ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Клипер «Золотое облако» был длинным и узким как стрела: при длине двести сорок пять футов от носа до кормы он имел в ширину всего тридцать пять футов. Корпус был выкрашен черной краской с золотым ободком под самыми поручнями. Палубы были надраены до белизны, как делалось перед каждым новым отплытием, а в металлических деталях можно было увидеть свое отражение. Бушприт украшала скульптура – торс обнаженной женщины, вырезанный из полированного тика. Ветра гавани Сан-Франциско раздували висевший на корме звездно-полосатый флаг.

На самой высокой мачте «Золотого облака» развевался вымпел владельца судна – компании «Робертс ламбер», на котором были изображены скрещенные топор лесоруба и багор сплавщика.

– Какой красивый корабль, правда, Деннис? – восхищенно воскликнула Доун, идя по причалу под руку с мужем.

– Великолепный! Настоящий властелин морей. Это очень быстроходное судно, а скорость – деньги. Клиперы способны обойти полсвета с товарами на борту, затрачивая в два раза меньше времени, чем грузовые суда. Если они везут продовольствие, то доставляют его свежим.

Они подошли к подножию трапа, и Деннис крикнул двум офицерам, стоявшим на палубе:

– Мы Прайсы. Полагаю, нас ждут.

Мужчины вытянулись по струнке. Это были высокие стройные молодые люди в тщательно отутюженных темных форменных костюмах, белых рубашках, черных галстуках и черных лакированных ботинках.

– Пожалуйста, поднимайтесь на борт, мистер и миссис Прайс, – сказал тот, что пониже.

По числу золотых нашивок на его рукаве Доун догадалась, что это первый помощник капитана. Когда они ступили на палубу, ее догадка подтвердилась.

Оба мужчины отдали честь, и тот, что поменьше ростом, представился:

– Я Делано, первый помощник капитана. А это мистер Ласситер, второй помощник капитана. Мистер Робертс сейчас с капитаном и миссис Грешам в их помещении. Пожалуйста, проходите сюда.

– Ты слышала, что он сказал? Миссис Грешам! – удивился Деннис.

– Как я понимаю, капитан клипера – человек особой породы. Он обладает особыми привилегиями.

Когда они вошли в помещение капитана, Доун поняла, что «особые привилегии» еще слабо сказано. Убранство было поистине роскошным. Жилые каюты, предназначенные для капитана и его жены, состояли из просторной спальни и гостиной, обшитой палисандром и красным деревом. Здесь были встроенные в стены мягкие скамьи, разнообразные кресла и диван. Больше всего Доун поразило маленькое изящное пианино в углу.

Капитан Грант Грешам оказался молодым и красивым. Темноволосый, смуглый и кареглазый, он был сложен атлетически. Лицо его с усами-щеточкой выглядело суровым. Жена капитана Тереза, приятная брюнетка с веселыми голубыми глазами, была в довольно заметном «интересном положении», по деликатному выражению ее мужа.

Доун села рядом с ней на диван, а Деннис и Робертс отошли вместе с капитаном Грешамом к маленькому, но хорошо укомплектованному бару возле пианино.

– Мне осталось ходить еще два месяца, – доверительно сообщила Тереза.

Доун быстро прикинула.

– Значит, вы будете рожать в море.

Тереза улыбнулась.

– Это обычное дело, миссис Прайс. Стоун, наш корабельный врач, опытный специалист. Он уже не раз принимал роды в море.

– Это ваш первый ребенок?

– Да, мы с Грантом женаты три года, но детей еще не было.

– Как замечательно! И все эти три года вы сопровождали его в плаваниях?

– Конечно. Мы с ним неразлучны. Будучи еще первым помощником, Грант служил под началом капитана, который в буквальном смысле вырастил семью из троих детей на борту своих кораблей.

– Я невольно обратила внимание на то, как молод ваш муж. И его помощники тоже. Мне всегда казалось, что капитаны должны быть эдакими старыми морскими волками, седыми и бородатыми.

Тереза засмеялась и сказала с оттенком гордости:

– Капитаны клиперов – люди особой породы. С того момента, как они еще юношами вступают на борт корабля, ими овладевает одна всепоглощающая мечта: в один прекрасный день сделаться капитаном. Им надо быть сильными, напористыми и суровыми. Многие из них склонны к жестокости. Должна сказать, что Грант – первоклассный капитан. На всех судах, где ему приходилось командовать, он был безраздельным властелином, однако обходился без жестокости. – Улыбаясь, она продолжала с воодушевлением: – Весь экипаж клипера – от первого помощника капитана до простого матроса – отличные моряки. Как правило, моряки уважают капитанов, но редко любят. Люди Гранта любят его. Они считают своего камандира опытным мореходом, способным вывести судно на предельную скорость, укрепив такелаж и добавив парусов. Зато и вся команда готова служить на клипере с упорством и преданностью до тех пор, пока его корпус не рассыплется. – На бледных щеках Терезы заиграл румянец. – Прошу прощения, миссис Прайс. У меня есть дурная привычка: когда речь заходит о моем муже, я не могу остановиться.

– И это понятно. Он замечательный человек.

Доун никогда не думала, что морской капитан может быть таким щеголем. На Грешаме были безупречно сшитый синий фрак и плотно облегающие светло-серые брюки. Сверкающую парчу его жилета пересекала тяжелая золотая цепочка часов. Над столом, заваленным картами, секстантами и другими навигационными приборами, висела элегантная касторовая шляпа с высокой тульей.

Поощренная явным интересом Доун, Тереза продолжала:

– В плохую погоду Грант по трое суток находится за штурвалом. Сосульки застывают у него на усах и ресницах, он ест одни сухари, запивая их холодным кофе. Но в начале плавания, когда море спокойно и все идет своим чередом, он поручает управление судном помощникам. Грант редко вмешивается в решения подчиненных – только если находит их явно ошибочными.

Капитан Грешам вызвал юнгу и заказал пирожные с чаем для дам.

– Миссис Прайс, – сказал он, – предлагаю вам как главному представителю компании «Робертс ламбер» вместе с джентльменами пройти к моему столу. Я ознакомлю вас с картами, покажу маршрут, по которому «Золотое облако» пойдет в Индию.

– С удовольствием.

Доун и Тереза поднялись с дивана и вслед за мужчинами направились к конторке, стоявшей сбоку от письменного стола капитана. К наклонной доске конторки была приколота политическая карта мира с цветными карандашными линиями. Каждая линия отмечала морской маршрут, связывавший разные континенты.

Капитан Грешам поставил указательный палец на город Сан-Франциско и повел его вдоль красной изогнутой линии, соединявшей пролив Золотые Ворота с островами Японии.

– Первую остановку мы сделаем в японском порту Иокогама. Там мы пробудем недолго – только наберем питьевую воду и продукты. От Иокогамы пойдем на юго-запад, в китайский Кантон. – Он взглянул на Уолта Робертса. – Вам будет приятно узнать, сэр, что «Золотое облако» принесет доход вашей компании еще до того, как мы возьмем на борт первую партию тикового дерева. В нашем последнем порту, Сиэтле, мы загрузились шкурками тюленей и выдр. На Востоке ненасытный спрос на меха. В Кантоне мы обменяем шкурки на чай и шелк, потом поплывем Китайским морем в Сингапур, сделаем там короткую остановку и двинемся через Малаккский пролив в Индийский океан. Пересечем океан и, обогнув полуостров Индия, подойдем с юго-запада к Малабарскому берегу, к порту Мангалуру.

– И какое примерно расстояние от Сан-Франциско до Мангалуру? – поинтересовалась Доун.

– Чуть меньше четырнадцати тысяч миль, – улыбнулся Грешам.

– Вот это да! – вскричал Деннис. – Да это же полукругосветное путешествие!

– Верно, сэр, – кивнул капитан, – но я позабочусь о том, чтобы это плавание стало для вас незабываемым. Вы будете жалеть о том, что оно закончится. «Золотое облако» – настоящий властелин морей, и здесь вас будут принимать по-царски. А теперь прошу меня извинить, я должен подняться на мостик. Мы отплываем через час. Мистер и миссис Прайс, я скажу стюарду, он проводит вас в ваши каюты. Думаю, они вам понравятся.

Он дернул шнурок, висевший за занавеской, и чмокнул жену в лоб.

– Увидимся перед обедом, милая. Мистер и миссис Прайс, надеюсь, вы окажете честь миссис Грешам и офицерам корабля и будете обедать за нашим столом.

– С удовольствием, – заверила его Доун.

Когда капитан Грешам вышел, Доун и Деннис стали прощаться с Робертсом.

– Мы все будем очень скучать по тебе, дорогая, – произнес Робертс сдавленным голосом. В глазах его блестели слезы.

Он упрямо сдерживал эмоции, но Доун видела, как ему тяжело, и решила облегчить расставание шуткой:

– Я уверена, что Пег и Люси будут прыгать от радости, избавившись от меня.

– Зря ты так думаешь. – Он шагнул вперед и порывисто обнял дочь, прижавшись щекой к ее щеке. – Счастливого пути, родная! Как только вы с Деннисом приедете в Мангалуру, сразу же отправьте нам телеграмму. И пиши маме, ладно?

Доун засмеялась.

– Конечно, папа, обязательно. Можно подумать, я несчастный ребенок, которого в первый раз отправляют в школу.

Робертс поцеловал ее в щеку, пожал руку Деннису и поклонился миссис Грешам.

– Мэм, я был очень рад познакомиться с вами и капитаном Грешамом. Зная, что на моем клипере такой шкипер, я буду спокойно спать по ночам.

– Спасибо, – Тереза сделала легкий реверанс, – и не волнуйтесь за свою дочь, сэр. Мы о ней хорошо позаботимся.

После ухода Уолта Робертса Доун, Деннис и миссис Грешам снова уселись в кресла в ожидании корабельного стюарда.

– Еще чаю, миссис Прайс? – предложила Тереза.

– Нет, спасибо. – Доун замялась. – Знаете, нам с вами предстоит провести вместе много недель и даже месяцев, и я предлагаю отбросить формальности. Зовите меня Доун, а моего мужа – Деннис.

Тереза охотно кивнула.

– Конечно, я согласна. А ты зови меня Тереза.

В дверь каюты тихо постучали.

– Стюард, мэм.

Стюард, как и другие члены экипажа, которых успела увидеть Доун на борту «Золотого облака», был стройным подтянутым молодым человеком приятной наружности в тщательно отутюженных темных брюках и накрахмаленной белой куртке. Он сообщил им, что работает стюардом временно – проходит стажировку в море.

– Наверное, для следующего плавания шкипер будет набирать новых матросов, и я надеюсь – нет, я уверен, что к тому времени приобрету необходимые навыки, – решительно заявил он.

– Вы наверняка мечтаете когда-нибудь стать капитаном собственного клипера, – сказал Деннис, пряча усмешку.

Стюард отнесся к вопросу с полной серьезностью.

– Разумеется, сэр. Об этом мечтают все моряки. Каждому хочется однажды спасти команду и стать хотя бы помощником капитана.

– Весьма похвально, – заметила Доун.

Стюард с неподдельной гордостью показал им каюты – две просторные комнаты, соединявшиеся между собой дверью. В одной была устроена спальня, там стояла широкая кровать на медных стояках. В смежной каюте располагалась гостиная с немногочисленной, но уютной мебелью.

Доун одобрительно захлопала в ладоши.

– Как здесь мило! Я не сомневаюсь, что наше плавание пройдет с комфортом.

Стюард вышел в коридор.

– Я принесу ваш багаж, как только его доставят, – сказал он, закрывая дверь.

– Ну что ж, – Доун обернулась к Деннису, – это намного лучше, чем я ожидала. – Она сняла шляпку, шаль и жакет, подошла к небольшому туалетному столику и поправила перед зеркалом прическу. – Интересно, а ванна здесь есть?

Деннис пожал плечами.

– Не здесь. Как сказал капитан Грешам твоему отцу и мне, нас поселили в той части судна, что предназначена для важных персон, – он смущенно усмехнулся, – таких как дочь владельца корабля.

– Не зазнавайся, Деннис. Пойдем-ка немножко осмотримся.

Они вышли из каюты и направились по короткому, не длиннее двадцати футов, коридору. Всего там было четыре каюты, а в конце коридора – единственная ванная комната.

Доун обрадовалась.

– На всем корабле, кроме нас с тобой, нет важных персон, и, значит, все это в нашем полном распоряжении. Пожалуй, я приму ванну перед ужином. Ты не знаешь, когда он начнется?

Деннис взглянул на свои карманные часы.

– Посмотрим. Сейчас половина четвертого, а отплываем мы в пять. Кажется, Грешам говорил что-то насчет шести склянок. Это шесть часов?

– Нет, дурачок! Если хочешь стать настоящим морским путешественником, советую тебе научиться определять корабельное время. Шесть склянок – это семь часов. Сутки делятся на шесть отрезков по четыре часа, а отрезки, в свою очередь, делятся на восемь частей, которые и отбивают корабельные склянки каждые полчаса. Восемь склянок охватывают один временной отрезок. Вот сейчас, к примеру…

– Да ладно, не важно, – перебил ее Деннис, – в этом вопросе я полагаюсь на тебя. Будешь говорить мне время.

Они вернулись в спальню, и Доун начала раздеваться. Деннис почувствовал такое же неистовое желание, как в тот первый раз, когда она отдалась ему в его мичиганском коттедже. Она сняла платье, нижнюю юбку, английскую блузку и корсет, потом стянула через голову сорочку, стыдливо повернувшись к нему спиной. Глянув на него через плечо, она игриво вскинула бровь.

– Не смотри на меня так! Можно подумать, ты никогда в жизни не видел голую женщину.

– С тобой это всегда как в первый раз.

Он подошел и обнял ее сзади, лаская руками грудь. Доун почувствовала, как поднявшаяся плоть уперлась в ее обнаженные ягодицы.

– Прекрати, Деннис, у нас действительно нет времени. Мне надо принять ванну.

– Мы можем совместить одно с другим. Я помоюсь вместе с тобой.

– Нет, ты просто невыносим! – Развернувшись в объятиях мужа и обвив руками его шею, она прижалась к нему гибким мягким телом. – Но таким ты мне и нравишься.

Доун пошла к двери, нарочно покачивая бедрами.

– Ты что, собралась выйти в коридор без халата?

Она хихикнула.

– Я чуть не забыла, где мы находимся! – Она подошла к платяному шкафу, встроенному в стену каюты. – Тереза сказала, что положила сюда кое-что из своих вещей, чтобы я могла их надеть, пока не пришел наш багаж. Такая милая женщина, правда?

– Конечно, и наш шкипер – тоже парень что надо.

– Да, но мне кажется, он чересчур молод и добродушен для капитана такого большого судна. Не представляю, как он командует всеми этими грубыми матросами.

– Внешность бывает обманчива. Что до меня, то я не хотел бы, служа под началом капитана Грешама, навлечь на себя его гнев.

Тереза Грешам заботливо снабдила Доун полной сменой одежды. Она положила ей в шкаф туфли, чулки, халатик, шлепанцы и даже строгое коричневое платье. Там нашлись вещи и для Денниса: тщательно отглаженные матросские брюки, рабочая рубашка, носки, халат и тапочки.

Пока Деннис раздевался, Доун готовила ванну. Когда он вошел, она сидела на маленькой тумбочке.

– Надо подождать, пока керосиновый нагреватель нагреет воду.

Деннис за руки поднял жену с тумбочки и стянул с ее плеч халат. Халат упал на пол, вскоре туда же последовал и его собственный. Когда они уже были готовы соединиться, из висевшего над ванной нагревательного бака повалил пар.

Вся трепеща от желания, Доун набрала ванну до половины и залезла в воду. Это была большая чугунная ванна, в которой вполне могли поместиться сразу три человека, и Деннис, пораженный ее размерами, беспечно проронил:

– Если бы Сильвер Джек был уже на борту, мы могли бы и его пригласить. Места много!

Лицо Доун вспыхнуло ярким румянцем.

– Какие пошлости ты говоришь, Деннис!

Такой реакции он не ожидал.

– Да что с тобой, дорогая? Где знаменитое чувство юмора семьи Робертс? Неужто ты восприняла мои слова всерьез?

Наконец справившись с собой, Доун вымученно улыбнулась.

– Конечно, нет. И потом, я уверена, что Сильвер Джек был бы куда больше меня шокирован твоим предложением. Несмотря на громкую славу разбитного малого, в душе он настоящий пуританин.

– Да, я знаю. Как и все мужчины его круга. Со шлюхами они вытворяют все, что им нравится, но совсем по-другому относятся к своим возлюбленным, женам, сестрам и матерям. Они возносят их на пьедестал и боготворят издали.

Эти небрежно брошенные слова потрясли Доун даже больше, чем шутливое предложение Денниса пригласить Сильвера Джека помыться вместе с ними в ванной. Почти те же самые слова процитировал ей сам Джек, когда она была у него в бунгало: «Я боготворю тебя издали».

Деннис нахмурился.

– Что с тобой, дорогая? У тебя какой-то странный вид.

– Да так, ничего особенного. Просто мне пришла в голову ужасная мысль. Что, если Сильвер Джек и Пиг валяются сейчас пьяные где-нибудь в портовой пивной и опоздают к отплытию?

Лицо Денниса потемнело.

– О Господи, даже не думай об этом! Если наш полевой начальник не приедет в Индию, это будет катастрофа.

Она положила руку ему на плечо и заглянула в глаза.

– Ты будешь очень расстроен, если мы сейчас просто помоемся? А упущенное наверстаем ночью.

– Совершенно с тобой согласен. Мне вдруг стало как-то тревожно. Я успокоюсь, только когда все наши люди будут на борту и мы выйдем из гавани Сан-Франциско.

– Я тоже.

Доун кривила душой. На самом деле сомнительная шутка Денниса и то, что он случайно повторил слова, которыми Сильвер Джек пытался выразить свои чувства к ней, сильно разбередили ее душу. Она боялась, что, занявшись сейчас любовью с мужем, опять попадет во власть своих фантазий. Так уже было однажды: лежа с закрытыми глазами, она с бесстыдным вожделением представляла, что с ней вовсе не Деннис, а Сильвер Джек Макхью.

Глава 2

Опасения Денниса и Доун развеялись, когда Сильвер Джек и Пиг Айрон с важным видом поднялись по трапу с дорожными сумками через плечо. До отплытия клипера оставалось пятнадцать минут. Доун в душе злилась на Джека – надо же было дотянуть до последнего! – но старалась скрыть раздражение. Хорошо уж, что оба лесоруба явились на судно чисто выбритыми и аккуратно постриженными. На них были брюки цвета хаки и такие же куртки.

– Говорят, в Индии так модно, – смущенно объяснил Джек.

– Вы сольетесь с пейзажем, как английские пехотинцы, – заверил его первый помощник капитана Делано. – Пойдемте, я провожу вас в вашу каюту. Вы будете жить в части, отведенной командному составу судна, по соседству со мной и вторым помощником капитана. Там есть свободная каюта: вчера третий помощник заболел дизентерией, так что у нас неполный состав.

Доун и Деннис остались на палубе посмотреть, как «Золотое облако» выйдет из гавани Сан-Франциско. Капитан Грешам, по-прежнему в элегантном костюме, прохаживался по шканцам, зорко осматривая судно. Убедившись, что все в полном порядке, он гаркнул в рупор:

– Отдать швартовы!

Первый помощник капитана, стоявший в центре палубы, приставил руку к фуражке и передал команду экипажу.

Матросы с солдатской четкостью разбились на команды и занялись привычным делом. Одни верповали брашпиль, чтобы вывести корабль из дока, другие натягивали паруса.

Наконец «Золотое облако», величаво покачиваясь на волнах, двинулось на запад. В раме устья залива солнце ослепительным оранжевым диском садилось на тихоокеанском горизонте.

Доун приставила ладонь ко лбу, защищая глаза от яркого света.

– И в самом деле ворота золотые!

– Волшебно! – Деннис обнял ее за талию и крепко прижал к себе.

За их спинами раздалось вежливое покашливание Сильвера Джека.

– Прошу прощения, ребята, я вам не помешаю? Господи, какая красота! У меня дыхание перехватывает.

– Как дела у вас с Пигом? Устроились в своей каюте? – спросила Доун.

– Да, мэм. Каюта отличная. Правда, немного тесновата для двух таких здоровяков, как мы, но опять же с бараком не сравнить. Там-то мы вообще спали на трехъярусных койках… Мистер Прайс, я хочу у вас кое-что спросить.

– Джек, – раздраженно сказала Доун, – ну сколько же можно тебе говорить? В этом индийском предприятии мы партнеры, и формальности ни к чему. Зови нас Доун и Деннис, ясно?

– Да, мэм, – ответил он. – Деннис, мы с Пигом на стенки полезем от скуки, если нам придется все плавание протирать задницы. Мы хотим предложить свои услуги капитану. Как ты думаешь, это не будет чем-то из ряда вон выходящим?

– Отличная мысль, Джек, – похвалил Деннис. – Вообще-то я и сам думал помочь капитану Грешаму – ну там, вести судовой журнал, делать опись груза и сверять ее с декларацией. Знаешь что, давай обсудим этот вопрос сегодня за ужином. Вы будете есть с нами за капитанским столом.

Джек смутился.

– Зачем? Мы с Пигом вполне могли бы питаться в матросском кубрике. За одним столом с капитаном и его помощниками мы будем чувствовать себя не в своей тарелке.

Доун повернулась к Джеку и положила руки ему на плечи.

– Мне так и хочется как следует встряхнуть тебя, Джек Макхью! Ты будущий исполнительный директор азиатского филиала компании «Робертс ламбер», так что будь добр привыкай вести себя как хозяин, а не как лакей.

Джек криво усмехнулся.

– Наверное, слишком долго я махал топором на болоте в красной рубахе лесоруба… А кстати, насчет одежды. К обеду нам нужно будет надеть пиджаки с галстуками?

– Мне кажется, в первый вечер на борту это будет уместно. Отплытие – своего рода праздник, – сказала Доун.

– Боже милостивый! – Деннис схватился за голову. – Пиг опять наденет тот жуткий костюм, в котором был на нашей свадьбе?

– Не волнуйся, Деннис. Когда он его приобрел, один парень предупредил: «Смотри только не попади под дождь!» Но Пиг все-таки попал под дождь и вынужден был отдать свой костюмчик десятилетнему сыну повара. Мы купили ему во Фриско строгую темно-синюю тройку.

В тот вечер за капитанским столом царила праздничная атмосфера. Вино и шампанское лились рекой. Подавали пильчатых креветок в укропном соусе, паштет из гусиной печенки, говяжьи ребрышки с йоркширским пудингом под густым коричневым соусом, а на десерт – сливовый пудинг в лимонном желе.

– Да, на болоте так не кормят, – заметил Пиг, запивая третий кусок сливового пудинга обжигающе горячим кофе.

– Я рад, что вам нравится, мистер Малон, – отозвался капитан, когда стюард вновь наполнил бокалы шампанским.

Тереза Грешам была в черной юбке из тафты и присборенной блузке из белого атласа, которая скрадывала ее располневшую фигуру. Волосы она подобрала вверх, под овальную заколку, обернутую вышитым шелком.

Доун выглядела бесподобно в платье из переливающейся шелковой тафты бирюзового цвета с лифом, отделанным блестящими цветами на черном фоне. Ее длинные волосы были собраны в узел и прихвачены сеточкой из золотых нитей с жемчужинками. Они переливались в свете люстры, которая слегка раскачивалась над столом в такт движению клипера, бороздившего ночные просторы Тихого океана.

За кофе с коньяком Деннис и Джек предложили капитану Грешаму свои услуги. Глаза шкипера загорелись веселым удивлением. Он погладил бородку.

– Сколько лет плаваю по морям, но ни разу не слышал, чтобы пассажиры просились на судовую вахту. Что скажешь, Тереза?

– Я думаю, это очень любезное предложение со стороны мистера Прайса и мистера Макхью. У тебя не хватает двух матросов и третьего помощника, Грант. – Она улыбнулась и подмигнула Доун. – А совсем скоро ты лишишься и еще одного доверенного помощника.

С этими словами она обхватила свой большой живот.

Грешам с усмешкой покачал головой.

– Да, об этом я все время забываю. – Он объяснил сидевшим за столом: – После того как мы поженились, Тереза стала вполне толковым навигатором. Она не хуже меня обращается с секстантом и делает замеры, превосходно отсчитывает время по хронометру и отмечает положение судна на морских картах. Я привык полностью на нее полагаться. Фактически она – мой первый помощник.

Деннис и Джек засмеялись.

– Образно говоря, – добавил шкипер и тоже расхохотался.

Однако Тереза и Доун хранили серьезность.

– Я не твой первый помощник, Грант Грешам, – горячо возмутилась Тереза. – Я твоя жена, равный партнер в семейном союзе, и я всегда буду поддерживать тебя по мере сил… и желания!

– Браво, Тереза! – Доун захлопала в ладоши.

– Похоже, я задел твое женское самолюбие, – виновато пробормотал шкипер. – Прости, милая, я не хотел тебя обидеть.

– Ладно, прощаю. – Лицо Терезы смягчилось. – Обычно он довольно мил, Доун, – вздохнула она, – но он мужчина, и ему нужно время от времени напоминать, что поколение женщин-рабынь ушло в прошлое.

– Аминь, – сказала Доун и бросила на подругу озорной взгляд.

– Ну так что, капитан Грешам, вы нас берете? – спросил Деннис.

Грешам стукнул сигарой о пепельницу.

– Да ради Бога! Если вы хотите работать на борту «Золотого облака», на здоровье. Как я понял, мистер Прайс, вы бухгалтер. Полагаю, вы сможете избавить меня от ежедневного часа работы над бортовым журналом. В этом деле вы быстро освоитесь.

– Кроме того, в детстве я часто плавал со своим дядей по озеру Мичиган, – добавил Деннис. – Теперь он капитан на пароме, водит по озеру пароход. Я умею пользоваться секстантом, определять время и вычислять положение судна на карте. Если миссис Грешам поможет мне немного освежить мои знания, я вполне справлюсь и с этими обязанностями.

– Превосходно! Теперь давайте решим с вами, мистер Макхью. Что вам можно предложить?

– Я сделаю все, что скажете, – заявил Джек не задумываясь. – Лазить по мачтам и рангоутам – это просто цветочки по сравнению с тем, как мы лазаем по деревьям на болоте.

– Отлично! Макхью, я назначаю вас особым помощником боцмана, ответственным за якоря и снасти на время этого плавания. – Грешам взглянул на висевший на стене хронометр. – Мне пора делать обход. Почему бы вам, джентльмены, не пойти со мной? Заодно и посмотрите на работу моряка.

Они извинились перед дамами и направились по коридору к трапу, ведущему на главную палубу. На черном бархате неба мерцали россыпи ослепительных бриллиантов.

– Мы обойдем весь корабль, а потом заглянем к рулевому. Посмотрим, не нужно ли его сменить.

После сытного ужина было весьма приятно прогуляться по длинному судну. Тут и там кучки матросов сидели на крышках люков или стояли, опершись на поручни, смеялись и разговаривали.

– Как видно, у вашей команды хорошее настроение, – заметил Деннис.

Вслед за капитаном они поднялись по трапу на кормовую палубу. Там первый помощник капитана разговаривал с рулевым.

– Все в порядке, мистер Делано?

– Движемся быстро, сэр.

Капитан Грешам задрал голову и оглядел паруса. Неискушенным глазам Денниса, Джека и Пига они показались хорошо надутыми.

– Но это ненадолго, мистер Делано. Ветер стихает. Марли, – приказал он рулевому, – поверни на три румба к северо-западу. Мы поймаем боковой ветер.

– Слушаюсь, сэр.

– А теперь, джентльмены, желаю вам всем спокойной ночи и приятных сновидений. Мы обсудим ваши новые обязанности за завтраком.

Деннис спустился в свою каюту. Доун уже ждала его, откинувшись на большой кровати. По обе стороны от кровати на ночных столиках стояли фонари «молния». Свечи, горевшие под круглыми стеклянными колпаками, отбрасывали волнующие мерцающие тени. Доун была в тонкой атласной рубашке, отделанной кружевом. Волосы, рассыпанные веером по подушке, блестели, как начищенная медь.

Деннис молча стоял в изножье кровати и пожирал ее глазами. Доун улыбнулась.

– Ну, чего же ты ждешь, милый мой?

Ни слова не говоря, он снял сюртук, расстегнул рубашку и бросил одежду на спинку кресла, потом стянул ботинки, носки, трусы и подошел к кровати. Частое дыхание и восставшая плоть выдавали его желание.

