Письмо любви к тебе

Глава первая Первый глоток

Когда мне впервые довелось попробовать Виски, я упала в грязь лицом.

Буквально.

Он так сильно ударил мне в голову с самого первого глотка, что, судя по всему, для меня это должно было стать неким знаком, чтобы я держалась от него подальше.

Мы с Дженной вышли на пробежку возле ее дома. Пот застилал глаза от невыносимой жары Южной Флориды. На улице стояла ранняя осень, но здесь, на юге, казалось, что светит неумолимое июльское солнце. Сезон «шарфов и сапог» был чужд местному населению, если, конечно, не брать в расчет январь и февраль, когда температура опускалась ниже двадцати шести.

И пока мы продирались всеми силами сквозь мучительную жару, я старалась не потерять лицо и не отстать от Дженны с ее исключительной подготовкой чирлидера. Она наконец-то попала в школьную команду, а вместе с тем обзавелась нелепыми стандартами, которые должна была соблюдать. Бегать я не любила – просто ненавидела. Лучше бы я целый день обнималась со своей доской для серфинга. Но к счастью для Дженны, ее лучшая подруга чересчур любит вызовы и не упустит шанса лишний раз посоревноваться. Поэтому, как только она спросила, не хочу ли я потренироваться вместе с ней, я с нескрываемым рвением согласилась, хотя прекрасно понимала, как сильно будут болеть ребра и икры к концу дня.

Я увидела его первой.

Всего на несколько шагов обогнав Дженну, я уставилась на свои ярко-розовые кеды. Когда я подняла голову, он был в нескольких метрах. Уже тогда я осознала: беды не избежать. Сначала мой будущий знакомый показался мне уверенным середнячком: каштановые волосы, худощавое тело, промокшая от пота белая футболка. Но чем ближе оказывался бегун, тем скорее я понимала, насколько он хорош собой. По мере того как он приближался, я замечала, как перекатываются мышцы на его ногах, как слегка приподнимаются волосы, как сосредоточенно он сжимает губы.

Оглянувшись, я хитро поиграла бровями специально для Дженны, пытаясь дать ей тайный знак лучших подружек: «Осторожно, впереди горячий парень!», но она опустилась завязать шнурок. А когда я отвернулась, было уже слишком поздно.

Я с такой силой вмазалась в парня, что упала на тротуар, слегка скрючившись, чтобы хоть как-то смягчить падение. Он выругался, а я простонала – скорее от стыда, чем от боли. Хотела бы сказать, что тут же грациозно поднялась, широко улыбнулась и спросила номер этого парня. Но правда в том, что я потеряла всяческую способность что-либо делать, стоило мне только взглянуть на него.

Незнакомая теплая боль окутала грудную клетку, когда я прикрыла рукой глаза от солнца, освещавшего его фигуру. Примерно так и ощущается первый глоток виски. Парень наклонился, протянул мне руку и начал что-то говорить, но я никак не могла собрать слова воедино. Стоило мне вложить свою ладонь в его руку, кожу будто покрыло огнем.

«Красивый» – не совсем подходящее слово, чтобы его описать, но в голову приходило только оно, пока я рассматривала каждую его черту. Влажные у корней волосы отливали цветом мокко, слегка ниспадая на лоб. В огромных, почти круглых глазах переливались золотистые, зеленые и темно-коричневые искорки. Прозвище «Виски» мне пришло в голову намного позже, но именно в тот момент я увидела эти глаза – глаза цвета виски. В таких глазах можно потеряться. В такие глаза можно долго и с упоением смотреть. У него были самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела, и квадратная челюсть. Она была так резко очерчена, что, если бы он не улыбался, я была готова поклясться, что он злится на меня. Парень продолжал говорить, когда я опустила взгляд на его широкую грудь, а потом снова посмотрела на приподнятые в ухмылке губы.

– Ты совсем слепой, что ли, а? – голос Дженны вернул меня из затуманенного состояния. Она вдруг отпихнула Виски в сторону и схватила меня за руку, помогая встать. Я едва устояла на ногах, когда подруга резко меня отпустила и продолжила ругать его. – Может, уберешь эти патлы с глаз и будешь смотреть по сторонам, придурок?

О нет.

