Пират и язычница

Глава 44

Саммер проспала тяжелым беспробудным сном почти полдня и наконец со стоном оторвалась от подушки. Ощущение было такое, словно кто-то с размаху раскроил ей голову надвое топором. Она медленно села, придерживая половинки разламывающегося черепа. Такого ей еще не доводилось испытывать даже во время беременности! Брови и те болели, когда она пыталась поморщиться, во рту стояли вкус и запах выгребной ямы, а язык распух и не поворачивался.

Припомнив все, что произошло вчера ночью, она в отчаянии застонала. Как теперь взглянуть в глаза Рурку? Какими выражениями она сыпала! И при этом вела себя хуже любой потаскухи!

Саммер поклялась больше не брать в рот ни капли спиртного, не ругаться и вообще быть тише воды ниже травы.

Она долго сидела, съежившись жалким комочком, прежде чем решилась умыться и прополоскать рот. Прошло еще не меньше часа, пока она набралась мужества одеться. Взглянув на привезенные наряды, Саммер брезгливо скривилась. Что это на нее нашло! Почему ей изменили обычный вкус и выдержка?

В конце концов она выбрала самое скромное платье из кремового «мокрого» шелка с модестом цвета вишни и такими же лентами, продетыми в широченные рукава. Оставалось немного подкрасить щеки и губы, чтобы скрыть бледность лица и черные круги под глазами. Теперь еще немного поесть, и она окончательно оживет!

Саммер побрела во дворец и удивилась, заметив, что обычно оживленные коридоры совершенно пусты. Должно быть, после вчерашней попойки остальные еще не соизволили подняться. Да, но в таком случае где же лакеи?!

Она наткнулась на дворцового стражника и обрадованно осведомилась, где все придворные.

– Ее величество с фрейлинами наверху, любуются пожаром, мадам.

– Пожаром? – пробормотала себе под нос Саммер. – Поразительно, какие странные развлечения находят себе эти люди!

Она неохотно поднялась по лестнице и увидела группу женщин, столпившихся возле окон. Они так трещали и суетились, что Саммер заткнула уши и зажмурилась. Леди Элизабет Гамильтон схватила ее за руку и немного потеснилась, чтобы освободить место. Саммер пристально вгляделась в линию горизонта. Далеко, где-то около Сити, небо заволокло зловещим серым дымом. Только теперь Саммер расслышала, о чем говорят окружающие:

– Вообразите, прошлой ночью мы танцевали и понятия не имели, что происходит!

– Я слышала, что всему виной пекарь в Паддинг-лейн!

– Не верю! Говорят, это месть голландцев! В складах на Темзе сложены все наши боеприпасы.

Королева Екатерина молча ломала руки. Едва в комнате появилась Барбара Каслмейн, ее величество, забыв о гордости и достоинстве, бросилась к фаворитке:

– Графиня, мне передали, что Карл и Джеймс отправились в город бороться с огнем. Вы ничего не слышали о них?

– Только слухи, ваше величество, – ответила Барбара и, случайно взглянув на Саммер, заметила, что от ее лица отлила кровь, а руки трясутся, как листья под ветром. Графиня поскорее отвела ее в сторону и, боясь, что Саммер сейчас упадет в обморок, постаралась побольнее ее уязвить:

– Черт возьми, от этих Хелфордов ничего, кроме беспокойства! Ваш проклятый муженек стащил короля с постели в три часа ночи!

Саммер в ужасе уставилась на нее.

– Барбара… мое дитя… мы живем на Фрайди-стрит!

– О Боже! – охнула Барбара, схватившись за сердце. – Послушайте, стоит ли волноваться заранее? Возможно, пожар уже потушили. Недаром туда побежали самые сильные мужчины.

– Что сказал Рурк? – взмолилась Саммер.

Барбара ни под каким видом не собиралась передавать ей те ужасы, которые описывал Хелфорд, но и лгать тоже не хотела.

– Рурк разбудил короля, а сам отправился в Вулвич и Дептфорд, на верфи, скликать всех рабочих, матросов и милиционеров. Куда вы, Саммер? – встревоженно вскричала Барбара.

Но та, подобрав юбки, уже метнулась к двери. И головная боль, и голод были мгновенно вытеснены безумным страхом, душившим ее. Она сбежала к воде, решив доплыть до города на барке, но сейчас на Темзе не было видно ни одного суденышка. Пришлось идти пешком. Четыре мили – не такое большое расстояние; она прошла бы и сорок.