Доун, приподнявшись, стянула через голову ночную рубашку и бросила ее на пол рядом с кроватью. Заключив жену в объятия, Деннис покрывал поцелуями ее губы, глаза, шею. В упоении страсти она откинула голову назад и зарылась пальцами в поросль волос на его груди. Затем рука ее скользнула ниже и наконец нежно сомкнулась на его напряженной плоти.

Легкое покачивание клипера придало новизну их любовной близости. Когда они достигли вершины страсти, Доун пришлось закусить подушку, чтобы сдержать крик невыносимого восторга. Потом они блаженно лежали в объятиях друг друга, и «Золотое облако» укачивало…

Когда Доун проснулась, в иллюминатор лилось солнце, купая кровать в золотых лучах. Она была одна в каюте. Видимо, Деннис встал рано и приступил к новой работе на временном посту третьего помощника капитана.

Доун оделась просто, как будто была у себя дома и собиралась прокатиться верхом по болоту. Для свадебного путешествия она купила себе несколько пар новомодных панталон. Фактически это были брюки длиной до колена с необычно широкими штанинами, создававшими впечатление короткой юбочки. Сегодня утром она надела панталоны из мягкой оленьей замши и такой же жакет, украшенный спереди кожаными ремешками, а волосы закрутила в узел и скрепила на затылке двумя перламутровыми гребнями.

На палубе Доун приветливо поздоровалась с матросами. В ответ они приподняли шапки. Она направилась к корме. Клипер на всех парусах шел по спокойным водам Тихого океана. Из-за благоприятных погодных условий первый помощник капитана был освобожден от утренней вахты, остались только рулевой и караульный. Рулевой в небрежной позе стоял у руля, поглядывая то на компас, то наверх, на паруса, то на море за бушпритом, то опять на компас.

Когда Доун подошла к капитанскому мостику, караульный что-то сказал рулевому. Тот взял в руку маленький стальной молоточек и один раз ударил в рынду, прикрепленную к нактоузу. Впереди вахтенный подтвердил отсчет времени, один раз прозвонив в большой корабельный колокол. Затухающий металлический звук прокатился по всему клиперу.

– Половина девятого! – воскликнула Доун. – Надо же, а я и не знала, что уже так поздно!

Сзади к ней подошел Делано, первый помощник капитана.

– Доброе утро, миссис Прайс. Как спалось?

– Спасибо, замечательно!

Она невольно вспомнила бурный акт любви с Деннисом, навеянный таинственной романтикой волнующегося океана.

– Миссис Грешам приглашает вас позавтракать вместе с ней в ее каюте.

– С удовольствием. Надеюсь, она не стала из-за меня откладывать свой завтрак? Здесь, на судне, наверное, считается неприличным вставать так поздно.

– Не беспокойтесь, мэм. Поскольку жена капитана в положении, она обычно лежит в постели до позднего утра.

– Вы не видели моего мужа?

– Он внизу, в переднем трюме, с капитаном Грешамом. Сверяет груз с указанным в декларации.

– А мистер Макхью и мистер Малон?

Делано усмехнулся:

– Они проходят морское крещение на корме. Помогают боцману и помощнику боцмана чинить спанкерный парус. Желаете взглянуть?

Они прошли мимо шканцев и встали в таком месте, откуда было хорошо видно корму. В одних грубых хлопчатобумажных брюках, обрезанных выше колен, Сильвер Джек Макхью сидел верхом на спанкерной мачте с той же небрежностью, с какой сиживал на ветвях деревьев в ста футах над землей. Солнце играло на его блестящем от пота мускулистом теле, а густые золотистые волосы были растрепаны ветром.

– Красавец мужчина, – пробормотал Делано, – прямо живая скульптура.

– Да, – тихо откликнулась Доун и быстро отвернулась. – Мне надо идти к миссис Грешам.

Она постучала в дверь капитанской каюты.

– Входите, – крикнула Тереза.

Жена капитана сидела на диване рядом с корабельным врачом Стоуном. Они пили кофе и ели печенье с джемом.

– Надеюсь, я вам не помешала? – спросила Доун. – Я могу уйти.

– Нет-нет, Доун, милая. Доктор уже закончил осмотр. Он говорит, что у меня отличное здоровье.

– Превосходное, – подтвердил Стоун. – А теперь, дамы, прошу меня извинить. В матросском кубрике меня ждет больной малярией.

– Малярией? – удивилась Доун. – Но как же…

– Случай хронический. Он подхватил болезнь еще во время войны. Не бойтесь, это не заразно.

Он надел форменную фуражку и вышел из каюты.

Тереза обернулась к подруге с лучезарной улыбкой.

– Ты и представить не можешь, как я рада, что ты у нас на судне, Доун! Грант ни в чем мне не отказывает, но одного он не может дать – женского общества. Ты меня понимаешь?

– Конечно, понимаю. Я и сама очень рада. Не будь тебя на борту «Золотого облака», я чувствовала бы себя как рыба без воды. – Она засмеялась. – Это неудачная шутка, зато верная, согласись.

– Будешь завтракать? Я сейчас вызову стюарда.

– Не стоит беспокоиться, Тереза. Мне хватит и того, что у тебя здесь есть. Во время этого плавания мне придется тщательно следить за диетой. Я не привыкла к такому малоподвижному образу жизни. Ведь я выросла в мичиганском лагере лесорубов. У меня была такая физическая нагрузка, что я могла три раза в день есть свинину, бобы и хлеб с черной патокой и при этом ни капельки не толстела.

– Наверное, у тебя была очень увлекательная жизнь, – грустно сказала Тереза. – А для меня самым волнующим стала свадьба и совместное плавание с Грантом. До этого я была вирджинским тепличным растением, как любит меня дразнить Грант.

– Что ж, зато теперь тебе грех жаловаться на отсутствие впечатлений. Ведь ты замужем за самым молодым шкипером во всем торговом флоте.

– Да, я люблю Гранта всем сердцем. Но знаешь, как одиноко бывает болтаться в море по многу месяцев, когда кругом тебя одни мужчины!

Доун нагнулась и ободряюще похлопала ее по колену.

– Вот родишь ребенка, и некогда будет скучать.

Тереза улыбнулась:

– Да, поскорей бы!

– А кого ты хочешь – мальчика или девочку?

– Вообще-то мне все равно, но надеюсь, мой первенец будет мальчиком. Грант мечтает о сыне, продолжателе морских традиций. Ты знаешь, капитаны очень похожи на священников.

Глаза Доун озорно сверкнули.

– Глядя на твой живот, этого не скажешь, – сказала она.

Обе женщины весело захихикали.

– Знаешь, Доун, я уже привязалась к тебе, как к родной сестре.

– Мне очень приятно. Я бы гордилась такой сестрой, как ты. Пожалуй, я поем печенья с джемом.

– Дерни шнурок над столом Гранта, мы закажем свежего кофе. Кофейник уже остыл.

Тем временем капитан Грешам и Деннис заканчивали инвентаризацию переднего трюма.

– Знаете, я так рад, что вы и ваши коллеги вызвались мне помочь. Я один потратил бы на эту работу в два раза больше времени.

– Мне приятно чувствовать себя полезным. Вы не будете возражать, если я поработаю с секстантом?

– Да ради Бога! Можете сделать полуденные замеры. А сейчас пойдем посмотрим, как дела у боцмана, Макхью и Малона, исправили ли они спанкер.

Выйдя на корму, они увидели, что все трое сидят на крышке люка и курят толстые мексиканские сигары, а починенный спанкерный парус реет на мачте.

– Молодец, Пейтон! – похвалил Грешам боцмана. – Как он с вами обращается, ребята? – спросил он у Джека и Пига.

– Как отец родной, – отозвался Джек и взглянул на боцмана. – Майк, ты разрешил мне сменить вахтенного.

– Даже и не знаю, – замялся Пейтон. – Лазить по корабельным снастям – совсем не то, что по деревьям. – Он задрал голову и, прищурившись, оглядел главный парус. – Эта штуковина имеет высоту около двухсот пятидесяти футов над палубой и даже сейчас, при тихой погоде, раскачивается по маятниковой дуге длиной больше тридцати футов.

Джек засмеялся.

– Скажи ему, Пиг, что такое рубить верхушку мичиганской ели при сильном ветре.

Пейтон пожал плечами.

– Пусть шкипер решает.

Грешам вопросительно взглянул на Денниса. Тот кивнул:

– Если Джек говорит, значит, справится.

– Тогда вперед, мистер Макхью!

Перед самым полуднем Деннис поднялся на шканцы с капитанским секстантом и определился по солнцу. В это же время Джек Макхью начал карабкаться на самую высокую мачту, где располагался наблюдательный пост. Боцман Пейтон и группа матросов стояли внизу и, задрав головы, наблюдали за его действиями.

– Ловок, как обезьяна, – заметил кто-то.

Добравшись до середины мачты, Джек решил потешить своих зрителей. С уверенностью циркового канатоходца он прошелся до конца рангоута и вернулся обратно. Стоявшие внизу матросы разразились восторженными криками и аплодисментами.

– Я сработаюсь с Сильвером Джеком, – заявил бывалый моряк. – Этот парень – настоящий морской волк.

– Он не имеет права так рисковать, – строго сказал боцман.

Пиг расхохотался.

– Рисковать? Да вы шутите! Он не отводил правую руку дальше шести дюймов от паруса. Никакого риска не было, уж поверьте мне на слово! Джек ничего не делает без страховки.

Доун с Терезой тоже видели подвиг Джека. Когда он наконец залез в смотровую башенку, Доун облегченно вздохнула.

Тереза внимательно посмотрела на нее.

– Милочка, да ты вся белая как полотно! Признайся, мистер Макхью очень много для тебя значит?

Доун справилась с волнением.

– Ну разумеется. Сильвер Джек Макхью – один из ведущих работников компании. Он поистине незаменим. Я не знаю, что бы мы с Деннисом делали без него в Индии.

– Да-да, конечно, – согласилась Тереза.

Но в ее голосе и пристальном взгляде было нечто такое, от чего Доун сделалось очень неуютно.

Глава 3

Первые три недели морские условия были идеальными. Капитан Грешам, пользуясь отличной погодой и сильными попутными ветрами, вел «Золотое облако» на запад с рекордной скоростью.

Настроение команды было отличным и не испортилось, даже когда запасы свежего продовольствия сменились обычным морским рационом. Команда клипера достигла высшей степени сплоченности. Матросы карабкались на мачты и управлялись с парусами с четкостью хорошо отлаженного механизма.

Согласно давней морской традиции, пересечение международной демаркационной линии суточного времени было поводом для торжества. На палубе «Золотого облака» натянули парус так, что он стал похож на большое блюдце. Потом в него накачали морскую воду, образовав мелкий бассейн.

Доун с Терезой стояли у поручней и следили за действиями матросов.

– Надень что-нибудь похуже и подешевле, – посоветовала Тереза, ухмыляясь во весь рот. – Вскоре тебе предстоит морское крещение.

Все члены экипажа собрались на палубе, ожидая команды капитана Грешама, который делал повторные замеры на шканцах. Наконец он отложил секстант и обратился к собравшимся:

– Внимание, друзья мои! Свершилось. Мы пересекли демаркационную линию!

Матросы радостно заревели. К Деннису, Доун, Сильверу Джеку, Пигу и еще нескольким новичкам, которым впервые выпало такое приключение, потянулся лес рук. Одного за другим их бросили в парусиновый бассейн, дабы отпраздновать этот исторический момент.

Позже капитан Грешам предупредил Денниса:

– Учтите, миновав международную демаркационную линию суточного времени, мы потеряли целый календарный день жизни. Полчаса назад была среда, два часа дня, а сейчас уже четверг, половина третьего. Обязательно отметьте это в картах.

Ночи стали теплыми, тропическими. Деннису нравилось дежурить на вахте с полуночи до четырех утра. В эти часы работы не было. Он болтал с рулевым и следил за временем, чтобы разбудить следующего дежурного. Прохаживаясь по палубе, Деннис был вынужден пробираться между темными фигурами свернувшихся на полу людей, которые предпочитали спать на открытом воздухе под баюканье ласкового ветерка и мерное покачивание судна. Однажды ночью Деннис наткнулся на Сильвера Джека. Тот стоял, облокотившись на поручни, и зачарованно смотрел на светившийся кильватер быстроходного клипера.

– Похоже на россыпь звезд, – обратился он к Деннису.

– Да, как Млечный Путь. – Деннис взглянул на небо, ища подтверждения своим словам. – Что, не спится, Джек?

– Да нет, просто жаль пропускать такую великолепную ночь.

– Как боцман Пейтон? Он хорошо обращается с тобой и Пигом?

– Да, Майк – отличный парень, но однообразие утомляет. Каждый новый день кажется скучней предыдущего. Как думаешь, сколько нам еще плыть?

– Капитан говорит, от трех недель до месяца.

Джек вздохнул и бросил в море окурок сигары.

– Ну что ж, еще месяц я протяну.

На капитанском мостике рулевой отбил две склянки, с вахты донесся отклик большого корабельного колокола.

– Пойду продолжать обход, – сказал Деннис. – Увидимся утром, Джек.

Последующие недели тянулись томительно медленно для всех, кроме капитана Грешама.

– Не думайте об окончании плавания, – говорил он. – Если нетерпеливо стоять над чайником, то он никогда не закипит. Во всяком случае, так кажется.

Погода и ветра по-прежнему благоприятствовали, и «Золотое облако» стремительно поглощало морские мили. Каждое утро вычислялся путь, пройденный за вчерашний день, и на большой карте, висевшей на стене капитанской каюты, прибавлялось по булавке. Каждая булавка приближала корабль и его команду к берегам Японии.

Однажды вечером Тереза не вышла к обеду в кают-компанию. Грешам был спокоен, но серьезен.

– По всей видимости, у Терезы скоро начнутся роды, – объявил он.

Джек с Пигом сделали вид, что полностью поглощены едой. Роды были делом сугубо женским, и разговор на столь деликатную тему унизил бы их достоинство.

Доун отложила нож с вилкой и начала вставать из-за стола.

– Я отнесу ей чай.

– Нет-нет, не беспокойтесь, дорогая моя. Сначала поешьте. Когда я уходил из каюты, она сладко спала, – заверил ее капитан.

Но Доун все же отказалась от кофе с десертом и попросила стюарда принести чай и сладкое печенье в капитанскую каюту. Тереза сидела в постели, опершись на подушки, и читала книгу при ярком свете большой керосиновой лампы, висевшей на цепочке. Увидев Доун, она явно обрадовалась.

Доун присела на край кровати и легонько похлопала подругу по большому животу.

– Думаю, тебе осталось ходить не больше одного дня, ну от силы двух.

– Надеюсь, ты права. Ребенок становится крайне нетерпеливым. Ему хочется поскорей вырваться на белый свет. Я не могу спать ночью – так он брыкается.

– Потерпи еще немножко, дорогая. – Доун взяла книгу из рук Терезы. – «Штормовая судьба», – прочитала она название. – О чем это?

Тереза улыбнулась.

– Об одном капитане корабля. Дело происходило в 1812 году. Он взял в море свою молодую жену. Ты знаешь, что до недавнего времени считалось плохой приметой брать женщину на борт торгового судна? Нас приравнивают к черным кошкам и крысам.

Доун засмеялась.

– Какую только чепуху не придумают мужчины-самцы, чтобы укрепить свое так называемое превосходство над женщинами! Не волнуйся, нас с тобой экипаж обязан поблагодарить за отличную погоду, которая сопутствовала клиперу на протяжении всего плавания. Мы, женщины, приносим удачу.

– Аминь! – заключила Тереза, и обе женщины с серьезной торжественностью пожали друг другу руки.

Тереза еще не начала рожать, когда «Золотое облако» вошло в воды Китайского моря и на всех парусах понеслось к Кантону. Однажды, сидя на палубе знойным летним полднем, Доун с Терезой услышали крик вахтенного:

– Прямо по курсу Кантонская бухта!

– Всех на палубу! Всех на палубу!

Приказ Делано, первого помощника капитана, пошел вниз по команде. Его передали морякам, отдыхавшим в трюме. Капитан Грешам занял свое место на шканцах и приложил к глазам подзорную трубу. Время от времени он оборачивался ко второму помощнику и отдавал распоряжения.

Джек и Пиг первыми поднялись на палубу и по-обезьяньи ловко вскарабкались на снасти. Длинный узкий клипер грациозно вошел в гавань Кантона, преодолевая слабеющую отливную волну. Матросы убрали легкие паруса, и лисели один за другим обвисли. «Золотое облако» медленно пробиралось к причалу, осторожно лавируя в переполненной бухте. Их окружали парусники всех государств, конструкций и размеров. Военные суда представляли флоты всех великих держав мира. Среди больших кораблей, как водяные жуки, сновали китайские джонки, сампаны и плавучие домики.

– Ты знаешь, что на таких суденышках есть дети, которые никогда не ступали на сушу? – спросила Тереза у Доун.

– Какой ужас! Тереза, а почему на носах некоторых китайских лодок нарисованы глаза?

– Это чтобы экипаж не сбился с курса и не нарвался на морских дьяволов.

Маленькие лодки с бамбуковыми палубами, украшенные цветами, подплыли к борту клипера. Сидевшие в них женщины махали руками, кричали наперебой:

– Покупайте свежие цветы! Не желаете постирать одежду?

Доун встала и, прикрыв руками глаза, посмотрела на берег. На рисовых полях работали люди, в основном женщины. Зеленые долины тянулись к окутанным туманом холмистым предгорьям. Впадавшая в бухту Жемчужная река петляющим руслом уходила к городу Кантону.

Клипер поравнялся с узким островком Линтин, и в этот момент Тереза согнулась, схватившись за живот.

– Начинается, Доун! У меня только что отошли воды.

– Пойдем! Я помогу тебе спуститься в каюту, а потом вызову доктора Стоуна.

Капитан Грешам сосредоточенно выводил судно к причалу и не обращал внимания на происходящее внизу. К «Золотому облаку» подплыла буксирная шлюпка, и на борт клипера поднялся лоцман в роскошном парчовом халате, расшитом драконами, и черной шапочке. У него были аккуратная седая редкая бородка и щеголеватая косичка до середины спины. Отдав честь капитану, он встал за спиной у рулевого и начал отдавать команды – тихим, но властным голосом, на вполне сносном английском.

Грешам следил за каждым движением рулевого. Наконец «Золотое облако» скользнуло на якорное место с легкостью входящего в ножны кинжала. Шкипер гордо расправил плечи, улыбнулся во весь рот и, сложив ладони рупором, крикнул первому помощнику:

– Спустить якорь, мистер Делано!

Послышался грохот тяжелой железной цепи, подаваемой шпигатом, и огромный якорь ухнул в воду, обдав палубу фонтаном морских брызг.

Чуть позже капитан Грешам влетел в свою каюту, и то, что он там увидел, повергло его в шок. Его жена корчилась и стонала на большой кровати, а доктор Стоун и Доун Прайс хлопотали над ней. Доктор что-то тихо сказал Доун, и она подошла к бледному растерянному шкиперу.

– Как… как она? – выдавил он.

Доун улыбнулась.

– У нее все в полном порядке, Грант. Мне кажется, будет лучше, если вы подождете на палубе.

– Спуститесь в камбуз и выпейте чашку кофе с ромом! – посоветовал доктор Стоун, обернувшись от кровати.

– Пожалуй, я так и сделаю. – И капитан Грешам с облегчением покинул импровизированную родильную палату.

Слух о том, что жена шкипера рожает, быстро облетел весь клипер, и на палубе Грешама обступила толпа моряков. Они поздравляли своего капитана и хлопали его по спине.

– Не бойтесь, шкипер! Миссис Грешам родит так же гладко, как вы поставили «Облако» на причал!

В кают-компании Грешам рухнул на стул и, по совету доктора, велел стюарду принести кофе с ромом. Вскоре к капитану присоединились оба первых помощника и Деннис Прайс. Они пожали ему руку, и, когда принесли кофе с ромом, Деннис поднял свою чашку.

– Я хочу выпить за вашего первенца. Пока неизвестно, кто он – мальчик или девочка, но пусть это будет не последний ваш ребенок, сэр.

– Спасибо.

Грешам сидел сконфуженный, пока остальные молча пили за его ребенка.

Они приступили к третьему тосту, когда в кают-компанию влетела сияющая Доун.

– Капитан Грешам, имею честь сообщить, что у вас родился сын! Доктор сказал, что мальчик здоров как бык, а я могу добавить: судя по его оглушительным крикам, на свет появился новый морской капитан.

Грешам неподвижно сидел на стуле с открытым ртом и остекленевшими глазами.

– У него шок! – сказал Деннис.

– Эй, шкипер! Вы слышали, что сказала миссис Прайс? – закричал Делано. – У вас сын родился!

Второй помощник капитана Ласситер похлопал Грешама по спине.

– Поздравляю, капитан Грешам! Сегодня у вас вдвойне знаменательный день! Сначала вы почти в рекордный срок привели «Золотое облако» в Кантон, а потом стали отцом. Кстати, как назовете сына?

Капитан с трудом овладел собой. Судорожно сглотнув, он заговорил севшим от волнения голосом:

– Мы с Терезой хотели назвать мальчика Уолтер Грешам, в честь моего отца. А вторым его именем, разумеется, будет Линтин.

Делано и Ласситер улыбнулись.

– Неплохо, сэр. Гонконг или, скажем, Макао было бы гораздо хуже.

Деннис и Доун недоуменно переглянулись.

– О чем это вы? – спросила она.

– Это старый морской обычай, миссис Прайс, – объяснил Делано. – Если ребенок родился в море, считается доброй приметой дать ему второе имя в честь того места, где произошли роды. В данном случае, когда у миссис Грешам начались роды, наш клипер проходил мимо острова Линтин.

– Интересный обычай, – заметила Доун. – И в самом деле, звучит красиво: Уолтер Линтин Грешам! А теперь, сэр, может быть, зайдете к жене и сыну? Терезе не терпится вам его показать.

– Да-да, конечно! – Капитан встал, поднял свою чашку и обратился к помощникам, Деннису и Доун: – Мистер Делано, мистер Ласситер, мистер и миссис Прайс, я безмерно благодарен всем вам за то, что вы поддерживаете нас с Терезой в нашем увлекательном, но трудном плавании. – Он криво усмехнулся.

Доун протянули чашку, и все выпили за сегодняшний успех и будущую удачу.

После ухода Грешама они остались за столом.

– Ну что ж, первая часть нашего долгого путешествия подошла к концу, – проговорила Доун. – Мне не терпится поскорей прибыть в Индию и начать заготовку тика.

– Терпение – наша главная добродетель, – напомнил ей Деннис. – Мы буквально с нуля поднимаем это дело.

– Это не совсем так, милый. Ты забыл, папа еще до нашего отплытия договорился с британскими властями, что они построят там жилые и офисные помещения.

– И все же у нас впереди долгий тернистый путь, – сказал Деннис. – В Малабарских горах много земельных участков. Нам потребуется не меньше шести месяцев, чтобы выбрать из них полдюжины для покупки. После этого Джек и Пиг будут обучать местных рабочих лесозаготовкам, а для этого им самим сначала придется переучиваться. Валить индийский тик – совсем не то, что валить ель на мичиганском болоте.

– Я полностью уверена в Сильвере Джеке Макхью.

– Как и я.

– Искренне желаю вам успеха, – вступил в разговор первый помощник капитана. – Шкипер сказал, что если ваш индийский бизнес пойдет хорошо, то компания «Робертс ламбер» купит еще два клипера. Он обещал назначить меня капитаном одного из них.

– А я заменю Делано на посту первого помощника, – добавил Ласситер.

– Замечательно! – воскликнул Деннис. – Значит, нам всем есть к чему стремиться. Джентльмены, и ты, любимая, я хочу предложить тост: за будущее! За то, чтобы все наши желания исполнились!

«Мои желания включают и тебя, Сильвер Джек», – подумала Доун.

Глава 4

В тот же день американский консул из Кантона посетил «Золотое облако». Роланд Дрейфус был маленьким и коренастым. Его рыжие волосы курчавились мелкими тугими завитками, а водянистые голубые глаза хитро смотрели из-за темных стекол очков.

– Капитан Грешам, ваша слава вас опережает, – обратился он к шкиперу. – Мы с миссис Дрейфус почтем за честь, если вы с супругой и пассажирами отобедаете с нами сегодня вечером.

– Благодарю за столь любезное приглашение, – отозвался капитан, – но, боюсь, миссис Грешам не сможет прийти.

– Очень жаль, сэр. Надеюсь, ничего серьезного не случилось?

– Напротив, все крайне серьезно, – сказал Грешам с бесстрастным лицом. – Новорожденный сын – не пустяк. Что может быть серьезнее материнства? Пожалуй, только отцовство.

– Вы хотите сказать… – Консул разразился веселым смехом. – Ну знаете, такое событие непременно надо отметить!

– Я думаю, будет лучше, если я отмечу его на борту моего клипера вместе с миссис Грешам. Однако мистер и миссис Прайс наверняка с удовольствием примут ваше приглашение.

– Разумеется, мистер Дрейфус, – подхватила Доун, – но, надеюсь, это не официальный обед?

– Нет-нет, просто небольшая вечеринка. Приходите без всяких церемоний. Я подъеду на пристань к шести часам и буду ждать вас в экипаже. Может быть, мы успеем совершить короткую экскурсию по городу.

– Это было бы прекрасно, – обрадовалась Доун. – Мы будем ждать вас на палубе у трапа.

Дрейфус приподнял шляпу и ушел, а Доун с Деннисом спустились к себе в каюту, чтобы принять ванну и переодеться.

– Предлагаю помыться вместе, чтобы сберечь время и воду, – сказал Деннис.

Доун игриво похлопала его по щеке.

– Я это уже слышала. Сберечь время, говоришь? Ты не хуже меня знаешь, что такое мероприятие займет в два раза больше времени, чем раздельное купание.

– Ты права, – признал он с улыбкой.

Помывшись, Доун надела махровый халат и обмотала волосы большим полотенцем. Когда она вернулась в спальню, Деннис пошутил:

– С этой чалмой ты похожа на индийскую принцессу.

– Может быть, раджа из Бомбея пригласит меня в гарем.

– И сделает тебя своей наложницей?

– Ну да. Ты только представь – иметь в полном распоряжении двадцать и больше женщин!

– Мне вполне хватает одной.

Он направился в ванную, а Доун начала одеваться. Сначала – модное розовое белье с застежкой на крючках и вшитым в лиф китовым усом, поддерживающим грудь. Потом – кружевная сорочка и накрахмаленная нижняя юбка, а сверху – платье из креп-жоржета с длинной широкой юбкой, отделанной яркими полосками из синей, желтой, красной и зеленой тесьмы.

Деннис вернулся из ванной.

– Ты просто красавица! А мне что надеть?

– Дрейфус сказал, что это будет неофициальный обед. Может, наденешь синюю куртку и белые фланелевые брюки?

– Да, я слышал, что в этой части света белые льняные костюмы и такие же шляпы носят как униформу.

– Может быть, перед отплытием пройдемся по магазинам Кантона и Макао, купим что-нибудь из одежды? На мой взгляд, восточные и индийские вещи намного экзотичнее и соблазнительнее, чем наши так называемые цивилизованные костюмы и платья.

– Согласен, – сказал Деннис, – в индийском сари или в китайском кимоно ты будешь обольстительной.

– Тогда я куплю их. Мне хочется всегда выглядеть экзотично в твоих глазах. – Она стянула полотенце с пояса Денниса и оглядела его вставший фаллос. – Ну вот и ответ на мой вопрос. Ты действительно находишь меня соблазнительной. Жаль только, сейчас не успею облегчить твое состояние. Придется подождать до вечера.

– Какая жестокость с твоей стороны! А я бы тебя изнасиловал, и к черту вечернее платье и шикарную прическу!

Доун поцеловала мужа.

– Пока не приехал Дрейфус, пойду наверх, проведаю Терезу и малыша.

Экипаж Роланда Дрейфуса появился на причале без пяти шесть. Консул сменил белый льняной костюм на черный фрак, серые брюки и касторовую шляпу. Кучер помог Доун и Деннису подняться в экипаж.

– Вы очень пунктуальны, мистер Дрейфус, – сказала Доун, устраиваясь на мягком бархатном сиденье.

– Работа иностранного консула требует пунктуальности, миссис Прайс. Позвольте мне сказать, что вы чудесно выглядите.

