Пленница

Глава 5 Гувернантка

Мне нельзя было оставаться в Тренкорн Мэнор до бесконечности, хотя возвращение в Лондон отнюдь не радовало. Я приехала сюда в надежде узнать что-то, что помогло бы раскрыть тайну. Теперь я понимала, насколько наивным был мой оптимизм.

Смерть Терезы на время заставила меня забыть о той, другой трагедии, но теперь моя одержимость вернулась. Иногда мне казалось, что если бы я могла попасть в Пэрриваль Корт, по-настоящему узнать всех участников той драмы, я чего-то добилась бы. Глупо было надеяться, что смогу что-то сделать, просто находясь рядом. Бывали моменты, когда я уже готова была поделиться тайной с Лукасом. Может, он что-то подсказал бы мне. Но, с другой стороны, он мог назвать мою веру в Саймона романтическим заблуждением.

Нет, я не могла доверять Лукасу, но до чего же мне хотелось поделиться с кем-нибудь… С кем-то, кто будет действовать заодно со мной, поможет расследованию, кто верил бы в невиновность Саймона.

Делать было нечего. Мне придётся вернуться домой.

При мысли о возвращении в Блумзбери, к властной тёте Мод я совсем падала духом. Это было невыносимо. Кроме того, надо было думать о будущем. Моё фантастическое приключение послужило мостиком между моим детством и взрослой жизнью.

Я чувствовала себя одинокой и растерянной. Ах, если бы… повторяла я себе… Если бы только я могла доказать невиновность Саймона! Если бы он мог вернуться, и мы были вместе!

Между нами возникли узы, которые, казалось, не будут расторгнуты никогда. Лукас участвовал в нашем приключении, но не так, как мы. Хотя в тот момент мы были рядом, он не разделил нашей тайны, поэтому оставался в стороне. Он был очень наблюдательным человеком. Иногда мне казалось, что он должен был что-то заметить.

Так я терзалась сомнениями и по завершении каждого дня понимала, что не могу продолжать ту же жизнь. Рано или поздно мне придётся принимать решение. Не следует ли мне отказаться от моего безнадёжного дела? Не следует ли вернуться в Блумзбери и отдаться в умелые руки тёти Мод?

Одним из моих главных утешений были разговоры с няней Крокет, Она оставалась моей связью с Саймоном. Она любила его так же, как (теперь я готова была это признать) любила его и я.

Убийство в Биндон Бойз занимало её так же сильно, как и меня. По правде говоря, она возвращалась к этой теме и без моих подсказок, и постепенно я узнавала от неё важные детали.

Ей даже было кое-что известно об укладе Пэрривалей в то время.

— Я время от времени у них бывала, — говорила няня. — Это было как раз перед тем, как всё развалилось. Видите ли, когда мальчики пошли в школу, я получила место в Апбридже, совсем неподалёку. Чудесная она была малышка… Грейс её звали. Я очень к ней привязалась. Это помогло мне немного утешиться, когда я потеряла моего мальчика. Не то чтобы он был совсем потерян. Саймон был не из тех, кто такое допустит. Он, бывало, меня навещал, а иногда я приезжала в Пэрриваль выпить чашку чая с тамошней домоправительницей, миссис Форд. Она мне приятельница. Мы с ней всегда ладили. Она там всем заправляла, да и теперь тоже. Даже дворецкий у неё под каблуком. Такая она женщина. Но добросердечная… Хоть и знает, как добиться порядка. Ну, надо думать, для того домоправительницы и нужны. Не то чтобы я разрешила ей вмешиваться в дела детской. Со мной она этого не пробовала… И мы всегда были приятельницами… или почти всегда. Так вот, я приезжала попить с ней чайку и узнать новости.

— Так вы перестали с ними видеться, только когда приехали сюда?

— О, я и сейчас время от времени там бываю. Если Джек Возчик что-нибудь отвозит в Апбридж, он меня с собой прихватывает. Оставляет меня в Пэрривале, а на обратном пути заезжает за мной.

— Так вы и сейчас бываете в Пэрриваль Корте!

— Ну, я уже месяца два туда не наведывалась. А когда были все эти дела, я и вовсе там не появлялась. Это выглядело бы нехорошо… А потом там была полиция, и все совали носы… Если вы меня понимаете.

— А когда вы были там в последний раз?

— Наверное, месяца три тому назад. Теперь всё это уже не так. Всё не так… как Саймон исчез.

— Но это ведь уже довольно давно!

— Да… давненько. Когда происходит убийство, так всё меняется.

— Расскажите мне о Пэрривале.

— Вы такая же, как все, мисс. Тоже любопытничаете из-за убийства.

— Ну, так ведь это была настоящая загадка, правда? И вы не верите, что его совершил Саймон.

— Не верю! И всё бы отдала, чтобы это доказать.

— Может, ответ где-то в доме.

— И что это вы хотите сказать?

— Кто-то должен был убить Космо. Может, кто-то из живущих в доме знает, кто это сделал.

— Кто-то где-то знает правду — это уж точно.

— Расскажите мне об этом доме.

— Ну, там ведь был сэр Эдвард, так?

— Он умер.

— Да. Примерно в то же время, что и убийство произошло, так? Он сильно заболел ещё до этого. Считалось, что он не поправится.

— А старая леди Пэрриваль?

— Она была тиранка. С севера… Они там совсем другие. Привыкла, чтобы всё было, как ей хочется, и сэр Эдвард не спорил с ней… Если только это не было важное дело, вроде как взять в дом мальчика. Она этого не хотела… понятное дело, но он сказал, что так будет — так и было. Ну, вот она и не давала никому забыть, что это её деньги спасли Пэрриваль. Миссис Форд говорила, что иначе древоточцы его быстро бы прикончили… Но тут она и появилась. И у неё были её мальчики — Космо и Тристан. Она ими гордилась. И вот привезли Саймона. Может, бедняжечке было бы лучше, если бы были открытые ссоры, а не эти уколы и обиды. И это не только её милость. Слуги тоже, и другие. Я такого в моей детской не допускаю… Но я вам уже всё это рассказывала.

— Мне нравится слушать. И каждый раз вы говорите что-то новое.

— Ну, так вот. Жизнь в Пэрривале была не очень счастливая. Отношения сэра Эдварда с её милостью были не очень хорошие. Это всегда чувствуешь. Конечно, он всегда относился к ней с уважением, она была хозяйкой его дома… Но всё равно это было заметно. Её светлость была из таких женщин, которые почти любого мужчину приберут к рукам. Но сэр Эдвард был странный. Он был хозяином, но это её деньги спасли дом. И сэр Эдвард был очень строг. Если девушка спутывалась с кем-нибудь, так их моментально вели под венец, пока ещё не было неприятностей. А утром в холле читали молитвы, и все домашние должны были присутствовать.

А потом наступил день, когда мальчиков отправили в школу, и няня Крокет стала не нужна. Но я получила место в Апбридже… Совсем близко. А всё-таки грустно бывает с ними расставаться. Привязываешься. Пока они с вами — они ваши дети. Так уж бывает.

— Да, конечно. Расставаться тяжело.

— Мне с моими повезло. Саймон, бывало, приходил меня навестить, и я время от времени пила чай с миссис Форд.

— А после Грейс вы приехали сюда?

Она кивнула.

— Всё случилось в мой последний год в Апбридже.

— Так вы были совсем близко, когда это произошло! — воскликнула я, не сумев скрыть возбуждения.

— Я пару раз её видела.

— Кого?

— Вдову.

— И что вы о ней думаете?

— Когда где-то появляется такая женщина, начинается всякое. В них есть что-то опасное. Кое-кто говорил, что она — ведьма. Здесь в такое верят. Ну, в Пэрривале и правда начались неприятности после того, как она появилась.

— Так вы считаете, что она в этом замешана?

— Большинство так думает. Тут такие редко появляются. Она даже выглядела по-другому. Эти её рыжие волосы и зелёные глаза… Вдруг появляется тут эта вдова с ребёнком… а та была почти такая же странная, как и её мать. Вот её отец — он совсем другой. Майор — он-то всем полюбился. Всегда приветливый. Всегда рад поболтать. Славный джентльмен. Совсем не такой, как она.

— Расскажите мне о ребёнке. Вы хорошо разбираетесь в детях. Что вы думаете о ней?

— Это я своих собственных знаю… Все их привычки и желания… Насквозь их вижу. Но та… ну, я её совсем не видела… да и не хотела бы. Надо думать, тоже будет такой, как её мать. Кажется, её имя Кейт. Славное такое, простое имя. Не то что у её матери. Мирабель. Что это ещё за имя?

— Её, надо полагать. А моё — Розетта. Вы, наверное, тоже считаете, что оно странное.

— О нет. Оно милое. Это ведь на самом деле Роза, а что может быть милее розы?

— Скажите, что вы знаете о Мирабель и Кейт?

— Только что они — странная парочка. Приехали с отцом и поселились в коттедже «Раковина». Сразу стало ясно, что вдова ищет доброго и богатого мужа. И нацелилась на Пэрривалей. Говорили, она могла бы получить любого, а выбрала она Космо. Он был старший, ему должны были достаться титул и поместья… Так что это должен был быть Космо.

— А семья не возражала против этой женщины, которая неизвестно откуда взялась? Казалось бы, сэр Эдвард, как сторонник традиций, должен был быть недоволен.

— О, сэр Эдвард был уже слишком болен. А что до леди Пэрриваль, так она увлеклась Мирабель не меньше остальных. Говорят, майор — её старый друг. Женился на её школьной подруге, и Мирабель — результат этого брака. Не знаю, правда ли это, но так рассказывают. Майор всё время приходил в Пэрриваль. Он из тех, кто со всеми ладил. Да, леди Пэрриваль была за этот брак.

— И тут… произошло то самое.

— Они все думали, что Саймон, как и остальные, в неё влюбился. И это — причина убийства.

— Он этого не делал, няня, — горячо сказала я. — Зачем ему это было? Я не верю, что он был влюблен в ту женщину.

— Конечно, — подтвердила она, — он был не такой дурак. Кроме того, даже если бы Космо умер, не было никаких гарантий, что она выберет его. Нет… дело было в другом. Как бы мне хотелось знать, в чём!

— Вы верите в невиновность Саймона, да, няня? Полностью и безоговорочно.

— Да. И кому знать мальчика, как не мне!

— Если бы вы могли, вы бы помогли ему, правда?

— Не задумываясь!

И тут я ей всё рассказала. Всю историю, начиная с нашей первой встречи на палубе, кончая той минутой, когда мы расстались у посольства в Константинополе. Она была ошеломлена.

— Вы столько тут гостили и ничего мне не рассказали!

— Я не была в вас уверена. Мне надо было хранить тайну Саймона. Вы понимаете?

Она кивнула, повернулась ко мне и сжала мою руку.

— Няня, — торжественно проговорила я, — больше всего на свете я хотела бы разгадать эту тайну. Я хочу узнать правду.

— И я тоже.

— Вы знаете о них очень много. Вы можете бывать в доме.

