Плата за счастье

2

— Тебе не надо было идти туда одной, Брайана, — сказал ей отец за обедом. — Когда ты утром уходила на работу, я думал, мы договорились, и ты никуда не пойдешь, пока мы вечером все подробно не обсудим.

— Не беспокойся, папа, — Брайана потянулась через стол и успокаивающе погладила его по руке. — Мне полезно быть самостоятельной, не причиняя никому лишних хлопот.

И помог ей это понять Натан Лэндрис. Чем больше она думала о разговоре с ним, тем больше злилась на себя и на него. Кто же из них хотел что-то узнать?

— Я думаю, дело вот в чем, — вмешался Гарри. — Ты — украденная дочь арабского шейха, и он завещал тебе парочку миллионов!

В семье никогда не делали секрета из того, что Брайана — приемная дочь, но, тем не менее, Гарри считался ее родным братом, отец всегда это подчеркивал.

Брайана откровенно рассмеялась.

— С таким цветом кожи? Предполагаю, моя радость, что я скорее окажусь дочерью какого-нибудь разорившегося бедолаги, и сама должна буду выплачивать миллионы долгов!

Гарри ухмыльнулся, но, как заметила Брайана, их отец был отнюдь не в восторге от такой шутки.

— Папа, — она умолкла, услышав звонок телефона. — Тебе должны звонить вечером? — насторожилась Брайана.

— Нет. Но всегда может позвонить кто-то из пациенток.

Ее отец был акушером, и ему часто звонили по ночам.

— Я подойду, — Гарри вылез из-за стола.

— Это, наверное, твоя очередная красотка, — поддела Брайана. Вокруг ее брата вечно крутились девчонки.

— Или твой арабский шейх, — дерзко отозвался Гарри, выходя из комнаты.

— Он же умер! — крикнула вслед она.

— У нас все было в порядке, — отец сокрушенно покачал головой. — Мы были нормальной счастливой семьей. А теперь меня все сильнее мучает ощущение приближающейся беды, которая тяжелым грузом ляжет на каждого из нас. Я…

— Это все-таки тебя, сестричка, — Гарри вихрем влетел в комнату. — Мистер Лэндрис.

— Вот видишь.

Отец тяжело опустился на стул. В этот момент он казался даже старше своих пятидесяти трех лет.

Натан Лэндрис! Зачем он звонит ей домой в семь часов вечера? Он, наверное, помешан на работе, раз звонит ей из офиса так поздно. Да, подумала она, это похоже на него. Хотя у нее с ним нет никаких дел, она должна увидеться с его отцом, а не с ним. Но, может быть, Натан Лэндрис все-таки человек, а не ходячий закон?

— Не думаю, что он будет висеть на телефоне весь вечер, Бри, — подтолкнул ее Гарри. — Он разговаривал, как надутый индюк.

Натан Лэндрис сейчас «Айсберг», уныло подумала Брайана, вставая. Проходя мимо отца, она легко погладила его по плечу.

— Все будет хорошо, папочка, — успокоила она его.

— Надеюсь, что так, — он выглядел измученным. — Я не хочу терять тебя, Брайана.

— Это исключено, — твердо пообещала она, вышла в коридор и взяла трубку.

— Натан, — холодно проговорила Брайана, — вы думаете, я получу удовольствие от этого звонка? — она начала разговор в том же стиле, в котором они беседовали днем.

На другом конце провода ответили не сразу.

— Приятно слышать ваш голос, мисс Гибсон, но, к сожалению, я не Натан, — произнес незнакомый мужчина. — Мое имя — Питер Лэндрис. Я отец Натана.

Брайана теперь поняла, что это не Натан. Произношение было почти такое же, но сам голос был более глубоким и низким.

— Прошу простить, мистер Лэндрис, — она досадливо нахмурилась, мысленно ругая себя за глупую поспешность. — Я…

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — спокойно ответил он. — Такая ошибка вполне естественна в вашем положении.

В каком положении? Брайана растерялась еще больше.

— Как я понимаю, вы днем разговаривали с моим сыном, — продолжал он непринужденно, как бы не замечая ее смущения и давая ей время прийти в себя.

— Да, говорила.

— Причина моего звонка такова, — спокойно объяснил Лэндрис-старший. — Я знаю, наша встреча назначена на следующую неделю, но у меня неожиданно освободилось время завтра в час дня. Не могли бы вы прийти ко мне завтра?

