Лайонз Вайолетт
Подарок к Рождеству
Роман/Пер. с англ. Н.П.Мойкин.
- М.: Издательский Дом «Панорама», 2001. — 192 с.
ISBN 5-7024-1243-5
© Lionz Violett, 1970
© Мойкин Н.П. Перевод на русский язык, 2001
© Оформление. Подготовка текста. Издательский Дом «Панорама», 2001
Пролог
Высокий, старый клен, устало склонившийся над узкой проселочной дорогой. Неглубокий кювет. Заросли молодого остролиста над широкой ямой, заполненной водой. И, бесстрастно освещающее этот незатейливый пейзаж, ослепительное июньское солнце.
А тогда, здесь царили вечерний сумрак, холод и снежная буря. На этом месте, у развесистого старого клена, познакомились, в тот неуютный вечер, восходящая звезда канадского телевидения Ник Грант и сотрудница туристического агентства Абигейл Барринг.
Сегодня, они приехали сюда, в том самом темно-зеленом «пежо», который стоял тогда, уткнувшись носом в кювет. Именно в нем, Ник, распахнув дверцу, впервые увидел эту необыкновенную женщину, сразу потрясшую его воображение. Она была в том же красном бархатном платье, которое надела сегодня. И оно так же, как и в тот снежный вечер, плотно облегало ее широкие, упругие бедра, которые, до сих пор, безумно волновали его.
Только сегодня, они приехали сюда не одни. Ник и Абигейл прихватили с собой пятилетнего сынишку Джерри, чтобы вместе с ним, побыть на памятном месте их первой встречи. Случайной встречи, связавшей их на всю жизнь.
Прошло всего шесть лет. А, кажется, все было, так давно! И так странно начиналось...
1
Ник Грант увидел темно-зеленый «пежо» вскоре после того, как свернул с шоссе на узкую проселочную дорогу, ведущую к его уединенному коттеджу. Увидел и сразу узнал его: это был именно тот автомобиль, который он тщетно искал вот уже два часа, торопясь выполнить просьбу брата. Ник наткнулся на злосчастную машину, как раз, в тот момент, когда уже был готов отказаться от дальнейших поисков.
— И все-таки, ты попалась, крошка! — торжествующе пробормотал он. — Никуда теперь от меня не денешься, мисс Барринг! Черта с два, я позволю тебе испортить моему братишке Рождество.
Но в следующее мгновение, настроение Ника резко изменилось. Ветер на секунду стих, и перед его глазами предстала картина, которую до этого скрывали снежные завихрения. Ник нажал на тормоза своей машины с такой поспешностью и силой, что, принимая во внимание плачевное состояние дороги, это могло привести к весьма трагическим последствиям. Спохватившись, Ник, на минуту, переключил все внимание на собственный автомобиль, осторожно повернул руль и вывел машину на обочину. Не хватало еще, чтобы он тоже завалился в кювет, в который уткнулась носом, настигнутая им, жертва.
Похоже, автомобиль мисс Барринг «споткнулся» о ледяной булыжник и его резко занесло в сторону. Удивляться было нечему, если учесть, как круто петляла в этом месте узкая дорога, и с какой стремительностью, внезапный буран превратился в такую яростную снежную бурю, какой на памяти Ника еще не бывало.
Он вылез из машины и, укрывая лицо от колючего ветра, высоко поднял воротник теплого пиджака. Возможно, цинично подумал Ник, мисс Барринг, слишком шустро, гнала свой «пежо», стараясь сбежать от посеянной ею смуты. Все ее внимание было сосредоточено не на дороге, а на новом любовнике, которого она предпочла Крису.
Что ж, невезение в пути для нее обернулось везением для него. Все-таки, он настиг ее!
Когда Ник направился к «пежо», его насторожила абсолютная безжизненность автомобиля: полное отсутствие в нем какого-либо движения, шевеления, звуков... Ник грубо выругался. Ни он, ни его брат, вовсе, не предполагали, что ситуация на дороге могла обернуться таким образом. Что если эта женщина за рулем ранена или с ней случилось самое худшее? Кажется, у него уже стало привычкой попадать в неприятные истории.
Шквальный порыв ветра взлохматил его волосы, он пригнулся и, скользя по промерзшей поверхности дороги, подбежал к неподвижной темно-зеленой машине, и, с силой, рванул на себя дверцу.
— Что случилось? Вам помочь?!
Эти слова пробились к сознанию Абигейль, сквозь окутывавшую его пелену. После паники, пережитой несколько минут назад, ее голова продолжала кружиться, и девушке просто не верилось, что она, в самом деле, услышала спасительную фразу.
— Вам нужна помощь? — вновь раздался тот же голос. — С вами все в порядке?
Голос принадлежал молодому мужчине — она поняла это по сипловато-чувственному тембру. На этот раз вопрос прозвучал уже, заметно, резче.
— Да отзовитесь же! Вы не ранены? — донеслось до нее в третий раз.
— Не думаю...
Абигейл, мысленно, проверила все части своего тела. Ноги — на месте, обе руки тоже были в наличии, правда, одна, как-то странно, ныла, словно по ней протащили тяжелый, шероховатый предмет. Но вот плечи болели, действительно, сильно ноющая боль ощущалась, также, в спине.
Вдруг ей стало, невыносимо, холодно. Возможно, это была запоздалая реакция на опасность, которой ее только что, подвергла судьба. Но тут до девушки дошло, что в салон машины врывается ледяной ветер, нисколько не считаясь с преградой, в виде широкоплечего незнакомца, который стоял в двух шагах от Абигейл, распахнув дверцу «пежо».
—Вы можете дать мне вразумительный ответ?
Его требовательный, властный голос буквально выдернул ее из оцепенения. Этот человек, должно быть, видел, как все произошло — как ее щупленький «пежо», неожиданно крутануло, потом резко занесло вправо, и швырнуло передними колесами в кювет. Естественно, он был обеспокоен. И все же ее покоробили резкие, до грубости, интонации его голоса.
—Простите, я…
Слова застряли в ее пересохшем горле, она выпрямилась на сиденье, с трудом повернула голову и, впервые взглянув на своего спасителя, увидела перед собой великолепный мужской портрет: тяжелые, резко очерченные скулы, прямой нос, твердо сжатые губы, длинные черные волосы и удивительно лучистые голубые глаза. Высокая, крепкая фигура мужчины загородила весь проем передней дверцы. Из-за своего роста, он вынужден был, довольно низко, наклониться вперед, чтобы заглянуть Абигейл в лицо.
Абигейл так и обомлела. Необычность ситуации, в которой оказалась несчастная путница, еще более усилилась, ибо, возникшие перед ней, точеные черты и могучее телосложение могли принадлежать только одному человеку. И этот факт узнавания незнакомца, явившегося перед ней из снежных вихрей, заставил ее усомниться в том, что она действительно находится в полном сознании.
— Не может быть! — прошептала она.
Абигейл слабо тряхнула головой, будто пытаясь прогнать видение. Даже в самых невероятных снах ей не могло привидеться, что она столкнется лицом к лицу с самим Ником Грантом — восходящей звездой канадского телевидения! Его вероломный герой в новом сериале, который шел по вечерам в среду, заставлял женское население страны забывать в этот вечер обо всем на свете. Экран, с изображением их телекумира и секс-идола, заслонял собой весь мир.
— Да, могу, — ответила, наконец, она. — Со мной все в порядке. Я не ранена... По крайней мере, мне так кажется. Но поскольку я еще не пыталась подняться, вряд ли это можно утверждать с полной уверенностью. Вас такой ответ устраивает или вы хотите продолжить допрос?
— Ну что ж, если судить по вашей не совсем простой реакции на мой простой вопрос, я тоже думаю, что вы не ранены, разве только чуточку ушиблись... — Телекумир усмехнулся и бросил на нее буравящий взгляд. — Я ездил по этому шоссе и днем и ночью на протяжении многих недель, никого не встречая на своем пути. Так что можете представить, что я почувствовал, когда, свернув на эту тихую дорогу, увидел ваш «пежо», уткнувшийся носом в кювет. Что же случилось? Наехали на крепенькую ледышку?
— Полагаю, что да. — Абигейл попыталась припомнить ход событий,— Я ехала довольно медленно... словно кралась. Вы же видите, какая погода. И вдруг машина стала совершенно неуправляемой. Она неожиданно заюлила, пошла юзом, вышла из-под контроля — и, буквально, через несколько секунд я оказалась в этой канаве.
Если бы не это неприятное приключение, Абигейл была бы сейчас уже на полпути к матери. Но, внезапно, началась снежная буря. Видимость была ужасная, и она не заметила знакомый указатель съезда с шоссе, а когда проскочила его, пришлось свернуть на узенькую боковушку, чтобы выехать по ней в нужном направлении.
Спустя четверть часа она сделала еще один ошибочный поворот и уже окончательно сбилась с пути. У нее не было четкого представления, куда се занесло, хотя интуиция подсказывала, что, скорее всего, она оказалась в какой-то дыре, на севере канадской провинции Альберта, откуда до ближайшего жилья надо было проехать десять, а то и все двадцать миль, не меньше. Потеряв ориентацию, Абигейл ехала больше часа, но ей не встретилась ни одна хижина, не говоря уже о каких-либо строениях, напоминающих о цивилизации.
Честно говоря, ее волновало нечто другое, совсем не связанное с вьюгой и быстро падающей температурой. Абигейл тяготили личные проблемы, не оставлявшие ее в покое всю последнюю неделю. Должно быть, именно, из-за них она не заметила первый поворот шоссе, а потом совершила все последующие ошибки.
— Мне кажется, вам лучше выбраться из машины, — посоветовал ей Ник Грант. — Вряд ли в таком положении она остается безопасной. В любом случае, вы на ней уже никуда не доедете. Вы можете стоять?
— По-моему, да.
Но чтобы вылезти из автомобиля, ей пришлось приложить значительно больше усилий, чем она предполагала. «Пежо» завалился всем передом в кювет настолько неуклюже, что Абигейл вынуждена была, буквально, выкарабкиваться из кабины, высоко подняв ноги, чтобы просунуть их в распахнутую Ником дверцу.
— Минуточку, — сказал спаситель, протягивая ей руку. — Давайте я помогу вам.
Но лишь только его рука коснулась руки Абигейл, внутри нее, будто, что-то всколыхнулось и зажглось. Странная, неожиданная реакция!
Этот мужчина хочет, просто, помочь мне, попыталась успокоить себя Абигейл. Но тогда почему ее охватило это чувство, похожее одновременно на страх и возбуждение? Не чувство, а какая-то взрывоопасная смесь. Успокойся, Абигейл, выбрось всякую дурь из головы, сердито отчитала она себя. Где твой здравый смысл, с которым ты никогда не расстаешься?
Однако в эту минуту она почувствовала, что здравый смысл, как-то сам по себе, начал расставаться с ней. И Абигейл, подобно утопающему, который хватается за соломинку, ухватилась за, никогда не дремлющий, инстинкт самосохранения. Но и инстинкт начал нашептывать ей странные вещи: не иди даже на самый легкий, самый невинный контакт с этим мужчиной, иначе я ни за что не отвечаю.
— Спасибо. Я сама, — повинуясь пугливому инстинкту, решительно ответила Абигейл в ответ на предложение Ника Гранта, помочь ей выбраться из машины.
Правда уже в следующий момент она подумала, что лучше было прислушаться к голосу разума и принять предложенную помощь. Ибо, начав, самостоятельно, выбираться из машины, она, неожиданно, оказалась в весьма неловкой ситуации.
Когда Абигейл, пытаясь встать с сиденья, приподняла ноги, подол ее красного бархатного платья скользнул по шелковым чулкам и, неожиданно, задрался так высоко, что из-под него показались кружевные края чулок и сверкнули белизной широкие бедра.
Вот же черт! Ну и дуреха! — выругалась про себя Абигейл, на мгновение, застыв, перед незнакомцем в такой фривольной позе.
Решение отправиться к матери, прямо с рождественского коктейля в агентстве, она приняла внезапно и даже не заехала домой, чтобы переодеться во что-то более подходящее для дальней поездки на север провинции. Вообще- то, ее мать, Джейн Барринг, ожидала свою единственную дочь лишь на следующий день после наступления Рождества. Но когда Абигейл позвонила ей, услышала грустный голос и почти физически ощутила ее горькое одиночество, мысль выехать немедленно, сегодня же, пришла сама собой. В конце концов, Рождество — семейный праздник.
Когда она вырулила на шоссе и влилась в поток машин, мчавшихся на север, ничто не предвещало снежной бури. Погода начала портиться примерно через час. Небо заволокло серыми тучами, подул холодный ветер, и на дорогу обрушился снегопад. Калгари был уже далеко позади, и возвращаться в город, просто, не было смысла. Чтобы не замерзнуть, Абигейл натянула поверх платья теплое пальто, предусмотрительно брошенное на заднее сиденье машины, и продолжила долгий путь в Кег-Ривер.
Бархатное вечернее платье, плотно облегавшее впечатляющие формы путешественницы, явно не облегчило ее путь. В том числе — короткий путь с переднего сиденья, нырнувшего в кювет «пежо», к его дверце и далее, в объятия снежной бури. Тем более что на этом пути высилась атлетическая фигура мужчины, с нескрываемым интересом наблюдавшего за каждым ее движением.
— Вы смотритесь просто великолепно, — насмешливо заметил он, между тем как Абигейл изо всех сил старалась одернуть платье и подняться с сиденья. Но эффект от ее лихорадочных стараний получался обратный: красное платье задиралось еще выше, и перед взором мужчины еще пару раз сверкнули, не только, кремовые бедра, но и черные кружевные трусики. — Нельзя ли повторить это на бис? Ваш оригинальный трюк достоин всяческого восхищения.
Абигейл только сжала зубы, ей было не до пикировок.
Незадачливой путешественнице, наконец, удалось дотянуться до ручки дверцы и шагнуть наружу. Но едва она ступила на землю, как тут же чуть не упала. Обледеневшая и предательски припорошенная снегом, поверхность дороги была настолько скользкой, что старые кожаные ботинки, которые она надевала, когда садилась за руль, поехали в разные стороны, и чтобы удержать равновесие, ей пришлось, автоматически, выбросить вперед руку и схватиться за первую попавшуюся опору.
