Пекарня с сюрпризом для попаданки

Глава 3.

Утро у меня началось еще ночью. Мы вчера легли с Сабриной вместе, и потому я поправила одеяло и, поцеловав девочку в щечку, вышла из комнаты. Она вчера и так работала наравне со мной, так что это будет невероятным свинством будить малышку, хотя я нуждаюсь в ее помощи. Как оказывается, это только хозяйка моего тела не хотела принимать участие в жизни пекарни, а вот Сабрина многое умела, знала и, самое главное, с радостью хотела учиться.

Спустилась в пекарню и оценила масштабы. И сколько теста надо? В каких пропорциях? Решила для начала растопить печь, а затем заняться оставшимся черствым хлебом. Так как вчера был распродан не весь хлеб, то черствеющих булок стало значительно больше. Ладно, вчерашние смело можно пустить на гренки. Это не такая глобальная беда, а вот что делать с тем, что я отвоевала у Урсулы? Я перебрала хлеб. Ржаной смело отложила. Как смогла порезала и поломала его, выложив на противень получившимися кусками. Печь еще не разогрелась, но уже и так можно поставить, чтобы подрумянился. Из него получится чудесный квас. Нашла кастрюлю побольше и отставила в сторонку. Сейчас хлеб подрумянится, и можно будет выложить его в кастрюлю. Нужны еще дрожжи, изюм, сахар. А вот здесь возник небольшой конфуз. Сахар я так и не нашла во всех шкафах и кладовках. Не может же быть, чтобы его не было. Не будить же Сабрину, чтобы узнать, где хранят сахар. Нет сахара, но есть же мед! Идея заменить один продукт на другой пришла мне в голову, когда я нашла в кладовке довольно большой бочонок меда. Пока я занималась поисками, хлеб поджарился до нужной плотности, и я все переложила в кастрюлю. Всыпала две большие пригоршни изюма, довольно много меда, дрожжи. Все это залила теплой водой и поставила поближе к печке, прикрыв чистой скатертью. А еще мне в руки попала одна находка, которой я невероятно обрадовалась. Тетрадочка в кожаном переплете, а в ней рецепты. Видимо, она принадлежала матери Дианы и Сабрины, так как аккуратный почерк, рисунки пирогов и кексов не вязались у меня в голове с образом Урсулы. Слава всем богам, Диана, то есть я, умела и читать, и считать. А то туго бы пришлось мне, даже имея такую подробную поваренную книгу. К слову, там были рецепты не только хлеба и выпечки, но и супов с похлебками.

Решила, что сперва займусь черствым хлебом, уж слишком он давил мне на совесть тем, что лежал на столе. Я нашла довольно большую форму для выпечки и, разрезав хлеб, выложила его туда. Взбила яйца с молоком до пышной консистенции и тут снова поняла, что нет сахара. Мед пришлось подогреть, чтобы он стал более жидким, и ввела в эту сливочно-яичную смесь. Снова взбила и залила черствый хлеб этой массой, чтобы она покрывала его полностью. Добавила туда же изюм, которого был целый мешок в кладовке. И отправила эти формы в печь. Сама же села за изучение тетрадки. Спасибо этой мудрой женщине, которая писала данные рецепты. Настолько подробно и понятно, что даже ребенок сможет испечь хлеб. Вынула готовый пудинг и поставила его остывать, прикрыв полотенцем. Не удержалась и попробовала кусочек. Получилось невероятно вкусно и очень сладко. Сделала пометку в голове, что на будущее надо класть меньше меда. Далее я приступила к замешиванию теста, следуя инструкциям, указанным в рецепте. Работа кипела и вот уже первая партия хлеба на подходе. Выложив ее, я поставила вторую в печь, а сама занялась уборкой торгового зала. Весь хлеб, что не продали вчера, я отнесла на кухню и положила на только освободившийся стол. Да, я молодец, которая придумала, куда использовать весь черствый хлеб. Далее вымела все крошки и сняла все скатерти и полотенца со столов и прилавков. Перемыла стеллажи и пол. Застелила все чистыми полотенцами, а прилавок скатертью. С ужасом посмотрела на гору грязного белья. И что с ним делать? Понятное дело, что стирать, но где, как и когда? Ладно, проснется Сабрина, и спрошу. А пока надо открывать лавку.

