Под тенью твоих чувств

Глава 7

ТЕОДОР КАТТАНЕО

Чувствую, что она не выдержит…

Какая идиотская, но весьма смешная шутка пришла этой провокаторше в голову! Она уже дважды продемонстрировала мне дешевизну своих нелепых способов задеть мое каменное эго.

Хорошо, что оно закалено до такого состояния, что эти тупые попытки пробиться и как-то тронуть меня – не работают.

Как же чертовски весело наблюдать за ней – видеть, как она очень высоко держит голову, а потом с траурным выражением лица опускает ее вниз.

Сегодня я проснулся очень рано и решил немного позаниматься спортом, чтобы избавиться от напряжения в теле. После отжиманий я лег на пол и смотрел в потолок, рассуждая, что можно было бы придумать такого, что заставит Скай примчаться ко мне рано утром. И я придумал…

Мне была интересна реакция – я ждал, какой ход она выберет на нашей невидимой шахматной доске. Проиграет ли она, отступит ли или решится на неожиданную атаку, чтобы поставить мне шах или, возможно, мат? И она выдвинула свою шахматную фигуру на свободную клетку, убив меня этим решением.

Сдерживать смех, рвавшийся наружу, становилось все сложнее, особенно когда я открыл пакет и увидел то, что там оказалось. Ведь если бы она привезла именно то, что я просил, мне снова пришлось бы ломать голову над тем, как спровоцировать Скай на проявление своего характера во всей «красе».

Когда она ушла, я прокручивал в голове все произошедшее и улыбался, как полный психопат, осознавая, что она сделала это нарочно. Но знать, что это меня развеселило, ей нельзя. Пусть считает, что я – строгий придурок Теодор, затаивший обиду на нее за события прошлого.

Оказавшись на работе, я принимаю решение провести день с пользой и отстать ненадолго от Скай. Хочу дать себе возможность немного освежить свою голову, поэтому отправляюсь в студию. И уже спустя два часа я оказываюсь на диване с гитарой в руках, корректируя некоторые моменты в исполнении трека, написанного для группы, в которой я раньше играл.

Мысли остаются чистыми ровно до одного момента… Пока я не начинаю думать о том, что мне следовало бы сделать в студии тонированные стекла или начать закрывать жалюзи, чтобы не отвлекаться на постороннее.

Повернув голову влево, я вижу эту девушку через окно и не могу оторваться от разглядывания ее фигуры. Разве так должно быть? Почему вся моя концентрация сразу же переключается на нее, как только она появляется в поле зрения?

– Черные колготки в такую адскую жару, мышь? – шепчу сам себе, скользя взглядом по ее ногам. – Так сильно мерзнешь в Калифорнии? Или ищешь способы попотеть, не трахаясь с кем попало?

Мозг берет паузу. Фантазия нажимает на педаль газа, разрисовывая однообразие нескольких последних часов в вспышки ярких сцен.

В этом утопичном сне я легко усаживаю ее на стол, заставленный микшерными пультами, раздвигаю ее ноги и устраиваюсь между ними без малейших колебаний.

Колготки? Разрываю их к чертям. Хочу чувствовать под подушечками своих пальцев шелковистую до невообразимости кожу, сжимать и наслаждаться тесным контактом – мои руки на ее бедрах.

Классическая юбка? Повторяю то же, что сделал с колготками, – отправляю в мусорное ведро. Позже подарю ей какую-то модную шмотку – в качестве компенсации за этот «удар».

Белая рубашка? Она уже валяется под моими ногами. Я давлю ее подошвами кроссовок, не отводя взгляда – следя за каждой эмоцией, что успевает мелькнуть на ее лице.

Белье? Тут я резко возвращаюсь в реальность.

Мой взгляд скользит снизу вверх – от ее задницы к спине. Но густые рыжие волосы закрывают все, что мне интересно. И остается только ждать, пока она уберет их или хотя бы повернется боком. Наконец, ее ладони поднимаются, пальцы собирают локоны в небрежный пучок. И в этот момент я понимаю – той самой тонкой полоски, с тремя уровнями сложности, там нет.

Она… она надела полупрозрачную рубашку на голое тело?!

Смотрю на менеджера, который стоит напротив Скай и откровенно пялится на ее грудь. Глаза выдают его – градус направления слишком красноречив.

Я испытываю какое-то странное чувство внутри от увиденного. Нет, не ревность – скорее, щемящая обида за человека, который вскоре будет смотреть только на стену в своем кабинете и внезапно обрушившуюся на его голову работу.

