Погоня за счастьем

Глава 7

Крякнув, Джесс Тернер приподнял мраморную плиту надгробья. Мэтью Хейр, конюх, сдвинул шляпу на затылок и вытер лоб рукавом.

— Поставить ее на место будет куда труднее, — проворчал он. — Нам следовало взять еще людей.

— Чем меньше народу об этом узнают, тем лучше, — гулко фыркнул Джесс. — Конечно, все будут делать вид, что ничего не понимают. Но люди нервничают, вдруг кому-то взбредет в голову помешать инспекторам. А тут могилу открывают — а в ней совсем пусто! Надеюсь оказаться где-нибудь поблизости, чтобы не пропустить зрелище.

Он запрокинул голову и захохотал.

— Тише вы, мистер Тернер, — тревожно шикнул на него конюх.

Джесс хлопнул его по колену:

— Слишком ты нервный, парень. Ветер воет так, что никто ничего не услышит.

Дождь кончился, но старые вязы, окружавшие церковь, раскачивались и стонали, с неохотой расставаясь с листьями и ветками. Огонь в фонаре метался из стороны в сторону, несмотря на то что от ветра его загораживала каменная стена.

Джесс склонился над зияющей пустотой склепа и достал бочонок. Кто-то тронул его за руку, он обернулся и обнаружил рядом Кейт, закутанную в плащ.

— Надолго у вас тут работы? — спросила она. — А то собаки лают, словно поблизости кто-то чужой.

— В такую-то ночь? Скорее их просто напугала буря. Но мы не задержимся. До вашего коттеджа всего два шага. Лестница на месте?

— Да, и на чердаке все подготовлено. Пускай лучше лезет Мэтью, а то ты, Джесс, в последнее время порядком растолстел.

Джесс, хмыкнув, взвалил бочонок на плечи.

— Пошли, приятель, — окликнул он конюха.

Они направились по дорожке к воротам, но Кейт замерла на месте.

— Вот! Слышите, они снова залаяли?

— Ваши уши помоложе, чем мои, мистрис Кейт. Я ничего не слышу, кроме шума ветра и моря, — покачал головой Джесс.

— Может быть, мне и послышалось. Но я все равно посторожу снаружи, пока вы работаете.

Ветер исполнял величественную симфонию, брал басовые аккорды, проносясь по аллеям, использовал деревья в качестве струнных, стучал в оконные стекла, как в барабан. Море ритмично билось в стену дамбы. Поплотнее запахнув плащ, напрягая слух, чтобы не пропустить какой-либо подозрительный звук, Кейт упивалась этим разгулом первозданных сил стихии.

Она вспомнила, что в подобную ночь корабль ее отца сбился с курса и затонул у полуострова Селси.

Ее охватила дрожь. Но нельзя сейчас думать о плохом.

Из-за коттеджа показались два силуэта.

— А вы были правы насчет лестницы, мистрис Кейт, — хохотнул Джесс. — Она сработана не для таких, как я. Все тихо?

— Настолько тихо, насколько возможно в такую ночь. Но мне что-то не по себе. Вы уж поторопитесь.

Мужчины снова исчезли на церковном дворе. И вдруг внезапно в секундное затишье Кейт отчетливо услышала чей-то кашель из темноты. Она замерла у стены, во рту у нее пересохло. Кашель повторился, и за ним последовал металлический скрежет, словно по булыжнику царапнули кованым сапогом. Но эти звуки тут же потонули в реве урагана.

Что делать? Остаться под прикрытием стены в ожидании, когда покажется неизвестный соглядатай? Бежать на церковный двор и предупредить мужчин? Несколько секунд она колебалась, теперь проклиная рев бури.

Но тут она подумала, что, если бы в темноте прятался чужак, собаки непременно залаяли бы. Но сейчас они молчали. Кто же это мог быть?

Вдруг со щемящим чувством жалости Кейт догадалась. Это же бедный Джеми! Выставленный из своей утлой лачуги, поскольку его мать «развлекалась», он искал себе хоть какое-то укрытие. Она вздохнула со смешанным чувством облегчения и жалости. Винные бочонки и те устроены уютнее, чем несчастный калека.

