Поцелуй розы

Глава 13

Кристофер окинул взглядом Розалинду, как она весело болтает с соседом, сжимающим ленту Майского дерева. Неудивительно, что молодой человек улыбался ей все шире и шире, а огонек в глазах разгорался все ярче и ярче. Розалинда была прекрасна. Серебристо-зеленое платье подчеркивало фигуру девушки. Кристофер представил сезон пышного роста, расцвета почек, весенних спариваний.

Юноша нахмурился, его член среагировал на мысль о весне и попытался расцвести в его штанах. Кристофер схватил длинную ленту Майского дерева и сжал в кулаке. Он танцует для королевы и попытается проигнорировать искушение, стоящее напротив него. Розалинда сердится, потому что он напомнил ей о ее обязанностях — и все. Он имел полное право выразить свое недовольство.

Но, как только Кристофер вспомнил ее разъяренное лицо, когда он оскорбил ее нравы — совесть тревожно зашевелилась в груди. Поистине, он ведет себя как дурак. Совершил ошибку, а теперь еще и притворяется, что выше того, чтобы пренебречь долгом ради удовольствия.

Вспышка рыжих волос в толпе на королевском помосте привлекла его внимание, и мужчина понял, что это Рис помогает им и бдительно следит за королевской парой. Он был удивлен, что Рис был готов забыть о долге ради любовных игр Белтейна. Но, с другой стороны, если бы у Кристофера была бы Розалинда для подобных игр, то он был бы более чем готов проигнорировать свои обязанности.

И это делало его лицемером…

Зазвучала музыка. Кристофер вздохнул, поклонился леди стоящей слева от него, и сжал ленту в правой руке. Первые шаги танца были достаточно просты. Мужчины шли в одном направлении, а леди — противоположном. У него едва была возможность бросить взгляд на Розалинду прежде, чем она пройдет мимо него. Музыка изменила темп — он выполнял серию скользящих шагов, очутившись спина к спине с партнершей по танцу. Ленты сильнее переплелись вокруг столба. Он забывал улыбаться, уже не говоря о том, чтобы веселиться с каждым новым партнером, как ожидалось. Кристофер с нетерпением ждал, когда Розалинда подойдет поближе.

В конечном счете, он столкнулся с нею. Девушка смотрела не на него, а на ленту в руке и то, как ткань ложилась на бело-красные полосы Майского дерева.

— Я сожалею. — Розалинда подняла голову. Она сделала несколько шагов в сторону, и они стали плечом к плечу, ее шелковистые юбки цеплялись за его штаны. — Я не имею права критиковать вашу религию или ваш выбор.

Они повернулись лицом к лицу, и она обожгла его взглядом. Танцоры повторили те же самые па в левую сторону. Его лента задела ее щеку; ему было жаль, что он не может все бросить и просто прикоснуться к Розалинде.

— Вы предположили, что я — шлюха, а теперь ждете, что я прощу вас только потому, что вы мне улыбнулись?

Она обошла вокруг него, и возможность ответить была потеряна — он уже оказался перед сияющим лицом следующего партнера. Кристофер сжал зубы и снова вынес целый круг муки, пока не оказался напротив Розалинды.

— Я не улыбаюсь и не думаю, что вы — шлюха, даже, если бы поимел вас.

Она наклонилась влево и оглянулась через плечо. Ее темные волосы наполовину закрывали лицо.

— Будто я бы вам позволила.

Он бросил недовольный взгляд на музыкантов. Почему они не могут играть помедленнее? Еще два такта, и ему придется снова пройти мимо.

— Меня не волнуют остальные.

Она выглядела удивленной, но было уже слишком поздно, и девушка вновь ускользнула, оставляя Кристофера гадать об ответе, желая избавиться от требований танца.

И затем они вновь оказались вместе, танцуя среди переплетения связанных лент и смеха остальных пар. Он посмотрел ей в глаза.

— Мне все равно, Розалинда. Я все еще хочу вас.

Музыканты дошли до торжественной кульминационной части, и тут Розалинда остановилась и посмотрела на него. Мужчина бросил ленту и схватил ее.