У меня даже не было времени хоть как-то обозначить свою симпатию – я и слова вымолвить не могла до тех пор, пока не стало слишком поздно. Как в замедленной съемке я видела, как Виски влюблялся в мою лучшую подругу, а мои шансы значительно стремились к нулю, ведь я даже не успела что-то ему сказать.

Дженна стояла со скрещенными на груди руками, как обычно выставив ногу вперед, и ждала, что парень начнет обороняться. Она всегда так делала. Наверное, именно поэтому мы и дружили. Мы были из тех, кого обычно называли «девочками со взрывным характером». Разница лишь в том, что Дженна – обладательница невероятной внешности, сглаживающей все недостатки. Подруга откинула назад свой длинный волнистый хвост и изогнула бровь.

Парень последовал ее примеру.

И улыбнулся еще шире, когда их взгляды пересеклись. Я сразу узнала это выражение лица: именно с таким лицом подруга смотрела на тех, кто ей нравился. Дженна была настоящим сокровищем, поэтому парни легко поддавались ее чарам. В целом это было абсолютно оправданно: длинные платиновые волосы, кристально чистые голубые глаза, ноги от ушей и яркая индивидуальность. Но пока вы не подумали, что я та самая неуверенная в себе подружка, спешу вас разочаровать – я тоже была не промах. Трудолюбива и талантлива, только не в тех смыслах, что обычно по достоинству могли оценить парни из старших классов.

Но к этому мы еще вернемся.

– Привет, – наконец-то сказал Виски, протянув теперь руку Дженне. Его глаза излучали тепло, а улыбка не таила подвоха. Если бы мне пришлось одним словом описать этого парня, то, наверно, назвала бы его очаровательным. Невозможно было скрыться от его шарма. – Я – Джейми.

– Ну, Джейми, кажется, тебе нужно в ближайшие дни посетить кабинет офтальмолога, пока ты не сбил еще одного невинного бегуна. Ты, кстати, не извинился перед Брекс. – Подруга кивнула в мою сторону, а меня всю передернуло от собственного имени. Зачем ей только нужно было все это говорить? Она всегда звала меня Би. Как и все в целом. Так почему именно сейчас Дженна решила использовать мое полное имя перед парнем, от которого у меня внутри впервые все затрепетало?

Джейми ухмылялся, поглядывая на Дженну и пытаясь понять, что у нее на уме, но потом повернулся ко мне все с той же кривоватой улыбкой.

– Прости, нужно было внимательнее смотреть по сторонам, – убедительно произнес он, но поднятые на последней фразе брови целиком выдали его: мы оба знали, кто из нас не следил за дорогой, и это точно был не он.

– Все в порядке, – пробормотала я, чувствуя, что почему-то до сих пор не могу совладать с голосом. Джейми чуть склонил голову и впился в меня взглядом так, что я ощутила себя полностью раздетой. Никто прежде так не смотрел на меня, настолько обезоруживающе это было. А вместе с тем пугающе и пьяняще.

Но прежде чем я в полной мере смогла упиться этим чувством, парень повернулся к Дженне, и тут же их губы медленно расплылись в улыбках. Я видела подобную картину уже миллионы раз, но почему-то именно сейчас меня это задело.

Я заметила его первой, но теперь это уже неважно.

Ведь Джейми сначала увидел ее.

Чуть больше недели спустя Дженна и Джейми установили прочные романтические отношения, которые длились уже целых восемь дней. В старшей школе все так и происходит: никакой пустой беготни, никаких «переспим, и видно будет». Вы либо встречаетесь, либо нет – и они выбрали первый вариант.

Мне досталась уникальная возможность каждую перемену наблюдать за их поцелуями. И как бы ни хотелось их ненавидеть, я просто не могла этого сделать. Если честно, из памяти уже даже вылетело, что я первая увидела Джейми, потому как вместе они смотрелись до омерзения мило. Дженна была выше меня, но идеально смотрелась в широких объятиях парня. Она чирлидерша, он баскетболист – разные сферы, но тем не менее очень уважаемые и популярные. Его темные черты лица идеально сочетались с ее светлыми, и чувство юмора у них отлично совпало. Даже их имена подходили друг другу – Дженна и Джейми. Ну, в самом деле, как я могу злиться?

Поэтому я решила окончательно избавиться от мыслей о нем и вновь стать третьим лишним, как обычно это было с Дженной и ее нескончаемым списком парней. Однако Джейми – первый, кто был не против моей компании. Он всегда болтал со мной и шутил, выстраивая между нами немного странную, но простую дружбу. Все складывалось просто отлично, и я была искренне рада за эту пару.

