Подари мне ребенка

Глава 42. Я верю

Я не могу отвести глаз. Серёжа медленно расстёгивает пуговицу за пуговицей, а я замерла и неотрывно наблюдаю. Края рубашки расходятся в стороны, и моему взору предстаёт крепкий спортивный торс. Сергей, будто почувствовав мой взгляд, поднимает на меня лицо. Щеки моментально вспыхивают. Он поймал меня с поличным, словно вора на краже. Быстро отворачиваюсь к туалетному столику, нервно перебираю баночки с кремами. Холод расстёгивает пуговицу на одном рукаве, затем на втором. Я снова замираю, уставившись на него в зеркало.

Щёлкает пряжка ремня. Я дергаюсь как от удара током. Сергей опять поднимает на меня лицо, наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Я горю. Наверное, он это видит, несмотря на полумрак комнаты. Первой отвожу глаза в сторону, быстро откручиваю какой-то крем, выдавливаю на тыльную сторону ладони, размазываю по рукам. Суечусь на пустом месте.

- Я спать, - бормочу себе под нос и быстро семеню мимо Сергея к кровати.

Забираюсь под одеяло, натягиваю его до самого подбородка, вжимаюсь боком в стенку и испуганно гляжу на потолок. По звукам понимаю, что Холод снимает брюки. Я видела его полностью голым, он видел полностью голой меня. Но сейчас я так смущаюсь, как будто впервые в жизни остаюсь с мужчиной наедине.

Серёжа выключает ночник, ложится рядом и сразу поворачивается ко мне лицом. Нервно сглатываю.

- Тань, - тихо зовёт.

- Что?

Я продолжаю глядеть в потолок, поэтому Холод кладёт руку мне на лицо и поворачивает к себе. Не убирает ладонь. Слегка поглаживает большим пальцем мою скулу.

- Сегодня был замечательный день. Ты очень понравилась моим родителям.

- Они мне тоже понравились. А про второго ребёнка ты им не рассказывал? Вернее, про первого, это ведь наш второй…

По исказившемуся болью лицу Сергея понимаю: не рассказывал.

- Надо будет рассказать, - произносит нехотя с тоской. - Как-нибудь потом. Попозже.

Сергей не убрал руку с моего лица. Сейчас осторожно перемещает ее на волосы и запускает в них ладонь.

- Таня, дай мне шанс, - просит, от чего у меня внутри все сжимается. - Я понимаю, что подвёл тебя. Я не хотел ребёнка от Илоны. Правда не хотел. Если бы я знал, что она такое сотворит.…

Замолкает. Серёжа смотрит на меня с мольбой в глазах. А я понимаю: надо откровенно поговорить. Ну чего я мучаюсь вопросами? Их задать нужно.

Поворачиваюсь к Сергею всем телом.

- Твоя мама мне кое-что рассказала.

- Что?

- Она рассказала, что ты был влюблён в меня в школе.

- Да. Я же сам тебе это говорил.

Миллион вопросов крутится в голове. Не знаю, какой задать первым.

- Но я не думала, что все было настолько серьёзно. Ты как-то вскользь обмолвился, больше мы эту тему не развивали.

- Я любил тебя сильно. Но ты совершенно не обращала на меня внимания как на парня. Ты сохла по Кириллу. Я что только ни делал, чтобы ты меня заметила. В качалку пошел ради тебя. Подумал, что если сделаю себе спортивное тело, ты точно обратишь на меня внимание на фоне дрищового Кирилла. В итоге на меня обратили внимание все девочки класса и параллели, кроме тебя. Потом решил взять быка за рога и начал приглашать тебя на свидания. Но на каждом из них ты без умолку болтала о Кирилле. А потом вообще сказала, что не будешь со мной никуда ходить, потому что Вероника обижается.

Я слушаю Серёжу, перестав дышать. Как я могла всего этого не замечать?! В качалку он пошел, да. Но откуда я могла знать, что Сергей сделал это ради меня? А что касается свиданий.… Я принимала их за дружеское времяпровождение.

- Ты встречался с другими девочками, - возражаю. - Много с кем. Они все влюблялись в тебя, а ты их бросал.

- Да, когда мне надоело по тебе убиваться, я посмотрел на других.

- Но почему ты не признался мне в любви?! - возмущённо вопрошаю.

Холод задумывается.

- Хороший вопрос. Ты была влюблена в Кирилла, я со своими чувствами был не к месту. Я думал, нужно сделать все возможное, чтобы ты сама обратила на меня внимание. На свиданиях я хотел тебя поцеловать, но каждый раз, когда намеревался это сделать, ты заводила новый разговор о Кирилле, и у меня портилось настроение. Ну и, наверное, я немного смущался. Не хватило тогда смелости признаться тебе в любви.

