Падший ангел

Глава 1

Лиза Альсестер с тоской глядела на красновато-коричневый спенсер (Женский жакет до талии) (Прим. пер.), лежавший на ее кровати. Она уже питала к нему что-то вроде ненависти. Неужели придется надевать его снова? Лиза потянулась, было к жакету, но тут же отдернула руку.

Некогда это была очень красивая вещь, купленная в дорогом французском магазине. Но в те времена понятие «дорогой» для Лизы имело совсем иной смысл. Тогда она жила в роскоши и даже не представляла себе, что может быть иначе. Она сама уже точно не помнила, когда у нее появился этот жакет, но с тех пор он уже не раз подвергался переделке и был поношенным. Воротник спенсера был украшен машинными кружевами, чтобы он выглядел поновее. К тому же жакет был ей коротковат, и приходилось поправлять его, чтобы не выглядывала блуза.

Однако у Лизы несколько улучшилось настроение, когда она вспомнила, зачем они с Эвви сегодня собирались выйти на прогулку. Сегодня в магазин Бишопов наверняка пришла почта от тетушки Софи, их двоюродной бабушки. Может быть, и в этом месяце, как уже много раз бывало прежде, они получат немного денег, как раз тогда, когда они нуждались в средствах. Может быть, удастся даже купить новый жакет.

— Лиза, иди посмотри, у меня все в порядке? — услышала она голос младшей сестры из гостиной.

Больше не раздумывая, Лиза надела свой старый спенсер и спустилась вниз, к сестре.

Младшая сестра, Эвелин Грейс, сидела на стареньком диване у камина. Услышав шаги Лизы, Эвви улыбнулась ей и подняла голову. Конечно, глаза Эвви были незрячими, но она не поворачивала головы на каждый звук, как те, кто родился слепым. Несчастье случилось с ней уже в отрочестве, а потому взгляд ее был живым, и она смотрела так, как смотрят зрячие.

— Эвви, получилось просто замечательно, — сказала Лиза, усаживаясь рядом с сестрой. Та уже успела сделать красивую прическу и надеть черную сетку на роскошные черные волосы. На голове Эвви красовалась маленькая шляпка, украшенная цветами.

— Кажется, в этом году их носят вот так, — заметила Лиза, отодвигая шляпку сестры на полдюйма назад.

— Ах, Лиза, нам не следовало ее покупать, — воскликнула сестра — Но… она мне… как?

— Замечательно! Тебе очень идет. Не жалей об этой покупке. — Лиза говорила правду. Сейчас ей бы очень хотелось, чтобы сестра могла посмотреть на себя в зеркало.

— Но она же такая дорогая! — повторила Эвви. — Ерунда! — произнесла Лиза. — А потом, мне кажется, что наша старенькая тетушка Софи на этот раз будет особенно щедрой. Мы не будем нуждаться.

— Я сама на это надеюсь. И потом, ведь тебе тоже надо кое-что купить, Лиза. Ты опять надела этот… спенсер? — По тону Эвви видно было, что она разделяет чувства сестры по поводу ее наряда.

Лиза рассмеялась.

— Ты права. Но я уверена, что скоро куплю себе что-нибудь новенькое.

Не желая, чтобы Эвви еще раз выразила сожаление из-за покупки дорогой шляпки, Лиза поспешила переменить тему разговора.

— Как ты думаешь, а где она теперь?

— Кто?

— Наша двоюродная бабушка, — пояснила Лиза, надевая черные перчатки. — Что напишет о ней ее адвокат? Путешествует ли на этот раз тетушка Софи по Нилу или пьет кофе в Париже? Она так любит путешествия и приключения! Как хотела бы я увидеться с нею или хотя бы услышать о ней прежде, чем мама и папа… — Она осеклась. Об этом она предпочитала никогда не говорить. — Пошли скорее.

— Ты часто думаешь о тетушке Софи? — поинтересовалась Эвви.

— Ну, не так часто, — ответила Лиза.

— Почему бы нам не написать адвокату и не попросить ее навестить нас этой зимой, если она будет свободна?

Передавая сестре шаль, Лиза покачала головой.

— Ты же знаешь, я уже сто раз это делала. Но бабушка не ответила ни на одно из наших писем. Видимо, она очень дорожит временем, оставшимся в ее распоряжении, а потому все эти годы предпочитает путешествовать, чтобы посмотреть мир.

— Но как было бы здорово, если бы она хоть раз приехала к нам в гости! — воскликнула Эвви, накидывая шаль. — Ведь она, должно быть, привязана к нам. Все-таки она высылает нам деньги каждый месяц.

— Что, правда, то, правда. Но я не представляю себе, чтобы ей захотелось совершить путешествие в наш маленький, скучный Ноддинг Нолл. Если бы нам довелось увидеться с нею, я бы предпочла, чтобы это произошло в Лондоне. А как чудесно было бы, если бы она взяла нас с собой!

— С собой? Но куда бы мы могли с ней отправиться?

— Например, в Венецию, покататься на гондоле, или в Индию, принять участие в охоте на кабанов, или…

— Да куда угодно, лишь бы не жить старыми девами в Ноддинг Нолл, — закончила за нее Эвви. — Хорошо бы тетушка Софи действительно приехала в гости и взяла с собой хотя бы тебя, Лиза. Ты этого вполне заслуживаешь, ведь ты стольким жертвуешь ради нас с Джорджем. Лиза словно очнулась.

— Я не старая дева, Эвви, — опередила она. — Мне всего двадцать один год.

— А мне — всего девятнадцать. И все же жизнь у меня совсем как у старой девы. А ты должна чувствовать это еще сильнее.

— Ну, я так не чувствую. Мне даже нравится жить здесь. По крайней мере, здесь лучше, чем в нашем старом доме.

— Да уж. Но ведь тебе трудно приходится. А я так хотела бы как-нибудь помочь тебе, но ведь…

— Не беспокойся, Эвви. Ты и так поддерживаешь нас с Джорджем, насколько это в твоих силах. — С этими словами Лиза помогла Эвви выйти на улицу.

Лизе не хотелось, чтобы сестра заостряла внимание на том, что они обе не вышли замуж. Кроме того, Лиза чувствовала свою вину за то, что случилось в прошлом, и ей не хотелось, чтобы Эвви тоже испытывала подобное чувство. Уж во всяком случае, они оставались «старыми девами» не из-за ее слепоты.

Выйдя вместе с сестрой на улицу, Лиза почувствовала, что у нее несколько улучшилось настроение. Надо было отвлечь внимание сестры от невеселых размышлений.

— Какая уж там охота на кабанов, — проговорила она. — Я бы там, наверное, все время упрашивала охотников оставить в покое бедных животных, поставив тетушку Софи в неудобное положение. — Лиза рассмеялась. Она пересчитала деньги в своей сумочке, потом посмотрела список покупок, которые им предстояло сделать.

— Но ведь тебе было бы интересно посмотреть мир, — заметила Эвви. — А ты лишена такой возможности, — серьезно констатировала Эвви.

Лизе вовсе не хотелось продолжать этот разговор, и она грустно произнесла:

— И ты могла бы тоже. Но, видно, не судьба. Но если мы не пойдем сейчас на рынок, то Джордж может не получить на обед мясо молодого барашка. Не хватало еще, чтобы мальчик остался без еды, потому что его сестры окаменели от горя и не могут сдвинуться с места.

— Скажешь тоже! Ладно, пойдем, я больше не буду такой занудой. — Эвви покачала головой, и сестры отправились в путь.

Это октябрьское утро было ясным, но холодным. Деревня Ноддинг Нолл находилась неподалеку от их домика, который стоял на так называемой Фиалковой Лужайке, располагавшейся на границе поместья Альсестеров. Их старый родовой дом был примерно в полумиле отсюда, но сейчас там никто не жил, и домом временно распоряжалась лондонская фирма Брандс Лимитед, которая уже не первый год безуспешно пыталась, продать его.

Лиза не любила ходить мимо старого дома Альсестеров и делала это только, когда у нее было особенно мрачное настроение. Тогда она могла подолгу стоять у ворот и смотреть на разрушающееся здание и на двор, заросший сорняками. Их старый дом напоминал Лизе увядшую, отжившую свои век старуху, и, глядя на него, она чувствовала еще большее уныние.

Но иногда (это бывало в конце лета) Лизе случалось заметить среди сорняков одинокую прекрасную розу — напоминание о том, что некогда здесь был великолепный сад, олицетворявший их прежнюю жизнь. Такой одинокий цветок, сохранившийся среди этого запустения, вселял в душу Лизы надежду. Значит, и ей с Эвви и Джорджем удастся выстоять, и для них не все потеряно, думала она. В такие минуты она не жалела, что пришла к воротам старого дома.

Но теперь они с сестрой шли по единственной деревенской дороге, мощенной булыжником, в сторону Ноддинг Нолл, и Лиза думала о другом. Она с неудовольствием заметила, что сегодня здесь необычно большое движение. Мимо них проезжали повозки, груженные досками и масляной краской. Лиза знала, куда они все это везут. Вслед за этим по дороге проехали несколько зеленых кебов, очевидно нанятых в Лондоне. Лиза решила, что они, должно быть, перевозят лондонских мастеров в старый замок, окруженный вязами. Она, конечно, знала о предполагаемом возвращении в замок нового маркиза, но сама не могла понять, отчего ей не так легко сообщить об этом Эвви. Однако теперь, когда мимо них то и дело проезжали повозки и экипажи, разговора об этом трудно было избежать.

— Послушай, Лиза, отчего сегодня здесь столько шума? — спросила Эвви. — Я никогда не слышала, чтобы по нашей дороге проезжало столько народу. — При этих словах Эвви споткнулась и вцепилась в руку сестры.

Лиза предпочла бы, чтобы пауза затянулась. Ей не хотелось говорить об этом с сестрой сейчас. Пришлось бы все описывать подробно, а, кроме того, Эвви стала бы задавать много вопросов, на которые Лизе вовсе не хотелось отвечать. Но делать нечего.

— Маркиз возвращается в замок, — проговорила она и даже почувствовала некоторое облегчение.

Эвви, очевидно, была изумлена, услышав эти слова. Она не сразу смогла ответить на слова сестры.

— Ты хочешь сказать, лорд Пауэрскорт, новый маркиз, — проговорила она, наконец.

— Да, — подтвердила Лиза, чувствуя, что ей все еще трудно говорить об этом. Она пошла вдруг вперед так быстро, что сестре пришлось, чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ней.

— О, Лиза, но… когда это случится? — спросила Эвви дрожащим голосом.

— Говорят, через две недели, — ответила Лиза (сама мысль об этом событии пугала ее). Она молила Бога, чтобы сестра прекратила свои расспросы. Та и не спрашивала больше о маркизе.

— Ну, нам надо поторопиться, чтобы не опоздать к мяснику за бараниной, — снова напомнила Лиза, и некоторое время они шли молча.

Обычно хозяйки приходили на местный рынок ранним утром и начинали торговаться с продавцами и лавочниками, но на этот раз на рынке было, к радости Лизы, не слишком много народу.

Они с сестрой прошлись по рядам, разглядывая ткани, ленты, перчатки. Как обычно, несколько крайних рядов занимали цыгане, торговавшие амулетами и сушеными листьями лаванды. Многих жителей деревни Ноддинг Нолл пугали эти странные смуглые существа. Однако Лиза чувствовала, что ее почему-то притягивают цыгане. Когда она случайно встречалась взглядом с кем-то из них, то невольно вздрагивала. И, хотя сама она нипочем не хотела в этом признаться, Лиза вспоминала при этом взгляд другого человека, которого следовало бы забыть.

Сестры прошли мимо цыган и занялись, наконец, приобретением всего того, что они наметили купить для хозяйственных нужд. Наконец они остановились в фруктовом ряду. Лиза невольно засмотрелась на апельсины, редкие в здешних краях. Она взяла тот, что лежал сверху, и дала понюхать Эвви. Обе девушки наслаждались тонким ароматом этих плодов.

— Соверен за пару, леди, — сказал торговец с приятной улыбкой. Он рад был визиту хорошеньких сестер Альсестер.

— Гарри Мак-Бен, но вы же знаете, что мы не можем позволить себе платить за один апельсин почти полгинеи, — воскликнула Эвви.

— По товару и цена, — ответил Гарри.

Его пожилая мамаша сидела рядом на стуле и вязала. Когда сестры подошли к прилавку, она бросила на них неодобрительный взгляд.

— Матушка хочет получить побольше с господ, — продолжал Гарри, обращаясь к Эвви. — Они платят за апельсины и дороже.

— Боюсь, однако, что к нам это не относится, — заметила Лиза, все еще глядя на золотистые плоды. Она с беспокойством заметила, что мать Гарри встает со стула.

— Не желаете ли чего-нибудь другого, леди? — спросил Гарри.

Когда Лиза попросила дюжину печеных яблок, старуха неохотно села на свое место.

— Прошу вас, мисс Альсестер, — проговорил Гарри.

Отпуская яблоки в ее корзину, торговец, однако, оставил одно на прилавке. Он незаметно взял из кучки один апельсин и тут же заменил его яблоком, а сочный фрукт положил в корзину.

Лиза хотела, было поблагодарить добряка, но тут же умолкла, опасаясь, его мамаши. Девушка была уверена, что миссис Мак-Бен не заметила, как апельсин попал в корзину. Но не приходилось сомневаться в том, что старуха терпеть не может, когда ее сын любезничает с барышнями Альсестер. Лиза знала, как к ним относится старая торговка.

Она очень скоро убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. Как только они немного отошли, старуха громким шепотом сделала сыну замечание:

— Они ведь не богаче нашего. А потом, не следует забывать, какова была ее мать!

Не приходилось сомневаться, что речь шла именно о Лизе. К тому же многие местные жители с неудовольствием замечали, что девушка, когда выросла, стала очень похожа на мать.

Лиза была рада, что хотя бы об Эвви пока не сплетничают, может быть, из-за ее увечья, а может быть, и потому, что ее красота, в сочетании с кротостью, обезоруживала недоброжелателей. К сожалению, сама Лиза не могла рассчитывать на подобную снисходительность. Хотя Лиза старалась не бросаться людям в глаза, ее внешность, очевидно, была причиной того, что на нее смотрели подозрительно. Сравнение с Ребеккой Альсестер всегда причиняло Лизе боль. Для ее матери главным в жизни были балы, наряды, приемы в Лондоне, а не дети. Но, несмотря на все это, Лиза восхищалась матерью, как восхищалась бы небожительницей, которая время от времени спускалась на землю, чтобы скрасить, пусть ненадолго, жизнь дочери. Ребекку Альсестер, по мнению ее дочери, нельзя было мерить обычными мерками. Отец Лизы, Уильям Альсестер, заплатил дорогой ценой за то, что любил подобное исключительное существо.

Никто из ныне здравствующих Альсестеров не мог бы забыть постоянной супружеской неверности их матери, а особенно Лиза, о чьей «роковой красоте» уже говорили соседи.

Вот почему Лиза жила очень скромно и экономила каждый пенс, в надежде на то, что им всем однажды удастся уехать из живописного местечка Ноддинг Нолл. Она с нетерпением ждала такой возможности, потому что жить здесь им становилось все тяжелее.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Лиза стала мечтать о маленьком, уютном городке, где все они втроем начнут новую жизнь. Потом она с беспокойством поглядела на сестру. Только бы она не слышала последних слов старухи Мак-Бен! Но, похоже, она все-таки слышала их. У Эвви был несчастный вид, как случалось, когда она слышала чьи-то жестокие высказывания, но была не в силах этому противодействовать.

Но через минуту настроение у Лизы снова улучшилось. Она обернулась и увидела, что Гарри, делавший вид, что он слушает поучения своей матушки, посмотрел на Лизу и подмигнул ей. Конечно, Гарри Мак-Бен питал слабость к женскому полу, но все же ей было приятно получить поддержку, и она бодро зашагала вперед.

Затем, улыбнувшись, Лиза обратилась к сестре:

— Теперь, Эвви, нам пора заглянуть в магазинчик к Бишопам. Посмотрим, что прислала нам на этот раз наша двоюродная бабушка. А потом вернемся на рынок и скупим у них все эти несчастные апельсины.

И сестры направились к своей новой цели.

Лиза любила уютный магазинчик Бишопов. Там можно было приобрести все — от ржаной муки и китайского чая до кашмирских шалей. Именно там они купили шляпку для Эвви, к сожалению, в кредит, но мистер Бишоп не любил говорить «нет». Сюда же сестры приходили за почтой. Лизе нравилось также, что хозяева приютили у себя в магазине не меньше девяти кошек. Бишопы были известны своим покровительством бродячим животным.

Мистер Бишоп был невысок, всегда аккуратно одет, с приятными манерами, а его супруга (которая, очевидно, и являлась главной любительницей кошек) была добродушной, жизнерадостной толстушкой. Они представляли собой несколько странную пару, так как жена весила примерно на шесть стоунов (Мера веса, около шести кг. (Прим. пер.) больше мужа, но об этом мало кто думал, потому что все, кто знакомился с Матильдой Бишоп, попадали под обаяние этой доброй, сердечной женщины, а супруг обожал ее.

Когда сестры вошли в магазинчик, навстречу им из-за стойки выплыла миссис Бишоп.

— Доброе утро, леди, — поприветствовала она их, после чего взяла Эвви за руку и погладила ее.

Эвви узнала хозяйку и радостно улыбнулась:

— Здравствуйте, миссис Бишоп!

— Мы пришли посмотреть, что у вас хорошего, но заодно и узнать, нет ли нам писем от тетушки Софи, — проговорила Лиза.

— Есть, есть, дорогая, — ответила хозяйка. — Я попрошу мистера Бишопа сейчас же принести вам почту, — Отпустив руку Эвви, она добавила: — Милые девушки, нам привезли несколько видов туалетной воды. Почему бы вам сначала не посмотреть ее?

Лизу не надо было просить дважды. Она уже подвела Эвви к дубовому прилавку, на котором были выставлены духи и благовония. Сестры любили заведение Бишопов, хотя последнее время приходили сюда не столько за покупками, сколько просто посмотреть на товары.

Лиза осторожно отодвинула в сторону большого серого кота, который спал на прилавке, и вручила сестре один из флаконов.

— Вот, понюхай, это «Гвоздичное масло» Пассела. Что скажешь?

Эвви понюхала и сморщила носик. Даже кот фыркнул и попятился.

— Слишком крепкий запах? — Лиза вернула флакон на место. — А что ты скажешь об этой «Фиалковой воде» Линсея?

— У этой запах слишком сладкий, — ответила сестра.

— А вот еще «Сто роз» Грея.

— Вот это — другое дело. То, что надо. — Эвви хотела еще раз понюхать туалетную воду, но сестра мягко остановила ее.

— Постой, Эвви, на тебя смотрит какой-то мужчина, — прошептала она.

— Мужчина? — Эвви покраснела, отчего стала еще более хорошенькой. — Значит, тут есть и другие покупатели?

— Он только что вошел, — ответила Лиза, — и сейчас смотрит журналы мужской одежды. Но, я тебе скажу, свои сюртуки он шьет не по этим образцам. Этот человек одет много лучше. — Она снова бросила взгляд на незнакомца и сжала руку сестры. — Эвви, послушай, — прошептала Лиза, — он смотрит на нас что-то уж слишком внимательно!

Эвви покраснела еще сильнее.

— Что ты, Лиза, — смутилась она. — Должно быть, он смотрит на тебя. Я слишком невзрачна.

— Ну-ну! Ты у нас красавица. А смотрит он на тебя. Сейчас я проверю. — Лиза сделала вид, что нюхает туалетную воду, а сама украдкой еще раз взглянула на таинственного джентльмена, проявившего к ним такой интерес.

— Как он выглядит? — шепотом спросила ее сестра.

Лиза постаралась описать незнакомца как можно полнее.

— Он довольно привлекателен на вид. Этот человек высокого роста и носит очки, но они идут ему. У него умное лицо, и держится он с достоинством. Пожалуй, это классический английский тип лица. Он блондин… и, пожалуй, ему не больше сорока.

— Интересно, кто же это такой. Ты его никогда не видела прежде? — спросила Эвви.

— Точно не помню. Но почему-то мне кажется, что могла где-то видеть его. Может быть, он из числа папиных или маминых знакомых. Не могу сказать.

Лиза снова бросила взгляд на посетителя, но на этот раз он был занят разговором с мистером Бишопом. Она услышала громкий голос хозяина магазинчика:

— Весьма и весьма сожалею, но их еще нет. Однако обещаю, что они появятся прежде, чем маркиз прибудет в Пауэрскорт. Даю вам слово, мистер Джонс.

— Ты слышала, Лиза? — прошептала Эвви. — Это Джонс. Должно быть, этот джентльмен — управляющий имениями Пауэрскортов. Он, видно, приехал посмотреть, как дела в замке. Конечно, папа и мама знали его, ведь им был хорошо знаком сам старый маркиз. Вот почему он тебе показался знакомым…

Но Лиза уже не слушала ее. Даже простое упоминание о Пауэрскортах было для нее слишком болезненным, так как оно снова пробуждало в ее душе тяжелые воспоминания и чувства.

— Лиза, — окликнула ее сестра.

— Ты сейчас подумала об… Айване? — тихо спросила Эвви.

— Нет.

— Ну ладно. — Эвви коснулась рукой лица сестры и погладила ее по щеке.

Лиза, которой все еще было не по себе, поставила обратно флакон и сказала:

— Давай возьмем письмо от тетушки Софи и пойдем домой. А то Джордж уже скоро вернется из школы. Надо успеть приготовить ему поесть.

— Вот это верно, — поддержала ее сестра.

Человек по фамилии Джонс занялся изучением столовых приборов, которые были выставлены на одном из прилавков. Мистер Бишоп к этому времени освободился и, увидев Лизу, сразу же вручил ей письмо.

— Вам повезло, леди, — сказал он с улыбкой. Похоже, ваша бабушка Софи закончила путешествовать в этом году. Сколько ей лет? Кажется, девяносто? И откуда у нее столько прыти!

— Она ведь Альсестер, не забывайте об этом, мистер Бишоп, — ответила Эвви с нервным смехом. Она осторожно пожала руку сестры, и Лиза ответила ей тем же.

Но если бы кто-то из них оглянулся на Джонса, то заметил бы, как он помрачнел. Он не сводил глаз с письма, которое держал в руке радостный мистер Бишоп. При этом Джонс, по-видимому, прислушивался к каждому слову их разговора.

— Ну, так чем же занимается теперь старая тетушка? — спросил мистер Бишоп. — Ваши рассказы о ней — единственное наше развлечение.

Лиза, которой не терпелось узнать новости, улыбнулась ему и сломала печать.

Джойс, видимо, больше не мог смотреть на нее, и повернулся спиной. Он делал вид, что рассматривает ножи, но на самом деле они его вовсе не интересовали. Лицо его было печальным.

Вскоре таким же стало и выражение лица Лизы. Прочитанное письмо очень огорчило, даже потрясло ее.

Она заставила себя перечитать письмо.

— Что случилось, мисс Альсестер? — спросил ее мистер Бишоп.

— Что-нибудь не так, Лиза? — забеспокоилась Эвви.

— Случилось несчастье. Тетушка Софи умерла, — наконец ответила Лиза. Голос ее дрожал, но она продолжала: — Мистер Фенимор, ее лондонский адвокат, пишет, что она скончалась в Вене. Он прислал нам месячное пособие, но больше денег не будет.

— Не может быть! — прошептала Эвви. Джонс, на которого никто не смотрел в этот момент, грустно покачал головой.

— Боже, неужели еще одно несчастье? Как несправедлива к вам судьба! — вскричала стоявшая за прилавком миссис Бишоп, которая тоже слышала их разговор.

— Мы ведь плохо ее знали, миссис Бишоп, — призналась Лиза. — По правде сказать, мы ее вовсе не знали. Еще три года назад мы даже не слышали о том, что у нас есть двоюродная бабушка… но она так поддерживала нас все эти годы.

— Что же вы теперь будете делать? — Глаза миссис Бишоп наполнились слезами.

— Не знаю, — тихо ответила Лиза.

— Пойдем домой, — сказала Эвви. — Мы что-нибудь придумаем. Мы ведь до сих пор как-то справлялись.

— Да, справимся как-нибудь, — повторила Лиза. — Спасибо вам, мистер Бишоп и миссис Бишоп.

Сжимая в руке письмо, Лиза вместе с сестрой направилась к выходу. Джонс немедленно открыл перед ними дверь, но Лиза даже не взглянула на него. Она уже думала о том мрачном будущем, которое ожидало их с сестрой и братом.

Глава 2

— Я должен видеть его немедленно, — заявил Холланд, не обращая никакого внимания на протесты Бидлса. — Где он сейчас?

— Его милость в столовой, сейчас он допивает, кофе. — Тон мажордома был ледяным. — Я бы попросил вас… Мистер Джонс! — вскричал он, видя, что управляющий решительно направился в комнату, где завтракал маркиз.

Холланд не реагировал. Он решительно открыл дверь как раз в тот момент, когда лакей принес маркизу вторую порцию пудинга. Лакей, шокированный внезапным вторжением, уставился на Джонса.

Трамор не поднял головы. Он отхлебнул кофе из чашечки веджвудского фарфора и снова принялся за свой завтрак.

— Я пришел поговорить об Альсестерах, — холодно начал управляющий.

— Я не помню, чтобы о вас докладывали, Джонс, — невозмутимо заметил маркиз. Только после этого он посмотрел на гостя и кивком велел лакею удалиться.

— К черту доклады! — резко воскликнул Холланд. — Я там был, вы меня слышите? Я был там, когда они получили это проклятое письмо. Лучше бы этого не видеть! — Холланд побагровел от гнева. — Зачем было так резко прекращать выплату пособия? Разве нельзя было дать мисс Альсестер хотя бы побольше времени? Или вы хотели, чтобы именно так все и было? Хотели заставить их страдать из-за того, что случилось в прошлом?

— А что случилось в прошлом? — спросил маркиз. — Расскажите мне об этом, если вы так хорошо знаете жизнь Альсестеров. — При этих словах Пауэрскорт в упор посмотрел на управляющего.

— Я не знаю всего, что было между вами и мисс Элизабет, — ответил Джонс. — Но я знаю, как к вам относились в этой деревне. И я подозреваю, что вам пришла в голову странная идея: если отомстить Элизабет Альсестер, то это будет уроком и для всех жителей деревни Ноддинг Нолл.

Маркиз помолчал с минуту, словно обдумывая эти обвинения, потом заявил:

— Вы ошибаетесь, Джонс. Возвращайтесь к своим делам в замке Пауэрскорт. Вам остается всего две недели. — Трамор закончил завтрак и дал понять, что разговор тоже закончен.

Он собрался уже выйти из столовой, но Холланд вдруг произнес:

— Я ухожу от вас.

— Что? — переспросил Трамор.

— Я сказал: ухожу. Я больше не хочу работать на Пауэрскортов. А вам придется искать нового управляющего имениями.

— А что это вас так расстроило, Джонс? — спросил маркиз. — Вы готовы уйти с должности, которую ваши предки занимали не одно столетие, только потому, что я прекратил финансовую помощь женщине, помогать которой, между прочим, я был вовсе не обязан? Я отказываюсь вас понимать.

— Это вас трудно понять, а не меня! — закричал Холланд, потеряв терпение. — Вы делаете всякие странные вещи, которые имеют тяжелые последствия. Я больше не хочу иметь с вами дело.

— Так вам придется иметь со мной дело — Трамор тоже вышел из себя и перешел на крик. — Хотя бы потому, что всю вашу жизнь Пауэрскорты заботились о том, чтобы вы хорошо питались и хорошо одевались; именно они платили за ваше обучение в Кембридже и обеспечили вашим родителям похороны на лучшем кладбище. Так что вы останетесь моим управляющим, Джонс. Это ваш долг передо мной.

Во время этого разгневанного монолога Холланд стоял молча и неподвижно, словно изваяние. Ему хотелось столь же резко ответить на слова маркиза, но мешало внезапно появившееся чувство вины. Он невольно вспомнил и свою студенческую юность в Кембридже, и то, как Трамор работал в конюшне, словно безродный нищий. Еще болезненнее были для Холланда воспоминания о его собственном безоблачном детстве в семье управляющего имениями маркизов, в то время как сам наследник их имений даже не смог похоронить свою мать по-человечески и вел полуголодное существование.

Джонс выдержал тяжелый взгляд маркиза, но разговор их на этом закончился. Трамор покинул столовую. Холланд мрачно посмотрел ему вслед.

Теперь совесть не позволила бы Джонсу уклонится от возвращения в замок, к его нелегким обязанностям, но, поставленный перед необходимостью вернуться, он утешал себя тем, что, быть может, там, в Пауэрскорте, он сможет повлиять на маркиза и каким-то образом помочь в беде семье Альсестер. Быть может.

— Мы должны продать Фиалковую Лужайку, Лиза, — сказала Эвви, не поднимая глаз от вязанья. — У нас просто нет другого выхода.

Лиза тяжело вздохнула. Уже две недели они с сестрой обсуждали собственное будущее, но так и не могли ни о чем договориться.

День выдался холодный, и сестры сидели у камина, пытаясь согреться. Эвви вязала, а Лиза сидела рядом на диване. Она была слишком возбуждена, чтобы заняться работой. Вот-вот должен был вернуться из школы Джордж, и обе они с нетерпением ждали его, и тогда им всем станет повеселее.

— Нам нельзя продавать домик, — сказала, наконец, Лиза. — Ведь другого у нас уже не будет. И кроме этого домика у нас ничего больше не осталось от родительского имения.

— Но ведь это единственное, что удерживает нас здесь, — возразила Эвви. — Мы — чужие в Ноддинг Нолл, по крайней мере, с тех пор, как разразился скандал. — Эвви даже перестала вязать от волнения. — Я слепая, но не глухая, Лиза. Я ведь знаю, что они о нас говорят.

— Ну, все не так уж плохо, — не очень уверенно возразила Лиза.

— Не так уж плохо? Да это просто ужасно! Ты думаешь, Лиза, я не знаю, что старая вдова Таннахил всякий раз, увидев нас, переходит на другую сторону улицы? Ты, правда, говорила мне, что она всегда кивает нам. Но почему я не слышу звука ее шагов? И почему ты всякий раз напрягаешься, когда она поблизости?

Лиза нахмурилась, услышав эти слова. Она-то всегда стремилась оградить сестру от деревенского злословия, да, видно, ничего из этого не вышло.

— Она ни о чем не разговаривала с нами со времени похорон, — заметила Лиза. — К тому же я ведь и без нее могу прожить. Так даже лучше.

— Она говорит, что ты стала совсем как мама, — продолжала Эвви.

Это было слишком для Лизы. Руки ее дрожали от гнева. Как могла старая вдова быть столь злой?

— Но все не так, Эвви, — проговорила она. — И оставим уже это.

— Она не перестанет говорить о нас, — возразила сестра. — Жители деревни не оставят нас в покое, поэтому мы сами должны покинуть Ноддинг Нолл.

Лиза покачала головой.

— Мы не можем этого сделать. За наш домик мы получим жалкие гроши, а потом будем жить в нищете, и еще неизвестно, сможем ли мы когда-нибудь приобрести новый. — Она снова тяжело вздохнула. С тех пор, как они получили последнее письмо от адвоката тетушки Софи, обе не знали покоя.

— У меня есть другое предложение, — произнесла Лиза, поколебавшись немного.

— О чем ты говоришь?

— О Уилмоте Билингсворте.

Эвви так и ахнула.

— И слышать больше не желаю об этом мерзком человеке, — воскликнула она. — И нельзя же, чтобы ты жертвовала собой ради того…

— Ну, не совсем же он плох, — перебила Лиза. — И потом, он всегда был влюблен в меня…

— Влюблен? Да он просто развратник, сестрица, и этим все сказано. У него цепочка от часов — из человеческого волоса.

— Ну, по-моему, это обстоятельство произвело на тебя слишком большое впечатление. Мне не следовало тебе об этом рассказывать. Сейчас ведь мода такая. Даже Арабелла Парке стала носить сережки из своих рыжих волос.

— Замечательно, — насмешливо воскликнула сестра. — Это, конечно, для него комплимент. Пусть теперь он женится на тебе, и ты в одно прекрасное утро проснешься остриженной наголо, а его дочки будут носить ожерелья из твоих золотистых кудрей! Нет, Лиза, лучше не будем говорить об этом.

— Ничего не поделаешь, придется, Эвви. Ведь для нас это сейчас единственный шанс спастись от полного разорения, — произнесла Лиза.

Она встала и начала расхаживать по комнате. Что было делать? Не так-то легко представить себе брак с таким человеком, как Уилмот, а тут еще приходится, чуть ли не защищать его перед родной сестрой. И это сейчас, когда Лизе особенно нужна была поддержка Эвви. Без этого она не смогла бы решиться на такой шаг.

— А если тебе недостаточно всех «прелестей» Уилмота Билингсворта, — продолжала Эвви, — то не забывай про его милых дочек, про этих, как их… Глорию и Адель.

— Да-да, из них получились бы замечательные падчерицы, — заметила Лиза, стараясь не рассмеяться.

— Замечательные! Да им обеим вместе уже лет сто пятьдесят!

— Что ты, им меньше, — Лиза все же не задержалась от смеха.

— Да нет, не меньше! И страшно подумать, сколько лет самому Уилмоту. Лиза, тебе нечего и думать о таком замужестве. Это никуда не годится.

Лиза поглядела на сестру уже без улыбки. Это и вправду никуда не годилось. Уилмот действительно был жадным, распутным и вообще довольно противным. Пожалуй, он заслуживал и более нелестных характеристик. Кроме того, Лиза всегда мечтала, что встретит сильного, благородного человека, что она полюбит его всем сердцем, так же как и он ее, что они будут счастливы… Она, сама, не ожидая этого, посмотрела в окно, туда, где высился вдали замок Пауэрскорт. Мечты мечтами, а выход надо было искать в реальной жизни, какой бы жестокой ни была действительность.

— Я должна это сделать, Эвви, — сказала Лиза тихо.

Необходимо было дать воспитание младшему брату. Необходимо было заботиться о сестре. Без них ее собственная жизнь не имела для Лизы никакого смысла. Именно она должна была сохранить остатки семьи Альсестеров. И если ради этого ей, Лизе, придется пожертвовать своим счастьем, значит, так суждено.

Она нервно рассмеялась и сказала:

— Да и что нам остается, кроме этого?

— А почему бы тебе не написать письмо Айвану? — спросила вдруг Эвви

— А с какой стати? — спросила изумленная Лиза.

— Знаешь, я ведь помню, что он был неравнодушен к тебе, — ответила сестра. — Тогда я еще видела.

Как обычно, при упоминании Айвана Трамора, Лиза почувствовала неуверенность и страх. А, кроме того, воспоминания о нем пробуждали еще одно чувство, в котором она не хотела признаться и сама себе.

Заметив, что сестра молчит, Эвви продолжала:

— Я думаю, что если ты непременно хочешь пожертвовать собой, то уж лучше Айван, чем кто-то другой…

— А ему-то что до всего этого? Он совсем не думает о нас. Тем более что мы не виделись уже пять лет. — Лиза старалась говорить спокойно. — Он живет в Лондоне, в богатстве и роскоши. Да и что мы ему? Мы теперь для него все равно, что крестьяне. Мало ли что… было прежде… так давно… Теперь все иначе… — Она умолкла, не справившись с волнением.

Айван Трамор! Лизе даже про себя было трудно произносить его имя, не то, что вслух. Черт бы его побрал! С чего это ему пришло в голову вернуться в Пауэрскорт именно теперь, когда они остались без средств? Лиза закрыла глаза и очень живо представила себе, как он будет злорадствовать, увидев их жалкое положение. Он, пожалуй, даже получит удовольствие, если ему удастся навредить им еще больше. А может быть, он и возвращается ради того, чтобы отомстить? Лиза снова открыла глаза. Ей стало страшно.

— Наверное, мне не следовало напоминать тебе о нем, — сказала, наконец, Эвви.

— Да нет, ничего, — Лиза старалась овладеть собой. — Он ведь все равно возвращается, так что нам придется считаться с этим новым соседством. Хотя я сомневаюсь, что при нашем теперешнем положении он обратит на нас внимание. Так что наша бедность, может быть, имеет и хорошие стороны.

— Но вы были бы красивой парой…

— Наш отец вовсе не желал, чтобы я стала женой младшего конюха, особенно того, чье происхождение было сомнительным — Она нахмурилась. — Ну, довольно об этом. Это все в прошлом. А Билингсворт — наше будущее.

— Нет, Лиза, нет! — вскрикнула Эвви, но на этот раз разговор тут же и закончился, потому что явился из школы Джордж.

Их младший брат был красивым мальчиком. Лиза считала, что когда он вырастет, то в него будут влюбляться немало женщин. Уже сейчас девятилетний Джордж покорил Алису Бишоп, внучку владельцев магазина, которая появлялась на улице всякий раз, когда Джордж оказывался поблизости, чтобы угостить его конфетами.

Лиза подошла к брату и взяла у него портфель, словно она была его матерью. Девушка ласково погладила его по голове (волосы у Джорджа были не светлыми, как у Лизы, а темными, как у Эвви, даже черными).

