План возмездия

1

С самого утра Лилиан Фейвелл работала не покладая рук. Ранняя весна для садоводов Айовы — время горячее. Именно в марте преуспевающее детище творческого гения Лилиан — маленькое агентство «Фата-моргана», специализирующееся на ландшафтном дизайне и садовой архитектуре, просто заваливали заказами. Неудивительно, что о договоренности пообедать вместе с подругой она вспомнила в последний момент. И втайне порадовалась назначенной заранее встрече. В противном случае она, скорее всего, вообще пропустила бы ланч, спеша закончить и распечатать подробные рекомендации для очередной клиентки. А вот теперь, вырвавшись на часок из офиса, Лилиан получила возможность и подкрепиться как следует, и о будущей жизни поразмыслить.

— Ответь-ка мне, положа руку на сердце, — услышала она голос Франсин. — Ты действительно выходишь замуж?

Лилиан Фейвелл как раз решала в уме мучительную проблему: как убедить всех заинтересованных лиц, что ее пятилетней племяннице не стоит доверять нести шлейф подвенечного платья. Капризная сопливка непременно споткнется и поднимет рев на всю церковь. Но вопрос Франсин разом вернул ее к реальности — в уютное кафе и к лучшей подруге, которая сочувственно глядела на нее.

— Конечно, выхожу, — нахмурилась Лилиан. — Мы с Юджином идеально подходим друг другу, и ты это знаешь. Я абсолютно счастлива.

— Вот только по твоему виду этого не скажешь, — заметила Франсин, подливая себе и подруге кофе.

В комичном отчаянии Лилиан возвела глаза к потолку.

— Вот подожди, придет твой черед, будешь бегать как угорелая, ни присесть, ни отдохнуть! С мамой, верно, приключился приступ глухоты, когда я сказала, что хочу тихую, скромную свадьбу.

— Хочешь — так сделай! — Франсин, не моргнув, выдержала недоуменный взгляд подруги. — Отчего бы вам с Юджином не сбежать в какой-нибудь райский уголок и не зарегистрировать там брак по-быстрому? Я охотно выступлю свидетельницей, а шафер Юджина окажет ему такую же услугу.

Лилиан убито потупилась.

— Ты же понимаешь, что это невозможно. Приготовления идут полным ходом, а уж сколько денег в это вложено! Все на нас рассчитывают. Мы очень многих подведем, если вдруг вздумаем выйти из игры. Слишком поздно.

— Брось, передумать никогда не поздно, — убеждала ее Франсин. — И я уверена, близкие вас поймут. На то они и близкие.

Лилиан удрученно покачала головой.

— Только не моя мать, — промолвила она. И только не ее будущая свекровь. — А тебе самой разве не хочется блеснуть в роли подружки невесты? Букетик мой поймаешь опять же… Я уж как-нибудь исхитрюсь, чтобы он достался тебе.

— Знаешь, понаблюдав за тобой хорошенько со времени помолвки, я решила, что к букету и под страхом смерти не прикоснусь, — не без ехидства ответила Франсин. — Вот только нервных срывов мне в жизни не хватало! Кстати, о помолвках — я вижу, кольца ты не носишь. Оплошность с фрейдистским подтекстом, нет?

— Что за чушь! У меня на той неделе камень выпал из оправы, так что я отдала кольцо в ремонт. — Лилиан недовольно нахмурилась. — Да в чем дело, Франси? Ты, никак, невзлюбила беднягу Юджина?

— Ничего подобного, — замотала головой подруга. — Но, даже если ты возненавидишь меня, я все равно скажу: по-моему, ты могла бы выбрать и получше.

— Да ты шутишь! — чуть не задохнулась от удивления Лилиан. — Я люблю Юджина. Неужели не заметила?

Франсин помолчала минуту-другую.

— Лил, за те годы, что мы знакомы, я видела тебя с самыми разными мужчинами, но ни с одним у тебя не было ничего серьезного. И я тебя всецело одобряю, — поспешно добавила она. — Неразборчивость в связях — это отвратительно. Но я всегда считала, что если ты однажды полюбишь, то ринешься как в омут очертя голову. Страсти, ради которой и умереть не жалко, рая и ада, сердечной боли — вот чего мне бы хотелось для тебя. А у вас с Юджином все тихо и мирно, как на сельском кладбище.

— Рада слышать, — сухо обронила Лилиан. — Упаси меня Боже от описанной тобой участи! Сплошные неудобства — вот как я это называю.

— Конечно, неудобства, — подтвердила Франсин. — Любовь — это тебе не уютное старое пальто, которое надеваешь по привычке, потому что новое купить лень.