Если пойти на перерыв попозже и не очень задерживаться…

— Может быть, в час пятнадцать? — она не была уверена, что успеет раньше.

— Думаю, что меня это устроит, — быстро согласился он. — Итак, мисс Гибсон, завтра в час пятнадцать, — закончил он разговор.

Брайана повесила трубку. Старший Лэндрис не такой замороженный, но зато сразу видно, у кого Натан научился такой краткости. Это очевидно и по окончанию телефонного разговора, и по самому стилю беседы.

Что за странное семейство эти Лэндрисы, удивлялась Брайана, задумчиво покачивая головой. Но главное, она встретится с Питером Лэндрисом не на будущей неделе, а завтра. А сейчас надо вернуться в столовую и успокоить отца.

Брайана сидела напротив Питера Лэндриса, их разделял только стол. Это был тот самый человек, которого она видела вчера, уходя из офиса. Тот, кого Натан попросил подождать в кабинете.

Питер Лэндрис был именно тем человеком, которого вчера Брайана стремилась увидеть, и чертов Натан это знал, однако он обдуманно — она была в этом уверена — даже не представил ее!

Глаза Брайаны потемнели от негодования, и она пристально, с вызовом посмотрела на старшего Лэндриса. В какую игру они с ней играют?

Как она заметила еще вчера, отец был ниже сына, но все равно достаточно высоким — не ниже ста восьмидесяти сантиметров. Вполне можно было догадаться, что они родственники — сходство было несомненным. Оба были темноволосыми, только волосы Питера Лэндриса немного посеребрила седина. У обоих были жесткие, будто высеченные из камня, черты лица и холодные светло-голубые глаза. И Питер Лэндрис смотрел на нее так же высокомерно, как вчера его сын!

Брайана немедленно ощетинилась. Семейство Лэндрисов три месяца назад зачем-то прислало письмо ее отцу, а вчера — ей лично, и это внесло ужасный хаос в ее до того спокойную и счастливую жизнь. И они еще смеют так себя с ней вести!

— Вы хотели меня видеть, мистер Лэндрис? — холодно обратилась она к нему. — У меня всего час перерыва, поэтому не стоит терять время зря.

К ее удивлению, он улыбнулся, и это, так же как у сына, полностью преобразило его внешность — глаза стали теплыми, а жесткие черты лица сменило очаровательное выражение мальчишеского озорства. Брайана подумала, что не хотела бы встретиться ни с отцом, ни с сыном в суде — их обаяние могло совершенно обезоружить, прежде чем ледяное высокомерие собьет с ног.

— У меня тоже перерыв, — спокойно заметил он. — Вы не возражаете, если мы выпьем по чашечке кофе с сэндвичами?

Ее недовольство усилилось.

— Я пробуду здесь так долго, что понадобится пить кофе? — она надеялась, что разговор будет совсем коротким.

Он потянулся к телефону, улыбнувшись еще шире.

— Натан говорил, что вы на редкость прямолинейны, — успел сказать он, прежде чем соединился с приемной. — Хэйзел — кофе и сэндвичи для мисс Гибсон и для меня. Спасибо.

В отличие от несчастной Хэйзел, Брайяне нечего было бояться этого человека. Она и не боялась.

— Я не люблю неясности, мистер Лэндрис, только и всего.

Увидев Питера Лэндриса, Брайана сразу поняла, что письмо было послано ей не по ошибке — он был не из тех людей, которые могут что-нибудь перепутать. А, раз это не ошибка, Брайана хотела все выяснить как можно скорее.

— Возможно, придется выполнить некоторые формальности, прежде чем… А, Хэйзел! — он повернулся к секретарше, которая вошла с полным подносом и какими-то бумагами. — Вам налить кофе? — предложил он, как только Хэйзел вышла.

— Нет, я не хочу! — отказалась Брайана, раздраженная тем, что они никак не могут начать нормальный деловой разговор. — Мистер Лэндрис… Только этого не хватало! — воскликнула она, увидев Натана, который, постучавшись, появился в дверях. — Здесь толчея хуже, чем на Пикадилли в часы пик!

Натан выглядел совершенно ошеломленным, увидев ее в кабинете отца. Как будто он не знал, что Лэндрис-старший вчера ей звонил!

— Натан, — его отец, казалось, был недоволен, — ты видишь, я занят.

Младший Лэндрис не шелохнулся.