В воздухе стоял едкий запах дыма, и Саммер молила Бога лишь об одном – чтобы пожар был потушен, прежде чем она доберется до города. Но немного погодя до нее донесся рев пламени. Ветер все усиливался. Дышать с каждой минутой становилось труднее, а жара стояла такая, что пот градом катился по лицу и шее. Саммер посчитала, что всему виной быстрая ходьба. Она и понятия не имела, что этот черный дым – жестокий убийца.

Вскоре она увидела, что Темза запружена лодками и барками, осевшими под тяжестью пожитков. Люди сновали туда и обратно, стараясь унести из домов как можно больше вещей. Мостовые и тротуары были забиты навьюченными пешеходами, каретами, телегами и фургонами, набитыми доверху всяким хламом. Если все бегут от огня, кто же остался бороться с оранжевым чудовищем? Каждый старался спасти собственную шкуру, и никому не было дела до остальных.

Саммер все больше впадала в отчаяние, но упрямо пробивалась вперед.

Камни обжигали ноги сквозь подошвы атласных туфелек, в воздухе летала черная сажа. Взглянув на руки и юбку, Саммер заметила, что они почернели, но какое это имеет значение сейчас?

Теперь она ясно видела языки пламени: это горели склады на Лоуэр-Темз-стрит. Два конных гвардейца из стражи герцога Йорка сдерживали толпу, не давая ей прорваться на Аппер-Темз-стрит. Саммер, не колеблясь, подбежала ближе и взяла лошадь под уздцы:

– Мое дитя в опасности! Мне нужно пройти туда!

– Склады забиты смолой, дегтем, маслом, бренди – неужели не слышите взрывы? – проорал тот в ответ.

Саммер повернула вверх по Блекфрайерз, чтобы выйти к Ладгейт-хиллу, но давка была такой, что она едва продвигалась вперед. Сажа и дым превратили бегущих людей в мавров. Они оставались в домах до последней минуты, пока верхние этажи не начинали полыхать. Саммер приходилось бороться за каждый шаг.

– Почти пришла, почти пришла, – твердила она себе, и это единственное, что удерживало ее от истерики. Слезы струились по ее лицу при виде людских страданий и мук. Она видела, как выносили больных детей, как старые и слабые падали под натиском молодых и сильных, готовых на все, лишь бы вырваться из огненной ловушки.

Подняв глаза, она заметила, что занимаются церковные шпили. Мимо промчалась ошалевшая кошка с горящим хвостом. Даже несчастные голуби кружили и кружили над гибнущим городом, пока им не изменяли силы, и тогда измученные птицы падали прямо на тротуары, где их безжалостно давили.

К тому времени, как Саммер добралась до собора Святого Павла, ее легкие горели так, словно вот-вот лопнут. Она на миг остановилась, чтобы перевести дух. Вид массивного старого здания немного ее успокоил. Это сердце Лондона, опора и прибежище сотен прихожан. Наверняка собор выстоит и не поддастся огню!

Саммер перекрестилась и побежала мимо собора по направлению к Фрайди-стрит, все так же непрерывно бормоча:

– Почти пришла, почти пришла…

Открывшееся взору зрелище едва не свело ее с ума. Одна сторона Фрайди-стрит пылала; противоположная, где еще вчера стоял ее дом, перестала существовать.

Саммер не могла двинуться с места. Неожиданно до нее дошло, почему так болят ноги. Туфли на ней тлели. Она сбросила их, и раскаленные булыжники обожгли ступни. Посреди мостовой, скорчившись, сидела женщина. Саммер метнулась к ней, но, тронув ее за плечо, с ужасом увидела, что лицо страдалицы сожжено дочерна, а волосы все еще дымятся. Несчастная была мертва.

– Миссис Бишоп! Миссис Бишоп! – завопила Саммер. Крыша ближайшего дома обрушилась. На Саммер посыпались палки и тлеющий мусор, и она в панике помчалась вперед, сама не зная куда. На Кэннинг-стрит какие-то мужчины растаскивали баграми дома, пытаясь преградить путь бушующему аду. Взгляд Саммер внезапно упал на знакомую высокую фигуру. Темноволосый бронзовокожий мужчина, обнаженный до пояса, что-то кричал, поднимая тяжелое бревно. Саммер протиснулась к нему, расталкивая толпу.

– Ру! Ру! – взмолилась она, не обращая внимания на падающие балки. В эту минуту она совершенно забыла об опасности, снедаемая горечью и тоской.

