Глава 4

– Госпожа Риман, я сказал всю истинную правду, ни в чем не соврал!

Тайп, сердечный дружок погибшего Грега, смотрел на меня едва ли не со слезами на глазах. Уверена – если бы он мог, то рухнул передо мной на колени, и умолял увести его отсюда, а от прежнего высокомерия и надменности у Тайпа не осталось и следа. Вообще-то молодого человека вполне можно понять: когда ты находишься в пыточном подвале инквизиции, перед тобой разложены инструменты жуткого вида, а рядом в жаровне светятся ярко-красные угли, то любому станет хм... несколько не по себе. Да и находившиеся тут же молчаливые инквизиторы в черной одежде отнюдь не прибавляют оптимизма, надежды на избавление и веры в счастливое будущее.

Я покосилась на стоящего рядом со мной Себастьяна. Что ж, радует хотя бы то, что при виде всего окружающего он не бледнеет и не просится на свежий воздух. А впрочем, чему я удивляюсь? Если он маг, причем на службе у святош, то наверняка видел сцены и похуже. Хотя на человека, находящего в подчинении Святой Инквизиции, мой новый напарник никак не похож – насчет этого я даже поспорить могу. Почему? Ответ простой: я слишком давно в Патруле, да и в Школе Элинея нас учили разбираться в людях, и потому скажу так: в моем новом напарнике есть нечто, позволяющее не считать его обычным патрульным, трудящимся на благо Святой Инквизиции только ради денег. Более того – он слишком уверен в себе, что совсем нехарактерно для тех магов, что поневоле вынуждены работать на святош, лишь бы не оказаться в застенках инквизиции, а то и где пострашней.

Самое удивительное в том, что инквизиторы явно не пожалели денег и трудов, чтоб раздобыть нового мага в Патруль взамен погибшего Грега. Казалось бы – убит маг, который сам хотел надуть Святую Инквизицию, и в таких случаях церковники обычно обещают только молиться за многогрешную душу отступника, а тут аж нового мага прислали, лишь бы отыскать убийцу! В чем тут дело, для чего такие сложности – этого я сказать не могу, хотя, если строго следовать правилам, то гибель одного из тех, кто находится в услужении Святой Инквизиции, не должна остаться без наказания.

Пока что у меня одна задача – необходимо выяснить, кто убил Грега, и после этого я со спокойной душой покину Патруль. Платят тут, конечно, очень даже неплохо, но мне уже давно хочется уйти отсюда – все же церковники люди жесткие, да и надоело чувствовать над душой постоянный контроль Святой Инквизиции. Пока был жив Грег, я помалкивала, принимала все как должное, а теперь стоит всерьез призадуматься о смене рода занятий, тем более что хорошие бойцы везде нужны.

Впрочем, это дело будущего, а для меня сейчас куда важнее другое – хотелось бы, чтоб этот самый Себастьян оказался толковым человеком, на которого можно положиться в непростой ситуации. Пока что мне трудно судить о нем, тем более что по ухваткам и разговорам новый напарник оказался полной противоположностью спокойного и немногословного Грега, и это в какой-то мере выводило меня из себя. Да и внешне они совершенно разные: высокий, красивый, светловолосый Грег – и Себастьян, человек среднего роста, довольно-таки непримечательной внешности, да и похвастаться роскошной шевелюрой он никак не мог. По возрасту они тоже разнились – Грегу давно перевалило за третий десяток, а новый напарник был моим ровесником.

Если же говорить совсем откровенно, то Себастьян мне изначально не понравился, и, пожалуй, главной причиной этому было как раз то, что по происхождению он из высокородных. Наверное, я пристрастна, но после Николса едва ли не ко всем представителям знати я отношусь с неким предубеждением. Не спорю: Грег по рождению тоже происходил из аристократов, но к нему я всегда испытывала огромное уважение и великую благодарность за то, что он для меня сделал. Даже сейчас, несмотря ни на что, у меня на него не было ни зла, ни обиды, лишь искренняя досада на все произошедшее. Ох, Грег, Грег, ведь если б ты попросил меня о помощи, то не сомневайся – я бы тебе помогла, сделала все, что в моих силах, и доводить всю эту историю до крайности тебе бы не пришлось! Только вот сейчас уже нет смысла об этом сожалеть...

Новый напарник... После нашего не совсем... тактичного знакомства господин Себастьян чуть подтрунивал надо мной, хотя, возможно, мне это только казалось. Разумеется, я извинилась перед ним за свое поведение, объяснив, чем оно было вызвано, но, тем не менее, у меня не было никакого желания распахивать свою душу перед этим человеком, и, считаю, что деловых отношений будет вполне достаточно. И вообще, лучше держаться друг от друга на расстоянии – так для меня куда привычней.

Как мне сказали, Себастьян Рейп приехал в Северин еще вчера вечером, так что в курс дела его уже ввели. Теперь нам хотелось бы увидеться с Тайпом, которого Святая Инквизиция уже задержала, и для начала всего лишь немного тряхнула, но для бывшего дружка Грега и этого хватило с лихвой. Конечно, мы прочитали протоколы его допросов, но надо бы самим переговорить с этим человеком – возможно, всплывут еще какие-то детали. Правда, я пока что попросила Себастьяна помолчать – не надо мне мешать, я лучше знаю, как разговаривать с бывшим дружком Грега. Почему задержали Тайпа? Странный вопрос... Разве непонятно? Пока Грег исправно нес службу в Патруле, инквизиторы поневоле вынуждены были закрывать глаза на их отношения, зато сейчас можно разом припомнить провинившемуся нарушения всех святых заповедей.

– Тайп, вспомни точно, что сказал тебе Грег после того, как мы с ним вернулись из деревни под названием Сельцы?

– Ну... – Тайп старался не смотреть на инструменты жутковатого вида, лежащие прямо перед его глазами. А что, это очень даже неплохой стимул для того, чтоб сказать чистую правду без утаек... – Ну, он тогда сказал нечто вроде того, что сейчас знает, как избавиться от вечного надзора Святой Инквизиции и обрести свободу. По его словам, он нашел в Сельцах нечто ценное, и если эту находку продать знающему человеку, то можно получить очень большие деньги. Дескать, нам на всю жизнь хватит. Тогда Грег ночью куда-то ушел, вернулся под утро, и сказал, что в будущем мы можем быть обеспеченными людьми.

– И ты не спросил, откуда к Грегу придут деньги?

– Спросил, конечно! Он сказал, чтоб я не брал в голову лишнего. Ну, нет – так нет, я и интересоваться не стал.

А вот в этом-то я как раз и не уверена. Для тебя, дружок, денежки всегда стояли на первом месте, а иначе бы ты никогда не связался с Грегом. Что ни говори, а раньше ты – один из четверых сыновей небогатого сапожника, встречался только с девушками, и был вполне доволен такой жизнью, только вот в то время у тебя за душой не было ничего, кроме нескольких медяшек. Уж не знаю, что по этому поводу думал мой бывший напарник, но лично я всегда была уверена в одном: этому молодому парню были нужны только деньги, а иначе он обходил бы Грега десятой дорогой.

Ладно, не стоит отвлекаться, продолжим расспросы.

– В тот же день мы уезжали в Дубровники. Перед отъездом Грег успел ненадолго зайти к тебе. О чем вы говорили? Только не ври – враз на лжи поймаю.

– Он велел мне уехать к родственникам в деревню – мол, Святой Инквизиции о нас уже все известно, и потому отсидишься там несколько дней до того времени, как я тебя оттуда не заберу! Я, говоря по-правде, струхнул – раньше Грег меня уверял, что о наших отношениях никто ничего не узнает, а оно вон как обернулось! Вот и верь людям после этого! Я, конечно, здорово психанул, а он меня давай успокаивать – дескать, не сомневайся, все будет в порядке, пока мы вместе, тебя никто не тронет – я для Святой Инквизиции очень важен, и всегда тебя прикрою. Тебе, де, надо подождать всего лишь несколько дней, пока я с нужными людьми не договорюсь, а потом мы с тобой уедем отсюда, покинем эти места навсегда... Ну, а до того времени мне следует убраться в деревню, сидеть там тихо, и носа за околицу не высовывать, а потом он заедет за мной, ведь та деревня, где живут мои родственники, находится неподалеку от дороги.

– Как я поняла, ты никуда не уехал.

– Да я б с великим удовольствием удрал, да только куда?.. – вздохнул Тайп. – Святая Инквизиция везде достанет. В деревню пусть едет кто другой, но не я – у меня там такие родственники живут, что к ним лучше не показываться – враз к какой-нибудь работе припашут, да еще и недовольство будут выражать, если что не так сделаю... Оно мне надо? Терпеть не могу в земле ковыряться, за скотиной ходить тем более не хочу, а просто так, без дела, находиться в той глуши мне никто не позволит! Конечно, я пообещал Грегу уехать, только вот покидать город не собирался – надеялся, что все обойдется...

