Пленница страсти

Глава 7

Лондон, июнь 1813 года

Если по количеству людей можно было судить об успехе праздника, то этот маскарад был чем-то невообразимым. Зала была заполнена пастушками и принцессами, благородными рыцарями в доспехах и античными богами. Даже его высочество принц регент ненадолго заглянул сюда, гарантировав тем самым успех хозяйке бала, леди Дельримпл, тетке Рейвен.

Из-под сатиновой маски Аврора внимательно наблюдала за своей подопечной, весело танцевавшей какой-то деревенский танец с Купидоном. Рейвен была одета как цыганка, и эта роль как нельзя лучше подходила ей — одетая в яркие юбки, с множеством золотых браслетов на руках и развевающимися иссиня-черными волосами она была неотразима.

Многие джентльмены сделали комплимент ее костюму и ей самой. Стоящий за спиной Авроры граф Клейн рассматривал танцующую девушку с интересом.

— Кажется, ваша подопечная знает, что пользуется успехом у мужчин, — заметил он. — Я удивлен, что ее тетка не возражает против ее присутствия на маскараде.

— В этом нет ничего предосудительного, — спокойно ответила Аврора. — Леди Дельримпл ни за что бы не допустила недостойного поведения в своем доме. И по-моему, было бы жестоко заставить девушку сидеть в своей комнате и не дать ей возможности повеселиться на своем первом маскараде. Кроме того, Рейвен уже была представлена в свете. Она старше большинства дебютанток — и к тому же выглядит взрослее.

Граф повернулся к Авроре и потрогал ее маску.

— Мне сложно представить вас в роли опекунши этой девушки. Вы ведь ненамного старше ее.

— На два года. И я скорее подруга Рейвен, чем ее опекунша. Но все же я отношусь к своим обязанностям очень серьезно.

Она взглянула на Клейна.

— И если вы, граф, решили приударить за ней, боюсь, мне придется отговорить вас от этой затеи. Я более чем уверена, что вы ей не пара.

Клейн очаровательно усмехнулся.

— Безусловно. Гоняться за дебютантками не в моем стиле. Однако я испытываю слабость к милым молоденьким вдовушкам. И если вы, леди Аврора, нуждаетесь в утешении, я сочту за честь вам его предоставить.

Аврора еле сдерживалась от смеха. Джереми Эдейр Норс, известный по прозвищу Сорвиголова, заработал репутацию скандалиста и ловеласа на балах и в спальнях Европы. И все же сложно было не проникнуться к нему симпатией, несмотря на его вызывающее поведение — он обладал очарованием, располагающим к нему собеседника. Богатство и высокое положение в обществе заставляли высший свет Англии закрывать глаза на его похождения. Вдобавок к графскому титулу он, по слухам, должен был вскоре стать маркизом Вулвертоном — здоровье его деда стало ухудшаться.

Аврора знала Клейна уже несколько лет. Он никогда не обращал на нее особого внимания, но теперь пустил в ход все свое обаяние, видимо, решив, что, овдовев, она с радостью разделит с ним постель. Увидев ее в зале, он тотчас стал добиваться, чтобы она открыла ему свое имя, пока Аврора не согласилась.

— Наверное, вы забыли, сэр, что я ношу траур по мужу, — сказала Аврора, намеренно придав своему голосу суровость.

— И тем не менее вы здесь. Мне кажется, ваше появление на балу вскоре после смерти супруга вряд ли можно назвать приличным.

— Мой муж не хотел, чтобы я тосковала по нему. И вплоть до сегодняшнего вечера я не делала ничего, что могли бы счесть неприличным. Даже сейчас мое поведение нельзя осудить. Как видите, я не танцую и сделала все, чтобы окружающие не догадались о том, кто я. Вы ведь тоже не сразу узнали меня, верно?

Клейн с интересом посмотрел на нее. Ее костюм состоял из серебристого платья-домино и головного убора, украшенного хрустальными бусинами, и казался довольно бедным по сравнению с экстравагантными нарядами других гостей. Платье закрывало ее с головы до пят, в то время как маска скрывала все лицо, за исключением рта и подбородка.

— Напротив, — ответил Клейн с шутливой обидой. — Я всегда могу узнать первую красавицу бала.

Аврора заставила себя промолчать. У нее не было никакого желания флиртовать с самым отъявленным ловеласом Лондона. Она прекрасно знала, что ради собственного блага и блага Рейвен ей лучше оставаться неузнанной — если бы кто-то узнал о том, что она появилась на балу, нося траур по мужу, ее репутация была бы окончательно испорчена.

— Единственная причина, по которой я пришла сюда, это просьба мисс Кендрик поддержать ее сегодня. Она еще не успела обзавестись друзьями и чувствует себя не в своей тарелке, — спокойно пояснила Аврора.

— Ну уж поклонников у нее теперь хоть отбавляй, — заметил граф, глядя на танцующих. — Только посмотрите, как они обступили ее.

Танец закончился, и девушку окружила дюжина молодых джентльменов, пытающихся привлечь ее внимание.

Аврора рада была видеть, что Рейвен пользуется успехом. Мисс Кендрик прекрасно вписалась в высшее общество Англии. Благодаря веселому нраву и прямолинейности она заслужила репутацию оригиналки.

Спустя некоторое время после знакомства Аврора и Рейвен очень сблизились. Несмотря на то что временами Рейвен больше походила на мальчишку-сорванца, чем на юную леди, она была хорошо воспитана и при необходимости могла являть собой образец скромности и хорошего поведения. Правда, ей нужно было еще многое узнать об этикете и о хороших манерах.

Отношение Рейвен к жизни, в частности ее склонность к шалостям и безумствам, вполне могло однажды поставить ее в очень неловкое положение, но она изо всех сил старалась измениться. Рейвен делала все, чтобы стать истинной леди.

Она внимательно слушала все, что говорила ей Аврора, надеясь осуществить мечту своей матери, удачно выйдя замуж и получив титул и состояние. Рейвен выросла на маленьком острове и с детства чувствовала на себе нелюбовь родственников, которые не могли простить ей ее незаконного рождения, и твердо решила, что однажды станет частью британского света, который когда-то осудил ее мать.

Аврора подозревала, что Рейвен может достичь своей цели уже к концу лета, получив полдюжины предложений руки и сердца. То, что сегодня даже принц регент назвал ее очаровательной, не может не повлиять на ее популярность.

— Жаль, что вам нельзя танцевать, — задумчиво произнес Клейн. — Но я понимаю, после свадьбы, которая всех шокировала, вы не хотите привлекать к себе внимание.

Аврора сердито взглянула на него, и он улыбнулся.

— Я сказал это в шутку Вы же знаете, что я один из немногих, кто не пришел в ужас, узнав о вашей свадьбе с этим американцем. Я познакомился с Николасом Себейном несколько лет тому назад, во время его последнего визита в Лондон, и должен сказать, он произвел на меня сильное впечатление. Это первый и последний янки, который стал членом Адской лиги.

Клейн был негласным лидером этого клуба, в который вступали только самые отъявленные повесы и распутники. Они с кузеном Николаса, графом Вайклиффом, уже многие годы были героями многочисленных скандальных историй.

— Я помню, что просто зеленел от зависти, слушая рассказы Себейна о его приключениях… О том, как он исследовал далекие страны, искал спрятанные сокровища, дрался с бандитами… Вы знали о том, что когда-то он еле увернулся от сабли рассерженного военачальника на Пиратском берегу[2]?

— Мне сложно понять, чему тут завидовать, — сухо ответила Аврора.

— Возможно, вы и правы, но его храбрость была достойна восхищения. Если послушать Вайклиффа, то Ник просто герой. Как-то в Индии он отправился на охоту на тигра-людоеда, который уже долгое время не давал покоя жителям деревушки, и убил его с одного выстрела. После этого индусы переименовали деревню в его честь.

Вайклифф рассказывал ей много подобных историй. По слухам, Николас когда-то спас жизнь российскому царевичу во время охоты на волков. Когда тройка дворянина, проломив лед, упала в озеро, Николас вытащил его из воды и пронес на себе более мили до ближайшего жилища. В знак благодарности он получил много денег, которые, вместе с пиратским кладом, извлеченным со дна Карибского моря, сделали его состоятельным человеком задолго до того, как он стал заниматься бизнесом своего отца.

Аврора почувствовала, как при упоминании о Николасе ей на глаза наворачиваются слезы. Он часто рисковал жизнью просто ради развлечения, но при этом спасал других людей. Это была одна из причин, по которой Аврора винила себя в его смерти — она не предпринимала ничего до тех пор, пока уже ничего нельзя было изменить. Если бы только она настояла на том, чтобы раньше поговорить с лордом Хирном… Если бы… Но прошлого нельзя изменить.

И она предпочитала вспоминать Николаса как нежного и чуткого любовника, каким он был в их первую и единственную брачную ночь, а не того абсолютно чужого для нее и опасного человека, каким он был на самом деле.

— Насколько я знаю, ваш отец не обрадовался, узнав о том, что, пока вы гостили у родственников на Карибских островах, вы тайно вышли замуж, — прервал ее размышления Клейн.

— Да, это так, — тихо произнесла Аврора.

Как она и ожидала, высший свет был потрясен случившимся. Даже дочь герцога не могла выйти сухой из воды после свадьбы со знаменитым пиратом, закончившим свою жизнь на виселице. Но это было ничто по сравнению с реакцией ее отца, который пришел в бешенство, узнав о выходке дочери, хотя, не желая подливать масла в огонь, на людях он делал вид, что ему это безразлично.

К счастью, его слова о том, что она умрет в нищете, не имели под собой оснований. Наследство, оставленное Николасом, сделало Аврору довольно богатой. Кузен Николаса, лорд Вайклифф, сразу взялся за улаживание финансовых трудностей, хотя и мог оставить деньги себе, прекрасно зная, что Авроре будет сложно что-то доказать. Когда некоторые дворяне стали относиться к ней с пренебрежением, Вайклифф встал на ее защиту, воспользовавшись своим высоким положением, и сделал все, чтобы жена его покойного кузена чувствовала себя частью его семьи.

Постепенно жизнь Авроры наладилась, ведь немногие отваживались пойти против лорда Вайклиффа.

И все же большинство ее друзей спокойно восприняли известие о ее свадьбе. Аврора по-прежнему была желанным гостем в домах своих знакомых, за исключением самых строгих блюстителей нравственности. Ее ближайшие друзья постоянно навещали ее в новом доме, скрашивая ее одиночество. И теперь, по иронии судьбы, Аврора стала куда более желанной невестой, чем раньше. Богатая вдова, нуждающаяся в утешении, была лакомым кусочком для тех, кто хотел разбогатеть — и для таких распутников, как Клейн, подумала Аврора, бросив взгляд на очаровательного светловолосого графа, стоящего возле нее.

— Думаю, не только ваш отец пришел в ужас от этой новости, — продолжил Клейн. Он кивнул в сторону высокого статного джентльмена, одетого как Генрих Восьмой. Герцог Хелфорд стоял, глядя на веселящуюся толпу с явным неодобрением. — Мне кажется, что его светлость был не очень рад, узнав, что вы его бросили.

— Но я не бросала его, — ответила Аврора.

— Нет? Ходили слухи, будто вы с ним должны были пожениться.

— Мой отец хотел этого брака, но мы не были обручены.

— И все же, зная Хелфорда, я думаю, что он воспринял это как оскорбление.

— На самом деле, когда я призналась ему в том, что полюбила своего мужа с первого взгляда, он отнесся ко мне с пониманием, — ответила Аврора, приукрасив действительность.

— Ну что ж, — сказал Клейн, усмехнувшись. — Раз его светлость вышел сегодня на охоту, высматривая новую добычу среди девушек, значит, вам уж точно ничего не грозит. Лично я думаю, что вам очень повезло.

Аврора была полностью с ним согласна, хотя считала, что признать это вслух будет невежливо. Ей даже думать не хотелось о том, каким было бы ее существование, если бы она вышла замуж за Хелфорда. Наверняка он превратил бы ее жизнь в сущий ад, заставив подчиняться его приказам.

Теперь, если они случайно встречались, Хелфорд был подчеркнуто вежливым и безразличным. Но ради Рейвен Аврора старалась не обращать на это внимания и вести себя дружелюбно. Было бы неразумно враждовать со столь высокопоставленным человеком.

— Да, вам определенно повезло, — повторил Клейн с непривычной для него серьезностью. — Но не в любви — ужасно, что оба ваших жениха погибли.

Аврора молча кивнула, сглотнув комок, подкативший к горлу. Ей больно было думать о том, что и Жоффрей, и Николас потеряны для нее навсегда.

— Вам должно быть очень одиноко. Но я могу помочь вам, дорогая. Насколько я знаю, Вайклифф уехал на некоторое время по делам. Не сомневаюсь, что Люсьен будет рад, если я присмотрю за вами в его отсутствие.

— Вы очень добры, граф, — сухо сказала она. — Но вам не стоит беспокоиться обо мне, и тем более не нужно стоять возле меня весь вечер. Пойдите потанцуйте.

Он удивленно поднял брови.

— Вы меня прогоняете? Я уязвлен в самое сердце.

Аврора улыбнулась, сомневаясь, что его так легко обидеть.

— Я уверена, что вы понимаете, в чем причина. Не нужно, чтобы меня видели в вашей компании.

— Ну хорошо, я понял намек. Я присоединюсь к вам утром, когда вы будете кататься верхом.

Элегантно поклонившись, Клейн отправился на поиски более сговорчивой жертвы.

Глядя на удаляющегося графа, Аврора думала о его словах. Действительно, большинство считало, что она разрушила свою жизнь. Возможно, ее поступок и принес ей много горя, но она не жалела, что вышла замуж за Николаса Себейна. Хоть он и перевернул ее привычное существование вверх дном, но в то же время дал ей свободу, о которой она так мечтала и которой не могла добиться в одиночку.

И еще, хоть их общение было таким недолгим, он успел существенно изменить ее характер. Раньше Аврора не любила рисковать, за исключением разве что тех случаев, когда ездила верхом. Она была благовоспитанной и спокойной и осознавала свой долг перед семьей.

Но после ночи, проведенной с Николасом, Авроре стало сложнее следовать строгим правилам, которые навязывало ей общество. И сегодняшний маскарад был ярким тому примером. До свадьбы она и подумать не могла о том, что пойдет на праздник во время траура, пусть даже при этом никто не сможет ее узнать.

Аврора отдавала себе отчет в том, что, посетив маскарад, пусть даже в маске, она рискует своим и так пошатнувшимся статусом. Но по сравнению с теми событиями, которые произошли с ней несколько месяцев тому назад, мнение высшего света казалось ей чем-то незначительным. И хоть она уже не была такой значимой фигурой среди английского дворянства, как прежде, Аврора абсолютно не жалела об этом.

Теперь она была леди Аврора Себейн. Она рассталась со своим прежним титулом, который заставлял окружающих относиться к ней с большим уважением, но завела свое собственное хозяйство, купив маленькое, но элегантное поместье в Мейфэр. Рейвен на время лондонского сезона перебралась к своей тетке Дельримпл, но вскоре должна была переехать в деревню к деду, живущему уединенно, вдали от городской суеты.

Аврора ценила свободу, которую давал собственный дом, хоть по большей части ей приходилось сидеть в четырех стенах. За исключением тех дней, когда она сопровождала Рейвен на праздниках, она жила тихой жизнью, как и полагается вдове. Аврора каталась верхом ранним утром, когда в парке можно было повстречать только самых заядлых любителей верховой езды, а не в пять вечера, когда выезжать на прогулку считалось модным и аллеи были заполнены сливками общества. Отправляясь же за покупками с Рейвен, которой нужно было полностью обновить свой гардероб, Аврора надевала черное платье и закрывала лицо вуалью, чтобы почтить память о муже.

Но ее поведение не было демонстративным. Она хотела выказать уважение, которого заслуживает любимый супруг. Аврора не могла забыть того нежного любовника, который так неожиданно унес ее на вершины наслаждения и сделал ее настоящей женщиной, и была горячо благодарна ему за то, что он спас ее от ненавистного Хелфорда и от деспотичного отца.

Переехав из родительского дома, Аврора почувствовала себя так, словно с ее плеч свалилось тяжкое бремя. Она была очень благодарна за свою независимость. Теперь Аврора понимала, что, пока она не стала свободной, она не осознавала, насколько тяжело ей жилось. И теперь, почувствовав это, она знала, что больше не позволит ни одному мужчине командовать собой. Она была благодарна Николасу.

Книга, написанная француженкой, тоже очень сильно повлияла на нее. Аврора уже не была невинной девушкой. Книга рассказала ей многое о тайнах страсти и помогла понять те всепоглощающие чувства, которые так легко вызвал в ней Николас Себейн.

Вспомнив о нем, Аврора снова почувствовала комок в горле. Прошло уже четыре месяца со дня его смерти. Четыре месяца она пыталась забыть о нем. Мысли о Николасе постоянно посещали ее, но с каждым днем ей становилось все легче. Иногда проходило несколько часов, когда она совсем не вспоминала о случившемся.

Но ночью сны о нем не давали ей покоя…

Аврора выпрямилась. Она не позволит себе снова горевать о нем. Она поклялась, что начнет все сначала и не станет оглядываться назад.

Сейчас ее жизнь была гладкой и спокойной. В ней не было ни горя, ни страха, ни переживаний. Не нужно было ссориться с отцом и чувствовать на себе его гнев.

Аврора не могла вспомнить, когда она была так довольна жизнью. Она даже могла назвать себя счастливой. Тихое, мирное и не богатое событиями существование было именно тем, в чем она нуждалась после пережитых бед.

Теперь она ни перед кем не была в ответе. Она сама строила свое будущее. Наконец-то никто ее не контролировал. Именно этого она и хотела.

Примерно через час Аврора поняла, что упустила Рейвен из виду. Осмотрев толпу, она наконец заметила свою подопечную.

Рейвен уже не танцевала. Она оживленно разговаривала с мужчиной, одетым в костюм пирата, с повязкой на глазу и саблей на поясе. Девушка весело смеялась и явно рада была видеть своего собеседника.

Сердце Авроры замерло, когда она посмотрела на него. Она не знала, кто он, но что-то в нем показалось ей очень знакомым. У него было стройное сильное тело, такое же, как у ее покойного мужа — те же широкие плечи и узкие бедра, те же мускулистые руки и ноги. Та же невидимая аура опасности и жизненной силы, та же бронзовая от солнца кожа.

Отличался только цвет его волос — они были иссиня-черными, а не темно-золотыми.

Аврора закрыла лицо рукой. Неужели она сходит с ума? Ее воспоминания о Николасе заставляли видеть его в каждом человеке.

В этот момент Рейвен оглянулась, словно пытаясь найти Аврору. Пират медленно повернул голову, и их взгляды встретились.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. На секунду ей показалось, что время повернуло вспять и она снова оказалась в постели с Николасом, утопая в его темных, глубоких глазах.

Бормоча проклятия, она развернулась и выбежала из залы.

Аврора вбежала в библиотеку, освещенную только одной лампой. Чувствуя себя так, словно сейчас потеряет сознание, девушка села на диван и откинулась на спинку. Ее лицо покраснело, а сердце, казалось, вот-вот готово было выскочить из груди.

Сняв маску, Аврора закусила губу, пытаясь понять, что с ней происходит. Она не могла забыть Николаса, но никогда раньше ее не посещали видения…

— Аврора, — послышался за ее спиной тихий голос.

Она замерла. Это не может быть его голос. Человек, которого она помнила, давно умер.

— Аврора, посмотри на меня.

Она медленно повернулась. Пират стоял в комнате. Боже правый, он выглядел точь-в-точь как Николас… За исключением цвета волос и одежды…

Вцепившись в диван, Аврора зажмурилась, но, когда снова открыла глаза, он стоял на прежнем месте.

— Нет… — хрипло прошептала она. — Ты умер…

— Не совсем, дорогая.

Он снял повязку, закрывающую его глаз, позволяя ей лучше рассмотреть его лицо. Она узнала бы эти глаза из тысячи. Прекрасные, темные глаза. Николас.

— О боже мой, — прошептала Аврора.

Его губы искривились в легкой усмешке.

— Ты что, не рада видеть меня, мой ангел?

Пытаясь прийти в себя, Аврора обхватила голову руками. Она чувствовала, как ее ноги подкашиваются от пережитого потрясения. Она бы непременно упала на пол, если бы Николас вовремя не подхватил ее. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и подхватил ее под руки. Его прикосновение не было похоже на прикосновение привидения.

— Я не понимаю… Разве это возможно?

— Это правда, Аврора. Я действительно здесь, целый и невредимый.

Она непонимающе уставилась на него.

— Как?

— В последнюю секунду командующий Медсен отменил приказ о моей казни из-за услуги, которую я оказал его семье много лет тому назад. Вместо этого он распорядился, чтобы меня отправили на Барбадос, где меня должны были казнить британские моряки.

— Но… Я же видела твою могилу.

— То, что ты видела, было всего лишь холмиком земли. Перси знал, что ты не захочешь уезжать, пока не убедишься в моей смерти, и сделаешь все, чтобы спасти меня, пока есть хоть какая-то надежда, и я попросил его сделать подобие могилы. Перси договорился об этом с Медсеном — но он понятия не имел о том, что командующий изменил свое решение.

Могила была ненастоящей? Аврора уставилась на него, пытаясь прийти в себя. Николас жив. На какое-то время у нее пропал дар речи от изумления… и гнева… и радости оттого, что она снова видит его.

Все еще не до конца веря в происходящее, она протянула руку, дотронувшись до его лица. Кожа Ника была теплой и гладко выбритой. Взяв Аврору за руку, он прижал ее к своей щеке, и какое-то время они сидели не двигаясь и глядя друг на друга.

Потом у Авроры снова закружилась голова, и она покачнулась. Николас подхватил ее на руки. Девушка почувствовала, как он прижимает ее к груди. Его прикосновение потрясло ее так же, как и его внезапное появление.

Она протестующе пробормотала что-то, но Николас покачал головой.

— Тебе нужно прилечь. Ты слишком взволнована.

Он отнес ее на диван и уложил, а сам встал на колени возле нее.

— Со мной все в порядке, правда, — пробормотала Аврора, когда он начал расстегивать верх ее платья, чтобы ей легче было дышать.

Прикосновение его пальцев к коже навеяло болезненные воспоминания. Казалось, Николас подумал то же самое, потому что внезапно он замер. Аврора поняла, что он смотрит на ее грудь. Ее соски напряглись и проступили через ткань платья.

Она задержала дыхание, когда Николас взглянул ей в лицо.

— Так мне не приснилось это — ты действительно прекрасна, — прошептал он.

Аврора приоткрыла рот, но не издала ни звука.

Николас нервно вздохнул и отпустил ее. К ее облегчению, он поднялся и подошел к буфету, чтобы налить ей бренди.

Не желая оставаться в такой неловкой позе, Аврора села и поправила одежду. Вернувшись, Николас сел возле нее и заставил ее выпить.

Она покорно сделала глоток. Бренди обожгло ее горло, но, по крайней мере, голова перестала идти кругом.

— Прости, что я так веду себя. Просто…

— Мое появление стало для тебя потрясением?

— Да.

Аврора нахмурилась, взглянув на него.

— Прошло уже несколько месяцев, Николас. Почему ты не дал о себе знать? Не понимаю, почему Перси ничего не написал мне об этом…

— Сомневаюсь, что он сразу узнал обо всем. Английские моряки считали, что я утонул в море, и я решил, что будет лучше, если они не узнают правду. Возможно, Перси через время услышал об этом и написал письмо, чтобы предупредить тебя, но оно могло потеряться в дороге. Во время войны почта всегда работает не очень хорошо.

Вспомнив об обмане, который Николас и ее кузен выдумали, чтобы одурачить ее, Аврора почувствовала злость. Ее муж намеренно заставил ее поверить в его смерть, чтобы она плакала у его фальшивой могилы. Чтобы она тосковала о нем месяцами…

— Ты должен был предупредить меня, — гневно сказала она. — Да как ты мог так поступить со мной?

— Прости, Аврора. Мне нужно было найти способ увидеться с тобой, но из-за войны сделать это было очень сложно. И в то время я был немного занят, пытаясь выжить.

Аврора покачала головой. Как она может сердиться на Николаса, если он жив? Ее гнев прошел, сменившись радостью. Она посмотрела на него, не зная, с чего начать расспросы.

Николас, казалось, читал ее мысли.

— Тебе, должно быть, интересно, как я избежал казни?

— Да, конечно. Как тебе это удалось?

— Я выпрыгнул с корабля во время шторма. Я уже говорил тебе, что Медсен изменил свое решение и отправил меня в штаб-квартиру английского флота на Барбадосе. Во время плавания налетел шторм и центральная мачта сломалась.

Аврора вспомнила шторм, который задержал ее отправку с Сент-Китса в тот день, когда, она думала, казнили Николаса.

— В суматохе мне удалось избавиться от цепей и прыгнуть за борт. Меня не преследовали. Никто не верил, что я смогу выжить в открытом море, когда до берега было около полумили. Меня считали погибшим.

— Невероятно… Ты выжил благодаря тому, что испортилась погода.

Ник иронически улыбнулся.

— Я знаю. Но за свое спасение мне стоит благодарить тебя. Наша свадьба отсрочила мою казнь до тех пор, пока судьба не повернулась ко мне лицом.

Аврора закусила губу, вспоминая месяцы, на протяжении которых она оплакивала его смерть.

— Жаль, что я не знала о том, что ты выжил. Тогда я бы не горевала о тебе.

— Так ты горевала обо мне?

— Ну конечно. Ты ведь был моим мужем.

— Но я до сих пор твой муж, — сказал Николас после короткой паузы.

Холодок пробежал по ее телу. Они все еще были женаты, Боже правый…

— Вообще-то именно поэтому я и приехал сюда, — тихо продолжил Николас. — Потому что у меня есть жена, и это ты.

Не в силах что-либо ответить, Аврора молча уставилась на него.

— Я мог бы приехать раньше, — проговорил он. — Но пока я добрался в безопасное место и нашел свой корабль, прошло несколько недель. Потом я готовился к поездке сюда. Из-за войны мне пришлось приплыть на корабле моего кузена Вайклиффа. И еще мне нужно было нанять британских матросов, которых пустили бы на территорию Англии.

— Пустили… — Аврора схватила его за руку. — Боже мой, тебе нельзя показываться никому на глаза. Ты беглый заключенный…

— Тише, милая. Меня уже видели. Я здесь под прикрытием. Как видишь, я покрасил волосы. Я тут под именем своего американского кузена Брендона Деверилла. Мы с ним очень похожи, и я не думаю, что наша манера себя вести так уж отличается. Брендон владеет судоходной компанией в Бостоне, и в данный момент у него полно работы из-за войны.

Аврора испуганно посмотрела на него.

— Война! Николас, если твой кузен американец, тогда его тоже не будут рады видеть в Лондоне.

— К счастью, он лоялист[3], что дает мне хороший повод быть здесь. Существуют сотни, а возможно, и тысячи людей, которые против этой войны. Они ищут пристанище в Англии. Так что моя история никого не удивит. Думаю, Брендону не понравилась бы эта маленькая деталь, потому что он ненавидит англичан за то, что они сделали с бостонскими судоходными компаниями. Но я приношу его репутацию в жертву важному делу.

— Но… если кто-то догадается о том, кто ты есть на самом деле, тебя повесят. Или, по крайней мере, арестуют.

— Несомненно, но я не собираюсь открывать свое настоящее имя.

Он весело улыбнулся, но Аврора сомневалась, что может разделить его веселье. Беспечность Ника только подлила масла в огонь, и девушка разозлилась еще сильнее.

— Ты не можешь оставаться в Англии, Николас. Тебя убьют.

— Меня сложно убить, мой ангел. Я уже не раз встречался лицом к лицу со смертью и всегда выходил победителем.

Она понимала, что он и раньше рисковал жизнью и без сомнения наслаждался этим. Это злило ее. Николас пришел на бал в костюме капитана пиратов.

Аврора смотрела на него, разрываясь между гневом и отчаянием. Одетый в пиратский костюм, Николас больше не походил на джентльмена. Он смеялся смерти в лицо. Она испытывала ужас при мысли о том, что случится, если его обнаружат.

— Я говорю абсолютно серьезно, тебе нельзя здесь находиться, — с мольбой произнесла она.

— Но у нас есть проблема, моя дорогая.

— Какая проблема?

Он серьезно посмотрел на нее.

— Нам нужно решить, что делать с нашим браком.

Брак. Аврора почувствовала внезапный приступ паники. Она была счастлива узнать, что Николас жив и здоров, но это еще не означало, что она хотела видеть его своим мужем. Его присутствие усложняло положение дел — ведь он даже не мог выйти в свет, не рискуя при этом быть узнанным. Их брак перевернет всю ее жизнь, нарушив привычное равновесие, к которому она так стремилась. Одно только присутствие Николаса заставляло ее сердце выскакивать из груди…

В эту секунду в коридоре послышался смех, и двое прошли мимо двери в библиотеку. Аврора замерла, боясь, что Николаса могут узнать.

— Тебе нужно идти, — прошептала она, когда смех затих вдали. — Тебя могут узнать. Увидев нас вдвоем, кто-то может догадаться о том, кто ты на самом деле.

— Я ведь уже говорил тебе: меня это не волнует.

— А меня волнует.

— Я вижу, трусишка.

— Николас! — воскликнула Аврора, теряя терпение.

— Возможно, ты права. Бал — это не место, чтобы обсуждать такие серьезные вещи. Но нам все равно нужно поговорить о нашем будущем.

— Да, конечно. Но не сейчас.

— Хорошо, значит позже.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

— Я буду ждать тебя после бала.

Аврора нервно отдернула руку, и Николас погладил ее по щеке. Она вздрогнула от ощущения, которое всегда пробуждало в ней его прикосновение.

Николас надел повязку на глаз и вновь стал неотразимым пиратом, которого она увидела на балу. Перед тем как выйти из комнаты, он остановился и посмотрел на нее, а затем развернулся и исчез за дверью.

Аврора сидела, не двигаясь, все еще потрясенная его появлением.

Ее муж был жив. И она понятия не имела, что ей теперь делать.

Глава 8

Николас нахмурился, сидя в темной карете и ожидая появления своей жены. Жена. Как непривычно. Он избежал петли, но оказался скованным узами брака.

Однако, похоже, не он один страдал из-за этого. Леди Аврора не казалась очень счастливой при мысли о том, чтобы создать с ним семью — они оба пошли на этот шаг от отчаяния. Его возвращение потрясло ее, но было очевидно, что перспектива связать с ним свою судьбу пугала ее гораздо больше.

Пугала она и Николаса.

У него было сильное искушение просто забыть о том, что в Англии у него есть жена. Он мог просто остаться в Америке и избежать проблем, связанных с их браком. Но его совесть не позволила ему поступить подобным образом. Он и так слишком долго не выполнял свой долг перед семьей. Давно пора было жениться и не ставить личные интересы выше фамильных.

Тем более он не мог просто забыть о том, что у него есть жена… И о том, что он в долгу перед Авророй.

Николас понимал, что выжил только благодаря ей. Она помогла ему выполнить предсмертную просьбу отца, которая значила для Ника гораздо больше, чем собственная жизнь. И Аврора сдержала слово, помогая Рейвен влиться в английское общество. Его сестра казалась довольной своей новой жизнью и заявляла, что Аврора не только скрасила ее жизнь здесь, но и стала близкой подругой.

Он не мог просто забыть о жертве Авроры или сделать вид, что ничего не было. К тому же, если когда-нибудь правда выплывет наружу, им обоим придется несладко.

Они все еще были мужем и женой. И не важно, какие обстоятельства заставили их вступить в брак. Клятвы, которые они произносили, были настоящими. И той ночью, которую они провели вместе, они испытали настоящую страсть. Воспоминания об этом до сих пор не давали Николасу покоя.

Он не понимал, что с ним происходит. У него было достаточно времени, чтобы убедить себя, что золотоволосая нимфа была лишь фантазией приговоренного к смерти. Что те чувства, которые он испытывал к Авроре, были плотским влечением, вызванным отчаянием. Мысли ни об одной женщине не мучили его так, как воспоминания о прекрасной леди Авроре Демминг.

Однако этой ночью Николас убедился, что то был не сон. Ее холодная красота была абсолютно реальной, как и притяжение, исходившее от нее. Когда он снова ее увидел, ему показалось, будто ему в сердце всадили нож.

Николас действительно чувствовал огромное влечение к этой женщине. Одно лишь прикосновение к ней моментально возбудило его, заставило мечтать о ее теле…

Николас стиснул зубы, с трудом взяв себя в руки. Он не думал, что леди Аврора не согласится признать их брак. Она будет против, если он захочет переспать с ней. Но пока они не решили, хотят ли они быть одной семьей, он не имеет права тащить ее в постель. Он не имеет права даже касаться ее.

Несмотря на веселье, царившее на маскараде, Аврору одолевали мрачные мысли до конца вечера. Она чувствовала разочарование и неуверенность. Ее беспокойство нарастало. Николас пообещал, что встретит ее после бала, но прежде ей нужно было оправиться от потрясения, которое она испытала, увидев его, и заставить себя спокойно поговорить с ним о будущем. Она надеялась, что у нее будет достаточно времени, чтобы подумать.

Авроре хотелось поскорее уйти, и она отыскала Рейвен, чтобы попрощаться. Но у них не было возможности обсудить возвращение Николаса с того света — они едва смогли договориться выехать завтра на традиционную конную прогулку, и очередной воздыхатель повел Рейвен танцевать.

Спускаясь по лестнице, ведущей к входной двери, Аврора случайно наткнулась на лорда Клейна. Когда он предложил проводить ее до кареты, она вежливо отказалась.

— Не стоит беспокоиться из-за меня.

— Мне несложно оказать услугу такой прекрасной даме.

Аврора понимала, что нужно отказаться, но была слишком погружена в собственные мысли, чтобы думать о таких мелочах.

Улица была запружена всевозможными каретами и повозками, но по приказу графа слуги тотчас подали карету Авроры.

— Сегодня я, к несчастью, буду занят, — сказал Клейн, подсаживая ее. — Но надеюсь увидеть вас завтра в парке.

— Хорошо, — ответила Аврора, только чтобы отделаться от него.

— Сладких снов, дорогая.

Она едва слышала его слова, потому что, как только дверца закрылась за ней, Аврора почувствовала, как сильная рука подхватила ее, помогая сесть.

Аврора сдержала крик, и ее сердце замерло. В полумраке кареты она могла различить лишь смутные очертания мужчины, сидевшего возле нее. Николас.