Потянувшись за телефоном, открываю контакты и нахожу номер этого менеджера. Не отрывая своего пристального внимания от происходящего за стеклом, звоню ему.

Три гудка. Пять.

Он не отвечает, полностью поглощенный диалогом со Скай, которая, судя по содроганию ее плеч, смеется.

Судорожно сжав челюсть, убираю гитару со своих колен и подхожу к окну. Поднимаю руку выше, размахивая ею для привлечения его внимания, и, когда он, наконец, замечает меня, показываю пальцем на свой телефон, намекая на то, чтобы он ответил.

Он тут же становится серьезным, лезет в карман и, достав телефон, отвечает на звонок. Не давая ему возможности заговорить, я диктую ему инструкцию:

– Отправь Скай ко мне, а ровно через пять минут пригласи Лексу.

Увидев в его глазах немой вопрос, блуждающий по стенам, я говорю:

– Не пались, Купер. Не смотри на меня.

Он слушает меня, возвращая взгляд на Скай.

– Ой, чуть не забыл, – произношу я, придав своему голосу немного грозности. – Проигнорируешь меня еще раз – и в твои трудовые обязанности войдет новое правило: носить телефон приклеенным скотчем к уху.

Сбрасываю вызов, слежу за его реакцией и пытаюсь прочесть по губам, что он говорит девушке. Она кивает, но не оборачивается.

Я знаю, что она придет. У нее нет выбора.

Возвращаюсь на диван, лениво опускаюсь на него, широко раскинув ноги. Одну руку бросаю на спинку, а вторую опускаю на бедра. Жду ее появления.

И вот, спустя минуту дверь открывается.

Мой взгляд снова скользит по ее фигуре снизу вверх. Медленно сканирую каждую деталь, каждый изгиб, каждый дюйм ткани и кожи. Останавливаюсь на глазах – лживых, холодных, пустых. В них отражается лишь жажда к деньгам и ровным счетом ничего больше.

– Закончились презервативы или проголодался? – усмехается она, складывая руки под грудью.

Это чертовски опасный маневр: мой фокус мгновенно соскальзывает с ее глаз, падает ниже, натыкаясь на предательскую игру света и тени сквозь тонкую ткань рубашки. Видимость минимальная – возбуждение максимальное.

Я чуть приподнимаюсь на диване, ловко вытаскиваю из кармана фольгированный пакетик, небрежным движением бросаю презерватив рядом с собой и быстро подмигиваю ей, не теряя ни грамма самоуверенности.

– Как видишь, с вопросом о презервативах я справился сам. Но спасибо, что спросила, ценю твою заботу, – намеренно играю на грани.

Вдох-выдох, и перевожу разговор на другое, гораздо более острое:

– Я хочу, чтобы ты надела лифчик.

Она замирает. Ее глаза округляются, а в голосе слышится подлинный шок:

– Что?!

Как жаль, что я не могу запечатлеть выражение ее лица на камеру в этот момент. Такой кадр идеально подошел бы для мишени, висящей на двери в моей спальне.

Представить только, как дротики один за другим впиваются в каждую веснушку… завораживающее зрелище.

– Ты… – она на секунду теряется, будто подыскивает слова. Потом бросает хмурый взгляд и отбрасывает эмоцию жестким выдохом: – Ай, плевать. Ты не охренел, Каттанео? – злостно шипит она, и я не могу не усмехнуться в ответ. – Тебя не должно волновать, что находится у меня под одеждой, – говорит она, злобно нахмурившись. – Тупая просьба, которую я не буду выполнять. Можешь выписать еще одно штрафное предупреждение.

– Воу-воу, Скарлетт, притормози, – ухмыляюсь, чувствуя, как внутри скапливается ирония, смешанная с чем-то ядовито острым. – Меня не возбуждают упакованные по самое горло дамочки, – желчь выливается из меня, желая задеть ее побольнее. – Раньше ты была гораздо сексуальнее. А теперь… жизнь над тобой так надругалась? Или ты сама приняла решение сменить свой стилек на нечто подобное? Честно, тебе это не очень идет.

Она молчит. В этой тишине я, кажется, слышу треск ее зубов, замечаю, как несколько волосинок на ее голове дергаются в такт ее раздражению, предполагаю, что каждый нерв ищет направление к космосу.