– Спасибо. Вы обещали нам краткую экскурсию перед обедом.

– Да, конечно. Думаю, она будет вам интересна, а может, и поучительна. Ведь вы с мистером Прайсом собираетесь жить в Индии. У индийцев и китайцев, как и у всех азиатов, много общего. К примеру, они боятся людей с Запада и не доверяют им.

– И у них есть на то веские основания, судя по тому, что я читал, – заметил Деннис.

– Может быть, сэр, но их недоверие порождает определенные трудности, с которыми нам – западным людям, живущим и работающим в Азии, – приходится сталкиваться ежедневно, – начал консул свой длинный рассказ. – До первой опиумной войны, закончившейся в 1842 году, Китай был наглухо закрыт для остального мира. Император, абсолютный деспот, постановил, что ни один чужеземный дьявол, как называли людей с Запада, не должен ступать на китайскую землю. Однако из уважения к богатой китайской знати – мандаринам, которых можно грубо приравнять к английским герцогам и графам и которые наживали свои состояния на прибыльной торговле с Западом, он разрешил западным торговцам занять узкую полоску земли вдоль берега Жемчужной реки, в пригороде Кантона, и строить там свои офисы, склады и другие служебные помещения. Склады были завалены сталью, железом, оловом, ценными металлами, инструментами и оборудованием, выделанными мехами – всеми видами товаров промышленного Запада. Китайцы обменивали их на чай, шелк, нефрит, восточные пряности и прочее.

Монополия на торговлю с Западом и роль посредников между белыми купцами из Англии, Америки, Голландии и Франции и загадочным китайским правительством принадлежали Кохонгу, или специально уполномоченным фирмам. Это были одни из самых богатых людей в мире.

Но удобное и взаимовыгодное сотрудничество закончилось, когда Британия начала нелегально ввозить в Китай большие партии опиума. Опиумный штаб располагался на острове Линтин. Это была хорошо охраняемая крепость. Император какое-то время смотрел сквозь пальцы на то, что чужеземцы превращают его народ в наркоманов, но в 1839 году терпение у него лопнуло, и он развернул против Линтина военную операцию. Англичане бежали с острова и укрылись в Макао, а императорские войска сбросили в реку опиум на сумму шесть миллионов долларов.

В отместку артиллерия британского военного флота разгромила китайские крепости в устье Жемчужной реки, и солдаты британской морской пехоты двинулись на Кантон, убивая и грабя по пути.

Три года спустя император запросил мира, но мир достался Китаю дорогой ценой. Британия получила Гонконг, а пять морских портов были объявлены открытыми. Западным предпринимателям всех стран разрешили вести неограниченную торговлю с Китаем.

– И, разумеется, неограниченная торговля опиумом тоже возобновилась, – заметила Доун. – Стоит ли удивляться, что китайцы боятся чужеземных дьяволов и не доверяют им?

Они проехали участок, на котором раньше велась торговля со складов, а теперь стояли ветхие, покосившиеся лавчонки прошлого века.

Консул жил в американском сеттльменте под Кантоном. Поселение очень напоминало деревню Новой Англии: беленые домики в колониальном стиле, обнесенные частоколом и живой изгородью из бирючины; сады, пестрые цветники и террасированные лужайки. Здесь была даже добротная христианская церковь, смотревшая на городок с высокого холма.

Роланд Дрейфус с семьей занимал самый большой и роскошный дом во всем поселке. Это был внушительный особняк посреди четырехакрового участка земли, окруженного стальной решеткой. Китайский стражник открыл величественные ворота, экипаж въехал в имение и покатил по извилистой дороге, с которой открывались удивительные виды: бамбуковый мостик, живописный пруд с водопадом, в пене которого плескались лебеди и утки. По мраморной пагоде, на другой стороне пруда, важно прохаживался и чистил перья ослепительный павлин. Ухоженные лужайки и сады радовали глаз радужным многоцветьем.

В доме было не менее красиво, чем вокруг него. Парадный холл, где их встретила миссис Дрейфус, представлял собой галерею с высоким волнистым потолком. На мраморных полах лежали шелковые восточные ковры, а в изящной мебели с деталями из тика и японского дерева угадывались азиатские мотивы. Обойные ткани, бронзовые и фарфоровые статуэтки, написанные маслом картины – все было великолепно.

– Я в полном восторге, – призналась Доун. – Но что, если вам когда-нибудь придется вернуться в Америку? Как же вы будете жить без всей этой красоты?

Миссис Дрейфус, маленькая круглолицая женщина, волосы которой были завиты в мелкие тугие кудряшки – точь-в-точь такие, как у ее мужа, – мило улыбнулась.

– Я ни за что не расстанусь с этим, миссис Прайс. Я взяла с Роланда клятву, что если нас отправят домой, он разберет этот дом по камешкам, а потом соберет его в Вермонте вместе со всей обстановкой.

– Это будет нелегко, – добавил ее муж.

– Пойдемте в патио, я познакомлю вас с нашими гостями, – предложила миссис Дрейфус. – И, пожалуйста, дорогая, зовите меня Мэй.

– Мэй и Ролли, – подхватил Дрейфус.

– А вы зовите нас Доун и Деннис, – откликнулась Доун.

– Хорошо. Здесь, в американском городке, у нас очень замкнутое общество. Мы общаемся друг с другом по-простому, без формальностей.

Дом наполнился китайскими слугами. Все были в национальной одежде, мужчины – с косичками и в шапочках. Около дюжины гостей, в основном янки-промышленники и их жены, собрались на мощеной террасе за домом. На женщинах были строгие платья устаревших фасонов, и Доун чувствовала себя неловко в модном наряде.

– Спорим, что у всех у них под платьями – белые хлопчатобумажные панталоны? – шепнула она Деннису.

– У меня нет ни малейшего желания это проверять, – ответил он.

Среди гостей был один мандарин – щуплый лысый старичок в роскошном шелковом одеянии с причудливой золотой вышивкой. Он был увешан нитями жемчужных бус, золотыми цепочками и драгоценными ожерельями. Рубин на черной шапочке, плотно прилегавшей к голове, указывал на высокий титул. Мандарин говорил на безупречном английском с заметным оксфордским акцентом. Он сообщил Деннису и Доун, что проучился четыре года в английском университете.

– Финикийцы придумали торговлю, – рассуждал он, – а англичане превратили ее в высокую науку. Известно ли вам, что позволило Англии обогнать Францию, Испанию и все морские державы Европы? Одна маленькая, но важная деталь. Англия первой изобрела полностью оправдавший себя метод заготовки впрок говядины и свинины. До этого кардинального открытия военным и торговым судам приходилось многие месяцы возить на борту свежую пищу. Вы можете себе представить торговый или военный корабль, на котором живут куры, свиньи, козы, коровы – словом, скот всех видов? Подумать только, сколько места занимали эти животные! А ведь на этой площади можно было бы разместить прибыльный товар. Я не говорю уже о моральном воздействии на экипаж, который вынужден был путешествовать в плавучем хлеву. Да, Англия по праву заслужила свою славу владычицы морей.

– Весьма оригинальная точка зрения, – заметила Доун, – мистер… Прошу прощения, мне сложно запоминать непривычные восточные имена. Боюсь, я не обладаю вашими поразительными способностями к языкам.

Дряхлое лицо старика расплылось сотней веселых морщинок.

– Вы необыкновенно очаровательная женщина, миссис Прайс. А что касается имени, не придавайте этому особого значения! Меня зовут Ву Пинг-Чин, но вы можете называть меня Хауквей. В былые годы, когда Китай только открывался для западной торговли, один мой прославленный родственник был, без сомнения, самым знаменитым членом Кохонга – группы промышленников, добившихся разрешения императора на торговлю с иностранцами. Он был известен под именем Хауквей.

– Почему? – спросила Доун.

Старый мандарин вздохнул.

– Видите ли, в те времена для знатных особ считалось крайне неприличным торговать. Поэтому они пользовались вымышленными именами, чтобы не навлечь позор на свои семьи. – Он нагнулся к Доун и положил хрупкую ладонь на ее руку. – Теперь эти представления ушли в прошлое, но мне нравится имя Хауквей и все, что с ним связано. Так что, миссис Прайс, я почту за честь, если вы причислите меня к своим друзьям и будете называть Хауквеем.

– С удовольствием, Хауквей.

Он проводил ее в дом и сел по правую руку от нее. Деннис, сидевший с другой стороны, шепнул ей на ушко:

– Кажется, ты его покорила.

Мандарин нагнулся вперед и взглянул на мужа Доун.

– Я слышал ваши слова, мистер Прайс. У меня очень хороший слух. Как утверждает моя достопочтенная жена, я могу услышать, как на полях проклевываются рисовые ростки. «Покорила» – слабо сказано. Я бесповоротно влюбился в это восхитительное создание. Скажите, сколько времени ваш корабль пробудет в Кантоне?

– Мы отправимся в дальнейшее плавание сразу же, как только разгрузимся и возьмем на борт китайские товары для перевозки в Соединенные Штаты, – ответил Деннис. – На это уйдет дня три-четыре, не больше.

– Очень жаль! Я надеялся, что вы заедете на денек в мое скромное имение недалеко от горячих источников Цзиньхуа. Хуа славится тем, что именно там находится мифический источник вечной молодости, который искал путешественник Понсе де Леон.

– В таком случае он здорово сбился с курса, – пошутила Доун. – Благодарим вас за приглашение, Хауквей, но, боюсь, у нас просто не будет времени. Мы должны торопиться в Индию. Конечный пункт нашего плавания – Малабарский берег, город Мангалуру.

– Да, мистер Дрейфус рассказал мне о ваших грандиозных планах. Торговля тиковым деревом – занятие, которое сулит большую прибыль. Я всегда удивлялся, почему англичане пренебрегают столь выгодным делом.

– Наверное, они полагают недостойным британцев рубить лес, – предположила Доун, – так же как торговать считалось позором для ваших мандаринов. Вы же сами сказали, что англичане – моряки и торговцы. У Америки же другие наклонности. С тех пор как первое судно пилигримов причалило к берегам нашего континента, его жители голыми руками создавали свою культуру, возделывая плодородные земли и покоряя девственные леса. Мы, американцы, строители и хлебопашцы.

– Кроме того, мы немного научились мореходству и торговле у наших британских братьев, – напомнил Деннис.

Разговор стал менее оживленным, когда слуги начали подавать роскошные экзотические блюда. При виде необычных яств у Доун и Денниса потекли слюнки. Изысканный стол выглядел как произведение искусства.

Обед состоял из двадцати пяти блюд. Среди подаваемых деликатесов были вареные акульи плавники, китайская утка, заливное из осьминога, яйца зуйка, огромные пильчатые креветки, омары, жареный молочный поросенок… Список можно было продолжать бесконечно.

Еду подавали на изумительных фарфоровых тарелках, рядом с которыми лежали литые серебряные столовые приборы. Вина наливали в тонкие серебряные кубки.

– Да, это даже отдаленно не сравнить с бобами и свининой – обычной пищей мичиганских лесорубов, – заметила Доун.

Главной темой разговора был отсутствовавший капитан Грешам. Шкиперы больших клиперов, считавшиеся полубогами, часто становились легендой еще при жизни и пользовались большим почетом в среде китайских промышленников.

Хауквей поднял свой кубок и провозгласил тост:

– За прекрасных дам, которые собрались сегодня за этим столом!

Было ясно, что старый китаец упомянул сразу всех дам только из вежливости, ибо его пристальный взгляд не отрывался от Доун Прайс.

Торговец из Гонконга с сильным голландским акцентом предложил более мрачный тост:

– Я хочу выпить за кончину благородных клиперов. – Терпеливо дождавшись, когда за столом утихнет ропот протеста и возмущения, он пояснил свои слова: – Мне, как и вам, грустно думать об этом, но мы должны смотреть в глаза реальности. Трансатлантическое судно будущего – это пароход. Уже сейчас торговые пароходы, приводимые в движение гребными винтами на корме, побили все скоростные рекорды парусников.

– Вздор! – рявкнул сидевший за столом англичанин. – Пароходы – неудачное изобретение. На них нельзя полагаться, они все время выходят из строя, ломаются.

– Только потому, что находятся в периоде младенчества, – возразил голландец. – В ближайшие десять лет торговый океанический флот поменяет все парусные суда на паровые. А как ваше мнение, мистер и миссис Прайс? Вы, американцы, – народ изобретателей и провидцев. Другого такого нет на свете.

Доун взглянула на Денниса, и тот откашлялся.

– К сожалению, мы с женой вынуждены согласиться с мистером ван Дайком. Паровой двигатель для современного общества – то же, что колесо для наших предков: революционный прорыв в технологии. Со временем он коренным образом изменит все сферы человеческой деятельности: кораблестроение, промышленность, транспорт, даже военное дело. Перед самым нашим отплытием из Америки одна нью-йоркская промышленная компания пыталась убедить моего тестя вложить средства в разработку механической пилы. Он утверждает, что такая пила заменит работу целой бригады лесорубов.

– Какая нелепость! – фыркнул англичанин.

Мандарин посмотрел на него с хитрым прищуром.

– Вы в самом деле так считаете, полковник?

– Разумеется!

– Вам, конечно, знаком художник и ученый эпохи Возрождения Леонардо да Винчи?

Английский полковник презрительно скривил губы.

– Итальяшка, кажется?

Мандарин улыбнулся.

– Да, он был итальянцем. Вы наверняка читали его статьи по гидравлике, механике и физике. Так вот, да Винчи предсказывал, что когда-нибудь появятся морские суда, которые будут плыть под водой, а другие машины полетят по воздуху.

Полковник выкатил глаза, выражая полное недоверие.

– О Господи, хватит с меня глупых небылиц! – Он подмигнул хозяину дома. – Хотя что вы хотите от итальянца? Они же все сумасшедшие!

Дрейфус поспешил сгладить неловкий момент:

– Я думаю, джентльменам пора отдохнуть в кабинете за коньяком и сигарами, а дамы тем временем выпьют хереса в музыкальной гостиной.

Столовая наполнилась шумом отодвигаемых стульев и шарканьем ног. Гости вставали из-за стола и делились на две группы.

– Меня бесит этот архаичный обычай, – поделилась Доун с женщинами, направлявшимися в музыкальную гостиную. – Почему нас нужно выгонять в другое помещение, подальше от благородных джентльменов с их коньяком и сигарами? Можно подумать, мы дети какие-то.

Женщины посмотрели на нее так, будто она явилась с другой планеты. Одна из них, справившись с потрясением, сказала:

– Но, милочка, вы же не хотите сидеть в прокуренной комнате, слушать хриплый смех мужчин и их сальные шуточки? Какая леди подвергнет себя подобному унижению?

В этих словах можно было уловить намек, и Доун подхватила его:

– Иными словами, мэм, вы полагаете, что особи мужского пола стоят на другой ступени цивилизации, нежели мы, женщины?

Дама рассмеялась ей в лицо.

– Милая моя девочка, как же можно быть такой наивной? Разумеется, вы недавно замужем, и надо сделать скидку на вашу неопытность. В свое время мы все прошли через это.

– Прошли через что?

– Через понимание истинной сути мужчины. Мужчина движим алчностью, похотью и скаредностью. Он получает удовольствие, созерцая жестокие драки и убийства.

– Все мужчины – животные, – задумчиво проговорила Доун.

– Разумеется. Ну пойдем, не будем зря тратить время.

Для Доун Робертс Прайс этот разговор стал грубым пробуждением. До сего момента она полагала, что миф о мужском превосходстве родился и поддерживался на протяжении многих веков благодаря самим мужчинам-самцам. Теперь же она с удивлением поняла, что у этого вопроса есть и другая сторона, что каждый пол по разным причинам считает себя выше другого.

Между тем мужчины в кабинете обсуждали коммерцию, политику, международное банковское дело, войны и спорт. Разговор зашел о малайских пиратах.

– Пираты? – воскликнул Деннис. – В наше время?

– Советую вам поверить в них, – сказал консул Дрейфус. – Только в прошлом месяце эти негодяи напали на голландское торговое судно, шедшее в Сингапур. Его путь лежал через Южно-Китайское море, а это настоящий лабиринт между тропическими островами, у которых прячутся флоты головорезов и бандитов, охотников за торговыми судами. Как водится у разбойничьей братии, пираты напали на голландцев на рассвете. Голландский экипаж был хорошо вооружен и раз за разом отражал атаки пиратов, убив многих и потопив один из трех бригов с пушкой на борту. Но превосходящие численностью и огневой мощью пираты в конце концов победили. Они взяли на абордаж судно несчастных торговцев и вырезали всех оставшихся в живых, кроме троих англичанок, которые ехали к своим мужьям, колониальным служащим.

– Что стало с этими женщинами? – напряженно спросил Деннис.

Консул долго молчал, прежде чем ответить.

– Думаю, никто из присутствующих здесь не захочет это слышать.

– В таких случаях вполне уместно выражение «Судьба хуже смерти», – добавил англичанин.

– Это чудовищно! – гневно воскликнул Деннис. – Боже правый, да в этом районе находятся военные флоты самых могущественных держав мира! И вы хотите сказать, что они не могут объединенными усилиями очистить Китайское море от этой чумы цивилизованного человечества?

– Они пытались, – вмешался Хауквей. – Бессчетное множество раз британские, французские, немецкие, американские и голландские военные корабли бороздили воды Китайского моря в поисках пиратов.

– Да, но каждый раз они словно испарялись в воздухе, подобно блуждающим огонькам, – мрачно изрек консул Дрейфус, – а потом опять материализовывались, увидев очередную жертву.

– А почему бы не конвоировать торговые суда, которые ходят в здешних морях? – спросил Деннис. – Мне кажется, это было бы логичным решением проблемы.

– К сожалению, логика и практичность редко идут рука об руку, мистер Прайс, – ответил ван Дайк. – Общая протяженность морских путей между Японией и Индией составляет около четырех тысяч миль. А торговые суда, которые ходят по этим путям, исчисляются тысячами. Даже объединенные военно-морские силы Европы и Америки не смогут защитить каждое судно, пересекающее Китайское море и Индийский океан.

Мандарин добавил, лукаво прищурившись:

– Не говоря уж о том, что иностранные флоты, охраняющие воды у китайского побережья, боятся слишком сильно дробить силы и чересчур отступать от своей основной задачи в этой части света. Несмотря на то что после опиумных войн Китай подписал договор с Англией и другими иностранными державами об открытии портов внешней торговли, император никогда не признавал своего поражения. Есть такая древняя пословица: «Поражения не бывает. Есть лишь почтительная покорность перед следующей битвой».

– Боюсь, что Хауквей говорит правду, – признал Дрейфус. – В данный момент иностранные подданные в Китае сидят на пороховой бочке, которая может взорваться в любой момент. Наши разведчики в Китае присылают весьма настораживающие донесения. Император Гуансюй – правитель умеренный. Он пытается привить китайскому обществу и правительству некоторые преимущества западного образования и способов управления. Однако ему рьяно противостоят консерваторы и реакционеры. Они добиваются полного изгнания чужеземных дьяволов. Эта мощная группировка поддерживает вдовствующую императрицу, самую сильную личность при императорском дворе. Сейчас даже ходят слухи, что под ее покровительством формируется тайная революционная армия, которая называется «И хэ цюань», что значит «Кулаки, поднятые во имя справедливости». – Он слабо улыбнулся. – Мы в шутку зовем их боксерами, но, поверьте мне, над ними никто не осмеливается смеяться.

Деннис обратился к мандарину:

– Хауквей, а что лично вы как представитель китайской знати, человек опытный, умный и образованный, можете сказать по поводу современной ситуации в Китае? И каковы ваши прогнозы на будущее?

Хауквей посмотрел Деннису прямо в глаза и загадочно улыбнулся.

– Я стараюсь держаться подальше от политики, мистер Прайс. Будучи посредником между Востоком и Западом, я вынужден ходить по тонкой как лезвие нейтральной линии. Так что прошу меня уволить от этой дискуссии.

Деннис уловил в его тоне напускную манерность.

– Есть еще одна очень верная восточная пословица, – продолжал Хауквей. – «Тот, кто бегает и с волками, и с охотничьими собаками, непременно будет разорван на части и теми, и другими». – Он встал и поклонился сначала консулу, потом мужчинам-гостям. – Вечер был очень приятным, но человеку моих лет давно пора ложиться спать. Я просил прислать за мной экипаж в полночь, и это время, судя по каминным часам, вот-вот настанет. Мне не хочется разделить участь сказочной Золушки.

– Не бойтесь, дорогой друг, мы не допустим, чтобы вас обратили в тыкву, – сказал Дрейфус и обнял мандарина за худые плечи. – Пойдемте, я провожу вас до двери.

– Спасибо, но сначала я должен попрощаться с милыми дамами.

– Конечно.

Хауквей повернулся в дверях и отвесил низкий поклон мужчинам, оставшимся в кабинете.

– До встречи, джентльмены. Пусть вам сопутствуют доброе здоровье и удача. Мистер Прайс, если вы и ваша очаровательная жена передумаете, я с радостью приму вас у себя в Цзиньхуа.

– Мне очень жаль, сэр, но, боюсь, нам придется отказаться от вашего любезного приглашения.

Хауквей кивнул, улыбаясь своей непроницаемой улыбкой.

– Значит, увидимся в другой раз. Может быть, даже раньше, чем нам кажется.

Глава 5

«Золотое облако» вышло из Кантонской бухты в воскресенье на рассвете. Когда Деннис, зевая и потягиваясь, взбирался по трапу на палубу, Макао казался уже зеленой точкой на горизонте. Он подошел к шканцам, где Делано, первый помощник, разговаривал с рулевым.

– Лево руля, мистер Дана. Так держать! Я зайду к вам еще раз, перед тем как вы сменитесь. Не хотите со мной позавтракать, мистер Прайс?

– С удовольствием. Сегодня утром моя жена вряд ли придет за стол кают-компании. Она завтракает с миссис Грешам в капитанской каюте.

– Как поживает сынишка шкипера? Пока мы стояли в Кантоне, он и носа не показывал из каюты.

– Доктор Стоун просил изолировать малыша от вредных испарений, которыми пропитана вся гавань. Кантон, Линтин и Макао – места распространения опасных бактерий. С материка идет эпидемия холеры.

– Сказать по правде, я и сам рад, что мы опять вышли в море. Отсюда мы легко доберемся до Сингапура.

– Если не нападут пираты, – полушутя заметил Деннис.

Делано мрачно взглянул на него.

– Это не шутка. Лично я, совершив пять плаваний на Восток, ни разу не сталкивался с пиратами – ни малайскими, ни какими-то еще. Однако мне слишком хорошо известно об их существовании. Одной из самых нашумевших историй было нападение на торговое судно «Массачусетс». Экипаж этого корабля постигла жуткая участь. Китайские пираты перерезали матросам горло, отрезали гениталии и выбрасывали изуродованные трупы за борт. Говорят, что малайские пираты в сравнении с китайскими – просто пай-мальчики.

Покачав головой, он добавил:

– Самым страшным считался пиратский клан Ладронов. Их флот состоял из сотен кораблей, и они легко разделывались даже с хорошо вооруженными военными судами. Император много раз снаряжал экспедиции против Ладронов, но почти все бои заканчивались полным разгромом императорского флота. Главарь коварных пиратов Чинг И нахально объявил войну Китаю. Он похвалялся, что сбросит правителя с трона и объявит себя новым императором страны. По иронии судьбы, могущество Чинг И было уничтожено отнюдь не военным флотом Китая, а мощным тайфуном, который за считанные минуты расправился с целой морской империей.

Деннис и Делано уже собирались уходить со шканцев, когда в разговор вмешался рулевой:

– Известно ли вам, мистер Делано, что у Чинг И осталась вдова, мадам Чинг, которая восстановила их династию и сделала ее такой же могущественной, как раньше? Кое-кто утверждает, будто она оказалась даже более энергичным властителем, чем ее муж. – Широкое плоское лицо рулевого было совершенно бесстрастным, но тембр его голоса насторожил Делано. – Говорят, что организация Ладронов и сегодня процветает, только подпольно.

– Это правда, Дана? – спросил первый помощник капитана. – Я вижу, ты неплохо осведомлен в истории пиратства.

Рулевой позволил себе легкую загадочную улыбку.

– Мы много чего изучали в миссионерской школе на Мауи, сэр.

По дороге в кают-компанию Деннис поинтересовался:

– Кажется, я не видел раньше этого парня Дану.

– Вы и не могли видеть. Шкипер нанял его в Кантоне. Он родом с Гавайев, метис – наполовину китаец, наполовину полинезиец. У него отличные рекомендации и, как вы сами только что слышали, есть голова на плечах.

Когда Деннис и первый помощник капитана пришли на завтрак, за столом в кают-компании сидел один капитан.

– Доброе утро, шкипер. Как дела у миссис Грешам и маленького Уолтера Линтина? – осведомился Деннис.

– Они оба первоклассные моряки. Уверяю вас, парень ждет не дождется, когда ему можно будет встать на шканцы и ощутить на лице соленые брызги.

Деннис и Делано весело переглянулись.

– Думаю, ему придется потерпеть еще несколько лет, сэр, – мягко заметил Делано.

Шкипер притворился рассерженным.

– Не думайте, что вам удастся меня обмануть. Я прекрасно знаю, что у вас обоих на уме: мол, на свете нет человека глупее, чем молодой папаша. Что ж, вы абсолютно правы. Я как индюк раздуваюсь от гордости, потому что у меня есть такой необыкновенный, такой замечательный ребенок, и мне плевать на то, что обо мне думают. Вы знаете, что этот маленький проказник вытворил сегодня утром? Он протянул ручонку и ухватил меня за палец. Да так крепко сжал мой палец своим маленьким кулачком! У него железная хватка, доложу я вам!

Деннис больше не мог сдерживаться. Он перегнулся пополам и прижал салфетку ко рту, заглушая смех. У Делано был более стойкий характер. Первый помощник капитана сидел, уставившись прямо перед собой, и изо всех сил сжимал губы, чтобы не прыснуть.

– Ах так, мистер Прайс? – весело сказал Грешам. – За ваш смех, который принижает выдающиеся качества моего сына, вы заплатите двойным дежурством. И буду вам очень признателен, если сразу после завтрака вы сделаете замеры.

– Слушаюсь, сэр, – подхватил Деннис, – прошу прощения, сэр. Поверьте, я вовсе не хотел вас обидеть.

Грешам засмеялся и, перегнувшись через стол, похлопал Денниса по плечу.

– Я вас прощаю, сэр. Сегодня утром у меня такое отличное настроение, что я простил бы даже пиратского главаря, появись он на моем клипере!

Плавание по Китайскому морю оказалось самым живописным отрезком долгого путешествия. Их корабль прокладывал путь мимо несметных островов и островков, слепивших глаз зеленью тропической растительности на фоне лазурного неба и бледной зеленовато-голубой воды. В глубине островов застывшими громадами вздымались горные хребты с вершинами, окутанными сиреневой дымкой.

Доун и Тереза с сынишкой часами сидели на палубе, наслаждаясь теплым ветерком и дразнящими обоняние ароматами сандалового дерева, пряностей, бананов, ананасов и дынь. «Золотое облако» шло быстро, несмотря на спущенные главные паруса.

На третий день плавания, когда Деннис делал полуденные замеры, дозорный сообщил:

– К западу на горизонте – барк и бриг!

На шканцах капитан Грешам взял подзорную трубу и внимательно оглядел горизонт.

– Отсюда, снизу, пока не видно… Под каким флагом они идут? – крикнул он сидевшему на мачте дозорному.

– Флага нет, сэр.

– Какой у них курс? Ты можешь определить?

– Мне кажется, они идут строго параллельно нашему судну.

– Хорошо. Не спускай с них глаз. Если они сократят расстояние между нами, дай мне знать.

– Слушаюсь, сэр.

К капитану подошел Деннис.

– У вас встревоженный вид, шкипер. Что-то случилось?

– Пока нет, но в этой части света нельзя быть слишком беспечным.

– Пираты?

– Такая вероятность есть всегда. – Он крикнул второму помощнику, стоявшему на главной палубе: – Мистер Ласситер, матрос Хайрам Дана сейчас на дежурстве?

– Нет, сэр, он в трюме, спит. Разбудить его?

Подумав, Грешам сказал:

– Не надо, это не срочно. Подождем, пока он снова заступит на вахту рулевого. – И он объяснил Деннису: – В том, что касается Китайского моря, Дана, несомненно, самый опытный матрос на судне.

– Я понял это на днях, когда мы с мистером Делано говорили о пиратстве. Он действительно неплохо осведомлен в этом вопросе. А откуда у него такое странное имя – Хайрам Дана?

