Пленница страсти

Глава 19

— Ну когда же мы наконец приедем? — спрашивал Гарри уже в третий раз, разглядывая из окна кареты окраины Сассекса.

Аврора не могла сдержать улыбки, видя, с каким нетерпением мальчик хотел оказаться дома. Они выехали из Лондона ранним утром всего несколько часов тому назад, но Гарри хотелось поскорее приехать.

— Уже недолго.

— Ты ведь поговоришь с мамой, Рори? Ты не позволишь ей ругать меня?

— Да, конечно. Я ведь пообещала тебе и сдержу слово. Но думаю, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Она будет слишком рада твоему приезду, чтобы злиться.

В этот момент Гарри увидел Николаса, скачущего верхом возле кареты.

— Хотел бы я ехать на лошади, как мистер Деверилл, вместо того чтобы сидеть здесь.

— Ты ведь сам сказал, что у тебя болит грудная клетка и ты не сможешь ехать верхом, или ты уже забыл?

Мальчик вздрогнул, вспомнив недавние события, и Аврора была рада такой реакции. После того как его избили на пристани, Гарри поклялся больше никогда не убегать, и ей показалось, что он говорит от чистого сердца. Мальчик провел два дня на корабле Николаса, где работал весь день, и убедился в том, что не хочет быть моряком.

Эти два дня показались Авроре вечностью, но она пообещала Николасу, что не будет вмешиваться. И, как он и предсказывал, Гарри действительно передумал служить матросом на торговом корабле.

Но Аврора напомнила, что, когда Гарри вырастет, он сможет купить собственный флот, и настроение мальчика моментально улучшилось. Он тут же решил провести оставшиеся до этого годы в Сассексе с матерью, по которой он очень скучал, и решил, что, возможно, она не была такой уж невыносимой, как ему тогда казалось.

Сейчас Аврора везла мальчика домой, а Николас охранял их в дороге. Ей тоже хотелось скакать верхом в этот солнечный летний день, а не сидеть в душной и пыльной карете. Но она знала, что, во-первых, нужно составить компанию Гарри, а во-вторых, лучше держаться от Николаса на расстоянии, словно он и вправду лишь друг семьи. Тогда никто не догадается о настоящем плане. Доставив Гарри, они направятся в сторону Лондона, но остановятся в Беркшире и проведут там две недели, как и договаривались.

До сих пор Авроре удавалось отвлекаться на что-то, но теперь, когда они приближались к местам, где прошло ее детство, она была искренне рада болтовне Гарри, которая отвлекала ее от грустных мыслей. Впервые в этом году она приехала домой. После смерти Жоффрея Аврора в основном жила в Лондоне — так было легче избежать болезненных воспоминаний, связанных с ним. Уплыв с кузеном на Карибские острова, она еще больше увеличила расстояние между прошлым и настоящим.

Как же с тех пор изменилась ее жизнь! Она вышла замуж и овдовела, а затем узнала, что ее муж жив… Она стала настоящей женщиной, изучив науку страсти в руках опытного любовника. Ник был полной противоположностью Жоффрею, к которому она была так привязана.

Путешествие навеяло грустные воспоминания о ее первом женихе.

Аврора поежилась. Она старалась не думать об отце. Поместья семей Марч и Эверсли находились близко друг к другу, на расстоянии всего нескольких миль, но у нее не было повода заглянуть к отцу, ведь он сам отказался от нее и запретил ей появляться в его доме.

Однако Аврора не могла забыть его угроз. Вскоре она будет очень сильно нарушать моральные нормы. Ее отец пришел бы в ярость, узнав, что она собирается провести две недели наедине с Николасом. Даже сейчас Аврора знала, что ходит по лезвию бритвы, не взяв с собой служанку под неубедительным предлогом, что она едет ненадолго.

Но, по крайней мере, об одном Аврора могла не беспокоиться — она не забеременела от Николаса. У нее была менструация на прошлой неделе, как и положено, и Аврора решила, что теперь будет соблюдать меры предосторожности.

— Итак, в какую игру сыграем? — спросил Гарри, когда Аврора достала из сумочки колоду карт.

Прошел почти час, и они наконец повернули на мощеную дорожку, ведущую к поместью Марчей. К этому времени Гарри уже не мог спокойно сидеть на месте. Его мать, леди Марч, вышла встретить их, как только карета остановилась у огромного здания, выложенного из кирпича.

Графиня горячо обняла сына, а затем тепло поприветствовала Аврору. Леди Марч стала близким другом Авроры, когда та лишилась матери, и они обе оплакивали смерть Жоффрея. Но сейчас, когда Николас наблюдал за ними, Аврора заставила себя забыть о печали и представить их друг другу.

Рассыпаясь в благодарностях, леди Марч схватила протянутую Николасом руку обеими руками.

— Гарри столько о вас писал, мистер Деверилл. Мы перед вами в долгу.

— Не стоит благодарности, миледи, — вежливо ответил Николас.

— Ну что вы, вы так много для нас сделали. Гарри нужно почувствовать влияние мужчины…

Она проглотила слезы и заставила себя улыбнуться.

— Вы останетесь на ночь? — спросила она Аврору.

— Спасибо, но нам нужно ехать.

— Тогда хотя бы поешьте. Ты просто обязана рассказать мне последние лондонские сплетни. Сейчас я редко выезжаю, ты же знаешь. Заходите в дом. Гарри, пойдем с нами…

Пока слуги накрывали на стол, они сидели в гостиной. Леди Марч не отпускала Гарри от себя, словно боялась, что он испарится, но как только они поели, Гарри, едва дождавшись разрешения встать, попросил извинить его и позволить ему пойти в конюшни к своим лошадям.

Его мать остановила его, отчитав за отвратительное поведение в присутствии гостей.

— Но Рори ведь не гостья, мама, — заявил Гарри.

— И все же я хочу, чтобы ты попросил прощения у нее и у мистера Деверилла.

— Прошу прощения, — улыбаясь до ушей, сказал Гарри.

— А еще неплохо было бы поблагодарить Аврору за ее гостеприимство, ведь она позволила тебе пожить у нее, — строго добавила леди Марч.

— Спасибо, Рори.

Вернувшись к столу, Гарри крепко обнял Аврору, пожал руку Николасу и выбежал из комнаты.

Леди Марч покачала головой и вздохнула.

— Иногда у меня такое впечатление, будто мне его подкинули. Он так не похож на своего брата Жоффрея…

Она виновато взглянула на Николаса.

— Теперь моя очередь просить прощения, мистер Деверилл. Для матери очень нелегко потерять ребенка. Как и для невесты — потерять своего жениха, — добавила она, взглянув на Аврору.

Ник сочувствующе кивнул, но внутри у него все кипело. Он был не рад этой поездке, ведь она навевала слишком много воспоминаний о его главном сопернике. Аврора возвела покойного лорда Марча на недосягаемый пьедестал, с которого его будет сложно сбросить.

Николас не мог бороться с этим — ему оставалось лишь приложить максимум усилий, чтобы Аврора поскорее забыла Жоффрея. И как только они наконец уберутся отсюда, он сделает для этого все, что в его силах.

Однако до того как они уехали, случилось еще одно событие, которое вызвало у Авроры новые болезненные воспоминания. Они уже собирались уходить, когда леди Марч спросила, не получала ли Аврора в последнее время вестей от своего отца.

— Нет, — ответила она. — Боюсь, после того, как я вышла замуж, мы с ним не в лучших отношениях.

— Насколько я знаю, дела у него идут неважно, — сказала леди Марч. — Как только ты уехала, ему стало сложно удерживать возле себя слуг. Хотя, по моему личному мнению, так ему и надо, ведь он сам распугал их своим отвратительным характером.

Николас увидел, что Аврора обеспокоена услышанным. Однако она не произнесла ни слова до тех пор, пока они не сели в карету. Затем она коснулась руки Ника.

— Прежде чем мы уедем, я хотела бы заглянуть к своему отцу, — глухо сказала она.

Ник удивленно взглянул на нее.

— И чего ты намереваешься добиться этим визитом? Не понимаю, как ты можешь видеться с ним после того, как он обращался с тобой.

— Я не хочу его видеть, но все же он мой отец.

— У тебя слишком обостренное чувство долга, — неодобрительно заметил Николас.

Аврора горько усмехнулась.

— Видимо, да.

— Ты ничего ему не должна, милая. Он сам отказался от общения с тобой.

— Может, и так. Но если я не смогу убедиться, что с ним все в порядке, то совесть будет мучить меня до конца моих дней. Если не хочешь, можешь не идти со мной.

— Да нет, почему же, — зло усмехнулся Николас. — Я рад возможности познакомиться с твоим отцом.

Вскоре после этого они прибыли в поместье Эверсли. Аврора с разочарованием заметила, что прекрасный парк был совсем заброшен. Мощеная дорожка заросла сорняками и была покрыта слоем грязи, клумбы поросли травой, а кусты не были подстрижены.

Сердце Авроры сжималось от страха, когда они с Николасом поднимались по ступеням к входной двери, но она знала, что должна встретиться с отцом. Аврора понимала, что они вряд ли помирятся, да и не хотела этого. Но, хоть он и отказался от нее, все же он был ее отцом, ее плотью и кровью. Аврора не могла просто забыть о его существовании, хоть он и заслуживал этого. Она знала, что должна сделать последнюю попытку. В противном случае она никогда не сможет закрыть эту главу своей жизни. Но втайне Аврора была очень рада, что Николас решил пойти с ней.

Когда он постучал, долгое время никто не открывал, словно дома никого не было. Потом дверь открыл лакей в грязной ливрее. Не узнав его, Аврора сказала, что они пришли навестить герцога.

— Герцога нет дома, — сердито буркнул слуга.

— Его нет дома или он не принимает посетителей?

— Не принимает.

— Я все равно хотела бы увидеть его.

— А кто вы вообще такая?

Аврора горделиво приподняла подбородок, свысока глядя на лакея.

— Я дочь герцога и желаю поговорить с отцом. Будьте так любезны, доложите ему о моем прибытии.

Тот взглянул на Николаса и, решив, что прибывший выше его и, вероятно, сильнее, неохотно выполнил приказ Авроры.

Она грустно огляделась.

— Когда моя мать была жива, здесь было очень красиво, — прошептала она.

Аврора почувствовала, как Николас легонько погладил ее, пытаясь утешить. Он ничего не сказал, но ей показалось, что он одолжил ей частичку своей силы, и она была благодарна за это.

Наконец слуга вернулся и небрежно ткнул пальцем через плечо.

— Его светлость в своем кабинете.

— Я знаю дорогу, — холодно ответила Аврора, проходя мимо него.

Однако, подходя к двери кабинета, она замедлила шаг. Может, глупо было являться сюда? Она рассеянно обхватила живот руками, зная, что ее отец придет в ярость.

Сгорбившись, Аврора вошла в комнату.

Внешний вид отца шокировал Аврору, несмотря на то что леди Марч предупреждала ее. Благородный герцог Эверсли полулежал в кресле. Его одежда была такой же грязной, как и у его лакея, а глаза были мутными и покраснели.

Видимо, он был пьян, потому что, когда он заговорил, речь его была не очень отчетливой.

— Какого черта тебе здесь нужно? Я ведь велел тебе больше не появляться в этом доме.

— Здравствуй, отец, — ровно проговорила Аврора. — Я пришла, потому что леди Марч сказала, что у тебя возникли проблемы.

— Мои проблемы тебя не касаются, неблагодарное отродье.

Он поднес ко рту стакан с портвейном и осушил его одним глотком.

— Ты мне не дочь. Ты пошла против моей воли, выйдя замуж за заключенного-смертника и опозорив меня… Нужно было выпороть тебя.

— Радуйтесь, что не сделали этого, — зловеще отозвался Николас из-за спины Авроры.

Герцог перевел взгляд на него.

— А это еще кто?

Николас холодно улыбнулся.

— Кузен того самого преступника, Брендон Деверилл.

— Убирайся — и ее забери с собой.

Эверсли указал на дверь.

— Я не хочу видеть эту шлюху в своем доме.

Аврора отшатнулась, словно ее ударили, но когда Николас сделал шаг вперед, она схватила его за руку. Слова отца не задели ее, но сильно опечалили.

— Я опозорила тебя, отец? — Она горько усмехнулась. — Надо же. А сколько раз ты позорил меня? Всю жизнь мне приходилось видеть, как ты унижаешь других. Ты правил с помощью страха, избивая невинных людей и приходя в бешенство лишь потому, что твоя каша недостаточно горячая или на твоих ботинках осталась пылинка. Ну что ж, теперь ты, должно быть, доволен жизнью. Больше тебе не придется терпеть непослушание слуг. Ведь все они сбежали от тебя.

Лицо Эверсли покраснело от гнева, и он угрожающе поднялся со стула.

Но Аврора продолжала:

— Мне жаль тебя, отец. Честное слово. Я думала, что в тебе больше гордости. Никогда не предполагала, что ты дойдешь до такой жизни.

— Да как ты смеешь…

Эверсли выругался и замахнулся на Аврору.

Николас со скоростью молнии подлетел к нему. Он схватил герцога за шейный платок, развернул его, заломил ему одну руку за спину и подтолкнул вперед, пока лицо Эверсли не прижалось к стене.

Герцог сдавленно вскрикнул от боли.

— Мне хотелось сделать это с тех пор, как я узнал, какой ты садист, — прорычал Николас.

— Убери… свои поганые руки… от меня! — воскликнул Эверсли.

— А почему? Не нравится испытывать на себе то, как ты обращался с другими?

— Пошел ты к черту… Я прикажу выпороть тебя! Прикажу тебя арестовать… за то, что ты напал на дворянина.

— Попробуй. Но позволь дать тебе добрый совет. Если ты еще хоть раз поднимешь руку на свою дочь, я перережу тебе горло. Если хоть волос упадет с ее головы по твоей вине, я буду преследовать тебя, чтобы убить, как последнего подонка, кем ты и являешься. Ты не проживешь и суток. Я ясно выражаюсь?

Герцог кивнул, но Николас все еще не был удовлетворен.

— Держись от нее подальше, понял меня? Если ты посмеешь ее оскорбить, можешь пенять на себя.

— Да! Я понял!

Эверсли чуть не упал на колени, когда Николас отпустил его.

У Авроры бешено колотилось сердце, когда она наблюдала за ним, но она заставила себя не вмешиваться. И когда ее отец злобно взглянул на нее, она не отвела глаз. Аврора не признавала насилия, но не жалела о случившемся. Герцог наконец-то встретил человека, который не боялся его и был сильнее. На Николаса его угрозы не производили ни малейшего впечатления.

Затем Ник развернулся и подошел к ней, и Аврора охотно взяла его под руку. Они вышли из дома к поджидающей их карете, не проронив ни слова.

Николас привязал свою лошадь сзади кареты, а сам присоединился к Авроре, но она словно не замечала этого. Карета тронулась, а она продолжала смотреть невидящими глазами на исчезающий вдали дом, где она выросла.

Аврора все еще дрожала, но самой сильной эмоцией было чувство облегчения. Наконец она была свободна от своего отца после всех этих лет, которые она прожила в страхе. Она разорвала ненавистную ей связь. Аврора поняла, что не сможет ему помочь. Ее больше не связывал дочерний долг, она ничем не обязана герцогу Эверсли. Своей злобой он заглушил в ней даже сострадание.

Удивительно, но она не чувствовала вины, лишь печаль, оттого что все так закончилось и ей пришлось стать чужой своему отцу.

Через некоторое время Аврора поняла, что Николас внимательно наблюдает за ней.

— Ты избавилась от него, — наконец произнес он.

— Да.

Аврора покачала головой, не понимая, как она терпела такое бесчеловечное обращение столько лет.

— Всю свою жизнь я находилась в постоянном страхе… боялась сделать неверный шаг. Отец всегда был полон ненависти и жестокости.

Николас помрачнел, но заговорил с осторожностью, боясь задеть ее чувства.

— Мне действительно жаль, что тебе пришлось увидеть это, но иногда таких людей, как герцог, можно остановить, только применив физическую силу.

— Возможно.

Аврора взглянула на руки Николаса. Красивые, сильные, они могли причинить боль, и все же… не все мужчины были такими злобными, как ее отец.

Она слабо улыбнулась Николасу.

— Спасибо тебе за то, что ты сделал. Если бы не ты, то я не знаю, хватило бы у меня мужества порвать цепи, которыми он сковал меня.

От ее улыбки Николасу хотелось издать победный клич. Она смогла избавиться от одной из своих проблем. Теперь оставалось лишь прогнать призрак ее бывшего возлюбленного.

Вспомнив о Жоффрее, Николас стиснул зубы. Это будет гораздо сложнее, чем освободить ее от страха перед отцом, но он твердо решил выиграть этот поединок. Он заставит Аврору испытывать к нему ту же любовь, какую она когда-то испытывала к Жоффрею. Когда-нибудь она все-таки полюбит его.

Они подъехали к элегантному поместью, спрятанному в густом буковом лесу в Чилтерн-Хиллз. Когда Аврора училась в школе, она слышала сплетни о домах, которые развратные дворяне используют для того, чтобы развлекаться со своими любовницами, но никогда не видела ничего подобного. Дом был обложен камнем медового цвета, отчего напоминал скорее миниатюрный дворец, а не английский дом, внутреннее убранство впечатляло — повсюду были гобелены, статуи и картины, изображающие обнаженных мужчин и женщин.

Немногочисленные слуги встретили их и провели в спальню. Аврора очутилась в тускло освещенной комнате, наполненной экзотическим ароматом. Стены были затянуты шелком и увешены прекрасными картинами.

Возле одной из стен стояла низкая широкая кровать, украшенная подушечками в восточном стиле. Неподалеку стоял столик, на котором их поджидал ужин. Напротив располагалась мраморная арка, которая вела в закрытый дворик, вымощенный яркой плиткой.

Услышав тихий плеск фонтана, Аврора встала под одной из арок, глядя на ночное небо. Ей казалось, что она перенеслась на страницы недавно прочитанной книги, став пленницей в гареме турецкого принца.