Мужчины вернулись с новыми бочками и снова скрылись в темноте. Кейт, немного успокоившись, задумалась о Ричарде. Она не успела посоветоваться с ним по поводу этой операции. Кроме того, ему бы не понравилось, что она прячет товар в своем доме. Он непременно придумал бы что-нибудь поизобретательнее. Но они с Джессом пришли к выводу, что бочки следует перепрятать немедленно, после того как Арабелла Глинд проявила такой странный интерес к малопосещаемому уголку кладбища.

Скрипнула дверь коттеджа, и мужчины вошли внутрь. Когда они вышли, ушей Кейт достиг пронзительный шепот Джесса:

— Вас зовет Джудит.

— Она ужасно боится бури. Я надеялась, она не проснется. Сколько бочек еще осталось?

— Наверное, с полдюжины.

Кейт почувствовала, что колеблется, словно деревья, которые раскачивались из стороны в сторону. Она должна помочь товарищам по ремеслу, но в ней нуждалась Джудит. Несчастный инвалид, притулившийся на крыльце, тоже взывал к ее состраданию. А Ричард, узнав о ее ночных похождениях, посмотрит на нее при встрече с мягкой укоризной, она начнет защищаться, рассердится, наговорит ему лишнего, а потом об этом пожалеет.

Она топнула ногой о ступеньку, досадуя на нерасторопность мужчин, пытаясь сделать хоть что-то, способное разрядить напряжение.

Тут до нее долетел плач Джудит. Нет, она не могла оставить этот зов без ответа. Стоит один раз позволить девочке почувствовать себя брошенной, и все усилия предыдущих месяцев пропадут впустую.

Кейт уже взялась рукой за щеколду, когда вдоль улицы разнесся собачий лай. Из густой тени напротив вышел человек и направился прямо в ее сторону. Прикрыв рот рукой, Кейт вжалась в стену. Человек приближался. Она уже хотела позвать на помощь, но сообразила, что этого делать нельзя. Однако следовало немедленно предупредить Джесса и Мэтью. Незнакомец тем временем остановился в каких-то трех шагах от нее.

Она снова услышала жалобный плач Джудит. Человек сделал еще шаг и поднял руку. Кейт, проклиная путающийся в ногах плащ, рванулась вперед и в отчаянии обрушила град ударов на грудь незнакомца. Он пошатнулся и упал навзничь.

Контрабандисты бросились на него, в считаные мгновения связали и засунули в рот кляп.

— Завяжите ему глаза платком, — прошептала Кейт, быстро приходя в себя. — Внесите его в дом. В темноте не разглядеть, кто это такой. И не стоит поднимать на ноги всю деревню.

Мужчины втащили пленника в гостиную Кейт, а она тем временем зажгла свечи. Джесс схватил незнакомца за горло.

— С тобой кто-то есть?

Человек помотал головой. Кейт нагнулась над ним со свечой в руке и в изумлении увидела голубые бриджи и отделанный желтым позументом камзол, белые чулки из хлопка и черные туфли, напудренный парик, сползший с коротко остриженной головы.

— Интересный у нас улов, — пробормотала она. — На этом парне ливрея, которую носят слуги сэра Генри Глинда.

Конюх присвистнул.

— Не лучше ли от него избавиться?

Кейт вскинула руку.

— Нет! Он всего лишь мальчишка. Выньте кляп, и давайте его порасспросим.

Напряженную тишину, воцарившуюся в комнате, вдруг нарушил надрывный плач Джудит. Молодой человек попытался сесть.

— Неужели никто из вас не подойдет к ней! — воскликнул он. — Наверное, у вас нет сердца, раз вы оставляете такой плач без внимания?

Он рванулся из крепких рук державшего его Джесса и крикнул, задыхаясь:

— Джудит! Джудит!

Кейт вытаращила на него глаза и внезапно узнала в распростертом на полу человеке молодого парня, соскочившего с запяток кареты на помощь Джудит!

— Тебя зовут Джонатан? — спросила она.

— Да, но…

— Успокойся, я сейчас пойду к ней. — Она взялась рукой за перила и повернулась к Джессу: — Я быстро. И не вздумайте причинить ему вред!