Распахнула окна и двери, и аромат свежеиспеченного хлеба хлынул на улицу. Я разложила хлеб по витринам и ушла в кухню. На двери висел колокольчик, так что я услышу, если кто-то зайдет в лавку. Разрезала хлеб и взбила яйца с молоком и специями и поставила большую сковороду на огонь. Первая партия гренок получилась очень вкусными. Я тоже сняла пробу, запивая их молоком.

Из лавки раздался звон колокольчика, и я, отставив сковороду, побежала туда. Да уж, если так придется бегать все время, то работа застопорится.

В лавке был дядюшка Антонио с сыновьями.

– Ба-а-а-а! Да отсюда не уйдешь без вкусной булки! – старик развел руками, а я смутилась похвале, но было приятно.

– Угощайтесь, – я нарезала пудинг, который напоминал больше обычный кекс, на небольшие кусочки и поставила тарелку с ним на прилавке.

– С удовольствием, – ответил мужчина и взял кусочек. – Он тает во рту, словно я попал в объятия к маме, – пробормотал мужчина. – Еще бы молока, и точно был бы вкус детства.

– Пожалуйста, – я сбегала за молоком и принесла кувшин и кружку.

– Да ты настоящая колдунья! – мужчина взял еще кусочек пудинга, а Микаэлю и Николасу я предложила гренки и молоко.

– Кто здесь колдунья? – вопрос инквизитора застал нас врасплох, а у меня все сжалось внутри.

– Вы только попробуйте! – дядюшка протянул Винченцо тарелку с нарезанными кусочками пудинга. – Если б я не был так стар, я бы женился на ней. В этой выпечке точно подмешано приворотное зелье, – все болтает и болтает старик, а я становлюсь белее муки от смысла его слов. И кому он это все говорит?! Инквизитору! Человеку, который отправляет на костер ведьм, магов, волшебников и колдунов.

– Отец, господин инквизитор может подумать, что ты говоришь серьезно, и расценить твои слова как официальный донос, – видимо, не одной мне пришло на ум, что слова Антонио звучат провокационно, и Микаэль прервал монолог отца.

– Ну что ты мелешь, мальчишка! – дядюшка рассердился на сына. – Сеньор инквизитор – образованный мужчина и понимает, что эти слова означают похвалу невероятному кулинарному таланту этой сеньориты.

– Она вся в свою матушку, – мы все обернулись на голос папаши Джузеппе. Он въехал на коляске в лавку, словно все время на ней перемещался. – Такая же красавица и умница, – похвалил меня отец, и, судя по его блеску в глазах, он был горд мной.

– Вы позволите? – Винченцо взял с тарелки, что все это время держал в руках Антонио, кусочек пудинга и положил в рот. – Действительно, очень вкусно, – хмыкнул мужчина одобрительно.

– Благодарю вас, сеньор, – я склонила голову и опустила глаза. – Вышло это, если честно, само по себе. Скорее это сработала мышечная память.

– Джузеппе, ты как? – Антонио подмигнул приятелю, видимо, намекая на вчерашнее злоупотребление.

– Ты знаешь, выспался, как давно не высыпался, – хохотнул папаша. – Но меня разбудил аромат, доносящийся из пекарни. И я вот пришел проверить, как идет работа. А тут, оказывается, не Урсула, а Диана хозяйничает, чему я очень рад. Я все не могу убедить Урсулу, что печь хлеб надо с рассветом, – пожаловался папаша на свою работницу.

– Так, – Антонио строго посмотрел на сыновей. – Хватит угощение трескать. Тащите стол, который мы привезли. Мы, между прочим, тоже поработали с утра и выполнили просьбу Дианы, – это дядюшка Антонио так мастерски показал, что у него сыновья тоже не бездельники.

– Стол? Диана, зачем нам стол? – отец удивленно посмотрел на меня.

– Всему свое время, – загадочно улыбнулась и вышла на улицу. Парни уже вовсю спускали с телеги три круглых стола и табуреты с такими же круглыми сиденьями.

Сбегала на кухню и вернулась с метлой, и пока парни приколачивали столешницы к ножке в центре стола, я подмела мостовую перед лавкой. Когда они закончили, показала, куда ставить столы и табуретки.

– И что это будет? – Антонио помог отцу выкатиться на своей коляске на улицу.

