Парус надежды

7

Нина несколько минут лежала не шевелясь. Значит, Фредерико был рядом с ней всю ночь. Она вспомнила свой ночной кошмар и то, как она проснулась, обнаружив сидящего рядом Фредерико. А также и то, как они пили бренди и она рассказывала ему о своих родителях.

Теперь ему известно, что она приемный ребенок, но и только. Разве что чудом он мог бы сделать какие-либо выводы из ее вчерашних бессвязных откровений. Это бренди виновато в том, что у нее развязался язык.

Наверное, поэтому Фредерико и остался в ее комнате на всю ночь. Решил пожалеть бедную подвыпившую Нину Паркер. А то как бы она не проснулась среди ночи и не решила броситься с крыши!

Нина мягко улыбнулась. Или, возможно, Фредерико остался здесь потому, что не хотел уходить от нее. Она горько вздохнула. Каковы бы ни были его побуждения, все же ей это очень приятно. Приятно то, что он лежит рядом и спит, что остался здесь, чтобы оберегать ее.

Нина чуть подвинулась. Их разгоряченные тела отделяла лишь простыня. Простыня, ее ночная рубашки и… Она отважилась повнимательнее рассмотреть своего соседа. Фредерико лежал на спине, на нем были лишь пижамные брюки из синего шелка. Его бронзовая грудь с темными завитками волос была обнажена. Он показался Нине просто удивительно красивым.

Она снова пошевелилась, на этот раз очень осторожно, и легла на бок, подперев голову согнутой в локте рукой. Ее светлые волосы заструились вниз по плечу.

В этот момент Нина окончательно и бесповоротно поняла, что любит Фредерико Бьяччи и это удивительное чувство. Сейчас она может позволить себе любить его всей душой. Ведь теперь он спокойно спит, а не смотрит на нее своим изучающим, пристальным взглядом, от которого ей становится не по себе.

Его волосы уже совсем высохли, тугие кудри стали мягче, они красиво обрамляли лицо. Фредерико выглядел теперь красивее, чем любая статуя из коллекции его матери. Древние боги были бы горды принять такого, как он, в свои ряды.

Нина осторожно потянулась и коснулась пальцами его кудрей. Ее поразило, что на ощупь они оказались мягкими, как шелк. Ей захотелось взъерошить их, погладить, ощутить их на своем лице и губах.

А почему бы и нет? Ведь он же крепко спит. Нина, закрыв глаза, подалась вперед. Ожидания не обманули ее. Его волосы оказались такими, как она и предполагала. Теплыми, шелковистыми и душистыми. Нина с наслаждением прижалась губами к одному из завитков. Пусть она больше никогда не будет так близко к нему, но ей уже достаточно. Ее вполне удовлетворяет то, что она может теперь тайком любоваться им.

Фредерико что-то пробормотал, но не проснулся, и Нина решила пойти дальше. Она провела открытой ладонью над его грудью, так близко, что чувствовала его тепло. Затем, уже не в силах сдерживаться, опустила руку и коснулась его легким, ласковым движением.

Ей захотелось прижаться к нему губами. Фредерико дышал глубоко и размеренно, и Нина все же сделала то, чего так жаждала. Она прижалась губами к груди Фредерико и с наслаждением ощутила тепло и запах его кожи.

Полузакрыв потяжелевшие веки, Нина почувствовала растущее возбуждение, которое подтолкнуло ее пойти еще дальше. Кончиком языка она провела по завиткам темных волос на его груди. Фредерико тихо застонал, но так и не проснулся.

Нина отстранилась от него и озорно улыбнулась. Она словно попробовала запретный плод, еще более желанный оттого, что недоступен. Нина неожиданно почувствовала, что одного плода ей мало, ей нужен весь сад. Нужен до боли. Нужен его рот, его тело, его сердце.

Что же случилось с ней здесь, на Сицилии? В ней обнаружилась чувственность, о которой она раньше даже и не подозревала. Солнце, жара, красота этого волшебного острова пробудили в ней новые чувства. Может, это потому, что здесь ее родина, вот только…

Нет, сейчас она ни о чем, кроме Фредерико, не хочет думать. Пусть сегодня утром с ней будет только Фредерико и свет жаркого солнца, пробивающийся сквозь занавески.

Не в силах сдержать себя, она, закрыв глаза, прижалась губами к его рту. Все ее тело загорелось, сердце бешено заколотилось. Нина чувствовала себя словно летящая птица, свободная и ни чем не связанная.

Правда, она была не одна. Рот Фредерико шевельнулся под ее губами, и они отправились в полет вместе.

А потом было падение — возвращение к реальности. Нина широко раскрыла глаза. Фредерико каким-то образом очутился на ней сверху; он улыбался. В его тяжелом взгляде горела страсть, и он, кажется, нисколько не возражал против того, что Нина воспользовалась его сном.

