Поцелуй Иуды

Глава 2

Вечер обещал быть до дрожи в пальцах тоскливым. Очередной вечер. Очередная тоска. Кафе окончательно опустело. Что поделать… не самое популярное место и при свете дня, а сейчас и того хуже. На Ани, как завсегдатаю, уже давно никто не оглядывался. Она могла сидеть сколько угодно. И всем плевать, что мало похожий на кофе напиток уже давно остыл.

Понятное дело, что три часа подряд она сидит здесь не из-за кофе. Не из-за кофе. Может, для того, чтобы не чувствовать себя такой одинокой?.. Она сидела здесь изо дня в день. С шести и до девяти вечера. Порой хотелось представить, что она специальный агент, который ждёт связного. А что? Если ляпнуть что-то подобное официантке, это будет вполне похоже на правду. Жаль только, что сама Ани в эту чушь не верит. Пожалуй, стало бы чуть легче.

Уже два года она не изменяет этой странной, выдуманной для самой себя привычке. Сидеть в жутком кафе – самом жутком кафе их захудалого района, тоскливо смотреть в окно и томно вздыхать. Если бы в её бестолковый образ добавить чуточку романтизма… Что-то вроде перчаток и шляпки… А ещё… ещё, неизменные в любое время года тёмные очки. Да, так бы она выглядела куда более достойно! Но достойно было выглядеть бессмысленно, идея с перчатками вызывала зуд в ладонях, а от тёмных очков у неё перенапрягались глаза. Да и ждать было некого! И вздыхать… томно вздыхать не хотелось совершенно! Вот, выпустить обойму патронов по палёному алкоголю – это да.

Плавная мимолётная улыбка коснулась её губ и тут же исчезла – идея с обоймой, действительно, грела. Правда, всё чаще Ани казалось, что даже это не расшевелит ни местную публику, ни обслугу. Подумать только… нет и десяти километров от центра города, а народ уже ничем не удивить. Гиблое место. Собственно, потому Ани его и выбрала.

Надо же… Ани… себе она и думать запретила об этой интерпретации собственного имени. О единственно верной его интерпретации! Невзрачное и знакомое многим «Аня» было куда более кстати. Оно идеально подходило этому месту, этой жизни и той девушке, которую уже два года Анита наблюдала в зеркальном отражении.

В устах Магницкого её имя звучало экзотично, возбуждающе и… опасно. Он взбудоражил память, спутал мысли и, что уж тут скрывать, разжёг огонёк надежды. Надежды на что именно, Ани пока не могла себе объяснить. Это было как предчувствие или интуиция. Это было как глоток свежего воздуха среди непроглядного смрада заводского района. Это было… А впрочем, это было. И прошло. Осталось только призрачное воспоминание.

Сегодня она сидела дольше обычного. Кафе вот-вот должно было закрыться. Ани об этом знала, но не торопилась уходить. Она уйдёт, только движимая хмурыми взглядами официантов, их недовольными вздохами и едва слышимыми возгласами возмущения.

В приступе странной паники Анита схватилась за чашку с нетронутым кофе. Схватилась и тут же одёрнула руки, вздрогнув от её отталкивающего холода. Ани подняла взгляд к входной двери, звонкий китайский колокольчик которой только что известил о новом посетителе, и мысленно застонала. Мысленно, а потом ещё и вслух – когда, моргнув, поняла, что мужчина, стоящий в проходе, так и не исчез. Миша, как представился неделю назад он сам или Мишель, как называла его любовница, смотрел на Ани ровным спокойным взглядом. Так, словно они встретились впервые, и эта встреча растворится в череде скорых событий.

Он подошёл к официанту, который с особым усердием и пожеланиями провалиться позднему клиенту натирал пивные бокалы. Посмотрев несколько секунд в пустые глаза бармена, Магницкий сделал короткий заказ и направился к Ани. Он приблизился, с задумчивым видом постоял в стороне от столика, а потом решительно сел.

– Ну как? Красавчик? – Мужчина подался вперёд, демонстрируя раскроенную её рабочим чемоданчиком бровь.