— Как дела в школе? Ты проголодался? — спросила она.

— Ничего, — хмуро ответил мальчик, но тут же оживился. — Знаешь, я читал про Африку. Ты слышала, там есть племена, которые умеют убивать людей отравленными дротиками. А еще они там умеют вытягивать губы, вот так. — Он подошел к чайному столику, на котором стоял сервиз, оттопырил губы, взял одно блюдце и хотел удержать его губами, но Лиза своевременно остановила его:

— Нет, что ты, Джордж! Это же любимый мамин сервиз. — Она торопливо отобрала у брата драгоценное блюдце. — Лучше садись, поешь.

Она налила ему чаю, приготовленного Эвви. Джордж тут же набросился на лепешки, лежавшие перед ним на тарелке.

— Не дразнили тебя сегодня? — спросила Эвви. Мальчик снова нахмурился и выжидающе посмотрел на Лизу.

— Ну? — спросила она.

— Нет, — ответил он и начал болтать ногами.

— Никто, даже Джонни Миллер?

— Нет. — Джордж еще сильнее заболтал ногами.

— Ну, уже хорошо, — сказала Эвви и снова стала вязать.

А Лиза не сводила глаз с Джорджа. Она поглядела ему в глаза, но он тут же отвернулся.

«Молодец, хорошо держится», — подумала Лиза и тяжело вздохнула.

На следующее утро Лиза развешивала белье во Дворе. Она торопилась, чтобы успеть зайти к Бишопам, купить какой-нибудь ткани. Хотя сейчас они не Могли позволить себе лишние расходы, она решила, что ей необходимо новое платье для визита к Уилмоту. Эвви по-прежнему не хотела, и думать о такой перспективе, но Лиза считала по-другому.

День был ветреный, собирались тучи, но белье уже было постирано, и Лиза торопливо развешивала на веревке простыни, время от времени с тревогой поглядывая на грозовое небо.

Она была в платье без кринолина, с закатанными рукавами и повязала волосы старым платком, а потому ей казалось, что выглядит она не лучше какой-нибудь прачки. Но от ветра щеки Лизы раскраснелись, а лучистый взгляд голубых глаз придавал ее лицу особую прелесть. Уже не раз мужчины, проходя мимо их дворика, приподнимали шляпы в знак приветствия. А Лиза, не понимавшая, что они находят ее привлекательной, только хмуро кивала в ответ на их приветствия, досадуя, что они оказывают ей внимание.

Она уже почти закончила свою работу, когда ее внимание привлек какой-то шум. Выйдя на переднюю, часть двора, Лиза увидела, что соседи Джонсоны вышли из дома на улицу и оживленно обсуждают что-то, глядя на проезжую дорогу. Несколько случайных путников на дороге также придержали своих лошадей, по-видимому, заинтересовавшись каким-то зрелищем.

Теперь и Лиза увидела запряженную цугом карету, впереди которой скакали слуги в красных ливреях, а на чистокровных конях ирландской породы сидели форейторы в серебристо-голубой униформе. На этой черной лакированной карете красовался герб лордов Пауэрскортов, и направлялась она в замок на холме.

В первое мгновение Лиза, как и другие свидетели этого зрелища, в изумлении уставилась на диковинную процессию. Потом она поняла, что все это означает, а сердце екнуло у нее в груди. Айван возвращался в свой замок.

Она так боялась его возвращения, словно он был призраком из ее прошлого. И вот теперь этот человек здесь. Несмотря на свое смятение, Лиза почувствовала даже что-то вроде гордости, увидев эту великолепную процессию на деревенской дороге. Ее мальчик-конюх возвращался в замок победителем. Теперь он всем показал, чего он стоит.

Неожиданно Лизе стало весело. Ее страхи показались ей теперь нелепыми. Человек, живущий среди всей этой роскоши, вряд ли захочет тратить время на двух обедневших старых дев.

Она постаралась представить себе Айвана, сидящего в роскошной карете. Каким он стал теперь? Все такой же мужественно-красивый, как прежде? Сохранился ли на его лице тот след…

— Что это там за суета?

Услышав голос сестры, Лиза обернулась. Эвви сто яла в дверях.

— Я слышу, — продолжала Эвви, — что Джонсоны о чем-то оживленно беседуют.

Лиза с трудом смогла ответить ей:

— Лорд Пауэрскорт прибывает в замок.

И тут она почувствовала, что на глазах у нее появились слезы. Не помня себя, Лиза бросилась в дом, изумив сестру. Немного успокоившись, она стала переодеваться, собираясь в магазинчик Бишопов. Надо было побыстрее решать дело с Вельмотом.

Через несколько часов Лиза понуро шла по дороге к дому. В магазинчике она осмотрела каждую штуку шелка, предложенную ей любезной миссис Бишоп, но поняла, что не может купить ни ярда этой ткани. Ей нужно было приобрести что-нибудь, чтобы иметь приличный наряд для ужина в поместье Билингсвортов, но все было слишком дорого, если не считать грубых полушерстяных тканей или рогожи. Поэтому по пути домой Лиза лихорадочно пыталась вспомнить, нет ли в ее гардеробе платья, которое можно было бы обновить и украсить кружевами. В конце концов, она решила, что для этой цели, пожалуй, подойдет серо-голубое платье из саржи. Погруженная в такие размышления, Лиза, наконец, свернула на тропу, которая вела к их домику. К своему ужасу она увидела, что у дома стоит карета.

Она не верила своим глазам. Должно быть, это какая-то ужасная ошибка. «Очевидно, это не та карета, которую я видела несколько часов назад», — подумала Лиза. Но, подойдя поближе, она убедилась: никакой ошибки тут не было. На передних лошадях сидели те же форейторы, а у кареты стояли два кучера и громко смеялись, видимо, над какой-то похабной шуткой.

Лиза в растерянности остановилась, не зная, что делать дальше. К ней снова вернулись прежние страхи. «Этого не может быть, это невозможно», — повторяла она про себя как заклинание.

Но все это существовало в действительности. Карета, лошади, форейторы, возницы вовсе не были миражом. А оба кучера с интересом посмотрели на Лизу, когда она оказалась рядом с ними. Айван Трамор пришел к ним в дом.

Лиза с трудом дошла до входной двери и ухватилась за массивную металлическую ручку, словно в поисках опоры. Стоя на крыльце, она сначала одернула спенсер, а потом проверила, не надо ли поправить воротник. Как ей хотелось, чтобы сегодня на ней был другой наряд! Закрыв глаза, Лиза сделала глубокий вдох. Делать было нечего. Отворив дверь, она вошла в дом, мучимая тревожными предчувствиями.

Войдя в гостиную, Лиза сразу же увидела сестру, стоявшую возле стола. Лиза не решалась посмотреть, кто сидит на стуле. Она глядела только на мамин зелено-розовый чайный сервиз, который стоял на столе, покрытом скатертью. Как хорошо, что Эвви догадалась накрыть скатертью их старый, обшарпанный стол. Она перевела взгляд на сестру. Эвви была бледна, но приход Трамора, похоже, даже немного ее обрадовал. Лиза не осмелилась заговорить первой и ждала, когда это сделает сестра.

— Лиза, дорогая, ты ни за что не угадаешь, кто пришел к нам в гости, — сказала Эвви, стараясь справиться с волнением.

Увы, Лиза знала это слишком хорошо. Ей хотелось убежать или спрятаться, но она продолжала стоять и молча смотреть на Эвви.

— Садись, выпей с нами чаю, — пригласила Эвви. — Ты знаешь, Айван… То есть я, конечно, хотела сказать, лорд Айван только что рассказывал мне, как он добрался к нам из Лондона.

При этих словах человек, встречи с которым Лиза так боялась все эти годы, наконец поднялся со стула. Он расположился в таком месте, что от входа в гостиную его можно было заметить не сразу.

Когда Лиза, наконец, осмелилась взглянуть на Трамора, она была поражена: это был тот же самый человек, но все же не тот. Он стал выше ростом и шире в плечах. Его плащ цвета морской волны очень ему шел. Его иссиня-черные волосы были теперь пострижены по последней моде, глаза («цыганские», как называла их Лиза) были все такими же красивыми и выразительными. Обычно люди думали, что у Трамора черные глаза, но она знала, что на самом деле они серые, хотя кажутся темными и загадочными. Пожалуй, теперь, возмужав, Айван стал еще красивее. Но, разглядев как следует его лицо, Лиза вздрогнула: на левой щеке у него она заметила шрам. Она смотрела на этот шрам словно завороженная. Она даже не расслышала, как покашливает Эвви. Наконец, однако, Лиза заставила себя повернуться к сестре и сказала:

— Какая приятная неожиданность!

Но даже ей самой эти слова показались не очень убедительными.

Она села на диван, чувствуя себя довольно неуютно под взглядом Айвана. Она взяла сестру за руку, и Эвви принужденно рассмеялась: она чувствовала неловкость ситуации. К ужасу Лизы, она так и брякнула:

— Лорд Айван, ваше молчание огорчает меня. Неужели моя сестра теперь уже не такая красавица, какой я ее помню несколько лет назад?

Лиза густо покраснела. Она не ожидала от сестры таких слов.

— Она стала даже еще красивее, — произнес вдруг Трамор, все, также пристально глядя на Лизу.

Услышав эти слова, она, наконец, прямо взглянула ему в глаза. Во взгляде его было что-то мрачное, даже зловещее, отчего у нее упало сердце. Она вдруг ясно поняла, что он вернулся именно для того, чтобы мстить.

Лиза, наверное, сейчас лишилась бы чувств, но она была не из тех, кто падает в обморок. Скрепя сердце она решилась принять участие в этом странном разговоре за чаем, хотя и не ждала от него ничего хорошего.

— Садитесь, пожалуйста, лорд Айван, — пригласила она с холодной вежливостью. — Хотите еще чаю?

Айван Пауэрскорт в ответ саркастически усмехнулся, кивнул, сел на диван и стал откровенно разглядывать Лизу так, как этого прежде не делал еще ни один мужчина.

Она постаралась выдержать этот наглый взгляд, но, когда ей стало невмоготу, спросила его:

— Что же вас заставило навестить нас почти сразу после вашего приезда… гм… милорд?

— Я счел своим долгом выразить сочувствие вашей сестре, — ответил он. — Я слышал о ее затруднительном положении.

Лорд Айван снова посмотрел на Лизу, которая в это время разливала чай. К ее досаде, он заметил, что рука ее дрожала, и злорадно усмехнулся.

Эвви дотронулась рукой до опустевшего блюда, на котором раньше лежали бисквиты, встала и сказала:

— Не принести ли еще бисквитов?

Взяв блюдо, она встала и пошла на кухню, осторожно пробираясь через заставленную мебелью гостиную.

Глядя ей вслед, Лиза впервые пожалела о том, что затратила, сколько сил на то, чтобы научить Эвви самостоятельно передвигаться по дому. Лиза всегда гордилась тем, что Эвви может обслуживать себя сама и даже угощать чаем их немногочисленных гостей. Теперь же она ругала себя за то, что научила сестру всему этому в такой степени, что теперь Эвви, а не она, Лиза, пошла за угощением, оставив сестру в этом неприятном положении.

Лиза поставила чайник на место. Теперь она осталась один на один со своим недоброжелателем… и притворяться уже не было необходимости.

— Айван, зачем вы сюда вернулись? — спросила она прямо.

— Я приехал сюда ради деревенского воздуха, — ответил Айван, развалившись в кресле и скрестив руки на груди. — И потом, вы знаете, у меня остались такие приятные воспоминания о Ноддинг Нолл.

Лизе хотелось назвать его лжецом, но потом взгляд ее упал на шрам у него на щеке, и она проговорила:

— Но ведь вы могли вернуться и раньше!

— Значит, вы скучали по мне? — с этими словами Трамор вдруг наклонился вперед и схватил ее за руку. Она хотела тут же вырвать руку, но он держал ее крепко.

— Я не скучала без вас, — шепотом ответила Лиза, тщетно пытаясь высвободить руку.

— Может быть, все-таки соскучились? Не пойти ли нам в конюшню, чтобы проверить? — ухмыльнулся Айван.

— Хам! — прошипела Лиза.

В это время Эвви вернулась в гостиницу с бисквитами.

— Угощайтесь на здоровье, — сказала она. Айван тут же отпустил руку Лизы, так что она от неожиданности чуть не повалилась на стол. Девушка тут же отодвинулась подальше, чтобы не сидеть напротив маркиза.

— Долго ли вы собираетесь пробыть в замке? — спросила Лиза Айвана, вновь пытаясь создать видимость светской беседы.

— Я к вам надолго, — ответил он, иронически улыбаясь.

Лиза не знала, о чем с ним говорить дальше, и, обдумывая ответ, старалась не смотреть на него. Она невольно всякий раз при взгляде на лицо Трамора видела только шрам на его щеке.

Стараясь держаться как ни в чем не бывало, Лиза поднесла ко рту чашку, не обратив внимание, что забыла налить себе чаю. Заметив это в последний момент, она разозлилась на себя за свою невнимательность.

— Ваша сестра готовит хороший чай, не правда ли, мисс Альсестер? — спросил маркиз с усмешкой.

— Да, конечно, — ответила Лиза.

Она посмотрела на Эвви, надеясь, что та, почувствовав неловкость ситуации, сама завяжет разговор о чем-нибудь другом, но, увы, Эвви лишь молча сидела рядом с сестрой, и лицо младшей мисс Альсестер выражало одновременно и радость и беспокойство. Лизе оставалось только самой поддерживать разговор с непрошеным гостем.

— Ну, как вы нашли Ноддинг Нолл, лорд Айван? — спросила она. — Изменился ли он за эти пять лет… Или за четыре года? Знаете, когда живешь в деревне, труднее следить за временем. — Лиза заставила себя улыбнуться.

— Пять лет, — уточнил Айван. — И все, же здесь кое-что изменилось. — Он оглядел их скромную гостиную.

Лиза смутилась.

— Но ведь не настолько, чтобы вы не могли нас узнать, милорд? — наконец включилась в разговор и Эвви.

— Не настолько, — ответил маркиз и посмотрел на Лизу. Она отвернулась.

— Ну что ж, — продолжала Эвви, — вы, пожалуйста, заходите к нам на чай… всегда, когда будет свободное время… то есть, я хотела сказать, всегда, когда пожелаете… Мы хотим услышать от вас рассказ о вашей жизни в Лондоне… Вот. Не правда ли, Лиза?

— — Да, да, конечно, — поспешно заверила Лиза. — Но я уверена, что у лорда Айвана есть много занятий более интересных, нежели рассказы о его успехах в обществе. — Она пристально посмотрела на маркиза. — Не так ли, милорд?

Он с трудом подавил улыбку.

— Напротив, я приглашаю вас обеих в замок Пауэрскорт в любое время, чтобы послушать мои рассказы о моих успехах.

«Или включить нас в число своих успехов», — с горечью подумала Лиза.

— Но сейчас, боюсь, я должен откланяться, — завил маркиз. — Прошу меня извинить.

— Вы уже покидаете нас, лорд Айван? — Эвви встала, протягивая ему руку. — А я полагала, вы поужинаете с нами.

Лиза посмотрела на сестру как на сумасшедшую. Уж не собирается ли она угощать маркиза картофельной запеканкой на их маленькой кухне?

— Любезное предложение от любезной леди. — Маркиз Пауэрскорт встал и пожал протянутую руку Эвви. — Однако я вынужден отказаться от него. У меня есть еще дела. До свидания, мисс Альсестер.

К удивлению Лизы ее сестра и в самом деле, похоже, сожалела о том, что их гость уходит.

Пауэрскорт повернулся к Лизе, которая все еще держала в руке пустую чашку.

— До свидания, мисс Альсестер, — сказал он и холодно кивнул на прощание.

Но прежде чем Лиза успела ответите ему, он вдруг поднял руку и провел пальцем по ее левой щеке, в том же месте, где у него самого был шрам. Лиза застыла, закрыв глаза. Она почувствовала, что ей трудно дышать. Девушка коснулась рукой щеки, которая еще горела после прикосновения Айвана. Она даже не заметила, что чашка выскользнула у нее из рук и упала на ковер.

Эвви вскрикнула, и Лиза, наконец, открыла глаза. Лорда Айвана в комнате уже не было.

Глава 3

— Мистер Билингсворт, какой вы… однако… торопливый! — воскликнула Лиза, сидевшая в гостиной в доме старого лендлорда.

Она делала вид, что не обращает внимание на то, что старик Билингсворт положил руку на ее колено. Но выдержки Лизе хватило ненадолго, и она, встав с двухместного диванчика, отошла к камину.

— Лиззи, дорогая моя, ну стоит ли быть такой застенчивой? — заметил хозяин. — Ведь вы же пришли не в гости к моим дочерям. Очевидно, вы решили внять моим просьбам. И видит Бог, вам не придется пожалеть об этом! Садитесь-ка рядом со мной, нам есть о чем побеседовать.

В свое время, скорее всего в прошлом столетии, Уилмот Билингсворт был красивым мужчиной. Он и теперь носил страшно старомодный жакет с воротником того фасона, который напомнил Лизе старую сказку про мальчика, случайно перерезавшего горло отцу. Но и сейчас Уилмота можно было бы назвать человеком приятной наружности, в том смысле, как это говорят, например, о дедушке. Но на Лизу он смотрел вовсе не как дедушка на внучку.

Он глядел на девушку, хитро улыбаясь. Зубы у Уилмота пожелтели, но по крайней мере, как отметила про себя Лиза, зубов он не потерял. «Похож на старого волка», — подумала она невольно.

— Лиззи, — повторил он, не вставая с диванчика.

Она поморщилась, так как терпеть не могла, когда ее называли «Лиззи», словно служанку.

Будущий брак с Билингсвортом уже сейчас нагонял на Лизу тоску. Хватит ли у нее сил выдержать это испытание? Повинуясь чувству чести, Лиза должна была стать верной женой для человека, за которого выйдет замуж, независимо от того, любит ли она его. А как она сможет выполнить этот свой долг по отношению к Уилмоту, если едва терпит его присутствие? Но ради чего она затеяла все это? И тут она снова вспомнила об Айване. Лиза невольно потерла левую щеку, потом сердито отдернула руку. Нельзя позволить этому наглецу издеваться над ней. Пусть она небогата, но и не настолько бедна, чтобы покорно сносить все эти его выходки. Как он вчера смотрел на нее! А это выражение презрительной жалости в его взгляде, когда он осматривал их скромно обставленную гостиную! Он, конечно, не посмеет так смотреть на нее, когда она станет хозяйкой поместья Билингсвортов.

Конечно, Лиза решилась на этот шаг из мести. Утром, не обращая внимания на мольбы Эвви. она собралась в гости к Билингсвортам. Лиза надела синее платье с розами не потому, что считала его лучшим, а просто потому, что оно было современного покроя и застегивалось спереди. Таким образом, Лиза могла одеться, не заставляя сестру помогать ей против своей воли. Она торопилась поскорее уйти из дома, пока Джордж не пришел из школы.

Формально Лиза приехала навестить дочерей Уилмота, Гонорию и Адель. Но обе старые девы, мягко говоря, не обрадовались ее появлению. Ей была уже известна жадность и скупость обеих сестер, как и то обстоятельство, что после смерти их матери обе они дали отцу понять о нежелании делить свое богатство ни с какой новой хозяйкой.

Когда Уилмот наконец составил компанию гостье и дочерям, Лизе к тому моменту больше всего хотелось вернуться домой. Глория уже даже распорядилась подать чаю, но Адель смотрела на гостью словно гробовщик, готовый снять мерку. Конечно, Лиза не притронулась к своей чашке.

Глория и Адель покинули их только после того, как отец несколько раз выразительно посмотрел на них. Когда же они вышли, Уилмот нахально уселся рядом с Лизой на двухместный диванчик. Она пыталась поговорить с ним, но он обнял ее за плечи и явно не желал продолжать светскую беседу. Ей уже не раз приходилось вставать с дивана. Теперь же сам хозяин поднялся вслед за ней, и Лиза решила, что пора покинуть этот дом.

— Боже, взгляните на часы, — воскликнула она. — Мне очень жаль уезжать от вас так скоро, но у меня сегодня есть еще неотложные дела. Передайте, пожалуйста, вашим очаровательным дочкам, что я вскоре снова приеду их навестить.

— Лиззи, я отвезу вас домой, непременно! — завил Уилмот.

Взяв ее за руку, он вышел вместе с ней в переднюю и приказал дворецкому позаботиться, чтобы была подана карета.

— Вам не стоит беспокоиться, сэр, — поспешила возразить Лиза, слегка испуганная подобной настойчивостью. — Я вполне могу добраться домой пешком.

— Помилуйте, какое там беспокойство, — ответил хозяин. — Это доставит мне удовольствие.

Он усадил Лизу на обитую шелком скамеечку в передней, и ей ничего не оставалось, как быстро придумать предлог, чтобы уйти домой пешком и в одиночестве. Но Уилмот не оставил ее наедине с ее мыслями. Он проговорил:

— Дорогая, пока мы ждем карету, мне хотелось бы поговорить с вами кое о чем.

Для Лизы это было неожиданностью. Не желает ли он прямо сейчас сделать ей предложение? В любом случае она ничего хорошего не ожидала от их совместной поездки в карете.

— Конечно, сэр. Что же вы хотели сказать мне? — произнесла она едва слышно.

— Знаете, через пару недель в замке намечается небольшой прием. Конечно, туда приглашены Адель и Глория, — заметил он таким тоном, как будто это последнее обстоятельство раздражало его. — И я очень желал бы, чтобы вы составили нам компанию. Я хочу, чтобы вы украсили собой старый замок Пауэрскорт!

Пауэрскорт! Неужели ей никогда не избавиться от этого наваждения? Лиза живо представила себя, с каким злорадством будет смотреть на нее Айван, когда она появится в его замке вместе с Билингсвортом.

— О Боже, я не думаю, чтобы я… — начала было Лиза. Но тут сверху донесся голос одной из дочерей хозяина дома:

— Отец!

Лиза подняла голову и увидела, что по парадной лестнице спускается вниз Глория. В тусклом свете она походила на привидение, и сходство это еще увеличивалось из-за того, что она была длинной и тощей. Глория смутилась из-за того, что ей придется говорить о своем деле при гостье, но, по-видимому, дело это того стоило.

— — Отец, пока ты не уехал, — начала она, — кухарка просила сказать, что у нее кончилась баранина, и надо сходить за ней на рынок.

— К черту баранину! Разве ты не видишь, что я занят! — закричал Уилмот.

— Да уж, вижу! — ответила Глория таким тоном, что Лиза покраснела от стыда. — И все же нам надо сегодня как-то пообедать.

— Будь, проклята эта ведьма кухарка! Я ведь выдавал ей деньги на расходы. Как она осмеливается просить еще? — От гнева Уилмот побагровел, словно свекла.

— Отец, ты дал ей недостаточно денег, — возразила Глория. — Поэтому они и кончились еще до конца месяца.

Теперь густо покраснела уже Глория, так что Лизе даже стало ее немного жаль. Видимо, отец этой старой девы был еще большим скрягой, чем она сама.

— Я сейчас вернусь, дорогая, — обратился Уилмот к Лизе и поднялся наверх вместе с Глорией.

Лиза слышала, как он на ходу рассуждал о «грехе расточительства» и о «благодетельной бережливости». Лиза осталась сидеть одна, пока не прибыла карета. Когда явился дворецкий, она сразу же встала и попросила проводить ее. Конечно, следовало подождать Уилмота, чтобы ехать вместе с ним, но ведь Лиза не давала ему такого обещания. Когда дворецкий вернулся в дом, Лиза велела кучеру отвезти ее на Фиалковую Лужайку. Она сказала это тоном, не допускающим возражений, и так посмотрела на пожилого возницу, что он поспешил выполнить ее пожелание.

В тот же день Джордж Альсестер стоял на берегу пруда и бросал в воду желуди, любуясь кругами, расходившимися по воде. Погода была ясная, и свежий ветерок взъерошил волосы мальчика, но Джордж совершенно не думал о том, как он выглядит. У мальчишки было мрачное настроение, и ему стало еще грустнее, когда он услышал звон дальнего школьного колокола, означавший, что наступил полдень.

Айван Трамор, наблюдавший за мальчиком издалека, увидел, как он уселся на ствол упавшего тополя. Когда Джордж, словно подчиняясь выработанной годами школьной дисциплине, достал судок с обедом и начал есть, Айван невольно улыбнулся.

В то утро маркиз приказал подать ему одного из лучших коней и поехал осматривать свои владения. Приехав на поляну, на которой находился пруд, Айван сразу же увидел мальчишку. Джордж, конечно, не видел наблюдателя, потому что тот стоял за деревьями.

— Ну, собачки, ищите, — тихо сказал он и показал туда, где сидел мальчик.

Два здоровенных пса тут же кинулись выполнять команду хозяина. Они достигли цели, прежде чем мальчик успел сообразить, что произошло. Испуганный внезапным появлением собак, мальчик вздрогнул и прижал к груди свой судок. Однако мастиффы спокойно уселись рядом, виляя хвостами и выразительно глядя на судок с обедом.

Джордж сначала с опаской поглядывал на псов, но потом немного осмелел. Убедившись, что у собак нет агрессивных намерений, он дал им по кусочку колбасы. Когда же Джордж угостил псов снова, они принялись лизать его в лицо, к его полному удовольствию.

— Ну молодцы, — окликнул их хозяин, выехав на поляну, — а теперь сидеть!

Услышав голос хозяина, мастиффы немедленно повиновались. Джордж встал. Он с удивлением и интересом смотрел на высокого, неулыбчивого незнакомца. Но особое внимание мальчика привлек шрам на щеке всадника. Тот перехватил взгляд мальчика, и Джордж, заметив это, смущенно отвел глаза. Незнакомец между тем спешился.

— Что ты делаешь здесь, паренек? — спросил он, пристально глядя на Джорджа.

Мальчик вытер рукой щеки и ответил

— Обедаю.

— Понятно, — ответил незнакомец.

— А это ваш пруд? — спросил мальчик.

— Да. А тебе, мальчик, по-моему, следовало бы обедать в школе.

Однако, проигнорировав слова незнакомца, Джордж спросил, глядя в сторону:

— А собаки тоже ваши?

— Здесь все мое, на несколько миль вокруг. Но все же ты не ответил: почему ты не в школе?

— Я больше не пойду в школу, — хмуро ответил Джордж.

— Если ты не будешь ходить в школу, люди подумают, что ты тупица, — заметил Айван. — И как тебе это понравится?

Мальчик, не ожидавший такой постановки вопроса, уставился на собеседника.

— Я не тупица, — ответил он хмуро.

— Ну, доказать это ты можешь, только учась в школе.

— Я это докажу по-другому.

— Другой путь гораздо труднее, — ответил Айван.

— А вы учились в школе? — спросил вдруг мальчик.

Этот вопрос явно застал Айвана врасплох. После некоторого замешательства он ответил

— Нет, я не учился в школе.

В свою очередь, Джордж не ожидал такого ответа. Он озадаченно посмотрел на Трамора и спросил:

— Значит, вы тупица?

Айван зло рассмеялся.

— Тебе не следовало бы распускать язык, парень, — заметил он.

Джордж смутился и умолк, но Трамор все же счел нужным ответить на его вопрос:

— Пожалуй, сейчас я поумнел, но прежде многие считали меня дураком. Боюсь, что бедность и глупость в глазах людей — почти одно и то же.

На Джорджа эти слова произвели впечатление.

— Но ведь теперь вы не бедняк, — ответил он. — Вы сами сказали, что вы здесь хозяин.

— Но прежде я был беден, а то, что я не ходил в школу, делало мою жизнь еще хуже. Вот что, паренек, забирай свои вещи, и я отвезу тебя обратно в школу.

— Я не вернусь туда! Пусть люди считают, что я тупица. Меня уже там и хуже обзывали.

Джордж подошел к воде и снова стал кидать желуди в пруд. Оба мастиффа наблюдали за этим занятием с явным интересом.

— Подумай о сестрах, Альсестер, — произнес Айван. — Они ведь очень огорчатся, когда узнают, что ты прогуливаешь школу.

Джордж резко обернулся.

— Откуда… откуда вы знаете, кто я такой? — спросил он изумленно.

— В Ноддинг Нолл я знаю всех, — ответил Айван, который тоже начал бросать в пруд желуди. Конечно, он кидал их быстрее и дальше, чем мальчишка. Джордж посмотрел на своего нового знакомого с уважением.

— А вас как зовут? — спросил, наконец, мальчик.

— Айван.

Услышав это имя, Джордж, похоже, забеспокоился. Он уставился на своего странного собеседника, как будто узнал о нем что-то новое и не очень приятное.

— А моя сестра вас знает, — сообщил он Айвану. — Но, по-моему, она вас не очень любит.

— Это почему же? — поинтересовался Трамор. Джордж подумал немного.

— Точно не знаю, но, по-моему, это потому, что у нее нет поклонников.

— Кого у нее нет? — переспросил Трамор, которого явно повеселил такой ответ мальчишки.

— Поклонников. Сестра однажды сказала, что если бы у нее были поклонники, то Айвана Трамора можно было бы послать к чертям. — Тут Джордж слегка испугался. — Но вы-то не Айван Трамор?

— Боюсь, что это именно я, — был ответ. Мальчик явно был очень огорчен. Ему уже начал нравиться его собеседник, который вместе с ним бросал в воду желуди. Он неуверенно сказал:

— Наверно, мне не следовало бы разговаривать с тем, кого моя сестра хотела бы послать к чертям?

— Да уж точно.

Тут лицо Джорджа снова прояснилось.

— Ну, ничего. Теперь ведь у нее появился поклонник.

— Вот как? — Глаза Айвана сузились. — Кто же это?

— Старый скряга Билингсворт. Не люблю я его! От него пахнет плесенью. Но Лиза говорит, что если она выйдет за него замуж, то кончится наша бедность. — Джордж задумался. — А я бы лучше оставался бедным, только пусть Лиза за него не выходит. Но она утверждает, что так будет лучше.

— Значит, старый скряга? — Айван рассмеялся и бросил один желудь особенно далеко.

Джордж проследил за полетом желудя и вдруг сказал:

— По-моему, Лизе лучше было бы выйти замуж за вас. Вы кидаете желуди так, как старому Билингсворту никогда не кинуть!

Айван чуть заметно улыбнулся.

— Там посмотрим, — ответил он. — Но пока что тебе действительно лучше вернуться в школу.

Заметив, как помрачнел мальчишка при этих словах, Трамор добавил:

— Если ты сейчас вернешься туда вместе со мной и дашь мне слово больше не пропускать занятия, то я разрешу тебе приходить ко мне в замок и играть с собачками.

— Правда? — спросил Джордж с надеждой.

— Правда. Ты сможешь приходить ко мне в гости в любое время, если только у вас в школе нет занятий.

Джордж раздумывал недолго и решил принять соблазнительное предложение. Он быстро сходил за книжками и за обедом. Потом Джордж погладил обеих собак и спросил:

— А как их зовут?

— Финн и Фений.

— Странные клички.

— Не такие уж странные с точки зрения ирландцев, — ответил Айван. — Финн — это был такой знаменитый ирландский король, а про ирландских воинов, фениев, рассказывают много легенд.

— А как вы их различаете? — спросил мальчик, глядя на псов. Их удивительное сходство говорило о том, что это два брата.

— А вот как я их различаю, — ответил Айван и скомандовал: — Финн, лежать! — после чего один Из псов сразу же выполнил этот приказ.

— А теперь попробуй сам, — предложил Трамор.

— Фений, ложись! — приказал Джордж, и вторая собака также улеглась рядом.

— Ты хочешь, чтобы они сопровождали тебя? — спросил Трамор. Джордж кивнул.

— Ко мне, собачки, — приказал Трамор, и оба мастиффа тут же повиновались хозяину.

— Пойдем, Альсестер, — произнес Айван, вручая мальчику поводья, и они отправились в Ноддинг Нолл.

Но перед уходом Джордж спросил;

— А откуда у вас этот шрам?

Айван невольно дотронулся до щеки, потом ответил:

— Я кое с кем подрался.

— А вы победили? — спросил мальчик.

— Это пока еще неизвестно, — ответил Трамор, и они отправились в обратный путь.

Глава 4

Учительница Джорджа, пожилая дама, была явно встревожена.

— Мисс Альсестер, положение сложилось довольно неприятное, — обратилась она к Лизе. — Не выпьете ли еще чаю?

— Нет, спасибо. Я хотела бы узнать, зачем вы меня вызвали.

Занятия уже окончились, и они сидели в пустом классе, где пахло мелом и лавандовой водой, которую очень любила мисс Масгрейв.

— Знаете, я сама не пойму толком, что происходит, — начала учительница, наливая себе чаю. — Дело в том, что Джордж стал прогуливать занятия.

Лиза чуть не выронила, пустую чашку. Она сама подозревала что-то неладное, но ей бы очень не хотелось, чтобы эти подозрения оправдались. Как же Джордж сможет, подобно отцу, учиться в Кембриджском университете, если он сейчас прогуливает уроки? Лиза не подумала о том, насколько эта ее мечта реальна с финансовой точки зрения, она слишком рассердилась на брата. Мальчишка обманывал ее! Она уже несколько недель чувствовала: с Джорджем что-то не так. Но он ни разу не сказал ей всей правды. Теперь вот он превратился в лодыря. И этот маленький негодник еще рассказывал ей, что они изучали в школе!

Услышав осторожное покашливание мисс Масгрейв, Лиза снова вспомнила о ее существовании. Та, осторожно подбирая слова, продолжала:

— Знаете, я думаю, дело тут в том, что Джорджа… дразнят в классе, из-за… из-за того, что с вами произошло. — Вдова с сочувствием поглядела на Лизу. — А потому я очень сожалею, что мне приходится наказывать его. Я даже не очень осуждаю мальчика за то, что ему не хочется ходить в школу. И все же мы с вами обе знаем, что Джорджу обязательно надо учиться. Он самый умный мальчик в классе, и нельзя допустить, чтобы он превратился в маленького хулигана, а ведь именно это случается с мальчишками, когда они начинают прогуливать школу.

— Я обещаю вам, что он больше не будет пропускать занятия, — ответила Лиза. Она уже обдумывала, как наказать Джорджа.

— О, я знаю, что он не будет пропускать занятия, — отвечала учительница. — И вот что, пожалуй, самое странное в этой истории. Знаете, несколько недель назад он начал прогуливать уроки и почти каждый день, а в этот четверг вернулся в школу сразу после обеда и с тех пор не пропустил ни одного занятия. Понимаете, мисс Альсестер, — тут учительница виновато улыбнулась. — Мне следовало давно рассказать вам об этом, но Джордж говорил мне, что он помогает дома ухаживать за вашей сестрой Эвелин Грейс, и я ему поверила.

— Но почему? — спросила удивленная Лиза.

— После того, как маленький негодник рассказал мне об этом, я уж не стала расспрашивать его о подробностях. Знаете, я боялась, что ваша сестра серьезно заболела. Но представьте, как я была поражена, мисс Альсестер, когда узнала от миссис Бишоп, что Эвелин почти каждый день приходит к ним в магазинчик! Я и представить себе не могла, что Джордж способен на подобный обман. Мисс Альсестер, мы с вами должны остановить Джорджа. Мы должны спасти его.

Лиза решительно встала. Мальчишка действительно слишком далеко зашел в своей лжи!

Она повторила:

— Он больше не пропустит ни одного урока, мисс Масгрейв.

— Но все же мне непонятно, почему Джордж сам вернулся в школу. Я-то думала, что это вы поговорили с ним, но теперь я вижу…

— Наверно, он представил себе, что я приду в ярость, если узнаю об обмане, — предположила Лиза, побагровев от гнева. Как мог Джордж так поступить с нею? И в какое положение он ее поставил! Как ей наказывать его, если она слишком хорошо понимает, почему он не хочет ходить в школу?

— Благодарю вас, мисс Масгрейв, что вы мне все рассказали, — проговорила она. — Вы всегда были так добры к нашему Джорджу! Хотя после всего, что он натворил, он едва ли заслуживает вашей доброты.

— Что вы говорите, мисс Альсестер! — возразила пожилая учительница, выходя из школы вместе с Лизой. — Джордж — умненький и славный мальчишка, и я даже питаю слабость к нему. Но в этом случае мы должны проявить твердость. Мальчику следует думать о том, чтобы поступить в университет, а для этого он ведь должен хорошо учиться.

— Большое вам спасибо за все, — ответила Лиза. — Сегодня я серьезно поговорю с Джорджем. — Она крепко пожала руку мисс Масгрейв и направилась домой в отвратительном настроении.

Девушка успела пройти лишь небольшую часть пути, когда заметила того, на кого собиралась обрушить свой гнев. Джордж шел по дороге, ведущей к замку. Издали Лиза с трудом смогла различить его силуэт, но она была уверена, что это — брат. Она узнала его по походке. День уже клонился к вечеру, подул холодный, пронизывающий ветер. Похоже было, что вот-вот пойдет снег. Лиза запахнула накидку и ускорила шаг. Она все время смотрела на Джорджа, но он так и не обернулся. Не оставалось сомнений, что он шел в замок. Надо спросить у него, что ему там понадобилось. Когда она догонит его, то спросит и об этом, и еще о многом.

