Перспективный жених

1

Николас Сэйвидж оглянулся и досадливо поморщился: заднее сиденье автомобиля, еще недавно безукоризненно чистое, было теперь покрыто собачьей шерстью, а иллюстрированный журнал, который он намеревался дочитать позже, превратился в папье-маше.

— Очень плохо! — строго сказал он виновнику этого безобразия.

Английский сеттер по кличке Джек ответил ему резким лаем. Он был крупным псом, и Николас, наверное, в десятый раз задал себе риторический вопрос: о чем только думала тетушка Летти, когда принимала решение взять этого зверя в дом?

Сеттер, правда, очень красивый, в этом безобразнику не откажешь: шерсть лоснится, озорные глаза светятся умом, — но уж больно невоспитанный. Когда Николас вел его к машине, пес все время прыгал, рвался с поводка и пытался утащить Николаса в противоположную сторону.

Накануне вечером, возвращаясь домой, Николас ненадолго — как он тогда считал — заглянул к тетушке Летти. Но выяснилась, что тетя растянула мышцу на ноге, споткнувшись об этого злосчастного пса, и теперь очень волнуется, но отнюдь не за собственное здоровье, а что не сможет отвести виновника происшествия на еженедельные занятия в школе для собак при ветеринарной клинике. Естественно, Николас счел своим долгом предложить ей помощь в этом деле.

— Ах, Николас, неужели ты вправду отвезешь Джека на занятия? — Тетя вздохнула с явным облегчением. — Джек, дорогой, ты слышишь? Дядя Ники отвезет тебя в школу.

«Дядя Ники»! Нашелся племянничек! Николас стиснул зубы и мужественно промолчал, сочтя за благо не высказывать, что он по этому поводу думает.

Пять месяцев назад, когда тетя только взяла в дом большого невоспитанного пса, родители Николаса очень переживали из-за неразумного поступка Летти.

— Боже правый, зачем же она его взяла? — спросил тогда Николас.

— Ну, она сама толком не может объяснить, — ответил отец. — Как мне показалось, пес попал к Летти из ветеринарной клиники, в которую она носит своего ужасного кота, которого подобрала на улице.

У Летиции Хортроп, старшей сестры матери Николаса, своих детей не было, и она любила Николаса как родного сына. Он тоже был привязан к тетке. В детстве он каждый год приезжал к ней погостить на недельку-другую во время школьных каникул и навсегда запомнил атмосферу любви и тепла, которая окружала его в доме тетушки и ее мужа. Десять лет назад мистер Хортроп умер, и с тех пор Николас старался навещать овдовевшую тетушку всякий раз, как только удавалось выкроить время.

Вероятно, оттого что тетя Летти была бездетна, она любила и в какой-то степени идеализировала детей, а также домашних животных. Слушая разговор родителей, Николас без труда представил, как легко было уговорить сентиментальную пожилую женщину приютить собаку, брошенную кем-то. Выяснилось, что ответственность за «знакомство» тетушки Летти с сеттером лежит на некой молодой — и, как заключил Николас, весьма безответственной — особе из ветеринарной клиники. Это же надо додуматься: уговорить пожилую вдову взять собаку, явно не подходящую ей ни по размеру, ни по темпераменту! И совет этот поступил от человека, который должен разбираться в животных профессионально!

Тетушка Летти считала Джека жертвой несправедливости, несчастным созданием, которому нужны не твердая рука и жесткая дисциплина, а нежность, любовь и всепрощение. Николас же еще более укрепился в своем мнении, когда увидел, во что превратил «бедняжка Джек» некогда безупречно ухоженный сад тетушки Летти.

На этот раз Николас приехал в Эйнсборо не только для того, чтобы навестить тетушку, была у него и другая цель, деловая. Последние десять лет Николас напряженно работал и сумел войти в десятку самых читаемых писателей страны, и вот теперь решил, что ему будет лучше жить не в Лондоне, а в каком-нибудь симпатичном маленьком городке, поближе к природе. Конечно, время от времени придется ездить в столицу к издателю, а в основном вопросы можно решить и по телефону. У Николаса была давняя мечта — написать научно-фантастический роман, замысел зрел уже давно, да все как-то не хватало времени.