Такой опорой оказалась рука Ника Гранта. Ослабевшие пальцы Абигейл вцепились в мягкий рукав его шерстяного пиджака, в то время как он, действуя тоже автоматически, другой рукой обхватил ее талию и не дал ей упасть. Какое-то время он удерживал Абигейл на весу с такой легкостью, что казалось, будто на руки к нему упало некое воздушное создание, а не женщина, у которой были широкие, сильные бедра, пышная грудь и рост, которой, заметно, превышал пять футов.
— Спасибо за помощь, мистер Грант, — церемонно поблагодарила его Абигейл, решив из благодарности за спасение простить телекумиру его неуместную насмешку.
Ник никак не прореагировал на тот факт, что она назвала его фамилию. Возможно, он уже привык к тому, что люди и, особенно, женщины сразу узнавали его. Это один из неизбежных побочных эффектов славы.
Впрочем, в последнее время литавры его славы уже не звенели так громко. Абигейл заметила, что пресса стала писать о нем меньше. Значительно меньше. Можно сказать, совсем перестала. Интересно, почему? Может быть, потому что он уезжал куда-нибудь на съемки нового телесериала?
— Не стоит благодарности. Я получил большое удовольствие от вашего выступления. Да, этот номер в вашем репертуаре, просто, потрясает, — насмешливо ответил телекумир.
— Номер? В репертуаре? Да как вы смеете! — На этот раз возмутилась Абигейл и попыталась высвободиться из его спасительных объятий.
Но ее попытка вырваться, привела к обратному результату: он еще сильнее прижал ее к себе, так что теперь она чувствовала, как у нее под щекой ритмично бьется его сердце. И ей почему-то расхотелось вырываться.
— Успокойтесь. — Его голос стал нежным, а когда он прикоснулся теплой рукой к ее щеке, она совсем размякла. — Вы пережили шок, когда ваш «пежо» стал делать эти выкрутасы на льду. Вам надо расслабиться. Дышите глубоко и медленно.
И Абигейл, словно загипнотизированная его голосом и ласкающими движениями ладони, автоматически подчинилась. Но глубокое дыхание не дало ей желанного спокойствия. Наоборот, оно лишь обострило ощущение его близости и добавило ситуации какие-то новые, волнующие нотки. Вдыхаемый ею острый запах одеколона, приятно щекотал ноздри, но к нему примешивался и другой запах — тонкий, чистый, неповторимый, который источало само тело этого великолепного мужчины.
Вдруг у Абигейл возникло чувство, будто, в ее мозгу произошло короткое замыкание. Она перестала четко и ясно мыслить, не могла ни на чем сосредоточить внимание. Ни на чем, кроме одного — теплого и сильного тела обнимавшего ее Ника Гранта. Ее сердце, казалось, стало биться в два раза быстрее, и разгоняемая им кровь ударила в голову так, что она начала кружиться. В каких-то самых удаленных, темных глубинах ее существа вспыхнуло и тут же стало стремительно разгораться пламя неудержимой страсти. Абигейл невольно вздрогнула.
— Вам холодно? — спросил он, почувствовав, как она задрожала. — Совсем замерзла, бедная девочка, — в его голосе прозвучало явное беспокойство, и он нежно спрятал ее руки в своих ладонях. — Надо немедленно разогреть вашу кровь.
Ее голова продолжала кружиться, мысли расплывались в разные стороны, как клочья тумана. Да разве можно замерзнуть, когда внутри бушует такое пламя? И зачем разогревать кровь, если она и без того уже несется в ее жилах, как раскаленная лава?
Неожиданно для самой себя, Абигейл подняла голову от груди Ника и поцеловала его в шею, белевшую над воротником свитера. Ее губы словно прикипели к ней, с наслаждением ощущая гладкость и мощь этой великолепной колонны. Солоноватый привкус мужской кожи раздразнил ее язык, и он, самовольно проникнув между губ, тоже коснулся шеи Ника своим влажным кончиком.
В следующую секунду Абигейл почувствовала, как все его тело напряглось, и она, сама потрясенная своим поступком, уже приготовилась к тому, что он, негодующе, оттолкнет ее
от себя, но реакция мужчины оказалась непредсказуемой.
— Итак, вам захотелось поиграть со мной? — жестким полушепотом произнес он и рывком прижал ее к себе.
Ее затвердевшие соски уперлись в его мускулистую грудь, бедра сомкнулись с его бедрами. Сквозь бархат платья она ощущала жар его распаленного тела.
Бесцеремонно и властно губы Ника впились в ее губы, язык заскользил по ее зубам, схлестнулся с ее языком, стал нежно ласкать ее нёбо. Абигейл издала тихий, протяжный стон.
Она не замечала, что их со всех сторон начинала обступать темнота, что по ее лицу хлестали струи колючего ветра и снега, а вокруг, порядком изношенных ботинок, быстро нарастала ледяная корка. Для нее в этот момент существовали только три понятия: она сама, Ник и неразрывно сцепившее их короткое, сверхчувственное замыкание. Абигейл таяла от блаженства, ощущая дерзкие движения его рук, проникших под пальто, потом скользнувших в глубокий вырез бархатного платья и обхвативших ее пышущие жаром груди.
И вдруг все резко оборвалось. На миг он замер, затем отпрянул от нее и грубо выругался. Как он мог забыть? Ведь перед ним была невеста его брата! Не переставая крыть себя самыми беспощадными ругательствами, Ник оттолкнул Абигейл с такой силой, что она едва не упала.
— И что все это значит, хотел бы я знать? — Ярость в его голосе, казалось, заглушала даже злобное завывание ветра, разносившего в клочья пространство вокруг них. — О чем вы думали, когда приступали к этому ритуалу?
Что она могла ответить? Ей было страшно даже взглянуть на него.
О чем она думала в тот момент, когда решила поцеловать его в шею? Какой бес попутал ее, когда ей вдруг приспичило броситься в объятия мужчине, которого она до этого не видела никогда в жизни? И о котором ничего не знала, если не считать статеек о нем в бульварной прессе, и его появления раз в неделю на ее телеэкране.
— Я... ни о чем не думала.
— Ни о чем! Что ж, не могу не поверить этому. И не удивлюсь, если вы скажете, мисс Барринг, что у вас заранее были выключены мозги и тогда, когда вы свернули на эту обледеневшую проселочную дорогу.
Абигейл была в шоке. Вскинув голову, она в упор посмотрела на своего спасителя, который вдруг повел себя так неожиданно грубо, широко раскрытыми глазами. Откуда он знает ее фамилию? Но уже в следующую секунду, переведя взгляд на чеканные черты его лица, она забыла про свой вопрос, и он не сорвался с ее губ. До сих пор лицо Ника Гранта все время было повернуто к ней в профиль или вполоборота. Теперь она увидела его полностью.
Она хотела что-то сказать, но едва не поперхнулась и промолчала. Несмотря на темноту, ей удалось разглядеть на его лице ужасный шрам. Он был грубый и довольно свежий. Неровная линия шла от уголка глаза, огибала рот и заканчивалась на мощной челюсти.
Рана затянулась совсем недавно, и шрам, наверняка, явился следствием какого-то трагического происшествия, несчастного случая. Красивая внешность Ника Гранта, снискавшая ему толпы поклонников, была испорчена. Лицо, которым восхищались тысячи женщин, оказалось навсегда обезображенным.
Проследив за направлением взгляда Абигейл, Ник сказал:
— От такой красоты не оторвешь глаз, не правда ли?
Он даже не пытался скрыть цинизм, с которым говорил о приобретенном уродстве. Абигейл обуревали только два чувства — потрясение и жалость. Повинуясь какому-то глубокому, нежному чувству, она потянулась к Нику, но он тотчас отпрянул назад, и ее рука, которой она хотела, было, коснуться его лица, повисла в воздухе.
— Почему вы так грубы со мной? За кого вы меня принимаете? — Абигейл была растеряна и до слез огорчена его неожиданным отчуждением и явной враждебностью.
— За особу, которая бросается в объятия первого встречного мужчины, напрочь, забывая о человеке, с которым только что рассталась.
— О чем вы? Что вы вообще можете знать обо мне и о мужчинах в моей жизни?
Ей удалось произнести эти слова до того, как в ее голове сверкнула истина, причем сверкнула с такой силой, что голова тут же пошла кругом. Не важно, каким образом Ник Грант прослышал о Брайане. Для Абигейл важно было то, что с той минуты, как в ее жизни так неожиданно появился Ник, она ни разу даже не вспомнила о том, кто только что сделал ей предложение.
Ее начала немилосердно терзать совесть, и она больно прикусила нижнюю губу. Произошло невероятное. Мужчина, который сегодня просил ее руки, с которым она рассталась вечером, буквально накануне снежной бури, теперь, казалось, был, напрочь, вычеркнут из ее жизни. Как же она могла попасть в такое нелепое положение?
Услышав вопрос Абигейл, Ник улыбнулся. Его улыбка была холодной, и в ней таилась какая-то опасность. Он сказал:
— У меня создалось впечатление, что вы относитесь к тому типу женщин, которые, используя свои чары, заманивают безвольных простаков в свой капкан и, как только высосут из них все, что нужно, тут же выбрасывают их на свалку.
— И на каких фактах вы выстраиваете такое беспардонное умозаключение относительно моей персоны? Вы видите меня первый раз в жизни и даже не знаете...
— А мне и не нужно знать. — Ник обрезал ее рассуждения как бритвой. — У меня есть глаза, чтобы видеть.
Пренебрежительный взмах его руки и презрительный взгляд в ее сторону, заставили Абигейл задуматься о своей внешности. Длинные темно- каштановые волосы, которые она обычно собирала в элегантный пучок, теперь небрежно рассыпались и висели прядями вокруг лица. Задранный подол красного платья, казалось, намертво застрял на бедрах и, причем так высоко, что из-под него был виден кружевной верх чулок.
Не в состоянии более выдерживать холодный взгляд Ника, в ужасе от постыдной ситуации, в которой она оказалась, Абигейл поспешно одернула платье, застегнула на все пуговицы пальто и потуже затянула пояс.
— Я была на коктейле, — растерянно сказала она, словно это оправдывало ее вид и поведение, — и после него сразу села за руль. Я праздновала канун Рождества, а этот праздник предполагает мир, согласие и все такое прочее.
— Согласие со всеми мужчинами, — небрежно бросил он ей. — Или только с избранными?
— Знаете что...
Опять он пытался оскорбить ее! В ее глазах вспыхнул гневный огонь, но тут же погас. Абигейл вдруг почувствовала во всем теле холод. От холода у нее не попадал зуб па зуб, и она вся дрожала. Снег продолжал падать сплошной стеной, причем, эта стена теперь стала еще плотнее, и ее ступни в тоненьких старых ботинках уже успели превратиться в ледышки. Мужчина, видимо, тоже почувствовал холод, так как сказал:
— Так мы совсем замерзнем! Надо убираться отсюда, и как можно быстрее.
— У меня нет абсолютно никаких возражений.
Абигейл была рада любому предлогу, чтобы покончить с ситуацией противостояния, в которой они оказались. Сейчас ей хотелось одного: забраться в «пежо», выехать на шоссе и продолжить путь в Кег-Ривер. Ник Грант, возможно, и сошел бы за рыцаря, явившегося из снежной мглы для спасения попавшей в беду дамы, но его поведение, напрочь, отбрасывало эту романтическую версию. Да, он выглядел самым потрясающим мужчиной из всех, кто ей когда-либо встречался в жизни, но за все свои двадцать пять лет она не знала характера более неприятного, чем у него.
— Если бы вы помогли мне вытащить машину...
Но он решительно покачал головой, и Абигейл тут же осеклась.
— Ничего не выйдет, леди. Тут без тягача и цепей не обойтись, но даже с такой помощью, вряд ли что получится. Да вы только взгляните на своего «пежончика».
Она взглянула и поняла, что он совершенно прав. Передние колеса машины, нырнувшей в кювет под крутым углом, глубоко увязли в снегу, а поскольку буран не прекращался, и всю дорогу уже порядком замело, надежд на успех спасательной операции не оставалось. Ее «пежо», казалось, застрял в этой точке земного шара на веки вечные. Чтобы она могла продолжить свой путь, требовалась профессиональная помощь.
— Тогда, может быть, вы подбросите меня до ближайшего гаража или жилого дома?
Обратившись к Нику с этой просьбой, она с надеждой взглянула на его машину у обочины дороги. На капоте и крыше бежевого автомобиля тоже было много снега, но в целом, он выглядел не таким жалким, как ее «пежо».
— До ближайшего гаража, моя дорогая мисс Барринг, больше десяти миль. Однажды, в подобную же метель, мне пришлось изрядно помучиться на этом же участке шоссе, так что все места в этой округе мне хорошо известны. Что касается жилых домов, то ближе моего коттеджа, никакого другого жилья, вы здесь не отыщете. Удаленность и заброшенность были для меня главными критериями, когда я покупал для себя это обиталище.
— Но что же мне делать? Ведь я должна была сегодня добраться к матери. — В ее голосе зазвучали нотки отчаяния.
— Полагаю, у вас широкий выбор. — Мужчина равнодушно пожал плечами, на которые был накинут шерстяной пиджак цвета морской волны. — Вы можете оставаться здесь до утра...
Да он просто издевается, я замерзну еще до полуночи, мелькнуло в голове Абигейл, и, бросив, исполненный безнадежности, взгляд на Ника, она спросила:
—Или?
— Или вы можете поехать ко мне. До моего жилища отсюда — рукой подать. Но нам надо поторопиться, пока дороги не замело совсем. И ехать будем очень осторожно. А ваш автомобиль, боюсь, придется так и оставить в кювете. В такую непогоду с ним вряд ли что-нибудь случится. Даже если кто-то и наткнется на него, вытащить его из этой канавы не удастся никакому грабителю. Так что у вас есть шанс провести ночь со мной.
— Благодарю за честь! — Наконец-то ее мозги, казалось, опять заработали нормально. Ее тяга к этому мужчине, бесследно, исчезла из-за его поведения. — Скорее, я останусь наедине со снежной стихией, чем с вами.