Она кивнула. С внезапным приливом надежды я воскликнула:

— Няня, мы с вами будем действовать сообща! Мы докажем невиновность Саймона!

Глаза у неё сияли. Впервые мне стало легче на сердце.

Через несколько дней после того, как я поделилась своей тайной с няней Крокет, Джек Возчик передал ей весточку, что собирается ехать в сторону Апбриджа, и если няня Крокет хочет, чтобы он её подвез, он будет очень ряд её компании и возможности оказать ей услугу.

Казалось, это было ответом на наши молитвы. Няня Крокет сказала, что если я присмотрю за детьми, она поедет, — и отправилась, взволнованная до глубины души.

День показался ужасно длинным. Лукаса я не видела, потому что провела весь день с детьми. Я играла с ними, читала, рассказывала сказки. Они были вполне довольны, но я с нетерпением дожидалась возвращения няни.

Не знаю, на что я, собственно говоря, надеялась.

Она вернулась, с трудом скрывая возбуждение, но отказывалась мне объяснить, в чём дело. Сначала она накормила детей ужином — молоком и хлебом с маслом, потом уложила спать.

Только тогда наступило время разговора.

— Ну, — проговорила она, — до чего же удачно, что я поехала! Похоже, мадам немного нервничает.

— Вы имеете в виду леди Пэрриваль?

— Я имею в виду молодую леди.

— Ну же, няня! — поторопила я её.

— Ну, ничего необычного. Это происходит регулярно, но они уже начинают отчаиваться. Дело в Кейт. Гувернантка опять уволилась. Там гувернантки не задерживаются. Никто не выдерживает юную Кейт больше недели. Но весь дом начинает трясти. Право, эта Кейт — настоящий демон. Ну вот, миссис Форд и говорит мне, что они молят небо, чтобы найти гувернантку, которая дала бы Кейт должное образование… и не давала крутиться под ногами у взрослых. И вот не могут и просто в отчаянии, а Кейт только хохочет, потому что вовсе не хочет, чтобы в доме была гувернантка. Миссис Форд считает, что скоро все будут о них знать, и гувернантки даже не будут соглашаться на испытательный срок. Одному Богу известно, сколько их уже было… И ни одна не задержалась. Пострелёнок она, эта девчонка. Миссис Форд говорит, что если её не приструнят, то скоро начнут увольняться не только гувернантки.

Вот я и говорю миссис Форд: «Мне кажется… Право, не хотела бы лезть не в своё дело… но у меня появилась одна идея…»

— Да, няня? — взволнованно откликнулась я.

— Я сказала ей: «Ну, не знаю… Может, я ошиблась, так что не очень-то на это рассчитывайте… Но у нас гостит одна молодая леди… прекрасно образованная леди. Училась в лучших школах и всё такое прочее. Ну, вот она на днях и говорила, что ей хотелось бы чем-нибудь себя занять. Не то чтобы ей это было нужно, имейте в виду. Но ей просто вроде как скучновато… С моими двумя она прекрасно управляется… Ей нравится их немного учить. Ну… право, не знаю. Просто вдруг подумалось». Вы бы видели лицо миссис Форд! Надо полагать, ей не повредило бы, найди она им гувернантку.

— Няня, что вы предлагаете?!

— Ну, мы же с вами всегда говорили, что если бы вам удалось попасть в дом… Тайна должна быть скрыта там. А если вы снаружи, вам её не узнать.

— И вы думаете, они меня возьмут?

— Ещё как. Миссис Форд только и повторяла: «Вы ее спросите? Как вы думаете, она согласится?» Я была очень осторожна. Пусть думают, что вас надо уговаривать. «Могу только спросить, — ответила я ей. — Обещать не могу… Право, не знаю». Но она от меня не отставала.

— Но у меня нет опыта! Откуда мне знать — вдруг у меня не получится?

— Посмотрите, как вы управляетесь с близнецами.

— Но они же не балованные девятилетки!

— Это правда. Но когда миссис Форд мне сказала, я решила, что это — просто дар небес.

— Похоже, что так. Как я мечтала о такой возможности!

— Ну, вот вы ее и получили.

— А что ещё говорила миссис Форд?

— Спрашивала, сколько вы пробудете… если согласитесь. Ей непонятно, как это кто-то — особенно кто-то, кому нет необходимости работать — может захотеть стать гувернанткой мисс Кейт. Я не могла ей сказать, что на это есть особая причина. А потом она замолчала, испугалась, что вы передумаете. Она сказала: «Ну, может, мисс Крэнли с ней и справится. Может, просто остальные были плохие». Как ей хотелось, чтобы я вас спросила! Если она найдёт гувернантку, которая у них задержится, её милость будет ей благодарна. Я сказала, чтобы она особо не надеялась, но я с вами переговорю.

Я была настолько изумлена предложением няни, что не сразу смогла оценить всё, что с ним было связано. Я попаду в дом в качестве старшей прислуги. Что подумает мой отец? Или тётя Мод? Они такого не допустят. И как я буду управляться с девочкой, которая сумела сделать это место невыносимым для всех предыдущих гувернанток?

И все же… Совсем недавно я молила Бога, чтобы мне дан был шанс. Я ясно понимала, что если не смогу попасть в дом, если не узнаю о его обитателях, то никогда не узнаю правды об убийстве Космо Пэрриваля.

Ещё не решившись, я уже понимала, что мне надо обеими руками ухватиться за предоставленную самим Господом возможность. Няня Крокет пристально за мной наблюдала, и лицо её начало расплываться в улыбке.

Она поняла, что я поеду в Пэрриваль Корт.

Было очевидно, что там мне будут страшно рады. Видимо, леди Пэрриваль уже отчаялась найти для дочери гувернантку, поэтому с энтузиазмом откликнулась на предложение принять на эту должность меня.

Она прислала за мной экипаж, чтобы можно было немедленно обсудить все подробности.

Я была рада, что в момент моего отъезда Лукаса не было дома. Я заставила няню Крокет поклясться, что она будет хранить молчание: я боялась, как бы Лукас не услышал о моих планах прежде, чем всё будет улажено. Я понимала, что он будет изумлен и начнёт задавать вопросы и, конечно, попытается меня отговорить. Не зная моих мотивов, он не сможет понять, зачем мне понадобилось это место.

Мы прибыли в Пэрриваль Корт. Вдали виднелось море. Сегодня оно было бледно-голубым, добрым, гладким и приветливым. Но как только я видела море, я снова вспоминала тот бурлящий гневный поток, который так перевернул мою жизнь и ещё много других жизней. Я больше никогда не смогу доверять морю. И если я буду жить в Пэрривале, я буду видеть его каждый день. И вспоминать.

Если? Но я должна там жить. Я всё сильнее убеждалась в том, что мне необходимо получить место гувернантки.

Дверь дома немедленно открылась, и оттуда вышла женщина средних лет, почти пожилая. Что-то подсказало мне, что это миссис Форд.

— Добро пожаловать, мисс Крэнли, — сказала она. — Я миссис Форд. Леди Пэрриваль хотела бы вас принять прямо сейчас. Я так рада, что мы смогли приехать!

Такой приветливый приём обычной гувернантке не полагался, но я напомнила себе, в чём дело, и не поддалась эйфории.

— Я сразу же проведу вас к её милости, — продолжала домоправительница. — Пройдёмте со мной.

Мы стояли в холле — длинном и высоком. Его стены были украшены оружием, в одном конце находился громадный камин с сиденьями по обе стороны. Пол был выложен плитками, и наши шаги гулко отдавались под сводами. От других подобных помещений его отличали только окна с витражами. Рубиново-красные и сапфирово-синие стёкла бросали яркие блики на пол. У начала лестницы словно стражник стояли старинные рыцарские доспехи. Они казались ужасно живыми, и я невольно бросила на них опасливый взгляд.

Наверху мы прошли по коридору к двери, и миссис Форд постучала.

— Входите, — произнёс чей-то голос.

Миссис Форд распахнула дверь и посторонилась, пропуская меня вперёд. Она объявила:

— Мисс Крэнли, миледи.

И она оказалась передо мной. Она сидела в кресле, обтянутом тёмным бархатом, немного напоминающем трон. На ней было изумрудно-зелёное платье, очень гармонирующее с её рыжими волосами. Я заметила у неё на шее золотое ожерелье в форме змеи. Её роскошные волосы были уложены в высокую причёску, в зелёных глазах блестела радость.

— Мисс Крэнли! — воскликнула она. — Входите, пожалуйста! Благодарю вас, миссис Форд. Садитесь сюда, мисс Крэнли, и мы с вами немного поговорим.

Она была необычайно приветлива. Было совершенно ясно, что ей очень хотелось бы, чтобы я согласилась занять место гувернантки. Я решила, что она совсем отчаялась, и содрогнулась при мысли, что же это должен быть за ребёнок.

— Миссис Форд говорит, что вы хотели бы приехать сюда учить мою дочь.

— Мне передавали, что вам нужна гувернантка, — ответила я.

— Гувернантка Кейт уволилась несколько неожиданно, и, естественно, мне не хотелось бы, чтобы её занятия прервались на слишком долгий срок.

— Да, конечно. Должна вас предупредить, что никогда раньше не преподавала.

— Ну, все с чего-то начинают.

— Вашей дочери восемь, кажется… Или девять?

— Только что исполнилось девять.

— Скоро ей понадобится продвинутое обучение. Вы планируете в ближайшее время отправить её в школу?

Я увидела, что в зелёных глазах отразился страх. Она представила себе, как её дочь выгоняют из одной школы за другой?

— Пока мы про школу не думали.

«Мы»? Надо полагать, это Тристан, отчим девочки.

Она тем временем продолжала:

— Миссис Форд говорит, что у вас хорошо получается управляться с детьми.

— Видимо, она имела в виду близнецов. Но им только по четыре года.

— Ах, да… Тренкорн Мэнор. Вы там гостите. Мы, кажется, встречались? Те овцы… Через какое ужасное испытание прошёл мистер Лоример. Это жуткое кораблекрушение.

— Да, — отозвалась я. — Я тоже была в кораблекрушении.

— Какое ужасное испытание! Но, к счастью, вам пришлось не так плохо, как бедному мистеру Лоримеру.

— Да, действительно, мне повезло больше.

Она несколько секунд молчала, демонстрируя сочувствие, а потом живо произнесла:

— Мы будем так рады, если вы согласитесь у нас работать. Кейт было бы так полезно, если бы её учила… леди. Миссис Форд говорила, что вы получили превосходное образование.

— Ничего особо выдающегося.

Разговор проходил совершенно необычно. Казалось, я всё время подчёркиваю, что ей не следует меня нанимать, а она была намерена во что бы то ни стало это сделать.

— У нас тут очень хорошая детская. Знаете, здесь уже много поколений детей выросло. Почему-то это… чувствуется.

Мои следующие слова явно её испугали:

— Наверное, мне следует увидеться с вашей дочерью.

Этого ей совершенно не хотелось. В зелёных глазах отразился страх. Она явно решила, что стоит мне только взглянуть на маленькое чудовище, и я откажусь. Мне было её почти жаль. Ей так хотелось найти для дочери гувернантку — чуть ли не любую гувернантку.