– Он родился на Гавайских островах, а там имя Хайрам очень распространено. Детей называют так в честь любимого миссионера и гуманиста Хайрама Бингема, который был одним из немногих так называемых реформаторов-просветителей, не грабивших местных жителей подчистую. Очевидно, отец Даны был моряком. На Гавайях и соседних островах есть много жителей с ирландскими, английскими, французскими и скандинавскими именами.

Деннис кивнул.

– Пойду вниз, нанесу замеры на карту.

Когда позже Грешам вошел в каюту, он увидел, что Деннис, нахмурившись, грызет кончик писчего пера.

– Что-то не так, мистер Прайс?

– Да, со мной что-то не так. У меня ничего не получается. Я три раза вычислял долготу и широту, и, по моим подсчетам, мы отклонились от курса на тринадцать градусов.

Капитан Грешам воспринял это сообщение совершенно спокойно. В конце концов, Прайс – новичок, ему простительно ошибаться. Он похлопал его по плечу и ободрил:

– Не расстраивайтесь, с кем не бывает! Пойдем-ка наверх и посмотрим, где вы напутали.

На шканцах Грешам с помощью секстанта определил высоту солнца, записал измерения и вместе с Деннисом вернулся в каюту. Затем, основываясь на собственных наблюдениях, он отметил на карте положение «Золотого облака». По его помрачневшему лицу Деннис понял, что капитан крайне встревожен. Грешам повернулся в кресле и поднял глаза на Денниса.

– Мистер Прайс, ваши замеры были абсолютно точны. Мы в самом деле отклонились от курса на тринадцать градусов, и погрешность растет. Это может привести к очень серьезным последствиям. Мы входим вот в этот район, – кончиком пера он очертил на карте кружок, – а здесь много подводных коралловых рифов. Скорее идем!

Капитан быстро поднялся на палубу и созвал своих помощников.

– Мистер Делано, мистер Ласситер, прикажите немедленно убрать все паруса и сбросить плавучий якорь. Команде подняться наверх и быть наготове, пока я не отменю приказ.

– Слушаюсь, сэр! – хором ответили помощники и бросились выполнять распоряжения шкипера.

– Свистать всех наверх! Свистать всех наверх!

– Теперь насчет тех ошибочных измерений. Давайте проверим судовой компас.

Грешам взбежал на капитанский мостик, перепрыгивая через ступеньки. Увидев лицо капитана, рулевой сразу понял, что дела плохи.

– Добрый день, сэр. Добрый день, мистер Прайс. Почему мы убираем паруса, сэр? Вроде бы все в полном порядке.

– В самом деле, Адамс? – Тон его голоса напугал и Денниса, и рулевого. – Позволь мне взглянуть на показания твоего компаса.

Грешам посмотрел на стрелку прибора и озадаченно вытянул губы.

– Мы идем точно по курсу, сэр, – подтвердил Адамс дрогнувшим голосом.

– Да, впечатление именно такое. – Грешам достал свой карманный компас и сверил его показания с показаниями судового прибора. – Однако первые впечатления обманчивы. Насколько я вижу, корабельный компас почти на два румба отклоняется к юго-западу.

Рулевой судорожно сглотнул.

– А может быть, это ваш компас дает неправильные показания, сэр? Ведь судовой компас – прибор высокоточный и надежный.

– Сейчас посмотрим. – Грешам подошел к трапу и окликнул Пейтона: – Боцман, принесите мне еще один компас!

– Слушаюсь, сэр!

Маленький полный Пейтон вразвалку засеменил на корму, проворно перебирая кривыми ножками.

Капитан Грешам крикнул сидевшему на мачте дозорному:

– Внимательно смотри вперед, не пропусти подводные коралловые рифы! Как ведут себя корабли на горизонте слева?

Ответ вахтенного прозвучал тревожно:

– Они ушли с горизонта, сэр, и сменили курс. Теперь они идут на юго-восток и должны пересечься с нами в течение часа.

Боцман принес компас. Новый прибор подтвердил показания карманного компаса капитана и ошибку корабельного.

– Судовой компас дает ошибку в два румба. Мистер Адамс, пожалуйста, снимите прибор с нактоуза.

Они осторожно достали большой компас из ящика. Капитан тщательно осмотрел нактоуз, потом ощупал круглые бока самого прибора.

– Ничего нет. Просто невероятно!

Он велел рулевому и боцману поставить компас на место, но тут внимание Денниса привлекла одна деталь.

– Прошу прощения. – Встав на колени и изогнув шею, он осмотрел компас снизу, – так, так… А что вы на это скажете? – Он провел рукой по нижней части корпуса и сорвал клейкую ленту, которой к прибору крепился маленький прямоугольный кусочек голубовато-серого металла.

– Что это, черт возьми? – прорычал Пейтон.

– Если я не ошибаюсь… Будьте добры, боцман, дайте мне свой компас.

Положив на ладонь боцманский компас, Деннис поводил над ним кусочком металла. Стрелка компаса заметалась в разные стороны, повторяя его движения.

– Магнит! – хором воскликнули Грешам, Пейтон и Адамс.

– Совершенно верно, джентльмены, – мрачно произнес Деннис. – И, если мне не изменяет интуиция, это как-то связано с теми двумя кораблями, что преследуют нас.

Все дружно посмотрели за левый борт клипера, который мерно покачивался на волнах, удерживаемый плавучим якорем. Теперь барк и бриг отчетливо виднелись вдали. Оба судна шли под всеми надутыми ветром парусами. Было ясно, что они собираются отрезать «Золотому облаку» путь на юго-запад, в Сингапур.

Грешам, обычно сдержанный на эмоции, схватил рулевого за грудки.

– Адамс, что ты об этом знаешь? – Он сунул магнит под нос перепуганному матросу.

– Клянусь Богом, капитан Грешам, я в первый раз это вижу!

– Кто дежурил перед тобой, Адамс? – спросил Деннис.

– Дана, мистер Прайс. Тот парень, которого мы взяли в Кантоне.

Капитан ударил кулаком по ладони.

– Боцман, вызовите Дану на шканцы, быстро! И скажите мистеру Делано и мистеру Ласситеру, чтобы они тоже пришли.

Он еще раз взглянул на непонятные корабли.

Вдруг дозорный крикнул:

– Сэр, они поднимают флаги!

– И какие же?

– «Веселый Роджер», сэр. Так и есть, это пираты!

– Малайцы!

Первый помощник Делано поднялся на шканцы.

– В чем дело, сэр?

– Ожидается нападение пиратов на наше судно. – Шкипер отцепил с пояса связку разнообразных ключей. – Мистер Делано, вот ключ от оружейного склада. Откройте его и раздайте матросам пистолеты, ружья и патроны. Вооружите как можно больше людей.

Он поднял глаза на свернутые паруса.

– В данных обстоятельствах коралловые рифы – не главная опасность.

Как было приказано раньше, большая часть команды находилась на верхней палубе в полной готовности. Матросы сидели верхом на нок-реях и висели на снастях.

– Поднять паруса! – гаркнул Грешам вниз второму помощнику Ласситеру.

– Слушаюсь, сэр! – Ласситер поднес рупор ко рту и крикнул: – Свистать всех наверх!

Остальная часть команды вскарабкалась на ванты и мачты, и всего через несколько минут «Золотое облако» двинулось дальше под всеми парусами. Подгоняемый сильным ветром, узкий клипер буквально летел по воде, и очень скоро пиратские суда остались далеко в кильватере. Матросы издали громкий ликующий клич.

Но радость их длилась недолго. Когда Делано вернулся на мостик, он был бледен, а руки его дрожали.

– Капитан Грешам, произошло нечто ужасное. Оружейный склад взломан.

– Не может быть!

– Вы сами увидите.

– Это правда, сэр, – произнес, приблизившись, боцман Пейтон. Он был в шоке.

– Что вы несете, черт возьми? И где Дана? Я же сказал вам, он мне нужен немедленно!

Пейтон беспомощно развел руками.

– В том-то и дело, шкипер. Именно Дана взломал оружейный склад.

– Где он?

Глаза боцмана были полны паническим страхом.

– Сэр, я… я…

– Говори, парень!

– Дана закрылся у вас в каюте с вашей женой, ребенком и миссис Прайс.

– Грязная свинья! – Деннис бросился к трапу, ведущему на главную палубу. – Я разорву его на части!

– Советую быть поосторожней, мистер Прайс. Дана сказал, что если кто-нибудь попытается взломать дверь, он убьет обеих женщин и ребенка.

Ноги капитана Грешама подкосились, но быстро подбежавшие Делано и Адамс не дали ему упасть.

– Бог мой, что за дьявол этот Дана? Чего он добивается?

Пейтон обернулся и показал на пиратские корабли, сильно отставшие от быстроходного клипера:

– Он один из них. Шпион, засланный на борт, чтобы помочь пиратам захватить «Золотое облако».

Деннис вернулся на мостик и взглянул на шкипера, который уже овладел собой.

– И что теперь, капитан?

Голос Грешама звенел от сдерживаемой ярости:

– Похоже, у нас нет выбора, мистер Прайс. Разумеется, если вы дорожите женой так же, как я дорожу своей милой Терезой и сыном. Ладно, пойдем вниз и попробуем договориться с этим мерзавцем.


Хайрам Дана разработал хороший план и четко его выполнил. Сидя на верхней палубе у трапа, ведущего в матросские кубрики, он терпеливо дожидался, пока внимание Денниса, капитана и его помощников отвлекут маячившие поблизости пиратские суда и ошибки компаса, а затем не спеша взломал замок оружейного склада в маленькой каюте с картами, где капитан Грешам работал по ночам, когда его жена спала. Он взял себе два «кольта», шестнадцатизарядную винтовку «спенсер» и набил карманы патронами. Оставив прочее оружие в кладовой, Дана выгреб все боеприпасы в холщовый мешок и выбросил их в море через открытый иллюминатор. Затем он направился в капитанскую каюту, отлично зная, что там находятся молодая мама с ребенком и заглянувшая к ним миссис Прайс.

Остановившись у двери каюты, он тихо постучался.

– Кто? – Доун, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.

Дана стянул с головы матросскую шапочку и улыбнулся.

– Простите за беспокойство, мэм, но таков приказ шкипера. Он велел мне охранять каюту до тех пор, пока не минует опасность.

– Опасность? – Доун с тревогой увидела, что у него за поясом заткнуты пистолеты, а через плечо перекинута винтовка. – Что случилось, мистер?..

– Матрос первого класса Дана, мэм. Ничего страшного, просто есть вероятность, что на борту «Золотого облака» находится диверсант.

– Что вы хотите сказать?

– Кажется, кто-то испортил компас, чтобы сбить корабль с курса.

Доун вспомнила, как Деннис говорил о новом матросе, нанятом в Кантоне. Он еще сказал, что у этого человека есть голова на плечах.

Глаза Даны холодно блестели на бесстрастном лице.

– Можно войти, мэм?

– Наверное, капитан хотел, чтобы вы охраняли каюту за дверью. Миссис Грешам сейчас кормит ребенка.

– Ну а я все-таки войду.

Он резко ударил по двери ребром ладони. Доун отлетела назад. Дана быстро шагнул за порог, закрыл дверь и запер ее на засов.

Нахально ухмыляясь, он оглядел обстановку капитанской каюты.

– Миленько, миленько…

Он направился к кровати. Тереза Грешам прижала ребенка к груди и съежилась от страха.

– Так вот он какой, наследничек, – произнес он злорадно и, нагнувшись над кроватью, пощекотал испуганного ребенка под подбородком. – Симпатичный карапуз!

– Не смейте трогать моего ребенка! – вскрикнула Тереза, превозмогая ужас.

– Боитесь, что он подцепит заразу от такого трюмного отребья, как я?

Краем глаза он уловил движение и резко обернулся. Доун набросилась на пирата с яростью дикой кошки. Ее ногти оставили алые борозды на его щеках, а мысок башмака вонзился прямо ему в пах.

Дана охнул и согнулся пополам. Молниеносным движением Доун сорвала у него с пояса пистолет и отскочила назад, направив дуло ему в живот.

– Не двигайся, а не то прострелю тебе кишки! – предупредила она.

Широкое плоское лицо полинезийца расползлось в зловещей ухмылке.

– Надо отдать вам должное! Да вы чертовка! Жаль, у меня нет времени, а то бы я вас укротил, миссис Кружевные Штанишки. – Он нахально вздернул бровь. – Держу пари, что на вас и в самом деле кружевные штанишки, как на тех французских шлюхах, которых завезли на Гавайи. – Нарочито спокойно он вытащил из-за пояса второй пистолет и взвел курок. – Однако вы просчитались, леди. Забыли взвести эту чертову штучку. – Увидев, как дернулся ее большой палец, Дана рявкнул: – Не валяйте дурака! Поздно! Вы умрете раньше, чем взведете курок. А ну-ка бросьте пистолет!

Доун с отчаянием уронила «кольт».

– А теперь подойдите к кровати и сядьте рядом с юной мамочкой.

Доун сделала, как он велел. Из коридора донесся топот бегущих ног, затем в дверь настойчиво заколотили. Через массивную дверь каюты послышались раскаты капитанского баса:

– Немедленно открой, Дана! Если хоть один волос упадет с головы женщин или моего сына, я изрублю тебя на куски и скормлю акулам!

Дана ухмыльнулся.

– Не бойтесь, капитан Грешам! – сказал он громко, чтобы было слышно за дверью. – Никто не пострадает, если вы будете делать то, что вам велят.

– Делать то, что мне велят? Ну ты и наглец! Я капитан этого судна и буду делать то, что мне нравится.

Дана вздохнул и спокойно объяснил:

– До тех пор, пока у меня в заложниках ваша жена, ваш сын и миссис Прайс, вы будете делать то, что нравится мне. Сейчас мне бы очень хотелось, чтобы вы убрали паруса и дожидались, пока мои товарищи не поднимутся на борт «Золотого облака».

– Никогда! Я скорее умру!

– Вы не правы, капитан. Ваши жена и сын умрут раньше вас.

Он направил дуло пистолета на малыша, судорожно сжимаемого в материнских объятиях.

– Грант! – крикнула Тереза. – Если ты нас любишь, если не хочешь нашей смерти, пожалуйста, делай, как он говорит!

– Ладно, Дана, – сдался Грешам. – Вижу, у меня нет выбора.

Тереза зарыдала, а Доун закрыла лицо руками. Дана, победно улыбаясь, расслабился и заткнул пистолет за пояс.

– Когда мои товарищи поднимутся на ваше судно, – сказал он, обращаясь к капитану, – вы отправите своих матросов в кубрики. Останутся только ваши помощники и пассажиры. Если кто-нибудь из команды высунет нос на палубу, будет убит немедленно. Вам все ясно?

– Да! – Грешам отчаянно пытался овладеть собой. – Берите любые товары, только никого не трогайте! Моя жена…

– Я гарантирую, что никто не войдет в эту каюту и не напугает вашу жену и вашего сына, если вы будете беспрекословно выполнять мои команды.

– Даю слово.

– Тогда возвращайтесь наверх и готовьтесь встречать гостей.

Доун рассматривала Дану, презрительно сощурив глаза.

– Сдается мне, вы не простой матрос, – сказала она. – У вас речь образованного человека.

– Польщен вашей наблюдательностью, мэм. Да, признаюсь, я окончил колледж и говорю на французском и испанском так же свободно, как на английском и на своих родных языках, китайском и полинезийском.

– Весьма любопытно, мистер Дана. Однако меня ставит в тупик одно обстоятельство. Почему вы напали на «Золотое облако» именно сейчас? Товар, который мы выгрузили в Кантоне – меха, кожи, техника, продукты производства промышленного Запада, – очень высоко ценится здесь, на Востоке. Если бы вы украли такие ценные вещи, было бы понятно. Но того, что мы взяли на борт взамен – чай, пряности, шелк, – у ваших людей и так много. Я не понимаю, мистер Дана.

Он ответил не сразу, сначала задумчиво оглядел Доун, криво усмехаясь. Она съежилась под его пристальным взглядом.

– Возможно, на этом судне есть товар, о ценности которого вы не имеете представления. Товар гораздо более дорогой, чем те материальные вещи, которые вы перечислили.

– Вы говорите о контрабанде? – догадалась Доун. – Кажется, я знаю, что это. На борту «Золотого облака» опиум! Верно?

Дана запрокинул голову и громко расхохотался. От раскатов его смеха зазвенел стоявший на серванте чайный сервиз из тонкого фарфора.

Пиратский бриг подошел к «Золотому облаку» с левого борта, а более крупный барк – с правого. На поручни клипера набросили железные абордажные крюки, надежно сцепив его с судами-захватчиками.

Если бы даже команда «Золотого облака» имела доступ к оружию, это было бы бесполезно. На каждом пиратском судне стояло по две пушки – на носу и на корме, и все они были наведены на захваченный клипер. Верный своему слову, Грешам приказал матросам спуститься в кубрики. Наверху остались только Сильвер Джек и Пиг, пристроившиеся на среднем рангоуте мизень-мачты. Капитан Грешам, два его помощника и Деннис Прайс стояли на палубе, ожидая встречи с пиратами.

Вскоре они поднялись на борт. Это были зловещего вида парни в просторных штанах и тесных рубахах, подчеркивающих их могучие мускулы. У них были неряшливые бороды, а головы были повязаны цветными платками. Их широкие кожаные ремни щетинились ножами и пистолетами. У некоторых грудь перекрещивали патронташные ленты.

Здесь смешались разные нации: французы, португальцы, ирландцы, скандинавы, китайцы. Преобладали метисы, судя по резко выраженным китайским и малайским чертам. Но всех этих людей объединяло одно: они были отпетыми головорезами.

Их возглавлял бритоголовый великан без рубахи. Торс его был испещрен многочисленными шрамами – следами сабельных, ножевых и пулевых ранений. Он в упор посмотрел на капитана Грешама, потом окинул взглядом клипер от носа до кормы, поднял голову и проверил мачты. Брови его хмуро сдвинулись, когда он увидел Сильвера Джека и Пига, раскачивавшихся на рангоуте, небрежно обхватив руками мачту.

– Вам было приказано отправить всю команду вниз, – произнес он гортанным голосом со смешанным франко-португальским акцентом.

– Все мои матросы в кубриках, – отозвался Грешам. – Эти люди на мачте и мистер Прайс – пассажиры.

– Ах да, мистер Прайс. А где миссис Прайс? – спросил главарь у Денниса.

– Она внизу, в каюте капитана. Вместе с его женой и новорожденным сыном. Всех троих караулит один из ваших негодяев, – сердито сказал Деннис.

Пират презрительно оглядел его с головы до пят.

– Из наших… кого? – переспросил он с тихой угрозой в голосе.

Деннис, который был на голову ниже и на сорок фунтов легче великана, не дрогнул под его взглядом.

– Вы меня прекрасно слышали. Вы – безжалостные подонки и трусы!

Правая ручища пирата совершила в воздухе неуловимое глазу стремительное движение, подобное броску кобры. Мощный удар в скулу свалил Денниса на палубу. Он рухнул, оглушенный. Из разбитых губ и носа хлынула кровь.

Главарь отвернулся и что-то сказал своим людям по-китайски. Двое из них кивнули и отошли.

– Куда они? – спросил Грешам.

Делано и Ласситер склонились над Деннисом.

– В вашу каюту, капитан Грешам, – криво усмехнулся пират.

– Нет! – Грешам бросился за ними, но великан преградил ему путь рукой. – Ваш сообщник Дана дал мне слово, что мою жену и ребенка не будут беспокоить.

– Их и не побеспокоят. Мне нужна миссис Прайс. Я велел привести ее на палубу.

Грешам был озадачен.

– Вижу, вы неплохо осведомлены о моем корабле. Вам известны мое имя и имена моих пассажиров.

– Черт возьми, вы абсолютно правы, шкипер, – проговорил Деннис, с трудом поднимаясь на ноги. – Совершенно очевидно, что это не случайное нападение, а тщательно спланированная операция.

Главарь пиратов расхохотался, сверкнув четырьмя золотыми зубами.

– Давайте смотреть правде в глаза, мистер Прайс. Мы уже много поколений воюем с чужеземными дьяволами.

– А от нас-то что вам нужно? – спросил Грешам. – Берите все, что хотите, и убирайтесь, да поскорей! Я даже скажу своим людям, пусть помогут вам перенести товары из трюмов на ваши корабли.

– Премного вам благодарен, капитан, только в этом нет необходимости.

Двое пиратов, которых он отправил вниз, вновь появились на палубе, держа за руки брыкавшуюся и проклинавшую их Доун.

– Убери свои грязные лапы, свинья! – крикнула она одному из них.

Тот побагровел от ярости и взмахнул кулаком, но главарь остановил его резким окриком:

– Ты знаешь приказ сановного господина. Если с головы этой женщины упадет хоть один волос, виновника подвесят за большие пальцы и оставят на две недели в тюремной камере.

– Сановного господина? – Столь неожиданный поворот встревожил Денниса. – При чем здесь моя жена? Какое отношение она имеет к вашему нападению? Забирайте все, что вам надо, и убирайтесь с корабля! Оставьте нас в покое!

Глаза пирата весело сверкнули.

– Ваше желание для нас закон, сэр, – сказал он насмешливо. – Мы уже забрали то, что нам надо, и сейчас уйдем.

Капитан, его помощники и Деннис Прайс были совершенно сбиты с толку.

– О чем вы говорите, черт возьми? – резко спросил Грешам.

– Как о чем? О миссис Прайс, конечно, – нахально ответил пират. – Отведите ее на борт «Дракона», – приказал он своим людям.

Доун вскрикнула и стала вырываться с удвоенной яростью, но тщетно. Деннис и Грешам бросились ей на помощь и наткнулись на острые сабли, нацеленные на них. Два пирата подтащили Доун к поручням, чтобы перебросить ее на свой бриг.

В этот момент Сильвер Джек и Пиг, по-прежнему держась каждый одной рукой за мачту, вытянули из-за пояса ножи и метнули их вниз. Одному пирату клинок угодил в голову и мгновенно убил его, другому перебил правую руку. Деннис и Грешам, схватив упавшие ножи, двинулись на главаря и пиратов, державших Доун.

В следующее мгновение Сильвер Джек начал съезжать вниз по парусу, раскачиваясь взад и вперед по возрастающей дуге. Точно рассчитав момент, он отпустил снасти и прыгнул вниз, прямо на Доун и пиратов. От столкновения все четверо полетели за борт, упав между двумя кораблями.

Доун и Джек вынырнули первыми.

– Плыви вокруг «Облака», к правому борту, – задыхаясь, проговорил он, – а я разделаюсь с этими водяными крысами.

Когда пираты появились на поверхности, Джек стиснул их шеи ручищами и мощным рывком столкнул обоих головами. Они тут же отключились. Когда Джек растащил их и отпустил, они камнем пошли ко дну, оставляя за собой дорожки пузырьков.

Тем временем на палубе Деннис и Грешам дрались врукопашную с крепким главарем. Раненый пират корчился и стонал на палубе, нянча сломанную руку. От удара главаря Деннис отлетел в сторону и врезался в корабельные поручни. Стиснув пальцы на горле Грешама, пират толкнул его на крышку люка и сорвал с пояса кинжал. Капитан схватил его за руку, отчаянно пытаясь отвести смертельный удар, но ему недоставало сил справиться со здоровенным бандитом. Когда острие кинжала было на расстоянии всего нескольких дюймов от шейной артерии капитана, Пиг Айрон Сэм Малон внезапно спрыгнул с рангоута на спину пирата. Ловким, отточенным долгой практикой движением лесоруб просунул руки под мышки противнику и заломил его руки, сомкнув их на толстом загривке главаря.

Пират выгибался, пытаясь перекинуть Пига через свои плечи, но тот, как крепкий дуб, был неколебим. Душераздирающий вопль, разнесшийся по всему кораблю, возвестил об окончании боя. Пиг разжал руки, и пират безжизненно осел на палубу. Голова его была неестественно вывернута на сломанной шее.

На борту пиратского корабля стоял помощник капитана и бесстрастно взирал на гибель товарищей. В его среде жизнь не стоила и гроша, и любой пират был готов оплатить ею награбленные сокровища.

– Сбросить захваты! – гаркнул он и яростно пнул ногой дощатую переборку. – Поднять все паруса, мы отходим!

– А как же женщина?

– Ее поднимут на правый борт.

Он вскинул винтовку и открыл стрельбу по капитану Грешаму, Деннису и Пигу, которые поспешно спрятались за люком. Услышав выстрелы, матросы «Золотого облака», несмотря на строгий приказ капитана оставаться внизу, высыпали из трюма на палубу. Их встретил град пуль. Несколько человек полегло, так и не успев добежать до укрытия.

Хайрам Дана, оставшийся в капитанской каюте сторожить Терезу, все больше беспокоился. Доносившиеся сверху выстрелы и шум говорили о том, что тщательно продуманный план его начальников шел совсем не так гладко, как ожидалось. Ворча и ругаясь, он ходил взад-вперед, каждые пять минут останавливался, открывал дверь и выглядывал в коридор.

Тереза заметила, что он отвлекся от нее, и решила воспользоваться моментом. Тихонько положив ребенка на постель рядом с собой, она украдкой выдвинула верхний ящик маленького ночного столика, стоявшего у кровати. В шелковой ночной рубашке с пышными оборками она казалась воплощением женственности и мягкости. Но жена капитана обладала характером твердым и непреклонным. Она осторожно достала из ящика маленький пистолет, который ей подарил Грант во время их свадебного путешествия.

– Никогда не наводи его на цель, если не собираешься стрелять, – предупредил он.

Сейчас у Терезы не было ни тени сомнения. Она тихо взвела курок и накрыла руку с оружием шалью.

– Мистер Дана, – позвала она ровным голосом, – будьте добры, подайте мне стакан воды со стола.

Пират, ворча, захлопнул дверь и закрыл ее на засов.

– И это все, что вас сейчас волнует? Я уж хотел убраться отсюда и посмотреть, что происходит на палубе.

Однако он все же налил воды из графина и поднес стакан к кровати. Мило улыбаясь, Тереза откинула шаль и направила дуло пистолета в середину его груди.

– Большое спасибо, мистер Дана. И прощайте.

Впервые с тех пор, как Хайрам Дана появился на борту «Золотого облака», он утратил бесстрастие. В узких раскосых глазах мелькнуло удивление, челюсть отвисла. Он неуклюже шарил за поясом в поисках пистолета, но в тот момент, когда его пальцы дотронулись до рукоятки оружия, прогремели два выстрела, и на белой рубашке пирата заалели два ярких кровавых пятна. Дана ошеломленно взглянул на расползавшиеся пятна и накрыл их руками, как будто хотел остановить кровь. В следующее мгновение глаза его остекленели, и он замертво рухнул на пол.

А за кормой Джек развернулся в воде и поплыл к правому борту. Обогнув клипер, он увидел, как Доун опутали большой рыболовной сетью, сброшенной с другого пиратского судна.

Он отчаянно плыл к ней, но вскоре обнаружил, что тоже опутан сетями. Компания хохочущих пиратов подняла их на борт.

– Вот так улов! – воскликнул огромный толстый монгол. Его голые грудь, живот и спина были покрыты густыми блестящими волосами, отчего пират походил на медведя гризли.

Пока Доун и Джека выпутывали из сетей, бриг и барк быстро отплыли от неподвижного клипера.

– Курс на север – северо-запад! – крикнул помощник капитана рулевому и, заглянув в открытый трюм, отдал еще одно распоряжение: – Приготовить к запуску вспомогательный двигатель! – Он взглянул на Доун и Джека, окруженных вооруженными пиратами. – Этих двоих пока отведите вниз и заприте. Будем ждать дальнейших указаний его высочества.

Пленников спустили по трапу и повели узким темным коридором, провонявшим рыбой и человеческими испражнениями. В конце коридора их втолкнули в маленькую каюту без окна размером чуть больше платяного шкафа Доун на «Золотом облаке».

– Мне страшно, Джек, – прошептала она, когда они остались одни.

– Я с вами, леди, не бойтесь.

– Это я виновата в том, что ты здесь, Джек. Если бы ты не бросился меня спасать, то был бы сейчас в безопасности на «Золотом облаке».

– Судя по выстрелам, которые доносятся с «Облака», я бы не сказал, что там сейчас безопасно.

– Я боюсь не потому, что меня захватили в плен эти грязные пираты. Меня пугает вопрос, зачем они это сделали.

– Что значит зачем?

