Покоренные любовью (ЛП)

Минерва тепло улыбнулась.

— Он очень бы гордился этим.

Герцог скептически приподнял бровь.

Раздался звук гонга.

Удерживая ее в своих объятиях, Ройс заглянул ей в лицо.

— Нам нужно пойти и переодеться к ужину.

Девушка кивнула.

— Да, должны.

Вздохнув, мужчина склонил голову и поцеловал ее. Быстро…

Неохотно разорвав поцелуй, герцог всего лишь на дюйм приподнял голову.

— Мне кажется, что мы не можем опоздать?

Ее рука легла ему на грудь, подтверждая правдивость слов.

— Нет. Не можем.

Когда он выпрямился, с его губ сорвался разочарованный стон.

— По крайней мере, послезавтра все они уедут.

Засмеявшись, Минерва подхватила его под руку и повела к лестнице.

— Кстати, смотри, не опоздай.

Задержавшись на лестнице, встретилась с ним глазами.

— По традиции жених и невеста должны провести ночь перед свадьбой отдельно друг от друга.

— В случае, если ты не заметила, я не настаиваю на соблюдении традиций. К тому же есть кое-что, что я хочу тебе подарить. Если ты не хочешь, чтобы я тебя доставил в свою комнату на руках в одной ночной рубашке — не забывай, что все комнаты в замке заняты — я предлагаю тебе самой, как можно раньше прийти в мою комнату.

Сузив глаза, Минерва посмотрела на него, затем, стараясь не улыбаться, усмехнулась и поспешила вниз по лестнице.

— Если ты не заметил, тебе определенно присущи некоторые черты всех Вариси.

Мысленно усмехнувшись, Ройс последовал за ней.

— Так что ты хотел мне подарить? — Минерва отбросила назад волосы, попыталась приподнять голову, чтобы посмотреть на него. — Или я только что получила это?

Ройс рассмеялся. Крепко обняв ее, отстранился и выбрался из-под одеяла.

— Нет, действительно, есть кое-что.

Встав с кровати, направился к секретеру. Открыв верхний ящик, Ройс достал пакет, который был доставлен сегодня специальным курьером. Вернувшись в кровать, положил пакет перед ней.

— Это тебе от меня по случаю нашей свадьбы.

Посмотрев на него, Минерва, стараясь игнорировать свое слезливое состояние, устроилась среди смятых простыней и нетерпеливо стала разворачивать пакет; с одной стороны предмет, находящийся внутри, имел треугольный выступ…

— Ох. Мой Бог, — ее глаза восхищенно блестели. — Это…потрясающе.

Этих слов не было достаточно, чтобы описать диадему, лежащую среди упаковочной бумаги. Золотая тонкая оправа изящно изгибалась; в ней было множество…

— Бриллианты?

Драгоценные камни горели и переливались.

— Пришлось ее чистить и менять камни, — устроившись на кровати, Ройс посмотрел ей в глаза. — Тебе нравится?

— О, да, — Минерва благоговейно прикоснулась к ажурной оправе, подняла диадему и посмотрела на герцога. — Можно мне примерить ее?

— Она твоя.

Подняв руку, она осторожно надела диадему на голову. Она идеально гармонировала с ее золотистыми волосами.

— Подошла.

Герцог шире улыбнулся.

— Отлично. Как я и предполагал.

Не обращая внимание на то, что обнажена, девушка встала с постели и подошла к столику, чтобы полюбоваться своим отражением в зеркале. Диадема была всего лишь на несколько тонов темнее ее волос, свободно струившихся сейчас по ее обнаженным плечам.

Повернувшись к нему лицом, сняла диадему; держа ее в руках, она вернулась в постель.

— Это не работа современных мастеров, а очень старая вещь, — девушка взглянула на него. — Я знаю, что это не корона герцогини Вулверстон, по крайней мере, у твоей матери такой не было. Где ты ее взял?

Ройс встретился с ней глазами.

— Принни.

— Принни? — она по-новому взглянула на диадему. — Но…она, должно быть, стоит целое состояние. Я не могу представить себе, что он добровольно расстался с ней.

— Он был не совсем готов к этому, но…я посчитал, что раз уж он послужил причиной моей скорой женитьбы, то должен обеспечить моей невесте свадебный венец.

Устроившись на кровати, Минерва аккуратно завернула диадему в упаковочную бумагу.

— Кроме шуток, как и почему он отдал тебе такую вещь?

Ройс устроился на спине, положив руки под голову.

— Помнишь, я говорил тебе о кладе последнего предателя, который он получил от французских властей?

Минерва кивнула.

— Плата за шпионаж.

— Точно. Не весь он был найден после крушения контрабандистского корабля у берегов Англии, но кое-что удалось обнаружить, в том числе и эту диадему. Когда власти стали уточнять списки древних украшений, которые пропали без вести, и сверять их с найденным, они обнаружили, что она, по сути, принадлежит Вариси, — он поймал ее испуганный взгляд. — Диадема была сделана по приказу одного из Вариси в пятнадцатом веке. Она принадлежала той ветви семьи, которая проживала во Франции, пока не попала в руку революционеров. После этого диадема стала собственностью французского правительства. Затем ее обменяли на информацию, которой обладал последний предатель. Нам известно, что это англичанин. Теперь, когда война закончилась, французы, конечно, хотят ее вернуть, но Уайтхолл не видит причин возвращать ее назад. Для того, чтобы прекратить споры, а также потому, что они решили, что меня стоит наградить за службу, они вынудили Принни отдать ее мне — главе семьи Вариси.

