Поцелуй на счастье, или Попаданка за!

Глава 16 ПЕРВЫЕ ГОСТИ

Архивариус с дочерью вручили мне список сомнамбул с датами и описаниями, едва я вернулась из путешествия по подземельям, и я, приказав подать обед в покой, отправилась к себе. Больше всего хотелось плюнуть на все, зарыться в подушки и от души поплакать, но Коршуновы не плачут.

Бросив свиток на стол в уцелевшем кабинете секретаря, я открыла схрон, сгребла в сторону бриллианты и принялась отсчитывать золотые монеты для мзды жрецам. Тяжелое это дело, ответственное. Я постоянно сбивалась со счета, пока не догадалась выкладывать на столе ровные столбики.

Как жаль, что нельзя так же ровно выложить мысли, догадки, вопросы. Все это крутилось в голове запутанным клубком.

Только Дэйтар может ответить на все мои вопросы. Он поклялся в храме Небес быть со мной честным всегда и во всем. Но во дворце мы не могли говорить откровенно, в Нижнем мире было не до того, а в Орияр-Дерте он не пробыл со мной и минуты, сразу ушел.

И попал в хитрую ловушку.

А его замок кто-то надолго блокировал, создав из него ловушку для всех обитателей. И Дэйтара отрезали от помощи. Единственное, чего не просчитали заговорщики — бунта некромантов и снятие заклятия с сомнамбул.

Я взяла список, вышла из кабинета и плотно закрыла двери. Все-таки стихия ремонта сюда не добралась, стены остались нетронутыми, мало ли что.

Для беседы с Лаори-Эрлем я выбрала собственную спальню, где напротив ложа вся стена была занята огромным пейзажем, превращавшимся ночью то в звездное небо, то в тихую морскую гладь. Замок словно пел мне колыбельную.

И сейчас на картине плескалось море, и брызги попадали мне на лицо и руки.

— Помоги мне, Лаори.

— Эрль, — булькнула волна, разбившись о большой валун. Даже список слегка намок от шаловливого прибоя.

— Извини, Лаори-Эрль. Так ты поможешь?

Большая белокрылая чайка с криком кружилась над каменистым берегом. Но я не теряла надежды.

— Покажи мне, пожалуйста, если ты помнишь, кого, как и когда настигло проклятие сомнамбул. Я буду называть имена, а ты вспоминать. Хорошо?

— Карр! — оглушительно каркнул огромный ворон, прогнал чайку и уселся на валун, склонил голову, словно показывал, что внимательно слушает.

Я развернула свиток и начала с последней, уже проснувшейся сомнамбулы.

И столкнулась с неразрешимой проблемой: Лаори-Эрль не мог показать самого себя. Вот почему на его картинах всегда пейзажи или натюрморты. Иногда портреты на темном тициановском фоне. И ни одного интерьера.

А потому я видела, как по каменистому берегу идет девушка в платье горничной с метелкой в одной руке и тряпкой в другой, не замечая накатывающего на гальку прибоя. Изредка она взмахивала метелкой, словно очищая невидимые завитушки лепнины, или протирала спинки и подлокотники кресел.

— Покажи мне, когда она уснула.

Девушка пропала и появилась снова на некотором расстоянии. С распущенными волосами, в длинной рубашке с завязками на горловине и рукавах. Она зевнула и легла на гальку, поворочалась, укутываясь невидимым одеялом.

И я поняла, что проиграла. Все бесполезно. Замок показывал в режиме реального времени. Столько ждать и наблюдать я не могла.

Тогда я стала просто называть имена, чтобы познакомиться с тем, как Лаори-Эрль видел этих девушек. Возможно, он смотрел иначе, глубже, смотрел в суть. И мог передать именно свое видение.

Наверняка Дэйтар или его маги тоже догадались побеседовать с сердцем Лаори-Эрля, и никаких открытий я не сделаю, но мне надо отвлечься от тревожных мыслей. Так почему бы не сделать этого, расспрашивая интерактивный телевизор?

Никаких открытий я не сделала, кроме одного. Чисто из любопытства и университетской привычки систематизировать информацию, я попросила показать мне смерть бывшей фрейлины, леди Виветан.

Пейзаж на картине, монотонно плескавший ласковыми синими волнами на серебристо-серую гальку, мгновенно изменился. Вздыбился крутой каменный склон с широкими ступенями. Налетел ветер, притащил низкие свинцовые тучи. Крупный ворон, неизменно сидевший на валуне, поднялся в воздух, сердито каркнул и едва увернулся от плеснувшей в него волны.

Как завороженная, я наблюдала за неравной схваткой. Стихия ярилась. Пыталась сбить чернокрылого в полете, слизнуть высокими языками волн. Наконец, огромная как альбатрос птица сдалась и с оглушительным карканьем убралась в расщелину скалы, торчавшей далеко в море. Волны тщетно лизали ее подножие, но добраться не могли — чем выше они вздымались, тем выше поднимался каменный зубец.

Увлеченная разыгравшейся сценой, я не сразу обратила внимание на черное пятно, спускавшееся с каменного склона берега.

