Плохой Круз (ЛП)

ГЛАВА 8 Теннесси

— Могло случиться с кем угодно.

На следующий день Бир решительно пожал плечами, ссылаясь на фиаско Круизгэйт — снова — пока мы общались по FaceTime.

Я держала свой телефон высоко в воздухе, бродя по своей комнате в ярко-розовом бикини, поверх которого я надела жемчужный кафтан, очень похожий на то, что вы найдете в более непристойной части магазина Victoria’s Secret, а не на пляже.

Я направилась в ванную, где намазала лицо косметикой.

— Нет, не может. И вообще, ни с кем такого не случалось. Это случилось со мной, — Я надулась на зеркало перед собой.

— Я просто не понимаю, почему ты выставляешь нас такими плохими. — Моя мать, конечно.

Она выглянула из-за Бира, к нему присоединился мой отец, который устало улыбнулся мне и сказал:

— Привет, Несси.

— Надеюсь, ты хорошо относишься к доктору Костелло, тыковка, — В голосе мамы звучала предостережение. — Он стойкий парень. Не заслуживает того, чтобы застрять посреди этого.

Этот стоячий парень сказал людям, что я его двоюродная кузина, и прошлой ночью мы передавали друг другу венерические заболевания — прежде чем приставать к кому-нибудь в юбке, мне хотелось кричать.

Вместо этого я сказала себе, что в настоящее время я пользуюсь интернет-пакетом этого придурка по завышенной цене, разговаривая со своей семьей, так что не похоже, что карма его вообще не достала.

— Да, он знает, как мне ужасно жаль. — Ложь, ложь, штаны горят.— Где Тринити?

Мама посмотрела на другой конец комнаты и вздрогнула.

О, молодец.

Итак, Тринити была там и не хотела со мной разговаривать. Опять же.

Я не знала точно, что между нами произошло.

Я всегда была так близка со своей младшей сестрой — даже после того, как забеременела и стала позором для своей семьи, — но в последние месяцы она стала отстраненной, холодной, почти осуждающей.

Это не имело смысла.

Тринити всегда хваталась за горло, когда обо мне говорили что-то плохое.

Она защищала меня всем, что у нее было, и утверждала, что люди чертовски плохо обращались со мной, удобно игнорируя проступки Роба. Некоторые даже сказали, что понимают его за то, что он не решил испортить свою жизнь и остаться.

Мы с Тринити не ссорились или что-то в этом роде, чтобы оправдать столь внезапный разрыв. Хотя у меня было подозрение, почему она была сдержана.

Доктор Костелло-старший и его жена Кэтрин были, пожалуй, самыми почетными гражданами Фэрхоупа. Хотя Тринити было плевать на то, что говорили обо мне ее одноклассники, мнение Кэтрин и Эндрю было совершенно другим.

Она не хотела, чтобы я путалась с Костелло ради нее — ради ее будущего как члена их семьи.

Это означало, что мне пришлось приложить усилия с доктором Сатаной. Если не для себя, то для нее.

— Понятненько, — Я накрасила губы алой помадой. — Она не хочет говорить. Это нормально.

— Дело не в том, что я не хочу говорить, — лицо Тринити попало в камеру телефона, на ее щеках появились два пятна румянца. В остальном она выглядела бледной и обеспокоенной. И, если я не ошибаюсь, тоже была одета как монахиня, чтобы произвести впечатление на будущих родственников свекрови. — Просто… Господи, Несси, Кэтрин уже такая заноза в…

— Массе, — закончил за нее Бир.

Он знал, что я не люблю ненормативную лексику.

— Именно, — согласилась Тринити. — А теперь она ходит и бормочет себе под нос всякие гадости о нас. О, Несси, она такая ужасная.

Что-то в моей груди расслабилось, когда она снова заговорила со мной. Может быть, это был просто свадебный стресс?