Минерва улыбнулась.

— Так у Принни действительно не осталось выбора?

— Я мог бы сказать, что он возражал, но не буду, — Ройс внимательно следил за тем, как она аккуратно упаковывает диадему. — Теперь самая старая драгоценность Вариси принадлежит мне, и я дарю ее тебе.

Минерва положила диадему на прикроватный столик, потом повернулась и направилась к нему. Приблизившись, медленно поцеловала его. Когда она подняла голову, оказалось, что девушка устроилась на нем сверху.

— Спасибо, — Минерва улыбнулась шире, заглянув ему в глаза. — И это только начало моей благодарности.

Ройс посмотрел на нее, не скрывая предвкушения.

— Я надеялся, что ты скажешь это, — лег на спину. — Не стесняйся.

И она стала выражать свою благодарность.

Позднее, когда она лежала, приятно утомленная, в его объятиях, то прошептала:

— Знаешь, если бы не Принни и его происки…

Подумав, Ройс покачал головой.

— Нет. Даже если бы у меня было больше времени на раздумья, я все равно отдал бы свое сердце тебе.

Все готово. Он нашел подходящее место, проработал каждую деталь своего плана. Все пойдет, как надо.

Завтра день его триумфа. Завтра он одержит победу.

Завтра он сломает Ройса.

А потом убьет его.

Глава 21.

Шум оглушал.

Ройс наклонился к Генри и сказал:

— Остановись.

Открытый экипаж, украшенный белыми лентами, остановился посреди дороги, идущей через Алвинтон, когда Генри попридержал лошадей.

Люди, стоящие по бокам дороги, махали им руками, выкрикивали поздравления.

Ройс посмотрел на Минерву. Улыбнувшись, девушка встала рядом с ним, вложила свою руку в его ладонь. Герцог поднял высоко их ладони.

— Представляю вам вашу новую герцогиню!

Толпа одобрительно загудела.

Толпа одобрительно зашумела.

Минерва пыталась сдержать эмоции, которые грозили выйти из-под контроля; вокруг она видела множество знакомых лиц, и все они были рады, что она стала невестой Ройса.

Его женой.

Она стояла рядом с ним и махала рукой; ослепительная улыбка, появившаяся в тот момент, когда он повел ее по проходу церкви, не сходила с ее лица.

Под одобрительные крики толпы герцог усадил ее на сиденье; после того, как она удобно устроилась, приказал Генри ехать дальше.

Не прекращая улыбаться, девушка прислонилась к плечу Ройса и мысленно вернулась к свадебной церемонии.

Она прибыла в церковь в экипаже, украшенном лентами и с гербом герцога Вулверстон на дверце. К алтарю ее вел граф Катерхэм. В платье из тончайшего брюссельского кружева, тихо шуршащего при каждом шаге, длинной вуали, которая была закреплена диадемой Вариси, она шла по церковному проходу под руку с графом, не обращая внимания на переговаривающихся гостей.

В изысканно скроенном фраке Ройс ждал ее перед алтарем; и хотя они виделись всего лишь несколько часов назад, казалось, что-то изменилось. Как будто их мир изменился в ту минуту, когда граф Катерхэм вложил ее руку в ладонь герцога, и они повернулись лицом к преподобному Крибхорну.

Венчание прошло гладко, по крайней мере, она так думала. Из-за нахлынувших эмоций Минерва мало что запомнила.

Прилив счастья, нахлынувший в тот момент обмена ими клятвами, достиг своего апогея, когда Ройс одел ей на палец простое золотое кольцо, и она услышала:

— Объявляю вас мужем и женой.

Герцог и герцогиня.

Ройс запечатлел на ее устах целомудренный поцелуй. Поцелуй, который нес в себе обещание большего.

На мгновение встретившись взглядами, они повернулись и направились в совместное будущее. Их окружила толпа гостей, которые хотели поздравить их лично. К счастью, его друзья и члены клуба «Бастион» вместе со своими женами окружили их, образовав что-то вроде оцепления, и помогая, таким образом довольно быстро двигаться по проходу.

Как только они вышли из церкви их встретили приветственные крики толпы. Хэмиш и Молли стояли недалеко от входа; Минерва обняла Молли, затем повернулась к Хэмишу и обнаружила, что он застыл в нерешительности — его привели в восторг ее платье и блеск бриллиантов в ее диадеме. Она сама обняла его, а он неловко погладил ее своими большими руками.

— Ты был прав, — прошептала она. — Любить и правда просто.

Усмехнувшись он отпустил ее, чтобы все остальные могли поздравить ее, пожал руку Ройсу и пожелал им счастья.

Только спустя час они смогли покинуть церковь; гости уже отправились в замок, где в бальном замке их ждал свадебный завтрак.

Экипаж прогрохотал по каменному мосту; спустя минуту они проехали ворота. Замок вырос перед ними; это был их с Ройсом дом. Посмотрев на герцога, Минерва обнаружила, что он не отрывает взгляда от серых стен замка.