Но она не пленница, напомнила себе Аврора. Француженку захватили в плен и продали в чужой стране как наложницу, а она здесь по собственной воле. И все же Аврора боялась, что она, как и женщина, написавшая эту книгу, падет жертвой искушений, предложенных ее хозяином.

Аврора почувствовала присутствие Николаса еще до того, как послышался звук его шагов. Не говоря ни слова, он обнял ее сзади и прижал к себе. Аврора счастливо вздохнула, наслаждаясь его близостью. Она уже была очень возбуждена, хоть Николас едва коснулся ее. Аврора не могла дождаться, когда они лягут в постель.

Какое-то время они просто стояли, ничего не говоря. Аврора слушала, как бьются их сердца.

— Не жалеешь? — наконец прошептал ей на ухо Николас.

Он спрашивал, не раскаивается ли она в том, что согласилась поехать с ним. Но Аврора не раскаивалась. Она была в смятении, но ни о чем не жалела. Она подвергалась большой опасности — потребуется вся ее сила воли, чтобы не пасть жертвой тех эмоций, которые Николас вызывал в ней. Но когда он предложил ей отправиться в этот земной рай, она знала, что не сможет отказаться.

— Нет, не жалею.

— Хорошо, — тихо отозвался Николас.

Где-то во тьме послышалась звонкая трель соловья.

— Я хочу попросить тебя кое о чем, милая, — тихо добавил Ник. — Я намереваюсь возобновить договор, который мы заключили в первую брачную ночь. Две недели мы будем жить только настоящим. Пока мы здесь, у нас нет прошлого, нет будущего, нет противоречий… и нет никаких запретов. Мы просто любовники. Это время мы проведем, не думая о том, что ждет нас впереди, мы будем жить друг для друга, будем друг друга изучать. Мы можем делать все, что пожелаем.

Аврора закрыла глаза, представляя себе рай, который он предлагал. Эти две недели она может забыться в его объятиях, позволить страсти взять верх. Возможно, тогда ей удастся преодолеть влечение к Николасу.

А потом он оставит ее и она сможет наконец жить спокойно.

— Ты согласна? — спросил он, покусывая ее за мочку уха.

— Да.

Аврора знала, что ни в чем не сможет отказать ему, и себе тоже. Ей были нужны его поцелуи, его объятия, его страсть. Он был безумно нужен ей…

Прошептав его имя, Аврора развернулась лицом к Николасу, ища губами его губы. Но все же он ошибался. Она не хочет забывать обо всем эти две недели, она хочет помнить. Хочет помнить это чудесное время, чтобы, когда он уплывет, у нее осталось множество воспоминаний, которых хватит до конца жизни.

Глава 20

Его губы действовали на нее, словно заклинание, а жар его тела пробуждал целую бурю чувств в ее душе. Аврора хотела его, сходила с ума от желания, в то время как они торопливо помогали друг другу сбросить одежду. Все ее тело горело, словно в огне, голова кружилась, и Авроре казалось, что она падает…

Нет, она не падает. Это Николас подхватил ее на руки, продолжая страстно целовать. Он отнес ее на кровать и улегся рядом среди шелковых подушек. Аврора обхватила его руками, думая лишь о том, как она его хочет…

Она даже не слышала тихого стука в дверь, но Николас замер, прислушиваясь.

— Подожди, мой ангел…

Он глубоко вздохнул и освободился из ее объятий.

— Это, должно быть, ужин. Я попросил, чтобы нам принесли его сюда.

Аврора с неохотой отпустила его, чувствуя, что уже начинает скучать без его тепла. Николас быстро встал и, бросив на нее жаркий взгляд, опустил занавеску, которая закрыла кровать.

Аврора укрылась шелковой простыней и стала с нетерпением ожидать его возвращения. Она слышала, как Николас впустил слуг и распорядился, чтобы они поставили подносы на стол. Затем дверь тихо закрылась и настала тишина. Секунду спустя Николас отодвинул занавеску.

Глядя на его прекрасное сильное тело, Аврора чувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее.

— Ты голодна? — прошептал он.

— Нет… да… но этот голод вызвал ты сам, — смущенно ответила она.

В глазах Николаса вспыхнули огоньки.

— Тогда ты можешь удовлетворять свой аппетит, милая, так долго, как только пожелаешь.

К ее удивлению, Николас подошел к низкому столику и налил шампанского в блюдце.

Он стоял к ней спиной, и Аврора с восхищением смотрела на его мускулистое, прекрасно сложенное тело. Он был похож на принца из дневника — вся комната напоминала гарем, описанный француженкой. Особенно эта низкая кровать с подушками и полупрозрачными занавесками. Аврора легко представляла себя на месте француженки, ожидающей своего любовника. Николас был ее хозяином, а она была его пленницей, предназначенной лишь для плотских утех.

— Обстановка здесь напоминает гарем принца из дневника, — сказала Аврора, стараясь говорить спокойно.

— Это не совсем совпадение, — отозвался Николас. — Узнав о том, что эти комнаты отделаны в восточном стиле, я попросил отдать их нам. Ты ведь так увлеклась этой историей.

Затем он вернулся и сел возле нее. Ник показал ей блюдце. В нем лежало несколько губок, смоченных в шампанском.

— Помнишь, что там было написано о предохранении от нежелательной беременности?

— Да.

Удивительно, но почему-то мысль о том, чтобы помешать родиться их общему ребенку, была неприятна Авроре.

— Тебе помочь?

— Да.

Авроре казалось, что стук ее сердца разносится по всей комнате, когда Николас откинул простыню, открыв ее обнаженное тело своему взгляду. Когда он коснулся ее прохладной влажной губкой, Аврора ойкнула.

Пробормотав извинения, Николас нежно раздвинул ее ноги и ввел губку ей во влагалище. Аврора вздрогнула, но затем его губы последовали за пальцами, моментально согревая ее.

Аврора вскрикнула от страсти, которую вызывал в ней Николас, и выгнулась ему навстречу. Он был словно лед и огонь одновременно… но она хотела большего.

— Николас, — прошептала она. — Войди в меня.

Аврора протянула руки навстречу Николасу, желая его со всей силой, на какую были способны ее женские инстинкты, мечтая почувствовать, как его тело прижимается к ней, ощутить его тепло, его силу. Ей хотелось, чтобы он вошел в нее.

Николас понимал, чего она хочет, и без промедления лег на нее сверху. В его глазах была страсть, когда он раздвинул ее ноги, прижимаясь к ней бедрами.

— Да, — прошептал он. — Я хочу быть единым целым с тобой всю ночь. Я хочу заснуть, не выходя из тебя, и проснуться, чувствуя, что ты рядом.

Он снова поцеловал ее и вошел в нее одним медленным движением. Аврора закрыла глаза, отдавшись чувствам.

Николас начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Он заставил ее раздвинуть ноги еще шире, обжигая ее, входя с каждым разом все глубже и глубже.

Аврора обхватила его ногами и выгнулась вперед. На этот раз он не был нежным, но ей и не хотелось этого. Ее возбуждение все нарастало, становясь таким же сильным, как и у Николаса. Они были мужчиной и женщиной, охваченными примитивным желанием. Авроре хотелось прижаться к нему как можно крепче.

Он входил в ее разгоряченное, скользкое тело, унося Аврору в страну чувственного наслаждения и страсти. Ей хотелось плакать от избытка чувств.

Они все ускоряли ритм, пока им не стало казаться, что они вот-вот сгорят. Оба никак не могли насытиться близостью друг друга. Николас хотел, чтобы Аврора доверилась ему, не думала ни о чем, кроме него, и она уступила его желаниям. Она извивалась под ним в экстазе, впиваясь в его спину ногтями и вскрикивая каждый раз, когда он входил в нее.

Ее возбуждение наконец заставило Николаса забыть обо всем. Он задыхался, шепча что-то невнятное и целуя ее. Ему хотелось доставить ей удовольствие, хотелось обладать ею, приворожить ее силой своей страсти…

Экстаз охватил их одновременно, и оба закричали. Аврора всхлипывала, чувствуя, как по ее телу пробегают горячие волны, а Николас глухо застонал. Прижав ее к себе как можно крепче, он забылся в чувстве, носящем ее имя.

Затем они лежали, дрожа, и Николас машинально сжимал и разжимал прядь ее волос в своей руке.

То, что только что произошло между ними, было яростным и первобытным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Николасу хотелось запрокинуть голову и завыть, словно дикое животное, торжествуя свою победу…

Он выиграл эту битву. Он победил Аврору, сломив ее сопротивление, заставив ее отдаться охватившей ее страсти. Но он еще не выиграл войну до конца — нужно было заставить Аврору полюбить его.

У Николаса было всего две недели, чтобы сделать это.

Эта ночь была лишь прелюдией ко многим часам, которые они провели вместе.

Несмотря на свои опасения, Аврора признавала, что это время было по-настоящему волшебным, в ее жизни никогда не было ничего подобного. Как и предложил Николас, они не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Они были лишь мужчиной и женщиной, живущими в собственном раю, полном страсти и искушений.

Закрытая усадьба позволяла Авроре воплотить в жизнь самые дерзкие эротические фантазии, но они стали реальностью исключительно благодаря Николасу.

Открыв ей дверь в сказочное королевство чувственности, он дарил ей наслаждение, о котором Аврора даже не мечтала. Они проводили долгие часы вместе, удовлетворяя друг друга. Николас учил ее доставлять ему удовольствие и открыто говорить о том, что ей нравится. Под его руководством Аврора, добровольно отдаваясь страсти, постепенно забывала о пуританских правилах, навязанных ей английским обществом.

С Николасом она чувствовала себя прекрасной и желанной. Но он овладел не только ее телом, но и умом. Его разговоры были увлекательными, шутки — остроумными, а его обаяние помогало Авроре расслабиться в его присутствии.

Ник заставлял ее смеяться, заставлял ее хотеть его. Аврора никогда еще не чувствовала, что кто-то так ценит ее. Она никогда не чувствовала себя настолько свободной. Здесь она могла быть собой, не думая о последствиях.

Однако наряду с этим поведение Николаса настораживало Аврору. Он не только воплощал в жизнь некоторые отрывки из дневника, но еще и привязывал ее к себе, как это делал турецкий принц.

Однажды Аврора сама дала Николасу повод поговорить об их отношениях, когда он застал ее читающей книгу в саду. Незаметно подойдя сзади, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

Аврора вскочила от неожиданности и подняла на него глаза.

— Что так заинтересовало тебя? — спросил Николас. — Ты даже не заметила моего приближения.

— Вот это.

Она покраснела, когда он взял из ее рук книгу и взглянул на страницу, которую она читала.

— «Я и мой любовник стали единым целым, — шепотом прочитал он. — Все преграды, которые были между нами, все секреты просто исчезли».

Николас задумчиво поднял глаза на Аврору.

— Я хочу, чтобы так было и с нами.

— Но мои преграды и так исчезают, — ответила Аврора, защищаясь. — Ты сам помог мне в этом.

— Верно, но тебе еще многому предстоит научиться.

Николас вернул ей дневник.

— Ты очень похожа на француженку, какой она была в самом начале — ты боишься собственных желаний.

Аврора нехотя признала про себя, что он прав. Француженка была невинной девушкой. Любовь мужчины, разбудившего в ней чувственность, стала для нее смыслом жизни.

— У нее был серьезный повод для опасений, Николас. Она была наложницей и полностью зависела от воли жестокого хозяина.

— Но ведь потом оказалось, что он вовсе не жестокий. И в конце концов она стала оказывать значительное влияние на все его действия.

Подойдя к скамейке, Николас сел возле Авроры.

— В этом вы тоже похожи. Ты не осознаешь своей силы.

Он нежно улыбнулся.

— Думаю, ты довольно легко могла бы мною повелевать.

Аврора промолчала, и Николас склонился к ней, легонько посасывая мочку ее уха.

— А вот еще одно сходство, — прошептал он. — Француженка думала, что хочет свободы, но нашла нечто более ценное. Страсть. Она предпочла ее свободе.

Аврора отодвинулась от него, не зная, что ответить.

— Но ты забываешь, что их история закончилась печально. Страсть разбила ей сердце.

— Но наша история закончится иначе, Аврора. — Он снова пододвинулся к ней, легко целуя ее шею и обволакивая ее волнами наслаждения, словно невидимой паутиной. — Ты можешь получить наслаждение, которое испытала она, и при этом быть счастливой…

— Николас, пожалуйста… — покачала головой Аврора. — Ты же сам сказал, что мы не будем думать о будущем.

— Верно.

Он посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

— Тогда поцелуй меня, дорогая, и заставь забыть об этом…

Радуясь, что он не хочет продолжать этот разговор, Аврора обняла его и подставила лицо для поцелуя.

К ее облегчению, Николас больше не вспоминал о дневнике, позволив ей снова погрузиться в мир грез.

Они часто гуляли вместе, разговаривая. Парк был замечательным, в нем было много элегантных эротических скульптур, а по гигантскому лабиринту, сделанному из аккуратно подстриженных тисов, можно было блуждать часами. К дому подступал густой, прекрасный буковый лес, полный укромных тропок и чистых ручьев, который, казалось, сошел со страниц детской сказки.

Аврора и Николас часто ездили верхом. Здесь, в этом отрезанном от внешнего мира месте, Аврора могла не бояться осуждения, пуская лошадь галопом. Одним из ее любимых занятий было скакать по еще мокрому от утренней росы лугу, чувствуя ветер в своих волосах. Николас скакал рядом с ней.

Однако большую часть времени они проводили, занимаясь любовью. Для них не существовало никаких запретов, никаких ограничений. Николас хотел, чтобы Аврора полностью раскрепостилась. Они занимались любовью в ванной, на обеденном столе, возле небольшого, с кристально-чистой водой пруда, огороженного высоким забором. Они кормили друг друга вымоченными в меду сладостями и фруктами, а потом слизывали сок с губ друг друга. Они занимались любовью на постели, усыпанной розовыми лепестками, источающими пьянящий аромат, как было написано в дневнике.

Книга француженки познакомила Аврору с некоторыми новшествами, которые они с Николасом опробовали на себе. Одним из ее излюбленных развлечений была пара гладких серебряных шариков, которые вводились во влагалище женщины и, перекатываясь там, возбуждали ее.

Когда Аврора впервые использовала их, она испытала настоящее потрясение. Никогда еще она так остро не ощущала собственное тело или тело Николаса. Эти изысканные ощущения так возбудили ее, что она не могла удержаться, чтобы не начать с Николасом любовную игру.

Однажды теплым солнечным днем они вместе решили исследовать лабиринт. Николас превратил прогулку в эротическое путешествие, осыпая Аврору горячими медленными поцелуями и уводя все дальше вглубь запутанной паутины зеленых стен.

Когда они дошли до центра, Аврора ничуть не удивилась, увидев там скульптуру в полный рост, изображающую двух сплетенных в порыве страсти любовников. Это было похоже на храм любви под открытым небом. Ей не составило труда угадать намерения Николаса, когда он расстелил на траве плед и стал развязывать свой шейный платок. Но когда он протянул к ней руки, Аврора напряглась. Высокие стены из зеленых тисов надежно закрывали их от посторонних взглядов, и все же она не чувствовала себя спокойно.

Увидев, что она колеблется, Николас посмотрел на нее, словно бросая вызов ее решимости.

— Никто не увидит нас здесь, милая, но если ты не хочешь…

— Нет, — ответила Аврора, вспомнив о наслаждении, которое она испытывала каждый раз, сломив в своей душе очередной барьер. — Все в порядке.

— Замечательно. Я хочу видеть тебя обнаженной, дорогая. Иди сюда.

Он сжал Аврору в объятиях и стал нежно целовать ее лицо. Она отвечала ему тем же, не в силах противиться страсти, которую он разжигал в ней одним прикосновением, и прижималась к нему как можно крепче.

Когда Николас освободил ее тело от одежды, ей показалось, что она тает в его руках, словно мед на солнце.

Когда же Аврора наконец стояла перед ним полностью раздетая, Николас смотрел на нее без стеснения, с вожделением, которое действовало на нее, словно афродизиак. Чувствуя его взгляд на своей груди, Аврора ощущала, как ее соски, наполовину скрытые под каскадом золотистых волос, становятся твердыми, и, когда Николас стал неспешно поглаживать их указательным пальцем, она задержала дыхание, словно боясь спугнуть его.

Услышав ее тихий стон, Николас положил ладони на ее грудь, закрыв ее.

— У тебя невероятно чувствительные соски. Достаточно одного лишь прикосновения, и ты вся горишь.

Поглаживая ее грудь, Ник смотрел, как Аврора вздрагивает от наслаждения.

— Николас…

Услышав ее мольбу, он понимающе кивнул.

— Тише, тише, моя хорошая.

Затем он поцеловал ее в губы, не грубо, но страстно, словно с помощью поцелуя пытался сделать Аврору своей, а потом медленно уложил ее на плед. Аврора внезапно поняла, что он все еще полностью одет, а на ней нет ничего.

Она бросила на него страстный взгляд. Николас, став перед ней на колени, с жадностью смотрел на ее залитое солнцем тело, и от этого сердце Авроры начинало биться еще быстрее. Она чувствовала себя желанной, она чувствовала себя грешницей, но не испытывала стыда или раскаяния.

Она протянула к нему руки, но Николас покачал головой.

— Нет. Лежи не двигаясь и позволь мне насладиться тобой.

Аврора закрыла глаза, чувствуя, как жар, который не имел ничего общего с солнечным теплом, расходится по ее телу. Руки Николаса скользили по ее телу, даря сладкие и одновременно такие острые ощущения, что Аврора почувствовала внезапный приступ слабости. Затем Николас наклонился, чтобы уделить внимание ее груди.

Жар внутри Авроры усилился, все чувства обострились, и она могла лишь беспомощно лежать, не шевелясь, чувствуя, как его язык неспешно двигается вокруг ее набухших сосков. Она в экстазе впилась в плед пальцами. А когда Николас легонько подул на одну из ее грудей, все еще влажную от его поцелуев, Аврора застонала.