Мальчика, несомненно, следует приучить к порядку, но как это сделать, если его все время баловали? Лиза и Эвви делали все, чтобы заменить ему родителей, что бы сгладить последствия скандала, который случился несколько лет назад. Но теперь надо проявить твердость, иначе для Джорджа это кончится плохо…

Лиза вскрикнула от неожиданности и страха. Выбежав из-за деревьев, два огромных мастиффа устремились к Джорджу. Он даже не успел расслышать ее крик: псы набросились на Джорджа и повалили его на землю. Онемев от ужаса, Лиза бросилась па помощь. Она должна спасти брата от верной гибели, чего бы это ни стоило! В страхе Лиза совсем забыла про свой громоздкий кринолин, который свалился ей под ноги, так что она споткнулась и грохнулась бы на землю, если бы ее не поддержали чьи-то сильные руки.

Каким-то образом Лиза поняла, что ей помог удержаться Айван, но в этот момент ее занимала только мысль о необходимости спасти брата, и она закричала:

— Помогите же ему! Помогите!

Лиза попыталась вырваться, чтобы броситься на помощь Джорджу, но, к ее ужасу, Айван не только сам не собирался спасать мальчика, но и ее не хотел отпустить. Наконец она отчаянно закричала:

— Пустите меня! Они же загрызут его!

К ее изумлению он спокойно ответил:

— Ничего, это не смертельно.

— Господи, что вы болтаете! — возмутилась Лиза.

Но прежде чем Айван Трамор ответил на ее вопрос, заговорил Джордж. Он поднялся на ноги. Синий твидовый пиджак Джорджа был разорван на плече, брюки покрыты пылью, но сам он, весело смеясь, побежал к замку в сопровождении обоих псов.

— Джордж! Джордж Александер! — завопила Лиза.

Мальчик, наконец, услышал ее крик и обернулся, но лицо у него вытянулось, когда он увидел, что Айван Трамор обнимает сестру за талию.

— Иди сюда сейчас же! — крикнула Лиза, потом, уже обращаясь к Айвану, зло потребовала — Немедленно отпустите меня, милорд, будьте так любезны!

Трамор крепко обнял Лизу, так что у нее даже на мгновение мелькнула дикая мысль, что маркиз собирается поцеловать ее. Однако вместо этого Трамор отпустил ее. Метнув на него гневный взгляд, Лиза поспешила к брату.

— Боже, ты только посмотри на себя! — воскликнула она, опускаясь на колени рядом с Джорджем.

Она коснулась синяка под его глазом, потом потрогала прореху на плече.

— Вот что ваши дворняги сделали с мальчиком! — гневно бросила Лиза в лицо Айвану.

— Мои собаки вовсе не дворняги, — возразил он с усмешкой.

Он, похоже, хотел продолжить обсуждение этого предмета, но Лизе было вовсе не до того. Она имела все основания опасаться маркиза Пауэрскорта, но опасения за жизнь брата заставили ее забыть об этом.

— Как вы можете позволять этим зверям свободно бродить повсюду? — продолжала она наступать на Айвана. — Они представляют собой угрозу для общества. Я требую, чтобы они были под надлежащим присмотром, иначе я заявлю об этом властям, тем более что… что они уже сбивают с ног детей, и я… я…

— Нет, Лиза, не надо! — закричал Джордж, ухватившись за ее юбку. Мастиффы сидели рядом с ним и виляли хвостами, не обращая внимания на гневную речь Лизы.

— И я не намерена это позволять! — Она прижала Джорджа к себе и посмотрела на хозяина собак как на лютого врага. Гнев ее еще усилился, когда она заметила, что он смеется над ней.

— Мои собачки не причинили никакого вреда Альсестерам, — ответил Айван весело.

— Собачки? — возмущенно переспросила Лиза. — Вы называете этих зверюг собачками? Да посмотрите же, что они сделали с Джорджем!

— Вы думаете, что этот синяк появился у него только что? — спросил Трамор. — По-моему, это не так. — Он отправился туда, где оставил своего коня, дав понять, что разговор с Лизой закончен.

Вскоре он вернулся, ведя за собой коня. Как всегда, Трамор выглядел очень элегантно в черном фланелевом плаще и в нанковых брюках. Рядом с ним Лиза и особенно Джордж сильно проигрывали. Лиза снова коснулась синяка на щеке брата.

— Значит, это не собаки напали на тебя? — спросила она, наконец.

— Финн и Фений не стали бы на меня нападать, Лиза, — ответил мальчик. — Мы с ними друзья!

— Финн и Фений? — Лиза недоверчиво посмотрела на Айвана. Ясно, что Джордж давно успел познакомиться с этими «собачками», как ласково зовет их хозяин. — Ну, а если они тут ни при чем, то кто порвал твою одежду и откуда у тебя синяк?

Джордж угрюмо нахмурился и попытался спрятать руки за спину. Когда сестра схватила его за руку, то увидела, что пальцы его распухли и покрыты ссадинами.

— Ты ведь подрался, — воскликнула Лиза, — и я хочу, чтобы ты рассказал мне, кто затеял драку. Тех, кто это сделал, надо наказать. Это что, твои одноклассники

— — Я ненавижу их! — ответил мальчик с недетской злобой.

— Это сильно сказано, — ответила сестра, — но почему ты так говоришь?

Он снова замолчал. Лиза взяла его холодную ручку в свою руку, словно желая отогреть ее, и сказала ласково:

— Обещай мне, что больше не будешь драться с ними, ладно? То, что они говорят, не может повредить тебе. Помнишь, что я тебе говорила про камни и палки?

— Но сегодня они не меня обзывали! — ответил мальчик; губы его стали дрожали

— Тогда тем более не из-за чего с ними связываться, — заметила Лиза.

— — Они смеялись над тобой, Лиза! А я им не позволю над тобой смеяться! Они говорят, что ты стала совсем как мама, и называют тебя «похотливая Лиза». Я ненавижу их за это. — Увидев выражение ужаса в глазах сестры, мальчик обнял ее за шею: — Пусть только попробуют еще раз так тебя назвать!

Лиза погладила брата по спине. Она сама была потрясена жестокостью школьников и едва ли могла утешить его, хотя он сейчас в этом нуждался. Умом Лиза понимала, что сейчас следовало бы посмеяться над этим происшествием и сказать Джорджу, что она не нуждается в его защите, особенно ценой синяков под глазом. Но где было взять для этого силы, если щеки ее горели от стыда да притом еще на них с братом смотрел Айван Трамор? Лиза избегала прямо глядеть Трамору в глаза, но все же она заметила, что он еще не сел на коня, а стоит, держа в руках поводья и слушая их разговор. Когда к Лизе в какой-то мере вернулось присутствие духа, она сняла накидку и укутала дрожащего брата. Самой ей стало душно, и она сейчас не нуждалась в верхней одежде. Лиза сказала Джорджу:

— Теперь пойдем домой. Эвви обещала приготовить цыпленка на ужин, и нам не следует опаздывать.

Джордж успокоился немного, потом вдруг спросил:

— А что значит «похотливая»? Почему они тебя так называют?

Лиза вздрогнула и снова залилась краской. На этот раз она не смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть на Айвана. Но в его взгляде она не прочитала сочувствия. Похоже, он собирался задать ей тот же вопрос: «Почему они тебя так называют? »

Под этим взглядом Лизе захотелось прижать к себе младшего брата и поблагодарить за то, что он попытался защитить ее. Она почувствовала, что действительно нуждается в его защите, и даже очень. Но Лиза понимала, что это невозможно. Она была уже не ребенком, а взрослой женщиной и сама должна была защищать младших. А если хочется плакать, то делать это можно только ночью, когда никто не видит.

— Мы поговорим об этом попозже, мой мальчик, — ответила она Джорджу, с трудом сдерживая слезы. — А сейчас нам надо вернуться к Эвви.

— Позвольте мне проводить домой вас обоих, мисс Альсестер, — произнес вдруг маркиз.

Если бы Лиза сейчас поглядела на Айвана, то заметила бы, что он смотрит на них сочувственно. Она поняла бы, что у маркиза вызвала гнев жестокость жителей живописного местечка Ноддинг Нолл, тем более что эта жестокость была памятна ему самому. Но Лиза не поднимала глаз. Присутствие этого человека сковывало ее. Она боялась его обычного мрачного взгляда, потому что сейчас все силы ее были напряжены. И она ответила только:

— Нет, спасибо.

— Я настаиваю на своем предложении, — возразил маркиз.

По-прежнему не глядя на него, Лиза ответила первое, что ей пришло в голову, пытаясь объяснить свой отказ:

— Я не могу допустить, чтобы меня видели с вами без третьих лиц, лорд Пауэрскорт. Это было бы против правил, как вы, конечно, и сами понимаете.

— Понимаю, — насмешливо ответил Трамор. — Вы не хотели бы еще ухудшить свою репутацию, появившись на людях вместе с таким человеком, как я, не правда ли?

Этот ответ разозлил Лизу, и она произнесла, на этот раз глядя ему в глаза:

— Позвольте вам напомнить, лорд Пауэрскорт, что я — незамужняя женщина и что меня не сопровождает сейчас ни родственница, ни подруга. Не я, а общество установило правила, согласно которым вам не следует провожать меня сейчас.

Айван зло усмехнулся:

— Умоляю вас, Лиза, скажите, с каких это пор Альсестеры стали так беспокоиться о своей репутации?

— По-моему, милорд, — ответила Лиза, — все это началось лет пять назад и, если я не ошибаюсь, с той самой ночи, когда вы покинули нашу деревню.

— Ах, вот как, все дело во мне! — злобно ответил Айван.

— Ну, значит, мы с вами поняли друг друга! — Она едва кивнула маркизу, не в силах даже попрощаться с ним вежливо, и ушла вместе с Джорджем, желая только одного: поскорее оказаться там, где ее не видел бы Айван Трамор.

Глава 5

«Похотливая Лиза»… Как бы она хотела забыть эту кличку! Множество раз Лиза уже пыталась заставить себя это сделать. Но, хотя прошло уж больше суток после разговора с Джорджем, ей это не удавалось. Жестокое прозвище преследовало ее теперь постоянно, чем бы она ни занималась. Забыть о нем было невозможно, и Лизе уже казалось, что эти слова написаны у нее на лбу.

Джорджа она, конечно, как могла, постаралась успокоить. Вечером накануне она в наиболее деликатных выражениях постаралась растолковать брату смысл сказанного. По ее словам, дети всего лишь хотели сказать, что она, Лиза, находит мужчин привлекательными, и в этом нет ничего страшного, так что драться не из-за чего. Лиза советовала брату не обращать внимания на насмешки школьников, и он, кажется, наконец, поверил ей. И все же они недаром были братом и сестрой, так что могли чувствовать состояние Друг друга. Даже Джордж понимал, что сестра улыбается, не вполне искренне, и не мог поверить ее словам до конца, Лиза осознавала это, и ей было, поэтому еще труднее.

Вдобавок Уилмот настоял на том, чтобы Лиза поехала с ним на прием в замок Пауэрскорт. Сегодня он прислал записку, в которой говорилось, что его карета специально заедет за Лизой в восемь часов вечера. Было пять минут восьмого, Лиза уже оделась, и все же она не была уверена, что сможет пройти через подобное испытание.

Сама мысль о том, что придется смотреть в глаза Айвану, видеть его злорадство и слышать ядовитые реплики, для Лизы была мучительной. Может быть, он считает ее распутницей? Но ведь она на самом деле что-то вроде старой девы и с мужчиной-то целовалась всего один раз в жизни. По иронии судьбы этот единственный мужчина и был сам Айван, который поцеловал ее, пять лет назад у них в конюшне. Этот поцелуй (который вовсе не был похож на поцелуй влюбленного юноши) оставался первым и последним в жизни Лизы, что бы там про нее ни болтали люди Она знала, что мужчины смотрят на нее с вожделением, но сама Лиза хотела иметь семью, а предложений о замужестве ей до последнего времени не делали.

И вот появился Уилмот, и вместе с ним надежда. Вот почему придется все-таки поехать на этот прием и вытерпеть присутствие Айвана Трамора. Приняв такое решение, Лиза подошла к зеркалу и стала массировать бледные щеки.

— Как ты себя чувствуешь, Лиза? — поинтересовалась Эвви. — Ты сегодня молчишь весь вечер.

На Эвви был ее лучший наряд — белое шерстяное платье, отделанное лиловым шелком, с бело-лиловой пелериной. Платье это сшили, когда сестре было всего пятнадцать лет, но оно и теперь было ей впору.

— Все в порядке, — ответила Лиза, примеряя железные берлинские серьги.

— Может быть, не поедем? — спросила вдруг Эвви. — Уилмот будет явно разочарован, когда меня увидит. Он ведь не знает, что ты берешь меня с собой.

— Я имею право на то, чтобы меня сопровождали. Болтовня этих скверных мальчишек не настолько запятнала мою репутацию, чтобы мне было отказано в праве на уважение. — Она прикрыла грудь креповой шалью.

У Эвви было меньше трудностей с фигурой. А для Лизы главное неудобство состояло в том, что она за последнее время выросла из старых платьев, не имея возможности купить новые. Физически она была действительно похожа на мать. У Лизы была такая же роскошная грудь, которая выпирала из синего тафтяного платья. Поглядев на свое отражение, она невольно вспомнила одного старого джентльмена, который как-то пришел на бал к ее родителям. Он был шокирован низкими декольте некоторых дам и, уходя, сказал дворецкому, что не видел ничего подобного с тех пор, как его отняли от груди. Лиза решила, что весь вечер будет сидеть, прикрывшись шалью, а если ее спросят об этом, ответит, что ей холодно.

— слышу, карета подъезжает, — воскликнула Эвви.

Лиза выглянула в окошко и увидела, что карета уже остановилась около их дома. Кучер соскочил с сиденья и помог Уилмоту выйти.

— Они уже здесь. — С этими словами Лиза подала руку сестре и помогла ей встать с кровати. Она оглядела Эвви и еще раз посмотрела на себя в зеркало, после чего они с Эвви пошли отворять дверь.

Поездка в карете была не из приятных. Уилмот даже не скрывал своего неудовольствия, увидев Эвви. Он успокоился только, столкнувшись с холодно-презрительной реакцией Лизы на свое поведение. Видимо, в отместку он уселся в карете между сестрами. Лиза заметила, что у Эвви дрожат губы. Заставив себя улыбнуться, Лиза решила, что не будет обращать на Уилмота внимания до конца поездки.

Напротив нее сидели дочери Уилмота. Обе были в платьях из коричневого атласа. На обеих были жемчужные ожерелья, а волосы собраны на затылке, как и у Лизы. Адель смотрела на Лизу с чувством собственного превосходства, но Глория — почти с сочувствием, во всяком случае, в ее взгляде не было обычной неприязни.

Большую часть пути Лиза смотрела в окно. Она старалась не думать о предстоящем вечере. Недовольство Билингсворта, пожалуй, было только прелюдией тяжелого и неприятного для нее приема. Лиза ежилась, словно от холода, и плотнее прижимала к груди концы шали.

Путешествие их, однако, вскоре закончилось, и карета Билингсворта остановилась во внутреннем дворе замка, который по-старинному был освещен не газовыми лампами, а множеством факелов, отчего песчаник казался золотистым. Лиза успела забыть, насколько древним был замок Пауэрскорт. Говорят, его построили еще в двенадцатом веке, Ричард Львиное Сердце пожаловал его ирландским рыцарям Траморам за помощь при взятии города Акра. В северной части замка до сих пор сохранились руины первой крепости.

С тех пор многие маркизы перестраивали стены и строили новые укрепления, но внутренним убранством замка не занимался почти никто. Лиза помнила свои визиты в Пауэрскорт, когда она еще приезжала сюда с родителями. На нее всегда производили неприятное впечатление мрачные коридоры и особенно потемневший от копоти Баронский зал, где принимал гостей хмурый и неприветливый отец Айвана. Теперь в этот большой, темный замок прибыл новый хозяин, поглощенный воспоминаниями о былых обидах и унижениях, не менее мрачный, нежели его предшественник. Лиза живо представила себе Айвана сидящим в полутемном зале. Такой человек никогда не заведет семьи, никогда не будет ласкать жену или играть с детьми. А ведь Лиза еще шестнадцатилетней девочкой воображала себя женой Айвана. Теперь она уже не была такой наивной, но и возможность того, что ее прежние мечты сбудутся, стала почти нереальной.

Лиза посмотрела на Уилмота, который в сопровождении дочерей направился к массивным дверям, украшенным гербом Пауэрскортов. Будут ли у нее с ним дети? Она не могла ответить на этот вопрос утвердительно. Он слишком стар. Может быть, со временем он ей хоть немного понравится. Во всяком случае, Лиза уверяла себя, что Билингсворт должен сделать ее счастливой. Выйдя за него замуж, она сможет дать достойную жизнь Эвви и достойное воспитание Джорджу. В благодарность она будет Уилмоту верной женой. Хотя ей по-прежнему будет сниться другой человек, черноволосый, мрачный, как ночь, хотя эти сны будут мучить ее, Лиза не даст Уилмоту повода для недовольства. И если так угодно небесам, то она должна быть довольна и этим.

Тут Лиза услышала шепот Эвви:

— Лиза, как выглядит этот замок? Как одет Айван? Он такой же красавец, как я себе представляла его?

— Мы еще стоим у дверей, дорогая, — шепотом отвечала Лиза — В зал мы пока не вошли. И конечно, маркиз сам не будет встречать гостей на пороге.

Как раз в это время двери отворились, и она воскликнула:

— О Боже! Что случилось.

Лиза ответила не сразу. Она была изумлена. Старый, мрачный Баронский зал превратился необыкновенным образом. Витражные окна, очищенные от грязи и копоти, предстали перед гостями во всей красе. Стены над огромными каминами были украшены старинными французскими гобеленами, на которых были вытканы сцены из истории династии Капетикгов. В каминах пылало пламя, и зал, прежде сырой и холодный, стал по-домашнему уютным. На полу лежали пять роскошных португальских ковров, а у каждой стены стоял диван, обитый бордовым «бархатом. К услугам гостей тут же явилось множество лакеев в голубых куртках и коротких замшевых штанах.

Один из лакеев предложил свои услуги Лизе, попытавшись взять у нее шаль. Лиза слегка растерялась, потом, виновато улыбаясь, прижала шаль к груди и отошла подальше от предупредительного слуги, сделав вид, что ее очень заинтересовал интерьер зала. Здесь было довольно тепло и необходимости кутаться не было, но Лиза вдруг почувствовала себя незащищенной. Увидев, как Эвви сняла пелерину, передав ее одному из лакеев, Лиза растерялась еще больше. Зачем они здесь? Ведь теперь обе они во владениях Айвана, а кому, как не ей, Лизе, особенно хорошо известна его безжалостность?

— Прошу сюда, дорогая, — услышала она голос Уилмота, который предложил ей руку.

Оглянувшись, Лиза увидела, что Эвви уже сопровождает пожилой лакей. Ей ничего не оставалось, как протянуть руку Уилмоту, после чего они вместе проследовали в гостиную.

Гостиная Пауэрскортов была обставлена в викторианском духе, со стилизацией в греческом духе, дамы восседали в креслах с гнутыми ножками, а мужчины — на диванчиках с валиками. Над камином стена была украшена рельефным изображением Орфея, игравшего на лире в окружении муз. Лиза почувствовала себя нищенкой в этой роскошной гостиной, особенно когда поглядела на других дам, чьи замысловатые наряды были украшены бисером, буфами, фестончиками. Особенно впечатляюще выглядела ее старая подруга Арабелла Парке, на которой было платье из персикового атласа, с золотистой бахромой. Лиза с трудом подавила желание убежать прочь.

Но в это время она увидела Айвана. Он стоял у камина и казался сейчас не менее обаятельным, чем сам Орфей. Как всегда, Лиза растерялась, увидев его, но она ни за что не хотела бы показать свое состояние.

Лиза и Уилмот подошли к хозяину, чтобы обменяться любезностями (если это выражение подходило к манере общения одиннадцатого маркиза Пауэрскорта). Но, увидев, как изменился замок, Лиза подумала, что мог измениться и стиль общения этого дьявольски привлекательного человека. Для него, кажется, не было ничего невозможного.

— Кто бы мог подумать, старина! — воскликнул Уилмот. Он поздравил маркиза с его богатым наследством так, будто Айван все еще был подручным конюха.

Айван галантно поцеловал руку Лизы, которая невольно вздрогнула, когда его губы коснулись, ее пальцев

— Да, кто бы мог подумать, — заговорил Трамор, поглядев сначала на Лизу, потом на Билингсворта. Поняв скрытый смысл его слов, она покраснела и тут же рассердилась на себя за эту слабость.

После этого маркиз поцеловал руку Эвви к ее явному удовольствию, а затем таким же образом приветствовал сестер Билингсворт. Теперь ему оставалось только представить друг другу гостей. Их было не очень много. Арабелла пришла с родителями. К радости Лизы мистер и миссис Бишоп также были приглашены.

Впрочем, среди гостей было одно новое лицо. То есть для Лизы и Эвви этот человек не был вовсе незнакомым. Они видели его у Бишопов в тот страшный день, когда получили известие о смерти тетушки Софи. Он, также, конечно, сразу узнал Лизу и Эвви.

— Позвольте вам представить моего распорядителя Холланда Джонса, — проговорил маркиз.

Теперь мистер Джонс поцеловал руку Лизы. Держался он уверенно, но она готова была поклясться, что, когда он коснулся ее руки, его рука дрожала. Потом он таким же образом приветствовал Эвви, причем, когда он посмотрел на ее милое лицо, взгляд его потеплел.

Когда все были представлены друг другу, гостей усадили и дамам принесли херес. Примерно полчаса заняла обычная светская беседа. Во время этих разговоров, правда, был один довольно-таки неудобный момент. Миссис Парке, которая восхищалась новым убранством замка, вдруг воскликнула, обращаясь к маркизу:

— Я не представляла себе, что здесь можно создать подобное великолепие. Знаете, когда мы с мистером Парксом были здесь в последний раз, в Баронском зале царил полумрак. Это просто замечательно! Вы сами узнаете этот замок, милорд?

За этими словами последовало зловещее молчание. Лиза, как и все, кто, сейчас находился в гостиной, прежде бывали в гостях в замке Пауэрскорт. Единственным исключением, как это ни странно, был сам его новый владелец. Всем известно, что Айван был изгнан отсюда, словно зачумленный.

— Я не мог бы сказать, что я узнаю его, — ответил маркиз с каменным лицом.

После этих слов всем стало не по себе. Миссис Парке, сообразив, наконец, с кем она разговаривает, побагровела и принялась обмахиваться веером. Все остальные начали молча пить или теребить свою одежду, стараясь не смотреть на хозяина. Молчание в гостиной стало почти невыносимым.

Только Лиза решилась посмотреть на Айвана. Миссис Парке бездумно напомнила ему о жестокости отца. Если бы во взгляде его выразилась боль, то Лиза сделала бы все, чтобы помочь ему. Но, как обычно, Трамор, похоже, получал удовольствие от замешательства своих гостей. «Как это на него похоже — защищаться таким способом», — сердито подумала Лиза. Однако маркиз, похоже, не собирался жестоко мстить всем окружающим, и ей в том числе.

Внезапно Лиза встала, подошла к Айвану, и смело взглянула ему в глаза.

— По-моему, маркизу даже повезло, — заявила она, — потому что ему не приходилось выдерживать мрачные приемы в темном замке, при прежнем лорде Пауэрскорте.

Кое-кто из мужчин при этих словах засмеялся, и напряжение было снято. Многие годы приглашение в Пауэрскорт было равнозначно приглашению в мир призраков. Между тем не принять подобное приглашение было нельзя.

Общий разговор постепенно возобновился. Лиза оглядела гостей. К ее удивлению «распорядитель» маркиза смотрел на нее с восхищением, словно Лиза сделала то, что он сам давно уже хотел сделать.

— Как хорошо я помню вашу безрассудную смелость, Лиза, — прошептал маркиз так, чтобы его услышала она одна. Лиза была неприятно поражена этой его репликой. Она вспомнила снова тот поцелуй в конюшне, словно это было вчера. Потом ей вспомнились и слова «похотливая Лиза». Айван, конечно, заметил, как они с Джонсом обменялись взглядами, хотел ли он ее в чем-то обвинить или нет, но он был явно сильно раздосадован.

К счастью, в это время всех пригласили на ужин. Лиза была приятно удивлена, обнаружив, что ее соседом за столом оказался мистер Бишоп, а Уилмота посадили с миссис Парке. В то же время Лиза почему-то испытала неприятное чувство, увидев, что Айван повел к столу Арабеллу. Вообще-то они с Арабеллой были хорошей парой. Ее огненно-рыжие локоны хорошо смотрелись рядом с черными волосами Трамора. И все же их соседство за столом раздражало Лизу. Она всегда видела в Айване отшельника, а вовсе не человека, который сидит за ужином рядом с молодыми дамами и соблюдает светский этикет. Его замкнутость и высокомерие только усиливали в глазах Лизы его привлекательность. Теперь, к счастью, те времена ушли. Прежний Айван исчез, и вместо него появился человек, почти неизвестный Лизе, блестящий маркиз, хорошо умевший любезничать с дамами. А вместе с прежним Трамором, быть может, и исчезла прежняя привязанность Лизы к этому стран ному человеку. Так, по крайней мере, хотелось бы думать Лизе.

Сейчас Айван сидел во главе стола. На его губах играла улыбка, и, глядя на него, Лиза почувствовала, что эта улыбка действует на нее так же, как и раньше. Айван прежде так редко бывал веселым. Они с Эвви, бывало, спорили, кому из них раньше удастся добиться улыбки от хмурого подручного конюха. Обычно Эвви выигрывала; она была такой милой и беззаботно веселой. Но Лиза и не возражала против проигрышей: ведь улыбка Айвана сама по себе была как награда. Даже сам Микеланджело не мог бы написать более красивого юношу.

Тут Айван поднял глаза. Он заметил, что Лиза пристально смотрит на него. Застигнутая врасплох, девушка покраснела и отвернулась. Теперь она боялась, что ошиблась: с годами Айван стал для нее только еще более привлекательным, чем раньше.

Ужин был выдержан в стиле «а ля рюс», и каждое блюдо передавалось от гостя к гостю. Лиза едва ли знала даже названия всех этих блюд, но она была рада, что ужин хотя бы на время отвлек ее внимание от человека, сидевшего во главе стола. Они пили сладкое и крепкое вино, и вскоре Лиза настолько осмелела, что снова посмотрела на Айвана. Но на этот раз ее взгляд перехватил Уилмот, сидевший неподалеку от Айвана. Билингсворт, видимо, принял ее взгляд на свой счет. Он улыбнулся ей и помахал рукой. Лиза ответила улыбкой на улыбку, и отвернулась. Впрочем, через минуту она снова поглядела на маркиза. На этот раз он внимательно смотрел не на нее и не на свою соседку Арабеллу, а на Уилмота. Последний, однако, не заметил этого обстоятельства, так как смотрел туда, где сидела Лиза. На этот раз Билингсворт нахально подмигнул ей, и она с трудом удержалась от того, чтобы захихикать. Ситуация в целом была совершенно нелепой. Лизе очень хотелось поделиться своими наблюдениями с Эвви, но она сидела напротив и о чем-то оживленно беседовала с мистером Джонсом.

После ужина дам, пригласили в оранжерею и подали им освежающие напитки, а мужчины отправились в библиотеку пить бренди. Лизе, однако, показалось, что воздух в оранжерее чересчур влажный. Усевшись в кресло рядом с Эвви, Лиза стала прислушиваться к разговору, который вели другие дамы.

— Ужин был великолепным. Бисквиты со взбитыми сливками — просто прелесть! — восторженно восклицала миссис Парке.

— Да, но если бы я была молодой и стройной, как наши девушки, то чувствовала бы себя здесь совсем на месте, — заметила миссис Бишоп, проведя руками по своим крутым бокам, и добродушно улыбнулась.

— Как это замечательно, что Айван пригласил нас всех, — проговорила Арабелла. — Как вы думаете, почему он это сделал?

— Нас он пригласил потому, что у него какие-то дела с нашим отцом, — ответила Глория. — Лорд Пауэрскорт хочет купить у отца часть его земельных владений.

Лиза снова была неприятно удивлена. Значит, у Айвана и Уилмота есть общие деловые интересы? Уж не связано ли это каким-нибудь образом с нею? Может быть, Айван из-за нее… Однако, поняв, что не следует переоценивать собственное значение, Лиза оставила эту мысль. Ей было душно и очень хотелось снять шаль, но она думала, что даже и в дамском обществе ее вид может показаться не очень приличным.

— Да нет, что вы! — услышала Лиза голос миссис Бишоп. — Лорд Пауэрскорт пригласил нас про сто потому, что он — человек щедрый. Совсем не то, что его отец.

— Ну, по-моему, он гораздо больше похож на отца, чем может показаться, — возразила Адель. — Это настоящий готический характер — вспомните его мрачный вид и трагическое прошлое.

Бросив взгляд на Адель, Лиза увидела, что та взволнованна и оживлена. Похоже, и она была очарована новым хозяином замка. Но Лизе было некогда раздумывать над этим. Она заметила, что окна оранжереи запотели от жары, и стала побаиваться, как бы не получить тепловой удар.

— И этот шрам! — воскликнула Арабелла. — И откуда он у него? Какая таинственная метка!

— Тут какая-то темная история, — предположила миссис Парке. — Я готова поклясться, что прежде, когда Пауэрскорт был конюхом, у него не было никакого шрама.

Теперь Лизе действительно стало дурно, и она схватилась за руку сестры, словно ища опоры.

— Тут есть какая-то тайная страсть, — убежденно заверила Адель. — Это подлинно готический характер!

— О боже, Эвви, — прошептала Лиза, — мне нечем дышать! — С этими словами она встала и вышла из оранжереи, чтобы вернуться в гостиную. Лиза понимала, что ее внезапный уход шокирует остальных дам, но ей больше ничего не оставалось.

Выйдя в темный коридор, Лиза почувствовала себя немного лучше. Сняв шаль, она прислонилась к холодной каменной стене. Постояв так немного, Лиза пошла по коридору, вздрагивая от каждого шороха. Ей казалось, что вот сейчас перед ней появится Айван, с лицом, побледневшим от гнева, на котором его шрам будет особенно заметен.

Снова прислонившись к стене, она закрыла глаза, чтобы избавиться от мучившего навязчивого образа, а потому не расслышала, как открылась и закрылась дверь библиотеки, и даже не услышала звука шагов в коридоре.

— Лиззи! — окликнул ее знакомый голос. — Что вы тут делаете?

Открыв глаза, Лиза увидела, что рядом с ней стоит Уилмот. Она тут же снова закуталась в шаль.

— Я… я вышла, чтобы немного освежиться, а теперь хочу вернуться в оранжерею. А что вы здесь делаете?

— Ищу старину Пауэрскорта. Он куда-то ушел, сказал, что хочет принести еще бутылку портвейна, но не желает лишний раз беспокоить слуг. С тех пор мы его не видели.

— Он вернется, я уверена. Но, по-моему, оранжерея где-то здесь поблизости, и мне надо поскорее туда вернуться, пока другие леди не начали беспокоиться…

— Милая моя, почему бы нам с вами не посидеть немного где-нибудь вдвоем? Вы что-то слишком раскраснелись. — Он взял ее за руку и отворил ближайшую дверь. Лиза увидела комнатку, похожую на маленькую гостиную. Комнатка выглядела очень уютно, но там стояли только маленькие диванчики, и Лиза не решилась заходить туда вдвоем с Билингсвортом.

— Нет, знаете, мне все же лучше вернуться обратно в оранжерею, — проговорила она, осторожно высвободив свою руку.

Уилмот пристально смотрел на ее грудь.

— Знаете, дорогая моя, вы сегодня выглядите просто… очаровательно, — заявил он — Но я боюсь, что вам очень душно из-за этой вашей шали. Разрешите забрать ее у вас. — Он протянул руку за шалью.

— О нет! — воскликнула она. — Здесь прохладно. И мне нужно вернуться к дамам.

— Ну, полно, Лиззи, — возразил пожилой джентльмен. — Что за жена из вас получится, если вы уже сейчас не слушаетесь своего будущего мужа? Отдайте мне шаль и пойдемте, отдохнем немного. — Уилмот попытался снова взять ее за руку, но она увернулась. Тогда он рассмеялся:

— А, так вы кокетничаете со мной, маленькая негодница! — С этими словами он буквально набросился на Лизу, но она снова увернулась и бросилась бежать, так что в руках у Уилмота осталась только ее шаль, за которую он успел схватиться.

— Лиззи, вернитесь! — крикнул Уилмот, но она даже не ответила. Тогда он снова засмеялся и погнался за нею.

Для своего возраста Уилмот, к удивлению Лизы, оказался довольно проворным. Она бегала от него из комнаты в комнату, надеясь, что он устанет и прекратит ее преследовать, но Билингсворт продолжал погоню. Волосы Лизы растрепались, одна из бретелек, на которых держалось платье, спустилась с плеча. Наконец она юркнула в какую-то полутемную комнату, закрыв за собой дверь. В темноте Лиза ударилась, как ей показалось, об обыкновенный стол, но, ощупав его, она поняла, что попала в бильярдную.

— Вы могли бы спрятаться за портьерой, но, по-моему, лучше под диваном. Это будет не так заметно — услышала Лиза голос того человека, которого больше всего и боялась встретить.

Она резко обернулась и увидела Айвана, который стоял у окна и потягивал бренди.

— Это вы? — только и смогла проговорить Лиза, уставившись на хозяина замка.

Айван также внимательно, изучающе смотрел на Лизу. Он, конечно, заметил и ее растрепанные волосы, и то, в каком состоянии ее платье.

— Кажется, вы во время ужина были одеты по-другому, — сухо заметил Трамор, поглядев на ее полуголую грудь.

Прежде чем она нашлась, что ему ответить, из коридора донесся голос Уилмота:

— Лиззи! Да где же вы? Идите скорее ко мне! Лиза замерла. Если Уилмот вдруг войдет сюда и увидит ее вместе с Айваном, то он, несомненно, разозлится и, может быть, даже раздумает жениться на ней.

Но прятаться от него при Айване сама мысль об этом была слишком унизительной. Лиза стояла, не зная на что решиться.

— Лиззи! — услышала она голос Уилмота, который уже находился в соседней комнате.

— В замке есть ключ. Поверните его, — подсказал Айван.

Она посмотрела на него как на сумасшедшего. Ей предлагался ужасный выбор: вывести из себя жениха и тем самым разрушить будущее своей семьи или остаться вдвоем с Трамором в запертой комнате.

Лиза посмотрела на ключ, торчавший в двери. Если бы только Уилмот не догадался войти в бильярдную комнату! Но мечтать о подобной случайности было бы слишком глупо. Стараясь не смотреть на Айвана, Лиза на цыпочках подошла к двери и повернула ключ в замке. Дверь заперлась, как ей показалось, со страшным шумом. Как раз в это время Уилмот стал дергать ручку двери с противоположной стороны, безуспешно пытаясь открыть ее.

— Лиззи! Ты здесь, моя девочка? — снова услышала она его зов.

В ужасе Лиза обернулась. Неужели Айван ее выдаст?! Лиза умоляюще посмотрела на Айвана, и, к ее удивлению, он промолчал. Шаги Уилмота стали удаляться. Снова послышался стук открываемых и закрываемых дверей, и Лиза подумала; «Как хорошо, что у Пауэрскортов такой огромный замок! »

Когда она подошла к бильярдному столу и оперлась на него, чтобы немного передохнуть, Айван приблизился к ней. Насмешливо улыбаясь, он дотронулся до спустившейся бретельки.

— Я вижу, Билингсворт решил немножко поразвлечься в коридоре, — заметил Трамор. — Ну и как, удалось это ему?

В ярости Лиза оттолкнула его руку.

— Конечно, нет! — ответила она, направляясь к выходу.

Но не успела она коснуться ключа, как тот оказался в руке Айвана. От неожиданности Лиза растерялась.

— Благодарю вас за то, что вы выручили меня, — произнесла она. — Это было очень по-рыцарски, что так необычно для вас. Но теперь Билингсворт ушел, и мне следует вернуться в оранжерею.

Лиза протянула руку, ожидая, что Айван вернет ей ключ, но, к ее ужасу, вместо этого он положил его на шкаф, в котором хранились бильярдные кии, так, что она не могла достать ключ.

— Что вы делаете? — спросила она, оторопев.

— Жду, когда «старый скряга» уйдет отсюда подальше, — ответил он спокойно.

— Кто? — переспросила Лиза в ужасе. Откуда он мог узнать, как они с сестрой называют Уилмота?!

— Вы ведь, кажется, собираетесь за него замуж, не так ли? — спросил Айван, пристально глядя на Лизу.