Николас думал и о том, что ему тридцать семь, не за горами сорокалетний рубеж, и он не прочь сменить жизнь в большом городе с ее бешеным ритмом — а именно в таком ритме он жил последние десять лет — на более спокойное существование. Он даже подумывал о том, чтобы сменить холостяцкий образ жизни на семейный. Теоретически Николас ничего не имел против брака, но, наверное, был слишком разборчив, потому что до сих пор так и не встретил женщину, которую мог бы назвать своей «второй половинкой».

И вот благодаря Джеку и травме тетушки Летти ему пришлось везти пса в собачью школу.

— На скольких занятиях он уже побывал? — спросил Николас у тетушки, пока та пыталась надеть на сопротивляющегося сеттера ошейник. В конце концов ей это удалось, и она заботливо ослабила застежку, чтобы Джеку было не слишком неудобно.

— Ну, точно не помню… Кажется, третье. Мы с Джеком пропустили несколько уроков, потому что ему очень не нравился один пес в группе, и руководитель сказал, что, возможно, если мы несколько недель не будем ходить, это даже к лучшему. Бедняжка Джек был так разочарован, когда другие собаки получали хорошие оценки и вкусные призы, а он — нет, я ему очень сочувствовала, он выглядел таким подавленным…

— Действительно, бедняга, — сухо согласился Николас, бесстрастно разглядывая возмутителя спокойствия.

— Джек очень умен, — продолжала расхваливать воспитанника тетушка Летти. — Он даже чувствует, когда телефон должен зазвонить, и идет меня искать.

Николас воздержался от комментариев по поводу выдающихся умственных способностей сеттера, тем более что родители поведали ему, как Джек сжевал телефонный провод. Тетушка Летти всегда отличалась чрезмерной доверчивостью.

— Маргарет, наконец-то! Прошу прошения, что пришлось вытащить вас из дома в ваш выходной, но у нас тут случился аврал.

Увидев тревогу в глазах Роджера Палмера, главного врача ветеринарной клиники, Маргарет Джейсон, или просто Мег, миниатюрная девушка с копной темно-рыжих кудрей и огромными голубыми глазами на миловидном личике с нежной молочно-белой кожей, заверила:

— Не переживайте, вы меня ни от чего важного не оторвали.

Когда позвонили из клиники, Мег как раз приступила к наведению порядка в кухонных шкафах — занятию хотя и нужному, но не самому увлекательному. Поэтому, узнав, что ее срочно вызывают на работу, она со спокойной совестью отложила его до лучших времен.

— Так что случилось?

Роджер быстро ввел ее в курс дела:

— На ферме Гриффитса возникли сложности. У племенной кобылицы осложненные роды, там сейчас Питер, но, боюсь, понадобится операция. Я немедленно выезжаю на ферму, моих утренних пациентов примет Джорджия, а Бриджит заменит Питера у операционного стола, так что в качестве дежурного врача, кроме вас, оставить некого. Сегодняшние утренние занятия в школе для собак тоже придется проводить вам. — Последнее предложение Роджер произнес уже у двери.

Прием еще не начался, и Мег решила, что успеет выпить чашечку кофе и просмотреть почту, а заодно и обсудить с коллегами последние новости.

— Очень надеюсь, что в наше дежурство не случится ничего экстраординарного, — призналась она Джорджии. — Честно говоря, я не уверена…

— На твоем месте я бы больше боялась не сложных пациентов, а занятий в школе для собак, — с иронией заметила Джорджия, перебивая ее. — Сегодня приведут Джека.

— Джека? Какого? Миссис Хортроп?

Джорджия кивнула.

— Только этого не хватало! — простонала Мег.

Английский сеттер миссис Хортроп успел стать своего рода знаменитостью в клинике. Прекрасный пес, чистопородный, совершенно не агрессивный, но, к сожалению, слишком независимый и не желающий подчиняться никаким правилам. Положение усугублялось еще и тем, что миссис Хортроп была его второй хозяйкой, и, согласившись взять пса, она тем самым спасла его от участи окончить дни в питомнике для бездомных собак.