— Бог в помощь, — прошептал он, — Неважно, что вы сделали. Я хочу вас.

Увидев их объятие, толпа завопила. Розалинда не отвечала.

— Что теперь? — спросил он.

В ее карих глазах появились слезы, и она заморгала, пытаясь избавиться от них.

— Я не хочу, чтобы вы хотели меня, и одновременно презирали.

— Как ради бога, это понимать?

— Вы все еще судите меня.

— Я пытаюсь сказать вам, что мне все равно. Несмотря ни на что, вы — все еще единственная женщина, которую я хочу. Поэтому вы плачете?

Она смахнула одинокую слезу, катящуюся по щеке.

— Я не плачу.

Кристофер вздохнул и позволил ей уйти, забыв о криках и свисте толпы. Необычное ощущение тупой боли пронзило его живот, и он с трудом сглотнул. Что же с ним такое, что заставляет окружающих отталкивать его от себя? На его лице видно печать материнского греха? Он поднял руки в мольбе.

— Что еще ты хочешь, чтобы я сказал?

Розалинда покачала головой и повернулась, убегая от него. Тонкие серебряные ленты в головном уборе покачивались на ветру. Он хотел пойти за ней, потребовать ответа, но понял, что все бесполезно. Она не доверяла ему, и по правде, Кристофер не был уверен, что был достоин ее доверия. Возможно, девушка ощутила ложь за его словами, что, если бы она была его, то он никогда не позволил бы ей прикоснуться к другому мужчине вновь.

Его взгляд упал на дубовые скамьи, выстроенные в ряд за столами с едой. Если ему предназначено провести остаток дня в одиночестве, то он мог бы забыться в эле, готовясь к долгой ночи охоты на вампира.

— Сэр Кристофер?

Кристофер оторвал взгляд от пустой чашки пива и увидел Риса Уильямса, уставившегося на него. На место пирушки в честь первого мая опустился мрак, но огни вовсю горели, и люди собрались вместе, чтобы петь и пить. Воздух теперь был каким-то другим, он мог почувствовать витавшие в нем возбуждение и опасность.

— Что я могу сделать для вас, господин Уильямс?

Рис нахмурился.

— Для начала вытащите голову из этого эля. Как вы собираетесь охранять кого-либо, когда вы одурманены выпивкой?

— Я не пьян. — Кристофер попытался подавить отрыжку. — Я просто навеселе.

— Если вы настаиваете, сэр. — Рис совсем не разделял его уверенность. — Вы хоть в состоянии охранять короля и королеву сегодня вечером?

Кристофер посмотрел по сторонам, но за его столом никто не сидел. Он налил себе еще больше эля из нового кувшина, который кто-то заботливо поставил рядом.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Я могу ощутить вампира в своей голове.

— Это очень важно, сэр. Я не подумал об этом. Это облегчит вашу работу. — Рис кивнул и сделал вид, что уходит.

Кристофер посмотрел на эль.

— Теперь вы идете к ней?

Рис медлил, положив руку на меч.

— Я не уверен, что вы имеете в виду.

— Розалинду.

Рис долго на него смотрел, а затем заговорил тише.

— Я собираюсь праздновать Белтейн согласно обычаям моей религии.

— Таким образом, вы будете с нею.

Нечто, мелькнувшее в глазах Риса, слишком точно отражало мысли, кружащиеся в голове Кристофера.

— Впервые, она будет праздновать Белтейн вне семьи. Я должен охранять ее.

Кристофер отсалютовал кубком и выпил залпом содержимое. От горького вкуса хмеля и добавленных трав горло начало гореть огнем.

— Я так считаю, лучше уж вы, чем кто-либо еще.

— Прошу прощения, сэр.

— Переспать с нею, я имею в виду.

Он внезапно оказался на ногах, поскольку Рис схватил его за грудки.

— Не говорите такое о моей леди.

Кристофер рассмеялся.

— В чем дело? Я льщу вам, сэр. Я говорю, что предпочту вас любому другому мужчине.

Рис лишь сильнее схватил Кристофера. Его резкий голос был полон гнева.