– Ты слышал, что сказал этот головорез, когда приказывал своим людям взять меня на их корабль: «Мы забрали то, что нам надо». Понимаешь, Джек? Они вовсе не собирались грабить «Золотое облако». Они напали на клипер, чтобы похитить меня!

Джек в недоумении потряс головой.

– Тебя? Ты хочешь сказать, что они предприняли эту опасную вылазку только для того, чтобы похитить женщину? Я не хочу тебя обидеть, Доун, но рисковать жизнью ради одной женщины?.. Кто мог такое придумать?

– Думаю, тот, кого они называют «ваше высочество».

Глава 6

Доун спала, свернувшись в углу тесной каюты, когда ее сон был нарушен громким голосом:

– Встать, быстро!

Она открыла глаза и увидела толстого волосатого пирата, заполнившего собой весь дверной проем. Он держал пистолет в одной руке и кривую турецкую саблю – в другой. За его спиной молча стояли еще двое пиратов.

– И не вздумайте шутить! – прорычал монгол, помахав пистолетом перед носом Джека.

– Расслабься, приятель, – сказал ему Джек. – Я усвоил одно хорошее правило: никогда не лезть в драку, когда нет шансов на победу.

Пленников вывели в коридор и погнали по трапу на палубу. После темной каюты их ослепил яркий солнечный свет. Прикрыв глаза ладонями, они прошли на корму и поднялись по другому трапу на полуют.

– Кто начальник на этом судне? – спросила Доун. – Я хочу с ним поговорить.

Пираты захохотали, и монгол сказал:

– Ваше желание для нас закон. Скоро вы увидитесь с нашим благородным вождем.

Он тихо постучал в дверь каюты.

– Мы привели пленников.

– Пусть войдут! – прозвучал приглушенный ответ из-за толстой дубовой двери.

Монгол открыл дверь и жестом пригласил Доун и Джека в каюту. Помещение было обставлено с роскошью. Стены покрывали гобелены, тканные с золотыми и серебряными нитями. На них были изображены древние воины на поле боя, рыцарь в латах, разивший копьем огнедышащего дракона, а также сказочные пейзажи, восточные сады с пестрыми цветниками, величественные горные вершины, покрытые снегом. На стульях изящной ручной резьбы, инкрустированных слоновой костью и нефритом, лежали декоративные шелковые подушки. Большинство изящных безделушек было выполнено из нефрита.

В дальнем конце каюты стоял большой стол с мраморной столешницей, заваленной бумагами. За столом в высоком парчовом кресле с подлокотниками восседал «благородный вождь». К изумлению Джека и Доун, им оказалась красивая женщина, не старше тридцати пяти лет, с миндалевидными глазами и фарфоровой кожей цвета шафрана. У нее были полные чувственные губы и хищно раздувавшиеся ноздри. Волосы цвета воронова крыла были уложены в высокую сложную прическу, которую скрепляли золотые гребни, украшенные драгоценными камнями. На ней был халат из малинового шелка, богато расшитый серебром и золотом.

– Можешь идти, Чоу, – сказала она монголу чистым голосом, в котором звенели властные нотки.

Он неодобрительно сдвинул брови.

– Кто-то из нас должен остаться здесь, чтобы усмирить пленников в случае неповиновения.

– Неповиновения не будет, уверяю тебя. Оставь меня наедине с моими… – пауза, – …с моими гостями.

– Как прикажете.

Чоу и его свита поклонились и попятились из каюты.

– Меня зовут мадам Чинг, – представилась женщина Доун и Джеку. – Добро пожаловать на мой флагманский корабль «А-Ма». Прошу прощения за доставленные неудобства. Обещаю вам, что в течение дальнейшего вашего пребывания на борту моего скромного судна мы сделаем все возможное, чтобы загладить свою вину, и предоставим вам максимальный комфорт.

Увидев, что главарь пиратов – женщина, Доун была сильно поражена. Наконец, оправившись от потрясения, она дала волю гневу и возмущению:

– Вы просите прощения за доставленные нам неудобства? Вы напали на наш корабль, нанесли увечья нашим матросам, похитили меня и мистера Макхью, чуть не утопив нас при этом, и называете подобные гнусности неудобствами? Я же называю это уголовным преступлением, и суды всех цивилизованных стран мира со мной согласятся.

Мадам Чинг снисходительно улыбнулась.

– В этой части света вы не найдете так называемый цивилизованный суд, и, следовательно, ваша точка зрения не имеет никакого веса. – Тонкие ниточки ее бровей изогнулись дугой. – Так называемые цивилизованные суды мирятся с действиями западных контрабандистов, которые превращают китайский народ в жалких наркоманов, дешевую рабочую силу. Те же суды отдали Англии Гонконг и открыли пять портов для жестоких и бесчестных чужестранцев. Что вы на это скажете, миссис Прайс?

Доун почувствовала, что краснеет.

– Ни я, ни мистер Макхью не одобряем те несправедливости и унижения, которые терпят ваши люди, но это едва ли оправдывает наше похищение. Ясно, что вам многое обо мне известно и что вы напали на «Золотое облако» с единственной целью – похитить меня. Я слышала о пиратских бандах. Вы похищаете богатых людей и держите их в плену ради выкупа. Уверяю, вам достаточно только назвать сумму, и мой отец охотно заплатит за мое освобождение.

Мадам Чинг с улыбкой поднялась и указала на два кресла, стоявших у стола.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Сейчас я закажу чай и закуски.

– Нам ничего не надо, – бросила Доун. – Мадам Чинг, я предлагаю обойтись без любезностей и перейти сразу к делу. Какой выкуп вы хотите за нас получить?

Мадам Чинг откинулась в кресле.

– А никакого выкупа не будет, – тихо сказала она, – мы похитили вас с «Золотого облака» и таким образом завершили сделку. И, надо добавить, сделку весьма выгодную.

– Сделку? – Доун была в недоумении. – Я не понимаю.

– Наша организация была нанята для определенной цели – похитить вас и доставить целой и невредимой в руки нашего нанимателя.

Доун приложила руку ко лбу и покачнулась на нетвердых ногах. Шагнув вперед, Джек подхватил ее под локоть.

– И кто же он, ваш наниматель? – резко спросил он.

Мадам Чинг улыбнулась.

– Пока я не имею права раскрывать эту информацию. Придет время, и вам ответят на все интересующие вас вопросы. А сейчас усадите, пожалуйста, миссис Прайс в кресло, а я распоряжусь насчет чая. Кажется, ей надо немного взбодриться.

Она открыла дверь и отдала приказ по-китайски стоявшему в коридоре слуге. Доун сидела в кресле, не в силах справиться с потрясением. Мадам Чинг похлопала ее по плечу.

– Знаете что, миссис Прайс, давайте больше не будем говорить о выкупе. Вас уже купили и оплатили.

Ее бесстрастный смех не слишком обнадежил Доун.

– Подумать только – женщина-пират! Никогда о таком не слышала. – Она покачала головой.

– Она не первая, – сказал Джек, – были еще Мэри Рэд и Энн Бонни.

Мадам Чинг опять улыбнулась.

– Невежественные любители в сравнении с моими знаменитыми предками! Наши люди, Ладроны, создали династию, которая могла бы свергнуть насквозь прогнившее правительство императора. Мой дед Чинг И командовал пиратским флотом из тысячи кораблей и шести эскадр. Во главе каждой эскадры стоял адмирал, окончивший императорскую академию.

Она засмеялась.

– Каждая атака императорского военного флота оканчивалась позорным бегством. – Ее улыбка превратилась в горькую гримасу. – Но в тот момент, когда победа была уже в руках у Чинга И, боги предали нас. По Китайскому морю пронесся сильнейший тайфун и уничтожил флот Ладронов. Сам Чинг И стал его жертвой. Даже адмиралы перепугались и хотели уже искать убежище в Индии или на Борнео, но в сей трудный час вдова Чинга стала нашим оплотом. Она собрала остатки пиратской империи и таким образом заложила основу для восстановления былой мощи Ладронов. И мы, как легендарная птица Феникс, возродились из пепла. А мадам Чинг, – с гордостью улыбнулась она, – была нашим столпом, нашим убежищем и спасением.

– Мадам Чинг? – переспросила Доун. – Так, значит, вы…

– Я ее внучка. Нет, я не питаю великих иллюзий по поводу восстановления империи Ладронов. Даже мадам Чинг предвидела, что рост западного влияния на Востоке и господство на наших морях современных флотов быстро приблизят закат славного и доходного пиратства. На исторической встрече в Кантоне Ладроны заключили мир с китайским правительством. Некоторые флоты отказались сдаваться и были полностью разгромлены в кровавой морской битве у Манилы.

– И все же ваш тип пиратства явно до сих пор процветает, – заметила Доун.

– Да, но в мелком и ограниченном масштабе. Как правило, правительство нас не трогает. Видите ли, имя Чинг по-прежнему вызывает в высоких кругах большое уважение и страх. Отойдя от дел, моя знаменитая бабушка вышла замуж за губернатора Кантона – приближенного к императору мандарина.

– Куда вы нас везете? В Китай?

– Нет. Во всяком случае, пока. Когда узнают о вашем похищении, все китайское побережье будет наводнено военными кораблями и патрульными лодками. Сейчас мы плывем туда, где Ладроны находили себе убежище на протяжении многих поколений. Это место удачно названо Пиратской бухтой… – В дверь постучали. – Войдите!

В каюту вошел юноша с подносом, на котором стоял изысканный серебряный чайный сервиз.

– Поставь на стол и налей три чашки. – Она взглянула на Сильвера Джека. – А может быть, джентльмен желает что-нибудь покрепче? Джин? Шотландское виски? Кубинский ром? В наших странствиях по свету мы приобрели множество самых разных спиртных напитков.

Доун взглянула на изящную серебряную чашку, которую молодой человек поставил перед ней на филигранное блюдечко.

– Среди прочих сокровищ, – сказала она насмешливо.

– Да, у нас неплохие прибыли. А почему бы и нет? Ваши люди сняли с Востока все жирные сливки, и будет только справедливо, если китайцы – самые предприимчивые из нас – заберут себе сливки пожиже.

– Но пиратство? Это же варварское занятие!

Женщина пожала плечами.

– У каждого свои представления о варварстве. Возьмите, к примеру, ваш первоначальный пункт назначения – Индию. Там мусульмане фанатично верят, что люди, которые едят свинину, – самые последние дикари. Но давайте оставим эту тему. Я предпочитаю не обсуждать со своими гостями спорные вопросы. Мистер Макхью, вам виски?

– Спасибо, мэм, если не возражаете, я бы выпил немного рома.

– Папу, принеси джентльмену бутылку самого лучшего рома и подходящий бокал, – велела она юноше.

Тот выскочил из каюты как ошпаренный.

– Похоже, парень сильно напуган, – заметила Доун.

– Со временем он преодолеет страх. Этот молодой человек служил юнгой на последнем из захваченных нами кораблей. В нашей команде есть несколько ценных работников, взятых на службу с плененных судов. Это старинная традиция Ладронов – вовлекать в дело новичков. Наши люди живут намного лучше среднего моряка торгового флота. Их лучше кормят и поят, а при разделе награбленного добра каждый человек на борту получает свою долю. – Она окинула Сильвера Джека оценивающим взглядом. – Вы мужчина с отменными данными, и я догадываюсь, что в драке вам нет равных. Вы знаете, что, пытаясь спасти миссис Прайс, вы убили троих моих людей? – добавила она с шокирующей небрежностью, а ее раскосые кошачьи глаза смотрели на Джека холодно, в упор. – Если бы «А-Ма», что значит «Богиня моря», подчинялась так называемым цивилизованным морским законам, то вас осудили бы за убийство и повесили на нок-рее. Но нам, Ладронам, чужды западный фанатизм, библейское ханжество и такие мелочные эмоции, как жажда мести. Мы прагматики, реалисты. Вы убили троих. Они могли сделать с вами то же. Мне не жаль погибших. Вот только плохо, что корабль лишился трех хороших моряков. Мистер Макхью, я прощу вам этот долг, если вы согласитесь служить на «А-Ма» матросом. Как и все остальные члены экипажа, вы будете иметь долю прибыли от наших доходов, включая и ту кругленькую сумму, которую мы получим за миссис Прайс.

Джек смотрел на нее со всевозрастающей ненавистью.

– Не верю своим ушам! Вы предлагаете мне предать миссис Прайс и ее отца? Эти двое помогли мне выбиться в люди, получить образование и хорошую работу!

Тут в каюту вернулся юноша с бутылкой темного рома и блестящей оловянной кружкой на серебряном подносе. Он поставил поднос на стол рядом с Джеком, налил кружку до половины и тихо удалился.

– Разумеется, вы были в долгу перед миссис Прайс и ее отцом, – продолжала мадам Чинг, – и доказали свою глубокую преданность, когда убили троих, пытаясь ее спасти. Но жизнь не стоит на месте, мистер Макхью. Обстоятельства все время меняются. Тогда вы были хозяином своей судьбы и чувствовали себя их должником. Но ваши обязательства закончились, как только вас обоих привели на «А-Ма» в качестве пленных. Теперь у вас долг передо мной. Вы отправили на тот свет трех моих матросов и, значит, теперь должны проявить преданность по отношению ко мне.

Джек одним глотком осушил кружку и налил еще рома из бутылки, которую оставил на столе юноша-слуга.

– Мадам Чинг, я еще никогда не встречал таких женщин, как вы. Вы… вы…

– Ужасны, – вмешалась Доун.

– Да, ужасны. Мне случалось совершать в жизни не очень красивые поступки, но я скорее перережу себе горло, чем предам миссис Прайс и ее отца.

Мадам Чинг спокойно проговорила:

– К сожалению, у вас нет выбора. Будьте разумны, мистер Макхью. Устраивая нападение на «Золотое облако», я преследовала единственную цель – похитить миссис Прайс. Ваше присутствие на борту «А-Ма» – результат ваших собственных действий. Буду откровенна: если вы не согласитесь присоединиться к нашему клану и служить делу Ладронов, вас просто убьют и вместе с другим мусором выбросят за борт на съедение акулам.

Сильвер Джек вскочил с кресла. Лицо его пылало гневом.

– Лучше стать мясом для акул, чем служить в вашей гнусной пиратской команде!

Его тирада оставила мадам Чинг равнодушной.

– Как хотите, – вздохнула она, – но все-таки жаль терять такого мужчину, как вы. Может, еще передумаете? Пока мы не добрались до места, у вас есть время. – Она с улыбкой взглянула на Доун. – Миссис Прайс, может, вы его уговорите? Интуиция мне подсказывает, что вы имеете очень большое влияние на мистера Макхью.

Сильвер Джек не стал отрицать этого.

– Если бы не миссис Прайс, я бы до сих пор махал топором на болоте.

– На болоте? – удивилась мадам Чинг.

– Это жаргон мичиганских лесорубов, – объяснила Доун. – А теперь, с вашего разрешения, я хотела бы избавиться от этой грязной одежды и принять ванну.

Мадам Чинг рассмеялась.

– Вообще-то наше судно – не роскошный пассажирский лайнер, дорогая моя, но мы сделаем для вас все, что в наших силах.

Она открыла дверь каюты и отдала распоряжение одному из пиратов:

– Вели Монике нагреть воды и наполнить ванну для нашей гостьи. До конца плавания она займет маленькую каюту в центре корабля.

– Я не хочу, чтобы вы называли меня своей гостьей. Я ваша пленница, мадам Чинг.

Предводительница пиратов позвала в каюту толстого волосатого монгола.

– Чоу, назначаю тебя ответственным за безопасность и удобства миссис Прайс.

Чоу поклонился.

– Слушаюсь, мэм.

– Проводи ее в каюту да скажи Монике, чтобы вела себя учтиво, а не то я ее накажу.

В дверях Доун помедлила.

– А мистер Макхью?

– Он будет жить в каюте с первым помощником капитана. Сейчас я задержу его еще на пару минут. – Улыбаясь, она подошла к Доун и подхватила ее под руку. – До свидания, миссис Прайс, идите мойтесь.

Она выставила Доун из каюты и закрыла дверь, а затем обернулась к Сильверу Джеку, привалившись к двери спиной и скрестив руки под грудью.

– Ну, что мы будем делать с вами, мистер Макхью? Вы наотрез отказались от моего великодушного предложения поступить на службу в наш экипаж.

– Я буду работать на судне, чтобы оправдать расходы на мое содержание, но я не желаю иметь дела с бандитами и убийцами.

– Хм-м… Интересно, какими еще способностями вы обладаете? – Она бочком подобралась к Джеку, улыбаясь зазывной, распутной улыбкой, медленно провела пальцами по его широким плечам, по сильным рукам и неожиданно ударила ребром ладони под дых. – А вы сделаны из крепкой стали! Могу поспорить, что в свое время вы уложили в постель многих женщин, мистер Макхью.

Джек молчал, крепко сжав губы.

– В моем будуаре побывало немало мужчин. Как вы считаете, мистер Макхью, я привлекательна?

– Вы очень красивая женщина, – признал он.

Мадам Чинг небрежно развязала пояс своего вычурного халата и распахнула полы. Она была абсолютно нагой. Несмотря на рост, необычно высокий для восточной женщины, у нее была маленькая, но красивая грудь, высокая и упругая. В ее гибком, изящном теле чувствовалась грация пантеры.

Она взяла его руку и положила себе на грудь. Джек отступил назад.

– Потрогай меня, Джек. Тебе нравится? Думаю, нам пора покончить с формальностями. Зови меня просто Лэй.

– Это нехорошо! – возмутился он, но руки не убрал.

Джек слишком давно не ласкал теплое, бархатное тело женщины. А эта женщина была необыкновенно хороша, хоть и возглавляла пиратов.

Она сбросила халатик на пол и, обвив шею Джека руками, стала страстно целовать его, совершая дразнящие движения языком.

Вся сила воли, все доводы разума и приличия покинули Джека. Он сбросил с себя рубашку и брюки, и атаманша охнула от восторженного предвкушения, увидев его огромный символ желания, много месяцев томившийся без дела.

Она уложила Джека на толстый шелковый ковер перед письменным столом и обхватила ногами за талию, вдавив пятки в его спину.

– Давай! Скорее!

Ее женские соки обильно потекли, и все же, когда он вонзился в нее, она охнула. Это была пьянящая смесь боли и наслаждения. Она застонала и вскоре почувствовала, что взлетает к вершинам блаженства.

Один оргазм, второй, третий… четвертый! Сильвер Джек оказался на высоте: ни разу не подвел ее.

Наконец насытившись, китаянка томно растянулась на ковре, прижимаясь к Джеку.

– Ну что ж, хотя бы один вопрос мы решили.

– Какой же? – спросил он.

– Как использовать твои таланты и энергию во благо славного клана Ладронов. Да, дорогой, ты будешь бесценным человеком на борту моего флагмана.

Джек хмуро молчал.

– В чем дело? Только не говори, что тебе не понравилось, я тебе все равно не поверю.

– Мне понравилось.

Она внимательно посмотрела на Джека и догадалась о причине его отчужденности.

– Ты чувствуешь себя виноватым?

Он фыркнул:

– Виноватым? Какой бред!

– Так уж и бред? Признайся, тебе кажется, что ты изменил миссис Прайс.

Его поразили эти слова.

– Изменил миссис Прайс? Она не моя жена, и я могу спать с кем угодно.

– О, я полностью с тобой согласна. Но то, что она замужняя женщина, не освобождает тебя от твоих чувств.

– Каких еще чувств?

– Да это же сразу видно: ты по уши влюблен в эту дамочку, хоть она и замужем.

Глава 7

Чоу повел Доун по палубе к маленькой каюте под капитанским мостиком.

– До того как мы захватили этот корабль, здесь жил третий помощник капитана.

– И что с ним стало? Хотя нет, не говорите. Я не хочу этого знать, – поспешно добавила она.

На его круглом лице появилась редкая улыбка.

– И правильно делаете.

– А где живут матросы?

– В трюме. Когда мы переделывали это судно под пиратский корабль, то сломали все переборки, разделявшие нижний трюм на отсеки.

Доун удивленно вскинула бровь.

– Вы хотите сказать, что внизу, под палубами, есть только одно большое помещение, которое служит матросам общей комнатой? И им совсем негде уединиться?

– Уединиться? – насмешливо фыркнул он. – Вот чего нам не надо, так это уединения. Наш девиз: «Никогда не доверяй другому, если не видишь и не слышишь, что он делает и говорит. Может быть, он замышляет твое убийство». Нет, уединение приводит к заговорам и даже бунтам. Мадам Чинг утопила и четвертовала не одного мятежника.

– Очаровательная женщина, – язвительно заметила Доун.

Он придержал перед ней открытую дверь каюты.

– Входите, пожалуйста. Если что-нибудь понадобится, сразу же зовите меня. Ага, ваша горничная уже готовит вам ванну.

Глазам Доун понадобилось время, чтобы привыкнуть к полумраку каюты. В помещении площадью не больше десяти квадратных футов стояли койка с соломенным тюфяком, единственный деревянный стул и умывальник в углу. Ради такого случая пираты притащили в каюту ванну из оцинкованного железа, и служанка Моника наливала в нее морскую воду, черпая привязанным к веревке ведром из единственного иллюминатора.

– Я что, буду мыться в грязной морской воде? – воскликнула Доун.

Девушка выпрямилась и отвела тыльной стороной ладони упавшую на лоб прядь темных прямых волос.

– Да. Ведь вы уже искупались в этой воде. Почему бы не сделать это еще раз?

С первого взгляда Моника показалась Доун жуткой замарашкой. Ее потрепанная блузка и длинная клетчатая юбка были грязными и мятыми, лицо вымазано в жире и копоти, а волосы спутаны, как свившиеся в клубок змеи. Однако когда Доун начала яснее видеть в сумрачной комнате, она разглядела, что бедная служанка, несмотря на неряшливый вид, весьма симпатична.

В лице Моники экзотически сплавились черты ее европейских и азиатских предков. Под мешковатой одеждой угадывалась прекрасная фигура: высокая грудь и точеные округлые ягодицы, обрисовавшиеся под юбкой, когда она склонилась над ванной.

– Моника, ты давно в плену у пиратов?

Девушка нахмурилась и пожала плечами.

– Месяца три-четыре, точно не знаю. Мы с мамой плыли из Сингапура в Макао на встречу с отцом, португальским торговым агентом. Пираты захватили наше судно и взяли в плен молоденьких девушек. Они предлагали освободить меня за выкуп, но мой отец посчитал сумму слишком большой и отказался платить.

Доун в ужасе смотрела на девушку:

– Твой родной отец приговорил тебя к пожизненному рабству, пожалев какие-то жалкие деньги?

– Намного проще завести другую дочь, чем достать золото и серебро.

– Какая дикость!

Моника выпрямилась и обернулась к Доун, вытирая руки об юбку.

– Это дикая земля, мэм. Мужчины безжалостны друг с другом и со своими женщинами. Они ведут себя как хищные тигры в джунглях.

– А сколько всего женщин на борту «А-Ма»?

– Человек десять – пятнадцать.

Доун откашлялась.

– И в чем состоят их обязанности?

Моника посмотрела на нее с веселым удивлением:

– Вы шутите, мэм? Как и повсюду в мире, мы готовим, убираемся, ублажаем мужчин в постели. А когда они пьяны и устали от секса, то вымещают на нас свои горести. Но не бойтесь, мэм, вам не грозит подобная участь. Вы избранная, как называет вас мадам Чинг.

– Избранная? Что это значит, черт возьми? Я предназначена в жертву какому-нибудь языческому богу?

– Перед нападением на ваш клипер мадам Чинг молилась перед своим алтарем великому богу Йоссу и А-Ма, богине моря. Однако мне кажется, она готовит вам гораздо более земное будущее, чем приношение в жертву богам.

– Что ты имеешь в виду?

– Мадам Чинг и Ладроны похитили вас по поручению его высочества. Ходят слухи, что он обещал ей целое состояние в золоте за удовольствие видеть вас.

– У его высочества, должно быть, крыша поехала, как говорят у нас в Мичигане. И кто он такой вообще? Разумеется, я не принимаю все это всерьез. «Его высочество»!.. Бред какой-то!

– Могу вас уверить, мэм, что его высочество действительно существует и, по слухам, считается сейчас одним из самых влиятельных людей Китая.

– Знатный человек водит дружбу с убийцами-пиратами?

На лице Моники появилась самоуверенная улыбка.

– Насколько я слышала, по всей Европе и даже в вашей чудесной стране есть люди, которые хотят занимать и занимают высокие правительственные посты, но при этом покровительствуют преступникам в обмен на их грязные деньги. Разве не так?

Доун помрачнела.

– К сожалению, ты совершенно права. Моему отцу приходилось иметь дело с такими бесчестными людьми.

Моника улыбнулась.

– Может быть, ваш отец сумеет повлиять на пиратов вашей страны, а они договорятся с нашими Ладронами, и вас отпустят.

Доун бросила на нее насмешливый взгляд и решила закончить разговор.

– Пожалуй, я приму ванну.

Пока она раздевалась, Моника подошла к ее койке, развернула какой-то сверток и достала оттуда аккуратно сложенный красивый халат из белого шелка с нефритовыми пуговицами.

– Это подарок мадам Чинг, – сказала она Доун и улыбнулась. – А вот еще более ценный подарок. – Служанка подошла к ванне с куском зеленого душистого мыла. – Я уже несколько месяцев не мылась с мылом.

Доун сморщила нос.

– И это заметно. Знаешь что, Моника? Когда я помоюсь, ты наполни ванну заново и помойся сама. Можешь взять ту одежду, которую я только что сняла.

Глаза девушки загорелись благодарностью.

– Большое спасибо. Вы так добры, миссис Прайс!

– Пожалуйста.

Она залезла в тесную ванну и села, поджав колени. Соленая вода вытолкнула ее груди на поверхность.

Моника разглядывала ее с восхищением.

– У вас великолепное тело! Его высочеству повезло. Он будет обладать такой женщиной!

Доун презрительно фыркнула:

– Его высочество никогда не будет мной обладать, моя милая девочка. Ни один мужчина не станет моим хозяином.

Глаза Моники расширились в испуге.

– Но у вас же есть муж. Разве он не был вашим хозяином до того, как вас похитили?

– Нет. Когда-то в западном обществе женщина была просто вещью, рабыней, обязанной исполнять любую прихоть своего господина-мужчины. Но это ушло в прошлое. На Западе, особенно в Англии и Соединенных Штатах, женщины восстают против такого допотопного варварства.

– Вас могут высечь за такие кощунственные речи! – воскликнула потрясенная Моника.

– Могут и, наверное, высекут за неповиновение его высочеству, но даже под страхом смерти я не отступлюсь от своих слов и убеждений.

– Вы такая необыкновенная женщина, миссис Прайс! Я восхищена вами. Но мне очень страшно за ваше будущее.

– Не бойся, Моника, я могу постоять за себя. Тебе никогда не приходило в голову, что ты и твои сестры в этой части света могли бы сбросить оковы рабства?

– Мы не обладаем вашим мужеством, миссис Прайс.

– Значит, нужно его в себе воспитывать. Может, я сумею в этом помочь. А пока будь так добра, потри мне спину.

Вымывшись, Доун вылезла из ванны. Полотенца не было, и ей пришлось вытереться своей хлопчатобумажной рубашкой. Моника развернула белый халат, подаренный мадам Чинг, и поднесла его новой хозяйке. Доун просунула руки в рукава, запахнула полы и подпоясалась.

– Я чувствую себя закутанной в облако, – сказала она, наслаждаясь приятным прикосновением шелка к нагому телу. – А теперь мойся ты.

Моника вычерпала ведром воду из ванны и налила свежую, потом сняла с себя грязные заношенные вещи.

– Пожалуй, мы избавимся от этого навсегда. – Доун брезгливо, кончиками пальцев, взяла одежду девушки и выбросила ее из иллюминатора в море.

Она села на койку и стала смотреть, как девушка моется. Лицо Моники сияло невыразимым блаженством. Когда она вылезла из ванны, Доун с удивлением обнаружила, что ее кожа стала намного светлее. Она представила, сколько раз грубые безжалостные пираты насиловали эту юную женщину, и в сердце ее закипела ярость.

Моника прижала к себе одежду Доун с таким счастливым видом, как будто ей подарили новое бальное платье.

– Какая красота! Мне будут завидовать все женщины на корабле.

Доун засмеялась.

– Ну-ка надень! Посмотрим, как эти вещи будут на тебе смотреться.

Моника оделась и радостно закружилась на месте.