– Место, где можно отдохнуть, выпить молока с кексом, – я не хотела говорить слово кафе, потому что, думаю, мужчины не поймут, что оно значит. Поэтому попыталась объяснить смысл и назначение.

– И я буду первым посетителем! – дядюшка Антонио эмоционально взмахнул руками и уселся за стол.

– Секунду, – я сбегала за скатертью и застелила ею стол. Принесла тарелку с пудингом, кувшин с молоком, а в довершение сорвала несколько веточек мяты и положила к пудингу на тарелку. Лучше бы, конечно, маленький букетик в вазочке, но и так смотрелось очень живописно.

– А неплохая идея, между прочим, – хмыкнул одобрительно отец.

– Вы присаживайтесь, я вам свежих гренок сейчас принесу, – пригласила я всех за стол.

– Я присяду, а у этих двоих работа есть, – кивнул Антонио сыновьям.

Точно, они же хотели какие-то тумбочки сделать у отца в новой комнате.

Я убежала на кухню, там меня ждала вторая партия хлеба. И гренки сами себя не пожарят. Сбегала в кладовку, принесла окорок и нарезала его тонкими кусочками, выложила на тарелку. На вторую сковороду разбила яйца и присыпала их свежей зеленью. Вчерашний черствеющий ржаной хлеб нарезала кусочками и сунула в печь. На скорую руку настругала огурцы и помидоры, листья салата и много-много зелени, специи, полила салат бальзамическим уксусом и оливковым маслом. За это время яичница была готова, и хлеб подсушился до нужной кондиции. Слегка натерла хлеб чесноком и, разложив это все по тарелкам, понесла на улицу.

– А я говорил, что я буду у вас часто бывать? – Винченцо смотрел на меня так, что у меня чуть не подкашивались ноги. Вроде я понимала, что он говорит это все из-за еды. Но упрямое девичье сердце хотело верить, что возможно… наверное… было бы неплохо, если бы он так думал не только из-за вкусных ужинов и завтраков.

– Если хотите здесь часто бывать, то потом вам придется жениться на Диане, – то ли в шутку, то ли всерьез произнес отец, хитро поглядывая на раскрасневшуюся меня.

Повисла неловкая пауза, а я криво улыбнулась.

– Если бы господина инквизитора сюда приводило сердце, а не желудок, я бы еще задумалась над вашими словами, батюшка, – я постаралась перевести все в шутку, так как отец, считай, поставил в неловкое положение и меня, и Винченцо.

– Как ты строга, Диана! – рассмеялся дядюшка Антонио. – Микаэль знал тебя, еще когда ты не проявляла интереса к готовке, но ты отказала.

– Дядюшка Антонио, сердцу не прикажешь, – вот же старый пень! И тут про своего сына ввернул. Что ж они так на меня наседают с замужеством. - Батюшка, чем же я так провинилась, что вы меня все замуж выдать хотите?

– Ой, что ты, доченька! Нет конечно, – папаша Джузеппе смутился и попытался замахать руками, но с гипсом на руке у него это плохо вышло. Он чуть всю посуду со стола не снес.

– Вы меня простите, но мне пора, – я убежала на кухню от греха подальше. Тут меня ждут тесто, хлеб и сдобные булки. Я нашла рецепт сдобы и решила сейчас же ее и испечь.

Пока я суетилась и носилась по кухне, проснулась Сабрина и сонная притопала на кухню.

– С добрым утром! – я поставила и перед ребенком яичницу и гренки. Она удивленно посмотрела на меня.

– Завтрак? – девочка смотрела на меня так, словно ее ни разу завтраком не кормили.

– Он самый, – я усмехнулась. – Ты давай уплетай, пока у меня батарейки не сели, – я уже чувствовала, что с непривычки устала невероятно.

– Что не село? – девочка, нахмурившись, переспросила, а я лишь тогда поняла, что ляпнула. Хорошо хоть брякнула не при Винченцо, а при Сабрине, которая в курсе, кто я.

– Ничего. Кушай, – я пододвинула тарелку. – Это у меня от усталости.

– Очень вкусно! – девочка ела так, словно сто лет не ела.

– Слушай, а куда все эти скатерти и полотенца? – я кивнула на корзину с грязным бельем.