Дикий порыв ветра тут же унес ее слова на край Вселенной. И она приготовилась услышать от Ника Гранта, как минимум, какое-то негодующее междометие по поводу ее безмозглости, или еще что-нибудь похуже. Абигейл уже начала привыкать, к его манере обращаться с ней, выдававшей, казалось, тайного женоненавистника. Как это можно было объяснить иначе?
Но Грант не проронил ни слова. Однако спустя пару секунд, равнодушно пожав плечами, ее «благородный спаситель» сказал:
— Выбор за вами, леди. — Развернувшись, он сделал шаг в сторону и добавил: — Спокойной ночи.
Абигейл, не веря своим ушам, смотрела ему вслед. Не может быть, чтобы он сказал это серьезно! Неужели он, действительно, собирался оставить ее здесь одну?
Суд по всему, да. Спина Ника уже, целенаправленно, удалялась от нее в сторону бежевого автомобиля, и обочина дороги, где стояла его машина, показалась ей ужасно темной, холодной и страшной.
— Вы не посмеете обойтись со мной таким образом! — Ее слова тотчас захлестнуло громкое завывание ветра. Вы не можете просто так уйти, оставив меня здесь одну!
Но мужчина даже не обернулся. Все чувства, кроме панического страха, мгновенно оставили Абигейл. Парализованная ужасом, завязшая в растущем на глазах сугробе, она вскрикнула жалобно и пронзительно:
— Подождите!
Мужчина остановился, обернулся назад и, зажмурив глаза от снежных завихрений, небрежно кивнул несчастной путешественнице, приглашая ее, следовать за собой.
За свои тридцать четыре года, Ник Грант, еще ни разу, не оставлял женщину одну, когда она нуждалась в помощи и когда он эту помощь мог оказать. Но во всем, всегда, бывает первый шаг. И сейчас он его сделал.
Эта женщина требовала к себе больше внимания, чем того заслуживала, и, по правде говоря, у него не было абсолютно никакого желания приводить ее в свой коттедж, которым он с момента его приобретения превратил в убежище от всех треволнений жизни. Он не мог разобраться в этой женщине, не понимал, чем она могла так поразить и увлечь его. Он лишь знал, что с первой же минуты, как только увидел ее, все его мыслительные процессы, всегда отличавшиеся холодным рациональным расчетом, начали давать сбой.
Но мог ли он, на самом деле, оставить ее здесь одну, без всякой защиты и в таких ужасных погодных условиях? Ник уже начал замедлять шаг, когда услышал ее голос:
— Подождите! Ну, пожалуйста.
Он резко обернулся и с облегчением подумал, что подол ее платья был, наконец, опущен, а, потрясшая его, ложбинка на груди скрылась под наглухо застегнутым черным пальто. Нику трудно было определить, какое чувство из двух владело им больше — облегчение или разочарование. Но он четко знал, что теперь, когда она упрятала свое тело под одежду, думать ему стало, гораздо, легче.
— Передумали? — спросил он. — Вернулись к здравому смыслу?
— У меня нет другого выбора. Я совсем замерзну, если останусь здесь. Так что если ваше предложение предоставить мне кров остается в силе, я согласна поехать с вами.
— В таком случае нам следует поторопиться, — сказал Ник. — Вы что-нибудь хотите захватить с собой?
— Сумку. Она в багажнике.
Абигейл направилась, было, к «пежо» и уже вытащила из кармана ключи, но их тут же перехватил у нее Ник.
— Я достану ее, — сказал он, — а вы идите к моей машине.
Когда Ник принес сумку и сел за руль, он снова остро ощутил присутствие этой женщины. Она сидела рядом с ним, вытянув свои длинные, стройные ноги. Сейчас, когда впереди их ждал нелегкий путь, ему, ни в коем случае, не следовало бы заглядываться на них и снова терять над собой контроль.
Возьми себя в руки! — мысленно приказал он себе. Перед ним была одна задача: привезти ее в коттедж и дождаться Криса, который должен забрать свою невесту.
Обещание есть обещание. Но, обещая брату найти его девушку, он, естественно, и представить не мог, что при встрече с ней возникнут такие осложнения. Крис позвонил ему рано утром, прервав один из тех глубоких, крепких снов, какие приходили к Нику в последнее время довольно редко. Усевшись на диване, полусонный, он снял трубку и неохотно поднес ее к уху.
— Ник! — Голос Криса был полон отчаяния.
— Что случилось? — Ник мгновенно проснулся и был готов немедленно бежать на помощь.
— Она ушла от меня. — Слова прозвучали гулким, пустынным ударом колокола. — Сказала, что у нее есть другой.
— Ушла? Твоя невеста? Но ведь ваша свадьба...
— Да, намечена на Новый год. Вернее, намечалась. Но Элоиз все отменила. И даже вернула мне кольцо.
Почему эта невеселая новость не удивила Ника? На минуту он с каким-то мрачным цинизмом задумался о женщинах. Ни одной из них нельзя доверять, это ему было хорошо известно из собственного опыта. Но он надеялся, что хоть его младшему брату повезет в любви больше!
—
— Только что, — ответил Крис. — Мы обедали в моей квартире, заранее отмечали Рождество, поскольку вечером нам предстояло быть в разных местах. И вдруг я почувствовал, что между нами возникла какая то напряженность, что-то было не так. А когда спросил ее, не случилось, ли что- нибудь, она сразу все без обиняков и выложила. Сказала, что у нее есть другой мужчина, и тут же уехала. Причем, умчалась на машине так быстро, что я не успел даже сесть за руль своей тачки, чтобы пуститься за ней в погоню. К тому же я был...
— Порядком пьян? — закончил фразу Ник, когда его брат смутился и замолчал.
— Слишком пьян, — честно признался тот. — Я сейчас в таком состоянии, что мне лучше не садиться за руль. Поэтому мне пришла в голову мысль позвонить тебе.
— И что же? Чем я могу тебе помочь?
— Ты можешь поехать вслед за ней и разыскать ее. Послушай, Ник, она собиралась поехать не к себе домой в Калгари, а к родителям, с которыми хотела встретить Рождество. А они живут в Кег-Ривере.
Значит, его невеста отправилась в дальнюю дорогу на север провинции Альберта. Чтобы добраться до Кег-Ривера, рассуждал Ник, ей придется проезжать мимо городка Валливью, в окрестностях которого находился его коттедж.
— Крис, напряги мозги и скажи, что я должен сделать. Может быть, броситься под ее колеса?
— В этом не будет никакой необходимости. Видишь ли, когда она едет по этому шоссе на север, то всегда делает передышку в ночном кафе «Лунные тени». Ты ведь знаешь это место? — Ник ответил утвердительно и продолжил слушать брата. От тебя требуется одно: подъехать к этому кафе часов в шесть и подождать ее там; а когда она появится, надо постараться, любым способом, задержать ее.
— Задержать? — Ник запустил пятерню в свои густые черные волосы. — Послушай, братишка, что я должен с ней сделать? Связать? Похитить? Опоить сонным зельем?
— Ты сможешь что-нибудь придумать, Ник. Пожалуйста, Я прошу тебя.
Ник был не в состоянии отказать брату даже в такой странной просьбе. Ведь Крис всегда так заботился о нем. Так помогал ему, особенно в эти страшные месяцы, когда он, действительно, очень нуждался в помощи. Этого Ник никогда не забудет. Любовь и забота брата оказалась той соломинкой, которая помогла ему, несмотря ни на что, остаться на плаву.
— Но я даже не имею представления, как она выглядит, — ответил он. — Ведь я никогда не видел ее, Крис, ты же знаешь. И она, видимо, даже не подозревает, что у тебя есть брат.
— Ты ее ни с кем не спутаешь. Высокая, глаза цвета фиалки, темно-каштановые волосы. И у нее темно-зеленый «пежо». Пожалуйста, Ник, сделай это для меня.
Ник вздохнул и напрямую спросил брата:
— Скажи мне честно: она стоит всего этого?
— Более чем ты думаешь, — заверил его Крис. — Я знаю, что ты старый циник и пока не веришь в любовь. Но попомни мои слова: наступит день, и ты тоже испытаешь это. Однажды тебе встретится женщина, которая полностью завладеет твоим сердцем, как Элоиз моим, и ты уже никогда не будешь таким же, каким был прежде.
Что ж, всякое бывает, с иронией подумал Ник. Бывает, говорят, что и коровы летают. А любовных романов у него уже было более чем достаточно. Что же касается ситуации, в которой оказался его брат, то, что ни говори, Элоиз вряд ли вернется к нему. Однако в любой ситуации у человека остается шанс.
— Хорошо, — ответил он Крису, — я постараюсь выполнить твою просьбу. Но ты должен немедленно протрезветь и как можно быстрее приехать ко мне.
Положив на место телефонную трубку, Ник прикинул, что на всю эту операцию, затеянную Крисом, уйдет не менее двух часов. Он встал с постели и хотел, было, позавтракать, но, вспомнив, что с вечера ничего себе не приготовил, решил отложить утреннюю трапезу до приезда в кафе, тем более что, по отзывам кое-кого из его знакомых, готовили в «Лунных тенях» довольно прилично. Заодно проверю качество их кухни, подумал холостяк Ник Грант.
— Что-нибудь не так?
Вкрадчивый голос обладательницы красивых длинных ног, вытянувшихся около него в кабине машины, заставил его очнуться и вернуться к реальности.
—Нет, все в порядке, — сказал он и положил руки на руль.
Но погода была вовсе не в порядке. Снежная буря не только не ослабевала, но, наоборот, усиливалась. Хорошо, если они успеют добраться до коттеджа прежде, чем шоссе заметет полностью. Но вот вопрос: сможет ли доехать сюда без особых задержек Крис из Эдмонтона? Это маловероятно. И если не сможет, тогда ему, Нику, придется «развлекать» беглую невесту брата не два часа, как он предполагал сначала, а гораздо дольше. При мысли об этом Ник испытал чувство, которое даже не попытался проанализировать, настолько оно было сложным.
Когда он включил зажигание, расположившаяся рядом с ним пассажирка спросила:
— Сколько времени займет путь до вашего дома?
— До коттеджа — примерно миль пять. Но при такой толщине снега нам придется, я полагаю, всю дорогу передвигаться ползком, отмерять, что называется, в час по чайной ложке.
Ник поблагодарил Бога, когда двигатель машины завелся с первой же попытки включить зажигание. Ему вовсе не хотелось застревать здесь на неопределенное время. Причем не из-за непогоды, а из-за этих сексапильных ног. С первой же минуты, как только эта женщина села рядом с ним, на переднее сиденье автомобиля, он не переставал ощущать ее близость всем своим существом. Хорошо хоть она плотно запахнула пальто. Но эти ее длинные ноги по-прежнему соблазняли, дразнили его и напоминали о черных кружевах ее чулок, которые на миг открылись перед ним, когда, так шикарно, задрался подол ее платья. Облизнув пересохшие губы, он услышал обеспокоенный голос пассажирки:
— Ваш коттедж находится далеко от шоссе?
— Да, — ответил Ник и злорадно добавил: — И поблизости у меня нет никаких соседей.
Ветер и снегопад не унимались, и Ник благодарил непогоду за то, что она отнимала у него большую часть внимания. Слава Богу, ему приходилось больше смотреть на дорогу, а не на эти, невыносимо, соблазнительные ноги. Крис сказал, что она красавица. Однако Ник предпочел бы оказаться на время общения с его невестой слепым и не видеть, эту броскую красоту. В его жизни было много случаев, когда наружный вид посылки, абсолютно, не соответствовал ее содержимому. Но сейчас дело было не в этом.
Увы, эта женщина, с которой его свел нелепый случай, была совсем не похожа на всех предыдущих. Ее присутствие вызывало в нем целую бурю чувств и ощущений. Она заставляла его дрожать, напрягаться и остерегаться ее. Стоило ей только переложить ногу на ногу — и шелест тонкого шелка мгновенно зажигал костер между его собственными ногами. Если бы она не была невестой его брата!
— В таком случае мы можем застрять в вашем обиталище неизвестно на сколько дней... Может быть, на целую вечность! — В голосе женщины прозвучала тревога. — Вы сказали, что где-то рядом есть небольшое селение. Тогда, возможно, имеет смысл развернуться в его сторону?
— И застрять там окончательно? Пока не закончится эта буря? — Ник нажал на педаль, повернул руль и направил машину в сторону шоссе. — Нет, леди, не выйдет. Вы вправе подвергать свою жизнь, какой угодно опасности, но я говорю вам со всей откровенностью: мне моя жизнь дороже любых приключений. Я уже, по собственному опыту, знаю, что такое автомобиль без управления, и, поверьте мне, вовсе не горю желанием, повторно, пережить это испытание.
Он резко повернулся к ней, и ее длинные темные волосы расплескались вдоль его щеки.
— Что произошло с вашим лицом? Автокатастрофа? — Не удержавшись, спросила она
Ему показалось, что она собралась, было, положить руку на его пальцы, однако, в следующую секунду ему пришлось переключить все свое внимание на дорогу. Он сосредоточился на кромешной снежной тьме и беспрерывно работающих «дворниках» на ветровом стекле.
— Извините. — Ее голос был глубоким и мягким. — Мне не следовало задавать этот бестактный вопрос.
— Почему же не следовало? — Ник пожал плечами. — Факт есть факт, и от него никуда не денешься, но я просто не нуждаюсь в вашей жалости... Если бы я мог забыть о том, что тогда произошло со мной, мне, может, и стало бы легче. Но память отказывается вычеркивать из своего архива тот адский случай. Стоит только закрыть глаза...
Впрочем, глаза можно было бы и не закрывать. Вся картина происшедшего могла всплыть в памяти в любой момент, как при открытых глазах, так и при закрытых. Причем всплывала, как правило, с самыми мельчайшими деталями.
— Не надо! Не закрывайте глаза!
На этот раз Абигейл действительно хотела прикоснуться к его руке, и она прикоснулась, но не с сочувствием к нему, а, как показалось Нику, с чувством тревоги и даже паники. Так или иначе, ее пальцы обожгли его руку, и внутри тотчас вспыхнул костер яростного чувственною желания,
— О, не беспокойтесь, милая леди, — сказал он.— Я не собираюсь повторить свой печальный автодорожный трюк прямо сейчас. Есть люди, которые слишком дорожат вашим красивым лицом, чтобы я позволил себе подставлять его под осколки разбитого стекла.