– Что ж, гораздо лучше твоего старья, – одобрила Доун. – А теперь давай подумаем, что можно сделать с волосами. Твоя прическа похожа на швабру, но хорошо хоть, что теперь у тебя чистая голова. Наверное, на этом ужасном судне нам не найти такую вещь, как гребень?

– Сейчас схожу к мадам Чинг и попрошу для вас. Я знаю, у нее есть гребни.

– Нет, постой, мы вместе сходим к любезной предводительнице. Полагаю, я не обязана сидеть в этой каюте, как в тюремной камере.

Она подошла к двери и открыла ее. Пират, стоявший у корабельных поручней, резко обернулся.

– Вы что-то хотели?

– Да, хочу зайти к мадам Чинг.

– Подождите минутку, пожалуйста.

Он приложил ладони ко рту и что-то крикнул по-китайски группе мужчин, толпившихся у руля. Вскоре к ним вперевалку подошел Чоу. Он кивнул Доун.

– У вас посвежевший вид, миссис Прайс. Чем могу быть полезен?

– Спасибо, мне ничего не надо. Я иду в каюту мадам Чинг. Пошли, Моника.

Чоу встал перед ней, явно растерянный.

– Думаю, вам лучше подождать, пока мадам Чинг не пошлет за вами.

Доун смотрела на него в упор, и Чоу сдался.

– Простите, но я не нахожусь в подчинении у мадам Чинг и хочу видеть ее сейчас, – заявила она. – Пожалуйста, дайте пройти.

Нагнув голову и бормоча что-то себе под нос, пират пропустил Доун и Монику, правда, и сам поспешил за ними.

Моника шепнула:

– Кажется, я начинаю понимать, что значит отстаивать свои права и требовать уважения.

– Чтобы завоевать уважение других, мы должны уважать самих себя.

Доун поднялась по трапу, ведущему в каюту мадам Чинг. Моника и Чоу шли за ней.

Она отрывисто постучала в красивую резную дверь.

– Войдите, – ответил глубокий гортанный голос мадам Чинг.

Доун вошла в каюту, а пират и горничная почтительно остались в коридоре. Мадам Чинг сидела за столом и изучала разложенные перед ней морские карты. Она была явно недовольна неожиданным визитом.

– Кажется, я вас не вызывала, миссис Прайс.

– Я пытался остановить ее, – крикнул Чоу из коридора, – но она отказалась мне подчиниться!

Зеленые глаза Доун сверкнули, как полированный нефрит на ярком солнце.

– Я никому не подчиняюсь и поступаю так, как велит мне здравый смысл.

Китаянка нехотя поднялась и оперлась руками о стол. Лишь огромным усилием воли она подавила гнев.

– А я никому не позволяю своевольничать на моем корабле! Я хозяйка этого судна, и весы правосудия в моих руках. Если я прикажу, вас высекут на глазах у всей команды или закуют в кандалы и посадят на хлеб и воду до конца плавания.

Выслушав ее угрозы, Доун запрокинула голову и расхохоталась.

– Если вы говорили правду и я в самом деле являюсь дорогим товаром, то вряд ли его высочество будет доволен, получив этот самый товар подпорченным. Вам невыгодно меня наказывать.

С довольной усмешкой она наблюдала за лицом мадам Чинг, которая, видимо, вспомнила о задании.

– Ну ладно, миссис Прайс, – сказала она, смягчившись, – выкладывайте, зачем пришли. Вы должны понимать, что в ближайшие дни у меня будет очень много работы. «А-Ма» надо быть начеку. Как только объявят о вашем похищении, все военные корабли в Китайском море поднимут по тревоге. Чтобы успешно выполнить задание, нам надо перехитрить вражеские суда.

– Не волнуйтесь, я не буду вас слишком утруждать. У меня к вам всего несколько простых просьб.

Мадам Чинг пожала плечами и опять села за стол.

– Пожалуйста, говорите, только покороче.

– Сперва насчет девушки, Моники. – Она взглянула через плечо на служанку, которая кусала губы, нервно ломая руки. – Она мне нравится как горничная и как подруга, и я буду вам очень признательна, если вы оставите ее у меня на все время моего пребывания на корабле.

– Пожалуйста, – тут же согласилась мадам Чинг, – я вам ее дарю. Пусть это будет ваша личная рабыня. Когда вы покинете «А-Ма», можете забрать ее с собой. Что еще?

– Меня сильно беспокоит судьба моего друга и делового партнера мистера Макхью. Если с ним что-то случится…

Мадам Чинг вытянула руку, заставив Доун замолчать. На лице ее заиграла загадочная улыбка.

– Поберегите свое красноречие, миссис Прайс. После вашего ухода мы с мистером Макхью обстоятельно побеседовали и пришли к взаимовыгодному соглашению. На судне есть работа, в которой мистер Макхью очень хорошо разбирается. Уверяю вас, вам не стоит беспокоиться о его безопасности.

– Но что с ним будет, когда мы прибудем на место?

– Миссис Прайс, может быть, вас это шокирует, но у воров, особенно в клане Ладронов, есть свой кодекс чести. – Снисходительная улыбка мадам Чинг разозлила Доун. – Поэтому, миссис Прайс, когда мистер Макхью выполнит все свои обязанности, я высажу его в каком-нибудь нейтральном порту, чтобы он мог продолжить жизнь и карьеру. А теперь прошу прощения, мне надо вернуться к своим делам.

– Спасибо, мадам Чинг, но у меня к вам есть еще один маленький вопрос. Я пленница на вашем корабле, и бежать мне некуда. Могу ли я свободно передвигаться по судну?

– Да, конечно, – усмехнулась она, – на ваш страх и риск, разумеется. Спросите у Моники, и она вам расскажет о знаменитом распутстве Ладронов.

– Я умею поставить распутника на место, будь это джентльмен в светской гостиной или пират на борту «А-Ма». – Доун сдержанно поклонилась. – До свидания, мадам Чинг.

Она вышла из каюты и закрыла за собой дверь.

– Ну, Чоу, – обратилась она к великану-пирату, – ты слышал, что сказала мадам Чинг? Тебе больше не надо ходить за мной по пятам, как сторожевому псу.

– Я постараюсь не попадаться у вас на пути, миссис Прайс, но мне бы хотелось все-таки приглядывать за вами, если не возражаете. Я знаю, что вы необычная женщина. Вы посмели бросить вызов самой мадам Чинг. Испытывая к вам уважение и восхищаясь вами, я намерен присмотреть, чтобы не случилось ничего плохого. Ведь среди пиратов полно головорезов.

– Да, в этом я ни капли не сомневаюсь. – Доун рассмешила и немного тронула его попытка казаться в ее глазах лучше своих сотоварищей. – Ты мне тоже нравишься, Чоу, и я ценю твое стремление меня защищать. Спасибо. А теперь, Моника, вернемся в каюту, и я что-нибудь сделаю с твоими волосами, а заодно и со своими.

Девушка испуганно зажала рот рукой.

– Гребень! Мы забыли попросить у мадам Чинг гребень!

Доун показала длинный гребень из слоновой кости, выложенный нефритом.

– Я не забыла.

– Где вы его взяли?

– Подняла с пола у ее стола.

– А она видела?

– Да, но не обратила внимания. Только улыбнулась. Знаешь, улыбка мадам Чинг иногда выводит меня из себя. – Она задумчиво помолчала. – Странно, там на диване валялись еще два гребня. Что-то не похоже, чтобы такая аккуратная, пунктуальная женщина разбрасывала по всей каюте свои туалетные принадлежности.

К удивлению Доун, служанка, прикрыв рот ладошками, захихикала.

– Что с тобой? – раздраженно спросила Доун. – Моника, а ну прекрати смеяться и скажи, что тебя так развеселило.

– Простите, миссис Прайс, но мне удивительно, как вы, светская женщина, можете быть так наивны. Даже я, глупая девчонка, сразу поняла, в чем дело.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– О соглашении между мадам Чинг и вашим другом, мистером Макхью. О той работе, на которую он согласился, и о ее обещании отпустить мистера Макхью после того, как он выполнит свои обязанности. Ох, миссис Прайс, неужели вы не понимаете? Знаете, что говорят Ладроны о мадам Чинг у нее за спиной? Что у нее аппетит на мужчин, как у тигрицы. Эту женщину зовут малайской людоедкой.

Доун резко остановилась. Ужасные намеки пригвоздили ее к палубе.

– Ты хочешь сказать, что Джек Макхью и мадам Чинг… – Она не смогла договорить.

Моника засмеялась.

– Я видела вашего друга, когда его только привели на корабль. Это великолепный мужчина. Он не мог не воспламенить ненасытное желание в мадам Чинг. А иначе с какой стати она его помиловала? И, судя по ее довольному виду, мистер Макхью уже приступил к выполнению своих обязанностей.

От потрясения и злости Доун не могла говорить. Она лишь отрывисто кивнула девушке и пошла дальше по палубе.

В каюте Моника с тревогой спросила:

– Миссис Прайс, почему вы вдруг замолчали? Вы сердитесь на меня за то, что я сказала про мадам Чинг и мистера Макхью? Я вас обидела?

– Нет, нисколько, Моника. Просто меня удивляет, как мистер Макхью позволил мадам Чинг себя запугать. Я думала, у него есть сила воли.

– Мистер Макхью – здоровый молодой мужчина и наверняка обладает здоровым сексуальным аппетитом. А мадам Чинг, несомненно, очень привлекательная женщина. На мой взгляд, они идеально подошли друг другу для удовлетворения физических потребностей. А что касается силы воли Макхью, то характер мужчины имеет мало общего с его сексуальным аппетитом. Есть такая древняя китайская пословица… Как же ее перевести? «У мужчины имеется одна часть тела… Когда она твердеет, совесть умолкает». Я ясно выразилась?

– Яснее не бывает, – огрызнулась Доун, – а теперь садись на стул. Я причешу тебя.

Девушка села, и Доун грубыми, порывистыми движениями провела гребнем по ее спутанным волосам. Моника взвыла, как кошка, которой наступили на хвост:

– Оу-у! Больно!

– Прости, – извинилась Доун, – просто я задумалась. Сиди-сиди, я больше не сделаю тебе больно.

Она принялась расчесывать Монику, старательно распутывая колтуны в длинных черных волосах.

Но мысли ее по-прежнему были далеко. Доун вспоминала, как выходила из каюты мадам Чинг, оставив ее наедине с Джеком, и представляла, что случилось между ними потом. Ее воображение заработало в полную силу. Она видела, как китаянка соблазняет Джека, бормоча похотливые слова, как возбуждает ласками его сильное тело, а руки Джека исследуют экзотическое тело мадам Чинг, гладят ее медовую кожу. Потом парочка по-звериному пыхтит и барахтается на шелковом ковре, и Сильвер Джек Макхью залезает на мадам Чинг…

Доун невольно вскрикнула от гнева.

Моника вскочила с перекошенным от страха лицом.

– Что с вами, миссис Прайс? Вам плохо? У вас что-то болит? Чем я могу помочь? Позвать на помощь?

Доун обняла дрожащую девушку и прижала ее к себе.

– Нет, нет, успокойся. Со мной все в порядке. Мне так неловко, что я тебя напугала! Просто… просто… – отчаянно подбирала она слова, – это боль от того, что случилось. Меня разлучили с мужем, оторвали от друзей. Пираты хватали меня своими руками. Все это вдруг навалилось…

Моника прижалась к ее лицу мокрой от слез щекой.

– Я понимаю, миссис Прайс, – проговорила она дрожащим шепотом, – со мной было то же самое. Когда меня похитили и бросили в трюм, как суповую кость своре голодных бешеных псов, я мечтала о смерти, молила Бога о том, чтобы он сжалился надо мной и забрал в страну вечного забвения. Вам повезло куда больше, чем мне. Рядом с вами друг, он будет вас оберегать.

– Друг? Какой еще друг?

– Как какой? Мистер Макхью, конечно! Он не даст вас в обиду.

Доун закрыла глаза, гоня подступавшие слезы.

Глава 8

На третий день пребывания на борту пиратского судна Доун проснулась утром, разбуженная потоком солнечного света, струившегося в открытый иллюминатор над изголовьем ее койки. Она огляделась в поисках Моники, которой милостиво разрешили спать в каюте Доун, и увидела, что соломенный тюфяк служанки стоит, аккуратно свернутый, у стены.

– Соня! – укорила она себя, встала нагая с постели и выглянула в иллюминатор.

Невиданное тропическое великолепие ослепило девушку буйством красок. Вокруг «А-Ма» было рассыпано множество островов, покрытых густыми нефритово-зелеными лесами. Песчаные берега сверкали белизной. Дальше горные склоны, подобно палитре художника, пестрели яркими цветами. Вершины скалистых островов были окутаны сиреневой дымкой.

– Настоящий райский сад, – пробормотала Доун и взяла с кресла шелковый халатик.

Когда она завязывала пояс, дверь отворилась, и вошла Моника с подносом, на котором стояли чайник, чашки с блюдцами, блюдо с бисквитным печеньем и джем.

– Доброе утро, мэм, – весело сказала она.

– Пожалуйста, не называй меня «мэм». На этом корабле есть только одна «мадам», и мне не хочется иметь с ней ничего общего.

Моника усмехнулась.

– Хорошо, госпожа.

– Не выводи меня из себя, юная леди! – в шутку пригрозила Доун.

– Юная леди? – переспросила служанка. – Я ненамного моложе вас, а знаю о жизни гораздо больше, чем вы.

– Да, в житейских вопросах ты женщина очень искушенная. Ум-м-м… как вкусно пахнет этот чай! У него аромат корицы, апельсина и лимона. Здесь у вас, на Востоке, столько разных сортов чая! Я такие никогда и не пробовала.

Они сели на койке Доун, скрестив ноги и повернувшись лицами друг к другу. Между ними стоял поднос. Моника наливала чай, а Доун намазывала джемом печенье.

– Я вижу, мы приближаемся к нашему тайному месту назначения. Как назвала его мадам Чинг? Пиратская бухта? Сколько чудесных островов!

– Этот район Китайского моря называется Страной тысячи нефритовых островов. Я еще никогда не заплывала так далеко от материка.

– Нужен превосходный мореход, чтобы прокладывать курс по этому лабиринту.

– Да, вот почему Ладроны сделали это место своим прибежищем. Они годами играют в прятки с императорским флотом, и очень редко кто-нибудь из них попадает в плен.

Только они позавтракали, как корабль огласился возбужденными криками, топотом бегущих ног и грязной руганью.

– Пойдем! – воскликнула Доун. – Посмотрим, что там случилось.

Она подбежала к двери и открыла ее. Пираты суматошно носились по палубе, их ремни щетинились пистолетами, кинжалами и зловещего вида кортиками с кривыми лезвиями. Толстяк Чоу поспешил к ним, неуклюже переваливаясь и тяжело дыша.

– Мадам Чинг велела вам оставаться в каюте на время опасности.

– Мадам Чинг разрешила мне свободно передвигаться по судну, и я намерена этим воспользоваться. А какая опасность нам угрожает?

Великан только пожал плечами. Он уже знал, что с этой упрямой леди спорить бесполезно. Ее темперамент соответствует цвету ее волос.

– Вон за тем островом, что по правому борту, нас ожидают в засаде вражеские джонки.

– Как вы это узнали?

Пират показал на остров. На песчаном берегу, у кромки тропического леса, Доун увидела непрерывно мигающие яркие вспышки.

– Как будто кто-то подает сигналы зеркальцами.

– Именно это они и делают. Береговые охранники Ладронов. Примитивная форма ручной сигнализации. Нас предупреждают о том, что с другой стороны острова стоят три джонки морских пехотинцев императорской армии, замаскированные под рыбацкие лодки.

– Значит, сейчас мы развернемся и поплывем обратно?

Неожиданно сзади подошел Сильвер Джек.

– Вряд ли, – мрачно сказал он, когда Чоу поспешно удалился. – По-моему, у мадам Чинг более агрессивные планы.

– Я вижу, ты неплохо осведомлен о планах мадам Чинг, – сухо заметила Доун.

Он пропустил эту колкость мимо ушей.

– Мы причалим к берегу с этой стороны и высадим войска Ладронов. Они пересекут остров лесом и займут боевые позиции вокруг маленькой бухточки, где стоят джонки.

– А дальше?

Он сурово взглянул на нее.

– Думаю, тебе не стоит это слышать, а тем более видеть. Возвращайся-ка лучше к себе в каюту.

Доун уперлась руками в бока и топнула ногой.

– Я не собираюсь никому подчиняться, Сильвер Джек Макхью! Мадам Чинг мне не указ, а ты и подавно!

Она отвернулась и сердито зашагала к носу судна. Моника побежала за ней. Дойдя до передней палубы, Доун испытала ошеломление, увидев мадам Чинг, стоявшую на возвышавшемся над бушпритом помосте. Это была совсем не та властительница в алом одеянии, которую Доун видела в ее каюте. Длинные черные волосы мадам были обернуты вокруг головы и туго повязаны красным платком. На ней были свободные матросские штаны, заправленные в черные кожаные сапоги, и белая хлопчатобумажная рубаха, раздувавшаяся на ветру. За широкий кожаный ремень были заткнуты два пистолета и кривая турецкая сабля.

Она огляделась и нахмурилась, увидев Доун и Монику.

– Кажется, я приказала вам оставаться в каюте!

– А я, кажется, говорила вам, что не подчиняюсь приказам!

Мадам Чинг грубо расхохоталась.

– Как хотите, леди. Только могу вас заверить, что вы пожалеете о своем упрямстве.

Она выбросила вперед руку и прокричала команду по-китайски. С военной четкостью матросы бросились выполнять свои обязанности. Одни встали у кабестана, другие полезли на снасти.

«А-Ма» резко свернула вправо и поплыла к острову. За двести ярдов от берега мадам Чинг приказала убрать паруса и бросить якорь.

Из трюма вынесли два баркаса и спустили их на воду. В каждый баркас погрузили легкую пушку и посадили двадцать человек, вооруженных короткими саблями в специальных ножнах под мышками.

Мадам Чинг оставила свой пост на бушприте, чтобы повторить пиратам подробности боевой операции. Моника переводила для Доун:

– Они перейдут на ту сторону острова и установят пушки, но не будут раскрывать своего присутствия до тех пор, пока мадам Чинг не даст им сигнал. «А-Ма» послужит приманкой, она отвлечет внимание врага от берега. Корабль обогнет остров и пройдет мимо джонок. Противник попытается взять наше судно на абордаж, но его ждет очень неприятный сюрприз.

Как только баркасы пристали к берегу, мадам Чинг приказала снова поднять паруса и убрать якорь. Она опять поднялась на помост передней палубы, а Доун с Моникой остались наблюдать за происходящим у поручней правого борта.

– Вам опасно здесь оставаться, – еще раз попытался предостеречь Чоу. – Будет перестрелка, и в этом месте вы окажетесь отличными мишенями.

Его доводы показались Доун разумными, и она вместе с Моникой отошла к левому борту, где можно было хоть как-то укрыться за каютами и крышками люков.

Когда «А-Ма» поравнялась с островным мысом, из темных трюмов на палубу начали выскакивать крысы. Корабль кишел грызунами, которые и составляли мясную основу рациона пиратов наравне с гусеницами и личинками мух, гнездившимися в бочках с мукой и зерном. Появление этих тварей на палубе было плохим знаком для моряков.

– Крысы на корабле всегда чуют опасность, – объяснила Моника. – Если мы начнем тонуть, они первыми прыгнут за борт.

Полчища крыс карабкались на мачты и разбегались по рангоутам.

С подзорной трубой в руке мадам Чинг внимательно оглядывала остров и океан вокруг. Корабль обогнул мыс, и с палубы стали видны укрывшиеся в бухте джонки. Все матросы, оставшиеся на борту, присев на корточки, притаились под поручнями правого борта. На палубе установили три пушки, хорошо замаскированные бамбуком и парусиной.

«А-Ма» уверенно шла к устью маленькой гавани. До замаскированных военных судов оставалось не более двухсот ярдов. Мадам Чинг приказала двоим матросам поднять фальшивый флаг, на этот раз сиамский.

Джонки же не торопились показывать свои опознавательные знаки. Они подняли флаги, только когда «А-Ма» почти поравнялась с ними. На ветру затрепетали шелковые полотнища с эмблемой императорской военно-морской пехоты. На джонках поднялась суматоха. Люди поспешно срывали с себя рыбацкие шапочки и косынки, снимали маскировку с пушек.

Маленькие суденышки были забиты солдатами, которые то и дело сталкивались друг с другом. Мадам Чинг улыбнулась и довольно кивнула. Ее боевая стратегия основывалась на том, что избыток только вредит успеху. Она отложила подзорную трубу и обернулась к Джеку, стоявшему рядом с ней на помосте.

– Как там говорится у вас, американцев? Это будет ловля рыбы в бочке.

Хотя расстояние было еще слишком большим для успешного применения примитивных пушек, мадам Чинг приказала выстрелить из одной, чтобы дать сигнал тем Ладронам, которые притаились на берегу, за спинами ничего не подозревавших пехотинцев. Когда суда сблизились, пошла в ход артиллерия джонок. Первый залп оказался с недолетом, зато второй был куда более успешным: снаряды пробили дыру на носу «А-Ма», над ватерлинией, и снесли верхушку мизень-мачты. С корабля в воду полетели обломки дерева, обрывки паруса и множество крыс.

Ход битвы был резко сломлен, когда в бой вступила береговая артиллерия Ладронов. Пушки прямой наводкой расстреливали джонки, на переполненные суденышки сыпался град снарядов. Вышло именно так, как и предсказывала мадам Чинг: в короткий срок пехотинцы были полностью деморализованы. Им негде было укрыться от шквального огня. Солдат сметало в воду сразу по пять, десять и двадцать человек. Мадам Чинг быстро повела свое судно в бухту, дабы прикончить неприятеля. Скоро они подошли так близко, что могли расстреливать пехотинцев из ружей и пистолетов.

Битва была проиграна, но солдаты прекрасно понимали обстановку и даже не думали о сдаче. В частых боях между императорскими войсками Китая и Ладронами обе стороны молчаливо признавали, что побежденным пощады не будет. Ни один поверженный враг не оставался в живых.

Уцелевшие пехотинцы бросались из джонок в воду и вместе с сотнями покинувших «А-Ма» крыс плыли к острову. Лучше бы они остались на обреченных суденышках и умерли быстрой смертью, ибо охваченные жаждой крови Ладроны выскочили из леса и помчались по берегу к бухте. Они выхватывали из ножен короткие сабли и, ухмыляясь, рубили руки, ноги и головы. Вскоре пираты стояли по пояс в море крови. Ни один пехотинец не добрался до берега.

Закончив свое дело, они двинулись берегом острова назад, к своим баркасам, распевая во все горло непристойные песни моряков.

Тем временем Ладроны на борту «А-Ма» затопили все джонки артиллерийским огнем и вырезали уцелевших солдат, которые барахтались в воде, взывая о пощаде.

Доун стояла белая, как надетый на ней шелковый халат.

– Пожалуй, я прилягу, – пробормотала она, обращаясь к Монике. – Мне нехорошо.

Однако по пути к каюте ее перехватила мадам Чинг. Лицо предводительницы пиратов победно пылало.

– Не торопитесь, миссис Прайс! Мне надо с вами поговорить.

Доун обернулась и сказала с отвращением:

– Я не желаю с вами разговаривать, мадам Чинг! Даже в самых диких фантазиях я не могла вообразить, что человеческие существа способны на такую жестокость. Нет, вы не люди, вы звери!

Мадам Чинг расхохоталась. Голос ее был полон сарказма:

– Я советовала вам не выходить из каюты, миссис Прайс, дабы не подвергать испытанию ваши нежные чувства. Но вы ведь не подчиняетесь ничьим приказам. Ха! Да, вы правы: мы, Ладроны, не человеческие существа в вашем обычном понимании этого слова. Мы тигры в людском обличье и живем по закону джунглей: «Ешь, или съедят тебя самого!» А теперь прошу прощения, мне надо принять ванну и освежиться.

Она крикнула Чоу, который вытирал потное, черное от пороха лицо:

– Чоу, скажи мистеру Макхью, пусть немедленно зайдет ко мне. – Она буквально испепелила Доун презрительной улыбкой. – Победитель берет все, не так ли, миссис Прайс?

Доун метнулась в свою каюту и со всей силой хлопнула дверью. Бросившись на койку лицом вниз, она разразилась отчаянными рыданиями.

Глава 9

На следующий день «А-Ма» подошла к самому большому и высокому из островов в путанице архипелага. Издали он казался пугающим монолитом, вырезанным из гигантского куска камня в подношение какому-нибудь божеству. Со всех сторон остров окаймляли высокие утесы, отвесно спускавшиеся к негостеприимным скалистым берегам, наводившим ужас на мореходов. Над островом возвышалась широкая столовая гора, поросшая буйной растительностью.

– Интересно, зачем мы плывем к этому острову? – спросила Доун, стоя рядом с Моникой на носу корабля у поручней.

– Как я поняла из разговоров пиратов, именно там мы и высадимся, – ответила служанка.

Когда барк обошел вокруг острова, Доун засомневалась:

– Ты, наверное, ошиблась. Это совершенно неприступное место.

Шероховатая, неровная поверхность каменистых утесов была покрыта узором из теней, постоянно менявшимся в зависимости от угла падения солнечных лучей.

«А-Ма» обогнула остров и резко свернула к тому месту, где отвесный склон скалы напоминал полосатой расцветкой оконные жалюзи: от вершины к морю спускались чередующиеся пласты белого мелового камня и черного оникса.

За сто ярдов до берега мадам Чинг поднялась на командный пост на носу судна. Она была в черной шелковой пижаме, какие носили мандарины, а ее волосы были убраны под белый шелковый тюрбан.

– У вас встревоженный вид, миссис Прайс, – заметила она, взбираясь на помост.

– Мне кажется, вы решили разбить свой корабль о скалы, – отозвалась Доун.

Мадам Чинг расхохоталась, сверкнув безупречно белыми зубами.

– Вы жертва оптического обмана и скоро сами это поймете. Мы, китайцы, искусные мастера иллюзий и умеем успешно отличать кажущееся от реальности. А теперь смотрите внимательно – мы подплываем.

«А-Ма» двигалась со скоростью улитки, на малых парусах, и когда до берега оставалось ярдов сорок, ребристая поверхность каменистой стены вдруг приобрела совершенно иной вид. То, что издали казалось узкой неглубокой нишей в скале, оказалось широким туннелем, вполне способным пропустить судно такого размера, как «А-Ма». И с каждым ярдом это становилось все очевиднее.

– Это пролив Ладронов, – сообщила мадам Чинг. – Его открыли наши прадеды несколько поколений назад. Он никогда не привлекал внимания западных моряков и даже капитанов военного императорского флота, чьи морские инстинкты притупились под влиянием западной цивилизации. Надо признать, что сей природный феномен – классический зрительный обман, видимо, созданный неким игривым божеством.

«А-Ма» легко вошла в каменный туннель. Мадам Чинг приказала убрать все паруса и ровным голосом отдавала команды рулевому. Теперь корабль двигался под воздействием сильного течения. Они плыли по слегка извилистому ущелью, по обеим сторонам от судна вздымались отвесные каменные стены.

– Мы будто путешествуем по недрам земли, – проговорила Доун.

– В каком-то смысле вы правы, – согласилась мадам Чинг. – Это необычный остров. Сотни лет назад здесь был мощный вулкан, извергавший лаву и пепел в воды Китайского моря. Потом случилось последнее извержение – такое сильное, что осветилось полночное небо над Императорским городом и сотрясало хрустальные люстры во дворце. Шесть дней и ночей вулкан заставлял землю корежиться в предсмертных судорогах, а на седьмой день затих. Со временем кратер остыл, края начали сжиматься, и появились трещины, подобные этой. Через трещины в пустой кратер затекла морская вода. Морские приливы и ветра слой за слоем накладывали на вершину и склоны песок и землю, смешанную с вулканическим пеплом. Пассаты принесли с материка и окружающих островов пыльцу растений, оплодотворившую голую почву. Родился новый мир, и Ладроны его открыли. Скоро вы увидите Пиратскую бухту, и надеюсь, она вас не разочарует.

Пиратское судно шло по проливу Ладронов двадцать минут, ставших ужасным испытанием для нервов Доун и Моники, которая, сложив руки перед собой, начала молча молиться. Чем глубже они заплывали в ущелье, тем темнее становилось вокруг. Полоска голубого неба, видимая наверху между краями утесов, все сужалась, и наконец осталась лишь тонкая ниточка дневного света. «А-Ма» окутали преждевременные сумерки. И тут неожиданно корабль вырвался из ущелья на ослепительное солнце.

