Пламя

Глава 20

Маргарет судорожно сдавила руками горло, сдерживая готовый вырваться наружу крик. Она увидела, как длинное лезвие кинжала промелькнуло в воздухе и вонзилось в спину Дэвида.

Голова конюха вывернулась почти под невозможным углом, когда он попытался оглянуться на нападавшего, однако острый выступ скалы над пропастью всего в шаге от него – это было все, что ему удалось разглядеть.

Прижавшись спиной к холодным как лед стенам пещеры, Маргарет с молчаливым ужасом следила, как сильные, уверенные руки протянулись к жертве и сбросили Дэвида с уступа.

Маргарет закрыла глаза, пытаясь не смотреть на конюха, падающего вниз.

«Если бы только я была слепой, – мысленно молила она, всхлипывая. – О благословенная Дева, порази меня слепотой».

Маргарет опустилась на землю с закрытыми глазами, но не могла не услышать ужасные звуки, вызванные падением тела в бездну.

Она еще долго оставалась сидеть там, ошеломленная и одинокая, не в силах избавиться от преследовавшего ее видения – окровавленного кинжала в руке того, кого она любила.

В руке убийцы.

– Хочу сообщить вам, что в роли проводника вы оказались полным неудачником, Этол! Я начинаю склоняться к мысли, что вы либо искусный лжец, либо тупоголовый болван.

Покраснев, как оскорбленный юноша, граф свирепо оглянулся через плечо на Гэвина.

– Вы подвергаете сомнению мою репутацию только из-за того, что я не могу найти эту чертову панель. Не думаю, что это справедливо!

– Но это факт! – Гэвин отодвинул его в сторону и встал рядом. Оба они уставились в пустоту, которая когда-то была кабинетом Джона Макиннеса. – Не представляю себе, как можно было пройти через эту панель и добраться до каминной полки. Клянусь святым Андреем, я сам обнаружил эту панель на второй день своего появления здесь! Должен быть еще один проход, где-то возле дымохода.

– Но я не знаю никакой другой панели, – пробурчал Этол.

– Это ваше первое признание в неосведомленности за сегодняшний день. Так что у вас еще есть надежда исправиться.

– Ну уж нет. Я беру свои слова обратно. Я абсолютно уверен, что там нет никакого прохода.

– Вы ошибаетесь. Он существует, – резко возразил Гэвин. – Но ваша тупоголовость снова дает о себе знать. Вам остается только признать свое поражение.

– Никогда! – Этол в бешенстве развернулся в проход, который они только что оставили. – Клянусь святыми мощами, что найду этот проклятый проход.

– Не сегодня, – утомленно произнес Гэвин, следуя за своим спутником в темноту к скрипучей старой лестнице. – Есть кое-что еще, возможно, гораздо более важное. Нечто, что может добавить полезные факты к действительно бесценной информации, которую вам удалось собрать раньше.

– Вы просто жалкий, невоспитанный и злобный пес… даже если принять во внимание то, что вы – пришелец с равнины!

– Ну да, безусловно! – Гэвин крепко хлопнул его по спине. – Но зато разумный. Вы это сами сказали!

Этол повернулся и сердито посмотрел на него.

– Так в какую часть ада прикажете доставить вас на этот раз?

– Не в ад, болван. В склеп!

– Во дворе часовни?

– Нет, конечно. В тот, который находится под замком.

Этол помрачнел и внезапно потерял всякий интерес к словесной перепалке.

– Зачем, во имя дьявола, вам понадобилось туда?

Гэвин поднял фитильную лампу, которую они повесили на стену, и посмотрел на своего проводника.

– Как давно вы там были?

– Черт побери, я никогда не был там! – выпалил горец. – Еще будучи юнцами, мы старались держаться подальше от этих склепов… и вообще от той части пещер.

– Вы хотите сказать, что боитесь этого места?

Граф на мгновение задумался, прежде чем ответить.

– Люди стараются держаться подальше от того, чего не понимают или не могут объяснить. У нас такое убеждение сохранилось еще с детства. Мы знали, что в склепе похоронены одни женщины. Только женщины приходили туда, и в этом всегда был некий дух… не знаю, как сказать… непрошености, если можно выразить это одним словом.

Гэвин нахмурился.

– Случалось ли что-нибудь с мужчинами, которые побывали там когда-нибудь? Или все это просто часть болтовни о проклятии?