— Я же знал, что ты краснеешь не только лицом, — тихо пробормотал он и провел рукой вначале по ее шее, затем ниже, под хлопковой футболкой. Потом он взялся за футболку сзади и стянул ее с Нины.

— Вот видишь? — выдохнул он, глядя на ее обнаженное тело. — Ты такая, какой я тебя нарисовал. Вся призыв и страсть.

Его рот накрыл ее губы, но Нина и не сопротивлялась. Да и могла ли она сопротивляться? Разве этот мужчина не все, что ей нужно? И разве не потому она зашла так далеко, что не сомневалась в том, что он откликнется на ее ласки? Может, так она пыталась избавить его от необходимости что-то говорить? Да, наверное, она действительно стала ловкой особой, но такой ее сделал он, Фредерико.

Нине не было стыдно оттого, что она трогала его, касалась губами его волос и поцеловала первой. Рано или поздно это должно было случиться, так не все ли равно, кто сделает первый шаг?

Фредерико так крепко обхватил ее руками, как будто не хотел отпускать никогда. Его рот, такой теплый и чувственный, прошелся по ее коже. Нина вся пылала, от наслаждения она едва дышала.

— Фредерико, — прошептала она.

Он кончиками пальцев дотронулся до ее губ.

— Не надо, bellissima, ни вопросов, ни ответов. Не надо ничего, что может помешать нам, — тихо сказал он. — Это судьба, а с судьбой нельзя спорить. Не двигайся и дай мне любить тебя так, как я хотел с того самого мгновения, когда впервые увидел тебя.

Нина прижалась к нему. От охватившего ее счастья она закрыла глаза. Что будет, то будет, словно сквозь туман думала она, отдаваясь его страсти и желанию.

Так просто наслаждаться тем, что Фредерико делал с ней. И так просто доставить ему такое сильное удовольствие! У Нины было мало опыта, но тем не менее она как-то сразу поняла все, что нужно. Она провела пальцами по синему шелку его пижамы, затем потянула брюки за пояс вниз и выпустила Фредерико на свободу. А потом, горя желанием и тая, коснулась его обнаженной кожи.

Фредерико оказался великолепным любовником. Его движения походили на отточенные хореографические па. Каждый жест был рассчитан на то, чтобы доставить женщине максимальное наслаждение. Он так неторопливо и обдуманно исследовал ее тело, что Нина под его руками зацвела, как только что раскрывшийся бутон.

У нее внутри разлился жар, и все вокруг словно изменилось. Как будто их обоих охватило яростное и неудержимое пламя огромного костра. Их страсть нельзя было теперь погасить или хотя бы сдержать. Груди Нины и ее рот под ладонями и губами Фредерико набухли, от сосков по всему телу к низу живота пробегали искры.

Она невольно застонала, когда он приподнял ее бедра и приблизился ртом к заветной части тела. Она выгнулась дугой, в этот момент экстаза ей захотелось умереть, а Фредерико пробовал ее на вкус и ласкал до тех пор, пока она не закричала от наслаждения. Нина находилась уже на грани.

Но тут Фредерико выпустил ее.

— Вместе, — хрипло выдохнул он, опустился на нее сверху, развел ее ноги в стороны и быстро вошел в нее.

Нина закусила губу и вздрогнула; она испугалась, что ей будет больно. Но боль так и не пришла, и, когда паника отступила, остались только страстный огонь и Фредерико, который двигался внутри нее.

Все чувства Нины обострились до предела, его страсть была под стать ее страсти. Его долгие, ритмичные движение доставляли ей такое огромное наслаждение, что она потеряла чувство реальности.

Все ее тело пылало, в голове все смешалось, она одновременно плакала и прижимала к себе Фредерико. А он, мокрый и сильный, мерно поднимался и снова опускался на нее, делая все более мощные усилия, до тех пор пока Нина не закричала. Он тоже хрипло застонал и упал на Нину сверху, зарывшись лицом в ее влажные волосы.

Нина крепко прижала его к себе и стала перебирать пальцами завитки волос. Теперь она не таясь могла делать это, теперь она могла делать все, что угодно. Они с Фредерико стали единым целым.

Фредерико первым нарушил молчание, что-то пробормотав по-итальянски.

— Не понимаю, — почти простонала Нина ему на ухо. Она пожалела, что не изучала языки.

Он поднял голову и посмотрел на нее. На его губах играла теплая и удовлетворенная улыбка.

— Когда-нибудь поймешь, — прошептал он. — Когда выучишься говорить на моем языке.

Нина просто растаяла. Судя по его словам, они всегда будут вместе.

В дверь спальни кто-то начал скрестись. Нине захотелось прижаться к Фредерико покрепче и продлить эти минуты полного единения и счастья.

Фредерико тихо рассмеялся и ласково потерся носом о нос Нины.