Девушка с темными волосами, забранными в прическу придворной дамы, двигалась медленно, придерживая отделанную кружевами юбку двумя пальцами. Вторая рука лежала на невидимых перилах. Несмотря на бушующий на картине шторм и брызги, складки платья и накинутая на лицо вуаль почти не шевелились, как если бы Виветан — а это была, несомненно, она — спускалась по широкой парадной лестнице Лаори-Эрля.

Жаль, лица не показали. Из-под вуали виднелись только изящно очерченные алые губы и подбородок с ямочкой.

Остановившись на последней каменной ступени, девушка протянула руку, обтянутую кружевной перчаткой, ее пальцы обхватили что-то и поднесли к губам. Как будто кто-то подал ей бокал на подносе. Сделав глоток, девушка вернула невидимый сосуд, всплеснула руками, как птица, пытающаяся взлететь, и, подогнув ноги, мягко осела, аккуратно уложив голову на ступень.

И это называется «разбилась, упав с лестницы»?

Я осторожно коснулась живой картины подушечками пальцев. Очень все странно. Она была так спокойна. Удобно разлеглась на лестнице. Словно ее задачей была имитация смерти. Выпила сонное зелье, как несчастная Джульетта? Зачем, если она к тому времени уже была сомнамбулой? Или и это был розыгрыш, а на самом деле она сговорилась с кем-то, чтобы сбежать из замка? Интересно, что с ней было дальше?

И вдруг, хотя я спрашивала мысленно, Лаори-Эрль ответил. На берег плеснула огромная волна, заставив меня отпрянуть и зажмуриться. А когда я распахнула глаза, берег на картине опять изменился. Галька образовала круг, в нем стоял саркофаг с откинутой крышкой, а внутри — завернутая в саван Виветан с желтоватым восковым лицом, какое бывает у покойников на третий день. Невидимые руки опустили крышку, и все исчезло в портальной вспышке.

Что ж, действительно сбежала. То ли живой, то ли все-таки мертвой.

И это можно было бы выбросить из головы, если бы не тот факт, что способ Виветан был частично использован против нескольких десятков девушек. Пока без летального исхода и удаления из замка.

Получается, демонического проклятия сомнамбул нет? Кто-то банально травит девчонок сонным зельем?

А куда смотрит граф и его лекари?

Скажи, Лаори-Эрль.

Замок, словно устав, молчал: дремал, насылая на чистый, ослепительно-белый песок лазурные волны. Этакая реклама безмятежных пляжей Канарских островов. Даже ворон-альбатрос куда-то исчез. Не нравится мне этот ворон. Какой-то он не такой, как в портальном зале или на росписях в кабинете графа. Жаль, не обратила внимания, что же мне в нем не понравилось.

Стук в дверь отвлек меня от размышлений.

— Войдите.

Створка приоткрылась, но стучавший даже носа в спальню не показал. Скромный какой.

— К вам гости, таинэ, — послышался голос Кенза. — Прибыл магистр Нейсон, а с ним два храмовника для переговоров. Мэйстр Чесс провел их в приемный зал гостевого флигеля, там же сэр Гринд.

Ура! Гора сдвинулась!

— Иду! — Я бросила взгляд в зеркало, поморщилась, заметив темные круги под глазами, но припудриваться не стала. Пусть видят, как убивается невеста по несправедливо арестованному жениху. — Кенз, на столе в кабинете подготовлены деньги для храмовников. Найди два кошеля и раздели золотые поровну. Но спрячь под полу, не свети ношей. Может, еще удастся обойтись без милостыни.

В крайнем случае, выдам как аванс за работу.

Зеленоглазый хмыкнул, поклонился, когда я прошла мимо него, прошелестев шелковыми юбками, и с осуждением изрек:

— Совсем вы себя не бережете, таинэ! Вы так и не пообедали.

Я уже заметила прикрытый крышкой остывший обед на столике перед диваном, но отмахнулась:

— Ничего, с гостями перекушу.

Кенз закашлялся.

— Миледи, нельзя кушать за одним столом с такими гостями.

— Ты будешь учить меня этикету? — вскинула я бровь, так и захотелось бросить театрально надменное «смерд», но черные маги вряд ли поймут черный юмор. — Что-то не заметила я за королевским столом воздержания у придворных дам.

— Так это за королевским. А тут — жрецы.

— Я опять что-то забыла? — расстроилась я.

— Ага, — улыбнулся вихрастый рыцарь во всю ширь физиономии. — Когда храмовники в рясах, они в этот момент взывают к Небесам и им положена нетленная духовная пища. Мирскую они воспримут как соблазн и попытку прельщения.

— Вот мракобесы! — от души выругалась я. — Ладно, передай Энхему вот что. Пусть предложит им умыться с дороги, выдаст гостевые халаты, и накройте стол, пока моются. А там уж будет их выбор. Если воинственно настроены, то наденут рясы. Тогда жертвуем золото. Если они намерены искать с нами мира и дружбы, то примут угощение. А мы за это время сомнамбул посмотрим. Кстати, проверь на досуге, все ли они тут верно записаны. — С этими словами я сунула список восхищенному Кензу, вцепившемуся одной рукой в свой чеер, и прошествовала к дивану. Пока они там соображают, успею перекусить.