Доун зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела чудесную картину. Корабль скользил по тихой голубой лагуне, больше мили в диаметре. Береговой ландшафт напоминал внутренность чаши со слегка покатыми краями, поднимавшимися на несколько миль. Здесь был калейдоскоп ярких красок: цветы, низкорослые деревья и папоротники на фоне необыкновенно красивой серебристой травы. Окружавшие лагуну высокие скалы были покрыты лавовыми образованиями всех размеров и очертаний. Лава застыла здесь в виде причудливых бесформенных и геометрически правильных фигур, а также переплетенных в кольца, наподобие змей, тонких нитей и даже водопадов, широких и кое-где почти прозрачных.

Пиратская бухта оказалась вполне обжитой. В лагуне стояли на якоре многочисленные парусные суда Ладронов – барки, бриги и люгеры. У большого причала разгружались четыре корабля. На северной стене кратера располагался небольшой поселок, состоящий из аккуратных рядов домиков с высокими крутыми тростниковыми крышами. Бамбуковые стены были обложены слоями длинной серебристой травы, перевязанной виноградными лозами, и выглядели мохнатыми. За поселком, высоко на горе, Доун с удивлением заметила здание, походившее на небольшой дворец.

Мадам Чинг приказала бросить якорь примерно в ста ярдах от причала и спустилась с помоста.

– Миссис Прайс, идите за мной. Я дам вам одежду, которая лучше соответствует такому случаю.

– Какому еще случаю?

– Сегодня днем вы будете приняты в особняке его высочества.

Доун и Моника последовали за мадам Чинг в каюту по соседству с той, где предводительница пиратов впервые встретила своих пленников – Доун и Сильвера Джека. Почти во всю стену помещения тянулся длинный шкаф с раздвижными дверцами, хранивший богатый гардероб мадам Чинг. Доун увидела среди нарядов китаянки несколько модных европейских платьев. Когда она выразила свое удивление, мадам небрежно бросила:

– Ах да, это оригинальные модели из Парижа.

Она выбрала для Доун и положила на свою кровать прозрачное нижнее одеяние из белого шелка с кружевом, очень похожее на европейскую сорочку, и длинный свободный халат из черного шелка на белой атласной подкладке. Воротник и полы халата от ворота до подола были отделаны блестящим мехом. Мадам Чинг сказала, что это белая норка.

– Примерьте, пожалуйста, – попросила она.

Доун надела предложенные вещи и оглядела себя в большом зеркале.

– Прямо-таки королевский наряд! – воскликнула она.

Халат свободными волнами ниспадал с плеч до самого пола. Сзади тянулся короткий шлейф.

– Пока снимите, я сделаю вам прическу, – сказала мадам Чинг.

Доун широко раскрыла глаза.

– Вы будете меня причесывать? Сама мадам Чинг снизойдет до такой лакейской работы?

Моника испуганно вздрогнула, но мадам Чинг лишь небрежно усмехнулась в ответ на эту колкость. Тем временем Доун переоделась в простой халат.

– Мадам Чинг мыла полы, драила палубы и чистила котлы на камбузе. Женщины из клана Ладронов с самого детства начинают готовиться к будущей должности, они проходят долгое изнурительное обучение. Лишь самые сильные, умные и упорные добиваются такого высокого положения, как мое. Сядьте, пожалуйста.

Доун села в кресло с прямой спинкой, и мадам Чинг с помощью Моники начала ее причесывать. Женщина быстро и ловко орудовала гребнем, головной щеткой, лентами, шпильками и сеточками из серебряных и золотых нитей. Затем она украсила волосы свежими цветами и сбрызнула ароматным лаком. Оставшись довольна результатом, она встала перед Доун и оценивающе взглянула на свою работу.

– Magnifique![3] – воскликнула она. – А ты что скажешь, Моника?

– У меня нет слов, чтобы описать всю красоту этой прически, – пробормотала девушка, взволнованно сжимая рукой горло.

– Я хочу посмотреть.

Доун встала у зеркала… и открыла рот от изумления. Казалось, на нее смотрела незнакомая сказочная принцесса из экзотической страны.

– Знаете, вы стали выглядеть по-восточному. Присядьте-ка еще ненадолго, мне надо кое-что доделать.

Доун, как женщине, начал нравиться этот необычный маскарад. Она вспомнила свое мичиганское детство. Холодными зимними днями они с сестрами забирались на чердак, наряжались в старые платья мамы и многочисленных тетушек, а потом наслаждались воображаемым миром.

Мадам Чинг напудрила лицо Доун большой пуховкой, подчеркнула ей брови черным карандашом, продлив их за внешние уголки глаз, и в довершение накрасила и подвела ресницы, макая маленькую кисточку в черную густую жидкость.

– Ну-ка взгляните на себя теперь, – одобрительно улыбнувшись, произнесла она.

Доун вернулась к зеркалу и просто не поверила глазам. Она окончательно превратилась в восточную принцессу. Грим, наложенный опытной рукой мадам Чинг, придал азиатский оттенок ее европейским чертам. Глаза с естественным миндалевидным разрезом, подчеркнутым краской, на фоне белой пудры казались двумя сверкавшими изумрудами.

– Несомненно, ваш господин будет очарован, когда увидит вас снова.

Доун понадеялась, что мадам Чинг наконец-то решилась обозначить силу, стоявшую за ее похищением. Одно слово особенно гулко отозвалось в коридорах ее сознания: снова, снова…

– Так, значит… – спросила она, запинаясь, – значит, он меня уже видел?

Лицо мадам Чинг было непроницаемым.

– Я этого не говорила.

– Вы сказали «когда увидит вас снова». Эта фраза подразумевает, что мы с ним уже встречались раньше.

Мадам Чинг уклонилась от скользкой темы.

– Ну ладно, хватит тратить время на пустую болтовню. Заберите эти вещи к себе в каюту и переоденьтесь. Я сделаю то же самое. – Взяв с туалетного столика несколько флаконов и тюбиков, она протянула их Монике. – Натри ее с головы до пят этими кремами и маслами. Нам надо быть на берегу не позднее чем через час.

Проходя по палубе, Моника взглянула на большой особняк вдалеке.

– Ваш господин, наверное, очень богатый и важный Ладрон, раз он живет в таком доме.

– Мой господин? – Доун резко хохотнула. – Почему ты так его называешь?

– Но это же ясно как день! У главарей Ладронов много наложниц. Но вы, несомненно, должны стать первой женой. Должно быть, вы очаровали господина в тот раз, когда он вас увидел.

– Ты тоже слышала ее слова? Выходит, я уже встречалась с этим типом?

– Ну конечно. А зачем ему было затевать ваше похищение, если он никогда не видел вашей красоты?

– Это какая-то нелепость! Если бы я видела главаря Ладронов, я бы обязательно его запомнила. С тех пор как наше судно причалило к Кантону, мы встречались только с высокопоставленными лицами Америки и Китая. Ну что ж, очень скоро мы найдем ответ на эту загадку.

В каюте Доун сняла свой халатик и приготовилась надеть нарядный халат, который дала ей мадам Чинг.

– Сначала вас надо натереть маслами, – напомнила ей служанка.

– Глупости! Я только сегодня утром помылась и не желаю превращаться в жирную свинью.

– Не будет никакого жира. Это чудесные масла, которые веками используются в здешних краях. Естественное питание для кожи. Ваша кожа впитает их и станет гладкой как шелк. Пожалуйста, разрешите мне сделать вам массаж. Вот увидите, вам понравится.

– Делай, если тебе хочется. – Она легла на койку, опершись подбородком на сложенные руки. – Только смотри не испорти мне прическу!

Моника нанесла масло и крем на позвоночник Доун, от шеи до ягодиц, положила ладони на ее лопатки и начала массировать спину. Ее руки нежными круговыми движениями массировали податливое тело – вверх-вниз и из стороны в сторону, – время от времени сильнее надавливая костяшками пальцев. Доун должна была мысленно сознаться, что массаж оказывает на нее приятное расслабляющее действие. Втираемые масла слегка холодили и пощипывали кожу. Ощущения были смутно чувственными. Она затрепетала, когда длинные тонкие пальцы девушки начали ласкать ее ягодицы и поглаживать бедра, спускаясь к ступням. Моника из озорства пощекотала ей пятки. Доун дернулась и взвизгнула.

– Прекрати, озорница! Не выношу щекотки, особенно на пятках.

Моника захихикала.

– Разве вы не знаете, что ступни – одна из эротических зон у женщины?

– Эротические зоны? Что это еще такое?

Девушка покраснела.

– Ну, это такие места, где вас трогает мужчина, когда занимается с вами любовью.

Она коснулась ее груди и холмика Венеры.

Доун фыркнула.

– Ну знаешь, мужчины еще ни разу не щекотали мне пятки, и пусть лучше не пробуют! – заявила она, усаживаясь на койке.

Моника толкнула ее на спину.

– Лежите спокойно, я помассирую вас спереди.

Доун блаженно закрыла глаза, когда нежные руки девушки начали втирать масла в кожу ее груди. Она вдруг застеснялась своих затвердевших сосков.

– Давай-ка побыстрей, у нас не так много времени, – поторопила она служанку.

Мягкие скользкие руки Моники начали поглаживать ее живот, потом опустились ниже, на внутреннюю поверхность бедер. Когда ласкающие пальцы углубились в ее лоно, Доун подскочила как ужаленная. Она со страхом поняла, что манипуляции девушки вызвали в ней сильный прилив желания.

– Хватит, спасибо. – Она спустила ноги на пол и встала.

– Почему вы так дрожите? – лукаво спросила Моника. – Смотрите, вы вся покрылись мурашками.

– Нет-нет, ничего страшного. Наверное, в этих маслах содержатся какие-то раздражающие вещества.

Доун стыдливо отводила глаза, боясь выдать свое смятение. Ее всю трясло. Она понимала, что не скоро оправится от шока. С детства ей было известно, что бывают девочки, которым больше нравится целоваться и ласкаться с другими девочками, чем с мальчиками. Но подобные извращения касались далеких незнакомок, а не ее подруг, родных и уж тем более не ее саму!

Поверх изящного белья она надела черный шелковый халат с белой норковой опушкой и застегнула нефритовые пуговицы.

– Вы похожи на богиню! – воскликнула Моника. – Ой, из ваших волос выпал один гребень. Дайте-ка я поправлю.

Она подошла вплотную и, подняв руки, закрепила гребень. Доун взволнованно почувствовала на своей груди вздернутые груди Моники.

– Ну вот, так лучше. – Моника опустила руки и на мгновение встретилась взглядом с глазами Доун. Голос ее зазвучал ласково и понимающе: – Я знаю, что вас тревожит. Вам приятны мои прикосновения. Но не надо этого пугаться. Вы наслушались проповедников, которые пугают нас Страшным судом и адским огнем, уготованным грешникам на том свете. – Девушка улыбнулась. – Их послушать, так все, что доставляет удовольствие, уже греховно.

Доун засмеялась и сразу расслабилась.

– Ты совершенно права. Мы, западные люди, большие ханжи и пуритане. Нами владеет фарисейская идея первородного греха.

– Ну посудите сами, какой грех в любви? Люди дарят друг другу удовольствие, физическое и духовное. И какая разница, кто эти двое: мужчина и женщина, двое мужчин или две женщины? Мы все должны любить друг друга, тогда мир станет счастливым.

– Ты милая девушка, – пробормотала Доун, и глаза ее наполнились слезами.

Моника обхватила ладонями ее лицо.

– Я люблю вас, прекрасная леди, – бесстыдно сказала она и нежно поцеловала ее в губы.

Доун обняла девушку, потом отступила назад.

– Я очень рада, что у меня есть такая приятная попутчица и подруга. А теперь нам, наверное, пора на берег.

Глава 10

Когда Доун и Моника вышли на палубу, Чоу сообщил, что мадам Чинг ждет их на «барже Клеопатры». Он улыбнулся, увидев удивленное лицо Доун.

– Идите со мной, пожалуйста.

Он повел их вокруг каюты к правому борту корабля. Рядом с «А-Ма» стояла баржа. Свисавший с четырех угловых шестов шелковый балдахин полностью защищал палубу от солнца. Судно и в самом деле напомнило Доун картинки в исторических книгах с изображением роскошной баржи Клеопатры, царицы Египта. На барже располагались шезлонги, столики и буфет с закусками. По обеим сторонам тянулись углубления для гребцов. Доун сразу же заметила, что гребцы и еще двое – как видно, слуги – сильно отличались от грязных небритых пиратов Ладронов. Все слуги были в белых льняных брюках, черных куртках и бамбуковых сандалиях. На головах красовались шапочки, на спины свисали аккуратно заплетенные косички. Эти костюмы были очень похожи на униформу домашней прислуги консула Дрейфуса в Кантоне.

Чоу бережно провел Доун по крутым сходням на палубу баржи. Моника шла сзади. Двое слуг, стоявших у подножия трапа, встретили их почтительным поклоном. В мягком кресле под балдахином восседала мадам Чинг в великолепном золотом платье из шелковой парчи, расшитой зелеными драконами, синими и алыми цветами, а также другими пестрыми узорами. Ее черные волосы были уложены в высокую затейливую прическу, похожую на пчелиный улей, которую венчала диадема из чистого золота, украшенная драгоценными камнями.

За лакированным столиком с инкрустацией напротив мадам Чинг сидел Сильвер Джек Макхью в белом полотняном костюме, белой рубашке и черном узком галстуке. Он был гладко выбрит и коротко пострижен. Когда Доун подошла, Джек встал.

– Мадам Чинг старательно готовила меня к твоему появлению, но такое не опишешь словами! Ты похожа на божественную принцессу. Нет, на королеву!

Доун ослепила его надменной улыбкой.

– А ты похож на миссионера. Где ты откопал этот костюм?

Джек рассмеялся.

– Мадам Чинг – кудесница. Стоит только заикнуться о чем-то, и она тут же это материализует.

– У вас и впрямь неземной вид, – сказала мадам Чинг. – Садитесь, пожалуйста. – Она хлопнула в ладоши и крикнула гребцам: – Гребите к берегу!

Слуги подали чай в изящных фарфоровых чашечках, расписанных изображениями пагод, мостиков и живописных прудов.

– Надо признать, вы путешествуете с шиком, мадам Чинг, – заметила Доун.

Мадам Чинг слабо улыбнулась.

– Это разве шик? Больше смахивает на императорский двор в столице. Мы, Ладроны, не привыкли к такому.

Они остановились у небольшого причала и вышли на берег, где их уже ожидали две пары носилок.

– Вы с девушкой поедете в одних, а мы с Джеком – в других, – сообщила мадам Чинг, обращаясь к Доун с плохо скрываемым злорадством.

– Вот как? Он для вас уже просто Джек? – поинтересовалась та, не упустив случая поязвить. – Ну что ж, раз мы с вами перешли на такие доверительные отношения, называйте меня Доун, а я буду звать вас… – Она бросила на Джека испепеляющий взгляд. – Как ты зовешь мадам Чинг, Джек?

Лесоруб проглотил язык.

– Мое имя Лэй Чо, – ответила за него мадам Чинг, – пожалуйста, можете называть меня так, если хотите. Пойдем, Джек.

Все четверо уселись в носилки, и слуги, стоявшие по углам каждой пары, взялись за ручки. Они были одеты в такую же чистую, аккуратную униформу, как и слуги на барже.

Когда их несли по главной улице поселка, по обеим сторонам дороги выстроились любопытные жители, наблюдавшие за процессией.

Наконец поселок остался позади, и они продолжали путь по грунтовой дороге через лес. Густые переплетенные ветви деревьев образовывали над ними естественную сводчатую крышу. По обочинам в изобилии росли кусты, усыпанные красными ягодами.

Мадам Чинг протянула руку и сорвала несколько сочных ягод.

– Это очень вкусные ягоды! – крикнула она ехавшей сзади Доун. – Многие считают их священными. Попробуйте!

Доун набрала горсть и отправила себе в рот. Ягоды оказались сладкими и сочными, их своеобразный вкус нельзя было сравнить ни с одним знакомым ей фруктом.

Листва начала редеть, и они вышли на лавовое дно потухшего кратера, в черные блестящие окаменевшие джунгли, населенные нерукотворными созданиями, гротескными и красивыми одновременно.

Ближе к подножию кратера зелени стало больше, хотя она была реже, чем на берегу, а деревья попадались в основном низкорослые. На вершине холма красовался особняк его высочества, как загадочно выразилась мадам Чинг. Отсюда он казался еще внушительнее и был виден во всех подробностях.

Это было длинное здание из натурального дерева, покрытого лаком, чтобы выявить красоту фактуры, и с покатой черепичной крышей. Сады и лужайки окружали дом тремя ярусами и отделялись от него низкой стеной из побеленного камня. По разным концам второй террасы располагались два рыбных пруда. У ворот в стене, по бокам от входа, стояли два алтаря. Когда они подъехали, мадам Чинг объяснила:

– Это алтари Неба и Земли.

Слуги подняли носилки по трем пролетам широкой мраморной лестницы и прошли в ворота. К дому вела извилистая дорожка, выложенная мозаичной плиткой. Четверо пассажиров высадились из носилок и взошли по трем ступеням. Очевидно, их прибытия ждали, ибо в тот момент, когда мадам Чинг ступила на крыльцо, дверь отворилась и появился слуга, одетый в такой же костюм, как гребцы и носильщики. Он низко поклонился и о чем-то перемолвился с мадам по-китайски.

– Проходите. Его высочество ожидает нас с нетерпением, – пригласила мадам Чинг.

Они вошли следом за ней в просторное помещение с высоким сводчатым потолком и зеркальными стенами. Слуга провел их по короткому коридору в гостиную, напоминавшую азиатской роскошью дом консула Дрейфуса в Кантоне: богатые гобелены на стенах, шелковый ковер на полу, украшенная сложной резьбой мебель из тика и японского дерева, изящные фарфоровые статуэтки. Отсюда они через арку прошли в круглую комнату с окнами, затянутыми искусно расписанным промасленным шелком. Проникавший сквозь полупрозрачную ткань дневной свет создавал на белом мраморном полу причудливые узоры. Слуга открыл раздвижную дверь.

– Его высочество ждет вас на террасе.

Терраса была выложена такой же мозаичной плиткой, что и дорожка перед домом. В дальнем конце виднелся стол, уставленный яствами, винами и прочими напитками. Сбоку стоял круглый столик поменьше и стулья. Когда они вышли из дома, хозяин, отвернувшись, сидел в кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Только когда слуга по-китайски объявил о гостях, он медленно встал и повернулся. Доун тут же узнала этого человека. Колени ее задрожали. Она ухватилась за Монику, чтобы не упасть. Перед ней был добродушный старичок мандарин, с которым они познакомились в доме Дрейфуса, – Ву Пинг-Чин, называвший себя Хауквеем.

Он с улыбкой поклонился гостям.

– Добрый день, миссис Прайс и мадам Чинг. Милости прошу в мою скромную обитель! А вы, сэр, должно быть, мистер Макхью? Миссис Прайс очень высоко отзывалась о вас во время нашей прошлой встречи в Кантоне.

Хауквей отпустил слугу, обратившись к нему по-китайски, и дал знак Монике идти за ним. Опять перейдя на английский, он объяснил Доун:

– Ваша горничная отдохнет в компании с другой прислугой. Ее хорошо встретят и накормят.

Доун, которая еще не оправилась от первого потрясения, не обратила внимания на уход Моники. Она молча стояла, в крайнем изумлении взирая на мандарина.

Его шелковый халат был оторочен таким же белым мехом, как и одеяние Доун. Старик сидел, сложив руки на животе и просунув их в широкие рукава халата. Рубин на макушке его черной шапочки сверкал в косых солнечных лучах. Он любовался Доун, склоняя голову то на один, то на другой бок. Его лицо и улыбка излучали неподдельное восхищение.

– Несомненно, вы самая красивая женщина на этой земле! Я знаю, вас послали мне милостивые боги.

– Боги? – гневно переспросила Доун, наконец обретя дар речи. – Меня похитили головорезы этой женщины и буквально приволокли сюда, к вам. Хауквей, я требую объяснений!

– Моя милая леди, вы имеете на это полное право, но сначала давайте-ка присядем вон за тот стол, перекусим и выпьем вина.

– Я не потерплю дальнейших отлагательств, Хауквей. Я желаю немедленно знать, почему меня привели сюда и что вы теперь собираетесь со мной делать.

Мандарин вздохнул и, сложив ладони, указал на круглый столик.

– Сядьте, пожалуйста, и я начну. А может, все-таки выпьете холодного вина? Уверяю вас, оно очень вкусно.

Хауквей щелкнул пальцами, и возле него как из-под земли появился слуга. Среди многочисленной прислуги мандарина всегда был человек, который ненавязчиво ждал поблизости, чтобы по первому зову броситься к хозяину.

– Прежде чем вы начнете, Хауквей, мне бы хотелось прояснить одно странное и даже шокирующее обстоятельство. Как человек вашей репутации, вашего характера и положения в обществе может вступить в сговор с гнусными пиратами, бандитами и убийцами, за головы которых назначена награда? Ведь эти люди провозгласили себя врагами того великого государства, которое вы представляете.

Хауквей с улыбкой кивнул.

– Моя милая леди, как подтвердит любой, изучающий политическую науку, главный девиз в извечной борьбе за власть: «Цель оправдывает средства». Все народы понимали это еще со времен сотворения мира. Ведущие политики и правители красиво рассуждают о таких благородных качествах, как честность, порядочность и справедливость, но это только слова. Среди них нет ни одного, кто не пошел бы на сделку с дьяволом ради удовлетворения собственных амбиций. Мадам Чинг, вы должны понимать это лучше остальных присутствующих.

Она улыбнулась и отпила вина из бокала.

– Так устроен мир, ваше высочество.

– Почему вы называете его «ваше высочество»? – спросила Доун.

– Потому что Ву Пинг-Чин – маньчжурский принц, дальний родственник императора и вдовствующей императрицы.

– Позвольте до конца ответить на ваш вопрос, миссис Прайс, – продолжал мандарин. – Вот уже много поколений существует негласный союз между маньчжурской династией, – помолчав, закончил он с высокомерной улыбкой, – и династией Ладронов. И при определенных обстоятельствах такой союз приносит взаимную выгоду. Ваш случай – отличный пример. Если бы ваше похищение было устроено с согласия китайского правительства, под руководством Ву Пинг-Чина, друга и доверенного лица иностранных предпринимателей и проживающих в Китае колониальных служащих, главного посредника между ними и императорским двором, представляете, к какому кризису это могло привести? Возможно, между Китаем и Соединенными Штатами началась бы война. Во всяком случае, этот инцидент послужил бы хорошим поводом для чужеземных дьяволов еще глубже вторгнуться на нашу территорию. Сделка с Ладронами была более предпочтительным вариантом. Если они успешно похитят вас с «Золотого облака» после его выхода из Кантонской бухты и благополучно доставят в мои руки, то я обеспечу освобождение из государственной тюрьмы множества высокопоставленных Ладронов. – Он кивнул мадам Чинг. – Вы выполнили свою работу, мадам, и я вам обещаю, что в течение недели заключенные будут освобождены.

Мадам Чинг ответила на это улыбкой, почтительно склонив голову.

Доун переполняло негодование.

– Но зачем, Хауквей? Зачем вам понадобилась я, рядовая американка? Какую ценность могу я представлять для вас или для китайского правительства?

Он помахал перед ней пальцем.

– Нет-нет, миссис Прайс, вы вовсе не рядовая! Вы совершенно особенная женщина. Как написал великий английский поэт Шекспир: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Мы, китайцы, крайне серьезно относимся к нашей религии и нашим богам. Мы уважаем и чтим их так же, как уважаем и чтим наших мудрых старцев. В тот день, на приеме в американском консульстве, когда вы вышли на террасу, я тотчас понял, что вы посланы богом Цао Вангом.

– Какое безумие! – Доун прижала ладонь ко лбу.

Хауквей не слышал ее. Его мысли блуждали далеко.

– Это случилось в Новый год, – заговорил он мечтательным, гипнотизирующим голосом, – на двадцать третий день двенадцатого месяца. В это время бог Цао Ванг возвращается на небеса. Весь год его образ был помещен в священную нишу над кухонной плитой, запечатленный яркими красками на рисовой бумаге. Как самый старший в семье, я приносил ему угощения – пирожные, мед, засахаренные фрукты. Я мазал медом уста Цао Ванга, чтобы он, прилетев на небо, говорил обо мне только сладостное. Потом я поклонился образу, вынул его из ниши и протянул моему младшему внуку. Мальчик отнес образ во двор и поместил на маленький каменный алтарь. Я последовал за ним и дал ему горсть зерна. Он положил зерно на алтарь – для коней, которые вознесут Цао Ванга на небеса. Мой внук поджег образ. Когда бумага и зерно загорелись, Цао Ванг вознесся на небо вместе с дымом и пламенем.

Он помолчал и, нагнувшись, накрыл руку Доун ладонью.

– Миссис Прайс, в ту самую ночь Цао Ванг вещал мне во сне. Он сказал, что через несколько лун пришлет мне бесценный дар – женщину, которая станет истинной духовной супругой молодого императора Гуансюя. Когда он говорил, в темноте над моей кроватью начало материализоваться светящееся видение. Это было лицо женщины, невероятно красивой женщины.

От пугающего предчувствия у Доун зашевелились волосы на затылке.

– Миссис Прайс, это ваше лицо бог Цао Ванг нарисовал на холсте моего подсознания. Еще до того, как вы родились на другом краю земли, на небесах было решено, что однажды вы станете единственной истинной и приемлемой супругой китайского императора.

Джек вскочил со стула и, сжав кулаки, навис над щуплым мандарином.

– Что за бред вы несете? Миссис Прайс – замужняя женщина!

– Наша религия не признает христианские браки.

Джек схватил старика за горло и поднял его из кресла.

– Я сверну тебе твою тощую шею, старый деспот!

– Не смей, Джек! – закричала Доун. – Отпусти его!

Из-за угла дома мгновенно выскочили два здоровенных мускулистых парня и взбежали на террасу.

– Берегись! – предупредила Доун.

Джек, отбросив Хауквея в кресло, быстро развернулся к новым противникам. Судя по суровым лицам парней, они не собирались шутить.

Мандарин сердито сказал им что-то по-китайски.

Мадам Чинг встала, потрясенная.

– Нет, ваше высочество, вы не можете его убить. Я обещала ему свободу!

Хауквей посмотрел на нее с кривой усмешкой.

– Вы обещали пленнику свободу вопреки законам Ладронов? Ведь вам известно: если пленник не принял кровавой пиратской клятвы, он подлежит уничтожению.

– У меня были на то свои причины. – Она отвела глаза.

– И я догадываюсь какие, мадам Чинг. О вашем пристрастии к мужчинам ходят легенды. Но это не важно, мне плевать на обычаи Ладронов. Этот человек умрет потому, что он применил насилие к моей священной и царственной особе!

– Кто это сказал? – прорычал Джек.

Он двинулся вперед, хмуро оглядывая странную боевую стойку своих противников. Их руки были подняты к груди и слегка отведены в стороны, а ноги широко расставлены и согнуты в коленях. Тот, что стоял ближе, прыгнул на Джека и сделал резкий выпад рукой, пытаясь нанести смертельный удар в шею ребром ладони. Однако Джек не утратил проворства, силы и ловкости, прославивших его на мичиганском болоте. Он поймал противника за руку и сдержал удар, словно поставив у него на пути каменную стену, а затем круто вывернул предплечье китайца. Послышался хруст кости. Парень взвыл, но Джек уже толкнул его вперед и сильным ударом правой, который чуть не разбил противнику голову, послал обмякшее тело в кусты.

Второй стражник набросился на Джека в прыжке, целясь в него ногами. Сбитый с толку незнакомой ему тактикой, Джек оказался застигнутым врасплох. Жестокий удар в грудь отбросил его назад. Он рухнул спиной на банкетный стол. Тарелки с едой, бутылки, стеклянная посуда и вазы с цветами полетели на плиточный пол террасы. Обычный человек погиб бы от такого удара, и даже самый крепкий наверняка потерял бы сознание, но Сильвер Джек Макхью был недюжинным мужчиной. Превозмогая сильную слабость, он кое-как поднялся на четвереньки и потряс головой, точно раненый бык. Китаец обошел стол и осколки посуды, готовясь добить поверженного противника. Сквозь туман боли Джек смутно различил движение руки стражника, но инстинкт побудил его к защите. Собрав остаток сил, он прямо с пола набросился на противника. Его правое плечо врезалось в китайца чуть выше колен, и тот свалился на спину.