Этол покачал головой.

– Я не знаю, Гэвин. Хотя ходило много слухов о мучительной смерти храбрецов, которые посмели войти туда, я лично не знаю никого, кто отважился бы на это. – Он пожал плечами. – Того, что сам Джон Макиннес никогда там не появлялся, было для меня вполне достаточно, чтобы не соваться в это место.

– Так, значит, мой любезный граф, этот день прошел впустую? – с вызовом произнес Гэвин. – Мало того, что вам не удалось показать мне путь из моей комнаты в южное крыло, теперь вы еще сообщаете, что даже не можете отвести меня к этим склепам?

– Нет, мой маленький упрямый бычок. Я могу провести вас туда, несмотря на вашу зловредность, – огрызнулся Этол.

– Так же, как вы привели меня к панели возле каминной доски?

Горец бросил на него уничтожающий взгляд, развернулся и пошел по коридору обратно.

– Все, что мы должны делать, – это двигаться на восток… это сюда. Насколько я помню, любой из этих тоннелей должен вывести нас в нужном направлении.

– На восток! – пробормотал Гэвин с возмущением, следуя за своим спутником. – Ладно, по крайней мере, когда мы доберемся до Иерусалима, я буду знать, что мы забрались слишком далеко.

Джоанне казалось, что удары сердца, предательски громко стучавшего в ее груди, эхом разносились по всему склепу. Проклиная даже звук собственного дыхания, она пригнулась в темноте за одним из каменных надгробий.

Продолжая свои ежедневные старания по углублению канавок на полу, она была испугана кашлем, послышавшимся откуда-то из глубины тоннельных коридоров. Девушка быстро прикрыла свою работу соломой и спряталась за гробницей как раз в то мгновение, когда шаги раздались уже у входа в склеп.

В помещении замерцал свет фитильной лампы. Источник света перемещался вдоль пола, а тени огромных каменных колонн заскользили по стене, возле которой пряталась Джоанна. Она услышала звук крышки, сдвигаемой с бочонка с маслом. Кто бы ни пришел сюда, он, очевидно, получил задание подготовить склеп к предстоящему собранию женщин. Горячая волна паники прокатилась по ее телу при мысли, что в обязанности пришедшего входят и определенные действия в отношении отдельных гробниц. Джоанна понимала, что если это так, то ее неминуемо обнаружат.

– Эй, наконец-то ты пришла!

Джоанна похолодела, узнав голос Матери. Затем со стороны входа в склеп раздалось ответное мычание. Джоанна в ужасе сжалась в клубок и прислушалась.

– За дверью еще достаточно камыша и веток, которые нужно занести. Почему ты не принесла еще масла? И почему там стоишь?

Повисла пауза, склеп наполнился тишиной. Зловещей тишиной, которая как лед холодила душу.

– В чем дело, Маргарет? – Голос старухи, обычно разговаривающей тоном холодного превосходства, немного смягчился и окрасился нотками озабоченности. – Ты что, плачешь?

Джоанне захотелось набраться храбрости, высунуться и взглянуть на них. Но вместо этого, прижавшись головой к холодным камням, она постаралась сосредоточиться на каждом звуке, который могла издать немая женщина. Она услышала, как Мать направляется к входу.

– Что с тобой случилось? Почему ты отворачиваешься от меня? – Голос Матери опять стал резким и укоризненным. – Я только хочу посмотреть, не пострадала ли ты.

Зная, что обе женщины находятся достаточно далеко, Джоанна набралась храбрости и двигалась к краю каменной гробницы до тех пор, пока смогла выглянуть из-за угла склепа. Маргарет стояла возле входа, прислонившись спиной к стене, ее бледное лицо было запачкано грязью и залито слезами. Пока Джоанна наблюдала за этой сценой, Мать снова попыталась обратиться к ней. Всхлипывающая женщина вытянула руки вперед и стала размахивать ими в воздухе.

– Что такое, Маргарет? – мягко сказала Мать, отталкивая руки немой и обнимая вздрагивающие плечи Маргарет. – Что произошло, моя дорогая?

Джоанна в изумлении следила, как Мать успокаивала немую, поглаживая ее по спине. Обе женщины стояли теперь рядом, и похоже было, что Маргарет начинает успокаиваться под влиянием аббатисы. Правда, служанка все еще продолжала трястись и всхлипывать, издавая странные, неестественные звуки, но утешающие слова Матери и прикосновение ее ласковых рук явно произвели положительный эффект.