А вот я считаю, друг ситный, что все куда проще – несмотря на возможную опасность, исходящую от Святой Инквизиции, ты уже стал подыскивать себе нового покровителя с тугим кошельком, спутал реальную жизнь со своими фантазиями. Грег разбаловал тебя деньгами, исполнял все твои прихоти, и ты стал воображать себя едва ли не мечтой многих... Именно так и бывает, когда на голову не ахти какого умного и малообразованного человека сваливаются немалые блага, после чего тот начинает считать, что все это им вполне заслужено, и так будет продолжаться впредь, потому как он всего этого достоин... Олух, да кому ты нужен!?

– Когда Грег вернулся, то о чем вы говорили?

– Да разорался он для начала – мол, я ж тебе велел уехать, а ты чего остался? Пришлось ему прямо сказать, что мы договаривались о его возвращении в Северин через пару дней, а на самом деле он завился куда позже, так что пусть утихнет со своим недовольством. И вообще когда-то он обещал меня прикрыть от Святой Инквизиции – вот пусть и исполняет свои обещания, а не гонит прятаться в глухую деревню! Я ему все высказал, что думаю, заявил, что он меня втравил невесть во что, и теперь, если ко мне вдруг нагрянет Святая Инквизиция, то за мою жизнь никто не даст и расколотой тарелки! Мы с ним еще долго ругались, а потом он стал меня успокаивать, говорить, что скоро у нас будет очень много денег, и опасаться мне нечего – он об этом уже позаботился! По его словам, мы в самое ближайшее время уедем туда, где нас никто не достанет, и где нас никогда не станут искать, то есть отправимся на Черный Континент, купим там большой крепкий дом, и будем жить в мире, любви и согласии до конца своих дней...

– Судя по всему, от подобного предложения ты не пришел в восторг.

– Да какой там восторг, о чем вы говорите?! – только что не взвыл Тайп. – Ладно бы уехать в столицу, или в какую из соседних стран – тут бы я не возражал. Как раз наоборот – был бы рад-радешенек сделать отсюда ноги в какое-нибудь хорошее и веселое место! Вместо этого мне предлагают мотать хрен знает куда, в пес знает какие страны, на край света, к дикарям, где полно опасностей, болезней и страшного зверья... И ради чего? Чтоб навсегда поселиться в той дикой стране? Что там делать? Целыми днями глядеть на Грега и жить в четырех стенах, опасаясь выйти наружу? Да и обжитых мест на Черном Континенте совсем мало, а если таковые и имеются, то это та же деревня, только на краю света! Там, в случае чего, от нападения дикарей и стены не уберегут, будь они хоть того крепче! Грега подобное может, и устраивало, а меня нет! Все знают, как тамошние жители относятся к приезжим: ненавидят всей душой, и чуть что не так, или правила их какие нарушишь – враз башку сносят! А если с Грегом что случится, то и мне тут же конец придет, потому как одному мне там ни за что не выжить, да и вернуться в нашу страну у меня вряд ли получится!.. И потом, в тех диких местах человеческая жизнь вообще ничего не стоит, а он мне предлагает туда переехать на жительство... Я что, похож на идиота?

На мой взгляд – еще как похож, только вот говорить ему об этом я пока что не стану, пусть какое-то время поживет иллюзиями, тем более что господа инквизиторы в ближайшее время и без того хорошенько стукнут Тайпа его пустой башкой о грешную землю, возвращая к невеселой реальности.

– И что тебе на это сказал Грег?

– Ничего нового – дескать, все не так и страшно, как я себе вообразил, дальнейшая жизнь будет просто замечательно, будем жить без нужды и радоваться, благо отныне денег у нас хватит на все! К тому же он, де, все, все хорошо обдумал, и сделает так, что нас искать никто не станет... Еще посоветовал мне выкинуть все глупости из головы – мол, все сложности предоставь решать мне! Ага, сейчас, так я ему и поверил! Потом вообще заявил, что одного меня здесь ни за что не оставит – дескать, жизни без меня не представляет, и все делает только ради нас и нашего с ним счастья... Надоел, сил никаких нет!

– Зачем ты с ним вообще связывался?

– Я ж не по своему хотенью с ним связался, меня нужда заставила... – пробурчал Тайп, отводя глаза в сторону. – Этот ваш маг запал на меня с первого взгляда, проходу не давал, деньги совал, вот я и согласился... И вообще я уж сто раз скаялся, что пошел у него на поводу, а теперь мне за все это монастырская тюрьма грозит! Может и нечто похуже... Вот зачем мне эта головная боль, а?!

Ну, что конкретно господа инквизиторы сделают с тем, кто обвиняется в непотребстве, нарушении святых заповедей и содомии – это меня не волнует, зато кое-что другое крайне заинтересовало.

– Тайп, какие у тебя обширные познания о жизни на Черном Континенте! Необжитые места, дикари, смахивающие головы чужакам, страшное зверье... Насколько я знаю, ты никогда особо не интересовался тем, что творится даже за пределами Северина, и уж тем более тебе не было никакого дела до происходящего в других странах. Не поделишься, откуда узнал обо всем этом?

– Да о том, что находится в дальних странах, чего только не говорят! Наслушался...

– Допустим. Кому ты поведал то, о чем тебе сказал Грег?

– Никому я ничего не говорил!.. – вновь взвыл Тайп. – Зачем мне все это надо?

– Тайп, ты мог обмануть Грега, но не меня... – вздохнула я. – И не стоит разыгрывать передо мной святую невинность – я не Грег, на слово верить тебе не собираюсь. Повторяю вопрос: кому ты рассказал о том, что Грег наобещал тебе великие блага, когда вы покинете нашу страну...

– Да с чего бы я стал с кем-то откровенничать?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Госпожа Риман, я вам клянусь...

– С клятвами – это не ко мне, тут господа инквизиторы находятся, к ним и обращайся, а эти достопочтенные слуги Небес хорошо научились отличать ложь от правды. Ну, так будешь отвечать или нет?

– Почему вы мне не верите?

– Потому что неплохо знаю таких, как ты.

– Да с кем из посторонних я мог обсуждать наш предполагаемый отъезд? Ни с кем!

– Похоже, откровенного разговора у нас не получится... – вздохнула я. – Бывает. Что ж, думаю, мне стоит уйти отсюда на часок-другой, и надеюсь, что за это время достославные служители Святой Инквизиции доходчиво втолкуют тебе ту простую истину, что ложь является одним из тех смертных грехов, которые надо изничтожать на корню...

Инквизитор, который до этого времени не произнес ни звука, шагнул к столу, и взял в руки нечто похожее на щипцы с длинными шипами. Понятно, что в ближайшее время Тайпу небо покажется с овчинку, хотя из этого подвала без окон небо никак не увидишь.

– Г... Госпожа Риман... – просипел Тайп, у которого при виде щипцов в руках инквизитора враз осел голос. – Госпожа Риман, я кое-что вспомнил! Возможно, это не имеет никакого значения, но...

– Ты говори, что знаешь, а в остальном я разберусь сама...

Через полчаса мы с Себастьяном сидели в кабинете отца Наумия, и объясняла ему, отчего мне кое-что показалось странным в этой истории.

– Знаете, что я не могла понять? Как вы знаете, Грег чуть оживил эти самые деревянные пластинки на стене, и они меня едва не убили. Причина была простая – нужно было продемонстрировать действие артефакта перед возможным покупателем. Это все понятно, только вот когда Грег все с тем же покупателем пришли к нам под утро, то они даже не подумали, так сказать, посмотреть на товар и, если можно так выразиться, на действие этого самого товара. Вместо этого Грег с незнакомцем уединились в другой комнате, а забрать артефакты и покончить со мной (если я к тому времени отчего-то еще буду жива), отправили двоих костоломов. Задача перед ними, скорей всего, стояла простая: посмотреть, что происходит в моей комнате, добить меня и забрать артефакты, притом особо не всматриваться в происходящее. Во всяком случае, забежав ко мне, эти двое даже не осмотрелись, как положено, по сторонам...

– Не понимаю, зачем вы снова повторяете всем известные факты... – чуть пожал плечами отец Наумий.

– В то время я не поняла... – продолжала я, не обращая внимания на слова отца Наумия. – Вернее, не могла взять в толк, почему Грег или же тот, с кем он пришел – отчего они не беспокоятся и никак не реагируют на то, что к ним все еще не вернулись те двое, кого они отправили в мою комнату за артефактами. Что ни говори, а ведь именно эти пластинки и должны быть для них самым важным. Между прочим, прошло немало времени с того момента, как двое дуболомов отправились за артефактами – пока я выжидала возможного появления еще кого-то, пока обыскивала тела, пока стояла у дверей комнаты Грега... Да и когда я оказалась внутри, то Грег уже опускался на пол с ножом в животе. Я уверена, что незнакомец ударил Грега ножом за миг-другой до моего появления... Конечно, в тот момент мне было не до долгих рассуждений, зато потом появилось время подумать.

