Подкова на удачу

20

Глава 20

Меня трясло как в лихорадке, в голове полный сумбур, мысли метались, сталкиваясь друг с другом, создавая хаос. Котенок! Я посмотрела на шар, что держала в своей руке, разжала ладонь. Сердечко взмыло ввысь. Вот и все! Ноги не держали меня, я прислонилась к какому-то шесту и вдруг провалилась куда-то. Упала на что-то мягкое, больно не было, просто напугалась. Я поняла, что оказалась в шатре, было темновато, только справа островок света, там горели свечи.

— Ну вот и ты! Я тебя полдня жду сегодня, — мне подали руку, помогая подняться. Я посмотрела в лицо женщине и отшатнулась. Это была та самая цыганка, что не сводила с меня глаз. — Да ладно, не шарахайся так, я не враг тебе. Скорее наоборот.

Держа меня за руку, красавица подвела меня к креслу у небольшого столика, заставленного свечами, и усадила в него. Я обернулась, ища глазами выход.

— Я пойду… спасибо, что помогли…

— Сиди! Разговор есть, — голос у женщины был строг, даже властен. Ее темные глаза мерцали в свете свечей, притягивая меня. Красивые глаза, как у лани, большие и влажные.

— Вы мне погадать хотите? — догадалась я. — Но у меня нет денег, чтоб заплатить вам. Да и не верю я…

— Я знаю. Гадать не собираюсь. Скажу, что должна, а там сама решай. Внимательно слушай, объяснять некогда. Все что видела и слышала выбрось из головы. Сатана шутит. Мужчина, что рядом с тобой, предназначен тебе судьбой, он твоя половина. Ты должна верить ему, он никогда тебя не предаст. Любит тебя.

— Ну да! Так любит, что десять минут назад ворковал по мобильнику с котенком и обещал любимой бриллиантовый браслет с колечком. Да он со мной так ласково не разговаривает! Нет, все! Пора заканчивать этот фарс! Я не знаю, что ему нужно от меня, но… — я стала вставать с кресла.

— Сядь! Сказала — сатана шутит, все в искаженном виде до тебя доходит. Если через три дня не сделаешь, как тебе твой мужчина говорит — потеряешь своего первенца. Из-за глупой ярости своей. Потом всю жизнь себя казнить будешь.

— Я не собираюсь слушать весь этот бред! — тут уж я вскочила с кресла, собираясь уходить. — Какой первенец? Да еще через три дня. Я еще ни разу даже не… ну, у меня…

— Я знаю, что ты девственница, но ты должна поверить мне… — цыганка схватила меня за руку, в ее глазах появилось отчаяние, голос смягчился. — Поверь, девочка, так и будет, если не поверишь в любовь…

— Ладно, ладно… я поверила вам, допустим… мне пора.

— Ты забыла кое-что. Тебе подарок нужен? Я могу помочь, — она подвела меня к другому столику, накрытому цветастым цыганским платком.

— Даже не знаю теперь, нужен ли мне подарок… хотя… да и денег у меня нету, я говорила.

— Отдай мне твое единственное украшение. Поверь, подарок стоит того.

Я в страхе отдернула руку с кольцом, прижала ее к своей груди, пряча колечко от глаз цыганки.

— Не дождешься! Это кольцо мне…

— Я не про кольцо. Оно не украшение, оно твой оберег. Никогда не снимай его, иначе быть беде. Я про крестик с цепочкой. Ты чужой крест несешь, потому и сомнений много в душе у тебя.

— Это единственное, что от мамы осталось, не отдам! — теперь я закрывала от нее цепочку с крестиком.

— Ты должна избавиться от него, крест притягивает хозяина, он тебя найдет, куда бы ты не спряталась.

— Какого хозяина? Крестик моей мамы.

— А кто его ей подарил знаешь? Первый мужчина твоей матери, тот, который окропил ее девственной кровью простыни. Тот с чьим именем на устах она умирала, кого беззаветно любила всю жизнь.

— Не мой отец? — цыганка покачала головой, протянула ко мне ладонь. — Си… Сироткин? — я вспомнила, как банкир смотрел на крестик в тот день, когда я ходила к нему просить за коня. Он узнал его тогда!

Я торопясь сдернула цепочку с шеи, он вдруг стал мне омерзителен, этот крестик. Без жалости кинула его в протянутую ладонь.