Мег проработала в клинике меньше месяца, когда однажды в ее дежурство молодая, совершенно измотанная женщина привела годовалого Джека. Сеттер показался Мег красивым, любвеобильным, но совершенно неуправляемым. Хозяйка пожаловалась, что ее муж часто уезжает по делам службы, и она, вынужденная заботиться о двух маленьких детях и престарелом отце, просто не в состоянии управляться еще и с большим, активным и шумным псом.

Стоило Мег заглянуть в доверчивые собачьи глаза, как у нее упало сердце. Красивый пес, молодой, здоровый, чистопородный, он явно стоил хозяйке немалых денег, и вот теперь женщина с волнением, и как бы оправдываясь, говорит, что не может больше держать Джека у себя.

Как раз в это время в клинику пришла миссис Хортроп — хозяйка исключительно задиристого рыжего кота Антабуса. Прежние хозяева Антабуса переехали на север Англии, но почему-то не взяли его с собой. Сердобольная вдова приютила бедолагу, и вскоре кот, бессовестно сыграв на доброте одинокой женщины, утвердился в ее доме на правах чуть ли не хозяина. Однако в душе Антабус оставался свободным воином, и ночные стычки с котами из соседних домов сделали его постоянным клиентом хирургического отделения ветеринарной клиники.

Осмотрев порванное в драке ухо, на которое в прошлый визит Антабусу наложили швы, Мег заверила хозяйку кота, что рана благополучно заживает. Затем, оставив миссис Хортроп в приемной в обществе Джека и его хозяйки, Мег понесла Антабуса на осмотр, а когда вернулась, сеттер сидел рядом с миссис Хортроп. Пожилая леди с несколько ошеломленным видом сообщила Мег, что теперь Джек будет жить у нее.

Напрасно Мег пыталась ее отговорить, пугая всевозможными трудностями, с которыми вдове придется столкнуться, приведя крупного пса в свой красивый, но не очень просторный для него городской дом. Миссис Хортроп проявила неожиданное упорство, не поддалась на уговоры, и в результате Джек поселился с миссис Хортроп и Антабусом. Сотрудники ветеринарной клиники сошлись во мнении, что трудно найти двух других столь же избалованных домашних животных.

Несмотря на все попытки миссис Хортроп воспитать Джека, сеттер регулярно срывал еженедельные занятия для собак и их владельцев, организованные на базе клиники.

— Беда в том, что миссис Хортроп просто не в состоянии проявить твердость и показать Джеку, кто главный, — пожаловалась как-то Джорджия, когда Джек в очередной раз сорвал занятие. — Он хороший пес, но ему нужна твердая рука. Сеттеры вообще лет до двух бывают несносными, таково уж свойство этой породы. Им нужно движение, простор и — хозяин, который понимает, как с ними обращаться. Миссис Хортроп женщина добрая и Джека любит, но ей шестьдесят два года и до появления в ее жизни Джека ее единственным развлечением была игра в бридж по субботам с другими старушками.

Бриджит захихикала.

— Она тебе не рассказывала, как однажды взяла Джека с собой? Пес улегся под столом, и все вроде бы шло хорошо, но потом ему надоело лежать спокойно, он неожиданно вскочил и опрокинул стол. Теперь его в тот дом и на порог не пускают.

Мег, которая и сама была почти такой же мягкосердечной, как миссис Хортроп, вздохнула.

— Жаль, потому что он очень милый пес.

— Да? Посмотрим, как ты заговоришь, когда проведешь хотя бы одно занятие с его участием.

— Я уже проводила и знаю, что ты имеешь в виду, — ответила Мег. — Но в нем совсем нет злобы, просто он…

— Просто Джек неподходящая собака для миссис Хортроп, — закончила за нее Бриджит.

