Персональные демоны

Глава 20. Монолог дьявола

Три дня я сидел на ветке дерева перед окном Фрэнни, прежде чем она стала со мной разговаривать. Тяжелое время для экзаменов, но у нее ведь есть влиятельные друзья. И с некоторой божественной помощью она окончила школу хорошо.

Я не собирался идти на выпускной. Ну, на самом деле, зачем мне школьный аттестат? Но потом я подумал, что если я действительно становлюсь смертным, может, он мне и пригодится.

Я прячусь в тени экрана, ожидая Фрэнни, когда чувствую хлопок по плечу. Я оборачиваюсь и обнаруживаю позади себя Габриэля, опирающегося на ворота и ухмыляющегося мне. Поразительно, я словно слепой без своего шестого чувства, которого, по большей части, теперь нет.

Он окидывает взглядом нелепую бордовую мантию, развевающуюся на мне.

— Милая вещичка.

— Иди к Черту.

— Это вряд ли, — говорит он, пожимая плечами.

Я смотрю на трибуны и вижу, как Фрэнни появляется со своей семьей.

— Почему ты… — Я киваю на Фрэнни.

— Отступил? — заканчивает он за меня. — Потому что она сделала свой выбор.

— С чего ты взял?

Он ухмыляется.

— Ты ведь шутишь, правда? Посмотри на себя.

До меня доходит. Я на грани превращения в человека. И она сделала это для меня. Вот, как сильно она хотела меня. То, что осталось от моей адской энергии, разрядом проходит по моему телу.

— А ты, полагаю, вышел сухим из воды? Все еще крылатый?

— О другом и речи не шло.

— Если бы она… Если бы все было иначе, ты бы отказался от крыльев?

Его глаза на мгновение останавливаются на Фрэнни, а затем вновь возвращаются ко мне. Он улыбается и приподнимает одну бровь.

— Можно подумать, у меня бы был выбор.

Но в его глазах я вижу то, что он пытается скрыть. Возможно, даже от себя… он добровольно бы отказался от всего ради нее.

Он отходит на пару шагов.

— То, что ты больше не представляешь для нее угрозы, не значит, что я не буду следить за тобой. Только дай мне повод, и я размажу тебя по стенке. — А затем он исчезает. Исчезает, как будто его никогда тут и не было.

Я смотрю через футбольное поле на то, как мама Фрэнни поправляет волосы и конфедератку дочери. Только на Фрэнни эти идиотские колпак и халат могут смотреться так сексуально. Я представляю, что надето у нее под мантией. Надеюсь, мне выпадет шанс выяснить это позднее. Я уже точно знаю, что это не красный лифчик. Может, что-нибудь черное… и кружевное…

Она идет по полю с Райли и Тейлор, пока ее семья поднимается на трибуны, и я смеюсь над лицом ее отца, когда Фрэнни подходит ко мне и целует. А затем я вижу, как на меня строго глядит ее дедушка. Но когда я уже собираюсь отвести взгляд, он улыбается и кивает мне. Фрэнни смотрит в сторону трибун на отца.

— Нам надо что-то с этим делать.

— Думаю, это безнадежно, — говорю я, надеясь, что не прав. Я притягиваю ее к себе и целую снова.

— Меня, ребята, от вас тошнит. Снимите номер, — смеется Тейлор.

Райли хватает ее за руку и тянет в сторону спортзала.

— Все уже выстраиваются в очередь. Пошли.

Я обнимаю Фрэнни рукой, бросая взгляд на ее отца, и мы идем мимо моря бордовых мантий и конфедераток, чтобы встать в линию у спортзала.

Начинает играть музыка, и все примерные маленькие лемминги выстраиваются в ряд. Нам велят встать на расстоянии двух футов, но Фрэнни обертывает руки вокруг меня и прижимается всем телом, пока мы идем по полю к нашим местам. Я не могу стереть улыбку со своего лица.

Пока мы сидим, я оглядываю потные тела, пекущиеся на солнце, слушая пламенную речь директора Грейсона о новых начинаниях и другой подобной чуши. Спустя тридцать минут я понимаю, почему всегда избегал этих выпускных.

И когда я уже совершенно уверен, что именно здесь и сейчас, по прошествии семи тысячелетий, я умру от скуки, они начинают называть наши имена. Я поднимаюсь на помост, и Грейсон вручает мне диплом с улыбкой человека, многое познавшего в этом мире. Внизу лестницы я стою и жду Фрэнни, ее одежда развевается на ветру, обнажая изгибы, о которых я не могу не фантазировать. Скорее бы вечер. Она, как предполагается, останется на ночь у Тейлор. Интересно, смогу я уговорить ее изменить свои планы? Она спускается, и я снимаю ее с последних ступенек, целуя. Когда я опускаю ее на землю, она говорит:

— Ммм… Прекрасно. Этим ты точно заработал себе очки в глазах моих родителей.

