Пари на новенькую

Глава 12

Сбежать, не попрощавшись, я не могу, поэтому жду, пока Женя последует за мной. Он ведь должен выйти из машины? Я не ошиблась. Через минуту дверь с его стороны открывается, и я вижу его светлые волосы.

Женя подходит ко мне ближе, останавливается в метре, виновато смотрит. Я же в это время рассматриваю его. В доме было темно, я почти ничего разглядеть не успела. Зато сейчас, под освещением уличного фонаря, делаю это беспрепятственно.

Женя довольно привлекателен, с правильными чертами лица, без хищного оскала, как у того же Огнева, с дружелюбной улыбкой и взглядом карих глаз. А еще у него милые ямочки на щеках, которые появляются, когда он улыбается. И волосы у него длинные. Не как мои, разумеется, но челка падает ему на лоб и достигает бровей. Прическа у него вообще смешная: растрепанная в разные стороны. Эффект небрежности, но ему очень идет.

– Извини, я поторопился, – говорит Женя, виновато опуская голову. – Ты мне понравилась очень, и я… ну, в общем…

– Мир? – тяну ему маленький пальчик.

Он протягивает свой, и мы встряхиваем руками. По-детски и глупо, но зато стирает возникшую между нами неловкость.

– Если ты не против, я бы пригласил тебя погулять. В пятницу вечером можно.

– А в субботу днем?

Мы еще плохо знаем друг друга, чтобы гулять вечером, но я ему об этом, разумеется, не скажу.

– Можно. В двенадцать будет нормально? Ты же недавно приехала? Я могу тебе город показать.

– Я тут раньше жила, – улыбаюсь. – Просто в другом районе. Но погулять все равно буду рада.

– Тогда договорились.

– Мне пора, – киваю на дом, в окнах которого горит свет.

Мама точно меня ждет. Спать не ляжет, пока я не вернусь домой.

– Пока.

Соколов все же подходит ко мне и обнимает. Поцеловать больше не пытается, но в объятиях держит дольше положенного. Я неловко освобождаюсь, машу ему на прощание и иду домой.

Мама, как я и думала, ждет меня в гостиной. Оценивает своим профессиональным взглядом и, убедившись, что я не пила, желает мне спокойной ночи. Когда в гостиной выключается телевизор, я как раз успеваю доделать домашку и забираюсь в кровать, чтобы почитать. Беру в руки любимую книгу и погружаюсь в чтение.

Не знаю, сколько проходит времени. Во время чтения я обычно никогда за ним не слежу, настолько погружена в сюжет. От книги меня отвлекает какой-то стук. Я аж подпрыгиваю на кровати, а затем он повторяется. Я даже не сразу понимаю, что стучат мне в балконную дверь, а когда до меня доходит, она распахивается, и в комнату заходит Огнев.

Вот говорила мне мама запирать дверь изнутри, но я же всегда лучше знаю и делаю по-своему.

– Эй, новенькая, не пугайся, это я, – шепчет он, а затем натыкается на меня взглядом. – Тьфу ты… я уже приготовился к тому, что меня огреют чем-то тяжелым.

– Тише ты, – шиплю на него. – У нас стены тонкие, а мама только легла. Что ты вообще здесь делаешь?

– Поговорить пришел.

– Проникнув ко мне в комнату? Ты с ума сошел?!

– Тише ты, – шикает теперь на меня. – Разговор не терпел отсрочки.

– Чего тебе надо?

Я принимаю стойку: скрещиваю руки на груди и смотрю на парня с вызовом. Дверь изнутри я закрыла, поэтому сбежать отсюда можно разве что через балкон, но комната, так-то, на втором этаже. Довольно затруднительно для моей комплекции прыгать из окон.

– Ты смотри, а Соколу руку протягивала и улыбалась, – язвительно произносит Огнев.

– Ты что, следил за мной?

– Больно надо. Как раз тоже вернулся домой. Я же сказал тебе, чтобы ты с ним не общалась.

– И что? – пожимаю плечами. – Ты мне никто, чтобы тебя слушать, а он, между прочим, такой внимательный. И совсем не грубиян, как некоторые.

– Он тебя пережует и выплюнет. Ты что, правда думаешь, что понравилась ему?

Его слова больно ранят. Настолько, что я обхватываю себя за плечи и растираю руки ладонями. Зачем он это мне говорит? Неужели правда считает меня настолько страшной? Разве я никому не могу понравиться? Я ведь симпатичная…

– Это не твое дело, Кирилл, – говорю ледяным голосом. – Ты мне никто, сам же говорил.

– Меня ударил отец, – вдруг говорит он, склоняя голову набок.

Взгляд при этом у него серьезный, челюсти крепко сжаты. Я впервые так близко рассматриваю Огнева. У него действительно агрессивная внешность. Он выглядит куда старше своих сверстников. С прямым острым подбородком, с прищуром хищных глаз, с четко выраженными скулами. А еще я замечаю небольшой шрам на его брови. Интересно, это у него от чего? Неужели подарок от отца? Куда вообще смотрит его мать в таком случае?

– Мне так жаль, – выдавливаю из себя.

Не знаю, что мною движет, но я подхожу к Огневу и сочувственно кладу руку ему на плечо. Несмотря на хищный взгляд и недовольно сжатые губы, я не могу ему не сочувствовать. Даже не представляю, что чувствовала бы, если бы папа или мама меня били. Насилие в нашей семье всегда было под запретом. Да и Борис к нему не прибегает, чему я несказанно рада.

– Может, можно что-то сделать? – спрашиваю. – С заявлением я погорячилась, но если отец твой узнает, что теперь я знаю, то, может быть…

– Послушай, Аня… Об этом никто и никогда не должен узнать, слышишь? Никто и никогда! Ни подружке этой своей не говори, ни матери. Даже, блин, кукле своей.

– У меня нет кукол, – растерянно произношу.

Его реакция меня пугает.

– Никому, Аня, – он хватает меня за плечи, встряхивает.

От него пахнет алкоголем, и он раздражен, но я почему-то не боюсь Кирилла совсем. Мне хочется его пожалеть. Конечно, я никому и ничего не скажу.

– Почему с Соколовым нельзя общаться? – спрашиваю, когда он меня отпускает.

– Потому что.

– Это не объяснение.

– Я не могу сказать.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу.

– Так не пойдет, – мотаю головой. – Ты не рассказываешь, почему Сокол плохой, закрываешь мне рот на беспредел твоего отца и банально не говоришь причин.

– Я тебя предупреждаю.

– А что, если я всем расскажу? Скажу, что с тобой делает твой отец?

Разумеется, я не собираюсь ничего и никому говорить, произношу это в сердцах. Потому что Огнев действительно много о себе возомнил. Разве у него есть право указывать мне, с кем общаться, а с кем нет? И Женя, в отличие от него, намного приятнее в общении и ничего от меня не скрывает.

– Попробуй только, – говорит Огнев с ненавистью. Подходит ко мне ближе. Я упираюсь спиной в стену, а он нависает передо мной. – Я превращу твою жизнь в кошмар, если ты откроешь свой рот.

После этих слов он разворачивается и идет к балконной двери. Останавливается.

– Общайся с кем хочешь, но потом не реви, что тебя опозорили на всю школу.

Он уходит, а я подбегаю к дверям и защелкиваю их на замок. Господи, вообще никогда эту балконную дверь не открою!