И все же после школы я решила избежать участи третьего колеса. Вместо этого я сразу скинула рюкзак на кровать и стала рыться в верхнем ящике комода в поисках купального костюма. Душе так и хотелось понежиться в воде до захода солнца. Летнее время еще не перевели, но дни постепенно становились короче, постоянно напоминая о том, что лето осталось позади.

– Эй, детка, – сказала мама и негромко постучала по двери. – Хочешь есть? Я подумала, может, куда-нибудь сходим вместе? Например, в твой любимый суши-бар?

– Я пока не особо голодна. Хочу половить волну, – ответила я с натянутой улыбкой. Даже не посмотрела на полку – просто вытащила любимый белый купальный топ, избегая маминого взгляда. Я не была тем драматичным подростком, который ненавидел свою мать, нет. Напротив, я очень любила ее, но за последние два года многое изменилось.

Хорошо, думаю, мне нужно предупредить: у меня были проблемы с отцом. И, думаю, в некоторой степени с матерью тоже.

Но дайте для начала объясню.

Все в моей жизни было прекрасно – по крайней мере, мне так казалось. Пока вдруг летом перед вторым годом обучения в старшей школе я не поняла кое-что. Тогда я впервые открыла свои прекрасные серые глаза и, пересмотрев всю свою жизнь, поняла, что все совершенно не так.

Мне казалось, будто у меня есть все. Мои родители не были женаты или даже вместе, и так было всегда. Я привыкла. Такие отношения – норма для нашей семьи. Мама ни с кем не встречалась, а у папы были какие-то пассии, но до серьезного не доходило. И по какой-то причине Рождество мы всегда праздновали втроем. Я постоянно жила в доме у мамы, но столько же времени проводила и у отца. Родители никогда не ругались, но никогда и не смеялись вместе. Думаю, все их старания были направлены исключительно на меня, за что я им очень благодарна.

Мы не вписывались в рамки, принятые в обществе. Я металась между двумя домами, а родители терпели друг друга ради меня. Но мы справлялись. Кожа у отца белоснежная, почти бледная и с мелкими веснушками, а мама была обладательницей самого нежного темного оттенка. Черное и белое, и я – безупречное несовершенство, сочетающее в себе черты обоих родителей.

Возможно, они зарабатывали не так много, чтобы каждый день рождения осыпать меня подарками или дарить на шестнадцатилетие новую блестящую машину, но они трудились, платили налоги и приучили меня к такому же отношению к жизни. Наша семья, может, и не могла похвастать богатством, но зато могла похвастать принципами.

Однако не все то, чем кажется.

Я не до конца осознавала смысл этой фразы, пока однажды летом перед десятым классом все, что я знала о своей жизни, не было перечеркнуто жестоким разговором по душам. В ту ночь мама немного перепила, как часто бывало, и я помогала ей, придерживая волосы, пока она в перерывах между опорожнением желудка рассказывала о том, как гордится мной.

– Ты намного прекраснее, чем то, чего я хотела, – повторяла она раз за разом. Но потом поток ненужной организму еды превратился в словесный поток, и мама открыла мне правду, к которой я совсем не была готова.

Дело в том, что в истории, рассказанной мне раньше, родители с детства были лучшими друзьями. Неразлейвода, если можно так выразиться. И после нескольких лет постоянных подколов и шуток, что они парочка, родители стали встречаться и обнаружили, что идеально друг другу подходят. Несколько лет они были вместе, а потом произвели на свет прекрасную девочку, которую бесконечно полюбили. Но потом поняли, что просто не подходят друг другу, и решили стать друзьями. Конец. Звучит мило, не правда ли?

Эта история оказалась ложью.

Как и всегда, действительность была более омерзительной, поэтому они и скрывали ее. Но в ту ночь разумом мамы управляла бутылка текилы, поэтому она совсем забыла, почему так старательно мне лгала. Так вся правда и вылилась наружу.

Они и правда были лучшими друзьями, здесь мне никто не врал. Однако родители никогда не встречались. У отца сносило крышу от ревности, и он преследовал каждого парня, который посмел заговорить с мамой. Но и на этом он не остановился. Однажды вечером, когда мама рыдала из-за очередного парня, который бросил ее, отец пришел к ней. И не воспринял «нет» за отказ.