Кенз, молча посовещавшись, отчитался:

— Будет сделано, таинэ!

И не стал таращиться, с какой жадностью я уписываю еще теплое жаркое, запивая соком, похожим по вкусу на ананасовый, а прошел в кабинет, откуда вскоре донеслось нежное позвякивание драгметалла.

— Ты что, с собой пустые кошели носишь? — удивилась я.

— Так точно, таинэ, — донеслось из кабинета. — Привычка уже. У нас тут тотализатор не останавливается, вот и приходится.

— И многие поставили на то, что граф вернется сегодня вечером?

— Половина, — с грустью и печалью выдал Кенз коммерческую тайну.

Эх, плакали наши с ним призовые денежки. Разве это выигрыш? В лучшем случае останемся при своих. Но тут же родилась гениальная идея. Храм есть? Есть. Жрецы есть? Есть. Осталось только жениха добыть. Не пропадать же добру.

— Больше не принимай ставки, Кенз. Раз жрецы явились, тут и дурак догадается, что неспроста. А на то, когда будет второй этап, играют?

— А как же, миледи!

— И многие ставят на сегодня?

— На сегодня — никто. Всего-то ничего времени прошло, и в дом вы пришли, считай, без милорда. Да и вяло как-то ставят.

Да что же это такое! Если нет денег в тотализаторе, как сорвать куш?

— Значит, это будем мы. А тебе нужно пустить слух, что жрецы пришли для подготовки ко второму этапу. Но сроков не называй. Скажи только, что через неделю-две ставки будут закрыты.

И главное — никто не ожидает от меня такой прыти! Демоны и опомниться не успеют, как второй брачный этап мы с Вороном проскочим. Силы духа у меня для этого хватит. Если что, Лаори-Эрль поможет, ему-то я точно нравлюсь.

Лишь бы Дэйтар не подкачал.

Жрецы все-таки оправдали свое имя и оказались не дураки пожрать на халяву. За тот час, пока они отвлекались от служения Небесам, мы с Кензом запустили нужные слухи. Достаточно было дать заказ Тимусии на ткань для подвенечного платья и организовать срочный поиск портних.

Затем мы проведали петушиный вольер и сомнамбул.

К счастью, дворовые постройки были далеко в стороне от гостевого флигеля, и наша беготня не была замечена жрецами, иначе трудно объяснить такие разительные перемены в потомственной аристократке Тиррине Барренс. Она никогда бы не снизошла до визита в грязный вонючий птичник. Да и в чистый ароматизированный не снизошла бы.

— Ты успел просмотреть мой список? — спросила я у Кенза, хотя прекрасно помнила, что он неотлучно сопровождал мою персону и некогда было ему изучать. Хотя пару раз он бумажку разворачивал, когда я беседовала с Шой и с Тимусией.

— Продиктовал командиру, он больше знает о каждом жителе крепости, — отчитался мой рыцарь.

— И что?

— Есть отличия. Но какие именно, он пока не передал, слишком занят наблюдением за гостями. Там такая торговля за наши интересы стоит, что стены скоро потрескаются от накала.

— Без меня?

— Во всяком сражении, таинэ, сначала проводится дистанционная подготовка противника перед основной атакой. Иными словами, магический дальнобойный обстрел. Этим Гринд и Энхем и занимаются, как самые сильные бойцы.

— А магистр Нейсон?

— Ему нельзя выдавать себя как нашего союзника. Он тут в роли королевского наблюдателя.

Значит, посланник. А ведь Артан прекрасно знает, что Нейсон не только учитель Дэйтара, но и друг семьи. Получается, король втайне на нашей стороне? Тогда что ему мешает оказать Ворону явную поддержку? С ума я скоро сойду от этих риртонских интриг!

— Кукарреку-карр! — Оглушительный петушиный вопль добавил головной боли.

Остановившись на приличном расстоянии от вольера, я любовалась огромной, со страуса величиной, яркой птицей, гордо вышагивающей по утрамбованной земле. Красавец! Золотой гребень — как корона, длинные алые, белые и желтые перья крыльев и хвоста — как роскошная шелковая мантия. Вот только кончики перьев подозрительно заострены и блестят сталью. Шпоры — с локоть длиной. Острые, кривые, что ятаган.

Как только магам удалось подобраться к ним и не только ослепить колпачками птиц, но и оглушить, чтобы они все разом не проснулись от ора друг друга? Гении! Горжусь! Не петухи, а маги. Хотя петухи тоже.

А вот сомнамбулы произвели удручающее впечатление.

Те, кто еще находился под воздействием проклятия, походили на пустые куклы.

Те, кто проснулся — на сломанные.

Девушки приходили в себя в отдельной комнатке, и вместе с пониманием, что произошло, к ним приходил страх и тихая истерика. Шутка ли — осознать, что тебя дергали за ниточки как марионетку, пока твой разум был усыплен.

С ними работали двое лекарей, но наверняка понадобится больше. В любом случае им требуется реабилитационный период.

