Под одной крышей

Глава 2

У меня нет на это времени.

Я опаздываю на работу. У меня встреча через полчаса. Я ещё не почистила зубы и не расчесала волосы.

У меня действительно нет на это времени.

И всё же, как дура, какой я выросла, я поддаюсь искушению. Я хлопнула дверью холодильника, отвернулась, чтобы прислониться к ней, скрестила руки как можно более угрожающе, и смотрю на Лиама через пространство открытой кухни.

— Я знаю, что ты использовал мои кофейные сливки.

Это напрасная трата энергии. Потому что Лиам просто стоит на краю острова, такой же бесстрастный, как гранит столешницы, спокойно намазывая масло на кусок тоста. Он не сопротивляется. Он не смотрит на меня. Он продолжает намазывать масло, не беспокоясь, и спрашивает: — Я?

— Ты не такой скрытный, как тебе кажется, приятель. — Я бросаю на него свой лучший взгляд. — И если это какая-то тактика запугивания, то она не работает.

Он кивает. Всё ещё не обеспокоен. — Ты сообщила в полицию?

— Что?

Он пожимает своими глупыми, широкими плечами. На нем костюм, потому что он всегда в костюме. Угольная тройка, которая сидит на нем идеально — и в то же время совсем не сидит, потому что у него действительно нет телосложения злого корпоративного бизнесмена. Может быть, во время обязательного курса «Убить Землю» он стажировался в качестве бурильщика нефтяных вышек? — Эта предполагаемая кража кофейных сливок, похоже, сильно тебя беспокоит. Ты сообщила в правоохранительные органы?

Глубокие вдохи. Мне нужно глубоко дышать. В округе Колумбия убийство наказывается лишением свободы на срок до 30 лет. Я знаю, потому что я проверила это на следующий день после переезда. И опять же, суд присяжных никогда не признает меня виновной — не в том случае, если я расскажу об ужасах, которым подверглась за последние несколько недель. Они, конечно, сочтут смерть Лиама самообороной. Они даже могли бы дать мне трофей. — Лиам, я пытаюсь. Очень пытаюсь, чтобы всё получилось. Ты когда-нибудь останавливался и думал, может быть, ты ведешь себя как мудак?

На этот раз он действительно смотрит вверх. Его глаза такие холодные, что всё моё тело дрожит. — Я пытался. Однажды. И как раз, когда я был на грани прорыва, кто-то включил саундтрек «Frozen» на полную громкость.

Я покраснела. — Я убиралась в своей комнате. Я понятия не имела, что ты дома.

— Ммм. — Он кивает, а затем делает то, чего я не ожидала: подходит ближе. Он делает несколько неторопливых шагов, пробираясь через красивое сочетание ультрасовременной техники и классической мебели на кухне, пока не возвышается надо мной. Смотрит сверху вниз, как будто я муравей, от которого, как он думал, он давно избавился. От него пахнет шампунем и дорогой тканью, и он всё ещё держит нож для масла. Ты можешь зарезать кого-то этим ножом? Я не знаю, но Лиам Хардинг выглядит так, как будто он может убить кого-то (то есть меня) пляжным мячом. — Не вредят ли твои эмоционально-поддерживающие сливки окружающей среде, Мара? — спрашивает он, голос низкий и глубокий. — Подумай о влиянии продуктов ультра-обработки. Токсичные ингредиенты. Весь этот пластик.

Он так снисходителен, что я могу его укусить. Вместо этого я расправляю плечи и подхожу ещё ближе. — Я занимаюсь тем, о чем ты, вероятно, никогда не слышал — это называется переработкой.

— Вот как? — Он кладет нож на стойку и смотрит рядом со мной на контейнеры, которые я установила после переезда. Они переполнены, но только потому, что я была слишком занята, чтобы отнести их в центр. И он это знает.

— В нашем районе нет пункта приема мусора. Но я планирую доехать до… Что ты… — Руки Лиама смыкаются вокруг моей талии, его пальцы такие длинные, что встречаются на моей спине и над пупком. Мой мозг замирает на месте. Какого черта он…?

Он поднимает меня, пока я не зависаю над полом, затем без усилий перемещает меня на несколько дюймов в сторону от холодильника. Как будто я легкая, как коробка из Amazon, гигантская, в которую почему-то упакован всего один дезодорант. Я возмущенно шиплю, но он не обращает на меня никакого внимания. Вместо этого он ставит меня на ноги, открывает холодильник, берет банку малинового компота и с последним долгим, напряженным взглядом бормочет: — Тогда тебе лучше заняться этим.

Он возвращается к своему тосту, а я возвращаюсь к тому, что не существую в его вселенной.

Прекрасно.

Я с рычанием выхожу из комнаты, наполовину взволнованная и полностью убитая, всё ещё чувствуя, как его ладони вдавливаются в мою кожу. Во сне. Клянусь, я убью его во сне. Когда он меньше всего этого ожидает. А потом я буду праздновать, бросая пустые бутылки из-под сливок в его труп.