— Её, конечно, может и не оказаться в доме, — сказала она.

— Я считаю, что прежде, чем принимать решение, нам надо встретиться, — настаивала я, давая ей понять, что это моё требование, а не просьба.

Она неохотно позвонила в колокольчик, и через несколько секунд появилась горничная.

— Приведите, пожалуйста, мисс Кейт, — приказала леди Пэрриваль.

— Слушаю, миледи.

Леди Пэрриваль казалась настолько испуганной, что я невольно начала тревожиться, что увижу. Если она совершенно невыносима, решила я, по крайней мере я смогу осмотреться. Если всё будет настолько плохо, я всегда смогу последовать примеру предыдущих гувернанток и уволиться.

Когда она появилась, я была довольно приятно удивлена — но, возможно, потому, что ожидала чего-то худшего.

Девочка была очень похожа на мать. Волосы у неё были немного менее яркими, глаза — чуть менее зелёными. В них ощущался какой-то оттенок голубизны — возможно, из-за того, что на ней было синее платье. Ресницы и брови у неё были немного выцветшие — поразительную красоту её матери подчеркивали тёмные брови и роскошные ресницы. Но сразу же было ясно, что она — истинная дочь своей матери.

— Кейт, милочка, — обратилась к ней леди Пэрриваль, — это мисс Крэнли. Если тебе посчастливится, она станет твоей новой гувернанткой.

Девочка кинула на меня оценивающий взгляд.

— Мне не нравятся гувернантки, — сказала она. — Я хочу уехать учиться в школу.

— Это ведь не очень вежливо, правда? — мягко спросила леди Пэрриваль.

— Да.

— А разве мы не должны быть вежливыми?

— Может, вы и должны, мама. А я не хочу.

Я рассмеялась и смело сказала:

— Вижу, что нам надо многому учиться.

— Я никогда не учусь, если не хочу.

— Это ведь, кажется, не очень умно.

— Почему?

— Потому что вы останетесь невежей.

— Если захочу быть невежей, так и буду.

— Решать, конечно, вам, — спокойно ответила я. — Но я ещё не слышала, чтобы умному человеку хотелось остаться невежей.

Взглянув на леди Пэрриваль, я увидела, что её страхи по поводу того, что я откажусь от её дочери, ещё увеличились.

— Право, Кейт, — умоляла она, — тебе следовало бы пообещать мисс Крэнли, что ты постараешься быть хорошей ученицей. Иначе она может отказаться заниматься тобой.

Кейт пожала плечами.

С удивлением я почувствовала, что мне почти жаль леди Пэрриваль. Я не могла понять, почему она, с виду — женщина, которая умеет добиваться своего, позволяет своему ребёнку так себя вести.

Мне показалось, что Кейт испытывает некую враждебность к матери, и что причина её плохого поведения — в желании доставить ей неприятности.

— Если я решу учить Кейт, нам следует поближе познакомиться. Может, она покажет мне классную комнату? — предложила я.

Кейт повернулась ко мне. Было видно, что она находит меня совершенно не похожей на привычных ей гувернанток. Я представила себе этих несчастных нуждающихся женщин, отчаянно желающих получить место и боящихся, как бы не сделать чего-то такого, от чего они его лишатся.

Такой оживлённой я давно не была. Я попала-таки в прежний дом Саймона, к людям, принимавшим участие в той трагедии. Кроме того, я немного предвкушала будущие битвы с этой девочкой.

— Если вы считаете… — неуверенно начала леди Пэрриваль.

— Да, — согласилась Кейт, — я покажу вам классную комнату.

— Прекрасно, — откликнулась я.

Леди Пэрриваль встала, готовясь идти с нами. Я повернулась к ней.

— Может, нам с Кейт познакомиться… наедине? Так нам лучше можно будет понять, поладим ли мы.

Не знаю, что было сильнее: её облегчение или тревога. Она была рада закончить наш разговор, но боялась того, что произойдёт, когда я останусь с Кейт наедине.

Девочка повела меня вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

— Это очень высоко, — бросила она мне через плечо.

— Классные комнаты, как правило, бывают наверху.

— Мисс Ивенс всегда пыхтела, когда поднималась по лестнице.

— Мисс Ивенс — это та несчастная леди, которая пыталась учить вас до меня? — спросила я.

Кейт хихикнула. Бедная мисс Ивенс! Зависеть от такого чудовища!

— Там, наверху, совсем не хорошо, — добавила она. — Привидения, знаете ли. Вы боитесь призраков?

— Поскольку никогда не была с ними знакома, то не могу сказать.

— Вот подождите, и увидите, — пообещала она. — Они ужасно страшные. В таких старых домах всегда привидения. Они приходят ночью, когда вы спите… Особенно если вы им не понравились. А они вообще не любят чужих.

— Да неужели? Я считала, что они приходят повидать членов своей семьи.

— Вы ничего о привидениях не знаете!

— А вы?

— Конечно знаю! Я знаю, что они делают ужасные вещи… Звенят цепями и пугают людей по ночам.

— Наверное, вы наслушались сплетен.

— Вот увидите, — с угрозой проговорила она. По её глазам было видно, что она уже строит планы. — Если вы сюда приедете, вы с ума сойдёте от ужаса. Уверяю вас.

— Спасибо за обещание. Мы пришли?

— Классная на верхнем этаже. Можно смотреть в колодец, потому что лестница поворачивает и поворачивает. На этих перилах кто-то повесился. Гувернантка.

— Наверное, у неё была ученица вроде вас.

Это заставило её рассмеяться, и она посмотрела на меня не без уважения.

— И кроме того, — добавила я, — сделать это, должно быть, было нелегко. Она, наверное, была очень ловкая. Так вот классная комната. Какие у вас есть книги?

— Скучное старьё.

— Вы хотите сказать, что для вас они скучные. Наверное, потому, что вы их не понимаете.

— Откуда вам знать, что я понимаю?

— Ну, вы же сами сказали, что никогда ничего не учите, если вам не хочется. Мне показалось, что хочется вам этого очень редко, так что ваше невежество вполне объяснимо.

— Вы — странная гувернантка.

— Откуда вам знать? Я ещё не стала гувернанткой.

— Я могу дать вам совет, — заговорщическим тоном сказала она.

— Очень мило с вашей стороны. Какой?

— Не приезжайте сюда. Я не очень хорошая, знаете ли.

— О да. Это я уже увидела.

— Почему?.. Как?..

— Вы сами мне сказали. Да и потом — это ведь достаточно очевидно.

— На самом деле я не такая уж плохая. Просто я не люблю, чтобы мне говорили, что я должна делать.

— В этом нет ничего необычного, знаете ли. Вы просто идёте с толпой. Но существуют люди, которым хочется учиться, и они учатся. Есть люди, которые ведут осмысленную жизнь. — Она озадаченно на меня уставилась. — Ну, я посмотрела на классную комнату. А теперь я вернусь к вашей матери.

— Вы скажете ей, какая я ужасная, и что я вам не нравлюсь, и вы не будете моей гувернанткой.

— Вам хотелось бы, чтобы я ей сказала это? — Она не ответила, что меня немного удивило и порадовало. — Вы часто говорите людям, что они сделают?

— Ну, ясно же, что вы не будете здесь работать. Вы не бедная, как мисс Ивенс. У вас нет такой необходимости. Никто по доброй воле не приедет сюда работать!

— Если хотите проводить меня к вашей матери, я буду рада. Если нет, то, надо полагать, я и сама найду дорогу.

Мы взглянули друг на друга, словно два военачальника перед началом битвы. Я поняла, что девочка невольно заинтересовалась мною. Я вела себя не как обычная гувернантка, а она, конечно, не так, как ведут себя будущие ученицы. Но я почувствовала, что она получила удовольствие от нашего словесного поединка, и была вынуждена признаться себе, что я тоже. Я сочла ее балованным ребёнком, но была уверена, что существует ещё какая-то причина, почему она так себя ведёт. Мне трудно было понять, как именно она относится к своей матери, но было бы любопытно узнать это.

Как это ни странно, этот трудный ребёнок, доводящий гувернанток до отчаяния, чем-то меня привлекал. Мне захотелось узнать её поближе. Я знала, что в любом случае согласилась бы здесь работать, Но, встретившись с леди Пэрриваль и ее дочерью, я была ими заинтригована.

Кейт оттолкнула меня и начала спускаться вниз.

— Сюда, — кивнула она.

Я следом за Нею вернулась туда, где мы оставили её мать. Она встревоженно подняла голову, словно готовясь к разочарованию.

Я сказала:

— Кейт показала мне классную комнату. Она светлая и просторная, и расположена очень приятно… На самом верхнем этаже. — Я помолчала, наслаждаясь властью, а потом продолжила: — Я решила что, если мы договоримся о деталях, то я готова назначить испытательный срок… для обеих сторон… Скажем, месяц. Если в конце этого срока мы решим, что существующее положение нас устраивает, мы сможем говорить о будущем.

Она ослепительно улыбнулась. Она решила, что то недолгое время, которое я провела с Кейт, помогло мне согласиться. Она готова была обещать всё, что угодно. Я была уверена, что предложенное ею жалование намного превышает то, что обычно платят гувернанткам.

— Когда?.. — нетерпеливо спросила она.

— Как насчёт понедельника? Как раз начало недели. Мне ведь ехать недалеко.

— Это просто чудесно!

Кейт изумлённо смотрела на меня. Я хладнокровно добавила:

— Если экипаж отвезёт меня обратно в Тренкорн Мэнор…

— Но конечно же! — отозвалась леди Пэрриваль. — Мы будем ждать вас в понедельник.

На обратном пути я торжествовала. Я была уверена, что у меня всё получится. Я найду убийцу Космо. А потом мне надо будет найти Саймона. Я не знала, как я это сделаю. Но когда настанет время, я что-нибудь придумаю.

Теперь мне надо было преодолеть несколько трудностей. Я должна была сообщить отцу, что заняла место гувернантки. Его это озадачит. И я не забыла тётю Мод. Я была уверена, что она меня осудит: таким образом я уменьшаю свои шансы на то, что она назвала бы удачным браком. Но к тому времени, как они получат мои письма, я уже буду в Пэрриваль Корте.

Следует написать Фелисити. Интересно, как отреагирует она. Конечно, знай она всю правду, она поняла бы: ведь она знает о моём беспокойном настроении. Она и сама была гувернанткой, но я была не таким ребёнком, как Кейт. Мы с Фелисити сразу же сблизились.

Я была совершенно не готова к реакции Лукаса.

Я увидела его только вечером за столом. После смерти Терезы трапезы проходили мучительно. Мы все ощущали место, за которым сидела она, напротив Карлтона. Теперь это место опустело, и время от времени кто-нибудь из нас тайком поглядывал в ту сторону. Разговор всё время не клеился, и иногда мы с Лукасом надолго замолкали, не зная, что ещё сказать. В прошлом мы всегда засиживались за столом, теперь все старались поесть как можно скорее.