— А это идет мой ночной кошмар, — проворчал он и спустил ноги с постели.

Нина осталась лежать. Она засмеялась, а обнаженный Фредерико пошел открывать дверь. Она знала, кто там скребется и скулит.

Карло ворвался в спальню сразу же, как только дверь приоткрылась. Он прыгнул на кровать, при этом едва не сбросив Нину.

— Господи, Карло, — воскликнула она, в то время как огромный пес пытался лизнуть ее в лицо. Ей удалось схватить его за уши и оттащить от себя. — Сейчас не время и не место для твоих нежностей!

— Совершенно с тобой согласен, — вернувшись к кровати, заворчал Фредерико.

Затем он что-то строго сказал Карло по-итальянски, пес фыркнул в ответ и оскалил зубы.

— Ты неблагодарная свинья! — возмутился Фредерико, уже по-английски.

Нина, обнимая Карло за шею, рассмеялась.

— Он собака, а не свинья, — весело сказала Нина. Затем она перенесла свое внимание на собаку. Не допускающим сомнения тоном она проговорила: — Он хороший, Карло. А у тебя очень короткая память. Вчера Фредерико, может, спас твою жизнь. Подумай об этом, неблагодарный мальчишка! Если будешь обижать Фредерико, то я тоже обижусь. Понял?

Карло заурчал, как бы сдаваясь, и уселся рядом с Ниной на постели, но при этом с опаской посматривая на Фредерико.

Тот беспомощно пожал плечами, затем потянулся за своими брюками, беспрестанно ворча себе под нос по-итальянски, что изрядно веселило Нину.

— Что, боишься вернуться обратно в постель? — поддразнила она его.

Фредерико тонко улыбнулся.

— Ни за что на свете не вернусь. — Он потерся о ее шею и поцеловал в губы. Затем прибавил: — Конечно, это к тебе не относится. Я говорил о Карло. К тебе я вернусь когда угодно.

Сияя от счастья, Нина обхватила Фредерико руками за шею и поцеловала в губы долгим, полным любви поцелуем. Затем она улыбнулась и сказала:

— Вот видишь? Карло тебя уже любит. Еще пару дней назад он не подпустил бы тебя ко мне.

Фредерико, склоняясь над ней, с улыбкой многозначительно показал ей на Карло. Нина рассмеялась. Оказывается, все это время он держал сильной рукой пса за горло — на всякий случай.

Фредерико, широко улыбаясь, опять что-то сказал Карло по-итальянски. Карло повиновался приказу. Он спрыгнул с кровати, подошел к двери и сел в ожидании.

— Господи, что ты ему сказал? — не веря своим глазам спросила Нина.

Фредерико тоже подошел к двери. Он стоял и улыбался.

— Я сказал ему, что если он будет врываться в эту комнату, то помешает тебе стать матерью моих детей. Думаю, он меня понял. Тебе одно или два яйца на завтрак? — спросил он.

Нина со счастливым видом опять улеглась.

— Лучше десять. Я умираю с голоду.

— Десять так десять, — пробормотал Фредерико, захлопнув дверь за собой и Карло.

Нина закрыла глаза. Она была счастлива. Мать его детей? Это могло означать только одно. Фредерико испытывает то же чувство по отношению к ней, что и она к нему. Он любит ее, хочет быть с ней рядом. Господи, какая она счастливая.

Куда бы он вчера вечером ни ходил, он все же поразмыслил над тем, что она ему сказала, — о задетом самолюбии и так далее. И он все же вернулся к ней, чтобы быть с ней без всяких условий.

Но тут она взволнованно закусила губу. Накинув футболку, она поспешила в ванную. Теперь Фредерико точно знает, что она не была любовницей Лучано.

Потому что Нина была не просто новичком в любви, а девственницей. И он должен был это понять. Хотя, возможно, и нет, в пылу страсти такая мысль могла просто не прийти ему в голову. Нине же близость с ним казалась чем-то совершенно естественным. Фредерико заставил ее забыть все прежние принципы. С ним она почувствовала себя свободной и раскованной, и их близость была таким же не вызывающим удивления событием, как апрельский дождь в Англии.

Нина стояла под струей воды, опираясь спиной на выложенную плиткой стену. Постепенно чувство эйфории покинуло ее. Заговорила совесть. Ведь на сердце у нее тайна, тайна ее происхождения. Теперь они с Фредерико любовники, а значит, будут говорить обо всем на свете и разговор неизбежно вернется к Лучано. И тогда Фредерико спросит: «Если ты не была любовницей Лучано, то зачем тогда ты его искала?»

Дрожащими руками Нина выключила душ. Похолодев от страха, она стояла в ванной. От переполнявшего ее счастья не осталось и следа.

В панике она начала думать, что ее будущее с Фредерико невозможно. Как может она стать частью его жизни, если… Нина совсем разволновалась, ее начало трясти. Выходя из ванны, она едва не поскользнулась, но удержалась, схватившись за край двери.