На какой-то тягостный момент в сознании Джоанны всплыл образ другой Матери – Матери, которую Джоанна уважала и которой верила, мудрой Матери-защитницы.

Однако наряду с тем, что она видела и вспоминала, Джоанна не могла стереть из памяти мысль о том, что это та самая Мать, которая подожгла пламя смерти.

– Тебя кто-нибудь обидел, дорогая моя?

Джоанна с удивлением увидела, как плачущая женщина замотала в ответ головой. Ведь очень многие в замке полагали, что Маргарет была не только нема, но и глуха! Происходившая между двумя женщинами сцена не оставляла сомнений в том, что Маргарет может слышать и отлично все понимает.

– Мое сердце разрывается от боли, когда я вижу твои страдания! – Мать провела своими загрубевшими пальцами по залитому слезами лицу служанки. – Моя любимая сестра…

Джоанна затаила дыхание, пытаясь осознать смысл обращения аббатисы к немой.

– Ох, что же я могу для тебя сделать? – мягко произнесла Мать, продолжая утирать с лица Маргарет катящиеся слезы. – Почему случилось так, что я вынуждена была уйти от моей страдающей сестры, которая столько лет несет бремя мучений безмолвно и с искалеченной душой?

Маргарет замотала головой в знак протеста, а затем крепко сжала руку Матери в ладонях и поднесла ее к губам. Покрыв поцелуями морщинистую ладонь, она прижалась к ней мокрой щекой, как ребенок, ищущий успокоения под опекой взрослого человека.

Джоанна снова спряталась в своем укрытии за гробницей. Сидя там, она обхватила голову руками, крепко прижав большие пальцы к вискам, пытаясь успокоить внезапный гул, возникший в голове. Как получилось, что сейчас, когда прошло столько времени, она вновь ощущает какое-то смущение? Почему в ее хорошо обдуманные планы внезапно вкрались иные мысли? Проклятый Гэвин, заставивший ее усомниться в том, что она видела собственными глазами!

Прислонившись головой к холодному камню, Джоанна постаралась вернуться к страшным воспоминаниям об обугленных руинах южного крыла, к смраду горелого мяса и повисшему в воздухе покрывалу смерти. Так было, и она могла снова вернуться к этому мысленным взором. Ощутить его. Печаль и гнев тисками сжали ее сердце, глаза широко раскрылись, а по щекам покатились слезы. Нет, решила она твердо. Она не будет сомневаться. И не забудет того, что видела своими глазами.

Обе женщины начали передвигаться по комнате, и Джоанна продолжала слышать все, что говорила Мать. Довольно быстро их приготовления были завершены, но ничего нового сказано не было.

Наконец, когда они уже уходили, Джоанна услышала, как Мать в последний раз обращается к Маргарет:

– Подожди, сестра. Я хочу, чтобы ты вернулась в замок и привела Аллена. Я буду ждать вас в коридорах над Адскими воротами.

Несвязный ответ Маргарет, как показалось Джоанне, содержал в себе нотки протеста.

– Иди, Маргарет, – приказала Мать. – Я уверена, что на этот раз смогу снова напомнить ему об ответственности за нашу драгоценную младшую сестру.

При звуках очередного едва слышного протеста Джоанна снова выглянула из-за гробницы, но увидела лишь, как Маргарет машет руками на старшую сестру.

– Ты сделаешь то, что тебе велено, Маргарет, – проворчала Мать. – Нас осталось всего трое. И хотя мы с Алленом уже в преклонном возрасте, но пока еще, хвала Господу, способны сами обеспечить свои нужды. Но ты… – Ее голос прервался от избытка чувств. – Я не вернусь в аббатство до тех пор, пока наш брат не даст мне слово, что станет лучше выполнять свою работу. Если он не будет присматривать за тобой как следует, ему придется держать ответ передо мной!

«Мать – их сестра», – изумленно осознала Джоанна, неслышно ныряя в темноту.