— Ты не говорил мне, что пригласил мисс Гибсон на сегодня.

Отец возмущенно посмотрел на него.

— Я не считаю, что должен сообщать тебе обо всех своих действиях, Натан.

— А я считаю, Натан, что вам вчера следовало бы познакомить меня с вашим отцом, — вмешалась Брайана.

Отец и сын смотрели друг на друга, не уступая, так напряженно, что она, явная причина их стычки, на мгновение была забыта. Натан мельком взглянул на нее, прежде чем обратиться к отцу.

— Нам нужно поговорить наедине, — резко потребовал он и добавил, — можно в моем кабинете.

У отца не дрогнул ни один мускул.

— Я так не думаю, Натан.

— Отец, это действительно нужно…

— Я сказал — нет! — холодно повторил Питер Лэндрис. — Сейчас, если ты заметил, у меня конфиденциальный разговор с моим клиентом.

Брайана резко обернулась к нему. Клиент? Она вовсе не его клиент. Во-первых, клиент сам выбирает, к кому из юристов обратиться, чего она не делала. Питер Лэндрис и его сын не имеют к ней никакого отношения. А во-вторых, она не имеет возможности оплачивать услуги такой престижной фирмы, и, если они думают, что эти две встречи дают им право…

Она встала, держа сумочку.

— Я ухожу, а вы разбирайтесь в своих разногласиях. А потом, мистер Лэндрис, можете прислать мне письмо, где подробно расскажете о деле, из-за которого вы меня побеспокоили. У меня сегодня действительно нет времени.

— Ты был прав, Натан, — спокойно сказал Питер Лэндрис, глядя ей вслед. — Брайана так же своевольна, как ее мать.

Брайана остановилась, чувствуя, как краска сбегает с ее щек, и повернулась к нему лицом.

— Моя мать? — повторила она медленно, ее губы внезапно закаменели, и она с трудом смогла произнести: — Вы знали мою мать?

— Да. Натан, помоги Брайане сесть в кресло, а то она может упасть в обморок, — сказал Лэндрис-старший, заметив, что она едва держится на ногах.

Она почти не ощутила рук, бережно помогающих ей опуститься в кресло. Она только смотрела на Питера Лэндриса внезапно потемневшими глазами.

— Вы говорите о женщине, которая меня родила? — чуть слышно спросила Брайана.

Ее отец предполагал, что это может быть поводом отправления ей письма, и теперь выяснилось, что это правда.

— Конечно, — тут же подтвердил Питер Лэндрис и взял со стола папку с бумагами. — Я должен…

— Отец, — вмешался Натан, — сначала нужны документы, подтверждающие…

— Натан, еще раз прошу, не надо мне подсказывать, — решительно оборвал его Лэндрис-старший, сверкнув холодными голубыми глазами. — Не учи меня, как надо работать. Я знаю, что делать. Ребекка была моим клиентом, теперь им стала Брайана.

— Мою мать звали Ребекка? — Брайану совершенно не интересовал спор отца с сыном. Она не была уверена, что ей вообще нужно что-то знать об этом деле. Джейн Гибсон была ее матерью — она заботилась о Брайане, когда та была еще беспомощным младенцем, она плакала, впервые провожая ее в школу, она смягчала ее боль от разочарования в первой любви, сидела и успокаивала ее в ночь перед экзаменами, ободряла ее, когда Брайана долго искала работу по душе. Джейн была ее матерью! Брайана не хотела ничего знать о женщине по имени Ребекка, неожиданно ворвавшейся в ее жизнь и посягающей на…

— Да, ее так звали, — мягко продолжал Питер Лэндрис.

Брайана с трудом проглотила комок в горле.

— Ее так… звали? Она умерла?

— Боюсь, что так, — ответил он. — Ребекка…

— Я не хочу ничего знать! — страстно воскликнула Брайана. И она действительно не хотела. Она согласилась на эту встречу, чтобы выяснить, зачем ей послали письмо, потом забыть об этом и жить спокойно. Но теперь она чувствовала, что рассказ Лэндриса может изменить ее жизнь навсегда. Она не хотела этого!

— Я не хочу ничего знать, — повторила она, уже спокойнее, двум мужчинам, глядящим на нее. — Какой бы женщиной ни была Ребекка, когда бы она ни жила, она не была мне матерью. — Брайана не ощущала никакой горечи, узнав о смерти Ребекки. А почему она должна горевать? Она никогда не знала эту леди. И теперь, когда Ребекка умерла, нет повода знать о ней. — Довольно об этом, — коротко обрезала она разговор. — Я не желаю принимать участие в этом деле.

