Я уперлась ладонями ему в плечи, собираясь оттолкнуть. В сложившихся обстоятельствах, после нашей фантастической беседы и всего того, что выяснила, это было бы самым правильным. Самым логичным. Изобразить оскорбленную невинность, выразительно фыркнуть и, резко развернувшись, выскочить из квартиры. Разумеется, громко хлопнув дверью при этом. Так поступил бы любой здравомыслящий человек.
Я это все знала. Понимала, как правильно. Но ничего подобного не сделала почему-то.
Под тканью дорогого пиджака чувствовались напряженные мышцы. И эта бархатистая, мягкая ткань опять начала мешать. Я осторожно погладила ее. Провела ладонями по груди, спускаясь к пуговицам. С ними удалось справиться так легко… Вот бы так же разделаться с имеющимися сомнениями…
Стас повел плечами, помогая мне и избавляясь от пиджака, который плавно спикировал на пол, прямо под ноги. Мы могли его запачкать. Испортить безвозвратно. Хоть и приехали на машине, но на улице все равно были следы неизменной питерской непогоды.
Я на мгновенье задумалась о том, сколько может стоить эта вещица. Но всего лишь на мгновенье, потому что все внимание тотчас переключилось на стоящего передо мной соблазнительного красавца.
Он остался в одной рубашке. Тонкой, совершенно не скрывающей все выразительные изгибы накаченного тела. Ткань оказалась теплой на ощупь. Пропитанной горьковато-свежим ароматом парфюма… и его самого. Мужественный, волнующий запах. Хотелось закрыть глаза и…
— Не думай ни о чем… прошелестели над ухом едва различимые слова. Он, наверно, пожалел уже, что затеял откровенный разговор, и теперь взялся переубеждать.
Впрочем, это оказалось нетрудно. Я же не собиралась за него замуж, так что опасения были абсолютно напрасны. Два месяца, так ведь сказал? Мне столько времени точно не понадобится. Несколько ни к чему не обязывающих свиданий, во время которых вот так же будет сносить крышу у обоих. Отличный способ выбросить из головы другого мужчину. А потом я просто уйду и заживу спокойной жизнью, больше не страдая по Артему. А Стас пусть решает проблемы со своей невестой.
— Ты так много говоришь… — потянулась к его губам, одновременно перебирая пальцами пуговички на рубашке. Одна, вторая, третья… Казалось, что кожа под ней пылала огнем. Обжигала, так что от кончиков пальцев, которыми касалась его, по телу расходились разряды тока.
Парень подался вперед, прижимая меня к стене. Пальцы проворно нащупали теперь уже мою застежку на блузке, расстегнули, явно намеренно задевая грудь сквозь ткань бюстгальтера.
Я слишком хорошо помнила те ощущения, которые испытывала, когда он ласкал меня в машине. Этих ласк тогда оказалось так мало, что сейчас протестующе захныкала, когда Стас на мгновенье убрал руку. В черноте взгляда вспышкой полыхнуло довольство.
— И правда, хватит разговоров…
Он распрямился, касаясь губами моих губ. Прошелся по нижней кончиком языка. Словно уколол. Еще сильнее обжег, заставляя меня плавиться и изгибаться в его руках.
Слегка царапая, прочертил пальцем дорожку по позвоночнику, расстегивая белье, а когда оно соскользнуло вниз, отстранился, откровенно любуясь моей грудью. Хрипло выдохнув, сжал ее ладонями.
Обнял меня, снова привлекая к себе, тесно-тесно прижимая к бедрам и позволяя ощутить его возбуждение.
Дыхание парня потяжелело, а в глазах будто отразилось штормовое море — за мгновенье до того, как обрушиться шквалом цунами.