— Послушайте, мне очень жаль. Это была моя ошибка. Что обо всем этом говорит Уатт?

Я нанесла третий слой туши, ожидая стука в дверь и найдя морщинистого Круза. До сих пор утро было счастливым без Костелло, но я не рассчитывала, что это продлится долго.

— Он ничего не говорит. — Тринити вздохнула. — Его родители — его кумиры. Он никогда не пойдет против них.

— Похоже на замкнутый круг.

— Не говори мне глупостей, Несси. Ты не имеешь права после того выбора в жизни, который ты сделала.

Ой.

— Ну, держись там, ладно? Я исправлюсь, когда увижу их. Я извинюсь тысячу раз. Я клянусь.

Повесив трубку и выглядя чрезмерно накрашенной — мне не нужно было еженедельно посещать терапевта, чтобы знать, что это был метод камуфляжа, предназначенный для защиты от общества, — я вышла из своей комнаты, размахивая маленькой сумочкой из искусственного меха.

Я выглядела так же стильно, как пятно от кетчупа на укороченном топе без бретелек, и меня это вполне устраивало.

В конце концов, меня нельзя обвинить в том, что я пыталась поймать британскую королевскую особу во время круиза из Северной Каролины на Багамах.

Я нигде не могла найти Круза во время завтрака, что очень способствовало моему ощущению безотлагательности исправить то, что я напортачила между своей семьей и Костелло.

После этого, по пути к бассейну, я прошла мимо библиотеки со стеклянными стенами с видом на океан и заметила его, сидящего в одиночестве, свежего, как маргаритка, в полном наряде, который я видела на манекене накануне с променада. в витрине «Prada».

Черные шорты-бермуды, коренастый темно-синий топ и его большие броские часы.

Так он и провел ночь в комнате круизного директора леди женщины. Если кто-то и заразил кого-то ЗППП, то это был этот газовый стартер. Я взяла на заметку не приближаться к южному региону Габриэллы Холланд, когда мы делали примерки подружек невесты.

Он потягивал эспрессо и просматривал новости на айпаде, прикрепленном к столу проволокой безопасности.

Сделав несколько успокаивающих вдохов, я толкнула стеклянную дверь в библиотеку и двинулась к нему, остановившись прямо перед ним.

Низкая лифтовая музыка заполнила комнату, полную мужчин от пятидесяти пяти лет и старше. Мне было интересно, в какой именно момент времени Круз Костелло превратился из лихого Q1 со стальными булочками в пенсионера из Флориды.

— Знаешь ли ты, что постоянное чтение новостей почти так же вредно для сердца, как и курение? — выпалила я. Потому что говорить глупости всегда было легче, чем извиняться.

Он не отрывал глаз от iPad, водя по нему пальцем, чтобы перевернуть страницу.

— Я этого не знал, потому что это неправда. Укажи свой источник.

Журнал «Южная красавица».

— Позволь мне быть скептиком. Это твоя версия извинения? — Его слова пронзили меня.

Черт, у него был хороший низкий голос.

— Если я собираюсь извиниться, то и ты должен.

Он посмотрел вверх, откинувшись на спинку плюшевого коричневого кресла, в котором сидел, и струйка его неразбавленного древесного аромата вторглась в мои ноздри, заставив все под морским покалыванием.

— За что?

— Ты сказал Брендану, что мы кузены, женаты и переносчики ЗППП. Именно в таком порядке.

— Достаточно справедливо, — сказал он, удивив меня. — Извинись первой.

Я закрыла глаза.

Мне уже не четыре.

Тогда почему было так трудно извиниться?

На кону счастье твоей сестры. Сейчас не время гордиться.

— Извини, я заказала нам не те билеты. Я действительно, действительно не хотела.

— В таком случае я приношу извинения за то, что поставил тебя в неловкое положение перед вашим маленьким другом, но оставляю за собой право сделать это снова, когда меня спровоцируют, на том основании, что это было веселее, чем что-либо, — Он указал на стул рядом с собой. — Кофе?