— Но у нас с Юджином все совсем иначе, — запротестовала Лилиан. — Я… я без ума от него!

— Да? — Франсин прищурилась. — Тогда почему вы не живете вместе?

— Потому что в нашей квартире сейчас ремонт. Мы хотим, чтобы все было идеально. В конце концов, мой дом — это моя оправа. А отделывать семейное гнездышко — это работа не на пять минут! — До чего же неубедительно звучит, с досадой подумала Лилиан.

— Из всего этого отнюдь не следует, что вы оторваться друг от друга не можете. А ремонт, видимо, стоит таких деньжищ, что вы ну никак не можете позволить себе съездить куда-нибудь на романтический уик-энд?

— Когда мы поженимся, каждый наш уикэнд будет исполнен романтики, — вызывающе заявила Лилиан.

— Скажи, — протянула Франсин, — если завтра Юджин объявит, что разрывает помолвку, станет ли это для тебя концом света?

— Да, — вздернула подбородок Лилиан. — Да, станет! — Она помолчала. — Возможно, мы с Юджином и не склонны к излишней экзальтации, но кто сказал, что нужно непременно выставлять чувства напоказ?

— Порой это само собой получается, — мягко заверила ее Франсин. Она допила кофе и, порывшись в сумочке, достала кошелек. — Впрочем, если ты в самом деле его любишь и уверена в себе на все сто, так и говорить больше не о чем. — Она бросила поверх счета пару банкнот и встала. — Однако если ты хоть сколько-то сомневаешься, так я всегда рядом. И поддержу, и побеседую по душам, и плечо подставлю. Моя соседка как раз умотала на полгода в Барселону, так что есть свободная комната.

— Спасибо за предложение, — благодарно отозвалась Лилиан. — Я очень признательна тебе за заботу, хотя причин для волнения вовсе нет. — Она лукаво улыбнулась подруге. — Мне казалось, что это у невесты обычно бывает «предсвадебная лихорадка», а вовсе не у ее подружки.

— Если бы тебя лихорадило, я бы только порадовалась, — пожала плечами Франсин. — А ты ведешь себя так, словно примирилась со своей участью и не видишь иного выхода. Но с какой бы стати? Ты ослепительно хороша, а в мире полным-полно привлекательных мужчин, только и мечтающих попасть в твои сети. — Она торопливо чмокнула подругу в щеку и направилась к выходу, бросив на ходу. — Если не веришь, спроси вон у парня за угловым столиком. Он с тебя вот уж полчаса как глаз не сводит. — И, заговорщицки подмигнув, Франсин исчезла.

Лилиан, наверное, тоже следовало бы встать и уйти. Вместо этого она снова взялась за кофейник и наполнила свою чашку. Пожалуй, в следующий раз надо будет добавить сахару, подумала она, покусывая губы. Кажется, сахар помогает от нервов.

Увы, перед собой притворяться бесполезно: откровенная прямота Франсин оставила-таки след в ее душе, причем довольно глубокий. А ведь они договорились пообедать вместе только затем, чтобы обсудить цвет платья Франсин: будет ли она на венчании в золотисто-желтом, или в небесно-голубом.

Невероятно!

И не то чтобы это спиртное так на нее подействовало. Пословица «истина в вине» вряд ли применима к бокалу легкого полусухого вина.

Нет, со всей очевидностью, конфликт назревал уже давно. И теперь, за месяц до свадьбы, Франсин решила высказаться начистоту.

Кому, спрашивается, нужна эта откровенность? — досадовала Лилиан, рассеянно теребя край скатерти. Я пришла в кафе всем довольная и счастливая. У меня и без того хлопот полон рот, чтобы еще подробно анализировать мои чувства к Юджину по какой-нибудь там эмоциональной шкале! Я люблю Юджина и знаю: наш брак окажется удачным. И стабильным. А это куда важнее… чем все эти сексуальные игры!

Впрочем, думать об этом отчего-то не хотелось. С этим у нас тоже все будет в полном порядке, как только мы поженимся, внушала себе Лилиан, так что предыдущая неудача позабудется само собою.

Лилиан взглянула на часы и поднялась. Время поджимало, поэтому придется ловить такси, чтобы успеть на очередную встречу.

Идя к выходу, она вспомнила последнее замечание Франсин и осторожно посмотрела из-под ресниц в сторону углового столика. И тотчас же поймала на себе пристальный взгляд сидящего там молодого человека.