— Вам всем будет выплачена компенсация, а от себя я добавлю на приданое, — сказала я, чтобы хоть как-то отвлечь их от горестных переживаний. — Вам принесут новые платья, приведите в себя в порядок, у нас сегодня праздник. Нужно отметить ваше освобождение от проклятия.

— А остальных не будем ждать, миледи? — спросила веснушчатая девчушка с красными волосами, а в остальном очень похожая на Белинку, только, пожалуй, чуть постарше. Сестра?

— Как твое имя?

— Малинка, то есть Малия, — зарделась девушка, запунцовев от смущения, как та самая ягода. Точно, сестра.

— Мы будем отмечать каждый день, Малия, пока не проснется последняя из вас.

— И мы не умрем?

— Нет, конечно. С чего ты собралась умирать?

— Ну как же, — прошептала девушка. — Я каждый день слышала этот ужасный шепот. Он обещал мне смерть. От него хотелось забиться в самый дальний угол, спрятаться. Я чуть с ума не сошла и только и думала, когда же это кончится!

— Кто еще слышал?

Все проснувшиеся дружно закивали:

— Я! И я!

Я переглянулась с лекарем, и тот прикрыл веки, подтверждая слова девушек. Значит, я не права в своих подозрениях? Все-таки это ментальное воздействие, а не отравление сонным зельем? Или, так сказать, комплексный подход — сначала зелье, потом обработка утратившего сопротивление сознания? Интересно, что скажет на это Нейсон.

— Менталисты их еще не обследовали? — спросила я у лекаря. И, получив отрицательный ответ, снова обратилась к девушкам: — Вы должны вспомнить все, что пережили до того, как уснуть, и после. Как можно подробнее. Я пришлю писаря, он запишет ваши свидетельства. Понимаю, что вам тяжело, но это нужно, чтобы нападения не повторились. Вы же не хотите снова стать безвольными марионетками? Нет. А вы, магистр, проследите, чтобы никто из девушек не уклонился.

Светлые Небеса, как много надо сделать! Отдать распоряжения, проконтролировать исполнение, проанализировать результат. Мне бы сюда умников из папиного аналитического отдела, не говоря уже о всяких консультантах высочайшей квалификации.

А тут кто мне поможет? Даже Гринд не торопится, хотя он-то обязан. Это же вопрос безопасности крепости, а он приносил присягу.

— Продолжайте докладывать мне об их самочувствии, магистр, — кивнула я лекарю, прощаясь, и уловила в ответ удивленный взгляд. Ну да, настоящая Тиррина Барренс никогда не интересовалась самочувствием прислуги.

Вышла я из домика сомнамбул еще более озадаченная и попросила Кенза провести меня в гостевой флигель длинным путем через портальную башню. Надо было основательно поразмышлять.

Я подозревала, что спрятавшийся среди сомнамбул кукловод, если он, точнее, она существует, не в первой пятерке пострадавших, но и не в последней. Все девушки — лишь маскировка, и чем их больше, тем лучше. Но дальше, чем первая дюжина, искать нерационально: слишком много времени уйдет на создание «белого шума», в котором станет неразличима злодейка.

Образно говоря, у нашего монстра, если он есть, должен быть фальшивый нос и фальшивый хвост. Их стоит рассматривать в самую последнюю очередь.

Итак, самое большее — дюжина. Или чертова дюжина. Минус «нос». Остается семь-восемь сомнамбул. Эти девушки еще спали, и на мою незаметную проверку ни одна сомнамбула не среагировала, то есть не оказалась фальшивой.

Конечно, ментальный маг пока из меня слабый, я умею только щит держать, и то это происходит без моего участия. Но Нейсон показывал, как легко отличить спящего от бодрствующего. У последнего всегда мозг активен, и этот фон в состоянии уловить любой менталист.

Так вот у жертв проклятия разум выглядел безмятежной пустыней — ни единого всплеска мысли. И это пугало. Даже у спящих нормальным здоровым сном бывают периоды активности во время «быстрого сна», а тут — как мертвые.

И только когда я использовала кнопки амулета управления, спящие «куклы» демонстрировали слабые очаги активности. Точно такие, какие я наблюдала у мертвой Лин Игви во время ее боя с зомби.

Дэйтар, если ты не придешь и не ответишь на мои вопросы, я тебя собственноручно придушу.

— А зачем вам портальная башня, таинэ? — поинтересовался Кенз, сбив меня с мысли.

— Проверить, как идут работы по восстановлению портала, — быстро нашлась я с ответом.

На самом деле меня интересовало совсем другое, все равно я ничего не понимаю в порталах.

— Вы не только умны и прекрасны, миледи. Вы — настоящая хозяйка Орияр-Дерта, во всех своих ипостасях, — совсем тихо сказал рыцарь. И это было его единственное признание в том, что он узнал во мне Тайру Вирт.

— Не наглей. Мне не нужны комплименты, сэр рыцарь, держи их при себе, — резко осадила я парня.

У него даже кончики ушей покраснели от возмущения, но Кенз лишь молча поклонился, приложив руку к сердцу, принимая мой упрек.

