Поцелуй под омелой

7

– Леди, я вам не помешал?

– Конечно, нет, Александр, входи. – Грейс расплылась в счастливой улыбке и протянула руку вошедшему.

– Миссис Бойл, вы отпустите Грейс погулять со мной? Я хотел свозить ее на один из наших блошиных рынков.

– На барахолку? – с презрительной гримасой спросила Камилла.

Александр, похоже, ничуть не смутился.

– Можно и так сказать. Перед Рождеством там творится что-то невообразимое. Можно за сущий бесценок купить настоящее сокровище.

– Неужели?

– На острове Гринвич, где, как известно, проходит нулевой меридиан… – с увлечением начал Александр, но Камилла бесцеремонно его перебила:

– Молодой человек, я хорошо училась в школе и знаю, чем знаменателен Гринвич.

– Разумеется, – сконфузился юноша.

– Александр рассказывал мне, – продолжила за него Грейс, – что на тамошнем маленьком рынке можно отыскать уникальные вещи: ручную вышивку со всего мира, антикварные шляпки, перья, лампы, столики, огромные розовые раковины… Поделки самих англичан – модели кораблей, засунутые в бутылки, – память о былой славе морской державы, владычицы морей.

– Уверена, Александр тебе много чего успел рассказать, – проворчала Камилла.

Грейс пропустила шпильку матери мимо ушей, чтобы не накалять и без того взрывоопасную ситуацию.

– Мама, ты ведь не обидишься, правда, если мы с Александром немного прогуляемся? Заодно я смогу купить сувениры из Англии и подарки для тети Джозефины.

– Не выставляй меня перед Александром тираном. Разве я так уж часто тебе что-то запрещала?

Грейс помотала головой.

– Там ведь ливень. Льет как из ведра… – вспомнила Камилла.

– Вообще-то дождь уже прекратился, – ответил Александр. – В Лондоне такое бывает. Никогда не знаешь, какая погода будет через пять минут. Выходя из дома даже в самое солнечное утро, лучше захватить зонтик.

– Тогда мы можем ехать в аэропорт! – оживилась Камилла.

– Мама, зачем сто раз менять планы? – заупрямилась Грейс. – Раз уж мы решили лететь утром, то и полетим завтра. Тебе нужно отдохнуть.

Камилла готова была кусать локти от досады. Не стоило так быстро соглашаться с отсрочкой возращения, теперь же и впрямь лучше не пороть горячку и не нестись сломя голову в аэропорт. Один день ничего не изменит. Главное, что Грейс не стала вставлять ей палки в колеса и устраивать скандалы в чужом доме.

– Конечно, вы можете прогуляться, – миролюбиво сказала Камилла. – Только возвращайтесь не поздно. Я очень устала и хочу лечь спать пораньше.

– Мама, тебе вовсе не обязательно истязать себя. Я постараюсь вести себя тихо, как вернусь. Ты даже не заметишь. Так что спи себе спокойно.

– Нет уж, я подожду. Так будет лучше. Кроме того, вряд ли мне удастся сомкнуть глаза, зная, что моя дочь шатается неизвестно где.

– Не волнуйтесь, миссис Бойл. Я ведь буду рядом, – заметил Александр.

– Вот это меня и волнует, молодой человек, – ледяным тоном сообщила Камилла.

Она степенно поднялась с кровати и огляделась.

– Если не ошибаюсь, это дверь в ванную комнату?

Грейс кивнула.

– В таком случае не стану вас более задерживать. Чем раньше вы уйдете, тем, смею надеяться, раньше вернетесь.

Грейс и Александр взялись за руки и вышли из комнаты с растерянными улыбками на лицах.

– В присутствии твоей матери я чувствую себя как провинившийся школьник, – шепнул на ухо Грейс Александр, когда они спускались по лестнице.

Грейс прыснула.

– Она со всеми так?

– Не знаю. Если так, то не завидую ее деловым партнерам.

– Теперь я понимаю, почему она так и не вышла замуж… – Александр осекся на полуслове и боязливо покосился на Грейс.

Она неуверенно пожала плечами.