Они отвели глаза, как делали ее ученики, когда на лице их учительницы появлялось это выражение. Взлетев вверх по лестнице, Кейт вбежала в комнату Джудит и крепко обняла ее, чувствуя себя виноватой.

— Мне показалось, что я осталась одна на всем свете, — всхлипнула девочка. — Кругом все так шумело, я испугалась, что ты меня никогда не услышишь. Я хотела найти тебя. Но упала и не могла понять, где нахожусь. Это было похоже на страшный сон, только на этот раз я не спала.

— Это всего лишь буря. Тебе нечего бояться.

Через несколько минут Джудит проговорила:

— Мне стыдно, что я такая трусиха. Ведь я уже не несмышленый ребенок.

— Ты пока еще не можешь справиться со страхами, которые преследуют тебя в одиночестве. Ведь часто они были вполне реальны.

Она продолжала обнимать Джудит и чувствовала, как тело девочки постепенно расслабляется. Но мысли ее крутились вокруг того, что сейчас происходило внизу в гостиной. Может быть, стоит сказать Джудит, что юноша, который выхватил ее из-под лошадиных копыт, по-прежнему печется о ней? Может быть, это отвлечет девочку от ее ночных страхов? Но сначала следовало узнать, с какой целью Джонатан тайком прокрался в деревню ночью.

Джудит ощупала одежду Кейт.

— На тебе плащ! Ты выходила на улицу — в такую ночь?

— Мне показалось, что я слышу детский плач, — быстро сочинила Кейт. — Вот и вышла взглянуть.

— И нашла кого-нибудь?

— Нет. Только Джеми спал на крыльце.

— Но ведь ты его там не оставишь? Ты впустишь его, как впустила меня?

— Если я это сделаю, мать его поколотит.

— Но ты ей не позволишь! Ты такая сильная, Кейт, ты можешь все.

Она хотела возразить, но тут поняла, что представился повод покинуть Джудит, не вызвав у нее подозрений. Если кто-то станет расспрашивать Джудит, лучше, если она ничего не будет знать о том, что происходило ночью. Она мягко высвободилась из рук девочки и плотнее укрыла ее одеялом.

— Я схожу за Джеми. Ты больше не будешь бояться?

— Если ты вернешься, то нет. Обязательно впусти этого бедняжку.

Когда она спустилась вниз, то увидела, что Джонатан сидит на стуле со связанными за спиной руками и повязкой на глазах. В комнате висела напряженная тишина.

Кейт кивнула на стоявшие у дверей бочонки и указала рукой наверх. Мэтью нахмурился. Но Джесс прошел по комнате и взвалил бочонок на плечи.

— Нет, — сказала Кейт. — Ты лучше посторожи снаружи, а наверх полезет он. И останется там, пока я не позову, — добавила она выразительно.

Джесс кивнул и, передав ключ Мэтью, вышел за дверь. Опыт научил его доверять уму Кейт, но Мэтью, который был в шайке новичком, не так благодушно воспринимал приказы женщины. Увидев, что он мешкает, Кейт добавила гневно:

— Я знаю, что ты не колеблясь прикончил бы его, но хочу попробовать другие методы убеждения. Ступай наверх.

Лестница заскрипела под его ногами, и Кейт, чтобы заглушить этот звук, двинула стулом по полу.

Джонатан, который перед этим сидел смирно, всем телом подался вперед.

— Вы… хотите меня убить? — прошептал он.

— А у нас есть повод так поступить?

— Я не понимаю…

— Откуда ты взялся в деревне в эту пору, в такую бурную ночь? Ответь, и я скажу, должен ли ты… исчезнуть.

— Я не могу! С меня взяли клятву молчать.

— Кто? Твой хозяин?

Юноша кивнул.

— Ага! Значит, тебя и правда подослал сэр Генри Глинд? С какой целью?

Он насупился и упрямо поднял подбородок.

— Не хочешь говорить? А представь, какой холодной могилой окажется море, мастер Джонатан.

Он молчал. Кейт поднесла свечу к его лицу и увидела, что он не старше ее самой. И спросила снова:

— Сэр Генри пригрозил тебе смертью за неповиновение?