– В прачечную. И из нее надо забрать чистое, – девочка говорила вроде как беззаботно, но потом улыбка сползла с лица. – Только батюшка говорит, что они нам белье не отдадут и новое не возьмут, потому что мы им должны уже много, – поведала девчушка, приуныв.

– Не расстраивайся, придумаем что-нибудь, – попыталась успокоить ребенка. Вот только я понятия не имела, что именно придумать. – А пока кушай и давай помогай.

Я занялась тестом, слыша периодически звяканье колокольчиком.

– Диана, дочка, пойди-ка сюда! – раздался крик отца из лавки.

Я вытерла руки и вышла в лавку. Пустые полки, горожанки с корзинками, которые уставились на меня как на седьмое чудо света.

– Доченька, нам бы хлеба еще! – отец как-то виновато улыбается.

– Конечно! Буквально пару минут и принесу, – я не понимала сути его натянутой улыбки.

– Дочь, я совсем забыл сказать, что сегодня из мэрии должны прийти за мясными пирогами и двумя сотнями сдобных булок.

Я старалась держать себя в руках и лишь кивнула. Но когда вернулась на кухню, то просто рухнула без сил.

– Что случилось? – ко мне подскочила Сабрина. – На тебе лица нет.

– Из мэрии приедут за мясными пирогами и сдобными булками, – отвечаю растерянно. – Но когда я это все испеку?

– Может быть, позовем Урсулу? – с надеждой в голосе отозвалась девочка.

– А ты знаешь, где она живет? – что поделаешь, видимо, придется гордость засунуть куда подальше.

– Да. Сбегать? – Сабрина с сочувствием смотрела на меня.

– Если не сложно, а я пока начну замешивать тесто, – я панически вспоминала рецепты.

– Я мигом! – и девочки и след простыл, а я принялась за штудирование тетрадочки с рецептами. Наконец-то я нашла нужный рецепт и проверила: все ли есть в наличии. К этому времени хлеб испекся, и я вынесла в лавку горячий хлеб.

– Можешь сделать перерыв, – предложил отец, но я-то понимала, что перерыв мне не светит.

– Батюшка, а где господин инквизитор и дядюшка Антонио с сыновьями? – я обеспокоенно посмотрела на улицу, люди сновали, кое-кто сидел за столиками и лакомился пудингом.

– Господина инквизитора вызвали в мэрию по срочному делу. А Антонио с сыновьями уехали. Сказали, что тумбу привезут позже. У них срочные заказы, – отозвался отец.

Я даже обрадовалась, что потенциальные женихи исчезли с горизонта. Они меня как-то напрягали своим присутствием.

– Доченька, идея с пудингом в качестве угощения очень хороша, – папаша погладил меня по рукам. – Но я вижу, ты устала. Зря я дал Урсуле выходной. Ее помощь была бы к месту, – покачал головой мужчина.

– Когда же ты успел? – я удивленно посмотрела на отца.

– Не так давно. Она пришла, посокрушалась, что ты заставила меня работать. Но я сказал, что мы справимся сами и ты у меня большая молодец. А у нее давно не было выходного, – только сейчас отец понял, что проштрафился. Ведь даже помощь Урсулы сейчас была бы кстати. – Прости, Диана, я тогда совсем забыл про заказ из мэрии. За ним придут после обеда. Ты успеешь? – отец с беспокойством смотрел на меня.

– Успею, – грустно кивнула. – А что у нас со счетами перед прачечной, лавкой мясника, бакалейщика, зеленщика ?

– Ох, нужно заполнить книги и посчитать. Обычно это делала Урсула, – отец так наивно смотрел на меня, что я просто хотела постучаться головой о стену. Ну как он может доверить все этой женщине?

– Поняла. Как освобожусь, хотела бы взглянуть на приходно-расходные книги, – я не могу оставить это все на откуп нерадивой работницы. – Не уверена, что это все успею сделать сегодня. Но обязательно этим займусь.

