Письма для Люка

Глава 7

Хейвен

Я стискиваю зубы, когда несу торт через раздевалку футбольной команды. Головная боль, которая мучила меня этим утром, никуда не делась. Я пробовала тайленол и кофе и даже один из всемирно известных массажей спины моей матери. Ничего не помогло.

— Хейвен, — говорит мама, заметив меня. — Дай-ка я возьму это.

Она подбегает и хватает торт, прежде чем я успеваю возразить. Это один из десяти, которые сегодня рано утром доставила городская пекарня, и моя мама целый час переживала, что этого будет недостаточно.

Если мне нужно было подтверждение того, что я вчера вечером перешла все границы дозволенного, то я получила его, зайдя на стадион. Это место — зоопарк. На улице репетирует оркестр. Мой папа должен был насыпать лед в огромное ведро, но я застала его сидящим на трибунах со своими приятелями и смотрящим основные моменты СРСП (прим. перев. — ESPN — сеть развлекательных и спортивных программ) на своём телефоне. («— Приглядывай за своей мамой, хорошо?») Группа ветеранов из местной организации ветеранов разыгрывает шествие цветной гвардии. Мои друзья из старших классов набивают корзины шелковыми лепестками роз, чтобы позже осыпать ими Лейтон и Люка.

Предложение. О чем я только думала, когда просила его отрепетировать его со мной? В лучшем случае, я была глупа. В худшем — я манипулировала им.

Не могу отделаться от мысли, что это было последнее.

— Ты такая бледная, — говорит мама, отвлекая меня от моих мыслей. Она заправляет прядь волос мне за ухо, и её карие глаза заостряются. — Ты уверена, что прошлой ночью с Люком ничего не случилось?

Я чувствую, как мои глаза расширяются. Это чудо, что моему отцу удалось скрыться этим утром, потому что от этой женщины ничего не ускользает.

— Ничего не случилось, — быстро отвечаю я. — А почему что-то должно случиться?

Черт. Мой голос звучит чертовски виновато.

Мама наклоняет голову.

— Не знаю. Вы двое склонны ссориться, даже если это добродушно. — Она пожимает плечами. — Вечеринки могут быть напряженными. Я подумала, может, вы столкнулись лбами или что-то в этом роде.

Я с трудом сдерживаю приступ истерического смеха, который вот-вот вырвется наружу.

О, мам, если бы ты только знала.

— У нас всё в порядке, — говорю я вместо этого. — Просто хотела прийти пораньше, чтобы помочь. Люк вчера весь день летал, так что я дала ему поспать. — Меня осенило, и я добавила: — Последнее, что тебе нужно, — это ещё один мужчина, который путается под ногами.

Это возымело действие, потому что моя мама закатила глаза и пробормотала:

— Разве это не правда? Ты не видела Райана? — она оглядывается по сторонам, как будто мой брат может появиться просто потому, что она его позвала. — Он должен был помочь твоему отцу со льдом...

— Не видела. Может, проверю трибуны.

Я оставляю её в поисках мужчин Барлоу и направляюсь в кабинет футбольного тренера. Я точно знаю, что у него есть газировка в мини-холодильнике в углу, а мне отчаянно нужен кофеин. Когда я открываю дверь, то вижу Лейтон, сидящую за столом, обхватив голову руками.

Я застываю на пороге.

— Лейтон?

Она поднимает голову. На её прекрасном лице слезы. На щеках две дорожки от туши. Тем не менее, она по-прежнему выглядит великолепно.

— Хейвен, — выдыхает она. Её подбородок дрожит, а затем она снова заливается слезами.

— Боже мой, что случилось? — я закрываю дверь и спешу вперёд. Она встречает меня на полпути и хватает за руки.

— Я не могу этого сделать, Хейвен.

— Что ты имеешь в виду?

Она издаёт сдавленный звук, и, даже видя, как она явно расстроена, я не могу не восхищаться её красотой. Когда я плачу, у меня опухают глаза и из носа неудержимо течет. Она похожа на модель с подиума.