— Пожалуйста, — я села, чувствуя себя немного неловко.

По правде говоря, я не привыкла, чтобы меня обслуживали. Я всегда была той, кто обслуживал. Тем не менее, официантка из примыкающей кофейни подошла, чтобы принять мой заказ — флэт уайт и французское пирожное, произношение которого я не могла произнести, но могла указать в меню.

Мне пришло в голову, что я должна платить за еду, и я ненавидела себя за то, что не придерживаюсь бесплатного завтрака, который был подан раньше, или бесплатного круглосуточного буфета на палубе плавательного бассейна, на который у меня было слишком много гордости, чтобы бросить его.

Но у меня в кошельке были вчерашние деньги на чаевые, так что мне не пришлось подсчитывать их в ежемесячном листе Excel. Я все еще могла купить видеоигру Бира в конце месяца. Может быть.

— Так. Тебе вчера повезло? — Я не могла удержаться от вопроса.

— Если под удачей ты имеешь в виду, что мне не пришлось провести с тобой ночь, то да.

— Ты провел ее с кем-то еще? — небрежно спросила я.

— Да.

Ладно, это не должно было навредить боль. Конечно, не так, как это было. Я запуталась в тугих лозах ревности, которая душила меня.

— Хорошо. Она из нашего округа?

—Не уверен, — Круз перевернул еще одну страницу на iPad. —Это была пятидесятилетняя продавщица Prada, которая тайно арендовала мне свою верхнюю койку на палубе для персонала и решила переспать с вашим Бренданом, получив стопроцентную прибыль.

Святой черт.

Доктор Костелло был изобретателен.

Должно быть, он принял мое удивленное лицо за другую эмоцию, потому что медленно и хрипло сказал: — Извини, что между тобой и любовником ничего не вышло. Если, конечно, ты не против быть пятым колесом Бонни и Брендана.

— Он может получить Бонни.

— Судя по тому, что она мне сказала, когда сегодня утром пришла за своей электронной картой, ты также сказала ему, что у меня два пениса.

Я чувствовала, что краснею все больше и больше, но не ответила на это.

Круз одарил меня легкой покровительственной ухмылкой.

— На самом деле у меня есть только один, но я понимаю, почему ты допустила эту ошибку, учитывая его длину и ширину. Я польщен, что ты уделила мне такое пристальное внимание.

— Тогда почему ты сказал, что был не один? Она не была с тобой.

— Просто хотел увидеть твое лицо. Ты ненавидишь видеть, как я побеждаю.

— Верно, — я вздохнула. — Что отстой, потому что вы доктор Круз Костелло, всегда побеждаете.

— Не всегда.

В разговоре наступило затишье, и мне захотелось его как-нибудь заполнить.

— Должна сказать, с твоей стороны довольно изобретательно найти способ отобрать у меня моего потенциального сахарного папочку еще до того, как я сделаю шаг.

Официантка подала мне мой флэт уайт и выпечку и поспешила к соседнему столику, где люди не обсуждали пенисы и папиков. Или обсуждали? Я откусила кусочек маслянистого теста, запивая его горячей жидкостью.

Это было определенно лучше, чем оргазм. По крайней мере, так я сказала себе, поскольку оргазм мне не по карману. Я плохо умела это делать и всегда забывала подключить свой вибратор к зарядному устройству, так как могла делать это только тогда, когда Бира не было дома.

Любой, у кого был сын-подросток, знал, что лучше не оставлять вещи у всех на виду. Бир всегда искал что-то в моей комнате, будь то зарядное устройство, батарейка, резинка или любая другая мелочь.

— Тебе не нужен сахарный папочка.

Мне показалось, или Круз Костелло внезапно стал очень раздраженным?

— Почему бы и нет? – промурлыкала я.

— Ты можешь получить настоящего проклятого мужа, если постараешься.