Джонатан непроизвольно дернул головой, и она догадалась, что попала в точку. Поставив свечу на стол, Кейт бросила взгляд на лестницу, желая убедиться, что Мэтью не подсматривает, и сняла повязку с глаз Джонатана.

Он сощурился и заморгал.

— Вы — госпожа Хардэм?

— Да. А ты, наверное, думал, что тебя одолела старуха?

Он растерянно покачал головой. Кейт заговорила спокойным и ровным голосом:

— Послушай меня. Ты — тот самый лакей, который спас Джудит?

— Может быть, отчасти…

— Сейчас не время скромничать. Ты только что упомянул ее имя и беспокоился, что она плачет. Почему?

— Почему? — Он подался вперед вместе со стулом. — У вас должно быть каменное сердце, раз вы позволяете ей, беспомощной, бродить одной по дорогам и не откликаетесь, когда она вас зовет!

— Значит, попади Джудит в беду, ты был бы огорчен?

— Я бы жизнь отдал, чтобы этого не допустить.

— Ты так о ней заботишься, а видел ее всего лишь пару минут.

— Этого оказалось достаточно.

Она отвернулась, чтобы не выдать свои чувства, и проговорила резко:

— Так вот — если не хочешь, чтобы она пострадала, то расскажи, зачем пришел в деревню.

Джонатан рванулся вперед и взглянул на Кейт так, словно готов был броситься на нее.

— Вы станете ее мучить?! Вы готовы это сделать, чтобы добиться от меня ответа?

Кейт резко обернулась:

— Мучить ее? Что за чушь ты несешь! Ты решил, что я способна причинить ей боль?

— А что? Разве вы уже не сделали этого сегодня ночью?

Она положила ладони ему на плечи и заглянула в его пылающие враждой глаза.

— Постарайся поверить мне, Джонатан. Джудит плакала не от боли, она просто боится грозы. Я давно вернулась бы к ней, если бы ты не пробрался в деревню, словно вор. Это не я причиню ей зло, а ты.

— Чем же это?

— Тем, что донесешь своему хозяину обо всем, что видел и слышал. Тебе достаточно только сказать, что тебя похитили, затащили в этот дом, и закон придет в действие. Такие люди, как твой хозяин, не знают жалости. То, что Джудит слепая и оставалась в своей постели, ее не спасет. Если даже ее и оставят в покое, а арестуют только меня, у кого она найдет приют? О ней некому позаботиться. Некому, кроме меня — и тебя.

Маленькие ручки, лежавшие на его плечах, источали силу. Темные пристальные глаза приковали его взгляд. Его ум пришел в смятение — он сомневался, что она говорит правду.

По-видимому, его жизнь могла оборваться в этой самой комнате, после чего его тело бросят в бурлящее море. Или его казнят по какому-нибудь фальшивому обвинению, если он предаст хозяина. Джонатан хорошо сознавал, что сэр Генри обладал большой властью. Одно его слово могло погубить человека, обречь на вечную каторгу за ничтожное преступление. Но чтобы больше его запутать, эта властная женщина настаивала на том, что именно от него исходит угроза слепой девушке, которая в одно мгновение завладела его сердцем.

Пока он пытался собраться с мыслями, Кейт заговорила снова:

— Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты спас Джудит, а она мне все равно что сестра. Хочешь еще раз спасти ее, а заодно и самого себя?

— Но как? Я не вижу способа.

— Зачем ты сегодня явился сюда?

Он зажмурился, представил лицо хозяина. Тонкие губы изрекают слова угрозы: «Если ты проронишь хотя бы звук…» Потом ему вспомнилось лицо Джудит, испуганное, бледное. Но он заговорил с ней, и оно приняло детски доверчивое выражение…

Когда он снова открыл глаза, эта странная девушка, которая, по-видимому, держала его жизнь в своих руках, уже не выглядела грозной. Ее глаза смотрели с мольбой, и, должно быть, от этого она показалась ему совсем юной, моложе, чем он подумал вначале.

Он проглотил слюну и с трудом выговорил:

— Мне было приказано дежурить ночью в роще у поворота дороги на Чичестер. Я должен был смотреть, слушать, а потом доложить сэру Генри обо всем подозрительном.