Да, да, не стоит забывать, что эта женщина невеста Криса, и он любит ее и хочет ни ней жениться!
— Я не имела в виду...
Уголком глаза он заметил, что она начала дрожать.
Простите, что не включил сразу отопление. Ведь вам холодно? — Обрадовавшись возможности отвлечься, Ник быстро наклонился, включил подогрев и вновь сосредоточил все свое внимание на заснеженной дороге.
Слава Богу, ему удалось заметить поворот с шоссе к его коттеджу. Узенькую дорогу можно, было, легко пропустить, даже в хорошую погоду.
— Ну, мы уже почти дома, — бодрым тоном проговорил он и тут же поспешил добавить, —однако, оставшийся отрезок дороги может оказаться очень коварным. Тут и в нормальную-то погоду приходится юлить между выбоинами, а сейчас, после такого снегопада, вообще, ничего не разберешь. Так что будьте повнимательнее и постарайтесь держаться как можно крепче.
Послушная пассажирка сразу, крепко, уперлась ладонями в сиденье. При этом ее пальто распахнулось, глаза Ника вновь, невольно, скользнули по красивым ногам, в его ноздри ударил пьянящий аромат дорогих духов и каких-то других, утонченных запахов, которые, казалось, исходили от всего тела женщины. В каких-то неведомых глубинах его существа, мгновенно, вспыхнула искра — и его тотчас охватил пожар дикого чувственного желания. Ему захотелось, вдруг, нажать на тормоз, сорвать с женщины пальто и зацеловать всю ее от пальцев ног до кончиков волос. Едва сдержав себя от безумного шага, он, изо всех сил, сжал руль и постарался переключиться на другие мысли.
Когда он выезжал из дома на поиски невесты Криса, вспомнил Ник, ничто еще не предвещало снежной бури. Но лучше бы она в тот момент уже началась, рассуждал он теперь. Тогда у него был бы прекрасный повод никуда не ехать за приключениями на свою голову. И брат прекрасно бы понял его довод и ничуть не обиделся.
Впрочем, после звонка Криса Ник все равно в душе не верил, что Элоиз Барринг заявится в «Лунные тени», не говоря уже о том, что он узнает ее, сможет завязать с ней беседу и убедить вернуться к брату. Но хотя Ник был абсолютно убежден в нереальности затеи Криса, он все же решил выполнить просьбу брата в точности, как тот просил. Он поехал к кафе, внимательно высматривая по дороге темно-зеленый «Пежо». Девушки, похожей по описанию на Элоиз Барринг, в кафе не было. Нику хотелось поскорее вернуться домой, поэтому он даже не стал заказывать еду, как собирался вначале. Но он все же решил немного подождать, скрасив это бессмысленное, на его взгляд, ожидание, чашечкой кофе.
Едва ему принесли горячий напиток, как за окнами вдруг стало темнеть, небо заволокло низкими серыми облаками, и вскоре, разбушевалась эта дикая снежная буря, которая не прекращалась до сих пор.
Если у Элоиз хватит здравого смысла, в такую непогоду она ни за что не рискнет выходить из дома, подумал Ник и, быстро заплатив за кофе, поспешил к своей машине. Надо было успеть вернуться в коттедж, пока не замело дорогу. Тем не менее, по дороге он, машинально, продолжал высматривать темно-зеленую машину мисс Барринг. Ему все-таки хотелось выполнить просьбу брата. И надо же, этот «пежо» ему, все-таки, встретился! Однако он, до сих пор, еще не разобрался, как ему следовало расценивать эту встречу — как везение или наоборот.
Что ж, судьба есть судьба. И она распорядилась так, что в злосчастном темно-зеленом автомобиле оказалась высокая шатенка с яркой, красивой внешностью, точно соответствовавшей тому описанию, которое дал ему по телефону Крис. Перед ним была сама мисс Элоиз Барринг, невеста его брата, теперь уже покинутого ею.
Элегантная, броская, с сексапильными формами, эта женщина была настоящей похитительницей мужских сердец. Совершенно забыв о его брате, она уже успела поцеловать Ника, и теперь, возможно, рассчитывала развить и закрепить их отношения. И это при том, что она бросила Криса ради какого-то другого мужчины.
Черт бы побрал Криса, втянувшего его в эту дурацкую игру! И черт бы побрал эту красивую шатенку... А ее-то за что? За то, что была так красива и соблазнительна? За то, что огонь страстного желания расплавлял ему мозги, стоило ей только бросить на него даже беглый, случайный взгляд?
И ведь она знает силу своих чар, черт бы все-таки ее побрал! Эта колдунья всего, несколько часов назад, отшвырнула его брата вместе с подаренным им кольцом и уже успела подцепить нового мужчину, то есть его, Ника Гранта, который готов был лоб расшибить, лишь бы исполнить любую ее прихоть.
Вырядившись в облегающее красное платье, покачивая упругими бедрами и прижимаясь к нему всем своим роскошным телом, она действовала, как змея-искусительница, всячески стараясь его соблазнить. И он догадывался, почему она так вела себя
Ведь она узнала его. И даже назвала по имени, словно они были давними друзьями. Правда, такое с ним случалось в последнее время настолько часто, что он уже привык к подобным вещам. Люди видели в нем не реального человека, а тот мифический образ, в который превратили его средства массовой информации, и, в первую очередь, телевидение. Для обычного зрителя или читателя он был просто персонажем, звездой, обликом, который ему стал ненавистным.
— Ну, что же, в первую очередь, как только мы войдем в дом, я должна с вашего разрешения воспользоваться телефоном. Мне надо дозвониться до гаража и...
— А мне этого не надо. — Его холодный, резкий тон оборвал женщину на полуслове.
Ему надо было постараться удержать незнакомку в коттедже до тех пор, пока в нем не объявится брат и не заберет ее. Хотя Ник считал, что она не стоила усилий Криса. Эта женщина просто похитила его сердце и теперь, наигравшись с ним, как с игрушкой, намеревалась отбросить его подальше.
Ему был хорошо знаком этот тип женщин. Они действовали, как пауки-хищники: терпеливо выжидая, когда в их сети попадет очередная глупая муха. Сидни тоже принадлежала к тому типу женщин и отличалась повышенным паучьим искусством. Но, слава Богу, теперь ее не было в его жизни. Она просто из нее исчезла. Теперь она афишировала повсюду свое новое обручальное кольцо, а в придачу и его богатого дарителя — своего мужа.
Ник решил использовать свой горький опыт, чтобы как следует проучить бывшую невесту младшего брата. Сначала он поиграет с ней, подбросит ей на затравку мысль, что она поймала его на свой крючок. А затем поведет себя так, что до нее, возможно, дойдет другая мысль: нельзя без конца играть на чувствах разных мужчин.
— Вам не удастся так легко выпутаться из этого дела, — сказал Ник.
— Выпутаться? — Ее голос прозвучал взволнованно и тревожно.
Пожалуй, лучше вести себя осторожнее, спокойнее, решил он. Не следует сразу отпугивать ее, иначе все дело будет скомкано.
Он широко улыбнулся и произнес:
— Прислушайтесь к здравому смыслу, милая леди. Тягач из гаража при такой проклятой погоде вряд ли сможет добраться до моего жилища. Им понадобится снегоочиститель, чтобы справиться с таким толстенным слоем снега. Так что, поскольку мы тут застряли, запаситесь терпением и постарайтесь извлечь из ситуации, в которую попали, самое лучшее.
3
— Приехали!
Абигейл услышала голос Ника, будто, сквозь сон и тут же почувствовала, что машина резко затормозила. Она поблагодарила судьбу за то, что их путешествие в непогоду завершилось благополучно, но только сейчас до нее дошло, что напряжение, которое она испытывала всю дорогу, было связано больше с человеком, сидевшим рядом с ней за рулем, чем с бушевавшей за окном снежной бурей.
Ее нервы были натянуты до предела. Ник напугал ее. В его фразе «вам не удастся так легко выпутаться из этого дела» прозвучала явная угроза. Правда, пока она пыталась осмыслить эти слова, он поспешил развеять ее страх, объяснив свою «угрозу» следующей, вполне невинной фразой и развеяв ее тревогу широкой ободряющей улыбкой. И все же ей было отчего-то очень не по себе.
— Кажется, вы не в восторге, что мы, наконец, добрались до цели? — произнес мужчина и с веселой улыбкой взглянул на попутчицу.
— О, простите. — Снег залеплял стекла, и ей пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть небольшое строение, перед которым они остановились. Признаться, я ожидала увидеть сооружение несколько иного архитектурного стиля.
Коттедж известного артиста оказался вовсе не таким, каким представлялся ей в воображении. Это был невысокий, приземистый дом из серого камня. Невзрачный цвет стен и сумеречная поземка как бы сравнивали его с землей.
— Этот дом не очень-то похож на собственность Ника Гранта, — напрямую объяснила она.
Улыбка тотчас исчезла с его лица, и на губы легла холодная серая тень, словно отсвет серых стен его дома.
Отчеканивая каждое слово, он сказал:
— Не следует путать популярность, которой я, возможно, пользуюсь, с реальностью, в которой мне приходится жить.
— Простите, я вовсе не хотела вас обидеть...
Мужчина равнодушно пожал широкими плечами и сказал:
— Я живу так, как мне хочется, а не так как положено «звезде».
Абигейл сразу дала ему понять, что узнала его с первой же секунды, как только он появился около ее «пежо». Но ей хотелось надеяться, что он не счел ее одной из тех фанаток, которые готовы пойти на все ради одного только взгляда ярких голубых глаз их идола. Так, по крайней мере, она думала, хотя и не могла объяснить даже самой себе, почему ей вдруг вздумалось поцеловать его.
— Итак, мы идем в коттедж или вы намерены оставаться в машине всю ночь, пока не превратитесь в ледышку? Вот ключ от входной двери.
Абигейл взяла ключ и открыла дверцу машины. В лицо ей пахнул резкий ледяной ветер.
Она быстро поднялась на крыльцо, вставила ключ в замочную скважину и торопливо повернула его вправо. Входная дверь открылась — и, спустя миг, Абигейл уже была в теплой прихожей. Тут же, вслед за ней в коттедж вошел с ее сумкой Ник Грант. На его плечах, черных волосах и даже на густых ресницах, поблескивая, быстро таяли пушистые снежинки.
— В кухню можно пройти через гостиную, которая у меня одновременно служит столовой, — пояснил он и указал рукой на комнату, соединявшуюся с прихожей. — Уезжая, я закрыл поддувало печки, так что она еще не должна остыть. Ведь вам потребуется...
Ник тут же осекся, заметив ее пристальный взгляд, устремленный на него. Абигейл стояла как вкопанная и не могла оторвать глаз от этого мужчины, который, как будто, гипнотизировал ее, притягивал к себе, будил в ней самые невероятные, самые дикие, самые первобытные желания. Если там, на фоне бушующей снежной стихии, когда она впервые увидела его за приоткрытой дверцей «пежо», он выглядел высоким и сильным, то здесь, в маленькой прихожей его статная, широкоплечая фигура просто доминировала над ней, заполняла вокруг нее все пространство.
Абигейл казалось, что этот мужчина — неделимая часть стихии, бушевавшей сейчас за окнами, что он так же неукротим, как ветер, атаковавший каменные стены коттеджа и яростно завывавший в его дымоходах.
Она была не в состоянии оторвать от него глаз и поэтому сразу уловила момент, когда с ним самим начали твориться какие-то странные вещи. Прежде всего, все его большое тело напряглось и, будто, окаменело, когда он сбросил с себя теплый пиджак. Голубые глаза неожиданно потемнели. Дыхание стало прерывистым и глубоким.
— Сейчас я впервые вижу вас при свете, — Произнес Ник, и его голос показался ей странно осипшим, глухим, будто он в течение нескольких дней вообще не говорил ни слова. — Глаза у вас почти лиловые или фиолетовые, фиалковые. Одним словом, анютины глазки.
— Мне часто говорят, что они похожи на глаза Элизабет Тэйлор, — смущенно сказала Абигейл, растерявшись от неожиданного комплимента. - Но сама я, конечно, на эту знаменитую актрису не похожа. Во-первых, у меня не такие черные волосы...
Она почувствовала, что от волнения у нее стали пересыхать губы. И когда она машинально облизнула их влажным кончиком языка, Ник метнул в ее сторону такой жадный, полный вожделения взгляд, что она вся так и вспыхнула.
— Я предпочитаю ваш цвет волос, — пробормотал он. — Темно-каштановый, а не иссиня-черный.
Он прикоснулся к одной из прядей ее волос настолько мягко и нежно, что по всему ее телу, с головы до пят, сразу побежали сладострастные мурашки.
— Ваши глаза действительно напоминают глаза Лиз Тэйлор, а она считается одной из самых красивых женщин мира.
— Это намек на комплимент? - спросила она.
— Вы не нуждаетесь в комплиментах, поверьте мне. Вы настолько очаровательны, что всякий мужчина, увидев вас, не просто начнет говорить вам комплименты, а сразу изъявит готовность носить вас на руках. А, взяв на руки, он будет счастлив, донести вас до кровати и...
Его глаза продолжали гипнотизировать ее, и, утопая в их голубизне, она даже перестала замечать красноватый шрам, покоробивший красоту его мужественного лица. Помимо глаз, ее завораживали также его черные волосы и, неожиданно, мягкие линии губ, к которым ей вдруг невыносимо захотелось прикоснуться своими губами.
— Я...
Она смогла произнести только одно это слово — и ее голос совсем пропал. Дважды после этого Абигейл попыталась заговорить, но у нее ничего не вышло. Она, окончательно, лишилась дара речи. Безмолвие, воцарившееся в маленьком доме, было настолько глубоким, что дыхание мужчины показалось ей неестественно громким.
Ник улыбнулся, и его улыбка и вспыхнувшие искорки в глазах, казалось, дали ей понять, что ему было известно, о чем она в эту минуту думала, и что он разделял с ней ее мысли.