Ретфорд, Гамильтон, миссис Краншвей и Хэндли встречали их возле двери; все просто светились от счастья, но пытались поумерить свой восторг.

— Ваша светлость.

Ретфорд низко поклонился; Минерве потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается к ней.

Гамильтон, миссис Краншвей и Хэндли тоже официально поприветствовали ее.

— Все готово, миледи, — заверила ее экономка.

— Все здесь? — спросил Ройс.

Хэндли кивнул.

— Лорд Хаворт и лорд Честерфилд отправятся в Лондон через несколько часов. Я прослежу, чтобы они не забыли.

Ройс взглянул на Минерву.

— На кого еще нужно обратить внимание в первую очередь?

Девушка назвала еще пятерых, представителей короля, принца — регента и парламента, которые должны отправиться в Лондон уже сегодня.

— Кроме того, вполне разумным будет воздать должное гранд дамам.

Герцог фыркнул.

— Всегда разумно вовремя воздать им должное внимание, — взяв ее за руку, он повел ее в сторону бального замка.

— Должна заметить, что с сегодняшнего дня, ваша светлость, я тоже отношусь к гранд дамам.

Ройс усмехнулся.

— Моя собственная гранд дама. Если это означает, что отныне я буду иметь дело только с тобой, — когда они остановились в дверях в бальный зал, он поймал ее взгляд, — то у меня нет жалоб.

Джефферс, сдерживающий гордость и восторг, ждал, пока они позволят открыть им двери. Ройс смотрел в ее глаза, глаза, которые видели его насквозь. Взяв ее руку, поднес к своим губам и поцеловал кончики пальцев.

— Ты готова?

Минерва загадочно улыбнулась.

— Конечно, ваша светлость. Веди.

Ройс торжественно под аплодисменты гостей ввел ее в бальный зал. Они прошли через весь зал к стоящему в конце столу; улыбаясь, все не переставали аплодировать, пока он не усадил ее в центре главного стола и не устроился рядом с ней. После этого все последовали их примеру, и начался праздничный завтрак.

Это день бесконечного счастья. Прерывая разговоры, раздались звуки первого вальса. Все разбились на небольшие группы, свободно перемещаясь по залу.

Проводив представителей короны и правительства, Ройс вернулся к своему месту за столом. С спокойствием, которого он не знал раньше, он смотрел на гостей, на лицах которых была написана искренняя радость за них. Герцог наслаждался этим моментом, стараясь все запомнить до мелочей. Из их друзей здесь не было только Хэмиша и Молли; и он, и Минерва хотели их пригласить, но не решились, понимая, что в этой среде они будут чувствовать себя неловко.

Поэтому он и Минерва отправятся к ним завтра.

Его волновал вопрос, как долго для Минервы будет разумно ездить верхом, особенно на дальние расстояния. Он покосился на нее, сидящую рядом с ним; она еще не рассказала ему об этом, но он, по некоторым признакам, уже догадался сам. Герцог решил пока держать язык за зубами, пока она сама все не расскажет.

Неуверенность охватила его; у него не было опыта общения с дамами в деликатном положении. Впрочем, он знал некоторых джентльменов, которые столкнулись с такой же ситуацией. Наклонившись к Минерве, которая была занята разговором с Роуз и Эллис, он прикоснулся к ее руке.

— Я поговорю с друзьями. Присоединюсь к тебе позже.

Посмотрев на него, она улыбнулась, затем повернулась обратно к своим подругам.

Поднявшись, он отправился на поиски своих бывших коллег.

Ройс нашел их в углу одной из комнат. У всех в руках были бокалы; все они, разговаривая, время от времени бросали взгляды по сторонам на своих жен.

Взяв бокал у одного из лакеев, герцог присоединился к ним.

— Ах, вот и он! — воскликнул Джек Хендон. — Наконец, вы здесь, чтобы присоединиться к нам.

— Я часто задавался вопросом, — протянул Тони, — вы не присутствовали только на наших свадьбах, или и на других тоже?

— Последнее, — Ройс сделал глоток. — То, что я не принял титул маркиза Уинчелси, было чрезвычайно удобным оправданием. Я пользовался им, чтобы избегать любых мероприятий в высшем свете.

Все поморщились, принимая его сторону.

— Любой из нас, — признался Тристан, — сделал бы то же самое.

— У нас всегда есть тост, — сказал Джарвис. — Какой сегодня?

Все посмотрели на Чарльза.

Тот усмехнулся. Он явно ждал удобного момента. Чарльз поднял бокал, и все остальные последовали его примеру.

— За конец правления Далзила, — сказал он. — И за начало вашего правления.

Остальные присоединились к нему и выпили.

Поморщившись, Ройс сделал глоток и посмотрел на них.

— Мне необходим ваш совет.

Все заинтересовано переглянулись.

— Как, — продолжил он, — вы… скажем так, за неимением другого слова, сдерживаете своих жен, когда они находятся, в так называемом «деликатном положении»?

Только у одной из них не было заметных признаков беременности — у Летиции.

У всех мужчин, к его удивлению, на лице появилось хмурое выражение. Он посмотрел на Джека Хендона.

— Вы, как наиболее опытный среди нас, какой можете дать совет?

Джек зажмурился, вздрогнул, открыл глаза и покачал головой.

