Подкова на удачу

10

Глава 10

На столе парились тарелки с наваристой домашней лапшой из курятины, золотые кругляшки жира плавали на поверхности, пахло свежим укропом и петрушкой. Мы сели рядом, на лавке возле окна, а Любаша напротив нас на табурет. Улыбаясь, поглядывала на нас. А Тимур поглядывал на меня, будто ждал чего-то. Я знаю, чего он ждет, только не могу сказать ему в ответ, как я его люблю. Зачем давать ему надежду? Я не могу портить ему жизнь. Не решила еще что со своей делать. Есть совсем не хочется, я ковырялась в тарелке, не в силах заставить себя проглотить хоть ложку бульона. Потом отодвинула тарелку от себя, чувствуя, как тошнота поднимается изнутри.

— Чего не ешь? Все свежее, мамуська пораньше встала сегодня, чтоб сварить для вас.

— Не могу… нехорошо как-то… да и не так давно мы с тобой чай пили. Позже поем.

— Ну, Ева, вкусно же… хоть ложечку…

— Не заставляй ее, Люба, она не сможет. Еве только плохо станет. Организм отвык нормально питаться. Пусть вот витаминчики пока погрызет! — Тимур подвинул мне тарелку с нарезанными огурцами и помидорами. Я с удовольствием захрустела ломтиком огурца. — Вот, это самое-то для нее. А супчик позже разогреешь ей.

— Ну вот… — расстроилась девушка, — может второе тогда? Там греча с подливой и котлетой.

Я замотала головой. Ну правда, не хочу. После обеда Любаша отправилась собирать малину, Тим сделал пару звонков, стоя у окна гостиной. Потом присел на диван возле меня, взял за руку.

— Я поеду, дела… а ты из дома не выходи, небезопасно. Я утром во двор выходил, видел, как соседка заглядывает через забор. Мало ли, вдруг шпионит. А я вечером подъеду, порешаем что дальше делать, — он встал и пошел к двери, я за ним.

У меня сразу настроение пропало. Удивительно, как можно так привязаться к человеку, что даже на несколько часов не хочется расставаться с ним. Тим повернулся ко мне.

— Ева, не грусти. Я правда не могу тебя взять с собой… ну, улыбнись! — Тимоша поднял мое лицо и, наклонившись, стал прикасаться нежно губами до него. Я обняла его за шею и подставила губы, выпрашивая поцелуй. — Вот плутовка! Вот как уехать от тебя? А сказать мне ничего не хочешь? С Максом, значит поделилась…

Я покраснела от смущения. Вот и делись с другом после этого. Взял и разболтал все!

— О чем говорить? Максик же доложил обо всем. Даже не представляла…

— Значит правда все? — перебил меня Тим, прижимая к себе.

— Значит, ничего не значит! Я не знаю где я завтра буду, и что со мной будет… не нужно тебе привязываться ко мне. Пока не поздно. И меня привязывать… нам, наверное, не нужно видеться больше… — эти слова, которые я сама говорила, причиняли мне жуткую душевную боль, но понимала, что иначе не могу.

— Это ты из-за коня так решила? Я придумаю что-нибудь… сам украду его, если только в нем дело… тем более опыт имеется. Мне поздно развязывать этот узел, затянулся. Ладно, вечером поговорим. Да, я зарядил твой телефон и записал свой номер тебе, в контактах. Звони, если что, — Тим еще раз быстро поцеловал меня и разжал объятия, собираясь уходить. Улыбнулся ободряя.

Я стояла в прихожей, глядя как он уходит. Но не успел он взяться за ручку двери, как затрезвонил его мобильник. Он поднес его к уху, молча слушал. Потом вдруг повернулся к стене и со злостью ударил по ней кулаком, выругался негромко.

— Что случилось? — у меня от тревоги колени подгибались. Что еще произошло?

— Дэн звонил. Сироткин минут через пять нагрянет с обыском, один из его быков видел, что моя машина второй день здесь. Они думают, что и ты здесь, — Тим быстро водил пальцем по сенсору мобильника, удаляя вызов. — Нужно спрятать тебя! Люба! — закричал он, выскочив на крыльцо. Я стояла в ступоре, не зная, что делать.

Прибежала Любаша, Тим в двух словах объяснил ей все.

— Я знаю, что делать! — она метнулась в спальню и через несколько секунд выскочила обратно с моим рюкзаком и саблей. — Давайте за мной! — мы побежали к сараям.

Люба открыла дверь одного из них. Это оказался сеновал, наполовину набитый душистым луговым сеном. Возле окна, на сухой траве лежала перина и одеяло с подушками. Я знала, что тетя Лена и дядя Митя летом всегда спали здесь. Подумала, что меня в сено сейчас закопают, но Любаша отодвинула в стене одну доску и затолкала меня в скрытую нишу, занавешенную старыми плащами и мешками. Вместе с вещами.