Я осматриваю трибуны и вижу, как ее родители стоят, разинув рты. Отец позабыл, что в руке у него камера. А дедушка смеется.

— Так каков план?

— Я работаю над ним. Но он точно не включает в себя твои приставания ко мне у них на глазах.

Семья Фрэнни спускается на поле после церемонии, ее отец все еще недовольно смотрит на меня.

— Значит, — говорит мама Фрэнни, — ты собираешься на вечеринку с Тейлор и Райли? — Она старается выглядеть веселой, но ее улыбка, очевидно, — подделка.

Фрэнни закатывает глаза.

— Да, мама.

Дедушка Фрэнни придвигается к нам и стучит меня по спине.

— Люк о ней позаботится. У нас с ним договор. Не так ли, сынок?

Я улыбаюсь, испытывая облегчение.

— Да, сэр.

— Думаю, Фрэнни в надежных руках, — говорит он, подмигивая мне.

Мама Фрэнни больше не может удерживать фальшивую улыбку. Она прожигает взглядом дедушку.

— Папа, ну правда! Это не твое дело.

— Да, все верно. Это дело Фрэнни, — соглашается он, подмигивая внучке.

Фрэнни начинает:

— Я же сказала тебе. Я иду на вечеринку с Тейлор и Райли, мама. Ты знаешь о нашей договоренности. И не забудь, мы с Райли останемся ночевать у Тейлор сегодня.

Мама Фрэнни смотрит на меня с подозрением, а ее отец, явно, собирается протестовать, когда Райли и Тейлор появляются рядом с нами и хватают Фрэнни.

— Здравствуйте, миссис Кавано, — говорит Тейлор. — Итак, я похищаю Фрэнни, вы не против?

Глаза отца Фрэнни немного смягчаются, а мама говорит:

— Не против. Но, девочки, я хочу, чтобы вы все время оставались вместе. — Ее глаза обращаются сначала ко мне, а затем к Фрэнни. — Всю ночь.

А Тейлор тем временем смотрит на отца Фрэнни. Ее глаза теплеют, и она выглядит так, словно собирается вот-вот расплакаться.

— Спасибо, мистер Кавано. Папе очень нравится новая работа. Он действительно ценит вашу помощь в ее поиске.

— Не за что. Это меньшее, что я мог сделать. Я рад, что он чувствует себя лучше.

— Психолог нам всем очень помогает, — говорит она. На мгновение Тейлор колеблется, а затем делает шаг вперед и обнимает мистера Кавано. Когда его удивление проходит, он гладит ее по спине.

— Я счастлив, что смог помочь, — говорит он.

Она отстраняется, и впервые я замечаю румянец на ее щеках. Затем «тейлоровский» блеск в глазах возвращается. Она захватывает в объятия Фрэнни и Райли.

— Ну же, девчонки. Нас ждет шикарная вечеринка.

Фрэнни обнимает свою семью, а я протягиваю руку ее дедушке для рукопожатия. Он отвечает на него. Затем я поворачиваюсь к мистеру Ковано, он колеблется, но тоже тянется к моей руке. Его рукопожатие очень крепкое… предупреждающее.

— Хорошего вечера, — говорю я им всем со своей самой обворожительной улыбкой и киваю головой.

Я иду провожать Фрэнни, Тейлор и Райли к стоянке.

И мое сердце останавливается.

Авайра.

Она стоит спиной к нам, и ее длинные прямые черные волосы блестят в свете июньского солнца.

Я завожу Фрэнни себе за спину и чувствую, как небольшой треск появляется в моем правом кулаке.

Авайра медленно поворачивается, я поднимаю кулак, и резко выдыхаю, пока мое сердце бьется с сумасшедшей скоростью.

Это не она.

У меня паранойя. Кругом вижу Белиаса и Авайру. Это потому, что я уверен, они еще здесь… и в отчаянии. Они понимают, что время на исходе.

Я обнимаю Фрэнни за талию. Она смотрит испуганно. Мой пульс решает вернуться в норму, пока мы идем к машине Райли. Фрэнни обнимает меня.

Она бросает взгляд на своих подруг, занятых стаскиванием друг c друга конфедераток и заколок для волос, и шепчет:

— Что такое?

Я лишь качаю головой.

Ее глаза сужаются, но она ничего не говорит, глядя на то, как ее подруги приближаются к нам.