— И так бы оно и было, если бы не появились вы и все не разрушили. Не повторяйте ошибку, Эллис. Я поклялся, что не буду вмешиваться в ваши отношения, но, если вы причините ей боль, то я убью вас и буду проклят впоследствии.

— Я не ожидал бы меньшего от человека, которого она считает лучшим другом.

— Ее суженого, когда мы благополучно вернемся в Уэльс.

Кристофер надеялся, что его улыбка замаскировала мгновенный протест, готовый сорваться с губ.

— Тогда идите к своей возлюбленной.

Внезапно Элиас появился за спиной Риса и обернул руку вокруг его горла. Между пальцами вампира появился кинжал, и Рис замер.

— Я сказал Розалинде идти вперед и встретить вас в каменном кругу, господин Уильямс, но боюсь, что вам придется задержаться.

Кристоферу пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Последний кувшин пива, должно быть, был намного крепче, чем остальные.

— Отпустите Риса.

Элиас провел кончиком кинжала по горлу, и появилась тонкая струйка крови. Он сделал глубокий вдох, как будто смаковал букет марочного вина. Лишь один мускул дернулся на щеке Риса.

— Идите к Розалинде, Эллис. Ей нужна защита.

Кристофер проигнорировал его и пристально посмотрел на Элиаса.

— Предполагается, что вы должны помогать нам?

— Я помогаю вам. — Элиас улыбнулся. — Господин Уильямс прав. Леди Розалинда может быть в опасности. Вы должны найти ее.

— Но я не знаю, где она.

Прежде чем Кристофер успел понять, что происходит, клыки Элиаса пронзили шею Риса. Юноша сделал странный вздох и рухнул на землю.

— Что ради бога вы делаете? — Кристофер опустился на колени, чтобы помочь Рису, но почувствовал холод кинжала, приставленного к виску. — Он — единственный, кто знает, где Розалинда! Зачем вы убили его?

— Он не мертв, сэр Кристофер. Через несколько часов проснется. Даю вам слово.

Кристофер медленно поднялся на ноги. Никто из пирующих вокруг костров, казалось, не знал о драме, разыгравшейся перед ними. Элиас использовал какую-то магию, чтобы оградить их от чужих глаз, или все были просто слишком пьяны, чтобы замечать творящееся вокруг? Кристофера качало из стороны в сторону, волна жара охватила кишки и разлилась по всем членам.

— Вы дурак, Элиас. И как, по-вашему, я найду ее теперь?

Элиас улыбнулся, показывая окровавленные клыки.

— Я могу найти ее. Этим днем я попробовал ее кровь. — Он облизал губы. — Она была… восхитительной.

Кристофер бросился схватить кинжал Элиаса, но был вознагражден лишь еще одним убийственным приступом головокружения. Он не был в состоянии использовать навыки борьбы с какой-либо точностью. С огромной силой вампира Элиас легко парировал удар, отправив нападающего навстречу к земле. Кристофер наполовину поднялся, но ему пришлось вновь согнуться, положив руки на колени.

— Где она?

— Я отведу вас. — Элиас схватил Кристофера за руку, и все превратилось в быстро движущееся сплошное пятно. Кристоферу казалось, что они падают в бездну. Когда мужчина пришел в себя, он стоял на коленях в грязной траве и блевотине. Кристофер поднял глаза и увидел, как Элиас ему улыбается.

— Как я могу помочь ей, когда я в таком состоянии? Вы что-то подмешали в мой эль?

Одежда вампира была в полном порядке, ни один волосок не выбился из прически. Элиас вздернул подбородок.

— Вы отнюдь не глупы, не так ли? Я говорил Совету, что вы достойны этой миссии, и я оказался прав. — Он наклонился и поднял Кристофера на ноги, его небольшое тело было обманчиво сильным. — Не волнуйтесь. Скоро вы будете чувствовать себя новым человек и будете более чем способны обслужить друидскую девчонку.

Элиас развернул Кристофера, и тот увидел дым, вьющийся с еще одного костра.