Она уставилась на него, не зная, что сказать. Карета тронулась с места. Значит, ей это не приснилось. Перед ней действительно был человек, за которого она вышла замуж. Он был рядом с нею, и Аврору охватили те же противоречивые чувства, что и четыре месяца тому назад.

Однако когда Николас заговорил, его голос был далеко не так нежен, как ранее этим же вечером.

— Может, ты объяснишь мне, что все это значит?

— Что именно? — спросила Аврора.

— Почему Клейн волочится за тобой?

— Он за мной не волочится!

Николас протянул руку и снял с нее маску, видимо, желая заглянуть в глаза.

— Ты что, действительно думаешь, будто я поверю, что он не увлечен тобой?

Удивленная резким тоном, Аврора посмотрела на Николаса.

— Он просто хотел мне помочь и провел меня до кареты.

— И ты, я вижу, была очень рада принять его помощь. — В голосе Николаса слышались гневные нотки. — Неужели ты так быстро забыла своего мужа, Аврора?

— Я никогда о тебе не забывала, — искренне ответила она.

— Неужели? Но я бы не сказал, что ты похожа на безутешную вдову. Прошло всего четыре месяца со дня моей предполагаемой гибели, а моя милая женушка уже ходит на маскарады и договаривается о свиданиях с известными распутниками.

Удивление Авроры переросло в раздражение.

— Я сыта по горло замечаниями своего отца и не собираюсь выслушивать их от тебя, Николас.

— Мне кажется, в данной ситуации замечания были бы не лишними.

— Уверяю тебя, что до сих пор я вела себя таким образом, чтобы ничем не запятнать свою репутацию, — отрезала она. — Я появилась на этом маскараде только потому, что Рейвен попросила меня об этом, но не могу понять, почему мне нужно отчитываться перед тобой.

Они замолчали. Аврора чувствовала, что Николас внимательно смотрит на нее.

— Так ты не флиртовала с Клейном? — спросил он уже спокойнее.

— Нет, конечно. Просто он один из тех немногих, кто никогда не осуждал меня за мой поступок.

На этот раз Николас молчал еще дольше.

— Так значит, тебе нелегко жилось это время?

— Можно сказать и так, — с сарказмом ответила Аврора. — После свадьбы с заключенным, которого вскоре повесили, моя репутация пошатнулась. Отец пришел в ярость… — Она запнулась, не желая рассказывать дальше. — В общем, теперь меня принимают далеко не везде.

— Мне жаль, что тебе пришлось столько пережить из-за меня, — сказал Николас.

Немного успокоившись, Аврора стала разглядывать его. Ее глаза привыкли к темноте, и в лунном свете, просачивающемся через окно, она смогла разглядеть его прекрасное лицо. Николас больше не походил на бесплотный образ. Он был полным жизни мужчиной, которого она помнила, сильным, мускулистым, с бездонными глазами, чувственными губами… Она резко оборвала свои мысли.

— Честно говоря, все не так уж и плохо, — сказала Аврора. — Твой кузен Вайклифф очень помог мне, взяв под свою защиту. И еще он уладил все мои финансовые трудности, как ты и просил его в своем письме. Твое завещание было более чем щедрым, Николас. Деньги, которые ты оставил, позволили мне купить дом в Лондоне.

Он взглянул ей в глаза.

— Но ты жалеешь, что вышла за меня замуж.

— Нет, — покачала головой Аврора. — Я ни разу об этом не пожалела. Ты спас меня от брака, о котором мне было страшно даже подумать, и позволил стать независимой. Просто… мы оба не думали, что наш союз продлится так долго. Мы считали, что все закончится, когда ты… когда тебя…

— Когда меня казнят. Но все равно это не отменяет того факта, что официально мы муж и жена.

Аврора задумчиво нахмурилась.

— Я не понимаю, каким образом мы можем считать наш брак реально существующим, даже если бы мы и хотели этого. Ты не можешь рисковать и раскрывать, кто ты на самом деле. Если я заявлю, что мой муж жив и здоров, то тебя схватят и, скорее всего, убьют.

— Я ведь уже говорил тебе, что не собираюсь открывать, кто я на самом деле. Я здесь под именем своего кузена Брендона.

— Эту уловку в лучшем случае можно назвать сомнительной. Тебя узнают даже несмотря на то, что ты изменил цвет волос.

— Не думаю. В последние годы я нечасто посещал Англию. Однажды я гостил здесь довольно долго, но мой последний визит был очень коротким.

— Клейн очень хорошо тебя помнит. Как раз сегодня вечером он рассказывал о твоих похождениях. А он очень умный человек, несмотря на свое поведение.

Николас ничего не ответил, и Аврора стала рассматривать его пиратский костюм. Он накинул сверху черный плащ, свободно завязанный на шее и прикрывающий его одежду, но сабля, висевшая на боку, была хорошо видна.

— Как ты собираешься сохранить все в тайне, одеваясь таким образом? — спросила Аврора. — По-моему, с твоей стороны было очень глупо появляться на людях в костюме пирата.

Николас улыбнулся.

— Я решил, что он вполне мне подойдет.

Аврора вздохнула, не зная, как втолковать ему, что следует быть более осторожным.

— Нельзя, чтобы нас видели вместе. Как я объясню твое присутствие?

— Очень просто. Скажи, что я кузен твоего покойного мужа. Тогда наше общение никому не покажется странным.

— По-моему, ты кое о ком забываешь.

— О ком?

— О своей сестре. Тебе нужно было подумать о Рейвен, прежде чем пускаться в такую авантюру. Если правда выплывет наружу, тебя повесят. Я же, как твоя жена, окажусь не в самом выгодном положении, а Рейвен придется оставить надежду на удачный брак.

— Мне бы этого совсем не хотелось, особенно после всего того, на что я пошел ради нее.

Аврора еще некоторое время внимательно смотрела на него.

— Ты что, действительно хочешь, чтобы я была твоей женой?

Николас пожал плечами.

— Кажется, у меня нет выбора.

Его ответ удивил Аврору. Она думала, что он будет стараться найти выход из этой ситуации, как и она.

— Николас, посмотри на вещи здраво, — медленно проговорила Аврора, надеясь, что он ее поймет. — Я могу привести тебе сотню причин, по которым брак между нами обречен на провал. Ты американец, а я англичанка — наши страны воюют между собой. Ты любишь рисковать и часто применяешь силу, а я… я больше люблю спокойствие и не приветствую насилия. И кроме того, мы… не любим друг друга.

Она запнулась, не понимая, почему последний аргумент был ей так неприятен. Что бы она ни чувствовала к Николасу Себейну, это была не любовь.

— Я не люблю тебя — как и ты меня. Ты женился на мне только ради своей сестры. Брак должен строиться на любви, а не на отчаянии.

Николас сжал зубы, когда она заговорила о любви, но тут же откинулся на сиденье, нахмурившись и скрестив руки на груди.

— Да, мы не любим друг друга, — признал он.

Почему-то его слова задели Аврору. Глупо было печалиться из-за того, что он ничего к ней не испытывает. Такой человек, как Николас Себейн, вряд ли может потерять голову из-за женщины, тем более из-за женщины, с которой ему пришлось связать свою судьбу таким образом.

— Вот видишь, — произнесла Аврора. — Мы не должны быть вместе. Хотя бы потому, что я не хочу быть твоей женой, а ты не хочешь быть моим мужем.

— Но есть одна проблема, — медленно проговорил Николас, глядя на нее. — Мы не можем аннулировать брак после ночи, которую мы провели вместе.

Воспоминания нахлынули на Аврору, и она еще больше заволновалась. Его бедро прижималось к ее ноге, и она чувствовала тепло, исходящее от его тела и обжигающее ее кожу.

Николас, должно быть, тоже подумал об этом. Его взгляд, казалось, проникал под ее одежду. Аврора чувствовала, как он смотрит на ее грудь и бедра.

Аврора покраснела от его внимательного взгляда и мыслей, которые он на нее навевал — о том, как Николас лежал на ней сверху, ритмично двигаясь, заполняя ее собой… Она вздохнула, вспоминая.

Он посмотрел на ее живот.

— Насколько я понимаю, ты не забеременела после той ночи.

— Нет, — пробормотала Аврора, не в силах подавить в себе разочарование оттого, что у нее не будет ребенка от Николаса. Но ей не стоит печалиться. Если бы она была беременна, ей было бы гораздо сложнее убедить его освободить ее от этого брака.

— Итак… Ты предлагаешь просто забыть о том, что мы женаты? Жить отдельно, делая вид, что мы вовсе не муж и жена? — спросил он.

— Думаю, да… Это в наших общих интересах.

— И все же мне кажется, что ты кое о чем забываешь, моя дорогая, — тихо сказал Ник.

Аврора удивленно взглянула на него.

— О чем?

Вместо ответа он протянул руку и медленно привлек ее к себе, пока их губы не встретились.

— Об этом… — прошептал он и поцеловал ее.

Его поцелуй пробудил в Авроре такое желание, какого она никак не ожидала. Она чувствовала страсть, возбуждение… Она чувствовала, как растворяется в нем…

Наконец отпустив ее, Николас прижался губами к ее уху.

— Возможно, это и не был брак по любви, но мы испытываем влечение друг к другу, — прошептал он. — Тебя сжигает тот же огонь, что и меня, милая. Разве мы можем сделать вид, что это не так?

После его поцелуя у Авроры все поплыло перед глазами. Ее руки были прижаты к груди Ника, а сама она буквально обвилась вокруг него… Карета остановилась. Боже…

Аврору охватила паника: она поняла, что они подъехали к ее дому. В любую секунду дворецкий откроет дверцу кареты и…

Оттолкнув Николаса, она села.

— Нельзя, чтобы нас увидели вместе.

Когда она уже собиралась открыть входную дверь, Николас обогнал ее, легонько схватив за запястье.

— Отпусти меня! — яростно прошептала Аврора.

— Хорошо, сейчас я уйду, но наш разговор не закончен.

Она не ответила, поспешив войти в дом, пока ее слуги не заметили очаровательного пирата, который был ее мужем.

Служанка Авроры помогла ей раздеться.

К тому времени как Нилл ушла и Аврора легла в кровать, перевалило за полночь, но она не могла заснуть, лежа в темноте и вспоминая поездку в карете с Николасом. Ее кожа еще горела от его прикосновений, губы помнили его поцелуй.

Почему этот человек обладает таким влиянием на нее? Как ему удается держать ее в своей власти? От одного его присутствия у Авроры захватывало дух. Она вспоминала о ночи, наполненной страстью… Страстью, о которой написано в книге.

Вне себя от гнева, Аврора перевернулась на бок, сбросив одеяла. В ее комнате было слишком душно, несмотря на то что все окна были открыты. А может, дело в том, что она слишком разгорячилась?

«Тебя сжигает тот же огонь, что и меня».

Она действительно чувствовала огонь, который он так легко в ней разжег. Из-за этого она выскочила из кареты, боясь не только того, что их могут увидеть вместе, но и того, что он мог сделать с ней…

Внезапно Аврора подумала о том, что даже не спросила Николаса, есть ли ему где остановиться на ночь. Его кузен Вайклифф уехал на время из страны, и Николасу некуда было пойти. Но ведь он любил приключения и путешествовал по миру, попадая в разные ситуации. Он вполне может позаботиться о себе и без ее помощи. Она не обязана беспокоиться о нем, хоть он и ее муж.

Муж. Аврора уткнулась лицом в подушку. Имеет ли она право отвергать его? Они состояли в законном браке.

Господи, что же ей делать? Хоть Аврора и была счастлива, узнав, что Николаса не повесили, она все же не хотела жить с ним.

От одной мысли об этом у нее по спине пробегал холодок. Она не сомневалась, что в этом случае ее спокойной, размеренной жизни придет конец. Сегодня она испытала больше эмоций, чем за прошедшие четыре месяца — изумление, гнев, разочарование, раздражение, страх, радость…

Аврора резко оборвала эти мысли. Ее радость при встрече с Николасом была не чем иным, как облегчением. Она была рада, что этот храбрый человек выжил. И все же Авроре не нравилось то, что она чувствовала в его присутствии.

Из-за него ее нервы были на пределе. Она не могла разговаривать с Николасом, не боясь потерять спокойствие.

Ей не нужно терпеть это всю жизнь, ведь правда была на ее стороне — дав согласие стать его женой, она не соглашалась жить с ним до конца своих дней.

Аврора не хотела, чтобы ее мужем был мужчина, которого она не любила и который не любил ее. Мужчина, который в любой момент может погибнуть. Николас и думать не хотел о том, что его могут найти, но опасность была вполне реальной. Он рисковал жизнью, оставаясь в Англии.

Аврора не хотела жить в страхе, что его могут забрать у нее. Она уже потеряла Жоффрея и один раз чуть не потеряла Николаса. Ей не хотелось бы пройти через это снова.

Нет, Николас не может оставаться ее мужем. Она должна заставить его это понять.

Николас смотрел на свою спящую жену, восхищаясь тем, как она прекрасна в лунном свете.

Ему не стоило приходить сюда, но он не смог устоять перед искушением увидеть ее снова. Он ловко карабкался по корабельным снастям, и это умение позволило ему без труда взобраться на дуб, росший возле ее окна.

Николас стоял над ней, наслаждаясь ее красотой — светлой кожей, красиво изогнутыми бровями, полными, слегка приоткрытыми губами. Ее ярко-голубые глаза были закрыты, мягкие волосы серебрились при свете луны.

Жена.

Как непривычно звучит это слово.

В прошлом Ник никогда не думал, что когда-нибудь женится по собственной воле. Его кочевая жизнь не давала ему шанса завести семью. Он всегда хотел свободы, жаждал приключений и опасности. И ни разу ему не хотелось чего-то большего — до тех пор, пока он не встретил Аврору.

В чем заключалась ее уникальность? Во время путешествий Николас встречал бесчисленное множество красавиц в богатых и безнравственных странах Европы, в экзотических землях Африки, в загадочных королевствах Востока. Но ни одна из них не смогла привязать его к себе так, как спящая перед ним женщина. Все это время она приходила к нему во сне, словно сказочная нимфа.

Наклонившись, Ник взял прядь золотистых волос, позволив им скользить сквозь его пальцы. Аврора была хорошо воспитанной и скромной, а потому слишком сдержанной, но он уже видел страстность, которая скрывалась у нее внутри, и хотел пробудить ее снова.

Николас медленно намотал ее волосы на свою руку. Он помнил ее вкус, помнил каждый дюйм ее тела, каждый его изгиб. Он помнил, как входил в эту шелковистую плоть…

Желание, сильное и необоримое, поселилось в его душе. Желание, которое он не мог сейчас удовлетворить.

Неохотно Николас заставил себя отпустить ее волосы. Он не мог поспорить с Авророй: они не подходили друг другу. И ему действительно было опасно оставаться в Англии. Им обоим будет лучше, если он исчезнет из ее жизни.

Но хотя он внимательно прислушивался к ее доводам, ни один из них не смог убедить его забыть о ней.

Во-первых, Аврора не понимала, как тяжело будет расторгнуть их брак. А во-вторых, и это было самым важным, он пообещал отцу, что наконец женится и заведет семью.

И по правде говоря, Аврора лучше, чем кто бы то ни было, подходила на роль его жены. Физическое влечение между ними было куда предпочтительнее, чем безразличие, с которым относились друг к другу многие молодожены. К тому же то, что он женат, не значит, что ему нужно будет полностью отказаться от привычной вольной жизни.

Нет, он уже решил, что готов к семейной жизни. У него было четыре месяца, чтобы свыкнуться с этой мыслью, а у Авроры — всего несколько часов. Нужно время, чтобы переубедить ее.

Стараясь не разбудить свою спящую красавицу, Николас тихо разделся и лег рядом с ней.

Он не знал, была ли связь, которую они почувствовали в ту ночь, фантазией заключенного или чем-то большим. Но сейчас это не имело значения. Как не имело значения и то, что ему будет нелегко убедить Аврору принять его как мужа.

Николас приплыл в Англию за женой и не собирался возвращаться ни с чем.

Глава 9

Если это был сон, то Аврора не хотела просыпаться. Наслаждение было таким реальным… Она лежала на боку, Николас был сзади… Она ощущала тепло его тела сквозь ночную рубашку… Его руки ласкали ее грудь, и она чувствовала, как выгибается навстречу ему…

Аврора застонала, но он продолжал ее ласкать. Когда она инстинктивно прильнула к его руке, он сжал один из ее набухших сосков.

Желание в ней нарастало, и она стала тереться об него, желая избавиться от усиливающегося напряжения.

Словно прочитав ее мысли, он убрал руку от ворота ее ночной рубашки и спустился ниже, поглаживая ее живот и тихо шепча что-то ей на ухо. Затем поднял подол ее рубашки и просунул ладонь между ног.

Когда его пальцы коснулись волос на ее лобке, Аврора охнула, возбужденная его ласками. Кончики его пальцев двигались с завораживающей интимностью, скользя все дальше. Ее кожа стала мокрой и горячей под его опытными руками, нажимающими на самые чувствительные точки. Напряжение внутри нее усилилось, и она хрипло застонала от наслаждения.

Аврора могла думать лишь об одном — о близящейся кульминации. Прижавшись к его бедрам, она начала тереться о них.

Его жаркие слова еще сильнее возбудили ее.

— Да, милая моя… Отдайся страсти…

Аврора извивалась в экстазе, и когда его пальцы вошли в ее плоть, мышцы влагалища сжались. Но Николас только ускорил ритм. И она наконец закричала, дрожа от оргазма.

Аврора проснулась от собственных криков. Все еще не придя в себя, она лежала, не двигаясь, пытаясь восстановить дыхание. Какое-то время она не могла понять, что произошло. Она была в своей спальне, освещенной серым утренним светом. Но тепло мужского тела, прижавшегося к ее спине, было реальным, как и губы, ласкающие ее шею.

Николас. Аврора замерла. Он обнимал ее одной рукой, а другая была просунута между ее ног, и его возбужденный член упирался в ее поясницу.

Боже, так это был не сон! Николас действительно был рядом, в одной постели с ней, словно он имел на это право. Видимо, он пробрался в спальню, пока она спала, и довел ее до экстаза…

Щеки Авроры покраснели при мысли о том, что только что произошло. Выскочив из постели, она повернулась к нему лицом, не зная, что делать.

Николас лежал на простыне, одетый в бриджи. Его плащ, рубашка и сабля лежали на стуле, сваленные в кучу, сапоги стояли на полу. Черные волосы были растрепаны после сна, а щетина, покрывающая подбородок, придавала ему сходство с настоящим пиратом. Его взгляд был прикован к ее груди, выглядывающей из ворота рубашки.

Аврора привела себя в порядок, не зная, на что ей злиться больше — на бестактное поведение Николаса или на свою готовность отдаться ему.

— Как ты попал сюда? — раздраженно спросила она.

Аврора собиралась вести себя равнодушно и холодно во время их следующей встречи, не позволяя ему взять ситуацию в свои руки. И тем не менее ему снова удалось довести ее до исступления.

Николас спокойно приподнялся на локте и кивнул в сторону открытого окна.

— С десяти лет я плавал на кораблях своего отца и за это время научился неплохо карабкаться по снастям, так что взобраться на дерево для меня не составило никакого труда.

Аврора бросила беглый взгляд на окно, потом сердито покачала головой.

— Значит, тебе нужно покинуть мой дом прямо сейчас тем же путем.

Николас, казалось, и не думал уходить, и она, схватив лежащий на полу халат, надела его и наглухо застегнула.

— Я просто не могу поверить в такую наглость — прийти сюда и…

Она запнулась, не желая говорить ему о том, как он разжег в ней страсть против ее воли. Воспользоваться тем, что она спит, было подло. Она проклинала себя за то, что не смогла отказать ему…

Гордо подняв голову, Аврора наконец взяла себя в руки.

— По-моему, пугать меня до смерти своим неожиданным появлением уже вошло у тебя в привычку.

Вместо ответа Николас сел на кровати и облокотился на подушки.

— Вчера, когда ты убежала из кареты, ты забыла свою маску, и я решил вернуть ее. Как туфельку Золушки.

Аврора стояла, молча уставившись на него и невольно восхищаясь его золотистой кожей и обнаженным мускулистым торсом. И почему только он так влиял на нее? Казалось, что он читает ее мысли, прекрасно понимая эффект, который производит на нее его тело.

Ей стоило немалых усилий ответить с деланым безразличием:

— Это не оправдывает того, что ты пробрался в мою комнату без приглашения, как вор. Ты хоть понимаешь, какой скандал разразится, если кто-то узнает об этом?

— Я просто хочу поговорить с тобой, милая. Мы так и не решили, что делать с нашим браком.

— Но моя спальня не самое подходящее место для того, чтобы это выяснять!

— Боюсь, я вынужден с этим не согласиться, — проворковал Николас, едва сдерживая смех. — Сложно найти более подходящее место.

— Николас, уйди. Немедленно! Пока я не приказала слугам вышвырнуть тебя за дверь!

— Честно говоря, я ожидал более радушного приема от своей жены, — задумчиво произнес он. — В нашу первую брачную ночь ты была куда сговорчивее.

— Тогда я думала, что на следующий день ты умрешь. Мы оба так думали.

— Но ты не можешь отрицать страсти, которую мы оба чувствовали.

— Могу! — Аврора глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. — Если мы и чувствовали что-то, то это была лишь иллюзия… вызванная отчаянием.

— Нет, — медленно произнес Николас. — Это было абсолютно реальное чувство. Я не выдумал его. Ты все та же страстная, горячая и чувствительная женщина, какой была тогда. Теперь я в этом убедился.

Аврора покраснела, вспомнив о его изысканных ласках, которыми она наслаждалась всего несколько минут тому назад.

Она хотела ответить, но в дверь спальни тихо постучали. Аврора замерла, с ужасом видя, что кто-то пытается войти.

В три прыжка она подскочила к двери и захлопнула ее.

— Миледи, я принесла вам горячий шоколад, — послышался за дверью женский голос.

— Секунду, — ответила Аврора, не зная, что делать. Если служанка увидит Николаса, ее и без того пошатнувшаяся репутация будет погублена окончательно.

Развернувшись, она задернула штору над кроватью, спрятав за ней Николаса. Возвращаясь к двери, Аврора слышала его тихий смех. Да как он смеет ставить ее в такое положение, да еще и смеяться при этом?

Она позволила служанке войти, стараясь не смотреть в сторону кровати, пока девушка ставила поднос на столик.

— Спасибо, Молли. Ты можешь идти.

— Как скажете, миледи.

Поклонившись, служанка вышла из комнаты, и Аврора заперла за ней дверь.

— Ну как, все спокойно? — спросил Николас, давясь от смеха.

— Говори тише, — гневно зашептала она. — Слуги могут тебя услышать.

Она отдернула занавеску и увидела, что он, улыбаясь, лениво развалился на кровати. Его поведение окончательно разозлило Аврору.

— Не нужно паниковать, дорогая.

— Тебе легко говорить. Это ведь не ты станешь притчей во языцех, когда незнакомый мужчина будет найден в твоей постели.

— Если мужчина будет найден в моей постели, думаю, это произведет большой переполох. Но такого не случится, ведь я питаю слабость исключительно к женскому полу.

— Николас, это совсем не смешно!

— Почему же? Мне нравится, когда ты сердишься. Мне приходится прилагать немалые усилия, чтобы заставить тебя сбросить свою аристократическую маску.

Аврора закатила глаза, пытаясь успокоиться.

— Может, все-таки оденешься и уйдешь?

— Куда мне идти?

Она удивленно взглянула на него.

— Тебе что, некуда идти?

— А если я скажу, что это действительно так? Ты сжалишься надо мной и разрешишь мне остаться?

— Я попрошу своего дворецкого помочь тебе найти жилье.

— Не стоит так беспокоиться, дорогая.

— А если серьезно, где ты остановился?

— Пока что на борту корабля. Но доки слишком далеко, поэтому я подумываю снять номера в отеле. Я хотел пожить у Вайклиффа — Брендон говорил, что немного знаком с ним, — но Люсьена сейчас нет в городе, да и к тому же я не хочу вызывать лишние подозрения.

— Разумно, — тихо отрезала Аврора. — Нужно быть сумасшедшим, чтобы вообще сунуться в эту страну. Тебя же могут убить.

Не обращая внимания на ее слова, Николас оглядел комнату.

— Очень милая спальня. Наверно, остальные комнаты ей соответствуют. Ты, кажется, говорила, что купила этот дом на деньги, которые я тебе оставил?

— Да. — Аврора настороженно глянула на него. — Ты ведь не собираешься забрать у меня все деньги?

— Нет, конечно. Ты их заработала, помогая моей сестре.

— Но у меня складывается впечатление, что ты решил сделать все, чтобы разрушить мои старания — и при этом загнать меня в могилу.

— Ну что ты, дорогая. Я просто хочу поговорить. Нам надо решить, как поступить с нашим браком.

Он похлопал по перине возле себя.

— Присядь рядом со мной.

Аврора недоверчиво посмотрела на него.

— Ты ведь не думаешь, что я останусь такой же наивной после того, что ты только что со мной сделал?

— Мне казалось, что ты не хочешь, чтобы слуги узнали о моем присутствии. А они узнают, поверь, если мне придется кричать тебе через всю комнату.

Его улыбка говорила Авроре о том, что он не боится быть обнаруженным, и ей не хотелось проверять это. Нехотя она присела на край кровати и скрестила руки на груди.

— Хорошо, я слушаю.

Какое-то время Николас молча смотрел на нее.

— У меня такое впечатление, что тебе не терпится забыть о том, что у тебя есть муж.

— Естественно. Думаю, ты прекрасно понимаешь: я никак не предполагала, что наш брак продлится дольше одного дня.

— Понимаю.

— Я выполнила свою часть соглашения, Николас. Ты знаешь, что мы не договаривались жить вместе до самой смерти. Ты просил об одной ночи.

— Да.

— Наша свадьба была выгодна нам обоим, мы стали мужем и женой не из-за нежных чувств друг к другу.

— А теперь тебе это больше не выгодно?

— Да и тебе тоже, я в этом уверена. Ты никогда не хотел видеть меня своей женой.

— Думаю, я вполне могу изменить свое мнение.

Аврора удивленно уставилась на него.

— У нас не было возможности ближе узнать друг друга, — медленно проговорил Николас. — Возможно, мы станем хорошей парой.

— Вряд ли. Ты прекрасно знаешь, что мы слишком разные. Ты не сможешь обрести счастье со мной — да и я тоже. Я никогда не смогла бы жить твоей жизнью, среди пиратов и путешественников или на борту корабля. Я бы чувствовала себя несчастной.

— После окончания войны я хотел бы осесть на одном месте и зажить семейной жизнью.

— В Америке?

— Да. Мой дом в Виргинии. Там живут мои сестры и мать.

— Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я бросила все и поехала с тобой в Америку как твоя жена?

— Думаю, это было бы самым разумным решением, ведь я не могу оставаться здесь.

Она обеспокоенно посмотрела на него.

— Это мой дом, Николас. И у меня нет никакого желания бросать все, что мне дорого, и ехать в Америку, где я никого не знаю. Война между нашими странами может длиться годами, и никто не знает, когда я смогу вернуться сюда, чтобы навестить друзей и семью.

— Мне казалось, что ты не очень-то привязана к своей семье.

— Да, но дело не в этом. Больше всего меня путает то, как ты живешь, то, как ты рискуешь. Я не хочу целыми днями ожидать твоего возвращения из какой-нибудь далекой страны, не зная даже, жив ты или нет. Посмотри на то, в какой ситуации ты сейчас очутился. Ты был приговорен к смертной казни. Тебя в любой момент могут арестовать и повесить.

Аврора покачала головой.

— Я уже оплакивала тебя один раз, и мне не хочется проходить через это снова.

Николас молчал, внимательно глядя на нее.

— Должен быть другой выход из ситуации. Нам не обязательно жить вместе.

— Единственный выход — это развод.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Даже если они смогут добиться развода, ее жизнь будет разрушена.

— Это невозможно. Общество отвернется от меня. Я больше не смогу показаться в приличной компании.

— Возможно, мне удастся аннулировать брак через американский суд, сказав, что я согласился на него под давлением обстоятельств, — задумчиво произнес Николас.

— Разве мы не можем притвориться, будто ничего этого не было? Что плохого в том, чтобы жить отдельно?

Николас пожал плечами.

— Пойми, пока мы женаты, ни один из нас не сможет снова вступить в брак.

— Я больше не хочу выходить замуж. Для меня достаточно одного раза.

Аврора увидела, как он удивленно приподнял брови, и закусила губу.

— Понимаю, это прозвучало слишком резко. Просто когда я думала, что ты погиб, я была в отчаянии, и мне не хочется снова переживать это. Я поклялась, что забуду о потере и начну новую жизнь. И до сих пор мне это удавалось.

— У меня вопрос, — медленно проговорил Николас. — Предположим, мы останемся официально женатыми. Что, если один из нас кого-то полюбит? Тогда ты наверняка захочешь быть свободной от этого брака.

— Не думаю, что со мной это произойдет. Почти всю свою жизнь я любила Жоффрея и вряд ли смогу полюбить кого-то еще. Но даже если такое случится, я буду держать это в себе. Мне не хочется снова терять того, кто мне дорог.

Николас на мгновение стиснул зубы, но затем расслабился.

— А обо мне ты подумала? Что, если я кого-то полюблю?

Эта мысль была ей почему-то неприятна, но Аврора заставила себя не думать об этом. Такой человек, как Николас Себейн, вряд ли сможет кого-то полюбить.

— Вряд ли это случится, но обещаю, что если ты когда-нибудь встретишь свою любовь, я освобожу тебя от обязательств. Я соглашусь на развод.

— А пока что мы не будем ничего предпринимать?

— Да, — ответила Аврора, радуясь, что он наконец ведет себя разумно. — На людях мы будем делать вид, будто не знаем друг друга.

— Все думают, что я кузен твоего мужа. Будет странно, если мы не будем общаться.

— Что ж, тогда, возможно, нам стоит немного поговорить в присутствии посторонних.

— А наедине?

— Нам нет смысла поддерживать более близкие отношения. — Аврора раздраженно взглянула на Николаса. — Нам нет смысла поддерживать отношения вообще. Я не понимаю, почему ты до сих пор не уехал из Англии. Тебе незачем здесь оставаться. Если ты не уедешь, тебя наверняка убьют, а я не хочу этого.

— Спасибо за заботу, дорогая, но в ближайшее время я не собираюсь умирать.

— Четыре месяца тому назад ты не думал, что будешь пойман и приговорен к повешению.

Николас склонил голову набок, изучающе глядя на Аврору.

— Есть еще одно обстоятельство, о котором мы не говорили. Интимные отношения. Мы не сможем завести любовников, не изменив друг другу.

Аврора почувствовала, как краснеют ее щеки. Он хотел иметь любовницу? Она не знала, почему это так ее беспокоило. Человеку с таким темпераментом, как у Николаса, было бы сложно отказаться от любовных утех. И у нее нет права требовать от него верности, раз уж она сама освободила его от обязательств.

Аврора улыбнулась и произнесла, стараясь говорить непринужденно:

— Ну что ж, я прекрасно понимаю, что многие женатые мужчины заводят романы на стороне. Я не буду против, если ты заведешь себе любовницу и будешь с ней спать.

— А ты?

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, я не собираюсь заводить любовника.

— Очень сложно воздерживаться от этого всю жизнь, особенно такой страстной женщине, как ты.

Аврора резко встала, недовольная тем, что он затронул столь интимную тему.

— Да, ты напомнил мне кое о чем. Ты давал мне еще одно поручение.

Она подошла к туалетному столику и вытащила из ящика книгу, аккуратно завернутую в клеенку.

— Мать Рейвен оставила это для тебя. Это книга, которую подарил ей твой отец.

Она протянула ему сверток, и Николас с любопытством развернул его.

— Дорогой подарок, — пробормотал он.

— Скорее всего. И довольно старый.

— О чем здесь идет речь?

— Это дневник одной француженки, которая попала в плен и была продана в гарем турецкого принца.

Прочитав название, Николас пролистал несколько страниц, затем поднял глаза на Аврору.

— Ты это читала?

— Да.

Она почувствовала, как снова краснеет.

— Я хотела узнать, можно ли отдать книгу Рейвен, и поняла, что нет.

— Ну да, — сказал Николас, с интересом глядя на нее. — Вряд ли твое воспитание включало то, о чем здесь пишется.

— Конечно нет, — ответила Аврора.

Она была шокирована откровенными подробностями, которые были здесь описаны … и в то же время зачарована. Она невольно зачитывалась рассказом француженки о любовной связи с ее господином, об их страсти. Аврора перечитывала книгу несколько раз и знала некоторые абзацы наизусть, но, конечно же, ни за что не призналась бы в этом Николасу.

— Раз ты все равно здесь, я могу отдать книгу тебе, и ты сам решишь, когда вручить ее Рейвен.

— Жду не дождусь, когда смогу прочесть этот дневник. А теперь давай вернемся к нашему разговору.

— Мы его закончили.

— Не совсем, — заметил Николас. — До того как ты сменила тему, я говорил о том, какой страстной женщиной ты являешься. Я говорил, что не верю, будто ты сможешь жить в воздержании.

Аврора снова почувствовала замешательство — этот разговор был ей неприятен, хоть Николас, очевидно, считал, что имеет право обсуждать с ней такие темы.

Она холодно взглянула на него.

— Думаю, это мои личные проблемы. Я также полагаю, что полностью выполнила свою часть договора и мы обсудили все, что нужно. А теперь тебе пора идти.

— Еще нет.

Аврора напряглась.

— Что значит «еще нет»?

— Перед тем как клясться в том, что ты не заведешь себе любовника, ты должна осознать, от чего отказываешься. Подойди ко мне, Аврора.

Она настороженно посмотрела на него.

— Зачем?

— Я хочу поцеловать тебя.

— Ты что, шутишь?

— Ни капельки. Вчера я начал разговор неправильно, упрекнув тебя в том, что ты не очень-то похожа на убитую горем вдову. И теперь хочу загладить свою вину.

Аврора нервно отступила на шаг.

— Просто уйди, Николас. Немедленно. У тебя нет никакого права оставаться здесь.

— Вообще-то есть. Я же твой муж, неужели ты забыла? Закон позволяет мужу делить с женой постель.

— Ты не мой муж. Все считают, что я овдовела четыре месяца тому назад.

— Может, мне нужно напомнить о том, как любопытно будет твоим слугам обнаружить меня здесь? Стоит мне только крикнуть, и они все прибегут сюда.

— Ты не посмеешь. Ты не захочешь, чтобы тебя обнаружили.