Я ушла на кухню. Времени осталось немного. Скоро уже придут за пирогами, но и хлеба берут невероятно много. А значит, надо поставить тесто и для вечерней партии хлеба. Мелко нарезала свежую говядину. Уже когда кусочки покрылись золотистой корочкой, добавила специи и зелень и накрыла крышкой на пять минут. За это время промыла изюм и оставила его в воде набухать, а сама почистила и мелко порезала лук. Переложила в сковороду с высокими бортиками мясо. В сковороде пожарила лук и высыпала туда изюм и еще пару минут обжарила. Выложила все в высокую сковороду и добавила немного воды. Отставила в сторону, чтобы не подгорело, и принялась за тесто. На приготовление теста ушло еще около получаса. А Сабрины все не было. Я уже стала волноваться за девочку. Пару раз выглядывала в зал, спрашивала у отца: не вернулась ли девочка. Он был беспечным и отвечал, что она, скорее всего, просто забегалась с детьми и потеряла счет времени. У меня же было дурное предчувствие.

Пироги испечены и прикрыты полотенцами, чтобы спокойно остывали. Сдоба на подходе. И даже еще одна партия хлеба выложена на прилавки. А Сабрины все нет. Она не могла заиграться. Просто не могла.

Хорошо, ну час, ну два. Но уже прошло больше шести часов. Вижу, что некоторое беспокойство папаша Джузеппе прячет за шутками и прибаутками. Но между тем начал спрашивать у посетителей: не играют ли где-нибудь группы детей? Нет, не играют. А если и играли, то Сабрины среди них не было.

– Присматривай за сдобой, а я пойду искать Сабрину – я не выдержала. Горожане окликивали детей на ужин, а ее с самого утра нет.

– Но как же сдоба? – отец растерялся, но потом понял, что сказал чепуху. – Иди ищи, я сам за всем присмотрю.

Я сбегала и переоделась, так вся одежда была в муке и я насквозь пропахла пекарней и готовкой. Спустилась вниз, помогла отцу вынуть сдобные булочки. Я видела, что папаша взволнован, что он вроде и порывается мне что-то сказать, а вроде и отмахивается от этого.

– Диана, помнишь сынишку мясника? – я уже попрощалась и даже взяла шаль, чтобы накинуть на плечи, так как вдруг резко похолодало к вечеру.

– Помню, – я не помнила ни какого-то мясника, ни его сынишку. Воспоминания настоящей Дианы и мои перемешались настолько, что я уже не помнила, где чьи.

– Его до сих пор не нашли, – и отец сглатывает. – Мне Матильда Петеголла сегодня сказала, – добавляет папаша. Ах вот чего это он так всполошился. А я-то думаю, то твердил, что Сабрина с детьми гуляет, а то сам заглядывал на кухню и спрашивал: не вернулась ли она. Эта сплетница приходила и новости какие-то на хвосте принесла.

– Я не помню, что с ним случилось, – по спине пробежал озноб от страха. – Напомни.

– Да то же, что и с сыном торговца специями, – отвечает отец. – Ушел гулять и не вернулся. Его искали, но тогда была гроза. Нашли его одежду на берегу реки, подумали, что утоп, – рассказывает папаша, а моя память подкидывает воспоминания. Сын торговца специями пропал больше месяца назад. И тогда была очень переменчивая погода, первые жаркие деньки, и вся детвора рванула купаться. Я, вернее настоящая Диана, гуляла тогда вдоль реки. Но дети кричали, и она ушла дальше в поле. А когда поднялся ветер, поспешила домой. Поздно вечером к ним заглянул председатель торговой гильдии и попросил папашу присоединиться к поискам мальца. Но нашли только одежонку на берегу реки. Тогда решили, что мальчик утонул, но тело не нашли. Затем, примерно две недели назад, пропал сын мясника. Искать его тоже начали к ночи, но тоже пришлось отложить поиску до утра, потому что снова непогодилось.

– Я пойду. А вам, батюшка, надо собирать людей, искать Сабрину, – я смахнула слезу, что набежала на глаза. – Мэрия с булками подождет.

– Ты думаешь? – на лице отца появился ужас.

– Вы, батюшка, думаете то же самое. Иначе не стали бы мне это все рассказывать, – я развернулась и вышла, закутавшись в платок. Из-за надвигающейся непогоды поднялся ветер, и стало очень зябко.