— Ха, — Я сделала еще один глоток кофе. — Не в Фэрхоупе.

— Не будь так уверена в этом, — Он посмотрел на меня своим превосходным взглядом. Тот, который напомнил мне, что он намного лучше меня.

— Что ты слышал? — Я наклонила голову, внезапно заинтересовавшись. — Это Тим Трапп? Потому что ты знаешь, что я не могу с чистой совестью выйти замуж за этого человека и сделать так, чтобы мой сын стал Биром Траппом.

Круз уставился на меня со смесью раздражения и отвращения, качая головой.

— Я не слышал ничего конкретного. Все, что я хочу сказать, это то, что если ты приложишь немного усилий — и наденешь гораздо больше одежды — ты обнаружишь, что у людей не такая аллергия на тебя, как ты думаешь.

— Я думала, парням нравятся большие волосы, сиськи и крошечная одежда.

— Не тот, которого ты хочешь привлечь.

— И кого я должна хотеть привлечь? — Разговор снова принял неожиданный оборот. — Такие люди, как ты?

— Например, — Он сделал глоток эспрессо, скрестив ноги, как Джордж Клуни в рекламе частного самолета или что-то в этом роде. — Почему? Было бы так ужасно остаться с кем-то вроде меня?

«Нет, просто кто-то вроде тебя никогда не взглянет на меня и через миллиард лет.»

— Да, — коротко ответила я, жало отверженности уже пронзило мою душу, прежде чем он оттолкнул меня. — На самом деле было бы.

Круз зарычал, обнажая зубы в том, что должно было быть улыбкой, но заставило меня почувствовать холод и легкую тошноту. Он встал, отложил iPad и протянул официантке свое удостоверение личности круизного лайнера, чтобы мне не пришлось платить.

Если он думал, что я возьму на себя высокие моральные принципы и потребую стать голландцем, у него было другое дело.

— Ради того, чтобы эта поездка закончилась без предъявления обвинений в убийстве кому-либо из нас, я предлагаю держаться подальше друг от друга и встречаться в каюте в конце каждого дня, — предложил он.

— Звучит отлично.

— Где мы будем делить кровать, потому что я не собираюсь спать на полу или позволить Бонни стереть мой банковский счет.

— Это справедливо, — ровным голосом сказала я. — Но между нами будет барьер из подушек.

— Тем лучше.

— Хорошо. Отлично. Рада, что все уладилось.

— О, и Теннесси?

— Да?

— В следующий раз, когда ты запрешься в моей собственной комнате, оплаченной моей семьей, я вымажу тебя кровью и выброшу с корабля как приманку для акул. Поняла?

По тьме, блестевшей в его голубых, как океан, глазах, я могла сказать, что он не совсем шутит.

Тем не менее… Пришлось поднажать.

Это стало игрой.

Одна я не могла найти зрелости, чтобы остановить это.

— Чья это будет кровь?

***

Через два часа я оказалась в месте, которое должно было стать моей естественной средой обитания — у бассейна, на верхней палубе, загорая на солнце.

Поговорив с родителями и убедившись, что Бир в восторге (очевидно, он не выходил из зала игровых автоматов с десяти утра и даже нашел приятеля-подростка, пахнущего козой, по имени Лэндон), я поймала лежак, взяла мягкую книгу в мягкой обложке, которую кто-то взяла с собой, заказала фруктовый коктейль и сделала то, чего не делала с шестнадцати лет — расслабилась.

Никаких двойных смен в закусочной, уборки, стирки или помощи Биру с домашним заданием или Тринити с подготовкой к свадьбе. Никаких прогибаний перед мальчишками-подростками или противостояния гневу моих бывших школьных друзей, которые глумились надо мной со своими обручальными кольцами и ипотечными кредитами.

Даже книга была действительно хороша для чего-то, что я нашла с наклейкой со скидкой и подозрительным белым пятном.