— Розалинда находится там, в той долине, поклоняется своим богам. Идите и найдите ее, и будьте благодарны, что я повинуюсь приказам, иначе вы бы спали вместе с господином Уильямсом, а я бы занял ваше место.

— Что? — Кристофер моргнул, и Элиас пропал. Юноша сделал глубокий вдох, головокружение исчезло, вместо этого он начал дрожать мелкой дрожью от некоего предчувствия. Сердце учащенно билось в груди, а тело было в огне. И лишь одна мысль крутилась в его голове. Розалинда нуждалась в нем, и он должен защитить ее.

Он начал иди к слабым мерцающим огням и вьющемуся дыму. Дыхание было рваным, походка — неустойчивой. Постоянная барабанная дробь вибрировала в воздухе, повторяя неровный ритм его сердца, завлекая вперед к его судьбе, к его награде, к оргии друидов.

Кристофер начал спускаться в небольшую шарообразную долину, но тут его тяжелый, обитый мехом верхний кафтан зацепился за ветки, и мужчина сбросил его. Он продолжал идти к мерцающим огням. Кристофер напрягал глаза в темноте, пытаясь разглядеть Розалинду.

Тени слились в человеческие фигуры, и он остановился, положив руку на ствол дуба. Кристфер осмотрелся. Барабанная дробь стала громче, переплетаясь со звуком голосов. Реверберация ускорила ток крови, посылая толчок жара к его ногам. Он потянул за тугие шнурки бархатного камзола, пытаясь освободиться от ограничения одежды.

Чтобы там Элиас не подмешал в эль, но от этого он стал горячее, чем ад, и столь же, своенравным, как жеребец, учуявший запах кобылы. Подойдя поближе, мужчина заметил группу женщин, танцевавших вокруг горящего костра. Их волосы свободно спадали на плечи и спины, на головах они носили цветочные венки; некоторые были одеты в тонкую сорочку, но другие были абсолютно голы.

Кристофер сглотнул, так как его пенис набух от такой соблазнительной картины. Не отрывая взгляда от танцовщиц, он расстегнул кожаный пояс на талии и позволил ему вместе с гульфиком и ножнами кинжала свободно упасть на землю. Он подошел еще поближе, зная о мужчинах, сидящих с затемненной стороны в «хищном» кругу: они смотрели на танцовщиц, в то время как сами пели и били в барабаны.

Там была и она.

Кристофер увидел Розалинду и понял, что не может двинуться. Несмотря на надетую сорочку, линии ее тела были освещены огнем, показывая округлость груди, соски и темный треугольник между бедрами. Рефлекторно, его рука опустилась коснуться его члена, и он прошептал ее имя. Кристофер пошел вперед, намереваясь подойти к ней и вывести из танца. Но, как только он сделал шаг, музыка изменилась, и все мужчины присоединились к женщинам, кроме жрецов, которые носили головные уборы с оленьими рогами.

Несмотря на чувство, что он идет как во сне, Кристофер набрал темп и побежал к Розалинде. Он вдыхал сладкий дым костра и чуть не упал в обморок, поскольку новая волна чувств смела его. Он поймал ее за руку и развернул к себе.

Ее губы сложились в беззвучное «о» прежде, чем он накрыл их своими, обняв ее и поцеловав. Чувства благодарности, страха и просто сексуальной потребности ревели в нем, он прислонил ее, к ближайшей твердой поверхности, неистово целуя.

Она положила руки на его плечи и притянула ближе. Через льняную рубашку ее ногти впились в его кожу, и он застонал от абсолютного удовольствия. Но ее рта было недостаточно; он должен попробовать всю ее, каждый дюйм ее плоти. Он расцеловал ее длинную лебединую шею и приподнял грудь, прижав губы к тонкому муслину, всасывал ее сосок ртом.

Девушка задохнулась и выгнула спину, предлагая себя ему, предлагая ему все, о чем он когда-либо мечтал. Кристофер двигал коленом между ее бедрами, пока она не захотела его. Великолепный аромат ее возбуждения проник в его чувства, прибавляя и увеличивая потусторонние ощущения, созданные дымом.