— Это невозможно, Брайана, — тихо сказал старший Лэндрис.

— Это более, чем возможно, — решительно прервала его Брайана. — Моя мать бросила меня, отдала другим людям, и я имею право поступить точно так же по отношению к ней.

— Вы слишком все упрощаете, Брайана…

— Уверяю вас, нет, — жестко заявила она, чувствуя, что совсем приходит в себя. Она на какое-то время потеряла равновесие, но теперь держала себя в руках. — Если мать решила отказаться от ребенка, то и ребенок может отказаться от матери.

— Натан, либо войди в комнату, либо выйди из нее, — раздраженно обратился Питер Лэндрис к сыну, который все еще стоял в дверях. — Это личный вопрос, и я не хочу, чтобы наш разговор слышали посторонние.

— Я достаточно хорошо это знаю, — холодно ответил Натан, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Его отец внимательно посмотрел на него.

— Что ты хотел сказать этим?

— Я хотел сказать именно то, что сказал, — язвительно ответил младший и обратился к Брайане: — Я думаю, вам стоит выслушать моего отца, Брайана. К концу разговора вы станете очень богатой женщиной!

Ей стало его немножко жаль. Он не способен понять, что богатство ее не интересует. Наверное, это потому, что он вырос в такой обеспеченной семье и просто не представляет, что можно жить счастливо и без денег.

— Меня это не интересует, — убежденно повторила она. — У меня есть семья, и я не хочу знать ни о какой другой.

Питер Лэндрис поднял брови — она его явно удивляла.

— Насколько я знаю, ваша приемная мать умерла?

— Какое это имеет значение? — вскипела Брайана, сердито сверкнув глазами и даже не поинтересовавшись, откуда он знает о смерти Джейн. — Хотя обе мои матери умерли, уверяю вас, оплакивать я буду только одну! Эта женщина — Ребекка — ничто для меня. И никакие деньги этого не изменят. Она не позаботилась найти меня за эти годы, и ее недавняя смерть ничего не изменит в моей жизни! — Брайана тяжело дышала от возбуждения.

— Но она умерла не недавно, — тихо проговорил Питер Лэндрис. — Она умерла двадцать один год тому назад.

Брайана замерла, потеряв дар речи. Она никогда не вспоминала о своей настоящей матери, ее всегда согревала забота и любовь приемных родителей. Даже когда она стала взрослой, ей не приходило в голову попытаться найти женщину, которая ее родила. Брайана считала, что эта женщина — если она еще жива — вряд ли захочет видеть свою дочь, добровольно отданную ею чужим людям. И она не могла предположить, что ее настоящая мать умерла вскоре, после ее рождения.

— Отчего она умерла?

— Вас интересует настоящая причина или формальное заключение? — произнес Питер Лэндрис.

Брайана насторожилась, услышав такой странный вопрос. Она много раз видела заключение о смерти — отец, будучи врачом, иногда выполнял и эту печальную обязанность, — но, судя по тону Лэндриса-старшего, в истории ее матери — Ребекки — было что-то сомнительное.

— Обычно это одно и то же, — уверенно ответила она.

— Но не в данном случае, — возразил он. — Как я слышал, в заключение не вписывают разбитое сердце как причину смерти.

— Отец, прекрати это. — Натан встал и шагнул вперед. — Ты слишком взволнован. И ты пугаешь Брайану.

Она не была испугана, она недоумевала. Что из того, что ее мать умерла двадцать один год назад? Очевидно, это случилось вскоре после появления на свет Брайаны. Но, если она умерла из-за рождения ребенка, почему Брайану не взял кто-нибудь из родственников, прежде чем ее удочерили? Где они были?

Питер Лэндрис глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Простите, Брайана. Я просто… впрочем, не важно! — он, побледнев, встряхнул головой, будто отгоняя какие-то мысли. — Я никогда не могу смириться со смертью. Была прекрасная жизнь, и вдруг пустота, ничто! Ты прав, Натан, надо заниматься делом. Но я, — он тяжело вздохнул, — глядя на вас, Брайана, вернулся в прошлое, — он посмотрел ей в глаза. — Вы невероятно похожи на мать.