На мага, суетившегося вокруг портального круга, я не обратила особого внимания. Глянула вскользь, как он священнодействует, выкладывая руны из полудрагоценных камней, и отвернулась, обходя круг вдоль стены, любуясь великолепными батальными фресками и витражами.

Да, вот он. Тот самый ворон, только тут он изображен крупным планом и во всей красе. С мощными крыльями, полураскрытым стальным клювом и с поблескивающими любопытством человеческими, а не птичьими глазами. Вот она, та самая деталь, которая меня зацепила во время «беседы» с Лаори-Эрлем. Глаза. И на самом дне отсвечивает алым чудовищное страдание. Кто он? Почему наблюдал за нашей «беседой», словно боялся, как бы замок не открыл мне лишнего?

Дэйтар, ты не отвертишься от моего любопытства даже в королевской тюрьме. Ты не умрешь, пока не расскажешь все, что я хочу знать.

— Нас ждут, таинэ, — напомнил Кенз.

Вошли мы бесшумно, и Кенз сделал паузу в несколько секунд, прежде чем громко объявить о моем приходе. За это время я успела осмотреться.

Жрецы уже успели и пообедать, и снова переодеться согласно фирменному дресс-коду, и даже натянуть капюшоны. Шелковые гостевые халаты, небрежно брошенные на подоконник, виднелись из-под плохо задернутой портьеры. Слуги почему-то их не прибрали, хотя посуду уже унесли.

На столе остались только бокалы и кувшин с водой. Рядом пристроился раскрытый на позолоченной закладке молитвенник. Яркая миниатюра изображала луч света, падающий в мрачную бездну ущелья.

Оба жреца увлеченно рассматривали висевший на стене пейзаж, который почти в точности повторял книжную миниатюру, но выглядел как кадр из фантастического фильма: луч нестерпимо сверкал, словно световой меч джедая вонзался в чудовищные челюсти огромного каменного демона.

Нейсон дремал, сидя на диванчике, оперев седую голову о ладонь, но мое появление не пропустил — поднял голову и… подмигнул, покосившись на спины в светлой и темной мантиях.

— Ее сиятельство графиня Барренс, таинэ Орияр! — гаркнул Кенз.

Жрецы медленно и синхронно развернулись. Я подошла и смиренно склонила чело.

— Благодарю Небеса, что не оставили страждущих без помощи, — произнесла я тихо и печально.

— Похвально, что вы вспомнили о Небесах, чья милость бесконечна, но печально, что лишь в час нужды, — ответил мне жрец в темном балахоне. Из-под низко опущенного капюшона торчал лишь гладкий острый подбородок.

— Скорбящий ангел. Какое душераздирающее зрелище! — сочувственно вздохнул тот, что в светлом. Он был гораздо круглее и габаритнее собрата и маскировался не так тщательно. Я отметила двойной подбородок и маслено блестевшие пухлые губы. Ясно, кто первый соблазнился предложенным обедом.

— Леди Тиррина Барренс никогда не была ангелом, — фыркнул темный.

Не мудрствуя, жрецы выбрали простую тактику доброго и злого полицейского. Игра на контрастах обычно всегда приносит быстрые плоды.

— Стоит ли вспоминать прошлое, брат мой, если даже Небеса забрали ее грехи вместе с памятью? — миролюбиво поворчал «добрый полицейский» в белом.

— Последние три года я на нее не жалуюсь, — встряла я в унизительный для меня диалог.

— Слава Небесам! — в один голос воскликнули священники и дружно осенили меня священным знаком.

— И я помню, как перед церемонией наречения обещала дар обители Светлых Небес, — продолжала я, выпрямляясь. — Поскольку я не могу покинуть Орияр-Дерт, прошу передать настоятельнице искупительный дар вместе с моей благодарностью. Кенз, вручи кошель нашему светлейшему гостю.

Рыцарь выудил откуда-то набитую золотом мошну и с поклоном положил на столик. Второй кошель он так и не засветил, умничка. Пригодятся еще нам денежки с такими-то непредвиденными расходами.

Золото тут же исчезло в складках белого балахона.

— Непременно передам, — пробормотал белорясник так рассеянно, словно уже прикидывал свою долю. — Но почему вы не можете покинуть Орияр-Дерт, дитя Небес? Разве вы здесь пленница?

— Нет. Но король и мой жених заключили соглашение, что только мой таир имеет право сопровождать меня вне стен Орияр-Дерта. Потому без него я не смею…

— Ерунда, — фыркнул «злой полицейский». Голос у него был под стать — грубый и низкий, и отрывистые слова звучали как пощечина. — Осужденный не имеет никаких прав.

— Ах, разве граф Орияр уже осужден? — В моем голосе был настоящий ужас, а мои ресницы задрожали, готовясь уронить скупую пока еще слезу.

— Нет-нет! — воскликнул пухлый «добряк». — Еще идет следствие. Мы с магистром Нейсоном для того и прибыли, чтобы получить от вас свидетельские показания под сенью храма.

— Да, конечно. — Я выудила из кармашка кружевной платок и промокнула ту самую скупую слезинку. — Но прошу подождать. Святые стены так долго пустовали, что мы еще не успели их вымыть.