Он передвинул рот к другой груди, использовал пальцы, чтобы сохранять сосок твердым и покалывающим, и резко всосал кожу. Она схватила его за волосы, чтобы еще сильнее прижать к себе, мужчина застонал. Забывая об осмотрительности, он просто опустился напротив ее мягкости. Он хотел видеть ее голой; он хотел, чтобы его рот оказался на ее влажном лоне, облизать языком гладкую влажность, когда Розалинда прокричит его имя …

Кристофер поднял голову и посмотрел ей в глаза. Зрачки стали настолько черными, что исчез почти весь коричневый цвет. Она хоть знала, что это был он? Это имело значение? Теперь она была у него, и он совсем не собирался позволить ей снова уйти. В беззвучной просьбе он взял ее руку, положил ее на штаны, и настойчиво толкнул себя в ладонь девушки.

Ее взгляд упал на его член, она развернулась и, рассмеявшись, побежала прочь. На мгновение он хотел завыть, но у него не было времени. Он должен идти за ней, должен оберегать ее, иметь ее, взять ее, обладать ею …

При беге длинные волосы девушки развивались за спиной. Снедаемый влечением старше, чем само время, он последовал за нею дальше, в центр долины, мимо других пар, открыто совокупляющихся на земле, мимо священников, барабанщиков и танцоров. Его сердце колотилось в груди, а член вторил ему пульсирующей потребностью.

Где-то в глубине души он знал, что больше не принадлежит себя, что он больше не цивилизованный человек, что он больше не способен отрицать свое желание, но он не мог остановиться. Это было почти точно так же, как наблюдать за собой в чудовищном королевском маскараде или театре.

Он споткнулся и вытянул руку, чтобы устоять на ногах. Кристофер почувствовал, как под кончиками пальцев разливается боль, причиненная камнем. Розалинда прекратила бежать и, находясь уже во внутреннем каменном круге, оглянулась на него. Девушка сбросила свою сорочку и посмотрела на партнера. Кристофер бросил долгий последний взгляд через плечо на теперь уже удаленные огни и других гулявших.

Юноша прошел между вертикальными камнями и, зашатавшись, чуть не упал. Словно он разорвал невидимый занавес и вошел в волшебную пустоту, где может произойти все что угодно. Он вдохнул густой, плотный воздух, который, казалось, шел от самых камней и дышал вместе с ними.

Он не мог остановиться.

Он должен идти за ней.

Розалинда задержала дыхание, когда Кристофер остановился на краю внутреннего каменного круга и обернулся назад. Она задыхалась, словно в центре древнего священного круга совсем не осталось воздуха. Он вступил внутрь, камни завибрировали и начали гудеть, как будто реагируя на присутствие мужчины, Розалинда смотрела на высокую, худую фигуру, и волны жара нахлынули на нее.

Он шел к ней, пылая от решительности и желания. Пряди темных волос вились вокруг лица. Он двигался весьма быстро, но, казалось, слишком медленно, что она могла видеть каждое, даже крошечное движение. Приблизившись, Кристофер снял длинную рубашку и штаны, оставшись столь же голым, как и она сама. Его мышцы напрягались и расслаблялись, а грудь становилась шире при вдохе — он дышал так же тяжело, как и она. Девушка не могла отвести глаза от его члена, ставшего вертикально.

В последнем уголке разума, который не был затронут дымом, она ждала, что это будет Рис. Но сияющий Белен, бог Белтейна, потребовал должное, и она не достойна, подвергнуть сомнению справедливость присутствия Кристофера или желания бога.

Звуки шумного празднества вокруг костра не нарушали спокойствие внутреннего каменного круга. Словно они были одни, рожденными заново, созданные богами, чтобы повиноваться их воле, исследовать и славить саму сущность жизни. Розалинда отступала от Кристофера, пока не натолкнулась на твердый каменный блок, стоящий точно в центре круга.

Юноша продолжал идти к ней: лицо было решительным, глаза пожирали ее тело. Он протянул руку и взял ее грудь, и время, казалось, исчезло и стало бессмысленным. Его большой палец задел сосок, и Розалинда застонала. Она смотрела, как его рот опустился всосать ее грудь, его пальцы скользили между ее бедрами — девушка уже была влажной и открытой для него.