Ни в первый раз, когда она ему сказала.

Ни в одиннадцатый.

Она считала, к слову.

На тот момент маме было всего семнадцать лет, а я стала итогом этой ночи – ребенок, которому не суждено было родиться после кошмара, что не должен был осуществиться вовсе.

Думаю, именно в тот момент я должна объявить, что всем сердцем возненавидела отца, и отчасти так и случилось. Однако я по-прежнему его любила. Он все равно мой папа – мужчина, который называл меня своей малышкой и готовил шипучку, если у меня вдруг случался неудачный день. Даже интересно, как заботливый и ласковый человек, с которым я выросла, мог совершить такое.

Какое-то время я находилась в подвешенном состоянии, балансируя на острие между двумя чувствами – любовью и ненавистью. Однако, когда я набралась сил спросить отца о том, что случилось, он только промолчал. Не извинился, не попытался оправдаться – только разозлился, что мама проговорилась. Тогда чаша весов в моей душе склонилась к ненависти, и я не разговаривала с папой почти пять месяцев после того, как узнала всю правду.

Думаю, мне не стоило обижаться на маму за то, что она не рассказала мне раньше, но я не могла поступить иначе. Она не заслуживала такого отношения с моей стороны, потому что предпочла рисовать отца в моих глазах хорошим человеком. С тех пор моя жизнь перестала быть прежней.

Как я уже упоминала, ненависти к маме у меня не было. Но после той ночи между нами образовался какой-то клин. И каждый раз, когда я смотрела на нее, его острый конец ударял меня в самое сердце.

Поэтому чаще всего я предпочитала не смотреть.

– Ладно, – сдавшись, ответила она. – Надеюсь, ты хорошо проведешь время. – Я до сих пор копалась в комоде в поисках плавок, и, собравшись уходить, мама остановилась и произнесла: – Я люблю тебя.

Замерев, я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Я тебя тоже, мам.

Даже после того как наши отношения изменились, я продолжала до безумия ее любить.

Когда я переоделась в купальный костюм, закинула доску для серфинга на крышу своего старенького внедорожника и поехала в сторону пляжа, бремя дня начало меня медленно душить. Но как только я оказалась в воде, а руки почувствовали знакомое жжение от ритмичной гребли, дышать стало легче.

Серфинг в Южной Флориде – не самое впечатляющее занятие, однако для моих целей оно подходило идеально. Самое лучшее времяпровождение, когда я могла спокойно побыть наедине с водой и собой. Все тщательно обдумать и переварить. Для меня серфинг стал тем же, что фитнес и еда для других людей – способом совладать с эмоциями, успокоиться, пережить проблемы или окончательно о них забыть в зависимости от настроения. Он стал моим утешением.

Поэтому я почти свалилась с доски, когда вдруг увидела подплывающего ко мне Джейми.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – задумчиво произнес он. Стоило мне потерять равновесие, как я услышала смешок. Я прищурилась, но все равно улыбнулась. И вдруг все мое представление о теле этого парня перевернулось с ног на голову. Я тяжело сглотнула, проведя взглядом от очерченных линий плеч к прессу. С правой стороны красовался шрам, и я пялилась на него слишком долго, прежде чем откашлялась и вновь уставилась на воду.

– Я думала, у тебя планы с Дженной.

Он пожал плечами.

– Были. Но у нее вдруг произошла какая-то проблема с группой поддержки.

Мы встретились взглядами и не смогли сдержать смех.

– Никогда не понимала групповые виды спорта, – поделилась я, покачав головой.

Джейми прищурился, взглянув на солнце, когда нас приподняла небольшая волна. Мы сидели на досках, свесив ноги.

– В смысле? Тебе никогда не понять, что это значит – иметь команду, с которой вы идете к одной цели?

Я усмехнулась.

– Не беси. Ты прекрасно понял, о чем я.

– О, тогда тебе не нравится развлекаться?

– Нет, нравится. Но я ненавижу групповые виды развлечений. – Я глянула на него краем глаза, немного ухмыльнувшись, а после того, как и Джейми приподнял уголок губ, моя улыбка стала еще шире. – Знаешь, я не думала, что ты увлекаешься серфингом.

– Ну, да, – просто ответил он. – Веришь или нет, нас, людей, которым нравятся увеселительные групповые виды спорта, интересуют и индивидуальные.