— Теперь смотри, я уберу платок, и ты выбери вещь, которая привлечет твой первый взгляд, — она сдернула платок, на столике были разложены украшения, кулоны на цепочках, колечки и браслеты. Мой взгляд привлек один кулон. Это была серебряная подкова, в середине которой сверкал камень, такой же как в моем кольце — аквамарин. Я протянула руку и взяла его вместе с серебряной цепочкой, которая так красиво была переплетена, черное с белым.

— Сегодня ночью наденешь сама подарок на шею любимому, сделай так, чтобы свет луны озарял вас в тот момент. Это будет оберегом ему, видишь — белое серебро переплетается с черным серебром. Вечная борьба добра со злом. А подкова приносит удачу. Тебе ли не знать, сколько раз уже подкова спасала тебя, — цыганка откинула черные блестящие волнистые волосы назад, улыбнулась мне. — Все, иди… не разбивай сердце своему мужчине, оно у него слишком ранимое. Он уже с ума сходит, ищет тебя.

Я не могла вымолвить ни слова. Вот откуда она все знает? У меня еще один вопрос имелся.

— Раз ты все знаешь, скажи, выйду ли я за него замуж? У нас в следующую субботу свадьба…

— Дай мне руку левую… — красавица несколько минут смотрела на мою ладонь, а потом грустно покачала головой. — Нет, не вижу скорой свадьбы… нет обручального кольца. Запомни — заявление в Загс должны вы сами подавать, а не родные, кольцо нужно на помолвку покупать, а не дарить то, которое по роду передается. Это оберег, а не колечко на помолвку. И платье подвенечное только ты сама должна покупать. А у вас все наоборот, все неправильно… иди Ева, мы встретимся еще, а сейчас тебе пора.

— Мое имя знаешь, а как тебя зовут?

— Узнаешь, коли захочешь! И не снимай кольцо, иначе не вернешься, пройдешь точку невозврата, тогда все напрасно…

— Откуда не вернусь, что за точка? — я подняла глаза от миниатюрной подковы, но рядом никого, только смех, словно звон нежного колокольчика раздался из-за полога шатра. Я повернулась и вышла наружу. На улице наступили сумерки, фонари зажигались уже. На меня налетел Тим. Он был очень встревожен, просто сумасшедший какой-то.

— Ева! Я везде искал тебя, ты куда пропала? Разве так можно, я чуть с ума не сошел, — он тряс меня за плечи, потом так прижал к себе, что я задохнулась. На меня такое умиротворение снизошло, я решила ничего не говорить любимому. У меня еще есть несколько дней, прежде чем он вернется к Любе, к котеночку своему. Так вот эти три дня мои, я не отдам их никому, тем более Зябликовой.

— Ну чего ты разволновался? Я здесь, с тобой! — я нежно погладила Тимошу по лицу, прикоснулась к его губам. — Я так люблю тебя, прямо невыносимо!

— Ты гадать ходила? «Ясновидящая Ясмина», — прочитал он на вывеске. Я тоже посмотрела. С вывески мне улыбалась моя недавняя знакомая. Красавица!

— Да, к Ясмине ходила… подарок тебе искала, но подарю завтра, пока секрет.

— Ну я же просил не заморачиваться! Мне хватает твоей любви, я просто умираю от счастья, держа тебя в своих руках. Не нужны мне подарки. Мне ты нужна, любимая…

— Так, все! Нас ждут, идем. И так опоздали уже.

Максим с Ритой уже ждали нас за столиком, поужинали, поговорили. Мы с Тимом отвечали на многочисленные вопросы, в конце ужина любимый пригласил друзей в ресторан завтра, отметить его день рождения. Те в свою очередь пригласили нас в кино после ресторана, на 3d фильм. Отлично, давно хотела попасть на такой фильм. Потом Макс подбросил нас на своей машине до дома, в гости к нам не захотели, Рита устала, три дня на ногах, почти не отдыхала.

Мы не стали входить в подъезд, Тим потянул меня за угол дома. Там переливался огнями круглосуточный супермаркет.

— Я куплю кое-что, ты подожди меня, я быстро, — он собрался оставить меня у кассы, но мне тоже кое-что нужно. О чем я сказала ему. — Скажи, что надо, я куплю.

— Нет, ты мне дай немного денег в долг, я отдам дома. Рублей сто, больше не надо.

— Ева, я готов тебе все отдать… но у меня карта, наличка закончилась. Пойдем вместе, возьмешь все, что нужно. Только не говори больше, что в долг… обидно, ты моя почти жена, — Тимоша потянул меня за руку.