Вспыхнув, Лилиан поспешно отвернулась. Однако успела заметить, что незнакомец потрясающе хорош собой — изящный нос с горбинкой, высокие скулы, решительный подбородок с ямочкой, чувственные губы… и густые светлые кудри в беспорядке, падающие на плечи. До сих пор длинноволосых представителей сильного пола Лилиан не одобряла, но этому такая прическа очень даже шла. Образ незнакомца и его взгляд преследовали Лилиан до самого выхода из кафе и далее.

Да я его теперь по памяти нарисовать смогу, подумала Лилиан, выходя на залитую солнцем улицу. И мысль эта не столько позабавила, сколько испугала ее. Черт бы подрал несносную Франси! Только этого ей и не хватало!

Лилиан подошла к самому краю тротуара и, сощурившись, посмотрела вдаль — не покажется ли такси. Увы, машин не было. Тогда она зашагала в нужном направлении, то и дело останавливаясь и оглядываясь назад.

Тем не менее, нападающий застал ее врасплох. На плечо ей внезапно легла рука и резко дернула ее назад, норовя сорвать сумочку. Лилиан почувствовала, что падает, мертвой хваткой вцепилась в кожаный ремешок и, набрав в грудь побольше воздуха, закричала: «Помогите!» Уже распростершись на тротуаре, она на всякий случай прикрыла голову руками, опасаясь, что ее станут избивать.

В следующий миг раздались крики, визг тормозов, удаляющийся топот. Лилиан лежала на холодном асфальте и тихо всхлипывала, даже не пытаясь встать. И тут послышался хрипловатый, с легким акцентом, голос:

— Вы не ранены, мадемуазель? Может, вызвать «скорую помощь»? Вы можете говорить?

— Не знаю, как насчет говорить, а вот визжать она горазда. У меня прямо уши заложило, — раздался другой голос, с грубовато-добродушными интонациями. — Давайте-ка для начала поможем бедняжке встать.

— Не надо. Со мной все в порядке. — Лилиан подняла голову и посмотрела перед собой. — Я сама встану.

— Не думаю, — возразил первый голос. — Помощь вам не помешает, мадемуазель.

Лилиан неохотно обернулась в направлении говорившего, и ее худшие опасения немедленно подтвердились. На близком расстоянии — а давешний незнакомец из кафе стоял на коленях рядом с ней — молодой человек просто ослеплял и повергал в трепет. Губы сурово поджаты, но нетрудно вообразить, как они изогнутся в улыбке. А глаза… Лилиан только сейчас заметила, что глаза у него темно-карие, с золотыми искорками. От незнакомца исходил аромат дорогого мужского одеколона, и, подсознательно стремясь оказаться за пределами этого будоражащего запаха, Лилиан с трудом приподнялась и села.

— Ох! — невольно поморщилась она и подумала: ну и в переделку же я попала. Колготки порваны, колени исцарапаны. Локти и ладони ноют немилосердно.

— Ну, вставайте же, милая, — увещевал второй голос. Крепкая рука легла ей на талию и рывком поставила Лилиан на ноги. — Я помогу вам дойти до такси и отвезу в ближайший травмпункт, идет?

— Такси? — отрешенно повторила Лилиан. — Я… я как раз искала такси.

— Так я ж и понял, что вам такси надо. Подруливаю к тротуару, а этот подонок как раз на вас и бросился. Тут вот этот джентльмен подоспел, да как врежет ему в челюсть. Ворюга и бросился наутек.

— Ох… — Лилиан заставила себя поднять взгляд на «вот этого джентльмена». Светлокудрый красавец откровенно и вызывающе любовался спасенной дамой, улыбаясь краем губ. — Ну… спасибо вам большое.

Незнакомец учтиво поклонился.

— Ваша сумочка цела? Подлец ничего не похитил?

— Он просто не успел. — Лилиан коротко и сдержанно улыбнулась своему спасителю и вновь обернулась к таксисту. — Мне надо на Суон-стрит, двадцать пять. У меня там деловая встреча, но, боюсь, я здорово опаздываю.

— Не думаю, что вам следует ехать на деловую встречу в таком виде, — решительно вмешался незнакомец. — По меньшей мере, хорошо бы вам вычистить одежду и обработать ссадины.

И, не теряя времени даром, увлек Лилиан к такси, едва ли не силой впихнул внутрь и уселся рядом.

— Отель «Беллингэм», пожалуйста, — бросил он водителю.

— Нет, туда я точно не поеду! — Лилиан резко выпрямилась на сиденье. — Это ведь в противоположном конце города, а мне надо совсем в другую сторону!