— Николас… — хрипло прошептала она. — Я хочу тебя…

Он отодвинулся, взглядом лаская ее тело.

— Я знаю, любовь моя, я знаю…

Нежная улыбка, которую он ей подарил, обещала еще большие наслаждения. Его рука двинулась ниже, между ее ног, лаская влажный набухший бугорок, и Аврора охнула, а затем застонала еще громче, когда его большой палец стал скользить по нему.

— Ты уже совсем мокрая, — тихо сказал он. — Но думаю, стоит увлажнить тебя еще больше.

Он наклонился над ней, и Аврора задрожала от нетерпения, угадав его намерение.

Придерживая ее бедра, Николас поцеловал ее там, где только что были его пальцы. Аврора приглушенно вскрикнула.

— Да, милая моя, дай мне услышать, как ты стонешь от наслаждения.

Он еле заметно улыбнулся, понимая, какую власть сейчас имеет над ней, и снова наклонился.

Аврора испытывала сладкое потрясение, ощущая, как его губы и язык исследуют ее. Она дрожала, как в лихорадке, отдаваясь изысканным ласкам.

Ее голова откинулась назад. Аврора сдалась Николасу, зная, что лишь он может сделать ее настолько счастливой. Когда она изогнулась навстречу ему, Николас обхватил ее за бедра, не давая возможности вывернуться. Он ласкал ее опытными движениями, заставляя забыть обо всем.

Аврора протянула навстречу ему руки и вцепилась в его волосы. Его неспешные ласки сводили ее с ума.

— Господи… Николас… Ну пожалуйста…

— О да, — прошептал он, не отрываясь от нее. — Я хочу доставить тебе удовольствие всеми способами, какие только придумали люди.

Обхватив ее еще крепче, Николас продолжил сладкую пытку.

Авроре казалось, что из его рта вырывается огонь, сжигая ее возбужденное тело в горячем пламени страсти, и она беспомощно вздрагивала от каждого прикосновения. Ее тело стало храмом страсти. Она извивалась под ним, постанывая, пока наконец оргазм не настиг ее.

Она билась в экстазе бесконечно долго, забыв обо всем на свете. Николас подарил ей все наслаждение, какое только мог, пока наконец Аврора не откинулась бессильно на подушки, чувствуя, что не может пошевелиться.

Удовлетворенный ее реакцией, Николас лег рядом с ней. Через некоторое время он поцеловал ее в висок.

— Тебе нельзя спать, — тихо прошептал он. — Мы ведь только начали.

Аврора лениво потянулась, не в силах пошевелиться. То, что Николас только что сделал с ней, было безумно неприличным, но разве она могла винить его за это? Нет, не могла — она хотела большего.

— А я и не собиралась спать, — ответила она охрипшим от криков голосом. — Я просто терпеливо ожидаю, пока ты соизволишь раздеться. На тебе сейчас непростительно много одежды.

Николас очаровательно улыбнулся.

— Твое желание для меня — закон, мой ангел.

Он начал раздеваться, но Аврора решила взять инициативу в свои руки. Пришла ее очередь мучить его.

Встав перед ним на колени, она стала медленно раздевать его. Когда наконец на Николасе больше ничего не осталось, Аврора присела на корточки, любуясь его красивым телом. В лучах солнца его кожа казалась золотой, за исключением лобка и бедер, где она была светлее. В его теле не было изъянов, оно дышало силой и энергией самой жизни. А еще он был очень возбужден.

— И что ты теперь собираешься делать со мной? — игриво спросил Николас, улыбаясь.

Аврора улыбнулась ему в ответ и, не сводя с него глаз, обхватила рукой его твердый член.

Его тихий стон нарушил идиллическую тишину полудня.

Но когда Николас попытался притянуть ее к себе, Аврора остановила его. На этот раз она хотела взять на себя роль искусительницы.

— Нет, милый. Не смей трогать меня. Даже не двигайся.

Николас неохотно повиновался.

Аврора наклонилась над ним, чувствуя под руками его сильное тело.

— Думаешь, что сможешь свести меня с ума? — лукаво спросил он.

— Я уверена в этом, — ответила Аврора, зная, что сейчас может все.

Она наклонилась и провела языком по чувствительной коже его возбужденного члена.

— Аврора, — простонал Николас, изгибаясь, словно от боли.

— Не шевелись.

Аврора встала перед ним на колени, заставляя его пройти через ту же невыносимо-сладкую пытку, через которую прошла сама. Она знала, что полностью контролирует ситуацию. Николас постепенно сходил с ума от возбуждения, и ей это нравилось. Прошло всего несколько секунд, и его дыхание стало прерывистым. Аврора чувствовала, как он запустил руку в ее волосы, изо всех сил стараясь не двигаться.

— Хватит, — прошептал он наконец. — Имей жалость. Я сдаюсь.

Николас схватил ее за плечи и притянул к себе, заставив лечь на него сверху. Аврора чувствовала, как ее грудь прижимается к нему. Она не отрываясь смотрела в его полные страсти и нежности глаза.

Она не протестовала, когда он приподнял ее и усадил на себя сверху, потому что тоже хотела этого. Аврора шумно выдохнула, когда он медленно опустил ее на свой большой член и она почувствовала жар его тела глубоко внутри себя.

— Ты знаешь, как сильно я хочу тебя? — задыхаясь, прошептал Николас, приподнимая бедра ей навстречу, чтобы вонзиться в нее еще глубже. — Мне хочется войти в тебя целиком, всем телом…

В порыве страсти Аврора изогнулась ему навстречу. Он был таким большим и твердым, он заполнял ее целиком. Не в силах противиться своим чувствам, она начала двигаться, забыв о самоконтроле. Она резко насаживалась на него, задавая бешеный ритм.

Аврора громко кричала, не сдерживая возбуждения, которое рвалось наружу, а Николас глухо стонал. Он выгнулся, входя в нее, и Аврора почувствовала, как ее накрывает волна пламени.

Ее реакция заставила Николаса отбросить остатки самообладания. Он испытал мощный оргазм, не замечая, что шепчет ее имя снова и снова. Потом он устало откинулся на подушки, и Аврора вытянулась на нем.

Она лежала, полностью удовлетворенная, понимая, что Николас был прав. В ней действительно была скрыта страсть, которую она подавляла все эти годы. И он освободил ее в ту самую секунду, когда они встретились.

До этого момента Аврора не понимала, насколько она в нем нуждалась. До знакомства с Николасом она просто существовала, убеждая себя в том, что ей не нужна ни страсть, ни любовь. А теперь она не могла больше врать себе. Эти чувства были настолько сильны, что разрывали ее душу на части.

В ее памяти всплыла строчка из дневника: «Я принадлежала ему, став пленницей его безжалостной и всеобъемлющей страсти».

Те же чувства Аврора испытывала теперь к Николасу. Она стала пленницей собственных желаний. Ее влечение к нему было настолько сильным, что она не могла больше отрицать этого…

Неожиданно дымка наслаждения развеялась и в горле появился ком. Николас делал все, что мог, чтобы заставить ее полюбить его, завораживая ее своей заботой и так нежно занимаясь с ней любовью. Он сделал ее женщиной и теперь намерен был получить в придачу ее сердце.

Боже, она не хочет влюбляться в него! Но ей было все сложнее и сложнее сопротивляться.

Аврора судорожно сглотнула.

До встречи с Николасом Аврора не хотела испытывать страсть. Она отчаянно стремилась избежать боли, которую обязательно испытает, если полюбит Николаса и он покинет ее.

Но как она могла противиться ему, когда Николас был так решительно настроен сделать ее своей? Что она может сделать, если он разрушил все преграды, которые она возвела?

Как, спрашивала она себя, она сможет избавиться от своей потребности в нем и той боли, которая сжимала ее сердце?

На вторую неделю их договор жить только настоящим был нарушен. Во время одной из утренних прогулок по лесу верхом на лошадях они завели разговор, которого Аврора ожидала со страхом.

Она направила свою лошадь к большому бревну, через которое не решался перепрыгнуть даже Николас, и одолела это препятствие, заставив его в изумлении покачать головой.

— И ты еще говоришь мне, что я слишком отчаянный, — заметил он. — Я бы никогда не решился на такое, сидя в дамском седле.

Аврора засмеялась, все еще чувствуя приятное возбуждение после такого рискованного упражнения, и ласково погладила свою лошадь.

— Почему-то я тебе не верю, Николас, — ответила Аврора, подъехав к нему. — Я думаю, что ты просто не умеешь бояться.

— Нет, — криво усмехнулся Николас. — Есть одна вещь, от которой мне становится не по себе.

— Какая же?

— Мысль о том, что я могу потерять тебя.

Аврора замолчала — ей не хотелось заводить такой опасный разговор.

— Ты же сам сказал, что мы не будем касаться этой темы.

— Прости, — отозвался Николас. — Но ты сама спросила. И нам все равно нужно будет принять решение перед тем, как я уеду в Америку.

Его слова заставили Аврору занервничать, и она стала защищаться.

— Николас, время, которое я провела здесь, с тобой, было… замечательным, но наши отношения слишком поверхностны. Какие бы чувства мы ни испытывали друг к другу, рано или поздно они исчезнут.

— А я бы хотел, чтобы они длились вечно.

Аврора знала, что он заметил ее разочарование, но он тут же свел все к шутке.

— Ну хорошо. Можешь оставить свое сердце себе, а мне отдай тело.

Он усмехнулся с такой беспечностью, что Аврора не могла понять, шутит он или нет. Та легкость, с которой он сказал это, задела ее за живое.

Аврора покачала головой.

— Николас, я не та женщина, с которой ты мог бы прожить до конца своих дней.

— Боюсь, что мне придется не согласиться с тобой, дорогая. Ты идеально мне подходишь. Тебе никогда не составляло труда взять верх в наших спорах, и во всем остальном тоже. Ты способна с честью выдержать все испытания, которые я могу тебе предложить.

Аврора нахмурилась.

— Да как же ты не понимаешь, что я не хочу никаких испытаний. Я не такая, как ты, Николас. Все, что тебе нужно от жизни — это опасность, риск и приключения. Я же не желаю жить такой жизнью.

— И я тоже. Я думал над теми вопросами, которые ты тогда задала мне, Аврора. Ты хотела знать, смогу ли я всегда хранить тебе верность. Да, смогу. Я в этом абсолютно уверен.

Аврора молча уставилась на него.

— Я покончил с жизнью бродяги, уверяю тебя. Я больше не буду рисковать без нужды. Все, чего я хочу — это жить с тобой вместе… быть твоим мужем, завести семью.

— И ты действительно готов бросить все ради того, чтобы растить вместе со мной детей? — недоверчиво спросила она.

Николас пожал плечами.

— Я знаю, это звучит неправдоподобно. Но за последние несколько лет я узнал о себе кое-что новое. Приключения теряют свою прелесть, когда тебе не с кем их разделить.

Аврора заглянула в его темные глаза, пытаясь разгадать его намерения.

— Не уверена, что смогу поверить тебе, — ответила она наконец.

— А я не верю, что ты такая равнодушная, какой хочешь казаться, — сказал Николас, снова перейдя на игривый тон. — Думаю, что тебе знаком вкус риска и ты любишь его.

Он лукаво усмехнулся.

— Подъедь поближе, и я докажу тебе это.

Они ехали бок о бок по густому лесу, и колено Николаса почти касалось бока ее лошади.

— Я не могу подъехать ближе, — осторожно заметила Аврора.

Николас чувственно улыбнулся.

— Можешь.

Он схватил ее за талию и усадил перед собой на лошади.

Обомлев от неожиданности, Аврора ухватилась за Николаса, чтобы удержать равновесие.

— Что, черт побери, ты делаешь?

— Показываю тебе, какой отчаянной ты порой можешь быть. А теперь развернись и обопрись на меня. Перебрось ногу через шею коня… вот так.

— Николас, это же безумие…

Аврора резко замолчала, когда он спустил лиф ее платья, обнажив грудь. Когда он стал гладить ее, Аврору пронзило возбуждение. Она невольно выгнулась, прижимаясь к нему, хоть и продолжала протестовать.

— Николас… что, если нас увидят?

— Вокруг на несколько миль нет ни одной живой души.

Аврора чувствовала, как набухают ее соски, как они твердеют под его руками.

— Николас, зачем ты это делаешь?

— Я хочу, чтобы ты помнила меня, — прошептал он ей на ухо. — До конца своей жизни, когда бы ты ни села в седло, ты будешь вспоминать обо мне. А теперь помолчи и наслаждайся.

Ее грудь напряглась, и Аврора, больше не сопротивляясь, закусила губу и прислонилась к Нику, отдавшись наслаждению.

Убедившись, что она покорилась его воле, он запустил руку ей под юбки, и Авроре показалось, что его прикосновение обожгло ее, словно огнем.

— Раздвинь свои прелестные ножки, милая моя, — пробормотал он.

Но Аврору уже не нужно было уговаривать. За эти несколько минут она испытала такое возбуждение, что была готова на все.

Она ойкнула, почувствовав прикосновение его руки. Такая дерзость завораживала Аврору. Ее дыхание стало частым и прерывистым, и она изогнулась навстречу его пальцам, которые ласкали ее, подстраиваясь под ритм шагов лошади.

— Господи, Аврора, ты такая мокрая… — одобрительно прошептал Николас. — Такая мокрая и такая горячая, что мне хочется взять тебя прямо здесь.

Она застонала от невыразимого наслаждения, которое Николас дарил ей, и прижалась к его руке, которая так страстно ласкала ее. Жар внутри нее бушевал с силой лесного пожара.

Когда Аврора наконец испытала оргазм, Николас прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит от страсти, и стараясь держать себя в руках. Именно такой он и хотел видеть Аврору — страстной и чувственной. И все же он еще не закончил.

Николас прижался губами к ее золотистым волосам. Ему казалось, что если он сейчас не займется любовью с Авророй, то непременно умрет. Ему стоило торжествовать при виде того, как одно лишь его прикосновение сводит ее с ума. Аврора не могла противиться своим желаниям, как и он сам. Но, хоть она теперь безоговорочно капитулировала перед наслаждениями, которые он ей дарил, Николас хотел добиться ее любви. И это стало для него навязчивой идеей.

Только что он солгал ей. Он хотел спросить Аврору о ее чувствах к нему. Он мог делать с ее телом что угодно, но этого было недостаточно.

Теперь он был умнее. С тех пор как он встретил Аврору, Николас научился верить простой истине. Той, которую пытался объяснить ему его отец, и той, которой были пронизаны страницы дневника француженки: у каждого мужчины есть женщина, предназначенная ему свыше.

Аврора была этой женщиной, она была его судьбой — в этом Николас был абсолютно уверен.

Но ему еще предстояло убедить в этом Аврору. Господи, он до сих пор не смог собраться с духом, чтобы признаться ей в любви. Может, это было ошибкой? Впервые осознав свои чувства к Авроре, Николас ждал удобного случая, чтобы сказать ей о них и добиться взаимности. Он надеялся, что физическая близость поможет ей полюбить его, и была надежда, что так все и будет… Но у него почти не осталось времени.

Николас глубоко вздохнул. Сейчас был не самый подходящий момент, но вскоре ему придется на это решиться.

Глава 21

Аврора уставилась невидящими глазами на открытый дневник, лежащий перед ней. Она сидела в одиночестве на каменной скамье в тени кроваво-алых рододендронов в обнесенном стенами дворике, но ее мысли были далеко. Тихий, меланхоличный плеск фонтана гармонировал с переживаниями женщины, написавшей эту книгу давным-давно.

«Как же я мучаюсь от выбора, перед которым он меня поставил. Я мечтаю снова обрести свободу, хочу сбежать из этого странного, непривычного мне мира и вернуться к той жизни, к которой привыкла. Но невидимые узы страсти, сковавшие меня, настолько же сильны, как и желание убежать отсюда.

Что же мне делать? И какое будущее ожидает меня здесь, если я останусь? Он никогда не сможет жениться на мне, ведь он вынужден избегать политических интриг, которые, словно паутина, опутывают турецких придворных. Если он открыто заявит о своей любви к чужестранке, которая к тому же еще и христианка, его сочтут слабым. Я могу быть лишь его наложницей, одной из многих. И дети, которых я рожу от него, будут принадлежать его народу, а не мне.

Любовь может угаснуть, а страсть — и подавно. Сейчас он не может жить без меня, но что он будет чувствовать через пять, десять, тридцать лет? Буду ли я для него такой же желанной, когда моя красота увянет и юные прелестницы станут добиваться его расположения? Он твердит, что для него всегда буду существовать лишь я… но можно ли верить клятвам, произнесенным в постели? Можно ли верить любви, горящей в его глазах?

Он говорит, что выбор за мной. Видя, как тяжело мне живется в неволе, он предложил мне свободу. Он готов отпустить меня, потому что мое счастье значит для него гораздо больше, чем его собственное.

А я не могу понять, чего же хочу на самом деле. Смогу ли я уехать и больше никогда не видеть его, не чувствовать легкого прикосновения его пальцев на своем плече? Смогу ли я жить без него? Или же мне следует остаться здесь, упустив единственный шанс вернуться к своей семье, друзьям, к той жизни, которая мне привычна?

Господи, помоги мне сделать правильный выбор!»

Аврора закрыла глаза. Ее тоже терзал душевный конфликт. Ей тоже предстояло сделать нелегкий выбор. Она могла уберечь свои чувства и не позволить несчастной любви разрушить ее жизнь. Или рискнуть всем ради мужчины своей мечты.

Что же делать? Она больше не могла отрицать того, что Николас ей небезразличен и что ее чувства к нему с каждым днем становятся лишь сильнее. Она трепетала от счастья в его объятьях, одно его присутствие наполняло ее радостью. Но полюбить Николаса, а затем потерять его было бы ужасно.

Даже сейчас Аврора понимала, что ей будет нелегко с ним проститься. Как она будет жить дальше, когда он уплывет из Англии?

Она грустно покачала головой, прекрасно понимая переживания француженки.

— Аврора?