— Уилмот еще не сделал мне предложения, но сделает его непременно, — проговорила она. — Во всяком случае, он уже давно ушел. И мне пора уходить. С этими словами она подошла к шкафу. Ключ лежал слишком высоко, но ей ничего не оставалось, кроме как попытаться его все же достать. Но пока она пыталась дотянуться до ключа, Айван подошел сзади и обхватил ее за талию. Она повернулась к нему лицом.

— Пока мы вынужденно находимся здесь, у нас есть время поговорить о вашем наряде, — сказал он. — Потом вы сможете выйти отсюда, никого не опасаясь.

Лиза попыталась вырваться, но это ей не удалось.

— Уилмот уже ушел. Я и так могу выйти отсюда, — ответила она ему.

— Он может вернуться. Будет лучше, если мы подождем еще немного.

— По-моему, для меня безопаснее уйти, чем остаться, — заметила Лиза. Ей, наконец, удалось вырваться, и она перебежала в другой угол комнаты, так что их теперь разделял бильярдный стол. Тут она, к своему ужасу, обнаружила, что во время борьбы с Айваном она растеряла шпильки, и теперь волосы ее были распущены по плечам. В тревоге Лиза осмотрела комнату, но там была только одна дверь, и отпереть ее мог только сам Айван Трамор. Между тем он достал из шкафа кий и намазал его мелом.

— Не сыграть ли нам с вами, пока мы ждем? — С этими словами Айван бросил Лизе кий, так что она едва успела поймать его.

— Я не умею играть в бильярд, — попыталась она возразить, — а главное, я настаиваю, чтобы вы отперли…

— Я вас научу, — произнес он не дослушав. — Игра эта довольно простая. — Взяв второй кий, Айван намазал его мелом и бросил на стол три шара, два белых и один красный. Белые шары он поместил в одном конце стола, а красный — в другом. Он ударил кием по красному шару и сделал карамболь* (Удар шаром, отскочившим от другого, рикошетом в третий(прим. пер.). Лиза с удивлением наблюдала за ним. Трамор выпрямился.

— Ну вот, это не так уж трудно. Главное — хороший удар, — сказал он и подошел к Лизе. — Вы поняли? — спросил он.

Она механически кивнула головой.

— Так вот, — продолжал Айван с циничным смешком, — тут важно, чтобы хорошо был поставлен удар. Пожалуй, вас это удивит, но многие мужчины не умеют хорошо играть в эту игру. Возьмем хоть старину Билингсворта. — Маркиз со значением посмотрел на Лизу. — Достаточно поглядеть на него, чтобы понять: он не может послать шар, куда следует.

— Да как вы смете?.. — прошептала Лиза, поняв скрытый смысл его слов.

— А теперь вы попробуйте, — проговорил он, игнорируя ее слова.

Лиза сжимала в руке кий, не решаясь наклониться над столом.

— Ну же, смелее, маленькая мисс Альсестер, — продолжал Айван.

Лиза с трудом подавила в себе желание ударить его кием по голове. Вместо этого она положила его на бильярдный стол.

Айван покачал головой.

— Так дело не пойдет, Лиза. Вы слишком легко сдаетесь. Где же ваша сила духа? Что случилось с той решительной девушкой, которая осталась у меня в памяти?

С трудом, сдерживая гнев, Лиза ответила:

— Эта девушка стала взрослой леди, которую не обманешь с помощью ваших дурацких фокусов!

— Но я предлагаю вам нечто, вас вполне достойное, — заметил Айван. Взяв второй кий со стола, он снова передал его Лизе, бросив взгляд на ее грудь.

— Дорогая, — тихо произнес он, — я предлагаю вам сыграть на тысячу фунтов, всего одну игру.

Лиза была оскорблена. То, что он предлагал ей в довольно прозрачной форме, было и само по себе скверно, чтобы еще упоминать в связи с этим о деньгах!

— А где я возьму, милорд, деньги, чтобы заплатить вам тысячу фунтов в случае проигрыша? — спросила она.

— Вам она не понадобится. Вы почти наверняка останетесь в выигрыше. — Айван коснулся рукой ее груди. — Потому что я играю плохо, когда я отвлекаюсь.

Лизе надоело слушать все это. Она повернулась к нему спиной, но успела отойти всего на два шага, прежде чем Айван снова обхватил ее за талию. Лиза уронила кий на ковер.

— Зачем вы меня мучаете, Айван? — спросила она в отчаянии. — Чего вам надо от меня? — Она попыталась высвободиться из его объятий, но сделать это было вовсе не просто.

— Всего, что вы можете дать, Лиза, и даже больше, чем вы можете дать, — ответил Айван и повернул ее к себе. Руки его стали щупать ее грудь.

— Вы ничего не получите, я вам обещаю это! — прошипела Лиза.

— Но почему же? — зло рассмеялся Трамор. — Ведь все остальное у меня уже есть. Я владею замком Пауэрскорт, огромными имениями, даже деревенскими лавчонками. Почему бы мне и не завладеть еще и вами?

— Мною вам не завладеть, как не завладеть и Фиалковой Лужайкой! — ответила Лиза.

— Вы смеете так разговаривать! — воскликнул он.

Лиза посмотрела ему в глаза. Во взгляде его выражались боль и гнев. Значит, он действительно ненавидит ее. Пусть в чем-то его ненависть и была заслуженной, но Лиза не могла допустить, чтобы он разрушил ее жизнь. Единственное средство защиты для нее — держаться от него подальше и предоставить ему вымещать свою злобу на ком-то другом.

— Вы можете делать что угодно, чтобы повредить мне, Айван, — воскликнула она, — но у меня есть свои средства защиты, например Уилмот. — Она усмехнулась. — Поэтому если вы в силах со мной расстаться, то я найду себе более интересных собеседников на сегодняшний вечер.

На лице Трамора появилась гримаса отвращения. Он отпустил Лизу. Потом он подошел к шкафу и взял ключ. Не веря своим глазам, Лиза следила за тем, как он подошел к двери и отпер ее.

Лиза тут же направилась к двери, на ходу пытаясь как-то восстановить свою прическу. Но ей не хватало шпилек, поэтому закрепить волосы не удалось.

«Наплевать! » — мелькнула у нее мысль. Сейчас для Лизы главным делом было выйти на свободу, а позаботиться о прическе можно будет потом. Подергав за ручку двери, Лиза заметила, что дверь не открывается. Она повертела ключ в замке. Никакого результата. И тут только она заметила, что дверь не открывается оттого, что Айван держал ее ногой.

— Выпустите меня, пожалуйста! — потребовала она.

— Подумайте, прежде чем выйти отсюда в этом платьице, — отвечал он. Он снова бросил взгляд на ее декольте. — Это ведь черт знает что.

— Это — платье из французской тафты, а вовсе не «черт знает что», — ответила Лиза.

— Это ваше детское платье, Лиза, — заметил он. — А вы уже не ребенок. — Тон его был резким, но ее имя в его устах прозвучало даже ласково.

— Верно, я уже не ребенок. Поэтому я имею право уйти отсюда. Билингсворт там, наверно, с ума сходит.

— Я готов убить Билингсворта просто за то, что он может увидеть вас в этом наряде, понимаете вы это, Лиза?

Лиза хотела отойти подальше от Айвана, но он прижал ее к двери.

— Я не допущу, чтобы мужчины глазели на вас, когда вы в таком виде! — услышала она его шепот. — Только я один должен иметь право на это удовольствие.

— Нет, нет, Айван!.. — прошептала Лиза, но он, не слушая ее, вдруг стал гладить ее волосы.

И тут Лиза снова поглядела на этот шрам, страшный и одновременно притягательный для нее. Лизе хотелось дотронуться до него, но это, казалось ей, так же опасно, как сунуть руку в огонь.

Айван между тем перестал гладить волосы Лизы. Он обхватил руками ее лицо, и губы его потянулись к ее губам. Еще немного, и Айван поцеловал бы Лизу в губы, о чем она, бывало, не раз мечтала после его бегства из Ноддинг Нолл. Может быть, на этот раз его поцелуй будет нежным и доставит ей ощущения, которых ей еще не довелось испытать… Ведь теперь она стала женщиной, как она сама только что сказала. Теперь она сама хотела бы, чтобы ее целовали. Но допустить, чтобы это сделал Айван? Нет, только не это!

Она снова вспомнила ту их ночную встречу в конюшне, а потом его прикосновение к ее щеке, когда он пришел к ним в гости. Этот человек ненавидит ее и хочет погубить. Поцелуи и ласки таких людей — дорога к гибели. С Лизы было достаточно того, что случилось с ее матерью.

Девушка заставила себя отвернуться и тут же услышала резкий голос Айвана:

— Вы разочарованы, дорогая? Так скоро? Вас отпугивает мое обезображенное лицо?

— Господи, Айван, да нет же!

Она снова поглядела на него. Он побледнел от гнева. У Лизы вдруг возникло непреодолимое желание погладить шрам на его щеке. Она уже готова была коснуться его лица, но тут в коридоре послышались голоса. Лиза повернула голову на шум, а Айван тут же зажал ей рукой рот. Увидев испуганный взгляд девушки, он молча приложил палец к губам.

— Куда же она девалась? И лорд Айван тоже пропал, — услышали они голос Адели.

— Он пошел за бренди, — ответил Уилмот. — Но вот о Лиззи я беспокоюсь всерьез. Похоже, она заблудилась в этом чертовом коридоре, среди всех этих комнат!

— Не сомневайтесь: где мы найдем Айвана, там окажется и Лиза Альсестер, — усмехнулась Адель.

— Адель, так говорить совсем не подобает, — заметила Глория.

— Может быть, но что же здесь нового. Уже давно говорили, что она и этот ее красавец конюх…

— Тише ты, ведьма, — перебил ее отец. — Не смей так говорить о Лиззи.

— Хорошо, отец, — зло проговорила Адель.

— Пойдемте дальше. Может, она вернулась в зал. Расспросим лакеев, может быть, кто-то видел ее.

Уилмот с дочерьми удалились, и в коридоре снова наступила тишина.

Лиза покраснела от стыда и унижения. Неужели все это тяготеет над ней, как проклятие? Неужели ей никогда не освободиться от сплетен и злословия?

Она снова попыталась отворить дверь, но Айван помешал ей сделать это.

— Выпустите меня отсюда, вы, хам! — произнесла она сдавленным голосом.

— — А потом Джорджу придется драться в школе из-за того, что сегодня вечером его сестра появилась в таком наряде, — резко ответил Айван.

Лиза в страхе попятилась от него. Губы ее дрожали.

— Это слишком жестоко, — прошептала она.

— Тем не менее, это правда, — проговорил Трамор.

— В таком случае вам придется вечно держать меня здесь взаперти, — саркастически заметила Лиза.

Он посмотрел на нее так, как будто именно об этом и думал. Но прежде чем Лиза успела сообразить, что происходит, Айван вышел из бильярдной комнаты и запер за собой дверь.

Лизе уже казалось, что она вот-вот сойдет с ума, когда дверь открыла одна из служанок маркиза и принесла Лизину шаль. Девчонка сказала только, что «лорд Айван считает, что шаль может понадобиться мисс Альсестер».

Прикрыв грудь и плечи, Лиза поблагодарила служанку, вытерла слезы на глазах и осторожно вышла в коридор.

Когда Лиза, наконец, вернулась к гостям, она посмотрела на Уилмота так, что он поежился. Но Айван, как и следовало ожидать, не обратил особого внимания на ее испепеляющий взгляд. Когда Лиза, извиняясь перед гостями за долгое отсутствие, пробормотала что-то насчет потерянной шали, он чуть заметно улыбнулся.

С тех пор до конца вечера Лиза больше не взглянула на него. Они с Эвви попрощались с гостями рано, объяснив это тем, что Джорджа нельзя надолго оставлять одного. С Айваном Лиза распрощалась очень холодно, но он сделал вид, что не заметил этого, и даже поцеловал ей руку.

Когда они сидели в карете Билингсворта, он обратился к Лизе:

— На будущей неделе Пауэрскорт приглашает гостей поиграть в карты. Не поехать ли вам со мной, Лиззи? Конечно, вы бы просто понаблюдали за игрой. Я же знаю, как вы, леди, любите ездить в гости по вечерам.

Лиза сделала вид, что не расслышала его слов. После той сцены, которая произошла между ними в коридоре замка, не следовало снова задевать самолюбие Уилмота, но Лиза слишком вымоталась, чтобы соблюдать светские правила вежливости.

Все остальное время, пока они ехали в Фиалковую Лужайку, Уилмот молчал.

Дома Лиза и Эвви убедились, что Джордж в их отсутствие не успел ничего натворить и вовремя лег спать.

— Не разогреть ли молока? — спросила Эвви.

— Ну, его. Не беспокойся. Сегодня ночью я уже не засну.

— И я тоже, особенно если не услышу, куда ты девалась после ужина. Я так беспокоилась за тебя!

— Уилмот прижал меня в коридоре, — начала Лиза. — А потом.. — Она запнулась, не зная, как рассказать сестре о странной встрече с Айваном.

— А что потом? — испуганно спросила Эвви. — Неужели Уилмот?..

— Нет, нет! Я была с Айваном, — выпалила вдруг Лиза, неожиданно для самой себя.

— Как? С Айваном? — ахнула Эвви.

— Я хотела убежать от Уилмота и, к сожалению, натолкнулась на Айвана. Но все было вполне невинно.

— А что Айван думает о вас с Уилмотом? — спросила Эвви. — Ты рассказывала ему о вашей наметившейся помолвке?

— Конечно, — ответила Лиза, немного подумав. — И это сообщение доставило ему удовольствие. — Про себя Лиза подумала, что она сказала правду. Ведь действительно, это известие доставило Трамору своеобразное удовольствие.

— Ну, хватит обо мне, — продолжала Лиза, — Теперь ты мне расскажи о мистере Джонсе. У вас, по-моему, был очень интересный разговор за ужином. — С этими словами она встала и поставила чайник на угли в камине.

— Лиза, а мистер Джонс действительно так хорош собой, как ты его описывала при нашей встрече у Бишопов?

— Сегодня он был просто неотразим, — заметила Лиза. — Пожалуй, он был самым привлекательным из мужчин на нынешней вечеринке.

— Нет, — возразила Эвви. — Вряд ли так оно и было. А как же Айван?

— Разве ты забыла, Эвви, — напомнила Лиза, — ведь у Айвана лицо… с отметиной.

— Но этот шрам делает его только еще привлекательнее. После твоего ухода, Лиза, Адель только и говорила о его «мрачной красоте» и «опасных взглядах». Наверно, в каком-то смысле мне даже повезло, что Господь лишил меня зрения. Лиза, неужели он и вправду так опасен?

В это время закипел чайник, и Лиза встала. Думая о другом, она потянулась за чайником, забыв взять прихватку, обожгла руку и вскрикнула от боли.

— Что случилось? — спросила Эвви в тревоге.

— Я обожглась, — ответила Лиза, и во второй раз за эту ночь на глазах ее появились слезы.

— О Боже! Сейчас я принесу масла, — воскликнула Эвви и оставила Лизу одну.

Посмотрев на свою покрасневшую ладонь, Лиза вспомнила, как хотела дотронуться до щеки Айвана в комнате для игры в бильярд. Теперь она чувствовала себя так, словно осуществила это намерение.

Глава 6

Деньги были на исходе. Лиза пересчитывала все, что у них осталось, сидя за туалетным столиком. То, что в последний раз прислала тетушка Софи, было уже истрачено, и Альсестеры стали теперь жить за счет сбережений, которые они копили несколько лет, чтобы уехать из Ноддинг Нолл и переселиться в какой-нибудь городок, например в Котсволдс, или снять квартиру в Лондоне. Им хотелось переселиться в любое место, где никто бы не знал о том старом скандале.

Теперь этим мечтам, похоже, приходил конец, как и их средствам. Лиза взяла еще несколько фунтов из саше, где она хранила деньги. Как она хотела бы, чтобы родители сейчас были рядом и могли бы как-то поддержать ее!

Лиза тяжело вздохнула и покачала головой. Увы, мечты не могли решить никаких проблем, тем более что их родители, люди эгоистичные и избалованные, едва могли бы чем-то помочь, даже будь они рядом. Наоборот, они бы, пожалуй, от нее самой ждали помощи и поддержки.

Лиза положила саше под матрас. Оставалось добиться, чтобы Уилмот поскорее женился на ней. Придется отказаться от мечтаний о браке по любви. Как кошмарный сон вспоминала Лиза тот вечер и свою последнюю встречу с Айваном в замке. Какие уж тут мечты! Лиза иногда со страхом думала о долговой тюрьме. По ее расчетам, Альсестеры могли бороться с бедностью всего лишь около месяца, а потом бедность должна была победить их.

— Лиза, иди посмотри! — донесся до нее зов Джорджа.

Выглянув в окно, она увидела брата, который стоял во дворе, а рядом сидели два мастиффа Айвана! Лиза стала испуганно искать глазами хозяина, но его поблизости не было. Лиза выбежала во двор.

— Джордж Александер Альсестер! — закричала она. — Зачем тебе понадобились эти звери? Тем более в воскресенье!

— Лиза, не надо злиться. Айван разрешил мне ваять собачек с собой, но только чтобы я привел их обратно в замок. — Джордж погладил по голове одну из собак и посмотрел на сестру, ожидая ее одобрения, но не дождался.

— Почему ты называешь его «Айван», а не «лорд Пауэрскорт», как следовало бы? — недовольно спросила Лиза.

— Он сам мне сказал, чтобы я называл его так, — объяснил Джордж. — Это ведь его имя.

— О Боже! — вздохнула Лиза.

Брат посмотрел на нее как-то странно, будто хотел о чем-то спросить, но не знал, стоит ли задавать такой вопрос. После недолгих колебаний Джордж, наконец, решился:

— Лиза, знаешь, Айван… то есть лорд Пауэрскорт говорит, что он когда-то у нас работал.

Эти слова огорчили Лизу, но не удивили ее. Джордж, конечно, не мог помнить Айвана, ведь брату не было и четырех лет, когда Альсестеры уехали из своего родового дома. Поэтому она просто ответила брату:

— Это было очень давно, Джордж.

— Когда все мы жили в большом доме?

— Да.

Джордж задумался. Похоже, то обстоятельство, что его сестра в прошлом была знакома с Айваном, беспокоило мальчика. Почему-то ему даже захотелось защитить сестру. Но он сам, пожалуй, не знал, от чего именно.

Вдруг Джордж нахмурился и решительно сказал:

— Я отведу их назад, Лиза. Ты не любишь собачек, потому что ты не любишь Айвана… лорда Пауэрскорта.

Лиза удивленно посмотрела на своего братишку. Она всегда нежно любила его, но сейчас к ее нежности примешивалось раздражение. Почему в устах детей самые обычные вещи звучат так резко?

— Не то чтобы я не любила лорда Пауэрскорта, — ответила она. — Я просто не очень хорошо знаю его.

«Не знаю, каким человеком он стал теперь», — подумала она.

— Я уведу собачек, — повторил Джордж, поглядев на свою сестру вовсе не по-детски.

Джордж повернулся и пошел по тропе, которая вела к замку. Оба мастиффа покорно последовали за ним, словно также признав свое поражение.

Лиза рассердилась на себя. Она вовсе не хотела лишить Джорджа забавы. Они с Эвви давно обещали ему купить собаку, но у них все не хватало средств, чтобы выполнить это обещание. К тому же Лизе вовсе не хотелось признать, что из-за Айвана она могла настолько расстроиться, чтобы прогнать друзей Джорджа, пусть и четвероногих.

— Джордж! — неожиданно для себя позвала Лиза. — Почему бы тебе не отвести собак к нам на кухню? Мы бы нашли для них какое-нибудь угощение.

— Правда? — обрадовался мальчик, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Конечно, — кивнула Лиза, заставив себя улыбнуться. Девушка вздохнула и разрешила брату вместе с ужасными псами пройти через безукоризненно чистую гостиную.

В следующую среду в замке Пауэрскорт снова принимали гостей. На этот раз их было немного: двое великосветских хлыщей из Лондона, Хилтон и Тридль, богатый аббат из соседнего прихода и, конечно, Уилмот Билингсворт.

Мужчины играли в вист в библиотеке. Аббат первым вышел из игры. Он уселся у камина, ворчал, что ему сегодня не везет, и с нетерпением ждал, когда кончится первый роббер.

Однако ставки в игре быстро росли, и, когда наступила очередь Тридла выходить из игры, он был даже рад этому. Вскоре к нему присоединился и Хилтон. Аббат был сначала рад возможности снова включиться в игру, но мало-помалу у него начало портиться настроение. Но все же священнослужитель продолжал верить в успех.

— Знаете, до Лондона ехать далеко, и мы с Тридлем… Словом, нам пора собираться, — смущенно сказал Хилтон и поглядел на своего юного друга.

— Но, джентльмены, вам нет сейчас необходимости возвращаться, — возразил маркиз. — Я могу устроить вас на ночлег в замке. Неужели вы хотите прекратить игру?

— Увы, мы должны вернуться, — виновато проговорил Хилтон, вставая из-за стола.

Тридл последовал его примеру.

— Мы все запишем, Пауэрскорт, — произнес Тридль. — Я пришлю к вам человека при первом удобном случае. — По лицу его было видно, что он страшно рад возможности уйти.

— Разумеется, при удобном случае, — заметил Трамор и позвонил, чтобы вызвать лакея.

— Не стоит беспокоиться — поспешно возразил Хилтон. — Мы сами попросим, чтобы нам подали карету.

Хилтон и Тридл попрощались и вышли, но сидевшим в библиотеке был слышен их разговор в коридоре.

— Сколько мы проиграли? — с беспокойством спросил Тридл.

— Слишком много, — мрачно констатировал Хилтон. — Нам остается только надолго уехать в Париж и надеяться, что Пауэрскорт забудет о нашем сегодняшнем визите.

После того, как их голоса затихли, игроки в библиотеке разразились смехом.

— О Боже, — проговорил Уилмот, отсмеявшись. — Я никогда еще не играл с такими слабаками. «Остается только уехать в Париж», — передразнил он под новый взрыв смеха.

Однако аббат вскоре погрустнел.

— Что же теперь делать? — спросил он. — Игроков осталось только трое, а я то надеялся еще отыграться сегодня вечером.

— Мы ведь можем сыграть с «болваном», — заметил Трамор.

— Вист с «болваном»? Прекрасная идея! — одобрил Уилмот. — Тогда вам нужно играть со мной, Пауэрскорт, а Джеймс останется без партнера.

— Пауэрскорт будет играть с «болваном», — аббат бросил на Уилмота неприязненный взгляд. Он явно не собирался в ближайшее воскресенье молиться за Билингсворта.

— Ну, хорошо, я сдаю карты, — проговорил маркиз. Он налил бренди себе и своим партнерам, после чего началась новая партия.

Они играли еще около часа, и ставки стали даже выше, чем прежде. Аббат покрылся, потом и вытирал лицо рукавом, как простой поденщик. Уилмот стал очень бледным. Лишь один маркиз сохранял хладнокровие и невозмутимость, что еще больше раздражало его партнеров. Тем не менее, игра продолжалась. Аббат почему-то был уверен, что, как только он возьмет еще одну взятку, удача улыбнется ему. Уилмот же не мог прекратить играть просто из самолюбия. Но, когда ему пришлось поставить последнюю сотню, волнение его достигло предела. Трамор же хладнокровно наблюдал за каждым движением его рук.

Последняя игра этого роббера была особенно напряженной. Трамор поднял ставки до неслыханной высоты, а аббат все не хотел остановиться. Уилмот смотрел на партнера, как на сумасшедшего, но тот, видно, считал, что получил некий знак свыше, и должен вернуться домой не беднее, а богаче, чем был прежде. Билингсворту ничего не оставалось, кроме как плыть по течению. Аббат с нетерпением ждал последней карты, с которой пойдет Трамор, и уже заранее потирал руки, но Уилмот ожидал этого хода со страхом, лицо самого Пауэрскорта было совершенно непроницаемым. Когда маркиз открыл карту, Уилмот побагровел.

— Козырь, — объявил Пауэрскорт.

У аббата отвисла челюсть. Вера его явно была поколеблена: дьявол в лице его противника одержал верх, теперь ему никогда не расплатиться с Пауэрскортом!

— Послушайте, нам надо бы сыграть еще… — начал священнослужитель, но его перебил Трамор:

— Если вы хотите, чтобы он вас услышал, то говорите громче.

Маркиз посмотрел на Уилмота с нескрываемым презрением. Аббат поглядел на своего партнера и замер в изумлении. Билингсворт повалился на карточный стол.

— О Боже! — воскликнул аббат. — Он лишился чувств.

Глава 7

В гостиной был накрыт стол для чая. Движимая страхом перед будущим, Лиза послала письмо Уилмоту и пригласила его в гости. Пожалуй, она слишком назойливо добивалась, чтобы он сделал предложение, но нужда в средствах была велика. У Джорджа в школе снова начались стычки с ребятами, и он мог в любой момент снова начать прогуливать занятия Лиза ожидала часа свидания и со страхом, и с радостью. Несомненно, Билингсворт будет поразительно скупым, но он вполне может послать Джорджа учиться в Итон. Лизе ни за что не хотелось видеть синяки на лице Джорджа и к тому же скрывать происходящее от Эвви.

«Ну, скорее же, Уилмот», — думала Лиза, стоя у окна и теребя завязки своего чепчика. Считалось, что молодой женщине смешно носить чепчик, и Лиза знала это. Даже ее мать-модница отказалась от такого головного убора, но Лиза нарочно извлекла его из старого сундука. Она желала угодить своему поклоннику. Уилмот как-то говорил, что любит женщин, которые, по его словам, носят чепчики и знают свое место. Поэтому, глядя на свое отражение в зеркале, Лиза думала, что у нее глупый вид, но утешала себя тем, что жених ее будет доволен. В конце концов, теперь она сама «должна знать свое место».

Цокот копыт отвлек Лизу от этих размышлений. Вскоре в дверь постучали, но стук был робкий, и Лиза почувствовала: что-то здесь не так. Уилмот всегда колотил в двери, не отличаясь особой застенчивостью.

Отворив дверь, девушка увидела Джима, одного из слуг Билингсворта. Джим снял шляпу и в изысканных выражениях попросил извинения за беспокойство. Потом он вручил ей письмо и, прежде чем она успела о чем-либо спросить, сел на коня и ускакал.

— У нас гости? — спросила Эвви, входя в гостиную с подносом, на котором стояли чашки с чаем. Эвви заученно улыбалась, готовясь встретить богатого соседа.

— Он не приехал. Это был лакей Уилмота, — ответила Лиза упавшим голосом.

Эвви вздохнула с облегчением.

— Ну, видно, он заболел, — предположила она. — Очень нехорошо быть меркантильной, но лучше бы он просто упомянул тебя в своем завещании, и тогда бы тебе не пришлось…

— Я не думаю, что он болен, — возразила Лиза. — Я не слыхала, чтобы к ним приезжал кто-нибудь из врачей. — Она сломала печать на письме.

— Он прислал письмо? — спросила Эвви, услышав шелест бумаги.

— Да.

Лиза прочла письмо, и губы ее задрожали от гнева. Она перечитала его еще раз, не веря своим глазам:

«Моя дражайшая Лиза!

Вы должны понять: мы с вами больше не сможем видеться. Позавчера мне страшно не повезло в карточной игре, и теперь я безнадежно задолжал Пауэрскорту. Увы, наш союз был обречен, еще не создавшись. Я всегда буду вспоминать о вас с любовью. Уилмот».

Лиза медленно опустилась на диван.

— Что случилось? — воскликнула испуганная Эвви. — Неужели он умер? Как ужасно, что я заговорила о его завещании!

— Не беспокойся, сестрица. Старый Уилмот вполне здоров. — Она вдруг вскочила и сняла с вешалки манто.

— Куда ты собралась? — заволновалась Эвви. — И что было в письме?

— Там написано, что Уилмот не может на мне жениться, — зло ответила Лиза. — И знаешь почему?

— Почему же? — тихо произнесла Эвви.

— Потому, что Айван не велел ему это делать!

С этими словами Лиза быстро вышла из дома и побежала по дороге, ведущей к замку, не помня себя от ярости.

Все это было подстроено нарочно! Ей следовало отговорить Уилмота от участия в азартной игре, но эта затея казалась вполне невинной. Айван их всех одурачил.

Постепенно Лиза замедлила шаг. Первой ее мыслью было явиться к Айвану и заставить его вернуть Уилмоту деньги. После этого уже можно было бы как-нибудь повлиять на Уилмота, чтобы тот изменил свое решение. Джордж и Эвви оба рассчитывали на Лизу, хотя Эвви и ругала Билингсворта. Может быть, когда будет побольше денег, удастся научить сестру Брайлевской грамоте* (Выпуклый алфавит для слепых, изобретенный французом Брайлем(Прим. пер.) Они с Эвви слышали о том, что в Париже издают книги для слепых. Если бы это удалось, Эвви была бы в восторге. Она так любит читать. Нельзя допустить, чтобы из-за Айвана рухнули все их надежды. Лиза и сама не заметила, как она оказалась у дверей замка.

На ее громкий стук вышел дворецкий маркиза.

— Да, мисс?

— Я хочу поговорить с лордом Пауэрскортом, — требовательно заявила Лиза.

— Он занят, — важно ответил дворецкий.

— Чем занят? — спросила Лиза.

— Я не уполномочен отвечать на такие вопросы. Простите, мисс. — Он захлопнул двери перед носом Лизы.

В бессильной ярости она с минуту стояла у входа, потом оглядела двор замка, надеясь найти какого-нибудь лакея, у которого можно было бы спросить, где найти хозяина. Вдруг до Лизы донесся смех, и она, ориентируясь по звуку, вышла на задний двор замка. Здесь находилась конюшня. «Может быть, Айван решил проехаться верхом», — подумала Лиза. Она намеревалась расспросить конюхов и рабочих. У одного стойла стояли несколько человек в одинаковых рубахах, штанах и сапогах. На некоторых были также и жилеты, но в теплой конюшне, где находилось множество лошадей, пальто не требовалось.

— Мне нужен лорд Пауэрскорт, — начала Лиза и осеклась.

Один из мужчин повернул голову, и она увидела своего врага.

Айван, видимо, только что ездил верхом, потому что его сапоги и штаны были забрызганы грязью. Он насмешливо улыбался, глядя на Лизу, но глаза его смотрели настороженно. Он понимал, что она сейчас разъярена.

— Это вы, мисс Альсестер? Весьма рад вас видеть, — произнес он.

Лиза сначала ничего не ответила. Она выразительно посмотрела на рабочих, давая понять, что им лучше удалиться. Поняв ее без слов, они быстро разошлись.

— У вас есть какое-то дело, или вы просто зашли на чашку чаю? — осведомился маркиз, улыбаясь.

— Вы ведь знаете, зачем я здесь, — сердито заметила Лиза. — Я требую, чтобы вы немедленно вернули деньги Уилмоту!

— Но это невозможно. Он проиграл, — запротестовал Айван с деланным удивлением.

— Значить, вы его обманули, — настаивала Лиза.

— Будь вы мужчиной, я бы вызвал вас за это на дуэль, моя милая! — нахмурился Айван. Некоторое время он молча, изучающе смотрел на Лизу, потом, видимо найдя ее внешность забавной, усмехнулся: — Что это у вас на голове, мисс Альсестер? Вы собирались стать женой Билингсворта или его матушкой?

Лиза невольно коснулась рукой своего чепчика. В гневе она совсем забыла о нем. Хотя прежде она и сама считала, что носить его глупо, сейчас Лиза готова была, во что бы то ни стало защищать свой наряд.

— Чепчики — это последний крик парижской моды, — ответила она. — К тому же вы едва ли способны понять, почему для женщин не может быть немодным выглядеть скромными и целомудренными.

— Выглядеть или вправду быть такими? — Айван пытливо посмотрел на Лизу.

Его реплика больно задела ее. Она снова вспомнила прозвище, которое дали ей школьники? — «Похотливая Лиза».

— Вправду такие, слышите вы, животное? — рассвирепела она. — Немедленно верните деньги Уилмоту!

Айвам подошел ближе.

— Я честно обыграл его, и мне незачем возвращать деньги, — не сдавался он. — Но если бы я вернул их, как вы настаиваете, то, что получил бы взамен?

— Вы обманули его и не заслуживаете ничего.

— Неправда. С нами был слуга Божий, который не только все видел, но и сам участвовал в игре. Он мог бы подтвердить, что я играл честно. Да и сам Уилмот не считает себя обманутым.

— Значит, вы одурачили и этого беднягу священника, — заметила Лиза.

— Он вовсе не бедняга, но вполне преуспевающий аббат, который, кстати, не имел права играть на приходские средства. Тем не менее, он тоже задолжал мне весьма внушительную сумму, хотя я вовсе не «одурачивал» его, как вы изволили выразиться.

— У вас что, совсем нет стыда?

— Конечно, — Айван закрыл дверь конюшни. Теперь он стоял рядом с Лизой.

Девушка с тревогой посмотрела на Трамора. Она живо вспомнила тот случай в их собственной конюшне, несколько лет назад, тем более что в своей теперешней одежде он был очень похож на конюха. С отчетливой ясностью припомнила она тот его поцелуй, изменивший ее судьбу, нарушивший весь строй ее жизни. Лиза невольно отступила на шаг.

— Я настаиваю на возвращении денег Уилмоту, — повторила она. — Даже если вы никого не обманывали, с вашей стороны нечестно было играть с теми, кто явно слабее вас.

— Они не жаловались, когда им случалось выигрывать гроша этим сиротам, — вспылил Айван. — А вам ни к чему выходить замуж за этого человека. Билингсворт вам не пара.

— Может быть, вы мне пара? — спросила Лиза, которая никак не ожидала, что он сейчас заговорит об этом.

— Да, — спокойно произнес маркиз.

Лиза не сразу нашлась что ответить. Сердце ее учащенно забилось. Наконец она спросила;

— Я не понимаю вас. Значит ли это, что вы делаете мне предложение?

— Нет.

Лиза замерла. Она, пожалуй, могла бы, и посмеяться над тем, как он дурачит ее, но смех этот был бы слишком горьким.

— В таком случае, вы, очевидно, предлагаете мне нечто другое, — уточнила она.

— Лиза, я — тот мужчина, который вам нужен. Я именно такой человек.

— Как вы можете это говорить, если предлагаете мне всего лишь… — она умолкла.

— А что лучше, — спросил Айван, — быть мужчине верной любовницей или неверной женой?

Лиза залилась краской и отшатнулась.

— Я не собираюсь выслушивать ваши гнусные речи! — выкрикнула она.

— Но это так, Лиза. Если вы выйдете замуж за Уилмота, то меньше чем через месяц вас потянет на сторону. Но кто тогда осудит вас? Лиза повернулась к нему спиной.

— Я не похожа на свою мать, вы слышите? — выкрикнула она.

— Она была гораздо менее соблазнительна, — заметил Айван.

Лиза резко повернулась к нему лицом.

— Слушайте, бессердечный негодяй! Я требую, чтобы вы немедленно выплатили Уилмоту его деньги, после чего я могла бы забыть о вас.

Трамор схватил ее за плечи и потряс.

— Знаете ли вы, что я уже заплатил Билингсворту? Я предоставил ему возможность выбора между его долгом и вами. Сказать вам, что он предпочел?

Лиза была потрясена его ответом.

— Это неправда!! — воскликнула она.

— Правда, — ответил маркиз.

— Вы все это подстроили! — настаивала она. — Вы решили расстроить мою помолвку. Вы даже переселились сюда ради мести! Вы хотите навредить здесь всем, на кого у вас есть зуб, или только мне?

— Если люди подвергаются опасности, то просто потому, что стали на опасную тропу, — заметил Трамор. Он коснулся рукой Лизиных губ. — А вы стали на опасную тропу с тех пор, как стали зрелой.

Лиза напряглась. Она почувствовала, что он развязывает ленточки ее чепчика, и попыталась остановить его, но Айван резким движением отстранил ее руку. Чистенький старый чепчик упал на грязный пол конюшни.

— Хватит, — еле слышно произнесла Лиза, когда Айван обнял ее за шею.

— Поцелуй меня, — сказал он повелительно.

— Нет! — закричала Лиза и принялась ударять его кулачками в грудь, что, впрочем, не произвело на него никакого впечатления. Она попыталась вырваться, но Айван прижал ее к двери конюшни.

Лиза обожгла его ненавидящим взглядом.

— Я пришла сюда, — повторила она, — для того, чтобы потребовать от вас вернуть выигрыш. И таким способом вам не удастся заставить меня отказаться от моей цели.

— Еще бы, — он усмехнулся. — Я ведь разрушил ваши планы. Без этого сватовства как же вы утолите свою жажду наживы?

— У меня вовсе нет жажды к наживе. — Лиза сама не узнала своего голоса. — Деньги нужны мне только для того, чтобы жить. Если вы вынудите меня к этому, то я выйду замуж за первого джентльмена, который мне встретится. Но только джентльмена. — Она надеялась разозлить его этим замечанием и добилась своей цели.

Лицо Айвана потемнело.

— Вы лучше подумайте о своем поведении, Лиза, — назидательно произнес он. — Знаете ведь, что говорят о девушке, которая переходит от одного к другому.