— Вы приведете себя в порядок, примете душ, и другое такси отличнейшим образом доставит вас на Суон-стрит. — В ровном голосе незнакомца зазвучали властные нотки. — Вы сказали, это деловая встреча? Что ж, тем лучше. Вы позвоните из отеля, объясните ситуацию и сообщите, что немного задерживаетесь.

— Ну так куда едем, уважаемая? — осведомился таксист. — В «Беллингэм»?

— Д-да… Наверное, туда, — неуверенно ответила Лилиан.

— Очень мудрое решение, — похвалил светлокудрый незнакомец.

— Вам, похоже, нравится распоряжаться чужими жизнями? — язвительно осведомилась Лилиан.

— Только в том случае, если эту жизнь я только что спас, — усмехнулся ее спутник.

Где-то в груди Лилиан ощутила странное, тревожное покалывание. И попыталась незаметно отодвинуться от молодого человека в самый угол машины.

— По-моему, вы слегка преувеличиваете.

Он пожал плечами. Элегантного покроя темно-синий пиджак не столько скрывал, сколько подчеркивал достоинства его фигуры. Верхняя пуговица серо-голубой шелковой рубашки расстегнута, непроизвольно отметила Лилиан, да и черный галстук затянут не то чтобы туго. Роста в незнакомце футов шесть, весь — сплошные мускулы, а ноги… Длинные — это слабо сказано!

Этот эффектный блондин не просто привлекателен, неохотно признала Лилиан. Он неотразим!

— Тогда скажем иначе: я помог вам сохранить чековую книжку и документы. Для многих это вопрос жизни и смерти.

Лилиан натянуто улыбнулась.

— А мое кольцо по случаю помолвки как раз в ремонте, так что я и впрямь легко отделалась. — Шутка прозвучала до крайности неуклюже, и Лилиан поспешила сменить тему, спросив: — А почему, собственно, мы едем именно в «Беллингэм»?

— Я там остановился.

Последовала долгая пауза.

— В таком случае я высажу вас у отеля, а сама поеду домой — переодеваться и приводить себя в порядок.

— Боитесь, что я стану к вам бессовестно приставать? — Незнакомец иронично изогнул бровь. — Уверяю вас, я не имею привычки соблазнять женщин в бедственном положении… разве что они очень попросят.

— Очень смешно, — фыркнула Лилиан.

— Напротив, мадемуазель, я воспринимаю ситуацию очень и очень серьезно. — Голос его на мгновение дрогнул. А в следующий миг незнакомец как ни в чем не бывало продолжил: — Вы пытаетесь выбросить из головы то, что произошло, но реакция не замедлит последовать. Мне бы хотелось, чтобы в этот момент кто-то был с вами рядом.

— Вы очень добры, — сдержанно поблагодарила Лилиан. — Но, право же, я не могу поехать с вами. Да вы и сами это видите.

— Боюсь, сегодня у меня с глазами что-то не в порядке. — Незнакомец извлек из внутреннего кармана пиджака кожаный бумажник и достал из него визитку. — Возможно, это убедит вас в моей безупречной респектабельности.

Лилиан с сомнением взяла визитку.

— «Гийом де Монфор, — прочла она. Ниже мелкими буквами значилось: — Монморанси инкорпорейтед».

— Это ведь вы производите упаковки для соков, да? — спросила Лилиан.

— О, вы про нас слышали? — удивился Гийом.

— Ну конечно. — Лилиан нервно сглотнула. — Ваша компания — лидер на рынке упаковочных технологий. За пятнадцать лет из небольшой французской фирмы она выросла до международного концерна. Одно из приоритетных направлений — соки и сокосодержащие продукты. Всякий раз, когда в продажу поступают ваши акции, мой жених настоятельно рекомендует их клиентам как превосходное капиталовложение.

— Ваш жених — маклер? — вежливо осведомился Гийом.

— Независимый консультант по финансовым вопросам.

— И вы работаете в той же области?

— О нет, — поспешно возразила Лилиан. — Я ландшафтный дизайнер. Специалист по пейзажному садоводству.

— Вы проектируете городские парки? — Гийом был явно потрясен.

— Если бы! Нет, я занимаюсь дизайном частных садов. Составляю планы разбивки клумб и газонов, подбираю подходящие культуры, снабжаю клиентов всякими рекомендациями. Особенно люблю заниматься розариями… А декоративные кустарники — моя слабость.

— Какая интересная у вас специальность! Цветы, зелень… Вам можно позавидовать!