И она попала в точку. Миссис Хортроп жила практически в самом центре их небольшого городка, и, хотя Эйнсборо со всех сторон окружали сельскохозяйственные угодья, и по современным меркам его можно было считать совсем тихим, все же жизнь в городском доме — совсем не то, что нужно крупной охотничьей собаке. Сеттеру необходимы продолжительные прогулки и физически сильный, энергичный хозяин.

Пожалуй, неудивительно, что прежнюю владелицу Джека так и не удалось найти, в клинике в тот день ее видели в первый и в последний раз. Чуть ли не весь персонал ветеринарной клиники уговаривал миссис Хортроп поискать для Джека другого хозяина, но пожилая леди об этом и слышать не желала.

— Бедняжку уже один раз бросили, — твердо заявила она, — он очень переживал. Знаете, первое время Джек так боялся, что его снова бросят, что садился на диван рядом со мной и ни в какую не хотел слезать. Он такой милый…

Пересказывая этот разговор своим коллегам, Бриджит закатила глаза.

— «Милый»! Этот пес явно малый не промах! Он из нее веревки вьет, миссис Хортроп его страшно избаловала.

Вспоминая Джека, Мег невольно улыбнулась. Она любила животных и всегда мечтала стать ветеринаром. Когда полгода назад после получения диплома ей удалось найти работу в ветеринарной клинике, причем всего в паре часов езды от дома родителей, Мег была счастлива. Вскоре она сняла в Эйнсборо небольшую квартирку, обжилась и обзавелась друзьями.

Постоянного поклонника у Мег не было, напряженная учеба в колледже просто не оставляла времени на личную жизнь, да и голова у нее была занята другим. Впрочем, у Мег было немало добрых друзей как среди мужчин, так и среди женщин. Конечно, ей хотелось когда-нибудь встретить «особенного» мужчину, влюбиться, выйти замуж и завести детей, но она считала, что спешить некуда. Благодаря приятной внешности и легкому характеру у Мег не было недостатка в поклонниках, но она считала, что главное для нее — работа. Старший брат иногда шутил, что хорошо он рано женился и обзавелся детьми, а не то их родителям пришлось бы ой-ой как долго ждать внуков.

Как ни любила Мег животных и свою профессию, связанную с ними, у нее дома не было ни кошки, ни собаки, ни, на худой конец, канарейки — в основном потому, что она слишком много времени проводила на работе.

Мег посмотрела на часы. До начала занятий оставалось десять минут. Тренировочные курсы для собак, а также, по желанию хозяев, прием у специалиста по психологии животных, считались дополнительными услугами. Кстати, каждый ветеринар, который проводил занятия в школе для собак, в обязательном порядке проходил специальный курс обучения. В клинике были собачьи классы двух уровней — для взрослых собак и для щенков. Последний нравился Мег куда больше, и обычно она вела занятия именно у щенков.

Клинике, основанной еще дедом нынешнего директора, повезло: ей принадлежал обширный двор позади старого дома, сложенного из серого камня. В самом доме комнаты были перестроены и переоборудованы под приемные, кабинеты врачей и операционные. Кроме собачьих вольеров и клеток для котов в клинике имелся также просторный зал, в котором проводились занятия с собаками в холодное время года, в теплую погоду занимались во дворе. Мег взяла коробку с лакомствами для отличившихся «учеников» и вышла в коридор, ведущий к тренировочному залу.

Строго приказав Джеку сидеть, Николас открыл заднюю дверцу автомобиля и, оценив масштабы беспорядка, учиненного псом в машине, тихо выругался. Журнал, который он специально отложил, чтобы прочесть на досуге, теперь оставалось только выбросить.

Судя по машинам, выстроившимся на стоянке перед ветеринарной клиникой, владельцы собак принадлежали к самым разным возрастным группам и социальным слоям общества. Сверкающие красавцы последних моделей соседствовали со старенькими автомобильчиками, выкрашенными во все цвета радуги.

Его собственный темно-вишневый «бентли», дань слабости к элегантным машинам, был куплен под воздействием не типичной для Николаса импульсивности. Увидев приобретение, Джейсон Герет, издатель Николаса, помнится, спросил не без иронии:

— А как же солидный консервативный «бьюик», который ты собирался купить?