– Думаю, дело не в ее характере…

– Да? Тогда в чем? Ты ведь не станешь отрицать, что твоя мать – писаная красавица. Даже сейчас. Представляю, сколько поклонников у нее было в молодости!

– Эй, я начинаю ревновать. – Грейс толкнула Александра локтем в бок и рассмеялась.

– Ты видела, как отец смотрел на твою маму?

– Наверное, он был в шоке от ее манер. Прости, мне очень стыдно, что мама устроила в вашем доме скандал. Я не думала, что так получится. Обычно она куда сдержаннее себя ведет.

– Вообще-то отец смотрел на твою маму с восхищением.

– Неужели?

– Честное слово. Именно это и вывело из себя мою мать.

– Александр, ты слишком много фантазируешь. Романтизм нынче не в моде.

– Думаешь, у наших родителей могло бы что-нибудь получиться?

– Что за фантазии! – Грейс посерьезнела. – Ричард действительно засматривался на мою маму?

– Теперь уже и я начинаю ревновать.

Грейс поцеловала Александра в щеку и мягко улыбнулась, заглянув в его карие глаза.

– Брось. Я, как и моя мама, однолюб.

– Так вот, значит, в чем дело! – воскликнул Александр.

– Какое дело? – озадаченно спросила Грейс, остановившись.

– Твоя мама не вышла замуж, потому что так и не смогла забыть твоего отца.

– Александр, я уже сказала, что ты чрезмерно романтичен. Мы живем в двадцать первом веке. Детей скоро начнут делать в пробирках.

– Грейс, только представь, что случится, если твои родители снова встретятся.

– Один шанс на миллион, – сухо ответила она. – Я никогда не знала своего отца.

– Но он ведь существовал. Возможно, жив до сих пор…

– Александр, давай прекратим этот разговор. У нас осталось так мало времени…

– Тогда давай не будем его терять. – Александр обнял Грейс за талию и повел к входной двери.

Камилла закуталась в пушистый махровый халат, обнаруженный ею на одном из крючков в ванной комнате. От него пахло духами Грейс. Камилла закрыла глаза. Бедная девочка наверняка сейчас страдает и обвиняет мать. Однако у нее, Камиллы, не было иного выхода. Она должна спасти Грейс. Пусть даже если после этого дочь возненавидит ее.

Вытерев полотенцем волосы, Камилла открыла дверь ванной. В комнате мелькнула чья-то тень. От неожиданности Камилла вскрикнула и осмотрелась. В спальне никого не было.

Проклятые нервы совсем расшалились, тут же укорила себя Камилла, решив, что тень – лишь плод ее воображения.

– Простите… – раздался сиплый мужской голос откуда-то из угла комнаты, из-за японской ширмы. – Я не хотел вас испугать.

Камилла быстро пересекла комнату. Теперь они оба, Камилла и таинственный незнакомец, были скрыты от посторонних глаз ширмой. Точнее были бы скрыты, появись в комнате посторонний.

– Мистер Стоун, что вы здесь делаете? – с вызовом спросила Камилла, инстинктивно плотнее закутываясь в халат.

– Называйте меня Ричардом. Так будет удобнее.

– Итак, Ричард, что вы здесь делаете?

– Пришел поговорить.

– А вас не учили стучать в дверь, прежде чем ее отворить? Я могла быть неодетой.

Ричард не скрыл улыбку.

– Вообще-то именно на это я и надеялся, Камилла.

– Что вы себе позволяете?!

– Не кричите. Я не хочу, чтобы нас услышала Элизабет. Признаться, именно поэтому я и не стал стучать в вашу дверь. Вы принимали душ?

– Как вы догадались? – язвительно спросила Камилла. – Вашей жене не понравится, если она застанет нас наедине.

– По большому счету ей все равно.

Камилла вскинула брови.

– Вот как?

– У нас с Элизабет не брак, а что-то вроде деловой сделки. Общение с другой женщиной Элизабет расценит как нарушение одного из бесчисленных пунктов договора.

– А вы циничны, Ричард.

– Камилла, давай не будем продолжать эту комедию.