Карл нетерпеливо обернулся и застыл от изумления, ошарашенно уставясь на чумазую, растрепанную, потную женщину.

– Саммер! Что, во имя Господа Бога, вы здесь делаете? Немедленно возвращайтесь во дворец!

– Иисусе, я приняла вас за Рурка! Где он?! Мое дитя… мое дитя… дом сгорел! Я должна найти мужа и ребенка!

Карл опустился на ближайший порог и усадил Саммер к себе на колени.

– Выслушайте меня, – размеренно начал он, словно успокаивая плачущего ребенка. – Рурк увез вашего сына вместе с няней еще ночью. Когда он приехал за мной, они уже сидели в экипаже. Вам не стоит здесь находиться. Мы пытаемся спасти собор Святого Павла и остальную часть города, а вы будете только мешать. Будьте примерной девочкой, убирайтесь отсюда поскорее. И поосторожнее, прошу вас, иначе я не смогу посмотреть в глаза Хелфорду, если с вами что-то случится.

Саммер ослепительно улыбнулась, и глаза ее сквозь сажу и слезы просияли безумной радостью. Большая ладонь накрыла ее руку:

– Идите в том направлении через Докторз Коммонз и доберетесь до пристани. Вода – это единственное безопасное место сегодня.

Ступеньки, ведущие к реке, были забиты орущими, негодующими людьми. Толпа пришла в ярость, увидев, что большая часть лодок и барок перевозит не обремененных детьми бедных погорельцев, а дорогую мебель и сундуки богачей. Саммер собственноручно помогла вытащить на берег вирджинел[43] и позолоченные кресла, чтобы дать возможность перепуганным детишкам переправиться на ту сторону Темзы. Постепенно народу стало меньше, и кто-то помог ей устроиться в одной из лодок.

Уже начинало темнеть, но ненасытное чудовище по-прежнему пожирало дома и уносило людские жизни. Пламя злобно плясало на обломках и развалинах в разгуле ужасающей оргии уничтожения.

Глядя на огненное безумие, Саммер остро ощущала присутствие ангела смерти. Злобный зверь находил себе все новую пищу. Вот оранжевые языки заплясали в укромном уголке, вспрыгнули на крышу, объяли церковные шпили. Религиозные фанатики и бродячие проповедники были правы: Лондон – проклятый город. Не успел он оправиться от последствий чумы, как сам дьявол решил позабавиться и поднес горящий факел к жилищам и строениям Города Греха.

Саммер просидела на траве всю ночь, не сводя глаз со страшной и величественной картины. К утру загорелся даже собор, и король вместе с герцогом Йорком и лорд-мэром Лондона решили взорвать целый квартал домов, чтобы лишить огонь пищи. Саммер обхватила свои колени, размышляя о том, как ей повезло. Просто чудо, что Рурк вовремя оказался на Фрайди-стрит и успел спасти Райана и миссис Бишоп. Угрызения совести терзали Саммер. Как может она быть такой счастливой перед лицом стольких бед!

Ей и в голову не приходило горевать из-за потери дома и всего имущества.

Только к концу следующего дня она добралась до дворца. По пути она наслышалась такого, чему трудно было поверить. Истории о страданиях, героизме и невероятных происшествиях, от которых мороз шел по коже. Неужели крыша собора Святого Павла действительно расплавилась и жидкий свинец потек по Уолтинг-стрит?

Раздевшись догола, Саммер приказала выбросить все до нитки и долго отмывала волосы от сажи. Она так устала, что не могла поднять руку, и с тоской поглядывала на кровать. Хорошо бы лечь и немного поспать! Но думать о сне рано: нужно немедленно бежать на Кокспер-стрит, поскольку именно там Рурк, вероятнее всего, оставил Райана.

Она прошла к дому тетушки Лил кратчайшим путем, через Пэл-Мэл и при виде знакомого надутого лакея так обрадовалась, что едва не бросилась ему на шею.

Не успела нарядно одетая тетушка Лил переступить порог гостиной, как Саммер встревоженно спросила:

– Рурк привозил Райана сюда?

– Разумеется, дорогая, но где была ты? Мы сходили с ума от беспокойства!

– О, Лил, недели не хватит, чтобы рассказать обо всех моих злоключениях!

Неожиданно в ней словно сломалось что-то, и Саммер, закрыв лицо руками, разрыдалась. Лил, как женщина умная, видя, что племяннице необходима разрядка, спокойно пережидала, пока она выплачется. Наконец Саммер шмыгнула носом и вытерла щеки:

– Простите, тетя, я сама не своя. Какое облегчение знать, что мое дитя здесь!