День выдался слишком хорошим, чтобы быть правдой, поэтому я знала, что дела вот-вот пойдут наперекосяк. Помяните мои слова, если к концу дня «Элатон» не постигнет участь, аналогичная «Титанику», то весь круиз будет страдать от пищевого отравления.

Вскоре после того, как я съела на обед освежающий салат, полный фруктов и орехов, я и мой живот вернулись на наш солярий. Я перевернулась на живот и перевернула страницу в книге, когда на мое тело легла тень, спускаясь вниз справа от меня, когда кто-то сел на шезлонг рядом со мной, хотя весь ряд был пуст.

В аду есть особое место, зарезервированное для людей, которые предпочитают сидеть рядом с вами, когда все остальное доступно. И я искренне, искренне надеялась, что это место переполнено, и что у всех там воняло, потому что именно этого заслуживают такие люди.

— Ну, привет, милые щечки.

Он определенно не имел в виду крем на моем лице.

Я прищурилась, используя руку как козырек от солнца. Парень передо мной выглядел как типичный мальчик из братства, ему не больше двадцати, в бейсболке, вывернутой задом наперёд, в гавайских плавках и с татуировкой Bros Before Hos на груди, которую, я уверена, его друзья из братства набили ее тоже.

— Меня зовут Дейл.

Конечно. Бьюсь об заклад, когда его матери сделали УЗИ, все, что они увидели в ее матке, было картонной табличкой с надписью "придурок".

— Несси.

— Это милое имя. Ты местная?

Где мы сейчас?

Середина Карибского моря?

— Послушай, я очень польщена, что ты увидел мою попку и не подумал, что я двадцатидевятилетняя переутомленная малооплачиваемая мать-одиночка, но я такая. Итак, мы можем пропустить болтовню, и могу я предложить тебе посетить аквапарк на другой стороне палубы? Там много девушек твоего возраста.

Я была слишком прямолинейна. Но матери-одиночки не могли позволить себе роскошь гулять с мальчиками-неудачниками.

— Я не против, что тебе двадцать девять, — Он перекатывал палочку из одного уголка рта в другой.

— Ну, да, — Я уронила голову на шезлонг и повернулась в другую сторону, считая разговор оконченным.

Не то чтобы я была против свиданий с мужчинами, но если мне суждено положить конец тринадцатилетней мужской забастовке, то это будет не с Дейлом, который счел уместным выкрасить себя чем-то таким бесклассовым, даже мои стандарты.

— Возраст — это просто число.

— Это очень романтично.

Черт возьми, этот парень когда-нибудь уйдет?

— О, я не романтик. Я только ищу что-нибудь на один раз, детка.

— Спасибо за разъяснения. Я как раз обсуждала, какой бриллиант мне нужен на моем обручальном кольце.

Вскоре мне пришлось эвакуироваться с этого места.

Я не могла позволить себе драться с кем-то на этой лодке. Костелло уже смотрели на меня ястребиными глазами, ожидая, когда я нанесу последний удар по моей репутации и заставлю их умолять своего сына отменить помолвку с моей сестрой. И их осведомитель, Круз, был на этой лодке.

Не-а. Я и так шла по тонкому льду.

Спотыкалась, скорее.

—Черт, Несси. Дайт мне шанс. Я сделаю тебе хорошо.

Придурок Дейл положил руку мне на локоть и сжал его. Я быстро отошла, как будто он меня поджег. Может быть, это было преувеличением, но я ненавидела, когда мужчины прикасались ко мне.

Возможно, потому, что последний человек, который оставил меня в самом уязвимом положении, в котором я когда-либо была. Или, может быть, потому, что в Фэрхоупе было слишком обычным делом щипать меня за талию или похлопывать по пояснице — слишком близко к заднице — чтобы привлечь мое внимание, когда кто-то хотел сделать у меня заказ.

— Не трогай меня!

