Поцелуй Иуды

Пролог

«Что заставляет людей измениться?..» Нет, не так… Мужчина, вцепившись обеими руками в руль, раздражённо покачал головой. «Что… заставляет людей изменить себе? Что заставляет лгать и изворачиваться, притворяясь кем-то другим, не собой?.. Страх, непонятные остальным игры разума или, быть может, просто извращённая фантазия?»

Девушка, что сейчас стояла напротив, едва ли готова была ответить на эти вопросы. Это не дикая причёска, не платье, что выбивается из привычного образа своей несуразицей, это даже не новый любовник, глядя на которого многочисленные родственники разводят руками, посматривая друг на друга с недоумением. Здесь было что-то куда более кардинальное. Что-то невероятное, не поддающееся разумному объяснению. Это не лежало на поверхности, не заключалось в невидимых, на первый взгляд, деталях, а таилось гораздо глубже. Внутри. Может быть… может быть в её взгляде? В приобретённых наново привычках, в принципиальной смене жизненных позиций. Другой человек. Другая история. Та самая, в которой появляются новые герои, события. Где зарождаются неведомые прежде интонации, принципиально отличающаяся от прежней мимика на лице. Она, словно уверенные мазки искусного художника, была наложена поверх жёсткого взгляда, холодной ухмылки, отнюдь не показного безразличия к происходящему.

Теперь на красивом личике красовался такой очаровательный налёт инфантильности. Возможно, он был смешан с толикой глупости, щепоткой доверчивости и ещё чего-то такого, что вот так сразу и не уловить. Она словно всему миру была открыта. Казалась нежной, мягкой и… не веря собственным мыслям, мужчина даже рассмеялся украдкой, но… она казалась желанной. Удивлённо распахнутые глаза, так зазывно приоткрытые губы… Мечта педофила, не иначе. Выглядела на порядок моложе своих лет, что не удивительно, учитывая общий, тянущийся к подростковому, образ. И несуразная причёска всё же имела место быть.

Сейчас её волосы были взлохмачены. То и дело движимые порывом ветра, они выбивались из-под капюшона светлой толстовки. От мороза незнакомка укрывалась в сомнительного вида курточке. Разумеется, коротенькой. Какой-то пёстрой, ляпистой. Военного типа штаны с множеством карманов добавляли будто мальчишеского задора, возможно, характерности. Ну и, конечно, громоздкие ботинки в довершение образа. Вдоль подбородка тянулся провод от наушников, на руках перчатки с открытыми пальцами. Они мёрзли и девчонка то и дело дула на них. И улыбалась. Чему-то непонятному. Вот он сам, например, в этот странный вечер улыбнуться не хотел. Не находил чему.

На улице стремительно темнело. Она стояла на автобусной остановке, но едва ли куда-то торопилась. Наслаждалась жизнью, не иначе. Может быть ещё и одиночеством. С плохо скрываемым интересом присматривалась к таким же, как и сама, ожидающим транспорта, прохожим. Одни сменялись другими, а она всё стояла и стояла. Будто ждала чего. Чего-то такого, о чём и сама не подозревала.

Помнится, интуиция у неё была как у кошки. Так показалось на первый взгляд. Самый первый. Ещё тогда, несколько лет назад. Теперь от этого чувства не осталось и следа. Обычная. Одна из многих. Она сама решила стать такой. Блёклой, неприметной. Решила. И одним махом распрощалась со всей присущей яркому образу уверенностью. Теперь она не ездила на роскошном авто премиум класса, не пила дорогое вино, не смотрела с презрением на людей, что посмели нарушить границы личного пространства. На тех, что как сейчас, случайно задели локтем, устраиваясь на припорошенной снегом скамье. Помнится, рядом с ней прежней ему и самому стоять было неловко. Он и не стал. Держался в стороне, посматривая с интересом, наблюдая.

А, может, причина изменений лежит на поверхности и это просто попытка спрятаться? «Не оправдала возложенных надежд» – примерно так звучали громкие заголовки. Статейки были стряпаны на скорую руку, под заказ, но больно били по самолюбию. А ей… ей было немногим больше двадцати. Двадцать пять, быть может… Отличный повод всё бросить и на осколках былого величия слепить что-то менее впечатляющее и уж точно посильное. Сомнительная догадка не стоила выеденного яйца, но могла хоть как-то объяснить подобные меры.

Она снова грела дыханием онемевшие от мороза пальцы, как вдруг вздрогнула, осмотрелась по сторонам и во взгляде появилась растерянность. Плечи опустились, девушка с сомнением закусила нижнюю губу и потянулась к телефону, что был спрятан в кармане куртки. Набрала номер, но на звонок никто не ответил. Попытка улыбнуться получилась нервной и скомканной. Появилось желание всматриваться в приближающийся автобус. И вот тогда появился он.

Что же… прошёл без малого час. Возникла шаткая надежда, что паренёк стоит подобной настойчивости, но надежда рухнула, так и не взрастив более или менее жизнеспособные крылья. Он пришёл к ней от другой. И это не догадка – интуиция. И богатый жизненный опыт. И совсем уж печально было осознавать, что она об этом тоже догадывается.

Лёгкая потасовка, секунд тридцать выяснения отношений и вот уже она развесила уши, чтобы получить очередную порцию лапши. Бесхребетная мямля. Амёба. Это не она. Не она. Магницкий просто ошибся. Вся нелепая затея от начала и до конца попахивала глупостью и давно забытым духом авантюризма. Просто похожая на неё дурочка.

Девушка, между тем, поддавшись на сладкие увещевания, уже позволяла себя целовать, не противилась навязчивым объятиям и насмешливому взгляду. Она была робкой, покладистой и невероятно глупой. Ничего общего. Это не она…