— Не напоминайте мне об этом, я никогда этого не понимал.

— Трудность, — сказал Джек Уорнфлит, — заключается в том, что когда вы хотите категорически что-то запретить, они заявляют, что все в порядке и им по силам это сделать.

Деверелл кивнул.

— Неважно, что вы говорите, каким образом пытаетесь направить в нужном вам направлении, они смотрят на тебя так, будто у тебя интеллект блохи, и просто делают то, что собирались сделать.

— Они, что, — спросил Кристиан, — не считаются с нашим мнением в таком вопросе только из-за того, что мы мужчины?

— Вероятно, они это делают потому, — ответил Тони, — что уверенны в отсутствии у нас здравого смысла.

— Не говоря уже о том, — добавил Джарвис, — что у нас нет никакого опыта в этой области.

Ройс взглянул на них.

— Похоже на цитаты.

Тони и Джарвис слажено ответили:

— Они самые.

— Больше всего меня беспокоит, — сказал Тристан, — что же будет дальше.

Они все посмотрели на Джека Хендона.

Он медленно покачал головой.

— Вам на самом деле не нужно об этом знать.

Все считали, что должны, но никто из них не хотел.

Ройс усмехнулся.

— Мы трусы.

— Когда дело доходит до этого, то…да.

Кристиан перевел на разговор на обсуждение последних хлебных законов. Все они были одного возраста, управляли поместьями и под их защитой находились люди; Ройс прислушивался, наблюдая за Минервой, разговаривающей с Летицией.

К ним присоединилась еще одна дама — Хелена, ее давняя подруга; обратившись к Минерве, она показала на одну из боковых дверей. Кивнув, Минерва извинилась перед всеми и направилась к двери.

Ройсу стало интересно, что за чрезвычайное происшествие заставило ее покинуть гостей… Почему экономка или Ретфорд попросили Хелену передать Минерве сообщение? Это должен был сделать кто-то другой…

Герцог попытался убедить себя, что все это лишь игра его воображения, но…извинившись перед остальными, быстро направился в ту сторону.

Он почувствовал на себе взгляд Кристиана, когда остановился возле разговаривающей с Роуз Летицией.

— А где Минерва?

Летиция улыбнулась ему.

— Она отправилась на улицу, чтобы встретиться с кем-то.

— Она получила весточку от вашего сводного брата, или что-то в этом роде, — Роуз кивнула в сторону боковой двери. — Ее ждали там.

Посмотрев в сторону двери, Ройс понял, что Минервы не было в коридоре. Все его инстинкты говорили об этом. Не говоря ни слова, он оставил дам и направился к двери.

Когда он открыл его, к нему присоединился Кристиан.

Коридор был пуст.

Герцог переступил порог и осмотрелся: справа от него находилась дверь, ведущая в замок, а слева — дверь в сад. Здравый смысл подсказывал ему, что Минерва направилась в дом; открыв дверь слева, обнаружил белый комок на полу перед дверью.

Кристиан последовал за ним.

Наклонившись, Ройс поднял цветы, украшенные лентами, — они принадлежали матери Минервы; Минерва надела их на запястье. Замерев, принюхался. Повернув голову, он посмотрел в сторону; в подставке для зонтов виднелся белый кусочек ткани…носовой платок.

Даже не приближаясь к нему, и он, и Кристиан узнали этот запах.

— Эфир.

Выпрямившись, герцог посмотрел на стеклянные двери, ведущие в сад, но все вокруг выглядело мирным и безмятежным.

— Ее похитили.

Он едва узнал свой голос. Ройс сжал в кулаке носовой платок. Сжав губы, он быстро повернулся, чтобы…

Кристиан схватил его за руку.

— Подождите! Подумайте. Это было спланировано. Кто ваш враг? А ее?

Ройс нахмурился. Огромным усилием, он заставил себя думать; он никогда еще не испытывал такой ярости и такого леденящего душу страха.

— У нас пока нет…не знаю. Здесь нет…

— Знаете. У вас есть один. И он здесь.

Герцог встретился с Кристианом глазами.

— Последний предатель?

— Он именно тот человек, который больше всего боится вас.

Ройс покачал головой.

— Он выиграл. Я больше не Далзил. Далзил исчез.

— Далзил, может быть и исчез, но вы здесь, а вы никогда не сдавались. Он знает об этом, поэтому никогда не почувствует себя в безопасности, — Кристиан отпустил его. — Он забрал Минерву, но хочет встретиться с вами.

Это, к сожалению, правда.

— Она приманка, — Кристиан говорил быстро, четко. — Он оставит ее в живых, пока вы не придете. Но если вы расскажете всем, отправите всех ее искать…ему придется вынужденно ее убить, прежде чем вы или кто-либо до нас доберется до нее.

Это помогло Ройсу укротить гнев, вернув здравое мышление и отточенные годами навыки.

— Да. Вы правы, — задержав дыхание, он поднял голову. — Но мы должны начать поиски.

Кристиан кивнул.

— Но необходимо привлечь только тех, кто способен быстро действовать и в случае чего сможет ее спасти.

Ройс посмотрел на улицу.

— Он не рассчитывал, что мы заметим пропажу Минервы так быстро.