- А потом? - напираю. - Я забыла про Кирилла сразу после школы. Мы дружили, я много времени проводила с твоей компанией. А у тебя были девушки. Много девушек. Ты прям при мне…

Последние слова вырываются с болью. Да Холод на моих глазах целовался с другими и уходил с ними, чтобы уединиться. Я столько раз становилась свидетельницей его интрижек - не сосчитать.

- Да, - соглашается. - В тот период я думал, что разлюбил тебя. Думал, чувства прошли.

Рвано выдыхаю. Всё-таки разлюбил…

- Но сейчас я понял, - продолжает, - что тогда моя любовь к тебе… - запинается, подбирая подходящие слова. - Ушла в спячку, что ли. Она как будто бы законсервировалась. Понимаешь?

- Не очень.

- В общем, я тогда был уверен, что больше тебя не люблю. Но потом.…

Замолкает. Я гляжу на Холода, затаив дыхание. В горле пересохло от его откровений.

- На свадьбе Вероники я посмотрела на тебя и подумал: если я когда-нибудь создам семью, то только с Таней. Меня самого так поразила эта мысль. Я быстро прогнал ее. Ты тогда с Захаром была. Я видел, что он тебе не подходит, что он полный идиот, но не хотел вмешиваться в твою личную жизнь. Считал, это не мое дело. А потом его измена. Я сам себе поклялся: не допущу, чтобы ты к нему вернулась. Потому что он тебя не достоин. А потом ты о ребёнке попросила. Я и сам был не против наследника, задумывался иногда об этом. А если рожать ребёнка, то только с тобой. От других женщин не хотел. Те три дня у тебя дома весь мой мир перевернули. У меня такого никогда не было. Я не мог от тебя оторваться. Мне тебя мало было. Ну, думаю, ты и сама заметила. А после ты забеременела. Таня, у меня от одной только мысли, что ты носишь моего ребёнка, крыша слетает.

Я слушаю, словно завороженная. От признаний Серёжи, от того, каким голосом и интонацией он их произносит, кожа мурашками покрывается.

- Таня, я люблю тебя, - шепчет.

Воздух из легких выбивает.

- Поверь мне, пожалуйста, - гладит по лицу, глядя в глаза. - Мне никто не нужен, кроме тебя. Мне неинтересны другие девушки. Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы мы вместе воспитывали нашего малыша.

Холод склоняется ко мне, целует в губы. Один раз, второй.

- Любимая моя.

Я не могу пошевелиться. Тело парализовало. А Сергей не замечает этого. Посыпает мое лицо поцелуями. Щеки, скулы, лоб, нос. Переходит на шею. От прикосновений его губ к тонкой коже, тело молнией желания простреливает. Я выгибаюсь, издаю тихий сон. Сергей едва ощутимым прикосновением пальца сбрасывает вниз лямку ночной сорочки. Целует плечо.

Внизу живота воронка закрутилась. Ноет, пульсирует. Сергей оголяет мою грудь, целует.

- Подожди, остановись, - мне едва хватило сил произнести эти слова.

Холод поднимает на меня пьяные глаза.

- Таня, безумно скучаю по твоему телу. Оно мне уже снится. Только тебя хочу. Тебя одну.

- Родители за стенкой.

- Блин! - ругается. - Я про них забыл. А мы тихо, - находит выход из ситуации.

- Ни тихо, ни громко! Я беременна!

- И что?

- Как это и что?! - возмущаюсь. - Нельзя.

- Если врач не ставил запрета на половую жизнь, то можно.

Не ставил. Но я всё равно боюсь.

- Тыкать в ребёнка нежелательно.

- Ошибаешься. Откуда, по-твоему, у детей берутся милые ямочки на щеках? А у нашего ребёнка они совершенно точно должны быть.

Я не выдерживаю и прыскаю от смеха. Нет, такое мог придумать только Холод! Он тоже заражается моим смехом. Обнимает меня, прижимает к себе.

- Тань, я люблю тебя, - говорит вдруг серьёзно, перестав смеяться.

И я резко прекращаю хохотать.

- Ты дашь мне шанс? Клянусь: я не разочарую тебя.

- Не бросишь ради другой более красивой и сексуальной девушки?

- Нет. Никогда. Не хочу никаких других девушек. Тебя хочу. Тебя люблю. Ты одна мне нужна. Я о тебе мечтаю.

У меня аж душа наизнанку выворачивается от таких признаний.

- Пожалуйста, поверь мне, - просит.

- Верю, - едва слышно произношу.

Облегченно выдохнув, Серёжа льнет к моим губам. С колотящимся сердцем я отвечаю на его поцелуй. Верю. Хочу верить. Не хочу сомневаться. Ну их, других девушек вместе с Илоной. Серёжа меня любит. Я верю. Я чувствую.

- А над ямочками на щеках у нашего ребёнка мы ещё обязательно поработаем, - говорит, оторвавшись от меня.

Смеясь, бью его кулаком в плечо.