В голосе слышались рычащие нотки, но было понятно: Магницкий не злится. Непонятно отчего, но не злится. Вот только легче от этого не становилось. Странная неловкость наполнила тело, и желание провалиться сквозь землю заняло в мыслях лидирующую позицию. Некрасивый, неровный шрам мужчину совсем не украшал. Всё ещё воспалённая рана, пусть и ушитая по всем правилам хирургии, не вызывала трепета, а, скорее, пугала.

Ани глубже осела на невысоком стуле и, отзываясь на его призыв, сделала попытку улыбнуться.

– Ничего так… возбуждает фантазию.

Она нервно обвела губы языком и попыталась улыбнуться снова. Губы так и не разошлись, а бурное дыхание ускоряло и без того бешеный сердечный ритм, который по инерции порождал лихорадочный румянец и шальной блеск в глазах. Магницкий, казалось, неимоверно обрадовался её замечанию и теперь демонстрировал шрам более старательно, то и дело, поворачиваясь к ней нужной стороной лица.

– А то! Семь швов! – рыкнул он и вот теперь точно ни о каком благодушии не было и речи.

Магницкий рассматривал Ани точно под микроскопом и будто злился оттого, что не находил желаемого. Неожиданно в нервном жесте он вскинул руки, перехватил ртом потяжелевший воздух, недовольно скривился.

– И ведь смотришь… мыша-мышой! Но ведь что-то да есть! Что-то спрятано за этими очаровательными очами, – побарабанил он пальцами по столу словно в ожидании какой-то её реакции. – Что-то ещё! – многозначительно добавил и недобро оскалился.

– Мне очень стыдно, – честно призналась Ани и неловко развела руками. – Не понимаю, что на меня нашло.

– Да? Как интересно… Но пусть так, пусть. Ответь мне на другой вопрос: что мы теперь делать будем, крошка?

Ани, поддаваясь его давлению, недоумённо пожала плечами, хотя следовало ответить более резко, более осознанно. Следовало, вот только делать так она уже не умела… или, точнее, была не должна.

– Я приношу вам свои извинения. Искренние, – старательно выговорила Анита и множественно кивнула этим словам, а мужчина издевательски хмыкнул.

– Не верю!

– Вероятно, что так, но всё же мне очень жаль.

– И снова не впечатлила, – поторопился он заметить, когда Ани набрала полную грудь воздуха для мало-мальской добавки в виде очередной извинительной улыбки.

– Я…

– Заварила кашу, – не жалей масла! – гаркнул он, заполняя этим возгласом всё небольшое по размерам помещение. Бросил на неё взгляд исподлобья и примирительно заметил: – Так, кажется, говорят в подобных случаях?

– Я вас не понимаю.

– Да я, признаться, пока и сам не уверен в том, что же хочу получить в качестве положенных извинений. Пока не уверен, но это точно не слова. Тем более те, что не имеют под собой и доли искренности.

– Михаил, – поторопилась с объяснениями Ани, но он перебил, уничтожив её порыв своим усталым вздохом.

– Хочется какого-то морального удовлетворения, что ли… – проговорил с полунамёком, которого Ани не поняла, а лишь возмущённо хмыкнула.

– Мне вам интимную стрижку предложить, чёрт возьми?!

Она брякнула это и опомнилась, но мужчина уже заинтересованно вздёрнул брови. Магницкий тут же поморщился от неприятных ощущений, но стерпел, и задумчиво потёр подбородок большим и указательным пальцами.

– Заинтриговала, – довольно пророкотал он, радуясь, видимо, тому, что сумел-таки выдернуть Ани из бестолкового блеяния, что вывел на эмоции.

Её резкий выкрик, краснота на щеках были, безусловно, поощрительным призом к его стараниям. И вспышка гнева в глазах, а после и растерянность от потери контроля…

Магницкий опомнился, собрался с мыслями, посуровел и ощутимо подался вперёд, вызывая подобными фортелями явный дискомфорт.

– Вот только не стоит посвящать в свои фантазии посторонних, – кивнул он на стоящих в стороне сотрудников кафе, и Ани выдохнула. Как-то вымученно, устало и совершенно беспомощно.

– Я перед вами извинилась, что ещё должна сделать? Что… Что ещё могу?

Тоном она призывала к пониманию, а мужчина не поддавался и разглядывал Ани с лёгкой полуулыбкой на губах.

– Удовлетворить, как вариант?