– Если можно, то конкретней.

– Разве вы не понимаете, куда я клоню?

– Поясните... – нахмурился отец Наумий.

– На мой взгляд, у Грега имелось еще что-то, даже более ценное, чем те дощечки, которые он повесил на стену в моей комнате. Этот самый артефакт, который едва не убил меня – в той торговле был, если можно так выразиться, всего лишь подтверждением его слов, или же дополнительной прибавкой, довеском к основной сделке. Думаю, что Грег с незнакомцем о чем-то торговались, и их разговор не привел ни к чему хорошему. Возможно, мужчина все же сумел получить в свои руки это самое нечто, только вот честно расплачиваться золотом никому не хочется...

– А если они между собой все же не договорились?

– Тогда не было бы смысла убивать Грега... – мне только и оставалось, что развести руками. – Хотя, может, все с самого начала пошло не так, и незнакомец всерьез разозлился, потерял над собой контроль и пырнул Грега ножом... Впрочем, такой вариант развития события маловероятен – в посредники, как правило, берут разумных людей с крепкой психикой, которые вряд ли будут совершать необдуманные действия, опираясь на эмоции.

– Вы что-то узнали от приятеля вашего бывшего напарника?.. – продолжал свои расспросы отец Наумий.

– Очень немногое, и почти все вам уже известно. Сразу же после нашего возвращения из деревеньки под названием Сельцы Грег, через нескольких ловких людей, отправил по разным каналам сообщение о том, что у него есть нечто интересное для продажи, однако в тот же день нам пришлось отправиться в Дубровники. Теперь-то я понимаю, отчего Грег так нервничал и рвался домой – он дожидался ответа на свои сообщения, а вместо этого был вынужден охотиться за оплетаями. Тем временем к Тайпу, как к дружку-приятелю Грега, несколько раз заглядывали некие людишки, заинтересованные предложением купить древний артефакт, только вот Тайп не мог сказать ничего толкового... Хотя он твердит, что не знает этих людей, я бы ему верить не стала. Отчего-то Грег был уверен в том, что этот молодой прохиндей полностью разделяет его чувства и стремления, и, без сомнений, чем-то должен был с ним поделиться – насколько я знаю моего бывшего напарника, он особо ничего не стал бы таить от предмета своего обожания. У меня почти нет сомнений в том, что Тайп не говорит нам всей правды. Думаю, вам не составит труда узнать у этого прохвоста обо всем поподробнее, а также выяснить, о чем у пришлых шли разговоры не только с Грегом, но и что с ними обсуждал сам Тайп.

– Об этом будем знать в самое ближайшее время. У нас толковые мастера пыточных дел, они сделают все для вразумления того оступившегося, кто свернул на кривую дорогу, и вряд ли этот грешник будет долго лгать на допросах.

– Не сомневаюсь.

– Пусть мы не спасем его тело, но следует побороться хотя бы за его душу, за ее очищение и спасение... – продолжал отец Наумий. – Это и есть главная задача Святой Инквизиции...

Ох, если этот святоша сейчас начнет читать нам одну из своих проповедей, то это может занять не менее часа – я уже не раз имела сомнительное удовольствие слушать его долгие нравоучения. Надо срочно возвращать отца Наумия к теме нашего разговора.

– Вот еще что: по словам Тайпа, Грег был уверен в том, что отныне у них не будет проблем как с деньгами, так и с надежным укрытием... – возможно, я грубовато перебила инквизитора, но иначе отца Наумия не остановить в его похвальном стремлении заставить каждого из нас взяться за ум. – Мол, спрячемся на Черном Континенте, но, тем не менее, у нас будет все, ни в чем нуждаться не будем!.. Согласна – за тот артефакт, который Грег отыскал в Сельцах, знающие люди отвалят немало золота, но до конца жизни тех монет точно не хватит, тем более что Грег, как правило, старался ни в чем себе не отказывать, да и на Тайпа денег тратил без счета. На мой взгляд, есть что-то еще, чего я не знаю.

– Не вы одна... – отец Наумий перебирал четки. – Я вновь получил подтверждение того, насколько слаб человек, когда он недостаточно крепок духом. Госпожа Риман, я имею в виду вашего бывшего напарника. Ведь ради того, чтоб остаться с этим молодым грешником, господин Тайдерман пошел на очень многое. Как и можно было предположить изначально, все окончилось более чем печально.

– Кстати, удалось выяснить что-то насчет тех двух мужчин, что заявились в мою комнату за артефактами?.. – поинтересовалась я. – Хотя, на мой взгляд, это обычные наемники.

– В Северине этих людей никто не знает, и даже не видел. Они или приехали в город поздней ночью, или же отсиживались у кого-то.

– А комнату Грега обыскали?

– Не просто обыскали, но еще и все вещи перетряхнули. Увы, ни одной зацепки.

– Досадно...

– Что вы намерены предпринять, чтоб сдвинуть дело с мертвой точки?

– Жду, что скажете вы.

Разумеется, я могла бы кое-что предложить, но пока что помолчу, свое мнение выскажу позже – в конце концов, это расследование Святой Инквизиции, а не мое.

– Виконт, а что вы думаете по этому поводу?.. – поинтересовался отец Наумий.

– Это зависит от вопроса... – отозвался тот. Надо же – все это время этот человек помалкивал, лишь теперь подал голос. – Если он касается парня, с которым эта милая девушка беседовала в подвале, то с этим не ко мне – я как-то больше по бабам склонен, уж простите покорно!

– Прекратите ерничать, вы в святом доме!.. – кажется, если б отец Наумий мог, то хорошенько бы врезал четками моему новому напарнику. Я же, услышав такое, с трудом сдержала улыбку – никак не ожидала услышать подобное.

– Если же говорить серьезно, то считаю, что надо еще раз съездить в Сельцы... – сейчас Себастьян говорил серьезно. – Мне самому не помешает там все осмотреть, может, что-то и найду. Если я правильно понял, то в тайник, где отыскались артефакты, госпожа Риман не заглядывала?

– Я осматривала дом, а вот где находится тот самый тайник – представления не имею.

– И еще одно... – продолжал новый напарник. – Святой отец, надо бы вам поднять архивы, если таковые имеются. Необходимо узнать, где именно во время боевых действий, незадолго до окончания войны, сражались те, кто ранее жил в Сельцах. Что ни говори, а именно дед этой самой Сташи притащил с войны артефакты.

– Разумеется, приложим все усилия, но... – отец Наумий качнул головой. – Все не так просто.

– А никто и не говорит, что это легкое дело... – хмыкнул молодой человек. – Надо в старых бумагах копаться, пыль глотать – и все это без особой надежды на успех... Еще нам следовало бы придумать серьезную причину, на основании которого Патрулю вновь пришлось посетить Сельцы. Новое появление Патруля в тех местах без внимания не останется.

– Это не к нам. Действуйте по обстоятельствам. Тут вам, как говорится, и карты в руки.

– Я так понимаю, что мы заранее получаем индульгенцию?.. – поинтересовался виконт.

– Можно и так сказать... – поморщился отец Наумий. – Тем не менее, не стоит злоупотреблять доверием и терпением Святой Инквизиции. Я так понимаю, что вы намерены отправиться в Сельцы уже сегодня, сразу же после разговора со мной?

– Желательно.

– Когда выезжаете?

– Думаю, не стоит терять время. Надеюсь, госпожа Риман не возражает?

– В таком случае нам надо поторапливаться... – понятно, что мое мнение по этому вопросу интересует мужчин постольку – поскольку. – Путь до места неблизкий, и если даже не будем останавливаться по дороге, то все одно приедем в Сельцы затемно.

– Разумеется... – чуть прикрыл глаза отец Наумий. – Обговорим еще пару мелочей – и отправляйтесь в путь с благословением Святой Церкви...

Оказавшись дома, и быстро собрав свою дорожную сумку, я, чуть поколебавшись, постучала в дверь соседней комнаты, той, где раньше обитал Грег. Сейчас тут поселился этот самый Себастьян, и прежде чем мы отправимся в путь, мне бы хотелось переговорить с этим человеком – все же какое-то время нам предстоит работать вместе, и мне бы не хотелось, чтоб у нас с ним были какие-то недоразумения.

– Надо же, а я-то, грешным делом, всерьез рассчитывал, что вы прямо с порога вновь мне на шею броситесь... – хмыкнул Себастьян, когда я вошла в комнату. – Та страсть, что вы проявили по отношению ко мне в прошлый раз – это, знаете ли, незабываемо! На меня, во всяком случае, все произошедшее произвело должное впечатление!

– Я, кажется, извинилась.