— Не скажите. — Лилиан удрученно покачала головой. — Цветы я обожаю, но ведь работаешь-то в основном с людьми! А каждый клиент свято верит, что его дом — это его крепость и сам он отлично знает, что нужно делать и как, даже если и обратился к специалисту за консультацией. Попробуй объясни восьмидесятилетней упрямице, что тип почвы на ее участке никак не подходит для гортензий. Или что рододендроны эффектнее смотрятся группой, а один-единственный куст выглядит уныло… да еще и в окружении туи! Попробуй втолкуй сорокалетнему фантазеру, что вереск в наших краях не растет. Климат не тот для вереска! Ему же хочется видеть под окнами именно вереск, а не жасмин или спирею, которые идеально подходят к его ландшафту! Иногда часами убеждаешь клиента, что для него лучше… Зато потом, взглянув на результат, люди так радуются, что на душе теплеет.

— Сдается мне, вы и монаха заставили бы забыть об обетах, моя дорогая, — задумчиво произнес Гийом.

— Пожалуйста… не говорите так, — смущенно пролепетала Лилиан.

— Отчего же? — делано изумился Гийом. — Только оттого, что собираетесь замуж, вы считаете себя не вправе принимать комплименты от других мужчин? До чего странно!

— Вы отлично поняли, что я имела в виду, — отрезала Лилиан.

Гийом широко улыбнулся — он явно чувствовал себя в своей тарелке.

— Что, и подразнить нельзя? Хорошо, любовь моя, как скажете. Отныне и впредь обещаю вести себя как святой.

Вот уж на кого Гийом де Монфор нисколько не похож, так это на святого, подумала Лилиан. Скорее уж на падшего ангела… Скрывая смущение, она вновь уставилась на карточку.

— А чем вы, собственно, занимаетесь? Или, может, вы вице-президент компании? — не без ехидства осведомилась она.

— Конечно, нет. — Гийом комично поморщился. — Это было бы слишком скучно. Нет, я специалист по маркетингу. Перед запуском новых марок мы проводим всяческие исследования… социологические опросы там, фокус-группы. Словом, изучаем мнение потребителя. Вот сейчас, например, мы с одной местной компанией разрабатываем проект: хотим запустить на рынок серию овощных соков в нашей упаковке под общим названием «Сады Айовы». А я отвечаю за тестирование марки.

— А… — слабо откликнулась Лилиан. — Это многое объясняет.

На самом деле это ровным счетом ничего не объясняло. На ее взгляд, Гийом де Монфор походил на специалиста по маркетингу так же, как и на святого.

— А так ли необходимо все объяснять? — усмехнулся француз. — Неужели вам никогда не хотелось броситься в омут неизвестности и разгадывать тайны бытия постепенно, одну за другой?

Кажется, Гийом опять взялся ее подначивать. Впрочем, Лилиан не поддалась на его уловку.

— Я скорее доверяю первому впечатлению. Уж такова специфика моей профессии, знаете ли.

— Ну что ж, — подвел итог ее спутник. — Вы знаете, кто я. Имею ли я право на подобную же информацию?

— О, — смутилась Лилиан. — Да… конечно…

Порывшись в многострадальной сумочке, она извлекла оттуда собственную визитку. Гийом внимательно изучил ее и вновь вскинул на нее глаза.

— Лилиан, — мечтательно произнес он. — Вам идет это имя. Вы сами как лилия…

— Вообще-то все куда прозаичнее: меня просто-напросто назвали в честь бабушки, — вспыхнув, ответила она как можно небрежнее.

— А скажите мне, Лилиан: собираетесь ли вы оставить работу после замужества?

— Конечно, нет!

— Вы уверены, что ваш супруг не станет стеречь вас еще строже, чем сейчас?

— Что за чепуха! — воскликнула Лилиан. — Юджину и в голову не приходит меня стеречь!

— Вот и славно, — кивнул Гийом де Монфор. — Потому что мы уже у отеля, и, значит, вам ровным счетом ничто не помешает войти туда вместе со мной.

Лилиан уже собиралась надменно бросить нахальному французу последнее «благодарю за все!» и навсегда исчезнуть из его жизни, но у дверцы такси уже возник швейцар. Он услужливо помог ей выйти из машины и гостеприимно распахнул перед ней дубовые, с бронзой, двери отеля.

А в следующую минуту Лилиан оказалась в холле, от пола до потолка отделанном мрамором и зеркальным стеклом. Тем временем Гийом де Монфор вполголоса отдавал распоряжения персоналу — главным образом насчет своей гостьи. И тут отчего-то былая решимость оставила Лилиан: она так и не смогла заставить себя сказать или сделать хоть что-нибудь, что позволило бы ей уехать отсюда.