— Вот! Стой тихонько, здесь тебя никто никогда не найдет. Мы всегда тут от мамуськи прятались, если набедокурим, — она задвинула доску и потащила Тимура во двор.

— Давай открывай капот, ты машину ремонтировал… музыку вруби, инструменты раскидать надо, — она командовала так, будто каждый день этим занималась.

Мне все было хорошо видно и слышно. В щели между досок я видела весь двор, а если чуть повернуть голову, то и сеновал. Было тесно и душно, пахло пылью. Перед глазами мотались обрывки паутины, видать давно здесь никто не прятался.

— Тим, телефон на сиденье брось, будто никто не звонил недавно… так… дай-ка тряпку… и двери нараспашку, — Люба подскочила к Тимуру и стащила с него футболку, бросила ее в салон автомобиля. Потом схватила грязную тряпку, которая лежала с инструментами, и измазала парню лицо и руки, мазнула по груди. Выглядел он так, будто только что возился с машиной. Затем взяла Тима за руку и потащила на сеновал. Толкнула к постели. Он явно ничего не понимал.

— Ну чего смотришь? Ложись на спину… чтоб у них сомнений не осталось, что Евы здесь нету, мы небольшой спектакль покажем! — смеялась девушка, сверкая серыми глазами. Похоже, ей нравилась ситуация, в отличие от меня. Мне было жутко! Перед глазами снова встал белый диван, залитый кровью.

За воротами послышался звук мотора, голоса людей. Сироткин приказывал кому-то осмотреть дом и баню. Его телохранители ринулись исполнять приказ. А сам остановился возле машины Тимура, стоявшей посреди двора. Я пристально наблюдала за ним, в то время как он разглядывал автомобиль, пиная разбросанные инструменты, поднял с сиденья мобильник Тимура, что-то проверил и бросил обратно. На его голове была вязанная шапочка, не по погоде оделся. Вдруг с другой стороны послышался визгливый смех Любаши, я даже вздрогнула от неожиданности. Банкир тоже услышал смех и повернулся к кому-то.

— Что там у вас? — спросил он, показывая на сарай. К нему подошла Елена Анатольевна, бледная и растерянная.

— Там? Ничего там, сеновал…

Сироткин пошел к дверям сеновала, Зябликова посеменила за ним. Я посмотрела в щель, где было видно перину. То, что я увидела мне не понравилось, сердце сжалось от боли. Тимур лежал на перине, а на нем сверху сидела пухленькая Любаша, в одном бюстгальтере, сверкая белыми большими полукружиями грудей. Ее синяя кофточка валялась рядом, а она что-то шептала Тимоше, склоняясь к самому его лицу, касаясь его распущенными белыми волосами. А потом они вместе смеялись. Я понимала, что это не по-настоящему, но все равно было неприятно.

— Это что тут происходит? — оттолкнув банкира в сарай ворвалась Елена Анатольевна.

Любаша от ее голоса слетела с парня и, схватив кофточку прикрылась ею. Вид у нее был весьма растерянный, будто и вправду их с Тимом застукали врасплох. Я чуть в ладоши не захлопала, видя такое представление. — Ах ты паразитка такая! Я ее дома оставила стирать и убираться, а она вон че! Ну я тебе сейчас задам!

— Мамусь! Ты чего тут делаешь? Ты же на работе! — Любаша торопясь натягивала кофту, уворачиваясь от разгневанной матери выскочила из сарая и стала бегать по двору, прячась за спинами охранников, вернувшихся из дома и бани. Тетя Лена сорвала с веревки выстиранное полотенце и гонялась за ней размахивая им.

— Я тебе дам на работе! Выросла доченька, опозорить нас решила! Мала еще с парнями по сеновалам шляться!

— Я уже взрослая! Школу уже закончила! Ай! Ты чего дерешься? Сдурела? — все-таки досталось полотенцем бедной девчонке.

— Я тебе покажу — взрослая! Восемнадцати нету!

Охранники умирали со смеху, глядя на этот спектакль. Сироткин тоже ухмылялся. С одобрением посмотрел на подошедшего Тимура.

— Я думал ты… что сломался? Помочь? — кивнул он на иномарку.

— Да не Владимир Сергеевич, я уже наладился, второй день вожусь. Сейчас умоюсь и домой, переодеться надо, грязный как черт! — засмеялся Тимур в ответ.

— Давай! Молоток, приглядел девчонку! Не то что хромая та, подержаться не за что. А Любаня кровь с молоком, ух какая ягодка! Может замолвить словечко ее мамашке, чтоб не мешала? — подмигнул банкир.