Николас поднял брови, словно спрашивая, желает ли она проверить это.

Аврора не хотела сдаваться.

— А ты подумал о том, что я могу сдать тебя военным? Английские моряки будут счастливы заполучить тебя.

Он хитро взглянул на нее.

— Вряд ли ты это сделаешь. Тебе не хочется увидеть меня болтающимся на виселице.

Авроре казалось, что она сейчас лопнет от злости. Ей хотелось дать ему пощечину за то, что он пользуется ее слабостью.

Конечно, она не сможет выдать его. И не только потому, что она боялась скандала. Она действительно не хотела, чтобы Николасу причинили вред.

— Ты прекрасно знаешь, что я не предам тебя, — наконец пробормотала Аврора. — Я не желаю, чтобы твоя смерть была на моей совести.

— Я всегда знал, что ты замечательная женщина.

— А я думала, что ты джентльмен, — отрезала Аврора, рассерженная тем, что не может найти в себе силы выставить его за дверь.

— Я и есть джентльмен.

— Мне так не кажется. Джентльмен выполняет данные обещания.

— И что же это за обещания? — спросил Николас. — Те, что я дал у алтаря, клянясь любить и уважать свою жену?

— Мы договаривались только об одной ночи.

— Одной ночи оказалось недостаточно, — тихо произнес он.

— Меня это не волнует. Я не шлюха.

Николас протянул ей руку.

— Подойди, Аврора, и дай мне поцеловать тебя, пока я не повысил голос.

Она уставилась на него.

— Это же шантаж!

— Естественно.

— Ты просто ужасен!

— А ты так же красива… И даже еще красивее теперь, когда в твоих глазах больше нет грусти. Иди сюда. Я не буду требовать от тебя большего. Только один поцелуй.

Его вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего, но Аврора боялась, что если она не согласится, то Николас действительно поднимет шум.

— Один поцелуй, и ты уйдешь?

— Раз ты так хочешь.

— Клянешься?

— Безусловно.

Окаменев от волнения, Аврора неохотно повиновалась. Но когда она подошла к кровати, Николас не двигался. Вместо этого он взял ее за руку.

Глядя на Аврору, он медленно засунул ее средний палец в рот и стал сосать его. Она задрожала от внезапно нахлынувшего возбуждения и с трудом подавила стон.

— Ты ведь сказал, всего один поцелуй, — прошипела она сквозь зубы.

— Я ни за что не поверю, что тебе неприятно, — пробормотал Ник. — Твое сердце готово выпрыгнуть из груди, и я не думаю, что это от равнодушия.

— Ты можешь просто сделать то, что собирался, и уйти?

— Какая нетерпеливая, — усмехнулся Николас.

Он притянул ее к себе, уложил на кровать и лег сверху. Прошло несколько мгновений, но он не двигался.

— Ну и?.. — спросила Аврора, с трудом скрывая возбуждение.

— Тише, тише, милая. Я просто хотел напомнить тебе о том, что ты можешь потерять… О том наслаждении, которое я могу подарить тебе, — прошептал Николас, и его губы коснулись ее.

Глава 10

Николас, словно умирающий от жажды путник, жадно припал к дрожащим губам Авроры. Она была такой нежной и в то же время разжигала в его душе настоящий пожар.

Когда Аврора пошевелилась, его рука схватила ее за шелковистые волосы, а язык проник между приоткрытыми губами, медленно и глубоко входя в нее, давая понять, что он хочет сделать с ней, если только она ему позволит.

Всего через несколько секунд Аврора уже страстно прижималась к его возбужденному телу, и Николас испытал торжество. Когда она тихо застонала, он вздрогнул, чувствуя, что сейчас взорвется.

И все же он прервал поцелуй первым. Словно в агонии, Николас перекатился на спину, тяжело дыша. Он понимал, что сильно преувеличил свою выдержку.

Закрыв глаза рукой, Ник глубоко вдохнул. Он все еще хотел ее, но знал, что лучше не продолжать. Он совершил ошибку, прикоснувшись к ней.

Лежащая рядом с ним Аврора приподнялась на локте, и ее волосы золотым каскадом заструились по плечам. Она выглядела неуверенной и смотрела на него с удивлением и испугом. Николас знал, что она испытывала те же всепоглощающие чувства, что и он сам. Ту же огромную, дикую страсть. То же желание, которое все еще не давало ему покоя. То же чувство близости, которое ему прежде не доводилось испытывать ни с одной женщиной.

Да, связь между ними действительно была очень сильной.

— Ты не можешь притворяться, будто между нами ничего нет, — прошептал он охрипшим от волнения голосом.

— Это… всего лишь половое влечение.

— Четыре месяца — довольно долгий срок для мужчины, который воздерживается от связей с женщинами, но я выдерживал и дольше. И моя страсть еще не объясняет твоей реакции. Признай это. Ты хотела большего, чем один поцелуй.

Аврора поднесла руку ко все еще влажным губам, и Николас почувствовал, что еле сдерживается. Искушение заняться с ней любовью было таким сильным, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать.

Нужно уходить, пока он не сделал того, о чем потом будет жалеть, пока он не сжал Аврору в своих объятиях и не позабыл об общественном мнении и о смертельной опасности.

Отпустив ее, Николас встал и начал одеваться, чувствуя на себе ее взгляд.

— Ты действительно уходишь? — наконец произнесла Аврора.

— Я же обещал, значит, уйду.

Видно, она не поверила, когда он говорил, что просто поцелует ее. И ее явно беспокоило то, что он намерен делать дальше.

— Так как же мы поступим с нашим браком, Николас? Ты согласен с тем, что нам не стоит жить вместе?

Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы признаваться в том, что он намерен добиваться ее благосклонности.

— Пока что это кажется мне наилучшим вариантом.

Ее облегчение было очевидным. Услышав такой ответ, Аврора решила продолжать в том же духе.

— Я очень хочу, чтобы ты как можно скорее уехал из Англии домой.

— У меня здесь остались незаконченные дела, — ответил Николас.

Это не было ложью — для него было очень важно переубедить Аврору. Он начал завязывать пояс на талии, затем остановился.

— Пожалуй, я оставлю у тебя на хранение саблю и пояс — пират, разгуливающий по улицам Лондона, может привлечь ненужное внимание.

— Да уж, — проворчала Аврора, снова теряя терпение. — Тебя узнают, если ты и дальше будешь так одеваться.

Николас беззаботно улыбнулся ей, заканчивая свой туалет. Когда он завязывал тесемки плаща, Аврора продолжала неодобрительно глядеть на него.

Ник колебался. Первый раз он покидал постель женщины, не удовлетворив своих потребностей — и ее тоже. А эта женщина была его женой. Аврора со спутанными после сна волосами и влажными от поцелуев губами казалась такой прекрасной, что его сердце сжималось.

Он ничего не мог с собой поделать. Вернувшись к кровати, Ник приподнял ее лицо и страстно поцеловал.

— Николас! Ты обещал, что уйдешь! — воскликнула Аврора, отталкивая его.

— Говори тише, милая, иначе слуги услышат нас. Это был всего лишь прощальный поцелуй. Вполне возможно, пройдет несколько дней, пока мы увидимся снова.

Он взял книгу и засунул ее в карман. Подойдя к окну, Николас залез на подоконник и бросил на Аврору прощальный долгий взгляд, прежде чем скрыться из виду.

Аврора откинулась на кровати, чувствуя огромное облегчение. Ее сердце все еще бешено колотилось после поцелуя Николаса, а тело просило наслаждения, которое она не могла себе позволить.

Ее пугали чувства, которые он в ней вызывал — исступление, злость, счастье, страсть…

Ник не был человеком, к которому женщина могла оставаться равнодушной. Непредсказуемый, самоуверенный, пугающий. Человек, способный заставить женщину сгорать от страсти, от желания. Способный управлять не только ее телом, но и душой.

Аврора вздрогнула, вспомнив отрывок из дневника.

«Он требовал, чтобы я отдала ему все — и тело, и душу».

Француженка стала пленницей в буквальном смысле слова, против своей воли она полюбила сильного, могущественного, неотразимого принца.

Николас был таким же неотразимым, таким же опасным. Его прикосновения были чувственными, волшебными.

Аврора коснулась груди, вспоминая его изысканные ласки. Она не могла ему противиться. Будучи ее мужем, Николас имел право на это, и даже на большее. И все же она не могла позволить ему продолжить то, что он начал этим утром. Она ему больше не доверяла. И что еще хуже, она больше не доверяла самой себе.

Когда они поженились, Аврора думала, что Николас порядочный человек, но теперь понимала, что ему ничего не стоило обвести кого-либо вокруг пальца. Взять, к примеру, тот день, когда он подделал собственную могилу, или его появление под именем своего кузена. Или то, что этой ночью он прокрался в ее комнату и, пока она спала…

Предательское тепло разлилось по ее телу, и Аврору снова охватила злость.

У нее было множество причин злиться на Николаса. Он не только постоянно подвергал свою жизнь опасности и провоцировал скандалы, он вел себя так, словно она была его собственностью, угрозами и шантажом добиваясь своего.

Аврора была сыта по горло постоянными яростными вспышками своего отца, но в случае с Ником она была рада, когда он терял терпение. Пока он вел себя не лучшим образом, не было вероятности, что Аврора привяжется к нему.

По крайней мере, она смогла убедить его оставить попытки уговорить ее быть вместе с ним. Но Аврора понимала, что радоваться рано. Хоть он и согласился жить раздельно, она была убеждена, что еще не раз увидит Николаса Себейна.

Было очень рано, когда Николас добрался до конюшен возле дома леди Дельримпл, где содержались лошади верхушки лондонского дворянства. Мощеный двор был полон конюхов, которые чистили лошадей и надевали на них упряжь или готовили кареты.

Ник договорился встретиться здесь со своей сестрой, но ее пока что не было. Зато он увидел конюха-ирландца, который приплыл с Рейвен с Карибских островов. О'Мейли вел под уздцы черного породистого жеребца и более крупного коня, видимо, для себя. Обе лошади были оседланы для верховой езды.

Николас подошел к нему.

— Я хотел бы нанять карету на несколько недель и, возможно, еще и лошадь для верховой езды. Вы не могли бы подсказать мне, где я могу найти хозяина конюшни?

О'Мейли, огромный седой мужчина, на секунду поднял на него глаза. Очевидно, поняв, что перед ним джентльмен, он вежливо приподнял шляпу.

— В таком случае вам нужно поговорить с мистером Доббсом, сэр. Вы можете найти его в конторе вон за тем углом.

— Спасибо.

Николас замешкался, глядя на черного жеребца.

— Какое великолепное животное. Твоя хозяйка всегда знала толк в лошадях.

Ирландец резко развернулся.

— Мне кажется или передо мной привидение?

Николас улыбнулся.

— Я не призрак, О'Мейли. Просто немного похож на одного американского пирата, которого все-таки не смогли повесить.

Удивление на лице ирландца сменилось радостью.

— Ну, черт возьми…

Он замолчал, робко ухмыльнувшись.

— Прошу прощения. Просто я бы ни за что не узнал вас с темными волосами.

— Именно этого я и добивался, — ответил Николас. — Я здесь под именем своего кузена, Брендона Деверилла. Я решил, что если даже такой внимательный человек, как ты, не узнает меня, то я точно смогу обмануть всех остальных.

— А… понятно. Вполне возможно. А мисс Рейвен знает о том, что вы живы?

— Да, я встретился с ней вчера на балу у ее тети, но у нас было время только на то, чтобы перекинуться парой слов. Вскоре она должна прийти сюда, и мы сможем поговорить наедине.

Будучи умным человеком, О'Мейли понял, что нужно сделать.

— Я отведу Дьявола в стойло, если хотите. Тогда вы сможете побеседовать с мисс Рейвен, делая вид, что хотите его купить.

Николас удивленно посмотрел на жеребца, стоящего рядом и сосредоточенно что-то жующего.

— Дьявола?

— Да, он парень с характером, но всегда беспрекословно слушается мисс Рейвен. Конь принадлежит леди Авроре.

Заметив недоверчивый взгляд Ника, ирландец усмехнулся.

— Это правда. Леди предпочитает строптивых коней. И она ездит верхом лучше любой женщины, которую я когда-либо знал.

Николас был поражен, услышав такие слова от человека, который едва ли не родился в седле.

— Леди Аврора выбрала этого жеребца для мисс Рейвен, когда тетя хотела усадить ее на старую клячу, — добавил О'Мейли. — Когда мисс Рейвен первый раз села на него, он едва ли не извергал пламя от злости. Но вы же ее знаете — нет такой лошади, которую она не смогла бы усмирить. То же можно сказать и о лондонских джентльменах.

— Да, я так и понял, — усмехнулся Николас. — Спасибо за то, что приглядывал за ней, О'Мейли. Я уверен, что мистер Себейн был бы тебе благодарен.

Ирландец рассмеялся.

— Ну, вам виднее — вы ведь все-таки его кузен. Пойдемте со мной, сэр…

Он снова приподнял шляпу и повел лошадей обратно в стойло.

О'Мейли был великолепным защитником для Рейвен, подумал Ник, следуя за ирландцем. Его переживания о ней развеялись после того, как он увидел, что О'Мейли и Аврора заботятся о девушке.

Вскоре появилась запыхавшаяся от бега Рейвен. Она бросилась к Нику и сжала его в объятиях.

— Не нужно душить меня, милая, — рассмеялся он.

— В противном случае мне придется застрелить тебя, — отрезала Рейвен. — Ты вполне этого заслуживаешь, Николас. Ты даже не представляешь, как я горевала по тебе — и Аврора тоже. Я была уверена в том, что тебя убили по моей вине. Почему ты не передал нам весточку?

— Я был немножко занят, скрываясь от британских моряков, а затем готовился отплыть к тебе. И был уверен, что ты услышишь новости о моем спасении.

— Мы ничего не знали, Николас.

Ник покачал головой.

— Тебе придется называть меня мистер Деверилл, чтобы случайно не оплошать на людях. Я ведь был твоим опекуном, а мой кузен — всего лишь дальний родственник.

— Да, я постараюсь запомнить.

— Нас вообще не должны видеть вместе.

Нахмурившись, Рейвен бросила беглый взгляд через плечо. О'Мейли стоял за порогом, внимательно глядя на них обоих.

— Я отослала свою служанку домой, — озабоченно сказала Рейвен. — Она не увидит, как мы разговариваем. Но я даже не подумала, насколько все это опасно для тебя. Тебе же нельзя находиться в Англии!

— Да, существует вероятность, что кто-то меня узнает.

— Тогда почему ты здесь?

— Хотел посмотреть, как поживает моя непоседливая сестренка, — ухмыльнулся Николас.

Он оглядел ее модное платье ярко-зеленого цвета. Свежая и юная, Рейвен выглядела так, словно это не она танцевала всю ночь и встала непозволительно рано.

— Насколько я могу судить, у тебя все просто замечательно.

Она криво усмехнулась.

— Ах, Ник… то есть мистер Деверилл, я помню, как ты когда-то сказал мне, что обучить меня хорошим манерам — все равно что сделать из дикого мустанга смирную лошадку. Ну что ж, сейчас я стала довольно смирной. Конечно, во многом это заслуга Авроры.

— Неужели?

— Честно говоря, я не знаю, как бы справилась без нее. Она так много для меня сделала… Аврора просто идеально подходит на ту роль, которую ты попросил ее сыграть в моей жизни. С ее помощью я смогла предстать перед обществом, не будучи при этом съеденной заживо. Ты знаешь, если к концу лондонского сезона я не получу предложение от графа, то буду сильно удивлена.

— А ты уверена, что будешь счастлива с человеком, за которого вышла по расчету? — серьезно спросил Николас.

Рейвен взглянула на него с такой же серьезностью.

— При чем тут мое личное счастье? Мама хотела, чтобы я удачно вышла замуж за дворянина, и я не подведу ее, Николас. Что до расчетливости, то ты же знаешь, что я никогда не искала любви. Я не хочу повторить ошибку своей матери, позволив страсти разрушить свою жизнь. И кроме того, мне будет куда приятнее быть хозяйкой собственного дома, чем жить у тетушки, где мне и слова нельзя сказать. — Упрямое выражение ее лица сменилось улыбкой. — Да, Аврора оказалась прямо-таки подарком небес. И к тому же она разделяет мою любовь к лошадям. Вскоре мне нужно будет присоединиться к ней в парке — мы всегда выезжаем по утрам, чтобы поскакать наперегонки. Но хватит говорить обо мне, Николас. Расскажи, как Аврора отреагировала, узнав о твоем возвращении с того света?

— Нельзя сказать, что она так же обрадовалась, как и ты, — сухо ответил он.

— Это потому, что она пока не знает тебя достаточно хорошо.

Внезапно глаза Рейвен округлились.

— Ты что, собираешься взять ее с собой в Америку?

Николас помедлил с ответом.

— Мы еще не решили, что делать дальше. Думаю, Авроре необходимо время, чтобы справиться с потрясением, которое она испытала, увидев меня.

— Но ты все-таки собираешься уговорить ее?

— Это тоже пока под вопросом, — сказал он, не желая показаться слишком самоуверенным.

— Вы ведь состоите в законном браке, верно?

— Да. Но все намного сложнее. Мы оба не думали, что наш брак продлится долго. И я не уверен, что Аврора хочет жить со мной — думаю, она не верит, что из меня получится хороший муж, ведь она наслышана о моих похождениях и об образе жизни, который я веду.

— Да, но я помню, как ты говорил, что хочешь завести семью. И лично я считаю, что любая женщина будет счастлива с таким мужем, как ты, — добавила Рейвен.

— Ну, думаю, что ты преувеличиваешь, милая.

— Наверно.

Рейвен нахмурилась.

— Значит, тебе просто придется переубедить ее. Я не думаю, что это невозможно. Аврора довольно независимый человек, но если ты пустишь в ход свое обаяние, она не сможет устоять. Ты сумел уговорить меня простить английских родственников за то, как они обошлись с мамой, а это, согласись, было непросто.

— Посмотрим, — пожал плечами Николас.

— Надеюсь… Но я бы очень хотела, чтобы Аврора была счастлива. Уверена, она чувствует себя одинокой, сидя в своем доме. Твое присутствие здесь, по крайней мере, поможет ей развеяться. Сколько ты собираешься тут пробыть?

— Я еще не решил. Наверное, пару недель. Рано или поздно новости о моем побеге достигнут Англии и за мою поимку назначат награду, а это увеличит риск.

Лицо Рейвен стало озабоченным, но он не дал ей ничего сказать, торопливо произнеся:

— Пора выезжать на прогулку, мисс Кендрик, пока нас никто не заметил.

Рейвен неохотно кивнула.

— Где я смогу найти тебя, если мне нужно будет с тобой поговорить?

— Я хочу снять номера в отеле «Кларедон».

Она поцеловала его в щеку, а затем лукаво улыбнулась.

— Возможно, как-нибудь утром мы еще встретимся в парке, мистер Деверилл.

Николас улыбнулся, глядя, как она удаляется. Но оставшись один, он снова погрустнел. Рейвен, как всегда, сразу спросила о самом главном — собираются ли они с Авророй жить одной семьей.

В какой-то момент он засомневался, стоит ли добиваться расположения Авроры. Он хотел ее, на этот счет у него уже не осталось ни малейших сомнений. Целуя ее этим утром, он испытывал такое же желание, как и четыре месяца назад, когда она, такая невинная и привлекательная, первый раз легла с ним в постель. Та страсть, которую он чувствовал к ней, не уменьшилась, а может, даже стала сильнее.

Но те чувства, которые он испытывал к ней, не были просто сексуальным влечением. Они были похожи на угли костра, ожидающие, когда малейший порыв ветра раздует их в неукротимый пожар. И хоть Аврора пыталась сопротивляться ему, Николас знал, что она ощущает то же самое.

Ему стало жарко при одной лишь мысли о ее теле.

Ник пригладил волосы, вспоминая, какое нечеловеческое усилие ему пришлось сделать над собой, чтобы уйти от нее. Он не мог доверять себе, зная, что в любой момент его самообладание может разбиться вдребезги о ее чувственность и он займется с Авророй любовью независимо от того, будет она сопротивляться или нет. Ну что ж, это довольно хорошее начало для создания семьи.

А если они все-таки расторгнут свой брак, то Николасу придется обуздать себя. Он не мог переспать с Авророй, зная, что они все равно расстанутся. Если его случайно застанут в ее постели или, что еще хуже, Аврора забеременеет от него, скандала не избежать. А он совсем не хотел портить жизнь ни Авроре, ни своей сестре.

Николас нахмурился. Может, его попытки наладить отношения с Авророй — чистое безумие? Аврора не хотела быть его женой. К тому же она освободила его от ответственности за ее судьбу. Он не чувствовал себя виноватым в том, что оставляет ее, но совесть тем не менее мучила его.

И он не понимал, почему Аврора сопротивлялась. В их первую брачную ночь она с готовностью отдалась ему. Правда, с того времени она сильно изменилась, превратившись из невинной девушки в сильную, уверенную в себе женщину, которая готова пойти на все, чтобы не позволить чувствам взять над собой верх.

Правда, подумал Николас, она ведь страдала в прошлом. Аврора потеряла мужчину, которого любила, и это оставило глубокий след в ее душе. Ник испытывал муки ревности каждый раз, когда Аврора упоминала своего бывшего жениха, хоть и не был собственником. Но ее жених давно умер. Нужно отнестись с пониманием к этой трагедии.

И кроме того… Николас считал, что сможет заставить Аврору забыть Жоффрея, если приложит достаточно усилий. И к тому же Нику еще никогда не приходилось встречать женщину, которая смогла бы устоять перед его чарами. Он сможет переубедить Аврору, если захочет.

Осталось решить, действительно ли он хочет этого.

Может, глупо волочиться за женщиной, которая ясно дала понять, что не желает быть его женой? Ему вообще нельзя оставаться в Англии. Но все же спокойная жизнь была не для него. Николас любил риск, предпочитал опасность, потому что она заставляла его ценить жизнь. Схватка с судьбой захватывала его целиком.

Покорение Авроры может стать самым замечательным событием в его жизни.

Николас знал, что за ее холодной элегантностью скрывается страстная натура. Он понимал, что нужно доверять инстинктам, ведь они не раз спасали его от верной гибели. А сейчас все его инстинкты дружно уверяли его, что Аврора стоит потраченных на нее усилий.

К тому же это его долг. Он обещал отцу, что заведет семью.

Николас медленно кивнул. Он не откажется от своего плана завоевать Аврору и останется в Англии столько, сколько понадобится, чтобы убедить ее, что он ее судьба.

Приняв это важное решение, Николас направился к выходу из конюшни. Почувствовав, как что-то упирается ему в бедро, он сунул руку в карман и достал книгу, которую дала ему Аврора.

Николас с любопытством взглянул на украшенную драгоценностями обложку.

«Страсть сердца».

Он хитро ухмыльнулся. Сложно было представить, как его благовоспитанная жена читает эротическую литературу, но, видимо, он знал ее не очень хорошо. Следует изучить Аврору лучше.

А пока что ему нужно найти владельца конюшен, чтобы нанять карету и лошадей на время своего пребывания в Лондоне.

Глава 11

Аврора была на седьмом небе от счастья, мчась верхом на лошади и видя, как под ней мелькает земля. Она склонилась к шее серого жеребца, стараясь обогнать Рейвен.

Ветер сдул с лица Авроры траурную вуаль, глаза слезились, но она была не намерена сдаваться. Когда они наконец достигли конца песчаного пляжа, ее Кронос обогнал Дьявола Рейвен.

Аврора остановилась, весело смеясь, и Рейвен последовала ее примеру.

— Это было замечательно! — задыхаясь, воскликнула девушка. — Я была уверена, что на этот раз выиграю.

Когда они повернули назад, Кронос все еще пританцовывал от возбуждения, словно хвастаясь своей победой, а Дьявол раздраженно мотал головой, желая повторить состязание.

Шепотом похвалив Кроноса, Аврора похлопала его по серебристо-серой шее.

— Он сегодня в ударе.

— Наверно, этим можно объяснить мое поражение. Но, пожалуй, стоит все-таки признать, что ты просто лучше держишься в седле.

— Ну, я бы не сдавалась так быстро, — с улыбкой сказала Аврора. — Еще чуть-чуть, и ты обогнала бы меня.

— А я и не собираюсь сдаваться, — усмехнулась Рейвен. — Когда-нибудь ты потерпишь поражение.

— Может, и так.

Теперь они ехали гораздо медленнее, свернув на песчаную улочку под названием Роттен-роу. Аврора полностью разделяла радость своей лошади. Она любила скачки, которые дарили ей чувство свободы, желание одолеть сильного соперника. В такие моменты она словно сливалась с лошадью в единое целое, и они чувствовали и двигались как одно существо.

Раннее утро в Гайд-парке, когда почти никто не выезжает на прогулку, было любимым временем Авроры. Сейчас в парке можно было встретить только тех, кто серьезно увлекался верховой ездой — время, когда щеголи из высшего света и их дамы выезжали на прогулку в дорогих каретах, еще не наступило.

Над озером Серпантин висел густой туман, оседающий на траве и растущих неподалеку деревьях. Вскоре парк заполнят нянечки с детьми и мальчишки, выгуливающие собак, но пока что Авроре и Рейвен лишь изредка встречались другие всадники.

Не успела Аврора подумать об этом, как вдалеке замаячила знакомая фигура в голубом пальто. Даже на таком расстоянии Аврора узнала его и невольно выпрямилась в седле. Ее сердце учащенно забилось. Прошло уже два дня с тех пор, как Николас покинул ее спальню. Два дня она волновалась о нем и размышляла о том, как поступить. Аврора злилась оттого, что он не давал о себе знать, и еще больше злилась на себя за то, что постоянно о нем думала.

Подъехав к ним, Николас остановился и вежливо поклонился. Он выглядел просто великолепно в идеально подогнанном по фигуре голубом пальто, темно-желтых бриджах и начищенных до блеска сапогах. По его лицу было видно, что ситуация кажется ему забавной.

— Доброе утро, леди. Могу я выразить свой восторг по поводу ваших скачек?

Аврора почувствовала, как ее лицо заливает краска. Ей было стыдно оттого, что кто-то увидел, как она скачет, словно мальчишка, но еще больше она стыдилась из-за того, что этим «кем-то» оказался Николас. Она не только дала ему повод думать, что она не может научить его сестру изысканным манерам, но и вела себя с беспечностью, за которую недавно бранила его самого.

Рейвен же об этом не задумывалась.

— Это было прекрасно, да? У Авроры самые лучшие лошади, и она просто чудо, ведь она позволяет мне ездить на них.

— Просто чудо, это ты верно заметила, — согласился с сестрой Николас, глядя на Аврору.

Когда его взгляд скользнул по ее фигуре в амазонке сливового цвета, Аврора покраснела еще больше. Она была рада, что в этот момент подъехали конюхи.

Ирландец даже виду не подал, что знает Ника, но Рейвен тут же выболтала, что они уже встречались, и предложила обсудить, как лучше убедить всех, что Николас — это Брендон.

Вместе они продолжили прогулку вниз по Роттен-роу. Оба конюха держались немного позади. В соответствии с планом Рейвен спросила «мистера Деверилла», нравится ли ему в Лондоне. И он тут же рассказал им веселую, только что выдуманную историю о том, как в его комнату доставили чужой багаж и ему пришлось жаловаться хозяину отеля на то, что одежда абсолютно не подходит ему по размеру.

Аврора с завистью слушала, как легко и непринужденно разговаривают Николас и Рейвен, ведь сама она не могла заставить себя вымолвить ни слова.

В это время внимание Рейвен привлекли две девушки, ведущие своих лошадей по узкой тропинке.

— Это Сара и Джейн, — сказала она. — Прости, Аврора, но мне нужно поговорить с ними.

Она бросила на Николаса заговорщический взгляд.

— Была рада пообщаться с вами, мистер Деверилл.

Николас вежливо приподнял шляпу.

— И я, мисс Кендрик.

Рейвен поскакала прочь, и О'Мейли последовал за ней, словно тень. Аврора не успела придумать ничего, чтобы задержать ее — не было ничего необычного в том, что Рейвен хотела поговорить с подругами. Аврора осталась наедине с Николасом. Обернувшись, она поняла, что ее конюх был далеко позади.

— Моя сестра предоставила нам возможность поговорить с глазу на глаз, — сказал Николас, словно читая ее мысли.

— Не понимаю, зачем это нужно.

— Не понимаешь? Рейвен считает очень романтичным то, что на пути наших отношений появились препятствия, и хочет помочь исправить ситуацию.

— Рейвен вовсе не романтическая натура.

— Я бы так не сказал. В любом случае, она переживает из-за того, что ты так одинока. Она думает, что нам лучше жить вместе.

— Я вижу, мне нужно серьезно поговорить с ней, — пробормотала Аврора.

— Мне тоже нужно поговорить с ней о ее поведении. Представь себе мое удивление, когда я увидел вас, скачущих, словно парочка индейцев по прерии.

Он неодобрительно покачал головой, но в его голосе слышался смех.

— Я ожидал подобного от Рейвен, но ты, дорогая…

— Не нужно винить Рейвен, — нехотя проговорила Аврора. — Это я виновата. Я предложила ей состязаться.

— Ты?

Ник удивленно поднял брови.

— Хочешь сказать, что ты подаешь моей сестре дурной пример, вместо того чтобы учить ее правилам приличия?

— Я знаю, что мне не нужно было делать этого, но кони хорошо отдохнули и вокруг никого не было… И кроме того, лошадям нужно тренироваться.

Николас с интересом разглядывал ее.

— По-моему, я нашел в тебе скрытый порок.

Верховая езда была ее страстью и грехом. Лошади позволяли ей почувствовать себя свободной, забыть о правилах приличия и строгих рамках, в которые ее, как вдову, загоняло общество.

— Женщине, которая носит траур, и так очень мало позволено, — начала защищаться Аврора.

— Значит, отправляясь в парк, ты позволяешь себе немного расслабиться?

— Это не так уж плохо!

— А я и не говорю, что это плохо. После скачки твои щеки разрумянились, глаза блестят… Ты очень соблазнительна.

Его взгляд скользнул по ее телу, голос стал глухим и чувственным.

— Ты выглядишь так, словно только что встала с постели после ночи, проведенной со мной.

Аврора покраснела, не зная, что ответить.

— Это лишний раз подтверждает то, в чем я и так не сомневался.

— И что же?

— То, что, несмотря на свою сдержанность, ты страстная женщина.

Ее поразило то, как откровенно он говорит об интимных вещах, но она не могла отвести от него взгляд.

— Твои глаза такого необычного ярко-голубого цвета…

Не понимая, как он может сейчас видеть ее глаза, Аврора поднесла руку к траурной вуали, покрывавшей лицо, и поняла, что ее сдуло ветром. Она раздраженно опустила вуаль, скрыв лицо от его взгляда.

— Как жестоко не позволять мне любоваться тобой, — со смехом заметил Николас. — Мне приятно смотреть на тебя.

— Чем ты занимался эти два дня? — спросила Аврора, пытаясь сменить тему.

— Так, значит, ты скучала по мне?

Аврора недовольно взглянула на него и тут же вспомнила, что он не может видеть ее лица.

— Я просто боялась, что ты опять ввяжешься в какую-нибудь историю.

Он усмехнулся.

— Что заставляет тебя думать обо мне так плохо?

— Что?

Аврора чувствовала, что от его обаяния ее холодность начинает таять, и ей это не нравилось.

— Я хотел раздобыть рекомендательное письмо, но из-за того, что Вайклиффа сейчас нет в городе, мне приходится нелегко. Твои соотечественники смотрят свысока на нас, американцев, даже если мы лоялисты.

— Может, они относились бы к тебе немного лучше, если бы ты действительно был лоялистом.

— Или если бы в моих жилах было больше дворянской крови. Думаю, мне нужно найти кого-то, кто сможет представить меня в высшем свете. Пожалуй, мне придется воспользоваться твоей добротой и попросить тебя сделать это.

Аврору бесила его беспечность.

— Насколько я понимаю, ты абсолютно не боишься быть узнанным.

— Я не собираюсь подвергать себя лишнему риску, но и отсиживаться в кустах тоже не буду.

— Не понимаю, почему бы тебе просто не уехать обратно в Америку.

— Потому что я не хочу бросать свою милую жену.

Испугавшись, что ее конюх может услышать слова Николаса, Аврора оглянулась и с облегчением увидела, что слуга по-прежнему держится достаточно далеко от них.

— Николас, не обязательно кричать о наших отношениях на весь парк!

— По-моему, это ты, а не я, ведешь себя на людях недопустимо.

— Я?

— Ты хочешь сказать, что я неправ? — насмешливо переспросил он.

Аврора пожалела, что ее воспитание не позволяет надрать ему уши. К тому же она вообще терпеть не могла причинять кому-то боль. Поэтому ей пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Глубоко вздохнув, она пообещала себе, что не будет поддаваться на его провокации.

Но это было нелегко — казалось, Николас намеренно пытался вывести ее из себя.

— Кстати, вон один из твоих знакомых, — сказал он.

Взглянув туда, куда он указывал, Аврора увидела, что верхом на коне к ним приближается не кто иной, как граф Клейн. Она растерялась, не зная, что делать.

— Боже, Николас, это же Клейн. Он ведь и твой знакомый! Он рассказывал мне, что когда-то ты был членом Адской лиги.

— Да, некоторое время, пока гостил тут три года тому назад. И что с того?

— Он ведь узнает тебя. Тебе нужно срочно скрыться.

— Я ведь уже говорил, что не собираюсь прятаться.

— Ты же не хочешь встретиться с ним?

— Я твой кузен по мужу, Брендон Деверилл. Все будет в порядке. Улыбайся, дорогая, делай вид, будто тебе приятна моя компания.

Аврора поняла, что спорить бесполезно, ведь Клейн был уже рядом, чарующе улыбаясь ей.

— Мои приветствия самой очаровательной вдове Лондона, — сказал он, поклонившись. — И самой лучшей наезднице. Какое прекрасное сочетание.

— Граф, — вежливо кивнула Аврора.

— Думаю, мне не нужно спрашивать о результате сегодняшней скачки, ведь вы всегда выигрываете.

Аврора не смотрела на Николаса, стараясь обойти эту тему.

— Моим лошадям нужно тренироваться.

— Думаю, вам необходим более сильный соперник, чем Рейвен. Я был бы рад когда-нибудь посостязаться с вами.

Авроре было не по себе от его двусмысленных намеков. Ей хотелось провалиться под землю. Клейн явно флиртовал с ней.