У самого Джейсона было четверо детей, и он не раз шутил, что для него самая подходящая машина — микроавтобус, который водит его жена.

— Сам толком не понимаю, как вышло, что я купил этого красавца, — признался Николас.

— Ну что ж, наслаждайся им, пока есть возможность, — сказал Джейсон. — Моя жена уже заводит разговор о покупке фургона с прицепом. Говорит, это идеальная машина, чтобы путешествовать с детьми во время отпуска.

У входа в клинику Николас увидел большую черную стрелку с надписью: «В собачью школу — направо».

Следуя указанному направлению, он обошел вокруг дома и увидел несколько длинных низких построек. Какое именно из зданий ему нужно, стало ясно сразу. Несколько собак и их владельцы окружили рыжеволосую девушку в белой футболке, соблазнительно обрисовывающей нежные округлости ее грудей, и в джинсах, не менее соблазнительно обтягивающих бедра.

Первой мыслью Николаса было: весьма сексуальная девица. А второй: неудивительно, что большинство владельцев собак — мужчины. Стало ясно, что девушка — преподаватель собачьей школы, но Николас не торопился подходить. Приступая к какому бы то ни было делу, он предпочитал сначала беспристрастно и вдумчиво оценить обстановку. Немного осторожности никогда не помешает, считал Николас. Однако у Джека, по-видимому, были на этот счет иные соображения. Стоило Николасу слегка ослабить внимание и чуть-чуть отпустить поводок, как негодник тут же этим воспользовался.

Мег краем глаза заметила появление Джека с незнакомым мужчиной, но, так как ей нужно было поприветствовать «учеников» и их хозяев, не смогла уделить этому обстоятельству должного внимания, во всяком случае, открыто.

Однако быстрота реакции ей не изменила, и со зрением у нее тоже все было в порядке, поэтому Мег мгновенно отметила бросающуюся в глаза мужественность незнакомца. Высокий, широкоплечий, с густым ежиком коротко стриженых темных волос, мускулистый — во всяком случае так ей показалось, когда под порывом ветра тенниска плотно облепила его грудь. Мег успела отметить мрачное выражение глаз цвета штормового моря и сурово поджатые губы. Но, несмотря на это, он был поразительно хорош собой и в джинсах и тенниске выглядел во сто крат сексуальнее любого мужчины — ну разве что ковбой с рекламы сигарет «Мальборо» мог бы с ним потягаться. У Мег даже мелькнула мысль, что такая сексапильность должна быть запрещена законом.

Тем временем Джек заметил человеческое существо, которое, по его представлениям, и следовало благодарить за райскую, по собачьим понятиям, жизнь с миссис Хортроп. Будучи от природы нежным и чувствительным, сеттер, естественно, пожелал выразить свою благодарность.

Еще в самом начале своего пребывания в доме миссис Хортроп Джек сумел убедить эту мягкосердечную женщину, что ошейник, если тот не застегнут настолько свободно, чтобы пес при желании мог самостоятельно избавиться от него, является не чем иным, как орудием пыток, и грозит ему смертью от удушья. Поэтому сейчас, завидев Мег, Джек привычным движением вылез из ошейника и большими прыжками помчался через двор к своей благодетельнице, распугивая других собак и их хозяев. Подбежав к Мег, он прыгнул на нее, в приступе собачьей радости чуть не сбив с ног.

— Джек, сидеть! — строго приказала Мег.

Джек радостно завилял хвостом, высунув язык.

— Сидеть, — повторила она.

Джек лизнул ее в щеку, даже не подумав выполнить команду.

— Как я понимаю, вы и есть доктор Дулитл? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался подошедший Николас. Настигнув беглеца, он довольно бесцеремонно взял его за шкирку, оттащил от Мег и угрожающе тихо приказал: — Сидеть.