Если бы только Лизе хватило мужества, она бы ударила Айвана по щеке, обезображенной шрамом. Но она только проговорила:

— Вы слушаете сплетников! Я требую, чтобы вы привели доказательства своих слов.

— Я не собираюсь ничего доказывать. Это меня не интересует.

Не говоря больше ни слова, он прижал ее к себе и коснулся губами ее губ. Лиза невольно содрогнулась. Слишком сильные чувства вызвал к жизни его поцелуй. Она попыталась оттолкнуть Айвана, но попытка сопротивления оказалась слишком слабой. Айван обхватил ее за талию, поднял и прижал к себе еще крепче. Сердце ее бешено колотилось. Айван раздвинул языком ее губы, Лиза еще пыталась сопротивляться, но у нее было такое ощущение, что она загипнотизирована и быстро теряет собственную волю. Наконец, она ответила на его поцелуй, почувствовав, что проиграла и на этот раз.

Лиза поняла, что ящик Пандоры вновь открылся. Пять лет, она тешила себя надеждой, что может справиться со своими чувствами, но теперь оказалось, что они не подвластны ей. Настоящим их хозяином оказался Айван Трамор.

Наконец Лиза смогла оторвать свои губы от его губ. Что он делает? Он ведь обращается с нею так, будто верит во все эти сплетни. Ее влечение к нему Айван хочет превратить в зелье, чтобы сломить ее волю и сломать ее жизнь.

Лиза вырвалась от него и побежала прочь, но он настиг ее и прижал к стене конюшни.

— Ах, вот как! — закричала она, не помня себя от ярости. — Вы, значит, хотите добиться своего насилием? Вы еще пытаетесь изображать джентльмена, но разве вам не известно, что такого, как вы, не могут изменить ни богатства, ни роскошные наряды?

Лиза только прямо не назвала Айвана «ублюдком». Впрочем, она сразу же пожалела о своих словах.

Лицо Трамора стало каменным, но во взгляде его теперь можно было прочесть что-то похожее на боль и сожаление. В глубине души он, кажется, чувствовал, что Лиза в чем-то права: он вовсе не стал лучше, над ним все еще тяготеет отцовское проклятие.

— О Боже, вам лучше держаться от меня подальше! — воскликнула Лиза.

Айван оттолкнул ее.

— Айван… — начала, было, она снова, но он насильно повернул ее голову к себе так, чтобы их глаза встретились.

— Я закончу свое дело не раньше, чем отдам долг дьяволу, — произнес он.

— Что это значит? — выкрикнула Лиза, снова теряя контроль над собой. — Что вам нужно от меня?

Вместо ответа Трамор молча открыл дверь конюшни.

Закрыв глаза, Лиза с трудом проговорила:

— Умоляю, Айван, не трогайте меня. Держитесь от меня подальше. Иначе вы погубите нас обоих.

И она побежала прочь, не оглядываясь, так, словно хотела спасти свою жизнь.

Глава 8

День был страшно холодным. Выглянув в окно кухни, Лиза увидела, что пошел снег. Они с Эвви пекли торт по случаю дня рождения Джорджа. Лиза с беспокойством поглядела на двух мастиффов, которые мирно дремали у камина, как будто именно тут было их место.

— Послушай, Джордж, — проговорила она, — почему бы твоим «собачкам» не вернуться в замок? Смотри, какой снегопад на улице. Если так пойдет и дальше, боюсь, они не смогут попасть домой.

Джордж, который сидел за столом и возводил башню из стальных блюд, начал было говорить:

— Айван сам говорил мне…

— Лорд Айван, — резко перебила его Лиза.

— Лорд Айван разрешил мне сегодня взять их к себе, потому что сегодня мой день рождения. Я думал, теперь они тебе уже нравятся, Лиза, — заметил он. — Ты ведь сама вчера кормила их мясом.

Лиза принялась разбирать башню, убирая блюда обратно в буфет. Ей было неудобно за свою резкость, но не годилось, чтобы Джордж так фамильярно называл маркиза. Альсестерам следовало держать дистанцию между их семьей и Трамором, и чем скорее Джордж поймет это, тем лучше.

— Конечно, — согласилась Лиза, — я сама немного привязалась к собакам, но мы не должны слишком увлекаться этим. Финн и Фений ведь принадлежат не нам, а маркизу. Нельзя предоставлять им такую свободу, — С этими словами она подошла к плите, чтобы проверить, готов ли торт.

— Он еще не готов, — заметила Эвви, прежде чем Лиза успела открыть железную дверцу.

Лиза положила на место кухонное полотенце, которым она пользовалась как прихваткой. Ее всегда удивляло, насколько верно ее сестра определяла такие вещи. Подойдя к окошку, она стала смотреть на заснеженную деревню. Церковная колокольня на фоне серого неба показалась Лизе похожей на сокола, готового взлететь, а домики, крытые соломой, — на корольков, сидевших на гнездах. Лиза невольно улыбнулась. Она чувствовала себя спокойно на своей маленькой, уютной кухне, но когда взгляд ее упал на далекий замок Пауэрскорт, ей снова стало тревожно, и она отошла от окна.

— Нет, все же, по-моему, мы должны отвести собак обратно, — настаивала она, погладив брата по голове. — Конечно, сегодня твой день рождения, но они же не могут все время у нас оставаться. А отвести их в замок будет все труднее: дороги уже замело.

— Мне не нужно отводить их в замок, — ответил мальчик.

— Это еще почему? — удивилась Лиза, начавшая сердиться.

— Айван… то есть лорд Айван сам отведет их домой.

— Он придет к нам? Но зачем? — Лиза была неприятно поражена.

— Но ведь сегодня мой день рождения. — Джордж с удивлением посмотрел на побледневшую сестру. — Я знаю, мне не следовало его приглашать. Ты ведь его не любишь, правда? Он мне сам говорил, что ты будешь не в восторге.

— Но, Джордж, почему бы тебе не пригласить лучше мисс Масгрейв или Алису Бишоп?

— Я терпеть не могу девчонок!

Джордж слез со стула. Он с сожалением посмотрел на сестер, двух женщин, пусть очень милых, но неспособных понять некоторые простые вещи. Засунув руки в карманы, он вышел с кухни.

С минуту Лиза и Эвви молчали, потом Лиза заговорила:

— Наверное, он у себя в комнате. Надо бы его успокоить, а то ведь я ставлю ему такое тяжелое условие…

— Айван добр к мальчику, — заметила Эвви. — И потом, ведь Джорджу действительно нужно мужское общество.

— Да, но вряд ли пример Айвана…

— Лорда Айвана, — поправила Эвви, подражая интонациям сестры.

Лиза вздрогнула от неожиданности, потом вдруг рассмеялась.

— У меня и в самом деле был такой злой голос? — поинтересовалась она.

— Как тебе сказать… — уклончиво начала сестра, сдерживая смех.

— Ну, хорошо, — вздохнула Лиза. — Итак, Айван может прийти сюда за своими собаками. А если он явится, когда мы будем резать торт, то ради приличия, и ему можно будет дать маленький кусочек, не так ли?

Лиза не забыла, как она перенесла первый визит Айвана, ну, а после того, что две недели назад произошло между ними в конюшне, она избегала его, однако ради Джорджа надо было смириться.

— Думаю, что дать ему кусочек было бы по-христиански, — одобрила Эвви. Взяв полотенце, она подошла к плите, достала противень с тортом и сказала:

— Теперь он готов.

Около часа девушки занимались тем, что готовились к визиту гостя: вытирали пыль, взбивали подушки, переодевались в нарядные платья.

Постепенно у Лизы улучшилось настроение. Вспоминая об Айване, она тут же переключала внимание на своего нового кавалера. Этого молодого человека звали Альберт Руни, и он был настоящий маменькин сынок. Лиза была знакома с ним уже года три, но лишь совсем недавно она заметила, что этот юноша глазеет на нее всякий раз, как только его мамаша отвернется. В позапрошлое воскресенье они случайно встретились по дороге в церковь, и Лизе удалось дать понять Альберту, что она относится к нему благосклонно. Вскоре девушка была приглашена на ужин в имение Руни, и сама планировала пригласить Альберта на чай после дня рождения Джорджа: Лиза чувствовала, что нравится Альберту все больше. Сам же он хотя и был угловатым и болезненно худым, но отличался любезностью, послушанием, а главное, был богат. Отец оставил ему три ткацких фабрики в Манчестере и спичечную фабрику в Лидсе. У этого юноши вовсе не было чувства юмора, но Лиза прощала ему этот недостаток, особенно когда узнала, что он владеет еще и небольшим золотым рудником в Австралии.

Конечно, Альберт был вовсе не таким человеком, о котором мечтала Лиза, зато он был достаточно богат, чтобы обеспечить достойную жизнь для всей их семьи. И Айван Трамор не мог ему повредить. Еще во время первого ужина в доме у Альберта Лиза завела разговор об азартных играх, и он тут же разразился тирадой о том, какую опасность представляют они для современного общества.

Лиза отвлеклась от приятных размышлений об Альберте Руни, вспомнив о том, что пора идти вниз: вот-вот может явиться гость. Ее страшно раздражало, что Айван постоянно вмешивается в их жизнь. До сих пор ему удавалось выходить победителем, но теперь должно быть по-другому. Теперь она ни в коем случае не покажет Айвану, что боится его. В общении с ним она останется любезной и гостеприимной, но холодной и уверенной в себе. Она выдержит его общество столько времени, сколько этого потребуют приличия, после чего Айван уйдет домой. Приняв такое решение, Лиза спустилась в гостиную.

Лакей бежал по занесенной снегом дороге, которая вела к имению Руни. Сейчас бежать было трудно из-за толстого слоя снега, но он спешил поскорее доставить письмо хозяевам имения.

Остановившись у дверей особняка, он постучал, после чего стал потирать руки, чтобы согреться. Когда дворецкий отпер дверь, лакей быстро вручил ему письмо для хозяев и тут же поспешно удалился.

Когда дворецкий вошел в гостиную, миссис Руни, сидевшая в кресле-каталке, подняла голову и спросила:

— Что там такое, Брикенс?

— Записка для мистера Руни, мадам, — ответил дворецкий. Подойдя к хозяину, он вручил ему записку, на которой было написано имя «Альберт».

— Кто принес ее? — спросила властная дама.

— Курьер, мадам. Не могу сказать, из какого он имения, так как на нем не было ливреи. — Старший слуга подождал немного, не будет ли новых приказаний. Не дождавшись их, он удалился.

Развернув письмо, Альберт довольно улыбнулся.

Видимо, оно было для него приятным сюрпризом. Он прочел:

«Альберт, мне необходимо поговорить с вами, и потому я прошу вас сегодня прийти к нам ровно в четыре часа. Но я прошу, чтобы вы не говорили никому о моем приглашении. Искренне ваша, Лиза».

— Ну, что там, сынок? Надеюсь, нет никаких дурных новостей? — Суровая вдова посмотрела на сына.

Альберт быстро спрятал записку в карман.

— Это просто напоминание, мама, — уклонился он от ответа. — Я обещал одному из друзей сегодня зайти на чай.

— Смотри, не опоздай на ужин. Я велела Дэми приготовить фаршированную куропатку. — Миссис Руни явно была недовольна тем, что сын не прочел ей письмо.

— Конечно, мама. — Альберт подошел к креслу-каталке, согнулся и поцеловал мать в лоб. — Я вернусь вовремя.

— В карете укройся покрывалом, — продолжала она. — Ты же знаешь, как ты подвержен простудам.

— Хорошо, мама. — Альберт взглянул на часы, после чего удалился, стараясь не показать волнения.

Ровно в три часа раздался стук в дверь. Хотя Лиза ждала визита, она невольно вздрогнула. Тревога не покидала ее все это время. Но, взглянув на брата, который не скрывал своей радости, услышав этот стук, она овладела собой. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, она осталась довольна. В темно-зеленом шелковом платье с простым белым воротником у нее был суровый, даже немного пуританский вид.

Набравшись храбрости, Лиза подошла к входной двери и отворила ее. Как и следовало ожидать, перед ней стоял маркиз. Снег запорошил его черные волосы, и пальто его также было в снегу. Как всегда, он выглядел отчужденно-высокомерным, но на этот раз Лизе показалось, что Айван не так самоуверен, как обычно, словно бы он опасался, что его могут принять не слишком радушно.

Лиза слегка кивнула в знак приветствия и пригласила Айвана войти, сохраняя холодную вежливость. Но, посмотрев в глаза Айвану, она почувствовала, что ее решимости быть холодной в обращении с ним хватит ненадолго.

— Лорд Айван, как я вам рада! — услышала она голос Эвви, которая вышла встретить гостя.

Маркиз дружески приветствовал ее. Джордж открыл дверь кухни, и оба мастиффа с восторгом бросились навстречу хозяину. Глядя на все это, Лиза поймала себя на мысли, что эта сцена выглядит как-то по-семейному. Глядя со стороны, можно было бы подумать, что все они здесь — одна семья, а Айван — глава семьи, которого с нетерпением ожидали домочадцы. Все здесь были рады видеть его. «Все, кроме меня», — подумала она.

Взяв у гостя пальто, Лиза повесила его на вешалку у двери и предложила Эвви проводить маркиза в гостиную. Когда Лиза тоже вошла туда, то увидела идиллическую картину. Оба пса сидели у ног хозяина уселась на диван напротив гостя и улыбалась; видимо, он только что сказал ей какой-то комплимент. Джордж сидел на корточках рядом с мастиффами и с обожанием смотрел на Айвана. Неожиданно Лиза почувствовала себя лишней в этой компании.

— Я принесу чаю, — поспешно проговорила она и ушла на кухню.

Когда девушка вернулась с подносом, Эвви, Джордж и Айван оживленно обсуждали снегопад. К тому времени, когда Лиза разлила чай, все они согласились, что глубина снега не достигнет шести дюймов. Лиза налила Айвану первому, потому что он был гостем. Однако сразу после этого Джордж и Эвви умолкли. Лиза, которая и так все время была напряжена, едва не уронила чашку с чаем, которую она передавала маркизу.

— Может быть, мне принести торт? — предложила Эвви.

— Нет, нет, я сама, — воскликнула Лиза, радуясь возможности снова уйти на кухню.

Доставая блюда из буфета, она пыталась успокоить себя. Чего ей бояться? Маркиз никак не сможет помешать ее взаимоотношениям с Альбертом. Немного успокоившись, Лиза вернулась в гостиную. Блюдо с тортом она поставила рядом с именинником. К удовольствию сестры Джордж очень обрадовался и невольно облизнул губы.

Но торт привлек не только его внимание. Один из псов, Финн или Фений (Лиза их всегда путала), встал со своего места, принюхался, поднялся на задние лапы, к ужасу Лизы, и сбросил торт со стола. Тут же к нему присоединился второй мастифф, и они вдвоем набросились на угощение.

— О Господи! — Айван вскочил, чтобы оттащить собак. Это ему удалось, но торт был уже съеден почти весь, а к ковру прилип большой кусок крема.

— Это непростительно, — заговорил Айван. — Поверьте, я возмещу вам ущерб. — Услышав его голос, псы внимательно посмотрели на хозяина, но он бросил на них недобрый взгляд, и они снова повесили головы.

— О Боже! Неужели торт?! — Эвви ощупала стол, чтобы убедиться в пропаже.

— Боюсь, что да, — ответила Лиза. Наклонившись к Джорджу, который слегка оторопел, увидев эту сцену, успокоила его: — Обещаю, что завтра я испеку тебе новый. И в следующий раз мы непременно закроем собак на кухне.

— Ничего, я мужчина и могу обойтись без тортов, — стоически проговорил Джордж. Материнская заботливость сестры сейчас, в присутствии маркиза, смущала мальчика. Повернувшись к Айвану, он сказал: — Прошу вас, не наказывайте собачек, лорд Айван. Они ведь нечаянно, правда.

Айван недовольно посмотрел на него.

— Я ведь сказал, чтобы ты называл меня просто «Айван».

— Да, милорд, только… — Джордж умолк и посмотрел на Лизу. Поглядел на нее и Трамор.

Лиза решила снова уйти на кухню и стала собирать грязную посуду. Она хотела также заняться уборкой в гостиной.

Лиза пробыла на кухне, казалось, не больше минуты, но когда она собиралась вернуться в гостиную, то увидела, что Айван, стоявший в дверях, загородил ей дорогу.

— Ваша сестра и Джордж уже занимаются уборкой, — произнес он, когда она попыталась пройти.

— Уборкой после того безобразия, которое натворили ваши псы, — уточнила Лиза.

— Я возмещу Джорджу эту потерю, — сказал маркиз, по-прежнему стоя в дверях. Он явно не намеревался пропустить Лизу.

— В чем дело, Айван? Прошу вас объясниться, прежде чем мой брат явится, чтобы защитить мою честь.

Трамор усмехнулся.

— Он явится, это уж точно.

— Так давайте закончим с этим. — Лиза взяла деревянное корыто для мытья посуды. Не то чтобы ей хотелось мыть посуду при Айване, но надо было чем-то заняться. Пока он был здесь, она должна была сохранять бдительность, не доверяя ни ему, ни даже себе.

— У Джорджа в школе дела, как я понял, идут лучше, — заметил Трамор.

Подойдя к столу, он облокотился о спинку стула и снова уставился на Лизу. Дорогой костюм Айвана выглядел на этой скромной кухне достаточно стран но. Глядя на Трамора, Лиза пожалела о том, что стол у них такой старый и обшарпанный, а стены давно не белили. Ей захотелось, чтобы они продолжили разговор не здесь, а в гостиной.

— Да, трудности уже позади, — ответила она, продолжая мыть посуду на кухонном столе.

— Но мальчик ненавидит свою школу, — продолжал маркиз.

— Да, — согласилась она, не поднимая головы. — Что поделать, Ноддинг Нолл есть Ноддинг Нолл

— А ведь он заслуживает чего-то лучшего. Он мог бы учиться в любой школе Англии, даже, например, в Итоне.

На этот раз Лиза посмотрела на Айвана.

— А вы-то, отчего об этом беспокоитесь? — спросила она едва слышно.

Он продолжал, не отвечая на ее вопрос:

— Джордж очень способный мальчик. Он мог бы учиться в самой лучшей школе. А я слышал, в Итоне именно такая.

— И Джордж когда-нибудь будет учиться в Итоне, — произнесла Лиза.

— Каким образом?

Услышав этот вопрос, девушка невольно вздрогнула и занозила палец.

— Джорджа пошлет учиться в Итон мой муж, — сказала она.

Айван выпрямился.

— Конечно, — заговорил он. — Этому молокососу Альберту Руни будет нетрудно отправить мальчика в любую школу.

— Откуда вы узнали? — только и спросила Лиза.

Закончив мыть посуду, она вытерла палец, на котором выступила кровь. Как он мог узнать об Альберте? Неужели опять виноваты деревенские сплетни? Когда уже она избавится от всего этого?

Айван между тем стал рядом с Лизой, и она с трудом подавила в себе желание убежать.

— Это хорошо, что вы уже подумали об Итоне. Именно там Джорджу и следует учиться, — продолжал маркиз, словно не замечая ее состояния.

— Я стараюсь думать обо всем необходимом. Но с вашей стороны очень благородно, что и вы беспокоитесь об этом, — проговорила она холодно-вежливо.

— Ну, я бы не сказал, чтобы вы думали обо всем, — заметил Айван — Случаются вещи неожиданные. Например, кто мог знать, что собачки слопают ваш торт?

— Я вовсе не удивлюсь, если узнаю, что вы сами их научили подобным вещам, произнесла Лиза.

Маркиз криво усмехнулся.

— Смею вас заверить, что Финна и Фения я учил более достойным вещам, нежели воровать у детей лакомства.

Лиза невольно улыбнулась и тут же мысленно обругала себя за это. Она вспомнила, как оба мастиффа пожирали торт, предназначенный Джорджу, и эта сцена показалась ей теперь очень забавной. И подумать только, эти смешные псы принадлежат такому жесткому и замкнутому человеку, как Айван! А вдруг их хозяин суров только с виду? Тут взгляд Лизы снова упал на шрам на его щеке, и она сразу посерьезнела.

— Странно, что вы такая чопорная, дорогая моя, — заметил Айван. — Кажется, именно вам должно быть особенно по душе озорство.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Лиза, не глядя на него.

— Да нет, понимаете.

— Послушайте, Айван, все это было так давно!

— Не так уж давно. Кажется, всего шесть лет назад ваши родители устроили пикник, на котором вы были в центре внимания.

— Это уже все в прошлом.

— Я иногда так вспоминаю об этом, будто это было вчера, — заметил маркиз. — Помните, Эвви тогда еще не была слепой?

Лиза молча кивнула.

— И вы с ней были не в восторге от тех напыщенных господ, которых ваши родители пригласили на пикник, не так ли?

Лиза погрустнела. Она не любила вспоминать об этом времени.

— Да, нам было нелегко. Папа и мама всегда забывали приглашать молодежь.

Вообще-то Лиза считала, что родители ее в душе были добрыми людьми, но всякая суета, все эти вечеринки, игры, путешествия мешали им уделять должное внимание Эвви, Джорджу и ей самой. Теперь, став взрослой, Лиза понимала даже, что родители ее и сами не очень хорошо представляли себе, что делать дальше с детьми, которым они дали жизнь. Поэтому родители смотрели на детей как на своеобразное украшение своей жизни и оттого не задумывались о том, нужны ли детям друзьям, и не учитывали их интересов, общаясь с людьми.

— Это был славный денек, помните? — снова заговорил маркиз.

— Да-да. День был теплый, ясный. Гости всей толпой направились к Серебристому пруду.

— А вам с Эвви было очень скучно, и вы пошли в конюшню посмотреть на лошадей, — напомнил Айван.

— Да, притом в нарядных платьях, — улыбнулась она.

— На вас было синее, — заметил Айван.

— Верно, — проговорила Лиза. — Я даже позировала в нем, когда писали мой портрет, тот, что потом папа продал.

Лизе стало снова грустно, едва она вспомнила о портрете. Уже несколько лет она даже не думала о нем. Где-то он теперь? Портрет этот был продан с аукциона, когда распродавалась обстановка дома Альсестеров, и с тех пор, вполне возможно, не раз переходил из рук в руки. Даже если бы у нее сейчас были деньги, едва ли она могла бы найти нынешнего хозяина портрета.

От этих грустных размышлений ее отвлекли слова Айвана:

— И даже в этом красивом платье вы решились залезть на дуб, который растет у пруда.

— Эвви тоже на него залезала, — напомнила Лиза.

— Эвви тогда было тринадцать лет, а вам — шестнадцать.

— Ну, еще не совсем шестнадцать.

— Все равно, достаточно взрослая для того, чтобы лазить по деревьям.

— Вы правы, — улыбнулась Лиза.

— А помните, что случилось потом? Лиза кивнула:

— Ветка обломилась, не под Эвви, а подо мной.

— И вы упали в пруд.

— А вы меня вытащили.

— Да, на глазах у двухсот оторопевших гостей. А Джордж, которому тогда было года четыре, захлопал в ладоши.

Лиза засмеялась и коснулась руки Айвана.

— А об этом я забыла, — призналась она.

— А знаете, что мне хотелось сделать после того, как я вынес вас на берег? — спросил маркиз.

Лиза сжала его руку. Она ничего не ответила, только покачала головой.

— Когда вы лежали передо мной, вся мокрая и еще не совсем пришедшая в себя? — продолжал он.

Лиза снова покачала головой. Прежде чем она успела опомниться, Айван привлек к себе ее голову и нежно поцеловал в губы. Она испуганно вздрогнула и отвернулась от него, но Айван стал уговаривать ее, и голос его звучал одновременно нежно и властно:

— Нет, нет, Лиза, не надо…

Всхлипнув, она снова повернулась к нему лицом, и он вновь поцеловал ее.

Лиза не могла понять, как такой холодный человек был способен целовать ее с такой нежностью. Закрыв глаза, она полностью отдалась переживаемому ею удивительному ощущению. И ей показалось, что их поцелуй продолжался меньше одного мига.

Айван посмотрел ей в глаза, и она сильно стиснула его руку.

— Все, Лиза, — прошептал он.

Она замерла, не ответив ему. Но ее молчаливое согласие было красноречивее слов. Его новый поцелуй также был нежным, но и требовательным. Лиза ответила на его поцелуй. Она знала, что в глубине Души ее всегда влекло к нему, и сейчас у нее не было сил бороться со своими чувствами. Конечно, Айван был не тем человеком, который имел на это право, вернее, Лиза считала себя не вправе принадлежать ему. И он сам, конечно, это чувствовал, а потому ему Мало было подчинить эту молодую женщину своей воле. Ему надо было добиться ее доверия, и в эту минуту, когда он страстно целовал и ласкал Лизу, Айван, пожалуй, как никогда, был близок к своей цели.

— О Айван, — простонала Лиза.

Он поцеловал ее снова, но теперь уже скорее жадно, чем нежно, так, словно хотел утолить жажду… и крепко обнял.

Словно во сне Лиза услышала, как кто-то постучался в дверь домика. Но она не в силах была прервать то удивительное наслаждение, во власти которого сейчас находилась, тем более что не очень верила в возможность нового визита. Кто еще явится к ним в такую холодную погоду и в снегопад?

Забыв обо всем, Лиза отвечала на ласки Айвана. Она нежно гладила его шею и хотела погладить его ужасный шрам, который был для нее напоминанием о прошлом этого человека.

— Что это значит? — услышала Лиза чей-то возглас и словно очнулась от сна. Вырвавшись из объятий Айвана, она снова оказалась лицом к лицу со своими бедами и напастями, которые преследовали ее со времени того скандала.

В дверях кухни стоял Альберт, а по обе стороны от него — Джордж и Эвви. Конечно, если не считать Эвви, все они видели, как Лиза целовалась с Айваном. А по лицу Эвви можно было догадаться, что она все поняла, хотя ничего и не видела.

Лиза невольно коснулась своих губ, еще горевших от поцелуев. Стараясь удержаться от слез, она хотела отвернуться, но Айван обхватив ее за талию, силой повернул лицом к двери.

— Что привело вас сюда, Руни? — спросил Трамор, не отпуская Лизу.

Лиза понимала, что без борьбы ей не вырваться. Сейчас она даже горела желанием подраться с Айваном, так как была уверена, что он все это подстроил. Но и предыдущая сцена была достаточно позорной для нее и ее родных, а потому ни к чему было увеличивать этот позор.

— Лиза, вы посылали за мной, — горько ответил Альберт. Он достал из кармана пальто письмо и швырнул его на кухонный стол.

— Я… я вовсе не посылала за вами. — Голос Лизы дрожал.

Ей не было необходимости читать письмо, она заранее знала его содержание: там наверняка содержалось приглашение Альберта в Фиалковую Лужайку, и письмо, конечно, было подписано ее именем. Безусловно, писала не она, но Альберт не мог этого знать. Поэтому он и пришел, но только для того, чтобы застать Лизу в объятиях наиболее знаменитого жителя Ноддинг Нолл.

Лиза посмотрела на Айвана. Взгляд ее выражал гнев и боль. Значит, он снова обманул ее! Не любовь и не страсть заставили Айвана поцеловать ее, а желание ее безжалостно унизить и опозорить. Он настолько ненавидел ее, что готов был лишить последней надежды на спасение для их семьи, готов был допустить, чтобы она попала в долговую тюрьму. Может быть, он даже будет смеяться, если это случится? А может, просто будет смотреть тогда на Лизу с жалостью, как смотрели не раз на него самого, когда он был незаконнорожденным сыном Пауэрскорта.

Предательство Трамора потрясло Лизу. Но она все же смогла овладеть собой, как это удавалось ей прежде, когда на ее долю выпадали испытания и утраты. Она посмотрела на Айвана с холодным презрением и спросила:

— Довольны ли вы, милорд? Или вам нужно было большое количество зрителей, а не один Альберт? Может быть, вы бы хотели опозорить меня на глазах у всей деревни?

— Руни никому не расскажет об этом, Лиза, — успокоил он.

Лизе захотелось дать ему пощечину.

— Почему же не расскажет? — удивилась она. — Он имеет на это полное право.

Айван повернулся к Альберту.

— Руни, как джентльмен, вы, конечно, никому не расскажете о том, что здесь произошло, — проговорил он. — Я полагаю, мне нет нужды просить вас об этом.

Альберт затрясся от злости.

— Нет, я расскажу об этом! Расскажу! Вы оба заслуживаете наказания за бесстыдство. К тому же мама спросит меня, почему я не делаю предложения мисс Альсестер, а я никогда не лгу матушке.

— Но ведь начнутся сплетни, — заметил Айван уже с раздражением.

— Ну и пусть. Вам обоим следовало подумать об этом раньше…

Айван перебил его:

— Знаете, любезный, сплетни — вещь очень коварная. — Он подумал немного, потом продолжил: — Представьте, что кто-нибудь пустит слух, что вы посещаете, например, старину Нортона?

Лиза ахнула. Угроза было довольно серьезной. Старый Нортон жил в маленьком домике на краю деревни, и про него постоянно говорили, что его опять видели в корсете и платье. Все знали о нем, но открыто не обсуждали. Это было слишком неприлично. Лиза поежилась и поглядела на Альберта. Тому тоже стало не по себе.

— Вы не посмеете, — возмутился он. — Это будет клеветой.

— Может, и будет. Но только учтите, приятель, хотя бы один из трех человек поверит этому!

— О Господи! — Альберт едва не упал в обморок. Айван подошел к кухонной двери и открыл ее перед Альбертом. Тот не заставил себя уговаривать. Он пустился бежать, словно его преследовали разбойники.

Наступило тяжелое молчание. Лиза посмотрела сначала на Эвви, которая была сильно огорчена, потом на Джорджа, который был страшно сконфужен, и, наконец, на Айвана. Взяв записку со стола, она прижала ее к груди.

— Этот человек также вам не пара, — заявил Айван и потянулся за запиской.

Лиза отступила на шаг.

— А по-моему, вы говорите вздор, — возмутилась она. — По-моему, вы решили сделать так, чтобы у Меня вовсе не осталось женихов.

— Вы все равно не найдете того, кто вам нужен, поэтому нечего и искать, — проговорил он.

— Может быть, вы и правы. Пусть так, я смогу и вовсе обойтись без женихов, но у меня будет все нормально. Я добьюсь этого, хотя бы вам назло!

Не обращая внимания на ее резкий ответ, Айван протянул руку, чтобы взять записку.

— Дайте ее мне, Лиза. Я сожгу ее.

— Нет! — Девушка отступила еще на шаг.

— Но зачем вам она?

— Это улика.

— И что вы собираетесь сделать? Отправите меня в тюрьму за подлог? Давайте ее сюда.

— Нет! — повторила Лиза. — Я положу ее под подушку и буду ее читать перед сном. И буду молить Бога, чтобы все несчастья, которые вы навлекли на нашу семью, обрушились на вашу голову!

— Лиза! — охнула Эвви, пораженная мстительностью сестры.

— Глупая девчонка, — усмехнулся Айван. — Я спас вас от ужасной жизни с этим безмозглым хлыщом, а вы изрыгаете проклятия.

Он снова протянул руку за письмом, но Лиза опять отступила, не желая расстаться с бумагой.

Лиза безжалостно напомнила Айвану о прошлом:

— Вы так поступили потому, что ваш отец хорошо относился к Альберту,

— Так пусть он будет проклят, Лиза!

Лицо Айвана стало каменным. Он снова выругался, без всякого почтения и к умершему. Он ждал ее реакции, ему хотелось борьбы, но теперь бороться не имело смысла. Бросив на Айвана ненавидящий взгляд, Лиза побежала наверх, чувствуя себя униженной и опозоренной навсегда.

Глава 9

Никогда еще наступившая ночь не была так подстать состоянию и настроению Лизы. Она лежала в спальне и тихо плакала в подушку. Лиза могла позволить себе поплакать, потому что понимала: сейчас все равно ничем не может помочь своей семье, а завтра утром снова придется начинать борьбу.

Лиза вытерла слезы. Она не сомневалась, что будет бороться за благополучие своих родных. Айвану не удалось сломить ее. Она найдет способ спасти семью Альсестеров, чего бы это ни стоило. Погруженная в свои мысли, Лиза не слышала, как в спальню вошла Эвви. Она подняла голову, только когда ее коснулась рука сестры.

— Я принесла тебе горячего молока с медом, чтобы тебе легче было заснуть. — Эвви осторожно поставила чашку на ночной столик.

— Все будет хорошо. Клянусь тебе, я вас не подведу, — заверила Лиза, смахнув слезы.

— Конечно. — Эвви прилегла рядом и обняла сестру за плечи. — Все же этот Альберт тебе не пара, тут Айван прав.

— Он хотел опозорить меня и, кажется, добился своего, — произнесла Лиза.

— Нет, нет, Альберт никому не расскажет об этом. Ты же слышала, что ему сказал Айван?

— Слышала. По-моему, он сам предпочитает разболтать всем об этом. Он меня так ненавидит! — Лиза снова начала всхлипывать. Если она прежде и заставляла Айвана страдать, теперь он воздал ей сторицей.

Эвви погладила сестру по голове.

— Он хорошо относится к тебе, Лиза, я ведь знаю.

— Уверяю тебя, Эвви, ты ошибаешься. Он — негодяй с черной душой, и сегодня он доказал это.

— Я согласна: то, что он сделал сегодня ужасно. Но ты нужна ему, он не хочет, чтобы ты досталась кому-то другому.

— О Боже, Эвви! — Лиза села на постели. — Он веды давно уже не конюх. Неужели ты думаешь, что у него не хватит смелости или не найдется слов, чтобы сказать, что он хочет на мне жениться?

— Старые раны плохо заживают, сестра.

— Верно. Вот почему он все это и затеял, ради мести.

— Он думал не о мести, когда целовал тебя. А ведь он тебя целовал, я знаю, да и Джордж подтвердил.

— Он хочет меня, Эвви, я знаю. Но если ты думаешь, что он способен на этом основании сделать мне предложение, то ты очень заблуждаешься, дорогая. Больше того, он уже предложил мне нечто совершенно другое.

Эвви помрачнела.

— Ты хочешь сказать, что он предлагал тебе стать…

— Его любовницей. — Закрыв лицо руками, Лиза зарыдала. — А с какой стати, — продолжала она, немного успокоившись, — разве не можем мы обойтись без него?

Лиза снова вспомнила о счетах, оплатить которые не было надежды. Неужели отправиться в тюрьму за долги лучше, чем сдаться на милость владыке Пауэрекорта? «Конечно, лучше», — подумала Лиза. Там, в тюрьме, она, по крайней мере, сможет хоть как-то сохранить чувство собственного достоинства. Но это невозможно, если принести себя в жертву Айвану.

— Мы больше не будем с ним разговаривать, — согласилась Эвви, пораженная своим открытием.

— Теперь для нас это уже не так важно, — произнесла Лиза. — Он добился своего. После того, как слух о том, что случилось сегодня, облетит всю деревню, кто захочет жениться на мне?

— Мы скажем, что он силой добился своего.

Лиза вспомнила поцелуи Айвана. Она не могла отрицать, что сама хотела, чтобы он ее поцеловал. Она даже хотела тогда, чтобы его поцелуи и ласки никогда не кончались. Он разбудил ее чувства, дремавшие пять лет. И даже теперь, когда она вспоминала свои ощущения в тот момент, Лиза чувствовала: ей было бы очень больно, если бы она навсегда лишилась такой возможности.

— Он вовсе не применял силу, Эвви. — Лиза упала на постель и снова залилась слезами. — Я действительно такая же, как мама. — Она продолжала всхлипывать, и Эвви крепко обняла сестру и стала ее утешать.

На другой день Лиза, взяв с собой Эвви, отправилась искать работу. Обе они пошли в магазинчик Бишопов. Пока миссис Бишоп помогала Эвви выбрать новые перчатки, Лиза потихоньку изучала доску объявлений о вакансиях.

Джилвртам требовался трубочист, а Милтонам — садовник, но ни то, ни другое не подходило Лизе. Эриксоны искали гувернантку, а вдове Таннахилл нужна была компаньонка. Это были уже более подходящие предложения. Однако старая вдова, конечно, вышвырнет Лизу за дверь за одно предложение стать ее компаньонкой. Что до Эриксонов, то они были соседями Альсестеров в прежнее время. По сути, Кеннет Эриксон взял на себя хлопоты по организации похорон их родителей. Но с тех пор Лиза встречалась с ними очень редко, и у нее не было уверенности, что они захотят взять ее в гувернантки. Когда-то им было приятно общаться с нею, но скандал наверняка повлиял на их отношение к ней. В конце концов, гувернанткам доверяют воспитание детей…

И тут Лиза увидела еще объявление: «Требуется горничная в замок Пауэрскорт. Работа легкая, оплата — щедрая. Обращаться к миссис Лофтс, с черного хода».

Надо же, чтобы именно сейчас в Пауэрскорте требовалась прислуга! По иронии судьбы, это было единственное место в Ноддинг Нолл, где Лизу могли нанять без оглядки на ее прошлое. Тут же возможность устроиться гувернанткой к Эриксонам показалась Лизе более привлекательной. Надо хотя бы попробовать, прежде чем думать о работе в замке.

Вернувшись к сестре, Лиза взяла ее за руку и спросила:

— Нашла что-нибудь подходящее, дорогая?