– Что?! – мученически скривилась Ани и дёрнулась, подскакивая из-за стола.

– Удовлетворить интерес… – Прозвучало пояснение, и Ани, не выдерживая явного давления, стиснула зубы.

– Ну, хватит! – раздражённо кивнула она и потянула рюкзак, что пристроила на соседнем стуле. Рванула его, а мужчина успел перехватить. Удерживая за шлейку, он потянул на себя, вынуждая проиграть в неравной схватке и податься к нему.

– Ты красивая девушка, Ани, – осторожно проговорил Магницкий и однобоко улыбнулся тому, что она перестала сопротивляться. – Уверен, нам будет, что обсудить.

– Подавайте в суд. Будем обсуждать размер материальной компенсации.

– Мы могли бы договориться… – предложил он ровным тоном, а Ани, словно находясь в прострации, отрицательно качнула головой.

– Нет, – тихо пробормотала она, а Магницкий поймал эту её эмоцию и будто зажал в кулаке.

– Пожалуй, тебя этот отказ расстроил даже больше, чем меня, – некстати заметил он. – Что с тобой случилось, Ани? – задал Магницкий вопрос, который сейчас показался ключевым, и она замерла, глядя на мужчину во все глаза.

Наверно, узнала. Узнала, и добавить к сказанному вдруг стало нечего. Ани смотрела, практически не моргая, и едва заметно перехватывала воздух ртом.

– Нравлюсь? – улыбнулся Миша, а она, кажется, до рези в глазах всматриваясь в его лицо, осторожно выдохнула.

– Нет… – Послышался её шёпот, а, может, так только показалось.

– Значит, не договоримся, – твёрдо и уверенно заключил Магницкий.

Пожалуй, он сделал это даже более твёрдо и уверенно, чем того требовала ситуация. Намеренно сделал так, понимая, что Анита уже стоит на одной ноге, и нужно окончательно выбить из-под неё почву.

Отказываясь от широкого жеста, Ани рассеянно покачала головой.

– Жаль! Я успел к тебе прикипеть. А моя фантазия рисует всё более и более красочные картинки, – проговорил Магницкий, на что Ани безразлично пожала плечами.

– Придётся вам свою фантазию усмирить.

– Боюсь, справиться с тобой будет куда проще, – в задумчивости пробормотал Магницкий и тут же ободряюще усмехнулся. – Кажется, ты куда-то торопилась? – напомнил он, на что Ани стрельнула глазами и упрямо поджала губы.

– Извинения приняты?

– Так уж случилось, что я хочу немногим больше, чем твои извинения.

Внимательно выслушав ответ, Ани кивнула и посмотрела куда-то сквозь мужчину. В пустоту, в пространство. Она сделала шаг вперёд, чтобы уйти, но остановилась рядом с ним.

– Отпустите меня…

– Помнится, когда-то ты уходить не хотела, – заметил Магницкий, а она задержала дыхание.

– Мне пора, – скоро проговорила Ани, нервно обведя губы языком.

Тогда мужчина, отпуская её рюкзак, разжал пальцы и, казалось, едва ощутимо подтолкнул, саркастично усмехаясь тому, что Ани вовсе не торопится срываться с места.

– Ну, давай тогда, беги, раз пора, – ещё и словом направил он, разочарованно вздохнув. – В конце концов, сколько той жизни… ещё встретимся, – пообещал Магницкий и азартно облизнул губы.

– Не нужно.

– Нет? – уточнил он с издёвкой. Пытался поймать взгляд, но Ани не уступала, старательно уводила его в сторону. – А ты уверена?

– Странный какой-то у нас с вами получается разговор, – осторожно проговорила она, а Магницкий будто бы задумался.

– Ну да, – согласился в итоге. – Я с тобой прямо, а ты всё вокруг да около, – жёстко ухмыльнулся он и встал с места. И ушёл. Первым.

Он ушёл, а Ани грузно опустилась на его стул: привычный мир пошатнулся. Теперь этот мир стал похож на перевёрнутую пирамиду. Этот мир опасно раскачивался из стороны в сторону, грозясь вот-вот прихлопнуть и саму Ани, и те обстоятельства, что заставили её когда-то в него шагнуть.