Джек понимал, когда нужно уступить. Он покорно сел прямо на ступни Николаса, доверчиво прижался к нему и преданно заглянул в глаза. Не поддаваясь на трогательную попытку подкупа, Николас снова надел на пса ошейник и застегнул — на этот раз плотнее.

Мег понимала, что ей полагается взять руководство на себя, но с ее мозгами вдруг что-то произошло, наверное, они превратились в желе, потому что мысли приняли совершенно неподобающее направление. Например, она подумала, как впечатляюще широки плечи незнакомца, какой у него плоский живот, как рельефно выделяются мускулы на руках, когда он удерживает за поводок Джека.

— Не знаю точно, с чьей подачи моей тете навязали эту невоспитанную псину, — процедил Николас сквозь зубы, — но, будьте спокойны, если я это узнаю…

Так это племянник миссис Хортроп! Мег мысленно ахнула, но тут же строго напомнила себе, что в данный момент ее внимание должно быть сосредоточено на четвероногих «учениках», а не на шести футах воплощенной мужской привлекательности, постоянно притягивающих к себе ее взгляд. Мег сунула руку в стоящую у ее ног коробку с собачьими лакомствами, предназначенными в награду самым прилежным, вытащила кусочек и протянула сеттеру.

— Хороший мальчик, Джек, сидеть.

— Напрасно вы его поощряете, он… — довольно резко начал Николас, но тут же осекся, потому что Джек внезапно превратился в этакий образчик собачьей скромности и благонравия. Принимая угощение, пес одарил Мег взглядом, полным любви и преданности.

Мег повернулась к группе и объявила:

— Идемте в зал, пора начинать занятие.

Оказавшись вместе со всеми в зале, Николас быстро понял, что если остальные собаки, кто лучше, кто хуже, но все-таки реагируют на команды, которые Мег объясняет их владельцам, то поведение Джека просто ни в какие ворота не лезет. Когда сеттер в пятый раз сорвал выполнение очередной команды, нагло, на свой собачий манер, усмехаясь соседке справа, несколько нервозной колли, и наступив на хвост — без сомнения, нарочно — Лабрадору, соседу слева, Николас решил, что с него довольно. У него не осталось ни малейших сомнений в том, что Джек — проходимец в собачьей шкуре, и что он совершенно не подходит для тетушки Летти, абсолютно не способной призвать его к порядку.

Дурной пример Джека оказался заразительным, остальные собаки тоже стали хуже выполнять команды, и Мег заметила в глазах Николаса насмешливый блеск.

Проблема Джека заключалась в том, что он вовсе не страдал недостатком сообразительности, скорее наоборот, он был слишком умен и энергичен для того образа жизни, который могла предложить ему миссис Хортроп. Сеттеры — охотничьи собаки, им необходимо много двигаться, не менее необходима и твердая рука хозяина.

Занятие закончилось, и Мег стала подходить поочередно к каждому «ученику», чтобы попрощаться с ним и с его хозяином индивидуально. Джека она оставила напоследок. Только потому — и ни по какой другой причине, уверяла себя Мег, — что ей хотелось полюбопытствовать, почему миссис Хортроп прислала вместо себя племянника. Николас коротко пояснил:

— Моя тетя растянула ногу.

Вблизи он производил еще более сильное впечатление. Мег считала, что суровые мужчины с холодным взглядом не в ее вкусе, она всегда предпочитала красивой внешности добрый нрав. Но в этом конкретном представителе сильного пола было нечто такое, что смущало ее и лишало обычной невозмутимости.

Однако очевидно, что я не произвела на Николаса и половины того впечатления, что он на меня, с грустью признала Мег, слушая, как он продолжает в той же отрывистой недружелюбной манере:

— Если сегодняшнее ваше занятие относится к категории успешных, то меня не удивляет, почему Джек так плохо поддается обучению. У вас есть профессиональная подготовка?