А Гийом меж тем увлек ее к лифту и нажал на кнопку второго этажа. Лилиан даже не пыталась протестовать… Она покорно дошла вместе со своим спутником до конца длинного коридора, подождала, пока он откроет дверь, и молча переступила порог.

И с первого взгляда поняла: это вам не простой одноместный номер. Это был огромный, роскошно меблированный люкс, и стояла она в гостиной. Гийом подошел к окну и отдернул тяжелые шторы, впуская в комнату солнечный свет.

— Присаживайтесь, — предложил он, указывая на один из мягких диванов, и Лилиан опустилась на тот, что был ближе, главным образом потому, что ноги у бедняжки подкашивались.

— Я распорядился, чтобы сюда прислали медсестру. Она обработает ваши ссадины, — произнес Гийом. — А еще я велел подать в номер кофе. В ванной висит чистый халат. Можете им воспользоваться, пока вашу одежду приводят в порядок.

— Для специалиста по маркетингу вы что-то уж больно… любите командовать, — срывающимся голосом пролепетала Лилиан.

Гийом пожал плечами.

— Мне просто хочется хоть сколько-нибудь компенсировать приключившуюся с вами неприятность.

— Не понимаю, при чем тут вы, — возразила Лилиан. — Вы вообще ни в чем не виноваты.

— Но я, возможно, мог бы предотвратить нападение, если бы поторопился. Если бы послушался интуиции и вышел из кафе вместе с вами.

— Это еще с какой стати? — Пережитое потрясение и впрямь начинало давать о себе знать. Лилиан внезапно задрожала, да так сильно, что ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не стучали.

— Вы же запретили делать вам комплименты, — тихо произнес Гийом. — Но если желаете знать, мне отчаянно хотелось познакомиться с красавицей, за честь написать портрет которой передрались бы многие прославленные художники.

Выходит, Франси не ошиблась, с замирающим сердцем поняла Лилиан. Этот человек действительно наблюдал за ней во время ланча.

— У вас, верно, слабость к брюнеткам, — попробовала она обратить все в шутку.

— Вот только проявилась эта слабость лишь сегодня, когда я впервые увидел вас в солнечном свете, Лилиан, mon amour!

На мгновение сердце ее беспомощно дрогнуло. А в следующий момент Лилиан спросила себя, скольким женщинам уже доводилось выслушивать эту отработанную реплику, и на скольких она подействовала.

Она закрыла глаза, намеренно отгораживаясь от своего спасителя, возводя своего рода стену между ним и собой. Тебе не следует, не следует здесь находиться, уверял ее внутренний голос.

И, словно споря с ним, Гийом тихо произнес:

— Вы здесь в полной безопасности. Сейчас подоспеют медсестра, горничная, прочая прислуга, так что мне, видимо, не суждено побыть с вами наедине и часа. Никогда, никогда…

«Никогда» — это же очень долго, посетовал тот же тихий, такой непоследовательный внутренний голос. И слово уж больно печальное. Однако вслух Лилиан ничего подобного, конечно же, не сказала. А, напротив, спокойно спросила:

— Не покажете ли, где здесь ванная?

Чтобы добраться до ванной, Лилиан пришлось пройти через спальню. Следуя за хозяином номера, она глядела прямо перед собою, делая вид, что не замечает огромной двуспальной кровати, застеленной роскошным покрывалом цвета слоновой кости.

Ванная комната, от пола до потолка выложенная кремовой плиткой с позолотой, просто-таки Потрясала воображение. Лилиан подошла к раковине в форме кувшинки, опасливо посмотрела в зеркало — и в отчаянии закусила губу.

Лицо ее, и без того бледное, в результате пережитого потрясения напоминало безжизненную гипсовую маску. На левой щеке красовались грязные потеки, перепачканная блузка разорвалась, так что в прорехе виден кружевной лифчик. И, конечно же, Гийом де Монфор этой пикантной подробности не пропустил, с досадой подумала Лилиан.

Придется одолжить у здешней горничной пару английских булавок, решила она, снимая изодранные колготки. Лилиан вымыла лицо и руки и при помощи помады и пудры вернула себе относительно цивилизованный вид. Потом со вздохом взялась за волосы.

По рабочим дням она обычно стягивала непокорную гриву в пучок или в хвост заколками или лентой, хотя локон-другой обычно выбивался и кокетливо обрамлял лицо. Но сегодня лента развязалась и потерялась, отчего пышная, блестящая, иссиня-черная волна волос вольно рассыпалась по плечам, и привести ее в мало-мальски приличный вид Лилиан не смогла даже при помощи расчески.