Промозглый могильный запах – это было все, чем он мог дышать… и это показалось ему в высшей степени неприемлемым. Гэвин поклялся, что больше не позволит Джоанне возвратиться в эти тоннели. Только подумать, как безрассуден он был, когда согласился с ее доводами, не проверив лично эти подземелья, где опасность таилась за каждым поворотом. Правда, ей каким-то чудом удавалось выживать в течение шести месяцев и без него, но тогда у нее было убежище в башенной комнате южного крыла. Она сама рассказала ему об этом прошлой ночью. И он, слишком опьяненный теплом их страсти и возбуждением, которое испытывал, держа ее в своих объятиях, так легко согласился с ее желанием вернуться обратно.

Теперь же, стоя на краю глубокой пропасти, которую Этол называл Адскими воротами, Гэвин был уверен как никогда раньше, что, отпустив ее в подземелье, показал себя беспечным тупицей.

Казавшаяся бездонной трещина пересекала пещеру, скрываясь под отвесной скальной стеной с одной стороны и продолжаясь во мраке позади уступа, где они стояли, с другой. Она была слишком широкой, чтобы кто-либо мог ее перепрыгнуть. Кроме того, уступ с противоположной стороны был выше и по крайней мере вдвое превышал рост человека.

Гэвин с подозрением осмотрел старинный канатный мост и, протянув руку, потянул за одну из веревок, натянутых над пропастью. Концы канатов исчезали в рукотворном тоннеле, находившемся позади них. Пройдя вдоль веревок, он обнаружил железные кольца, вбитые в скальную стену и поддерживающие мост с этой стороны. Нахмурив брови, он вернулся на уступ. Затем, подняв факел, Гэвин стал пристально вглядываться в каменные плиты, лежавшие на противоположном краю пропасти. Концы канатов скрывались за ними, так что ему оставалось только гадать, какие средства крепления моста имеются по ту сторону.

Взглянув на Этола, Гэвин обнаружил, что горец тоже занят изучением моста. Пока он проверял канаты, рыжеволосый вельможа сбросил в бездну кусок скалы, и оба слушали, как он ударяется о стенки трещины при падении. Но удара о дно услышать им так и не удалось…

– Ворота в ад, – пробормотал Гэвин, покачивая головой.

– Да уж. Удачное название, я бы сказал.

– И это единственный способ перебраться туда?

Этол покачал головой, а на его лице появилась озорная усмешка.

– Нет. Есть и другие дороги, я полагаю… для слабых духом. – Не глядя на рассерженного гиганта, горец продолжал: – Сам я, конечно, никогда не занимался их поисками. Думаю, что есть и настоящий мост, но, скорее всего, это где-то в районе пещер, там мы еще не были. Они находятся за подземным озером. Это несколько в стороне от нашего маршрута, но если вы ощущаете тошноту при виде этого моста…

– Я уже и так провел здесь внизу гораздо больше времени, чем планировал. Канатный мост выглядит достаточно крепким, чтобы выдержать наш вес. Только постарайтесь не упасть. У меня нет никакого желания объясняться с вашими людьми.

Горец невозмутимо пожал плечами, жестом предлагая Гэвину возглавить переход.

– Только запомните, что на этом месте заканчиваются мои познания в области подземного мира.

– Ваших познаний оказалось маловато даже в начале нашего путешествия, – проворчал Гэвин, поднимая лампу и изучая путь.

Этол огрызнулся.

– Вы просто неблагодарный мерзавец, Гэвин Керр!

– А вы… – произнес Гэвин, ступая на деревянную перекладину и слегка подпрыгивая, чтобы испытать прочность моста под своим весом. – Вы просто жалкая пародия на проводника, Джон Стюарт!

– Этот подвесной мост, – произнес граф, кладя руку на плечо лорда, – был построен раньше, чем родился ваш дед. Но даже тогда он предназначался для спокойного передвижения, а не для прыжков бабуина ваших габаритов! – Оттолкнув Гэвина в сторону, он протиснулся мимо него и встал впереди. – Говорите что хотите, но очевидно, что я в подобных делах соображаю больше, чем вы и все ваши родственники, вместе взятые… так что будет лучше для нас обоих, если я поведу вас по этим тоннелям.

Джон Стюарт двинулся по мосту, а Гэвин последовал за ним. Когда они были уже примерно на середине пути, Гэвин остановился и посмотрел вперед мимо горца. Что-то привлекло его взгляд прямо над краем уступа, какое-то едва уловимое движение.

Гэвин поднял фитильную лампу повыше в тот самый момент, когда канат на одной из сторон моста с треском оборвался…