Перст Божий?

Эпилог

Как ни был зол на Николая Сыромятова Иисус, все же он решил соблюсти все формальности Божьего суда над его душой. И когда согбенная душа грешника, наконец, предстала пред грозные очи Господа, то увидела помимо Иисуса, сидящего посередине большого стола, святого Георгия Победоносца по правую руку от него и пресвятую Деву Марию по левую. Георгий Победоносец, непримиримый и воинственный ревнитель веры, выполнял роль прокурора, а снисходительная к людским порокам Богоматерь — адвоката. Душа грешника при виде столь высокого собрания затрепетала:

— Боже милостивый, благодарю тебя за такую сладкую смерть, но зачем ты призвал меня к себе так неоправданно рано? Ведь я могла еще послужить тебе.

— Молчи, негодная душонка! — вскричал Иисус. — Я специально послал тебя на эту грешную землю, что бы ты была проводником моей воли среди людей. Я терпеливо ждал, когда ты, наконец, исполнишь свое предназначение. Ты, которая должна была стать Перстом Божьим на земле, вспомни, что ты написала?

Иисус подал знак, и Георгий, разложив на столе какие-то листы, прочитал:

— Готов я черту душу заложить, чтоб написать великое творенье, чтобы в стихах и после смерти жить с нечистого его соизволенья.

— Ты, которой было дано все, что бы творить, ты просишь черта о вдохновении! Да тебе достаточно было взять в руки лист бумаги и ручку, и Божественные откровения сложились бы в нетленные романы и поэмы. Но вместо этого твоя гордыня внушала тебе, что это не Божественные откровения заполняют твою голову, а мания величия готовится посмеяться над тобой.

— Неисповедимы пути Господни. Я всю жизнь боролась с грехом гордыни — и это становится моим главным грехом! О, матушка, защити меня, ты одна видишь, что не было в моих деяниях злого умысла.

— Это правда. Мы не должны судить заблудшую за то, что она не познала своего предназначения. Мы должны рассмотреть ее реальные деяния и воздать ей за них.

— Ну что ж, да будет так! Георгий, что еще у тебя за этой грешницей?

Георгий разложил на столе три толстых пачки листов:

— Вот здесь — грехи молодости: оставленные в интересном положении девицы, блуд, чревоугодие, винопитие, нарушение заповедей. Вот здесь — грехи зрелости: измена жене, ревность, блуд, чревоугодие, совращение чужих жен, присвоение чужих денег. А вот здесь — грехи последнего года: поношение Господа, безверие, поклонение дьяволу.

— Божественный сын мой, позволь напомнить тебе, что ты сам подталкивал эту душу ко всем названным грехам. Сначала ты позволял ей грешить, чтобы она лучше познала мир и смогла со знанием дела отобразить в своем творчестве все его язвы, затем ты пытался нейтрализовать сатанинскую власть над нею жены, а напоследок ты наказал ее импотенцией, так что она направляла свои проклятия по правильному адресу.

— Матушка, тебе ли не знать, как я извелся с этой мерзкой душонкой. Если бы она выполнила свое предназначение, то все указанные грехи были бы ей прощены, так как совершались во имя великого служения мне. Теперь же ей нет оправдания, так как не было и служения.

— Господи, позволь мне сказать последнее слово?

— Говори, несчастная.

— Я грешна, грешна, что не поняла свое предназначение. Грешна, что не написала то, что было назначено мне Господом. Грешна, что не повела за собой человечество по Божьему пути. Сейчас, оглядываясь на свою земную жизнь я не могу понять, что не давало мне творить, воплощая замысел Бога. У меня было все необходимое для этого. Были средства существования, было вдоволь свободного времени, был жизненный опыт и достаточный уровень образования… Сейчас я могла бы сказать только одно: творите, дерзайте, пишите, рисуйте, лепите, сочиняйте музыку! Все это угодно Богу. Пишите, когда у вас не будет куска хлеба, чтобы поддержать свое тело, пишите, когда отвернутся от вас ваши близкие, когда вас не будут понимать критики и читатели, когда кончатся чернила в ручке и бумага, когда кажется, что весь мир ополчился против вас. Только так вы сможете заслужить милость Божью…

Николай Сыромятов проснулся в холодном поту. Опять ему приснился этот навязчивый многосерийный сон, который уже много лет не давал ему расслабляться и подгонял его работать еще напряженней. Работа на износ изрядно иссушила Николая, лишила его друзей и жены. Ему пришлось продать всю мебель, чтобы покупать хлеб, так как работу он давно бросил. Все пространство комнаты было заставлено стопками рукописей, но неведомая сила толкала Николая писать все новые и новые тома. Вот и сейчас, едва проснувшись, с горящими глазами не мытый и голодный Николай бросился к письменному столу. Его ждала рукопись сто двадцать пятого тома «Саги о Ивановых».