– Как же, помню. Но если что, то нашу неизгладимую встречу можно и повторить...

Ох, до чего же мне не нравится нагловатая улыбка, которая то и дело появлялась на лице этого молодого человека! Так поневоле и вспомнится Грег, который был куда более выдержанным и строгим, хотя и несколько резковатым мужчиной, невольно привлекавшим к себе уважительное отношение окружающих. Что же касается моего нового напарника, то его поведение иногда напоминает ухватки уличного шалопая, а вовсе не аристократа голубых кровей, который непонятно почему пошел в маги. Хотя, вообще-то именно это как раз и понятно: если у кого-то обнаруживается магический дар, то этот человек сразу же попадает под надзор Святой Инквизиции, во избежание, так сказать, возможных неприятностей в будущем, а дальше уж как пойдет...

Огляделась по сторонам. Н-да, невесело – в комнате пусто, не осталось ничего из имущества Грега – верно, отец Наумий упоминал, что просмотрели все предметы, которые здесь находились, и, видимо, решили не оставлять тут ничего. Как-то это все грустно, как будто сейчас закрылась одна из страниц моей жизни... Ну, а что касается моего нового напарника, то он вряд ли привез сюда много своих вещей.

– Для начала хочу сказать вам, господин Себастьян, что я весьма прохладно отношусь к шуткам, а если говорить точнее, то я их просто не люблю. Говорю это вам для того, чтоб вы понимали: нам некоторое время придется работать вместе, и, следовательно, надо каким-то образом строить отношения...

– А вот с этого места поподробнее!.. – хмыкнул напарник. – Я имею в виду отношения. Этот вопрос, знаете ли, меня очень заинтересовал с первого же момента нашей встречи.

– Давайте без лишнего остроумия, ладно?.. – я постаралась говорить спокойно, хотя очень хотелось как следует тряхнуть за шиворот излишне разговорчивого парня. – Так будет проще и по-деловому.

– Ну, если проще, то для начала нам стоит перейти на «ты»... – предложил Себастьян. – Я не люблю «выкать» тем, с кем придется работать, а если учесть, что мы примерно одного возраста...

– Можно... – я чуть пожала плечами. – Тогда меня можно знать просто Алана.

– А меня – просто Себастьян. Очень приятно познакомиться... – молодой человек протянул мне руку, и я сделала то же самое. В следующий миг Себастьян резко дернул меня за руку, одновременно стараясь подсечь ноги...

Ох, господин аристократ, вы что, меня за ворону полоротую считаете? Напрасно – такие выкрутасы в Школе Элинея мы еще в подготовительном классе проходили. Как сказали бы в Тупике – милый, это фокусы для фраеров. Ладно, виконт Кристобаль, придется вам дать понять, что к своей новой напарнице стоит относиться всерьез.

Не прошло и мгновения, как Себастьян уже лежал на полу, лицом вниз, с закрученными на спине руками, а я находилась рядом, удерживая его в таком положении. Знаю, что парню лежать неудобно и больно – в этом можно не сомневаться, я специально задела пару болевых точек!, но ничего, потерпит с минуту, впредь умнее будет. Заодно и на «ты» сейчас можно поговорить.

– Себастьян, голубь ты мой, невесть откуда прилетевший, поясни, что я сейчас видела?.. – очень хотелось съехидничать, но поневоле приходилось сдерживаться. – Вернее, что такое ты пытался изобразить? Неужели решил устроить мне проверку на вшивость?

– Не понял... – просипел Себастьян, который сейчас вряд ли мог нормально дышать из-за своей крайне неудобной позы.

– Не понял, что означает это выражение? Поясняю: это когда некто вроде такого недотепы, как ты, собирается проверить кого-либо, более умелого и толкового, на предмет выдержки в неординарной ситуации. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно? Итак?

– Да как сказать... – надо же, а молодой человек явно не теряет присутствия духа. – Уж очень ты меня лихо в тот раз уронила, вот я и решил повторить нечто подобное...

– Ну и как результат?.. – поинтересовалась я, убирая руки. – Доволен?

– Не могу утверждать подобное с полной уверенностью... – Себастьян с трудом сел на полу. – Кажется, все цело...

– Не сомневайся, у меня и намерений нет покуситься на бесценную жизнь аристократа, или же что-либо сломать в его нежном организме, хотя надо бы... Что, заняться больше нечем? Могу вспомнить слова отца Наумия, когда он попросил тебя не устраивать клоунаду.

– Насколько мне помнится, он просил не устраивать цирк...

– Не вижу большой разницы.

– Ну, это с какой стороны посмотреть... – Себастьян потирал руки. – Должен сказать – ну и хватка у тебя!..

– Какая есть. Давай заниматься только тем, что каждый из нас умеет делать. Я же не пытаюсь показывать тебе свое магическое мастерство, которое практически равно нулю.

Конечно, тут я немного приврала, ведь каждого из учеников Школы Элинея обучали врачевать свои раны, заговаривать кровь и все тому подобное – в том деле, которым мы занимаемся, без лечебной магии не обойтись, хотя с серьезными ранами нам не справиться, тут нужен настоящий лекарь. Правда, это дело – лечебная магия, давалось далеко не всем, и к числу таких вот бесталанных учеников, среди прочих, относилась и я, но все же кое-что в моей голове смогло отложиться.

– Что ж, будем считать, что познакомились и обменялись любезностями... – этот мерзавец выглядел довольным. – Вновь скажу, что был весьма рад нашей встрече.

– Давайте обойдемся без взаимных комплиментов... – я только что не поморщилась. – Насколько я поняла, обязательная часть знакомства прошла, и мы друг перед другом расшаркались со всей возможной учтивостью.

– Я знал, что ты оценишь мою галантность и деликатное обращение... – Себастьян хотел, было, изящно склонить голову, только попытка закончилась неудачей. – Ох, кажется, мне стоит порадоваться уже тому, что шея не свернута...

– Нам следует поторопиться... – особого желания продолжать разговор у меня не было. – Сельцы находятся довольно далеко отсюда. Мы и без того слишком задержались, так что в любом случае приедем туда ночью.

Вернувшись в свою комнату, я только что не ругнулась – ну и напарника мне послали Небеса! Ничего себе поговорили, на подобную встречу я никак не рассчитывала! Знакомство у нас получилось, надо сказать, весьма необычным. Мне сложно представить, что в Патруле может служить столь несерьезный человек, и уж тем более не могу вообразить, как такой разгильдяй может быть магом! У него что, детство затянулось сверх всякой меры, или же он сам по себе такой оригинал? Шел бы в цирк, ему там самое место!

Вновь подумалось – да, никакого сравнения со спокойным и выдержанным Грегом, и такое положение вещей меня ничуть не радует. Представления не имею, что можно ожидать от нового напарника, который вдобавок ко всему еще и высокородный! Боюсь, что ничего хорошего из нашей совместной работы не выйдет, и осознание этого мне вообще стоит поперек горла! Ох, побыстрее бы развязаться с этим делом, отыскать убийцу Грега, и покинуть Патруль со спокойной душой и чистой совестью.

Дорога до Сельцов, и верно, заняла немало времени, хотя мы в пути не останавливались. Вернее, сделали одну-единственную остановку в «Лесном лукошке», только я внутрь заглядывать не стала, а Себастьян зашел в этот придорожный трактир всего на несколько минут. Что он там купил – не знаю, но его дорожная сумка стала заметно полнее.

Следовало радоваться тому, что сейчас лето, дни стоят длинные, солнце заходит поздно, но все одно в деревню мы приехали поздней ночью, а последние версты наши лошади двигались только что не шагом – стоило поберечь их ноги. Конечно, большая часть крестьян, проживающих в Сельцах, к тому времени уже видела третий сон, а вот у молодежи было самое время для гуляния. Думаю, не стоит даже говорить о том, какое впечатление произвело наше появление в этих местах едва ли не посреди ночи, во всяком случае, когда мы подъезжали к дому старосты, то нас сопровождала целая толпа.

Как я и предполагала, здешних обитателей больше всего удивило то, что со мной приехал не Грег, а совсем иной человек. На любопытные вопросы пришлось сказать честно – как ни горько, но мой прежний напарник погиб. Естественно, услышав подобное, люди захотели узнать подробности, но я сказала коротко: служба у нас опасная, вы это понимаете, а вот насчет всего остального я промолчу, не стоит вам знать всякие страсти... Конечно, эти слова нисколько не уменьшили любопытства крестьян, но пока что с расспросами к нам особо не лезли.

Не меньше здешних жителей интероесовало и то, для какой такой надобности Патруль вновь пожаловал в их деревню. Неужто в Сельцах вновь может произойти что страшное?! Ох, не приведи Небеса подобного, о таких вещах даже слушать не хочется!.. Естественно, ответ у нас уже был приготовлен заранее: мол, кое-кого по лесам ищем, вот и к вам заодно заглянули, нужно и здешние окрестности оглядеть... Давайте, мол, обо всем завтра поговорим, а не то мы в дороге долго были, устали...