— Да… как сказать… нет, пожалуй, — ответила Эвви.

Лиза повернулась к хозяйке магазина:

— Простите, миссис Бишоп, мне надо немного поговорить с Эвви.

— Да, конечно, милочки, вы тут поболтайте немного, а я пойду покормлю моего Тома.

Миссис Бишоп взяла на руки кота и удалилась в свои комнаты, расположенные в задней части магазина.

— Нашла что-нибудь? — тихо спросила Эвви.

— Не очень большой выбор, но Эриксонам нужна гувернантка. Я сейчас туда пойду. Тебя лучше отвести домой, или ты посидишь здесь часок-другой и составишь компанию миссис Бишоп?

— Лучше остаться здесь, — ответила Эвви. — Все равно дома я буду слоняться из угла в угол, и ждать тебя. Неужели дело уже дошло до этого? А что если Эриксоны не захотят?..

— Не надо говорить об этом!

Эвви пожала сестре руку на прощание.

— Я скоро вернусь.

До дома Эриксонов было пятнадцать минут ходу, но Лизе этот путь казался страшно долгим. Она буквально заставляла себя идти. Работа гувернантки нравилась ей, но уверенности в успехе не было. Ее знакомство с Эриксонами только осложняло дело. Своим предложением Лиза ставила их в затруднительное положение, особенно если им придется отказать. И все же Лиза должна была попытаться. Эвви и Джордж рассчитывали на нее, и она обязана была сделать все, чтобы выручить их.

— Лиза! Лиза! — услышала она знакомый голос. Оглянувшись, она увидела, что рядом остановилась коляска. Из окошка высунулась Арабелла Парке. — Лиза! — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть! Мы так давно не встречались, и, пожалуйста, ты откуда ни возьмись!

— Здравствуй, Арабелла, — ответила Лиза, которая предпочла бы, чтобы ее подруга сейчас куда-нибудь исчезла.

Вообще-то она ничего не имела против Арабеллы. Пожалуй, она сейчас была лучшей подругой Лизы. Даже и сейчас Арабелла продолжала навещать Альсестеров. Но после скандала ее посещения выглядели так, как будто она занималась благотворительностью. Иногда даже Лиза ожидала, что Арабелла принесет им хлеба и лекарств, словно нищим. Встретив ее сейчас, Лиза снова невольно почувствовала себя униженной. Она с горечью подумала, что, может быть, скоро Альсестерам, и правда, понадобятся хлеб и лекарства.

— Лиза, что ты здесь делаешь? Садись в коляску, я отвезу тебя куда надо! — Арабелла открыла дверцу.

Лиза оторопела. Она не могла принять решение. Сказать Арабелле, чтобы она подвезла ее к Эриксонам, и объяснить причину? Или отказаться, что может обидеть подругу?

— Ну же, дорогая! Ветер такой холодный! — поежилась Арабелла.

— Я… ээ… — промямлила Лиза.

Заметив ее нерешительность, Арабелла сочувственно улыбнулась:

— Не беспокойся, Лиза, мне нет дела до того, что подумают люди, если заметят нас вдвоем. Знаешь, многие говорят, что просто здорово, что мы с тобой остаемся подругами. Так что тебе не о чем беспокоиться.

Лиза не знала, что ей делать: ударить подругу или поблагодарить ее,

— Как это мило с их стороны, — выдавила она из себя, с трудом подавив раздражение.

— Ну, садись же, — продолжала Арабелла. — А то сегодня просто зверский холод. Так куда тебе надо?

Лиза неохотно села в коляску. Она не стала просить отвезти ее к Эриксонам: это было бы слишком унизительно. К тому же ей самой теперь показались смешными ее планы стать гувернанткой. Разве найдется в Ноддинг Нолл семья, которая поручит воспитание детей женщине с такой репутацией? Подумав, Лиза сказала:

— Не отвезешь ли ты меня к Бишопам? Я оставила там Эвви.

Арабелла бросила на Лизу странный взгляд: та ведь шла по дороге в противоположном направлении. Однако она крикнула кучеру, чтобы он вез их, куда сказала Лиза.

Вскоре они были уже на месте. Лиза любезно поблагодарила Арабеллу, и они попрощались. Войдя в магазинчик, Лиза, к своему изумлению, не обнаружила там сестру. И тут она вдруг услышала смех Эвви, доносившийся из-за штор, которые отделяли торговый зал от жилых комнат Бишопов. Зная, что ей будут рады, Лиза раздвинула шторы и вошла в переднюю комнату. Видимо, у нее было очень удивленное лицо, потому что при ее появлении разговор прекратился. Но она, и вправду, была поражена, когда из-за чайного столика встал тот самый гость, которому удалось развеселить ее сестру, пребывавшую в мрачном настроении. Это был управляющий Пауэрскортов, мистер Джонс, и Лизе это не очень-то понравилось, хотя Эвви и ее гость были не наедине, а вместе с миссис Бишоп.

— Ах, Лиза, вы уже вернулись, — приветливо улыбнулась миссис Бишоп. — Не выпьете ли с нами чаю?

— Я, знаете… — начала Лиза, но Эвви перебила ее.

— Видишь, кто пришел, Лиза? Это же Холланд… то есть мистер Джонс. Помнишь, он был на приеме?

— Да, да. Мы с вами уже встречались, мистер Джонс. — Лиза кивнула ему, он слегка поклонился в ответ.

— Вы тоже можете называть меня Холландом, — заметил он.

Не зная, что ответить, Лиза просто улыбнулась ему.

— Мы так славно провели время, — вмешалась миссис Бишоп. — Холланд тут развлекал нас разными забавными историями, и я не знаю, кто из нас двоих смеялся больше: я или Эвви.

— Ах, эти ваши рассказы про то, как вы учились в Итоне, — просто прелесть, — воскликнула Эвви, зажимая ручкой рот, чтобы не засмеяться снова. — Я думала, что только мой братишка Джордж может быть таким озорником!

— Как здорово, — беспомощно пробормотала Лиза.

Конечно, она была рада, что сестре так хорошо в этой компании, но что если этого человека прислал; Айван с какой-то своей целью? Хотя нет! Даже Айван не пошел бы на то, чтобы вот так вредить Эвви. Заметив, как Джонс смотрит на сестру, Лиза подумала, что он это делает, конечно, не по приказу Айвана. Он смотрел на Эвви с обожанием, как на богиню, а она, розовощекая, с ясными голубыми глазами и прекрасными черными волосами, действительно сейчас была великолепна. При этом, хотя она и не видела своего собеседника, во взгляде ее было не меньше обожания, чем в его собственном.

— Вы уже закончили свои дела, милая? — спросила миссис Бишоп. — Предлагаю, если так, остаться на чашку чая.

— Дела?! — Эвви вдруг вскочила как ужаленная. Очевидно, она и забыла, куда и зачем должна была идти ее сестра. — Господи, нам же пора уходить. Прости меня, Лиза.

— Нам некуда спешить, Эвви, — ответила та.

— Да нет же! Нам пора. Я тут сижу, пью чай, а ты бегаешь по этим самым… делам. — Она схватила шаль и сумочку.

— Да, пожалуй, мы задержались, — неохотно заметил Холланд.

— Да, нам надо идти домой, пока Джордж не вернулся, — произнесла Лиза, глядя на Холланда. Он был очень обаятелен, милый, приветливый, умный, хорошо воспитанный человек. Надо будет поговорить о нем с сестрой, когда они останутся наедине.

Миссис Бишоп взяла Эвви за руку, чтобы проводить ее до выхода, а Холланд раздвинул перед ними шторы. Когда они вышли в зал, он коснулся руки Лизы.

— Да, мистер Джонс? — отозвалась она.

— Я хочу засвидетельствовать свое уважение вашей сестре, мисс Альсестер, — произнес он. — Не возражали бы вы, если бы я это сделал завтра днем?

Лиза зарделась от удовольствия. У нее появилась надежда, что хотя бы у одной из сестер Альсестер может быть хорошее будущее. Что если для них все обернется не так уж плохо? Просияв, она сказала Холланду:

— Мистер Джонс, вы можете быть гостем в Шишковой Лужайке в любое время. В любое время.

Глава 10

В следующие несколько дней Холланд почти ежедневно приходил к ним на чай. Эвви была в восторге от этих посещении, да и Лиза уже с нетерпением ждала, когда он придет. Ей было очень приятно видеть сестру радостной, к тому же Джонс был редким чело веком, джентльменом в полном смысле.

Если в будущем для Альсестеров обозначилось что-то хорошее, то в настоящем пока все было безрадостно. Сбережения Лизы таяли, и она уже беспокоилась, сумеют ли они скрыть от Холланда свое трудное положение. Она боялась, что, если Джонс узнает об их нищете, это отпугнет его. Поэтому следовало что-то предпринять для улучшения их финансового положения, и как можно скорее.

Лизе страшно не хотелось идти наниматься в Пауэрскорт, но она рассудила, что раз Холланд хочет жениться на Эвви, то она, Лиза, может себе позволить такую работу. Она надеялась проработать там до времени помолвки Эвви, которая, по ее мнению, должна была состояться в не очень далеком будущем. Лиза убеждала себя, что Айван, как большинство хозяев, лично не занимается наймом прислуги. А, нанявшись на работу, она надеялась затеряться в лабиринте помещений и коридоров для слуг. К тому же Лизу утешало то обстоятельство, что, по иронии судьбы, именно маркиз, который старается погубить ее, на самом деле даст ей средства к существованию.

Но она ошиблась.

Однажды утром Лиза явилась в замок, не сказав Эвви, куда именно она идет. Войдя с черного хода для слуг, она спросила о миссис Лофтс, упомянутой в объявлении, когда навстречу вышла хмурая домоправительница. Лиза как-то сразу почувствовала, что эта женщина ждала именно ее. Судя по неодобрительному выражению лица домоправительницы, Лиза не ошиблась в своих подозрениях. Миссис Лофтс проводила ее в небольшую дальнюю комнатку и ушла. Оставшись одна, Лиза сняла перчатки и шляпку и ждала около четверти часа, пока о ней снова вспомнили » проводили в библиотеку.

— Вот и хорошо, наконец-то вы явились, — окликнул ее знакомый голос.

Лиза обернулась и увидела Айвана, который сидел спиной к окну.

— Да, — холодно ответила Лиза. — Только я теперь вижу, что ошиблась, а потому, с вашего позволения…

— О, конечно. — Он встал и показал на дверь. Лиза посмотрела на него недоверчиво, потом повернулась и пошла к выходу.

— Оклад — сто фунтов в год, — снова услышала она голос Айвана и невольно остановилась. Сто фунтов! Даже высокооплачиваемые гувернантки получали не больше пятидесяти. Но у нее не было оснований доверять маркизу. И без того он причинил ей немало горя. Лиза сделала еще шаг по направлению к выходу.

— Сколько денег у вас осталось, Лиза? — спросил маркиз вдруг. — Кажется, всего несколько шиллингов?

— Мне хватает, — ответила она.

— По-моему, нет, иначе вы бы сюда не пришли. — А откуда мне было знать, — отвечала она, — что сам хозяин проявляет такой интерес к найму прислуги.

— А что вам оставалось делать? У вас нет других шансов.

— Есть, — с вызовом ответила Лиза.

— Едва ли, — усомнился он. — Будете же разумной, дорогая. Вам нужны средства, а у меня есть работа.

— Нет, благодарю вас, милорд. У Альсестеров есть лучшие возможности, и достойные люди не забывают их. Так что простите, мне пора.

— Как на этот раз зовут салонную змею, которая «вас не забывает»? — спросил Айван.

— Пусть вас это не беспокоит. — Лиза, конечно, не собиралась называть имя Холланда. К тому же, мистер Джонс ухаживал не за ней, а за сестрой, однако маркиза лучше держать в неведении. Лиза бросила на него торжествующий взгляд.

— Лиза, я не собираюсь играть в ваши игры, — ответил маркиз.

— А кто вас просил играть в игры? Во всяком случае, не я.

— Да нет, моя ледяная принцесса. — Встав из-за стола, он подошел к Лизе и загородил ей дорогу. — Глядя на вас, каждый мужчина захочет сделать так, чтобы вы оттаяли.

Снова почувствовав себя в ловушке, Лиза попыталась обойти Айвана. Она поспешила проститься:

— Спасибо за приятную беседу, но мне надо спешить: у нас сегодня гости, и я не хочу заставлять людей ждать. Она продвинулась к выходу еще па шаг, но Айван ухватил ее за руку.

— По-прежнему изображаете из себя недотрогу? По-прежнему задираете свой носик? — он посмотрел на нее неприязненно.

— Прошу меня извинить! — Лиза вырвала руку.

— Позвольте один совет, Лиза, — заметил маркиз с циничным смешком. — Если хотите выйти замуж за толстосума, не принимайте ласк другого муж чины.

— Никогда, — ответила она негодующим шепотом, устремляясь к двери.

Внезапно Айван бросился за ней. В ужасе она побежала по коридору, слыша за спиной его смех. Она убежала из замка, забыв о своей шляпке и перчатках.

На другой день Лиза на время забыла о финансовых трудностях ради более приятных хлопот. Холланд пригласил их с сестрой на чай в воскресенье, и они начали готовиться к визиту. В назначенный день Лиза сделала сестре прическу и вдела ей в уши мамины изумрудные сережки, которые Лиза не смогла про дать, даже несмотря на их нынешнее затруднительное положение. Теперь она была рада, что сохранила серьги: они были удивительно к лицу Эвви.

В назначенный час к их дому подъехал наемный экипаж и доставил сестер в гости. Дом Холланда стоял на земле Пауэрскорта, позади замка. Когда кучер помог сестрам выбраться из экипажа, у Лизы возникло странное чувство, будто за ними кто-то следит. Она посмотрела на замок. Лизе показалось, что она разглядела в одном из окон силуэт мужчины, но она тут же убедила себя, что это чушь. К этому времени Айван, конечно, уже знал, что, разговаривая с ним в библиотеке, девушка имела в виду Холланда и что тот ухаживает за сестрой, Эвви.

Холланд встретил их во дворе и проводил в дом. Уже сидя у него в гостиной, Лиза вдруг подумала: «А чем занимается по воскресеньям маркиз Пауэрскорт? » Может быть, сидит и пьет в одиночестве, в библиотеке или в бильярдной. О чем он думает? Скучает по Лондону? Или… по ней? Лиза задумалась, погрустнела и даже не сразу услышала, как ее окликнула Эвви.

Два часа они провели, наслаждаясь гостеприимством Холланда, а когда слуга принес письмо, вызывавшее хозяина в замок, сестры неохотно попрощались с ним. Они снова сели в наемный экипаж, и Лиза с чувством облегчения смотрела, как Джонс вручил кучеру не сколько монет. Девушки уехали, а Холланд в одиночестве отправился в замок Пауэрскорт.

Если Лиза радовалась, что ей не придется идти в Пауэрскорт, то Холланду радоваться было нечему. Он знал, что Трамор в последние дни был в очень скверном расположении духа. Он, конечно, заметил, что барышни Альсестер пришли в гости к его управляющему, что едва ли могло улучшить настроение.

— Вы меня вызывали, милорд? — спросил Холланд с поклоном, когда, наконец, предстал перед Пауэрскортом, сидевшим в бильярдной.

— Садитесь, старина, выпейте бренди. — Айван предложил Джойсу полный бокал.

— Милорд, поверьте, я не… — Управляющий тут же умолк. У Трамора был такой вид, будто отказ мог его сильно обидеть. Пришлось отпить из бокала. Бренди показался Холланду довольно приятным, и он сделал еще глоток.

— Садитесь, я настаиваю. — Трамор указал Джонсу на кресло, и он уселся. Маркиз тоже сел.

— Эвелин Грейс — красивое имя, не так ли, Джонс? Звучит просто божественно, — неожиданно заметил Трамор с мрачной усмешкой.

— Да, милорд, — отозвался Холланд, почувствовав, что руки его дрожат.

— И вы хотите жениться на ней?

Холланд на мгновение замер, потом заговорил:

— Я… гм, вероятно, в будущем, милорд, когда настанет время. — Он ждал грозы.

— Хорошо. Вы будете для Эвви прекрасным мужем. — Трамор встал и похлопал Джонса по спине. Он улыбался, словно отец, довольный сыном, и Холланду вдруг захотелось выпить еще. Он сделал большой глоток.

— Она ведь красавица, верно, Джонс?

Холланд поднял глаза на маркиза и подумал, что у того сегодня какой-то измученный вид.

— Вы говорите об Эвви или… о Лизе? — спросил Холланд.

— Об Эвелин, — быстро произнес Трамор, пожалуй, даже слишком быстро. Он подошел к столику, на котором стояли графины с напитками, взял один из них и вернулся к гостю.

— Выпьем, приятель? Мы ведь с вами ни разу не посидели, как следует.

— Есть ли у вас какие-то поручения милорд? — Холланд не удержался и допил бренди. Он почувствовал, что пьянеет.

— Вовсе нет, — усмехнулся Трамор. — Вы ведь так хорошо потрудились. Разве есть что-то странное в том, что хозяин вознаграждает работников за усердие?

Холланду хотелось ответить: «С вашей стороны это очень странно», — но он предпочел промолчать.

— А как вам понравился ваш собственный дом? — продолжал маркиз. — Не считаете ли вы, что достойны лучшего?

— Право, я вполне… — начал управляющий, но маркиз прервал его:

— Моему распорядителю не пристало принимать гостей в слишком скромной обстановке.

— Что вы, милорд, — снова начал объясняться Джонс, но Трамор и на этот раз не дал ему договорить.

— Я выделяю вам пятьсот фунтов. Этого должно хватить. Когда вы обставите дом по-новому, барышни Альсестер не смогут утверждать, что я не забочусь о своих людях.

Холланд почувствовал, что краснеет. Он уже не мало выпил, но поддерживать разговор было по-прежнему трудно.

— Пятьсот фунтов, это, пожалуй, слишком… — начал было он снова..

— И когда вы уже закончите отделку дома, — перебил его маркиз, — я бы хотел к вам заглянуть. Когда они навестят вас снова?

— Кого вы имеете в виду, милорд? — спросил Холланд, которому было трудно следить за странной беседой.

— Я говорю о барышнях Альсестер. Подумав немного, Джонс ответил:

— Ну, наверное… в одно из следующих воскресений.

— Понимаю. Конечно, мне не хотелось бы беспокоить вас в неудобное время… — Маркиз снова выжидающе посмотрел на своего управляющего.

Тот, наконец, начал понимать, куда клонит Трамор: он напрашивается на приглашение. Ему хочется прийти в гости в одно, время с сестрами Альсестер. Холланд чуть было не рассмеялся, хотя и в своем теперешнем состоянии он неплохо владел собой.

— Милорд, — сказал он, — я полагаю, что работы в моем доме, о которых вы говорите, займут несколько недель, после чего я смогу отблагодарить вас, пригласив в гости.

— Пожалуй, — согласился маркиз с хладнокровным видом. — Вы ведь приглашаете на чай по воскресеньям?

— Да, — утвердительно кивнул Холланд, подумав про себя: «Будто сам не знаешь».

— Ясно. Сыграем в бильярд?

Трамор подошел к бильярдному столу и взял кий.

— Почему бы нет, — произнес Холланд, хотя предложение это немного насторожило его.

К вечеру оба они сильно опьянели. Холланд обнаружил, что маркиз — сильнейший игрок, но все же управляющий выиграл одну — две игры. Наконец, почувствовав, что с него хватит, он принес хозяину извинения и, пошатываясь, пошел к выходу. Но маркиз напоследок напомнил ему о приглашении:

— Так вы говорите, в четыре часа? — Да, милорд, — ответил Холланд, удивляясь про себя, какой трезвый голос был у Трамора.

Бросив взгляд на его лицо, освещенное огнем камина, Джонс чуть было не спросил, откуда взялся шрам. Однако он вовремя вспомнил историю о том, как однажды маркиз, вывихнув ногу, вызвал врача, который, оказав ему помощь, имел неосторожность спросить о происхождении шрама. Трамор тогда, говорят, чуть не убил доктора.

— Может быть, я как-нибудь зайду к вам, — сказал маркиз на прощание.

— Очень хорошо, милорд. — Уходя, Холланд подумал, что Айван Трамор, одиннадцатый маркиз Пауэрскорт — человек очень сложный.

Глава 11

Наступила поздняя осень, однако во вторник день выдался удивительно ясный. Лиза собиралась на рынок, но приехал Холланд и уговорил их с Эвви отправиться на пикник. Вскоре вся компания расположилась на одном из холмов, с которых был виден Ноддинг Нолл.

— Желаете еще вина? — спросил Холланд, Эвви улыбнулась и прикрыла стакан рукой. Лиза ответила утвердительно. День был теплый и славный, Лиза почти наслаждалась прогулкой и обществом сестры и Холланда, но чего-то ей как будто не хватало. Глядя на сестру, мило улыбавшуюся Джонсу, она поняла дело в том, что они здесь вдвоем, а она — одна.

— Я поднимусь на вершину, — сказала Лиза, вставая. От предложения Холланда проводить ее она отказалась и стала медленно взбираться на холм, который и дал название деревне.*(Ноддинг Нолл может быть переведено как «Кивающий холм» или «Дремлющий холм» Прим. пер.). С вершины холма хорошо видна была долина, над которой возвышался замок Пауэрскорт. Она долго стояла наверху, задумчиво глядя на стены и башни.

Посмотрев вслед Лизе, Холланд произнес:

— Эвви, ваша сестра сегодня как будто чем-то обеспокоена. В чем тут дело?

Эвви погрустнела.

— Увы, боюсь, дело в ее одиночестве, — ответила она. — Хотя сама Лиза, конечно, не признается в этом.

— Ей следовало бы выйти замуж.

— Несомненно.

— Ваша сестра может заполучить себе любого жениха. Она давно могла бы уже выйти замуж. Разве до сих пор она никого не нашла? — задал он вопрос осторожно.

— Боюсь, что единственный человек, который ей подходит, — это вы. — Эвви принужденно засмеялась.

— Вот почему вы сегодня немного грустная? — спросил Холланд. — Вы считаете, что ей следовало бы выйти за меня?

— Ну, не знаю, как она бы на это посмотрела, — задумчиво проговорила Эвви. — Но мне кажется…

Он слегка ущипнул ее за щечку.

— Значит, вы не уверены, вышла бы она за меня или нет, но все же чувствуете по отношению к ней некоторые обязательства. И считаете, что я мог бы сделать ей предложение?

— Ну, а почему бы и нет? Лиза — настоящая красавица. Даже я знаю это. Она была очень хороша собой в шестнадцать лет, а теперь и подавно.

— Это правда. Но мужчин интересует в будущей жене не только красота, но и другие качества, такие как мягкость, кротость. А Лиза Альсестер с ее страстностью — не мой тип женщины. — Холланд взял Эвви за руку.

— Да, Холланд. Но ведь она же старшая и хотя бы, поэтому должна выйти замуж. Но дело в том, что Лиза заслуживает счастья. Вы не представляете себе, скольким она жертвует ради семьи.

— Напротив, представляю, — Холланд помрачнел.

— Из-за меня она и осталась старой девой, — печально сказала Эвви. — Как мне помочь ей?

— Поверьте, дорогая, это произошло не из-за вас, а из-за Трамора.

— Айван? О, как бы я хотела…

— Пожалуйста, не будьте такой оптимисткой, — перебил ее Джонс. — Маркиз вовсе не семьянин.

— Я знаю, он бывает просто ужасен. И все же мне кажется, что они созданы друг для друга. Послушайте, Холланд, а какое лицо у Айвана, когда он смотрит на Лизу? Я столько раз пыталась представить себе выражение его лица, но вы-то видели его. Расскажите мне об этом.

Холланд задумался, потом неохотно ответил:

— У него такой вид, будто он готов на нее наброситься.

Эвви густо покраснела. Тяжело вздохнув, она произнесла:

— Ну, он ведь не такой джентльмен, как вы…

Он погладил ее по щеке и мягко сказал:

— Но откуда вам знать, дорогая, как я сам смотрю на вас в эту минуту?

Эвви вздрогнула, услышав его слова. Но она не успела ни о чем спросить Холланда: он нежно поцеловал ее в губы.

Лиза вернулась к ним примерно через четверть часа. Ей сразу показалось, что Эвви как-то изменилась. У нее был немного смущенный вид, а у Холланда — довольный. Лиза догадывалась, что здесь произошло, но промолчала: это было не ее дело. К тому же они теперь были втроем, и беспокоиться не стоило.

Они собрали свои пожитки, и Джонс отвез сестер домой до того, как Джордж успел вернуться из школы. Он на прощание поцеловал руки обеим девушкам, и Лиза невольно улыбнулась, увидев, как покраснела при этом Эвви. Теперь она не сомневалась, что, пока Она гуляла, Джонс поцеловал сестру.

Когда Холланд ушел, Эвви принялась вязать, а Лиза — вышивать. Джордж почему-то задержался в школе, и Лиза нервничала из-за этого. Она не могла сосредоточиться на своей работе, а потому стала рассматривать старый журнал «Парижские моды». Ли стая журнал, Лиза обратила внимание на роскошное белье для невест, кружевные пеньюары и панталоны, стоившие огромные деньги. Она уже попыталась вообразить себя обладательницей подобной роскоши. Потом вдруг Лизе пришла в голову неожиданная мысль: а что если бы Айван увидел ее в этом наряде? Она даже покраснела. И тут взгляд ее упал на предупреждающую надпись: «Может ли мать разрешить дочери видеть подобные вещи? »

Отбросив журнал, словно это была раскаленная кочерга, Лиза побежала наверх и переоделась в ста рое рабочее платье из хлопчатобумажной ткани. По том, чтобы отвлечься, она пошла на кухню с намерением готовить ужин, но тут же рассыпала муку по полу. Еще не приступив к основной работе, Лиза взяла щетку и стала подметать пол. Поглощенная этим занятием, Лиза не слышала громкого стука в дверь. Через минуту на кухню вошла Эвви и смущенно сказала:

— У нас гость.

— Кто? — удивилась Лиза, подняв голову. Эвви нервно засмеялась:

— Попробуй угадать.

Лиза выпрямилась и вытерла лицо, вымазав щеку мукой.

— Прошу тебя, только не говори, что это маркиз, — занервничала она.

— Боюсь, что это именно так.

Лиза оглядела свой нелепый наряд, но тут же ус покоила себя тем, что маркиз для нее сейчас ничего не значит, а, следовательно, и внешность ее не имеет большого значения, и вышла из кухни в гостиную.

Как всегда маркиз был прекрасно одет, сама же Лиза почувствовала себя настоящей замарашкой. Это обстоятельство еще более усилило ее раздражение.

— Ну, и чему же я обязана удовольствием вас видеть, милорд? — саркастически спросила она.

В первое мгновение Айван даже растерялся, но потом подошел к ней вплотную и коснулся пальцем ее щеки.

— Это пыль? — спросил он. Лиза ударила его по руке.

— Вам следовало бы знать, что это мука.

— А, понятно.

Маркиз принялся разглядывать Лизу. По-видимому, его развлек ее затрапезный вид, но и от ее груди, вздымавшейся от гнева, он не отводил глаз.

— Если вам понравилось мое платье, я пришлю его в замок, — ехидно заметила Лиза.

— Разве что вы сами придете в этом платье, — усмехнулся маркиз.

Лиза пришла в ярость.

— Должна вас огорчить, я не продаюсь, — ответила она.

— В самом деле? — проговорил Айван, притворяясь удивленным. — А я-то думал, вы готовы к этому, лишь бы только мужчина сделал предложение и при этом еще способен был держаться на ногах.

Лиза побагровела от гнева и с трудом удержалась от того, чтобы влепить Айвану пощечину. Она буквально заставила себя ответить:

— — Мне бы не хотелось быть грубой, но я сейчас очень занята, а потому перейду прямо к делу. Что привело вас сюда? Вы ведь знаете, что вы — не очень-то желанный гость в этом доме.

В ответ он криво усмехнулся.

— Несколько дней назад, во время вашего по спешного бегства из замка, вы оставили там кое-какие вещи. Я счел своим долгом вернуть их вам.

Он поглядел на чайный стол. Там лежали шляпка и перчатки Лизы. Она растерялась. Ей показалось, что Айван снова явился сюда, чтобы сыграть какую-нибудь злую шутку, чтобы помучить ее, пользуясь любым предлогом. Между тем он вернул ее шляпку, слишком дорогую, чтобы она позволила себе роскошь потерять ее. Пока что Лиза обходилась старой шляпкой Эвви, но этот головной убор был уже таким ветхим, что чуть ли не разваливался в руках. И ведь маркиз мог вполне использовать этот предлог, чтобы заманить Лизу в замок, а вместо этого он был настолько любезен, что сам принес ее вещи.

Лиза немного смягчилась. Не слишком ли плохо она думает об Айване? Но тут она вспомнила, при каких обстоятельствах убежала из замка, и гнев ее вспыхнул с новой силой. При расставании он советовал ей «не принимать ласк другого мужчины», если она хочет выйти замуж за богатея!

Внезапно Айван рассмеялся, словно прочел ее мысли.

— Не надо на меня так злиться, дорогая! — воскликнул он. — Вы ведь могли все это забрать и сами. Я вовсе не заставлял вас убегать прочь.

— Вы! Вы меня не заставляли?! — от гнева Лиза на мгновение лишилась дара речи.

Когда она услышала, как лязгнул засов, то сначала не придала этому значения: просто Джордж вернулся из школы. Но тут она увидела, что глаза Айвана потемнели от гнева.

Обернувшись, Лиза увидела Джорджа, тихого, словно мышка. Лицо его было покрыто запекшейся кровью. По щекам катились слезы, а губы ужасно рас пухли. Но на этот раз Джордж явно не остался в долгу у обидчиков: костяшки пальцев на его руках были сбиты в кровь,

— Джордж! — ахнула Лиза и бросилась к брату. С облегчением она увидела, что кровь шла из разбитой брови, а не из глаза, но все же вид мальчика был просто ужасным.

Джордж вдруг обнял сестру и прильнул к ней, даже не замечая маркиза. Мальчик был еще слишком юн, и сейчас ему было очень тяжело, чтобы разыгрывать взрослого мужчину. Он плакал, а Лиза успокаивала его и вытирала слезы с его окровавленного лица платком Айвана.

Тут в гостиную вошла встревоженная Эвви.

— Что такое? Что случилось? — спросила она.

— Джордж подрался, — ответила Лиза. — Надо бы сейчас… — Она запнулась, от растерянности не зная, что сказать.

Айван тут же предложил Эвви опереться на его руку

— Надо бы напоить мальчика чаем, Эвви, — сказал он. — Пойдемте согреем воды, чтобы сделать ему Компресс.

Он говорил спокойно и веско, таким же тоном, как прежде, когда еще был конюхом и случалось, что-то конь поранит ногу, то у кобылы начинались преждевременные роды. Лиза бросила на него благодарный взгляд.

Пока они возились на кухне, Лиза пыталась успокоить Джорджа, но он все продолжал всхлипывать. Вскоре, однако, к его припухшему глазу приложили теплый компресс, и ему немного полегчало. Лиза про мыла его ссадины и вытерла кровь с лица. Утешая брата, она чувствовала, что сейчас и сама нуждается в утешении. Ее тревожила эта жестокая драка, особенно потому, что она не знала причины побоища. Постепенно, однако, мальчик перестал всхлипывать и успокоился.

Усадив брата на диван, Лиза села с ним рядом и проговорила:

— Ну а теперь расскажи, что же произошло.

Одна из пружин в старом диване выскочила, прорвав обивку рядом с тем местом, где сидел Джордж. Это показалось мальчику забавным, и он слабо улыбнулся, к радости сестры.

— Так расскажи мне, что случилось, — повторила она. — На этот раз ребята заслуживают наказания. — Она сама улыбнулась брату.

— Это Клейтон и Джонни, — мрачно ответил Джордж.

Лиза удивилась тому, с какой легкостью мальчик на этот раз назвал обидчиков. Возможно, это произошло потому, что он считал: ему уже нечего терять. Теперь, узнав, кто были виновники, и сама Лиза почувствовала себя в тупике.

Клейтон и Джонни Бекеры принадлежали к одной из богатейших семей Ноддинг Нолл. Они посещали местную школу только потому, что их с треском вы гнали из Итона. Ни один частный учитель не выдерживал с этими шалопаями больше недели, и потому их передали бедной миссис Масгрейв, и оба они начина ли вести себя просто отвратительно, стоило только ей отвернуться.

— Ну, не горюй, мой хороший, — успокоила Лиза Джорджа. — Я поговорю с сэром Бекером. В конце концов, он имеет титул рыцаря и должен отвечать за поведение своих отпрысков.

— Нет! — закричал вдруг Джордж. — Не надо с ним разговаривать! Не надо!

— Но почему? — Лиза пыталась успокоить мальчика, потом посмотрела на Эвви, словно ища поддержки, но та просто сидела рядом с Айваном и сокрушенно качала головой.

Но тут заговорил сам Айван:

— Успокойся, паренек, и расскажи сестре, почему ты не хочешь, чтобы она поговорила с сэром Бекером.

Лиза посмотрела на Трамора. Почему-то ей было сейчас с ним спокойнее. Среди всеобщей беспомощности он выглядел особенно сильным. Его присутствие благотворно подействовало и на Джорджа, потому что возбуждение его улеглось, и он снова обнял сестру.

— Ну-ну, не огорчайся, — снова стала его уговаривать Лиза, потому что видела: он вот-вот снова заплачет.

— Не ходи туда, Лиза, — проговорил Джордж сквозь слезы. — Сэр Бекер сам сказал про меня Клейтону, что я… незаконный сын и… ублюдок.

Лиза едва не задохнулась от ярости. Она посмотрела на сестру, на лице которой выразился ужас, потом на каменное лицо маркиза. Кажется, никогда еще в нем так не сочетались жесткость и уязвимость. Его взгляд выражал гнев и боль. Конечно, он сейчас словно увидел в Джордже самого себя, когда был ребенком.

— Это ложь, ты слышишь меня? Ты меня слышишь?! — Лиза потрясла брата за плечи, чтобы заставить его обратить внимание на свои слова.

— Сэр Бекер говорит, что это правда, — ответил он.

— А я говорю: это неправда!

— А как же это можно доказать?

Такие слова, прозвучавшие по-взрослому, озадачили Лизу, но только на мгновение.

— Ты и не должен ничего доказывать, — просто ответила она. — Скажи им, что это вранье. Это они должны доказывать, что в гнусных сплетнях, которые они повторяют, есть сколько-нибудь правды. — Она наклонилась и поцеловала брат. — К тому же тебе не придется долго оставаться в их обществе. Мы отправим тебя в школу в Итон. Я не допущу, чтобы мой брат учился вместе с Бекерами,

Эвви ахнула, услышав эти слова, но Лиза решила, что объяснит все сестре позже. Что до Айвана, то видно было: он согласен с Лизой. Маркиз, пожалуй, мог бы дать и денег на обучение Джорджа; весь вопрос был только в том, чего он мог потребовать взамен.

— Это правда? — спросил Джордж, вытирая! щеки.

— Правда, — тихо проговорила Лиза и снова поцеловала его в лоб. — Ну что же, — вздохнула она, — ты, должно быть, проголодался. Как ты смотришь на то, чтобы Эвви покормила тебя?

— Пожалуй, — согласился Джордж.

Он понемногу начал приходить в себя, хотя она понимала, что нанесенная ему душевная рана опаснее, чем все эти ссадины и синяки. И отчего люди могут быть такими жестокими!

— Лиза, как ты себя чувствуешь? — спросила Эвви, беря брата за руку. При этих словах она посмотрела на маркиза. Заметив это, Айван поморщился.

— Хорошо, Эвви, — ответила Лиза. — Но я должна кое о чем побеседовать с маркизом. Ты покормишь Джорджа?

Эвви замялась, потом спросила:

— Может быть, нам следует подумать о других возможностях?

«Например, о Холланде Джонсе», — догадалась Лиза. Но этого сейчас делать не следовало. Нельзя было отпугивать Холланда, взваливая на него сразу такое бремя. Одно дело — предлагать вносить высокую плату за учение в Итоне жениху сестры, другое дело — предлагать то же самое зятю. Вот если Холланд женится на Эвви, тогда, может быть, это и случится. Не отвечая на вопрос сестры, Лиза сказала:

— По-моему, у нас еще остались лепешки от обеда. Разогрей их, пожалуйста, и дай Джорджу, пусть поест с медом.

Эвви нахмурилась, но Лиза по-прежнему не желала сейчас говорить на эту тему. Сначала она хотела переговорить обо всем с Айваном.

Эвви, видимо поняв, о чем думала сестра, увела Джорджа на кухню. Вздохнув, Лиза начала трудный разговор с Айваном.

— Помнится, — засмущалась она, — вы говорили, что Джорджу следовало бы учиться в Итоне?

— Говорил, — подтвердил маркиз.

— Я готова выполнять любую работу, чтобы это стадо возможным, — продолжала Лиза. — Я могу готовить вам еду, заниматься стиркой, я согласна даже стелить вам постель, если хотите. Но только, — она продолжала уже почти шепотом, — об одном умоляю вас: не заставляйте меня ложиться в вашу постель за эти деньги.