Лукас сказал:

— Я не видел тебя весь день. Сегодня днём я тебя искал.

— Я ездила в Пэрриваль Корт.

— В Пэрриваль Корт?! — изумлённо повторил он.

— Да… По правде говоря, я собираюсь там работать.

— Что?!

— Гувернанткой. У леди Пэрриваль есть дочь… Кейт. Я собираюсь стать её гувернанткой.

— Зачем это?

— Ну, это всё-таки дело, и…

— Какая глупая мысль! — Он обратился к Карлтону, который мрачно смотрел в тарелку. — Ты слышал? Розетта собирается поехать в Пэрриваль Корт и стать там гувернанткой!

— Ды, слышал, — сказал Карлтон.

— Разве ты не считаешь, что это бред?

Карлтон кашлянул.

— Я начинаю работать в понедельник. Я хочу найти какое-нибудь дело и решила, что это — неплохое начало, — объявила я.

Лукас потерял дар речи. Как только мы поели, он утащил меня в гостиную.

— Я хочу поговорить, — сказал он.

— Да?

— Об этой глупости…

— Это не глупость! Это вполне разумно. Я хочу что-нибудь делать!

— Ты могла бы найти множество дел. Если тебе так хочется присматривать за детьми, то чем тебе не нравятся наши двое?

— Это не одно и то же, Лукас…

— То есть как это — не одно и то же? Ты хоть понимаешь, на что ты идёшь?

— Если это будет невыносимо, я всегда могу уйти.

— Этот дом! В нём что-то не так. И ты — там! Я просто не могу это себе представить.

— Множество молодых женщин становятся гувернантками.

— У тебя нет должной квалификации.

— А у скольких из них она есть? Я получила приличное образование. Я могу кое-чему учить.

— Это абсурд! Скажи мне, Розетта, зачем тебе это? Должна быть какая-то причина!

Я несколько секунд молчала. Как мне хотелось всё ему рассказать! Я импульсивно призналась во всём няне Крокет — но перед этим я убедилась, что она эмоционально втянута в эту историю. Было очевидно, что тогда я совершила правильный шаг. Я колебалась. Но я не была уверена в Лукасе. Он должен бы испытывать благодарность к человеку, который спас ему жизнь, но Лукас — спокойный реалист. Я не могла предсказать, как он решится действовать.

Он сам ответил на свой вопрос:

— После того, что ты пережила… Естественно, что тебе кажется, что жизнь твоя переменилась. Здесь всё кажется скучным… Вполне предсказуемо. Ты ищешь перемен. Считаю, что именно это заставило тебя совершить этот нелепый шаг. Тебе надо, чтобы что-то происходило. Прекрасно. Выходи за меня замуж.

Я расхохоталась:

— Право, Лукас! И кто из нас теперь поступает нелепо?

— По-прежнему ты. Я как всегда спокоен и рассудителен. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта мысль.

— Ты меня не любишь.

— А вот и люблю! После меня самого я люблю тебя больше всех в мире.

Это заставило меня снова рассмеяться. Я была рада, что разговор стал таким беззаботным.

— Конечно, я не принимаю твоё предложение всерьёз, — сказала я, — но более странного, наверное, ещё никто и никогда не делал!

— По крайней мере, оно честное.

— Да, не спорю.

— И не такое уж оно странное. Просто люди обычно не говорят правды. Большинство людей страстно себя любят, и когда признаются кому-то в любви, всегда думают о собственных удобствах и удовольствии. Так что видишь — я такой же, как большинство людей, просто я более честен.

— Ах, Лукас, ты очень добрый, но…

— Вовсе я не добрый. И «но»… Так я и знал, что будет какое-то «но».

— Я не могу отнестись к твоему предложению серьёзно.

— Почему? Чем больше я думаю о таком выходе, тем больше он мне нравится. Ты в миноре, как ни смотри… Всё у тебя переменилось. Твоя прямолинейная тётушка вошла в твой дом и изменила его. Ты только что вернулась после совершенно невероятных приключений. Ты не знаешь, куда повернуться. Но ты обязательно что-то предпримешь — что угодно, лишь бы выбраться из унылой ямы, в которую ты попала. Если ты готова стать гувернанткой в доме с несколько странной репутацией, то почему не хочешь выйти за ворчуна, который, конечно, довольно жалкое существо, но тем не менее к тебе привязан и тебя понимает?

— Звучит не слишком романтично.

— А мы говорим не о романах, а о реальности.

Невольно я снова засмеялась, и он засмеялся вместе со мной.

— Ну же, Розетта. Откажись от этой безумной идеи… Или, по крайней мере, подумай о моём предложении. Оно не лишено плюсов. Мы ведь добрые друзья, правда? Мы вместе стояли лицом к лицу со смертью. Я понимаю тебя так, как мало кто может понять. И ты хочешь вернуться к тётушке Мод и её планам?

— Этого я определённо не хочу, — ответила я. — В чём-то ты прав. Ты меня понимаешь… отчасти.

— Тогда откажись от этой идеи. Подумай о том, что я тебе предложил. Останься здесь ещё на какое-то время. Давай познакомимся получше. Тебе не обязательно решать сразу же. Давай строить планы.

— Ты так добр ко мне, Лукас!

Я протянула ему руку, и он поднёс её к губам.

— Это ведь правда, Розетта, — горячо сказал он. — Я действительно к тебе привязан!

— Я и правда стою для тебя на втором месте?

Он засмеялся и на секунду притянул меня к себе.

— Но… — снова добавила я.

— Да, я знаю об этом «но». Ты поедешь в Пэрриваль, да?

— Я должна, Лукас. У меня есть на это причина.

Но тут у меня в мозгу снова вспыхнул сигнал тревоги. Я опять чуть было не призналась ему, почему мне надо попасть в Пэрриваль! Тогда он бы всё понял. Но он уже увидел, что я твёрдо решилась.

— Ну, по крайней мере, я буду поблизости. Мы будем встречаться в «Короле Моряков». А когда тебе станет окончательно невмоготу, можешь сразу уйти и вернуться в Тренкорн Мэнор.

— Это меня очень утешает. И, Лукас… спасибо тебе за предложение. Оно очень много для меня значит.

— Оно не последнее. Я буду снова их делать. Я так легко не сдаюсь.

— Оно было для меня огромной неожиданностью. По-моему, и для тебя тоже.

— О, это во мне уже давно копилось… Может, даже на острове…

— Ты сейчас часто вспоминаешь то время?

— Оно всегда во мне… на заднем плане. Я постоянно готов вспомнить. И я часто думаю о Джоне Плэйере. Было бы интересно узнать, что с ним стало.

Я молчала. Всегда, когда он вспоминал о Саймоне, я чувствовала тревогу.

— Интересно, может быть, он по-прежнему в серале. Бедняга! Ему из нас троих пришлось хуже всех… Хотя никто не остался прежним.

Его лицо стало жестче. Обида на судьбу, сделавшую из здорового мужчины калеку, всегда оставалась на поверхности.

— Я бы многое дал, чтобы узнать, где он, — добавил он.

— Мы не должны забывать, что, если бы не он, нас бы сейчас здесь не было. Возможно, когда-нибудь мы о нём услышим.

— Сомневаюсь. Когда такое случается, люди из твоей жизни исчезают.

— Но мы же не исчезли, Лукас.

— Кажется чудом, что мы здесь!

— Может быть, он тоже вернётся.

— Если он смог вырваться… что кажется невозможным.

— Я вырвалась, Лукас.

— Да, это настоящая сказка — но кто выпустит его? Нет, мы больше никогда его не увидим. Да… пока мы были там… на том острове… все трое… Мы очень сблизились. Но это всё позади. Нам надо об этом забыть. И позволь тебе сказать, что в качестве миссис Лукас Лоример у тебя это получится гораздо лучше, чем если ты будешь гувернанткой какой-то отвратительной девчонки в доме, где когда-то произошло убийство.

— Посмотрим, Лукас.

Мои первые дни в Пэрривале были настолько переполнены впечатлениями и эмоциями, что я никак не могла прийти в себя. Сам дом был удивителен. Он был полон неожиданностей. Он то казался огромным, как средневековый замок, то напоминал поместье времён Тюдоров — а в некоторые комнаты прокрадывалась современность.

Леди Пэрриваль приветствовала меня очень тепло, но поспешно поручила заботам миссис Форд, которая с самого начала оказалась моей союзницей. Я была её протеже, она заслужила благодарность леди Пэрриваль, отыскав меня, а теперь собиралась взять меня под своё покровительство и позаботиться о том, чтобы я осталась в доме.

Она провела меня в отведённую мне комнату.

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс Крэнли, скажите мне. Я постараюсь, чтобы вам было хорошо и удобно. Няня Крокет взяла с меня слово, что я буду о вас заботиться, и даю вам слово, что буду.

Моя комната находилась рядом с детской. Комната оказалась очень уютной, и окна выходили во внутренний двор. За двориком были видны окна другой части дома. Мне сразу же показалось, будто за мной наблюдают, и я была рада возможности опустить тяжёлые занавески.

Я заметила, что Кейт мной заинтересовалась. Она явно была намерена узнать обо мне как можно больше.

Не успела миссис Форд уйти, предоставив мне распаковывать вещи, как девочка пришла ко мне в комнату. Она не стала стучать: видно, считала, что с простой гувернанткой церемониться нечего.

— Так вы всё-таки приехали, — сказала она. — Я думала, не приедете. А потом подумала, что приедете, иначе вы ведь не стали бы обещать, правда?

— Конечно.

— Многие обещают что-то сделать, а потом не делают.

— Я не из таких.

Она уселась на мою кровать.

— Ужасно гадкая комната, правда?

— Мне нравится.

— Наверное, вы, гувернантка, к лучшему не привыкли.

— В моём доме, в Лондоне, у меня очень милая комната.

— Тогда почему вы там не остались?

— Вы не слишком хорошо себя ведёте, правда?

— Конечно. Я веду себя плохо.

— Ну, по крайней мере, вы его понимаете. Это говорит в вашу пользу. Но поскольку вы этим гордитесь, это против вас.

Она усмехнулась.

— Какая вы странная! Я делаю и говорю, что хочу.

— Я это уже поняла.

— И никто меня не изменит.

— Тогда вам придётся сделать это самой, правильно? — Она с любопытством на меня посмотрела, и я добавила: — Может, вы слезете с моей кровати? Я хочу разобрать мои вещи.

К моему изумлению, она встала и стала наблюдать за мной стоя.

— И это — все ваши вещи?

— Да.

— Немного. Надо полагать, вы надеетесь выйти замуж за хозяина дома, как Джейн Эйр. Ну, так у вас не выйдет — он уже женат… на моей матери. — Я подняла брови. — Нечего удивляться, — сказала она. — Многие гувернантки так думают.

— Я выражала удивление вашей эрудицией.

— Это ещё что такое?

— В вашем случае — некоторому знанию литературы.

— А вы думали, я ничего не знаю?

— Насколько я могла понять, у вас были трудности с гувернантками.