Дворецкий еще не доложил о готовности, потому приходилось тянуть время. Да и мое платье еще вряд ли готово.

— Мы сами подготовим храм к ритуалу засвидетельствования истины, — звякнули ледышки в голосе темнорясника.

— Конечно, мы и не дерзаем! — воскликнула я. — Так, лишь паутину смахнем, дабы не осквернить ваши чистейшие, держащие молитвенные четки руки, да лишь картины древние уберем со стен, их там забыли еще со времен первого графа Орияра, наверняка мыши погрызли…

— Картины оставьте! — последовал поспешный возглас.

— Сэр Кенз, — глянула я в бесстрастное лицо рыцаря. — Передайте, чтобы картины не трогали.

То есть повесили парочку. Думаю, дедушка Энхем сможет уговорить замок не обижаться, не игнорировать чужеродный ему храм и не оставлять без присмотра хозяев.

Кенз не стал пользоваться чеером на глазах жрецов, а вышел ненадолго за дверь. Я же, получив средство давления на темнорясника, немедленно воспользовалась рычагом.

— Ваше темносвященство, я заметила, вам понравилась работа замкового живописца? — Я смотрела на острый подбородок второго жреца, пока не дождалась надменного кивка.

— Графиня, возможность увидеть знаменитые картины Орияр-Дерта воочию стала основным аргументом для того, чтобы храм благословил мой к вам визит, — нехотя признался жрец. — Мы наслышаны о редкой коллекции живописных полотен замка, но реальность превзошла самые восторженные слухи. Весьма реалистичная работа. Как будто художник был там и писал с натуры.

— Возможно, так и было, — улыбнулась я. — Ведь это очень древняя и уникальная работа, созданная во времена пленения демона Хаора и его просвещения божественным светом Небес Верхнего мира. Мне рассказывал о ней мой жених. Здесь запечатлена глава из «Книги Небес», повествующая…

— Я помню нашу святую книгу наизусть, — со скучающим видом перебил меня темный жрец, но я чувствовала его сверлящий взгляд.

Бесполезно сверлить. Даже менталист не поймает меня на лжи. Все картины Лаори-Эрля — это он сам. А время его создания куда более древнее, чем демон Хаор. А вот гостевой флигель с его живыми картинами со встроенными видеокамерами был создан как раз после пленения владыки сферы Суаф.

— Не оскорбит ли ваш чистейший слух моя просьба принять эту картину в дар храму Темных Небес? — спросила я.

Бинго! Глухая ментальная защита темнорясника треснула, и на меня плеснул чистый и незамутненный восторг, к которому примешивалась доля злорадства. Похоже, темнорясник мечтал получить кусочек Лаори-Эрля для каких-то отнюдь не коллекционных целей. Но мы с замком предусмотрели и это. Полотно просто развеется как пыль в недобрых руках. Но если этого не случится, у нас появится возможность наблюдать изнутри за жизнью храма. Лишь бы не затолкали в какой-нибудь чулан, где наблюдение невозможно.

— Не оскорбит, — снизошел темный жрец. — А имя художника?

— Увы, неизвестно. Это нужно спросить у графа Дэйтара Орияра. Я лишь таинэ и не так много знаю о сокровищах замка.

— Что ж… — Священник задумчиво покрутил черную бусину на четках. Вот и некроманты таким же якобы рассеянным жестом касаются своих чееров. — Если Небеса сочтут ваше свидетельство невиновности графа Орияра достаточным, его с благословения храма могут выпустить из королевских застенков.

Все внутри меня замерло, когда я, стиснув руки, чтобы не дрожали, выдохнула:

— Благодарю! Я готова открыть душу строгому взору Небес… на втором этапе брачного ритуала.

Повисшим в воздухе тяжелым, как танк, молчанием можно было забить мамонта.

Наконец служитель Темных Небес взял бокал, отпил глоток и со стуком поставил его на стол.

— Зачем тогда мы сюда пришли, миледи? Второй этап! До него еще так далеко, что некроманты успеют столицу разнести по камушку. Нам необходимо их остановить, и король счастлив сделать это малой кровью.

— Я хочу и требую провести церемонию сегодня.

И снова я их словно пыльным мешком пришибла. Что ж мне прислали каких-то тугодумов? Мне Дэйтар нужен сегодня, и точка. И даже не из-за запущенного тотализатора. Просто я внезапно поняла, что королева сделает все, чтобы перекрыть ему путь в Орияр-Дерт. Но она не сможет препятствовать бракосочетанию, не вызвав очень тяжелых подозрений в том, что играет на руку демонам. А это уже измена не только королю, но и Небесам.

— Не торопитесь ли вы, дитя Небес? — медовым голосом спросил белорясник, сцепив пальцы на толстом животе.

— Понимаете ли вы, графиня, как рискуете, ускоряя события? — спросил его темный собрат. Его костлявая рука, высунувшись из широкого рукава балахона, схватила бокал с водой, но тут же отдернулась, словно это была чаша с ядом. — Если Небеса сочтут, что вы недостаточно любите друг друга или что союз невозможен по какой-то другой причине, то второй этап не будет пройден, и ваш брак не состоится уже никогда. Графу придется искать другую невесту, а вам — другого жениха.

