Победить Викторию

Глава 15

Вот и познакомились. Без моего участия. Смотрю на папу, он спокоен, даже улыбается бугаю. А тот напряжен, по глазам вижу: не ожидал такого приветствия. Как и я. Папа не говорил мне, что знаком с Морозовым-старшим. А тут, значит, «Костик».

– Александр, – произносит бугай и протягивает папе руку. Тот молчит, спрятав ладони в карманы куртки, не двигается, а просто смотрит в глаза парню. – Морозов.

– Да, я понял. Такой же мордоворот, как и отец твой, – отмечает папа и пожимает все же руку парню. Тот заметно расслабляется. – Ты Вику, значит, привез?

– Привез. И отвезу обратно, если не против.

– Против! – тут же встреваю я, пока папа не успел ничего сказать. – Спасибо, Саш, мы сами доберемся.

Морозов хмурится, недобро так смотрит на меня, но должен же он, наконец, понять, что ему здесь не место! У него своя семья. А мы с папой…

– Да почему, Вика? Если по дороге, то поехали вместе, – говорит папа, и я понимаю, что теперь точно не удастся избавиться от бугая.

Морозов даже не пытается скрыть своего удивления, думал, видимо, что папа пошлет его с таким предложением. И это было бы логично. Но, вижу, папа устал после самолета. А я даже не знаю, где тут искать маршрутки до города, я вообще еще слабо в Москве ориентируюсь.

– Идемте, – предлагает Морозов. – Конечно, по дороге.

В машине меня посадили на заднее сиденье. Мужчины впереди. Чувствую, аукнется мне эта поездка. Ладно, ко мне лезть, но к папе-то зачем? Думает, мы тут все теперь подружимся?! Просила же не вмешиваться! Мечтаю сейчас только о том, чтобы поскорее оказаться дома, вдвоем с папой.

– Значит, с Викой в «Вышке» был, верно? И в Москву решил перебраться? Вслед за Викой?

Папа не спрашивает, он все знает. И точно не от меня. Не помню, чтобы я ему говорила вчера о бугае. Но тогда… опять мама! А ее нынешний муж вообще знает, что они продолжают общаться?

– Не решил пока. Но, может, тоже переведусь сюда, в магистратуру. Посмотрим. А вы сами надолго?

Морозов совсем не тушуется, я смотрю. Включил режим богатенького придурка, которому все можно. Хотя пока за рамки не переходит.

– Новый год точно здесь встречу, а дальше как пойдет. Дома еще дела остались, – сдержанно отвечает папа. То же самое он говорил и мне вчера. А я так хочу, чтобы он остался со мной.

– Район небезопасный у Вики, – вдруг выдает бугай ни с того ни с сего. – Второй этаж, над козырьком, в окно вообще на раз-два залезть. Решеток нет, консьержа в подъезде тоже нет. Шпана постоянно ошивается. А она еще по вечерам работать собралась.

Ну ты и гад, Морозов! Да кто тебя просил?!

Отец удивленно оборачивается ко мне.

– Ты не говорила.

– Да потому что не так все, пап. Это же… Морозов! Кому ты веришь?

– Сами приедете, все увидите, – снова встревает сводный. – Ей там жить нельзя одной.

– Тебе-то что? На Остоженке своей скучно? Ну так возвращайся домой.

– Вика!

Я замолкаю, а в голове возникает мысль: в холодильнике-то пусто! Не проблема, конечно, сгонять в магазин, но все-таки еду нужно было заранее купить.

– У нее даже есть нечего! Шаром покати. – Морозова несет, как на исповеди. Остановиться никак не может.

– Есть вещи, которые не меняются, да, родная?

Папа усмехается, но я по голосу слышу: он чем-то озабочен. Только не поняла пока, чем или кем. Морозов? Скорее всего. Но зачем тогда согласился сесть в его машину? Нашли бы сами, как добраться, пусть и времени на это ушло бы больше.

– Ага! Не успела вчера купить, – признаю очевидное. – А сегодня проспала. Хорошо, Саша с утра заехал. Да, Саш?

Морозов молчит, в машине вообще на некоторое время воцаряется тишина. Поющее радио не в счет. Совсем не отвлекает от мыслей.

– А я не знал, что вы с отцом знакомы, и, видимо, неплохо, да? – Морозов, похоже, не в состоянии долго молчать сегодня, хотя мне тоже интересно послушать про Костика.

– Виделись несколько раз. Давно, – отвечает отец и замолкает.

Морозов посматривает на папу, явно надеясь, что тот продолжит. Ха! Ты лучше у своего отца-мордоворота спроси, а к моему не лезь.