— Нет. У нас есть время, чтобы все сделать правильно и вернуть ее живой.

— Вы семеро, — сказал герцог. — Хендон, Кинстер, Руперт, Майлс и Джеральд — все они одно время служили в гвардии.

— Я приведу их, — Кристиан поймал его взгляд. — Пока меня не будет, вы должны подумать. Вы единственный, кто знает эту местность, и единственный, кто знает этого врага. Вы — лучший в планировании сражений и стратегий, Ройс. Нам нужен план, и вы единственный, кто может предоставить его.

Жизнь Минервы — и их не рожденного ребенка — зависела от этого. Он быстро кивнул.

Кристиан оставил его и быстро вернулся в бальный зал.

Две минуты спустя Ройс вернулся в бальный зал. Он заметил, как Кристиан двигается между гостей. Его план стал складываться, но ему нужно было кое-что узнать.

В прошлый раз он и последний предатель скрестили мечи, и предатель победил. Этого не случится в этот раз; ему необходимо разузнать, как можно больше, прежде чем он выйдет на поле сражения.

Летиция, все еще стоящая рядом с Роуз, была уже предупреждена и с беспокойством ждала его приближения.

— Вы с Роуз сможете найти Хелену и привести ее ко мне в коридор? — он на мгновение встретился с ней глазами. — Не спрашивайте ни о чем, поспешите и не говорите женам членов клуба «Бастион», — он взглянул на Роуз. — Если только Алисии или Леоноре. Больше никому.

Обеим хотелось узнать почему; но ни одна из них не спросила. Сжав губы, кивнули и, переглянувшись, растворились в толпе.

Поиск. Он тоже искал, но ему все труднее и труднее становилось удерживать на лице бесстрастную маску, поэтому, прекратив поиски, вернулся в коридор.

Спустя несколько минут в коридор проскользнула Леонора.

— Они нашли ее, но она разговаривала с другими. Мэдлин и Алисия приведут ее.

Ройс кивнул, не переставая ходить из угла в угол.

К ним присоединились другие дамы, проскользнув в коридор. Все они чувствовали, что произошло что-то неладное. Бросили на него любопытные взгляды, но ни одна не осмелилась спросить. Наконец, к ним присоединились Алисия и Мэдлин, которые вели Хелену. Последняя посмотрела на герцога широко открытыми глазами.

Она не была с ним знакома; почувствовав гнев, герцог попытался сдержать его, девушка и так уже была напугана.

— Не обращай внимания на рычание, — посоветовала ей Летиция. — Он не кусается.

Хелена распахнула глаза еще больше.

— У меня нет времени на объяснения, — сказал Ройс, поясняя всем, — но мне нужно знать, с кем Минерва отправилась на встречу сюда.

Хелена моргнула.

— Один из ваших кузенов попросил меня передать ей, что пришли дети вашего сводного брата и хотят поговорить с ней. Очевидно, у них был подарок, который они хотели ей подарить. Он сказал, что они ждут ее в саду, — она кивнула на двери в сад. — Там.

Ройс ощутил неизбежность.

— Кто именно из моих кузенов?

Хелена покачала головой.

— Простите, не могу сказать. Я их не знаю, к тому же вы все так похожи.

Феба пошевелилась.

— Сколько ему на вид лет?

Хелена взглянула на Ройса.

— Примерно вашего возраста, ваша светлость.

Летиция посмотрела на Ройса.

— Сколько подходят?

— Трое.

Но герцог уже начал догадываться, кто это мог быть.

Дверь в бальный зал приоткрылась, и к ним в коридор проскользнула Сюзанна. Она посмотрела дам, затем перевела взгляд на него.

— Что происходит?

Ройс не ответил, вместо этого сказал ей:

— Мне нужно знать присутствуют ли сейчас в бальном зале Гордон, Филипп или Грегори. Не разговаривай с ними, просто пойди и проверь. Немедленно.

Посмотрев на него, она подчинилась.

Клэрис, Летиция и Пенни направились к двери.

— Мы их тоже знаем, — сказала Пенни, проходя мимо него.

Несколько минут спустя все четверо вернулись.

— Гордон и Грегори там, — сообщила Сюзанна. — Нет Филиппа.

Ройс кивнул, его мысли смешались.

Алисия сказала:

— Это не доказательство. Филипп может быть где угодно — замок огромный.

В недоумении Сюзанна повернулась к другим дамам; Летиция объяснила ей, что кто-то из кузенов выманил Минерву.

— Это Филипп, — убежденно сказала Сюзанна. Ройс взглянул на нее; она продолжила. — Я не знаю, что произошло между вами, но он всегда хотел все знать о тебе и твоих делах — и вот недавно…он-то и предложил пригласить мне Хелену Эштон. Он рассказал мне о том, кто любовник Минервы и…не предложил, нет, но навел на мысль, что неплохо бы смоделировать ситуацию. Конечно, он не догадывался о том, что ты ее любишь… — замолчав, она побледнела. — О, Боже. Он забрал ее, не так ли?

Несколько мгновений все молчали, потом Ройс медленно кивнул.

— Да.

Он взглянул на Алисию.

— Последний предатель, за которым мы охотились последний год? Мы пришли к выводу, что у него был доступ в военное ведомство. Из всех моих кузенов, присутствующих здесь, только Филипп имеет отношение к этой сфере.