Вернувшись в комнату, она замерла в напряженной позе, присев на край кровати. Если Фредерико действительно хочет жениться на ней, то… То что? Тогда она по-настоящему войдет в жизнь Фредерико, который очень близок с ее отцом, и, возможно, ее тоже пригласят на эту свадьбу. Там она встретит Софию, женщину, на которой отец собирался жениться еще много лет назад, но помешали какие-то обстоятельства.

Нина поежилась. Сможет ли она хранить тайну и дальше? Сможет ли при встрече с отцом скрыть от него, Кто она такая? Но разве она не мечтала об этой встрече? Долгие годы она представляла себе, как она найдет отца. Чуть ли не с самого рождения.

Вдруг Нину охватило такое чувство, будто ее обманули. Она была так близка к цели, но никогда не сможет достичь ее, потому что любит Фредерико.

Дура ты! — ругала она себя.

Нужно было с самого начала все рассказать Фредерико, но ведь она тогда не знала, что полюбит его. Теперь ее любовь только все усложняет.

— Я должна все рассказать ему немедленно! — проговорила она вслух самой себе. — Всю правду, и ничего кроме правды.

Нина встала, достала из шкафа одежду — тонкую блузку и юбку цвета корицы. Черт, как бы ей теперь хотелось иметь при себе что-то из хорошей одежды! Ну зачем же она так долго мучилась, если, сказав правду, она разрешила бы проблему наилучшим образом?

Нужно попросить Фредерико дать слово, что он сохранит ее тайну. А после свадьбы, когда все успокоятся, можно будет поговорить с отцом начистоту. А если Фредерико захочет, чтобы никто ничего так и не узнал?

Эта мысль была для Нины невыносима. Хватит с нее. И так не просто будет признаться Фредерико, почему она на самом деле искала Лучано Трезини.

Нина сердито посмотрела на свою простую дешевую одежду. Поскольку ей пришлось добираться автостопом, она не захватила с собой ничего красивого и нарядного, но только несколько практичных и немнущихся вещей. А сегодня ей так хотелось выглядеть хорошо, быть красивой и элегантной!

Нина подошла к шкафу и осторожно вытащила то голубое платье, которое Фредерико несколько дней назад предложил ей. Разумеется, она не сможет надеть его. Оно ведь принадлежит… Но Нина даже не знала, кому оно принадлежит! Она постаралась немедленно прогнать мысль о том, что у Фредерико есть другая женщина. Она просто не хочет ничего об этом знать!

На платье Нина посмотрела с завистью. Ей хотелось бы иметь такое. Но завидовала она не поэтому. Кто бы ни была его хозяйка, она играла или играет какую-то роль в жизни Фредерико.

— Ты должна была все разузнать прежде, чем подарить ему свое сердце, — шепотом сказала она себе.

Девушка сердито захлопнула шкаф. Это уже просто глупо! Теперь не та, другая, а она, Нина, возлюбленная Фредерико.

Нина надела собственную одежду и стала тщательно расчесывать волосы до тех пор, пока они не легли как нужно и не заблестели. Она твердо решила, что ничто сегодня не испортит ей настроения. Нина подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению.

— Прочь грустные мысли, — проговорила она. — Сегодня у вас с Фредерико было чудесное утро, и больше тебе нечего опасаться, глупенькая!

Теперь, когда она расскажет Фредерико, кто она на самом деле, он все поймет, ведь он любит ее.

Нина стала спускаться вниз, и тут в холле зазвонил телефон. Тяжелая дубовая дверь на улицу была распахнута, и она с удовольствием ощутила солнечные лучи на своем лице. Ей вспомнилось, как она, только приехав сюда, ожидала увидеть за этой дверью толпу слуг и родственников. Как хорошо, что их не оказалось! Теперь Фредерико принадлежал только ей одной.

Она уже стояла на нижней ступеньке, когда Фредерико заметил ее. Он только что снял трубку.

— На кухне жарится бекон. Спаси его, пожалуйста, дорогая, а то сгорит.

Нина улыбнулась и направилась в коридор, который вел в кухню. Но вдруг она резко остановилась. Ее поразило, как горячо говорил Фредерико по телефону.

— Нет, Лучано, ничего подобного! — воскликнул он по-английски, затем перешел на итальянский.

Нина какое-то мгновение стояла на месте. Ей было страшно любопытно знать, что происходит, но по-итальянски она не понимала ни слова. Фредерико явно сердился.

У нее возникло странное ощущение оттого, что Фредерико теперь говорит с ее отцом. Конечно, она и раньше предполагала, что они часто перезваниваются, но слышать это самой так непривычно…

Нине удалось спасти бекон. Она выключила плиту и направилась к холодильнику за яйцами. Ее взгляд упал на доску для записок, и она остановилась. Сотни раз она рассматривала ту фотографию, но сегодня утром снимок почему-то показался ей немного другим.