— Мне нравится читать книги о людях. Я люблю, когда с ними случаются ужасные вещи.

— Это меня не удивляет.

Кейт засмеялась.

— А что вы, по-вашему, могли бы мне преподавать?

— Мы займёмся историей, английской литературой, грамматикой и, конечно, математикой.

Она поморщилась:

— Я не стану делать то, что мне не нравится.

— Посмотрим.

— Иногда вы всё-таки похожи на гувернантку.

— Я рада, что вы это понимаете.

— Мне нравится, как вы разговариваете. Это меня смешит.

— Похоже, вас легко насмешить.

— Вы не похожи на мисс Ивенс. Она была совсем глупая. С самого начала всего боялась.

— Вас в первую очередь?

— Конечно.

— И вы пользовались своим положением.

— Что вы хотите сказать?

— Она пыталась выполнять свой долг, а вы изо всех сил старались ей мешать. Вы сделали её жизнь настолько ужасной, что она вынуждена была уйти.

— Я не хотела, чтобы она здесь жила. Она была зануда. Вы, кажется, не зануда. Интересно, сколько вы здесь пробудете.

— Полагаю, столько, сколько захочу.

Она скрытно улыбнулась. Было ясно, что она планирует свои боевые действия.

Как это ни странно, мне нравилось её общество, и наши словесные поединки меня занимали. Мы с ней прошли в классную комнату, и я просмотрела там книги. Их оказалось немало. Тут же была классная доска, несколько тетрадей, карандаши…

— Я хочу просить вас показать мне ваши предыдущие задания, — сказала я.

Кейт поморщилась и спросила:

— Когда?

— Почему бы не сейчас?

Она колебалась, словно готова была сбежать. Я пыталась сообразить, как мне действовать, если она откажется со мной остаться. Я понимала, что она вполне на это способна, и глубоко сочувствовала моим предшественницам, чья способность заработать себе на жизнь зависела от прихотей этого создания.

Я хотела задержаться в этом доме подольше, но, по крайней мере, финансово от этого не зависела.

Но в этот момент она была мной заинтригована и решила быть послушной. Мы провели интересные полчаса, во время которых я выяснила, что она не настолько невежественна, насколько я опасалась. По правде говоря, она оказалась удивительно сообразительной. Кейт много читала, что тоже было ей на пользу. Тут, по крайней мере, у нас с ней было нечто общее.

В первый же день я кое-что узнала об обитателях дома. Мисс Форд сказала мне, что в поместье работают три управителя.

— Потому что с тех пор… вы понимаете, что я имею в виду, мисс Крэнли, мы об этом не упоминаем… Видите ли, мистера Космо не стало, и мистера Саймона тоже. Их было трое — а теперь остался только сэр Тристан. Ну, он один не справлялся. Один управляющий был всегда, даже… прежде… а потом взяли ещё двух. Пэрриваль — большое поместье… Самое большое в этих краях. Конечно, всё изменилось с тех пор… и сэр Эдвард умер…

В первый же день я мельком увидела Тристана и сразу же начала подозревать, что ему что-то известно относительно реальных обстоятельств дела.

Он походил на театрального злодея. Он был смуглый и темноволосый, волосы у него были гладкие и блестящие, настолько приглаженные, что походили на чёрную шапочку, особенно из-за того, что в середине лба росли стрелкой, отчего он казался таинственным и опасным.

Наша встреча была короткой. Кейт повела меня на улицу показать сады, а они с леди Пэрриваль шли от конюшен к дому. Она прекрасно выглядела в темно-синей амазонке и цилиндре ей в цвет. Волосы под тёмной шляпой сияли ярким пламенем.

Она сказала:

— Тристан, это мисс Крэнли, новая гувернантка.

Он снял шляпу и очень любезно поклонился.

— Они с Кейт так хорошо поладили! — продолжала леди Пэрриваль, принимая надежду за действительность.

— Я показала ей классную, — сообщила Кейт, — а теперь показываю сады.

— Очень хорошо, — улыбнулась её мать.

— Добро пожаловать в Пэрриваль, — вставил сэр Тристан. — Надеюсь, ваше пребывание здесь будет долгим и счастливым.

Я увидела, что Кейт ухмыльнулась. Она явно планировала как-то вывести меня из себя.

И в тот момент я, сама не понимая почему, назначила сэра Тристана на роль убийцы, сказав себе, что даже без всяких доказательств шестое чувство говорит мне правду.

Осматривая сады, я была очень задумчива. Кейт это заметила. Я начала понимать, что от неё мало что может укрыться.

— Вам не нравится Отька, — сказала она.

— Кто?

— Мой отчим. Я зову его Отька. Ему это не нравится. И маме тоже.

— Надо полагать, потому вы так его и зовете.

Она снова пожала плечами, поморщилась и рассмеялась.

— Я всегда даю людям прозвища. Вы — Крэнни.

— Я этого не одобряю.

— А мне не нужно ваше одобрение. Когда речь идёт об именах, у людей нет выбора. Приходится иметь те, что им дали. Вот я — Кейт. Кому хочется быть Кейт? Я бы хотела быть Ангелиной.

— Это напоминало бы людям об ангелах, — заметила я. — В вашем случае — не слишком уместно.

Она снова смеялась. Этим утром было много смеха.

— Мы начнём занятия завтра утром в девять тридцать и закончим в двенадцать, — предупредила я.

— Мисс Ивенс начинала в десять.

— Мы начнём в девять тридцать.

Она снова поморщилась, но по-прежнему весело.

Мне и правда показалось, что мы неплохо ладим — лучше, чем я ожидала. Похоже, она мной заинтересовалась. Я пыталась понять, смогу ли заставить её заниматься во время уроков.

Мне предстояло горькое разочарование.

Вполне понятно, что в первую ночь в Пэрриваль Корт мне плохо спалось. События дня не оставляли меня. Я, наконец, оказалась в доме Саймона, почти на месте преступления, и я была намерена совершить практически невозможное — доказать его невиновность. Меня сильно успокаивали мысли о Лукасе, к которому я могла обратиться в любую минуту. Я была тронута его предложением жениться на мне. Я была искренне изумлена. Я никогда не думала о нём в этом контексте — или только туманно, когда в глазах тёти Мод появился расчётливый блеск в тот момент, как она услышала о нашей с ним встрече в доме Фелисити.

Я пыталась сообразить, как начать моё расследование. Это можно было назвать погоней за ветром. Я могла планировать такое только из-за того, что уже пережила совершенно фантастические приключения.

Мне надо узнать хоть что-то о Космо, который собирался жениться на чаровнице Мирабель. Я начинала представлять себе основных действующих лиц. Я мельком видела Тристана. Насколько Саймон был влюблён в Мирабель? Теперь, когда я её увидела, я понимала, насколько привлекательной её находят мужчины.

Видимо, я всё-таки задремала, потому что вдруг меня разбудил какой-то звук у двери в мою комнату. Я открыла глаза и увидела, что ручка двери медленно поворачивается. Дверь бесшумно открылась, и в комнату скользнула фигура. Она была покрыта простынёй, и я сразу же догадалась, кто находится под ней.

Остановившись у двери, она произнесла шипящим шёпотом:

— Уходи… Уходи… пока ещё есть время. Здесь ты добра не увидишь.

Я притворилась, что сплю. Она подошла ближе к постели. Мои глаза были полузакрыты, и когда она оказалась достаточно близко, я поймала простыню и стянула с неё.

— Привет, призрак, — сказала я. — Вид неё был крайне разочарованный. — Очень неудачное представление, — прибавила я. — И простыня… Было совершенно ясно, что это простыня. Неужели вы не могли придумать что-нибудь получше?

— Вы притворились, что спите! Это нечестно!

— А вы притворились призраком, так что в любви и войне правил нет. А у нас ведь война, так, кажется? Поскольку явно не любовь.

— Вы испугались.

— Ни капельки!

— Ну, хоть на секундочку? — почти умоляюще спросила она.

— Ни на полсекундочки. Вы могли бы придумать что-нибудь поинтереснее. Во-первых, если вы хотите представить явление привидений, неразумно говорить о них слишком много, а вы это сделали при первой же нашей встрече. Видите ли, я сразу насторожилась. Я сказала себе: «Эта девочка считает себя фатальной для гувернанток».

— Какой? — вскричала она.

— Вот видите, какой у вас ограниченный запас слов. Я не удивляюсь: вы ведь отказываетесь учиться. Вам нравится дразнить гувернанток, потому что рядом с ними вы чувствуете себя невежественной. Вы считаете, что в этот момент они находятся в трудном положении, а вы — в выигрышном. Конечно, это немного подло, но неуверенные в себе люди часто так поступают.

— Я напутала мисс Ивенс.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Вам совершенно нет дела до других, правда? — Вид у неё был изумлённый. — Вам не приходило в голову, что мисс Ивенс пытается заработать себе на жизнь, и единственное, почему ей может захотеться учить такого неприятного ребёнка, как вы — это нужда.

— Я неприятная?

— Очень. Но если вы научитесь думать не только о себе, но и о других, то станете немного лучше.

— Вы мне не нравитесь!

— Вы мне тоже не слишком симпатичны.

— Так что вы уедете, да?

— Возможно. Вы ведь не думаете, что кому-то может захотеться остаться учить вас?

— Почему бы и нет?

— Потому что вы недвусмысленно заявили, что не хотите учиться.

— Ну и что из того?

— Это показывает, что вы не уважаете знания, а так думают только тупицы.

— Так я — тупица?

— Приходится заключить, что да. Конечно, вы можете измениться. Знаете, что я вам скажу? Почему бы нам не заключить перемирие?

— Как это?

— Давайте поставим условия. Мы посмотрим, не понравится ли вам, как я учу, и готовы ли вы учиться. Если нет, я уеду, и вы можете получить новую гувернантку. Вам не придётся ломать голову, придумывая, чем бы мне досадить. Давайте подойдём к этому, как люди цивилизованные, без всех этих ребяческих выходок.

— Хорошо, — согласилась Кейт. — Пусть будет перемирие.

— Тогда идите спать. Доброй ночи.

Она остановилась у двери и сказала:

— А всё-таки в доме есть привидения. Здесь произошло убийство… не так давно.

— Не в доме.

— Но это был Отькин брат. Одного убили, а другой убежал. Они все были влюблены в мою мать, пока она не вышла за Отьку.

Она была девочка наблюдательная и сразу заметила перемену во мне. Вернувшись, она уселась на мою кровать.

— Что вы можете об этом знать? — спросила я. — Вас в то время в доме не было.

— Да, я сюда переехала, когда моя мать вышла за Отьку. А до этого мы жили у деды.

— У кого?

— У моего дедушки. Сейчас он переехал во Вдовий дом. Когда мать вышла замуж. Надо было, чтобы дом у него был получше — ведь он отец дамы из поместья. Да деду и так не нравилось жить в маленьком коттедже. Он на самом деле — очень важный джентльмен. Он — майор Даррел, а майоры — очень важные. Они выигрывают сражения. Раньше мы жили в Лондоне, но это было очень много лет тому назад. А потом мы переехали сюда, и всё переменилось.