И мужчину она, действительно, узнала. А впрочем, узнала давно. Ещё при первой встрече, когда, придя на очередной вызов капризной барышни, случайно столкнулась с ним в дверях. Узнала, но сама себе запретила думать о нём и как-то демонстрировать это узнавание. Да и он не спешил задержать на ней взгляд.

Магницкий был высоким, красивым и казался совершенно чужим. По сути, так и было. Всё, что их объединяло, это несколько необдуманно сказанных слов и десять минут вдали ото всех. Десять минут наедине, которые, порой, в редких воспоминаниях, казались целой жизнью.

Тогда он был другим. Холодным и отстранённым, с печатью отрешённости на лице и пустотой в глазах. Он загадочно молчал и взирал на Ани с едва заметным презрением. Презирал за огонёк в глазах, которого отчего-то лишился сам. Презирал за молодость и глупость, за то, что запала ему в душу в тот самый момент, когда этого меньше всего хотелось. Сейчас же Магницкий больше походил на мажора, который не успел узнать жизненных трудностей и превратностей судьбы, который не успел пасть ниц перед её непоколебимостью и жестокостью.

Этот мужчина всегда улыбался, бросался шутливыми фразами и искрился жизненной энергией. Наверно, это была маска. Сейчас вдруг так подумалось… Но Ани привыкла считать, что он просто оказался сильнее. Она даже успела за него порадоваться… Ведь Магницкий перешагнул через боль и обиду, научился жить заново. Он научился жить весело, разгульно. Всегда шумные компании, изобилие красивых женщин, верные друзья. Всё это она узнавала из вскользь брошенных фраз Алисы. Потом Ани тщательно анализировала эти слова и кивала согласно выводам: всё правильно, всё так и должно быть.

Неделю назад, столкнувшись с Магницким, Ани словно что-то почувствовала. Его внимательный взгляд не давал покоя, но вместо того, чтобы разобраться, она предпочла отмахнуться. Для неё в его жизни больше не было места. Возможно, откажись Ани тогда от его странного предложения, Магницкий бы так ничего и не понял… показалось и показалось… а так, разрешив себе вольность, она совершила непростительную ошибку.

И сегодня… казалось бы, ничего толком не объяснив, он ясно дал понять, что отступать не намерен. Узнал. «Когда-то ты уходить не хотела» – так он сказал. Что же, возможно, когда-то именно так и было, но что можно взять с несмышлёной девчонки, которая умудрилась влюбиться с первого взгляда?

Можно предположить, будто тогда, давно, её привлекла аура таинственности, или, например, непроглядная тоска, что окутывала незнакомца плотным одеялом. Ани тогда это почувствовала. Но влюбиться… именно влюбиться заставило нечто большее и значимое. Его сила, его уверенность, его разумное и единственно правильное решение девчонку оттолкнуть.

Это были не искры. Это как невидимая стрела, что разорвала два сердца сразу и зависла между нами, соединив навсегда. Несуразный романтизм вполне объясним, ведь ей было всего пятнадцать… а потом всё ушло, как и не было. Жизнь сделала крутой вираж, и думать о любви больше не хотелось. И лишь иногда, наедине с собой, да и что душой кривить, много-много лет спустя, Ани могла себе признаться, что помнит и что сожалеет о том, чего так и не случилось.

– Мы закрываемся! – Словно в полудрёме послышалось от, видимо, давно нависавшего парнишки из обслуги, и Ани, растеряв большую долю греющих душу мыслей и воспоминаний, спешно засобиралась.

Она выскочила на улицу, квартал, не меньше, пробежала без оглядки, а потом замерла, остановившись, как вкопанная. Ей некуда было идти! Сейчас это осознание особенно остро откликнулось в душе. Ани повернулась лицом к стене высотного дома и ударила ладонями по его грубой, местами обившейся штукатурке. Кожу неприятно защипало, но Ани лишь упёрлась сильнее, переводя в ладони не только досаду, но и свой вес. Опомнившись, она по-змеиному зашипела, злясь на себя за несдержанность. Теперь недели две не сможет работать: исцарапанные ладони саднило, они горели, они ныли при любом неловком движении.

И всё-таки… какая нелепая жизнь! Та, которую она выбрала! Возможно, настал момент что-то менять? Возможно, это не случайность, а знак, призыв к действию?