Слова не хотели звучать как хныканье, но в любом случае получилось именно так.

— Милая, — услышала я знакомый хриплый акцент. Такой, который не мог принадлежать простому смертному.Каждый дюйм моей плоти превратился в камешки, а тонкие волосы на шее встали дыбом, несмотря на палящее солнце. — Вот ты где. Извини, я опоздал. После кикбоксинга я решил пройти курсы джиу-джитсу для продвинутых.

Прежде чем я успела осознать, что происходит, рука Придурка Дейла оторвалась от моего локтя, физически отброшенная другой, гораздо большей мужской рукой.

Круз приземлился на край моего шезлонга отчего тот прогнулся набок. Теперь он был без рубашки, в бейсболке, как положено и по-взрослому.

Я была рада, что надела солнцезащитные очки, потому что теперь я могла упиваться им, и он не имел удовольствия знать, что я смотрю.

Его туловище было аппетитно мускулистым, а кожа золотистой и гладкой. У него были выпуклые руки с венами, которые змеились до предплечий. Тонкая полоска белокурых кудрей змеилась из-под пупка и исчезала где-то под шортами.

Я хотела идти по этому следу своим языком.

«Я действительно должна не забыть зарядить свой вибратор, когда вернусь домой.»

Круз натер плавками блестящее красное яблоко, а затем откусил сочный кусочек.

Охваченная этой неожиданной похотью к доктору Костелло и необъяснимым желанием поменяться местами с его яблоком, я отвернулась и проигнорировала обоих мужчин.

— Она твоя жена? — пробормотал Придурок Дейл.

— Единственная и неповторимая, — ответил Круз. — Счастливая миссис Вайнер.

— Вайнер, — повторил Дейл, фыркнув в стиле Бивиса и Баттхеда.

— Проблема? — спросил Круз.

— Нет. Нет. Отличная фамилия. Немец, верно?

Была пауза. Круз взял рядом со мной солнцезащитный крем, набрызгал на руку большое количество белого лосьона и начал массировать им мою спину.

Вау, это приятно.

— Должен уберечь тебя от солнца, — сказал он с яблоком, все еще зажатым между зубами. — Ты же знаешь, что только мне позволено сделать твой зад красным.

Ой. Мой. Зад.

Его руки были сильными и уверенными, пальцы длинными, и я сказала себе, что позволяю ему делать это, потому что мне не нужен еще один бой на руках с Костелло.

Не потому, что в нижней части моего тела шевелились самые разные вещи, и не потому, что в ту минуту, когда его кожа коснулась моей, я поняла, что моя спина действительно нуждалась в массаже в течение последнего десятилетия или около того.

— Ты все еще здесь, — небрежно сказал Круз, имея в виду Придурка Дейла. — Ты хочешь, чтобы тебе набили морду, или ты ждешь, пока я забуду, что ты заигрывал с моей женой, и пойду возьму себе пива?

— Гм. Ага. Нет. Я…— Придурок Дейл встал, оглядываясь вокруг, как будто что-то забыл. Может быть, его гордость. — Извиняюсь. Моя кровать … я имею в виду, отца. Мой папа! (прим. Dad/bad игра слов)

— Вали. И скажи своим друзьям, что она занята. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приближался к моей жене.

Круз демонстративно поиграл мускулами, дав Дейлу билет в первый ряд на оружейную выставку.

Должна признаться, я была впечатлена.

Я знала, что Круз был бегуном и что он взял на себя обязанность тренировать маленькую лигу тибола в нашей местной начальной школе (что, честно говоря, я находила жутким, учитывая, что у него там не было детей), но я не знала, что он был таким.

Он был значительно выше Дейла и имел как минимум на двадцать фунтов больше мускулов.

— Хорошо. Ага. Справедливо.