Увидев, что Николас стоит рядом, она вскочила от неожиданности и невольно сцепила пальцы. Сегодня последний день, который они проведут вместе. До сих пор им удавалось избегать разговоров о будущем своего брака. Но сейчас Аврора видела по глазам Ника, что он решил сказать ей о том, о чем она еще не была готова услышать.

Он присел рядом с ней на скамейке.

— Ты пришла сюда, чтобы спрятаться от меня?

— Не совсем, — пробормотала Аврора, отводя глаза. — Я просто хотела подумать.

Николас взял ее за руку, и их пальцы сплелись.

— О том, что тебе делать?

— Да.

— Ты не знаешь, ехать ли со мной в Америку?

— Да.

— Ты уже что-то решила?

— Нет… пока что нет.

Аврора подняла на него глаза.

— Я никогда не была в Америке, Николас. Я не знаю там ни души.

— Ты знаешь меня.

— Но что будет со мной, если ты решишь отправиться на поиски приключений?

— Я уже говорил тебе, что не собираюсь этого делать, — сказал Николас, рассеянно поглаживая ее ладонь большим пальцем. — Думаю, что наша жизнь сама по себе будет очень интересной и яркой. Каждый день, проведенный с тобой, абсолютно не похож на предыдущий.

Аврора ничего не ответила, и Николас еле заметно улыбнулся.

— Конечно, иногда мне придется отлучаться по делам, но я буду очень рад, если ты будешь сопровождать меня. А если ты захочешь остаться дома, то сможешь отлично провести время с новыми друзьями. Думаю, что тебе понравятся мои мать и сестры, и я абсолютно уверен, что они полюбят тебя. Мы действительно можем быть счастливы, Аврора.

Она заглянула в его темные глаза.

— Мне все равно сложно поверить, что ты сможешь расстаться со своей свободой.

Николас пожал плечами.

— Я понял, что свободу сильно переоценивают. Раньше мне не хотелось отказываться от такого образа жизни. Но это было до того, как я встретил тебя.

— А если ты устанешь от меня?

— Этого никогда не случится, — серьезно ответил Николас.

— Откуда ты знаешь?

Он глубоко вздохнул.

— Потому что… я люблю тебя.

Не веря собственным ушам, Аврора уставилась на него.

— Это правда, — криво усмехнулся Николас. — Ты украла мое сердце еще на пристани Сент-Китса. Но мне понадобилось время, чтобы понять это.

— Это неправда… Это не может быть правдой, — выдохнула Аврора.

— Почему? — спросил Николас, с нежностью глядя на нее. — Как я мог не полюбить тебя после всего того, что ты для меня сделала? Ты, словно ангел, пришла ко мне на помощь, избавив от моих мучителей. Ты вышла за меня замуж, зная, что твое имя будет облито грязью и твой отец придет в ярость. Ты заботилась о Рейвен как о родной сестре.

— Николас, ты путаешь любовь и благодарность…

— Нет, милая моя. Я ничего не путаю. С самого начала я чувствовал, что между нами есть связь, которой я не ощущал ни с одной женщиной, — тихо произнес он. — В ночь после свадьбы мне казалось, что не только наши тела слились воедино, но и наши души. А на следующее утро мне пришлось отослать тебя прочь, разрушив эту связь… Это было самым сложным решением, которое я когда-либо принимал. И потом, когда я понял, что не умру, ты навещала меня в снах, стоило мне сомкнуть веки. Ты украла мое сердце и окунула меня с головой в водоворот страсти.

Услышав его слова, Аврора не знала, что и думать. Можно ли верить признаниям Николаса? Неужели он действительно любит ее? Или он говорил это лишь затем, чтобы она, поверив сладким обещаниям о вечной любви, согласилась быть его женой?

— Николас, — наконец ответила она. — Для счастливого брака нужно намного больше, чем половое влечение.

— Я бы не сказал, что наши отношения ограничиваются этим, милая.

— Мы испытываем страсть друг к другу, этого я не отрицаю. Но сколько она продлится? Страсть может так легко угаснуть.

Николас опустил глаза на их сплетенные пальцы.

— Или же перерасти в любовь.

Аврора тоже взглянула на их руки, чувствуя, как миллиард противоречивых эмоций роится в ее сердце — желание, надежда, удивление, тоска, сомнение.

Николас прижался лбом к ее лбу.

— Будь моей женой, Аврора, — тихо сказал он.

— Николас… — пробормотала она.

Ей так хотелось верить его словам…

— Мне… мне нужно подумать.

Секунду спустя Николас отодвинулся.

— Понимаю. Ты не готова идти на такие жертвы.

Он нежно поцеловал ее в губы и встал.

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Завтра мы вернемся в Лондон, но мне понадобится еще несколько дней, чтобы подготовить свой корабль к отплытию.

— Так скоро? — спросила Аврора, резко выдохнув от удивления.

Николас печально посмотрел на нее.

— Боюсь, что да.

Он умолк, потом снова заговорил.

— Я хочу, чтобы ты поплыла со мной в Америку, Аврора, но не собираюсь принуждать тебя, иначе ты возненавидишь меня за это. И если ты решишь отправиться вместе со мной, то должна пойти на это не по принуждению, а по доброй воле. Я буду молить Бога, чтобы ты согласилась.

Николас развернулся и пошел прочь, оставив ее наедине со своими мыслями. Аврора смотрела ему вслед, и ее сердце разрывалось на части.

Рискнет ли она, поверив его словам? Или Николас просто до сих пор играл роль героя, пытающегося спасти ее от унылого существования, заглушая все доводы ее рассудка страстными обещаниями и пламенными признаниями лишь для того, чтобы добиться своего? Как она может быть уверена, что он действительно ее любит? Как она может быть уверена в собственных чувствах?

Аврора взглянула на украшенную драгоценными камнями книгу, которую продолжала сжимать в руках. Слезы снова навернулись ей на глаза, когда она вспомнила о судьбе француженки. Ее принц пообещал ей то, что было дороже любых сокровищ, — любовь. Но в конце концов эти чувства принесли ей лишь боль и страдания — ее рассказ заканчивался трагической гибелью принца.

Француженка сделала свой выбор — она осталась со своим любовником, но таким образом сделала его уязвимым. Из-за козней ревнивой наложницы ее выкрал заклятый враг принца и увез в отдаленную крепость, расположенную высоко в горах. Принц организовал длительную осаду, намереваясь освободить свою возлюбленную, но, хоть ему и удалось убить ее похитителя, сам он был смертельно ранен.

Француженка рыдала от неимоверного горя, когда он умирал у нее на руках. Ее слова врезались в память Авроры.

«Сожаление, словно яд, сжигает меня изнутри. Почему, почему я позволила себе полюбить тебя?»

Дрожащими пальцами Аврора вытерла набежавшие слезы, гадая, не пала ли она жертвой того же недуга.

Бледный луч лунного света упал на постель, где, обнявшись, лежали Ник и Аврора. Николас еще никогда не был настолько уверен, что все делает правильно — он смотрел на женщину, лежащую рядом с ним, и понимал, что хочет быть с ней всегда. Конечно, ему придется позабыть о прошлых приключениях, но жизнь с ней сама по себе не могла быть скучной. И ему вполне хватит этого.

Аврора была единственной женщиной, к которой он испытывал такие чувства — сильные, постоянные. В его сердце было место лишь для Авроры. Каждый раз, когда он касался ее, его переполняли настолько сильные эмоции, что у него захватывало дух.

Он любил ее. Любовь. Огонь, горевший в его душе. Ник прижал Аврору еще крепче, словно хотел слиться с ней воедино, стать одним целым.

Он знал, что она сомневается. Впервые Аврора всерьез задумалась о том, чтобы поехать с ним в Америку. Впервые у него появилась надежда, что когда-нибудь он сможет заслужить ее любовь.

Впервые он чувствовал, как страх потихоньку отпускает ее.

На следующий день, когда они отправились в обратный путь, Аврора все еще не приняла решения. Она была рада тому, что Николас предпочел ехать верхом, а не сидеть рядом с ней в карете, потому что она сама не могла разобраться в себе и своих желаниях и ей нужно было побыть одной, чтобы принять решение самостоятельно.

Когда карета наконец остановилась перед ее домом, Аврора вышла не сразу, почувствовав внезапно, что это будет означать конец их сказки. Николас сопроводил ее до дверей, где их встретил дворецкий.

Лишь после того как Аврора отдала свою шаль Дерби, она заметила на лице дворецкого странное выражение.

— Что с вами? — спросила она. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Со мной все в порядке, миледи, спасибо. — Старик откашлялся. — Но, смею сказать, вы должны приготовиться услышать весьма удивительные известия.

Он запнулся.

— Лорд Марч вернулся.

— Гарри? — удивленно спросила Аврора. — Он что, снова сбежал от матери?

— Нет, леди, не Гарри, а его брат, старший лорд Марч.

Аврора почувствовала, как ее сердце замерло.

— Жоффрей?

Казалось, она вот-вот упадет, но Николас вовремя подхватил ее.

— Это не может быть правдой, Денби, — наконец выдавила Аврора. — Жоффрей умер год тому назад. Он пропал без вести в море.

— Все так и считали, — серьезно ответил дворецкий. — Но его тело так и не было найдено. Видимо, его светлость выжил во время кораблекрушения и сумел добраться до берегов Франции. Он был серьезно ранен, но он действительно жив, леди.

Аврора повернулась к Николасу и молча уставилась на него.

Его лицо окаменело.

Глава 22

Все еще не придя в себя после услышанного, Аврора поднималась по ступенькам элегантного поместья Марчей. Ей хотелось увидеть своего бывшего жениха, которого уже давно считали мертвым.

По крайней мере, ей не нужно было думать о том, насколько приличным будет нанести ему визит. По словам Денби, леди Марч тоже была в поместье, приехав вместе с сыновьями три дня тому назад.

Аврора жалела, что ее не было в Лондоне в тот день, когда вернулся Жоффрей. Ей нужно было быть там, чтобы поприветствовать его, и отговорка, которую она придумала, чтобы как-то объяснить свое двухнедельное отсутствие, только усугубляла чувство вины. Аврора решила сказать, что навещала в Беркшире школьную подругу, хоть на самом деле все это время развлекалась с Николасом.

Она на секунду закрыла глаза, вспоминая лицо своего мужа, когда он услышал новости о Жоффрее. Было ясно, что он не очень рад возвращению лорда Марча.

Аврора и сама с трудом могла поверить в случившееся. Еще один ее жених вернулся с того света…

Николас предложил сопроводить ее, но Аврора решила, что должна увидеться с Жоффреем с глазу на глаз. Она понятия не имела о том, что скажет ему, сообщит ли о своем браке и страсти к другому мужчине, но прекрасно понимала, что эта встреча должна произойти с глазу на глаз.

Дворецкий знал Аврору, и, когда она сказала, что пришла к графу, он сразу же провел ее в гостиную. Аврора нервничала, не зная, чего ей следует ожидать, и была удивлена, когда леди Марч вышла, чтобы встретить ее.

Очевидно, она плакала и, взяв Аврору за руку, промокнула глаза платком.

— Я надеялась, что смогу поговорить с тобой до того, как ты встретишься с Жоффреем. Я… я боюсь, что тебе следует приготовиться к худшему, Аврора. Он изменился.

— Денби сказал, что он был сильно ранен.

— Да, это правда… Он… потерял руку.

На глаза леди Марч навернулись слезы.

— Пойдемте, вам надо присесть, — сказала Аврора.

Усадив ее на диван, она села рядом и обняла ее.

— Я не понимаю, как это произошло, — сказала Аврора, желая отвлечь женщину от ее горя. — Как Жоффрею вообще удалось выжить?

Леди Марч глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Когда его яхта затонула у берегов Франции, Жоффрея волной вынесло на берег. Он был сильно изранен и совсем не помнил ни откуда он, ни кем является. Его подобрала французская семья, которая прятала его от солдат Наполеона, и он постепенно излечился. Но его рука перестала двигаться и ее пришлось…

Она всхлипнула и закрыла лицо руками.

Некоторое время леди Марч плакала, а Аврора пыталась успокоить ее. Наконец графиня сделала над собой усилие и промокнула лицо платком.

— Аврора, как же я рада, что ты пришла, — сказала она. — Именно ты нужна Жоффрею. Я знаю, что ты всегда будешь на его стороне…

Внезапно она подняла глаза на Аврору.

— Тебя ведь не оттолкнет то, что у него нет руки? Это не изменит твоих чувств к нему?

— Нет, конечно же нет, — ответила Аврора. — Мои чувства к нему ничто не может изменить.

Леди Марч благодарно кивнула.

— Жоффрей пребывает в подавленном состоянии, Аврора. Его память еще не восстановилась до конца, и ему сейчас тяжело. Я беспокоюсь о нем. Но теперь, когда ты здесь… — Она заставила себя улыбнуться. — Теперь все будет как прежде. Этим летом вы сможете пожениться и ты станешь моей дочерью.

Сердце Авроры болезненно сжалось. В глазах графини была надежда. Аврора подумала о боли, которую испытает Жоффрей, узнав, что она не сможет стать его женой. Она хотела было сказать об этом леди Марч, но потом решила, что разумнее будет сначала рассказать обо всем Жоффрею.

— Мне бы хотелось увидеться с ним, если можно, — тихо произнесла она.

— Да, да, конечно… Он, наверное, в библиотеке. Я попрошу Старкса проводить тебя.

Аврора прекрасно знала дорогу в библиотеку — она провела там немало приятных часов, но решила, что будет лучше, если кто-то доложит Жоффрею о ее визите и у него будет время приготовиться к встрече с ней. К тому же ей самой нужно было успокоиться.

Через несколько минут Аврора уже стояла в дверях библиотеки. Ее сердце бешено колотилось. Жоффрей стоял у окна спиной к ней. Правый рукав его сюртука был пуст почти до самого плеча.

— Жоффрей? — тихо позвала она.

Он медленно повернулся, встретившись с ней взглядом. Первой реакцией Авроры было изумление — его лицо искажала гримаса боли, и он сильно похудел с момента их последней встречи, но он все так же ласково улыбнулся, увидев ее.

Авроре стоило немалых усилий не расплакаться. Ей даже удалось заставить себя улыбнуться, когда она направилась к своему бывшему жениху. Ей хотелось коснуться его, почувствовать, что он действительно жив, прижаться к нему.

— Добро пожаловать домой, — сказала Аврора, положив голову ему на плечо.

Ее объятия были скорее объятиями старого друга, чем любовницы. Помедлив, Жоффрей прижал ее к себе.

Через некоторое время он тихо рассмеялся.

— Ты, как всегда, знаешь, что сказать.

Аврора отстранилась, взглянув ему в глаза.

— Я так рада тебя видеть. Ты даже не представляешь, как я скучала по тебе.

Губы Жоффрея искривились в горькой усмешке.

— Боюсь, я не могу ответить тебе тем же… Я имею в виду, что не мог скучать — память о прошлом стала возвращаться ко мне лишь несколько недель тому назад. Я вспоминал отдельные фрагменты…

Он погладил ее по щеке.

— В моей памяти всплывало твое прекрасное лицо, но я не знал, кто ты. Лишь после того как Вайклифф нашел меня, я стал вспоминать больше. Наверное, его появление заполнило какой-то пробел в моем мозгу, потому что с тех пор ко мне стала возвращаться память.

— Вайклифф? Граф Вайклифф нашел тебя во Франции?

— Да, Люсьен спас меня. По правде говоря, я очень обязан вам обоим. Благодаря тебе он провел два месяца во Франции, разыскивая меня.

Аврора нахмурилась, не понимая, что граф мог делать во Франции, когда их страны уже несколько лет воевали друг с другом.

— Как такое возможно? Почему Вайклиффа не поймали люди Наполеона, раз он так долго был во Франции?

— Вообще-то он был под прикрытием.

— Прикрытием?

Жоффрей помялся, потом, видимо, решил выложить ей правду.

— Аврора, я хочу кое-что рассказать тебе, но это должно остаться между нами. Вайклифф на самом деле шпион. И к тому же очень хороший, насколько я понимаю.

— Шпион?

Аврора удивленно уставилась на Жоффрея, внезапно вспомнив рассказы Гарри.

— Твой брат говорил, что ты занимаешься шпионажем, — медленно проговорила она. — Но я думала, что это просто детские фантазии.

Жоффрей помолчал.

— Я был на задании, когда мой корабль затонул, — сказал он.

Аврора не знала, что на это ответить.

— Я не понимала, зачем ты плавал так близко у берегов Франции. Ты что, шпионил?

— Не совсем. Конечно, я не делал ничего такого, чем занимаются агенты Вайклиффа. Моей задачей было лишь расшифровать некоторые секретные коды. Ты ведь знаешь, что я всегда легко разгадывал различные шифры и головоломки.

— Почему ты никогда не говорил мне об этом?

— Я не хотел, чтобы ты волновалась. Гарри узнал об этом лишь потому, что подслушал мой разговор. — Жоффрей нахмурился. — Ему не следовало упоминать об этом, ведь он поклялся никому не рассказывать.

— Конечно, я бы волновалась. — Аврора покачала головой, все еще не веря в то, что сейчас услышала. — Не понимаю, почему ты решил заняться чем-то настолько опасным.

— Почему? — еле заметно усмехнулся Жоффрей. — Потому что мне наконец представилась возможность сделать что-то стоящее. Всю жизнь я провел над книгами, но это не значит, что мне никогда не хотелось совершить подвиг, выйдя за рамки правил, которые диктует мне мое социальное положение. Я хотел хоть как-то помочь победить Наполеона и избавить мир от его тирании. Даже сейчас я не жалею, что согласился на это.

— Несмотря на то, что ты мог умереть?

— Риск был небольшим. Мне нужно было просто встретиться с посыльным во Франции и взять у него шифры. Но мой корабль попал в шторм. Я очнулся на соломенном тюфяке в сарае, не помня, кто я такой. Почти год я провел как человек без имени и прошлого.

Аврора откинула с его лба прядь светлых волос.

— Но теперь память вернулась к тебе?