Маркиз долго молча смотрел на нее. Как обычно, во взгляде его выражалось желание, но еще и какое-то новое, более глубокое чувство. Потом он вдруг резко встал, намереваясь уйти.

— У меня достаточно денег, — сухо произнес он, — чтобы заплатить за обучение одного мальчика, не заставляя его сестру становиться служанкой. Желаю здоровья, мисс Альсестер. Я сделаю нужные распоряжения и зайду завтра.

— Айван, постойте, — остановила его Лиза. — Я не могу допустить, чтобы вы просто платили за Джорджа. Но я вполне могу выполнять ту работу, о которой вы давали объявление. А потом, когда Эвви выйдет замуж, мы с вами сможем полностью рассчитаться. Не могли бы мы заключить с вами сделку?

— Сделка со мной, дорогая, означает сделку с дьяволом, — ответил Айван.

Она изумленно посмотрела на него.

— Но разве вы не понимаете? Я ведь не могу быть в долгу у вас!

Айван схватил ее за руку.

— Вы соблазняете меня, Лиза, ну что же, пусть будет по-моему. Я могу платить за Джорджа без всякого возмещения.

— Но не лучше ли просто заключить сделку?

— Можно подумать, что между нами возможно что-то простое, — заметил маркиз.

— Но ведь это зависит от вас.

Айван засмеялся:

— Ну, хорошо, вы вынуждаете меня согласиться. Вы получите работу в замке, хотя, конечно, служанкой я вас видеть не хотел бы, Я предлагаю вам помогать мне вести переписку или помогать домоправительнице вести расчеты. Я же, как и обещал, буду платить вам сто фунтов ежегодно. Давайте подумаем, за сколько лет вы смогли бы отработать плату за обучение Джорджа… Страшно представить!

— Это займет всего полгода, — возразила Лиза. — Холланд заплатит вам, после того как женится на Эвви.

— К черту деньги Холланда! Это ведь все равно мои деньги, и я их не возьму. Итак, как насчет сделки?

— Зачем создавать трудности? — настаивала Лиза, которую пугал такой оборот дела. — Вы же знаете, что я не могу работать в замке неопределенное количество времени.

— А почему бы и нет? Или вас больше привлекает перспектива стать пятым колесом в семье Эвви, получив известность в качестве «старой девы, сестры миссис Джонс»?

У Лизы выступили слезы на глазах. Он задел ее больное место.

— Конечно, нет, — тихо согласилась она, — и как любезно с вашей стороны мне об этом напоминать.

— Я просто реалист. Так как же насчет сделки?

— Да, черт возьми, я согласна! Но я надеюсь, вам ясно, что я не должна отрабатывать ваши деньги в постели?

— Вполне понятно.

Лиза густо покраснела. Ей вовсе не хотелось рассуждать о таких деликатных предметах, но Айван вы нудил ее к этому. По крайней мере, теперь можно было вздохнуть свободно.

— Итак, мы заключили соглашение, — констатировала Лиза. — Даете ли мне слово джентльмена, что будете соблюдать его.

— Я даю вам слово, — обещал Айван. — Но, поскольку я, как известно, не джентльмен, то мы не будем подкреплять сделку рукопожатием. Вместо этого я прошу вас поцеловать меня.

— Но вы должны поступать как джентльмен. Это входит в наш договор.

— Я и буду поступать как джентльмен. Но я предлагаю вам самой поцеловать меня.

Лиза растерянно уставилась на Айвана.

— Так мы заключили соглашение или нет? — спросил он.

— Конечно, — произнесла Лиза. — Но ведь то, о чем вы просите, по соглашению, должно быть исключено.

— Я говорю только об одном поцелуе, сейчас. После этого вы сможете сколько угодно играть роль целомудренной девственницы. У меня нет привычки бегать по коридорам, гоняясь за прислугой.

— После этого — больше ничего? — уточнила Лиза.

— Это уже я оставляю на ваше усмотрение, дорогая. Так поцелуйте же меня.

Подумав, Лиза решила, что в его просьбе нет ничего страшного. Она у себя дома, и Эвви рядом. Сейчас он не сможет ее скомпрометировать. Встав на цыпочки, Лиза попыталась поцеловать его в губы, но Айван стал наклонять голову, и ей поневоле пришлось обнять его за шею. Желая поскорее закончить с этим, Лиза быстро чмокнула его в губы.

Она сама удивилась тому, что этот невинный поцелуй взволновал ее. Ей даже захотелось повторить все вновь. Между тем на лице Айвана было написано холодное безразличие. Лиза даже почувствовала что-то вроде разочарования из-за того, что ей не удалось затронуть его чувств. Больше того, в глубине души она ощутила, что страсть, которую к ней питает Айван, дает ей власть над ним самим. А теперь эта власть ускользала от нее.

Лиза снова поцеловала его и погладила по шее. Но и на этот раз Айван остался равнодушным. Она поцеловала его и в третий раз, и теперь была уже смелее. Но он снова не ответил на ее поцелуй. В четвертый раз Лизе показалось, что губы его чуть дрог нули. И только когда она поцеловала Айвана в пятый раз, он ответил ей, ответил страстно и жадно, разбудив ее собственную страсть. Он раздвинул языком ее губы, и на сей раз это вовсе не поразило Лизу. Этот поцелуй показался ей таким же естественным, как, например, смех, хотя поцелуй доставлял ей гораздо большее Удовольствие.

Когда их губы, наконец, разъединились, Лиза закрыла глаза и прильнула к Айвану.

— Так должно было быть всегда, — прошептал он.

Он нежно дотронулся до ее губ. Лизе вдруг снова захотелось заплакать, только она сама не знала отчего. Когда Айвам взял свое пальто, висевшее у дверей, оделся и вышел, она с трудом удержалась от того, чтобы остановить его.

Глава 12

Айван сам позаботился о том, чтобы Джордж был доставлен в Итонский колледж. Вскоре Лиза с удивлением обнаружила, что к протеже маркиза Пауэрскорта там отнеслись с особым почтением. Через три дня от директора Итонской школы пришло письмо, в котором говорилось, что Джордж Альсестер не только вполне достоин быть учащимся колледжа, но, конечно, займет свое место среди самых способных, умных и высокодуховных учеников. Сестры Альсестер не верили своему счастью, и Лиза каждый день читала это письмо вслух Эвви.

В то же время странная вещь произошла с семейством Бекер. Сэр Бекер, отец Джонни и Клейтона, всегда был известен как мот, и вскоре в деревне прошел слух, что он — кандидат в долговую тюрьму. Но, к общему удивлению, долги сэра Бекера оказались за плаченными как раз вовремя, а сам он, вместо того чтобы вернуться к прежней жизни, продал имение неизвестному покупателю, поместил Клейтона и Джонни в интернат с весьма строгими правилами и неожидан но уехал из Ноддинг Нолл. Лиза очень обрадовалась отъезду Бекеров, но она почувствовала, что за всем этим, очевидно, стоял маркиз. Пожалуй, он получил слишком большую власть. Вскоре пришел черед платить за эти удачи, и миссис Лофтс вызвала Лизу в замок Пауэрскорт. Во второй раз домоправительница приняла Лизу даже еще более неприязненно, чем в первый, хотя понять причину такой ненависти было трудно. Спросить об этом у самой миссис Лофтс не было никакой возможности, а потому Лизе оставалось только гадать в чем же тут дело.

Поначалу Лиза нашла новую работу вполне терпимой. Она была в восторге, когда домоправительница сообщила ей, что, по существующим в замке правилам, хозяин не должен видеть никого из прислуги, если он сам не вызывал этого человека. Как и предполагала Лиза, в замке было множество особых помещений и коридоров, входов и выходов, предназначенных только для слуг. От других слуг она узнала, что Айван не настолько злой хозяин, чтобы увольнять каждого, кто оказался на господской половине без причины и имел несчастье попасться на глаза маркизу. Но у миссис Лофтс был иной нрав. Она с явным удовольствием предупредила Лизу, чтобы ноги ее не было за пределами помещений для прислуги и что, если она нарушит этот запрет и попадется маркизу, тот немедленно вышвырнет ее с работы.

Интересно, что не прошло и недели, как Лиза попалась на глаза маркизу. В тот день миссис Лофтс поручила ей собрать и почистить стеклянные колпаки от газовых светильников в гостиной. Хотя это и не входило в обязанности Лизы, но она не стала спорить или жаловаться Айвану, чтобы не сердить домоправительницу. Сняв стеклянный колпак со светильника, Лиза вдруг заметила, что Трамор наблюдает за ней из дверей оранжереи. Растерявшись, девушка принялась искать выход для слуг, но никак не могла найти нужную дверь.

— Куда вы направляетесь? — услышала она за спиной голос маркиза.

— Я должна оставить вас, — ответила она не оборачиваясь.

— Подождите. Расскажите мне об обязанностях, которые возложила на вас миссис Лофтс.

— Айван, пожалуйста, не говорите миссис Лофтс, что вы видели меня здесь. Иначе она меня…

— Знаю, знаю. Она ведь сущая ведьма, не так ли? — Айван присел на диван.

— Да ведь… — Лиза боялась показаться неблагодарной и не знала, что ответить.

Он рассмеялся, увидев ее растерянность.

— Я думаю то же, что и вы. Почему бы нам с вами ее не уволить?

— Нам с вами?

— Конечно. Я не хотел бы выгонять людей по собственному произволу. Будет куда лучше, если мы оба признаем ее негодной.

— Не могу так утверждать с чистой совестью, — возразила Лиза. — Может быть, ей надо заботиться о большой семье. А может быть, у нее больная мать.

— Она старая дева. А в ее возрасте вряд ли у человека могут быть в живых родители. Кроме того, она ни разу в жизни никому не послала письма. Как же она может отправлять кому-то деньги?

— Значит, я ошиблась, — тихо проговорила Лиза. Ее поразила мысль, что жизнь этой женщины зависит от каприза ее хозяина. Правда, Лиза не питала никаких чувств к миссис Лофтс. Напротив, Лизу возмущало, что домоправительница каждое утро колотила одну из посудомоек. В то утро, когда бедная девушка в слезах убежала с кухни, Лиза, не выдержав, потребовала объяснить, за какие такие провинности домоправительница может так бить служанку. Это было ошибкой Лизы: миссис Лофтс просто ушла, ничего не ответив. И только позднее от дворецкого Лиза узнала, что получила задание полировать серебряную по суду. Она вынуждена была заниматься этим все утро, так что руки ее покрылись мозолями.

И все же Лиза хотела подыскать миссис Лофтс какое-то оправдание. Может быть, сейчас она переживает трудное время. Нельзя же сразу увольнять человека, который проработал у тебя долгие годы.

От этих размышлений Лизу отвлек голос Айвана:

— Знаете, она обожала моего отца. Она буквально была влюблена в него.

— В таком случае, зачем вам так беспощадно вы гонять ее на улицу?

— А вы бы не хотели этого? — спросил маркиз с притворным удивлением. — Неужели у такой холодной женщины может быть такое доброе сердце?

— Ведь она долго служила вашей семье, — заметила Лиза. — Так зачем же торопиться?

— Она ненавидит меня, — пояснил он. — Так с какой же стати терпеть такую злобную служащую?

— Что вы? Она, по-моему, помнит о своем долге.

— Я по глазам вижу, что она чувствует. Притом она слишком долго служила моему отцу.

Лиза посмотрела ему в глаза. Она не знала, как сказать ему то, что она хотела, и с трудом подбирала слова:

— Айван… вам надо забыть об отце… он для вас как яд.

Она ждала вспышки ярости, но маркиз только помрачнел и недоверчиво посмотрел на нее, после чего быстро переменил тему:

— Давайте-ка я погляжу на вас в этой дурацкой рабочей одежде.

Лизе не хотелось выполнять эту прихоть Айвана, но не стоило, и вызывать его недовольство. Оглядев ее, он изрек:

— Замечательно, просто замечательно.

Лиза терпеть не могла это черное платье из твида, потому что выглядела в нем слишком бледной. Единственное, что смягчало суровость этого наряда, были снежно-белые воротник и манжеты, а также белый чепчик с лентами.

— Лиза, — проговорил Айван, — присядьте рядом и расскажите мне о своих обязанностях.

Девушка почувствовала себя неловко.

— Простите, я не могу, миссис Лофтс это не понравится, — произнесла она.

— А разве мы — два шаловливых ребенка, которые прячутся от няни? К черту эту бабу. Садитесь. — Он схватил ее за руку и силой усадил на диван. — Что это значит? — удивился он, разглядывая мозоли на Лизиной ладони. Словно желая извиниться перед ней, он поцеловал ее ладонь.

— Нет, нет, Айван, не надо, — тихо возразила Лиза, когда он попытался повторить поцелуй. Даже прикосновение его губ к ее руке теперь волновало ее. Он сердито нахмурился, но на этот раз маркиз злился не на Лизу.

— Откуда у вас эти мозоли? — переспросил Айван. — Вы заработали их у меня в замке или в своем хозяйстве?

— Я… я полировала серебряную посуду моей мамы, — ответила Лиза, довольная тем, что хотя бы отчасти ее слова были правдой.

— Судя по состоянию ваших рук, ваша матушка, должно быть, оставила вам целую гору серебра, — заметил Айван.

Он хотел снова взять Лизу за руку, но она успела встать и отбежать в сторону. Он вдруг рассмеялся, решив, что она кокетничает. Но Лиза услышала чьи-то шаги в коридоре и похолодела при мысли, что это могла быть миссис Лофтс.

Словно угадав, о чем она думает, маркиз воскликнул:

— Вас нанимала не она, а я, и отвечаете вы только передо мной.

Лиза понимала, что он прав, но ведь в его отсутствие домоправительница всегда могла навредить ей. И тут Лиза, наконец, увидела нужную дверь — вход в помещение для слуг, и быстро ретировалась, закрыв эту дверь за собой.

После ее поспешного ухода маркиз помрачнел. Ему хотелось тут же последовать за Лизой, но в это время в гостиной действительно появилась миссис Лофтс.

— К вам гости, милорд, — объявила она, как обычно, недовольным тоном. Заметив снятый ламповый колпак, домоправительница тут же водворила его на место.

— Кто это? — раздраженно спросил маркиз.

— Она назвалась миссис Антония Ковел. Она сказала, что вы знаете ее.

При этих словах выражение лица Трамора изменилось. Он улыбнулся, словно услышал приятную новость.

— Просите, — сказал он. — И распорядитесь, пожалуйста, чтобы нам приготовили и подали обед.

— Прикажете что-нибудь еще, милорд? — спросила миссис Лофтс (причем слово «милорд» прозвучало в ее устах как-то двусмысленно).

— Больше ничего. — Маркиз пристально посмотрел на нее и добавил: — Пока ничего.

— Очень хорошо, милорд, — с этими словами домоправительница удалилась.

Когда Антония Ковел вошла в гостиную, Айван находился у окна, расставив ноги и заложив руки за спину. Сейчас он походил на капитана, стоявшего на палубе корабля. Увидев его, зеленоглазая, черноволосая красавица улыбнулась. При этой встрече она почувствовала и радость и грусть.

— Айван, я здесь, — тихо проговорила она. Он тут же обернулся, и она засмеялась как девочка, хотя со времени ее детства прошло не меньше двадцати лет. Айван протянул к ней руки, и она бросилась в его объятия.

— Айван, ты стал таким величественным, тебя пря мо не узнать, — заметила Антония. Смахнув слезу, она снова улыбнулась. — А старик Пауэрскорт, должно быть, переворачивается в гробу, когда ты бродишь по этим залам.

— По-моему, он уже начал привыкать ко мне, — ответил Трамор. — Его призрак не являлся мне уже недели две.

Антония в испуге уставилась на него, потом слегка стукнула его в грудь.

— Негодник, разве так можно шутить над старой женщиной? — Только тут она разглядела шрам на его лице и хотела было погладить эту отметину, но почему-то передумала. — Как видно, прошедшие семь лет не были слишком легкими, — заметила гостья.

Айван потрогал шрам.

— Я начинаю думать, что мне следует прежде всего беспокоиться не о прошлом, — уклонился он от ответа.

— Конечно, нет, — согласилась Антония. Высвободившись из его объятий, она с любопытством осмотрела гостиную и заглянула в оранжерею.

Удовлетворив свою любознательность, она вернулась к Айвану и воскликнула:

— Твой замок просто великолепен. Теперь ты достиг всего, чего желал.

— Не всего, — ответил Айван с загадочным видом.

— А, понимаю. — Антония улыбнулась. — Есть одна блондинка, не будем называть ее имени, которая, несмотря на все лишения, превратилась в роскошную молодую женщину. Я угадала?

— Может быть, — произнес маркиз и сразу же заговорил о другом: — Ты сама роскошная женщина Антония. Ты совсем не изменилась.

Она гордо расправила плечи.

— Но это не совсем так. С тех пор я постарела на семь лет и считаю, что это заметно.

— Неужели мы так давно не виделись?

— Да. Ты забыл, мой дорогой, что не из-за меня ты покинул деревню. К. тому времени ты уже и не думал обо мне.

Айван слегка обнял ее за талию.

— Я никогда не забываю о красивых женщинах, — заявил он.

Антония не смогла удержаться от улыбки.

— Бесстыдный льстец! Но знаешь, милый, есть мужчины, которые не так молоды и хороши собой, как ты, и когда они говорят, что я красавица, я им верю.

— Это Ковел то? — засмеялся Айван.

— Представь себе, через пять лет после свадьбы он все еще уверяет, что я прелестна.

— И он прав. Знаешь, я бы сам женился на тебе.

— Никогда бы не женился, — проговорила она.

— Ты ведь была у меня первой, Антония. Я тогда совсем потерял голову.

Она снова улыбнулась.

— Не могла я у тебя быть первой. Ты научил меня тогда слишком многому.

— Мне было всего семнадцать. Что я тогда понимал!

— Э, Айван, брось. Ты уже родился зрелым. Тебе никогда не было семнадцать. Я ведь помню, как мы повстречались впервые. Ты еще тогда привел мне коня, которого я купила у Альсестеров. С первого взгляда на тебя я поняла, что ты настоящий мужчина. А вскоре ты мне это доказал на деле.

Айван усмехнулся:

— А я и теперь придерживаюсь мнения, что это ты совратила меня. — Посмотри на себя! — воскликнула Антония. — Ты ведь завзятый распутник. Куда мне против тебя!

— И что я могла сделать тогда?

— Ты могла перевоспитать меня, пока еще была такая возможность.

— Но ты же сам знаешь, что мы никак не могли пожениться. Люди бы не пожалели для тебя самых грязных наименований, самым мягким из которых было бы «альфонс». А ты бы не был мне верен, особенно с тех пор, как подросла Лиза Альсестер.

Айван не нашелся, что ответить на это замечание и, когда в гостиную вошла миссис Лофтс, вздохнул с облегчением.

— Можно закусить? — Антония бросила кокетливый взгляд на Айвана и подошла к тележке, которую прикатила миссис Лофтс.

Отпустив домоправительницу, Айван спросил:

— Должно быть, ты долго добиралась сюда из Каленбери?

Проглотив кусок пирожного, Антония ответила с улыбкой:

— Страшно долго. Но сегодня утром я сказала Ковелу: «Айван вернулся, и я должна навестить его».

— Ковел щедрый муж, раз отпустил жену в такую даль навестить прежнего любовника.

— Ковел прелесть, он меня совсем не ревнует. Он меня все время безумно смешит, Айван. Знаешь, я наконец-то счастлива.

— Знаю. Вижу.

Она посмотрела ему в глаза.

— Айван, ты тоже должен найти свое счастье. Я не нашла его ни в замках, ни в богатствах, ни в молодых любовниках. Не найдешь и ты.

— Я знаю это, — согласился Айван. Наполнив его тарелку, Антония передала ее Айвану со словами:

— Тогда, милый, ты настоящий мудрец. — Она поцеловала его в губы и стала разливать чай.

Они просидели в гостиной несколько часов, вспоминая прошлое. Антония стала прощаться уже в сумерках, и Айван настоял на том, чтобы она отправилась домой в его карете. Расставание их было грустным. Хотя они давно не были любовниками, но давняя дружба доставляла им при встрече большую радость. Айван обещал вскоре навестить их с мужем! После отъезда Антонии он вернулся в гостиную в глубокой задумчивости.

Лиза, которая только что принесла домоправительнице чистое постельное белье, выглянув в окошко, заметила карету маркиза, отъезжавшую от замка. Решив, что маркиз уехал, она заторопилась в гостиную, чтобы дочистить ламповые стекла. Ей хотелось на сегодня поскорее покончить с неприятной и нудной работой. Когда она убежала из гостиной, миссис Лофтс снова послала ее в буфетную, где, как по волшебству, снова появилась груда старой посуды, нуждавшейся в наведении лоска. Занятая этой работой, Лиза не слышала о том, что в замок пожаловала гостья, хотя об этом говорили все слуги. Она вбежала в полутемную гостиную и тут же, споткнувшись о чьи-то ноги, упала на колени маркиза, который сидел в кресле у выхода для слуг. В первое мгновение Лиза была настолько поражена, что даже не сразу смогла встать.

— Но… но я думала, что вы уехали, — промямлила она, глядя на Айвана как на привидение. — Я видела вашу карету…

— Свою карету я ссудил другу, — ответил Айван, коснувшись рукой ленточек на ее чепце.

Только теперь Лиза окончательно поняла, что произошло. Она попыталась встать, но маркиз удержал ее.

— Так что же вы здесь делаете? — спросил он. — Уже ночь.

— Я хотела закончить… — И тут взгляд ее упал на газовый светильник, и лицо ее вытянулось. Лиза снова попыталась вырваться, но тщетно.

— Это не входит в ваши обязанности, — заговорил Айван. — Я нанимал вас для более чистой работы. К тому же вам следует уже быть дома. Кто, кроме вас, поможет Эвви? — Он погладил ее по щеке. Лиза заметила, что Трамор смотрел на нее как-то странно. Ей показалось, что во взгляде его выражалась нежность, чего прежде не было.

— Эвви умеет готовить ужин, — уклончиво ответила она. — Но мне не полагается находиться здесь в одно время с вами, поэтому я должна уйти.

— Все это просто смешно, — произнес Айван, Не отпуская ее. — Смешно, как и то, что вы играете роль служанки, а я — роль лорда.

— Но вы, Айван, здесь действительно лорд, — мягко сказала Лиза, — а я действительно служанка, Это вовсе не игра. И все же я прошу вас не обращаться со мной как с прислужницей из кабачка.

— Вот как? А я-то думал, что ни богатства, Ни роскошная одежда еще не делают человека лордом. Это ведь ваши слова.

Он улыбнулся и коснулся рукой ее губ. Лиза отвела его руку.

— То, что вы отправили Джорджа в Итон, поступок, достойный лорда, — проговорила она. — Но не то, что вы делаете теперь.

Вместо ответа Айвам вдруг сказал:

— Вам следует вернуться домой. Почему вы не собираетесь?

Он больше не держал Лизу, и она встала на ноги.

— Так буду собираться, чтобы доставить вам удовольствие, — ответила она.

Лиза слишком устала, чтобы вести игры с маркизом. Если домоправительница выбранит ее завтра за недоделанную работу, то будь что будет.

— Принесите ваше манто, — сказал Айван. — Уже темно, и я хочу проводить вас. — Он встал и. открыл перед ней дверь.

Лизу его предложение застало врасплох. Айван явно изменился за этот вечер. Интересно все-таки, кто же приходил к нему сегодня и привел его в такое расположение духа?

— Боюсь, миссис Лофтс не одобрит этого, — возразила она.

— Идите за вашими вещами. Поверьте, миссис Лофтс будет в восторге. — Он усмехнулся, и усмешка эта, по-видимому, не предвещала ничего хорошего для миссис Лофтс.

— Понятно, — с этими словами Лиза вышла из гостиной. Оглянувшись, она увидела, что маркиз смотрит ей вслед и улыбается. Она неуверенно улыбнулась в ответ.

Во взгляде Айвана было что-то странное и немного пугающее. Лиза понимала, что возвращаться домой в его обществе ночью было бы страшно глупо. По этому она решила, взяв манто и сумочку, тайком уйти из замка через вход для слуг.

Глава 13

На следующий день, едва Лиза успела явиться в замок, как миссис Лофтс сообщила ей, что маркиз не медленно желает ее видеть. По пути в Баронский зал, где маркиз обычно завтракал, Лиза услышала, как слуги говорили о том, что хозяин сегодня в отвратительном настроении. Никто не знал причин, но все, едва услышав звонок, срывались с места. Никто не осмеливался сегодня заставлять маркиза ждать.

Поэтому Лиза чувствовала известное беспокойство, уже входя в зал, где у одного из огромных каминов сидел Айван Трамор. Миссис Лофтс тут же воротилась на кухню, и Лиза осталась с ним один на один.

— Да, милорд? — заговорила Лиза, и Айван поднял голову, прервав завтрак. Еще до того, как их глаза встретились, Лиза поняла, что он очень сердит, и сердит именно на нее.

Все еще не глядя на нее, он спросил:

— Почему вы ушли?

— Ушла? — переспросила Лиза. — Это вчера вечером?

— Да, именно вчера вечером,

Лиза в растерянности смотрела на Айвана. Что она могла объяснить ему? Как объяснишь, что его необычное дружелюбие и странная улыбка встревожили ее, что его вчерашнее расположение духа пугало ее даже больше, нежели его сегодняшний гнев? Она попыталась привести какие-то разумные доводы:

— Едва ли в ваши обязанности входит провожать слуг домой…

Айван отбросил салфетку и встал.

— Вы больше никогда так не поступите! — заявил он.

— Я и сама могу дойти домой.

— Только не ночью! Мало ли что могло с вами случиться. Что если бы вам встретились какие-нибудь головорезы?

Лиза невольно засмеялась, хотя это было совсем не вовремя.

— Айван, вы же знаете Ноддинг Нолл! Тут нет никаких головорезов. А Фиалковая Лужайка всего в полумиле от замка.

— Если подобное повторится, в два счета я добьюсь исключения вашего брата из Итона.

Лиза поняла: дело зашло слишком далеко. Как он смеет шантажировать ее таким образом?

— Иногда мне придется задерживаться по вечерам, и вы не можете всякий раз провожать меня. Этого не подобает делать, — сухо заметила она.

Не отвечая, маркиз снова уселся за стол и продолжал, завтракать, дав Лизе понять, что разговор закончен. Некоторое время он жевал, словно не замечая Лизу, потом сказал:

— Отныне, независимо от времени вашего ухода, вас будет провожать мой старший конюх Джон Довер. Он человек пожилой, и я вполне могу доверить ему заботу о вашей безопасности. Кроме того, я велел ему провожать вас сюда по утрам, так что советую не уходить из дома, пока он не постучит в вашу дверь. Теперь все. Вы свободны.

Лиза настолько опешила, что даже не успела воз разить, хотя его желание выделить ей провожающего было само по себе нелепо. В замке работали не меньше двадцати женщин, которые ежедневно ходили на работу и с работы в одиночестве. Это был какой-то каприз со стороны Айвана, и Лизе захотелось ответить ему в том же духе. К своему удивлению, она с трудом удержалась от того, чтобы показать ему язык.

— Я сказал: вы свободны, — повторил Айван, не поднимая головы.

— Да, ваше величество, — саркастически проговорила Лиза, перед тем как уйти.

В тот день дела, которые поручали Лизе, были гораздо легче, миссис Лофтс явно избегала ее, а однажды Лиза осталась и вовсе без дела. Когда она сидела на скамейке в зале для слуг, вдруг появилась миссис Лофтс, но, вопреки ожиданию Лизы, домоправительница не стала читать ей нотации, а прошла мимо, бросив на новую служанку высокомерно-презрительный взгляд.

Когда наступил вечер и Лиза собралась уходить, на кухне появился элегантный пожилой мужчина, назвавшийся Джоном Довером. Он любезно предложил ей руку и проводил до дома, занимая по дороге приятной беседой. Старший конюх очаровал Лизу, так что ее уже не так раздражало и смущало назойливое покровительство маркиза. Когда они расстались у дверей ее дома, Лиза подумала, что завтра если не сама работа, то дорога на работу может доставить ей удовольствие.

Домой Лиза пришла уже в хорошем настроении. К ее удивлению, Эвви сидела на полу среди каких-то коробок, Коробки лежали на полу, на диване, на столе.

— Ч… что это? — спросила изумленная Лиза.

— Как хорошо, что ты пришла! — отозвалась Эвви. — А то я просто не знаю, что делать со всем этим добром.

Эвви осторожно поднялась, подошла к столу, взяла письмо и вручила его сестре.

Письмо пришло из Лондона. Лиза сломала печать. В письме было всего несколько слов: «Последняя воля двоюродной бабушки Софи».

— И все? — удивилась Эвви.

— Кажется, да.

На одной, самой большой коробке была от руки сделана надпись: «Элизабет Викторин».

Пониже было выбито другое имя: «Чарльз Фредерик Уорт».

— А что внутри? — поинтересовалась Эвви.

— Сейчас посмотрим.

Открыв крышку, Лиза невольно ахнула.

— Ах, Лиза, что же там такое? — задала вопрос сестра.

— Платье, да какое красивое! — Она извлекла из коробки тяжелое атласное платье.

Эвви погладила роскошную ткань.

— Какого оно цвета? — Розовое, очень красивого оттенка, отделанное темно-розовым позументом. — Она погладила шелковистую материю. Платье было роскошным, и, пожалуй, такого красивого наряда Лиза прежде еще не видела ни разу.

— А другое там есть? — спросила Эвви с надеждой.

Лиза улыбнулась.

— Экая ты! Конечно, должно быть и второе. Тут, знаешь, сколько коробок. Розовое атласное платье она повесила на спинку кресла и принялась изучать неожиданно полученные ими богатства.

В одних коробках лежали шелковые чулки, в других — лайковые перчатки, парижские корсеты, сорочки из швейцарского муслина. Когда коробок осталось всего две, Лиза открыла ту, что была побольше, с надписью «Эвелин Грейс».

Платье Эвви из темно-синего, почти черного бархата, отделанное кружевом валансьен, было не менее роскошным, чем Лизино. Эвви, должно быть, будет вы глядеть в нем просто великолепно. Лиза живо представила себе выражение лица Холланда, когда он впервые увидит сестру в этом наряде.

— Оно красивое? — спросила Эвви шепотом. Лиза засмеялась, почувствовав себя принцессой из сказки. Она бросила сестре платье, которое было еще тяжелее ее собственного, и Эвви, с трудом поймавшая свой наряд, тоже рассмеялась.

— И все это не сон!! — воскликнула она.

— Конечно, — отозвалась Лиза. Она любовно погладила розовое атласное платье, висевшее на кресле. Потом взгляд ее упал на последнюю коробку. — Тут есть еще одна, Эвви. Интересно, это мне или тебе?

— Конечно, тебе, — заверила Эвви, радостно улыбаясь.

Лиза открыла покрытую атласом коробку с надписью «Бронвин и Шлосс» и изумленно вскрикнула.

— Что там такое? — — спросила заинтригованная Эвви.

— Поразительная вещь, — произнесла Лиза, извлекая из коробки шелковую сетку для волос, украшенную множеством стеклянных кристалликов. Даже при тусклом свете камина эта вещица выглядела великолепно.

Лиза с трудом сумела описать Эвви эту сетку, но, когда, наконец, удалось это сделать, та засмеялась и сказала:

— О, как было бы замечательно, если бы все эти кристаллики на самом деле были алмазами!

Лиза посмотрела на сверкающую сетку для волос и ответила с улыбкой:

— Ну, в таком случае мы с тобой стали бы богатыми, словно пираты.

Они обе посмеялись над этой нелепой мыслью, а потом Эвви проговорила уже серьезно:

— Как славно было бы избавиться от всех наших бед! Будь это драгоценные камни, мы могли бы заплатить долг Айвану, и тебе больше не пришлось бы ходить на работу в его замок. Тогда мы бы смогли переехать отсюда даже в Лондон.

— Будь у нас крылья, мы бы могли летать. Но к чему бесплодные мечты? — Лиза положила сетку для волос обратно в коробку. — Значит, нам придется продать эти платья? — спросила Эвви.

За этим последовало тяжелое молчание. Им обе им было бы очень тяжело расстаться с этими наряда ми, но их прислали в очень уж неподходящее время. Сбережений почти уже не осталось, а жалованье, которое Лиза получала в замке, никоим образом не могло покрыть расходов на обучение Джорджа, так что нечего было и думать о том, чтобы отложить часть этих денег на повседневные нужды. Все это было так, но когда Лиза увидела, как любовно гладит Эвви свое темно-синее бальное платье, она сказала:

— Ну, уж нет.

Во всяком случае, сестру нельзя было лишать та кой радости. Если что-то и следовало продать, так это розовое платье. Ей, Лизе, ни к чему такие наряды, не то, что Эвви, которой есть, для кого наряжаться и которая, слава Богу, видимо, скоро выйдет замуж.

Лиза взяла свое розовое атласное платье и снова уложила его в подарочную коробку. Ей оно ни к чему, а Эвви едва ли узнает, осталось у сестры роскошное бальное платье или нет.

Лиза решила в субботу отправиться в Каленбери, в ближайший городок. Она была почти уверена, что там удастся продать розовое бальное платье за хорошую Цену. К тому же в Каленбери ее почти никто не знал, и поехать туда было совсем иным делом, чем пойти в Магазин женской одежды в Ноддинг Нолл.

Принимаясь за работу в замке утром следующего Дня, Лиза продолжала размышлять, как бы повыгоднее продать свое платье, а потому не заметила, как посадила кляксу на лист бумаги. Пришлось начать делать записи сначала.

В то утро миссис Лофтс поручила Лизе только переписать список вещей, которые следовало приобрести лакею, посланному в Лондон. В этом списке не было ничего интересного, если не считать набора шляпных булавок по заказу Алека, одного из конюхов. Конечно, это был подарок одной из служанок, Эдит или Эдне. Лиза еще точно не знала, как кого звали из прислуги.

В это время Лиза услышала голос домоправительницы.

— Маркиз уехал на целый день, — объявила она. — А вам следует сейчас пойти в Баронский зал и протереть там всю мебель.

— Понятно. — Лиза встала.

— После того как вы закончите эту работу, идите в маленькую гостиную и тоже протрите всю мебель.

— Хорошо.

Миссис Лофтс выразительно посмотрела на Лизу. К таким взглядам она уже начала привыкать, хотя не могла понять, за что домоправительница ее так ненавидит. Айван, конечно, поговорил с миссис Лофтс, не даром же Лизе стали поручать легкие дела. Надо будет попросить его, чтобы ее не выделяли на числа других слуг.

— А, кроме того, вам придется вытереть пыль также в гостиной, в библиотеке, в часовне, в столовой, в бильярдной, в комнате дворецкого, а также в моей комнате, — продолжала миссис Лофтс. — Когда же вы закончите всю эту работу, то я, конечно, найду вам новое занятие. Хотя вряд ли вы закончите все это к вечеру.

Растерянный вид Лизы явно доставил домоправительнице большое удовольствие, и она удалилась, не дожидаясь ответа.

На уборку первых трех комнат ушло около семи часов. Каждые полчаса являлась миссис Лофтс, находила какие-нибудь недостатки и заставляла их исправить. Лиза быстро устала, а ведь большую часть работы еще только предстояло сделать. Но Лиза упрямо продолжала заниматься уборкой. Ей хотелось показать, что она не менее упорна, чем сама миссис Лофтс, что сломить ее домоправительнице не удастся. Также не хотелось Лизе жаловаться Айвану, потому что другие слуги работали в замке Пауэрскорт на тех же условиях, и она считала, что должна так же стойко переносить тяготы этой службы, как и другие. Лиза хотела закончить всю работу до того, как Айван вернется в замок. Поэтому, когда пришел за ней Джон Довер, она и слышать не хотела о том, чтобы уйти домой в пять часов вечера. Старший конюх удалился, сказав, что непременно проводит ее, когда она освободится.

Когда миссис Лофтс в четвертый раз осмотрела столовую и все же осталась недовольна, Лиза начала терять терпение. Ее решимость переупрямить суровую Домоправительницу была поколеблена.

И все же Лиза решила довести дело до конца. По указанию миссис Лофтс, она стала снова протирать се статуэтки, которые стояли на каминной полке, а заодно и саму эту полку. Лиза сняла оттуда табакерку в виде собачьей головы, чтобы поставить ее на обеденный стол. Но усталость и нервное напряжение сделали свое дело: табакерка выскользнула из ее рук, упала и разбилась.

Миссис Лофтс как будто только и ждала, когда случится что-нибудь подобное. Подскочив к Лизе, домоправительница со всего размаха дала ей пощечину. В первое мгновение Лиза настолько оторопела, что, прижав руку к щеке, просто изумленно уставилась на обидчицу. Но вскоре ярость взяла верх над изумлением. Она все же была леди Элизабет Альсестер и не могла позволить какой-то вздорной бабе бить ее по лицу. Лиза замахнулась, чтобы нанести ответный удар, но мисс Лофт обернулась и застыла на месте. Проследив за ее взглядом! Лиза в ужасе опустила руку.