Ройс почувствовал себя увереннее. Знать за кем ты охотишься — это всегда помогало ему.

Минерва пробиралась сквозь туман. Ее голова была ватной; мысли путались, ускользая в мрак. Она не могла думать, не могла сосредоточиться на чем-то, не могла открыть глаза. Но глубоко внутри, там, где все застыло в панике, она знала.

Кто — то похитил ее.

Она направилась к двери, чтобы встретиться с детьми Хэмиша, когда какой-то мужчина подошел к ней сзади. Минерва почувствовала его за мгновение до того, как он схватил ее. Попыталась повернуть голову, но он закрыл платком ей рот и нос…

Платок пах приторно-сладко…

Девушка потихоньку начала приходить в себя. Она осторожно вздохнула, но этот ужасный тошнотворный запах пропал.

Кто-то — какой-то мужчина — что-то бормотал. Его голос то приближался, то удалялся.

Он был ей знаком.

Минерва попыталась нахмуриться, но по-прежнему не могла и пошевелиться. Она лежала на спине…на камне, его шероховатая поверхность ощущалась под ее пальцами…она была здесь раньше, точно так же лежала на нем…не очень давно…

Жернова. Она была на мельнице.

Осознание этого факта позволил рассеяться вязкому туману; она окончательно пришла в себя.

Мужчина остановился рядом с ней. Она почувствовала на себе его взгляд; интуитивно продолжила лежать неподвижно.

— Просыпайся, черт побери!

Он говорил сквозь стиснутые зубы, но она узнала его. Филипп. Что, черт возьми, он задумал?

Выругавшись вполголоса, он отошел от нее. Сосредоточившись, она стала прислушиваться, слишком слабая, чтобы еще двигаться. Минерва слышала, как он ходит взад и вперед, разговаривая сам с собой.

— Не беда. У меня есть время. Предостаточно времени, чтобы все подготовить — изнасиловать, избить, а затем убить ее. Возможно, перережу ей горло, пусть кровь потоком хлынет на камень. Да!

Девушка услышала стук ботинка о пол, как если бы он резко развернулся. Она почувствовала, что он смотрит на нее; Минерва даже не шевельнулась.

— Черт! — пробормотал он. — Я забыл взять свой нож.

Помолчав, сказал:

— Неважно. Я застрелю ее, выстрелив столько раз, сколько мне захочется, и туда, куда захочу.

Минерва снова почувствовала его изучающий взгляд, затем он снова начал ходить по комнате.

— Да, так будет просто чудесно. Я порву ее платье, превратив в лохмотья, прострелю ей голову, затем выстрелю еще раз в живот, и это проклятая диадема окрасится ее кровью, — он рассмеялся. — О, да, это сработает. Это сломает его. Просто сокрушит. Он наконец-то увидит, что я сильнее. Он забрал мое сокровище, а я забрал то, что он ценит больше всего. В нашей игре я всегда буду выигрывать. Я очень умный. Когда он придет сюда и увидит, что я с ней сделал — с его герцогиней, женщиной, которую он поклялся чтить и оберегать — он поймет, что я выиграл. Он постоянно будет помнить, какую ошибку совершил: что он не был достаточно умен, силен и влиятелен, чтобы спасти ее.

Он снова остановился рядом с жерновами; девушка снова почувствовала его взгляд. В отличие от взгляда Ройса, он вызвал дрожь в ее теле. Она заставила себя остаться неподвижной, пытаясь не вздохнуть и не открыть глаза.

Минерва почти вздохнула от облегчения, когда он сказал:

— Время на моей стороне, — он снова отошел от нее. — У меня есть больше часа, прежде чем слуга передаст Ройсу записку. Достаточно времени, чтобы насладиться ее ужасом и убить ее, а затем приготовится к встрече Ройса.

Внезапно все встало на свои места. Сокровища. Филипп сказал клад. Он и есть последний предатель Ройса.

Вот в чем дело. Он думает использовать ее, чтобы причинить боль Ройсу.

Ей пришлось приложить усилие, чтобы сдержать себя и не достать нож, который был пристегнут к ее бедру, правда, по другой причине.

Она могла бы воспользоваться своим ножом, но Филипп был также силен, как и Ройс. И пока он считает, что она без сознания, она в безопасности. Пока он продолжает верить, что у него есть время, лучшим выходом будет притвориться, что она без сознания.

И дать Ройсу время, чтобы найти ее.

Минерва знала, что он найдет ее.

Как долго она была без сознания? Сколько прошло с тех пор, как она покинула бальный зал? План Филиппа имел недостатки, о которых он даже не подозревал. Может быть, он и не Вариси, но он не понимал, что такое настоящая любовь.

Он не понимал, что Ройс всегда знал, где она находится, даже в переполненном бальном зале. Он не станет ждать час, чтобы проверить, куда она ушла. Минерва сомневалась, что он выдержит хотя бы десять минут. А это значило, что ее уже ищут.

Теперь Филипп принялся говорить о своем отце и деде, о том, как они всегда хвалили Ройса и никогда не хвалили его. Как хорошо, что они сейчас увидят, как бессилен Ройс…

Дед Ройса по материнской линии давно уже умер.