Сегодня все идет наперекосяк, со вздохом напомнила себе Лилиан, просовывая руки в рукава махрового халата и стягивая пояс на тонкой талии. В халате миниатюрная Лилиан утонула. Тем не менее, вернувшись в гостиную, она чувствовала себя до крайности неловко — так, словно вышла из ванной, в чем мать родила.

Но встретил ее отнюдь не Гийом де Монфор, а медсестра — деловитая блондинка в белой накрахмаленной униформе «с иголочки», явно больше привыкшая иметь дело с престарелыми туристами, у которых возникли проблемы с пищеварением, чем с жертвами уличных происшествий. Однако она осмотрела Лилиан со всем тщанием, убедилась, что переломов нет, смазала антисептиком царапины и ссадины, а самые большие заклеила пластырем.

— Просто ушам своим не верю, — негодовала медсестра, любуясь творением рук своих. — На людной улице, белым днем! И вообще, почему именно вы? Можно подумать, вы купаетесь в бриллиантах и в золоте!

Лилиан убито покивала. Тот же самый вопрос не давал покоя и ей. Она и впрямь добыча незавидная. Видать, роковая случайность, не иначе. Ей просто «повезло» оказаться в неудачном месте и в неудачное время.

К слову сказать, она и сейчас находилась в месте весьма неподобающем, причем путей к спасению не видела.

Пока медсестра осматривала пациентку, Гийом де Монфор тактично удалился в соседнюю комнату. Но как только горничная принесет кофе, он наверняка присоединится к гостье… И снова придется рассыпаться перед ним в благодарностях, с досадой подумала Лилиан, потому что вошедшая горничная вместе с кофе доставила пластиковый пакет с логотипом известного супермаркета, в котором лежали не только новые колготки, но и белая шелковая блузка. И то, и другое — нужного размера. Что лишний раз подтвердило худшие подозрения Лилиан: да, этот человек знает о женщинах чересчур много!

В результате, когда Гийом вернулся в гостиную, Лилиан поприветствовала его весьма сдержанно и улыбнулась ему довольно сухо.

— Вам лучше? — Внимательные карие глаза оглядели ее с ног до головы — и плотная махровая ткань словно растаяла в воздухе! Ощущение такое, словно этому нахалу мое тело знакомо до последнего дюйма, ужаснулась Лилиан, и сердце ее неистово заколотилось в груди, точно пойманная птица — о прутья клетки.

— О, гораздо! Я просто как новенькая, — с деланной непринужденностью отозвалась она. И в следующий миг сама же устыдилась собственного дешевого лицедейства.

— Меня заверили, что и одежда ваша вскоре будет в полном порядке. — Гийом уселся в кресло напротив. — Вот только боюсь, что блузка погибла безвозвратно.

— Да, — с трудом выговорила Лилиан, щеки которой заалели. Она порывисто потянулась к сумочке. — Позвольте, я заплачу…

— С превеликим удовольствием, — ответствовал Гийом. Он снял пиджак, швырнул его на диван, проворно расстегнул жилет и непринужденно откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь ситуацией. — Поужинайте со мной сегодня.

— Но я не могу! — задохнулась Лилиан.

— Почему нет?

— Я же вам объяснила! — Щеки Лилиан уже полыхали как маков цвет, и жаркая волна распространилась по всему телу. — Я помолвлена и вот-вот выйду замуж!

— Да, вы упоминали о чем-то в этом роде. И что с того? — пожал плечами Гийом.

— Неужели вам все равно?

— А почему бы и нет? В конце концов, может, у меня тоже есть невеста…

— В самом деле?

— Нет. — В его голосе отчетливо прозвучала горечь — или это Лилиан только померещилось? — Я человек свободный, моя красавица. Но не в том дело. — Гийом иронично прищурился. — Я же не предлагаю ужинать в постели!

Он выдержал эффектную паузу, чтобы сказанное получше дошло до сознания собеседницы, и вкрадчиво добавил:

— Ну, хотя бы кофе разлить по чашкам вы отважитесь?

— Разумеется, — чопорно произнесла Лилиан, призывая на помощь все свое самообладание. — Вам с молоком и с сахаром?

— Нет, только с лимоном. Спасибо огромное.

Каким-то чудом Лилиан справилась с массивным кофейником, да так, что его содержимое переместилось только в чашки тонкого фарфора, а не расплескалось по подносу, столу и ковру. Но этот подвиг дался ей непросто, к тому же шестое чувство подсказывало, что Гийом де Монфор отлично видит, как она мучается, — и откровенно забавляется этим.

Лилиан протянула ему чашку, успешно подавив желание опрокинуть содержимое ему на колени.

— Вы позвонили клиентам? — осведомился хозяин люкса.