— Не полностью. Каждый день я вспоминаю что-то новое. Я уже не тот человек, которого ты когда-то знала… У меня до сих пор часто случаются головные боли, и я хромаю при ходьбе. А рука…

Сердце Авроры разрывалось от горя.

— Жоффрей, мне так жаль…

— Мне не нужна твоя жалость. Я выжил, а многие достойные люди нет — включая мою команду.

— Тогда я не буду жалеть тебя. Но я могу тебе посочувствовать?

Он усмехнулся.

— Думаю, что можешь.

Затем его улыбка исчезла, когда он заметил ее траурный наряд.

— Насколько я понял, пока меня не было, ты вышла замуж за знаменитого кузена Вайклиффа?

В горле Авроры встал комок.

— Жоффрей… я не знаю, что сказать. Мой отец… принуждал меня выйти замуж за человека, который был мне неприятен и… Что я могу сказать? Прости меня. Если бы у меня была хоть слабая надежда на то, что ты остался жив, я никогда бы не покинула Англию.

— Мать говорит, что ты была вынуждена пойти на такой шаг.

— Это правда. Я хотела любым способом избежать брака с Хелфордом, но мой отец и слышать ничего не хотел…

— Я все понимаю, Аврора. Тебе было сложно пойти против воли отца. И ты вышла за приговоренного к смерти преступника, чтобы избежать брака, который навязывал тебе отец?

— Да. Этот брак должен был продлиться один-два дня.

— Насколько я понял, сразу после этого ты овдовела.

Аврора помедлила с ответом. Она боялась этого вопроса. Как она может сказать Жоффрею, что ее муж не умер? Что она до сих пор официально замужем за другим мужчиной? Что она провела последние две недели в его объятиях, воплощая в жизнь свои самые откровенные фантазии? И что она может уехать из Англии?

Она смотрела на Жоффрея, чувствуя вину перед ним. Аврора любила этого человека большую часть своей жизни. Он был ей близким другом и едва не умер. Он искалечен и до сих пор страдал от этого… Разве она сможет рассказать ему правду?

И что ей делать с Николасом? Как она может рассказать о том, что он жив, не подвергая его жизнь опасности? Аврора не была уверена в том, как отреагирует на это Жоффрей. Раз он был настолько предан своей стране, что согласился шпионить на ее благо, то что он сделает, узнав, что американский пират спокойно разгуливает по британской земле? Тем более если этот пират женат на его бывшей невесте?

Выдав Николаса, она подпишет ему смертный приговор. Ей нужно защищать его до тех пор, пока он не уедет из страны, нужно скрывать тот факт, что он здесь, что она видела его, была с ним вместе.

— Жоффрей, мне нужно кое-что тебе сказать, — медленно проговорила Аврора, решив открыть ему лишь часть правды. — Недавно я узнала… Перси написал мне о том… что мой муж не был повешен. Николас Себейн жив.

Жоффрей долго смотрел на нее, пока наконец до него дошел смысл ее слов.

— Так ты до сих пор замужем за пиратом?

— Видимо, да.

— Этого нельзя допустить, — ответил он с нехарактерной для него свирепостью. — Нужно аннулировать этот брак. Я уверен, что это возможно.

Аврора удивленно взглянула на Жоффрея.

— Возможно, но не думаю, что это будет легко.

— Мы должны добиться этого.

Лицо Жоффрея стало суровым.

— Нельзя допустить, чтобы ты оставалась его женой. Он же преступник!

Его реакция была не совсем такой, какую ожидала Аврора, но она знала, что Жоффрей станет защищать ее.

— Можешь быть уверена, я сделаю все, чтобы помочь тебе, — пообещал он. — Конечно же, когда правда выплывет наружу, скандала не избежать, но я не допущу, чтобы ты боролась с этим в одиночку.

Аврора знала, что в этом он прав — скандал обязательно будет.

Она ничего не сказала, и Жоффрей взглянул в ее лицо.

— Мать хочет, чтобы мы поженились как можно быстрее, но то, что твой муж жив, сильно осложняет ситуацию. Однако как только мы добьемся развода… Аврора, я хочу, чтобы ты знала: я буду рад, если ты согласишься стать моей женой.

Сердце Авроры сжалось.

— Жоффрей, не нужно ради меня идти на такие жертвы.

Его лицо внезапно окаменело.

— Наверно, это будет жертвой скорее с твоей стороны, чем с моей. Я пойму, если ты не захочешь выходить замуж за калеку.

— Жоффрей, пожалуйста… не говори так. Ты не калека.

— Но я уже и не полноценный человек.

— Конечно же ты полноценный человек. То, что ты потерял руку, не значит, что ты стал мне менее дорог.

Но лицо Жоффрея оставалось печальным.

Затем он закрыл глаза и потер висок.

— Эти головные боли…

— Может, тебе лучше сесть, — сказала Аврора, поддерживая его.

— Да.

Он позволил ей помочь ему добраться до стула и тяжело опустился на него.

— Если ты не против… то я хотел бы отдохнуть.

Он говорил, задыхаясь.

— Силы… очень быстро покидают меня, и я чувствую, что не могу пошевелиться.

— Да, конечно. Я оставлю тебя одного. Может, принести тебе что-нибудь? Холодный компресс? Вина? Настойку опия?

— Спасибо, но опий еще сильнее туманит мой мозг.

— Ну хорошо…

Но перед тем как она ушла, Жоффрей взял ее за руку.

— Я не брошу тебя, Аврора.

— Спасибо, — еле слышно прошептала она. — Но пожалуйста… не волнуйся из-за этого. Сосредоточься на том, чтобы поскорее выздороветь. Мы сможем обсудить наше будущее, когда ты поправишься.

Кивнув, Жоффрей облокотился на спинку стула и закрыл глаза. Авроре хотелось сделать хоть что-то, чтобы утешить его, но она не знала что.

Выйдя из библиотеки, она пошла прочь, чувствуя, как на нее наваливается опустошение. Аврора знала, что не сможет бросить Жоффрея. Это было бы предательством. Какими бы ни были ее чувства к Николасу, она не могла оставить друга детства в беде и уехать в Америку с другим мужчиной. Она не могла так поступить с Жоффреем. Ей придется остаться в Англии. Ей придется просить Николаса о разводе…

Погруженная в невеселые мысли, она даже не заметила Гарри, который мчался к ней по лестнице.

— Рори! Рори! — Он подбежал к ней и крепко обнял. — Ты можешь в это поверить? Теперь ты станешь моей сестрой и будешь жить с нами, и мы каждое утро будем вместе выезжать на конную прогулку.

Аврора заставила себя улыбнуться, чувствуя, что вот-вот заплачет. Прежде выбор казался ей очень сложным, но теперь она поняла: независимо от того, какое решение она примет, она сделает больно одному из двух мужчин, которые были ей дороги.

— Ты просто любимец судьбы, Ник, — сказал, улыбаясь, Люсьен Тримейн, граф Вайклифф. — Когда, вернувшись три дня тому назад, я получил записку от тебя о том, что ты жив-здоров и находишься здесь под именем своего кузена Брендона… знаешь, я не припомню, чтобы когда-либо испытывал такое приятное изумление. Просто не могу поверить своим глазам. Подумать только, даже британским военным не удалось тебя убить!

— Моя жизнь висела на волоске, — мрачно ответил Николас, глядя на стоящий перед ним стакан с бренди.

— Мне жаль, что меня не было в Англии, когда ты приехал.

Ник пожал плечами.

— Я прощу тебя, если ты простишь мне то, что я позаимствовал одну из твоих шхун.

— Забудь. Я сделал бы то же самое, если бы мне грозила петля. Ты знаешь, мы устроили поминки в твою честь. Я пригласил половину дворян Лондона и заставил всех своих высокомерных родственничков прийти на них. Только для вида, ты же понимаешь. Представление для публики, чтобы поддержать твою вдову. Сейчас я жалею, что выбросил на ветер столько денег.

Уловив в голосе кузена ласковые нотки, Ник поднял голову. Люсьен был высоким, коренастым. У него были темные вьющиеся волосы и аристократические черты лица. Николас ценил их дружеские отношения, но сейчас он был не в духе отвечать на его шутки.

Поставив стакан, Николас поднялся и подошел к большому створчатому окну. К этому времени Аврора уже должна была поговорить со своим бывшим женихом. Что она решила? Может, появление лорда Марча изменит ее отношение к собственному мужу?

Николас сжал кулаки, не зная, как бороться с нарастающим напряжением. Целая буря эмоций грозила вырваться наружу — ревность, злость, страх… И ему требовалась вся его сила воли, чтобы сохранять видимое спокойствие. Развернувшись, он снова стал ходить взад-вперед по ковру.

— Что с тобой? — наконец спросил Люсьен. — Ты похож на тигра в клетке. Может, я ошибаюсь, но по-моему, у тебя проблемы с женщиной.

— Можно сказать и так, — бросил Ник.

— С твоей женой, да?

Николас помолчал, машинально приглаживая рукой волосы.

— Аврора с самого начала не хотела этого брака, но теперь… я попросил ее вернуться в Америку вместе со мной. Она уже склонялась к тому, чтобы согласиться, как вдруг оказалось, что ее незабвенный жених жив…

Николас мрачно взглянул на Люсьена.

— Поверить не могу, что именно ты нашел его. Что заставило тебя искать лорда Марча? Он что, работал на тебя?

— Не совсем. Он расшифровывал секретные послания французов для Министерства иностранных дел, но мы никогда с ним не встречались. Я узнал о деталях его исчезновения уже после того, как стал помогать леди Авроре. Затем, во время последней поездки во Францию до меня дошли слухи о том, что светловолосый англичанин, попавший в кораблекрушение, скрывается где-то на побережье Франции. Конечно же, я подумал, что это может быть Марч, ведь его тело так и не нашли, хотя я не мог понять, почему он не попытался связаться с нами. Потом я предположил, что он мог потерять память, и, как потом выяснилось, я оказался прав. Мне очень жаль, что его возвращение доставило тебе столько неприятностей.

Николас пожал плечами.

— Не могу сказать, что хотел бы, чтобы ты не нашел его. Я не желаю ему смерти.

— Но тебе бы хотелось, чтобы он не появлялся еще некоторое время?

Ник грустно усмехнулся.

— Мне хватило бы нескольких дней. Максимум недели.

Люсьен отпил из своего стакана, глядя на кузена.

— Аврора твоя жена, Николас. У тебя есть полное право требовать, чтобы она жила с тобой.

— Все не так просто.

— А в чем дело?

— Мне не нужна жена, которая живет со мной по принуждению. Разве я смогу быть счастлив, видя, что Аврора мучается? Она спасла мне жизнь, Люсьен. Разве честно будет отплатить ей за доброту, заставив уехать со мной? Нет, она сама должна принять решение.

— Умением уговаривать женщин ты превосходишь всех, включая меня. Если ты так хочешь быть с ней, то почему бы тебе просто не убедить ее в том, что она будет счастлива только с тобой?

— А чем я, по-твоему, занимался весь прошедший месяц?

— Всегда можно выкрасть ее, — сказал Люсьен. — Это, по крайней мере, даст тебе время.

— Я ни за что не поступлю так. Было бы глупо применять силу — этим я напомню Авроре об ее ублюдке-отце.

Люсьен удивленно покачал головой.

— Что с тобой произошло? Неужели то, что ты чуть не погиб, так повлияло на твое мировоззрение? Тот Николас Себейн, которого я знал раньше, сделал бы все, лишь бы получить желаемое.

Ник стиснул зубы.

— Это не очередная игра с Авророй в качестве главного приза. Когда-то я был другим, но это было до того, как я повстречал ее.

— Ты что, влюбился?

— Да. Я люблю ее, — тихо сказал Николас.

Он любит женщину, чье сердце уже занято. Разочарование снова нахлынуло на него, и Ник опять подошел к окну.

Некоторое время они оба молчали, пока Люсьен обдумывал услышанное.

— Ты что, просто позволишь ей уйти? — наконец спросил он.

— Возможно, — мрачно процедил Ник. — Если она действительно любит Марча и хочет быть его женой…

— Не могу поверить, что ты позволишь кому-то просто увести ее у тебя из-под носа.

— Хочешь верь, хочешь нет, но счастье Авроры значит для меня куда больше, чем мое собственное. Я понимаю, что тебе сложно это понять, ведь ты никого никогда не любил…

— Я верю тебе, — с неожиданной серьезностью ответил Люсьен. — Я никогда не подхватывал такой заразы, но прекрасно понимаю ее последствия. Честно говоря, я и сам хотел бы познакомиться с этим чувством поближе.

— Ты? Знаменитый лорд Вайклифф?

Обернувшись, Николас скептически посмотрел на своего кузена. Люсьен был одним из самых завидных женихов в стране. Он был богат и обладал замечательной внешностью, заставляющей девушек терять голову. Мамаши, мечтающие выдать замуж своих дочерей, уже много лет пытались женить его, но он успешно избегал этого.

— Я знаю эту счастливую леди?

— Нет, я ее еще не выбрал.

— Но ты уже готов связать себя узами брака?

— Я хочу не жену, а наследника.

На этот раз Николас уставился на него в полном недоумении.

Люсьен усмехнулся.

— Не смотри на меня так. Просто я не очень люблю своих родственников, за исключением разве что тебя и Брендона. И если я умру, мне хотелось бы оставить после себя наследника. Мысль о том, что у меня может быть сын, с недавних пор кажется мне очень заманчивой.

— Если ты умрешь, Люсьен? — медленно проговорил Ник. — Ты что, чего-то недоговариваешь?

Взгляд Люсьена потускнел.

— Недавно… со мной случилось кое-что неприятное. Я понял, насколько хрупка жизнь. Удивительно, как подобные происшествия заставляют тебя полностью изменить свои взгляды на жизнь.

— Ничего удивительного, — невесело отозвался Николас. — Такое часто случается. Что произошло?

Люсьен на секунду замолчал, словно вспоминая что-то неприятное. Ник не узнал, что хотел сказать его кузен, потому что в этот момент появился дворецкий.

— Пришел лорд Клейн, милорд.

Люсьен взглянул на Николаса и, когда тот кивнул, распорядился, чтобы гостя впустили.

Лорд Клейн улыбнулся им.

— А не рановато ли для выпивки?

— Мы празднуем возвращение Ника с того света, — отозвался Люсьен.

— Я бы тоже с удовольствием выпил за это, — сказал Клейн, взглянув на стакан в руке Люсьена. — Это, как я понимаю, из твоих запасов?

— Конечно. — Люсьен кивнул в сторону графина. — Угощайся. Итак, что привело тебя сюда?

— Одна интересная встреча в моем клубе, — ответил Клейн, наливая себе стакан бренди. — С твоим врагом, Ник.

Отвернувшись от окна, Николас облокотился на оконную раму.

— С кем именно?

Клейн улыбнулся.

— У тебя что, так много недоброжелателей? С капитаном королевского флота Ричардом Герродом.

Николас нахмурился.

— Герродом? — задумчиво переспросил Люсьен. — Кажется, кто-то по имени Геррод заходил вчера, когда меня не было дома. Я его знаю?

— Он патриот Англии, захвативший Ника в плен и сделавший все возможное, чтобы его повесили как пирата. Геррод в Лондоне, и он приехал за Николасом. По слухам, когда он узнал, что Ник избежал повешения, он пришел в бешенство.

— Как нехорошо с моей стороны было разочаровывать его, — саркастически ответил Николас.

— Сейчас не время для шуток, — серьезно заметил Клейн. — Геррод решительно настроен исправить свою ошибку и на этот раз не дать тебе ускользнуть от виселицы. И, между прочим, он расспрашивал о твоем американском кузене Деверилле. Не удивлюсь, если он обо всем догадывается.

— И что, если так?

— В таком случае ситуация осложняется. На твоем месте я бы как можно реже появлялся на людях. Думаю, сейчас самое время отправиться обратно в Штаты.

— Или же нанести нашему обожаемому капитану визит.

— Ты ведь это не серьезно? — спросил, нахмурившись, Клейн.

Николас мрачно усмехнулся в ответ, глядя на друзей.

— Черт побери, мне знаком этот взгляд! — воскликнул Люсьен. — Ты хочешь встретиться с ним с глазу на глаз, и я тебя прекрасно понимаю. Но в данном случае я согласен с Клейном. Риск слишком велик. Было бы гораздо умнее забыть о жажде мести и быстро уплыть из Англии. Возможно, тебе еще представится возможность выяснить отношения с Герродом, но не сейчас.

— Возможно.

Все с тем же мрачным выражением лица Николас повернулся обратно к окну, чувствуя, что сейчас взорвется от напряжения. Ему действительно хотелось подраться с капитаном и выяснить, кто сильнее. Но он знал, что его кузен прав. Было бы самоубийством разгуливать под носом у всего Британского флота. Существовали другие способы отомстить Герроду.

Что действительно пугало его, так это то, что он проигрывал битву за сердце Авроры.

Николас стиснул зубы, чувствуя, как страх разливается по его венам, словно наркотик. Ему следовало бы испугаться новостей о том, что ненавистный капитан все еще разыскивает его. Но сейчас не это занимало его мысли.

Он не знал, кого Аврора выберет себе в мужья.

Глава 23

Опечаленная, Аврора вошла в спальню и увидела, что лампы почему-то горят еле-еле. Николас. Она резко остановилась, почувствовав его присутствие.

— Здесь так темно, — сказала служанка, шедшая за ней следом.

— Все в порядке, Нилл… Ты знаешь, я передумала. Я не хочу пока что ложиться в постель. Пожалуй, я немного посижу.

— Как скажете, леди. Мне включить свет поярче?

— Спасибо, не нужно. Пожалуйста, иди спать. Сегодня мне больше не понадобится твоя помощь.

Девушка поклонилась и ушла. Заперев дверь на засов, Аврора обернулась, ища глазами Николаса. Он сидел в дальнем углу и молча смотрел на нее.

Аврора нервно сжала кулаки, в сотый раз думая, как лучше сказать ему о своем решении.