Кейт расширила глаза.

— Что ты должен был увидеть?

— Он не пояснил. Но поскольку хозяин — мировой судья, а я слышал, что здесь промышляют контрабандой…

— И что же ты видел?

— Ровным счетом ничего, мистрис. А рев ветра заглушал все остальные звуки.

— Еще бы нет. Твой хозяин просто дурак. Значит, ты можешь с чистой совестью доложить ему, что за время своего дежурства на дороге, ведущей в Чичестер, не заметил ничего странного.

Лицо Джонатана прояснилось.

— Да. Я могу ему это сказать.

— Я тоже заверяю тебя, что в том месте, где тебе велели наблюдать, ровным счетом ничего не происходило. Но ты покинул свой пост. Почему?

Он шаркнул ногами и потупился. Кейт повторила вопрос. Тогда он пробормотал, заливаясь краской:

— Вы решите, что это глупо. Я уже побывал в деревне и узнал, где живет Джудит. И вот мне пришло в голову…

— Прийти сюда — среди ночи. Но зачем?

Он смущенно пожал плечами:

— Просто постоять напротив ее дома, почувствовать, что она где-то рядом.

Кейт изумленно воззрилась на него. Сверху Мэтью проговорил свистящим шепотом:

— С вами все в порядке, мистрис?

Джонатан оглянулся на голос, но Кейт быстро загородила от него лестницу.

— Еще пару минут! — сказала она и спросила снова: — А пока ты стоял здесь — что ты видел?

— Ничего, только какой-то паренек спал на крыльце.

— И ты не заметил, что я стою у стены?

— Нет. Я вас увидел, только когда вы сами ко мне подбежали. А потом кто-то ударил меня сзади.

— Но ты поднял руку!

— Я хотел постучать в дверь — разбудить кого-нибудь, чтобы откликнулись на зов Джудит. Если бы понадобилось, я готов был выломать дверь.

— Похоже, ты парень не из робких, мастер Джонатан. А вот умеешь ли ты гладко врать?

— Думаю, что сумею, если ложь стоит того.

— Вот тебе случай в этом поупражняться. Ты скажешь сэру Глинду, что не сомкнул глаз и не покидал своего поста, и за всю ночь…

— Ничего не увидел, мистрис, — закончил он. — Совсем ничего.

Он с надеждой улыбнулся ей. Она развязала веревку, которой он был привязан к стулу. Он растер запястья и наклонился, чтобы освободить лодыжки. Стул царапнул по полу, когда он встал, притопывая, чтобы размять ноги.

Конюх Мэтью, быстрый как обезьяна, сбежал с лестницы и пригнулся, сжимая в руке нож, готовый броситься вперед. От неожиданности Кейт на миг замерла, затем, раскинув руки, загородила собой Джонатана.

— Болван! Я же сказала, что есть и другие средства, кроме насилия. А теперь он не только слышал твой голос, но и видел твое лицо.

Мэтью неуверенно замер на месте, поглаживая рукоятку ножа.

— Это вы развязали его и сняли повязку с глаз, — сказал он.

— Да, я это сделала, потому что он свободен и может уйти.

Глаза Мэтью мрачно блеснули, он шагнул вперед.

— Не болтают только мертвые.

— Он не станет болтать, я обещаю.

— А где гарантии?

— Он дал слово, и я верю, что он его сдержит.

Мэтью презрительно сплюнул в камин.

— Женщина готова поверить чему угодно. Я лучше вашего с этим управлюсь. Посторонитесь-ка!

Джонатан взял Кейт за плечи, пытаясь отодвинуть ее, но она не тронулась с места, презрительно глядя на конюха.

— Ты готов убить безоружного? Вот так храбрец. Ну, попробуй!

Мэтью качнулся из стороны в сторону, стараясь как-то обойти ее. Вдруг Джонатан схватил ее за талию и отбросил от себя, так что Кейт ударилась о дверь.

— Не стану я прятаться за женскими юбками, — вскричал он, сжимая кулаки и придвигаясь к Мэтью. — Ну, начинай, хотя я не помню, чтобы мы с тобой ссорились.

Кейт распахнула дверь, схватила Джесса за руку и втащила в комнату.