— Да. — Ну, наконец-то разговор свернул в безопасное русло! — Очень милые люди, от души мне посочувствовали. Мы договорились на другой день.

— Как думаете, может, ваш нареченный тоже проявит чуткость и уступит мне вас — на один-единственный вечер?

— Конечно же, нет! — задохнулась от возмущения Лилиан.

— Странно, — протянул Гийом задумчиво. — Не верю, что он относится к вам настолько по-собственнически.

— А почему бы и нет?

— Да потому, что он еще ни разу не обладал вами, ma belle.

— Да как вы смеете?! — воскликнула Лилиан.

— Я всегда стараюсь говорить правду… Ну, по возможности. И я вижу — к вам никто еще не прикасался.

— Вы… Вам-то откуда знать! — хрипло выговорила Лилиан. — В любом случае, это не ваше это дело.

— Сама судьба свела нас вместе, Лилиан, mon amour, — тихо произнес Гийом. — Признаюсь, что я слегка… заинтригован. Я гляжу в ваши глаза и не читаю в них женской опытности, не вижу воспоминаний о блаженстве и страсти.

Лилиан опустила чашку на поднос с такой силой, что тонкий фарфор жалобно зазвенел.

— По-моему, вы перешли все границы, — отчеканила она. — Я ухожу.

— В таком виде? — Брови Гийома поползли вверх. — Вы произведете сенсацию, ma cherie.

— Да я лучше пройду по улице, в чем мать родила, чем стану выслушивать ваши унизительные и в высшей степени ошибочные домыслы касательно моей личной жизни!

Гийом де Монфор улыбнулся.

— Меня терзает искушение потребовать от вас доказательств, но, так и быть, сегодня я милостив. Я договорюсь, чтобы вам позволили подождать в отдельном номере, пока принесут одежду.

Гийом набрал номер и коротко продиктовал в трубку указания.

— Сейчас придет горничная и отведет вас в ваше новое убежище, — любезно сообщил француз. А затем извлек из кармана ручку с золотым пером, набросал несколько строчек в блокноте, вырвал листок и протянул его Лилиан. — Если передумаете насчет ужина, присоединяйтесь ко мне в ресторане в любое время после восьми. Вот адрес и телефон.

Лилиан скомкала листок и швырнула его в угол. Потом холодно и отчетливо произнесла:

— Раньше ад замерзнет, месье де Монфор!

— Итак, пламя пылает не только в ваших глазах, — мягко, едва ли не мечтательно протянул Гийом. — Браво!

Лилиан схватила блузку и колготки, обожгла собеседника негодующим взглядом — до чего же унизительно сознавать, что не можешь себе позволить швырнуть наглецу в физиономию его дурацкие подарки! — и затолкала вещи обратно в пакет.

— Я вышлю вам чек, — холодно бросила она.

Гийом де Монфор от души расхохотался.

— Ни минуты в этом не сомневаюсь, ma belle. Но хочу предупредить, что, пожалуй, потребую оплаты в рассрочку.

А в следующий миг Гийом оказался совсем рядом, и, обняв Лилиан за плечи, притянул ее к себе. На одно-единственное краткое, обжигающе восхитительное мгновение Лилиан почувствовала, как губы их соприкоснулись, — в жизни своей она не испытывала ничего подобного!

Все закончилось так же быстро, как началось. Не успела Лилиан толком понять, что происходит, а объятия уже разомкнулись. Оказавшись на свободе, она отпрянула, едва не наступив на подол длинного ей халата, и воззрилась на своего спасителя с непередаваемым ужасом, поднеся руку к губам.

Гийом в свою очередь неотрывно смотрел на Лилиан, саркастически кривя губы.

— Нежна, как лилия, и жарка, как летняя ночь, — тихо промолвил он. — Дождаться не могу следующего взноса, моя Лилиан!

От интонаций его голоса по коже Лилиан побежали мурашки. Воздух в комнате словно сгустился. Она воочию видела, как повсюду вспыхивают и гаснут электрические разряды. Лилиан попыталась отвернуться и обнаружила, что не может.

Спас ее стук в дверь. Лилиан, сбросив оцепенение, кинулась открывать, поддерживая полы халата, чтобы не споткнуться.

— Au revoir. До встречи, красавица моя, — прозвучало ей вслед. — Я найду тебя.

— Еще чего! — яростно бросила она через плечо и, выскочив в коридор, с грохотом захлопнула за собою дверь. К своему стыду, она сознавала, что не посмеет оглянуться. Не посмеет посмотреть на Гийома еще раз.

Ни теперь. Ни когда-либо…