— Мне это известно, — решительно кивнула я. И добавила совсем тихо: — Может быть, для меня это единственный способ не совершить ошибки.

Оба жреца повернулись к менталисту, изо всех сил изображавшему в углу дивана смертельно усталого человека, сраженного сном в самый неподходящий момент.

— Магистр Нейсон, мы хотели бы знать, насколько искренне говорит графиня Барренс?

Маг зевнул в кулак, сонно поморгал и сконфузился:

— Ох, простите старика! Уснул, надо же! Как же это я так, а? Совсем форму теряю. Так о чем тут речь?

— О том, каким чудесным образом безобидно нарушить указ короля и избежать брака между графиней Барренс и графом Орияром, — насмешливо произнес чернорясник.

— И в чем же заключается чудо? — Нейсон с детской непосредственностью потер глаз кулаком и потянулся к графину.

— В том, чтобы провести обряд обручения сегодня.

Рука мага дрогнула, и задетый рукавом бокал покатился по столу. Ловко поймав стекло в полете, магистр вытаращился на меня.

— Сегодня? Но почему сегодня?

— Потому что завтра столица падет под натиском мертвых орд, — проворчал пухлый жрец. — Король оказался перед неразрешимой дилеммой: он не может просто так выпустить Ворона из клетки, чтобы не потерять лицо. Но и ждать становится невозможно, потому что он может потерять и корону. Об этом говорят уже на каждом перекрестке, магистр, и потому вы здесь. Чтобы найти выход из тупика. Так ведь? Я поддерживаю леди Барренс. Рискнуть можно. В конце концов, что мы теряем?

— Время! — огрызнулся его темный собрат. — Я категорически против брачной церемонии сегодня. Слишком рано. У короля не будет времени на поиск новой невесты.

— Помолимся, брат! — певуче протянул белорясник и, вытащив четки, пробежал пальцами по священному кругу. Чернорясник повторил его жест, а толстяк вдруг зашептал, почти не разжимая губ: — Времени? У короля не будет короны! Ты знаешь, что некроманты собираются короновать Ворона? Не можешь не знать. И он формально имеет право на трон, как потомок риртонского короля Ригарда. Того самого, на чьей дочери женили пленного Хаора.

— Это побочная ветвь, — отмахнулся чернорясник.

— Никто не отнимал у принцессы и ее детей наследного права. По законам Риртона Орияры могут претендовать на высшую власть. А если вспомнить, что он названый брат короля Артана Седьмого, последние сомнения в его праве на престол отпадут. А какие для Темного ордена открываются перспективы, если королем станет черный маг вместо белого! Не так ли? Потому-то вы вдруг согласились забыть его демоническую суть. Мол, та капля суафитов давно растворилась за столько-то веков, исчезла в крови человеческих женщин. Вы забыли о равновесии и вспомнили о реванше. Но, брат мой, Дэйтару Орияру еще не исполнилось двадцати пяти. Не получим ли мы через полтора месяца демона на нашем троне? И что тогда удержит нижних от прорыва в Верхний мир?

— Не получим, если сегодня не торопиться с обрядом. Ворон женится, смешает кровь с женщиной Верхнего мира, и демон не проснется. Но ты потому и ухватился за безумную идею безумной девчонки, потому что знаешь, они оба не готовы! — припечатал чернорясник.

— Ты правильно догадался. У нас нет времени, Светлому ордену нужно выбить знамя Ворона из рук бунтовщиков. А если брак будет сорван, даже некроманты не станут рисковать и тащить своего предводителя на трон. Но это должно случиться в ближайшие дни. Графиня и сама не понимает, как вовремя предложила нам свой план. Ее корыстные цели послужат священному делу. А твои корыстные цели чему служат?

Темный служитель опустил голову еще ниже и вздернул худые плечи.

— Небесам, вестимо, — глухо ответил он. — Брат мой, Дэйтар давно нам — кость в горле. Темный орден заинтересован в мире, стабильности и равновесии. Нам не нужен птенец Нижнего мира на троне, и наши интересы по-прежнему едины со Светлым орденом!

Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть откровения жрецов. С чего бы они так разговорились? Нейсон тоже не отсвечивал, лишь его глаза заинтересованно поблескивали, перебегая от одного небесника к другому. Однако этак они договорятся до отказа в моем законном праве!

— Тогда почему ты противишься такой прекрасной идее, как поспешная церемония? — вкрадчиво спросил белорясник. — Даже тесту надо время, чтобы подойти, иначе оно станет камнем. Так и сегодняшний ритуал при незрелости чувств, словно камень, разобьет планы гнезда Воронов. Некроманты остановятся. Их вполне удовлетворит жизнь и свобода Дэйтара вдали от столицы, и все вернется на круги своя.

Жрец Темных Небес задумчиво потеребил черные четки.

— Хорошо, уговорил, — решился он. — Но я соглашусь только в обмен на уступки Белого ордена.

— Что ты хочешь?