Нина тут же догадалась почему, и ее охватила паника. Она сделала лихорадочный вдох и постаралась рассмотреть фотографию получше, надеясь, что ошиблась. Но нет. Она ведь только что видела это голубое шелковое платье.

Именно это платье было на ее сестре, которая стояла, уверенно взяв Фредерико под руку.

К тому времени, когда Фредерико вернулся на кухню, Нине почти удалось убедить себя, что все это не имеет значения. Лучше пусть это платье принадлежит ее незнакомой сестре, чем кому-то еще. Ведь и Лучано, и его дочь наверняка много раз гостили здесь, оставались на выходные. Платье в шкафу вовсе не означает, что Фредерико любил… или еще любит эту девушку!

Руки Нины так дрожали, что она выронила яйца. Они упали на плиточный пол и разбились. Она стало отрешенно смотреть на них, потом обернулась, чтобы извиниться перед Фредерико за свою неловкость.

Но Фредерико даже ничего не заметил.

У Нины внутри что-то сжалось. Фредерико стоял в дверях. Мускулы его плеч под белой рубашкой были напряжены. Он смотрел мимо Нины в сад и молчал. Просто стоял в дверях, не замечая, как будто ее вообще тут нет.

Нина молча вытерла пол. Она так волновалась, что не могла вымолвить ни слова. Что-то в нем переменилось после телефонного разговора. И сам он тоже изменился. Нина вдруг засомневалась в его любви, и в голове у нее все смешалось. Фредерико, теперь такой неприступный, это проклятое платье, звонок ее отца, эта сводная сестра…

— Отнеси кофе на террасу, Нина, — вдруг бросил Фредерико так отрывисто, что она почувствовала себя задетой.

Она смотрела ему вслед, когда он вышел на террасу, даже не взглянув на нее. Нина чувствовала себя так, будто он поставил ее на место, на место наемной прислуги. Фредерико вышел на террасу и остался стоять, по-прежнему весь напряженный. Скрестив руки на груди, он смотрел в сад. Нина пыталась прочесть на его лице, что же все-таки случилось. Но это была безнадежная попытка. Ей никогда не удавалось угадать, о чем он думает, и теперь, пусть они и стали любовниками, наивно полагать, что что-то изменится.

Нина вынесла на террасу поднос с кофе и поставила его на стол, все еще влажный после ночной грозы. Она хотела было пойти на кухню за тряпкой, чтобы его вытереть, но тут Фредерико заговорил:

— Я должен кое-что тебе сказать, — серьезно произнес он. — Я должен был сказать тебе это с самого начала, но тогда мне казалось, что незачем. Теперь, конечно, сказать нужно, потому что наши отношения изменились.

Он так и не взглянул ей в лицо. У Нины упало сердце. Видимо, дело серьезное. Может, он решил, что пришло время вычеркнуть ее из своей жизни? Сказать, что случившееся не имеет никакого значения, и придумать какой-нибудь предлог, чтобы расстаться с ней? Но вдруг Нина поняла, что именно Фредерико собирается ей сказать. Он же говорил с Лучано и вспомнил, наверное…

— Все в порядке, — быстро проговорила она, держа перед собой поднос. Ей казалось, что у нее так ослабли ноги, что любой порыв ветра сбросит ее на пол. — Я, в общем, даже ожидала чего-то в этом роде, — собравшись с силами, продолжила она. — В том, что произошло, виноват не ты один. В большей степени виновата я, ведь это я начала целовать тебя, пока ты спал. — Нина набрала побольше воздуха в грудь. — Я хочу сказать, что сама навязалась и мне жаль, что у тебя из-за этого сложности. Ты совершенно прав. А я вела себя наивно. Я не подумала о возможных последствиях. Я должна была спросить тебя о… — Она нервно рассмеялась. — Я даже не знаю ее имени… О моей… то есть твоей… то есть дочери Лучано, твоей подруге. Я все поняла по этой фотографии. Она явно обожает тебя. Я ничего не спрашивала, потому что ничего не хотела знать. Просто постаралась выбросить эту мысль из головы. Так что все произошедшее не твоя вина, и… я не хочу, чтобы ты вспоминал нашу встречу с горечью.

Нина осторожно поставила кофейник на стол, чтобы не уронить его на пол, как яйца на кухне, и боязливо подняла голову. Теперь Фредерико был весь внимание. Он яростно сверкал на нее глазами, и у нее едва не остановилось сердце. Но замолчать она не могла, ведь это единственный путь сохранить остатки гордости. Нина собралась с духом и выдавила смешок. Она изо всех сил старалась, чтобы Фредерико не понял, как все это для нее серьезно.

— Такое бывает. — Она с нарочитой беспечностью пожала плечами. — Мужчины и женщины встречаются, а дальше — лю… секс. Все было очень мило, но…

— Очень мило!