Предоставив Себастьяну разбираться с хозяевами, я отправилась спать, благо помнила, где мы останавливались в прошлый раз. Правда, за ночь несколько раз просыпалась, и каждый раз слышала за стеной голоса – это Себастьян о чем-то беседовал с крестьянами, причем разговор шел весьма оживленный. Ну и трепло! Похоже, этому человеку болтовня заменяет сон и отдых. О себе не думает – позаботился бы о людях, они же в деревне встают ни свет, ни заря, а до рассвета остается не так и много...

Напарник пришел лишь под утро, и сразу же завалился спать на соседнюю лавку – похоже, разговоры длиной едва ли не во всю ночь несколько утомили даже его. Однако спал Себастьян недолго – поднялся в то же время, когда пробудились и здешние крестьяне, после чего растолкал меня.

– И чего тебе не спится?.. – поинтересовалась я, потирая глаза.

– Одному, знаешь ли, спать скучновато. Чего-то не хватает... – Себастьян, в отличие от меня, выглядел свеженьким, словно огурчик с грядки. – Как считаешь, есть у меня шанс отныне не спать в горьком одиночестве?

– Кошку хозяйскую кликни, и под бочок себе положи... – посоветовала я. – Эта серенькая киса не только ласковая, но она еще так славно мурлыкает, что глаза сами собой закрываются.

– Похоже, мне ничего иного и не останется... Отведешь меня к дому бабки Сташи? Надо бы там еще разок все осмотреть.

– Конечно, не вопрос...

Пока мы шли по пыльной лесной улочке, сопровождаемые любопытными взглядами, Себастьян негромко рассказывал, что почти всю ночь провел в разговорах со здешними жителями – надо было выяснить хоть что-то про деда Сташи. К сожалению, узнать удалось совсем немного, что вполне объяснимо – дедули уже очень давно нет на свете, и о нем почти никто не помнит. Правда, в деревне еще есть двое мужчин весьма и весьма преклонных лет, вот с ними стоит попытаться поговорить о родне Сташи – может, они чего и вспомнят. Небольшая заминка лишь в том, что к этим людям нам нужно будет сходить самим – дело в том, что в силу своего более чем почтенного возраста старики уже не выходят из дома...

Мне только и оставалось, что смотреть на Себастьяна чуть иными глазами: оказывается, пока я спала, он занимался делом, и то, что я слышала – это была не простая болтовня, а сбор данных. Хм, похоже, что мой напарник не такой лоботряс, как мне казалось.

– Те дедули, к которым ты собираешься пойти – они же совсем старенькие... – подосадовала я. – Боюсь, не помнят ничего из того, что было много лет назад. Ну, почти ничего не помнят...

– Для меня главное – чтоб они того старика знали, или хотя бы помнили разговоры о нем, а уж память-то у них я разбужу...

Похоже, я слишком много спала, раз забыла, с кем имею дело! Ведь Себастьян не простой человек, а маг, и может оживлять воспоминания в памяти людей, причем многие из тех воспоминаний уже давно забыты, и которые, казалось бы, воскресить невозможно...

А вот и дом бабки Сташи – большой, крепкий, с зелеными воротами и красными ставнями. Как и положено, постучались, вошли... Я оглядывалась по сторонам – мне уже пришлось немало насмотреться на самые разные крестьянские дома, и стоит признать, что бабка Сташа жила неплохо, а дом, двор и хозяйство можно охарактеризовать только одним словом – основательное. Как мы поняли со слов старосты, сейчас дом отдали молодой семье, и могу сказать только одно – им очень повезло.

Как и следовало ожидать, хозяина не было дома – отправился на покос, а хозяйка – молодая женщина, испуганно глядя на нас, ничего не имела против того, чтоб мы еще раз оглядели их дом. Более того – была рада, если мы даже сунем свой нос едва ли не в каждый угол. Причина ясна: не так давно тут жил человек, который после смерти стал упырем, и хотя все в один голос твердят, что с нежитью покончено и отныне стоит ничего бояться, в глубине души все одно остается страх. Недолгий разговор закончился тем, что хозяйка, прихватив обоих малышей, пошла на двор, а мы остались в доме одни.

Себастьяну понадобилось совсем немного времени, чтоб отыскать тайник, тот самый, в котором Грег когда-то нашел книгу и две резные дощечки. Как оказалось, это потайное местечко находилось едва ли не у самого входа в дом, в сенях, вернее, внутри толстого бревна у основания стены, возле которой обычно ставили поломанный инвентарь, старые ведра, веники и тому подобный хлам. Хм, пожалуй, сюда в поисках тайника сунешься в последнюю очередь – наверняка племянник бабки Сташи перевернул весь дом, безуспешно разыскивая ухоронку. А ведь Грег был прав, называя того родственничка бездарью, подмастерьем с завышенной самооценкой – во всяком случае, и Грег, и Себастьян нашли тайник без особых проблем, в отличие все того же Пурана. Хотя не исключаю и того, что племянника бабки Сташи уж очень сильно ругать не стоит – помнится, Грег говорил о том, что здешний священник не единожды окропил дом святой водой, курил благовония и читал очищающие молитвы – все это помогло снять большую часть магической защиты с тайника.

Я молча наблюдала за тем, как Себастьян, путем непростых манипуляций открыв тайник, положил ладони в образовавшуюся нишу и какое-то время сидел неподвижно, лишь чуть шевеля пальцами. Сейчас на его лице не было привычной ухмылки, да и сам маг в этот момент не производил впечатление легкомысленного раздолбая. Что ж, уже легче.

– Ну, что скажешь?.. – поинтересовалась я, когда Себастьян вновь закрыл тайник и поставил на место сдвинутую в сторону старую утварь.

– То и скажу, что в тайнике, кроме книги и артефакта, находился еще один предмет, внешне очень напоминающий свернутый лист бумаги или пергамента... Склоняюсь к мысли, что это был именно пергамент. Увы, больше ничего сказать не могу – все стерто. Похоже, здешний священник относится к своему делу со всей ответственностью, во всяком случае, после его очищающих молитв, окропления святой водой и всего прочего... В общем, нечисти тут делать нечего. Будь на то моя воля, я бы здешнего священника отправил на службу в Святую Инквизицию – пусть там поглядят и поучаться, как надо бороться с созданиями Темных Небес.

– Ничего, хотя бы что-то узнали.

– Погоди, попробуем еще, хотя нет никакой уверенности, что нам помогут...

– Не понимаю.

– Сейчас поймешь. Пошли в дом.

Что ж, в дом – так в дом. Там Себастьян достал из своей сумки хлебную горбушку, густо посыпанную солью, и сунул ее в укромный уголок за печкой. Э, никак он собирается вызвать домового? Хм, похоже, так оно и есть. Не ожидала... Конечно, домовой живет в каждом деревенском доме, но неужели Себастьян всерьез рассчитывает на то, что у этого создания появится желание пообщаться с нами? Подобное вряд ли возможно. А хлебная горбушка, между прочим, кроме соли, сверху посыпана еще и тыквенными семечками – именно так и пекут ржаные хлебцы в «Лесном лукошке». Выходит, Себастьян уже заранее предполагал, что придется просить помощи у домового. Интересно, что он еще прикупил в том самом придорожном трактире?

Пока Себастьян уговаривал домового переговорить с ним, я помалкивала. Помнится, когда в свое время бывший напарник (да упокоится с миром его душа!) рассказывал мне о самых разных существах, то в числе прочих упоминал и домового, которого чаще уважительно называл хозяином – все же это создание напрямую связано с благодетельными предками и благополучием в доме. Насколько мне помнится, домовой – существо необщительное, и очень редко разговаривает с людьми, во всяком случае, Грегу ни разу не удалось с ним пообщаться, хотя он несколько раз пытался это сделать.

Я была настолько уверена в тщетности усилий Себастьяна, что по-настоящему удивилась, когда услышала позади себя тихий и шелестящий голос, пусть и не очень внятный, но, тем не менее, разобрать можно почти все:

– Чего надо-то?

Ну, надо же, у Себастьяна получилось! Теперь, главное, не делать резких движений, вести себя уважительно и не бояться – в этом случае домовой обидится и вряд ли хоть раз с вами заговорит. Не знаю, как Себастьян, а лично я это создание не вижу, ведь домовой очень не любит показываться людям на глаза. Стоит сказать «спасибо» уже только за то, что он решил переговорить с нами.

– Извини, хозяин... – заговорил Себастьян. – Я б тебя не побеспокоил, если б не нужда великая. Хозяйку твою прежнюю убили, и мы даже знаем, кто. Нам надо хоть что-то узнать об этом человеке, откуда он прибыл, кто его сюда послал...