— Спасибо, но меня вполне устраивает компания моей подопечной.

Она надеялась, что Клейн поедет дальше, но он обратил внимание на Николаса.

— Мы знакомы? Вы очень похожи на одного человека, покойного мужа этой леди.

Аврора боялась пошевелиться, но Николас был спокоен.

— Это неудивительно, ведь он был моим кузеном. Брендон Деверилл, к вашим услугам, сэр.

— Поразительное сходство.

— Да, мне говорили.

Авроре не нравилось то, как внимательно Клейн изучал Николаса. Но граф лишь кивнул и выразил свои соболезнования.

— Ник был отличным человеком. Я испытал сожаление, когда узнал о его смерти. За время его короткого визита в Лондон я успел привязаться к нему. Вы американец, мистер Деверилл?

— По рождению да. Но из-за того, что мои политические убеждения не совпадают с мнением моего государства, я решил, что будет разумнее перебраться в Англию на время, пока длится война.

— Некоторые могут не очень хорошо отнестись к вам, ведь ваш родственник был повешен как пират.

— Думаю, лорд Вайклифф поручится за меня, если у вас возникнут сомнения насчет моей честности.

— У меня нет сомнений, — усмехнулся Клейн. — Сам я далек от политики. Но если вам понадобится еще чья-либо поддержка, вы всегда можете положиться на меня — я помогу вам в память о Нике.

Ответ Николаса был гораздо холоднее, чем ожидала Аврора.

— Спасибо, ваша светлость, я запомню это.

Клейн повернулся к Авроре и улыбнулся.

— Ну что ж, не буду вам мешать. Но пожалуйста, не забывайте о моем предложении. Если однажды утром вам захочется размяться, я буду рад помочь.

Аврора пробормотала что-то в ответ и, когда Клейн оставил их, почувствовала себя так, словно гора свалилась с ее плеч.

Они продолжили прогулку. Аврора кипела от ярости из-за того, что Николас с таким спокойствием рисковал собственной жизнью, но заставила себя молчать, пока они не отъехали достаточно далеко от графа.

— Как это понимать? Ты же только что фактически сунул голову в петлю! — сказала она резче, чем хотела, беспокоясь из-за него.

— Это называется «обеспечить себе прикрытие». Клейн знает меня лучше, чем остальные. Если он не узнал меня, тогда другие тем более поверят моим словам.

— А я думаю, что это называется безрассудством! Ты смотрел ему в глаза и спокойно врал.

— А что, мне нужно было сказать ему правду?

Аврора умолкла.

— Он так заботлив по отношению к тебе. Может, стоит напомнить, что ты не вдова и никогда ею не была?

Она была слишком сердита, чтобы понять, что он уже не шутит.

— Мне не нужно напоминать об этом.

— А мне показалось, что нужно. Клейн слывет отъявленным повесой, и он считает тебя легкой добычей.

— Не нужно мной командовать, Николас. Я вышла замуж за тебя, потому что не желала жить с мужем, который руководил бы мной, как марионеткой. Ты сейчас так похож на Хелфорда и на моего отца.

Взгляд Николаса смягчился.

— Я не хотел злить тебя, Аврора.

— Нет? А мне показалось, что очень хотел.

— Что странного в том, что мужчина оберегает свою жену от других?

— Ты что, ревнуешь?

— Может, и ревную. В любом случае я бы посоветовал тебе держаться подальше от Клейна.

— Я хочу сама выбирать себе друзей, Николас.

Он резко остановил лошадь.

— Тогда я сам поговорю с Клейном.

Аврора удивленно посмотрела на него.

— О чем?

— Скажу ему, чтобы не лез к моей жене.

Аврора испуганно уставилась на него. Она совсем забыла о том, что Николас Себейн был опасным человеком, хотя и говорил, что никого не убивал. Он что, собирается угрожать Клейну? Сделав его своим врагом, Николас подвергнет свою жизнь смертельной опасности. Его поймают и казнят…

— Не причиняй ему вреда, Николас.

— Твоя забота так трогательна, — холодно ответил он.

Вежливо поклонившись, он повернул лошадь и поехал прочь, оставив Аврору одну. Все, что она могла сделать, это смотреть ему вслед и тихо проклинать все на свете.

Аврора задержалась в парке дольше обычного, с нетерпением ожидая возвращения Николаса, но так и не нашла ни его, ни Клейна. Когда она наконец решила вернуться домой, то поняла, что не может успокоиться. Она нервно расхаживала по комнате.

Каково же было ее удивление, когда в полдень ее дворецкий принес ей записку, в которой говорилось, что мистер Деверилл с радостью принимает ее приглашение на чай.

Чувствуя одновременно облегчение и тревогу, Аврора спустилась вниз, чтобы встретить Николаса. Она застала его в гостиной. Он рассматривал коллекцию миниатюр на столике у стены.

Когда Аврора вошла, он поднял на нее глаза, заставив ее вздрогнуть.

— Здравствуй, кузина, — тепло сказал Николас. — Как мило с твоей стороны пригласить меня на чай.

Она поняла, что его слова были предназначены для слуги, и заставила себя улыбнуться. Все считают его двоюродным братом ее мужа. Нет ничего странного в том, чтобы пригласить его в гости. И все же Аврора чувствовала себя неловко.

— О, мистер Деверилл, я совсем забыла сообщить слугам о вашем визите.

Аврора повернулась к дворецкому, который стоял в дверях, ожидая ее указаний.

— Денби, пожалуйста, распорядись, чтобы нам принесли чай.

— Как пожелаете, миледи.

Когда они наконец остались одни, Аврора уже не скрывала своего раздражения.

— Мы ведь договорились, что не будем встречаться наедине, — тихо сказала она, чтобы не услышали слуги.

— Я такого не припоминаю, дорогая.

Прежде чем Аврора успела произнести что-то в ответ, он взял в руки один из портретов. На нем был изображен молодой мужчина с вьющимися темно-золотыми волосами и голубыми глазами.

— Это твой покойный жених?

Подойдя к Николасу, Аврора забрала у него портрет и аккуратно поставила на место.

— Да, это Жоффрей, лорд Марч, — сказала она, нежно погладив миниатюру.

— Теперь я понимаю, почему напомнил тебе его.

Аврора удивленно взглянула на него и поняла, что Николас пристально смотрит на нее.

— Когда мы впервые встретились, ты сказала, что я напоминаю тебе дорогого для тебя человека. Теперь я вижу, что между нами действительно есть некоторое сходство.

Аврора совсем забыла о том, что когда-то говорила такое. Сейчас она понимала, что эти двое были так же похожи друг на друга, как ночь и день — один был полон энергии и жизни, другой спокоен и задумчив.

— Я ошибалась. Вы абсолютно разные. А теперь, когда ты изменил цвет волос, то и подавно.

— И ты до сих пор любишь его?

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Николас.

Ей было больно вспоминать о Жоффрее, и она сердито взглянула на Николаса.

— Может, все-таки объяснишь, что ты здесь делаешь? Мы оба знаем, что нам лучше встречаться как можно реже.

Некоторое время Ник молча смотрел на нее.

— Возможно. Но я подумал, что компания тебе не помешает. Ты сама говорила, что не можешь часто выходить из дому, потому что должна соблюдать траур. А раз я являюсь причиной этому, по-моему, будет правильно, если я постараюсь немного скрасить твое одиночество.

— Я ведь уже говорила, что освобождаю тебя от всех обязательств, касающихся меня.

— Я не уверен, что хочу быть свободным от обязательств. Я же давал клятву заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас.

— Николас… Я думала, что мы уже все обсудили. И если ты забыл, то я напомню тебе, что смерть уже разлучила нас. Ты умер и был похоронен на Сент-Китсе.

Ее губы искривились в горькой усмешке.

— Ах, ну да, я забыла, ты ведь тогда просто ломал комедию, как, впрочем, и сейчас.

Николас улыбнулся, но ничего не ответил, внимательно глядя на нее.

— Что? — возмущенно спросила Аврора. — Почему ты так на меня смотришь?

— Пытаюсь понять, нравится ли мне твоя резкость.

Аврора глубоко вздохнула. Она действительно снова вышла из себя, хоть совсем недавно решила вести себя с ним спокойно и не обращать внимания на его выходки. В последнее время она сама себя не узнавала. Всю жизнь Аврора гордилась тем, что умеет держать свои чувства под контролем. Но Николас Себейн был совсем не похож на тех людей, с которыми ей приходилось сталкиваться. Он ведь уже согласился забыть о том, что они женаты. Так почему он ведет себя как ее муж, пытаясь ее контролировать? Может, он передумал?

Николас смотрел на нее, чарующе улыбаясь. Он умело пользовался своим обаянием и прекрасно знал, когда нужно его применить. Аврора тоже об этом знала и проклинала себя за то, что не может противостоять ему.

— Думаю, ты ведешь себя не очень гостеприимно, моя милая сварливая Аврора. Разве ты не предложишь мне сесть?

Аврора раздраженно закатила глаза, но сумела ответить ему спокойным тоном:

— Конечно, мистер Деверилл. Не хотите ли присесть?

— Ах, как мило с твоей стороны. Если бы ты при этом не смотрела на меня так, словно хочешь убить, то я бы даже мог поверить, что ты действительно рада меня видеть.

Стараясь сохранять спокойствие, Аврора подождала, пока он усядется на диванчик, и уселась напротив него на стуле.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной? — спросила она, скрестив руки на груди.

Николас молча смотрел на нее. Через какое-то время его взгляд опустился на ее грудь. Аврора почувствовала, как в ней нарастает возбуждение, которое она была не в силах контролировать, а соски проступают сквозь ткань платья.

— Я заставляю тебя нервничать, Аврора? — понимающе спросил он.

— Да, — выпалила она. — То, как ты смотришь на меня, отвратительно.

— И как же я смотрю на тебя?

— Будто раздеваешь меня взглядом. Мне это очень неприятно.

Он лукаво усмехнулся.

— Это хорошо. Мне не хочется, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя спокойно.

Аврора покачала головой, не зная, как себя с ним вести.

— По-моему, ты действительно заслуживаешь того, чтобы тебя арестовали — тогда, по крайней мере, ты не окажешься в центре скандала и не доведешь меня до безумия.

— Разве ты была бы рада, если бы меня поймали? Клейн говорил, что ты была вне себя от горя после моей предполагаемой смерти.

При упоминании о Клейне ее тревога опять возросла.

— Только не говори мне, что ты все ему рассказал!

— Боюсь, что я вынужден тебя разочаровать. Я решил, что лучше открыть ему правду, и выложил все о своем пленении и бегстве.

— И как он отреагировал? — взволнованно спросила Аврора.

— Как только я поклялся ему в том, что не замышляю никакого заговора против Англии, Клейн сказал, что готов помогать мне во всем. Я сказал ему, что приехал только затем, чтобы повидать свою жену, и это, между прочим, является чистейшей правдой.

Аврора устало покачала головой.

— И как ты только додумался пойти на такой риск!

— Вообще-то это был продуманный риск. Клейн и сам всегда говорил, что любит авантюры, к тому же он убежден, что нельзя предавать друзей, а меня он считает своим другом. И кстати, он очень привязан к тебе. Я бы сказал, даже слишком. Он намекнул на то, что хотел соблазнить тебя.

Аврора заметила, как, говоря эти слова, Николас внимательно вглядывается в ее лицо.

— Я не делала ничего, что заставило бы лорда Клейна думать, будто я хочу этого.

— Он тоже так сказал. Когда я предупредил его, чтобы он держался подальше от моей жены, он ответил, что все равно ничего бы от тебя не добился, потому что ты безумно влюблена в своего мужа.

Авроре хотелось провалиться сквозь землю.

— Мне нужно было придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить нашу скоропалительную свадьбу, и я решила, что будет лучше, если люди поверят, будто я полюбила тебя с первого взгляда.

Николас очаровательно усмехнулся.

— Мне такой вариант по душе.

— И ты, и я знаем правду. Наш брак не строился на любви — и не должен был продлиться дольше одной ночи.

Николас пропустил ее слова мимо ушей.

— Может, ты и не флиртовала с Клейном, но красивая вдова всегда значится первой в списке таких мужчин, как он. Твоя холодность лишь еще больше привлекает его. Для Клейна главное — это преследование, а не победа.

Аврора с любопытством слушала его. Она подозревала, что хотя Николас и не такой развратник, как граф, но все же понимает, что движет Клейном.

— Такое впечатление, что ты знаешь об этом из личного опыта. Так вот почему ты преследуешь меня. Потому что я не хочу быть твоей женой и ты намерен добиться своего.

Николас склонил голову набок, глядя на нее.

— Думаю, да. Но лишь отчасти. Возможно, тебе это покажется странным, но я волнуюсь за тебя.

— Волнуешься за меня?

— Да. Мне грустно смотреть, насколько ограниченна твоя жизнь из-за вынужденного траура. Тебе приходится сидеть взаперти. Это же не Индия, в конце концов, где вдовы сжигают себя на костре вместе с останками своих мужей.

В этот момент дворецкий принес чай. Аврора вскочила от неожиданности, сообразив, что он мог услышать часть их разговора. Решив быть более сдержанной, она не произнесла ни слова, пока Денби не вышел.

Предложив Николасу пшеничные лепешки и джем, Аврора нерешительно остановилась. Этот человек был ее мужем, он был ей ближе, чем кто бы то ни было. А она даже не знала, какой чай он любит.

— Тебе добавить молока или сахара?

— Сахара, если можно, а молока не надо. Я понимаю, как муж и жена мы слишком мало знаем друг о друге. Возможно, пора это исправить, — сказал Николас, словно прочитав ее мысли.

— Не думаю, что нам это необходимо.

Николас наблюдал, как Аврора разливает чай из серебряного чайника в фарфоровые чашки. Она делала это с той же грациозностью, как и все остальное. Идеальная леди, ставшая такой благодаря особому, утонченному воспитанию. И как большинство женщин ее круга, она следовала правилам, которые навязывало ей английское общество.

И все же Аврора не переставала удивлять его. Она была так непохожа на других дворянок — худых, бледных, эгоистичных и упрямых, — хотя благодаря своей красоте и происхождению должна была стать такой же, как они. Николас находил в ней все новые и новые стороны, неизвестные ему прежде черты ее характера, и это интриговало его. Этим утром он был очарован, увидев ее совсем другой. Мчась на лошади, она казалась такой живой, такой свободной. Ему уже доводилось видеть, как маска спокойствия спадает с ее лица, открывая его взгляду страстную, чувственную женщину. Женщину, которую Николас хотел вновь увидеть, освободить от сковывающих ее норм приличия и запретов. Аврора была слишком молодой, чтобы заживо хоронить себя.

Конечно, это будет нелегко. Она всеми силами сопротивлялась, боясь признать, что ей действительно хорошо с ним. Даже сейчас, когда она подавала ему чашку с чаем и их пальцы соприкоснулись, Аврора отдернула руку, словно обожглась. Она избегала его взгляда.

Николас почувствовал, что его решимость становится сильнее. Ей нужно помочь, хоть сама она этого и не понимает.

— Так ты хочешь прожить всю свою жизнь, прячась за траурной вуалью?

Ее голубые глаза наконец встретились с его глазами.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты живешь, как в тюрьме. Возможно, ты не сама ее создала, но ты ведешь себя так, как того требует общество, не смея ни на шаг отступить от норм морали и традиций.

— И что плохого в том, чтобы следовать традициям?

— Они делают из тебя старуху раньше времени.

Аврора нахмурилась.

— Я не ты, Николас. Я хочу тихой, спокойной жизни.

— Я так не думаю. Почему тогда ты пришла мне на выручку и вышла замуж за незнакомца?

— Так сложились обстоятельства. А сейчас меня полностью устраивает мое существование.

— Серьезно?

— Да. Меня устраивает моя жизнь, несмотря на временные ограничения. Мой дом, может, и меньше, чем у моего отца, но он тем не менее требует ухода. Я часто пишу письма. Ко мне постоянно заходят в гости мои друзья. Я много читаю. Каждый день езжу верхом…

— А, ну да, это же твой тайный грех. А какие еще тайные желания ты имеешь, Аврора?

Она пропустила его намек мимо ушей.

— У меня есть то, о чем я всегда мечтала — независимость.

— Не думаю, что это можно назвать независимостью. Ты живешь в постоянном страхе, что кто-то подумает о тебе плохо. Ты не можешь выйти в свет, не закрыв лицо траурной вуалью, а после заката тебе вообще нельзя покидать дом. Признай, ты ведь чувствуешь себя здесь, как в клетке.

— Возможно, но я не хочу становиться посмешищем. То, что позволено мужчине, не разрешено женщине, тем более если она вдова.

Николас решительно посмотрел ей в глаза.

— Либо ты пытаешься обмануть себя, либо сама не знаешь, чего лишаешься на самом деле. Думаю, в тебе живут две женщины. Одна боготворит общественные правила и устои, слепо следуя им, а другая мчится по парку на лошади, обгоняя ветер, и страстно отдается незнакомцу.

По выражению ее лица он видел, что задел ее чувствительное место.

— Я думаю, что в глубине души тебе хочется сбежать из этой тюрьмы, обрести свободу, но ты боишься сделать первый шаг.

Аврора ничего ему не ответила, и тогда Николас вытащил из кармана книгу и положил перед ней на стол. Аврора, словно зачарованная, уставилась на нее.

— Я все время думал о тебе, читая эту книгу. Ты так похожа на женщину, написавшую ее.

— Не вижу никакого сходства, — отрезала Аврора, смутившись при этой мысли. — Мы же совсем разные. Она была француженкой, которую пленили корсары и продали в гарем. У нее не было выбора, кроме как стать наложницей и делать то, на что не согласилась бы ни одна уважающая себя леди.

— Она ничего не знала об интимной жизни, пока не встретила мужчину, способного зажечь в ней огонь страсти.

— Да. И… она стала пленницей собственных желаний.

Николас внимательно посмотрел на Аврору, прищурив глаза.

— А тебе никогда не хотелось самой испытать подобные чувства? Узнать, что это такое — сильно любить кого-то?

Ее губы приоткрылись, но она не издала ни звука. Николас понял, что он близок к истине.

— Мне это было интересно, — признался он. — Мой отец пытался объяснить то, что он чувствовал к матери Рейвен. Он сказал, что если я прочту книгу, то все пойму.

Аврора опустила глаза, и на ее светлой коже проступил румянец.

— Это захватывающая история, — сказала она. — Но их любовь была обречена. Француженка подарила сердце своему господину, и это сломало ее судьбу.

— Но она никогда не жалела о том, что полюбила его.

— Я вынесла из этой книги абсолютно другой урок. Глупо отдаваться мужчине не только телом, но и душой, — ответила Аврора, но в ее голосе слышалась неуверенность.

— Мой отец говорил, что лучше познать недолгую страсть, чем не знать ее вообще.

Аврора колебалась.

— И посмотри, к чему это привело. Он всю жизнь мечтал о женщине, с которой не мог быть вместе.

Она покачала головой. Николасу казалось, что она пытается убедить не только его, но и себя.

— Лучше не отдавать никому своего сердца, чтобы его не разбили вдребезги.

Ник взглянул на ее прекрасные, упрямо сжатые губы. Как бы ему хотелось коснуться их, заставить ее забыть о своем упрямстве и отдаться ему…

Он нервно вздохнул, представляя себе, как бы он насладился ее телом.

— И все же мне кажется, что ты похожа на героиню этой книги, Аврора. В вас обеих есть скрытый огонь, только нужно его разжечь.

Дрожащей рукой она поставила чашку на стол.

— Извини, но ты ошибаешься.

Николас продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— Что тебя так пугает? Что в те редкие минуты, когда ты позволяешь страсти овладеть тобой, ты забываешь обо всем остальном? Или может, ты боишься, что это разобьет стену, которой ты отгородилась от окружающего тебя мира?

Аврора вскочила со стула.

— Мне кажется, что тебе пора идти, Николас.

Поколебавшись, он поставил чашку на стол и поднялся. Когда он подошел к ней, Аврора не отступила. Видимо, она решила сделать все возможное, чтобы скрыть от него свои чувства.

Николас взял ее за руку и поцеловал в запястье. Аврора стояла, не шевелясь, но ее щеки горели, выдавая внутреннюю борьбу. А глаза были полны чувств, которые она так долго сдерживала.

Николас видел это. Она хотела испытать страсть, хотела жить полной жизнью. Но для этого ее нужно было освободить от комплексов и страхов, и он был единственным, кто мог это сделать. Но не сейчас. Сражение только началось, и он не собирался его проигрывать.

— Поверь мне, мой ангел, я не ошибаюсь, — тихо сказал Ник. — Я знаю, что кроется под этой маской. И собираюсь снять ее раз и навсегда.

Слегка склонив голову, он развернулся и вышел.

Аврора стояла как вкопанная, глядя ему вслед. Когда он наконец ушел, она нервно вздохнула. Ее сердце до сих пор неистово билось после его поцелуя.

Как простое прикосновение могло так быстро вывести ее из равновесия? Заставить ее забыть о своих намерениях и делать то, чего хочет он? Почему она всегда так реагирует на него? Чувствует то, о чем хочет забыть? На этот раз его вопросы взволновали Аврору не меньше, чем его присутствие.

Она устало опустилась на стул. Может, Николас прав? Может, она действительно похожа на француженку из книги и в глубине души хочет большего, чем тихая жизнь одинокой вдовы?

С тех пор как Аврора познакомилась с Николасом Себейном, она в самом деле изменилась. Она испытывала чувства, которые прежде были ей незнакомы. Аврора отчаянно пыталась заглушить в себе привязанность к нему, но та только усиливалась, вместе с тайными, запретными желаниями, которые он пробуждал в ней с такой легкостью.

Аврора взяла оставленную Николасом книгу. Читая ее, она, благовоспитанная леди, была потрясена откровенностью, с которой писала автор, но история ее любви была захватывающей. Француженка была не готова к искусному соблазнению, которое ждало ее в объятиях господина, и была захвачена ураганом страсти, о которой никогда даже и не мечтала…

Каково это — пережить такую страсть? Так сильно любить, желать кого-то? Испытывать чувства, способные затмить голос разума?

Аврора вспомнила, как во время первой брачной ночи сгорала от страсти.

Книга была открыта, и Аврора прочитала абзац, который до нее бесчисленное количество раз перечитывала мать Рейвен.

«Есть столько вещей, которые я в тебе люблю. Я люблю чувствовать тебя глубоко внутри себя. Люблю ощущать тяжесть твоего тела, когда ты лежишь на мне. Мне нравится осознавать наши различия — твою силу и мою слабость. Я люблю твой голод, твою горячую страсть, которая помогает мне чувствовать себя женщиной…»

Аврора закрыла глаза. Николас. Он был так похож на любовника француженки — сильный, энергичный, чувственный. Он тоже сделал ее женщиной, пробудив в ней новые чувства и желания.

Она невольно стала вспоминать первую ночь, когда они были вместе… Николас был таким страстным и таким нежным одновременно, двигаясь внутри нее, даря ей наслаждение, которого она всегда желала.

Всего несколько минут тому назад в его глазах она прочитала обещание подарить ей это наслаждение вновь.

Аврора поежилась. Она не позволит себе поддаться на его уловки. Она не станет повиноваться его прихотям, как бы ей ни было тяжело.

И все же она понимала, что действительно хочет его.

Глава 12

На протяжении нескольких дней Аврора все чаще и чаще ругала Николаса Себейна на чем свет стоит. С этим человеком невозможно было оставаться спокойной и уравновешенной. Ночью он навещал ее в снах. А днем она постоянно ловила себя на мысли, что ждет его прихода.

Встречаясь с ним во время утренней прогулки по парку или где-то еще, Аврора всегда испытывала приступ паники и ту же нервозность, как и в тот раз, когда она впервые его увидела. Но теперь, глядя Николасу в глаза, она вспоминала его последние слова о том, что он не собирается отступать.

Она не могла избежать встреч с ним — Рейвен, очевидно, решила помочь ему и, когда они с Авророй отправлялись за покупками, всегда приглашала брата с собой. Николас старался, чтобы это выглядело как случайное совпадение, но Аврора понимала, что он продумывает свои действия так же тщательно, как генерал, который готовится к сражению.

Она понятия не имела, как защититься. Никто никогда не добивался ее внимания с такой настойчивостью. Николас был словно ураган, сносящий на своем пути любые преграды. Аврора прилагала максимум усилий, чтобы защитить себя и не поддаться его обаянию, но это было непросто. Его поведение было возмутительным, он выводил ее из себя… и все же Аврора чувствовала, что не может устоять.

Но ее пугало не это, а те чувства, которые пробуждались в ее душе, когда Николас был рядом.

Аврора даже подумывала о том, чтобы на время уехать из Лондона. На днях она получила письмо от матери Жоффрея, леди Марч, которая приглашала ее погостить. Десятилетний брат Жоффрея, Гарри, по ее словам, совсем отбился от рук, и она считала, что Аврора единственная, кто способен повлиять на мальчика.

И все же Аврора понимала, что не может покинуть Лондон. Это будет трусостью. И к тому же она должна присматривать за Рейвен. Да и ее отец жил в Сассексе — его поместье находилось по соседству с поместьем леди Марч, и у Авроры не было ни малейшего желания видеть его, даже ради того чтобы сбежать от Николаса.

Она думала, что понимает, что движет им. Казалось, что он пытается добиться от нее взаимности, но Аврора была уверена, что Николас просто хотел победить, сломить ее сопротивление. Видимо, для него это было игрой, и он решил одержать верх во что бы то ни стало.

Аврора уже начала сомневаться, правильно ли она поступает, сопротивляясь. Возможно, если она позволит ему победить, Николас успокоится и уедет домой, избавив их обоих от проблем в будущем. Ей не хотелось, чтобы мужчина управлял ее жизнью, указывал ей, как себя вести и что думать. Со стороны Ника глупо было предположить, будто он знает ее лучше, чем она сама. Он сравнивал Аврору с француженкой из книги, и, возможно, между ними действительно было некоторое сходство. Но Аврора совсем не хотела, чтобы ее жизнь строилась на безумной страсти, которая заставит ее забыть обо всем. Она не хотела страдать.

Видимо, ей стоит придумать новый план, как вести себя с Николасом. Должен быть какой-то способ сделать так, чтобы он исчез из ее жизни и она вернулась к прежнему, спокойному существованию. Она должна найти выход не только ради себя, но и ради Николаса.

Риск, на который он шел, сводил Аврору с ума. Она жила в постоянном страхе, зная, что в любой момент его могут найти и казнить. Граф Клейн, видимо, решил помочь Николасу, сопровождая его в клубы и другие места. Аврора была уверена, что если Ник не будет вести себя осторожнее, он погибнет.

Она считала, что он гораздо более известен в Англии, чем ему хотелось бы думать. Но когда его узнали, то, по странному стечению обстоятельств, этот человек оказался французским эмигрантом.

Это случилось, когда Николас сопровождал Рейвен и Аврору в магазин на Оксфорд-стрит. Увидев его, хозяйка удивленно прижала руки к груди.

— Mon Dieu![4] — еле слышно прошептала она.

Николас снял шляпу, обнажив свою черноволосую голову, и француженка в замешательстве уставилась на него.

Вспомнив о своих обязанностях, она подошла, чтобы поприветствовать своих клиенток, но, пока Рейвен разглядывала береты, взгляд женщины то и дело возвращался к Николасу.

— Простите, мсье, — наконец сказала она. — Я не хочу показаться назойливой, но вы напоминаете мне одного моего знакомого.

Аврора почувствовала, как внутри у нее все сжимается от страха, но Николас спокойно кивнул:

— Вы, должно быть, спутали меня с моим кузеном — такое часто случается.

— Ваш кузен мистер Николас Себейн из Америки?

— Да.

Женщина сжала его руку.

— О, мсье, ваш кузен просто ангел. Он спас всю мою семью и еще полдюжины других семей. Я никогда не забуду о том, что он сделал для нас.

Она была уже пожилой женщиной, с седеющими волосами, но все еще привлекательной, с правильными чертами лица и бледным, аристократическим оттенком кожи. Николас очаровательно улыбнулся ей, как если бы она была на двадцать лет моложе.

— Значит, мой кузен счастливый человек, раз о нем так хорошо отзывается столь прелестная леди.

Хозяйка магазина покраснела и отпустила его руку, смутившись от его слов. Когда они закончили выбор покупок, она отказалась брать деньги за три берета, которые выбрала Рейвен.

Как только они вышли за дверь, Рейвен задала вопрос, который не давал покоя Авроре.

— А что она имела в виду, когда сказала, что ты спас ее семью? Ведь в то время, когда у них в стране была революция, ты был еще слишком маленьким.

— Да, но после этого мне довелось побывать во Франции во время политических гонений.

— И тебе между прочим удалось спасти полдюжины семей от гильотины? — раздраженно спросила Аврора.

Николас пожал плечами.

— Вообще-то их было всего четыре. И я спас их от расстрела. Гильотина к тому времени уже была признана негуманной.

Рейвен прикрыла рот рукой, сдерживая смех, но Авроре было не до смеха, ведь она услышала еще об одной ситуации, когда его жизнь висела на волоске. Она нахмурилась, глядя на него поверх головы Рейвен.

— И ты хочешь сказать, что тебе не доставило удовольствия изображать из себя героя и ходить по лезвию бритвы?

Николас покачал головой.

— Я не боюсь опасностей, но и не ищу славы. Наверно, у меня просто талант выходить сухим из воды и вытягивать за собой остальных.

— Пусть так, — холодно ответила Аврора. — Но твои похождения сделали тебя довольно знаменитым и рано или поздно кто-то узнает тебя.

— Немногие люди знают о моих похождениях, как ты изволила выразиться.

— Но если человек, видевший тебя много лет тому назад, узнал тебя, то и для других это не составит труда.

— Тогда я буду поступать так же, как только что, — спокойно сказал он. — Не переживай из-за меня, дорогая. Нервные люди рано седеют.

Аврору его ответ не устраивал — у нее складывалось впечатление, что Николас не только не пытается избежать опасности, но и намеренно ищет ее.

Сердито посмотрев на него, она направилась к карете, оставив Ника и его сестру позади.

— Не нужно ее так дразнить, Николас, — заметила Рейвен. — Она боится, что с тобой может случиться что-то плохое, и хочет защитить тебя.

Ник удивленно посмотрел на сестру — он не ожидал услышать в ее голосе гнев.

— Разве я дразнил ее?

— Ты прекрасно это понимаешь. Если бы ты знал, через что ей пришлось пройти, то вел бы себя по-другому.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, Аврора и дочь богатого герцога, но ее отец превратил ее жизнь в кошмар. Я даже не представляю, как она терпела этого эгоиста, который контролировал каждый ее шаг.

— По-моему, тебе нужно рассказать обо всем поподробнее.

Рейвен взглянула на карету, возле которой ее ждала Аврора.

— Не сейчас. Давай встретимся в книжном магазине «Тоблиз» завтра в полдень, и я тебе все расскажу.

На следующий день Ник еле дождался сестру — ему не терпелось узнать правду о жизни Авроры до того, как она встретила его. Когда Рейвен наконец появилась в сопровождении своей служанки, они с Николасом ушли в дальний угол магазина, делая вид, что рассматривают книги, и приступили к беседе.

— Его светлость герцог Эверсли имеет очень скверный характер, — тихо начала Рейвен. — И вскоре после моего прибытия в Англию я имела несчастье в этом убедиться. Тогда я уже жила в доме моей тети Дельримпл, а Аврора на несколько дней остановилась в доме, принадлежащем ее семье. Конечно же, она написала своему отцу и сообщила ему о вашей свадьбе. Я знала, что она беспокоится о том, как он отреагирует на эту новость, но и подумать не могла, что он так себя поведет. Герцог примчался в Лондон в ярости, оттого что его дочь опорочила семью, выйдя замуж за преступника. Я своими глазами видела их встречу.

Рейвен невольно вздрогнула.

— Меня впустил в дом дворецкий — мы с Авророй собирались пойти за покупками. И тут я услышала, как кто-то кричит. Поднявшись наверх, я застала Аврору и ее отца в гостиной. Герцог угрожал избить ее. Увидев его, я ужаснулась. Он был взбешен. Когда Аврора попыталась успокоить его, он схватил тяжелую вазу и швырнул в нее! Слава Богу, герцог промахнулся, и осколки лишь оцарапали стену. А ведь он мог убить ее!

Ник почувствовал внезапный приступ ярости.

— К моему стыду, я была настолько потрясена, что могла лишь стоять и смотреть, — продолжила Рейвен. — Но дворецкий попытался вмешаться. Он уже совсем старик и, конечно же, не мог помешать герцогу, но тем не менее встал у него на пути, закрыв собой Аврору. Эверсли швырнул его на пол и двинулся к Авроре. Я уверена, что он ударил бы ее, если бы в этот момент не заметил меня. Герцог остановился только потому, что не хотел, чтобы чужой человек стал свидетелем его бешенства.

— И что случилось потом? — спросил Ник.

— Ну, казалось, что герцог взорвется, настолько разъяренным он был. Он сказал Авроре, что она больше не его дочь, и приказал ей убираться с его глаз, а затем выбежал из дома.

Рейвен вздохнула.

— Аврору трясло, но она больше беспокоилась о бедном Денби, который, падая, ударился головой о стол. Позже, после того как мы оказали помощь ее дворецкому, Аврора призналась, что такое поведение ее отца — не редкость. Я подозреваю, что она втайне рада тому, что герцог не хочет ее видеть. Конечно, она не стала бы говорить ничего плохого о своем отце, но позже О'Мейли удалось разузнать кое-что у ее слуг. Их рассказы только подтвердили то, что я видела — герцог настоящий тиран.

— Похоже, тиран — это слишком мягко сказано, — вставил Ник.

Его сестра кивнула.

— Насколько я поняла, Аврора всю жизнь спасала других от его гнева, и конечно же, он вымещал зло на ней. Уже не впервые он угрожал, что изобьет ее.

Николас в недоумении уставился на нее.

— Эверсли избивал ее? Свою родную дочь?

— Я знаю, что в это сложно поверить. Но слугам приходилось еще тяжелее. Я слышала, что когда-то герцог отхлестал кнутом конюха так, что тот чуть не ослеп.

Ник приходил в бешенство при мысли о том, что кто-то может безнаказанно поднимать руку на слуг. Ему было страшно представить себе, как жилось Авроре.

— Слуги говорят, что Аврора делала все возможное, чтобы защитить их, — добавила Рейвен. — Ей нередко приходилось вмешиваться, и когда герцог выгонял слуг, оставляя их без средств к существованию, она находила им новую работу. Аврора не забыла об этих людях — как только у нее появился собственный дом, она нашла их и предложила работать у нее. По крайней мере двое из них были на грани нищеты… Неудивительно, что все слуги боготворят ее.