Фредерико так гневно выкрикнул это, что Нина подпрыгнула. Чтобы успокоиться, она сжала кулаки. Он быстро шагнул к ней и схватил за плечи. Нина испуганно заморгала. Его глаза стали еще темнее, чем обычно. Его губы шевелились, он что-то говорил, но Нина так перепугалась, что не могла разобрать слов.

— Ты хочешь сказать, что то, что между нами было, очень мило, и только?! — рявкнул он.

Тогда Нина тоже разозлилась. Он заявляется для того, чтобы сообщить ей, что у него есть другая; она пытается облегчить ему объяснение, и он еще злится!

— Мне больно! — крикнула Нина. — Как ты смеешь злиться на меня?! Если тут дело в вашей сумасшедшей сицилийской чести, то ты должен был обо всем подумать еще час назад! Хотя, возможно, это было бы сложно, если учесть мою навязчивость! — презрительно бросила она. — Все дело в том звонке, да? Ты вдруг вернулся к реальности. Позвонил Лучано, и ты вспомнил, что на самом деле думаешь обо мне. Ах да, к тому же ты собрался сказать мне о романе с его дочерью…

Фредерико вдруг обхватил ее и с силой прижал к себе. Нина стала вырываться и кричать. Он попытался утихомирить ее.

— Нина, Нина, — простонал он. — Кристина и я действительно очень близки. Ну и что? Ты ревнуешь?

Нина оттолкнула Фредерико, проморгала предательски выступившие на глазах слезы и посмотрела ему в лицо.

— Не надо прятаться за слова, Фредерико, — бросила она, сверкая глазами. Как это похоже на мужчин — сваливать всю вину на женщин! — И сейчас я вовсе не ревную. Я скорее досадую на себя за то, что отметала даже мысль о том, что у вас с Крис… с Кристиной какие-то отношения. Кроме того, этот разговор начал ты. Ты хотел мне что-то сказать. И ты прав: рано или поздно тебе пришлось бы все мне выложить. Иначе это было бы несправедливо и по отношению ко мне, и даже по отношению к Кристине.

— Но я не собирался говорить с тобой о Кристине…

— Да, на какой-то момент тебе показалось, что она теперь для тебя никто! Не надо, Фредерико, не говори больше ни слова, иначе будет еще хуже. О, какой же я оказалась дурой!..

— Да, Нина, ты и есть маленькая дурочка. И я люблю тебя за это.

Теперь он еще насмехается над ней, шутит, как с ребенком. Нина отпрянула от него, не желая, чтобы Фредерико опять обнял ее и попытался объясниться.

Но… но ведь он сказал, что любит ее… Так ли это? Нина стала с надеждой всматриваться в его лицо, чтобы узнать правду. Несмотря на то, что он улыбался, в его глазах застыла тревога, и Нина засомневалась в его искренности. Может, он просто оговорился? Или она что-то не так расслышала?

— А Кристина… — выдохнула она. — Разве не о ней ты хотел поговорить со мной?

Плечи Фредерико опустились. Нина вся напряглась, решив, что все-таки вынудила его признаться. Сейчас он скажет, что когда-то они с Кристиной были любовниками, потом она оставила его… или что-то в этом роде. Господи, она почувствовала себя такой виноватой перед ним.

— Нет, я собирался говорить о другом. Но раз уж речь зашла о Кристине, то она никогда не была моей любовницей, — очень серьезно сказал он, уже не пытаясь притянуть Нину к себе. — Ведь она моя сестра.

Нина в шоке подалась назад. Его сестра?! Ее лицо так побелело, словно из нее вытекла вся кровь. Ей показалось, что сейчас она потеряет сознание и упадет. Кристина дочь Лучано и сестра Нины. И сестра Фредерико! Эти несложные вычисления потрясли ее до глубины души.

Затем она почувствовала, что Фредерико усадил ее на стул. Он ласково улыбался, сыпал ей сахар в кофе, что-то говорил, но Нина ничего не понимала. В голове ее крутилась только одна мысль…

— Правда, у нас разные отцы. Она моя сводная сестра и…

— Что?! — крикнула Нина. Ее глаза широко раскрылись, слова застревали в горле. Не ослышалась ли она? Неужели так оно и есть? Ну конечно же, начала понимать Нина. Ведь Фредерико как-то сказал, что Лучано заменил ему отца. Значит, Лучано не отец Фредерико.

У Нины снова начало биться сердце. Словно еще в тумане, она потерла лоб, чтобы убедиться, что это не сон. Облизав пересохшие губы, она проговорила:

— Прости, что накричала на тебя. — От стыда она не могла поднять глаз на Фредерико, ведь она было решила, что спала с собственным братом.