– А зачем?

– Дело-то плохое получилось, надо бы в нем разобраться.

– Да чего уж там разбираться, поздно уже... – мне показалось, что домовой вздохнул. – Нет больше Сташи.

– Все одно так дело оставлять нельзя... – продолжал Себастьян. – Хозяин, нам помощь твоя нужна. Говорят, Сташа была хорошим человеком, зато ее родственник ее оказался полной дрянью.

– Это верно... – ну, раз домовой все еще разговаривает с нами, то, значит, все еще переживает смерть Сташи. – Я, как только этого гостя нежданного увидел, сразу понял, что он недобрый человек с черными мыслями, у него при себе черноты и зависти был едва ли не ворох, только до Сташи это не дошло – как же, родная кровь пожаловала! Я забеспокоился, стал ей нашептывать правду, а она ничего не слышит! Тогда пришлось действовать так, как я мог – у недоброго гостя их рук то и дело кружки вырывались и бились, тарелки на пол падали, спотыкался он на ровном месте, а до Сташи все не доходило, в чем тут дело. Раньше она всегда ко мне прислушивалась, а тут – как отрезало. Поневоле стал делать так, чтоб посуда и у Сташи билась да колотилась, я ее и под руку толкал, когда она ухватом горшок в печь ставила или же доставала его оттуда... На праздничную скатерть, что Сташа на столе расстелила, я полный горшок щей разлил...

– Лихо.

– А что мне еще делать было? Надо же незваного гостя из дома гнать, а для этого годится все! До того дошло, что я хозяйку по ночам душить стал, так, чтоб не продохнуть было. Сташа знала, что до смерти я ее никогда не задушу, а потому как только проснется, отдышится, и сразу же спрашивает – «К худу или к добру?». Понятно, что к худу – я ее за волосы дергал, щипал, а то и вовсе стукал! Думал, испугается Сташа, выставит племяша вон – я ж вижу, что от этого приезжего добра ждать не стоит, таких и на порог пускать нельзя! Кажись, постепенно даже до Сташи стало доходить, в чем тут дело – мы же с ней раньше жили в полном согласии, а сейчас, после появления родственника, я стал крепко недоволен. Беда в том, что не от каждой родни избавиться можно, тем более что племяш с пустыми руками и уезжать не хотел.

– Этот приезжий что-то искал в доме?

– А то! Каждый день по дому шастал, все перевернул, везде исползал, да только ничего у него не получилось. Он ведь потом чего удумал! – решил, что я ему могу помочь в поисках. Стал просить: «Домовой-батюшка, помоги, подскажи, где спрятано то-то...». Мог бы и не стараться – это Сташе я помогал искать пропавшее добро, если она просила, а для этого чужака пальцем не пошевелю.

– Что он искал?

– Ту же ухоронку, что и ты. Из-за нее они со Сташей и повздорили... Вспоминать об этом не хочу.

– Может, имена какие тот человек называл?

– Да было, тогда, перед тем, как он Сташу убил, они повздорили крепко, до такой ругани дошло, какой в этом доме и не бывало никогда! Тогда племяш поминал чужеземное имя, только я его не совсем разобрал. То ли Оро, то ли Орро...

– А эта ухоронка... Кто ее содержимое забрал?

– Ты об этом бабу спроси, которая рядом с тобой. Я ее уже видел – она сюда с другим мужиком приходила. Они вдвоем тогда весь подпол облазили, потом ушли, но тот мужик возле ухоронки ненадолго задержался – враз просек, что тут такое. Умный человек был, знающий, но мне не понравился, а я в людях за долгие годы разбираться научился. Через день он вернулся, велел хозяевам выйти, и забрал все, что было спрятано в ухоронке. Ворюга он, и больше никто! Терпеть не могу таких, жадных до чужого добра! А еще он себе на уме, из тех, что все творят тихой сапой...

А ведь и верно – когда мы с Грегом уходили отсюда, осмотрев подпол, напарник сказал, что ему надо еще разок оглядеться, и попросил меня выйти из дома – одному, дескать, сподручнее. Помнится, тогда он отсутствовал всего несколько минут. Потом, перед нашим отъездом из деревни, велел крестьянам принести к дому Сташи все те вещи, которые жители забрали из дома умершей женщины, и там же, зайдя в дом, взял содержимое ухоронки. Теперь мне хотя бы понятно то, отчего нынешняя владелица этого дома так перепугана: а то как же, в их доме патрульные уже не в первый раз что-то ищут, а что именно – не говорят! Понятно, что ни на что хорошее тут не подумаешь.

– И что в той ухоронке было?

– А вот это уже не ваше дело, да и не мое тоже. Я к той закладке в стене и близко не подходил – неприятно. Эту ухоронку еще прадед Сташи заложил, перед смертью о ней родственникам говорил, правда, сказал не все – прадеда внезапно удар хватил, помер быстро, изъясняться в то время он почти не мог, только мычал, пытался произнести хоть что-то...

– Родственники потом ту ухоронку нашли?

– Сын хозяина нашел – он слова отца понял, пусть и кое-как. Ну, открыл, поглядел на то, что там есть, да и снова закрыл. Решил, что коли его отец помер, не сказав все, что хотел, то значит, Небесам так было угодно, а с ними спорить не следует. Потом уже он перед своей смертью детям сказал об ухоронке, и велел ее не трогать. Никто ее и не касался, даже к тому месту особо не притрагивались, да и не говорили об этом никогда.

– А сестра Сташи...

– Не любил я ее. Вертихвостка была еще та! Красы в ней, как и в Сташе, особой не было, ума тоже не наблюдалось... Одно слово – дура. Вышла замуж за какого-то проезжего молодца, который мне совсем не понравился. Прохиндей был еще тот, в деревне бы такой не ужился. Помнится, в приданое за дочкой отец все деньги отдал, какие за многие годы в семье скопили, а тех денег было немало!.. А вот Сташа была хорошим человеком! Ой, как жалко ее!

– Сестра Сташи знала об ухоронке?

– Конечно, знала. Только ее отец, незадолго до отъезда дочки, наложил на нее заклятие, чтоб она о той ухоронке не помнила – знал, бедолага, что девка бестолковой уродилась, скажет что угодно и кому угодно! Заклятие, как видно, действовало, сестрица Сташи об ухоронке и не помнила, а перед смертью с нее заклятие сошло, вот и рассказала своему сынку о семейной тайне. Потому тот сюда и заявился, чтоб свою лапу наложить... – внезапно голос домового стал слабым. – Все, поговорили мы с вами – и хватит, идите отсюда подобру-поздорову!

– Спасибо тебе, хозяин... – поклонился Себастьян, но ответа не было. Как видно, домовой решил, что общения с гостями ему хватило с лихвой, и нам оставалось только еще раз поклониться, и уйти из дома. Во дворе нас ждала нынешняя владелица дома, которая чуть испуганно смотрела на нас – как видно, боялась, как бы мы ей не сказали какие-то страхи о доме, в котором она сейчас живет.

– Ну что ж, хозяюшка, все в порядке... – Себастьян улыбнулся. – Беспокоиться вам не о чем, живите спокойно. Одно вам можем посоветовать: домовой в этом доме хороший, вы его не обижайте, а он-то о вас всегда позаботится. Вы уж относитесь к нему со всем уважением, и тогда будете за ним, как за каменной стеной.

– Ой, спасибо!.. – судя по неподдельной радости на лице женщины, мы сняли с ее души немалый груз опасений и страхов. – Да как можно домового обидеть! Позаботимся о нем, о нашем батюшке, не сомневайтесь!

– Ну и хорошо!..

Когда мы вновь шли по улице, напарник поинтересовался:

– Ну, что скажешь?

– Тут все предельно ясно, кроме одного – что там находилось, в этой самой ухоронке. Ты сам сказал – книга, артефакт и лист бумаги...

– Скорее, пергамента.

– Хорошо, пергамента. Вопрос в том, что за текст был на том самом пергаменте.

– Тут я с тобой полностью согласен: кажется, все упирается в этот самый листок. Понятно, что там вряд ли написаны фривольные стишки или любовная серенада... Кстати, Алана, как ты отнесешься к прогулке по лесу с интересным мужчиной?

– Все зависит от того, кем будет этот самый интересный мужчина... – усмехнулась я.

– То есть как это – кто?.. – удивился Себастьян. – Мне странно слышать подобные слова. Интересный мужчина – это ж я, разумеется! Учти – если будешь утверждать обратное, то нанесешь мне глубокую душевную травму!

– И что мы будем делать в лесу?

– Вообще-то я бы не отказался от отдыха наедине – ты, я и все такое прочее... Обещаю – разочарована не будешь!

– А если серьезно?