Но это длится недолго. Это лишь напускной образ замешательства, после демонстрации которого она открывает рот и начинает отменно «стелить»:

– Знаешь, мне плевать на твое мнение. Никого, а тебя и подавно, не должен волновать мой стиль, – говорит она и, чуть прищурив глаза и скользнув взглядом по моим бедрам, искривляет губы в улыбке. – Я же не критикую твои узкие джинсы, которые, с вероятностью девяносто девять процентов, лишат тебя мужских возможностей и обеспечат уверенный путь к бесплодию. Так что будь добр – заткнись.

– Ты так в этом уверена? – спрашиваю я, чуть склоняя голову и цепко ловя ее взгляд своим. – Возможно, я тебя огорчу, но с моим членом все в порядке. Он отлично функционирует.

– Меня не волнует состояние твоего члена так, как тебя самого, – она отмахивается усталым жестом, чуть морща лоб. – Давай уже закроем эту тему. Ты скажешь наконец, что мне нужно сделать? Купить что-то? Кому-то что-то отвезти?

Она скрещивает ноги, и я, как абсолютный кретин, снова делаю это: смотрю, как изящно она выполняет этот запрещенный ход, подстегивая мое желание прикоснуться к ней – до боли, до злого, навязчивого зуда под кожей.

– Скарлетт…

Я поднимаюсь с дивана и медленно приближаюсь к ней. Провожу двумя пальцами по ее волнистому локону, легко касаясь кожи скулы. Ловлю взгляд, намеренно провоцирую и спокойно произношу:

– Я уже сказал, чего хочу. Просто надень лифчик, и я оставлю тебя в покое.

На сегодня…

– Думаешь, я сделаю это только потому, что тебе так взбрело в голову? – Она вскидывает подбородок и уверенно смотрит прямо в глаза. – Серьезно веришь, что я соглашусь на этот бред?

– Думаю, ты сделаешь все что угодно, если в этом будет присутствовать слово «деньги», – ухмыляюсь на одну сторону, невесомо проводя большим пальцем по ее губе. – Скарлетт… – пристально смотрю ей в глаза. – Я готов платить тебе по сто долларов за каждый день, когда ты будешь носить его. Лично меня ты не привлекаешь, но других сильно отвлекаешь от работы. Мне это не нравится. И если нужно вложиться в эффективность, я с удовольствием это сделаю.

– А не пойти бы тебе к черту со своими бредовыми предложениями, уважаемый Теодор Каттанео? – Она резко бьет ладонью по моей руке и отстраняется. – Может, ты будешь предлагать подобное тем, кого трахаешь, а не той, кто просто работает на тебя?

– Как ску-у-учно… – выдыхаю я, закатывая глаза.

– Пусть тебя развлекает кто-то другой.

Не сдерживая улыбку, я делаю шаг к ней, получая от нее выставленную ладонь на мою грудь в знак сопротивления.

– Тебя задевает, что ты никогда не займешь место других? – спрашиваю, наклоняясь к ее лицу и чувствуя запах, отравляющий меня изнутри в области, где когда-то билось сердце ради нее… из-за нее… только для нее.

– Не ты ли пару часов назад предлагал мне переспать с тобой? – спрашивает она.

– Это было шуткой.

– Тупая шутка.

Она разворачивается, собираясь уйти, но я хватаю ее за локоть и резко разворачиваю к себе, встречая ее лицо около своего. Ее дыхание обжигает мою кожу, взгляд упорно взрывает в моих глазах новую волну желания сделать с ней что-то, что заставит ее громко кричать.

– Что-то еще? – спрашивает она, сглатывая слюну. – Ты видел который час? Тебе пора пойти с кем-то потрахаться.

Тяжело… тяжело сдерживать себя, слыша от нее такое потрясающее предложение.

– Ты такая милая, когда говоришь подобное. – Мои пальцы касаются ее шеи и скользят вдоль ключицы, где кожа разливается молочным огнем. – Хочешь, я подарю тебе какую-нибудь игрушку, чтобы ты удовлетворяла себя, думая обо мне?

Жестокий выброс, который должен был привести к жжению на моей щеке, но вместо этого ответом выступает равнодушие с крошечной долей издевки в виде изогнутой полуулыбки:

– Ты такой забавный, Тео.

Скай, не разрывая зрительного контакта, тянется рукой к моему запястью и на несколько секунд сжимает его. Она не отталкивает меня, напротив – нежно проводит своими пальчиками по моим фалангам. После чего, снова обхватывает мою ладонь и плавно ведет ее вниз по телу, давая мне почувствовать мягкость ее груди и ощутить твердость сосков.