– Дорогая, – с вполне понятной нерешительностью начала Лил, – я сказала, что Рурк привозил малыша и миссис Бишоп, но не утверждала, что они и сейчас здесь.

– Где же они? – тупо спросила Саммер, еще не осознав до конца всю важность сообщения.

– Девочка, ты просто еле держишься на ногах от усталости. Ложись в постель, а утром я все тебе объясню.

Саммер передернуло, словно на нее повеяло могильным холодом. Она взглянула тетке прямо в глаза немигающим ледяным взором и, едва шевеля губами, произнесла:

– Я прошла все семь кругов дантовского ада в поисках моего сына и, как оказалось, все-таки не нашла его.

– Лорд Хелфорд вернулся днем в дорожной карете и увез младенца и няню. Он оставил тебе записку.

Закусив до крови губу, Лил подала племяннице запечатанное письмо. Нетрудно предвидеть, что сделает Саммер, прочитав послание мужа. Их отношения и без того были довольно бурными, и бедняжке не хватает только очередного потрясения!

Саммер нетерпеливо сломала печать и, не веря своим глазам, уставилась на ровные строчки:

«Я освобождаю вас от забот о моем сыне, мадам, по вполне очевидным причинам. Лондон – неподходящее место для будущего наследника имени и состояния Хелфордов. Мальчик должен жить в Корнуолле. Вряд ли мое решение удивит вас, поскольку я не делал секрета из своих желаний. Я также спас рубины Хелфордов, которые вы так безрассудно бросили, торопясь поскорее вернуться ко двору. Р.»

Саммер судорожно смяла бумагу и с такой яростью вскочила со стула, что белый персидский кот в страхе уцепился за гардины.

– Подлец! Негодяй! Грязное животное! Разрази гром небесный всех мужчин!

Дрожащими руками, расплескивая вино, она налила себе полный бокал и осушила двумя глотками.

– Я дала клятву не пить и не ругаться, – чуть не взвыла она, – и посмотрите, до чего меня довели эти мужчины!

Она, как безумная, заметалась по маленькой гостиной.

– Что же, в таком случае даю еще один обет: если дом моего сына в Хелфорд-Холле, значит, там буду жить и я! Теперь Хелфорду от меня не отделаться, и клянусь, он сам застегнет ожерелье на моей шее, еще до того как я приведу его к погибели!

Будь здесь Рурк Хелфорд, он бы наверняка довольно усмехнулся, ибо именно на такую реакцию и рассчитывал.

– Дорогая, согласись, неплохо бы вздремнуть хоть немного. И потом, я очень люблю эти гардины! Пожалей их и бедного кота!

– Стыдитесь, Лил Ричвуд! У половины лондонцев не осталось крыши над головой, а вы жалеете какие-то несчастные занавески!

Едва ли не неделя ушла на то, чтобы потушить великий лондонский пожар, и все-таки кое-где еще дотлевали дома. Кроме того, подвалы Клотмейкерз-холла были забиты бочонками с маслом, которое постепенно выгорало. В самом начале пожара король приказал английскому флоту выйти в Ла-Манш, и сейчас голландские и английские суда разделяла лишь узкая полоса воды.

Саммер и тетя Лил поехали в город узнать, что сталось с Соломоном Стормом. Его контора находилась в Чипсайде, а весь этот квартал лежал в руинах.

– Саммер, у меня ужасное предчувствие! Боюсь, все наше золото растаяло как дым! – ошеломленно пробормотала Лил.

Саммер не нашлась что ответить, и лишь молча ломала руки. Наконец, немного придя в себя, она медленно выговорила:

– Я потеряла сына, драгоценности, дом и все деньги. Даже одежда, и та сгорела, если не считать того чертова туалета в перышках. Как мне теперь добраться до Корнуолла?

Лил только покачала головой, слишком потрясенная собственными бедами, чтобы сочувствовать племяннице. И тут Саммер пришел на ум Рори. О, как он ей сейчас нужен!

Закрыв глаза, она представила его ленивую насмешливую улыбку, небритое лицо и серебристую молнию на виске. Как ей отыскать «Призрак»?

Саммер вспомнила, что не раз оказывалась в бедственном положении и без единого пенни. Тогда приходилось полагаться на собственную смекалку. Похоже, сейчас именно тот случай!

Вернувшись на Кокспер-стрит, она встала на колени перед старым сундуком и открыла крышку. Сверху лежал наряд Черного Кота.