— Да, неудивительно, — произнес Николас, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Когда он сделал Авроре предложение, она сказала, что ее отец разозлится, но Ник и подумать не мог, на что способен герцог.

— О чем ты размышляешь? — спросила Рейвен, глядя на него.

Он холодно улыбнулся.

— О том, что я был бы рад остаться с герцогом наедине на несколько минут.

— Понимаю. Он заслуживает того, чтобы кто-то показал ему, что значит зависеть от чьей-то милости. Но тебе нельзя открывать, кто ты на самом деле. Если кто-то узнает правду, то все пропало.

Ник стиснул зубы при упоминании об этом, но затем расслабился. Николас Себейн вынужден скрываться, но Брендону Девериллу нечего бояться. Он мог отплатить этому подонку за все, что тот делал с Авророй…

— А о чем ты думаешь сейчас? — нахмурившись, спросила его сестра.

— Что однажды герцог получит по заслугам.

Рейвен поставила на полку книгу, которую держала в руках, притворяясь, что читает.

— Думаю, отец — главная причина того, почему Аврора так цепляется за общественные устои. Она боится не того, что о ней скажут окружающие, а что может сделать с ней герцог. Он поклялся, что, если она еще хоть раз посмеет ему перечить, он выпорет ее и посадит под замок. Вот почему Аврора почти не выходит в свет. Она знает, на что способен ее отец, и не хочет давать ему повод для гнева.

Рейвен повернулась лицом к Николасу.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что ее тревоги не лишены оснований. Оберегать других для нее так же необходимо, как и дышать.

Ник медленно кивнул. Это многое объясняло. Вот почему Аврора говорила, что хочет тихой и размеренной жизни, вот почему боялась отдаться страсти, вот почему так привязалась к спокойному графу Марчу. Чувствуя на себе гнев отца, она пыталась избежать потрясений.

Теперь Николасу стало понятно, почему она бросилась защищать его, когда солдаты Геррода его избивали. Аврора накинулась на них, как животное, защищающее своего детеныша. Вот почему она согласилась стать женой человека, которого обвиняли в убийстве. Она мечтала сбежать от отца и от его безудержного гнева.

Овдовев, она получила покой, которого так хотела, но при этом сама же построила себе тюрьму, где не было места эмоциям, желаниям, любви. Она просто боялась чувствовать.

Ник невидящим взглядом уставился на ряды книг в кожаных переплетах. Наконец-то он начал понимать Аврору. Ее страхи были намного серьезнее, чем казалось сначала, но теперь Николас знал, что ею движет, почему она так яростно сопротивляется. Он вторгся в ее мир, принеся с собой новые чувства и грозя нарушить равновесие.

Николас знал, что нужно делать. Ему будет нелегко научить Аврору доверять ему, раскрыть свою душу, но он найдет способ освободить свою жену из тюрьмы, в которую она сама себя заточила.

Глава 13

Через день, вечером, когда Аврора уже собиралась ложиться спать, она услышала тихий стук в оконную раму. Ее удивление переросло в раздражение, когда она поняла, что кто-то бросает камешки в ее окно.

Зная, что никто, кроме Николаса, не способен на это, Аврора выглянула. Он стоял в тени растущего у окна дуба, глядя на нее.

Как всегда, ее сердце бешено забилось. Сегодня она не встречалась с Николасом — она целый день провела дома. Сильный ливень не позволил ей выехать в парк утром, а днем Рейвен была занята. Но теперь тучи рассеялись и двор был залит серебристым светом луны.

— Зачем ты бродишь возле моего дома? — прошептала Аврора.

— Я пришел, чтобы спасти свою принцессу из ее башни и увезти на прогулку, — ответил он.

— Ты знаешь, который час?

— Да брось, полночь еще не наступила. А ты не выходила из дому весь день.

— Но я уже засыпала.

— Так ты пригласишь меня войти или нет?

— Нет, конечно!

— Тогда тебе лучше быстро спуститься ко мне.

— Николас, я в одной ночной рубашке.

— Ничего страшного, я очень даже не против, — тихо рассмеялся он. — Одевайся и выходи. Я уверен, что ты не хочешь, чтобы я постучал в дверь и разбудил всех твоих слуг.

Его угроза разозлила Аврору.

— Я не собираюсь оставаться с тобой ночью наедине.

— Я знал, что ты так скажешь, поэтому взял с собой слугу. Пока мы разговариваем, он с лошадьми ждет нас. Еще я прихватил открытый экипаж.

Она заколебалась. Николас снова тихо заговорил:

— Трусишка. Ну что плохого может произойти оттого, что ты прогуляешься со мной перед сном? Вряд ли мне удастся изнасиловать тебя в открытой карете, не привлекая внимания.

Да уж, абсолютно ничего плохого, с сарказмом подумала Аврора. Кроме того, что полагаться на слово этого очаровательного негодяя было чистым безумием.

Николас всегда добивался своего.

— Спускайся, моя хорошая, иначе мне опять придется забраться вверх по дереву и вынести тебя через окно. Встретимся у задней двери.

Он развернулся и исчез в ночном мраке, не дав ей возможности отказаться.

Вздохнув, Аврора отошла от окна. Наверно, она сошла с ума, если действительно рассматривает возможность ночной прогулки с Ником. Но в то же время в глубине души она понимала, что хочет этого. Да что с ней такое? До знакомства с ним она всегда вела себя безукоризненно, а теперь совершала такие поступки, от которых пришла бы в ужас любая порядочная девушка.

А впрочем, что тут такого? Она всю жизнь делала то, что от нее требовали, и теперь ей хотелось немного рискнуть.

Чувствуя себя, словно француженка из книги, соблазненная турецким принцем, Аврора быстро надела платье и накинула плащ с капюшоном. Она тихо прокралась по спящему дому и вышла через заднюю дверь.

Николас ждал ее, как и обещал. Увидев ее, он довольно улыбнулся. Аврора глубоко вздохнула, неожиданно почувствовав себя счастливой оттого, что он рядом с ней.

Экипаж ждал их в конце улочки, возле него стоял мальчик с парой лошадей. Николас помог Авроре забраться внутрь, залез вслед за ней и уселся рядом.

— Подожди нас здесь, пожалуйста, — сказал он мальчику. — Мы скоро вернемся.

Он тронул поводья, и экипаж поехал.

— Я знала, что тебе нельзя доверять, — мрачно сказала Аврора, когда они отъехали достаточно далеко. — Ты заставил меня поверить в то, что он будет нас сопровождать.

— Иначе ты бы не согласилась поехать со мной.

— Куда ты меня везешь?

— Недалеко. Посмотри вокруг, милая. Неужели здесь не лучше, чем в твоей спальне?

Аврора неохотно отметила про себя, что ночь действительно прекрасна. Прохладный июньский ветерок освежал ее лицо, а луна заливала город бледным светом. Однако ее негодование не давало ей в полной мере насладиться окружающей красотой.

— Только не говори, что думал исключительно о моем удовольствии.

— Может, и нет. Но разве справедливо винить меня в том, что этой волшебной ночью я хочу побыть наедине с очаровательной женщиной?

— Так ты не отрицаешь, что решил соблазнить меня?

— А разве местные законы запрещают соблазнять собственную жену?

Аврора раздраженно закатила глаза.

— Ты не мог придумать ничего лучше, чем довести меня до безумия?

— Не знаю, но мне кажется, что заняться с тобой любовью было бы в сто раз приятнее.

— Николас!

— Вообще-то Клейн приглашал меня посетить сегодня вместе с его коллегами по Адской лиге лондонских куртизанок, но я отказался, — спокойно добавил он, не давая ей закончить.

Аврора замолчала — мысль о том, что Николас мог быть с кем-то другим, была ей очень неприятна, хоть она сама освободила его от брачных клятв.

Она посмотрела на его лицо, освещенное лунным светом. Нет, у него не будет проблем с тем, чтобы найти себе женщину, если он этого захочет. Ник был очень привлекательным, чувственным и абсолютно не походил на тех мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело. А еще он был повесой и авантюристом, привыкшим разбивать сердца. Ей не стоило соглашаться на прогулку с ним, поддаваясь на его уговоры.

— Так почему ты отказался? — тихо спросила Аврора, не зная, действительно ли хочет услышать ответ.

— Потому что единственная женщина, которая мне нужна — это моя жена.

Она не знала, что на это ответить.

— Что? — насмешливо спросил Ник. — Не знаешь, что возразить?

Аврора сердито передернула плечами.

— Что-то не верится, что ты предпочел меня опытной куртизанке.

— И все же это так, дорогая моя.

— Возможно, но лишь потому, что ты, как и Клейн, хочешь получить то, чего нелегко добиться.

— Я хочу тебя так сильно совсем не поэтому.

— Тогда почему? — спросила Аврора. Несмотря ни на что ей было любопытно услышать, о чем он думает.

— Мне и самому было бы интересно это узнать, — ответил Николас с несвойственной ему серьезностью. — Я еще никогда не привязывался так ни к одной женщине.

— То, что ты чувствуешь, это простая мужская…

— Похоть? — Он усмехнулся. — Я бы не сказал, что она такая уж простая. Да и дело не только в похоти. Это больше, чем просто физическое желание.

— Что ж, значит, тебе придется научиться себя контролировать.

— Я стараюсь, но не могу приказать собственному воображению. Ты знаешь, как часто я представляю тебя обнаженной в своих объятиях?

— Николас!

— Фу, как некрасиво — разве так сложно запомнить, что меня зовут Брендон?

— Если ты не будешь вести себя прилично, я потребую отвезти меня обратно, — сердито прошептала Аврора.

Его лицо стало серьезным.

— Хочешь верь, а хочешь — нет, но сегодня я решил вести себя прилично. Могу дать слово, я не задумал ничего плохого. Просто мне хочется, чтобы ты почувствовала себя свободной, хотя бы ненадолго.

Аврора не знала, доверять ему или нет, но когда Николас повернулся к ней, в его глазах не было даже намека на насмешку.

— Рейвен волнуется за тебя. Она считает, что ты очень одинока и нуждаешься в компании.

— Значит, Рейвен ошибается. И даже если бы мне действительно не хватало общения, то вряд ли я позвала бы тебя, человека, который ведет себя так нахально.

— Мне кажется, после того как ты прожила всю жизнь со своим отцом, боясь сделать лишний шаг, нахальство будет тебе даже приятно. Я не думаю, что тебе понравилось бы, если бы я обращался с тобой так, словно ты стеклянная.

— Знаешь, чего я действительно хочу? Чтобы ты научился уважать мое мнение, — холодно сказала Аврора, — вместо того чтобы диктовать мне свои условия. Ты сам сказал, что я спасла тебе жизнь. Думаю, я заслужила, чтобы ты хоть немного думал о том, чего хочу я.

— Я думаю об этом, милая. Я думаю о твоем благополучии. Признайся, ты чувствуешь себя живой, находясь рядом со мной. Мое присутствие волнует тебя.

— А может быть, я не желаю, чтобы меня волновали?

— Да ладно тебе, ты что, действительно хочешь сказать, что тебе со мной плохо? Что ты бы с большим удовольствием лежала в своей постели, чем наслаждалась поездкой по ночному городу?

Поездка действительно была прекрасной. Аврора взглянула на луну, чувствуя, как ее мягкое сияние успокаивает нервы.

Словно по обоюдному согласию, они с Николасом молчали еще некоторое время. Когда они наконец подъехали к входу в Гайд-парк, Николас свернул на мощеную дорогу.

— Насколько я понимаю, ты привез меня сюда с какой-то целью, — насмешливо проговорила Аврора.

— Увидишь, — загадочно ответил он.

Они проехали еще немного, пока не показалось озеро Серпантин. У Авроры перехватило дух от его вида — ночью, при свете луны, оно напоминало гладкое зеркало.

Николас молча проехал сквозь каштановую рощицу, выехал на лужайку и остановил лошадей.

Несколько минут Аврора сидела, не в силах что-либо сказать.

— Я еще никогда не видела парк таким тихим и прекрасным, — наконец призналась она.

— Ты многого не видела. Не хочешь присесть у воды?

Когда она кивнула, Николас привязал поводья к низко растущей ветви, а затем подошел к Авроре и, обхватив ее за талию, помог ей спуститься. Его прикосновение обжигало ее кожу, и Аврора заметила, что он тоже поспешно отдернул руку, словно почувствовав то же самое.

— На тебе нет корсета, — глухо пробормотал он.

— У меня не было времени, чтобы надеть его, — ответила Аврора, покраснев.

— Тогда я притворюсь, будто ничего не заметил.

Достав из экипажа одеяло, Ник расстелил его на берегу и, когда Аврора села, устроился возле нее.

Некоторое время они сидели, глядя на озеро.

— Тут так красиво.

— Да.

Когда он сказал это, Аврора поняла, что Николас смотрел не на воду, а на нее.

Обхватив колени руками, Аврора взглянула на луну, окруженную серебристым туманом. Ночной ветер приносил с собой запахи влажной земли и травы.

— Спасибо, что привез меня сюда.

— Рад, что тебе понравилось.

Он помолчал, потом продолжил:

— У меня были причины сделать это. Я хотел показать тебе, что ты теряешь, сидя взаперти.

— Да? — пробормотала она, уже не чувствуя раздражения.

— Я готов поспорить на половину моего состояния, что как только ты узнаешь, что значит настоящая свобода, то уже не сможешь вернуться к прежней однообразной, серой жизни.

Аврора невольно улыбнулась.

— А ты, я вижу, все еще считаешь, что я недовольна жизнью.

— Да, и думаю, что ты это понимаешь. В глубине души ты чувствуешь себя одинокой, но не хочешь это признать.

Его слова определенно были справедливыми, и Авроре было больно это признавать. Несмотря на то что она убеждала себя в обратном, она все равно чувствовала, что ей недостает общения.

Николас не сводил с нее глаз. Аврора знала, что он изучает ее, стараясь выведать ее секреты.

— Уверен, что если бы ты иногда рисковала, то чувствовала бы себя намного лучше, — мягко сказал он. — Если бы ты делала то, что тебе по душе, и не думала о последствиях.

Аврора поежилась — эта тема была ей неприятна.

— Как ты? Рискуя жизнью, приезжать в страну, где за твою голову назначена награда?

— Почему бы и нет?

— Не думаю, что чувство опасности делает людей счастливыми.

Николас пожал плечами.

— Для меня это так. Опасность учит тебя ценить жизнь, радоваться каждому дню. Ты понимаешь, что надо уметь наслаждаться даже мелочами, а не жить в постоянном страхе.

Аврора положила голову на колени и посмотрела на него. Она рисковала, подпустив его к себе. Николас был воплощением опасности. И счастья. Он был полон жизни и совсем не походил на других мужчин, не умеющих любить жизнь так, как любил ее он.

— А ты всегда был таким? Отчаянным и бесстрашным?

— Боюсь, что да. Я был сущим проклятием для своего отца.

— Да уж, могу себе представить.

— В юности я часто делал то, о чем потом жалел, — признал Николас.

— И позже тоже, если истории о тебе правдивы. Рейвен говорит, что ты был белой вороной в своей семье и только несколько лет тому назад наконец взялся за ум.

— Ты говорила с ней обо мне?

Аврора покраснела.

— Я попросила ее рассказать о тебе, потому что хотела узнать больше о человеке, за которого вышла замуж. Думаю, это было попыткой почтить твою память.

Николас чарующе улыбнулся.

— Мне приятно.

— Так что послужило причиной твоего перевоплощения?

— Смерть отца.

Николас лег на бок, подперев голову рукой. Его лицо стало задумчивым.

— Я знал, что наступит день, когда я унаследую судоходную империю моего отца. Мой отец старался научить меня всему, что могло мне пригодиться. Я провел большую часть своего детства на кораблях. Мне это нравилось, но постоянный контроль и мысль о том, что мое будущее уже устроено без моего на то желания, были мне неприятны. И когда мне исполнилось двадцать, я решил сам найти свое призвание.

Авроре не составило труда представить себе юного, энергичного Ника, взбунтовавшегося против отца. Заставить его сделать то, чего он не хочет, было почти невозможно.

Николас помолчал некоторое время, глядя на сверкающее озеро.

— После этого мы с отцом редко виделись. И только когда он умер, я осознал, как сильно ранил его чувства, сбежав.

В голосе Николаса слышались раскаяние и печаль. Авроре хотелось утешить его.

— Должно быть, тебе было нелегко отказаться от жизни, к которой ты привык, ради семейного бизнеса.

— Да, но это был мой долг по отношению к отцу. Я никогда не задумывался, на какие жертвы он пошел ради семьи. Отец любил мать Рейвен и вполне мог бросить жену и детей, но не сделал этого. И кроме того, я понял, что пришло время взяться за ум. Перед смертью отец взял с меня клятву, что я позабочусь о матери и сестрах. Все шло довольно гладко… и тут началась война. И тем не менее даже тогда моя судоходная компания была гораздо более успешной, чем другие.

Аврора не знала, хотела ли она лучше узнать Николаса с этой стороны — тихого, задумчивого человека, который открывал перед ней свою душу. Но это помогало ей понять, что движет им.

— Так вот почему ты так хотел помочь Рейвен устроить свою жизнь и даже женился ради этого на незнакомке?

— Да, — улыбнулся он. — Ничто другое не могло бы заставить меня связать себя брачными узами.

Аврора, напротив, всю свою сознательную жизнь знала, что ей предстоит выйти замуж. Она умолкла, размышляя, как по-разному сложились их судьбы. Николас взбунтовался и стал жить так, как ему хотелось, в то время как она беспрекословно подчинялась своему отцу и выполняла все его приказы, кроме последнего. До свадьбы с Николасом Себейном она делала то, что от нее требовали. И до недавнего времени не могла признаться даже самой себе, насколько ей было тяжело.

— О чем ты думаешь? — спросил Николас, глядя на нее.

— О том, что наша свадьба стала моим первым бунтом против воли отца.

— Рейвен говорила мне, что это не совсем так, — тихо заметил он. — Она рассказывала, что тебе приходилось часто заступаться за слуг.

Аврора отвела глаза. Сейчас ей не хотелось вспоминать о злобе отца. Это было слишком тяжело, слишком унизительно.

— Рейвен видела, как герцог угрожал тебе. Насколько я понимаю, он часто бил тебя?

— Не очень часто, — неуверенно ответила Аврора. — И к тому же это было небольшой платой за то, чтобы люди, работавшие на нас, были целы и невредимы. Я единственная могла заступиться за них, и он…

Она закрыла глаза, стараясь не думать о том, как ее отец вымещал свой беспричинный гнев на беззащитных слугах.

— Я не могу сказать, что он был чудовищем, — наконец произнесла Аврора. — Моя мать могла справиться с ним, но когда она умерла, он начал пить. Его настроение было таким… непредсказуемым. Сегодня он мог быть спокойным, а завтра прийти в ярость без видимой причины. Обычно мне удавалось утихомирить его. Но постепенно я стала бояться одного его присутствия…

Она перешла на шепот.

— Ужасно так говорить, но, наверное, я стала ненавидеть его.

— В этом нет ничего ужасного.

— Неправильно так относиться к родному отцу.

— А если он заслуживает этого? Человек, который поднимает руку на… — Николас запнулся, затем продолжил: — Мне бы очень хотелось повидаться с твоим отцом.

Аврора скривилась, словно от боли, при мысли об этом.

— Думаю, он повлиял на тебя больше, чем ты думаешь, — заметил Николас.

Она кивнула, зная, что он прав.

— Вполне возможно. Я с детства жила в страхе перед его вспышками неконтролируемой ярости. Ведь я ничего не могла с ним поделать… И я стала ненавидеть любые яркие эмоции.

Аврора невольно вздрогнула. Николас погладил ее по спине, и она вздохнула. Теперь, когда ее муж рядом, отец ничего не сможет с ней сделать.

— Два месяца я жила спокойно. Просыпаясь, я больше не должна гадать, в каком настроении будет сегодня мой отец. За это мне стоит благодарить тебя. Выйдя замуж, я смогла сбежать от него.

— Почему ты ничего мне не сказала?

— О чем?

— О том, как ты рискуешь, выходя за меня замуж.

— Я решила, что не стоит этого делать. Я не могла отказать тебе — это был твой единственный шанс.

— Я не знал, что подвергаю тебя такой опасности.

— Это был мой выбор, Николас. И кроме того, ты помог мне избежать брака с Хелфордом.

Аврора слегка улыбнулась, затем снова вздрогнула.

— Честно говоря, овдовев, я стала намного свободнее, чем прежде. И счастливее.

Николас долго ничего не отвечал, обдумывая ее слова.

— То, что ты получила в итоге — лишь малая часть той свободы, которая ожидает тебя.

Она удивленно взглянула на него.

— Что ты имеешь в виду? Я уже и так вышла за рамки дозволенного, обзаведясь собственным хозяйством, а не живя с родственниками.

— Но ты можешь намного больше. Ты все еще загоняешь себя в рамки, поступая так, как хочет общество и твой отец.

Аврора понимала, что он прав. Всю свою жизнь она чувствовала, что задыхается от установленных норм. Может, именно поэтому дневник француженки поразил ее до глубины души. Эта прекрасная и одновременно ужасная история страсти заворожила ее — написавшая ее женщина нашла свободу в оковах.

«Нет, — подумала Аврора, — я определенно не хочу такой жизни». Но возможно, Николас прав и ей действительно стоит немного рискнуть. Возможно, стоит быть смелее…

— В глубине твоей души есть жажда к жизни, Аврора. — Его голос звучал тихо, но отчетливо. — Ты хочешь почувствовать себя свободной, но не знаешь как.

Взгляд Николаса скользил по ней. Казалось, он заглядывает в ее сердце. Каким-то образом Ник сумел понять то, чего она сама не осознавала, увидеть незнакомую ей самой Аврору, которая хотела жить полной жизнью, сама устанавливая для себя правила и границы.

— Насколько я понимаю, ты хочешь научить меня этому, — наконец сказала она.

— Я был бы очень рад, если бы ты предоставила мне такую возможность. Я бы показал тебе абсолютно новый мир, полный ярких красок и новых ощущений. Ты не можешь быть по-настоящему счастливой здесь, одна в холодной постели.

От намека на то, что он может согреть ее постель, сердце Авроры заколотилось.

— Тебе не нужно беспокоиться о моем счастье, — пробормотала она.

— Может, и нет, но ты должна освободиться. И я хочу быть тем, кто поможет тебе это сделать.

— Как? Заставив меня сдаться?

— Став твоим любовником.

В ночной тиши она отчетливо слышала стук собственного сердца.

— Я не хочу снова спать с тобой. А что, если я забеременею? Тогда мне не избежать скандала.

— Ты же читала дневник. Есть бесчисленное количество способов доставить друг другу удовольствие и при этом избежать беременности.

Это было правдой — француженка описывала множество таких способов. Аврора посмотрела на Николаса — его взгляд был полон желания.

— Разве твой пульс не ускоряется при мысли о моих объятиях? — проговорил он глухим шепотом. — Неужели ты хочешь сказать, что мои прикосновения не возбуждают тебя?

Нет, она не отрицала этого. Он был ее мужем. Он стал ее первым любовником. Ее единственным любовником. Она действительно хотела его.

Неожиданно все ее чувства обострились. Она сильнее ощущала ночные запахи. Чувствовала, как участился ее пульс. Аврора думала о наслаждениях, которые он мог ей подарить.

Казалось, воздух между ними наэлектризовался от их напряжения. Сердце Авроры спорило с разумом, предлагая забыть об условностях и отдаться страсти.

Но разве она может уступить ему, проиграть в этом противостоянии? Николас хотел ее лишь потому, что не мог заполучить.

А может, стоит дать ему то, чего он хочет? Если она согласится отдаться Николасу, то вскоре ему это надоест и он отправится на поиски новых жертв, забыв о ней.

Тогда ей нужно ускорить события. Аврора устала защищаться, устала быть объектом его преследований и всегда быть начеку.

В этом Николас напоминал ей отца. Намеренно или случайно, но он старался одержать над ней верх, подавить ее волю, чтобы затем контролировать ее действия. Но Аврора очень долго терпела тиранию своего отца и была уверена, что сможет справиться с Николасом.

Будет любопытно поменяться с ним ролями и, вместо того чтобы быть жертвой, напасть на него первой. Если она сама будет добиваться близости с ним, Николасу наверняка скоро надоест это и он уедет. Переспав с ней, он уже не будет так сильно хотеть ее.

— Наверное, ты прав, — медленно проговорила Аврора, гадая, не допускает ли она ошибки. — Возможно, мы действительно должны стать любовниками.

Николас не ответил, и Аврора поняла, что застала его врасплох. Он явно не ожидал, что она согласится.

И он также не ожидал, что Аврора сделает первый шаг.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, гадая, хватит ли у нее мужества довести дело до конца. Она не могла позволить, чтобы все осталось по-прежнему и Николас продолжал действовать ей на нервы. Он не остановится, пока Аврора не сдастся, так что чем быстрее она сделает это, тем раньше он оставит ее в покое.

У Авроры почти не было сексуального опыта, но дневник научил ее многим тонкостям, о которых она прежде не знала. Это были бесценные уроки. Женщина, способная доставить наслаждение мужчине, обладала огромной властью.

Их первая брачная ночь также помогла Авроре понять довольно много. Николас показал ей, что такое возбуждение и удовлетворение.

Не сводя с него глаз, Аврора собрала волю в кулак и медленно наклонилась, пока их губы не соприкоснулись…

Николас не шевелился, словно не мог прийти в себя от удивления.

— Ты что, серьезно? — наконец спросил он.

Аврора постаралась говорить спокойно, хотя у нее в груди клокотало.

— Абсолютно серьезно. Ты же сам сказал, что мне нужно иногда рисковать. И я собираюсь начать прямо сейчас. Не мог бы ты лечь?

Когда она попыталась заставить его лечь, Николас схватил ее за руку.

Аврора нервно рассмеялась.

— Ты что, боишься меня, Николас? — прошептала она с вызовом.

Ник подозрительно посмотрел на нее.

— Что ты задумала?

— Я хочу помочь тебе расслабиться. И возможно, отомстить. Меня бесит, когда ты преследуешь меня и наслаждаешься этим. Так что я решила поменяться с тобой местами. А теперь ложись.

Николас сделал, как она просила.

— Аврора, я не святой. — В его голосе слышалось предостережение. — Если ты не хочешь заниматься любовью, то лучше остановись прямо сейчас.

Аврора усмехнулась, расстегивая пуговицы на его пальто, но руки ее дрожали.

— Ну, «святой» — это слово, которое я применила бы по отношению к тебе в последнюю очередь. Я хочу сыграть в эту игру… Но сама буду устанавливать правила.

Она медленно расстегнула жилет и затем распахнула его. Аврора почувствовала тепло его тела под рубашкой, стук его сердца.

— Первое правило — тебе нельзя прикасаться ко мне.

— А что, если я откажусь играть по твоим правилам?

Аврора улыбнулась.

— Думаю, что не откажешься.

Ее рука направилась ниже. Поколебавшись секунду, Аврора оголила его живот.

Когда Николас зашевелился, она покачала головой.

— Лежи спокойно.

Николас повиновался, и она принялась гладить его живот, чувствуя, как его кожа согревается под ее руками. Когда Аврора просунула руку под его бриджи, все его тело напряглось. Ее смелость стала испаряться.

— Тебе больно? — спросила она, стараясь придать своему голосу игривость.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, ведьма, — простонал он.

Аврора убрала руку, но уже понимала, что Николас сильно возбужден — расстегивая пуговицы на бриджах, она чувствовала, как напрягся его член.

— Ты действительно думаешь, что я смогу лежать спокойно, пока ты делаешь со мной такое?

— Если ты шевельнешься, то все закончится, — невинно улыбнулась она.

Николас стиснул зубы, когда Аврора расстегнула его бриджи и принялась за кальсоны. Наконец она расстегнула и их.

При виде его обнаженного тела у Авроры перехватило дух.

Возможно, у нее почти не было опыта, но ей было известно, что произойдет, если она прикоснется к нему. Ее ласки заставят его забыть обо всем, кроме нее. Он увеличится под ее пальцами.

«Я поглаживаю твой напряженный член. Я не чувствую стыда. Отбросив все запреты и условности, ты обучил меня плотским утехам, сделав мое тело чувствительным к наслаждению».

Аврора не сводила глаз с его паха, но на самом деле была не такой спокойной, какой хотела казаться. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она легко провела рукой по его члену до самого основания, остановившись уже на животе, лаская Николаса так, как он учил ее во время их первой брачной ночи.

Ей нравилось ощущать его тело — упругий живот, шелковистую кожу на его пенисе…

— Аврора… — выдохнул Ник.

Осмелев, она продолжила исследовать его тело. Вновь коснувшись его члена, она обхватила его ладонью, медленно скользя вверх и вниз, гладя его по всей длине, чувствуя, как он еще больше увеличивается под ее рукой.

— Где ты научилась этому? — простонал Николас.

— Ну, у меня был хороший учитель.

— Я что-то не припомню, чтобы рассказывал тебе об этом.

— Может, и нет. Но ты научил меня не бояться твоего тела. Ты открыл мне тайну возбуждения и страсти. А дневник заполнил пробелы.

Он был таким твердым, таким сильным на ощупь, и Аврору поражало то, как простое прикосновение может подействовать на мужчину. Лаская его, она возбуждалась сама, и ее уверенность в себе росла. Ей было жарко, и сладкая боль сжимала низ ее живота.

Глядя на Николаса, Аврора сбросила капюшон и наклонилась, чтобы губами ощутить то, что доставляло ей в прошлом столько удовольствия. Это было бесстыдным, порочным действием с ее стороны… но Аврора наслаждалась, осознавая собственную силу и значимость, когда такой сильный мужчина полностью находился в ее власти.

Казалось, Николас перестал дышать. Подняв на секунду голову, Аврора увидела, что его глаза закрыты. Наклонившись, она нежно провела языком по набухшей головке.

— Я все правильно делаю? — прошептала она.

— Я бы сказал, очень правильно. Пожалуйста, не останавливайся.

Она не собиралась останавливаться. Несмотря на недостаток опыта, Аврора знала, что ему хорошо. Она чувствовала, как рука ее мужа коснулась ее волос, легонько направляя, но в остальном он был неподвижен.

Повинуясь инстинкту, Аврора обхватила его член губами. Он был горячим и пульсировал и от ее прикосновений становился все больше и тверже.

Николас застонал, и Аврора, подняв голову, посмотрела в его лицо. На нем было написано огромное наслаждение. Она почувствовала себя счастливой оттого, что заставляет его кричать от удовольствия и от желания быть с ней.

Наклонившись вновь так, что ее золотые волосы рассыпались по плечам, она продолжила.

Аврора видела, как он дрожит, и вместе с удовлетворением оттого, что может доставить ему такое наслаждение, чувствовала, что все сильнее и сильнее хочет его. Она ускоряла ритм, лаская пальцами другой руки его напрягшиеся яички.

Дыхание Николаса стало прерывистым — она знала, что скоро он испытает оргазм.

И действительно, через несколько секунд Николас резко отодвинулся и, со стоном перевернувшись на бок, кончил.

Через некоторое время он лег на спину.

— По-моему, мне нужно поблагодарить автора этого дневника.

Аврора внезапно смутилась — Николас и не думал прикрыться, и то, что секунду назад казалось ей замечательным, теперь было постыдным.

— Ты что? — пробормотал Николас. — Сейчас не самое подходящее время для застенчивости, ведь настала моя очередь доставить тебе удовольствие.

Он взял ее руку и поцеловал. Аврора вздрогнула от возбуждения, которое усилилось при этом простом прикосновении.

— Думаю, на сегодня достаточно.

— Есть одна проблема — познав тебя один раз, я начинаю хотеть тебя все больше и больше. Так что давай проведем остаток ночи, занимаясь любовью.

— Ты не можешь сделать этого.

— Почему нет?

Он протянул руку, дотронувшись до ее груди, скрытой плащом. Аврора охнула, когда его пальцы нащупали ее сосок.

— Ты же возбуждена, Аврора. Признайся себе — ты действительно хочешь меня. Твоему телу необходимо снять напряжение, накопившееся за все эти дни.

Она не знала, что ответить — с одной стороны, ей было сложно противиться своим желаниям, а с другой, Аврора вдруг вспомнила о своем решении держаться от него подальше.

Николас сел и нежно погладил ее губы кончиками пальцев. Аврора закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением и борясь со своими желаниями.

Сила этих чувств пугала Аврору, и все же она не могла заставить себя сказать Николасу «нет».

Когда он прижал ее к себе, Аврора остановила его. Луна светила очень ярко, и хоть они были надежно скрыты ветвями ив, полностью расслабиться она не могла.

— Не здесь, Николас.

— Ты права. Тебе будет гораздо удобнее в кровати. Куда поедем?

— Ко мне домой.

— С удовольствием, — улыбнулся Николас, одеваясь.

Встав, он подал ей руку, и, захватив одеяло, они пошли к экипажу. Усадив Аврору, Николас сел сам и бросил прощальный взгляд на озеро.

— После сегодняшней ночи я буду видеть это место совсем в другом свете.

Аврора знала, что и она, посещая парк, всегда теперь будет вспоминать время, которое они провели здесь вместе.

По пути домой они молчали. Аврора думала о том, правильное ли решение она приняла. Пригласить Николаса в свою постель было все равно что заигрывать с тигром — он наверняка ранит ее чувства.

Она и так не могла понять себя и, сблизившись с Николасом, боялась совсем потерять голову.

Но она не хотела отступать. Наигравшись вдоволь, он отправится на поиски новой забавы. Оставалось только надеяться, что она не просчиталась.

Однако когда они наконец приехали, Аврора тут же забыла о своих переживаниях — в доме горел свет.

— Что-то случилось, — прошептала она.

Аврора побежала к двери, и Николас, отдав поводья слуге, который все это время ждал их неподалеку, последовал за ней.

В холле она наткнулась на дворецкого, который выглядел так, словно его только что подняли с постели. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Леди, что случилось? Мы испугались, не найдя вас в доме.

Аврора спокойно взглянула на него, решив, что глупо лгать собственным слугам.

— Я была на прогулке. Что случилось, Денби?

— Прибыл граф Марч, миледи.

На секунду Авроре показалось, что ее сердце замерло. Но Жоффрей не мог приехать, ведь он пропал без вести около года тому назад. Потом она вспомнила, что его десятилетний брат Гарри унаследовал его титул.

— Гарри здесь? В Лондоне?