Как только Дейл ушел, Круз отдернул от меня руки так быстро, как это только возможно, и переместился на шезлонг рядом с моим. Я оплакивала потерю его прикосновения, но радовалась тому факту, что могу достаточно расслабиться, чтобы вздремнуть под солнцем еще пару часов перед обедом, раз мальчик из братства ушел.

— Пожалуйста, — сказал Круз, когда я не поблагодарила его.

Я прислонилась щекой к шезлонгу, глядя на него сквозь солнцезащитные очки.

— Тебе действительно нравится быть героем для всех, не так ли? — Не было лекарства от моей мелочности в отношении этого человека.

— Что может не понравиться?

Он упирался в шезлонг с обеих сторон, его бицепсы торчали, его шесть кубиков выставлялись на всеобщее обозрение. Рядом с ними его яблоко было съедено до сердцевины. Он разрушил его.

«Интересно, ест ли он свое яблоко так же, как ест ох…»

— Герои — такие простые существа, — услышала я свое страстное восклицание. — Мне, например, всегда нравятся злодеи в фильмах.

— Это могло бы объяснить кое-что в твоей жизни.

—Эй, — я изогнула бровь. — Ты называешь свою лучшую подругу злодейкой?

Теперь, когда Роб вернулся в город, я была уверена, что они с Крузом возродят свой броманс.

— Нет, я называю тебя женщиной без угрызений совести.

Я гортанно рассмеялась, перевернувшись на спину и закинув одну ногу на другую. Я заметила, что Круз не смог оторвать глаз от моей набухшей груди, из-за чего завязки, удерживающие мой топ от бикини, работали очень сильно.

— Хорошее перемирие у нас тут.

— Что я могу сказать? Ты пробуждаешь во мне самое худшее. — Он покачал головой.

— Тогда почему ты спас меня от мистера Придурка?

— Только одному человеку разрешено доставлять тебе неприятности в этом круизе, и этот человек — я.

Я обдумала его слова.

С одной стороны, мне нравился тот факт, что, несмотря на наши подшучивания, Круз Костелло действительно был совершенно безобидным, в том смысле, что я знала, что он никогда не будет жестоким или откровенно злым по отношению ко мне. Просто в нем этого не было. Он действительно был хорошим парнем и никогда не сделал бы ничего, что могло бы мне насолить. Он защитил меня от Дейла.

С другой стороны, именно это и делало его таким опасным. Он был до невозможности привлекательным, а я… ну, я не могла влюбиться. Я не могла позволить себе отвлекаться.

Как бы то ни было, я боролась, чтобы выжить.

И у него была Габби. Или нет? Зачем мне это говорить?

Когда я поняла, что мы молчали больше минуты, я сказала Крузу:

— Послушай, нам нужно попытаться быть дружелюбнее друг с другом. Это важно для Тринити и Уатта.

— Я дружелюбен.

— Можешь сделать вид, что я тебя не раздражаю? — подчеркнула я.

— Я могу попробовать.

— Хорошо. Твоё одобрение меня в Фэрхоупе похоже на получение отпущения грехов от папы. Пока ты этим занимаешься, мои глаза здесь, — я указала на свое лицо, когда стало очевидно, что доктор Костелло не может оторвать глаз от моего декольте.

Его скулы порозовели, и он перевел взгляд на бассейн.

— Ты в солнцезащитных очках, — сказал он.

— Тогда поищи в другом месте.

Уже.

— Они не фальшивые, ты же знаешь.

Я фыркнула. Это был один из многих слухов обо мне в Фэрхоупе. Что я купила себе новую пару сисек на свое восемнадцатилетие, чтобы попытаться заполучить богатого мужа, который примет моего маленького сына в качестве пакета услуг.

По правде говоря, моя грудь так и не пришла в норму полностью после того, как была открытым буфетом Бира в течение двух лет, когда я кормила его грудью (смесь стоит целое состояние).

— Я никогда не верил в эти слухи.

— Тогда зачем ты искал? — Я бросила вызов.