Господи, это уже чересчур. Нина поднесла к губам чашку с горячим кофе и стала смотреть в сад. Наверное, Сицилия — это колдовское место, которое сводит людей с ума.

— Прости… прости, что я подумала, что вы с Кристиной — Нина поежилась и пригубила кофе. Она держала чашку двумя руками, чтобы та не дрожала. — Мне и в голову не приходило, что она твоя сестра, — слабым голосом прибавила Нина. Да разве о таком вообще можно догадаться?!

Кристина. Теперь она знала имя красавицы и, казалось бы, должна была почувствовать себя ближе к ней, но на деле все выходило наоборот. Пусть эта девушка ее сестра по отцу и одновременно сестра Фредерико по матери, но Нине от этого почему-то стало только тяжелее.

Теперь Нина окончательно убедилась, что настроение Фредерико резко переменилось именно из-за того звонка. Когда ее любимый брал трубку, он находился в отличном расположении духа. Повесив ее, Фредерико стал напряженным. Нине тогда показалось, что это из-за того, что он вспомнил о Кристине. Но если она ошибалась, то что тогда он собирался сказать ей?

Нина измученно посмотрела на Фредерико, который сидел напротив нее. Он пригладил волосы, те самые волосы, которые Нина еще утром с любовью целовала. А потом что-то изменилось.

— Фредерико, — нарушила Нина молчание, — ты хотел мне что-то сказать.

Фредерико встретился с ней взглядом и улыбнулся.

— Да, хотел. Но ты перебила меня, осыпала обвинениями… Зато из твоей речи я понял главное.

— Да? — сказала Нина, которая уже не вполне помнила, что именно наговорила.

— Что ты относишься ко мне так же, как я к тебе.

Сердце Нины гулко застучало.

— Но ты еще сама не до конца поняла это, — с улыбкой прибавил он.

Нина тоже постаралась улыбнуться. Что ж, он прав. Неуверенность в себе, чувство вины за то, что она не открыла Фредерико правду, — все это вместе помешало ей рассуждать здраво, и она сделала поспешные, глупые выводы. Ведь Фредерико так страстно любил ее сегодня утром, она не должна была сомневаться в искренности его чувств.

— Но… но что же ты хотел сказать мне? — прошептала Нина.

— Это будет нелегко, — произнес он. — Так что приготовься и выслушай меня до конца. Я должен был сказать тебе все с самого начала, но ведь тогда я не знал, как все у нас с тобой сложится. Не знал, что полюблю тебя.

Нина подняла голову и посмотрела на него. Ее огромные серые глаза были влажны, а сердце колотилось от огромного счастья. Теперь все будет хорошо.

— Ведь ты тоже любишь меня, правда?

Его сомнение глубоко тронуло Нину. Он еще спрашивает! Она тихо рассмеялась.

— Ты удивляешь меня, Фредерико. Да, я тоже люблю тебя. — Со сверкающими глазами Нина подалась вперед. — А теперь, пожалуйста, объясни мне, в чем дело. Ведь пока ты мне не скажешь того, что собирался, я не смогу обнять тебя и доказать, как люблю тебя.

Фредерико взял ее руку и поднес к своим губам. Его губы были такими теплыми и любящими, что Нина почувствовала необыкновенную легкость. Она задыхалась от счастья. Через минуту она уже сможет сказать ему, как она его любит и кто она такая.

Фредерико выпустил ее ладонь.

— Прости, если я показался тебе холодным и чужим после звонка Лучано. Вчера вечером он почему-то не сказал мне, что…

— Вчера вечером? Ты был с Лучано вчера вечером? — быстро прервала его Нина. Она очень удивилась.

Фредерико перевел взгляд на кофейник, взял его и снова наполнил чашки кофе. Нина прижала ладони к коленям. В ней вновь проснулись подозрения, так как Фредерико избегал смотреть ей в глаза.

— Нам нужно было обсудить кое-что касательно свадьбы, — сказал он.

— Вы не встречались с ним с тех пор, как я здесь. Вам было достаточно общаться по телефону?

Фредерико посмотрел на нее своими темными глазами. Нина постаралась не нервничать. Зачем они встречались вчера, после их с Фредерико ссоры?

Последовало долгое молчание, потом Фредерико прямо и пронзительно посмотрел на Нину.

— Мне нужно было знать, — наконец сказал он.

— Что знать? — Нина взволнованно рассмеялась. Зачем опять все эти секреты и сложности? Почему ей опять приходится нервничать?

— Мне нужно было знать, была ты любовницей Лучано или нет.

У Нины сжалось сердце. Неужели он сделал это? Проверил ее прежде, чем… прежде, чем заняться с ней любовью? Нина думала, что Фредерико сумел справиться со своим раненым самолюбием. Что его любовь к ней оказалась сильнее.