Она похожа на мать… Похожа на Ребекку?.. И этот человек так заметно взволнован, что ясно — он хорошо знал ее.

Она внутренне собралась.

— А кто был мой отец?

Питер Лэндрис грустно усмехнулся.

— Ваша мать отказалась назвать его имя.

— Не верю, чтобы никто этого не знал.

— Это потому, что вы не знаете Джайлса, — возразил Лэндрис-старший.

— Кто такой Джайлс? — Брайане не терпелось поскорее закончить с разговором. С каждым словом все усложнялось.

— Ваш дедушка, отец Ребекки, — объяснил Натан. — Ребекка ужасно его боялась.

Брайана обернулась к нему с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Вы тоже знали мою мать?

Двадцать один год назад Натану было всего четырнадцать лет…

— Да, знал, — коротко подтвердил он. — Она была на четыре года старше меня, но…

— Моей матери, — уточнила для себя Брайана, — было только восемнадцать, когда она родила меня? Сама еще почти ребенок! — Брайана была в шоке. Ребекка умерла такой молодой. Она была влюблена и, очевидно, покинута, а, родив Брайану в свои восемнадцать…

— Боюсь, наша встреча проходит не совсем профессионально, — укоризненно посмотрев на отца, сказал Натан. — Обычно в подобных обстоятельствах мы спрашиваем документ, подтверждающий личность. И тогда…

— Она — дочь Ребекки. — Питер Лэндрис смотрел на Брайану, не отрываясь, словно перед ним было привидение. — У меня нет ни тени сомнения!

— Я согласен, — кивнул Натан. — Мне это было ясно уже вчера, когда я увидел ее в приемной.

— Вы должны были мне сказать! — воскликнула возмущенная Брайана. — Вместо этого вы устроили какую-то немыслимую головоломку. Может быть, хватит тянуть время? — она обвиняюще смотрела то на одного, то на другого Лэндриса, как бы призывая их не уклоняться от ответа. Она хотела знать факты, и сейчас же. Уже порядочно времени она сидела и ждала сведений, значительных — или, напротив, не важных? — для ее жизни. — Натан! — решила она потребовать. — Вы, кажется, знаете все об этом, так расскажите же, наконец, что случилось двадцать один год назад!

Ей пора возвращаться на работу. Для нее это было важнее.

— Ребекка была моим клиентом…

— Ребекка умерла, — пресекла Брайана попытку Питера Лэндриса вмешаться. — А я предпочитаю выслушать всю историю от Натана. Он, по крайней мере, будет говорить более спокойно.

— Отец? — Натан взглянул на Лэндриса-старшего.

— Вперед! — хмуро согласился он. — Я смотрю на Брайану, такое сходство… мне действительно трудно сосредоточиться…

— Выпейте чашечку кофе с бутербродами, — Брайана налила ему кофе и посмотрела на Натана. — Я жду.

Натан вздохнул и сел в кресло рядом с Брайаной, сочувственно взглянув на нее.

— Придется начать рассказ с бабушки и дедушки.

— Родителей Ребекки?

— Дело пойдет быстрее, если вы не будете прерывать меня каждую минуту, — проворчал Натан.

— Простите, — коротко ответила Брайана. Он важно кивнул головой, принимая извинение.

— Вашу бабушку звали Джоанна, а дедушку — Джайлс. Она была дочерью очень богатого человека, а он был обычным фермером. Тем не менее, они полюбили друг друга и поженились. Спустя год родилась Ребекка. Больше детей у них не было.

Брайане было намного легче слушать и воспринимать такой бесстрастный рассказ, чем эмоции Лэндриса-старшего.

— Несмотря на романтическое начало, — губы Натана исказились в характерной насмешливой гримасе, — брак не был счастливым. Джайлс очень скоро стал возмущаться, что жена придерживает деньги, перестал заботиться о дочери и полностью предоставил ее вниманию матери.

— В заключение о смерти Джоанны тоже можно было вписать — умерла от разбитого сердца, — мрачно пробурчал Питер Лэндрис.

— Когда Ребекке исполнилось восемь лет, — укоризненно взглянув на отца, методично продолжил рассказ Натан, — ее отправили учиться в пансион. Ее мать никак не могла с этим смириться. Она совсем перестала видеться с дочерью.

— Но ведь были каникулы…

— Джайлс всегда устраивал так, что они на это время уезжали, — вмешался Питер Лэндрис, отвечая Брайане. — Когда Ребекка приезжала домой на каникулы, ее встречала экономка. Джоанна редко видела дочь за эти три года.