— Ну, так я увижу тебя там?

— Не сомневайся. Вы долго?

Они все втроем пожимают плечами.

— Мы просто заедем к Тейлор, переоденемся и сразу к Галлахерам. Где-то полчаса?

Я целую ее.

— Увидимся там, — говорю я, понимая, что ни на секунду не спущу с нее глаз. Как и всегда… но ей об этом знать необязательно. Нет смысла пугать ее еще больше. Я сделаю все, чтобы дать ей почувствовать, что, хотя бы иногда, она живет нормальной жизнью.

Люк думает, что я не знаю, что он следит за мной все время. Он понимает, что я хочу, чтобы моя жизнь была только моей, и старается дать мне это. Я не хочу ничего менять, поэтому не говорю ему, что мне нравится знать, что он там. Когда у меня не получается уснуть ночью, я смотрю в окно на лунный свет, отражающийся от капота Шелби, и жалею, что не могу быть там с ним.

Я обвожу двор Галлахеров слегка расфокусированным из-за пива взглядом и вижу его, прислонившегося к дереву. Жарче, чем Ад. Пока я иду к нему, Райли и Тревор тайком выбираются из леса. Я сменяю направление и иду к подруге, вытаскивая ветку ежевики из ее волос. Тревор, тем временем, спешит вверх по лестнице к своим друзьям. Я улыбаюсь.

— Эй, Ру! Развлеклись чуть-чуть в сарае Галлахеров?

Даже в таком количестве лунного света, проникающего сквозь ветви деревьев, я не могу не заметить, как пылают ее щеки.

Я смотрю ей в глаза и понимаю этот взгляд, потому что последнее время постоянно вижу его в зеркале.

— Он невероятен, Фи! А то, что он делает своим…

Я вскидываю руку.

— Слишком много информации, Ру!

Но я не могу остановить улыбку, расползающуюся у меня на лице. Здорово видеть ее такой счастливой.

— Когда вы, ребята, собираетесь сказать Тейлор?

— Полагаю, Тревор собирается поговорить с ней завтра. Хотя он говорил то же самое вчера… и на прошлой неделе.

Я смеюсь.

— О, она надерет ему задницу, и он это знает. Боюсь, сказать ей придется тебе.

Она стонет, когда в нас врезается Тейлор, фактически роняя меня на землю.

Сама Тейлор от столкновения летит вниз, но Райли ловит ее и ставит на ноги.

— Пошлите тусоваться со мной, лузеры! — хихикает Тейлор и обнимает нас обеих за плечи.

— Эй, Трев! — кричу я. — Иди сюда!

Он настороженно смотрит на меня, а затем медленно, с большой неохотой начинает спускаться вниз по лестнице. Когда он, наконец, добирается до нас, я кладу свободную руку ему на плечо.

— Итак, Тай, Райли и Тревор умирают от желания поделиться с тобой кое-чем, — говорю я, выскальзывая из рук Тейлор и Тревора, сталкивая их вместе.

Если бы Тейлор не нуждалась в поддержке, она бы оттолкнула своего брата, но сейчас она кладет руку ему на плечо.

— Чем это?

Я смотрю, как Тревор и Райли переглядываются, а затем обнимаются, замыкая круг.

Я поворачиваюсь спиной к счастливому семейству и вновь осматриваю двор.

Roadkill играют перед домом, и Делейн идеально вытягивает песню Paramore. Это просто поразительно, как хорошо они звучат с тем, кто действительно умеет петь. Риф смотрит на меня и улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

Я смеюсь, вспоминая, как Тейлор назвала его «Чокнутым Героем Гитары». Так и есть, и это круто.

И вдруг я чувствую себя слишком эмоционально. Это, должно быть, от пива, потому что на мои глаза наворачиваются слезы, когда я понимаю, как буду скучать по всему этому.

Надеюсь, мне не придется скучать по Люку.

Я боюсь спрашивать, что будет после окончания учебы.

Я, наконец, замечаю его и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на своих друзей, когда слышу визг Тейлор.

— Ты тупое дерьмо! — Она толкает Райли, но из-за резкого движения лишь сама садится в грязь.

Я отворачиваюсь, улыбаясь, и иду к Люку. Когда я подхожу к нему, я кладу руки ему на плечи и прижимаюсь к его телу. Я отдыхаю, положив голову ему на грудь, а он обнимает меня за талию и притягивает еще ближе.

— Привет, — говорю я ему в рубашку.

— Тебе весело?

— Ага, а тебе нет.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю. Ты просто стоишь тут.

— Наслаждаюсь видом, — говорит он, сжимая меня чуть крепче.