— Ведь ты сама никогда не отрицала этого факта, — ровным голосом проговорил Фредерико. — И…

— И тебе стало любопытно, — с горечью перебила Нина. Она встала, на ее губах блуждала презрительная улыбка. Ей было больно, очень больно. Она с тоской посмотрела на Фредерико, все еще не до конца веря, что он и вправду пошел на это. — И Лучано все сказал тебе, да? Сказал, что никогда даже не слышал о Нине Паркер?

— Да, и он даже не узнал тебя. — Фредерико встал и подошел к Нине. Он попытался взять ее за руку, но она отстранилась.

— Как это не узнал?! — воскликнула она, отступив назад. Что все это означает? Неужели Лучано видел ее? И она об этом ничего не знает?

— Дорогая, послушай меня. Это не то, о чем я хотел с тобой поговорить. Мне и так непросто, а ты все усложняешь.

— Нет, постой! Минутку! — Нина подняла вверх руки. — Лучано не приезжал сюда. Я бы услышала, если бы подъехала машина. У тебя нет моей фотографии… Есть только… — Тут ее голос оборвался, затем она горячо выдохнула: — Рисунок! Тот, что ты нарисовал! Ты мерзавец! Ты и нарисовал меня лишь для того, чтобы показать Лучано, чтобы узнать наверняка, был у нас с ним роман или нет! — Нину трясло от гнева. Унижение было почти непереносимым. Неужели Фредерико показал этот эротический портрет ее родному отцу? Ей становилось дурно при одной мысли об этом.

— А что было бы, если бы Лучано подтвердил твои худшие опасения? Если бы сказал тебе, что спал со мной? Тогда ты уже не стал бы заниматься со мной любовью? Ты это хотел мне сказать? Господи, разумеется, ведь твоя глупая сицилийская гордость этого бы не допустила. Ты высокомерная свинья, — гневно кричала Нина.

Фредерико поймал ее уже на верхней ступеньке лестницы. Он крепко сжал ее в объятиях. Его глаза теперь совсем потемнели от гнева.

— Но ты никогда ничего не отрицала, — яростно повторил он. — А я должен был все знать.

— Но мне и незачем было отрицать! Ты должен был и так верить мне. Что бы там ни случилось между мной и Лучано, все это осталось в прошлом!

— Но если между вами ничего не было, то почему ты это не отрицала? — мрачно спросил он. — Что ты задумала, Нина? Что?

Тело Нины в его объятиях вздрогнуло, и она опустила горевшие гневом глаза. Она хотела рассказать ему правду, но теперь не может. Или все-таки может? Нина еще хотела заставить замолчать собственное самолюбие и попытаться поговорить с Фредерико. Ведь, наверное, тяжело жить с такой болезненной гордостью. Но таким уж он родился. Наверное, со временем она привыкнет к его характеру. Но если не сможет, то у них нет никакого будущего.

Нина провела языком по верхней губе.

— Вначале ты был страшно предубежден против меня, что не удивительно, — тонким голосом признала она. — Ты подобрал меня в грязи, я выглядела ужасно. Я терпеливо сносила все твои обвинения, хотя мне было очень обидно. Но я надеялась, что, когда ты узнаешь меня лучше, ты сам поймешь, что был не прав. Но, Фредерико, зачем тебе понадобилось еще и подтверждение от Лучано? — спросила она.

Гнев Фредерико по-прежнему не утихал. Он все так же сжимал плечи Нины.

— Потому что дело не только в тебе и во мне, — резко проговорил он. — Свадьба Лучано — это очень важно. Важно для Кристины, для Лучано, для меня. И еще важнее — для Софии. Но теперь все изменилось. Я хочу, чтобы мы с тобой были вместе.

Нина все еще ничего не понимала. Фредерико прочел это по ее недоуменному взгляду. Он чуть ослабил руки.

— Когда я подобрал тебя в Палермо и привез сюда, я хотел только, чтобы ты не помешала свадьбе. Но потом я полюбил тебя, чего никак не мог предвидеть. Теперь я знаю, что ты никогда не была любовницей Лучано. Но я не понимаю, зачем тебе нужно было скрывать это. Может, позже ты все мне расскажешь. Но теперь давай поговорим о другом.

Нина затаила дыхание. Господи, о чем он собирается с ней говорить?

— София и Кристина уже едут сюда из аэропорта. Они были в Милане, ходили по магазинам. А вчера Лучано вообще толком ничего мне не сказал. Знаешь, когда мы заговорили о тебе, мне показалось, что он стал каким-то странным, словно почувствовал себя не в своей тарелке. А сегодня утром он позвонил мне и сообщил, что София и Кристина уже на пути сюда. Я был не готов к этому, ведь я тебе еще ничего так и не сказал.

— Не сказал чего?! — отчаянно крикнула Нина.

Глаза Фредерико прищурились, он взволнованно набрал воздух в грудь.

— София — мать Кристины. И моя мать тоже. Нина, Лучано женится на моей матери.