Она не была Розалиндой, и он не был Кристофером. Сейчас они были вне этого, просто творения богов, без иной цели как понравиться друг другу и предложить вместе достичь небес. Он склонился над нею, кладя ее на теплый камень. Влажный, твердый член касался ее мягкого живота. Она скользнула вниз, чтобы погладить его, твердого и объятого жаром. Девушка провела пальцами по уже влажной и раздутой головке, и Кристофер застонал.

Его руки лежали на ее талии, но он отпустил ее, чтобы сесть на край каменного блока. Любовник устроился меж ее бедер. Его ноги нашли точки опоры, вырезанные сбоку камня, и стали там, как будто он уже делал это прежде. Его бедра двигались в неистовом ритме, повторяющем удары барабанов и звук ее безумного дыхания.

Его пальцы тронули ее лоно, поглаживая и раскрывая припухшие складочки. Он щелкнул по упругому уплотнению, и девушка задрожала, слегка приподнимаясь от каждой обдуманной ласки. Она начала ловить ртом воздух, когда он водил пальцами по ее мягкой влажности в бесконечной спирали, пока девушка не застонала и не потеряла рассудок от удовольствия.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Дрожащей рукой он убрал волосы с ее лица и посмотрел на нее.

— Розалинда…

— Пожалуйста…

Юноша закрыл глаза и поцеловал ее. Она чувствовала, как кончик его члена исследовал ее гладкий вход, и замерла. С резким стоном он раздвинул бедра и вошел в нее. Ее ногти впились в его плечи, когда он сделал новый толчок, и она изо всех сил пыталась приспособиться к толстой горячей длине его жезла.

— Так … тесно, — прошептал он рядом с ее губами. — Столь прекрасно. — Он снова начал двигаться, пробираясь все глубже и с каждым долгим толчком, наполняя ее своим желанием.

Она забыла все, кроме чувства его тела, пронзающего ее, и блестящего пота на его коже. Его язык двигался в ритм члена, он стонал и поглощал ее рот. Нега разлилась по ее лону, и она начала двигаться с ним, выгибая спину так, чтобы он сильнее прижался к ее жаждущей плоти. Восприятие становилось все уже и уже, словно заточенное лезвие, пока она не закричала и не взорвалась от удовольствия.

Кристофер увеличил темп, его член теперь шел тяжелее, все тело дрожало и трепетало от ощущения обладания ее на фоне живых камней и присутствия зрителей, которые наслаждались каждым вздохом, движением и дрожью их совокупления. Он был ничем для них, просто мужчиной в женщине, мечом в ножнах, источником плодородного семени, наполняющем ее.

Как только эта непристойная идея пришла в его голову, все мысли исчезли, остались лишь чувственные ощущения. Его яйца становились все тяжелее, и семя потекло по члену длинной тонкой струей, как раз когда она вновь сжалась вокруг его стержня. Он уткнулся лицом в изгиб ее плеча: борода щекотала нежную плоть, зубы покусывали кожу, оставляя отметины, что она принадлежит ему, лишь ему одному.

Чувство времени исчезло. Возможно, прошли секунды или часы, прежде чем ему удалось открыть глаза и посмотреть на нее. Она же смотрела на него: ее взгляд был спокоен, волосы рассыпались вокруг покрасневшего лица. Ее пальцы скользили по груди, чертя линии по краям клейма Митры около сердца. Он понемногу выходил из нее, ощущая внезапную прохладу на своем члене, борясь с мыслью погрузить себя обратно в ее тепло.

Он попытался сосредоточиться на окружающем их пейзаже. Древняя резьба по камню, казалось, пылала в слабом свете. Тьма разливалась внизу его живота и, еще более предательски, в его уме. Колени подогнулись, и он соскользнул на землю. И тогда луч лунного света упал на запятнанную скалу, освещая его семя, смешанное с кровью Розалинды. Объединенная жертва, которую они предложили языческим богам на священном алтаре.

Что ради бога он натворил?

Перед глазами Кристофера все поплыло, и он познал счастливую пустоту забвения.