Партия в любовь

5

— Ответь мне, чего ты хотел этим добиться? — спросила Эмбер, после короткого стука появившись на пороге его номера.

Питер не ожидал этой встречи, но лишь мгновение пребывал в замешательстве.

— Передумала насчет ужина? — язвительно поинтересовался он.

Зеленые глаза метнули молнии.

— Мое мнение о вас неизменно, мистер Бомовски, — отрезала она. — Так и знайте!

Эмбер сделала несколько шагов и остановилась посреди гостиной, сложив руки на груди.

Питер неторопливо закрыл дверь и присоединился к своей гостье.

— Кажется, ты пребываешь в несколько взвинченном состоянии, — заметил он, приподнимая темные брови.

Взвинченном состоянии? Да она в ярости и готова смести все на своем пути!

— Какого черта ты сказал моим сестрам, что мы с тобой встречались? — выпалила она и, угрожающе размахивая руками, подступила ближе. — Ты заранее все спланировал, да? Какой тонкий расчет!..

— Ни слова больше, Эмбер, — обманчиво-мягко перебил ее он, решив не дожидаться очередных нелепых обвинений. Однако при внимательном взгляде становилось ясно, что он зол не меньше нее, только старается скрыть это. — Ты выглядишь крайне… расстроенной, — продолжил он как можно сдержаннее. — И я тебе искренне сочувствую. Но в то же время не могу не заметить, что ты слишком болезненно воспринимаешь ситуацию.

— Болезненно! — взорвалась Эмбер. — Да сестры чуть не четвертовали меня из-за того, что я не рассказала им о своем новом знакомом! И что я собиралась на свидание с П.Д. Бомовски тоже! — закончила она с явным отвращением в голосе.

Эмбер не стала говорить им ни о вчерашнем поцелуе на автостоянке, ни о том, что влюбилась в этого человека.

Аманда и Шелли пребывали далеко не в самом благодушном настроении, когда вернулась младшая сестра. А все потому, что по ходу разговора Питер обронил, что знает Эмбер. Сестры потребовали объяснений и, только более или менее успокоившись, согласились, что Питер Бомовски скорее всего собирался использовать хорошие отношения с Эмбер в своей хитроумной игре, поэтому ей стоит держаться от него подальше…

— Эмбер, у меня тоже сегодня выдался трудный день, — усталым голосом сказал Питер. — Так почему бы нам не присесть и не обсудить все вопросы, как двум нормальным взрослым людям?

— Это довольно трудно, потому что один из нас явно ненормален! — резко ответила Эмбер.

Ей никогда не забыть, как тревожно и подозрительно смотрели на нее сестры, ждущие объяснений. Она не сомневалась, что сумела рассеять их сомнения, но все же не могла избавиться от неприятного осадка, который остается, если близкие люди тебе не доверяют. Что бы Питер ни говорил, но ему удалось, хоть и ненадолго, посеять между сестрами рознь.

— Не буду даже спрашивать, кого ты имеешь в виду, — сухо произнес Питер, усаживаясь в кресло. — Тем более что после аварии некоторые так и не удосужились посетить врача и снова поехали в город на ночь глядя. И именно тогда, когда собирается очередная гроза, — добавил он.

Эмбер хотела было ответить что-нибудь резкое, но посмотрела в окно и передумала. На небе в самом деле собирались тучи, и первые капли дождя с дробным стуком забарабанили по стеклам.

Направляясь к Питеру, она была так зла, что не обращала внимания на погоду. Девушка мысленно готовила разгромную речь и не заметила, как на горизонте сгущаются тучи и вспыхивают зарницы.

— Эмбер, может, вложим клинки в ножны и спокойно обо всем поговорим? — мягко предложил Питер. — Я попрошу принести кофе. Как тебе такая идея?

Хотелось сказать нет и посоветовать, куда именно отправить этот кофе, но гнев ее потихоньку утихал, а тело пробирал странный озноб.

И все-таки это недостаточная причина, чтобы распивать кофе с врагами, произнес противный внутренний голосок.