— Останови его, ради бога!

Джесс быстро пересек комнату, сжал громадной ручищей запястье Мэтью, вырвал у него нож и бросил на пол.

— Никак ты спятил? — воскликнул он. — Если без убийства не обойтись, делается это потихоньку, из-за изгороди, чтобы никто ничего не увидел и не услышал. А не так, что стоит ему крикнуть, и он перебудит всю деревню, и не на глазах у женщины… — Он повернулся к Кейт. — Как он сумел освободиться? Мы привязали его крепко.

— Это я его развязала.

— А вы подумали, что делаете?

— Да. Если бы этот идиот не спрыгнул с лестницы как сумасшедший, Джонатан никого бы не увидел, кроме меня. А теперь… — Она пожала плечами и сказала, поворачиваясь лицом к Джонатану: — Боюсь, что теперь уже не одной мне решать, как поступить. Но я пыталась тебе помочь.

— Я бы ни за что вас не выдал. Я сдержал бы слово, потому что… — И он бросил печальный взгляд в сторону лестницы.

Джесс, чья громадная фигура заполнила собой комнату, повернулся к Кейт:

— Вы считаете, что разумно будет позволить ему уйти?

— Да. Человек не даст так просто погубить то, что он любит.

— Вы говорите загадками, мистрис Кейт. Но я привык доверять вашим решениям. — И он сказал Джонатану, указывая рукой на дверь: — Ступай. Но если хотя бы еще раз сюда сунешься…

Кейт положила руку на рукав юноши.

— Помни, ты дал слово, — проговорила она тихо. — А я постараюсь дать тебе возможность поговорить с Джудит.

Радость озарила несчастное лицо юноши, как озаряет солнце тенистый пруд.

— Благослови вас Бог, мистрис. Не бойтесь, я сдержу слово.

Не глядя на мужчин, он вышел из комнаты. От сквозняка огоньки свечей затрепетали. Кейт устало проговорила:

— Сколько еще бочонков осталось перенести?

Джесс покачал головой:

— Только не сюда. Те, что остались, я перетащу в свой подвал. Убрать лестницу?

Но Кейт хотелось побыстрее покончить с этим делом.

— Лучше я сама. Я посторожу, пока вы не кончите, а потом…

Джесс подобрал веревки, которыми был связан Джонатан.

— Мы сами справимся. Осталось сделать только два захода. Мэтью, приятель, смотри веселей и ступай со мной. Пора тебе понять, что иногда женские хитрости лучше грубого насилия. Я уже десять лет промышляю и ни разу никого не убил, хотя, как убивали другие, видеть доводилось. И вот до сих пор жив, здоров и на свободе.

Конюх убрал нож за пояс.

— После того, что тут случилось сегодня ночью, тебе недолго осталось трепыхаться. И ты, и все мы рискуем загреметь на виселицу за контрабанду. Что плохого, если добавить сюда одно убийство?

— Я тебе отвечу, — сказала Кейт, — словами человека, которому мы все доверяли и который был нашим другом, — сэра Чарльза Глинда. «Если нарушишь людские законы, то будешь отвечать перед людьми. Но отними у человека жизнь, и тебе придется отвечать перед Богом».

Мэтью неловко переступил с ноги на ногу, избегая встречаться с ней глазами. Джесс подтолкнул его к двери. На крыльце они замешкались, оглядывая улицу, потом снова направились на церковный двор. Ветер донес до Кейт смех Джесса.

— Не кисни, Мэтью, — втолковывал он своему напарнику. — Мистрис Кейт и не с такими, как ты, справлялась. Но я не знаю женщины умнее и храбрее ее — даже моя жена с ней не сравнится.

Недовольный Мэтью, чье самолюбие сильно пострадало, угрюмо брел в темноте. В шайке он был новичком, но знал, что одно правило считалось нерушимым — хранить верность.

Кейт, поспешившая за ними вдогонку — напомнить, что один бочонок остался у нее в гостиной, отчетливо услышала его ответ:

— Готов согласиться, что девчонка она смелая. И недурна собой… по-своему. Но меня не заставили бы жениться на Кейт Хардэм за все Серебро на свете.