– Комедию? Я бы назвала происходящее драмой.

– Ты ведь тоже узнала меня, не так ли?

– Не припоминаю, чтобы мы встречались когда-нибудь прежде. – Камилла отвернулась.

– Не верю. Такая любовь, как наша, не забывается.

Камилла резко развернулась, готовая плюнуть в лицо мужчине.

– И это говоришь мне ты?! Человек, предавший меня?! Бросивший на произвол судьбы ради карьеры?! Что ж, я слышала, ты добился успеха. Грейс боготворит тебя! Для нее ты – кумир. Один из виднейших английских юристов, примерный семьянин, меценат, член доброй половины благотворительных обществ Лондона. Не замешан ни в одном скандале… О твоих любовных интрижках не судачит желтая пресса. Твои добродетели не перечесть…

– А ты, похоже, навела обо мне справки, – усмехнулся Ричард.

– Врага нужно знать в лицо, – отрезала Камилла.

– Врага? Я не думал, что ты… Впрочем, у тебя есть основания обижаться на меня… Но, Ками, прошло столько лет!

– Измена не забывается.

– Измена?

– Да. Я смотрю, ты неплохо устроился. Сначала закончил учебу на денежки своего отца, а затем окрутил богатую невесту. У тебя роскошный дом.

– Достался по наследству.

– Наследницей, разумеется, была твоя благоверная.

– Не понимаю, к чему ирония. Ты ведь первой предала нашу любовь.

Камилла окаменела.

– Что? Как у тебя язык повернулся сказать такое?! Я полюбила тебя с первого взгляда! Я думала о тебе и днем, и ночью. Мечтала стать твоей женой и нарожать тебе кучу детей. Мне было плевать, есть у тебя деньги или нет. Купим мы собственный дом или всю жизнь будем ютиться в крохотной съемной квартирке. Разве ты забыл о том, как поклялся мне в вечной любви? А наши свидания по ночам? Ты ведь очень боялся, что твоему отцу станет известно о наших отношениях! Еще бы! Я ведь не принадлежала к тому избранному обществу, представительница которого от рождения заслужила право быть твоей законной супругой. Кем я была тогда? Всего лишь девушкой из бедной семьи. А ведь я тогда еще жалела тебя. Думаешь, мне нравилось, что ты вынужден постоянно лгать отцу, прятаться и не спать по ночам? Но что я могла сделать? Для меня было счастьем уже то, что я видела тебя, целовала, обнимала…

– Камилла… – Ричард взял ее руку в свою, но Камилла тут же оттолкнула его.

– Ты спрашиваешь, помню ли я о тебе? Разве можно забыть твое первое признание в любви? Мы стояли посреди шумного потока машин, на пересечении Грин-авеню и Пятьдесят первой стрит… Мне было страшно, а ты смеялся и обнимал меня. Я чувствовал себя тогда самой счастливой женщиной на свете. Знала, что ты всегда будешь за моей спиной. Что, даже если я закрою глаза, ты переведешь меня через дорогу… А затем было то Рождество… мы пришли самыми последними к Нику и Сидни, потому что никак не могли вылезти из постели. Помнишь, какой ты был тогда страстный и неутомимый любовник?

Ричард кивнул. Он смотрел на Камиллу не отрывая взгляда, словно боялся упустить хотя бы одно слово или жест некогда любимой женщины. А сейчас? Какие чувства он испытывал к ней сейчас? Что изменилось за пролетевшие двадцать лет? Теперь они жили в разных странах, на разных континентах. У каждого из них была своя жизнь. Оба чего-то добились, а что-то упустили в своей жизни… Да, они уже немолоды. Камилле сейчас, должно быть, тридцать восемь. Ему сорок четыре. Времена бурной молодости и отчаянных поступков миновали. У них появились серьезные проблемы и заботы. Обязательства перед близкими.

– Стоит мне закрыть глаза, – продолжила Камилла, – как я снова слышу твой смех. В ту волшебную рождественскую ночь я всерьез полагала, что мы будем вместе до конца своих дней… Ник и Сидни предложили всем парам поцеловаться под веткой омелы. Помнишь, как мы были счастливы? Ты поднял глаза и указал мне взглядом на омелу. «Похоже, мы первые».