Не то, чтобы ей требовались какие-то доказательства в безумстве Филиппа…

Тем не менее, она заставила себя прислушиваться, чтобы определять его местоположение; когда девушка была уверена, что он отошел от нее подальше, быстро приоткрыла глаза, и тут же закрыла их назад. Минерва снова вздохнула с облегчением. Он закрыл двери, ведущие в мельницу.

Подавив желание улыбнуться, она старалась расслабиться.

Что было не так-то просто, особенно, когда Филипп, перестав говорить, остановился рядом с жерновами. Она окончательно пришла в себя, чувствовала, что он стоит рядом с ней. Несмотря на то, что он, как и Ройс, был высоким и сильным, однако Минерва еле подавила в себе отвращение и заставила себя лежать спокойно. Это была самая трудная вещь, которую ей приходилось когда-либо делать.

Затем она услышала шорох.

Филипп наклонился к ней.

— Давай, черт тебя побери! Просыпайся.

И тут она обнаружила, что есть вещи, куда более трудные, чем сдерживаемое отвращение.

Минерва взглянула на него сквозь ресницы. У нее было всего лишь мгновение, чтобы заставить себя расслабиться и — ради Бога! — не реагировать, прежде чем он воткнул ей в руку булавку из своего галстука.

Ройс ждал в коридоре, пока собирались все мужчины. Дамы тоже остались — они были слишком взволнованы, и поэтому не могли вернуться в бальный зал. Если бы они это сделали, то у кого-нибудь непременно возникли бы вопросы.

Кристиан проскользнул в дверь.

— Все собрались.

Ройс скользнул взглядом по серьезным лицам.

— Мой кузен, Филипп Дебрайт, похитил Минерву. Он и есть наш последний предатель, которого я так и не смог вычислить. Насколько я могу судить, он мстит мне. Диадема, которая была на Минерве, — которую дал ей он, — была частью его тридцати серебряников. Он прячет ее где-то за пределами замка. Несмотря на то, что замок огромен, но здесь слишком много гостей, да и слуги постоянно везде ходят, и он это знает. Он не рискнул бы спрятать ее здесь, — он бросил взгляд на улицу. — Но снаружи не так много мест, которыми он мог бы воспользоваться, и это дает нам шанс спасти Минерву и схватить его.

Герцог снова посмотрел на мужчин.

— Он похитил ее меньше пятнадцати минут назад и не ожидает, что мы так скоро заметим ее отсутствие, поэтому у нас есть немного времени, чтобы составить план.

Руперт пошевелился, и Ройс поймал его взгляд, когда посмотрел в ту сторону.

— Чтобы мы не предприняли, главное условие — абсолютная секретность. Несмотря на то, что он предатель и заслуживает наказания, вы не можете подставить под такой удар семью Дебрайтов.

Поскольку Дебрайты — семья его матери, он всегда будет оказывать им поддержку. Потому что его дед по материнской линии всегда был неотъемлемой частью его жизни.

Стиснув зубы, Ройс кивнул.

— Насколько это возможно, мы постараемся сохранить это в секрете, но я не буду рисковать Минервой даже ради Дебрайтов.

Он посмотрел на дам — Летицию, Клэрис, Роуз и остальных.

— Дамы, вы должны дать нам время. Вам необходимо вернуться в бальный зал и поведать какую-нибудь историю на предмет того, почему нам пришлось покинуть бальный зал. Вы должны скрыть свои волнение, раздражение, досаду. Нам никогда не удастся сохранить это в секрете без вашей помощи.

Клэрис кивнула.

— Мы справимся. Идите, — она махнула рукой, — и сделайте все, чтобы Минерва вернулась.

Ее пожелание было подкреплено кивками остальных женщин. Ройс мрачно кивнул и посмотрел на мужчин.

— Поднимемся на стену.

Герцог повел их по лестнице на крепостную стену. На всякий случай, если вдруг его догадки неправильны и Филипп где-то в доме, предупредить Хэндли, Тревора, Джефферса, Ретфорда и Гамильтона. Они уже в тайне от остальных начали поиски. Но пока он ждал, когда все поднимутся на стену, в нем зрела уверенность, что он прав. Филипп был где-то за пределами замка, где-то в пределах видимости.

Облокотившись о камень, Ройс выглянул наружу.

— Он прячет ее в одной из построек. Здесь таких мест не то, чтобы много. Нет…

Герцог не договорил. Его взгляд остановился на месте, куда он сам приводил Минерву дважды. Он смотрел на север в сторону ущелья и Шотландии.

На переднем плане стояла мельница.

Ройс выпрямился, его взгляд не отрывался от нее.

— Он прячет ее на мельнице.

Все остальные столпились у бойниц, глядя в указанном направлении.

Раньше, чем кто-либо смог спросить, Ройс сказал:

— В округе нет никого, кто мог бы закрыть эти двери — по некоторым причинам, они всегда открыты.

Кристиан, как и другие, продолжил оценивать местность.

— Два уровня.

— Он сможет пройти вдоль ручья? — спросил Тони.

— Нелегко, не безопасно.

— Итак, — выпрямился Девил Кинстер. — Как мы собираемся это сделать?

В нескольких словах, Ройс поведал им свой план.

Он им не понравился, но никто не стал спорить с ним.