— Итак, ты говорила с ним, — нарушил молчание Ник.

Аврора медленно кивнула, чувствуя, что вот-вот заплачет.

— Да. Жоффрей по-прежнему хочет, чтобы я была его женой.

Несколько секунд Николас молчал, не сводя с нее глаз.

— Я не могу бросить его, Николас. Он и так слишком много перенес.

Когда Николас снова заговорил, его голос звучал сдавленно.

— Ты хочешь расторгнуть наш брак.

— Я… у меня нет выбора. Я не могу поступить иначе. Он потерял руку, Николас. Можешь себе представить, что это такое? Я нужна Жоффрею, чтобы поддержать его.

Между ними снова повисло молчание.

— А как насчет того, что нужно тебе, Аврора? — наконец спросил Николас. — И что нужно мне?

Аврора покачала головой.

— Мои желания не играют роли. А твои… ты намного сильнее, чем он.

Николас горько усмехнулся.

— Я знала Жоффрея всю свою жизнь, — умоляющим тоном сказала Аврора, пытаясь объяснить ему свое решение. — Он часть моего прошлого, часть меня самой…

— И ты любишь его.

Его слова были отрывистыми, тяжелыми.

Аврора опустила глаза.

— Я не могу бросить его. Как ты не понимаешь?

— Я понимаю, что ты хочешь защитить его. Ты пытаешься защитить всех, кроме себя самой.

Заметив, что его голос стал резким, Аврора обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

Секунду спустя Николас глубоко вздохнул.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я… я хочу, чтобы ты попробовал разорвать этот брак.

Николас стоял молча, не двигаясь. Аврора подошла ближе, чтобы в полутьме разглядеть его лицо. Он смотрел на нее, словно умирающий, и Аврора понимала, что он чувствует то же, что и она.

— Хорошо, — наконец сказал Ник. — Я попробую.

— Попробуешь что?

— Аннулировать наш брак. Тогда ты станешь свободной и сможешь выйти замуж за человека, которого на самом деле любишь.

Аврора ожидала, что он будет возражать, она не думала, что Николас так быстро согласится. Может быть, он не любил ее так сильно, как говорил. От этой мысли ее переполнило отчаяние.

— Со временем ты забудешь меня, Николас, — печально сказала она. — Ты найдешь женщину, на которой захочешь жениться.

— Ты действительно так думаешь?

Неожиданно Николас вскочил на ноги. В два прыжка преодолев расстояние между ними, он прижал Аврору к себе. Его объятия были такими пылкими… и такими опасными.

— Как ты могла подумать, будто я смогу позабыть тебя, милая? Будто я смогу забыть то, что между нами было?

— Это была лишь страсть…

— Нет. Это что-то намного большее.

В его глазах горел огонь.

— Я люблю тебя, Аврора. Пойми это. Почувствуй это, поверь мне…

Неожиданно его губы коснулись ее. Его поцелуй был яростным, резким, словно он хотел наказать ее. Когда Ник наконец оторвался от нее, Аврора задыхалась.

В его глазах была такая страсть и такая сила, что она испытала одновременно испуг и влечение.

Она поняла его намерения еще до того, как Николас подхватил ее на руки, отнес к кровати и бросил на простыни.

Аврора попыталась встать, но он не дал ей этого сделать.

— Николас… мы не можем…

— Можем, — хрипло прошептал он. — Ты должна помнить, от чего отказываешься.

Опершись на кровать, он долго смотрел на нее. В его глазах были и ярость, и горе. Нежность, с которой он обращался с Авророй, бесследно исчезла.

— Может ли твой драгоценный Жоффрей удовлетворить тебя так, как я? — прорычал он.

Николас запустил руку ей под юбки и погладил ее бедро.

— Может ли он возбудить тебя одним прикосновением? Может ли он заставить твои соски затвердеть, а щеки разрумяниться? Будешь ли ты так же стонать в его объятиях?

Просунув руку между ее ног, Николас стал ласкать ее. Затем ввел в нее палец, и Аврора охнула, выгнувшись ему навстречу.

Николасу не нужно было другого приглашения. Не сводя с нее напряженного взгляда, он стал расстегивать бриджи.

— Николас…

Он снова поцеловал Аврору, чтобы заглушить ее протесты. Николас хотел, чтобы она почувствовала то, что чувствует он — его страсть, его желание.

Но он никак не ожидал, что это вызовет у Авроры такую реакцию. Она вцепилась ему в волосы, стараясь прижаться к нему еще крепче, сплетая свой язык с его языком.

Почувствовав, что она хочет его, Николас поднял ее юбки и вошел в нее.

Аврора горела, словно в огне, извиваясь и крича. Николас знал, что эти стоны будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Дрожа от возбуждения, он снова и снова входил в нее. Аврора почти моментально испытала оргазм, забившись в его руках с диким криком. Потом горячая волна наслаждения накрыла и его, и Николас словно сквозь сон слышал, как она, плача, произносит его имя.

Некоторое время после этого в комнате слышалось лишь их тяжелое дыхание. Николас лежал на Авроре, гадая, чувствует ли она отчаяние, пронизывающее его насквозь. Он положил голову ей на плечо, не зная, как победить пустоту, образовавшуюся в его душе.

Наконец он поднял голову.

— Не делай этого, Аврора, — хрипло прошептал он.

Когда она открыла глаза, ее взгляд был полон отчаяния.

— Я… у меня нет выбора.

Ник видел, как она мучается. Аврора действительно верила, что поступает правильно. Может, это на самом деле так.

Он посмотрел на нее, чувствуя тупую боль. Он проиграл.

Николас закрыл глаза, страдая от собственной беспомощности. Человек не может заставить другого человека любить его. Одного желания тут было недостаточно.

Не зная, что сказать, Ник поднялся с постели и стал молча одеваться.

Аврора лежала, не шевелясь, чувствуя, как ее сердце разрывается на части. Уязвимость Николаса ранила ее гораздо больше, чем его гнев. В его глазах было такое отчаяние, что ей хотелось плакать.

Аврора медленно села, расправив юбки дрожащими пальцами.

— Николас… мне так жаль, — прошептала она.

— Я знаю, — ответил он, встретившись с ней взглядом.

Подойдя к ней, Николас обхватил ее лицо ладонями и медленно наклонился. Когда его губы коснулись ее, Авроре показалось, что она сейчас умрет от горя.

Затем Ник отодвинулся и нервно вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда он заговорил, в его голосе не было слышно никаких эмоций.

— Я собираюсь отплыть завтра ночью, когда начнется прилив. Если ты передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Он отвернулся и направился к окну. Секунду спустя ночной мрак поглотил его и наступила тишина. Аврора до крови закусила губу.

Он ушел. Она сама прогнала его.

Закрыв лицо руками, Аврора упала ничком на кровать и разрыдалась.

Глава 24

Аврора уставилась невидящими глазами на записку от леди Марч, в которой графиня приглашала ее на ужин. Леди Марч просила Аврору прийти к ним этим вечером, хоть это и нарушало правила, связанные с трауром. Это будет актом христианского милосердия, писала леди Марч, если Аврора согласится прийти и помочь развеять грусть Жоффрея.

Также это станет поддержкой для самой Авроры, у которой был сейчас не самый лучший период ее жизни, ведь ее ужасный брак все еще оставался действительным. Видимо, графиня по-прежнему хотела, чтобы Аврора стала ее невесткой.

Аврора отложила записку и посмотрела на часы над камином. Семь часов. А в девять она должна прийти на ужин. Но у нее не было сил одеваться, и она не была уверена, что хочет видеть Жоффрея и его мать. Если бы только у нее хватило сил делать вид, будто у нее прекрасное настроение! Ведь через несколько часов Николас уплывет в Америку, а она останется здесь.

Новая волна отчаяния нахлынула на нее.

Аврора взяла дневник и открыла его на странице, которую перечитывала уже не раз. Там описывалась смерть принца.

«Мои слезы падают на твое мертвенно-бледное лицо, и я вижу, как жизнь покидает твое тело. В отчаянии я целую твои холодные губы, всей душой желая, чтобы ты жил. Но все тщетно. Ничто не может спасти тебя.

Ты открываешь глаза, и я вижу, сколько боли и нежности в твоем взгляде. «Не нужно слез, — хрипло шепчешь ты. — Твои слезы для меня самая страшная пытка».

Но ведь я мучаюсь не меньше. Мне кажется, что мое сердце вырвали из груди. Боже, я не вынесу этого.

Твоя дрожащая рука, ставшая теперь такой слабой, гладит меня по щеке. «Я дарю тебе свободу, моя любимая».

В последнюю секунду своей жизни ты освобождаешь меня, дав мне то, к чему я так стремилась. Но Господи, какой ценой мне досталась эта свобода!»

Аврора проглотила набежавшие слезы. Француженка слишком поздно поняла, что свобода ничто по сравнению с любовью…

Тихий стук в дверь прервал ее печальные мысли.

— Мисс Кендрик снова пришла к вам, — доложил Денби через дверь.

— Пожалуйста, скажите ей, что мне нездоровится, — ответила Аврора, закрывая книгу. У нее не было сил, чтобы встретиться с Рейвен.

Через несколько секунд стук повторился, на этот раз громче.

— Аврора? — позвала Рейвен. — Мне нужно поговорить с тобой.

Вздохнув, Аврора впустила ее. Она была не в состоянии противиться настойчивости Рейвен.

Войдя в спальню, девушка закрыла за собой дверь и секунду стояла, не двигаясь. Аврора сидела у потухшего камина, чувствуя себя так, словно на улице была зима, хотя на самом деле был июль.

— Ты действительно плохо себя чувствуешь или просто избегаешь меня, потому что знаешь, о чем я буду говорить? — спросила Рейвен.

— У меня болит голова, — ответила Аврора, и это было правдой. — Но ты права — я бы не хотела говорить на эту тему.

Рейвен подошла к Авроре и встала перед ней.

— Николас уплывает этой ночью, ты это понимаешь?

— Понимаю.

— И ты отпустишь его?

— Рейвен… так будет лучше. Мой дом в Англии. Я привыкла жить здесь. И к тому же я должна остаться ради Жоффрея.

— Мой брат сказал, что ты хочешь расторгнуть свой брак с ним и выйти замуж за лорда Марча. Это так?

— Да.

Рейвен покачала головой.

— Ты допускаешь серьезную ошибку, Аврора. Ты должна уплыть с Николасом. Он любит тебя.

— Я… я не уверена, что чувства, которые Николас ко мне испытывает, можно назвать любовью.

— А я думаю, что можно.

Рейвен порылась в сумочке и вынула оттуда сложенный лист пергамента.

— Мой брат просил меня передать тебе это.

Аврора взяла письмо и стала его читать.

«Аврора, я знаю, что ты считаешь своим долгом выполнить обещание, данное Марчу, но я не смогу успокоиться, пока не расскажу тебе о том, что на самом деле чувствую к тебе. Прошлой ночью ты сказала, что со временем я забуду тебя. Но я уверен, что это не так.

Забавно, раньше я не понимал, как мой отец мог настолько увлечься женщиной, чтобы забыть обо всем. И уж точно я никогда не думал, что это может произойти со мной. Я никогда не искал всепоглощающей любви, которая заглушает голос разума, но она сама нашла меня. Я ничего не мог с собой поделать. После встречи с тобой я посмотрел на мир другими глазами.

Теперь я понимаю, что мой отец был прав. Когда ты находишь свою вторую половинку, то не можешь быть ни с кем, кроме этого человека.

Я люблю тебя, Аврора, и всегда буду любить».

Аврора почувствовала, как сжалось ее сердце. Николас действительно любил ее, теперь она в этом не сомневалась. Он никогда не смог бы написать такого нежного, проникновенного признания, если бы ничего не чувствовал к ней.

— Николас любит тебя, Аврора, — тихо сказала Рейвен. — Он рисковал жизнью, чтобы быть с тобой. Какое еще доказательство тебе нужно?

Это правда, Николас рисковал быть повешенным ради того, чтобы быть рядом с ней.

Пытаясь сохранять спокойствие, Аврора нервно сцепила руки.

— Я не могу бросить Жоффрея, Рейвен. Я нужна ему для поддержки. Он был слишком сильно ранен и не может оставаться один.

— Он не один. У него есть семья, друзья. К тому же он богат и знатен… О, как бы мне хотелось, чтобы ты перестала заботиться об окружающих и подумала о личном счастье! Не могу поверить, что ты откажешься от своей любви!

Аврора поморщилась, не в силах выдерживать ее напор.

— Я думала, что ты не веришь в любовь.

— Я верю в нее. Просто мне она не нужна. Но вы с Николасом совсем другие. Вы предназначены друг для друга, это же ясно как божий день.

— Жоффрей не единственная причина, по которой я должна остаться. У меня есть другие обязанности… к примеру ты. Я пообещала, что помогу тебе устроить свою жизнь.

— И ты прекрасно выполнила свои обязательства, — настаивала Рейвен.

Глубоко вздохнув, девушка села у камина рядом с Авророй.

— Тебе не нужно за меня волноваться. Я не хотела пока ничего говорить тебе, но… мне сделали одно очень выгодное предложение руки и сердца.

— Кто же это?

— Герцог Хелфорд. И я, скорее всего, соглашусь.

— Ты что, шутишь?

— Я знала, что тебе это не понравится. Но это решение должна принять я.

Аврора вздрогнула.

— Рейвен, ты не можешь стать женой Хелфорда! Он привык доминировать и контролировать всех вокруг себя, он надменный…

— Он не настолько плохой, как ты думаешь, стоит лишь узнать его поближе. Да, он сдержанный и немного высокомерный. И он любит, чтобы все было так, как хочет он. Но какой мужчина не любит этого? Я уверена, что смогу справиться с ним.

Аврора взяла ее за руку.

— Рейвен, я понимаю твое желание выйти замуж за богатого дворянина — ты считаешь, что должна осуществить мечту своей матери. Но я все-таки думаю, что ты была бы гораздо счастливее, встретив свою любовь.

Рейвен наклонилась к ней.

— Ты любишь лорда Марча?

— Да, конечно. Я любила его всю свою жизнь.

— А Николаса?

Аврора отвела глаза, не желая отвечать на этот вопрос даже самой себе. Ее чувства к Жоффрею были нежными и возвышенными, в них не было места страстному влечению. А то, что она испытывала к Николасу, было таким сложным… таким непонятным… таким болезненным…

— Я, конечно, далека от подобных чувств, — сказала Рейвен, — но ни за что не поверю, что мой брат тебе безразличен. Я видела, как ты смотришь на него. Если это не любовь, то что?

Страсть, хотела ответить Аврора, но в этот момент слова француженки всплыли в ее памяти: «Физическое влечение может перерасти в любовь. Я — живое доказательство тому…»

Страсть может стать любовью, признала Аврора. Это случилось с автором книги. И с нею.

Слезы душили ее, и она с трудом могла говорить.

— Что бы я ни чувствовала к Николасу, это не имеет значения.

Рейвен вскочила со стула и стала расхаживать по комнате.

— А что сам лорд Марч думает по этому поводу? Как он может требовать от тебя такой жертвы?

— Он не знает о моих отношениях с Николасом. Вчера я сказала ему лишь о том, что, по слухам, мой муж жив.

Резко развернувшись, Рейвен уставилась на Аврору широко раскрытыми глазами.

— Он что, не знает о том, что Ник здесь, в Англии?

— Я… я не смогла рассказать ему, это было бы слишком большим ударом для Жоффрея. И к тому же я боюсь рисковать жизнью Николаса. Я решила, что будет лучше, если я сообщу Жоффрею об этом, когда Николас уже уплывет и ничто не будет угрожать ему.

— Прости за резкость, Аврора, но граф Марч не женится на женщине, чей брак был аннулирован. Зачем ему пятно на репутации его семьи?

— Жоффрея это не беспокоит. Он хочет защитить меня от скандала. Он сам предложил мне добиться аннулирования брака. Он намерен дать мне свое имя, которое не сможет оклеветать меня, как только я расторгну брак с преступником.

— Но если ты расскажешь ему о своих чувствах, о том, что Николас не преступник…

Аврора закрыла глаза. Как она признается Жоффрею в том, что любит другого? Она не могла так с ним поступить. Если он хочет, чтобы она стала его женой, то у Авроры нет другого выбора, кроме как пойти навстречу его желаниям. Она была перед ним в долгу.

— Разве ты не хочешь, чтобы он сам все решил? — спросила Рейвен. — Ты должна рассказать ему обо всем, Аврора. По крайней мере, о своих чувствах к Николасу. Будет несправедливо умолчать об этом. Это может все изменить.

— Я не могу ничего ему сказать, — прошептала Аврора. — Пока Николас в Англии…

— Но тогда будет слишком поздно! Да как ты не понимаешь…

Послышался стук в дверь, и Рейвен умолкла.

Когда Аврора устало произнесла «Входите», дверь слегка приоткрылась и в комнату заглянул Денби.

— К вам джентльмен, леди. Капитан Ричард Геррод. Он говорит, что должен срочно поговорить с вами о вашем муже.

Аврора почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Боже!

Капитан Геррод был тем самым офицером, который доставил Николаса на Карибские острова. Он наверняка уже знает о том, что пленник остался жив. Известно ли ему о том, что Николас находится в Англии? Ведь зачем Герроду еще приходить к ней, если он не ищет Николаса?

Несколько секунд Аврора стояла, не зная, что делать. Денби ответила Рейвен.

— Пожалуйста, скажите капитану, что леди спустится к нему через минуту.

— Как пожелаете, — ответил дворецкий, прежде чем удалиться.

Аврора, все еще не в состоянии прийти в себя от услышанного, молча повернулась к Рейвен. Лицо девушки было белым как мел, она казалась ненамного спокойнее.

— Ты должна поговорить с ним, Аврора. Сделай вид, что удивлена, когда он скажет, что твой муж все еще жив.

— Откуда ты знаешь, кто такой Геррод? — изумленно спросила Аврора.

— Сегодня утром Николас зашел ко мне, чтобы попрощаться, и предупредил меня.

— Предупредил тебя?