Сын мясника быстро перестали искать, посчитав, что он ушел из дома. Он уже несколько раз хотел отправиться на поиски приключений. Один раз его даже поймали с бродячими артистами, которые приезжали с выступлением. Сыну торговца специями было четырнадцать, сыну мясника – десять. Сабрине пока шесть, на днях будет семь. Каждый раз ребенок младше на четыре года. Где-то вдали раздался гром и сверкнула молния, озарив небосвод. И снова непогода. Хотя нет. Не проста непогода, а гроза. Я не сведуща во всяких магических штуках, но это все однозначно неспроста. Ну не верю я в совпадения. А тут они прям бросаются в глаза. Еще и смена инквизитора. На молодого и энергичного, а главное, светского, а не представителя духовенства. Что-то происходит, и в это что-то втянули Сабрину.

Я прошлась по лавкам, спросила: не видели ли девочку. Но нет. Кто-то видел, как она утром шла в квартал бедняков. Это такой полутрущебный район на берегу реки. Довольно далеко отсюда. Какая же я дура! Не спросила, где живет эта Урсула с сыновьями. Хотя должна была догадаться. Муж бросил ее с еще маленькими детьми. Она ходила и нанималась везде где берут, пока не прибилась к моему отцу. Но даже несмотря на то, что она подворовывала и, думаю, не мало, переехать в другой квартал она не могла. Те же сестры Петеголла первые бы спросили, за какие шиши она купила новый дом и наладила быт. Потому-то она и рвалась прибрать к рукам папашу и женить его на себе. Это был бы легальный способ перебраться из бедняцкого квартала. Никто б и не спросил ничего и не заподозрил. Идеальный план. Но этот план рухнул из-за того, что я стала лезть в дела пекарни. Покушение на Диану – дело рук сыночка Урсулы. Которого из них, я не знаю. Но неужели они решились похитить Сабирну? Слишком многого я не знаю. И делать выводы на голых догадках не могу. Я так могу понапридумывать невесть что.

Я обежала весь бедняцкий квартал, но Сабрины там не было. Детвора гуляла в пыли и грязи, предоставленные сами себе. Родители этих детей где-то гнут спину, чтобы было чем их накормить за ужином. В таких условиях жили сыновья Урсулы. А сама она ненавидела всех, у кого было иначе. У меня в голове всплывали картинки событий, которым прежняя настоящая Диана не придавала значения, а я складывала в пазл. И картинка получилась ужасной. Урсула работала у нас и искренне нас ненавидела. За то, что Диана, вместо того чтобы помогать отцу, проводила все дни за праздностью. За то, что отец любит нас и не хотел избавляться после смерти жены, не считая дочерей обузой. Она ненавидела даже этот хлеб, который пекла, и людей, которым его продавала, потому что они могли себе позволить каждый день его есть. А когда она только пришла работать в пекарню, то кроме списанного черного черствого хлеба ничего не могла себе позволить. Это сейчас, за столько лет она раздобрела, располнела и чувствует себя в папашиной пекарне полноправной хозяйкой. А сперва все было иначе. По воспоминаниям Дианы я нашла дом Урсулы, но ни ее, ни сыновей не было дома. И где они?

Поспрашивала у соседей, но это ничего не дало. Никто не знал. Говорят, днем видели ее с сыновьями. А куда ушла и когда вернется, не знают. Сабрину, к слову, тоже не видели.

Дождь все не начинался. Ветер лишь поднимал пыль с земли, закручивал ее в маленький смерч и бросал мне в лицо.

Я поплелась домой в надежде, что Сабрина вернулась. Это была именно надежда и ничего более, так как здравый рассудок говорил, что случилась беда.

Когда я подошла к дому, то увидела людей. Они толпились у пекарни и гомонили, что-то бурно обсуждая. Пламя от факелов трепал ветер, и кто-то из горожан крикнул, чтоб несли фонари, а то, не ровен час, еще и пожар устроят. Я даже обрадовалась. Сейчас такой толпой мы живо прочешем и берег, и все улочки, что я не смогла оббежать.

От толпы отделился всадник, и я узнала в нем Винченцо Торквемада. Молодец, батюшка! Даже инквизитора привлек к поискам.

– Диана Марендино, именем Короны приказываю вам следовать за мной, – его слова прозвучали как раскат грома, и я удивленно уставилась на мужское лицо.

Толпа загудела, зашумела. А ко мне подошли двое стражников, встав по обе стороны от меня. Я начала искать взглядом отца, но его загораживали люди. А вот лицо Урсулы и ее сыновей я точно разглядела в толпе.