— Да, леди. Он… на кухне. Проголодался после своего… путешествия.

— Путешествия? Что ты имеешь в виду? Его привезла мать?

— Нет, прибыл только молодой лорд Марч…

В эту секунду в холл вбежал светловолосый мальчишка. Он был одет в дорогие бриджи и сюртук. Его волосы были растрепаны, а лицо, которое так напоминало лицо Жоффрея, было все в грязи.

— О Рори, рад тебя видеть! — сказал он, увидев Аврору.

Заметив Николаса, мальчик резко остановился. К удивлению Авроры, он сжал кулаки и сердито уставился на него.

— А ты кто?

— Я кузен покойного мужа леди Авроры, Брендон Деверилл, — спокойно ответил Николас.

— Что ты тут делаешь? — резко спросил мальчик.

— Гарри, подбирай слова. Этот джентльмен — мой гость.

Мальчик сердито взглянул на Аврору.

— Неужели ты так быстро забыла моего брата? Сегодня, кстати, исполняется год со дня его смерти.

Аврора грустно покачала головой — у нее совсем вылетело из головы, что сегодня ровно год, как корабль Жоффрея затонул в море.

— Нет, — виновато ответила она. — Я действительно забыла, какой сегодня день, но я не забыла о Жоффрее.

— Тогда что он делает здесь посреди ночи?

Аврора глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Вы не имеете права задавать мне такие вопросы, молодой человек. И кроме того, как мой родственник, Ни… мистер Деверилл имеет полное право зайти в гости. А теперь ты ответишь на мои вопросы. Что ты здесь делаешь? Сейчас ночь!

Сердитое выражение на лице Гарри сменилось неуверенностью.

— Я сбежал из дому, Рори. Мама стала просто невыносимой. Пожалуйста, позволь мне остаться у тебя.

Глава 14

— А теперь расскажи-ка мне по порядку, как тебе удалось добраться до Лондона? — спросила Аврора вскоре после того, как они с Николасом и Гарри уселись за стол в кухне. Конечно же, Ник остался без всякого приглашения и явно чувствовал себя у нее как дома, но она не хотела спорить с ним при мальчике.

Гарри поднял голову от тарелки с холодной курятиной, лепешками и яблоками.

— Я добрался на дилижансе. Было так интересно! Сначала я ехал на крыше, а потом рядом с кучером. Он даже дал мне немного поуправлять лошадью, правда, тут же забрал поводья, потому что некоторые пассажиры стали жаловаться.

— Ты что, проделал один весь путь от Сассекса до Лондона? — переспросила Аврора. — Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? Тебя могли обокрасть или…

— Ну, поездка в дилижансе совсем не была опасной. Правда, когда мы уже приехали, я чуть не упал на куст шиповника. Было очень много людей, и я не знал, куда мне идти. Я заметил троих ребят, похожих на мошенников. Но когда они попытались прицепиться ко мне, я показал им кулак и убежал.

Авроре было даже подумать страшно, что могло приключиться с ребенком, самостоятельно разгуливающим по улицам Лондона.

— Я не настолько глуп, Рори, — сказал Гарри, увидев выражение ее лица. — И могу сам позаботиться о себе. Правда, мальчишки украли мои вещи. Там был мой любимый корабль.

— Корабль? — переспросил Николас.

Мальчик исподтишка взглянул на него, словно решая, можно ли ему верить.

— Флагман адмирала Нельсона, «Победа». Он был сделан из олова. Мне подарил его брат.

Вспомнив о брате, Гарри укоризненно посмотрел на Аврору.

— Денби не хотел меня впускать. Он не поверил, что я лорд Марч, ведь когда он видел меня последний раз, я еще даже ходить самостоятельно не умел. А тебя дома не было, и за меня некому было вступиться.

Аврора к тому времени уже сняла плащ, и ей хотелось провалиться сквозь землю, только бы брат Жоффрея не видел ее в таком виде.

— Твоя мать знает, что ты сбежал? — спросила она, решив сменить тему.

Гарри самодовольно улыбнулся.

— Ну, к этому моменту уже знает. Но я оставил ей записку, в которой сообщил, что решил жить с тобой.

— Гарри, твоя мама сойдет с ума от беспокойства!

— Знаю. Именно поэтому я и сбежал. Она просто невыносима — контролирует каждый мой шаг. А последнюю неделю стало еще хуже, ведь приближалась годовщина смерти Жоффрея.

— Ну конечно же, она расстроена, — сказала Аврора, пытаясь вразумить его. — Теперь ты ее единственный ребенок, Гарри…

— Да. Но она начинает переживать даже тогда, когда я выхожу за порог дома! Она решила никуда меня не пускать, пока я не вырасту, Рори. Это же черт знает что.

Аврора нахмурилась.

— Где ты нахватался таких выражений?

— От нашего садовника, Тома. Так ты собираешься рассказать моей матери о том, что я здесь, Рори? Делай как знаешь, но я не поеду домой, и ты меня не переубедишь. Если ты не согласишься приютить меня, я найду кого-нибудь, кто согласится это сделать.

Аврора не знала, что ему ответить. Она хотела помочь Гарри не только потому, что была очень привязана к мальчику, но и потому, что хотела загладить перед ним свою вину. Последний год она совсем не навещала Гарри. Он потерял брата, которого обожал, и жил под опекой матери, которая панически боялась, что с ее младшим сыном тоже произойдет что-то плохое. Леди Марч была рассудительной женщиной, но после смерти Жоффрея старалась защитить его брата. Аврора понимала, почему Гарри взбунтовался и решил искать убежища у человека, которого он считал своим другом. Но тем не менее она не хотела поощрять такое поведение.

Однако прежде чем она успела что-то сказать, Гарри снова заговорил.

— Я все равно не задержусь у тебя надолго, потому что хочу присоединиться к британскому флоту и сражаться с французами.

— Что?

— Я мечтаю стать моряком. Мне хочется настоящих приключений, но мама ни за что не отпустила бы меня. Она даже не разрешает мне ловить рыбу в наших прудах. Она панически боится, что я утону, как Жоффрей.

— Мне понятны твои чувства, — вставил Николас.

— Да? — На лице Гарри отразилось любопытство. — У вас американский акцент.

— Да, я из Штатов. Но у меня есть некоторый опыт общения с британскими моряками. Многих матросов, которые работали на моих кораблях, заставили служить на английских судах.

Глаза Гарри загорелись.

— Вы капитан корабля?

— Нет, я владелец. Владею торговым флотом.

— Флотом? Да это же целое состояние!

Николас улыбнулся.

— Если бы ты знал все трудности, с которыми столкнешься, отправившись служить на флот, то не захотел бы стать моряком, поверь мне на слово. Жизнь моряка намного сложнее той, к которой ты привык. Лучше иди служить юнгой на торговый корабль.

Аврора гневно взглянула на Николаса, сердясь из-за того, что он только подогревает интерес мальчика, вместо того чтобы отговаривать его.

— Никуда Гарри не пойдет.

— Пойду, Рори, — упрямо ответил Гарри.

Николас покачал головой.

— Ну, так не годится. Подумай о том, что ты не только расстроишь свою мать, но и сам будешь не готов к тому, что тебя ждет. Насколько я понимаю, у тебя даже нет рекомендательного письма?

— У меня должно быть письмо?

— Если ты хочешь продвинуться дальше обычного матроса, то да. Тебе нужен кто-то, кто сможет написать для тебя рекомендацию, и к тому же тебе понадобятся деньги, чтобы купить необходимое снаряжение.

— У меня есть деньги — я достаточно богат.

— Тогда тебе лучше купить собственный корабль и стать судовладельцем. Поверь мне, это намного приятнее, чем драить палубу с утра до ночи.

Гарри широко заулыбался, очевидно, довольный новой идеей.

Николас улыбнулся ему в ответ. Глядя на него, Аврора почувствовала, как сжимается ее сердце. Ей стоило сразу понять, что он будет поддерживать мальчишку. Должно быть, именно так выглядел Николас, когда ему было десять. И все же ей было неприятно, что он использует свое обаяние для того, чтобы склонить Гарри на свою сторону.

Держа в руке куриную ногу, мальчик снова размечтался.

— Если у меня будет свой корабль, я смогу шпионить за французами, как Жоффрей.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Аврора.

— Жоффрей выполнял секретное задание, когда его корабль затонул.

Гарри подозрительно огляделся.

— Мне не стоило говорить об этом, Жоффрей сказал, что это большой секрет.

Аврора, конечно же, не поверила словам мальчика. Невозможно было представить тихого домоседа Жоффрея в роли шпиона. Скорее всего, Гарри просто выдумал это, чтобы как-то объяснить для себя бессмысленную гибель своего брата. Видимо, мальчик действительно очень нуждался в друге.

И, конечно же, Аврора готова была стать его другом. Она чувствовала себя в ответе за него. Гарри всегда был рядом с ней и Жоффреем. Он просто обожал лошадей и под любым предлогом сбегал в конюшни ее отца. Мальчик считал, что она лучше разбирается в лошадях, чем его брат, и первого пони, который появился у него, выбирала именно Аврора.

Она всегда относилась к Гарри как к младшему брату — ведь он и стал бы ее братом по мужу, если бы все сложилось по-другому. И к тому же Аврора прекрасно понимала, что значит жить с человеком, который пытается контролировать каждый шаг своего ребенка. Поэтому, несмотря на то что она не одобряла его поведение, Аврора решила позволить Гарри остаться, по крайней мере, пока он не выбросит из головы эти глупости о службе во флоте.

Гарри зевнул, и Аврора поняла, что он очень устал.

— Тебе пора спать, — мягко сказала она. — Я уверена, что утром мы что-нибудь придумаем.

— Ты не отправишь меня домой?

— Не сразу, но прямо с утра я напишу твоей матери о том, что ты благополучно доехал, и попрошу ее разрешить тебе немного погостить у меня.

— Ты просто чудо, Рори!

Вскочив из-за стола, Гарри подбежал к Авроре и обнял ее за шею.

Она не могла сдержать улыбки.

— Ты, кажется, сказал, что у тебя украли одежду? Нужно будет найти тебе подходящую ночную рубашку.

Денби, который учтиво ожидал за дверью, при этих словах появился, словно его позвали. Аврора высвободилась из объятий мальчика и обратилась к дворецкому:

— Не могли бы вы провести лорда Марча в зеленую спальню?

— Как пожелаете, миледи.

Когда Гарри направился вслед за дворецким, Аврора остановила его.

— Секундочку, мой юный граф. Мне кажется, что тебе нужно извиниться перед мистером Девериллом за свое поведение.

Гарри неохотно повернулся к Николасу.

— Мне жаль, что я так разговаривал с вами. Простите меня, пожалуйста.

— Считай, что все забыто, — дружелюбно отозвался Ник.

— А если я пообещаю, что буду вести себя хорошо, вы расскажете мне о кораблях?

— Конечно, — улыбнулся Николас:

— Спасибо.

Гарри перевел глаза на Аврору.

— А он не такой плохой, как я думал.

Когда мальчик ушел, Николас повернулся к Авроре.

— Он называет тебя Рори?

— Когда Гарри был совсем маленьким, он не мог произнести мое имя, поэтому я так и осталась для него Рори. Прости за его поведение. Вообще-то он очень хороший мальчик.

— Да, я понял это.

Николас помолчал, потом добавил:

— Ты стала бы хорошей матерью.

Аврора заглянула ему в глаза, гадая, думает ли он о том же, что и она — какими бы стали их дети, если бы они все-таки решили жить вместе?

Она мысленно побранила себя за такие мысли. Глупо надеяться, что между нею и Николасом может быть что-то серьезное. Он был не тем человеком, который может жить с одной женщиной. Любовь была для него игрой, очередным приключением. Он мог удовлетворить сексуальные потребности любой женщины. Но при этом Николас ничего не будет к ней чувствовать:

А раз так, то она вряд ли сможет долго удерживать его возле себя, и в конце концов он отправится восвояси, на поиски новых острых ощущений, оставив ее с разбитым сердцем и поломанной судьбой.

Нет, подумала Аврора. У них с Николасом не будет детей.

Внезапно она вспомнила события этой ночи. Николас был здесь, в ее доме, потому что она пригласила его в свою постель. Боже правый…

Сразу почувствовав себя неуютно в его присутствии, Аврора стала думать, как ей выкрутиться из этой неловкой ситуации.

Ее решение держать Николаса на расстоянии сегодня чуть не рассыпалось в прах. Теперь она была рада неожиданному приезду Гарри. Конечно, это добавило ей проблем, но одновременно и спасло от ужасной ошибки.

— Мне кажется, тебе лучше уйти, — тихо сказала она.

— Час тому назад ты думала по-другому.

— Час тому назад я находилась под влиянием полнолуния. И не знала, что Гарри вздумает сбежать из дому и приехать ко мне.

— Так ты решила прятаться за его спиной.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

— Ты используешь приезд мальчика как удобный предлог для того, чтобы избавиться от меня?

— Нет, Николас, я…

— Да. Ты обманываешь себя. Не позволяешь себе сделать то, чего на самом деле хочешь.

— Это не так. Этой ночью я натворила глупостей…

Аврора покачала головой.

— Мне нужно думать о своих обязанностях. Я должна позаботиться о Гарри. Его брат погиб, и я знаю, что Жоффрей хотел бы, чтобы я присматривала за мальчиком. К тому же это будет неправильно по отношению к самому Жоффрею — я не могу переспать с тобой в годовщину его смерти. Это было бы просто ужасно.

Николас раздосадованно вздохнул.

— Ужасно то, что ты хоронишь себя заживо, постоянно думая о прошлом. Тебе нужно забыть о своем бывшем женихе, Аврора.

Она отвела глаза.

— Нелегко забыть о смерти дорогого тебе человека.

Она перешла на шепот:

— Ты не знаешь, каким ударом для меня была его гибель. Он был не просто моим женихом. Он был для меня близким другом, которого я любила фактически с колыбели. И после смерти моей матери…

Она замолчала, боясь, что сейчас расплачется. Николасу ни за что не понять ту боль, ту беспомощность и одиночество, которые она чувствовала, потеряв Жоффрея.

Аврора была вне себя от горя, когда ее горячо любимая мать умерла от гриппа. Жоффрей поддерживал ее, помогая пережить эту трагедию. А потом он погиб. Как же несправедливо было то, что он ушел из жизни в расцвете сил! Но потом… потом она поняла, что бесполезно злиться на судьбу.

Заставив себя не думать об этом, Аврора встала.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Николас. Надеюсь, ты найдешь, где выход?

Она повернулась, собираясь уходить, но его тихий голос остановил ее.

— Аврора.

Она не хотела поворачиваться к нему лицом. Он встал со стула и подошел к ней.

— Пожалуйста, не прогоняй меня, — сказал Ник, легонько обняв ее.

Аврора замерла. Его близость действовала на нее словно наркотик.

Но когда он прижал ее к себе, она снова вспомнила о том, что Николас опасен. Ведь на самом деле она не хотела, чтобы он уходил и оставлял ее одну, но не могла в этом признаться.

— Я поступила неправильно, пригласив тебя сюда, — прошептала Аврора. — Я не хочу снова заниматься с тобой любовью. Я просто не могу.

— Почему?

Его рука легла на ее грудь.

— Мы ведь муж и жена. Это естественно.

— А зачем? Ради минутного удовольствия?

Николас поколебался, затем спросил:

— А что плохого в минутном удовольствии?

Аврора закрыла глаза. Она чувствовала дыхание Николаса на своей шее, чувствовала, как его рука поглаживает ее грудь, и чуть не застонала.

— Ты, Николас, — тяжело дыша, ответила она. — Твое присутствие само по себе очень плохо для меня. Ты абсолютно не тот мужчина, которого я бы хотела видеть своим любовником. Я не хочу привязываться к человеку, который каждый день играет со смертью. Я и так потеряла слишком многих дорогих мне людей: сначала мать, потом Жоффрея… Я не хочу снова страдать.

— А я и не прошу тебя об этом.

— Нет, просишь. Ты обвинил меня в том, что я боюсь собственных чувств. Может, это и так, но, по крайней мере, я испытываю меньше боли.

— Да, это не так болезненно, но при этом ты не получаешь столько удовольствия, сколько могла бы. Разве ты действительно хочешь прожить жизнь, не ощутив удовлетворения? Зачем жить, прячась от мира? От счастья, от желания, от страсти?

Аврора ничего не ответила, и Николас прижался губами к ее волосам.

— Сможешь ли ты быть такой холодной? Не признаваться даже себе самой в своих желаниях? Сможешь ли ты быть настолько сильной?

Его слова затрагивали потаенные уголки ее сердца. Аврора понимала, что придется сделать над собой усилие, чтобы отказать ему, чтобы притвориться, что она не хочет быть с ним, ведь их союз не принесет ей ничего, кроме новых слез.

Нужно сделать что-то прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Ты не прав, — сказала она почти умоляющим тоном. — Мне не нужна страсть. Я хочу только, чтобы ты оставил меня в покое.

— Я тебе не верю. Я помню ту пленительную женщину, которой ты была в нашу первую брачную ночь. И не позволю тебе забыть о том, какой страстной любовницей ты была тогда.

— Николас… пожалуйста… просто уйди.

Он молча повернул ее, и теперь они стояли лицом к лицу.

— Аврора… — прошептал он, целуя ее.

Аврора попыталась оттолкнуть его — она не хотела этого поцелуя… не хотела чувствовать нежные губы Николаса на своих губах. Не хотела поднимать руки и запускать пальцы в его мягкие волосы, испытывать это дикое желание, которое мог утолить только он…

Их поцелуй стал еще жарче, а объятия — крепче. Аврора тихонько застонала, чувствуя, как его тело прижимается к ней, как дыхание Николаса становится прерывистым.

Она понимала, что Николас хочет ее. И она тоже хотела его…

В эту секунду она услышала звук приближающихся шагов. Испугавшись, Аврора резко оттолкнула Николаса и отскочила в другой конец кухни.

У нее все еще кружилась голова после поцелуя, когда в кухню вошел Денби.

— Я проводил лорда Марча в спальню, миледи, — доложил он. — Что еще я могу для вас сделать?

— Денби, пожалуйста, проводи мистера… Деверилла. Он как раз собирался уходить.

И, не глядя на Николаса, она развернулась и выбежала из комнаты.

Глядя ей вслед, Ник стиснул зубы, борясь с желанием броситься за ней. И все же, возможно, Денби вошел вовремя, иначе он не остановился бы на одном лишь поцелуе. Ник был ослеплен страстью и, вполне вероятно, занялся бы с Авророй любовью прямо здесь, на кухонном столе.

И только в карете, возвращаясь домой, Николас задумался о причине неудержимой тяги к этой женщине.

Он не знал, как объяснить влечение, которое он испытывал к Авроре. Он еще не встречал никого, чье прикосновение могло так возбудить его. Что в ней было особенного?

Она была красива и очень умна. В ней сочетались интеллигентность и грациозность, комбинация, которую он редко встречал в женщине. И то, как она сопротивлялась ему, тоже выделяло ее среди прочих.

Естественно, им двигало желание завоевать ее. Он не только хотел взять верх в этой войне, но и чувствовал определенное удовлетворение, когда она была рядом, прекрасная и желанная, но недоступная.

И все же то, что Ник чувствовал по отношению к Авроре, было чем-то большим, чем простая похоть или желание одержать верх. Сам того не понимая, он стал пленником своего желания. Желания сделать ее своей.

Николас знал, что играет с огнем, но никогда еще он так не мечтал обжечься.

Его губы искривились в ухмылке. Его друзья и родственники были бы потрясены, узнав, что он настолько увлекся женщиной, тем более своей собственной женой. Николас понятия не имел, наложила ли на него Аврора какое-то заклятие или он просто хотел во что бы то ни стало сломить ее сопротивление, но одно знал твердо — он ни за что не отступит.

То, что вначале было лишь желанием исполнить волю отца и использовать в своих интересах жену, стало для него важнее всего на свете. Чем лучше он узнавал Аврору, тем больше убеждался в том, что хочет прожить с ней до старости.

Николас знал, что не ошибся в ней. Аврора была живой и страстной, и ей просто надо было помочь осознать это. Сегодняшняя ночь в парке, которая так приятно удивила его, служила тому доказательством. Аврора дала ему то, о чем он так давно мечтал.

Но он хотел большего.

Вспомнив об этом, Ник тихо выругался. Он не мог спокойно стоять и смотреть, как она снова закрывается в своей скорлупе. И когда Аврора с такой нежностью говорила о своем бывшем женихе, Николасу хотелось проломить головой стену.

Как же он ненавидел этого человека! Неужели он действительно ревнует к мертвецу? Но то, как Аврора обожествляла покойного графа Марча, могло свести с ума кого угодно. Пока она не забудет о нем, она не сможет жить полной жизнью… или добровольно отдаться ему.

Ник покачал головой. Он привык выручать женщин из беды, но обычно угроза исходила извне. Теперь же ему предстояло спасти Аврору от нее самой.

Он добьется того, что она признает его своим мужем… и забудет о том, что когда-то любила другого.

Глава 15

Несмотря на надежды Авроры, прибытие Гарри не разрешило вопрос, как избавиться от ее настойчивого, упрямого мужа. Скорее даже наоборот — появление молодого графа Марча дало Николасу повод появляться когда вздумается под предлогом того, что он хочет показать ребенку город.

Их дружба раздражала Аврору. Николас подкупил мальчишку рассказами о кораблях и морских путешествиях, а также своим обаянием. И Аврора понимала, что не может запретить Нику появляться в ее доме, если не хочет расстроить Гарри.

Хотя иногда она была даже рада его приходу — присматривать за десятилетним сорванцом было занятием не из легких. Аврора регулярно брала Гарри с собой на утренние прогулки верхом> но это не ослабляло его тяги к приключениям. Он хотел увидеть мир, а для начала — хотя бы Лондон.

К счастью или нет, но Рейвен тоже быстро подружилась с мальчиком, и они часто проводили время вместе, устраивая скачки в парке. Аврора знала, что не может бранить их, ведь сама положила этому начало.

Но даже состязания с Рейвен не шли ни в какое сравнение с тем, что устраивал Николас. Гарри приходил домой и взахлеб рассказывал о том, что они видели тигров в Египетском зале на Пикадилли, в котором были выставлены экспонаты из Африки и Америки. А через три дня у него разболелся живот от имбирных пряников, которыми он объелся на ярмарке, куда они ходили смотреть на жонглеров и акробатов.

Когда Аврора пыталась объяснить Николасу, что он слишком балует мальчика, тот говорил, что не стоит из-за этого волноваться.

— Ну конечно же я переживаю, — отвечала она. — Я за него в ответе.

— Обещаю, я не позволю, чтобы с Гарри что-то случилось.

Авроре нужно было успокоиться на этот счет, но она не сомневалась, что Николас стал для мальчика настоящим героем и подталкивает его к тому, чтобы тот не боялся рисковать.

Рейвен сопровождала их в Королевский амфитеатр, где акробаты показывали трюки верхом на лошадях. А на следующий день Гарри упал с лошади, пытаясь повторить то, что увидел, и до крови ободрал колени и подбородок.

Аврора была напугана, но Николас заверил ее, что исцарапанные коленки — обязательный атрибут любого мальчика. Когда она продолжила протестовать, он посоветовал не слишком давить на Гарри, иначе он подумает, будто она пытается контролировать его так же, как и мать.

И все же Авроре было не по душе то, что Николас разжигает в мальчике бунтарский дух.

Последней каплей стала картинная выставка на Кесл-стрит. На ней, кроме всего прочего, можно было увидеть фрески с изображением сражений на Ниле, в которых принимал участие флот капитана Нельсона. После этого Гарри говорил только о том, как он хочет отправиться в море.

— Думаю, надо пореже водить его в такие места, — сказала Аврора Николасу, когда они на следующее утро выехали в парк на прогулку.

— Почему?

— Потому что Гарри слишком впечатлительный ребенок. Мне даже подумать страшно, чему он научился у тебя за эти дни.

— Не понимаю, что плохого в выставке египетской иероглифической письменности?

— Я беспокоюсь не из-за этого, а из-за того, что он постоянно находится рядом с тобой. А тебя сложно назвать достойным примером для подражания, Николас.

— Дорогая, пожалуйста, называй меня Брендоном.

Аврора раздраженно закатила глаза.

— Мне не нравится то, что Гарри так привязался к тебе. Представь, как он будет огорчен, когда ты уедешь.

И как огорчится она.

— Из-за того что ты постоянно рассказываешь ему о своих приключениях, он считает тебя героем.

— Ну, насколько я понял, я и в подметки не гожусь его великому и неподражаемому братцу. По словам Гарри, твой обожаемый Жоффрей был шпионом.

Аврора покачала головой.

— Гарри ошибается. Жоффрей ни за что не стал бы этим заниматься.

— Почему ты так говоришь?

— Он был очень интеллигентным человеком. Все свободное время проводил за книгами.

— Какой зануда!

Слова Ника задели Аврору, и все же она промолчала. С тех пор как Николас приехал в Англию, она редко вспоминала о Жоффрее.

Ей было стыдно — как она могла так быстро забыть о нем? Они знали друг друга с самого детства, а теперь Аврора с трудом могла вспомнить его лицо — ведь все ее мысли заполонил образ Николаса.

По сравнению с ее мужем Жоффрей был лишь тенью.

Аврора мысленно упрекнула себя за такие мысли.

— Жоффрей был настоящим джентльменом, — резко ответила она. — И добрым человеком. Он бы никогда не бросил свою семью, чтобы отправиться на поиски приключений, как некоторые мои знакомые.

— Как я уже сказал… зануда.

Глядя, как кипятится Аврора, Николас лишь улыбнулся и кивнул в сторону озера Серпантин.

— Готов поклясться, что твой обожаемый Жоффрей ни за что не привез бы тебя туда посреди ночи и что ты никогда бы не доставила ему такого удовольствия, как тогда мне.

Аврора поняла, что они как раз проезжают то место, куда привозил ее Николас, и покраснела. Однако когда она снова взглянула на него, лукавый огонек в его глазах исчез… вместе с окружающим их миром.

Она замерла, зачарованная его взглядом. Напряжение снова охватило ее, но она испытывала кое-что еще.

Желание. Оно внезапно вспыхнуло в ней, захватив душу Авроры со скоростью лесного пожара.

Две недели она делала все возможное, чтобы казаться безразличной, но чувства, которые она подавляла, не исчезли и дожидались своего часа, чтобы нахлынуть вновь.

Аврора знала, что когда-нибудь ей придется разрешить эту ситуацию. Но пока она не знала, как поступить, и просто отвела глаза.

И все же Аврора понимала, что нужно что-то делать.

Даже с приездом Гарри ухаживания Николаса не прекратились. Он перевернул ее жизнь вверх дном, как она и боялась, разрушив хрупкое равновесие, к которому она так стремилась. Аврора злилась на себя за то, что не может дать ему отпор, но сделать ничего не могла.

Казалось, она гораздо больше, чем он сам, переживает из-за того, что Николаса могут поймать. На следующее утро Аврора получила письмо от Перси, который спрашивал, приезжал ли к ней Николас.

Аврора бегло прочитала его.

«С тех пор как я последний раз писал тебе, я сделал вывод, что слухи о том, что Николас выжил — это правда. Его видели на Карибских островах после его мнимой смерти, а вчера ко мне приходили офицеры британского флота, которые интересовались, не знаю ли я, где его можно найти.

Если Николас действительно выжил, то тебе следует быть готовой к скандалу, ведь ты его жена. Сейчас я жалею о том, что уговорил тебя принять его предложение…»

Перси также извинялся за то, что солгал ей о могиле Николаса.

«Ник считал, что тебе не стоит видеть, как его казнят. И зная, как тяжело ты переживала смерть своего бывшего жениха, я с этим согласился».

Но Аврора беспокоилась совсем не потому, что Перси соврал ей. Вскоре все узнают, что ее покойный муж жив-здоров и его разыскивают военные.

Аврора нервно сжала письмо в руке. Нужно что-то предпринять. Она не понимала, зачем Николасу рисковать жизнью, чтобы добиться ее расположения. Нужно каким-то образом убедить его уехать из Англии.

На следующее утро в парке Аврора постаралась поговорить с ним. Она приехала позже обычного, потому что лошадь Гарри захромала и ее нужно было заменить. Когда же они с Гарри наконец добрались до парка, там уже было полным-полно гувернанток с детьми.

Аврора присоединилась к Рейвен и Николасу, и они неспешно поехали по Роттен-роу, а Гарри вместе со своим конюхом вырвался вперед. Рейвен на этот раз решила не присоединяться к нему, поэтому Авроре пришлось подождать, пока она сможет поговорить с Николасом наедине.

Вскоре они наткнулись на четырехместный открытый экипаж, в котором сидели муж с женой и маленький ребенок. Аврора с ужасом поняла, что это барон и баронесса Синклейр. Дамиан Синклейр, которого прозвали Грешником, когда-то был первым развратником и повесой Адской лиги, но женившись, стал примерным семьянином. Аврора понимала, что он вполне мог догадаться о том, кто такой на самом деле мистер Брендон Деверилл.

Она надеялась, что им удастся незаметно проскользнуть мимо кареты. Она очень хорошо относилась к жене Синклейра, Ванессе — они познакомились несколько лет тому назад, на первом балу Авроры, и сразу же подружились, но сейчас ей хотелось избежать встречи с ней.

Однако, проезжая мимо, Ванесса заметила Аврору и тепло поприветствовала ее. Зная, что у нее нет выбора, Аврора подъехала к ним.

Лорд и леди Синклейр были очень красивой парой. Их маленькой дочке Катерине было около девятнадцати месяцев. Она унаследовала иссиня-черные волосы отца и темные глаза матери и обещала стать настоящей красавицей.

С неохотой Аврора представила им своих спутников и заметила, с каким интересом Синклейр рассматривает Николаса. Она была рада, когда Катерина с криком «Утка!» стала вырываться из рук отца.

— Мы учим ее кормить уток, — сказала Ванесса.

— Простите, мы должны идти, — отозвался Синклейр с чувственной улыбкой, которая разбила сердца половине женского населения Лондона. — Я уже давно понял, что лучше не заставлять даму ждать.

Перед тем как уйти, Ванесса извинилась перед Авророй за то, что в последнее время не навещала ее.

— Мы две недели были в деревне. Но если на этой неделе ты будешь не занята, я с радостью зайду к тебе в гости.

— Замечательно. И возьми с собой Катерину.

Ванесса тепло улыбнулась.

— Обязательно. Была рада познакомиться с вами, мистер Деверилл.

— И я с вами, леди, — ответил Николас, приподняв шляпу.

Аврора вздохнула свободнее, когда они ушли, и с укоризной взглянула на Николаса.

— По-моему, Синклейр узнал тебя.

— Неудивительно. Я познакомился с ним за несколько лет до того, как он женился, на охоте.

— Я слышала, что он был грозой всех порядочных женщин, — задумчиво произнесла Рейвен.

— Верно, — ответил Николас. — Но, по словам Клейна, сейчас Синклейр без ума от своей жены.

— Это видно по тому, как он смотрит на нее, — тихо произнесла Рейвен.

Аврора услышала зависть в ее голосе, и Николас, видимо, тоже. Он внимательно взглянул на сестру.

— Еще не поздно пересмотреть свои взгляды на брак, милая. Тебе не обязательно выходить замуж за состоятельного человека — ты вполне можешь позволить себе брак по любви.

Рейвен упрямо покачала головой.

— Мне нужен титул. И кстати говоря… вот и Хелфорд.

Она очаровательно улыбнулась и направила лошадь к герцогу Хелфорду.

Аврора начала нервничать в его присутствии. Она напряженно смотрела, как он подскочил от неожиданности, услышав приветствие Рейвен. Затем он заметил Аврору, и его взгляд стал ледяным.

Аврора невольно вздрогнула, вспомнив о том, как чуть не стала его женой. Если бы не брак с Николасом, то к этому времени она уже готовилась бы к свадьбе с Хелфордом.

Герцог перевел взгляд на Николаса, который, казалось, был абсолютно спокоен.

— Мне так приятно, что ты предпочла меня ему, — прошептал Николас на ухо Авроре.

Прежде чем Аврора успела придумать какой-нибудь колкий ответ, Хелфорд снова повернулся к Рейвен. Его лицо смягчилось, и, что бы он ни говорил ей, Рейвен весело смеялась.

Аврора нахмурилась, глядя на подругу. Ей не нравилось то, что Рейвен в таких хороших отношениях с герцогом, ведь тот все еще находился в поисках невесты.

— Она лучше знает, что делает, — прошептал Николас, словно прочитав ее мысли.

Аврора покачала головой. Большинство девушек считали Хелфорда завидным женихом, но ей даже подумать было страшно о том, как живая, веселая Рейвен будет уживаться с таким мужем, как он.

— Мне бы очень не хотелось видеть их вместе.

— Ну, учитывая состояние твоего собственного брака, думаю, ты не самый лучший советчик в таких вопросах.

Аврора вдруг поняла, что Николас смотрит на нее без тени улыбки, и вспомнила о том, что хотела ему сказать.

— Вчера я получила письмо от Перси, — сказала она. — На Карибских островах уже знают, что ты жив.

— Так я и думал.

— Николас…

Аврора глубоко вздохнула, готовясь спокойно сказать ему все, что намеревалась.

— Рано или поздно тебя обнаружат. Пожалуйста, перестань рисковать своей жизнью и возвращайся в Америку, где тебе ничего не будет угрожать.

— Я подумаю над этим.

— Правда?

— Да, — медленно ответил Николас. — Я готов отправиться домой хоть завтра, но при одном условии.

— При каком?

— Если ты согласишься поехать со мной как моя жена. Аврора молча уставилась на него, не зная, что ответить.

Она видела, что Николас говорит абсолютно серьезно, как тогда, когда они оба думали, что его ожидает виселица.

— Мне казалось, что мы уже все решили, — ответила она дрожащим голосом.

— Ничего мы не решили. Мы договорились, что будем пока что жить раздельно. Но с тех пор я изменил свое решение.

Это было как раз то, чего так боялась Аврора.

— У меня нет никакого желания обсуждать наш брак, — тихо сказала она, жалея, что начала этот разговор.

— Если ты будешь постоянно убегать от ответа, то проблема не разрешится сама по себе.

Зная, что с Николасом спорить бесполезно, Аврора устало прикрыла глаза.

— Хорошо, давай обсудим это.

— Когда?

Аврора отвела глаза.

— Сегодня вечером. Приходи ко мне домой.

— В твою спальню?

Она неохотно кивнула.

— Это единственное место, где мы сможем поговорить наедине. Я оставлю окно открытым.