Да, конечно, но, глядя на Питера, Эмбер мечтала сесть на ручку его кресла с чашкой кофе, а то и с бокалом вина в руке и говорить с ним обо всем, не имеющем отношения к дому или к «Универсал маркет». А потом они пошли бы в спальню, и там…

Вот дурочка! — оборвала она свои романтические мечтания. Просто идиотка!

— Эмбер… — тревожно произнес Питер, глядя на ее помрачневшее лицо.

Она тяжело вздохнула.

— Давай сюда твой кофе, Питер. Но имей в виду, тебе не изменить моего отношения к тебе… или к «Универсал маркет».

Он кивнул и встал. Эмбер была счастлива несколько минут посидеть, не чувствуя на себе пристального взгляда темных глаз, и подумать о своем положении.

Что она делает здесь, в одной комнате с этим мужчиной? С которым к тому же собирается пить кофе…

Эмбер закусила губу и опустила голову. Она здесь, потому что не верит до конца, что Питер, такой чудесный Питер планировал совершить нечто ужасное, поистине бесчеловечное. И она хочет получить от него объяснения.

Но ей следует вести себя предельно жестко и непреклонно, чтобы показать, кто здесь главный. Эмбер приходила в ужас от мысли, что ему станет известно о ее чувствах. Тогда он сразу получит гигантское преимущество и сможет вить из нее веревки…

— Сейчас нам все принесут.

Голос прозвучал совсем близко, почти над ухом, и Эмбер нервно вздрогнула и повернула голову. Он стоял позади ее кресла, нагнувшись так низко, что его дыхание щекотало ей шею.

— Ты была не здесь, — мягко произнес Питер, усаживаясь напротив нее.

— Задумалась о своем, — неловко объяснила девушка, нервно поправляя волосы.

— Ну, в этом мы с тобой похожи, — протянул он хриплым голосом и объяснил, увидев ее недоумевающий взгляд: — Я мечтал о том же секунду назад.

Эмбер вспыхнула и опустила глаза.

— А теперь?

— Теперь? — Он закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Теперь я мечтаю, чтобы дождь превратился в ливень и не утихал бы день, неделю, месяц… И мы с тобой оставались бы в этой комнате, а остальной мир пусть летит в бездну… — Пока он говорил это, на губах его играла самоуверенная и очень чувственная улыбка.

По спине Эмбер пробежала дрожь.

— Неужели ты думаешь, что в штате Джорджия ливни идут месяцами? — насмешливо спросила она, хотя сердце ее колотилось как бешеное.

— Да нет, — Питер обезоруживающе развел руками. — Но я оптимист по природе, и… — В эту секунду раздался стук в дверь. — Ах, как некстати! Это наш кофе, — недовольно сказал он.

— Внешние факторы не дают нам уединиться, — в тон ему ответила Эмбер.

Питер кивнул и встал, чтобы открыть дверь.

— Возможно, нас хотят предостеречь от большой ошибки. Которую нам так не терпится… совершить, а? — В темных глазах блеснули лукавые огоньки.

Зачем он продолжает играть, когда знает, что его изобличили? — недоумевала Эмбер. Неужели надеется на свое безграничное обаяние?..

— Сахар, сливки?

Она резко повернулась и чуть не выбила кофейник, который Питер держал в руке.

— Одну ложку сахару… Спасибо.

Неужели я здесь, потому что еще на что-то надеюсь? — спрашивала себя девушка, помешивая ложечкой в чашке. Может быть, какая-то частичка ее души еще верит, что здесь могла закрасться ошибка?

Неожиданно на глаза навернулись слезы, и Эмбер отвернулась к окну, часто заморгав, чтобы не разрыдаться. Казалось таким естественным, что Питер наливает ей кофе и усаживается в кресло напротив, как будто они вот так проводят каждый вечер.