— Ник, я...
Ее голос опять прорезался, но она не смогла закончить фразу, потому что, как раз, в этот момент растаявшая снежинка скатилась каплей с его брови и поползла к уголку глаза. Действуя под влиянием неосознанного импульса, Абигейл осторожно прикоснулась кончиком мизинца к сползавшей капле и смахнула ее с лица Ника.
А он в ответ взял ее руку, поднес к губам и нежно перецеловал все пять пальцев. Абигейл, вся, так и вспыхнула. Ей показалось, что ее мозг и сердце одновременно пронзила тонюсенькая молния. Тонюсенькая, как хирургическая игла.
— Почему ты сделал это? — спросила она.
— Потому что хотел сделать это и потому что... этого хотела и ты, не так ли?
Да, она хотела, чтобы он дотронулся до нее и поцеловал ее губы, пальцы, шею, грудь, что угодно... Она была готова ко всему.
— Да, я хотела...
Когда Абигейл произнесла эту фразу, ей сразу стало легко на душе, будто она освободилась от какого-то тяжелого, непомерного бремени, и она повторила свои слова уже более твердым, уверенным тоном:
— Да, я хотела. Хотела. О да, я хотела!..
Ник обнял ее и прижал к своему горячему, напрягшемуся телу. Его руки грубо обхватили ее голову, и тотчас губы впились в губы, язык заскользил по языку, и в тишине коттеджа раздался слабый женский стон. Он целовал ее жадно, яростно, безжалостно, целовал в рот, подбородок, шею, целовал так, будто только что вернулся с Северного полюса, где провел несколько месяцев без женщин.
Через минуту черное пальто Абигейл было сброшено на пол рядом с пиджаком Ника. Одним грубым, резким движением колена, он раздвинул ее ноги, обхватил обеими руками ее широкие, упругие бедра и всем телом прижал к стене податливое тело. Огонь желания, охвативший мужчину, жег Абигейл сквозь бархат платья, а твердое свидетельство этого желания, упиравшееся в самый низ ее живота, не могла скрыть даже плотная ткань его джинсов. Когда он попытался раздвинуть коленом ее бедра еще шире, она тут же с готовностью уступила ему и, внезапно, ощутив жаркую влажность между ног, вновь застонала, но на этот раз громче, протяжнее, бесстыднее.
— Ник!..
— Я не знаю, почему веду себя так. Не знаю, что привело меня к этому. — Он говорил жарким, страстным шепотом, задыхаясь, лаская губами, кончиком языка мочку ее уха. — Я только знаю, что был не в силах избежать этого. В первую же минуту, как только увидел тебя, я понял, что это столкновение, эта близость с тобой были неизбежны. О Боже! — Он вдруг задрожал всем телом. — Сначала, увидев твой «пежо» в кювете, я подумал, что ты ранена или даже мертва. Я подумал...
— Ник! — со стоном оборвала его Абигейл, не в силах больше терпеть это мучительное томление, эту безумную жажду, охватившую все ее существо. — Может быть, ты все-таки заткнешься и поцелуешь меня?
И он тут же подчинился ей. Он не поцеловал, а зацеловал ее. Его губы и язык в сумасшедшем экстазе бороздили не только ее рот, но и шею, уши, глубокую ложбинку между грудей. Страстное безумие передалось его рукам, которые скользили по ее грудям, мяли их, теребили соски, ощупывали со всех сторон бедра и низ живота...
Голова Абигейл была запрокинута назад, глаза закрыты, все тело пылало и требовало незамедлительного удовлетворения бушевавшего в нем дикого, всепоглощающего желания. Ее горячие пальцы скользнули под широкий кожаный ремень, опоясывавший его талию, скрылись под толстым свитером, и, пробравшись сквозь густые волосы на груди, коснулись твердых сосков...
Ладонь Абигейл уловила сильное биение его сердца, а когда она гибко, почти по-кошачьи изогнулась и коснулась низом живота его возбужденной плоти, пульс Ника подскочил сразу на несколько делений.
— Мне кажется, мы будем чувствовать себя удобнее в другой комнате, - пробормотал он, с трудом оторвавшись от ее губ.
— Ты прав.
Абигейл обхватила руками его крепкую шею, и Ник подхватил ее на руки и понес в соседнюю комнату. Перед тем, как ее тело коснулось мягкого дивана, она успела заметить в углу комнаты камин, сооруженный в викторианском стиле, и большие кресла, накрытые роскошными бархатными покрывалами.
— Так тебе лучше? — спросил он, задыхаясь так, будто только что завершил бег на длинную дистанцию.
— Намного лучше, — ответила она и, блаженно ощутив на себе тяжесть мужского тела, удовлетворенно улыбнулась.
— Теперь мне, возможно, удастся поцеловать тебя гак, чтобы тебе это понравилось. Открой-ка ротик...
Абигейл покорно приоткрыла рот, и он тут же вонзил в него кинжал — острый, горячий, упругий язык, который тотчас стал исполнять неистовый танец, знакомый всем страстным любовникам: это были движения, имитировавшие роль мужчины в сексуальном акте. Эта игра до предела возбудила Абигейл, ее тело начало неистово двигаться под мужчиной, в такт движениям его языка. А Ник все глубже вжимал ее в диван, и их разгоряченные тела все сильнее утопали друг в друге.
— Ты слишком тепло одет, — пробормотала она и начала нетерпеливо стягивать с него свитер цвета морской волны.
— На тебе тоже много лишнего...
— Ты так думаешь? — Она подалась низом живота вверх и уперлась в его твердую мужскую плоть. — Да, я чувствую, что в этом платье мне слишком тесно.
— Я могу помочь тебе освободиться от него.
Одним рывком он стянул с нее красное бархатное платье, а заодно — рубашку и лифчик. Вторым рывком, Ник стянул с себя свитер и придавил своей твердой волосатой грудью нежные полушария ее грудей. Абигейл сделала резкий вдох и нежно вонзила ноготки в его лопатки.
— Ты такая горячая, такая страстная, в тебе столько темперамента... — шептал он, целуя ее жаркие плечи и литые белые груди.
Его сильный, влажный язык начал ласкать ее затвердевший сосок, и она, с трепетным придыханием, зашептала ему в самое ухо:
— О Боже!.. Еще! Ну, целуй же! Сильнее, грубее! Зацелуй всю меня!..
Тело Абигейл дрожало, низ живота сам собой приподнимался навстречу его телу... Когда пальцы мужской руки сжали ее грудь, она почувствовала, будто между ног у нее ударил электрический разряд, а колени автоматически раздвинулись в стороны.
— Не останавливайся! — молила она. — Обними меня всю! Трогай меня везде!..
— Я и не собираюсь останавливаться.
Теперь на Абигейл оставались только трусики и чулки. Руки Ника скользнули вниз, и она, автоматически, приподнялась, чтобы помочь ему до конца раздеть ее. Но когда его пальцы проникли уже под шелк ее трусиков, где-то в комнате, вдруг, раздался громкий удар настенных часов, и от этого неожиданного звука Абигейл вскрикнула и рванулась в сторону.
— О Боже, но ведь ты уже полностью готова для меня! Ты вся такая влажная... там! — Ник стал целовать свои пальцы, которые только что вытащил из-под ее трусиков. — Я знаю, что взять тебя один раз будет для меня недостаточно. Я захочу тебя снова. И потом еще. И еще...
Он снова запустил ладонь под шелк и жадно обхватил жаркий, кудрявый холмик, который тотчас вздрогнул, раскрылся и стал истекать тягучей, теплой влагой.
— И еще, — сиплым, дрожащим голосом повторила она почти в беспамятстве. — Голова Абигейл шла кругом, глаза застлал туман, но ее голос вместе с ударами часов продолжал автоматически отсчитывать цифры: — Шесть... Семь...
— И потом еще, — повторил вслед за ней Ник. — И еще...
— Восемь... Девять...
Девять! Последний удар часов пронзил ее мозг, как острая игла, и пламя страсти потухло в ней в мгновение ока.
Девять часов! Да ведь она... Ведь она обещала... О Боже, что же с ней творится?
— Нет! — вскрикнула Абигейл.
Это короткое слово прозвучало так громко и резко, что Ник, только что охваченный буйной страстью, тотчас замер и, в замешательстве уставившись на женщину, смог лишь произнести:
— Что случилось?
— Я сказала — нет!
Она села на диване и прикрыла ладонями голые груди. А когда заметила, что на ее бедрах еще покоятся мужские руки, резко оттолкнула их и отвернулась от Ника.
Девять часов! Именно в это время она должна была позвонить Брайану и сообщить, что благополучно добралась до коттеджа своих родителей. Но сейчас она была не у матери, а в доме мужчины, которого встретила всего пару часов назад, о котором ничего не знала, кроме того, что он регулярно появлялся на экране ее телевизора, и которому она позволила...
— Нет!
На этот раз ее голос был пронизан отчаянием и стыдом. Как она могла забыть о том, что обещала сделать? Как могла позволить этому человеку настолько завладеть собой?
— Этого не должно было случиться! — воскликнула она. — Это просто оплошность с моей стороны. Глупая ошибка! Потому что я... помолвлена с другим человеком!
Абигейл, конечно, не успела подумать о том, какая реакция может последовать со стороны Ника. Но она интуитивно ожидала какой-то формы протеста. Или, может быть, каких-то попыток переубедить ее: несколько жарких поцелуев с нашептыванием — дескать, забудь о нем, милая...
Но его реакция на ее слова оказалась совсем не такой, какой можно было ожидать. Ник Грант побледнел, как полотно, и отдернул от нее руки с такой поспешностью, будто она была заражена какой-то страшной, неизлечимой болезнью. Отпрянув от нее, он быстро поднялся с дивана и отошел к окну.
— Помолвлена с другим человеком! — Грубо бросил он ей через плечо. — Конечно, ты помолвлена с другим мужиком, черт бы тебя побрал! Да разве может оставаться не на привязи, такая угодливая сучка?
— Ник, извини меня, я...
Извиниться — это было единственное, что она могла сейчас сделать. Ее тело ныло изнутри и снаружи, словно ей только что пришлось побывать в потасовке. Голые груди и соски, все еще стоявшие после неистовых мужских ласк, теперь начинали быстро замерзать. Но Абигейл испытывала в эту минуту не только физический дискомфорт. Ее мучили вина, обида и отчаяние.
— Извини, Ник. Я действительно очень сожалею.
— Сожалеешь! — Он по-прежнему оставался бледен, а в его голубых глазах метались неукротимые, злые молнии. — А что сейчас должен чувствовать я? Я знал... Разумеется, ты была помолвлена, черт бы тебя побрал! И, тем не менее, это не остановило тебя! Не сдержало. Тогда скажи мне... — В его глазах теперь пылали боль и ярость. — Скажи мне, ты, ненасытная сучка, сколько трахальщиков тебе требуется для полного счастья?
Была ли эта женщина с кем-то помолвлена или нет, теперь важно было только одно — она потеряна для него. Она не его женщина. И еще... она была женщиной его брата. Его любимого младшего брата Криса. И обманула его. Как обманет еще многих мужчин. От этой мысли ему стало невыносимо больно. И эту боль не облегчали грязные оскорбления, которые срывались с его побледневших губ...
— Ник!
Он резко отвернулся от дивана, на котором сидела Абигейл со своими голыми, изящными ногами, с голой грудью...
— Укройся, — небрежно бросил он ей.
В его голосе звучали нотки омерзения и ненависти. Он не верил, что до сих пор, до последней минуты считал эту женщину красивой. Сейчас он убеждал себя, что она отвратительна, вульгарна и непристойна. Его мучило чувство вины перед самим собой, осознание того факта, что он позволил себе поддаться ее чарам и попасть в искусно расставленный капкан. Встретившись с ней, он сразу повел себя глупо. И все равно, даже сейчас, в момент сожаления и раскаяния, в момент отвращения, его не покидало страстное желание броситься на эту распутную тварь и овладеть ею.
О Боже, а ведь он думал, что умеет держать себя в руках, умеет не поддаваться эмоциям! Но, оказывается, самые дикие, самые необузданные инстинкты могли овладеть им и завести его в женские сети с такой же легкостью, с какой затягивали в них любого простака.
— Я же сказал тебе: укройся, — с яростью повторил он, увидев, что женщина никак не прореагировала на его слова и продолжает сидеть на диване голой, будто специально выставляя себя напоказ. — Неужели ты думаешь, что мне нравится глазеть на твои голые...
Очередное оскорбление, высказанное в, подчеркнуто, г гневно
— Прекрати говорить мне гадости! — дрожащим от гнева голосом крикнула она, поспешно натягивая на себя комбинацию. — И строить из себя оскорбленную невинность! Попробуй утверждать, что ты не имел никакого отношения к тому, что только что произошло, вернее чуть не произошло между нами? Похоже, ты считаешь, что это я пыталась тебя соблазнить, а ты, бедняжка, просто не мог противостоять моим коварным намерениям?
Я вовсе не надеваю на себя маску невинности. — Его голубые глаза метнули ледяные искры в ее сторону. Образ гнусной распутницы, который он старался создать в своем воображении, исчез без следа.
Темно-каштановые волосы Абигейл разметались по плечам, фиалковые глаза горели, но всем своим видом она, одетая сейчас в шелковую белую рубашку, почему-то напомнила ему невинную школьницу. Тем более что весь ее грим уже сошел с лица, а помада стерлась с губ.
Эту помаду стерли мои поцелуи, подумал он.
— Да, мы оба, я полагаю, в равной степени хотели друг друга. Но ты не сказала правду. Ты скрыла от меня, что у тебя есть жених!
— Я виновата. — Абигейл опустила голову и сильно прикусила нижнюю губу. Она уже снова натянула свое красное платье, в котором выглядела так чертовски соблазнительно.
На секунду Ник пожалел, что был так резок с ней. Но уже в следующее мгновение он вспомнил о другом неприятном факте: эта женщина не только предала Криса, отвернувшись от него, но и успела переключить свое внимание и чувства на другого человека. Видимо, именно о нем она сейчас и говорила.
— Но мы не были помолвлены, так сказать, окончательно. Я имею в виду...