— Вы должны были знать их всех: и того, которого убили, и того, который скрылся.

— Я их знала… немного. Они все были влюблены в мою мать. Деда над этим смеялся. Он был ужасно доволен: ведь когда она вышла за Отьку, мы переехали из коттеджа. Но сначала была вся эта суматоха. А потом Космо убили, а Саймон убежал, потому что не хотел, чтобы его повесили. — Я промолчала, и она стала рассказывать дальше. — Когда кого-то убивают, они становятся призраками и являются людям. Иногда они хотят знать, что же случилось на самом деле.

— А вы думаете, что-то случилось?.. О чём не знают?

Кейт бросила на меня хитренький взгляд. Я плохо ее понимала. Возможно, она просто меня дразнила. Я выдала свой интерес, и она это заметила. Она уже должна была догадаться, что меня очень интересует это убийство.

— Я ведь там была, — ответила Кейт. — Я помню. Я была с дедой… а моя мать — наверху. Кто-то — один из грумов из Пэрриваля — встал у двери и сказал: «Мистера Космо нашли застреленным. Он мёртв». Деда сказал: «О Боже!» А говорить «О Боже!» не положено — даже в Библии об этом написано. А потом деда поднялся наверх к матери, а мне идти не разрешил.

Я попыталась найти какие-то уместные слова — но ничего не смогла придумать.

— Вы верхом умеете ездить, Крэнни? — вдруг невпопад спросила она.

Я кивнула.

— Вот что я вам скажу. Я отвезу вас в Биндон Бойз… на место преступления. Вам это понравится, правда?

— Вас слишком занимает это преступление. Всё уже позади. Может, когда-нибудь мы туда и поедем, — проговорила я.

— Хорошо, — ответила она, — замётано.

— А теперь, — повторила я, — доброй ночи.

Она ухмыльнулась, подхватила свою простыню и ушла.

Я долго лежала без сна. Я приехала учить Кейт, но, похоже, она тоже может кое-чему меня научить.

Кейт давно решила, что гувернанткам надо доставлять как можно больше неприятностей, чтобы они вынуждены были увольняться. Так она получала свободу на то время, пока ей искали следующую, и тогда она снова принималась за тактику выживания.

Я не походила на всех остальных, главным образом потому, что она ощущала, что я не держусь за своё место. Это давало мне некоторое преимущество.

Я убедилась в том, что девочка может помочь мне в моём расследовании, и, кроме того, мне хотелось помочь тем несчастным гувернанткам, которые страдали до меня, и в особенности тем, которым предстояло страдать после. Мне хотелось привить Кейт хоть немного доброты. Как это ни странно, я не считала её безнадёжной. Мне казалось, с ней произошло что-то, что сделало ее чёрствой, и меня не оставляло чувство, что её можно изменить.

На следующее утро, к моему изумлению, она оказалась в классной комнате вовремя.

Я сказала ей, какое у нас будет расписание: мы начнём с английского и позанимаемся примерно час. Я проверю, как она умеет читать, может ли правильно писать. Мы будем вместе читать книги. Я просмотрела те, что стояли на полках. Взяв в руки «Графа Монте-Кристо», я увидела на титульном листе корявую детскую надпись «Саймон Пэрриваль». У меня немного задрожали пальцы.

Мне удалось спрятать мои чувства от её зорких глаз. Я спросила:

— Вы уже читали эту книгу?

Кейт покачала головой.

— Мы её когда-нибудь прочтём. О, вот еще одна. «Остров Сокровищ». Это про пиратов.

Она заинтересовалась. На фронтисписе было изображение Джона Силвера с попугаем на плече.

— А в той, второй книге… это его имя. Убийцы.

— Мы не знаем, убийца ли он, — возразила я и тут же замолчала, поймав на себе её удивленный взгляд. Мне следует быть осторожнее. — Потом мы займёмся историей, географией и арифметикой.

Кейт нахмурилась.

— Посмотрим, как они у нас пойдут, — твердо проговорила я.

Утро прошло достаточно терпимо. Я обнаружила, что она достаточно бегло читает, и с удовольствием увидела у неё вкус к литературе. В истории её интересовали личности, но даты запоминать она совершенно не желала. В шкафу оказался вращающийся глобус, и мы довольно долго с интересом отыскивали на нём разные страны. Я показала ей, где потерпела кораблекрушение. Эта история её очень заинтересовала. Закончили мы утро чтением главы из «Острова Сокровищ». Книга захватила её с первой же страницы.

Я была поражена собственными успехами.

Я решила, что мы будем заниматься до полудня. Потом Кейт, если пожелает, может до трёх делать всё, что хочет. Потом мы можем гулять по саду или окрестностям и понемногу изучать жизнь растений, или просто можно пройтись. В четыре можно будет возобновить занятия и работать до пяти.

Днём она не выказала особого желания остаться одной, предложив показать мне окрестности. Я была довольна тем, что она ищет моего общества и не потеряла ко мне интереса.

Она говорила об «Острове Сокровищ», гадая, что случится дальше. Ей хотелось узнать подробности моего приключения. Мне уже начало казаться, что именно это заставило её меня принять. Кейт привела меня к вершинам прибрежных скал, и мы некоторое время там посидели, глядя на море. Вдруг она сказала:

— Посмотрите на эти камни внизу. Там недавно утонул один человек.

— Вы его знали?

— Он был нездешний. Приехал из Лондона. Его похоронили на церковном кладбище. Я вам потом покажу его могилу. Хотите?

— Ну… не думаю, чтобы это было особенно привлекательное место.

Она снова рассмеялась:

— Он был пьян. Упал с обрыва и разбился о камни.

— Он должен был быть очень пьяным.

— И был. Была такая суматоха! Никто очень долго не знал, кто он.

— До чего вам нравится патология!

— Что-что?

— Неприятное… отвратительное.

— Да, мне нравятся отвратительные вещи.

— Не слишком разумное увлечение.

Она посмотрела на меня и снова засмеялась.

— А вы забавная.

Вернувшись к себе в комнату вечером, я могла сказать, что день оказался неожиданно хорошим. У меня появилась надежда, хоть и слабая, что я смогу поладить с Кейт.

Прошло несколько дней. Я с радостью обнаружила, что мои необычные методы преподавания Кейт гораздо лучше, чем любые традиционные подходы. Мы много читали вместе. По правде говоря, я сделала эти читки некими подкупами, наградой за хорошее поведение во время менее интересных уроков. Она могла бы читать и одна, но предпочитала, чтобы мы делали это вместе.

Ей нравилось разделять с кем-то своё удовольствие, и я решила, что это говорит в её пользу. Кроме того, ей нравилось потом обсуждать то, что мы прочли. Иногда она застревала, не зная смысла какого-то слова. Она жадно глотала знания, несмотря на Показное презрение к ним. А «Остров Сокровищ» её совершенно покорил.

Но, конечно, было бы наивно ожидать, что девочка полностью переродится. Кажется, на четвертый день Кейт не пришла в классную комнату.

Я отправилась к ней. Она смотрела в окно, явно меня дожидаясь. Видно было, что она с удовольствием готовится к бою.

— Почему вы не в классной? — спросила я.

— У меня сегодня нет настроения заниматься, — высокомерно бросила она.

— Ваше настроение меня не интересует. Сейчас время уроков.

— Вам меня не заставить.

— А я и не собираюсь тащить вас туда силой. Я пойду к вашей матери и скажу ей, что вы решили не учиться, и мне нет смысла здесь оставаться.

Это было смелым шагом. Мысль о необходимости уехать была мне невыносима. И тем не менее я понимала, что ничего не добьюсь, если не получу над ней власти.

Она бросила мне вызывающий взгляд. У меня оборвалось сердце, но я надеялась, что смогла спрятать свои чувства. Отступать мне было нельзя.

— Вы и вправду уедете? — Я увидела в её глазах испуг и недоверчивость. — Мне показалось, что ей так же тревожно, как и мне.

— Если вы не пойдёте в классную, у меня не будет другого выхода.

Мгновение поколебавшись, она заявила:

— Ну и ладно. Уезжайте, если хотите!

Я пошла к двери. Надо не выдать отчаяния. Если это — конец, то чего я добилась? Но дороги назад не было. Я вышла. Она не сдвинулась с места. Я начала спускаться по лестнице. И тут я услышала её:

— Вернитесь, Крэнни!

Я остановилась и обернулась к ней.

— Ладно, — согласилась я. — Я вернусь.

Ведь день Кейт вела себя плохо. Мне трудно было понять, почему. Возможно, она просто слишком долго вела себя хорошо, а это было не в её характере.

Этой ночью я нашла у себя в постели дохлую землеройку. Я осторожно завернула её в бумажную салфетку и прошла в комнату к Кейт.

— Кажется, эта бедняжка принадлежит вам, — сказала я.

Она сделала вид, что ужаснулась.

— Где вы её нашли?

— Там, куда вы её положили. В постели.

— Готова спорить, что вы завизжали, когда её увидели.

— Я не считаю, что это страшно или смешно. На самом деле это — просто достаточно глупый штамп.

Я заметила, что она явно задумалась над таким употреблением слова «штамп». Ей страшно нравилось узнавать новые слова. Но сейчас у неё не было настроения обсуждать со мной этот оборот.

— Интересно, насколько часто непослушные дети кладут людям в постель мышей-землероек. Это и правда довольно глупо. Вы очень предсказуемы, Кейт.

Она немного сникла.

— Ну… вы ведь принесли её мне обратно. Вы собирались переложить её ко мне в постель.

— Ничего подобного я не собиралась делать. Я просто хотела, чтобы вы знали, что ваша глупая выходка не оказала Такого действия, на какое вы рассчитывали. И если у нас сохраняется перемирие, то надо положить конец глупым шуткам. Гораздо интереснее будет нам поладить. Мы могли бы вместе делать столько интересного! Жалко тратить время на истерики и ребяческие шуточки. Мы могли бы разговаривать…

— О чём?

— О жизни… о людях…

— Об убийствах? — вставила Кейт.

Я подумала про себя: «Да, об одном», — а вслух сказала:

— И мы могли бы дочитать «Остров Сокровищ».

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, — пропела она. — Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Я улыбнулась:

— И есть еще масса интересных книг. Вы ещё не читали «Графа Монте-Кристо». Я видела её на полке. Она о человеке, которого несправедливо заточили в замке, а он убежал и отомстил.

Её глаза округлились.

— Ну, — договорила я, — если мы не будем тратить время на глупости, мы сможем сделать всё это. И ещё очень многое.

Кейт не ответила, но мне показалось, что я выиграла ещё одно сражение.

— Что мы сделаем с этой бедной землеройкой? — спросила я.

— Я её похороню, — пообещала она.

— Вот и хорошо. И похороните с нею вашу нелепую предубежденность против гувернанток. Тогда мы сможем заниматься с удовольствием.

С этими словами я оставила её, ощущая себя победительницей.

Весь дом был изумлён тем, как я справилась с Кейт. Наконец-то кто-то сумел превратить это невозможное создание в нормального ребёнка или, по крайней мере, научился с ней справляться.