– А ты сказала, это значит, что на нас омела окажет самое сильное действие… – продолжил Ричард.

– Мы долго целовались, а потом ты сказал, что через два дня улетаешь учиться в Лондон. Вот так все и было, – с горькой усмешкой закончила Камилла.

– А ты? Хочешь сказать, что ждала моего возвращения?

Камилла вспомнила тот день, когда Ричард улетел. Из аэропорта она отправилась к врачу и узнала, что беременна. А потом ее закружил вихрь событий. Ссора с родителями, уход из дома, поиски работы и жилья… Ричард не приехал на летние каникулы. Затем от Ника она узнала, что отец купил Ричарду юридическую контору и что вскоре Ричард женится на англичанке, которая неприлично богата.

– Я позвонил тебе через неделю. Твой отец не пожелал со мной разговаривать.

Камилла впервые услышала об этом звонке, а потому как завороженная уставилась на Ричарда.

– Я звонил снова и снова, пока трубку не подняла твоя мать.

– И что… что она сказала?

– Она сказала, что ты больше не живешь с ними. Что у тебя своя жизнь и… своя семья. Сказать, что я был поражен, – не сказать ровным счетом ничего. Я был убил, сражен наповал этим известием. Мог ли я поверить, что моя Камилла, милая, нежная Ками так быстро нашла себе другого? Я позвонил через неделю, когда понял, что сойду с ума, строя предположения о том, что могло произойти за время моего отсутствия. Твоя мать не пожелала дать мне твой новый адрес или хотя бы телефон.

– Она его не знала, – тихо ответила Камилла.

– Неужели?

Камилла кивнула. Уйдя из дому, она больше никогда не виделась с родителями. Джозефина изредка созванивалась с ними и даже пару раз навещала стариков. Однако Камилла взяла со старшей сестры клятву, что та ни словом не обмолвится с родителями о ней.

– Я решил, что ты вышла замуж и уехала из Нью-Йорка. Тогда я пошел на компромисс с отцом и… Ну, дальше ты все знаешь. Я сполна заплатил за сделку с собственной совестью.

– Ты счастлив? – Камилла подняла глаза и встретилась с Ричардом взглядом.

Ему не понадобились слова, чтобы ответить на ее вопрос. Его глаза были полны боли и страдания. Камилла помнила эти глаза излучающими веселье и радость жизни. В ее воспоминаниях глаза Ричарда всегда смеялись. Как не похожи были ее грёзы на явь! Мечтала ли она об этой встрече? Возможно, прежде…

– Прошло слишком много лет, – произнесла со слезами на глазах Камилла. – Мне очень жаль.

– Я всегда помнил о тебе. – Ричард притянул дрожавшую всем телом женщину к себе и обнял.

– Ричард, не надо. Не будем ворошить прошлое. В конце концов мы прожили эту жизнь не так уж и плохо. Оглянись вокруг. У тебя свой дом, красавица жена и прекрасный сын.

– Я думал, что Александр тебе не понравился.

– Он милый, воспитанный мальчик. И очень чуток и заботлив.

– Но… тогда почему ты против его союза с Грейс? Неужели дело во мне? Ты настолько ненавидишь меня, что готова разрушить счастье наших детей? Ни Александр, ни Грейс не виноваты в том, что наша любовь не перенесла жизненных испытаний.

По щекам Камиллы потекли горькие слезы. Ричард прав. Она собирается разрушить любовь их детей… именно потому что они – их дети.

– Знаешь, поначалу мне показалась странной их внезапная любовь. Александр никогда прежде не проявлял особого рвения на любовном попроще. У него и девушки постоянной вроде не было. Так, непродолжительные интрижки. А тут его словно подменили. С Грейс же все как раз наоборот: такое впечатление, что Александр любит ее сердцем, а она его – разумом. Ее словно что-то удерживает, гнетет изнутри… Может быть, она боится тебя.

– Ну, спасибо, Ричард. Я, по-твоему, мегера, которая держит в страхе родную дочь?!