— Восстановить равновесие. Правящая династия целиком светлая вот уже тысячелетие, это слишком долго. Король должен жениться на представительнице Темного ордена.

— Исключено. Совет Ока не согласится. Чистота крови царствующих должна быть абсолютной.

— Тогда первым советником должен быть наш человек.

Ничего себе вопросики они тут решают мимоходом! Высшего уровня. Только сейчас я заподозрила, что в Орияр-Дерт явились отнюдь не простые священники.

— Это справедливо, — кивнул толстяк. — Мы обговорим детали на конклаве, брат. А теперь пора прервать нашу молитву и снять полог бесшумности, иначе графиня и менталист потеряют терпение.

И пальцы жрецов снова потянулись к подвешенным к их четкам амулетам.

Полог бесшумности? — удивилась я. А разве он был? Причем поставлен от нас? Я как раз смотрела в сторону Нейсона и успела заметить, как в его глазах мелькнула веселая искра, но маг сразу опустил веки. Лишь легчайшая усмешка дрожала в уголке губ, но и та тут же пропала. Ай да Нейсон! Он умудрился нейтрализовать заклинание бесшумности так, что жрецы даже не заметили.

— Благодарение Небесам, очистившим наш разум для принятия верного решения, — сказал чернорясник. — Магистр Нейсон, сообщите его величеству, что храм Небес ждет графа Орияра, который должен предстать сегодня перед Небесами для подготовки совершения второго этапа брачного обряда. Как вы понимаете, немедленно — это почти поздно.

Нейсон пробормотал:

— Совсем никто не щадит мои седины! Бегай тут туда-сюда. Еще кольца заговаривай. Надеюсь, он сохранил их с предыдущего раза.

— Вам воздастся нашими молитвами, магистр, — с усмешкой пообещал служитель Темных Небес.

— А силы, потраченные на уговор короля и спор с королевой, кто мне вернет?

— Светлые Небеса благословят вашу кафедру ментальных исследований, магистр. Глядишь, меньше придется отбиваться от ненавистников.

— Это другое дело! — обрадовался Нейсон и откланялся: — До скорой встречи, миледи. Я воспользуюсь вашим портальным залом.

— А нам поклониться забыл, старый вымогатель, — проворчал белый жрец, когда маг скрылся за дверью. — А вы, графиня, готовьтесь к ритуалу взыскания истины и к брачной церемонии.

Победа! Чистая победа с разгромным счетом четыре — ноль в мою пользу. Почему четыре? Светлый Орден — раз, Темный — два, король — три, королева — четыре. Последние два гола забьет Нейсон, я в нем не сомневаюсь.

— Могу ли я просить ваши преосвященства об еще одной милости?

Жрецы переглянулись. У меня сложилось впечатление, что их опущенные на лица колпаки — препятствие только для чужих глаз, иначе какой смысл им переглядываться?

— Говорите, таинэ Орияр.

— Прошу вас провести обряд экзорцизма над девушками, пострадавшими от ментальной атаки демонов.

— Давно? — спросил темнонебесник.

— В разное время, от месяца до трех лет.

— Графиня имеет в виду сомнамбул? Мы слышали о череде несчастий, постигших Орияр-Дерт. Но этим занимаются мои младшие братья.

— Примите пожертвование для вашего ордена, ваше преосвященство. — С этими словами я подала знак Кензу, и он жестом фокусника вытащил из-под полы второй пузатый кошель и положил его на стол перед темным жрецом.

— Хм… — Чернорясник не торопился убирать мзду. — Отчего вы решили, что я и мой брат занимаем столь высокие должности в наших орденах?

Я присела в поклоне, смиренно склонив голову.

— Простите мою дерзость, но я рассудила, что младшие чины не смогут справиться с таким крепким магическим орешком, как эта крепость. При всем моем уважении им может не хватить ни сил, ни знаний. Но высшее священство с лихвой обладает и тем и другим, а крепость так давно закрыта для взора Небес, что честь и слава достанутся тем, кто первым ступит под своды Орияр-Дерта и откроет двери древнего храма Небес.

Чернорясник помолчал, прежде чем ответить:

— Вот в чем вы не изменились, так это в умении из малого зерна вырастить поле знаний, леди Тиррина. Я наслышан о ваших талантах, когда вы были еще подающей большие надежды ученицей Школы Ока. Мне бесконечно жаль, что вы в свое время отказались от служения моему ордену. Небеса покарали вас и отняли темные дары. Но вы сохранили изначальный дар вашего рода — ясный ум и знаменитую силу духа Барренсов. Не сделайте ошибки второй раз, дитя Небес Тиррина Барренс, когда придет пора.

— Пора для чего?

— Для служения Небесам, — поддержал коллегу белорясник.

И снова повисла многозначительная пауза. Я не могла уйти, пока жрецы не осенят мой лоб священным знаком.

Чего они хотят? Взятки? Так у меня больше нет свободных денег.

Информации? Но что я могу знать, чего не знают их шпионы?

Устав строить догадки, я присела в реверансе.

— Благословите, ваши преосвященства. Я распоряжусь об ужине и отправлю к вам провожатых, чтобы показали дорогу к храму.

— Ступай, дитя Небес.