Черт возьми, она провоцирует мои мысли заблудиться в лабиринте, где, если и существует выход, то только к этому притяжению.

Она продолжает скользить моей ладонью вниз, доводя ее до живота и направляя под пояс юбки, где мои пальцы касаются ее горячей кожи.

Желание воплотить в реальность то, о чем я думал, пока наблюдал за ней, становится невыносимым. Я стискиваю зубы, стараясь не выдать на лице всю гамму охватившего меня эмоционального напряжения.

Я уже жажду взять ситуацию под свой контроль, но стоит мне коснуться зоны, которая мгновенно заставляет мой член напрячься, как она резко отводит мою ладонь и прижимает ее к моему паху.

Ее глаза темнеют, во взгляде появляется довольство, будто она только что выиграла раунд.

– Сам справишься с этим? – спрашивает она спокойно, без тени улыбки. – Или ты по собственному опыту рассказываешь мне про игрушки, имея свой арсенал штучек, которые помогают избавляться от этой проблемы после наших встреч?

– Мне не нужны игрушки для этого, Скарлетт. И уж тем более нет смысла представлять на месте других тебя, – отвечаю я и, когда она пытается отстраниться, перехватываю ее руку и возвращаю обратно.

Она не теряется. Наоборот – бросает козырь, который способен мгновенно выиграть эту партию, если я продолжу поддаваться на дешевизну ее игры.

– Знаешь что, Тео, – произносит она, поддевая пальцами пуговицу на джинсах, после чего медленно расстегивает ширинку, – я хочу верить, что ты просто оскорблен моей безупречно разыгранной комбинацией в прошлом. И что сейчас ты получаешь особое удовольствие, унижая меня подобными методами. Я-то смогу потерпеть и уйду с деньгами. А ты… ты будешь счастлив?

Она проводит ладонью вдоль моего члена поверх ткани боксеров, и он слишком явно реагирует на ее прикосновение.

– Я всегда был счастлив, – говорю я сдержанно и уверенно. – И твоя нелепая партия ничего не отняла у меня.

– Прекрасно.

– Согласен.

– Тогда я могу идти? – вызывающе спрашивает она, изгибая бровь. – Или мне заняться поисками той, кто поможет тебе избавиться от… этого явления?

– Сам справлюсь.

– Может, двери закрыть, чтобы никто вдруг не заглянул?

– Лучше закрой рот.

– Окей.

Пауза. Длинная. Слишком затянутая.

И в этот промежуточный момент в студию без стука врывается Лекса.

– Тео, прости, что опоздала. Ты что-то хотел?

Я не смотрю в ее сторону. Мой взгляд прикован к лицу Скай. Мне важно поймать ее реакцию, увидеть хоть тень эмоции. Но она выбирает молчание. Только напряженное безразличие.

Окей. Что ж. Если игра продолжается – сыграю финальный аккорд на твоих нервах.

Медленно, демонстративно отхожу назад. Застегиваю ширинку с подчеркнутым спокойствием и, вернувшись к дивану, забираю презерватив.

Затем прохожу мимо Скай, не позволяя себе даже косого взгляда на нее, и подхожу прямо к Лексе. Не давая ей опомниться, хватаю за затылок и без предупреждения прижимаюсь к ее губам. Поцелуй жесткий, напоказ, для нее – я хочу, чтобы она видела каждую деталь. Чтобы ее броня дала трещину. Чтобы она почувствовала все.

Отстраняюсь от Лексы, поворачиваюсь к Скай и, облизнув губы, произношу с холодной уверенностью:

– Забронируй столик в ресторане на восемь вечера.

Одной ладонью обвиваю свою сотрудницу за талию и выхожу с ней из студии. Почти физически ощущаю, как за моей спиной в Скай что-то громко захлопывается – эмоциональная дверь, глухо и тяжело, оставляя после себя лишь густой шлейф электричества в воздухе.

Лекса поднимает на меня глаза, не скрывая растерянности, будто я только что разрушил несуществующие правила.

– Тео… ты в порядке? – почти шепотом спрашивает она.

– Да, все нормально. Спасибо за помощь, – улыбаюсь я. – Можешь возвращаться к своим делам.

– А… это что было?

– Это… – делаю короткую паузу, – просто нужна была эта сцена для развития моей сюжетной линии. Ничего особенного.

Но в этом «ничего особенного» кипит вся суть.

В мыслях, кадр за кадром, я прокручиваю события назад, оценивая импровизационный спектакль и понимая – кого-то он все-таки должен надломить.