— Меня абсолютно не интересует, что ты имеешь в виду! — грубо оборвал ее Ник и, сжав кулаки, резко засунул их в карманы джинсов.
На миг ему показалось, что он был готов ударить ее, но даже одна мысль об этом ужаснула его. Ник считал это низостью — поднять руку на женщину. Но сейчас он не просто был отвергнут и унижен, как это уже случалось, и не один раз. Эта женщина причинила своим предательством боль его брату. Сейчас она предавала какого-то другого человека. Каким-то образом умудрилась лишить рассудка его самого, такого стойкого и благоразумного. И эта распутная тигрица, пожирательница мужских сердец, еще умудрилась так убедительно изобразить раскаявшуюся грешницу, что, чуть было, не вызвала у него сострадание.
— На мой взгляд, всякая помолвка уже предполагает определенные обязанности будущих супругов друг перед другом, — холодно сказал Ник. — А чем оказался для тебя я во всей этой истории? Мимолетным развлечением на полпути к какому-то более интересному приключению?
— Ничего подобного! Я... я просто не знаю, что на меня нашло.
— Зато я прекрасно знаю, моя дорогая. Тебя просто охватило грубое, животное чувство, которое называется похотью.
—А ты, по всей видимости, поддался порыву чистейшей любви! Ты это хочешь сказать?
В фиалковых глазах женщины сверкнули огоньки гнева, в один миг она, действительно, превратилась из слабого, беззащитного существа в разъяренную тигрицу. Вот ее истинное лицо, чуть не ликовал Ник. Интересно, видел ли свою невесту в таком состоянии его брат? Вряд ли. Крис описывал ее в самых радужных тонах: она всегда была для него нежной, ласковой красавицей. И вот теперь эта нежная красотка резко бросала жесткие слова ему, Нику:
— Я полагаю, мужчине не возбраняется испытывать похоть, не так ли? Но когда такое же чувство — физическое желание, сексуальная страсть — охватывает женщину, то тут уже речь заходит о грубом, животном инстинкте, и такая женщина, в глазах мужчин, теряет романтический ореол, превращаясь в ненасытную уличную девку. Разве это справедливо?
— Ты помолвлена с другим человеком. В моем представлении, любой человек, будь то мужчина или женщина, который связан с кем-то подобными обязательствами и при этом вступает в любовные отношения с другим, достоин самого сурового презрения.
Когда Ник произносил эти слова, перед ним всплыло лицо Сидни. И как он ни пытался прогнать ее образ, ничего не выходило.
В глазах Абигейл опять вспыхнули гневные огоньки, а ее лицо заледенело.
Все дело в том, что ты мне сначала показался настоящим мужчиной. Именно это заблуждение, видимо, и свело меня с ума. А ты просто жалкий ханжа, который рассуждает как святоша, в то время как...
Она махнула рукой, словно устав пережевывать эту скучную тему. И окинула Ника на этот раз совершенно безразличным взглядом.
— Ну, а теперь, — сказала она, — поскольку ты не намерен больше задерживать меня здесь, так как не испытываешь ко мне ничего, кроме «самого сурового презрения»... Может быть, ты дашь мне возможность дозвониться до гаража, чтобы я могла поскорее уехать?
На секунду идея этой беспутной женщины чуть было не соблазнила Ника: работники из гаража вытащат ее «пежо» из кювета, и она уберется восвояси, оставив его в покое. Однако он тут же, напрочь, отверг эту идею. Ведь он обещал Крису удержать сбежавшую невесту в своем доме до его приезда. Ему это поручение брата обошлось слишком дорого, чтобы все бросить на полпути. Пусть братишка поговорит со своей бывшей возлюбленной и поймет, что она за штучка. Уж он, Ник, постарается, чтобы глупыш Крис понял, что эта хищница вовсе не стоит его любви. Раскроет ему глаза на его так называемую невесту.
Но до того как он проведет такую беседу с Крисом, ему надо выполнить другую важную задачу удержать эту невесту в своем коттедже.
— Прости, дорогая, но в моем жилище нет телефона.
— Нет телефона? — Она вытаращила на него глаза и быстро оглядела все помещение сверху донизу и вдоль и поперек. — Но такого просто не может быть!
Ник покачал головой, а сам подумал: слава Богу, что я установил телефон в той маленькой комнатушке, которую агент по недвижимости в шутку прозвал «кабинетом», и дверь в которую сейчас закрыта на замок.
— Но мне надо позвонить...
— Жениху? — с ухмылкой спросил он. — Или, может быть, еще какому-нибудь простофиле, жаждущему услышать твой голос? В любом случае, я уверен, что твои, так называемые, поклонники только обрадуются, когда ты сообщишь им, что, из-за ненастья, тебе придется проторчать в каком-то паршивом коттедже на краю света еще сутки, если не дольше. Хоть отдохнут от твоих выходок, бедняги.
— Сутки? — Абигейл холодно проигнорировала его колкости. Ей было уже все равно. — Это не смешно, Ник. К твоему сведению, я должна позвонить домой, маме.
— Исключено. Ты не обратила внимание на погоду, когда мы ехали сюда? Да при таком снегопаде дороги заметает в считанные минуты. Я уж не говорю о том, что мы вошли в коттедж не меньше часа назад. Впрочем, ведь голова твоя была занята совсем другими проблемами... — Его глаза скользнули по подушкам, разбросанным на диване, где они всего несколько минут назад предавались неистовой страсти, и он добавил: — Но если ты мне не веришь, выгляни в окно и сама удостоверься в том, что сейчас творится между небом и землей.
У меня просто не укладывается в голове, что из-за бурана мы можем застрять здесь, как в западне, неизвестно на какое время! — Растерянно проговорила Абигейл.
Она подошла к окну и взглянула на высокие сугробы, стремительно нараставшие вдоль стен коттеджа, и на раскачиваемые ветром голые деревья. Выражение ее лица стало унылым и мрачным, в полном соответствии с характером бесновавшейся за окном стихии.
— На вещи надо смотреть реально, моя милая леди. — Он поднял с пола свой свитер, встряхнул и одним резким движением надел его на себя. — Нам придется торчать в этом обиталище вместе до тех пор, пока не утихнет снежная буря. Другого выхода из создавшейся ситуации я лично не вижу. Думаю, и ты вряд ли сможешь предложить альтернативу.
— Похоже, ты прав.
Заметив, что по ее обнаженным рукам побежали мурашки, Ник, сам, удивляясь своей неуместной гуманности по отношению к этому чудовищу, сдержанно сказал:
— Ты замерзла. Давай я провожу тебя в твою комнату, переоденься там во что-нибудь более теплое и удобное
Он нервничал. Конечно, ему легче было бы держать себя под контролем, если бы перед его глазами не мелькали броские приметы ее сексуальности — гладкая кожа рук, мягкая округлость плеч, глубокая ложбинка между белыми литыми грудями и крутой изгиб бедер, плотно обтянутых бархатным платьем, из-под которого так дразняще и соблазнительно выступали ее длинные, стройные ноги...
— В моем коттедже нет центрального отопления, а пока мы шли под снегом от машины к наружной двери, ты успела промокнуть. Так что тебе обязательно надо переодеться во что-то сухое и теплое, — повторил он свое предложение.
— Тебе тоже не мешало бы проделать эту процедуру, — неожиданно сказала она и кивнула на его мокрые джинсы, влажные от растаявшего снега.
— Согласен... Ты, должно быть, продрогла насквозь. Думаю, тебе следует сначала принять горячий душ, а затем переодеться. А я между тем разожгу камин и приготовлю какую-нибудь еду. Не возражаешь?
— Гениальная идея! — отозвалась она.
Ее голос показался ему подозрительно тихим и вялым.
— С тобой все в порядке?
— Все в порядке.
Но Ник не был уверен, что это действительно так. Лицо женщины сильно побледнело, зрачки казались расширенными, глаза запали.
— Знаешь, ты, возможно, еще не совсем отошла от этого автодорожного инцидента.
— Я чувствую себя нормально, — заверила она. — Никаких симптомов заболевания. Так что скажи мне лучше, где находится моя комната...
— Иди за мной. — Ник взял ее сумку, и Абигейл поднялась за ним по крутой, скрипучей лестнице. Распахнув одну из трех дверей, он сказал: — Это ванная, рядом с ней — моя спальня, а чуть подальше — твоя.
Когда они вошли в ее комнату, он поставил сумку на кровать и сразу направился обратно к лестнице, бросив через плечо:
— Чистые полотенца лежат в шкафу в ванной. Располагайся.
Спустившись вниз, Ник занялся растопкой камина, и это занятие на какое-то время отвлекло его от мыслей о женщине, которые не переставали его терзать. Но через несколько минут он снова стал думать о ней. И почувствовал, что в нем опять закипает злость на нее. У него просто не укладывалось в голове, как можно быть такой хладнокровной распутницей: распрощаться с одним мужчиной, тут же прыгнуть в постель к другому и думать при этом о третьем. И это невеста Криса!
— Черт бы побрал ее! — выругался Ник и с силой метнул в разгоравшийся камин совок угля. — Да пропади она пропадом, в конце концов!
Однако при всем том, Ник понимал, что кипевшая в нем злость была направлена не только против этой женщины, но и против него самого. Ведь с самого начала он знал, кто была эта мисс Барринг, и, тем не менее, это не остановило его. Он совсем не думал о брате, когда целовал ее, когда раздвигал языком ее сочные, трепещущие губы, когда срывал бархатное платье, плотно облегавшее тугие бедра...
Он обвинил ее в похотливости, но она оказалась права, когда вернула ему бумеранг с тем же обвинением. И в этом была вся проблема. Он даже не пытался отрицать свою неправоту. Потому что и сейчас хотел ее, стремился к ней каждой клеткой своего тела, испытывая самые сладострастные желания, какие только может испытывать мужчина...
Ник полагал, что ему будет легче, если он уйдет от нее, закроется в другой комнате. Он думал, что, не видя ее, сможет загасить пожар в своей крови, который она разожгла. Но на деле все получалось иначе.
В создавшейся ситуации ему следовало, прежде всего, связаться с Крисом. Юный дуралей подпрыгнет до потолка от радости, когда узнает, что его замысел удался, что сбежавшая от него невеста находится в коттедже брата, что теперь он может приехать сюда и как следует вразумить ее. Поскольку Ник сказал Элоиз, что телефона у него нет, позвонить брату можно было только сейчас, пока она принимает душ.
И Ник попытался сделать это. Но телефон Криса был постоянно занят. Возможно, несчастный парень жаловался на беглую невесту кому-то еще или просто неаккуратно положил трубку, приняв очередной стакан виски.
Выйдя в прихожую, Ник услышал шум воды в ванной — значит, Элоиз еще принимала душ. В мгновение ока он представил себе, как горячие струи окатывают все ее белое, упругое тело, как оно начинает разогреваться, розоветь, как ее руки намыливают литые груди, торчащие соски, округлые бедра, кудрявый бугорок Венеры...
— Хватит! Прекрати думать об этом! — приказал он себе и отправился в кухню. — Прежде всего, приготовь себе и ей кофе, а затем сообрази что-нибудь с едой.
Он настолько увлекся кулинарными делами, что не заметил, как прекратился шум воды наверху и по лестнице прошлепали босые ноги. Ник был занят чисткой овощей, когда услышал позади себя спокойный голос:
— Чем я могу тебе помочь?
Он конвульсивно зажал в руке нож и две-три секунды постарался не поворачивать голову в ее сторону, чтобы успокоиться. Наконец, когда его пульс пришел в норму, и дыхание стабилизировалось, он ответил:
— Я вроде бы уже со всем справился. Решил приготовить что-нибудь побыстрее и попроще.
Да, она переоделась, действительно в нечто более удобное, как он просил. Но Ник вовсе не имел в виду, что это должна быть такая соблазнительная, провоцирующая одежда. На ней были поношенные хлопчатобумажные джинсы, которые обтягивали широкие бедра и длинные ноги так же плотно, как их облегало бархатное платье. А сиреневый свитер, казалось, придавал ее горящим фиалковым глазам еще больше блеска и таинственной глубины.
Ее лицо, совершенно лишенное грима, стало еще более привлекательным. Длинные темно-каштановые волосы, не успевшие высохнуть после душа, мягкими волнами скатывались с плеч, слегка завиваясь на кончиках. Она выглядела лет на десять моложе по сравнению с тем моментом, когда он увидел ее впервые.
— Пахнет чем-то вкусным, — оживленно сказала она. — Что-нибудь из итальянской кухни?
— Вроде того. Смесь нескольких сортов овощей с добавкой кетчупа и макароны. Изготовлено по рецепту моей матушки. Она боится, что я, оставшись один, плохо питаюсь. Вот и снабжает меня рецептами доступных для приготовления блюд.
— Но со стороны ты кажешься таким самостоятельным, что я никогда бы не усомнилась в твоей способности готовить для себя еду.
— Было время, когда я действительно, напрочь, забросил всякую кулинарию, — признался Ник. — Я так низко пал тогда, что меня вообще ничего не интересовало.
Он поймал себя на мысли, что ему было чертовски трудно поддерживать спокойную беседу с этой женщиной, потому что каждой клеткой своего тела он ощущал рядом с собой ее физическое присутствие. Ее нежный голос звучал для него музыкой, которую он готов был слушать, не уставая всю ночь. Его пальцы так и тянулись к ее блестящим волосам и округлым плечам. Внутри него бушевал пожар, который он не в силах был потушить, в то время как она казалась такой хладнокровной и спокойной, что ему становилось просто не по себе.
А ведь совсем недавно, эта же женщина так пылала и трепетала в его объятиях, так прижималась к нему, так бесстыдно хотела его... Он не верил, что она могла так быстро переключиться с пылкой сексуальной страсти на холодное, рациональное поведение. Ему хотелось, чтобы она вновь отдалась во власть дикого желания и стала такой же неуправляемой, каким чувствовал себя в этот момент он сам.
Шрам на его лице ныл от боли, пальцы, автоматически, потирали шов, а когда он замечал, что ее взгляд скользил вслед за его ладонью, тянувшейся к шраму, ему казалось, будто на него выплескивают ушат ледяной воды.