Несколько часов назад, когда она узнала о его двойной игре, ее обуяла дикая ярость. Сейчас гнев утих и осталась только беспросветная печаль. Эмбер чувствовала себя глубоко несчастной, потому что все кончилось. Потому что за сорок восемь часов она поверила, будто Питер неравнодушен к ней и что у них есть будущее. Потому что после смерти отца ей очень не хватало мужской заботы и ласки…

Какая же она глупая! Разве может быть что-нибудь общее у такой девушки, как она, и у Питера Бомовски? Он, наверное, привык к утонченным изысканным подругам, которые разбираются в искусстве, не пьют пиво и не смотрят футбол. К тому же он может быть женат. Она ведь ничего не знает о его личной жизни — кроме того, что этот мужчина составит счастье любой женщины. От этих мыслей у Эмбер больно закололо сердце.

— Питер…

— Эмбер…

Они начали говорить и замолчали одновременно.

— Давай сначала ты, — предложила Эмбер, криво усмехнувшись.

На его лице застыло каменное выражение, темные глаза смотрели угрюмо, и девушка поняла, что его слова ей не понравятся.

Питер понимал, что его слова Эмбер не понравятся, что бы он ни сказал. Если сообщит, что Митчелл увеличил сумму, или если снова попытается объяснить, что он не знал, кто она такая, или если шепнет, как она красива сегодня и как он хочет ее…

Эмбер и в самом деле была прекрасна. Золотистые волосы растрепались, выбились из косы и окружали лицо сверкающим нимбом.

За прошедший день Питер понял, что, несмотря на все признания в любви и страстные поцелуи, такая девушка не согласится ни на что, кроме брака. Ее не убедить, что между мужчиной и женщиной могут быть близкие отношения, не скрепленные священными узами. Но при мысли о женитьбе сердце Питера сжалось и ему на мгновение стало страшно.

Он невесело усмехнулся.

— Сегодня я говорил с Митчеллом Хайнсом, — начал он хмуро. — Он готов заплатить больше.

Эмбер отшатнулась, словно Питер ударил ее. И ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не заключить ее в объятия, потому что больше всего на свете ему хотелось прижать ее к себе, успокоить поцелуями, сказать, что все будет в порядке, что он не даст ее в обиду и дом их никто не отнимет.

Но его босс не такой человек, чтобы останавливаться на полпути, и если уж он решил, что этот дом ему необходим, то не отступится. И не побоится применить самые жесткие методы воздействия не несговорчивых девушек.

Питер понимал, что его главная задача состоит в том, чтобы держать Митчелла подальше от Саванны и от сестер Ривер.

Он встал, засунул руки в карманы джинсов и принялся расхаживать по гостиной.

— Советую вам троим хорошенько подумать над последним предложением, — резко сказал он. Его душил гнев, но не на Эмбер, а на собственное бессилие.

— Не заметила, чтобы кто-то из нас спрашивал твоих советов! — воскликнула она, поднимая на него сверкающие зеленые глаза.

Питер чувствовал себя последним негодяем. Ему претила роль бездушного типа, который не замечает чувств других людей, но он не мог вести себя иначе. В противном случае здесь появится Митчелл, которому даже притворяться бездушным не нужно.

Он сделал выбор в пользу «Универсал маркет» и сжег за собой мосты. Ему придется отказаться от Эмбер именно потому, что она так много для него значит. Нельзя позволить, чтобы личная жизнь мешала работе. Он должен уйти, зная, что Эмбер будет всю жизнь его ненавидеть. Но эта цена его неосторожности, и Питер готов был ее заплатить.

— А я все равно советую, — невозмутимо произнес он. — Митчелл не из тех людей, кто принимает отказ.

— В таком случае у вас много общего, — съязвила Эмбер, но ее ясные глаза потускнели.

Она хотела оскорбить его и добилась своего. Как бы это ни было неприятно, Питеру пришлось признать справедливость ее слов. Они с приятелем в самом деле были похожи: одного возраста и достатка, успешно строившие свою карьеру. Оба были и собирались оставаться холостяками.

Митчелл уверял, что даже самые привлекательные и интересные женщины утомляют его после двух-трех дней совместной жизни. Он поклялся, что если когда-нибудь встретит женщину, которая не наскучит ему за неделю, то немедленно предложит ей руку и сердце.