Миссис Форд устраивала мне пиры. Она была в восторге. Она произносила моё имя благоговейным шёпотом, словно я — героический воин, увенчанный лаврами. Я стала важной персоной.

Примерно через неделю после моего приезда леди Пэрриваль пригласила меня к себе в гостиную.

Она была очень любезна.

— Кажется, вы с Кейт прекрасно ладите, — начала она. — Это очень хорошо. Я знала, что стоит нам найти подходящего человека, и всё будет в порядке.

— Я совсем неопытная гувернантка, — напомнила я ей.

— Ну, в том-то и дело. У тех старых женщин было слишком много всяческих правил. Они слишком закоснели в своих привычках, чтобы понять современного ребёнка.

— Кейт — довольно необычная девочка.

— Ну конечно. Но вы явно её понимаете. Вы всем довольны? Может быть, что-нибудь…

— Всё в порядке, большое спасибо, — ответила я.

В комнату вошёл сэр Тристан — словно по команде. Мне было смешно видеть, что его пригласили присоединить свои похвалы к похвалам его жены. Видимо, Кейт немало им досаждала.

Мне пришло в голову: как странно, что человек, который мог убить брата, не мог справиться с балованным ребёнком. Глупо, конечно, считать сэра Тристана убийцей только из-за его мрачной внешности. Хотя это ведь ему достались титул, поместье… и Мирабель.

Он пристально на меня посмотрел, и я почувствовала себя виноватой. Интересно, что бы он сказал, если бы мог прочесть мои мысли.

— Я слышал, вы справляетесь с Кейт, — заметил он и со смешком добавил: — Настоящее достижение. Какая удача, мисс Крэнли, что вам удалось добиться того, что так прискорбно не сумели сделать ваши предшественницы.

— Она — не простой ребёнок.

— Мы это прекрасно знаем, правда? — ответил он, глядя на жену.

Та огорчённо кивнула.

— По-моему, она очень нуждается в понимании, — заметила я им.

Мне хотелось бы понять, какие у Кейт с ними отношения. Она ничего мне об этом не говорила. А как насчёт её отца? Что с ним случилось? Как она отнеслась к помолвке её матери с Космо, а потом, вскоре после его смерти, — к браку с Тристаном? Обо всём этом мне бы очень хотелось узнать. Я считала, что это помогло бы мне разгадать тайну.

— И вы ей это дали.

— Я уже объясняла, что никогда не была гувернанткой.

— Конечно, вы слишком молоды, — отозвался он, тепло мне улыбаясь. — И слишком скромны — правда, дорогая?

— Чересчур скромна, — поддержала его леди Пэрриваль. — Мисс Крэнли, надеюсь, вам тут не станет скучно. — Она взглянула на мужа. — Мы хотели сказать, что, может быть, время от времени, когда у нас гости, вы бы согласились к нам присоединиться. Ведь ваши друзья — наши близкие соседи.

— Вы говорите о Лоримерах?

— Да. Так печально было узнать о несчастном случае! Надо думать, сейчас у них нет настроения ездить в гости. Но, может быть, позднее мы могли бы их пригласить… И тогда вы, конечно, должны быть среди наших гостей.

— Это будет очень приятно.

— Мы не хотели бы, чтобы вы чувствовали… одиночество.

— Вы очень добры… Есть одна вещь… — Они сразу же выказали готовность узнать, что именно мне хочется. — Если бы у меня изредка была свободная половина дня… Мне бы хотелось навестить Лоримеров. Видите ли, там есть дети. Я была с ними, когда произошёл несчастный случай. Я ненадолго задержалась после того, как уехали друзья, с которыми я путешествовала.

Забавно было видеть, как встревожилась леди Пэрриваль. Дети? А вдруг им понадобится гувернантка?!

— Конечно, — быстро согласился сэр Тристан. — Конечно, у вас должно быть время, чтобы навещать ваших друзей. А как вы туда поедете? До Тренкорн Мэнор ведь, кажется, несколько миль? Вы ездите верхом?

— О да.

— Ну, тогда всё просто. Попросите в конюшне, чтобы грум нашёл вам подходящую лошадь.

— Вы чрезвычайно добры. Кейт упоминала прогулки верхом. Думаю, она будет рада, если мы сможем ездить вместе.

— Превосходно. Кажется, она неплохо ездит.

— Не сомневаюсь. Я буду рада с ней ездить верхом.

Разговор оказался весьма плодотворным.

На следующий же день мы с Кейт решили прогуляться верхом. У неё была небольшая белая лошадка, которую она очень любила. Мне было приятно видеть, с какой заботливостью она за ней ухаживает. Это показывало, что от природы она не лишена способности любить.

Главный грум подобрал для меня гнедую кобылу. Он сказал мне, что её зовут Голди. Кейт действительно хорошо держалась в седле и поначалу старалась щегольнуть передо мной своим умением, но я достаточно быстро сумела охладить её пыл, спокойно заметив, что никогда не сомневалась в её умении обращаться с лошадью.

Я пыталась придумать, как можно тактично расспросить её об отношениях в её семье: я понимала, что мне надо будет быть очень осторожной. Она была наблюдательна, и наблюдала за мной не менее пристально, чем я за ней.

Кейт объявила, что мы с ней едем в Биндон Бойз.

— Ну, вы знаете, — это та старая ферма, на которой произошло убийство.

— Я помню.

— Вам это понравится, Крэнни. Вас же ужасно интересует всё, что касается того убийства.

Я встревожилась. Она заметила моё любопытство.

— Это ужасное место. После наступления темноты туда никто не ходит… то есть даже близко не приближается. Наверное, днём многим хотелось бы пойти… но только не одним.

— Кирпичи и извёстка никому вреда ещё не причиняли.

— Конечно. Страшно то, что там, внутри. Когда-то это был простой фермерский дом. Я его помню… до того, как…

— Правда?

— Ну, конечно помню! Я ведь не младенцем была.

— И вы жили неподалёку… когда приехали из Лондона.

— Правильно. Наш коттедж стоял неподалёку от Биндон Бойз. Ближе всех. А море было тоже близко, вниз по склону. Я вам покажу.

— Это далеко?

— Нет, всего в миле.

— Это легко.

— Поехали наперегонки!

Мы галопом пронеслись по лугу, а когда он закончился, то оказались почти у моря. Я полной грудью набирала бодрящий воздух. Кейт подъехала поближе.

— Вон, — сказала она, — его отсюда видно. Вон — старая ферма, а совсем близко… коттедж «Раковина». Раковина! До чего глупое название! Вот что я вам скажу. После того, как вы посмотрите ферму, я могу захватить вас навестить деду. Он будет рад с вами познакомиться. Он любит встречаться с новыми людьми.

— Я уверена, что всё это будет мне в высшей степени интересно.

— Поехали. Сначала на ферму.

Мы поехали вниз по чуть заметному склону и вскоре оказались на месте. Дом пришёл в упадок. Казалось, крыша вот-вот провалится. Тяжёлая дверь была приотворена. Видимо, замок давно сломался.

— Похоже, он вот-вот рухнет, — заметила я.

— Идёте? Или испугались?

— Конечно, я хочу зайти внутрь!

Мы спешились и привязали лошадей. Открыв дверь, мы попали сразу в то, что, как я решила, было гостиной. В большой комнате было два окна с растрескавшимися стёклами. Нескольких половиц не хватало. На окнах висели расползающиеся занавеси, с потолка свисали клочья пыльной паутины.

— Они к ней не прикасались… после убийства, — сказала Кейт. — Вот где это произошло… в этой комнате. Здесь есть призраки, правда? Вы их ощущаете?

Я отозвалась:

— Да, здесь страшновато.

— Так это из-за привидений. Держитесь поближе ко мне.

Я улыбнулась. Здесь ей хотелось держаться рядом с кем-то.

Я очень ясно могла себе всё представить: как Саймон привязывает лошадь, может быть, там же, где мы сегодня привязали своих… ни о чём не подозревая… какон входит и видит Космо, лежащего на полу. Я увидела, как Саймон поднимает пистолет — и в этот момент в комнату врывается Тристан. Всё слишком ловко.

— У вас странный вид, — заметила Кейт.

— Я думала о том, что здесь случилось.

Она кивнула.

— По-моему, Саймон его дожидался. И как только он вошёл — пиф-паф. Но хорошо, что тут подоспел Отька… И застал его на месте преступления. И он убежал. — Она приблизилась ко мне. — Как вы думаете, что сейчас делает Саймон.

— Хотела бы я знать.

— Может, призрак является к нему. Призраки могут путешествовать? По-моему, немного могут. Интересно, где он. Мне ужасно хотелось бы знать. Что с вами, Крэнни?

— Ничего.

— Как только мы сюда вошли, у вас сделались какие-то странные глаза.

— Чепуха.

И вдруг мне показалось, что наверху слышен какой-то шум.

— А дело в том, что вы трусите, Крэнни. — Она внезапно замолчала. Широко раскрыв глаза, она повернулась к лестнице. Она тоже услышала и поспешно придвинулась ко мне. Сжимая ей руку, я услышала, как наверху скрипнула половица.

Кейт тянула меня за руку, но я не двигалась.

— Это призрак! — прошептала девочка, и на лице у неё выразился искренний страх.

— Я пойду и посмотрю.

Она затрясла головой и испуганно отпрянула.

Пару секунд она стояла неподвижно, но потом подошла ко мне, и мы начали подниматься по лестнице.

Когда мы оказались на площадке, я услышала шумное дыхание. Она тоже. Она крепко стиснула мои пальцы.

На площадку выходило три двери, и все они были закрыты. Я остановилась, прислушиваясь. Ясно стало, что за ближайшей к нам дверью кто-то затаился.

Подойдя к двери, я повернула ручку. Толкнув дверь, я вошла в комнату.

Там стоял мужчина — немытый, неопрятный. На полу валялась куча тряпок, рядом лежал бумажный пакет. Я заметила на полу крошки и почувствовала огромное облегчение. По крайней мере, это — живой человек. Не знаю, чего я ожидала. Возможно, как и Кейт, я боялась увидеть призрак Космо. А это — всего лишь старый бродяга.

— Я никому не мешаю, — проговорил он.

Кейт остановилась рядом со мной:

— Это — Гарри Тенч.

Гарри Тенч. Имя звучало знакомо. Я слышала, что его упоминали в связи с убийством.

— Кто вы? — спросил он. — Вот эту я знаю, — он ткнул пальцем в Кейт. — А эта, вторая? Я ничего дурного не делаю!

— Конечно, — успокоила я его, — конечно. Мы просто пришли взглянуть на ферму, услышали какой-то шум и поднялись наверх.

— Никто сюда носа не суёт. Кому я тут помешаю?

— Никому, никому. Извините, что мы вас потревожили.

— Здесь просто можно поспать. Меня ведь выгнали. Никому я не мешаю. Не вздумайте меня гнать.

— Нам это ни к чему, — сказала Кейт, которая уже почти пришла в себя после испуга. — Мы решили, что вы — призрак.