— Но это не гуманно! — запротестовала Брайана. — Как можно быть таким жестоким?!

— Я могу продолжать? — холодно осведомился Натан. Он посмотрел на нее, выжидая, когда она вновь будет готова слушать.

— Но все это так… словно откуда-то из романа викторианской эпохи, — Брайана изумленно покачала головой. — Не могу поверить, что меньше сорока лет назад можно было безнаказанно так обращаться с женой и дочерью!

— Не можете? — мрачно сказал Натан. — Тогда вам стоит поинтересоваться, какие случаи разбирают в судах в наши дни!

Брайана вспомнила избитых жен и детей, поступавших в их приемное отделение.

— Но ведь у Джоанны были деньги, — она нахмурилась. — Разве это не давало ей некоторой… свободы?

— Джайлс был отцом Ребекки, о чем он никогда не позволял Джоанне забыть, — опять вставил Питер Лэндрис. — Могу заверить, Джоанна была достаточно сильной женщиной, у нее была лишь одна слабость. И эта слабость — ее ребенок.

Не физическая жестокость, а игра на чувствах, поняла Брайана. Кто знает, что хуже?

— Продолжайте, — грубовато предложила Брайана, думая, какие еще ужасы услышит про свою «настоящую» семью.

— Когда Ребекке исполнилось тринадцать, ее мать погибла, — продолжал Натан. Он предупреждающе посмотрел на отца и добавил. — В автомобильной аварии. После ее смерти Ребекка осталась одна с отцом.

— Он не забрал ее из пансиона? — тревожно спросила Брайана, помимо воли сочувствуя судьбе Ребекки. Ее собственное детство было таким счастливым, с любящими родителями и братом, она просто не могла спокойно думать об одиночестве, в котором росла Ребекка.

— Нет, он этого не сделал. — Натан изобразил на лице подобие улыбки. — Ребекка продолжала оставаться в пансионе. Ее отца, когда она приезжала на каникулы, по-прежнему не было дома. Только теперь не было ни материнских ласковых писем, ни телефонных разговоров, чтобы поддержать ее. И, естественно, Ребекка отчаянно нуждалась в любви и заботе. А когда она стала старше — пришли любовные увлечения. Чаше всего, совершенно неподходящими мужчинами. Но тут уж Джайлсу было нечего сказать. Чем он мог угрожать Ребекке? — откровенно объяснил Натан. — Он никогда не давал ей ничего, что мог бы отнять.

Брайана внимательно посмотрела на Натана.

— Вам нравилась моя мать, — медленно сказала она, услышав оттенок тепла в его голосе.

В бледно-голубых глазах на мгновение блеснуло чувство, уступившее затем место его обычной профессиональной маске.

— Ребекка, несмотря на свое необычное воспитание, не могла не нравиться. Она была полна жизни, смеха и обаяния. Последнего, возможно, чрезмерно, — задумчиво добавил он. — Оно привлекало мужское внимание и превращало ее в добычу.

Брайана нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что моя мать была неразборчива?

— Вовсе нет, — возразил он, снова натянув улыбку. — Я говорю, что в любви она не всегда была благоразумна.

— Как в случае с моим отцом. Вероятно, оказалось, что он был женат? — проницательно предположила Брайана.

— Этого мы не знаем, — ровно отвечал Натан. — Возможно, — он пожал широкими плечами. — Надеюсь, ее письмо к вам все объяснит, — добавил он, бросив быстрый взгляд на отца.

Брайана недоверчиво взглянула на него. В последние пять минут она так много узнала о жизни Ребекки. Ее отец, она была уверена, был деспотом, мешавшим своей жене и дочери любить друг друга. Ребекка была плодом союза, лишенного тепла и доброты, ребенком, который превратился в молодую женщину, страстно жаждущую любви и не нашедшую ее.

Брайана слушала как бы со стороны, чувствуя жалость к матери и бабушке, и даже, слегка, к дедушке, хотя он, видимо, был весьма суровым человеком, раз так управлял семьей. Ей было грустно, что история оказалась такой печальной, но это была история другой жизни — с ее собственной никак не связанной.

Но вот письмо… Письмо, написанное ее матерью специально для нее, могло значить много больше.

Она не хотела этого, никак не хотела.

Не хотела читать его…