— Да не, че я сам не справлюсь? — поддержал Тим.

— Ну смотри… Ладно, ладно! Прекращайте давайте вопить! Поехали, — крикнул банкир и пошел к воротам.

Я заметила, как переглянулись Дэн с Тимуром. Дэн вздохнул, будто с облегчением и пошел следом за своим боссом, вороша свои светлые волосы. После происшествия в кабинете я стала относиться к нему доброжелательно, он пришел мне на выручку, хотел даже зарубить банкира саблей. Хорошо, что этого не произошло! Я не хочу, чтоб из-за меня кто-нибудь стал преступником и попал в тюрьму. И за волосы я на него не обижаюсь, Дэн сделал что мог. У меня странное чувство к нему, будто я его тоже давно знаю, хотя не видела никогда, кажется. Но жесты и лицо… я пока не могла понять, что мне кажется знакомым и откуда. Светлые волосы, но тоже с карамельным оттенком? Разрез глаз? Овал лица? Я его не разглядывала, но мне хватило понять, что этот парень тоже красив. Дэн был, как и Тимур, хорошо развит физически, строен, но ростом чуть ниже Тима. Большие круглые темно-синие глаза, чуть вздернутый нос. Улыбка… вот эту улыбку я раньше уже видела. Где? Не могу вспомнить.

Мое копание в памяти прервали Тимур с Любашей, пришли вызволять меня из укрытия. От переживаний меня всю трясло, ноги подкашивались. Если так и дальше пойдет, я не смогу ходить совсем. А может это от того, что я стала мало есть? Надо послушаться любимого доктора и питаться нормально. Я добрела до постели и присела на краешек. Тим примостился рядом.

— Ну ты чего? Бледная какая… все обошлось, Любе спасибо!

— Да, обошлось… сегодня. У меня сил уже нету бороться за эту жизнь… я устала. Зачем мне все это? Кому я что сделала такого, что меня как собаку травят? — я чувствовала, как меня накрывает истерика, сидела на перине и раскачивалась, уткнувшись в ладони. — Я не могу больше! Я пойду сейчас к этому мерзавцу и пусть уже убьет меня! Я не могу! Не могу!!!

Тимур обнял меня и качался вместе со мной, что-то шепча, успокаивая.

— Я же предлагаю тебе уехать отсюда… ты же не хочешь… ну все, тише, тише…

— Ну ты же знаешь, что меня держит здесь! — взорвалась я, уже совсем не могу сдерживаться. — Вы все меня дурой считаете, что я за коня так… вы не понимаете! Все! Отстаньте все от меня, видеть больше не хочу никого! Почему ты пристал ко мне? Не надо мне ничего от тебя, уходи!!! Уезжай!!! Не лезь ко мне! Зачем ты принес меня из леса, может я бы уже не жила… — я упала на перину и зарыдала, изливая свое горе.

— Люб, собери ее вещи, я заберу Еву с собой, там в бане куртка и джинсы.

— Они грязные, я не успела постирать, — послышался голос притихшей Любаши, она тоже была здесь, молча наблюдая за моей истерикой.

— Ничего, сами постираем… давай иди, собери все, — потом лег рядом со мной, стал гладить по спине. — Ева, посмотри на меня… я не считаю тебя дурой. Я все придумал, я достану тебе Султана, а потом мы уедем… уедем домой, я вылечу тебя. Все будет хорошо! А сейчас поедем, я знаю где тебя спрятать. Не надо отчаиваться!

— Зачем? Зачем тебе все это? Я не хочу, чтоб и ты пострадал из-за меня! — я подскочила, рыдания уже иссякли, злость появилась. — Вон Дэн из-за меня чуть не убил человека… кстати, как его зовут? — вдруг спросила я. Ведь не назвали же родители его Дэном. Может Данила…

— Денис его зовут. Дениска Романов. Ты можешь ему доверять, как и мне. Он никогда не предаст тебя. Он как брат мне, с детства дружим, — Тимур вздохнул и снова погладил меня по спине. Я легла рядом и стала смотреть в его шоколадные глаза с огромными радужками. Они успокаивали меня.

— Значит я его тоже знала, а потом забыла? Как тебя и Ярика с Лесей? — спросила я и стала стирать черное пятнышко с щеки Тимоши.

— Нет, ты не знала его. Он появился в гарнизоне через две недели после вашего отъезда. Дед Дениски привез его и воспитал. У Дэна нет родителей, он никогда их не видел даже.

— Странно… а мне кажется, что я его тоже знала… что-то знакомое в его жестах и улыбке… и вообще…

— Бывает… может просто похож на кого знакомого. Ну что, успокоилась? Поехали, я отвезу тебя в безопасное место… и выкинь из головы все мысли о Султане. Теперь это моя работа, я достану тебе коня, чего бы мне это ни стоило, — Тимоша поднялся с перины и протянул мне руку, помогая.