Растянувшиеся в усмешке губы обнажили желтые зубы.

— Не тревожьтесь, — произнесла я — Пойдёмте, Кейт.

Я взяла её за руку, и мы вышли из комнаты. Я закрыла дверь убежища Гарри Тенча, и мы спустились вниз.

— Пойдёмте, — повторила я. — Давайте отсюда уходить.

Когда мы отъехали от дома, Кейт объявила:

— А вы ведь и правда испугались, Крэнни!

— Не сильнее вас. Вы ведь собирались убежать, помните?

Она немного помолчала, а потом снова заговорила:

— А он ведь довольно храбрый… спит там, где произошло убийство. Вы бы не согласились, правда, Крэнни?

— Я бы предпочла иметь несколько больше удобств, чем у этого бедняги.

Мы ехали дальше.

— Смотрите, а вот и коттедж «Раковина». Вот где мы жили раньше, — показала Кейт.

Это был аккуратненький домик с ухоженным садом и чистыми кружевными занавесками на окнах. Трудно было себе представить, как леди Пэрриваль жила в такой скромной обстановке, а ведь с ней были ещё дочь и отец!

Я снова подумала об отце Кейт. Можно ли спросить у нее? Возможно, наступит удобный момент, когда я смогу задать несколько осторожных вопросов. Нельзя забывать, насколько Кейт проницательная, и действовать очень осторожно.

— Поехали, — предложила она, — посмотрим, дома ли деда.

Вдовий дом очень отличался от коттеджа «Раковина». Я видела его издалека: он находился неподалёку от Пэрриваль Корта. Их разделяла небольшая рощица, через которую мы проехали.

Это было очаровательное жилище. Я решила, что его должны были выстроить во время правления Елизаветы — в нём ясно узнавалась архитектура тюдоровского периода: красный кирпич и окна с мелкими переплётами. Некоторые стены заросли плющом. Перед домом был газон, очерченный клумбами.

Мы соскользнули с лошадей, привязали их и прошли в калитку. В доме было тихо.

— Готова спорить, что он в саду, — проговорила Кейт.

Она прошла мимо дома, маленького фруктового сада, потом старинного садика, окруженного красной кирпичной стеной, в котором засаженные душистыми травами грядки окружали небольшой пруд с фонтаном. Больше всего меня поразила мирная атмосфера. На резной деревянной скамье сидел мужчина.

— Деда! — окликнула его Кейт.

Я была поражена тем, насколько моложаво он выглядит. Позже я сообразила, что ему, должно быть, лет пятьдесят пять, но выглядел он лет на десять моложе. Я заметила, как он похож на леди Пэрриваль и Кейт. Волосы у него были почти такого же цвета, только на висках немного поседели, и в глазах у него были зелёные искры. Но, как и у Кейт, у него не было тёмных бровей и ресниц, превращавших леди Пэрриваль в потрясающую красавицу. У него брови были настолько светлые, что казались почти незаметными, отчего он казался по-юному удивлённым.

Увидев нас, он стремительно зашагал нам навстречу. Кейт бросилась к нему со всех ног. Он подхватил её на руки и закружил. Она радостно захохотала, и я с удовольствием подумала: «Вот человек, которого она искренне любит». Я была рада видеть ещё одно свидетельство её способности к тёплым чувствам.

— Эй, юная Кейт, — сказал он. — Ты совсем забыла, как надо себя вести. Как насчёт того, чтобы нас познакомить. Ничего мне не говори! Конечно, я знаю…

— Это Крэнни! — крикнула Кейт.

— Розетта Крэнли, — пояснила я.

— Мисс Крэнли! Какое счастье с вами познакомиться! Ваша слава достигла и Вдовьего дома. Моя дочь, леди Пэрриваль, уже рассказывала мне, как вы прекрасно учите этого нашего сорванца! Я очень рад, что вы пришли меня навестить.

— А это, — объявила Кейт, — майор Даррель. Майоры — очень важные, правда, деда?

— Как скажешь, милочка, — сказал он, заговорщически приподнимая бровь и глядя на меня. — Ну, проходите и садитесь. Угостить вас?

— О да, пожалуйста! — кивнула Кейт.

— Немного вина, а?

— И того печенья, — добавила она.

— Ну конечно же! Послушай, милочка! Пойди и скажи миссис Карн, что вы здесь, и скажи, что нам нужно.

— Хорошо, — согласилась Кейт.

Когда она убежала, он повернулся ко мне.

— Миссис Карн приходит каждое утро, кроме воскресенья. И ещё два раза днём, как особое одолжение. А в остальном я сам о себе забочусь. В армии привыкаешь. Садитесь, мисс Крэнли. Правда, очаровательное местечко?

— О, конечно! Тут так мирно!

— Я это тоже чувствую. А умиротворенность в моём возрасте очень высоко ценится. Уверен, что вы мне верите.

— Она важна в любом возрасте.

— О, в юности предпочитаешь приключения, интересные события. Неважно, если за них приходится расплачиваться. Мне они тоже выпали на долю, а теперь, слава Богу, могу ценить умиротворенность. Я так рад, что вы согласились учить мою внучку и что у вас так хорошо это получается.

— Ну, об этом ещё рано говорить. Я тут так недавно.

— Но все просто в восторге. Бедная девочка, ей тоже нелегко пришлось. Она славная малышка… в душе. Трудность в том, что до её доброты не так легко добраться. Ей нужно понимание.

Я почувствовала к нему симпатию. Он явно любил внучку и подтверждал то, что я сама про нее думала. Я охотно с ним согласилась.

— Если у вас будут какие-то трудности… Надеюсь, вы не задумываясь ко мне обратитесь, — предложил он.

— Вы очень любезны, — улыбнулась я. — Мне очень приятно это знать.

Я почувствовала, что мы с ним — союзники, и просто удивительно, как быстро он сумел это сделать. Вернулась Кейт, сообщив, что миссис Карн скоро принесёт нам вино и печенье.

— А теперь пойдём посидим у пруда. Там новые золотые рыбки, Кейт. Видишь?

— Да. Какие чудесные!

— Ваши сады в идеальном порядке, — заметила я.

— Я очень увлекаюсь садоводством. Мне всегда кажется, что эта работа очень успокаивает.

Как он зациклился на мире и покое! Ну, а что здесь странного? Это действительно приятное состояние.

Миссис Карн вынесла поднос. Именно такой я её себе и представила: полненькой, краснощёкой, немолодой и явно привязанной к хозяину дома.

— Ну, вот всё и подано, майор. Печенье испечено только утром.

— Миссис Карн, вы ангел!

Она так и раздулась от гордости:

— Право, это мне приятно.

— Это мисс Крэнли, — представил меня майор.

Видимо, объяснять, почему я с Кейт, необходимости не было. Надо полагать, миссис Карн прекрасно знает всё, что происходит в Пэрриваль Корте.

Кивнув мне, она удалилась.

— Хорошая женщина, — сказал майор. — Иногда обращается со мной, как с младенцем, но, должен признаться, мне нравится, когда меня балуют. Так вам понравился мой сад? Я много делаю сам.

— Вы здесь давно живете?

— С тех пор, как моя дочь вышла замуж. Этот дом — вроде свадебного подарка. Вы, конечно, решите, что отца невесты редко так балуют, но Мирабель не могла допустить, чтобы её старенький папочка жил в жалком коттедже. Она так поставила вопрос, словно переезжая сюда, я делаю ей одолжение.

— Наверное, очень приятно быть довольным жизнью.

— Да, особенно после моей пёстрой карьеры. Армейская жизнь не сладкая, можете мне поверить. И вот у меня всё это… Дочь счастливо устроена… И вот теперь внучка твёрдо шагает по пути добродетели и под присмотром своей превосходной гувернантки.

Он снова приподнял бровь, и я поняла, что это вошло у него в привычку.

— Деда бывал повсюду! — сообщила мне Кейт. — Он объехал весь мир!

— Небольшое преувеличение, как вы понимаете, мисс Крэнли.

Я улыбнулась.

— Майоры в армии — самые главные, — не сдавалась Кейт.

— Моя милая внучка отметает всяких там генералов, фельдмаршалов, полковников и прочих, которые ошибочно считают, что самые главные — это они.

— Ну, по крайней мере, ты был самый главный.

— Разве можно быть настолько невежливым, чтобы спорить с таким преданным адвокатом? Я и правда немало путешествовал. Бывал в Индии, в Египте… Всюду, куда приходилось ехать по службе.

— Расскажи нам, деда! — взмолилась Кейт.

За рюмкой вина он немало нам рассказал. Он говорил о том, как юным офицером был в Индии.

— Какое было время!.. Но климат… Да и неуверенность. Восстания я не застал. Но ощущение было.

Пока он говорил, Кейт всё поглядывала на меня, словно проверяя, произвел ли он на меня должное впечатление. Было ясно, что в её глазах он — герой. Он рассказывал о Египте, Судане, Индии. Наконец, он сказал:

— Но я слишком много говорю. Это всё Кейт виновата. Она всегда выманивает меня на рассказы, правда, внучка?

— Мне нравится, — сказала Кейт. — И вам тоже, правда, Крэнни?

— Всё очень интересно, — согласилась я.

— Рад, если это так. Надеюсь, это заставит вас захотеть снова меня навестить.

— Хотела бы я там быть! — сказала Кейт.

— А! О некоторых вещах лучше говорить, нежели их переживать.

— Вам, должно быть, не хватает таких приключений, — заметила я.

— Я же говорил вам, насколько ценю мирную жизнь. Мне приключений хватило. А теперь мне больше всего хочется жить спокойно и получать удовольствие от визитов моих родственниц… И знать, что они здоровые и счастливы.

— Очень достойное желание, — согласилась я. — Но как незаметно пролетело время! Нам пора обратно, Кейт.

— Обещайте снова меня навестить.

Я поблагодарила его, а Кейт, подпрыгнув, повисла у него на шее. Я была изумлена её поведением. Казалось, это совершенно другой ребёнок. И мне было очень приятно видеть, какие у них с дедом тёплые отношения.

Когда мы ехали домой, она спросила:

— Правда, деда чудный?

— Жизнь у него была действительно интересная.

— Интереснее, чем у всех на свете! Конечно, вы побывали в кораблекрушении… Это тоже кое-что значит. Вам надо было ему рассказать.

— О, я уверена, что его приключения гораздо интереснее.

— Конечно. Но ваши тоже неплохие. Сможете рассказать ему в следующий раз.

И, конечно, следующий раз будет. Меня это радовало.

Этой ночью в постели я ещё раз перебрала в уме сегодняшнее приключение. День получился богатый событиями. Сначала встреча с Гарри Тенчем, потом — с майором. Оба они должны были находиться поблизости во время убийства.

Я представила себе, как майор жил в коттедже «Раковина» с дочерью и внучкой. От него можно будет немало узнать. Такой человек должен был знать всё, что происходило вокруг. И, наверное, у него есть свои теории.

Надо поближе познакомиться с майором.

Я решила, что день прошёл небезрезультатно.