— Вот именно — почти! И… ладно, я потом, завтра в магазин схожу, не к спеху пока. Иди, я подожду, — сказала, а сама подумала, что если не куплю то, что нужно, завтра может быть поздно. Но мне стало так неловко. Ну не могу я при парне покупать средства гигиены, в данном случае прокладки. Пусть он мне муж, без пяти минут… Но мне очень надо… и что делать? Ведь завтра или послезавтра наступят эти дни, по графику.

— Так, пошли давай. Тебе нужно что-то, а ты смущаешься, кажется. Вроде я догадываюсь…

Ох-х, ну ладно. Мне привыкнуть нужно, что мужчина будет знать о моих критических днях, потом все равно не спрячешь. Хотя, я о чем? После услышанного сегодня пора прекращать строить иллюзии. У меня всего три дня… Вдруг у меня создалось ощущение, что на меня надвигается что-то страшное, угрожающее, от чего нет спасения. Как айсберг, который раздавит меня, как хрупкую букашку. Я подошла к полке с прокладками и схватила те, что подешевле.

— Значит я был прав насчет пмс? Когда ждешь? И, я думаю, другие будут надежнее и удобнее, — Тим забрал у меня сине-голубую упаковку, положил ее на место. И бросил в корзинку две, по гораздо большей цене. — Вот, теперь правильно. Так, когда у тебя эти дни?

— Ээ-м… зачем тебе знать? Это, вообще-то личное…

— Я, вообще-то, тоже личное — муж… ну будущий… я должен знать твой график.

— Ну ладно… по графику завтра-послезавтра… так что… — сдалась я. Действительно, было бы что скрывать.

— Отлично! — непонятно, чему так обрадовался Тим, прямо глаза заблестели.

— Ты о чем?

— Ну… не будешь переживать в следующую субботу, что ты в белом, например, или… Так, ладно, давай домой.

— Ты же хотел купить что-то?

— Теперь нет необходимости… хотя, давай возьмем фруктов.

Прихватив еще пару йогуртов и пакет молока, мы вернулись в квартиру, держась за руки. Тимоша тут же разобрал пакеты, потом вымыл руки и взялся мучить меня. Я лежала на диване совсем без сил, а он принес свой чемоданчик достал стетоскоп и стал слушать меня, мерить температуру. Потом сделал укол и проводил меня в ванную.

— Ополоснись пока, я твою домашнюю одежду там повесил на крючок, рядом с полотенцем. Я пока чай заварю.

Я разделась, бросила одежду на стиральную машинку. Голову мыть не стала, в салоне мои волосы привели в порядок. Просто постояла под прохладными тугими струями, приводя в порядок мысли. Прикрутила кран и вылезла из душевой кабинки, потянулась за полотенцем. Рядом на крючке висел знакомый пакет, тот, в который я вчера утром переложила красивое бирюзовое белье. Та-а-ак! Значит Тимоша схитрил, хочет, чтобы я все-таки надела его. А я думала он футболку сюда повесил.

Я достала кружевные трусики, комбинацию и халатик. Под ноги еще что-то упало. Подняла. Резинка кружевная какая-то… приспособила ее на волосы, нет, что-то не то. Потом заметила на халате яркую этикетку, болтавшуюся на шнурке. На ней красивая девушка одета в этот комплект, выставила стройную ножку, на обнаженном бедре красовалась эта самая резинка. Поня-я-ятно! Ладно, будь по-твоему! Нарядилась, не забыв и про резинку. Настроение мое поднялось, тихонько хихикая, я рассматривала себя в зеркало. Здорово! Белье приятно касалось тела, нежное и прекрасное. В зеркало увидела длинный махровый банный халат позади себя. Озорная мысль пришла в голову, я обернулась и сняла халат с вешалки. Натянула его поверх прелестных шелковых вещичек. Ну что, Тимоша? Я тоже умею хитрить!

Любимый разливал чай по кружкам. Увидев меня в бесформенном мужском халате плеснул мимо, прерывисто вздохнул, но ничего не сказал. Но видно, что огорчен.

— Я чай с молоком буду, — присела рядом с ним на стул. Тим усмехнулся.

— Я знаю. Я все про тебя знаю.

— Нет, не знаешь… я сама про себя не все знаю… — мой взгляд упал на настенные часы. Почти полночь. — У тебя день рождения через несколько минут! Отпразднуем?