— Потому что я человек с красной кровью, а ты…— он удержался от того, чтобы закончить предложение.

— Какая? — почти лихорадочно спросила я.

Еще секунду назад я не могла поверить, что он нашел меня более привлекательной, чем теплое ведро слюны.

— Ничего такого.

Я сорвала солнцезащитные очки с лица, перекинула ноги через шезлонг и села прямо. Моя блудливая улыбка была ярко-красной и полностью демонстрировалась.

— Какая я, Круз?

— Горячая, — хрипло сказал он, его голос был низким, размеренным и полным того, что он хотел сделать со мной. — Невыносимо горячая.

— Ты думаешь?

— Теперь ты просто ловишь рыбу.

— Смейся надо мной, — надулась я.

— Почему?

Он потер переносицу, которая была слегка розовой по сравнению с остальной его бронзовой частью.

Ха!

Таким образом, у Круза Костелло не было потрясающего загара. Это незначительное несовершенство сделало меня счастливее, чем следовало бы.

— Потому что после сегодняшнего дня у нас есть еще восемь дней, чтобы провести вместе в каюте размером с почтовую марку, и я хочу знать, чего ожидать.

— Изобилие времени в одиночестве и никаких пустяков.

— Ты только что сказал фокус-покус, — я могла или не могла хихикнуть.

— Ты говоришь, удушье, леди. И я ухожу.

Но он не встал, и я подозревала, что знаю почему. Мой взгляд скользнул к его промежности.

Он поерзал на оранжевом марокканском шезлонге, скрестив ноги.

Я надулась, делая вид, что не замечаю.

— Недостаточно хороша для тебя, не так ли?

— Ты полна дерьма, Теннесси Лилибет Тернер. Ты бы не взяла меня, если бы я был последним мужчиной на Земле.

Он вспомнил мое второе имя.

Трепетание прошло под моим пупком.

— А почему ты так думаешь?

— Потому что ты ненавидишь мужчин, — его усы дернулись. — Абсолютно всех. Без исключений. Мы пугаем тебя. Ты понимаешь, что Бир тоже вырастет и станет им, верно?

«Да и не хотелось бы об этом думать.»

Наступила тишина. Я не отрицала его анализа. В этом не было смысла.

Мы оба откинулись на шезлонги, наблюдая, как люди плещутся в бассейне, парочки целуются и брызгают друг на друга.

— О чем ты думаешь? — спросил он через несколько минут.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты всегда думаешь о странных вещах. Как тот жемчуг. Волшебная история.

— Это неопровержимый факт, доктор Костелло.

— Что ж, — Он приподнял свою бейсболку, как ковбой, улыбка тронула его губы под идеальными усами. — Удиви меня.

Я нахмурилась.

— Я думаю, что так много микробов и полуоткрытых гениталий происходит в этой воде каждый божий день. На Земле ты ни за что не найдешь меня в бассейне круизного лайнера.

Он смеялся.

— О чем ты думаешь? — Я спросила.

— Что ты отличаешься от того, что я думал, — сказал он. — Совсем другая.

— Как угодно, — ответила я, потому что он не выглядел так, будто сказал это в плохом смысле, но, честно говоря, у меня было достаточно гордости, чтобы не попасться на ловле комплиментов дважды за десять минут.

— Так. Хочешь поужинать вместе? Дружеский ужин, — спросил он.

— За твой счет?

— Это бесплатно.

Я вздохнула.

— Напитки тоже?

— Боюсь, что так.

Мимо прошла женщина в шикарном платье.

— Тогда как насчет красивого платья Prada? Я действительно хочу пожить жизнью содержанки, хотя бы один день.

— Нет.

— Фу, — я закатила глаза. — Ты такой веселый муж, мистер Вайнер.

— И у тебя странное отвращение к ненормативной лексике.

Он встал и протянул мне руку, и я приняла ее.

И тут начались проблемы.