Джек был в плохой форме и понимал, что не сможет нанести врагу еще один такой же мощный удар. Поэтому он прибег к вольному стилю, выработанному в лагерных потасовках, навалясь на китайца сверху. Сцепившись, оба покатились по плитам террасы.

Джек пнул парня коленом в пах. Тот скрючился от боли. Тогда лесоруб перевернул китайца на спину и оседлал его грудь. Осыпая лицо противника градом ударов – таких стремительных, что не уследить человеческому глазу, – он молотил стражника кулаками, используя его голову вместо боксерской груши. Наконец Джек почувствовал, как его враг дернулся и обмяк. Тяжело дыша, он встал и обернулся к Хауквею.

– Ну что? Кажется, я разделался со всей вашей армией. В честном бою вашим людям со мной не справиться.

В то же мгновение, как по заказу, шестеро свежих бойцов из дома ринулись прямо на него. К удивлению Джека, Хауквей что-то быстро сказал им по-китайски, и они остановились. Старик щелкнул пальцами и сделал жест рукой. Парни послушно развернулись и зашагали обратно в дом.

– Что все это значит? – спросил Джек.

Мандарин улыбнулся.

– Вы шутя разделались с двумя моими самыми грозными телохранителями. Столь поразительная доблесть достойна восхищения… и награды. Мистер Макхью, я предлагаю вам работать на меня. – Он презрительно взглянул на двоих поверженных Джеком китайцев. – Подозреваю, что эти несчастные теперь не скоро смогут вернуться к своим обязанностям. Однако вы один с лихвой замените их обоих. Ну как, мистер Макхью?

Джек посмотрел на Хауквея, лукаво сощурив глаза, потом бросил быстрый взгляд на Доун. В голове его родился смелый замысел. Наконец он ответил:

– Кажется, у меня не такой уж большой выбор: либо согласиться, либо принять смерть.

Хауквей засмеялся.

– Вы совершенно правы, мистер Макхью. Значит, этот вопрос мы решили.

Мадам Чинг растерялась.

– Но, ваше высочество, этот человек – мой пленник! Он представляет большую ценность для клана Ладронов.

Хауквей взглянул на нее с веселой усмешкой.

– Он представляет большую ценность лично для вас, мадам Чинг. Да, конечно, я понимаю вашу потерю и, чтобы ее восполнить, предлагаю солидную добавку к той сумме, которую обещал вам за миссис Прайс. Такой вариант вас устроит?

Мадам Чинг сознавала, что бесполезно спорить с таким влиятельным человеком, как Ву Пинг-Чин.

– Как скажете, сэр, – согласилась она.

Хауквей оглядел остатки еды, разбросанные по всей террасе, и брезгливо поморщился.

– Предлагаю пройти в дом. Пусть слуги здесь приберутся. – Он встал и протянул руку Доун. – Позвольте, миссис Прайс.

– Вы, конечно, шутили, Хауквей, когда говорили о моем браке с императором? В конце концов, я западная женщина, американка.

– Да-да, разумеется, но на сей счет у нас нет строгого закона. Несколько лет назад король Сиама пожелал взять в жены английскую гувернантку, которая воспитывала его детей, но леди отвергла предложение.

– Как я отвергаю ваше предложение стать женой китайского императора.

Она легко подхватила его под локоть, и они направились в дом. Мадам Чинг и Джек следовали за ними.

Хауквей вздохнул.

– В данном случае ситуация несколько иная. О том, где находится английская гувернантка, знал весь мир. А о том, где находитесь вы, не знает никто. И никто никогда не найдет вас в императорском дворце. Если не считать трех торговых портов, Китай закрыт для остального мира.

Хауквей провел их мраморным коридором, который напомнил Доун византийский собор. Алые колонны поддерживали потолок, выложенный золотой мозаикой. Балки и карнизы были украшены художественной резьбой и росписью. В конце коридора вверх уходил пролет мраморной лестницы, по обе стороны которой лежали гипсовые львы. Поднявшись по ступеням и миновав арку, они оказались в пятиугольной комнате со стенами, затянутыми малиновым атласом. С одной стороны стоял алтарь с горящими свечами. Аромат курившихся благовоний наполнял комнату. У противоположной стороны, рядом с огромным витражным окном, расположился диван для отдохновения.

Хауквей подвел Доун к дивану.

– Прошу прощения, – сказал он ей, – мне придется ненадолго вас оставить. Нам с мадам Чинг нужно довести до конца нашу сделку. А вы пока усаживайтесь с мистером Макхью, я велю слугам принести закуски.

Он поклонился.

Мадам Чинг смущенно обратилась к Доун:

– Вряд ли мы с вами еще когда-нибудь увидимся, миссис Прайс. Скажу откровенно, мне очень жаль, что именно с моей помощью вы попали в столь затруднительное положение. Такая уж у меня работа – приносить вред людям. Благополучие Ладронов строится на бедах и несчастьях других. Что ж, прощайте, желаю вам удачи!

– Как-нибудь обойдусь без ваших добрых пожеланий, мадам Чинг. Прощайте, и… – глаза Доун сверкнули, – желаю вам неудачи.

Мадам Чинг вспыхнула и обернулась к Сильверу Джеку.

– Мне очень не хочется отдавать тебя его высочеству. Ты мог бы стать бесценным матросом на «А-Ма». Прощай, Джек.

– Прощайте, мадам Чинг.

Предводительница пиратов следом за Хауквеем миновала арку и спустилась по мраморной лестнице. Доун дождалась, пока утихнут шаги.

– И что же теперь будет, Джек? – воскликнула она. – Откровенно говоря, я скорее покончу с собой, чем стану первой шлюхой императора.

Джек мрачно усмехнулся.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет. От Пиратской бухты до Пекина еще очень много миль и препятствий.

– Да, чтобы подойти к материку, нам придется пересечь Китайское море. За время пути пиратский корабль может быть перехвачен морским патрулем. Я уверена, что Деннис и мой отец вместе с американским консульством и китайским правительством подняли на ноги все местные военные суда. Наглое похищение американских граждан китайскими пиратами может привести к международному скандалу.

– Хорошо, если так, но я уверен, что Хауквею и его подручным это наверняка приходило в голову. Эти китайцы чертовски хитры, как говорит консул Дрейфус. Они спрячут тебя в каком-нибудь тайном отсеке корабля, и даже если их остановят и начнут обыскивать, тебя никогда не найдут. И не забывай, что Хауквей – один из самых влиятельных властителей Китая, он пользуется симпатией и уважением американцев, проживающих на территории страны. Я уверен, что все зарубежные официальные лица в Китае – американцы, англичане, французы – ни в чем не подозревают Хауквея. Его личную яхту скорее всего вообще не будут досматривать.

– Его личную яхту?

– Да, я видел ее на причале, как только мы сюда приплыли. Белое изящное судно, которое ходит под государственным флагом Китая. Помимо этого флага, на яхте есть еще с полдюжины вымпелов, которые свидетельствуют о высоких титулах ее владельца. Нет, нельзя рассчитывать на то, что нас спасут по пути к материку. Надо что-то придумать.

– У тебя есть идеи?

– Да, есть. Видишь ли, добрая часть матросов на борту «А-Ма» стали пиратами не по своей воле. Они служили на кораблях, захваченных Ладронами, и под страхом смерти вынуждены были перейти к ним на службу. За время нашего плавания я неплохо узнал команду и почувствовал, что во многих подспудно зреет мощная волна недовольства. Я убежден, что при благоприятном стечении обстоятельств матросов можно будет поднять на мятеж.

– Мятеж? – Столь смелый замысел захватил Доун. – Ох, Джек, ты в самом деле считаешь, что такое возможно?

– Конечно, иначе не стал бы говорить об этом.

Доун положила руки ему на плечи.

– Как говорит мадам Чинг, ты мужчина с отменными данными, Джек!

– Смеешься?

– Ну да.

Он легко обхватил ее талию, и глаза их встретились.

– А может, еще и ревнуешь?

– Ревную? – Доун почувствовала, как запылали ее щеки. – Я ревную к мадам Чинг? Какая глупость!

– Разве?

Он привлек ее к себе и склонился к ее лицу. Доун была так ошеломлена, что даже не сопротивлялась. Губы Джека нежно коснулись ее губ. Она зажмурилась и сомлела в его объятиях. Но поцелуй становился все более страстным, и кровь быстрее побежала в ее жилах, пульсируя в висках и в горле. Доун ожила, почувствовав прилив возбуждения. Она прижалась к Джеку всем телом, взволнованно ощущая трепещущим лоном вздымающуюся мужскую плоть. В тайниках ее существа словно затеплилась искорка. А руки Джека скользили по ее спине и ягодицам, раздувая эту искорку в яркое пламя. Это пламя распространялось с такой же бешеной скоростью, как памятный пожар на мичиганском болоте. Желание затмило все доводы разума и обязательства перед мужем. Узы пристойности сгорели в яростном огне вожделения.

Наконец они оторвались друг от друга, и Джек отстранил ее на расстояние вытянутых рук.

– Здесь все законы изменились, Доун. Будь мы в цивилизованном мире, из которого нас вырвали, я бы скорее отрубил себе руку, чем прикоснулся к тебе, хоть и томлюсь по тебе с того самого дня, как впервые увидел. Помнишь, как ты сбросила меня в речку?

Они засмеялись, охваченные сладкими ностальгическими воспоминаниями.

– Здесь другой мир, – продолжал он, – и мы с тобой уже не такие, какими были до похищения.

– Ты прав, здесь и сейчас я могу думать лишь о том, что хочу тебя, Сильвер Джек. – Взгляд Доун затуманился, она вспомнила свои непристойные фантазии во время близости с Деннисом. – Наверное, я всегда хотела тебя, Джек, – откровенно призналась она.

– И я всегда хотел тебя, любимая. О Господи, ты не представляешь, как я счастлив, что могу свободно сказать тебе «любимая», единственная моя! Я люблю тебя, Доун, и пусть я буду проклят за это – мне все равно!

– Милый мой, люблю ли я тебя? – Она нежно погладила его по затылку и поцеловала в щеку. – Не знаю… Мне кажется, во всяком случае, все время казалось, что я люблю Денниса. Но теперь я в растерянности. Пожалуйста, не торопи меня с таким серьезным признанием. Сначала я должна привести в порядок свои мысли и чувства.

– А я и не тороплю. Пожалуйста, думай сколько хочешь. – Теперь его голос звучал решительно. – Но я испытываю физическую потребность в тебе. Я больше не могу ждать, любимая. Я хочу тебя прямо сейчас!

Она улыбнулась.

– Я тоже хочу тебя, но мы же не можем заняться любовью прямо здесь, на полу гостиной Хауквея. Потерпи до вечера. Мы найдем способ остаться вдвоем.

Глава 11

Как и все остальное в особняке мандарина, обеденная зала вполне была достойна украсить собой императорский дворец. Она буквально дышала царской роскошью. В сводчатый потолок, темно-синий, как ночное небо, были врезаны маленькие хрустальные призмы. Проникавший через них солнечный свет создавал полную иллюзию звезд. За длинным банкетным столом могли свободно разместиться двадцать человек. Стены вокруг были увешаны гобеленами с изображением богатых пиршеств. Столы ломились от всевозможных блюд и напитков.

Доун отпустила по этому поводу какое-то замечание, и Хауквей засмеялся.

– Таково восточное мышление, – сказал он. – Позвольте мне продемонстрировать.

Он извлек из кармана халата маленькую, около четырех дюймов в диаметре, круглую коробочку. Пока Доун и Джек разглядывали ее, Хауквей снял крышку, и под ней оказалась вторая коробочка, чуть поменьше. Посмеиваясь, мандарин снял крышку со второй коробочки, и на свет появилась коробочка поменьше. Он повторил эту процедуру десять раз. Последняя коробочка была не больше полудюйма в диаметре.

– Оригинально, – пробормотала Доун.

Хауквей аккуратно собрал все крышечки одна в одну и ловким движением накрыл ими первую коробочку, потом повозил коробочку по столу, чтобы все крышечки легли на свои места, и протянул ее пленнице.

– Мы, китайцы, представляем себе жизнь в виде серии концентрических кругов, – объяснил он. – Один круг лежит в другом, побольше, и так далее. Все эти круги уходят в бесконечность, подобно самой Вселенной. Вот мы с вами сидим здесь, в стенах этой комнаты, а комната окружена стенами дома, который, в свою очередь, окружен каменной оградой. А все это находится в пределах кратера, окруженного морем. Вам понятна моя логика?

Доун кивнула, открывая крышку первой коробочки.

– Наша столица, Пекин, построена по тому же принципу. Город обнесен внешней стеной. Внутри ее располагается Императорский город, отделенный другой стеной. А в Императорском городе находится Неприступный город – резиденция императора.

Доун с иронией заметила:

– Император прячется от своего народа, а вся страна живет за глухой стеной. Вам никогда не приходило в голову, Хауквей, что сам принцип, который вы отстаиваете, – она перевернула коробочку вверх дном, и девять остальных коробочек высыпались на стол, – стал непосредственной причиной слабости Китая перед лицом западного мира? Эта слабость – неизбежный результат изоляции. Огромная нация варится в собственном соку, пожирая саму себя.

Мандарин погладил жидкую бородку, задумчиво глядя на собеседницу.

– В ваших словах много мудрости, но вы ошибаетесь, говоря, что я отстаиваю этот принцип. Да, дорогая моя леди, вы будете отличной парой императору.

Доун вспомнила о том, что ее ждет впереди, и замолчала. Тем временем слуги подавали на стол печеную утку, жареного фазана, огромных пильчатых креветок и множество экзотических незнакомых кушаний. Особое любопытство Доун вызвало блюдо, поданное на подносе с бортиками и напоминавшее вареные яйца.

– Это очень редкий деликатес на Востоке и, разумеется, во всем мире, – сообщил Хауквей. – Яйца тысячелетней давности. Непременно отведайте.

Доун брезгливо посмотрела на яйца.

– Но на самом-то деле им не тысяча лет, правда?

– Они очень древние, уверяю вас, – сказал Хауквей, озорно блеснув глазами.

– Мне что-то не хочется. – Доун передала поднос с яйцами Джеку.

– Мне тоже. Не примите за обиду, сэр.

– Вернемся к вопросу о Китае. На протяжении многих веков правители и их министры живут за глухими стенами в окружении архаичных церемоний. Об условиях жизни в стране они знают лишь то, что мандарины считают нужным им рассказывать. Я от души надеюсь, что нынешний император, Гуансюй, коренным образом изменит уклад Китая, но, – печально вздохнув, добавил он, – ему будет нелегко. Когда умер старый император, а это случилось больше двадцати лет назад, его жена, вдовствующая императрица, которая по закону могла выбрать нового правителя, посадила на трон своего племянника, маленького мальчика. Эта капризная, самолюбивая и жадная до власти женщина, которой совершенно все равно, что творится за стенами Неприступного города, выбрала ребенка, чтобы править вместо него до тех пор, пока он не достигнет зрелости.

Способный и прилежный юноша с пытливым умом, к несчастью, напрочь лишен силы – как физической, так и духовной. Ко времени вступления на престол он был уже в полном подчинении у тиранической тетки. Советники Гуансюя уговорили его выделить крупную сумму денег на модернизацию китайского военного флота. Ведь для того, чтобы оградить нацию от повторения опиумных войн, необходимо вывести военные силы страны на уровень западных. Вдовствующая императрица наложила вето на эти расходы и пустила все деньги на строительство очередного дворца для себя, дабы потешить свою страсть к шикарному отдыху.

Поэтому, как вы понимаете, миссис Прайс, Неприступному и Императорскому городам требуется сила, способная противостоять влиянию императрицы на Гуансюя. И вы именно та женщина, которая ему нужна, миссис Прайс. Так решил Цао Ванг. С вашей любовью и поддержкой император Гуансюй одолеет любые препятствия.

Доун беспомощно взглянула на Сильвера Джека. Тот лишь пожал плечами. Ей казалось непостижимым, что такой умный, высокообразованный человек, как Хауквей, может свято верить в сверхъестественные силы, разделяя тысячелетние предрассудки своих языческих предков.

На десерт подали сдобный ароматный пудинг с незнакомой для Доун начинкой. Потом Хауквей предложил перейти к нему в кабинет, выпить кофе с коньяком. Когда они уселись за круглый кофейный столик с нефритовой столешницей, Доун задала хозяину вопрос о его необычном образе жизни:

– Здесь, в Пиратской бухте, ваш постоянный дом?

– Нет, этот особняк был построен знаменитым вождем Ладронов Чинг И, одним из предков мадам Чинг. Он считал себя своего рода князем, и, по-моему, у него были на то все основания. Прошло много времени после его смерти, и ко мне явился посланец от пиратского клана. Он предложил некий союз, выгодный как Ладронам, так и правительству. Мы с ними договорились. Вот почему мадам Чинг за хорошую плату похитила вас и привезла в Пиратскую бухту. В первый раз я приехал сюда как представитель китайского правительства, уполномоченный скрепить официальное соглашение о сотрудничестве. С тех пор я много раз возвращался сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться. Уединенность бухты, ее изоляция от внешнего мира действуют на меня успокаивающе.

– У вас красивая яхта, – заметил Джек.

– Спасибо. Я купил ее у британского герцога. Она оснащена паровой машиной и может обогнать любое парусное судно в Китайском море.

– Как интересно, – сказал Джек и многозначительно взглянул на Доун.

Она зевнула.

– Простите, Хауквей, но я очень устала после такого суматошного дня. Можно, я пойду к себе в комнату?

– Ну разумеется! Я велю, чтобы ваша служанка приготовила вам ванну и постель.

Он встал, подошел к окну и дернул скрытый в занавесях шнурок.

Тут же в комнате появился слуга, выслушал распоряжения Хауквея, отданные на китайском языке, поклонился и вышел.

– Это займет всего несколько минут, дорогая моя, – обратился к ней мандарин.

– Спасибо. Знаете, Хауквей, я не перестаю удивляться, как много китайцев говорят по-английски.

Он улыбнулся.

– Помимо английского, мы знаем еще французский, испанский и голландский. Западные люди страдают снобизмом. И вот естественный результат: они – особенно англичане и американцы – ни за что не стали бы тратить время на овладение иностранными языками, такими как китайский. Мы более реалистично смотрим на жизнь, поэтому именно китайцы первыми начали налаживать связи с чужеземными дьяволами – употребляю эти слова в шутку – ради того, чтобы продвинуть торговлю.

– Вы похожи на странствующего посланника, Хауквей, – заметил Джек.

– Верно подмечено, мистер Макхью. Я главный посредник между правительством и полусветом, типичными представителями которого являются Ладроны, то есть теми элементами восточного общества, которые примостились на задворках респектабельности.

Вновь вошедший слуга что-то сказал Хауквею.

– Ким говорит, что с удовольствием проводит вас в вашу комнату. Спокойной ночи, миссис Прайс, и приятных сновидений.

– Насчет приятных сновидений не уверена, но то, что я буду спать крепко, обещаю. Да, кстати, весь этот маскарад, придуманный мадам Чинг, – царское одеяние, грим… Я не собираюсь превращать его в повседневную привычку.

– Разумеется. Пока мы здесь, в Пиратской бухте, можете носить собственные вещи. К тому же вам и мистеру Макхью разрешается свободно передвигаться по острову. Здесь есть горная тропа, которая ведет к верхнему краю кратера. Оттуда открывается великолепный вид.

– И вы не боитесь, что мы попытаемся сбежать? – спросила Доун.

Хауквей от души расхохотался.

– Сбежать отсюда? Конечно, не боюсь. Разве вы не видели утесы, когда подплывали сюда? Скальные стены совершенно отвесны. Нет, спуститься с вершины можно только прыгнув вниз.

Когда слуга проводил Доун из комнаты, Хауквей и Джек встали, а потом снова сели за столик.

– Еще коньяку, мистер Макхью?

– Пожалуй. Спасибо за угощение. – Он налил себе из хрустального графина, стоявшего на столике. – Скажите, сколько времени мы пробудем здесь, в Пиратской бухте?

– Самое меньшее – месяц. Надо дождаться, пока среди ваших соотечественников не уляжется волнение, вызванное похищением миссис Прайс, пока родные не смирятся с мыслью о ее смерти или о том, что она уже никогда к ним не вернется. Но меня не будет здесь, с вами. Я должен уехать по делам в Малайю. Когда я вернусь, можно будет переправить миссис Прайс на материк, а оттуда в Пекин.

– А что вы собираетесь делать со мной? – поинтересовался Джек, покручивая рюмку с коньяком.

– Как я уже говорил, вы замените двух избитых стражников. Каждый раз, когда я буду выходить из этого дома, вы будете сопровождать меня вместе с другими охранниками. Однако на вас я возлагаю самые большие надежды.

– Значит, я поеду с вами в Малайю?

Хауквей покачал головой.

– Нет, вы останетесь здесь. В данный момент вокруг вас раздута такая же шумиха, как и вокруг миссис Прайс. Но скоро вас обоих забудут. Это закон жизни: с глаз долой – из сердца вон.

Джек допил свой коньяк и встал.

– У меня тоже был тяжелый день, так что я, пожалуй, пойду. Где моя комната?

Хауквей загадочно улыбнулся.

– Прямо напротив комнаты миссис Прайс. Вернется Ким, он вас проводит.

Джек был поражен и озадачен. Прямо напротив комнаты Доун? Невероятно! Он старательно вглядывался в непроницаемое лицо мандарина, но так и не смог понять, что у него на уме. Одно было ясно: старый пройдоха Хауквей не просто так поселил их рядом.


В спальных покоях дома имелся только один выход – мраморная арка, охраняемая двумя вооруженными стражниками. Спальня Доун не уступала в роскоши остальным комнатам особняка. Обстановка являла собой необыкновенную художественную смесь восточного и западного: туалетный столик и кровать с пологом на четырех столбиках были французскими, зато шелковый балдахин над кроватью имел форму китайской пагоды.

– Вы бы видели ванную, миссис Прайс! – воскликнула восхищенная Моника. – Такая ванная годится для принцессы или королевы. – Она сделала реверанс. – А вы и есть будущая королева, правда же? Вся прислуга знает, что его высочество повезет вас в Императорский город и сделает супругой императора.

– Откуда прислуга может это знать?

Девушка захихикала.

– В любом хорошем доме слуги всегда первыми узнают семейные тайны. Должна ли я называть вас ваше величество?

Доун в шутку замахнулась на служанку.

– Только попробуй так меня назвать, и я поступлю с тобой так же, как Джек поступил с охранниками Хауквея.

Моника округлила глаза.

– Да, это вызвало столько волнения среди прислуги! Мистер Макхью – очень сильный и мужественный человек.

– Да… Ну и где здесь ванная? Мне хочется поскорее скинуть этот карнавальный наряд и смыть краску с лица.

Моника за руку повела Доун по короткому коридору, соединявшему спальню с ванной комнатой. Доун застыла в дверях, открывши рот, как ребенок, который впервые увидел рождественскую елку.

– Это похоже на сказки Шахразады! – воскликнула она.

Пол и стены просторной ванной были выложены плиточной мозаикой с изображением птиц, зверей и цветов. Заглубленная ванна была такой огромной, что могла свободно вместить по крайней мере шестерых. Из золотого крана в нее лилась горячая вода, подаваемая вентилями из цельного золота, сделанными в виде свернувшихся кольцами змей.

Доун разделась. Моника отнесла ее вещи в спальню и аккуратно повесила на вешалки из тикового дерева. Когда она вернулась, Доун лежала на спине в теплой воде.

– Райское блаженство, – пробормотала она, – можно уснуть и утонуть в этой ванне.

Моника, которая сменила длинный белый халат на шелковый до колен с пояском, села на верхнюю ступеньку огромной ванны и обхватила руками поднятые колени. В глазах ее плясали озорные огоньки.

– Слуга Ким сказал мне, что мистера Макхью поселили в комнате напротив вашей.

Доун сделала вид, что не поняла намека.

– Наверное, им удобнее держать всех пленников в одном месте. Ты видела стражников в конце коридора?

– Вы можете вылезти через окно.

– Во дворе стража караулит дом всю ночь напролет. Подай мне, пожалуйста, мочалку и мыло.

Доун понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы стереть всю пудру и краску, которые мадам Чинг наложила на ее лицо, а потом еще пятнадцать минут, чтобы смыть лак с волос. Наконец она почувствовала себя чистой и вылезла из ванны. Моника помогла ей облачиться в белое шелковое ночное одеяние с необъятной оборчатой юбкой из газовой ткани.

– Видел бы вас сейчас император! – поддразнила Моника.

– Не дождется!

Она оглядела себя в большом зеркале на стене. Под тонкой полупрозрачной тканью соблазнительно просвечивали полные груди и треугольник волос внизу.

– Еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, Моника. Можешь идти. Кстати, где ты будешь спать?

– В комнате для прислуги. Там так шикарно! Не сравнить с теми жалкими условиями, к которым я привыкла. Спокойной ночи, миссис Прайс, желаю вам хорошо выспаться.

– Спокойной ночи, Моника. И я уже просила, зови меня просто Доун.

– Я не могу позволить себе подобную смелость, – серьезно заявила девушка. – Служанке нельзя запанибратски разговаривать с будущей императрицей.

Доун швырнула в нее головной щеткой. Моника прыснула в кулак и бросилась к двери.

– Дерзкая девчонка! Я велю тебя завтра выпороть.

После ухода служанки Доун задула масляные светильники на туалетном и ночном столиках, оставив гореть только две свечи на стенных подсвечниках по обе стороны от дверного проема. Она немного приоткрыла дверь, чтобы в коридоре был виден свет от свечей, вернулась к кровати и легла. Постель была такой же восхитительно мягкой, как пуховые перины, которыми она наслаждалась холодными зимними ночами в Мичигане. Влажный тропический воздух, напоенный ароматами экзотических цветов, действовал возбуждающе. Она беспокойно ворочалась, нетерпеливо ожидая прихода Джека. И он не задержался.

Доун напряглась всем телом, когда дверь медленно открылась. Джек проскользнул в спальню и тихо закрыл за собой дверь. На нем был короткий перепоясанный халат. Его темный широкоплечий и мускулистый силуэт, подсвеченный со спины свечами, надвигался на нее. У Доун перехватило дыхание.

– Я решил принять ванну перед свиданием с тобой, – сказал он, усаживаясь на край кровати и пожирая ее глазами. – Раздетая, ты еще прекраснее, чем шикарно разодетая. Даже в самых смелых мечтах я не представлял, что когда-нибудь буду смотреть на тебя вот так, как сейчас. Хотя нет, я говорю неправду. В мечтах я делал с тобой все, любимая.

Она протянула к нему руки.

– Иди ко мне, и мы воплотим твои мечты в жизнь.

Доун, приподнявшись, стянула ночную рубашку через голову. Джек несколько смущенно скинул халат, обнажив красноречивое свидетельство своего горячего желания.

Доун протянула руку и взяла в ладонь его возбужденную плоть… Ее трясло как в лихорадке. Джек накрыл ее груди огромными руками. Мозоли на ладонях дразнили ее напрягшиеся соски. Она направила его руку вниз по своему животу, в мягкое и влажное гнездышко между ног. Занимаясь любовью с мужем, Доун еще ни разу не испытывала такого жгучего желания. Она вожделела этого мужчину каждым нервом трепещущего тела. Джек обнял ее и уложил на мягкую постель. Она развела бедра, и он опустился на нее. Крепкие мышцы его плеч, груди и живота перекатывались по ее телу, точно волны по песчаному берегу. Это было приятное и волнующее ощущение. Когда он вошел в нее, Доун охнула от боли. Ей показалось, что она опять девственна.

– Прости, – прошептал он, застыв в неподвижности.

Доун прижалась к нему.

– Ничего страшного. Пожалуйста, продолжай!

Мышцы ее лона так крепко сжали его плоть, что теперь Джек поморщился от боли. Он возобновил свои ритмичные выпады, и Доун вторила ему волнообразными движениями бедер. Быстрее, быстрее, еще быстрее в безудержном стремлении к вершинам блаженства! Они вместе достигли экстаза, и оба ликующе вскрикнули, как будто для каждого из них это было первое соитие.

Много позже они в полном изнеможении повалились на подушки. Страсть, которая сдерживалась столько лет, наконец была удовлетворена.

Загрузка...