Желая поскорее сбежать от него, Аврора пришпорила лошадь, решив помешать заигрываниям Рейвен, но ее мысли были обращены к Николасу и его бессмысленной храбрости.

Аврора нервно расхаживала по комнате, ожидая прихода Николаса. В сотый раз взглянув на часы, она увидела, что время уже приближается к полуночи, а его все нет.

Аврора пробовала почитать что-нибудь, сначала журнал, затем дневник, но не могла сосредоточиться. Она перебирала в уме аргументы, которые могут заставить Николаса образумиться. Ей нужно было убедить его в том, что она не хочет быть его женой, что одна лишь мысль о том, чтобы снова подчиняться чьей-то воле, вызывает у нее содрогание. Она наконец обрела свободу и даже не успела как следует насладиться ею, как он хотел вновь забрать ее.

Аврора знала, что не может уступить ему. Нужно раз и навсегда положить конец этим мучениям — она не могла расслабиться, находясь рядом с Николасом. Ей потребуется призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сопротивляться его обаянию и убедить его вернуться в Америку самому.

А что, если ее аргументов окажется недостаточно?

Взглянув на себя в зеркало, Аврора резко остановилась.

Тогда она отдаст ему то, чего он так хочет. Свое тело.

Она смотрела на свое отражение при свете ночника и не узнавала себя. Ее лицо раскраснелось, волосы, не собранные в прическу, свободно лежали на плечах. На Авроре была ночная рубашка из темно-синей парчи.

Она чувствовала, как ткань прижимается к ее обнаженной груди, вызывая эротические ощущения. Может, она делает ошибку?

Аврора вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной тихий скрип. Обернувшись, она увидела, что Николас уже в спальне. Он стоял у окна, глядя на нее.

Когда его взгляд задержался на ее груди, Аврора прикрыла ее руками.

— Я не вижу смысла обсуждать это снова, Николас, — начала она, собрав все свое мужество. — Несколько недель тому назад я уже говорила тебе о том, что не хочу быть твоей женой.

Подойдя ближе, Николас облокотился на столбик кровати.

— Несколько недель тому назад ты еще не оправилась от потрясения, увидев, что я цел и невредим. Тогда я не стал давить на тебя, решив, что тебе нужно время, чтобы все обдумать.

— Я уже все обдумала. И мое решение не изменилось.

— А мое — да, — тихо произнес он.

— Не могу понять, с чего бы это?

— Потому что я смог узнать тебя лучше.

Аврора отвернулась от его внимательного взгляда и снова начала ходить по комнате.

— Думаю, что наш брак может стать счастливым, — добавил Николас, заметив ее волнение.

— С чего бы это?

— Аврора… почему ты не хочешь дать мне шанс?

— На это есть столько причин, что я даже не знаю, с чего начать.

— Назови хоть одну.

— Хорошо. Впервые я могу жить так, как сама того хочу. Зачем мне лишаться этого?

— Потому что ты можешь обрести кое-что получше.

Аврора удивленно взглянула на него.

— Получше? Что может быть лучше независимости?

Николас усмехнулся. Когда-то и он так думал.

— Если бы ты действительно хотела независимости, дорогая моя, то не задумываясь отправилась бы со мной в Америку. Там ты обретешь гораздо большую свободу, чем в английском обществе.

— Если при этом я буду твоей женой, то вряд ли. Жена не имеет прав нигде, будь то Америка или Англия. Я жила, во всем повинуясь отцу, и не хочу, чтобы это повторилось.

Николас нахмурился, недовольный ее сравнением.

— Не думаю, что у нас с твоим отцом есть что-то общее.

— Да? А я считаю, что ты так же любишь доминировать. И скорее всего, станешь таким же жестоким. Ты сделаешь все, чтобы добиться своего…

— Я не собираюсь превращать тебя в рабыню. Если бы я хотел этого, то потребовал, чтобы ты сразу вернулась со мной. Я бы никогда не дал тебе права выбора.

— Ты и сейчас не очень-то позволяешь мне выбирать.

— Позволяю. Я не буду заставлять тебя быть моей женой, если ты не хочешь этого.

Аврора облегченно вздохнула.

Ник поколебался, решая, как убедить ее.

— Мне кажется, что ты слишком сгущаешь краски, считая, что мы не сможем ужиться вместе. Твой страх ничем не обоснован.

Эти слова заставили Аврору остановиться.

— Необоснован? Если я поеду с тобой в Америку, то мне не на кого будет надеяться, кроме тебя. Я буду полностью зависеть от тебя. А что, если когда-нибудь тебе надоест жить со мной и ты отправишься на поиски новых приключений? Тогда я останусь одна в чужой стране.

— Я ведь уже говорил тебе, что собираюсь осесть на одном месте.

— И как долго ты продержишься? Пока тебе не захочется острых ощущений? Что мне делать тогда? — Аврора повернулась лицом к нему. — Ты просишь меня бросить все, что мне дорого, и отправиться с тобой. Разве я могу настолько доверять тебе, Николас?

Не зная, что ответить, Ник уставился в ее темно-голубые, как океан, глаза.

— Ты думаешь только о минусах, — наконец сказал он. — А есть много плюсов.

— Я размышляла и об этом. Может, моя жизнь здесь и скучна, но, по крайней мере, я знаю, чего ждать.

Аврора покачала головой.

— И даже если бы я хотела поехать с тобой, я бы не смогла этого сделать, ведь здесь у меня есть обязанности — Рейвен, Гарри…

— У меня есть еще две сестры, которым не помешают твои советы.

— А твоя мать? Что, если она не захочет видеть вторую хозяйку в своем доме?

— Насчет этого ты можешь не волноваться. Во-первых, у меня есть свой дом, который я построил, чтобы жить своей жизнью. А во-вторых, моя мать будет рада тебе, ведь она уже не верит, что я когда-нибудь женюсь.

Аврора ничего не ответила, и он добавил:

— И если ты беспокоишься из-за того, что придется оставить лошадей, то у меня в Виргинии есть большая конюшня. А также сотни акров земли. Ты сможешь ездить верхом, сколько тебе вздумается.

Аврора потерла висок, словно у нее разболелась голова.

— Дело не во мне, а в тебе. В том, что ты за человек. Разве ты не видишь, что делаешь? Ты пытаешься спасти меня от неприятностей, которые сам же и выдумал, потому что привык так поступать. Ты просто не можешь иначе, это стало частью тебя самого.

— Я делаю это не из-за особенностей своего характера, — ответил Ник.

— Да? А я думаю, что именно в этом и заключается главная проблема.

Она помолчала.

— Ты не будешь мне изменять, Николас?

Он не знал, что ответить.

Аврора слабо улыбнулась.

— Это очень серьезный вопрос. Но вдруг случится так, что ты найдешь себе кого-то другого и забудешь обо мне? Сейчас ты хочешь быть со мной, но кто знает, не переменишь ли ты своего мнения через два года, а может, даже через два дня?

Ник отвел взгляд, раздумывая над ее словами. Аврора говорила не только о верности в постели, но и о том, чтобы он всегда был рядом с ней.

Был ли он готов пойти на такие жертвы ради нее? Забыть о старых привычках и начать новую жизнь?

— Ты не любишь меня, — тихо сказала Аврора, нарушив молчание. — Я не думаю, что тебе вообще известно, что значит это слово.

— А тебе известно?

— Известно. Любовь — это нежное чувство, которое заставляет тебя идти на жертвы ради другого человека, заботиться о нем. Это когда вам вместе весело, уютно и спокойно. Это тепло в твоем сердце… И я знаю, что ты не чувствуешь этого ко мне.

— Ты забываешь о страсти.

— Возможно, но страсть — слабая опора для счастливого брака. Я не сомневаюсь в том, что ты хочешь меня, но это лишь половое влечение. Любовь — это не страсть.

Николас поднял голову.

— То есть ты хочешь сказать, что не смогла бы заботиться обо мне?

— Я имею в виду, что глупо было бы позволить себе переживать из-за тебя, — ответила она после паузы. — Я не хочу снова оплакивать тебя, если ты умрешь. А ведь это вполне может произойти, если однажды ты уедешь из дому, чтобы никогда не вернуться.

— Я не могу пообещать тебе, что никогда не умру, Аврора. Никто не может этого пообещать.

— Конечно. Но тебе незачем рисковать понапрасну. Ты подвергаешь угрозе свою жизнь, а ведь я постоянно пытаюсь уговорить тебя покинуть Англию.

Она взглянула ему в глаза.

— Ты уедешь, Николас?

Ответом ей было его молчание.

Аврора вздохнула.

— Ну хорошо. Тогда я дам тебе то, чего ты хочешь.

Она стала развязывать пояс, затем остановилась, и их глаза встретились. Наконец развязав узел, она позволила рубашке упасть на пол.

Аврора слышала, как Николас взволнованно выдохнул, глядя на ее обнаженное тело, освещенное тусклым светом ночника.

— Что ты делаешь, Аврора? — спросил он срывающимся голосом.

— Позволяю тебе победить. Если я отдам тебе свое тело, то, возможно, тогда ты оставишь меня в покое.

Николас стиснул зубы, словно от боли.

— Я пришел сюда не за этим.

— Неужели? Разве ты не хотел минутного наслаждения?

— Я хочу, чтобы ты признала меня своим мужем.

Его слабая улыбка выглядела фальшивой.

— Если бы я искал лишь секса, то мог бы найти его где угодно.

Он подошел к Авроре.

— Я хочу не только заняться с тобой любовью, Аврора. Я хочу, чтобы ты желала меня, мечтала быть со мной вместе. Я хочу, чтобы ты отдалась мне потому, что не можешь иначе. А не потому, что ты думаешь подкупить меня таким образом.

Сердце Авроры бешено колотилось в груди.

— Я… я не хочу тебя, Николас, — соврала она.

— Да?

Поняв руку, он медленно провел пальцем по ее шее. Аврора тихо охнула, когда он намеренно задел ее возбужденный сосок.

— Ты не настолько равнодушна, как хочешь показать, — тихо прошептал он.

После этого он развернулся и, не сказав больше ни слова, вылез обратно в окно, оставив Аврору одиноко стоять посреди комнаты.

Николасу снова удалось одержать верх.

Дрожа, Аврора подобрала рубашку с пола и оделась, а затем подошла к кровати и упала на нее. Она снова проиграла.

Николас был прав — он действительно ей небезразличен. Те чувства, которые он вызывал в ней, путали Аврору. Это влечение она была не в силах победить — стоило Нику прикоснуться к ней, как она забывала обо всем на свете.

Холодок пробежал по спине Авроры. Ник спросил, сможет ли она заботиться о нем. Проблема была в том, что она слишком сильно заботилась о его благополучии.

Уже по этой причине он не мог быть хорошим мужем, не говоря уже о том, что они были очень разными людьми. Было бы глупо влюбиться в мужчину, который в любой момент может погибнуть.

Аврора безумно горевала, думая, что он погиб — а ведь тогда она еще совсем не знала его. Что же она испытает, привязавшись к нему всем сердцем, если снова потеряет его, на этот раз уже навсегда?

И что, если он бросит ее? Николас так и не смог пообещать ей, что будет верным мужем до конца жизни.

Он был эмоциональным человеком и вполне мог увлечься другой женщиной, как и его отец. И оставить ее, следуя зову сердца, или, не желая изменять Авроре, будет тихо ненавидеть ее просто за то, что она его жена. Он будет таким же, как и его отец.

Аврора покачала головой. Она не может этого допустить. Нет, ее страх не был необоснованным.

Ее взгляд упал на дневник, лежащий на столике у кровати. Глядя на него, Аврора почувствовала, как растет ее уверенность. Она не хотела повторить судьбу француженки, сердце которой разбилось, когда она потеряла любимого. Аврора всегда плакала, перечитывая последние страницы дневника, потому что история заканчивалась печально.

Как и роман матери Рейвен и отца Николаса. Теперь Аврора понимала, почему Элизабет Кендрик перечитывала книгу, пока страницы совсем не обветшали — ведь она была так похожа на писавшую его женщину. Их страсть была неимоверной, а горе — непереносимым, когда им пришлось расстаться…

Аврора до боли закусила губу. Ей нужно быть сильнее, чем эти женщины, если она не хочет повторить их ошибку. Дневник был невольным предупреждением о том, как ослепляет людей страсть, и Аврора должна была поступить мудро, если не хотела страдать. Она не должна отдавать свое сердце Николасу, иначе последствия будут очень печальными.

Глава 16

Мысли Ника были заняты только Авророй, и, когда вечером лорд Клейн пригласил его на закрытое выступление балетных танцовщиц, очаровавших всех присутствующих мужчин, Николас едва замечал их и рано ушел.

К его удивлению, Клейн последовал за ним.

— Не стоило отвлекаться из-за меня, — сказал Николас, когда они вместе спускались по лестнице.

— Мне не очень нравится выступление, — ответил Клейн. — Честно говоря, я уже давно не получаю удовольствия от всех этих развлечений.

Он кивнул в сторону кареты, ожидавшей его неподалеку в темной улочке.

— Подвезти тебя до отеля? Или еще куда-нибудь? Может, в казино?

— Я возвращаюсь в отель, но решил пройтись пешком. Если хочешь, можешь ко мне присоединиться.

— Пешком? — удивленно переспросил Клейн. — Это еще что за новости?

Похлопав по животу, Ник заставил себя улыбнуться.

— Ведя спокойную жизнь богатого джентльмена, я становлюсь ленивым и толстым.

— И, по-моему, беспечным.

— Да нет, с чего бы это?

— Ты ведь понимаешь, что рискуешь жизнью, бродя в такое время возле Ковент-Гарден?

Николас поднял свою трость, в которой был скрыт острый клинок.

— Думаю, что этим вечером мне не помешает небольшая разминка.

— Я полностью разделяю твои мысли, мой друг. Пожалуй, мне стоит присоединиться к тебе, — задумчиво произнес Клейн.

— Буду рад, но должен предупредить, что сейчас я не в самом лучшем настроении.

— Ты не один такой.

Николас удивленно взглянул на него.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, — отмахнулся Клейн. — Возможно, с годами я стал более сентиментальным. Наверное, даже повеса с годами начинает мечтать о спокойной жизни.

Николас тактично промолчал. Клейн был еще довольно молод — ему было чуть больше тридцати лет, но годы, проведенные в кутежах, видимо, уже давали о себе знать.

Граф жестом отослал карету и последовал за Николасом. Через минуту он заговорил на удивление серьезным голосом.

— Честно говоря, я думаю, что своим отвратительным настроением я обязан дедушке.

— Я слышал, что дни Вулвертона сочтены.

— Верно. Он вряд ли протянет больше месяца.

— Вы с ним близки?

— Нет. Он сущий тиран. Мы не общались уже много лет, хоть я и являюсь его наследником. — Клейн покачал головой. — Я не буду горевать, когда этот старый мерзавец испустит дух.

— После этого ты станешь маркизом?

— К несчастью, да.

Ник промолчал, ожидая, когда его друг объяснит свои слова.

— У меня нет ни малейшего желания брать на себя ответственность, которая перейдет ко мне вместе с титулом.

Он вздохнул.

— Но видно, все мы когда-нибудь должны распрощаться с юностью.

— Верно, — ответил Николас, прекрасно понимая его переживания.

Некоторое время они оба молчали, погруженные в свои собственные невеселые мысли. Вскоре, однако, Клейн снова нарушил молчание.

— Насколько я понял, твои ухаживания за собственной женой зашли в тупик?

Николас грустно усмехнулся.

— Как ты догадался?

— Просто ты похож на тигра в клетке. Возможно, я лезу не в свое дело, но мне кажется, что тебе нужно прибегнуть к крайним мерам.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не думал о том, чтобы выкрасть ее?

Николас удивленно поднял брови.

— Надеюсь, ты не предлагаешь мне пойти по твоим стопам? Если я не ошибаюсь, последний раз, когда ты затеял такое, тебя вызвал на дуэль твой лучший друг, и тебе пришлось застрелить его.

Вздохнув, Клейн покачал головой.

— Это было ошибкой, которую я до сих пор не могу себе простить. Но поверь, я не предлагаю тебе ничего противозаконного или даже аморального. Закон не запрещает мужу отвезти свою жену в какое-нибудь романтическое место.

— Ты возбудил мое любопытство, — ответил Ник. — Так что же ты предлагаешь?

— Тихое любовное гнездышко, где ты сможешь уговорить Аврору изменить свое мнение о вашем браке. Я думаю, леди Авроре оно покажется очень… уютным.

— Насколько я понимаю, ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Вообще-то да. У меня есть домик в Беркшире, который идеально подходит для этих целей — он отрезан от внешнего мира, и там очень деликатные и понимающие слуги. Я еще не встречал женщину, которая смогла бы остаться равнодушной к его экзотической… обстановке.

Николас ответил не сразу, и граф заговорил снова:

— Я хочу, чтобы ты уехал из Лондона еще по одной причине — тебе лучше на время исчезнуть и не попадаться никому на глаза. Сегодня днем Дамиан Синклейр спрашивал о тебе. Он заметил поразительное сходство между тобой и американцем, гостившим на собрании Адской лиги три года тому назад.

— Я подозревал, что он может вспомнить меня.

— Ты очень рискуешь, оставаясь здесь, Ник.

— Знаю, — задумчиво произнес Николас.

Это действительно было очень рискованно — оставаться в Лондоне ради Авроры, в то время как ему ничего не удавалось от нее добиться.

Николас вздохнул. Аврора укоряла его в том, что он постоянно пытается плыть против течения, и его отец считал так же. Когда он был уже при смерти, они с Николасом спорили из-за этого, и Ник до сих пор не мог простить себе, что разочаровал своего отца. Тогда он поклялся, что наконец займется судоходством и перестанет ввязываться в различные переделки. И тем не менее он, бросив все и забыв о своих обещаниях, отправился в Англию, к Авроре.

Она все еще противилась ему. Николас подозревал, что она вела себя так из-за того, что сильно волновалась за его судьбу. Она была бы намного счастливее, если бы он вернулся в Америку…

Нахмурившись, Николас начал составлять план действий. Может, стоит повернуть ее доводы против нее же самой, сказав, что ему лучше на время покинуть город….

— Я буду рад предоставить на время тебе свой дом, — сказал Клейн, прервав его размышления.

— Это очень щедро с твоей стороны, — отозвался Ник. — Позволь, я подумаю над этим.

Он действительно решил не отбрасывать эту идею. Если они с Авророй на какое-то время поселятся в месте, где им никто не помешает, у них обоих будет возможность поразмыслить над своими чувствами…

А также это уменьшит риск того, что его кто-то обнаружит, — напомнил себе Николас. Все его инстинкты, которым он привык доверять, подсказывали ему, что времени осталось мало.

Ему нужно что-то предпринять, и быстро.

Ситуация неожиданно разрешилась на следующий день.

Рейвен примеряла новые платья, сшитые для лета, которое она собиралась провести у дедушки, и попросила Аврору присутствовать при этом. Зная, что Гарри будет чувствовать себя неуютно в доме леди Дельримпл, да и сама она вряд ли обрадуется непоседливому мальчишке, Аврора оставила его на попечение дворецкого. Николас обещал зайти с утра, чтобы развлечь мальчика игрой в шахматы.

Уже перевалило за полдень, когда Аврора наконец вернулась домой. Услышав странные звуки, доносящиеся из гостиной, она удивленно посмотрела на Денби.

— Насколько я понял, мистер Деверилл учит молодого графа Марча кулачному бою, — сказал тот, помогая ей снять головной убор с траурной вуалью.

Не на шутку испугавшись, Аврора буквально влетела в комнату и замерла в дверях, не веря своим глазам. Часть мебели отодвинули в сторону, чтобы освободить больше места. Николас с Гарри стояли без рубашек друг напротив друга, приняв бойцовскую стойку.

— Правильно, — говорил Николас. — Не опускай руки, даже когда атакуешь. Вот так…

Он замахал руками в воздухе, нападая на воображаемого противника.

Сердце Авроры ушло в пятки. Она почувствовала одновременно испуг и злость.

— Что вы тут делаете? — спросила она, прекрасно понимая, что Николас учит мальчика драться.

Ник выпрямился и повернулся к ней. Гарри тоже посмотрел на нее.

— Рори, иди посмотри, чему я научился!

Аврора не сводила глаз с Николаса.

— Я спросила: что вы тут делаете?

— Я слышу тебя, — спокойно ответил он. — Я учу Гарри основам самозащиты, хотя, по-моему, ему необходим опытный инструктор.

— Да как ты смеешь! — прошипела Аврора сквозь стиснутые зубы.

— Тебе нечего переживать. Это совсем не опасно.

— Нечего переживать? Ты же можешь причинить ему вред. Гарри еще ребенок, а ты учишь его быть жестоким.

— Гарри уже достаточно взрослый, чтобы научиться защищаться.

Но Аврора не хотела слушать его.

— Пошел вон, Николас! — выкрикнула она. — И больше не приходи сюда. Я не хочу, чтобы ты и дальше портил мальчика.

Она проигнорировала удивленный взгляд Гарри, когда он услышал настоящее имя Николаса — она была слишком взбешена, чтобы беспокоиться из-за этого.

— С этой минуты я хочу, чтобы ты держался от него подальше, — произнесла Аврора, обращаясь к Гарри. — Ты понял меня? Я запрещаю тебе даже разговаривать с ним.

— Но Рори, — взмолился мальчик, — я попросил мистера Деверилла…

— Гарри, пожалуйста, иди в свою комнату.

— Рори…

— Сейчас же!

Мальчик укоризненно посмотрел на нее, чуть не плача, но не стал перечить. Он бросил прощальный взгляд на Николаса и вышел за дверь.

— Ты замечательный воспитатель, — саркастически заметил Николас, надевая пальто.

Аврора высокомерно взглянула на него.

— То, как я разговариваю с Гарри, тебя не касается.

— Мне действительно жаль, что прежде я не посоветовался с тобой. Я не думал, что ты будешь против.

— Конечно я против! Ты учишь его причинять людям вред.

— Это не одно и то же. Тебе не кажется, что ты немного драматизируешь ситуацию?

— Нисколько. Я защищаю Гарри от твоего влияния. Если я не вмешаюсь, то он либо покалечится, либо погибнет.

Николас сердито покачал головой.

— То, что ты боишься всего на свете, еще не значит, что и мальчик тоже должен быть таким.

Аврора затряслась от бешенства.

— Пошел вон, Николас! Убирайся, пока я не приказала вышвырнуть тебя.

Его глаза сузились.

— Когда-нибудь тебе придется побороть свой страх. Ты боишься жизни настолько, что хоронишь себя заживо. Нельзя отворачиваться от жизни только потому, что тебе могут сделать больно.

Но Аврора не слышала его.

— Я ведь уже сказала тебе — убирайся!

Дрожащей рукой она указала на дверь.

Николас подошел к двери, но вместо того чтобы уйти, закрыл ее. Когда он повернулся к Авроре, ей показалось, что он испепелит ее взглядом.

— Послушай…

Подойдя к ней, он схватил ее за плечи.

Аврора стала вырываться.

— Не трогай меня!

Она пыталась освободиться, но Николас не отпускал ее. Разозлившись, Аврора дала ему пощечину. Николас стал мрачнее тучи.

Аврора инстинктивно отпрянула, испугавшись того, что сделала. Она еще никогда в жизни никого не ударила. Боже, она ведь не лучше своего отца… И Николас… он выглядел так, словно готов был ударить ее в ответ.

— Я… мне жаль… — запинаясь, проговорила она, ожидая его реакции.

Но Николас не шевелился.

— Тебе жаль? — тихо сказал он. Выражение его лица неожиданно изменилось.

Медленным, но уверенным движением он прижал ее к стене. Аврора с удивлением увидела в его глазах не гнев, а нежность.

— Не нужно жалеть, — прошептал он, легонько сжимая ее запястье. — Лучше расцарапай мне все лицо, но только не замыкайся в себе. Если хочешь, можешь ударить меня еще раз.

Аврора молча уставилась на него, чувствуя, как колотится ее сердце. Бедра Ника прижимались к ней, а губы были всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Николас смотрел на нее с нежностью и страстью, и она чувствовала его возбуждение.

— Не надо… — дрожащим голосом сказала она. — Я не хочу, чтобы ты меня касался.

— Правда? А почему тогда твой пульс так участился? Почему ты тяжело дышишь?

Николас запустил руку под юбки Авроры, гладя ее обнаженные бедра. Она замерла, а потом охнула, когда его рука коснулась того места, где она так давно мечтала ее ощутить.

Николас засмеялся, поддразнивая ее.

— По-моему, твое тело не согласно с тобой, дорогая моя. Ты такая чувствительная, мне стоит лишь коснуться тебя, и ты уже вся мокрая.

Он не спеша поглаживал ее, и Аврора начала постанывать от наслаждения.

Ее руки легли на плечи Николаса, но она уже не знала, оттолкнуть его или прижаться к нему.

— Прекрати! — наконец выдохнула она, когда Николас ввел пальцы глубже.

— Но ты же хочешь меня, милая. Ты хочешь, чтобы я двигался вместе с тобой, заполнил тебя своим телом.

— Неправда, — ответила Аврора, но они оба знали, что это ложь. Она дрожала от страсти, чувствуя, что сейчас умрет, если не займется с ним любовью.

Николасом владело то же чувство. Простое прикосновение к Авроре невероятно возбудило его. Он сжал зубы, думая лишь об одном — как овладеть ею и заставить ее кричать от наслаждения, забыв обо всем.

Он чувствовал ее сопротивление, но не страх. Если бы он понял, что Аврора боится, то сразу же остановился бы. И на этот раз Николас понял, что не отступит. Он хотел, чтобы Аврора сражалась, даже испытывала ярость. Ярость была близкой родственницей страсти, а Николас больше всего на свете хотел, чтобы Аврора чувствовала страсть к нему. Он хотел сломить ее самоконтроль, выпустить наружу ее эмоции и показать ей, что это совсем не плохо.

Глядя в ее голубые глаза, Ник чувствовал, что тонет в них. Каждый раз, когда он касался ее, Аврора вспыхивала от желания, как женщина, которая отчаянно хочет жить и любить, но самой ей ни за что не разбить стену, за которой она спряталась… если только он не поможет ей.

Николас наклонился.

У Авроры перехватило дух от его страстного поцелуя. Он был пылким, горячим, диким. Аврора ощутила, как ее захватывает волна неудержимой страсти. Почувствовав это, Николас отпрянул, глядя на нее затуманенным от желания взглядом.

Аврора замерла, разгадав его намерения. Прежде чем она успела остановить его, Николас уже начал расстегивать бриджи. Он снова прижал ее к стене своим телом, и Аврора задрожала от возбуждения.

Она вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Боже правый, Николас… только не здесь.

— Здесь, именно здесь.

Обхватив Аврору за талию, он вошел в нее одним резким движением. Ее глаза широко распахнулись, когда она почувствовала его в себе.

Дыхание Николаса участилось. Через секунду он вышел из нее, но только затем, чтобы снова глубоко войти. Чувствуя прилив необузданной похоти, он заставил Аврору расставить ноги и начал ритмично двигаться.

Аврора ничего не могла поделать. Она застонала и внезапно поняла, что не может стоять неподвижно. Она изогнулась ему навстречу, прижимаясь к его телу, отдаваясь дикому ритму, который задал Николас. Она впервые ощущала такое примитивное желание. Сильное, дикое. Это было безумием.

Она чувствовала себя так, словно жидкий огонь растекается по ее венам. Все ее тело горело. Она еще никогда не чувствовала себя такой живой. Полной страсти, желания, наслаждения.

Николас быстро двигался внутри нее, обжигая, заставляя забыть об окружающем их мире. Она вскрикивала с каждым толчком, когда вдруг, неожиданно для нее, мощный оргазм накрыл ее с головой.

Аврора закричала, и Николас прильнул к ней губами, жарко целуя. Все его тело дрожало, и через несколько секунд он тоже застонал в экстазе.

Внезапно ослабев, Аврора прильнула к нему, чувствуя себя невероятно уставшей. Долгое время они так и стояли, не шевелясь и ничего не говоря друг другу, пытаясь восстановить дыхание. Аврора понимала, что не может произнести ни слова — ее горло пересохло, а по телу все еще пробегали сладкие волны.

Наконец Николас нарушил молчание, глухо выругавшись.

Словно во сне, Аврора открыла глаза и увидела, как он пристально смотрит на нее, словно пытаясь прочесть ее мысли. Его взгляд напомнил ей о том, где они и что сделали. Боже, как она могла?

— Отпусти меня, — прошептала она.

— Аврора… — начал было Николас, но она оборвала его.

— Отпусти меня! — уже громче потребовала она.

Он покорно отодвинулся и опустил ее на пол, но она едва держалась на ногах. Лицо Николаса словно окаменело. Он отошел, чтобы застегнуть бриджи.

Аврора в отчаянии закрыла глаза, удивленная собственным поведением. Они были похожи на диких животных во время брачного сезона. Она позволила Николасу овладеть ею прямо в гостиной, где их могли увидеть слуги. И Гарри мог вернуться и найти их…

— Да как ты посмел? — прошипела она. — Как ты посмел вести себя со мной, как с дешевой проституткой?

Николас замер на месте.

— Ты не права, милая. Я обращался с тобой, как со страстной женщиной. Женщиной, которая не боится своих чувств и желаний.

Он видел по ее лицу, что задел ее за живое, слышал это в ее дрожащем голосе.

— Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть — никогда!

Николас сжал зубы.

— Аврора, я все еще твой муж, — тихо сказал он. — И имею право заняться с тобой любовью, где захочу и когда захочу.

Если бы взглядом можно было убить, то он был бы уже мертв.

— Я сказала — убирайся!

Николас уставился в ее холодные, злые глаза, перевел взгляд на дрожащие губы, все еще влажные, покрасневшие от его поцелуев. Даже сейчас он продолжал хотеть ее. Ник чувствовал возбуждение, но знал, что не должен снова прикасаться к ней, иначе может не справиться с собственной страстью или с собственным гневом.

— Не лги сама себе, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Ты хочешь меня. Ты чувствуешь голод, который могу утолить только я.

Николас видел боль в ее глазах, но когда он сделал шаг навстречу Авроре, она поморщилась.

— Не прикасайся ко мне.

Сжав кулаки, он пошел прочь, но у входной двери вдруг остановился. Его смех был грустным и почти беззвучным.

— Ты хоть сама себе веришь? Увидев тебя впервые, я думал, что ты самая храбрая женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться. Но я ошибался. Ты трусиха. Тебе не хватает мужества признать собственные страхи и побороть их.

Он помолчал, потом продолжил:

— Когда решишь, что готова сделать это, дай мне знать.

И с этими словами вышел за дверь.

Аврора устало закрыла глаза. Она дрожала от злости, от облегчения, от страха.

Да, она действительно боялась. Аврора знала, что Николас прав. Она трусиха. Ее пугал Николас, пугали те чувства, которые он вызывает в ее душе, то, как она меняется в его присутствии.

Черт его побери! И почему Николасу достаточно лишь прикоснуться к ней, чтобы она забыла обо всем, кроме одного — что она безумно хочет его? Его ласки разжигали в ее душе огонь, превращая ее в существо, живущее страстью, дикое и неукротимое. В его объятиях она становилась сама не своя.

Сокрушенно качая головой, Аврора попробовала пошевелиться и разочарованно застонала. Ее спина до сих пор упиралась в стену, но, выпрямившись, женщина почувствовала, как сперма Ника стекает по внутренней стороне ее бедра.

Аврора вытерла ее. Боже, как она могла позволить Николасу заняться с ней любовью таким образом? И как она сможет забыть его? Ее тело все еще не пришло в себя после его яростных ласк, ей было жарко, а ноги подкашивались…

Аврора глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Нужно любым способом подавить в себе чувства к Николасу. Нельзя снова допустить, чтобы они были так близки. Она просто не могла этого позволить.

Ее сердце сжалось при мысли о том, что она больше никогда его не увидит, никогда не почувствует его нежного прикосновения. И все же у нее не было выбора.

Аврора думала, что ее отец был тираном, который пытался подчинить ее себе, но теперь она понимала, что Николас был в сто раз хуже. Он хотел полностью обладать ею. И если она сдастся, то даже ее душа будет принадлежать ему. Он будет управлять ею, и огонь страсти поглотит Аврору, превратив ее сердце в горстку пепла.

Глава 17

Ник лежал в своем номере, уставившись в потолок и проклиная себя за то, как он повел себя с Авророй сегодня днем. Это было непростительной ошибкой.

Он не думал, что их спор зайдет так далеко, превратившись в неукротимую, непредвиденную вспышку страсти. Но гнев Авроры только укрепил его решение, а поцеловав ее, он понял, что уже не сможет остановиться. Едва коснувшись ее, он мог думать лишь о том, чтобы глубоко войти в нее.

Николас закрыл глаза, вспоминая удивленное лицо Авроры, когда он овладел ею, ее раскрасневшееся лицо, ее страстность. Он взял ее прямо у стены, без предварительных ласк, не думая о том, где они находятся, и о том, что их могут увидеть. Словно шлюху. Но ей ведь понравилось это, она ответила ему со страстью.

Он не жалел, что сломил ее самоконтроль. Но теперь она злилась, и Ник не мог себе этого простить — после нескольких недель ухаживаний, во время которых он добивался ее доверия и расположения, не мог спать ночами, скучая по ней, Аврора снова не хотела его видеть.

Вздохнув, Ник провел рукой по волосам. Он понятия не имел, как наладить отношения — и хотел ли он их налаживать. Он не понимал природу своих чувств к Авроре.

Черт побери, он зашел слишком далеко. Никогда раньше ему не приходилось испытывать такой безумной, дикой потребности быть рядом с кем-то. Это пугало его. Авроре стоило только взглянуть на него, и кровь Николаса вскипала от желания обладать ею, сделать ее своей — такого он еще не испытывал ни к одной женщине. Он был похож на глупого, влюбленного школьника…

Он снова выругался. Может, стоит просто исчезнуть из ее жизни, пока он не совершил какую-нибудь ошибку, о которой будет потом жалеть? Ему и так давно уже нужно было убраться из Англии.

Такое впечатление, что он намеренно мучает себя. Скорее всего, Аврора так и не захочет видеть его своим мужем.

В эту секунду он услышал тихий стук в дверь. Удивляясь, что кто-то мог зайти к нему в такое время, Николас сел на кровати. Было около десяти, и он отклонил приглашение Клейна.

Стук повторился, на этот раз уже громче. Встав, Николас подошел к двери.

Открыв ее, он с удивлением уставился на своего гостя. Он тут же узнал Аврору, несмотря на то что она была в плаще и вуали.