— Фи! Ты сволочь! — кричит Тейлор.

Я отрываюсь от Люка и показываю ей средний палец. А затем зарываюсь рукой ему в волосы и притягиваю его лицо к себе. Он ухмыляется, позволяя мне это, и когда он целует меня, я по-настоящему желаю погрузиться прямо в него.

— Пошли, — шепчу я ему на ухо, пробираясь руками к нему под футболку и проводя пальцами по краю ремня. Я хочу быть с ним наедине… прямо сейчас.

— Куда мы пойдем? — Я чувствую, как напрягается его тело, пока я вожу пальцем вокруг пуговицы на его джинсах.

— Просто чуть-чуть прогуляемся. — Я поворачиваюсь и начинаю тащить его за шлевку джинсов в сторону машины.

Он улыбается.

— А как же твои друзья? Это может быть твоей последней вечеринкой с ними.

— К черту моих друзей.

Я веду его мимо машин, припаркованных на обочине дороги, к Шелби, ждущей нас около леса. Когда мы добираемся до автомобиля, я толкаю его на капот, прижимаясь к нему всем телом. Roadkill, похоже, на перерыве, потому что я слышу из музыкального центра Led Zeppelin, поющих о лестнице в небо, но единственное, что меня сейчас заботит, — это Люк.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он, ища в моем лице что-то, что мог упустить.

— О том, что мы нашли собственную лестницу в небо. Твое заднее сидение выглядит очень комфортно. Хотя у меня еще не было шанса это проверить. Я отталкиваюсь от него, чтобы открыть дверь.

Несмотря на то, что голова у меня слегка кружится, мощный запах тухлых яиц заставляет мгновенно протрезветь. Я начинаю поворачиваться, но пара горячих рук берет меня сзади.

Рефлекторно я приседаю и хватаю одну из рук, держащих меня за талию. Я теряю равновесие, бросая тело через плечо.

Я замечаю его лицо, прежде чем падаю в грязь.

Единственный рабочий красный глаз Белиаса смотрит на меня. Второй покрыт черной повязкой.

В следующую секунду меня хватают с земли и закидывают в машину Люка.

Я поднимаю Фрэнни с земли и закидываю ее в машину, прежде чем Белиас встает и бросается на нас. Я призываю все, что осталось от моей силы, и ударяю его в грудь таким взрывом, который несколько недель назад показался бы мне довольно жалким. Теперь же я по-настоящему горжусь им.

Мой выпад сбивает его обратно на землю и останавливает настолько, что я успеваю заскочить в машину, прежде чем он приходит в себя. Вспоминая прошлый раз, я вновь ударяю его капотом и уезжаю. Очевидно, этого недостаточно, но это все, что имеется у меня в арсенале.

Когда я смотрю в зеркало заднего вида, я замечаю вспышку белого света и кого-то, стоящего над Белиасом.

Габриэль?

Похоже на то. Но он выглядит иначе… как будто меньше.

Я делаю глубокий вдох, стараясь привести в норму свой пульс.

— Ты в порядке, Фрэнни?

— Ага, — говорит она. И когда я смотрю на нее, она не выглядит испуганной.

— Уверена?

Она даже улыбается.

— Ага.

И тут она откидывает голову на сидение и закрывает глаза.

— Фрэнни? — слегка толкаю ее я.

Ничего.

— Ох, грех Сатаны, — бормочу я.

И что теперь? Я не могу отвезти ее домой: пьяную и всю в грязи. В мою квартиру? Но там небезопасно. Нужно что-то другое. В общем, остается только один вариант. Надеюсь, он будет дома.

Когда Габриэль открывает дверь и видит Фрэнни, завернутую в одеяло, у меня на руках, его глаза расширяются, а рот распахивается в ужасе.

— Она же не…

— Все в порядке, не тупи. Просто она не слишком хорошо подружилась с пивом, которое успела выпить.

— Мне казалось, ты уже перешагнул тот этап, когда хотел напоить ее до беспамятства.

— Убери с дороги свою веселую задницу. — Я проталкиваюсь мимо него в гостиную.

— Ты оцени, какое все вокруг… белое, — говорит он, глядя на Фрэнни. — Что она делала? Валялась в грязи?

Я кладу ее на диван.

— Заткнись. Разве ты не можешь побрызгать на нее какой-нибудь хренью, типа Святой воды, чтобы она стала чистой?

Он ухмыляется.

— Некоторые вещи, конечно, нуждаются в чуде. Но это нуждается только в Тайде и отбеливателе. Снимай с нее вещи, а я закину их в машинку.