– Нет, но… в Грейс чувствуется какая-то сдержанность… зажатость… Не хочу думать, что она собирается замуж за Александра по расчету, а не по любви, но что-то в ее поведении меня настораживает.

– Не беспокойся. Этого брака не будет, – категорично заявила Камилла.

– Потому что ты так решила?

– Они не могут быть вместе… – Камилла закусила губу, чтобы не разреветься в голос.

– Почему?! – взревел Ричард, грубо тряхнув Камиллу за плечи. – Отвечай, черт бы тебя побрал! Сколько можно прятаться? Ты всю жизнь пряталась от меня. Я так и не смог тебя разлюбить и забыть именно потому, что в наших отношениях не была поставлена точка. Я не знал, что думать. Я то сочинял сотни различных оправданий твоему поведению, то винил тебя в предательстве… Проклятое воображение рисовало передо мной картины твоего семейного благополучия: муж, дети и собака… Да-да, непременно должна была быть собака… Как будто именно она удерживала тебя в браке с другим мужчиной! Я не мог – слышишь? – не мог поверить, что ты испытываешь к другому те же чувства, которые объединяли нас. Потом я воображал, будто ты взята в заложники или расплачиваешься по долгам родителей…

– Грейс – твоя дочь.

– Что… что ты сказала? – Ричард выпустил плечи Камиллы и схватился за голову.

– Грейс – твоя дочь. – Камилла всхлипнула. – Я узнала об этом после твоего отъезда.

– Почему ты не сообщила мне?

– Зачем? Чтобы ты поставил жирный крест на карьере юриста? Вернулся в Нью-Йорк? Твой отец возненавидел бы меня до конца дней. Неужели ты полагаешь, что он позволил бы нам жить вместе?

– Ты не можешь этого знать наверняка! – крикнул Ричард.

– Тогда я считала, что поступаю правильно. Думаешь, мне было легко на это решиться? Я ушла из дому, поругавшись с родителями, которые заставляли меня сделать аборт. Если бы не старшая сестра…

– Тебе достаточно было только позвонить мне.

– Сначала я была слишком гордой. Не хотела, чтобы ты женился на мне только из-за незапланированного ребенка.

– Незапланированный не означает нежеланный, – возразил Ричард.

– А потом… когда нужда возобладала над гордыней, я позвонила Нику, чтобы узнать о тебе…

– …И он сообщил о предстоящей свадьбе, – продолжил за нее Ричард. – Ник мне сразу перезвонил и рассказал о твоем звонке. Ему показалось, что у тебя очень расстроенный голос.

– Хм, поневоле расстроишься, когда у тебя в кармане всего двадцать долларов и ты не знаешь, на что их лучше потратить: купить побольше макарон для себя и Джозефины или пару килограммов фруктов, потому что жутко не хватает витаминов. Я тогда кормила малютку Грейс грудным молоком…

– Господи, как ты могла… как ты могла, Камилла! Столько лет скрывать от меня правду! Теперь я думаю о том, сколько пропустил в своей жизни… да и в жизни своей дочери.

– Грейс только моя дочь.

– Теперь она и моя.

– Ты бы об этом никогда не узнал, если бы не случайность.

– Вся жизнь состоит из таких вот случайностей.

– Теперь ничего не изменить… видимо, такова наша судьба, – печально произнесла Камилла.

Она устало опустилась на кровать и глубоко вздохнула. Вот и все. Наконец Ричард узнал правду. Ее тайна перестала быть только ее тайной. С одной стороны, она обрела врага, но с другой – союзника. Ричарду придется остудить пыл Александра.

– Мне нужно побыть одному… извини…

Ричард стремительно вышел из ее комнаты. Камилла осталась одна. Как всегда… одна. Почему же она никак не привыкнет к этому ощущению беспробудной тоски, изъедающей душу подобно моли в платяном шкафу? Почему с каждым годом одиночество становится все непереносимее? Ко всем «почему», мучившим Камиллу уже не один год, добавился еще один вопрос. Неужели она до сих пор любит Ричарда?