— Я не могу ехать.

— Ну что опять, Ева? — смотрел на меня вопросительно Тим. — То оставаться не хочешь, то ехать со мной. Чего ты хочешь?

— Да ты посмотри на меня! В чужом халате и ночной сорочке? — смеялась я в ответ. — Что люди подумают? Сбежала из психушки?

Тим тоже посмеялся и велел ждать на сеновале, а сам ушел. Вернулся через десять минут вместе с Любой. Она принесла мне одежду и какие-то пакеты. Тим снова вышел, машину готовил к отъезду, собирал инструмент.

— Вот, это я носила в четырнадцать, тебе должно подойти. А то что я сейчас ношу тебе велико будет. Поменьше нужно плюшки трескать, а то опять придется новую одежду покупать! — смеялась она, помогая мне переодеться. Я натянула на себя голубенькие джинсы со стразами и яркую розовую футболку с блестящей бабочкой. Да, я снова тинэйджер! — Прикольно! Прям девочка совсем! Я прям завидую, ничего лишнего нету… даа, точно надо жрать меньше.

Я обняла свою подругу, поблагодарила за помощь и гостеприимство.

— И не издевайся над собой, кушай что хочешь! На тебя приятно посмотреть, настоящая красавица, девушка, а не подросток. Ладно мы поехали, увидимся еще…

— Ева, я тут покушать вам собрала… ну там супчик и второе, блинчики разогреете. И овощи со своего огорода, — Люба чмокнула меня в щеку, шепнула на ухо:

— Классный парень у тебя, где бы мне такого найти. Красавец! Ух-х-х!

Мне от ее восторгов не по себе стало. Сразу почувствовала ущербность свою. Расхотелось, чтоб Тим возился со мной, лучше бы такую как Люба нашел.

Тимур спрятал меня на заднем сидении, чтоб не светилась лишний раз, и привез в наш городок. В частный сектор. Я никогда там не была, знакомых здесь не было. Он оставил меня в машине, а сам зашел во двор с вишневыми железными воротами. Скоро вышел, следом за ним темноволосая женщина лет тридцати пяти. Они немного поговорили, женщина улыбалась ему, смотрела с обожанием, как мне показалось. Тим махнул ей на прощание и сел за руль. Мы отъехали, а хозяйка вишневых ворот все не уходила, печально глядя вслед. Мне тоже стало грустно. Всем нравится мой Тимоша…

— Чего загрустила? — спросил он, поглядывая в зеркало на меня.

— Да так… это кто?

— Люда? Я квартиру у нее снимаю. Она мне предлагала на выбор, квартиру-однушку или дом. Мне одному дом ни к чему был, а сейчас вот пригодился. Я ключи взял. Вот и приехали! Сиди пока, во двор загоню машину, — он вышел, зашел в калитку и распахнул зеленые ворота.

Внутри двора виднелся маленький зеленый домик с резными ставнями. Когда Тимур закрыл ворота изнутри, я вышла из машины, огляделась. Миленько так, но совсем не как в деревне. Ни сараев, ни амбара, ни огорода. Небольшая банька прилепилась к домику, симпатичные клумбочки с петуниями, качели и турник, беседка, увитая виноградом. Мне нравится здесь. Спокойно как-то.

— Нравится? Пойдем посмотрим, что там в доме, — он открыл ключом дверь и шагнул через порог.

В доме тоже было уютно, светло очень, ремонт недавно сделали, чистенько. Туалет и ванная в доме, маленькая кухонька и спальня с гостиной. Красивая удобная мебель, и никаких личных вещей, фотографий и портретов. Как в гостинице. Но это и хорошо, не будешь чувствовать себя чужой. Я повернулась к Тимуру.

— А ты со мной останешься? Или в квартиру поедешь? — спросила у него.

— Поеду. Мне по делам нужно. Да и кое-какие вещи привезти тебе.

— Я про… ночевать где собираешься? — мне не хотелось оставаться одной ночью в чужом доме. Тим пожал плечами, глядя на меня.

— Не знаю… а ты как хотела бы? — он стоял в дверном проеме, собираясь уходить. — Если тебе тоскливо, могу остаться. Я сейчас уеду, часа на два-три. Справишься пока без меня?

Я только кивнула в ответ. Куда же я денусь. Тимоша уехал, а я разобрала пакеты и рюкзак, еду убрала в холодильник, а вещи отнесла в ванную, собираясь постирать. Даже машина-автомат имелась! Я закинула в нее светлые вещи, позаимствовав порошок, стоявший на полке.