– Ты теперь от меня не отстанешь, да?

Джейми засмеялся, и я немного расслабилась. Ну подумаешь, у него кубики молодого Бреда Питта вкупе с невероятной внешностью? Думаю, я смогу с ним просто дружить, игнорируя небольшой зуд в животе каждый раз, когда он улыбается мне. Приятно иметь еще одного друга, помимо Дженны. Она с легкостью сходилась с людьми – я же, скорее, отталкивала их специально или волею случая. Может, идея трио «Джейми – Би – Дженна» не такая уж и провальная?

Но когда я вдруг серьезно задумалась о возможности подружиться с мужчиной, в животе все перевернулось по совершенно иной причине. В голове вспыхнула картинка, как мама с налитыми кровью глазами скрючилась над унитазом. С ее губ срывалась болезненно неприятная правда, которая резала мне горло ледяными остриями. Я сглотнула, всего на секунду прикрыв глаза, и посмотрела на водонепроницаемые часы на запястье.

– Нужно поймать следующую волну.

Я не стала дожидаться, пока Джейми ответит, и начала грести навстречу поднимающейся воде.

Сегодня были неважные волны – они едва толкали нас к берегу. В конце концов, мы оказались там же, где и начали, болтая ногами в соленой воде и наблюдая за ее поверхностью. Солнце за нами медленно садилось, уходя на запад и заливая берег золотистым сиянием.

– Где ты витаешь, когда занимаешься всем этим?

– В смысле? – спросила я.

– У тебя такой взгляд, будто ты смотришь куда-то далеко-далеко. Ты будто тут, но это не так.

Джейми смотрел на меня так же, как и в первый день нашей встречи. Я провела пальцем по одному из черных рисунков на доске и пожала плечами.

– Просто задумалась.

– Звучит опасно.

Джейми улыбнулся, и я почувствовала, как раскраснелись щеки, хотя никто и не мог этого увидеть. На моей коже румянец не был так заметен, как у Дженны.

– Может быть. Тебе нужно смотреть в оба.

Джейми прикусил губу, все еще смотря на меня, и открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но не стал. Он повернулся в ту сторону, куда смотрела я, и только спустя какое-то время произнес:

– И о чем же ты сейчас думаешь?

Я медленно выдохнула.

– Думаю о том, чтобы побыстрее уехать отсюда, перебраться в Калифорнию и наконец-то словить настоящую волну.

– Ты переезжаешь?

– Пока нет. Когда буду поступать в колледж.

– Понял, – произнес он. – Как я понял, у тебя нет интереса поступать в университет Палм-Сауз?

– Слишком много лишнего пафоса, – покачала я головой. – Мне хватит спокойного колледжа на западном берегу. Где не такие скучные волны.

Джейми опустил руку и загреб немного соленой воды, плеснув на разгоряченную кожу плеч.

– Мне тоже, Брекс. Мне тоже.

От произнесенного имени меня всю передернуло.

– Просто Би.

– Просто Би, да?

Я кивнула.

– Тоже хочешь поступать в Калифорнию?

– Планирую. У дяди есть связи в нескольких учебных заведениях. Ты уже что-то присмотрела?

– Еще нет. Просто хочу уехать подальше.

Джейми кивнул и, к счастью, не стал расспрашивать после моего немного драматичного высказывания. Еще какое-то время мы сидели в тишине, а потом водрузили доски на плечи и последовали к машинам. Под ногами рассыпался песок, но мне это даже нравилось. Все, что связано с пляжем, приносило мне радость, особенно серфинг. Я глянула на Джейми с благодарностью за то, что встретила его сегодня.

Джейми помог мне загрузить ярко-зеленую доску на крышу моей «старой, но не бесполезной» машины. Но, как и всегда бывает с такими красотками, «Киа» тысяча девятьсот девяносто восьмого года решила не заводиться.

– Прекрасно, – пробормотала я и стукнулась головой об руль. Только Джейми загрузил свою доску, как вернулся ко мне обратно.

– Не заводится?

– Кажется, сегодня у меня счастливый день.

Джейми улыбнулся и потянул за ручку, чтобы открыть дверь.

– Давай я тебя подвезу.

Тогда я не знала, что такой простой дружеский жест, всего какие-то четыре слова, изменят все между мной и Джейми Шоу.