— Николас знает, что Геррод разыскивает его. Зачем ему еще отплывать так скоро?

Аврора устало потерла висок. Прошлой ночью, когда они с Николасом занимались любовью, он знал, что подвергает свою жизнь смертельной опасности, и тем не менее пришел к ней. Черт побери…

— Мне он ничего не сказал, — тихо проговорила она, чувствуя одновременно страх и гнев оттого, что он не признался ей в этом.

— Наверное, он не хотел, чтобы ты волновалась, — быстро ответила Рейвен. — Я подозреваю, что Ник хотел, чтобы ты приняла решение без какого-либо давления.

Давления? Внезапно страх пересилил злость, и Аврора вскочила на ноги.

— Я должна предупредить Николаса…

— Нет! Я ведь уже сказала тебе, что он обо всем знает. Если ты хочешь защитить его, то лучше постарайся направить Геррода по ложному следу. Нам нужно что-то придумать.

Аврора нервно вздохнула, борясь с внезапно нахлынувшей паникой. Рейвен права. Если она хочет помочь Николасу, то стоит попробовать обмануть капитана, заставив его поверить, будто она ни о чем не подозревает и понятия не имеет, где сейчас находится ее муж.

К тому времени как Аврора спустилась по лестнице в гостиную, где ее ожидал Геррод, внутри у нее все похолодело.

— Капитан, — холодно сказала она, — я поражена, что вам хватило наглости явиться ко мне в дом после того, что вы сделали. Надеюсь, у вас есть на то уважительная причина?

Геррод повернулся и впился взглядом в ее лицо, видимо, стараясь разгадать ее мысли.

— Я ищу вашего мужа, миледи.

— Мой муж мертв, сэр, — зло бросила Аврора, — И вам прекрасно об этом известно. Вы ведь были тем человеком, который послал его на смерть.

— Вы хотите сказать, что ничего не знаете? — недоверчиво спросил Геррод.

— Что именно?

— Что Николас Себейн жив и здоров.

Аврора покачала головой.

— Вам кто-нибудь говорил, что у вас ужасное чувство юмора?

— Это не шутка, леди. Пират сумел сбежать, когда его перевозили на корабле на Барбадос, к месту казни.

— И почему я должна верить вашим небылицам? Вы что, надеетесь, что я приму ваши слова на веру? Слова человека, который арестовал моего мужа и отдал приказ о его казни?

— Не думал, что вам понадобятся доказательства, леди, — резко ответил капитан. — Я был уверен, что Себейн уже навещал вас.

— Уверяю вас, что это не так.

Геррод нахмурился.

— У меня есть все основания полагать, что он скрывается под видом своего кузена, мистера Брендона Деверилла. А вы, насколько мне известно, не раз встречались с ним.

— Я не отрицаю своего знакомства с мистером Девериллом, капитан, но думаю, что я смогла бы узнать собственного мужа, — саркастически заметила Аврора.

— Возможно, он обманул вас.

— А может, это вас обманули?

Заметив, как почернело лицо Геррода, Аврора заговорила более спокойно.

— Даже если бы мой муж был жив — в чем я сильно сомневаюсь, — что заставляет вас думать, будто он находится в Англии? Он живет… то есть жил в Виргинии.

— Если бы у меня была такая прелестная жена, я бы обязательно навестил ее.

— Если бы это было так, он бы уже пришел ко мне, но он здесь не появлялся.

— Вы уверены в этом? — спросил Геррод, глядя ей в глаза.

— Капитан, — ответила Аврора, лихорадочно соображая, что же сказать. — Я обручена с графом Марчем, хоть официально мы решили не объявлять об этом, пока я ношу траур. Неужели вы действительно думаете, что я согласилась бы выйти замуж, зная, что мой муж жив?

Впервые за время их разговора на лице капитана появилось сомнение. Но затем он покачал головой.

— Я думаю, леди, что вы просто хотите защитить Николаса Себейна.

Аврора холодно взглянула на него.

— А я думаю, что вы все это выдумали, мучаясь от навязчивого желания отомстить ему, или по еще какой-то причине, которая мне неизвестна.

Геррод снова нахмурился.

— Если тот человек, которого я ищу, действительно Деверилл, а не Себейн, тогда ему незачем меня бояться.

Аврора вздохнула, словно решая, стоит ли ему помогать.

— Насколько я знаю, мистер Деверилл покинул Лондон недели две тому назад и уехал в Сомерсет… или Беркшир. Возможно, вам стоит начать свои поиски оттуда.

Капитан посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не сомневаюсь, — ответил он язвительно, — что вы хотите обмануть меня, отослав туда, где его и в помине нет. Нет, леди, я думаю, что вы прекрасно знаете, где сейчас находится Себейн.

— Вы что, обвиняете меня во лжи, капитан Геррод?

Аврора горделиво подняла голову.

— Вы оскорбили меня, сэр. Прошу вас уйти.

— Хорошо, — огрызнулся Геррод. — Но я не сдамся. Я найду Николаса Себейна и заставлю его предстать перед лицом правосудия.

Надев шляпу, он прошел мимо нее к выходу. Аврора не проронила ни слова, пока он не ушел. После этого она шумно выдохнула. Ей хотелось верить, что капитан поверил в придуманную ею историю, но она сильно сомневалась в этом.

Аврора начала ходить по комнате из угла в угол, тихо ругая себя. Ей необходимо было придумать что-то, чтобы защитить Николаса. Она не могла сидеть сложа руки, пустив все на самотек.

Боже, и почему только она не выдумала что-то более правдоподобное? Может, не стоило говорить о том, что она обручена с лордом Марчем? Теперь ей придется убедить Жоффрея подыграть ей, если капитан Геррод станет расспрашивать его…

Жоффрей! Аврора замерла на месте. Он ведь абсолютно ничего не знал о том, что Николас находится в Англии. Если он услышит об этом, то поймет, что она не рассказала ему всей правды. Он будет чувствовать себя обманутым, будет считать, что она предала его…

Аврора поспешила найти дворецкого, чтобы тот распорядился подать карету. Но в тот момент ее мысли занимал не лорд Марч.

Она молилась о том, чтобы Николас успел уплыть и Геррод не смог поймать его. Ведь она не выдержит, если потеряет своего мужа во второй раз, теперь уже навсегда, ведь тогда часть ее души умрет вместе с ним.

Глава 25

Когда Аврора приехала, Жоффрей и его мать уже ожидали ее. Когда она вошла в элегантную гостиную, они оба встали, чтобы поприветствовать ее, и удивились, увидев, что она не переоделась в вечерний наряд. По ее внешнему виду было понятно, что она не собирается с ними ужинать.

— Что-то не так, моя дорогая? — обеспокоенно спросила графиня.

Да, очень многое не так, подумала Аврора. При виде мужчины, с которым она собиралась провести всю оставшуюся жизнь, ей следовало бы чувствовать радость, а не ужасную пустоту внутри.

— Простите, леди Марч, — ответила Аврора. — Но я должна поговорить с Жоффреем. С глазу на глаз, если вы не против.

— Да… конечно, — удивленно ответила графиня. — Я пойду за своей шалью. Здесь довольно прохладно.

Она ушла, оставив их наедине.

Аврора видела, что Жоффрей не понимает, что происходит, но он, как всегда оставаясь джентльменом, вначале предложил ей сесть, не став задавать вопросы.

Однако она слишком нервничала, чтобы сидеть на одном месте, и стала расхаживать по комнате, чувствуя, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

Жоффрей удивленно смотрел на нее.

— Что с тобой? Я же вижу, что что-то не так.

Сгорбившись, словно ее собираются ударить, Аврора заставила себя повернуться к нему лицом.

— Я… Боюсь, я не сказала тебе всей правды, Жоффрей. Мне нужно кое-что тебе сообщить.

— Что же это, моя дорогая?

Слезы жгли ей глаза. Как она может причинить боль этому человеку? Но, похоже, у нее не было выбора. Она не может стать его женой. Ведь она так сильно любит Николаса…

Все это время она обманывала сама себя. Все признаки были налицо — радость, которую она ощущала в присутствии Николаса, горе, когда им пришлось расстаться, ужас при мысли о том, что он может умереть…

Сегодня, осознав всю опасность его положения, Аврора наконец признала очевидное. Она не может потерять Николаса. Даже если завтра ему суждено умереть, она хочет быть с ним так долго, как только сможет.

— Аврора? — тихо позвал ее Жоффрей.

Сделав над собой усилие, она проглотила комок. У нее нет выбора — она не может потерять Николаса.

— Рано или поздно ты все равно узнал бы правду, — наконец начала она. — Но я хочу, чтобы ты услышал все от меня.

— Пожалуйста, Аврора, — мягко сказал он. — Расскажи мне, что так мучает тебя.

Она кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Вчера я сказала тебе, что мой муж жив, но… это еще не все. Николас Себейн здесь, в Англии.

Наступила тишина. Жоффрей обдумывал услышанное.

— Твой муж здесь? — медленно проговорил он.

— Да. Он здесь уже шесть недель.

— Так долго?

Аврора не могла разобрать выражение, застывшее в голубых глазах Жоффрея — изумление, разочарование или, может быть, гнев?

Несмотря на то что она пообещала себе держать себя в руках, Аврора нервно сжала кулаки.

— Жоффрей, я… я была с ним.

— Он что, изнасиловал тебя?

В его голосе слышался гнев.

— Нет. Он ни к чему меня не принуждал. Я… сама хотела этого.

— Понятно. — Жоффрей устало потер рукой виски. — Ты не будешь против, если я присяду?

— Да… нет, нет, конечно, я не против…

Аврора сделала шаг ему навстречу.

— С моей стороны было неразумно не предложить тебе сесть.

Жоффрей опустился на диван.

— Почему ты не сказала мне об этом вчера? — наконец спросил он.

— Не смогла. Я не хотела причинять тебе боль вскоре после того, как ты наконец вернулся домой. Я собиралась сказать тебе… вскоре, — закончила она.

Заставив себя посмотреть ему в глаза, Аврора присела рядом с ним на диван.

— Я надеялась, что у меня будет время и, когда ты будешь чувствовать себя лучше, я расскажу тебе… но… возникли некоторые трудности. Британские моряки ищут Николаса. Недавно один из них приходил ко мне, требуя рассказать, где он прячется.

Жоффрей, казалось, все еще размышлял над ее словами.

— Вчера я подумал, что ты хочешь расторгнуть свой брак.

— Я и сама так думала.

Она вздохнула.

— После твоего возвращения я попросила Николаса аннулировать наш брак, и он согласился.

— Ты попросила его об этом?

— Да.

— Почему?

— Почему? — переспросила Аврора.

Жоффрей внимательно смотрел на нее.

— Мне интересно узнать твои мотивы, — медленно проговорил он. — Ты хотела сделать это ради меня или потому что сама этого хочешь?

Аврора опустила глаза, пытаясь скрыть охватившее ее отчаяние.

— Ты любишь его.

Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

Аврора кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она думала, что ее сердце не будет разбито, если она оттолкнет Николаса. Но теперь она понимала, что если потеряет его, то никогда не простит себе этого.

— Да, я люблю его.

Она заплакала.

— Жоффрей, прости меня…

— Аврора, не плачь, пожалуйста…

Она закрыла лицо руками, зная, что не сможет поставить преданность выше любви. Она хотела выполнить свое обещание и выйти замуж за Жоффрея, но теперь понимала, что не сможет сделать этого. Она не могла жить с нелюбимым человеком, хоть он и был ей очень дорог. Ведь ее сердце принадлежало Николасу.

Пока Аврора пыталась сдержать слезы, Жоффрей вздохнул.

— Как же позабавилась с нами судьба, — иронически пробормотал он. — Аврора… пожалуйста, посмотри на меня. Тебе не нужно расторгать свой брак.

Жоффрей усмехнулся.

— Мне приятно, что ты готова была пожертвовать своим счастьем ради меня, моя дорогая, но я не могу позволить тебе пойти на это. Это будет нечестно по отношению к нам обоим. Ты всю жизнь будешь сожалеть об этом поступке, а я не смогу быть счастлив, зная, что ты любишь другого. Мне не хочется, чтобы ты занималась любовью со мной и думала о нем.

Аврора сглотнула.

— Ты простишь меня когда-нибудь?

— Ну конечно же я прощаю тебя, Аврора. Мы не выбираем, кого нам любить.

— Я очень люблю тебя, Жоффрей. Просто не так, как ты того заслуживаешь. Наши отношения… всегда основывались скорее на дружбе, чем на любви. Мы никогда не испытывали настоящей страсти друг к другу. Мы не знали всепоглощающего чувства, ради которого начинаются войны и рушатся целые империи.

Когда Жоффрей взял ее за руку, Аврора вытерла глаза, пытаясь успокоиться. Но, к ее удивлению, он больше не выглядел расстроенным.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Аврора. Настоящая любовь — это огонь, горящий в глубине твоего сердца. Это чудесное, волшебное чувство, которое наполняет тебя радостью и счастьем. Это сладкая боль, расходящаяся по всему телу, когда ты не можешь жить без любимого человека. Когда ты чувствуешь, что без него твое сердце разрывается на части…

Удивленная таким красноречием, Аврора уставилась на него, не понимая, как он может описывать эти чувства так точно.

— У меня такое впечатление… что ты говоришь, руководствуясь собственным опытом.

Он еле заметно усмехнулся.

— Это правда. Боюсь, что я тоже не сказал тебе всей правды. Во Франции я полюбил одну девушку.

Аврора молча смотрела на него, ожидая продолжения.

— На ферме, где я жил все это время, была одна девушка. Ее семья, которая подобрала и вылечила меня, скрывалась от армии Наполеона, устроившей в стране настоящий террор. Она была старшей дочерью… Она такая добрая, Аврора. Я не мог не полюбить ее.

— Почему ты ничего мне не сказал?

— По той же причине, по которой ты скрыла свои чувства — не хотел причинить тебе боль. И к тому же, как джентльмен, я не мог первым разорвать нашу помолвку — это было бы низко.

Аврора улыбнулась, чувствуя, как к ней возвращается надежда.

— Видимо, мы оба старались быть благородными.

— Да. Признаюсь, что почувствовал облегчение, услышав, что ты любишь другого. Это значит, что я могу сделать предложение Симоне. А теперь смахни слезы, и тогда я не буду чувствовать себя виноватым.

Аврора тихо рассмеялась, вытирая лицо платком, который он ей дал. Жоффрей, однако, оставался серьезным.

— За год, проведенный во Франции, я понял: никто не знает своего будущего. И если тебе улыбнулась удача и ты нашла свою настоящую любовь, то ты должна удержать ее.

Аврора кивнула, ругая себя за то, что так поздно поняла это. Если Николасу суждено умереть, то часть ее души умрет вместе с ним, но она скорее познает миг настоящего счастья с ним, чем проживет серую, размеренную жизнь.

Она никогда не говорила Николасу, что любит его. Как и француженка, она никогда не открывала любимому своих чувств до тех пор… Господи, только бы она не опоздала. Аврора почувствовала приступ паники.

— Что такое? — спросил Жоффрей.

Секунду Аврора колебалась, думая, стоит ли говорить ему об этом. Но ведь он был готов пожертвовать честью своей семьи и своим добрым именем, только бы оградить ее от скандала. Аврора знала, что может ему доверять. Он не причинит вреда человеку, которого она любит.

— Этой ночью Николас уплывает в Америку.

— И ты хочешь уплыть с ним?

Аврора заглянула ему в глаза.

— Я должна. Ты ведь понимаешь меня?

— Конечно, дорогая моя, — тихо ответил он, поцеловав ее в лоб. — Понимаю. И, если для тебя это важно, я благословляю вас обоих.

— Для меня это очень важно.

Аврора улыбнулась, но ее улыбка тут же исчезла, когда она снова вспомнила о том, что у нее мало времени.

— Надеюсь, я не опоздаю. Николас собирался отправиться в сторону Карибских островов с приливом.

— Тогда у тебя есть чуть больше часа. Прилива не будет до десяти часов, а то и дольше. Но у тебя почти нет времени на то, чтобы собрать вещи. Нужно отправляться на пристань.

— Да.

Аврора вскочила на ноги, лихорадочно соображая, что делать дальше. Ей нужно было вернуться домой, чтобы собрать одежду и вещи, которые понадобятся ей в путешествии… Внезапно она остановилась, вспомнив еще об одном важном деле.

— Сначала мне нужно попрощаться с Гарри и объяснить ему, почему я уезжаю… Хотя я не думаю, что он будет против — он считает Николаса героем.

— Гарри знаком с ним? — удивленно спросил Жоффрей.

Аврора неуверенно посмотрела на него, не зная, как он отреагирует на это.

— Николас был здесь под именем своего американского кузена, Брендона Деверилла.

— А, Деверилл, — кивнул Жоффрей. — Гарри очень много рассказывал мне о нем, описывая свою поездку в Лондон. Мой брат идеализирует его.

— Думаю, твоя мать не так легко воспримет наше решение.

— Только лишь потому, что она еще не знакома с моей Симоной. Как только я расскажу ей о том, что нашел девушку своей мечты, она успокоится. Если хочешь, я сопровожу тебя домой, а потом на пристань. Насколько я понял, там мы сможем найти Николаса?

— Да, но тебе не стоит так беспокоиться.

— Мне это нетрудно. И, честно говоря, мне было бы интересно встретиться с человеком, завоевавшим твою любовь.

Аврора развернулась, чтобы идти. Мысли лихорадочно метались в ее голове — а что, если Николас уже уплыл? Тогда, решила Аврора, она наймет корабль и отправится вслед за ним.

Ведь она любит его, а все остальное не важно.

Прошел почти час с тех пор, как они вышли из дома Жоффрея, и теперь они уже подъезжали к пристани. Аврора искала взглядом корабль Николаса «Коготь». Туман, поднимавшийся над Темзой, скрывал большую часть кораблей, но Аврора помнила, где находится шхуна, по своему прошлому визиту. Затем она увидела, что на одном из кораблей подняты паруса.