— Твое «падение»... Это связано с твоим несчастным случаем?.. Послушай, ты уверен, что я не могу чем-то помочь тебе? — Мягко спросила она.
— Если хочешь, можешь налить нам по бокалу чего-нибудь согревающего, — сказал он. — Все найдешь вон там в буфете. Мне можешь плеснуть вина, а себе — чего пожелаешь.
— Я тоже попробую вина.
Она достала из буфета бутылку вина и пару бокалов. У Ника вдруг возникло странное чувство оттого, что эта женщина проявляла заботу о нем. Почему она делает это? Искреннее это чувство или притворство? Ему показалось, что ей не слишком хотелось слышать ответ на заданный ею вопрос. Но он ответил на него без проволочек:
— Да, моя депрессия была связана с этим несчастным случаем. С автодорожной аварией. Какое-то время после нее, я чувствовал себя разочарованным во всем, у меня, напрочь, исчез вкус к жизни.
Только после того, как эти слова были произнесены, он понял, что перешел какую-то запретную черту. Ему никогда не приходило в голову рассказывать кому-либо об этом инциденте, тем более, совершенно, чужой женщине. И что это его угораздило?
— Разочарованным? — Она протянула ему бокал с вином. — Не могу поверить, что ты когда-нибудь находился в таком состоянии. Мне не трудно представить тебя в неважном настроении, но чтобы ты серьезно разочаровался в жизни...
— Ты поверила бы мне, если бы узнала всю историю.
О, черт возьми! Какой же у меня дырявый рот! — выругался про себя Ник. Теперь она попросит его рассказать все, что с ним произошло тогда на дороге! Но он, до сих пор, еще никому не говорил об этом. Даже его мать и брат не услышали от него ни единого слова о том, откуда и как появился этот шрам.
Однако, к его удивлению, женщина не стала его расспрашивать. Она лишь слегка нахмурилась и задала простой вопрос:
— И давно это случилось? Шрам кажется довольно свежим.
— Я выписался из больницы около двух месяцев назад. А пролежал в ней две недели.
— Понятно. — Женщина кивнула, и ее фиалковые глаза на миг задержались на израненной стороне его лица. — Ты будешь пить вино или у тебя уже пропало желание взбадриваться?
Только сейчас Ник заметил, что она все еще держит в руке, предложенной ему, бокал с вином. Он протянул руку, чтобы взять напиток, их пальцы на секунду соприкоснулись... Она мгновенно отпрянула и, коснувшись ладонью собственной гладкой щеки, смущенно сказала:
— Я думаю, со временем рана совсем зарубцуется, и твой шрам станет не таким заметным. К тому же я слышала, сейчас делают такие удивительные косметические операции...
— Хочешь сказать, я стану не таким уродом? Мне жаль разочаровывать тебя, но мой прежний облик уже никогда не восстановится полностью, и он не будет интересовать женскую зрительскую аудиторию так же, как, возможно, интересовал раньше.
— Ты напрасно считаешь, что шрам обезобразил тебя. На мой взгляд, как и на взгляд, я уверена, миллионов телезрительниц, ты по-прежнему останешься в десятке самых сексуальных мужчин Канады. Понимаю, ты переживаешь из-за случившегося... из-за того, что твоему статусу сердцееда нанесен такой удар. Не потому ли ты решил скрыться от прекрасной половины человечества и поселиться в этой глуши?
На миг его пальцы сжали ножку бокала, наполненного вином, с такой силой, что он удивился, как она не треснула. И в этот же миг перед ним опять всплыло лицо Сидни.
— Повторяю тебе, — холодно бросил ей Ник, — не надо путать меня с героем, которого я играю на телеэкране. И к твоему сведению, я нигде и ни от кого не скрываюсь. Еще до аварии я решил взять двухмесячный отпуск и как следует отдохнуть. А теперь, после этого несчастного случая, мне сам Бог велел осуществить задуманное на практике, и коттедж в уединенном месте, как нельзя, лучше подходит для претворения моего плана в жизнь. Я здесь прекрасно себя чувствую.
После сказанного Ник заглянул в духовку и добавил:
— Овощное блюдо с кетчупом и макаронами будет готово минут через сорок. Если не возражаешь, я за это время быстренько приму душ...
Он замолчал на полуслове, когда увидел, как она, пройдясь по маленькой гостиной, остановилась напротив старого дубового комода с зеркалом и стала, что-то внимательно, рассматривать на стене. Ник сразу догадался, что привлекло ее внимание. Протянув руку, женщина сняла со стены фотографию в рамке и поднесла ее к свету лампы.
Это была фотография Криса. Он снялся прошлым летом прямо в саду около коттеджа. Русые волосы обрамляли его улыбающееся, почти мальчишеское лицо, и он, как две капли воды, походил на старшего брата. Скрестив на груди руки, Ник стоял как вкопанный и ждал ее реакции.
Секунду-другую женщина разглядывала портрет, потом улыбнулась и повернулась к Нику. Он приготовился услышать от нее все, что угодно, но только не то, что она произнесла, абсолютно, спокойным тоном:
— У него приятное лицо. Кто это?
Абигейл вдруг заметила, как резко изменилось лицо Ника. Оно побелело и стало напряженным, злым. Его голубые глаза вспыхнули холодным огнем; кожа на скулах натянулась, а бледность щек еще сильнее подчеркнула его шрам.
— Кто это? — ухмыльнулся он. — Этот вопрос ты задаешь мне?
— А кому же еще? — удивилась она. — Просто мне было бы интересно узнать, кем тебе приходится этот человек... О, прости! Ты, наверное, полагаешь, что я пытаюсь вмешиваться в твою личную жизнь? Извини, если тебе это неприятно.
— Что за чертовщина! Почему тебе взбрело в голову спрашивать меня об этом человеке, когда ты его прекрасно знаешь?
— Но я совсем не знаю его! — с искренним удивлением воскликнула она.
Абигейл внезапно показалось, что у нее начала кружиться голова. В мыслях была какая-то каша, и она плохо соображала. Возможно, во всем было виновато выпитое вино. Странное поведение Ника Гранта еще более усиливало это ощущение. Может быть, он ее с кем-то путает? Но как такое возможно?
— Зачем бы я стала спрашивать о нем, если бы знала его? А может быть, он... — Нет, это невозможно, засомневалась она, но все же решилась и напрямую спросила Ника: — А может быть, он твой... сожитель?
— Не смеши меня! — отрезал он. — Уж ты-то, по крайней мере, должна знать, что я не голубой.
Да, она знала это. И даже слишком хорошо знала.
— Тогда кто же он? Почему ты делаешь из этого загадку?
И вдруг, взглянув снова на фотографию, Абигейл обнаружила поразительное сходство человека на портрете с Ником Грантом.
— Он твой брат?
Ник как-то странно посмотрел на нее, потом саркастически ухмыльнулся и сказал:
— Да. Но я не верю, что ты просто догадалась об этом.
— Именно догадалась. Ведь я не видела его никогда в жизни. У него твои глаза, твой рот, а если бы еще у вас был одинаковый цвет волос, я бы, наверное, сразу признала в нем твоего брата.
Однако в голубых глазах младшего из братьев, подумала Абигейл, было больше теплоты, какой- то веселой легкости, а на его губах, в отличие от сурово сжатых губ Ника, играла широкая, приветливая улыбка. Интересно, как сложились бы у нее отношения с этим молодым человеком, если бы не Ник, а он оказался ее спасителем на той темной, заснеженной дороге?
— Не видела его никогда в жизни? — услышала она резкий голос, прервавший поток ее мыслей. — Довольно притворяться, Элоиз! Твой трюк не пройдет.
— Какой трюк? И кто такая Элоиз?
И вдруг в голове Абигейл будто звякнул колокольчик. Она вспомнила, что хотела задать Нику один вопрос, когда он впервые появился около ее «пежо», завалившегося носом в кювет. Но потом события закружили их обоих с такой стремительностью, что она забыла про этот вопрос. И вот сейчас он неожиданно всплыл в памяти.
— Кстати, откуда ты знаешь мою фамилию? Ты упоминал ее там, на дороге.
— Фамилию Барринг? А разве не ясно, откуда? — Он раздраженно пожал плечами. — Разумеется, мне ее назвал Крис.
— Для меня во всем этом, вообще, нет ничего ясного! Кто такой Крис? Я полагаю, твой брат? — И она помахала фотографией прямо перед носом Ника. — Твой Крис не мог назвать тебе не только мою фамилию, но и вообще сообщить что-либо обо мне, потому что я не знаю его даже в лицо. Да будет тебе известно, что мы ни разу не встречались, никогда не видели друг друга! По крайней мере, что касается меня, это абсолютно достоверный факт. А если предположить, что он где-то видел меня и постарался узнать мои имя и фамилию, то их сообщили ему неточно. Вернее, фамилию назвали правильно, а вот имя у меня не Элоиз...
Вдруг Абигейл замолчала и шлепнула себя ладошкой по лбу, будто вспомнив что-то важное. Через секунду она вдруг нервно рассмеялась и сказала:
— О Боже!.. Кажется, я начинаю понимать... Дело в том, что у меня есть кузина, которую зовут Элоиз, и которая помолвлена с неким Крисом.
— Как ты ловко выворачиваешься! — гневно бросил ей Ник — Но ведь ты уже призналась, что твоя фамилия Барринг.
— Разумеется. Отец Элоиз и мой папа — братья, поэтому у нас с кузиной, естественно, одинаковые фамилии — Барринг. Имена у нас, разумеется, разные, — насмешливо добавила она. — Мне при рождении дали имя Абигейл Маргарет.
— Что за спектакль ты передо мной разыгрываешь?
— Я ничего перед тобой не разыгрываю! — возмутилась она. — И у меня есть простые доказательства моей правоты. Подожди меня здесь, я через минуту вернусь.
Она стрелой вылетела из гостиной, взбежала по лестнице, ворвалась в комнату, которую он ей выделил. Схватив с кровати свою сумку, Абигейл ринулась обратно, на ходу отыскивая в ней документы.
Ник поджидал ее на том же месте, уже успев допить вино. Пустой бокал стоял на комоде рядом с фотографией его брата.
Большое, сильное тело Ника как-то странно напряглось, лицо застыло. Казалось, он вдруг понял, что сейчас произойдет нечто такое, от чего ему станет совсем не весело. Когда Абигейл сунула ему под нос свои водительские права, его глаза потемнели и тут же подозрительно сузились.
— Абигейл Маргарет Барринг — ты видишь эти слова? — спросила владелица документа. — Если тебе этого недостаточно — вот моя чековая книжка... кредитные карточки. И что ты скажешь теперь насчет моего спектакля?
Ник не проронил ни слова. Он просто уставился на документы, которые она бросила перед ним на комод, и у него был такой вид, будто они вот-вот подпрыгнут и отхлещут его по щекам. Прошло несколько секунд. Ник глубоко и прерывисто вздохнул, запустил одну пятерню в свои черные волосы, взъерошил их и коротко засмеялся.
— Полагаю, теперь мне следует произвести переоценку ценностей. — Подытожил он. — Похоже, я допустил своего рода ошибку.
— Надо же! Какое безжалостное самобичевание! — Абигейл иронически усмехнулась, собрала документы и сунула их обратно в сумку. Ее приятно грела мысль о том, что недоразумение, наконец, рассеялось. — Итак, что же мы с тобой обнаружили, Ник? Получается, что моя кузина — невеста твоего брата?
— Бывшая невеста, поскольку она только что покинула его. А ты и не знала об этом? — Спросил он, заметив выражение удивления и замешательства на красивом лице.
— Абсолютно ничего. Впрочем, это и не удивительно, потому что мы с Элоиз мало общаемся, никогда не были с ней близки по духу. У наших отцов тоже, по существу, мало общего, и они очень редко видятся.
Упомянув об отце, Абигейл подумала о матери, которая сейчас сидела одна дома и ждала ее. Пожилая женщина не знала, что из-за вынужденных обстоятельств ее дочь застряла в каком-то коттедже на краю света. А главное, было неизвестно, когда она отсюда выберется. Слава Богу, Абигейл не успела позвонить ей откуда-нибудь с дороги и предупредить, что приедет в Кег-Ривер пораньше. Тем самым она оберегла мать от излишних волнений, которые были бы вызваны напрасным ожиданием.
— Я только слышала, что на прошлой неделе Элоиз обручилась. И то мне стало известно об этом случайно, когда я позвонила ей насчет автомобиля.
Неожиданная перемена в лице Ника насторожила ее. Вероятно, что-то из сказанного ею вызвало в нем беспокойство. Но что именно?
— До прошлой недели темно-зеленый «пежо», в котором я ехала, принадлежал Элоиз. Она продала его мне, и ее брат перегнал машину в Калгари, где я живу. Может быть, все это имеет какое-то отношение к твоему брату и его невесте?
— Еще какое! Послушай, почему бы нам не присесть? Мы должны кое-что уточнить, объясниться. Лучше это сделать в более удобной, непринужденной обстановке.
Абигейл не представляла, как можно было чувствовать себя непринужденно, находясь с Ником Грантом в одной комнате. Одна только его близость уже генерировала в ней постоянные электрические разряды, как в мыслительных процессах, так и во всем теле.
Но все равно она присела бы сейчас с удовольствием. Ее ноги, до сих пор не перестававшие дрожать после дорожного происшествия, теперь, казалось, могли подломиться в любую минуту. Возможно, последнюю каплю к ее состоянию добавил рывок из гостиной в спальню за злосчастными документами. К тому же у нее жутко разболелась голова, и ей было трудно сосредоточиться на какой-то даже самой простой мысли. Сделав глубокий вдох и выдох, она опустилась в уютное маленькое кресло на колесиках и, перебирая ногами по полу, поближе подкатила его к камину.
— Еще вина? — спросил Ник, а когда Абигейл покачала головой, добавил: — У тебя такой вид, словно тебе не помешает второй бокал.
— Нет, спасибо.
Любое дополнительное количество алкоголя только еще больше сгустит туман в голове, решила она. А поскольку им предстоит важный разговор, ее ум должен работать, как можно, четче, поэтому его не следует ничем перегружать. С того часа, когда Ник привез ее в коттедж, ситуация, в которой они оказались, была и без того трудна, а теперь она, похоже, осложнилась еще более.