– Своими безжалостными словами ты опускаешь меня с небес на землю, а раз так, то придется вспомнить печальную прозу жизни. Суди сама: если мы по приезду сюда сообщили всем и каждому, что разыскиваем по лесам очередную нечисть, то в деревне нам оставаться не стоит, и надо хотя бы сделать вид, что мы вовсю сгораем на службе.

– Ты же вроде собирался пообщаться с двумя дедушками, поговорить с ними о жизни.

– Почему собирался? Я и сейчас рассчитываю на то, что дедули поделятся со мной воспоминаниями о давно минувших днях. Надеюсь, со старичками до нашего возвращения ничего не случится. Ну, а пока что веди меня к здешнему кладбищу, вернее, к лесу, который находится рядом с ним.

– Зачем?

– Странный вопрос! Говорю же – будем осматривать окрестности и любоваться здешней природой. Сама понимаешь – лес возле кладбища вряд ли отличается от того, что находится вокруг Сельцов. Конечно, если у тебя возникнет желание несколько, скажем так, разнообразить наше скучное существование, то в этом похвальном намерении можешь целиком и полностью рассчитывать на меня – не откажусь и не подведу.

– Господин маг, вы можете быть серьезным?

– А с чего мы это вдруг перешли на «вы»? И вообще, человека серьезней меня еще надо поискать! А вот что касается тебя, то улыбайся почаще – так ты сразу становишься похожей на портрет моей прапрабабки, который находится в фамильном замке нашей семьи, среди прочих полотен с изображением моих предков. Прапрабабушка была красавица из числа тех, при виде кого у мужчин голова кругом идет, говорят, даже король был ею очарован. Правда, надо признать, что подобное внимание коронованной особы очень не понравилось моему прапрадедушке, а характер у него был весьма крутой, так что для прапрабабушки очень печально закончилась попытка позволить себе лишнего и стремление сбить короля с пути истинного...

Святые Небеса, за какие грехи мне послали такого напарника?! Очень хотелось высказать ему все, что думаю, но все же сдержалась – пусть считает, что оставил за собой последнее слово, и тогда, надеюсь, он замолчит. Ну как тут не вспомнить добрым словом Грега, который говорил немного, и почти исключительно по делу!

Те немногочисленные крестьяне, что попадались нам на дороге, провожали нас долгими взглядами. Наверняка понимают, что мы направляемся в сторону кладбища, так что вечером нам никак не отвертеться от многочисленных вопросов по этому поводу.

Как Себастьян и говорил, на кладбище мы заходить нее стали – вместо этого принялись осматривать лес, находящийся сразу же за погостом. Сказать точнее, лес мы не столько осматривали, сколько прочесывали, искали следы крупного зверья, или же нечто не совсем необычное. Не знаю, что именно Себастьян имел в виду, когда это говорил, но ничего из ряда вон выходящего в лесу не было. Правда, все это время я благоразумно помалкивала – опасалась, что напарник пять выскажет невесть какую чушь.

Прошло несколько часов, когда Себастьян остановился возле большого выворотня, то есть у дерева, вывороченного с корнями из земли. Похоже, выворотень находится здесь уже не один год. Сейчас уже и не сказать, отчего дерево упало, да и травой все вокруг давно поросло, но это место отчего-то очень заинтересовало Себастьяна. Обойдя вокруг выворотня несколько раз и присев на корточки возле корней, мужчина какое-то время водил руками по воздуху, потом сорвал несколько травинок, зачерпнул горсть земли, понюхал и то, и другое...

– Интересно... – наконец протянул он. – Представляешь, племянник бабки Сташи, уже став упырем, умудрился сохранить какие-то зачатки разума. В прошлое полнолуние он побрел в лес – у меня сложилось впечатление, что он стремился уйти как можно дальше от кладбища, причем он пошел не к людям, что как раз было бы вполне естественно. Вполне возможно, что упырь решил отправиться к себе домой, туда, откуда и приехал в Сельцы. Есть еще одно предположение, к которому я склоняюсь: упырь по мере своих жалких сил попытался мысленно связаться с кем-то, но подобное у него, естественно, не получилось. Однако возле этого места он встретил волка, а дикие животные являются настоящими врагами упырей – один только запах этой нежити приводит их в бешенство. Впрочем, не только волки, но и многие животные впадают в ярость от запаха мертвеца, восставшего из могилы. Так вот, волк напал на упыря, но силы были неравны, и первое, что сделал упырь – это сломал волку позвоночник, а потом выпил его кровь. Дальше этого места упырь не пошел – отправился назад, на кладбище. Как я понял, волк успел порвать ему лицо...

– Когда выкопали Пурана, то никаких ран у него на лице не было!

– Верно, у них, как и у вампиров, идет очень быстрое восстановление любых телесных повреждений... – кивнул Себастьян. – Обычно уже чрез сутки после нанесения не заметно ни ран, ни шрамов, ни чего-то подобного.

– А откуда ты знал, что здесь что-то искать надо?

– Я ж не просто так с крестьянами беседы вел едва ли не до рассвета. Они мне и сказали, что еще до того, как вы с Грегом сюда приехали, в лесу, который примыкает к кладбищу, нашли обескровленное тело волка с ранами на шее. Вот я и решил проверить... Ну что ж, пойдем по следу.

– По чьему следу?.. – не поняла я.

– Упыря, конечно. Его след на земле можно прочесть даже спустя месяцы...

Если честно, то я особо не смотрела, куда идет Себастьян, но уже через четверть часа мы вышли к краю кладбища. Ничего нового, обычный путь нежити до места своего убежища.

– Ну, что скажешь?.. – поинтересовалась я у напарника.

– То и скажу, что вовремя вы с Грегом того упыря спалили... – отозвался Себастьян. – Еще неизвестно, что бы он выкинул в следующее полнолуние. Так, ладно, прогулки по лесу на сегодня закончены, можем со спокойной душой отправляться на отдых.

– И долго будем отдыхать?

– Это кому как повезет. Не забывай, что мне еще с дедулями беседовать, но тебя на эти встречи я брать не буду – еще вздумаешь старичкам глазки строить, те враз молодость вспомнят, сделают грудь колесом, и никакого разговора с ними у меня не получиться. Хотя, пожалуй, нам все же стоит пойти вместе. Надеюсь, присутствие красивой девушки заставит их быть более разговорчивыми, так что выслушать нам придется немало историй из их прошлого.

– Понимаю.

– Но ты не расстраивайся: я, как настоящий кавалер, приглашаю тебя на романтическую вечернюю прогулку. Вернее, ночную.

– И куда же мы пойдем?

– Разве непонятно? Сюда же, на кладбище! Ночные прогулки по погосту, лунный свет, тишина... Тебе не кажется, что в этом есть что-то поэтическое?

– Я не отношусь к любителям поэзии... – только что не огрызнулась я. – И в стихах тоже не разбираюсь, уж простите покорно! Куда уж нам, сиволапым, до таких тонкостей!

Не буду же я говорить этому человеку, что мой папаша – неудавшийся поэт, считавший себя непризнанным гением. Ну, что тут скажешь – талантливых стихоплетов полно, только вот должные признание и славу получают немногие. Согласна – у папаши имелся какой-то поэтический дар, ведь не просто же так моя красивая мамаша, влюбившись в его стихи, вышла замуж за начинающего поэта, у которого, как говорится, не было ни кола, ни двора. К несчастью, первые же неудачи здорово подкосили папашу, после чего он впал в глубокое уныние, стал хвататься за бутылку, переругался со всеми, с кем только мог, и в результате мы оказались в Тупике. Предпринимать хоть что-то для изменения ситуации папаша не желал, бесконечно упивался жалостью к себе и стенал о безжалостности этого мира. Дело кончилось тем, что папаша целыми днями начал пропадать в трактирах, читая стихи за стакан вина, и горюя о своей разбитой судьбе, тяжком жребии и фатальном роке. Сейчас, спустя много лет, я не берусь судить папашу, но все одно мне кажется, что топить неудачи в вине и беспрестанно жаловаться на несправедливую жизнь, обливаясь при том горькими слезами – это самое простое и легкое решение всех проблем. Плыть по течению, не вылезая из глубокой хандры, все больше погружаясь в хмельное болото и даже не пытаясь ничего изменить в своей жизни – именно этим занималась подавляющая часть пьяниц Тупика. Беда только в том, что вином жизненные проблемы не решаются, зато у родных и близких пропойц этих самых проблем прибавляется сверх всякой меры. Именно так все происходило и у нас: папаша был настолько поглощен жалостью к себе, и так страдал от людской неблагодарности, что ему не было ровным счетом никакого дела ни до семьи, ни до нас, его детей. А уж те унылые и мрачные стихи, пронизанные безысходностью, которые он постоянно читал нам в пьяном угаре, навсегда отвратили меня от любой поэзии... Тьфу ты, столько лет о папаше не вспоминала, а сейчас он вдруг пришел на ум! Себастьян всего-то сказал несколько слов, а они меня отчего-то задели. Надо поскорее выкидывать из головы те старые воспоминания, тем более что ничего хорошего в них нет.