А Питер не собирался жениться вообще, если только не случится что-то невероятное. Например, придет любовь. И только любовь.

Когда они с Эмбер играли в теннис, он чувствовал, что желает ее. Его влекло к ней, но это только физическое влечение, говорил он себе. Ни в коем случае нельзя позволить чувствам взять верх над рассудком.

В юности он твердо усвоил урок, что женщины — это бездушные и порочные существа, которые хотят заполучить сердце мужчины и использовать его как оружие против него самого.

— Оскорблениями ситуацию не исправишь, — ровным тоном сказал он.

— Может быть, — со вздохом ответила девушка. — Но мне стало лучше.

Питер пожал плечами.

— Тогда не стесняйся. Можешь ругать меня последними словами.

Эмбер задумчиво посмотрела на собеседника.

— Питер, можно я задам тебе один вопрос? Он замер и настороженно взглянул на девушку.

— Попробуй.

— Ты хорошо спишь по ночам?

Последние двое суток — хуже некуда, а обычно очень хорошо. Но этот ответ ее не порадует.

Питер заставил себя говорить спокойным, дружелюбным голосом.

— Эмбер, чтобы ты ни думала обо мне лично, Митчелл делает тебе очень хорошее…

— Меня не интересует, что там делает Митчелл! — яростно воскликнула девушка, вскакивая. — До последнего времени я ничего не знала об этом человеке и предпочла бы и дальше оставаться в неведении! Мне хочется узнать, каково это, работать на настоящего бандита…

— Осторожнее, Эмбер, — мягко прервал ее Питер. — Я понимаю, что ты очень расстроена, но я советую тебе не говорить того, о чем пожалеешь, когда успокоишься. Ни я, ни Митчелл никогда не совершали ничего противозаконного.

— Противозаконного — может быть, — неохотно признала она. — Но есть такие понятия, тебе, возможно, незнакомые, как мораль и нравственность…

— Спасибо, что сказала, — ледяным тоном произнес Питер. — Но в деле сестер Ривер я не совершил ничего, что дало бы тебе право предъявлять мне такие обвинения.

— Да ты просто не замечаешь! — воскликнула Эмбер. — Или, по-твоему, это в высшей степени нравственно — пытаться соблазнить одну из нас, чтобы посеять между нами раздор?

Глаза его опасно сощурились.

— Ты имеешь в виду себя?

— Кого же еще! — уверенно произнесла она, но в ту же минуту в сердце закралось сомнение, и девушка подозрительно взглянула на Питера.

— Даже и не думай так, Эмбер, — предостерег он. — Пока что мне удавалось держать себя в руках и не отвечать на твои обвинения и оскорбления. Но если ты продолжишь идти по этой опасной тропинке, я не отвечаю за последствия!

— Ты вообще…

— Эмбер, мне кажется, этот разговор ни к чему хорошему не приведет и пора нам его прекратить, — оборвал ее Питер, чувствуя, что еще несколько секунд, и он поцелуями заставит ее замолчать. Она очень хорошела, когда злилась, и ему хотелось усмирить эту буйную валькирию.

Но сейчас поцелуи только все испортят.

— Возможно, благодаря установившимся между нами… дружеским отношениям ты решила, что имеешь право врываться в мой номер и обвинять меня во всех смертных грехах. — Он мрачно усмехнулся. — Но я не согласен…

— Дружеские отношения?! — Она чуть не задохнулась от возмущения. — Питер, мы никогда не были друзьями…

Эмбер неожиданно замолчала, потому что губы Питера не дали ей договорить. Он не мог ничего с собой поделать. Невозможно было просто стоять, когда Эмбер смотрела на него с нескрываемой ненавистью и презрением. Питер не считал, что поцелуй поправит ситуацию, нет, он просто не сдержался.

Пусть все горит огнем! Пусть Питер Бомовски навсегда потеряет часть себя, но сейчас единственно важными во всем мире были ее губы и тонкий запах волос…