Саммер достала узкие кюлоты и камзол. К ее величайшему облегчению, выяснилось, что она вполне может в них втиснуться. Надев сапоги, она скрутила волосы в тугой узел и спрятала под широкополой шляпой. Осталось взять пистолет и маску. Она сунула их за пазуху и подошла к зеркалу. Мужской костюм заметно придал ей уверенности. Саммер хорошенько оглядела себя. Очевидно, ей понравилось увиденное: розовые губки чуть скривились в дьявольской усмешке.

Шагая по-мужски широко, она отправилась в дворцовые конюшни и выкрала первую попавшуюся лошадь, а потом направилась к пристани. По пути она предлагала золото тому, кто передаст послание Черному Джеку Флашу, капитану «Призрака». Правда, денег у нее не было, но это вряд ли имело значение, поскольку она вскоре убедилась, что Рори нет в Лондоне. Что же, вполне вероятно. Он обычно предпочитает Саутхемптон или Портсмут: туда легче проскользнуть незамеченным. Именно там они расстались в последний раз.

Саммер, немного подумав, кивнула. Да, решение принято. И если она не отыщет Рори, до Корнуолла по крайней мере будет рукой подать.

Лил Ричвуд пустила в ход все свое красноречие, чтобы отговорить племянницу. Как можно одинокой женщине, без денег и защиты, отправляться в такой дальний путь?!

В конце концов все аргументы были исчерпаны, но уговорить Саммер не удалось. Чем больше распалялась Лил, тем спокойнее становилась Саммер.

В первый день она едва добралась до Доркинга и заночевала у ручья, в поле, уставленном копнами пшеницы. Сначала Саммер напоила лошадь, потом пустила ее пастись, уселась под копной и, поужинав хлебом и сыром, мирно уснула. На рассвете ее разбудил петушиный крик. Саммер села, сонно потягиваясь, и почувствовала, что окоченела от холода. Пришлось растереть руки и ноги и даже немного попрыгать, прежде чем кровь быстрее побежала по жилам. Нет, так дальше не пойдет! Она нуждается в теплой постели, а бедняга Доббин – в яслях с овсом и уютной конюшне.

Саммер пришпорила коня и поскакала вперед, не обращая внимания на резкий ветер, дувший с Ла-Манша. На закате она подстерегла экипаж, ехавший из Портсмута, и, чтобы позже невзначай не встретиться со своей жертвой, нацепила маску и, угрожая пистолетом, остановила перепуганного кучера. Всякий знал, как опасны улицы Портсмута, где приходилось каждую минуту держаться начеку, но возница немного успокоился, выехав на большую дорогу, и тотчас поплатился за свою оплошность. Седок высунулся из кареты и возмущенно возопил, допытываясь у кучера, почему тот не пристрелил грабителя.

– Потому что у него больше мозгов, чем у тебя, – прорычала Саммер, – и он не желает, чтобы они разлетелись по земле.

– Я высеку тебя, болван! – пообещал кучеру незнакомец, – а тебя, негодяй, велю повесить, колесовать и четвертовать!

– Не слишком ли много на одного человека? – бросила Саммер. – Лучше закрой свою пасть и гони кошелек!

Ей удалось неплохо поживиться, но, к ее великой досаде, мужчина велел повернуть экипаж обратно в Портсмут. Саммер сокрушенно покачала головой. У нее не хватит храбрости еще на один грабеж – придется экономить каждый пенни.

Спешившись во дворе гостиницы «Три журавля», Саммер долго стояла, не в силах двинуться с места. Наконец немного придя в себя, она заплатила за овес, конюшню, комнату и миску с горячим рагу, а потом побрела к пристани посмотреть, какие корабли стоят на якоре. Ноги подкашивались, глаза закрывались сами собой, и она уже решила вернуться в гостиницу, когда заметила большое неуклюжее судно, с которого медленно спускались женщины, закованные в цепи.

– Во имя Господа, что это такое? – спросила Саммер у матроса, с живейшим интересом наблюдавшего за происходящим.

– Заключенные из Лондона. Тюрьмы все сгорели, и женщин из Брайдуэлла и долговой тюрьмы Флит решено разместить здесь и в Саутхемптоне.

Саммер с ужасом воззрилась на несчастных, громко бряцавших кандалами. И неожиданно поежилась от странного ощущения, будто кто-то упорно смотрит на нее. Саммер поспешно оглянулась и застыла. Перед ней стоял сержант Освалд.