Николас нахмурился. Она пришла в отель поздно вечером, одна, рискуя своей репутацией, после того как поклялась, что больше не будет с ним видеться. Но потом он понял, что у нее должна быть веская причина…

— Что случилось? — спросил он, смягчившись.

— Гарри… — ответила Аврора дрожащим голосом. — Он пропал.

— Что значит — пропал?

— Он сбежал. Пожалуйста, Николас, помоги мне.

Николас вздохнул. Он не стал напоминать ей о том, что она просит его о помощи в тот же день, когда выгнала его из своего дома. Вместо этого он завел ее в комнату, где их не могли подслушать посторонние.

— Как давно его нет? — спросил Николас, закрывая дверь.

— Я не знаю. Несколько часов. — Аврора подняла вуаль и с мольбой посмотрела на него. — Он не вышел к ужину, и я нашла на его подушке эту записку.

Она протянула Нику клочок бумаги, который, видимо, не раз перечитывала.

«Рори, я отправился искать свою судьбу. Пожалуйста, не волнуйся за меня».

Николас задумчиво нахмурился.

— У тебя есть какие-нибудь предположения о том, куда он мог пойти?

— Нет. Мои слуги обыскали весь дом. Ты поможешь мне?

Николас с укоризной взглянул на нее.

— Как ты можешь во мне сомневаться?

Отвернувшись, он стал снимать батистовую рубашку.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Аврора.

— Переодеваюсь. Не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Богатый джентльмен, рыскающий в тех местах, где, скорее всего, сейчас находится Гарри, будет слишком выделяться из толпы. Присядь. Я буду готов через минуту.

Пока Николас рылся в своих вещах, Аврора рассеянно взглянула на диванчик, стоящий в другом конце комнаты. Но она была слишком погружена в собственные невеселые мысли, чтобы услышать его предложение, и вместо этого стала расхаживать по комнате.

— Это моя вина, — тихо произнесла она. — Гарри сбежал из-за меня. Если бы я не вышла из себя, он никогда не решился бы на такое.

Николас покачал головой, надевая старое коричневое пальто.

— Я не думаю, что дело в тебе. Гарри готов был ухватиться за любую возможность, чтобы отправиться на поиски приключений. Я удивлен, что тебе удавалось удерживать его так долго.

Аврора молчала, очевидно, продолжая корить себя за побег мальчика, и Николас почувствовал внезапный прилив нежности.

— Не отчаивайся, дорогая. Я найду его.

Аврора глубоко вздохнула, явно стараясь не расплакаться.

— Откуда ты начнешь поиски?

— С пристани. Скорее всего, он пойдет туда, чтобы найти работу на корабле. Он ведь так и не отказался от идеи отправиться во Францию.

Ник сменил свои новые, до блеска начищенные сапоги на более старые и достал широкополую шляпу. Когда он засунул пару пистолетов за пояс и спрятал нож в сапог, он напомнил Авроре настоящего пирата, и ей стало не по себе. И все же она ничего не сказала, глядя на Николаса и молясь, чтобы с Гарри все было в порядке.

Ник не винил ее за это. Ранее он упрекнул ее в том, что она боится всего на свете, но теперь ее страх имел под собой основания. Гарри был еще ребенком и совсем не знал жизни. Он станет легкой добычей для воров и разбойников Лондона. Николасу не хотелось даже думать о том, какому риску сейчас подвергается Гарри.

Ник бросил в карман медный кастет и взял трость, в которой был спрятан клинок. Он хотел быть готовым ко всему. Захватив все, что ему было нужно, он взял Аврору под руку и повел к двери.

— Как ты сюда добралась? — спросил он, выходя вместе с ней из комнаты.

— В своей карете. Денби отвез меня.

— Скажи ему, пусть доставит тебя домой.

Аврора остановилась, умоляюще взглянув на Николаса.

— Но я хочу пойти с тобой.

— Нет, милая. Я не хочу волноваться еще и за твою безопасность.

Аврора сжала кулаки, видимо, обидевшись на него. Николас легонько сжал ее плечи и поцеловал в лоб.

— Езжай домой, Аврора. Я найду Гарри, обещаю тебе.

Увидев, что она все еще колеблется, Ник погладил ее по щеке.

— Я же всегда всех спасаю, ты сама это говорила. Поверь в меня хоть немного.

Она нервно улыбнулась.

— Я верю тебе, Николас, — прошептала она.

Эта улыбка разрывала его сердце на части.

Отправив Аврору домой, Николас молился о том, чтобы ему удалось сдержать свое обещание. Потому что он знал наверняка: если с мальчиком случится что-то страшное, это будет означать конец его надеждам наладить отношения с Авророй.

Сначала Николас пошел к своему кораблю, пришвартованному в доках, где он держал небольшую команду на случай, если придется быстро покинуть Англию.

С несколькими самыми преданными матросами он стал прочесывать пристань в надежде обнаружить сбежавшего мальчика.

Даже ночью там было полно народу — матросы, проститутки и карманники, а из пивнушек и публичных домов доносились пьяные крики и хохот. От Темзы поднимался туман, приносящий с собой запах смолы и гниющей рыбы и окутывающий белым облаком стоящие на причале корабли со спущенными парусами.

Туман еще больше усложнил их поиски — они не видели дорогу перед собой, и любая стоящая неподалеку бочка напоминала им силуэт мальчика.

И все же туман был не единственной проблемой. Ник прекрасно знал тайную жизнь Лондона, и она была ему не по душе. Воры, проститутки и торговцы опием пользовались недоброй славой, и из-за них этот город был одним из самых опасных. Расспрашивая встречных о светловолосом мальчике, который якобы был сбежавшим юнгой, Ник говорил на просторечном диалекте, притворяясь моряком, и даже предлагал небольшую награду. Но никто не видел Гарри.

Его беспокойство росло вместе с тем, как приближался рассвет. Гарри мог быть где угодно — его могли украсть и заставить работать на одном из кораблей, стать карманником или трубочистом. Он мог оказаться в одном из домов терпимости, где некоторые клиенты были не прочь позабавиться с юным мальчиком. Он мог лежать в одной из темных подворотен со вспоротым животом…

Или же он мог быть далеко отсюда, решив пойти в абсолютно другое место, напомнил себе Николас. Он полагался только на свои инстинкты, начав поиск здесь. И хоть они редко подводили его, он все же мог ошибаться. В таком случае Гарри дорого заплатит за эту ошибку…

Николас вздохнул и продолжил поиски. Он знал, что не может показаться Авроре на глаза без мальчика.

Уже стояла глухая ночь, когда он встретился с двумя моряками, которых отправил на поиски.

— Ничего не нашли, сэр, — сказал один из них. — Нигде ни слуху ни духу этого сорванца.

— Продолжайте поиски, — приказал им Николас. — Когда дойдете до конца пристани, начинайте осматривать корабли и расспрашивать команду. Мы не остановимся, пока не найдем его.

Он уже хотел пойти прочь, как вдруг услышал шепот, от которого у него волосы встали дыбом.

— Дьявол…

Голос звучал из-за груды ящиков, но Николас вскоре понял, что ослышался — говоривший не ругался и не призывал сатану, а позвал по его мнимому имени — Деверилл.

Окликнув своих людей, Николас пробрался к ящикам. Его сердце похолодело, когда он увидел мальчика.

— Гарри? — позвал Николас, опускаясь на колени.

Тот застонал и приподнял голову. В темноте Николас смог различить лишь его светлые волосы.

Полуголый, Гарри лежал, обхватив руками живот, и дрожал от ветра. На нем были только подштанники, от которых воняло мочой — видимо, он обмочился со страху.

— Где болит? — спросил Николас, осторожно осматривая лицо мальчика, его руки и ноги.

— Живот… Они били меня…

Николас не нашел крови, но грудная клетка Гарри была вся в синяках. Ощупав ее, Ник решил, что ребра целы.

— Жить будешь, — резко проговорил он. — А теперь рассказывай, что случилось.

Сбиваясь, Гарри рассказал ему все — как он выбрался из дому вскоре после наступления темноты, как его прогнали с бригантины, на которой он хотел уплыть, как он потом был избит бандой молодых карманников. Казалось, тяжелее всего ему было вспоминать о своем страхе.

— Я так испугался, — промямлил он, переходя на шепот.

Николас не выбирал выражений.

— Мать твою, конечно, ты должен был испугаться. Тебе повезло, что тебя только слегка помяли. Тебе могли выпустить кишки и бросить здесь умирать.

— Я молился, чтобы вы пришли.

— Считай, что тебе повезет, если я не сверну тебе шею на обратном пути. Ты до смерти напугал леди Аврору.

— Я… мне жаль. Вы заступитесь за меня перед ней?

— Ты сам ей все расскажешь — утром. А пока что тебе нужно помыться.

Наклонившись, он осторожно взял мальчика на руки.

— Вначале я отнесу тебя на свой корабль, — сказал Николас. — Я не хочу, чтобы ты появился перед леди Авророй в таком виде.

Однако когда Гарри уже был доставлен на борт его корабля «Коготь», Николас передумал везти мальчика к Авроре. Гарри был измучен и избит, но кроме отдыха ему требовался еще и урок, который раз и навсегда отучит мальчика от подобных глупостей.

Когда Гарри уже вымылся и крепко спал на койке первого помощника капитана, Николас пошел в свою каюту и написал Авроре записку, сообщив только, что Гарри в безопасности и с его здоровьем все в порядке, но он должен остаться на борту некоторое время, потому что он, Николас, хочет преподать ему урок.

Естественно, это возбудит ее материнские инстинкты и она мигом примчится сюда, чтобы защитить мальчика. Но Николасу нужно было кое-что сказать ей наедине, а в ее собственном доме, полном преданных слуг, он просто не мог этого сделать. Он послал с запиской трех своих самых крепких матросов, поручив им охранять Аврору на пути в доки.

Его план сработал. Менее чем через час, еще до рассвета, Николас услышал стук колес по мостовой.

Стоя на палубе, он наблюдал, как Аврора выходит из кареты и быстрым шагом направляется к его кораблю. Николас чувствовал, как колотится его сердце, зная, что следующие несколько минут могут решить его дальнейшую судьбу.

Когда Аврора поднялась по мостику, он подхватил ее под руку, помогая взойти на борт.

— Что ты сделал с Гарри? — требовательно спросила она. — Ты ведь не обидел его?

— Ну конечно же нет. Он спит.

Аврора вырвалась из его рук. Ее взгляд был устремлен на Николаса, и на ее прекрасном лице были гнев и страх.

— Тогда что ты имел в виду, когда писал, что хочешь преподать ему урок? — тихо, но жестко спросила она. — Он должен быть сейчас в безопасности у меня дома.

— Он и так в безопасности, Аврора.

— Ты написал, что собираешься держать его на борту корабля…

— Давай не будем спорить, — сказал Николас, кивнув в сторону матросов, которые взбирались вслед за ней на корабль.

Сделав над собой усилие, Аврора позволила Николасу отвести ее к мальчику. Он взял фонарь и провел ее в кабину первого помощника. Тихо открыв дверь, он позволил Авроре войти первой.

Гарри спал как убитый, свернувшись калачиком на койке. Аврора осторожно подошла к нему, боясь того, что может увидеть. Его внешний вид был еще хуже, чем она предполагала — синяк под глазом, разбитая губа …

Аврора тихо всхлипнула, борясь с внезапным приступом тошноты — ей пришлось прижать ладонь ко рту, чтобы подавить его.

Вот что жестокость сделала с ним, подумала она, борясь с яростью и беспомощностью, охватившими ее. И все же Гарри жив, а это самое главное. Она не смогла уберечь его, но с ним все в порядке.

Желая убедиться в этом, она легко коснулась его лица. Мальчик зашевелился, но не проснулся. Аврора тихо вздохнула.

— Пойдем, — прошептал Николас за ее спиной. — Ему нужно хорошенько выспаться после всего, что с ним приключилось.

Авроре не хотелось уходить, но, ласково отбросив прядь светлых волос с лица Гарри, она все-таки последовала за Николасом. После нескольких часов, проведенных в тревоге, она чувствовала себя измученной и уставшей.

Она почти не обращала внимания на то, куда ведет ее Николас, пока не очутилась в маленькой, но уютной каюте. Аврора не сопротивлялась, когда он подвел ее к койке и заставил присесть.

После этого Николас подошел к буфету и налил ей немного бренди.

— Вот, выпей, — сказал он, поднеся стакан к ее губам.

Напиток обжег ее горло, словно огонь. Аврора вздрогнула, но сделала глоток, отодвинув его руку с остатками бренди. Склонив голову, она закрыла лицо руками.

— Я ведь говорил, что он в безопасности, — наконец сказал Николас.

Аврора не могла унять нервную дрожь.

— Я знаю. Просто я так испугалась…

— Ты что, действительно думала, будто я могу причинить ему вред?

Аврора молча покачала головой. Она знала, что Николас не позволит даже волоску упасть с головы Гарри, и все же он влиял на впечатлительного мальчика далеко не лучшим образом…

— Ты писал, что хочешь преподать ему урок, — пробормотала она, скорее спрашивая, чем обвиняя Николаса.

— Да. Утром я собираюсь заставить его поработать на корабле, драя палубу и подтягивая канаты.

— Зачем?

— Потому что ему нужно понять, насколько тяжела жизнь моряка.

Подняв голову, Аврора уставилась на него.

— Гарри не может стать моряком, Николас. Это слишком опасно. Держа его на своем корабле, ты только еще сильнее разожжешь в нем это желание.

— Но позволить ему видеть жизнь на море в романтическом свете будет еще хуже.

Убрав стакан, Николас присел рядом с ней на койку.

— У мальчика болезнь, Аврора. Болезнь, которая сама по себе не пройдет. Поверь мне, я знаю. Я был таким же в его возрасте. Может, тебе сложно это понять, потому что ты сама никогда не испытывала подобных чувств, но Гарри будет стремиться к своей цели до тех пор, пока не достигнет ее либо пока не разочаруется в ней. В любом случае, тебе не удастся вылечить его, посадив под замок. Он только озлобится на тебя за это — как сейчас злится на свою мать. Как я злился на своего отца.

— Но я в ответе за него…

— Я смогу защитить Гарри. Но ему нужно почувствовать влияние мужчины, Аврора. И я хочу помочь ему в этом.

— Ему не нужно влияние, которое ты оказываешь на него. Ты учишь его жестокости. А я ненавижу жестокость, Николас. Я жила со своим отцом и видела, как он ведет себя…

— Я не собираюсь учить Гарри жестокости, милая, — мягко сказал Николас. — Но ему нужно уметь постоять за себя.

Аврора молчала, и Николас снова заговорил, на этот раз жестче.

— Нельзя держать его завернутым в вату и бояться, что он поцарапается. Ты не должна держать его в склепе, который построила для себя.

Горло Авроры судорожно сжалось, и она отвела глаза.

— Но… он же еще ребенок. Я не хочу, чтобы с ним что-то произошло, ведь вина ляжет на меня.

— Тогда позволь мне дать ему разочароваться в жизни матроса.

Аврора промолчала, и Николас легонько приподнял ее голову и заглянул ей в глаза.

— Ты сказала, что доверяешь мне.

Аврора беспомощно уставилась на него. Его взгляд был спокойным, но она чувствовала, что он хочет услышать ответ.

Она нервно сглотнула.

— Я верю тебе, — прошептала она.

Лицо Николаса смягчилось, и он легко провел пальцем по ее губам. От его нежного прикосновения Аврора наконец не выдержала и расплакалась.

Закрыв глаза, она вытерла лицо тыльной стороной ладони. Слезами горю не поможешь. Они не могли заглушить ее боль.

И все же Аврора ничего не могла с собой поделать. Она всхлипывала и не могла остановиться.

Почувствовав, как Николас обнял ее, она уткнулась в его плечо и выплакала все накопившееся за день напряжение, всю боль, которую испытала, решив, что навсегда потеряла его.

Она беспомощно всхлипывала, а Николас молча стоял, прижимая ее к себе.

Наконец успокоившись, Аврора поняла, что они вдвоем стоят у стены и она уткнулась лицом в шею Николаса. Он ласково гладил ее по голове, и она вжималась в него, чувствуя, как его щетина покалывает ее щеку.

Аврора глубоко вздохнула, почувствовав себя спокойнее.

— Прости… — прошептала она охрипшим от слез голосом.

— Тебе не за что извиняться.

Ник легонько поцеловал ее в висок.

— Давай я тебе помогу.

Он вытащил из кармана чистый платок и вытер ее лицо.

Аврора лежала, не сопротивляясь, словно ребенок.

У нее не было сил, чтобы шевелиться.

— Ты был прав, — прошептала она. — Я трусиха.

— Нет, — ответил Николас. — Но ты слишком долго позволяла страху управлять тобой.

Аврора вздохнула, когда он нежно поцеловал ее закрытые глаза. Ей хотелось лежать так вечно, чувствуя себя в безопасности рядом с Николасом, обнимая его сильное теплое тело и зная, что с ним ей нечего бояться.

Но на Ника их объятия произвели совсем другой эффект. Когда Аврора прижалась к нему, уютно устраиваясь рядом, она услышала, как колотится его сердце. Он чувствовал, как в нем нарастает возбуждение, желание слиться с ней воедино.

Он хотел успокоить Аврору. Хотел, чтобы она не боялась и не грустила. Он хотел стереть с ее лица выражение отчаяния. Но больше всего он хотел ее.

Словно сами по себе его губы стали ласкать ее раскрасневшееся лицо, наслаждаясь прикосновением к ее шелковистой коже. Когда она пошевелилась, Николас почувствовал, как тупая сладкая боль начинает нарастать в нем.

Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Откуда взялось это огромное желание быть с ней? Николас больше не мог ему противиться…

Он стал страстно целовать ее в губы, чувствуя, как с каждой секундой в нем все сильнее разгорается пожар. Аврора что-то протестующе пробормотала, но он не останавливался, нежно лаская ее, и когда она стала отвечать ему, Николас понял, что победил.

Затем внезапно Аврора отстранилась от него, упершись ладонями в его грудь. Тяжело дыша, она посмотрела на него.

Николас резко вздохнул, пытаясь взять свои желания под контроль. Он знал, что Аврора хочет его. Касаясь ее горла, он чувствовал, как ускоряется ее пульс.

— Я хочу заняться с тобой любовью, Аврора, — предупредил Ник хриплым шепотом. — Если ты против, лучше скажи об этом прямо сейчас.

Николас лежал тихо, ожидая ее ответа, но его нервы были натянуты, как струны. Он хотел ее, хотел до боли, но все же последнее слово должно быть за Авророй.

Она смотрела в его глаза, чувствуя, что тонет в них. Она думала, что не хочет его, не хочет этой страсти, но не могла противиться его нежности, его поцелуям, которые были такими ласковыми и такими жаркими одновременно. Она больше не могла ничего с собой поделать.

Аврора молча кивнула, чувствуя сладкий вкус поражения. Она не могла без него, не могла жить без его прикосновений, без его страсти.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала Аврора.

Она запустила руку в его шелковистые волосы.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Займись со мной любовью.

Глава 18

Николас медленно раздевал ее, дрожа от возбуждения. Аврора все еще стеснялась собственного тела, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не сорвать с нее одежду за пару секунд.

Когда наконец Аврора осталась перед ним полностью обнаженной, он стал вытягивать из ее волос шпильки одну за одной, позволив ее волосам рассыпаться сверкающей волной по плечам. Ее соски затвердели, кожа казалась золотой в приглушенном свете лампы, а ноги были длинными и стройными.

Аврора, должно быть, не понимала, насколько она красива и соблазнительна, подумал Николас. На ее лице были написаны желание и страсть. Голубые глаза смотрели на него.

— Аврора, — прошептал он, жадно прильнув к ней губами.

Он целовал ее не спеша, наслаждаясь каждой секундой, проникая языком между ее губами… Он испытывал ликование, чувствуя, как она вздрагивает от нетерпения. Николас хотел, чтобы с ним она забывала обо всем на свете, Он хотел заняться с ней любовью медленно, чтобы их близость продлилась как можно дольше.

Усилием воли он оторвался от нее и стал раздеваться.

Аврора, словно зачарованная, смотрела на его сильное тело. От него исходила такая мощная мужская энергетика, а сам он был похож на ожившее творение гениального скульптора. Но больше всего на Аврору подействовал его взгляд.

В глазах Николаса была неимоверная страсть. Он приблизился к ней, нежно гладя ее кончиками пальцев по обнаженным плечам. Затем его пальцы спустились ниже, к ее груди, к талии. Николас обнял ее за бедра, притянув к себе. Аврора почувствовала, как его горячий, возбужденный член прижимается к ее животу.

— Чувствуешь, что твое присутствие делает со мной? — тихо спросил Ник. — Чувствуешь, как огонь страсти поглощает меня?

И, не давая ей времени на ответ, склонился к ее груди, и ночная прохлада сменилась обжигающим жаром его губ.

Почувствовав прикосновение его языка, Аврора вздрогнула. А когда он начал нежно посасывать ее сосок, впилась ногтями в его плечи, желая лишь одного — чтобы он не останавливался.

Ее тихие стоны возбудили Николаса еще сильнее. Он сжал зубы, вспоминая, с какой животной жестокостью вошел в нее вчера. Но теперь его желания не были такими дикими. Его бешеная потребность обладать ею была удовлетворена. Теперь его переполняла нежность, которой он хотел поделиться с этим дорогим для него человеком.

Он опустился перед Авророй на колени и начал тереться щекой о внутреннюю сторону ее бедра, вдыхая ее запах. Аврора замерла.

Не обращая внимания на ее тихий протест, Ник наклонился ближе, лаская ее языком между ног.

Авроре показалось, что она вот-вот упадет, и она вцепилась Николасу в волосы, но он и не думал останавливаться. Его руки придерживали ее, не давая вырваться. Волосы Авроры рассыпались, накрыв их обоих, в то время как Николас продолжал медленно, ритмично ласкать ее своим языком.

Аврора вскрикнула от наслаждения. Его нежные прикосновения были для нее сладкой пыткой, заглушающей голод и тут же вновь вызывающей его.

— Николас, пожалуйста… — умоляюще прошептала она.

Повинуясь ее просьбе, его губы полностью прижались к ее телу, а его язык вошел в нее. Авроре показалось, что в нее ударила молния, сжигая все сомнения, все страхи.

— Да, забудь обо всем, отдайся страсти, — прозвучал его голос словно издалека.

Аврора снова вздрогнула и внезапно почувствовала, что не может спокойно стоять на месте. Она вскрикнула, и сладкие волны накатили на нее. Ее ноги подкосились, и она наверняка упала бы, если бы Николас не подхватил ее.

— Хватит, — пробормотала Аврора.

— Нет, моя дорогая. Мы только начали, — ответил Николас, глядя на нее.

Он нежно поцеловал ее, а потом отнес на кровать.

Аврора вздрогнула, когда он склонился над ней и снова начал свои ласки. Прикосновения его рук растопили лед в ее душе, а его губы целовали все ее тело. Она забыла о своих страхах и полностью отдалась чувствам. Никогда еще к ней не относились с такой нежностью, с таким восхищением.

Ник был таким сильным, таким ласковым. Слегка поглаживая ее тело, он держал себя под контролем, все его движения были медленными, и Аврора понимала, что он по-настоящему заботится о ней.

Она пошевелилась, чувствуя, как просыпаются ее женские инстинкты, как ее захватывает желание. В каждом прикосновении Николаса была и нежность, и страсть, он мучил ее и дарил ей райское наслаждение.

Аврора хрипло вскрикнула. Ей казалось, что она тонет в пучине собственных чувств…

Она снова стала умолять его, но, казалось, прошла вечность, пока Николас наконец услышал ее.

Глядя на нее с нежностью, он накрыл ее тело своим. Аврора протянула к нему руки, прижимаясь еще крепче, радуясь тому, что он наконец рядом с ней.

Николас уперся руками в кровать, слегка приподнявшись, и взглянул Авроре в глаза.

— Ты знаешь, как часто я мечтал об этом? — прошептал он. — Быть с тобой, такой прекрасной и возбужденной?

Он замолчал, ожидая, что она скажет.

— Я тоже о тебе мечтала, — дрожащим голосом ответила Аврора.

Казалось, Николас ждал этих слов. Он медленно и глубоко вошел в нее. Аврора шумно выдохнула от облегчения, снова чувствуя себя единым целым с ним.

Какое-то время Ник не двигался, позволяя ее телу привыкнуть к его размеру, а потом так же медленно вышел из нее.

Во второй раз он вошел в нее так глубоко, что Аврора охнула. Улыбнувшись, Николас приподнял ее бедра так, чтобы войти еще глубже. Аврора еще никогда не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас, слившись с Николасом в одно целое.

Откинувшись на подушку, она не могла ни о чем думать. Страсть, которую Николас разбудил в ней своими ласками, поглощала ее целиком, словно пожар.

Он начал двигаться снова, и Аврора знала, что он испытывает то же, что и она. Ник ускорил ритм, вонзаясь в нее все сильнее и глубже, и Аврора обхватила его руками, чувствуя, как усиливается наслаждение, как закипает ее кровь.

Николас чувствовал то же всепоглощающее примитивное желание. Его дыхание участилось, и ему казалось, что если он остановится хоть на секунду, то умрет. Он старался двигаться мягко, но когда горячая волна накрыла их обоих, он забыл обо всем.

Аврора закричала в исступлении, и Ник, дрожа от наслаждения, стал целовать ее губы.

Когда наконец он обессиленно упал на нее, его охватила такая нежность, что он даже испугался. Спустя несколько секунд Ник перекатился на бок и прижал Аврору к себе.

Некоторое время он лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя. Наконец он понял, как называется та огромная, всепоглощающая нежность, которую он чувствовал к женщине, лежащей рядом с ним. Любовь. Он любит Аврору. Господи…

Николас закрыл глаза, не зная, проклинать ему судьбу или молиться.

Это было потрясением для него. Любовь не входила в его планы. Раньше он всегда был способен разорвать отношения, не чувствуя при этом грусти. Его сердце оставалось спокойным. Он не испытывал ничего подобного и считал, что с ним никогда такого не случится.

Но все это было до того, как Николас встретил Аврору. Она очаровала его с первого взгляда — но его заинтересовали не только ее красота и чувственность. С самого начала ее доброта, сила духа, желание защитить тех, кто попал в беду, заслужили его уважение, и его чувства к ней стали сильнее. Чем лучше он узнавал Аврору, тем больше хотел ее. Она показала ему страсть, которую скрывала в своей душе, и Ник не мог позабыть об этом, чувствуя, как в ее присутствии кровь закипает в его венах…

— Ты в порядке? — спросил он.

В ответ послышался невнятный удовлетворенный шепот.

Достав одеяло, Николас укрыл их обоих. Затем он рассеянно поцеловал ее волосы и прижался крепче, думая только об одном. «Я люблю ее. Я люблю ее…»

Это чувство и пугало, и приводило его в восторг.

Он снова и снова возвращался к этой мысли, пока наконец ему в голову не пришло кое-что еще. «И что, черт побери, мне теперь делать с этим?» Как он сможет убедить Аврору быть его женой, если она так противилась этому?

Ему ни за что не хватит одной ночи, чтобы утолить голод, который вызывала в нем Аврора. Николас хотел, чтобы она стала его женой. Их брак был случайностью, но теперь Ник хотел сделать его настоящим.

Он хотел, чтобы у него было законное право на те чувства, которые он испытывал к Авроре. Он хотел каждую ночь заниматься с ней любовью и каждое утро просыпаться с ней рядом. Он хотел строить вместе с ней будущее, растить детей…

При этой мысли Николас замер, гадая, не забеременела ли Аврора. Уже второй раз они занимались любовью, не предохраняясь. Если у них родится ребенок, то у Авроры не будет другого выхода, кроме как признать его своим мужем, потому что она не захочет скандала.

Нет, подумал Ник. Он хотел, чтобы Аврора родила ему ребенка, но право решать это останется за ней. Он безумно хотел, чтобы она стала его женой, но она должна была сама решиться на это. Потому что любит его. Потому что хочет провести с ним всю жизнь. А не потому что ее к этому принудили. Николас решил, что в следующий раз, когда они будут заниматься любовью, он будет осторожен.

Но будет ли следующий раз? Николас знал, что хочет этого, но хочет ли этого Аврора?

Он знал, что она не любит его. Он был для нее полной противоположностью идеальному мужу. И она все еще любила человека, который давно отправился на тот свет. Возможно, спустя некоторое время Аврора сможет изменить свое мнение, но он не мог ждать.

Вот что ему нужно — время. Время, проведенное наедине с Авророй. Время, чтобы побороть ее недоверие и убедить ее дать шанс их браку. Показать ей, что страсть, которую они испытывали, переросла во что-то более серьезное и долговечное. Разжечь ее чувства, чтобы она уже не могла отрицать их.

У него была лишь одна возможность сделать это — через физическую близость. Каждый раз, когда он касался Авроры, ее холод потихоньку испарялся, а страсть становилась сильнее.

Интимная близость может перерасти в любовь. Это случилось с француженкой из дневника. Это может случиться с Авророй. Нет, это обязательно случится, пообещал себе Николас.

Он не собирался сдаваться, пока не сделает все возможное, чтобы завоевать Аврору. Его отец потерял любовь всей своей жизни, и Нику не хотелось повторять его ошибку.

Он легонько погладил Аврору по щеке.

— Ты не спишь?

Она приподнялась и посмотрела на него.

— Нет.

Ее голубые глаза были все еще полны страсти и чувственности.

Николас нежно отбросил прядь волос с ее покрасневшего лица. Аврора была так прекрасна… Он снова хотел ее и знал, что никогда не сможет до конца удовлетворить это желание.

И все же он не мог просто сказать ей о своих чувствах. Вряд ли Аврора поверит ему — он и сам пока с трудом верил себе. Неуверенность делала его непривычно уязвимым.

Нет, он не может сказать ей сейчас. Ему придется подождать и доказать ей, что он действительно любит ее, потому что слова не произведут на нее впечатления.

— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, — наконец сказал Ник, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. — Я думаю о том, стоит ли мне уезжать из Лондона.

Он почувствовал, как напряглась Аврора.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу уехать на время в деревню. Ты права, слишком многие видели меня, и кто-то может догадаться, кто я на самом деле. Клейн предложил мне пожить в его доме в Беркшире.

Николас умолк, глубоко вздохнув.

— И я хочу, чтобы ты поехала со мной, Аврора.

Она медленно села, прикрываясь одеялом.

— Поехать с тобой? — еле слышно спросила она.

— Да. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Аврора обеспокоенно посмотрела на него.

— Но мы и так вместе.

— Я хочу, чтобы все было по-другому. Сейчас я вынужден вести себя как вор, тайком пробираясь к тебе, ловя любой подходящий момент, чтобы побыть со своей женой. А я хочу целовать тебя, не боясь скандала. Хочу заниматься с тобой любовью и просыпаться с тобой в одной постели.

— Николас… мы ведь уже обсуждали это. Я не хочу быть твоей женой.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты не можешь отрицать, что хочешь меня, после того что сейчас между нами было.

Ее глаза забегали.

— Это ничего не меняет. Мы совсем не подходим друг другу.

— Откуда ты знаешь? У нас еще не было возможности проверить это. А я хочу получить такой шанс, Аврора. Ты обязана попробовать хотя бы ради себя, если не ради меня.

Аврора молчала, и он продолжил:

— У нас осталось мало времени. Я не могу долго оставаться в Англии. Но перед тем как уехать, я хочу убедиться, что мы действительно подходим друг другу.

— Что… что ты предлагаешь?

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Беркшир — как моя жена. — Он погладил ее по руке. — Дай мне две недели. За это время я постараюсь убедить тебя в том, что мы должны быть вместе. И если тогда ты все равно не захочешь быть со мной, то я соглашусь. Я покину Англию и уйду из твоей жизни навсегда.

Аврора уставилась на него.

— Навсегда?

— Да, — тихо ответил он. — Тогда я вернусь в Америку без тебя, и тебе больше не придется меня видеть. Ты сможешь жить независимо, как и хотела.

Аврора задумчиво потерла ладонью лоб.

— Я не могу прямо сейчас уехать из Лондона. Как я брошу Гарри? А Рейвен?

Николасу нравилась ее ответственность по отношению к другим людям.

— Рейвен может сама о себе позаботиться, — ответил он, зная, что это правда. — А о Гарри я позабочусь. После того что он натворил, я сомневаюсь, что ему захочется в ближайшее время повторить свой подвиг. Я приложу все усилия, чтобы он понял, что жизнь моряка — это не романтические приключения, которые он себе представлял. Не удивлюсь, если вскоре он захочет вернуться домой к маме.

— Я не могу оставить его здесь одного, Николас.

— Обещаю, я улажу этот вопрос. Какие у тебя еще есть возражения?

У Авроры было много возражений, и главным из них был сам Николас. Он постоянно подвергал риску себя и ее. Он угрожал ее безопасности и спокойствию. Чувства, которые он вызывал в ней, поглощали ее целиком, заставляя забыть обо всем, кроме страсти…

Но что, если она откажется поехать с ним? Тогда она позволит своему страху управлять ею. Она струсит, как говорил Николас. А она не хотела прожить всю жизнь в страхе.

К тому же, если Николас останется в Лондоне, его могут схватить и повесить. А она не переживет этого. По крайней мере, вдали от Лондона он будет в меньшей опасности…

Хватит ли у нее мужества согласиться? И есть ли у нее выбор?

Аврора взглянула ему в глаза, чувствуя, что не сможет отказаться. Две недели. Время, которое они с Николасом проведут вместе. Они станут любовниками. Это будет раем и адом одновременно.

Сможет ли она так долго удерживать свои позиции? Две недели показались ей целой вечностью. И эта вынужденная близость принесет ей лишь страдания, когда они будут расставаться.

Но если она выдержит, то Николас навсегда покинет Англию. Аврора сглотнула комок, внезапно подкативший к ее горлу. Ведь она же хочет этого, не так ли? Освободиться от Николаса и этой безумной страсти.

Усилием воли Аврора прогнала острое чувство тоски, которое нахлынуло на нее. Да, она хочет, чтобы Николас уехал… пока он окончательно не разбил ей сердце.

— Ты дашь мне шанс, моя милая? — ласково спросил он. — Ты поедешь со мной?

— Да, — прошептала Аврора, глядя на него. — Я поеду с тобой, Николас.

В его глазах была такая радость, что ее сердце на секунду замерло. Не в силах выдерживать его взгляд, Аврора закрыла глаза, надеясь, что она не допускает ошибку.