Тим обернулся на часы.

— Нет, я в четыре часа утра родился. Пять минут пятого. Всю ночь родителям спать не давал, — он засмеялся, сел рядом и стал прихлебывать горячий чай с лимоном. — Так что сейчас тебя спать уложу и пойду в бар гулять до утра, стриптиз там… танцы и вино рекой…

— Вот как! Значит тебе стриптиз нужен? — озорная мысль не давала мне покоя. Я оставила чай недопитым и прошла в гостиную.

— Ева! Ну я же пошутил! Не нужен мне никакой стриптиз… ну куда ты? — Тим рванул следом за мной, не понимая в чем дело. А я подошла к телевизору, нашла музыкальный канал и прибавила громкость.

— Сейчас тебе будет стриптиз. Усаживайся поудобнее. Специально для именинника, приватно, так сказать! Исполняется мной впервые, так что не суди строго… — я подтащила своего любимого к креслу и толкнула его. Склонилась над ним, томно провела пальцами по его лицу и прикоснулась губами к губам в нежном поцелуе. Глаза Тима искрились как бенгальские огни, изумленное выражение лица вызывало у меня смех. Неужели размечтался, что я и правда раздеваться собираюсь? Всего лишь избавлюсь от длинного мужского халата.

Я подошла к сверкающему шесту, обхватила его рукой. Тим остался сидеть в кресле, в волнении теребя свои волосы. Припоминая движения, которые я видела как-то в одном клипе, стала медленно изгибаться вокруг трубы, прижиматься к ней закусив нижнюю губу и закрыв глаза. И вдруг что-то пошло не так. Моя рука соскользнула, и я не удержавшись мягко приземлилась на пятую точку. Тимоша тут же кинулся поднимать меня, но я выставила вперед руку.

— Я нормально, нормально… сиди, я сама…

Парень уселся снова в кресло, закрыл лицо руками, пряча веселую усмешку. Ладно, смейся! Я снова поднялась и стала кружить под музыку вокруг шеста, его смех только подзадоривал меня. Обнажила одно плечико, стянув махровую ткань вместе с шелковой, глянула на любимого сквозь полуопущенные ресницы, потом вскинула голову и прикусила нижнюю губу, послала воздушный поцелуй. Потянула узел на поясе, собираясь развязывать его, одновременно выставила обнажившееся колено. Прихватив рукой ткань халата, стала двигать ее вверх по бедру, оголяя ногу еще больше, строя из себя искусительницу. Крутанулась вокруг шеста… и вдруг оказалась в крепких объятиях. От неожиданности широко распахнула глаза. Тимоша серьезно смотрел на меня, ни тени улыбки в его потемневших глазах.

— Ну все! Хватит, а то я с ума сойду сейчас! Соблазняешь меня? Или шутишь просто? — его пальцы гладили мое лицо, вызывая мурашки по рукам.

— Может и соблазняю!

— Терпение мое испытываешь?! Не нужно… а зачем этот уродливый халат надела тогда?

— Так… а что?

— Ничего… просто другая на твоем месте надела бы тот шелковый комплект, если соблазнить решила.

Вот так! Другая на моем месте! Вернее, я на чужом месте. У меня сразу пропало всякое желание шутить. Пара слов отрезвила меня не хуже ведра с ледяной водой. Отшатнулась от Тима, села за стойку и стала допивать уже холодный чай с молоком. Потом помыла бокал за собой и пошла к спальне, развязывая пояс на халате.

— Ева, ты обиделась? Что я не так сказал?

— Нет, не обиделась. Все правильно ты сказал… и вот, забери халат, а то в душ, наверное, собрался… — я сняла его халат и бросила на спинку кресла. Поймала его удивленный взгляд. — Спокойной ночи, милый! Устала я чего-то, спать пойду… ну а ты как хочешь, может и правда в клуб сходи, развейся. А то с меня стриптизерша совсем никакая…

Я положила руку на дверную ручку, намереваясь войти в спальню, но Тим преградил мне путь. Его улыбка смущала меня, заставляла волноваться, взгляд прищуренных глаз сводил с ума. Что все это значит? Смотрит, будто съесть хочет, но я-то знаю, что между нами ничего быть не может. Слышала, как он уговаривал котенка потерпеть…

— Тим, пропусти… правда… я устала и… — горячие губы не дали даже вдох сделать, сильные руки гладили спину, обжигая через тонкую шелковую ткань, вызывая новые ощущения. Чувствуя, как наливаются горячим свинцом ноги, как что-то подрагивает тихонько в животе, собрала последние силы и уперлась Тиму в грудь, прерывая сладкий поцелуй.