— Я дипломированный ветеринар! — ощетинилась Мег. — И, конечно, я прошла подготовку как…

— Может, вы и получили образование, но Джеку, как видно, это не светит, — холодно перебил ее Николас. — И он причиняет слишком много хлопот моей тете, не говоря уже…

У Мег упало сердце. Все, что он говорит, справедливо, но бедняжка Джек за свою недолгую жизнь успел сменить уже двух хозяев, и даже притом, что упрямо не желает выполнять команды, он предан миссис Хортроп. Одному богу известно, что будет с Джеком, если племянник уговорит тетку расстаться с собакой. Скрестив пальцы за спиной, Мег, несколько погрешив против истины, заявила:

— Все сеттеры поначалу бывают слишком буйными, но с возрастом становятся гораздо спокойнее.

— Не сомневаюсь, но только при условии, что сеттер живет в подходящей для него среде, а городской дом одинокой пожилой леди таковым не является — во всяком случае, по моему мнению.

Мег попыталась заступиться за пса.

— Джеку уже однажды пришлось сменить хозяина. Расстаться с человеком, к которому привык, для любого пса очень болезненно.

— Не спорю. Однако вы должны согласиться, что, если они не расстанутся, это будет не менее болезненно для моей тетушки. В следующий раз, когда Джек попытается вырваться, дело может не ограничиться растянутой ногой хозяйки. К примеру, пес выбежит на дорогу и попадет под машину.

Мег закусила губу. Она не могла не признать, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно, но все равно чувствовала потребность защитить собаку.

— Как только Джек научится ходить на поводке, ничего подобного не случится.

— «Как только»?! Скажите лучше «если», а еще лучше — никогда!

Он строго посмотрел на пса. Джек ответил ему невиннейшим взглядом и вдруг напрягся: из-за угла дома показался кот. Джек сделал охотничью стойку и попытался по привычке выскользнуть из ошейника, не понимая, что Николас застегнул его потуже. Резкое движение пса застало Николаса врасплох, и он чуть не потерял равновесие. Мег, зная о силе пса, не раздумывая схватила Николаса за руку, чтобы помочь ему удержать Джека и самому удержаться на ногах. Впоследствии Николас говорил себе, что во всем виновата Мег: это ее грудь, прижатая к его локтю, и аромат ее духов, который он невольно вдохнул, и мягкость ее волос, щекочущих ему щеку, повинны в том, что ослабил хватку и выпустил поводок. В конце концов, Мег — чертовски привлекательная женщина, и один только вид ее пышной груди, колыхающейся под футболкой, когда она бегала по залу с собаками, произвел на него неизгладимое впечатление.

Джек рванулся за котом. Мег и Николас хором приказали ему остановиться, но случилось так, что остановить пса сумел Роджер, который очень вовремя оказался поблизости и на которого Джек, завернув за угол, налетел со всего маху.

Мег подбежала и схватила поводок.

— Как кобылица? — спросила она с тревогой.

— Все обошлось. И она, и жеребенок чувствуют себя хорошо, хотя какое-то время я опасался за исход дела. — Роджер нахмурился и перевел взгляд на Николаса. — Вы, часом, не Николас Сэйвидж?

Николас кивнул, ничуть не удивившись вопросу, — его фотографии печатались на обложках книг.

— Я Роджер Палмер, мы вместе учились в школе, только я был на класс младше.

Тут и Николас вспомнил Роджера. Мужчины заговорили о прошлом, а Мег тактично удалилась, оставив их предаваться воспоминаниям и мысленно взяв на заметку, что нужно будет поговорить с Роджером, может, тому удастся убедить Николаса, что Джек не такой плохой, каким кажется.

Пересказывая Бриджит очередной инцидент с Джеком, она так и сказала.

— Никто и не говорит что он плохой, — ответила Бриджит, — но, согласись, миссис Хортроп сеттер просто не по силам.

— Возможно, и это весьма печально, потому что она в нем души не чает, а Джек очень к ней привязался.

— Вот как? Это Джек тебе сказал? — поддразнила Бриджит. — По-моему, ты сама к нему привязалась. Или тебя заинтересовал кое-кто другой?

Сделав вид, что не поняла намека, Мег вскочила и воскликнула:

— О, оказывается уже одиннадцать! Мне нужно бежать, а то я опоздаю на утренний прием.