Сходни все еще соединяли корабль с пристанью, с облегчением заметила Аврора, но команда уже сновала туда-сюда, поправляя снасти и готовя корабль к отплытию.

Жоффрею было нелегко взобраться по сходням, и он болезненно скривился, ступив на больную ногу. К ним тут же подошел моряк и провел их к капитану. Капитан, в свою очередь, отвел их в ту самую кабину, где когда-то Аврора занималась любовью с Николасом. Сейчас ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Дверь в каюту была приоткрыта, но Аврора не сразу увидела Николаса. Сначала она заметила его кузена, Люсьена Тримейна и лорда Клейна.

Николас стоял к ней спиной, глядя в окно на ночное небо. Аврора почувствовала, как ее сердце переполняет нежность. Слава Богу, она успела.

— Сэр, к вам посетители, — сказал капитан, а затем, поклонившись, ушел, оставив их одних.

Аврора заметила, как замер Николас. Люсьен и Клейн вскочили на ноги.

— По-моему, я выиграл спор, — с ухмылкой заметил Клейн.

— Видимо, да, — отозвался Люсьен. — Но я не прочь проиграть. Добро пожаловать на борт, миледи. Мы как раз собирались уходить.

Николас медленно повернулся, словно боясь, что наваждение исчезнет. Он впился взглядом в ее лицо.

Аврора сделала шаг ему навстречу и внезапно остановилась, не зная, что сказать. Она не могла поделиться с ним чувствами, которые переполняли ее, при посторонних.

Взгляд Николаса скользнул по ее дорожному платью. Потом он посмотрел на Жоффрея. Ник замер, и его лицо помрачнело.

— Так ты пришла попрощаться, — тихо сказал он.

— Нет, — ответила Аврора охрипшим от волнения голосом.

Тут в разговор вмешался Жоффрей.

— Я полагаю, раньше мы не встречались, — сказал он, заходя в каюту и становясь рядом с Авророй. — Я Марч.

Он протянул руку для пожатия, но Николас не двигался.

— Я понимаю, почему вы не рады меня видеть, — абсолютно не обидевшись, продолжил Жоффрей. — Но вам не нужно волноваться. Я более не ваш соперник. Аврора и я пришли к соглашению.

— Соглашению? — осторожно переспросил Николас.

— Да. Ваша жена кое-что должна вам сказать.

Напряженный взгляд Николаса переместился на нее.

— Я пришла не для того, чтобы попрощаться, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я уплываю с тобой.

Секунду лицо Николаса выражало радость, потом вдруг снова помрачнело. Аврора поняла, что он смотрит мимо нее на дверь.

Из-за ее спины послышался голос, которого она так боялась.

— Я не ошибался, — сказал капитан Геррод. — Ты все-таки Николас Себейн.

Чувствуя, как ее сердце замирает от страха, Аврора осторожно оглянулась. Капитан стоял в дверях, нацелив пистолет в сердце Николаса.

Глава 26

Глядя на нацеленный на него пистолет, Николас чувствовал не страх, а ярость. Он ни за что не позволит Герроду взять его в плен. Только не сейчас, когда ему наконец-то улыбнулась удача.

Его пальцы сжали хрустальный бокал. Этим вечером он осушил вместе со своими друзьями половину бутылки виски, прекрасно зная, что спиртное не сможет заглушить в нем боль от потери любимой женщины. Но когда она появилась перед его глазами, словно ангел, он моментально протрезвел.

Капитан, очевидно, следовал за ней до пристани. А может, все это подстроил граф Марч, чтобы убрать с дороги соперника? Но сейчас было не время думать о том, как Геррод нашел его.

Капитан переступил порог.

— Во имя Англии, — не без сарказма сказал он, — я арестовываю тебя, Себейн.

Глаза Ника сузились — он размышлял, успеет ли добраться до пистолета, прежде чем Геррод выстрелит. Возможно, ему удастся забрать оружие у капитана, но в драке они могут нечаянно зацепить Аврору. Есть ли другой выход? Он не был уверен, что может полагаться сейчас на своих друзей. Они были английскими подданными, и если они станут мешать офицеру в исполнении его долга, это сочтут предательством. В любом случае, ему придется выпутываться самому.

Видя, что Николас не двигается, Геррод сделал шаг в его направлении.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, пират?

Ник холодно улыбнулся.

— Я скажу — пошел вон с моего корабля.

Лицо Геррода стало мрачнее тучи.

— У меня есть полное право взять тебя под арест. Ты пойдешь со мной…

— Или что? Ты хладнокровно застрелишь меня?

— Если понадобится. Хотя с большим удовольствием я увидел бы тебя болтающимся на виселице. На пристани меня ждет полдюжины моих людей, готовых сопроводить тебя в тюрьму Ньюгейт, где приговор наконец приведут в исполнение.

Стараясь выглядеть спокойным, Николас готовился к прыжку. Но в этот момент заговорил его кузен.

— По моему скромному мнению, капитан, вы превышаете свои полномочия, — спокойно сказал Люсьен. — Я готов дать слово джентльмена, что этот человек — мистер Деверилл.

— И я тоже, — с ухмылкой добавил Клейн.

— Вот видите, капитан, два человека говорят, что вы ошибаетесь.

— Три, — тихо вставил Жоффрей.

Ник с удивлением взглянул на Марча. Этот человек рисковал своей честью ради незнакомца. Но, видимо, граф тоже находился под властью чар Авроры. Если он действительно любит ее, то ее счастье значит для него намного больше, чем собственное.

Николас почувствовал, как внутри него просыпается множество различных чувств, включая симпатию к своему сопернику. Ему была знакома боль, которую человек испытывает, теряя любимую женщину.

— Я вам искренне благодарен, лорд Марч, — сказал Ник.

— Признайте, — сказал Клейн, — трое против одного — довольно весомый аргумент.

Лицо Геррода перекосилось от гнева.

— Вы что, готовы соврать, чтобы помочь этому… преступнику? Это же измена!

— Вы не правы, — ответил Люсьен. — Этот человек не преступник. Он лоялист, перебравшийся на время войны в Англию, чью сторону он поддерживает. И вы, капитан, нарушаете закон, пытаясь арестовать его.

Его слова лишь разозлили Геррода еще больше, и он снова навел пистолет на Николаса. Краем глаза Ник увидел, что Аврора пошевелилась, но не смел повернуться в ее сторону.

— Клянусь, — закричал капитан, — перед лицом Господа, что на этот раз ты не уйдешь…

Его тираду прервал глухой стук, и Геррод повалился на пол.

Николас в изумлении уставился на свою жену, стоящую над неподвижным капитаном с бутылкой бренди в руках. Аврора подошла к Герроду сзади и ударила его по голове.

То, что она сделала, удивило его друзей не меньше, чем самого Николаса. Они смотрели на нее, открыв рот.

Аврора была бледна, но довольно спокойна.

— Я… он что, умер?

Николас нагнулся, забрав пистолет из руки Геррода, и пощупал его пульс.

— Нет, просто потерял сознание.

Ник поднял глаза на Аврору.

— Ты снова удивила меня, мой ангел.

— Ты ведь сам говорил мне, что иногда без насилия не обойтись, — сказала она, словно защищаясь. — И я решила, что сейчас как раз такой случай. Он ведь собирался застрелить тебя.

— Верно.

Поднявшись на ноги, Николас отдал пистолет Клейну, а потом подошел к Авроре. Забрав бутылку, которую она продолжала сжимать в руках, Ник поставил ее и свой стакан на столик, а потом сжал жену в объятиях.

— Я не могла позволить, чтобы он причинил тебе вред, — горячо прошептала она, глядя на него снизу вверх.

— Я очень рад этому, любимая, — ответил с улыбкой Николас.

Геррод зашевелился, но не очнулся.

— Мне жаль прерывать эту трогательную сцену… ммм… Брендон… Но думаю, что нам нужно решить, что делать с нашим настойчивым другом, — сказал Клейн.

— Нужно связать его, — сказал Люсьен. — Иначе он вряд ли станет более сговорчивым.

— Связать его? — переспросил Клейн. — Это становится все более и более любопытным.

Люсьен усмехнулся.

— Ты не поверишь, на что готов пойти человек, если ставки достаточно высоки.

С неохотой выпустив Аврору из объятий, Николас достал из ящика моток веревки и нож. Его кузен опустился на колени возле Геррода и связал ему руки.

— У тебя есть план, Люсьен? — спросил Клейн.

— Я уведу его с корабля и не отпущу, пока наш друг Брендон не отплывет на достаточное расстояние.

— А что делать с его людьми? — спросил Жоффрей.

— Я прикажу им возвращаться на свои посты. Сомневаюсь, что они посмеют ослушаться меня, особенно когда я заткну чем-нибудь рот их капитану и он не сможет возмущаться.

— Геррод придет в ярость, если ты помешаешь ему исполнить его долг.

— Какой именно? Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как он ведет Ника на виселицу.

— Может, до виселицы дело и не дойдет, — вслух размышлял Клейн. — Если Ник попросит прощения у принца регента.

— Что ты задумал? — с интересом спросил Николас.

— Ты можешь купить себе прощение. Пират ты или нет, но принц не откажется признать тебя абсолютно невиновным, если ты дашь ему небольшое вознаграждение.

— Это стоит того, чтобы попробовать, — заметил Люсьен.

Как раз когда он закончил затягивать узлы, Геррод очнулся.

Застонав, капитан поднес связанные руки к. лицу и скривился от боли. Когда он поднял глаза, граф Клейн направил на него пистолет.

— Ты ударил меня… — простонал Геррод. — Ах ты подонок! Да как ты посмел!

— Нет, — ответила Аврора. — Это была я.

Глядя на удивленное лицо капитана, Николас не мог сдержать улыбки.

— Не нужно было нападать на меня. Моя…

Он запнулся на слове «жена», вовремя вспомнив, что ему все еще нужно притворяться Брендоном Девериллом.

— Леди Аврора — настоящая тигрица, когда нужно защитить дорогих ей людей.

Если бы взглядом можно было убивать, то Ник был бы уже покойником — с такой ненавистью уставился на него Геррод.

Наконец капитан обратил внимание на других людей, находящихся в каюте.

— Вас всех обманули, господа. Говорю вам, этот человек не Деверилл, а опасный преступник…

— Ваше упрямство начинает утомлять меня, — заметил Клейн. — Я был бы тебе очень признателен, Люсьен, если бы ты заткнул капитану рот.

С этими словами он вытянул из кармана чистый носовой платок и протянул его Люсьену.

Геррод в ужасе уставился на них.

— Черт вас всех побери, вы за это заплатите! Я всех вас упеку за решетку как изменников!

— Сомневаюсь, что у вас что-то получится, — спокойно сказал Люсьен. — Мое слово значит гораздо больше для Адмиралтейства, чем ваше. В любом случае, английский флот передо мной в долгу. А лорд Марч — герой англо-французской войны.

Геррод взбешенно посмотрел на Аврору.

— Если вы последуете за преступником, то сильно пожалеете об этом. В Англии вас будут считать предательницей. Вы никогда не сможете вернуться.

Аврора встретилась взглядом с Николасом.

— Мне все равно, — спокойно сказала она.

Услышав ее слова, Николас почувствовал такую радость, что едва удержался от того, чтобы не подхватить ее на руки и не прижать к себе.

В эту секунду Вайклифф поднес платок к лицу Геррода.

— Вы не сделаете этого! — закричал капитан, вырываясь.

Люсьен схватил его за горло и холодно посмотрел на него.

— Надеюсь, вы не заставите меня отправить вас к праотцам. Вы ведь легко можете оказаться один в море, без всякой надежды на спасение.

Геррод немедленно прекратил сопротивление.

«Жестоко, но эффективно», — удовлетворенно подумал Ник.

Капитан выглядел так, словно его окунули головой в сливную яму.

Люсьен сунул ему в рот кляп, а затем поднялся на ноги.

— Нам нужно идти. Вам необходимо подготовиться к отплытию.

— Спасибо вам обоим, — сказала Аврора Вайклиффу и Клейну.

Люсьен изумленно взглянул на нее.

— За то, что помог спасти его шкуру? Не стоит благодарить меня за это. Я ведь очень привязан к этому проходимцу. Если хотите, я извинюсь вместо вас перед вашими знакомыми за ваш неожиданный отъезд.

Николас увидел, как лицо Авроры погрустнело.

— Что такое, мой ангел?

— Рейвен… Я не успела попрощаться с ней. И я боюсь оставлять ее одну в Англии.

Николас бросил взгляд на своего кузена.

— Присмотришь за мисс Кендрик, Люсьен?

— С удовольствием.

— Я тоже буду рад помочь, — вставил Клейн.

— Извини, — ответил Николас, улыбаясь. — Но поручать тебе заботу о девушке все равно что доверять волку присматривать за овечкой.

— Насчет этого ты можешь не беспокоиться. Я буду относиться к ней как старший брат.

— Если я услышу, что ты затеваешь что-то нехорошее по отношению к Рейвен, ты пожалеешь, что родился на свет, — сказал Николас, шутя лишь наполовину.

— Намек ясен. Ну что ж, удачного путешествия и всего самого лучшего, друг мой.

Затем они с Люсьеном вывели пленника из каюты, и с Авророй и Николасом остался только Жоффрей. Николас наблюдал за тем, как Аврора подошла к графу и взяла его за руку. Нежно улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Ник нахмурился… но не стал вмешиваться. У него больше не было причин ревновать ее к этому человеку. Ведь теперь Аврора была с ним.

Лорд Марч попрощался с Авророй, а затем взглянул на Николаса.

— Заботьтесь о ней как следует, мистер Себейн, иначе мне придется навестить вас в Америке.

— Можете не сомневаться, я буду беречь ее, пусть даже это будет стоить мне жизни, — пообещал Ник.

Жоффрей снова повернулся к Авроре.

— Я искренне желаю тебе счастья, дорогая.

— И я тебе. Симоне очень повезло. Возможно, когда-нибудь мне выпадет счастье познакомиться с ней.

Улыбнувшись, Жоффрей развернулся и вышел из каюты, закрыв за собой дверь.

Ник медленно выдохнул, пытаясь снять накопившееся напряжение.

— Так я не ошибался, — наконец спросил он, — ты действительно любишь меня?

— Да, Николас, я тебя люблю.

Он почувствовал, что готов пуститься в пляс от радости. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и подхватил Аврору на руки, прижав к себе так, как мечтал сделать с того момента, как она зашла в каюту, и страстно поцеловал ее.

От его поцелуя у нее перехватило дыхание, но Ник не останавливался, прижимаясь к ней, словно утопающий. Наконец он прервал свои ласки.

— Повтори это еще раз, — потребовал он.

Аврора прекрасно понимала его чувства.

— Я люблю тебя, — успела проговорить она, прежде чем он снова прижался к ней губами.

Прошло много времени, прежде чем Ник прервал поцелуй и Аврора снова смогла говорить, но он не выпускал ее из объятий.

Задыхаясь от страсти и любви, он прижался к ней лбом.

— Что заставило тебя переменить свое решение? — наконец решился спросить он.

— Я поняла, что не могу жить без тебя, — просто ответила Аврора.

— Так значит, ты хочешь быть моей женой?

Он поднял голову и посмотрел на нее. Ее глаза были полны любви. Взглянув на ее прекрасное лицо, Ник почувствовал, что у него захватило дух.

— Да, Николас, я буду твоей женой… при одном условии.

Это заставило его замереть.

— Каком условии? — осторожно спросил Николас.

— Что ты хотя бы попробуешь остепениться.

— Остепениться?

— Сколько я тебя знаю, ты намеренно рискуешь собой. А у меня нет ни малейшего желания снова становиться вдовой.

— Я этого не допущу.

— Ты ведь сам только что сказал, что готов ради меня пожертвовать своей жизнью. И я видела, что, когда Геррод направил на тебя пистолет, ты что-то задумал. Я поняла тогда, что если ничего не сделаю, то ты набросишься на него.

— Я бы нашел другой выход. Я не хотел рисковать тобой. — Ник усмехнулся. — Ну и вид был у Геррода… он ведь был уверен, что на этот раз поймает меня. Он и подумать не мог, что ему нужно опасаться не меня, а моей прекрасной, храброй жены.

— Я совсем не храбрая. Просто я испугалась, что он застрелит тебя. — Аврора вздрогнула. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне беречь себя ради меня.

— Обещаю, любимая. Мои похождения остались в прошлом. Я не хочу рисковать, ведь теперь у меня есть ты.

Он взглянул в ее лазурно-голубые глаза, все еще не веря своему счастью.

— Я хочу провести остаток жизни с тобой, Аврора. Я хочу, чтобы мы вместе растили детей и встретили старость. Я хочу засыпать с тобой, видеть сны с тобой и просыпаться рядом с тобой…

Аврора подумала, что никогда еще не слышала более прекрасных слов.

В эту секунду они почувствовали, что матросы начали поднимать якорь. Николас на секунду поднял голову, а затем снова склонился, целуя ее губы.

— Ты знаешь, впереди нас ждет долгое путешествие, дорогая моя.

От этой мысли сердце Авроры забилось быстрее — перспектива провести наедине с Николасом несколько недель обрадовала ее.

Она обняла его за шею, глядя в глаза, переполненные нежностью.

— Не такое долгое, как мне бы хотелось, — прошептала Аврора.

Она уплывала с Николасом в Виргинию как его жена. Решение, которое она приняла, больше не пугало ее. Будущее с ним не могло не быть прекрасным.

Николас был ее жизнью. Аврора знала, что будет любить его всю свою жизнь.

Страстно целуя его, Аврора вдруг вспомнила отрывок из книги: «Он сковал мое сердце невидимыми цепями, которые были крепче стали».

Да, она была пленницей Николаса, но не жаловалась на это.

Аврора счастливо вздохнула, отдаваясь его ласкам. Ее сердце целиком принадлежало Николасу. И она была уверена в том, что их жизнь будет наполнена счастьем и любовью. Ее будущее было неразрывно связано с Николасом. Теперь они по-настоящему стали мужем и женой, объединенные огромной страстью под названием любовь.