Она сжимает мои руки.

— Я не могу выйти замуж за Люка, — выпаливает она.

У меня замирает сердце.

— Что?

— Я знаю о предложении. Вчера вечером Райан оставил свой телефон на столе в доме твоих родителей, и я увидела сообщения.

Агрх.

— Райан, — бормочу я.

Она качает головой, и её тон становится жестким, что удивляет меня.

— Я рада, что увидела их... потому что это заставило меня задуматься о том, чего я действительно хочу.

— И что же это такое? — спрашиваю я, сбитая с толку этой ее стороной. Лейтон мягкая, нежная и добрая. Было бы намного проще ненавидеть ее, но это невозможно. Я буквально никогда не видела её злой или расстроенной. Насколько я знаю, она никогда в жизни не повышала голос, даже когда наступала на конструктор «Лего».

Сейчас она говорит не об этом. Вместо этого она становится тихой, напряженной и страстной.

— Я никому об этом не говорила, но меня приняли на специальную программу по уходу за больными. Они хотят отправить меня в Южную Америку помогать с операциями детям, у которых нет доступа к медицинской помощи. — Её ангельские голубые глаза смотрят в мои. — Мне это нужно, Хейвен. Это всё, что я хочу делать. И когда я увидела эти сообщения, я поняла, чего я не хочу делать. Я не хочу остепеняться с Люком. — По её лицу текут слёзы. — Я люблю его, но не так, как нужно любить человека, чтобы выйти за него замуж. Мы просто... друзья. И я не знаю, как ему сказать. Я не хочу разбивать ему сердце сегодня. Я бы ни за что не причинила ему боль.

Мои губы приоткрываются, но я не произношу ни слова. Потому что я не знаю, что сказать. Я даже не задумываюсь о том, какова моя доля в этом. Прямо сейчас я могу думать только о марширующем оркестре и растущей толпе снаружи. Десять тортов, и мои друзья приготовились посыпать счастливую пару лепестками роз. Город готов к празднованию. Моя мама там. Мама Люка там.

Как, чёрт возьми, мы скажем им, что этой вечеринки не будет?

Как мы скажем Люку?

— Ты поговоришь с ним вместо меня? — спрашивает Лейтон.

Я задыхаюсь.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ему?

Она морщится.

— Да. Нет. Я не могу просить тебя об этом, — она подавляет рыдание. — Я просто не знаю, как сказать Люку, что я...

— Что сказать?

Мы с Лейтон обе подскакиваем и поворачиваемся к двери. Люк стоит там в своей парадной форме, и даже в разгар абсолютно кошмарного сценария я не могу не заметить, как потрясающе он выглядит. На его груди сверкают медали, а берет плотно облегает голову. Он выглядит как герой, которым он и является.

Мой герой. Он всегда был для меня таким.

— Я услышал плач, — говорит он, переводя взгляд с меня на Лейтон.

Я сжимаю руки Лейтон. Когда она смотрит на меня, я заключаю её в объятия.

— Скажи ему то, что сказала мне, — шепчу я ей на ухо. — Он поймёт.

Она кивает.

— Спасибо.

Мы стоим так какое-то время. Я медлю, потому что, как и она, не знаю, что сказать Люку. Но я не могу откладывать это навсегда, поэтому отстраняюсь от Лейтон и делаю шаг назад.

— Эм... — я осмеливаюсь взглянуть на Люка, который не шевелится. Он потрясенно уставился на Лейтон.

Он выглядит опустошенным. И это выводит меня из себя.

Потому что я понимаю, что она ему небезразлична. Это причинит ему боль — ещё большую рану, чем та, которую я нанесла прошлой ночью. Внезапно напряжение в кабинете становится невыносимым. Я не могу оставаться здесь ни на минуту дольше.

Поэтому я не остаюсь. Пробормотав извинения, я оставляю Лейтон и Люка наедине с их разговором.

И, не оглядываясь, выбегаю со стадиона. Я опускаю голову, чтобы никто не увидел слез, жгущих мне глаза.