– О чем сейчас думаешь?.. – спросил Себастьян. – Что-то настроение у тебя поменялось.

– Думы у меня, друг мой, далеко не самые приятные для тебя... – не знаю почему, я вдруг решила сказать напарнику то, что мне пришло в голову еще в лесу, когда я наблюдала за его действиями. Наверное, в любое другое время я бы промолчала, но сейчас внезапно нахлынувшие воспоминания о папаше несколько вывели меня из себя. – То, как ты нюхал землю и траву, и как шел по запаху... Если бы я была новичком в Патруле, то не обратила на это внимания, но сейчас... Себастьян, это поисковая черная магия, и если в Святой Инквизиции узнают, что ты иногда ею пользуешься, то сложностей не оберешься!

– Можно подумать, все остальные маги в Патруле при одном лишь упоминании о черной магии от ужаса падают в обморок!.. – ухмыльнулся парень. – Еще скажи, что твой бывший напарник ее не знал! Только вот не надо отрицательно мотать головой – если бы Грег Тайдерман этой магией втихую не пользовался, то ты бы о ней ничего не знала.

– Я про то, что Святая Инквизиция...

– Чем меньше эти святоши будут знать, тем лучше! Как я понял, у отца Наумия душа нежная и мягкая, словно одуванчик, так что нечего расстраивать плохими известиями этого кроткого и богобоязненного человека.

– Дело не в том...

– А, ты, наверное, наслушалась страшилок о том, что при обучении неопытных юнцов черной магии на кладбищах проводятся жуткие обряды и льются реки крови, верно? Так вот, должен сказать, что котяток на могильных плитах я не резал и не потрошил – у меня к кошкам слабость. Могу добавить, что живых птичек не ощипывал, с собак шкуру не сдирал, зелье из лягушачьих глаз не варил, младенцев не жарил, в змею не оборачивался. Единственное, что позволял себе – так это раз в три дня девственниц отвозить на заброшенное кладбище, и пить их кровь. Но это ж так, пустяки, мелочь, не стоящая внимания. Алана, не сверкай глазами – больше трех стаканов крови в меня одним разом не влезает, так что девицы от меня живыми уходили, вернее, убегали. Кстати, сегодня именно тот, третий день, и моя душа жаждет... Как думаешь, чего?

– Ну, виконт Кристобаль, ты и балабол!.. – я только что руками не развела. – Как-то непривычно слышать такие заявления от высокородного!

– Увы, у меня дурная наследственность – это тебе любой скажет... – кажется, Себастьян нисколько не обиделся на мои слова. – Так сказать, семейная черта, а свою репутацию надо поддерживать всеми доступными средствами, чем я, собственно, и занимаюсь...

Не знаю, как бы другие отнеслись к таким словам, а мне оставалось только мысленно вспомнить Грега, и подосадовать, что разница между моим старым и новым напарником становится все больше. С Грегом чувствовала себя куда более спокойно, а вот что ожидать от Себастьяна – это еще тот вопрос.

... Ночью мы с Себастьяном снова шли на кладбище. Я уже давно не боялась ни духов, ни привидений – сталкивалась с ними уже не раз, но сейчас я не могла взять в толк, для чего заниматься ненужным делом. То, что собирается делать напарник – это опять черная магия, а к ней у меня отношение, мягко говоря, прохладное, и те две дощечки на своей стене я вряд ли хоть когда-то забуду.

Шли молча, потому как при том обряде, которым сейчас намерен заняться Себастьян, нельзя произносить ни слова. Ох, опять черная магия! Дело в том, что напарник намерен вызвать Погостника, которого еще называют Хозяином кладбища, и попросить у него разрешения переговорить с духом прадеда Сташи. Конечно, это дело рискованное, к Погостнику нужно обращаться только в крайней нужде, когда требуется какая-то сильная помощь. Разумеется, существует немало иных способов переговорить с духом, но на кладбищах, там, где лежат их бренные кости, души обычно не лгут, и потому есть надежда, что мы узнаем правду. Конечно, что там греха таить, Грег в свое время тоже как-то делал подобный обряд, и я знаю, что это такое, и какие могут быть последствия, если что пойдет не так. Тем не менее, возражать Себастьяну я не стала – он все же маг, и ему видней, как следует поступать.

Вообще-то Погостник – это последний захороненный покойник на кладбище, и он главенствует здесь до той поры, пока не появится новый усопший. Кроме того, он еще как бы собирает в себя весь дух здешнего погоста, от первой до последней могилы. Чем старше кладбище, чем больше могил – тем крепче дух. Считается, что погостник стоит как бы у входа кладбища, на воротах, и может помочь людям в исполнении их житейских просьб, только вот частенько связываться с ним – дело смертельно опасное. К тому же так просто, без исполнения всех необходимых условностей, к Погостнику обращаться не следует.

Что касается душ тех двух упырей, то их можно не опасаться, да и не допросить их никак – у сожженного тела дух никогда не придет, и, кроме того, эти двое были похоронены за кладбищенской оградой, в неосвященной земле, а это совсем другая история.

Сейчас мы шли к кладбищу молча и босые, разговаривать было нельзя. Конечно, Себастьяну следовало бы идти в одиночестве, но мы заранее договорились, что к кладбищу я и близко подходить не стану. Конечно, это несколько нарушает правила для вызова Погостника, но Себастьян надеялся, что справится с этим.

Дорога повернула в сторону, и мы увидели кладбище. Сегодня к вечеру на небо набежали тучи, так что было довольно темно. Довольно-таки неприятно, но бывало и похуже. Ничего, за последние годы я же ко многому привыкла, переживем и это.

Для начала Себастьян очертил вокруг меня круг, из которого мне не следовало выходить, а сам пошел дальше. Я должна дожидаться возвращения напарника здесь, и броситься к нему на помощь лишь в том случае, если он даст мне условный сигнал. Надеюсь, Себастьян справиться сам, и мне не придется бежать к нему со своим мечом, на котором полно серебряных насечек. Пока что я следила за уходящим напарником, насколько позволяла ночь, тем более что тучи на небе стали редеть.

Существуют правила проведения кладбищенских ритуалов, и их нужно свято соблюдать. Вот и сейчас Себастьян, подойдя к погосту, что-то произнес, после чего поставил у ворот откуп, то бишь хлеб, сырые яйца, мед в сотах, сырое мясо и медовуху. Оказывается, все это напарничек купил все в том же «Лесном лукошке» – как видно, он уже заранее прикинул, чем намерен заниматься в Сельцах, вот и приобрел все для откупа. Ясно и то, отчего он не хотел просить эту провизию в Сельцах: как это ни печально признать, но в деревнях многие знают, как просить Погостника выполнить их желание, и какая именно провизия требуется для откупа – это им тоже известно. Начни мы просить у сельчан этот провиант – враз поймут, что мы собираемся делать, а лишнего внимания лучше не привлекать. Правда, в тех случаях, когда творишь обряды на кладбищах, надо всегда иметь защиту, а не то легко подцепить сущность, способную причинить любой вред, вплоть до смерти.

Время шло, из-за туч показалась луна, и я вновь увидела Себастьяна, только в этот раз перед ним словно стояло облако серого цвета. Надеюсь, напарник сумеет узнать то, что его интересует, и мне не придется бросаться к нему на помощь.

Когда Себастьян вернулся, то мы сразу же отправились назад, по-прежнему не произнося ни слова. Успели пройти совсем немного, когда внезапно почувствовали возле себя холодное дуновение, вызывающее слабость и озноб, чуть позже до нас донеслись чьи-то шаркающие шаги, а потом раздался долгий стон. Звуки были настолько неприятными, что меня словно охватило холодной волной и захотелось вжать голову в плечи. Ну, тут главное – не оборачиваться и не бежать, сохранять хладнокровие, а иначе последствия могут быть весьма печальными... Н-да, ведь не просто же так эти обряды считаются черной магией.

Заговорить мы могли не ранее того времени, как вернулись в Сельцы. Подойдя к дому старосты, я спросила у Себастьяна:

– Ну, каковы успехи?

– Знал бы отец Наумий, на какие жертвы нам приходится идти, чтоб выполнить его указания – наверняка бы посочувствовал... – вздохнул напарник.

– Думаю, об этих жертвах ему лучше не знать.

– Вынужден с тобой согласиться... – хмыкнул Себастьян. – Зачем нам расстраивать отца Наумия? Еще поймет что неправильно, и мы ощутим дымок от костра, разгорающегося под нашими ногами... Надеюсь, ты разделяешь мое мнение? Хотя, если вдуматься, мы получили индульгенцию на любые действия...

Н-да... – подумалось мне. – Очень разумный мальчик. Не по годам...

Загрузка...