— Ну что же, нет, так нет. — Он наполнил свой бокал и уселся в кресло напротив нее с другой стороны камина. — Как ты уже знаешь, Крис — мой брат. Ему двадцать пять, он на девять лет моложе меня. Около трех месяцев назад, на одной вечеринке, ему повстречалась одна девушка.
— Элоиз? — нетерпеливо спросила Абигейл, когда Ник сделал паузу, задумчиво уставившись в бокал с вином. Казалось, он пытался найти в его бургундских глубинах некий источник вдохновения.
— Да, твоя кузина Элоиз. — Он медленно кивнул и как-то отвлеченно, рассеянно взглянул на свою собеседницу. — Мой брат — истинный романтик. Стоило ему взглянуть на нее лишь один раз — и он влюбился в твою кузину по уши. И она, судя по всему, ответила ему такой же взаимностью.
— По твоему тону не скажешь, что ты поверил в чувства брата и его возлюбленной, — заметила Абигейл, уловив в его голосе едва различимые циничные нотки.
— Да, не поверил, — напрямую, признался он. — Любовь с первого, второго, какого угодно взгляда — это просто миф, фантазия писателя, придумывающего сусальные романы, или плод воображения инфантильного юноши, у которого тело напичкано гормонами похоти, а в голове вместо серьезных мыслей летают розовые мыльные пузыри. Нет, любовь не заслуживает внимания зрелых, рационально мыслящих людей.
— К каковым ты, конечно, причисляешь и себя.
Саркастическая ремарка женщины вызвала в нем нескрываемую ярость. Его черные, прямые брови негодующе нахмурились, голубые глаза вспыхнули холодным огнем, и он метнул в нее гневный, испепеляющий взгляд.
— Ты хочешь сказать, что не согласна с моей концепцией? — презрительно усмехнувшись, спросил он.
— Я хочу сказать, что еще никогда не испытывала этого чувства, и до тех пор, пока оно не придет, у меня вряд ли появится намерение выступать в роли судьи на столь ответственном поприще.
— Значит, ты не любишь этого... своего жениха? Может быть, у тебя есть другой, настоящий жених?
— Конечно же, я люблю его!
Когда она произносила эти слова, ее голос прозвенел на высокой, нервной ноте. Не явился ли этот тон свидетельством ее внутренней вины перед Брайаном? Ведь она просто-напросто отвергла его, безжалостно оттолкнула, да попросту, забыла о нем, увлекшись этим, совершенно чужим и циничным человеком.
На самом деле, она не была до конца честной, когда называла Брайана своим женихом. Да, он действительно просил ее руки, но она не ответила на его предложение согласием. Интуиция подсказала ей: надо еще подождать и хорошенько подумать.
Помолвка, на которую она согласилась, когда их отношения с Брайаном неожиданно начали развиваться слишком стремительно, на практике оказалась не более чем фикцией. Абигейл использовала ее лишь как средство самозащиты в момент отчаяния. Но она не хотела посвящать во все эти тонкости мужчину, который сейчас сидел рядом с ней. Так всем будет гораздо спокойнее. Пусть Ник продолжает думать, что у нее, в самом деле, есть жених.
— Но сейчас речь не обо мне, — сказала Абигейл. — Лучше объясни мне, почему ты решил, что я невеста твоего брата? Мне сдастся, что-то стряслось с его романтической любовью, не так ли?
Ник кивнул в знак согласия и сказал:
— Стряслось, но не сразу. В самом начале их отношения были прозрачными и нежными. Но потом... в них стали появляться какие-то шероховатости, трещинки, и Крис на какое-то время, казалось, потерял в них инициативу. Но вскоре все образовалось и снова пошло как по маслу. Их любовь была взаимной и такой чистой и страстной, о какой только можно мечтать. Так, по крайней мере, уверял брат. Потом они обручились, и свадьба была назначена на Новый год. Крис сказал, что они больше уже не могут ждать... Но сегодня он вдруг позвонил мне в совершенно жутком состоянии и...
— Элоиз все разрушила?
Абигейл стало грустно от мысли, что у этой истории такой несчастливый конец. Когда она, неделю назад, разговаривала по телефону с Элоиз, та была в таком приподнятом настроении, в ее словах ощущался такой прилив энергии, такой полет высоких чувств и дерзновенных планов, что Абигейл подумала: вот оно счастье — совсем рядом, у ее кузины, и скоро его можно будет лицезреть. Ей очень хотелось тогда, чтобы Элоиз и ее будущий супруг доказали всем, что настоящая любовь на свете существует.
Ник снова кивнул и пояснил:
— Она сказала, что у нее есть другой. Вернула Крису купленное им обручальное кольцо и, не проронив больше ни слова, уехала.
— Это не похоже на мою кузину. — Абигейл нахмурилась.
— Но именно это произошло. Крис очень переживал. Для него ее внезапный уход был тяжелейшим ударом.
— И как же ты оказался вовлеченным во всю эту историю?
— Крис сообщил мне, что на Рождество Элоиз собиралась ехать на машине домой. Ее маршрут проходил через Валливью, и обычно по пути следования она заглядывала в кафе «Лунные тени», — рассказывал Ник. — По просьбе Криса я должен был дождаться ее там, попробовать поговорить с ней или хотя бы каким-то способом удержать ее в кафе до приезда туда моего брата. Ну а все остальное ты знаешь: началась снежная буря, и, в конце концов, вместо Элоиз я нашел тебя.
— Но... неужели ты не догадался, что...
— Что ты не Элоиз? А как я мог догадаться? — удивился Ник. — Ведь я никогда не видел ее. Мне лишь надо было выполнить поручение брата: найти сногсшибательную, по его словам, женщину с длинными темными волосами, которая будет ехать в темно-зеленом «пежо». Поэтому, когда мне попалась такая машина, в которой сидела сногсшибательная женщина, я, естественно, предположил, что передо мной была Элоиз Барринг.
— Естественно, — со смешком повторила за ним Абигейл, стараясь не думать о той «сногсшибательной женщине с длинными темными волосами», которую он искал. — Меня настораживает, что по ходу развертывания этого увлекательного сюжета на фоне снежной бури, ты делал слишком много предположений.
Ее критический тон заставил мужчину недовольно нахмуриться. Но он не стал парировать, а лишь спросил:
— Интересно, а как бы ты стала выпутываться из подобного сюжета, в котором фигурировали бы две темноволосые женщины с одинаковой фамилией, пользующиеся одним и тем же автомобилем?
— Ты прав. — Она вынуждена была согласиться с логичностью его доводов. — И надо же, как получилось: этот «пежо» принадлежал сначала Элоиз, а потом стал моим! Вот уж действительно сюжетец!
Тогда он назвал ее мисс Барринг, и она, еще не выйдя из шокового состояния после злополучного виража по обледеневшей дороге, в тот момент не спросила его, откуда ему известна ее фамилия. А если бы спросила, то, возможно, всей этой истории и не было бы или, по крайней мере, она не оказалась такой запутанной. Интересно, как все могло бы повернуться, спрашивала себя Абигейл, если бы Крис не позвонил ему в это утро, а Ник наткнулся бы на нее просто как, совершенно посторонний, незнакомый человек, у которого бы и в мыслях не было, что ее зовут Элоиз, и она является невестой его брата?
— Элоиз предложила мне свой «пежо» только потому, что ее приняли на работу в какую-то автомобильную компанию, — задумчиво, растягивая слова, произнесла Абигейл. — Если бы она эту новую работу не получила, я осталась бы в своем стареньком сером «форде»... По сути дела, к темно-зеленому «извозчику» кузины я еще не привыкла, и мне кажется, именно поэтому не смогла удержать его под контролем на той дороге.
— Не только поэтому. Тебе еще не повезло с погодой, — сухо заметил Ник. — Такого жуткого снегопада здесь не было уже лет десять, и, конечно, он мог выбить из колеи любого водителя.
— Пожалуй, ты прав.
При воспоминании о снежных завихрениях вокруг машины, о ледяных выбоинах под колесами, Абигейл вся так и съежилась. Пододвинув кресло к камину еще ближе, она протянула руки к огню и с ужасом заметила, что ее пальцы начали дрожать. А голова уже разболелась настолько, что ей стало трудно сохранять ясность мысли.
— Ты, должно быть, по-настоящему заботишься о своем брате, если готов был откликнуться на его просьбу даже в такую непогоду.
— Да, я стараюсь не оставлять его без внимания, — сказал Ник. — Его счастье для меня много значит. Когда мне было очень плохо, он пришел ко мне на помощь по первому же моему сигналу. Так что, помимо выполнения этой его просьбы, я ему обязан еще очень и очень многим.
— И ради него ты готов был рисковать даже своей жизнью... — Она неожиданно замолчала, потому что в голове у нее мелькнула мысль-молния: — Твой несчастный случай! В нем была причина! Я имею в виду, что именно с ним были связаны трения между Элоиз и Крисом на начальном этапе их отношений, не так ли? Потому что, как раз в это время, ты попал в беду, и Крис начал ухаживать за тобой...
— Ты очень проницательна.
Интонация, с какой Ник произнес эти слова, явно свидетельствовала о том, что они не были комплиментом в ее адрес. Эти слова прозвучали для нее как табу. Они, как бы, предупреждали ее: не затрагивай эту тему, она не для посторонних лиц. И Абигейл перевела разговор на другую тему.
— Итак, — сказала она, — хотя ты не веришь в любовь, тем не менее, ты был готов схватиться один на один со снежной бурей, похитить Элоиз и вернуть ее в объятия брата. Разве я не права?
— Ни о каком похищении не было и речи, — раздраженно ответил ей Ник. — В конце концов, ты пересела в мою машину, вполне, добровольно, без принуждения с моей стороны.
Абигейл уже неоднократно кляла себя за то, что поехала с ним в его коттедж. Но ведь она нуждалась в помощи и вовсе не была сбежавшей невестой его брата, как он полагал. Интересно, рассуждала Абигейл, как повернулись бы события, если бы Ник встретил в бушующем снежном пространстве настоящую невесту Криса, которая попала бы в такую же беду, в какой оказалась ее кузина. Как бы тогда он повел себя? Точно так же?
На Абигейл Ник Грант произвел неизгладимое впечатление с первой же минуты их встречи. Но неужели этот телекумир женщин производил такое же впечатление на всех других поклонниц своего таланта? Разумеется, это было в его силах и возможностях. Впрочем, где-то, в глубине души, Абигейл чувствовала, что и она сразу произвела на него сильное впечатление. Или ей так только показалось? Может быть, она просто гналась за несбыточной мечтой?
Воспоминания об их страстных поцелуях и объятиях под яростный аккомпанемент разбушевавшейся стихии бросили Абигейл в жар, все ее тело, только что дрожавшее от холода, вспыхнуло, и она торопливо откатилась в своем кресле от камина, потому что пламя в нем показалось ей раскаленной лавой. Повернувшись к Нику, она сказала:
— Но ты же не объяснил мне, что у тебя есть брат Крис, который...
— Я уже говорил тебе, что никогда не видел Элоиз. А Крис не сообщил ей, что приходится братом тому самому Нику Гранту. Он знает, что я не хочу афишировать свою частную жизнь, поэтому держит язык за зубами. Но на их новогоднюю свадьбу я намеревался приехать, и там все и выяснилось бы.
— Но теперь, поскольку у них все так круто изменилось, ты не собираешься навестить брата? — неожиданно спросила Абигейл.
— Не собираюсь, — ответил Ник. — Думаю, надо чуточку подождать. Крису сейчас не до меня... Может быть, они еще помирятся. И никто не будет знать об их размолвке. — Он улыбнулся, лукаво взглянул на нее и пошутил: — Если, конечно, тебе вдруг не вздумается подбросить всю эту историю какой-нибудь бойкой газетке.
Но его шутка оказалась опрометчивой. Абигейл, мгновенно, выпрямилась в своем кресле, ее фиалковые глаза вспыхнули негодованием, и она резко бросила ему:
— За кого ты меня принимаешь? Да я даже не читаю скандальную прессу, не то чтобы снабжать ее какими-то пикантными рассказами!
— Но они хорошо заплатят! — продолжал дразнить ее Ник.
— Я не нуждаюсь в таких деньгах! — отрезала Абигейл. — У меня есть хорошая работа, и я получаю вполне приличную зарплату.
— И что же это за работа?
— Главный координатор одного из крупных туристических агентств в Калгари. Так что, к твоему сведению, в жалких подачках газетчиков не нуждаюсь.
— Иметь лишнюю сотню-другую никогда еще никому не вредило, — все в том же добродушно-шутливом тоне продолжал Ник. Он встал, слегка отодвинул кресло и добавил: — Наша еда будет вот-вот готова, и мне надо поторопиться принять душ до трапезы.
Он уже направился, было, к двери, как вдруг услышал довольно резкий голос своей собеседницы:
— Мы еще не закончили наш разговор.
Ник замер на месте и спокойно произнес:
— Я все объяснил...
— Это называется, объяснил! — оборвала его Абигейл. — Одни голые факты — и точка!
— А что же нужно еще?
— Очень многое. И, прежде всего, ты должен извиниться передо мной.
— Извиниться? За что?
— За то, как ты обращался со мной. За то, что привез меня в свой коттедж под лживым предлогом. За то, что...
Она мгновенно замолчала, увидев, как сузились его глаза, сдвинулись черные брови, побагровели щеки.
— Значит, извиниться. — Его тон из добродушно-шутливого перешел в зловещий, и Абигейл почувствовала сильный озноб на спине, будто кто-то провел по ней ледяной ладонью. — Допустим... я извиняюсь перед тобой зато, что ошибочно принял тебя за другую. Но ведь даже ты сама призналась, что произошло совпадение обстоятельств, которого никто не мог предвидеть. Далее. Должен ли я извиняться за то, что привез тебя сюда? Ведь если бы я оставил тебя там одну в застрявшем «пежо», посреди безлюдного пространства, в холодной ночи, ты могла просто погибнуть. И должен ли я просить у тебя прощения за то, что, на ночь глядя, предложил тебе кров, тепло домашнего очага и горячую пищу?