В дверях гостиной стоял Айван, и так как он был вне себя от гнева, то, очевидно, был свидетелем всей этой сцены. Лиза почувствовала жгучий стыд, даже ненависть к самой себе.

— Милорд! — воскликнула миссис Лофтс с плохо скрываемой неприязнью.

Айван не ответил. Он просто бросил на домоправительницу уничтожающий взгляд и продолжал стоять, словно недоумевая, как это она до сих пор осмеливается здесь находиться.

Миссис Лофтс, впрочем, не стала долго задерживаться, она поспешила удалиться и вышла из гостиной через дверь для слуг. Лизе больше всего хотелось сделать то же самое, но Айван повелительно окликнул ее:

— Стойте.

Подойдя к Лизе, он оглядел ее со всех сторон, так что ей стало не по себе.

— Почему вы до сих пор здесь? — спросил он.

— Я еще не закончила работу, — хмуро произнесла Лиза.

Властность маркиза почему-то рассердила ее еще сильнее. Теперь она злилась на миссис Лофтс, жесткость которой вынудила Лизу так забыться, на Айвана за его свинское высокомерие, на покойных родителей, которые оставили их семью в таком состоянии, что ей пришлось пойти в услужение.

Айван дотронулся до ее красной щеки.

— Не надо! — воскликнула Лиза.

— Вам больно, — проговорил он.

— Нет, — воскликнула девушка и принялась собирать осколки разбитой фарфоровой статуэтки. Сейчас она и сама чувствовала себя, словно разбитой и не хотела, чтобы Айван видел ее в таком состоянии.

— Лиза… — начал он.

— Не надо. Не надо ничего говорить, — перебила она его. — Я одна во всем этом виновата.

Но Айван насильно поднял ее и поставил на ноги, так что осколки выпали из ее рук.

— Никто не имеет права вас бить! — жестко произнес он.

— Хотите сказать: кроме вас? — Лиза пыталась засмеяться, но смех вышел похожим на плач.

— Вы переутомились. Позвольте проводить вас домой, — предложил он.

— Нет! — Лиза вырвалась и снова попыталась вернуться к прерванному занятию.

— Оставьте ваше ослиное упрямство, Лиза! — сказал маркиз. — Вы меня слышите?

— Слышу. Но вы очень хорошо знаете, что я действительно упряма, как ослица, и что я решила расплатиться за обучение Джорджа. Я вовсе не хочу быть у вас в долгу, так и знайте. Если миссис Лофтс велит мне заниматься уборкой, то я буду это делать.

— Так вы, значит, хотите отрабатывать свои деньги? — Айван снова силой заставил ее подняться. — Ну, пускай будет по-вашему. С сегодняшнего дня вы будете выполнять только мои указания, а я всегда смогу вам найти работу.

— Я не сомневаюсь, — проговорила Лиза. — Но мы с вами заключили определенное соглашение, помните?

— Что я буду обращаться с вами деликатно? — Маркиз сел в кресло у стола и вытянул длинные ноги. Не глядя на нее, он приказал: — Сними с меня сапоги, девка!

Лиза так и ахнула.

— Вы… вы чудовище! — вскрикнула она. Айван засмеялся и ответил:

— Вовсе не я, ваше высочество!

Щеки ее горели. Ей хотелось немедленно уйти, но Айван снова удержал ее силой.

— Куда ты, служанка? — спросил он. — Хочешь поиграть в прислугу и господина — пожалуйста. Снимай сапоги.

Айван привлек Лизу к себе. Она смотрела на него с ненавистью. С минуту они стояли, глядя, друг другу в глаза. Лиза почувствовала, что он сможет сломить ее сопротивление. Ей казалось, что стоит ей теперь закрыть глаза, как Айван поцелует ее. Более того, она чувствовала, что в глубине души хочет именно этого. И все же допустить такое она не могла. Ведь тогда она не сможет остановиться. Она все-таки была дочерью Ребекки Альсестер, и даже простой страх перед будущим, перед тем, что она может кончить так же, как и мать, не позволял Лизе давать волю своим чувствам.

Сделав над собой усилие, Лиза молча опустилась на колени и начала снимать один из грязных сапог Дивана. Она почувствовала, что он гладит ее по голове, но это только усилило напряжение, которое она испытывала.

С трудом ей удалось снять с него сапог, но это потребовало больших усилий, и Лиза упала на спину. Она поднялась, снова встала на колени и принялась за второй сапог. Их взгляды встретились, и Айван прочел в ее глазах ненависть и отвращение. Снимая второй сапог, Лиза снова упала и с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от ярости, когда она увидела улыбку Айвана. Между тем он снова стал надевать один из снятых ею сапог.

— Что вы делаете? — удивилась она.

— Как же я без сапог провожу вас домой? — ответил ей маркиз.

— Сначала вы меня проводите в ад! — вышла из себя Лиза. Она больше не могла выносить его тиранию. Он был еще хуже, чем русский царь шестнадцатого века Иван Грозный, имя которого маркиз носил*(«Айван» — в англ. произношении — «Иван». Прим.пер)

Не оглядываясь, Лиза выбежала из комнаты. Айван побежал за ней, смеясь и пытаясь на бегу надеть второй сапог.

Глава 14

В ту ночь Лиза никак не могла заснуть. После того как Айван проводил ее домой, она сразу легла, потому что страшно устала, но еще долго ворочалась с боку на бок, вспоминая все, что произошло в тот вечер. Обида от пощечины не проходила, но еще обиднее было то, что она потеряла контроль над собой, повела себя словно взбалмошная девчонка.

Потом Лиза стала думать о том, какое отвратительное настроение будет завтра у миссис Лофтс и какие новые неприятности из-за этого будут у слуг. Ей страшно не хотелось идти назавтра в Пауэрскорт, но что было делать.

Конечно, если продать это розовое платье, то можно поправить дело. Интересно, сколько за него дадут? Наверное, не меньше ста фунтов. Мысль о том, что придется расстаться с этим роскошным нарядом, одновременно и радовала, и огорчала Лизу. Платье это, как и сетка для волос, были самыми красивыми Веща ми, которые она видела в своей жизни. Тетушка Софи была очень добра к ним с Эвви, когда решила послать им эти платья. Оба наряда были ужасно непрактичными, но старушка, видимо, решила, что они помогут ее внучатым племянницам обрести если не мужей, то хотя бы поклонников.

Лиза невольно улыбнулась, представив себя с сестрой на каком-нибудь балу в окружении кавалеров, которые наперебой предлагают наполнить их бокалы или приглашают на танец.

Потом Лиза представила себе, что она танцует с каким-то мрачным красавцем, на голову выше, чем она сама. Конечно, это был Айван, хотя Лиза ни за что не хотела бы себе в этом признаться. Он никогда не будет смотреть на неё с любовью и обожанием, и это никакого отношения не имеет к тому, что он — незаконный сын, а она теперь стала его служанкой. Их вражда началась давно, и оба они не могли здесь что-то изменить.

Потом Лиза вспомнила, как Айван провожал ее до дому и разыгрывал джентльмена. Ночь была холодная и снежная. Тонкое манто мало помогало, Лиза дрожала от холода. Заметив это, Айван снял пальто и накинул ей на плечи, прежде чем она успела возразить. Пальто его было очень тяжелым, зато Лиза быстро согрелась.

Когда они дошли до ее дома, Айван наклонился и поцеловал ее замерзшую руку. Открыв дверь перед Лизой, он подождал, пока она вошла в дом. Конечно, он сам продрог, так как шел без верхней одежды, и сейчас ему не помешало бы немного посидеть у огня, но Лиза не стала приглашать его в дом. Она отдала Айвану пальто, он кивнул ей и отправился в замок.

Безусловно, он поступил по-рыцарски, отдав ей свое пальто, да и проводив ее до дома (последнее Лиза признавала неохотно). И все же она побаивалась Айвана. Ведь они чуть снова не поцеловались, когда она снимала с него сапоги. Несмотря на свои страхи, Лиза в глубине души жалела, что этого не произошло. Теперь она понимала, что привело ее мать к тому безумию, которое погубило ее. Лиза и сама чувствовала, что ей все больше хочется выйти за рамки приличий в отношениях с Айваном и удовлетворить свои желания, бороться с которыми ей становилось все труднее; Если уж говорить правду, она боялась не только (может быть, даже не столько) Айвана, сколько самой себя.

На следующее утро Джон Довер сообщил Лизе, что миссис Лофтс уволена и уходит из замка, а на ее место прибыла из Лондона новая домоправительница, миссис Майерс. Лиза, конечно, не питала к миссис Лофтс никаких теплых чувств, но все же почувствовала себя немного виноватой в связи с ее увольнением. Однако Довер объяснил, что новый хозяин давно хотел избавиться от домоправительницы. К тому же Лондон находился в двух днях пути от Ноддинг Нолл, а миссис Майерс уже прибыла на место, так что за ней, конечно, посылали несколько дней назад.

После этого сообщения у Лизы заметно поднялось настроение. Погода улучшилась, на улице было ясно, а снег почти весь растаял. Лизе почему-то стало казаться, что день сегодня будет хорошим.

Придя в замок, она сразу же увиделась с миссис Манере. Если миссис Лофтс была холодна и недоброжелательна, то новая домоправительница, напротив, заботлива и благожелательна. Она чем-то походила на добродушную миссис Бишоп. Лизе миссис Майерс сразу понравилась, и кажется, Лиза ей тоже. Одно было непонятно и даже удивительно: миссис Майерс посмотрела на Лизу так, будто где-то ее уже видела. Лиза не знала, что миссис Майерс, будучи истинной домоправительницей, прекрасно знала дом своего хозяина, буквально от подвалов до чердака. Вот почему ей была знакома Элизабет Викторин Альсестер, по крайней мере, ее лицо.

Вскоре обе женщины разговорились, словно старые знакомые, и Лиза даже неохотно покинула буфетную, когда ее вызвал к себе маркиз.

Лиза застала Айвана в библиотеке, когда он подбрасывал уголь в огонь. Ей показалось, что он недоволен тем, что его застали за таким занятием. Лиза понимала: у маркиза довольно слуг, чтобы выполнить любое поручение, и то обстоятельство, что он не стал беспокоить слуг, заставлять их подниматься по высокой, холодной лестнице ради такого пустяка, почему-то расположило ее к нему. Айван отряхнул угольную пыль с рук, подошел к большому письменному столу и вручил ей стопку бумаг.

Она просмотрела исписанные листы. Это были списки каких-то лиц.

— Скажите, пожалуйста, милорд, что это? — поинтересовалась она.

— Это список гостей, которых я приглашаю на бал в Пауэрскорте, — последовал ответ.

Лиза удивилась. За всю жизнь она ни разу не слышала о балах в замке Пауэрскорт. Прежний маркиз всю жизнь тяжело переживал, что его первая жена умерла бездетной. Он ненавидел людей и соблюдал лишь самые элементарные правила светской вежливости. Он приглашал гостей на чай, но никогда — на ужин. Он даже чуждался женского общества, а если у него возникала потребность в женщине, то обходился Услугами бродячих цыганок. Впрочем, большинство Жителей деревни были даже рады, что маркиз жил уединенно. И вот теперь, наконец, в замке Пауэрскорт должен состояться бал.

— Вы будете писать приглашения, — произнес Айван. — Полагаю, это не займет больше недели.

— Недели? — снова удивилась Лиза.

— Надо разослать около восьмисот приглашений, — пояснил он.

Бал, как видно, затевался грандиозный. Впрочем, маркиз ничего не любил делать наполовину, даже когда еще был конюхом.

— Я сделаю это за неделю, — обещала Лиза.

— Хорошо. Работать будете здесь. Я распоряжусь, чтобы у вас было все необходимое.

Он вернулся за письменный стол и усадил Лизу. Перед ней лежала стопка пригласительных билетов, украшенных гербом Пауэрскортов. Лиза принялась писать приглашения, а Айван стал читать книгу. Иногда она поглядывала на него: ей казалось, что он наблюдает за ней. Но, убедившись, что он погружен в чтение, она всякий раз чувствовала странное разочарование.

В субботу Лиза собиралась отправиться в Каленбери, чтобы продать там платье, но вместо этого она сидела и писала приглашения. Каждый день она работала в мирном уединении, в библиотеке, вместе с Айваном. Хотя они почти не разговаривали, Лиза каждый день стала ходить на работу с удовольствием. Миссис Майерс в полдень приносила им обед, а в полпятого — чай. Неделя прошла просто замечательно, и, может быть, поэтому почти незаметно.

Когда все приглашения были написаны, большую часть отправили по почте, преимущественно в Лондон (в Ноддинг Нолл не было нужды в почтовых приглашениях). Лиза даже не думала о том, будут ли на балу они с Эвви, во-первых, потому что слишком занята, была, приглашая других, а во-вторых, потому что она знала: ей нечего надеть по такому торжественному случаю. Впрочем, у Эвви ведь есть платье из синего бархата, а миссис Бишоп, конечно, с удовольствием составила бы ей компанию на балу. Таким образом, по расчетам Лизы, у Эвви была возможность потанцевать с Холландом.

Айван же ничего не говорил о будущем бале, если это не касалось приглашений. К концу недели Лиза решила уже, что она не пойдет на бал, как вдруг она получила очередную «помощь» от Арабеллы Парке.

Арабелла пришла в гости и принесла подарки. Эвви получила большую банку маринованных языков, а Лиза — старые журналы «Дамский гардероб» и «Па рижские моды».

Лиза поблагодарила Арабеллу, как, всегда чувствуя себя немного неловко, после чего они прошли в гостиную. Эвви все стояла, держа в руках банку с языками, пока Лиза не забрала у нее этот подарок, чтобы отнести его на кухню. Вернулась она с кастрюлькой с жидким шоколадом.

— Как хорошо, что ты навестила нас, Арабелла.

Как чувствует себя твоя мама? Лиза незаметно посмотрела на часы. Было уже около полудня, а в этот день она думала все-таки съездить в Каленбери, а потому надеялась, что Арабелла долговые задержится.

— С мамой все прекрасно, Лиза, — ответила Арабелла. — Ты слышала, видимо, что в замке Пауэрскорт будет бал?

— Да, слышала кое-что. — Лиза тихонько ущипнула Эвви, сидевшую рядом. Та закашлялась, чтобы не засмеяться.

— Мама считает, что из меня бы вышла хорошая маркиза, — продолжала Арабелла. — Я тоже думаю, что не следует упускать свой шанс.

Внезапно наступила тишина. Эвви замерла, а Лизе стоило большого труда не выдать себя. Как ни стран но, ей до сих пор не приходило в голову, что маркиз может на ком-то жениться. Теперь же, поглядев на хорошенькую рыжеволосую Арабеллу, Лиза подумала, что такая возможность вовсе не исключена. Арабелла была в прекрасном шелковом платье, которое ей очень шло. Пожалуй, она была не только хорошенькой, но и доброй, хотя доброта эта была немного поверхностной. Пожаловаться на это не мог никто, а Лиза в особенности.

— Так как же, попытать мне счастья, Лиза? — спросила Арабелла.

Лиза отпила из чашки шоколад, который показался ей горьким.

— Конечно, Арабелла, — кивнула она. — Ты ведь и так долго не выходила замуж. А маркиз разделяет твои чувства?

Подумав немного, подруга ответила:

— Ну, если сейчас еще не разделяет, то это случится непременно, я уверена.

— Вот и хорошо, — согласилась Лиза, которая сама не знала, доставило ли ей это сообщение радость или огорчило.

— Ах, Лиза, как хорошо, когда есть хорошая подруга, вроде тебя, с которой можно поделиться. — Арабелла вдруг встала и поцеловала Лизу в щеку. Потом она накинула манто и собралась уходить.

— Конечно, мы с вами увидимся еще до Рождества, на балу!

Лиза уже хотела объясниться и выразить сожаление по поводу того, что они не встретятся, но Арабелла вдруг добавила:

— Знаете, девочки, у меня ведь есть несколько бальных платьев последнего сезона. Может быть, прислать их вам? Я уверена, они вам понравятся.

Лиза не знала, следует ли ей быть благодарной или воспринять это предложение как оскорбление.

— О, не стоит беспокоиться, — уклончиво сказала она. — У нас с Эвви уже есть бальные платья. — Лиза и сама не понимала, как у нее вырвались эти слова.

Арабелла удивленно поглядела на Лизу и произнесла:

— В таком случае, до встречи на балу.

— До встречи на балу, — ответила Лиза, проводив ее до дверей.

Едва она ушла, Эвви сказала, уже не скрывая волнения:

— Лиза, неужели мы действительно пойдем туда? Мне очень хотелось это сделать, но я боялась, что ты отклонишь предложение.

Лиза вздохнула. Она сама не понимала, что с ней случилось. Она ведь хотела отказаться от встречи на балу и продать платье. Видимо, характер снова подвел ее. Лиза вспоминала, как Арабелла говорила о маркизе. Не хватало еще стать свидетельницей того, как Айван будет вальсировать с Арабеллой! Айван должен увидеть ее в этом розовом бальном платье, чего бы ей это ни стоило.

К сожалению, только, это обойдется ей очень дорого.

Вслух она проговорила, обращаясь к сестре:

— Мы пойдем с тобой на этот чертов бал к Айвану, и пусть кто-нибудь попробует нам помешать!

Глава 15

Хотя до начала зимы оставалась еще неделя, в замке кипела работа. Слуги и служанки готовили помещения к приходу гостей, из Парижа выписали еще двух поваров, и не было недостатка в парнях, желавших хотя бы на время наняться в лакеи.

Между тем сам маркиз Пауэрскорт куда-то про пал. Миссис Майерс сказала, что он зачем-то уехал в Лондон, и заверила Лизу, что он вернется задолго до начала бала, хотя она не проявляла особого интереса к причинам отсутствия или времени возвращения маркиза. Домоправительница, похоже, читала Лизины мысли.

Хозяин, словно чувствуя, с каким нетерпением его ожидали в замке, прибыл на следующее утро. Когда Лиза пришла на работу, миссис Майерс сообщила ей с некоторым беспокойством, что завтрак для маркиза готов и что она, Лиза, должна принести завтрак к нему в кабинет.

Хотя это предложение было сделано белым днем и выглядело внешне невинно, обе женщины были слегка встревожены. Из-за волнения Лиза несколько рассеянно слушала, как домоправительница объясняла ей дорогу в апартаменты маркиза. Потом миссис Майерс вручила ей серебряный поднос с завтраком, который показался Лизе довольно тяжелым. Когда она уже была готова уйти, домоправительница многозначительно заметила:

— Если вы задержитесь, дорогая, я разыщу вас.

С самого начала этого дня Лизу стали преследовать неудачи. Прежде всего, она скоро заблудилась в лабиринтах коридоров замка и поняла, что ей следовало внимательнее слушать объяснения миссис Майерс. Она долго блуждала по темным коридорам, пока, наконец, нашла массивную дверь с гербом маркизов Пауэрскортов.

Поставив поднос с завтраком на пол, она осторожно постучалась в дверь. Ответа не последовало. Лиза в нерешительности остановилась у дверей. Войти в апартаменты Айвана, не дождавшись ответа, она не решалась. А вдруг он сейчас спит или, например, принимает ванну? Уходить тоже было нельзя.

Некоторое время Лиза постояла, раздумывая, как ей поступить, потом снова постучала в дверь, но уже громче, а потом, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь. Взяв поднос, она попыталась открыть дверь пошире, но в этот момент она отворилась сама, и Лиза чуть не уронила завтрак под ноги Айвану.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

Лиза, которая пыталась сохранить равновесие и ничего не разлить, сначала не обратила внимания на его вопрос. Когда же ей удалось справиться с этой задачей, она подняла глаза и растерянно уставилась на Айвана. На нем не было ничего, кроме черных брюк. Хотя Лиза не раз видела Айвана голым до пояса прежде, когда он работал у них в конюшне, сейчас она не могла отвести глаз от его сильного, мускулистого тела. Когда, наконец, она посмотрела на его лицо, он начал стирать мыльную пену с выбритой щеки. Лиза чуть заметно улыбнулась. Конечно, Иван Грозный с его подозрительностью не допустил бы, чтобы его брил лакей. Видимо, его тезка придерживался тех же правил.

— Что вы стоите разинув рот? — спросил вдруг Трамор.

Лиза, никак не ожидавшая такого вопроса, ответила запинаясь:

— Я… я вовсе не разинула рот, уверяю вас.

Он засмеялся, видя ее смущение, потом потер рукой грудь, словно приглашая ее снова начать его рассматривать. Оттого, что он как будто хвастался своей наготой, Лиза смутилась еще больше. Ей хотелось поскорее принести извинения и уйти отсюда. Она поставила поднос на старинный комод у стены и сказала:

— Я принесла вам завтрак.

— А почему вы не вошли с черного хода? — спросил он.

— Миссис Майерс предложила мне не пользоваться черным ходом из опасения, что я могу заблудиться и попасть не туда.

Айван усмехнулся. Видимо, он не имел бы ничего против, если бы она действительно попала «не туда», например в его спальню. Не отвечая ей, он направился в соседнюю комнату, и Лиза было с облегчением подумала, что это неприятное свидание закончилось. Но она ошиблась. Прежде чем уйти, он повернулся к ней и сказал:

— Поставьте завтрак на стол. Я сейчас вернусь. Не уходите!

Он удалился, а Лиза осталась, чувствуя себя так, словно над ней был занесен топор. В кабинете стоял единственный стол, мраморный, на трех ножках, такой древний, словно его извлекли из-под развалин Помпеи. Из вредности Лиза подставила к столу стул, который показался ей самым неудобным — с треугольным сиденьем и спинкой из остроконечных палок, и принялась накрывать на стол. Когда поднос опустел, она, держа его перед собой, точно щит, принялась осматривать кабинет.

Из всего замка, видимо, только это помещение осталось, сохранено в первоначальном состоянии. Вся мебель здесь была сделана не позднее шестнадцатого века. На потолке и стенах красовались украшения старинной ажурной каменной работы. Казалось, в этих стенах обитали призраки предков Айвана Трамора. Но вряд ли он оставил здесь все без изменений из уважения к предкам. Он ненавидел их. Скорее всего, он не хотел, чтобы вместе с переменой обстановки исчезли отсюда старые тени. А маркиз явно предпочел бы жить в обществе этих старых призраков. Ведь, Кроме них, ему было больше некому мстить в своем Роду.

Лиза еще раз оглядела полутемный кабинет Айвана Трамора. Не то чтобы она боялась призраков, про сто все здесь казалось ей чужим и враждебным. Вскоре, однако, она увидела одну знакомую вещь. На одном из кресел лежала старинная балалайка.

Поставив поднос, Лиза подошла к креслу и стала рассматривать этот инструмент, с которым связаны, были многие ее воспоминания. Она как будто снова услышала звуки музыки, доносившиеся по вечерам из конюшни. Летом она часто засыпала под звуки какой-нибудь русской песни, вроде «В чистом поле», так как окно в спальне было открыто. Это старая балалайка была единственной вещью, что осталось Айвану на память от матери.

Лиза провела рукой по надписи, сделанной на инструменте русскими буквами. Когда-то Айван сказал ей, что означает эта надпись:

«В минуту горькую ты этих струн коснись, и радостною снова станет жизнь».

Под этими словами стояла подпись какого-то Ивановича и дата: «Санкт — Петербург, 1702 г. ».

Когда эта балалайка досталась матери Айвана, первоначальный владелец давно умер, но эта цыганка дорожила ею больше всех своих вещей и даже назвала единственного сына Айваном.

Лиза рассеянно коснулась струн старой балалайки. Может быть, если поиграть на ней в горькую минуту, она действительно принесет радость? Может быть, сбудутся ее мечты? Вот бы Эвви поскорее вы шла замуж! Вот бы адвокат тетушки Софи нашел затерявшиеся где-нибудь деньги, предназначенные Альсестерам, и можно было бы заплатить за обучение Джорджа! А еще лучше, если бы можно было вернуться в прошлое хоть на одну ночь. Как бы хоте лось Лизе исправить прежние ошибки и предотвратить те неприятности, из-за которых она осталась теперь старой девой. Лиза положила балалайку на место. Неужели ей когда-то так страстно хотелось, чтобы Айван любил ее? Да, в шестнадцать лет она мечтала об этом. Тогда она чувствовала себя такой одинокой, что дорожила даже его вниманием, несмотря на его жесткость и наглость. Ради Айвана она готова была пренебречь запретом отца, уйти из дома, готова была на что угодно.

С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Лиза по-прежнему была одинокой, но уже отнюдь не была ребенком и знала, что такое людская жестокость. Теперь ей казалось странным, что когда-то у нее были такие мечты. Айван давно уже был не конюхом, но довольно мрачной и непредсказуемой личностью, обладавшей огромной властью. К тому же это был чело век, который хотел и имел основания мстить. Лиза была уверена, что теперь не может быть и речи о том, чтобы он полюбил ее. Что особенно обидно, разъединили их не былое богатство Альсестеров и не неприязнь ее отца к Айвану, а ее собственный скверный нрав. И теперь Айван потерян для нее, потерян на всегда.

— Хотите что-нибудь сыграть, Лиза? Услышав за спиной его голос, она побледнела. Если бы он узнал, о чем она думала, какой уязвимой предстала бы она перед ним. Повернувшись лицом к Айвану, Лиза тихо ответила:

— Нет,

— А зачем же вы брали ее в руки? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Я о ней совсем забыла.

— Так позвольте вам напомнить. — Он взял балалайку.

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще попросила Лиза.

— Почему? — Глаза его сузились.

— Потому, что это очень печальная музыка, — с трудом проговорила девушка. На глазах ее появились слезы.

Некоторое время маркиз пристально смотрел на нее, потом произнес:

— Если вам горько, Лиза, то, может быть, после этого ваши желания сбудутся?..

Она только покачала головой.

— А может быть, — продолжал он, — ваши слезы прольются зря, а надежды окажутся обманутыми, как уже было с другими… и с моей матерью.

— Этого я тоже не хочу.

Айван положил балалайку на кресло.

— Может быть, у вас есть какое-то сокровенное желание? — Коснувшись подбородка Лизы, он приподнял ее голову.

— Мое сокровенное желание никогда не сбудется.

— Откуда вам знать? Расскажите мне о нем. Может быть, я смогу помочь?

— Не сможете, — заверила она.

— Но почему, Лиза? Не потому ли, что это ваше желание касается меня?

Лиза вздрогнула. Как близок он был сейчас к истине! Вслух она сказала:

— Если мое желание и связано с мужчиной, то это может быть, прежде всего, желание стать его женой.

— Значит, вам нужна моя любовь? Вы любите меня? — Он попытался обнять ее. Лиза уперлась руками ему в грудь, но это не произвело на него никакого впечатления. — Отвечайте, черт возьми!

— Нет, — прошептала она, не глядя ему в глаза.

— Скажите, что вы меня любите, Лиза, — Айван потряс ее за плечи. — Скажите же!

— Сказать это, чтобы самой навлечь на себя проклятие? Нет уж! — вскрикнула девушка.

— Скажите это, чтобы получить все, что только в моей власти, — ответил Айван. — Снимите бремя, которое гнетет вашу душу.

— Вы губите мою душу! Отпустите меня! — Лизе удалось высвободить руки, но Айван крепко обнял ее за талию. Она застонала. Несмотря на сопротивление, в глубине души она чувствовала, что хочет именно этого.

— Ну, нет, это не я, Лиза, — ответил Айван таким тоном, что девушке стало страшно. — Вашу душу губит то, что вы не хотите признаться в этом.

— Нет, — отрицала она, хотя оба прекрасно знали, что это ложь. Несмотря на мучившее ее чувство вины, Лиза все же не хотела принести себя ему в жертву. Она почувствовала, что он расстегнул верхнюю пуговицу на ее платье и попыталась помешать ему, но он схватил ее за руку.

— Хватит себя обманывать. — Айван расстегнул следующую пуговицу. — Скажи, что ты любишь меня, — прошептал он, — и ложись со мной в постель.

— Нет! — закричала Лиза. Она вырвалась от Него, и, прикрыв грудь руками, отступила на шаг.

— Если я это сделаю, — проговорила она, — то прошлое наше все равно останется прежним, а я заслужу не ваше прощение, а вечное проклятие.

— Проклятие — слишком большое наказание, я не стремлюсь к этому, — заметил Айван. Подойдя к Лизе, он снова схватился рукой за ее платье. Она вырвалась, но при этом расстегнулись еще несколько пуговиц.

Лизе страшно хотелось убежать, но бежать было некуда. Айван прижал ее к стене и, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления, несколько мгновений молча смотрел на ее роскошные груди, а потом поцеловал ее в шею. Лиза пыталась убедить себя в том, что холодна как лед, которого Айвану ни когда не растопить, но, когда он начал ласкать ее грудь, поняла, что переоценила свои силы. Скорее, она была подобна огню, который только Айван мог заставить гореть ярко.

Лиза была уверена, что Айван ласкает и целует ее для того, чтобы унижать и мучить, других причин его поведения она не видела. Но, когда он страстно поцеловал ее в губы, она поняла, что сопротивляться ему она почти неспособна. Многими способами Лиза могла бы стараться помешать Айвану добиться своего — могла бить его по лицу, царапаться, лягаться, но сопротивление ее было парализовано, потому что не угасла старая страсть к Айвану, потому что в душе сама Лиза желала добиться примирения с ним и его благо склонности. И снова она ответила на поцелуй Айвана, к собственному ужасу и негодованию. Если рас судок ее восставал против этой страсти, то Айван умело разжигал ее, чтобы выйти победителем из их борьбы.

Лиза сама не понимала, как оказалась на руках у Дивана, который перенес ее в соседнюю комнату. Она все еще пыталась освободиться, но он, не обращая на это никакого внимания, бросил ее на кровать, застланную шелковым одеялом. Лиза почувствовала себя как в страшном сне, но, когда он снова поцеловал её в губы, она перестала ясно сознавать, что с ней происходит.

Когда поцелуй прервался, Лиза с удивлением уста вилась на Айвана. Он, словно завороженный, смотрел на ее белую, нежную шею, как будто не верил своим глазам. Потом он вдруг прильнул к ней, вдыхая запах ее тела, как человек, который, наконец, добился того, к чему долго и безуспешно стремился. Подняв голову, Айван стал целовать ее грудь, не скрытую корсетом, и нежно гладить ее волосы, а потом снова поцеловал ее в губы, горячо и страстно.

— Лиза, скажи, что любишь меня, — шептал Айван, — скажи и стань совсем моей.

Лиза боялась, что сейчас лишится рассудка. Стоило ей только кивнуть, и он сможет овладеть ею, они, наконец, соединятся, она сможет насытить свою страсть к нему, и закончатся все эти долгие и бессмысленные страдания.

— Лиза, — повторил он, — ты же знала, что к этому все шло. Скажи мне эти слова.

— Нет, — отозвалась она, пытаясь сесть на кровати.

— Я ведь знаю, ты тоже хочешь меня, — шептал Айван.

— Айван, я же знаю, сколько горя ты можешь мне принести, — сопротивлялась она.

Он гладил ее по щеке.

— Ты получишь только радость и удовольствие.

— Сейчас — да, но что будет потом? Нет, я не могу этого допустить.

Айван помрачнел.

— Лиза, ты ведь моя, — проговорил он, — ты всегда была и будешь моей.

— Я твоя служанка, — возразила она, — и только. Это не означает, что я — твоя собственность. С точки зрения закона, я никому больше не могу принадлежать, пока не выйду замуж.

Этот ответ разозлил Айвана.

— К черту закон! — вскричал он, отпустив Лизу. — Разве закон может заставить одного чело века полюбить другого? Разве закон может воскрешать мертвых? А может закон снять с человека клей мо незаконного сына?

— Айван… — начала Лиза, но он перебил ее, силой посадив девушку на колени.

— А ты знаешь, что я больше не считаюсь незаконнорожденным?

Лизе было трудно следить за его сбивчивой речью, и она покачала головой.

— Разве люди не удивлялись, как это «нуллиус филиус»*(«Ничей сын» (лат.) Прим. пер.) мог унаследовать такое богатство? — продолжал он. — А дело в том, что мой отец, — эти слова он произнес как ругательство, — потребовал в завещании, чтобы парламент своим актом узаконил мое рождение. Я ведь был все-таки единственным его отпрыском, хотя и презренным. Ну, и стало ли от этого лучше? Разве он женился на моей матери? Разве я могу хотя бы найти ее могилу и похоронить ее останки в фамильном склепе?

Лиза хорошо понимала боль Айвана. Но от этого ее страх перед ним не стал меньше.

— Закон многого не может изменить, алаинн, — проговорил он.

Лиза вздрогнула, услышав эти слова. «Алаинн» — по-ирландски значило «красавица». Айван как-то говорил, что так звали его мать, но Лиза сомневалась в этом. Скорее, это было ласковое прозвище, которое дал своей цыганке старик маркиз, а та продолжала так себя называть, надеясь, несмотря ни на что, однажды снова стать «алаинн» для этого человека.

И что же ждет теперь ее, Лизу, которую уже новый маркиз назвал тем же именем? Стать еще одной несчастной женщиной, лишившейся разума из-за любви к маркизу Пауэрскорту? Она попыталась освободиться, но маркиз крепко держал ее за талию. Он попытался снова поцеловать Лизу, но на этот раз она не хотела уступать ему. Глаза Айвана стали злыми.

— Вы созданы для меня, Лиза. Ни к чему это отрицать, — уговаривал он.

— Я не хочу этого слушать, — сопротивлялась Лиза, сделав еще одну попытку высвободиться из его объятий.

— Вы все равно станете моей. Такова наша судьба.

— Это неправда! Я не дам вам сделать меня несчастной.

— Есть вещи, ради которых забывают о страданиях.

— Но лишь на мгновение. — Каждому из нас положено страдать. И вы очень хорошо это знаете.

— Нет! — вскричала Лиза, сделав еще одну, отчаянную попытку вырваться. Но это было бесполезно.

— Послушайте, зачем вам все это? — спросила она упавшим голосом.

— Не я все это придумал, алаинн. Вы бы все равно пришли ко мне, рано или поздно.

— Я бы не сделала этого.

Он рассмеялся:

— Даже если бы вы стали женой старого Билингсворта, все равно потом вы пришли бы ко мне.

— Нет! — горячо ответила Лиза.

— Мы были созданы друг для друга. Ни брак с Билингсвортом, ни даже ваш отец не смогли бы помешать вам найти дорогу к моей постели.

Не в силах больше терпеть все это, Лиза дала ему пощечину. Только сделав это, она поняла, что ударила Айвана по той же щеке, на которой у него был шрам.

Трамор побледнел от гнева.

— Я вам не мальчик для битья, мисс Альсестер, — воскликнул он, стиснув зубы, больно сжав ее руку. — И прошу вас запомнить это.

— Я бы могла последовать вашему совету, если бы вы не вели себя как ублюдок! — выпалила Лиза, и когда до нее самой дошел смысл ее слов, она ужаснулась тому, что снова сделала то же самое.

— Ну, раз вы и теперь считаете меня ублюдком, — прошипел Айван, — то я вам, покажу, что могу им быть и на самом деле!

Он снова силой уложил Лизу на постель и, чтобы она не сопротивлялась, одной рукой завел ей руки за голову и продолжал их крепко держать.

Айван снова коснулся губами глаз Лизы, потом ее щек. Она извивалась, пытаясь сбросить его, но это было бесполезно. Его губы потянулись к ее губам, и он снова поцеловал ее.

Лиза решила крепиться, не отвечать на его поцелуй, однако это было очень трудно сделать. Страсть, ненависть, чувство удовольствия, гнев боролись в ее душе, и она особенно сильно желала, чтобы наступил мир. Поцелуям и ласкам Айвана нельзя было верить. Она уже знала, что его поцелуи не дают радости, но лишь приносят мгновенное наслаждение, за которым следует чувство опустошения.

— Не надо, — шептала она сквозь слезы, когда Айван, оторвав свои губы от ее губ, продолжал свои непрошеные ласки. Свободной рукой он начал снимать с нее нижнюю юбку. Лиза содрогнулась. Она прекрасно понимала, что он собирается сделать, и это ужасало ее. Она стала отчаянно сопротивляться, но лишь впустую тратила свои убывающие силы. Не в силах остановить его, Лиза зарыдала от боли и горн.

Если ее попытки бороться с Айваном не достигли своей цели, то ее слезы, кажется, все же тронули его. Он остановился и посмотрел на ее лицо. Потом он закрыл глаза и едва слышно выругался.

— Не надо так, — умоляюще прошептала Лиза. Айван нехотя отпустил ее.

Немного успокоившись, Лиза, наконец, посмотрела на него, все еще не веря тому, что он перестал ее мучить. Но он, не глядя на нее, встал с кровати, надел рубашку, висевшую на спинке стула, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Лиза почувствовала себя обреченной.

— Что за злой рок свел нас? — прошептала она, глядя на закрывшуюся за ним дверь, но никто ее, конечно, не услышал. Лиза упала на постель и заплакала так, как будто не ожидала уже в жизни ничего хорошего. Теперь, казалось ей, у нее не осталось ничего, кроме слез и воспоминаний.