— По-моему, чудо — лучший вариант. Я нахожу все эти подростковые гормоны — силой, с которой нужно считаться. — Я смотрю на Фрэнни и качаю головой. — Правда в том, что она напинает нам по задницам.

Его рот кривится в улыбке… далеко не ангельской, а брови резко взлетают.

— Тогда я сделаю это.

Он наклоняется и снимает ее грязные кроссовки. Я отталкиваю его в сторону.

— Жди на кухне.

Он пожимает плечами и неторопливо шагает в указанном мною направлении. Его противная усмешка все еще на месте.

Когда он уходит, я стягиваю ее рубашку через голову и стону.

Проклятие! Я был прав. Черное… кружевное. Какая непростительная растрата.

Стянув с Фрэнни джинсы, я оборачиваю ее одеялом, кидая грязную одежду Габриэлю. Сам же я падаю на кресло рядом с диваном и закрываю глаза, позволяя голове отдохнуть.

Когда Габриэль возвращается, он садится в кресло напротив меня.

— Спасибо за помощь, — говорю я, глядя на Фрэнни. — Я не мог отвезти ее домой в таком виде. Ее родители уже в курсе, что я тот еще демон, так что теперь, когда я изменился, я пытаюсь доказать им, что они неправы. — Я взмахиваю в ее сторону. — А это мне вряд ли поможет.

— Она должна сегодня вернуться домой? — спрашивает он.

— Нет. Она должна остаться у Тейлор.

— Значит, мы можем оставить ее здесь.

Я поглатываю свою гордость.

— И еще… спасибо за помощь на вечеринке. Я уже не тот, что раньше. Нет уже пороха в пороховницах.

— О чем ты?

— Ну, ты в курсе… Белиас… на вечеринке.

— Парень, меня там не было.

— Как угодно. Но спасибо.

Он качает головой и улыбается.

Я смотрю на спящую Фрэнни на диване, такую маленькую.

— Габриэль?

— Да?

— Ее душа по-прежнему чиста, не так ли? Я не… Ну, ты знаешь… не запятнал ее чем-нибудь? Я уже не уверен.

Беспокойство затемняет его лицо на мгновение, но затем он отвечает:

— У них нет к ней претензий, если ты об этом. Но я не знаю, как долго это будет продолжаться, если она будет с тобой. Ты дурное влияние.

— Уверен, так и есть. Ну, так я должен ждать кары в ближайшем будущем? Типа «Гнев Божий» и все такое?

Улыбка играет на его губах.

— К несчастью, нет. Но если бы ты отступил, это бы очень помогло.

Я знаю, что он прав. Я всегда знал это, но…

— По-моему, у меня в этом вопросе больше нет никакого выбора. Я не могу остаться в стороне от нее.

Он ухмыляется.

— Да, я догадался об этом, когда ты позволил жечь себя Святой водой.

— Так значит, Щит на мне не сработал?

— Сложно сказать. Если Белиас и Авайра тут уже несколько недель, как ты говоришь, сейчас дело может быть не в тебе.

Я оглядываюсь на Фрэнни, спящую на диване. Должен быть какой-то способ защитить ее.

— Так, может быть, если мы просто исчезнем… Уедем в другое место, она будет в безопасности?

— Может быть. Мы не выясним это, пока вы не попробуете. Но мы оба знаем настоящее решение.

— Отметить душу Фрэнни для Рая, — говорю я побеждено. — Почему так важно, чтобы она простила себя?

Лицо его вдруг становится совершенно ангельским.

— Прощение — ключ ко всему, Люцифер.

— Вы, небожители, все так усложняете. — Я сдвигаюсь на стуле, садясь прямо. — Что будет, если Белиас просто… убьет ее?

Я чувствую, как нечто темное и тяжелое обхватывает мое сердце, когда думаю, как близок он был к этому.

— Она отправится в Лимб со всеми остальными неотмеченными душами… И ты знаешь, Михаил заберет ее на Небеса. Сущность… душа Фрэнни — это ключ. Насколько нам известно, в Раю она ценна не меньше, чем на земле.

— О, это я как раз могу понять. — Я видел ее сущность и знаю, что он прав. Танцы с ней, слияние с моей… это не было похоже ни на что, что я когда-либо испытывал. — Я не позволю этому случиться.

— Знаю. Именно на это я и рассчитываю. — Угроза ясно слышна в его голосе.

Я смотрю на нее.

— Я не позволю им получить ее, — говорю я, понимая, что они — это я. Но сейчас, ложась рядом с ней на диван и обнимая ее, я осознаю, что моя жизнь теперь зависит от этого… и поэтому я так уверен, что сделаю все от меня зависящее.