— Нет! Зачем ты?

— Что зачем?

— Зачем снова, как утром… я не хочу… не надо, пожалуйста… — не могу объяснить, ведь продолжения не последует. Так зачем мучить меня.

— Ясно. Ладно, прости… я понял, — Тим отшатнулся, будто я ударила его.

Я проскользнула в комнату и закрыла дверь за собой. Ничего ты не понял, Тимоша… Горький комок застыл в горле. Прижалась спиной к двери, не в силах сделать даже шаг. В спальне так темно, шторы были задернуты, не пропуская лунный свет. Несколько минут стояла в ступоре, глотая непрошенные слезы, соображая, как быть дальше. Утром поговорю с Тимом, пусть везет меня домой. Не хочу больше никаких развлечений, никаких ресторанов… или сама уеду. Вот уйду рано утром потихоньку, сниму деньги со счета, и уеду. Решив, что делать, шагнула вперед. Свет не хотелось включать, дойду до окна и распахну шторы. Мне хватит и лунного света. Или света фонарей. Вдруг что-то нежно коснулось моего лица, будто мягкая рука провела по щеке. От ужаса я закричала и стала махать руками. Что-то или кто-то точно был в комнате, я задевала руками, меня мягко чем-то били по лицу и голове. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Загорелся свет, и я застыла в изумлении.

— Ева! Что? Что случилось? — встревоженные шоколадные глаза оглядывали меня, будто искали раны на мне.

— Шарики?! — я стояла в бело-розовом облаке из воздушных шаров. Вся комната была ими забита, они колыхались в воздухе, двигаясь от любого движения. — О Боже! Я чуть со страху не померла! Подумала… а это шарики!

— Да… это я сюрприз хотел… прости, напугал тебя. Я сейчас уберу все… не вовремя… — Тим ринулся в середину комнаты и стал хватать ленточки шаров, собираясь вынести их.

— Погоди! Не убирай… это… это просто потрясающе! — на полу была насыпана дорожка из лепестков алых роз, до самой кровати. И на самой кровати лепестки… Тим собирался сегодня… а я… а я чуть не испортила все, чокнутая! По обеим сторонам дорожки качались красные шарики-сердечки, привязанные к грузикам. Будто волшебный сад в нежных облаках! И любимый застыл возле прекрасного ложа, со связкой воздушных шаров в руках! А вид у него такой растерянный, как у ребенка, который нашкодил, и теперь не знает какое наказание ждет его. Я пошла по дорожке к нему, забрала шары из его рук и отпустила их.

— Какая я глупая! Свет не включила сразу… дралась с этим волшебным облаком… когда ты успел? — мои руки обвили шею любимого, ворошили его волосы на затылке.

— Утром, когда ты в салоне была. Я думал… что тебе понравится. Хотел удивить, — огромные бархатистые глаза настороженно смотрели на меня. — Лепестки только насыпал недавно, когда тебя в душ отправил… ну… завяли бы за весь день. А ты нарядилась все-таки… красиво, очень… Ладно, завтра уберу. Ложись спать, я на диване…

Тим мягко отодвинул меня и пошел к двери. Теперь я растерялась. Он уходит! Или шутит снова? А как же все это? Я хочу продолжения, хочу провести с любимым ночь в этих роскошных облаках…

— Тимоша… не уходи, пожалуйста! — рванулась следом, схватила его руку.

— Не нужно. Я понял.

— Что понял?

— Ну… то, что произошло утром напугало тебя, и ты больше не хочешь повторять все снова, я подумал… а ты сейчас сказала…

— Глупенький! Я просто подумала, что продолжения не последует. Но теперь вижу, что ты подготовился. Так что не ищи пути отступления.

— Уверена?

— На все сто! Я знаю теперь, что это не эпилепсия и не паническая атака. И ты помочь обещал… так что… Ох-х! Ты что делаешь?

— Белочка моя! — Тим подхватил меня на руки и закружил, воздушное бело-розовое облако ожило сразу, шарики шарахались в стороны от наших движений. Мы смеялись, целовались и гладили друг друга. И будто не было никаких непонятных звонков, никаких недоразумений и недомолвок. Только он и я! И наша первая ночь любви!