Десять минут спустя я в ярости, потея, иду на работу, в то время как в срочном порядке у меня видео звонок с Сэди. За последние несколько недель их было много. Очень много.

— …он даже не пьет кофе. Это значит, что он либо спускает сливки в унитаз, чтобы насолить мне, либо пьет их как воду — и я, честно говоря, не знаю, какой сценарий был бы хуже, потому что, с одной стороны, одна порция — это шестьсот сорок калорий, а Лиам всё ещё умудряется иметь всего 3 % жира в организме, но с другой стороны, выкроить время из своего плотного графика, чтобы лишить меня сливок — это жест беспрецедентной жестокости, который никто не должен… — Я прервалась, заметив её озадаченное выражение лица. — Что?

— Ничего.

Я прищурилась. — Ты странно на меня смотришь?

— Нет! Нет. — Она решительно качает головой. — Это просто…

— Просто?

— Ты говорила о Лиаме без остановки в течение, — она поднимает одну бровь, — восьми минут подряд, Мара.

Мои щеки горят. — Мне так жаль, я…

— Не пойми меня неправильно, мне это нравится. Слушать тебя, сучка, это мой любимый трек, десять из десяти, рекомендую. Я просто чувствую, что никогда не видела тебя такой, понимаешь? Мы прожили вместе пять лет. Обычно ты всегда стремишься к компромиссу, гармонии и понимаешь всех людей.

Я стараюсь не прожить свою жизнь в состоянии постоянного пламенного гнева. Мои родители были из тех людей, которым, наверное, не стоило заводить детей: проверенные, неласковые, нетерпеливо ожидающие, когда я съеду, чтобы превратить мою детскую спальню в шкаф для обуви. Я знаю, как уживаться с другими людьми и сводить конфликты к минимуму, потому что делаю это с семнадцати лет — десять лет назад. Умение жить и давать жить — важнейший навык в любом общем пространстве, и мне пришлось быстро им овладеть. И я до сих пор им владею. Правда. Я просто не уверена, что хочу оставить Лиама Хардинга в живых.

— Я стараюсь, Сэди, но это не я постоянно опускаю этот чертов термостат до холода. Кто не удосуживается выключить свет, прежде чем выйти из дома — наши счета за электричество просто безумны. Два дня назад я вернулась домой после работы, и единственным человеком в доме был какой-то случайный парень, сидевший на моём диване и предлагавший мне мои собственные Cheez-Its[6]. Я подумала, что это киллер, которого Лиам нанял, чтобы убить меня!

— О Боже. Так и было?

— Нет. Это был друг Лиама — Кельвин, который, к несчастью, в миллион раз милее его. Дело в том, что Лиам из тех дерьмовых соседей, которые приглашают людей, когда его нет дома, не предупреждая тебя. И ещё, какого черта он не может поздороваться, когда видит меня? И неужели он психологически не может закрыть шкафы? У него есть какая-то глубоко укоренившаяся травма, которая заставила его украсить дом исключительно черно-белыми гравюрами с изображением деревьев? Знает ли он, что ему не нужно хлопать дверью каждый раз, когда он выходит? И неужели ему так необходимо, чтобы его тупые бро-чуваки приходили к нему каждые выходные, чтобы поиграть в видеоигры в… — Я заканчиваю переходить улицу и смотрю на экран. Сэди задумчиво пожевывает нижнюю губу. — Что происходит?

— Ты вышла из себя, и похоже, не нуждалась во мне, поэтому я сделала одну вещь.

— Вещь?

— Я погуглила Лиама.

— Что? Зачем?

— Потому что мне нравится знать в лицо людей, о которых я говорю по несколько часов в неделю.

— Что бы ты ни делала, не кликайте на его страницу на сайте FGP Corp. Не доставляйте им удовольствия!

— Слишком поздно. Он действительно выглядит…

— Как будто у глобального потепления и капитализма есть ребенок, который проходит через фазу бодибилдинга.

— Эм… Я собиралась сказать «симпатичный».

Я надулась. — Когда я смотрю на него, всё, что я вижу, это все чашки кофе без сливок, которые я пью со дня переезда. — И, может быть, иногда, просто иногда, я вспоминала тот взволнованный, изумительный взгляд, который он мне дал, прежде чем он узнал, кто я. Немного оплакиваю это. Но кого я обманываю? Наверное, у меня галлюцинации.

— Он снова предложил выкупить твою долю? — спрашивает Сэди.

— Он не признает моего существования. Ну, разве что иногда поглядывает, как будто я какой-то таракан, заселивший его нетронутую жилплощадь. Но его адвокат присылает мне электронные письма с нелепыми предложениями о выкупе каждый второй день. — Я вижу здание моей работы в ста футах от меня. — Но я этого не сделаю. Я сохраню единственное, что Хелена оставила мне. И как только я буду в лучшем финансовом положении, я просто перееду. Это не займет много времени, максимум несколько месяцев. А пока…

— Черный кофе?

Я вздыхаю. — А пока я пью горький, отвратительный кофе.