Папа вообще не очень разговорчивый, особенно с незнакомыми людьми, тут дело не в Морозове, но я чувствую, что бугай напрягся, вон как в руль вцепился. Поскорее бы уже доехать до дома. Еще один урок – слишком близко подпустила к себе сводного.

– Вика, ты так и не сказала, когда именно объявят результаты. Или я пропустил?

– Не знаю, пап. Обещали на днях.

– Завтра будет все известно. Я выяснял, – подает голос Морозов. – Недолго ждать осталось. Извини, Вик, не успел тебе сказать.

Конечно, сказать было некогда – полдня сегодня вместе провели.

Отец больше не задает вопросов, лишь, поглядывая в окно время от времени, восклицает, как изменилась столица с начала 2000-х, когда он приезжал сюда в последний раз. Морозов молчит, что удивительно. Не уверена, правда, что это надолго. Наверняка еще что-то учудит. Не сейчас, так когда приедем. Или завтра. Приезд папы его не остановит, бугай и дальше будет лезть в мою жизнь. Не будь той первой встречи, может, и поверила бы в добрые намерения. Хотя вряд ли – слишком настырный и прет как танк.

Я, наконец, узнаю улицы, мимо которых проезжаем. Значит, скоро будем дома. Столько всего надо будет рассказать! Я подумала, что если он переедет сюда, то нашу квартиру можно будет сдавать. Мама туда точно не вернется. Она сама так сказала.

– Вот этот дом, по ночам тут два фонаря слева не горят, а вот здесь около мусорки бомжей видел. У них недалеко ночлежка, видимо. – Голос у Морозова довольный, будто выученный урок у доски рассказывает. Но я уже успокоилась на его счет. Главное, чтобы в гости не напросился. Ну вот тут-то я молчать точно не буду! – Магазинов нормальных нет, я, по крайней мере, не заметил. Есть пара мини-маркетов, но это ни о чем.

Мне кажется, Морозов не успел еще припарковаться, как я выскочила из машины. Холод не холод, но иногда мне претит папина мягкость. Другой бы уже поставил бугая на место.

– Ну, я бы от чая не отказался, конечно, но понимаю, что вы вдвоем побыть хотите, да? – быстро говорит Морозов, уже стоя у нашего подъезда. И, не дожидаясь ответа, словно он ему и не нужен, добавляет: – Я завтра заеду днем, Вик. До свидания, Олег Владимирович!

Пожимает отцу руку и быстро идет к машине. А папа не заходит в подъезд, пока джип бугая не скрывается из виду.

– Ну что? Показывай мне свое небезопасное жилье.

Я так рада, что мы теперь одни, что даже готова простить Морозову подставу, к тому же добрались мы всего за час. Я уже понимаю, что по московским меркам, да еще перед Новым годом, это что-то невероятное. Но зачем ему нужно было знакомиться с папой? Может, переживает за своего?

– Здесь… не совсем так, как говорил Володя, – после долгой паузы произносит папа.

Он уже успел раздеться, бросил свою сумку в коридоре и неприязненно косится на окна. Все-таки прибью Морозова!

– Пап, это бесплатно. – Врать отцу, что это нормальное жилье, бессмысленно, поэтому я упираю на основное достоинство этой квартиры. – Я ничего не плачу, понимаешь? Может, когда устроюсь на работу, буду платить коммуналку. Частично или полностью – мы еще этот вопрос не обсуждали. Не ближний свет, конечно, но выбора пока особо нет.

– Мама очень переживает, что ты сюда сорвалась.

Папа придирчиво рассматривает кухню и наливает воду в чайник. Я смотрю на него и отчетливо понимаю, что сейчас я действительно дома.

– Почему ты с ней продолжаешь общаться? Какое право она вообще имеет тебе звонить?

– Она мать моей дочери и двадцать два года была моей женой. Где тут у тебя чай? Надеюсь, есть?

Папа любит так делать – обсуждать важное и одновременно задавать какие-то не важные бытовые вопросы. Я давно привыкла к его манере. Это означает, что он на самом деле не хочет отвечать, раскрывать то, что у него внутри. Здесь мы не слишком похожи – я либо молчу, либо резко даю отпор, но не умею так уходить от разговора, как папа.

– Что у тебя к чаю? – спрашивает он настолько обыденным тоном, что я понимаю: тема мамы на сегодня закрыта. И, видимо, про ее нынешнего мужа он мне тоже ничего не расскажет.

– Нет ничего, пап, – признаюсь честно. – Морозов прав был: у меня шаром покати. Давай я сейчас в магазин сбегаю, а ты отдыхай.

– Это потом. Ты мне сначала про Сашу этого расскажи.

Вот тебе и обыденный тон.

– А что рассказать-то?

– Давно ты в него влюбилась?