Несколько минут спустя они вышли из замка, проскользнув в сад. Молчаливая, смертоносная сила, добивающаяся лишь одного — смерти последнего предателя.

Ройс возглавлял отряд. Его единственной целью была Минерва.

Глава 22.

Минерва выдержала укол булавки галстука, испытывая при этом ни с чем несравнимый ужас. Она еле удержалась от того, чтобы не вздрогнуть от неожиданности, но ее тело было напряженно. Филипп это заметил. Он толкнул ее, ударил по щекам, но она, пошевелившись, что — то пробормотала и сделала вид, что снова провалилась в беспамятство. Выругавшись, он яростно отошел от нее.

Он снова стал ходить по комнате, но, не отходя от нее далеко и все время пристальнее поглядывая на девушку.

— Будь ты проклята, просыпайся! Я хочу, чтобы ты проснулась. Так ты будешь знать, что я с тобой делаю. Хочу, чтобы ты боролась со мной! Я хочу слышать твои крики, когда я буду двигаться внутри тебя. Я специально привел тебя сюда — довольно далеко от дома и с шумом воды, чтобы заглушить все звуки. Только так могу наслаждаться тем, как ты рыдаешь и умоляешь меня. И твои крики, прежде всего, твои крики. Хочу видеть твои глаза, чувствовать твой страх. Хочу, чтобы ты знала обо всем, что я собираюсь сделать, о каждой секунде. А потом ты умрешь.

Внезапно он наклонился к ней слишком близко.

— Однако в ближайшее время, ты не умрешь.

Минерва дернула головой, стараясь инстинктивно отодвинуться от его горячего дыхания. Она попыталась замаскировать это движение, выдавая за непроизвольное в бессознательном состоянии.

Филипп попятился. Его взгляд не отрывался от ее лица. Затем он сказал:

— Ты все еще будешь притворяться, Минерва, что находишься без сознания?

В его голосе прозвучала насмешка; он постучал пальцем по подбородку. Затем презрительно усмехнулся:

— Давай посмотрим, может это разбудит тебя.

Он грубо обхватил ее грудь, пальцы сильно сжали сосок. Ее груди были чувствительными; открыв глаза, она посмотрела на него…

Филипп нависал над ней, упираясь одним коленом в жернов. Его лицо напоминало злую маску, взгляд был устремлен на ее грудь, которую он сжимал. Его глаза лихорадочно блестели. В другой руке он держал булавку от галстука.

Подняв руки, со всей силой, которая у нее была, оттолкнула его.

Отпустив ее грудь, он выпрямился и рассмеялся. Прежде чем она смогла сделать хоть какое-нибудь движение, он схватил ее за руку.

Заставив девушку подняться, Филипп встряхнул ее, словно куклу.

— Ах, ты сука! Пришло время, чтобы наказать тебя.

Минерва стала с ним бороться; он зло тряс ее, затем ударил по лицу.

Звук от пощечины эхом отозвался в пустой мельнице.

Что-то упало.

Филипп замер. Он упирался коленями в жернова, нависая над ней. Ноги Минервы оказались в ловушке кружевной пены свадебного платья, одна из ее рук была в болезненной хватке предателя. Он перестал дышать и пристально вглядывался в ту сторону, откуда послышался звук.

Звук раздался в восточной стороне, в нижней части мельницы. С той стороны не было ни одной двери; если кто-то хотел подобраться к ним незамеченным, то это можно было сделать только таким образом.

— Ройс?

Филипп подождал, но не последовало никакого ответа. Ни одного намека на движение. Ни одного звука.

Предатель мельком взглянул на Минерву, но тут же снова стал смотреть на место, где соединялись два уровня.

Минерва почувствовала, как он поменял положение; он был дезориентирован, это не то, что он планировал. Она не отрывала от него глаз, дожидаясь своего шанса.

Ройс был где-то на нижнем уровне; ее чувства подсказывал ей, что он там. Но Филипп не мог его увидеть из-за шкафов до тех, пор, пока Ройс сам этого не захочет.

Видимо поняв это, Филипп зарычал и обхватил девушку обеими руками; стащив ее с жернова, притянул к себе. Ее спина вжималась в его грудь. Одной рукой он прижимал ее к себе; он держал ее так крепко, что она едва могла дышать. Другую руку он запустил в карман; повернув голову, Минерва заметила, как он достал пистолет. Его тело было напряжено.

Филипп использовал ее в качестве щита, и она ничего не могла сделать; ее руки оказались в ловушке. Если она начнет сопротивляться, то он просто убьет ее. Все, что она может сделать, это взять юбки в руки и поднять их так высоко, как только можно — по крайней мере, достаточно, чтобы освободить ноги и ждать. Ждать подходящего момента.

Предатель что-то бормотал у нее над ухом, и Минерва заставила себя сосредоточиться и прислушаться к тому, что он говорил. Он разговаривал сам с собой, переделывал свой план. Ее Филипп полностью игнорировал, как будто она просто пешка и не представляет никакой угрозы.

— Он где-то там, но все в порядке. Ройс знает, что я убью ее, и это все-таки победа, — он рывком притянул ее ближе к себе. — У меня преимущество. Я выстрелю в нее, он будет в шоке от неожиданности.

Его слова, произносимые шепотом, создавали впечатление, что он репетирует свою речь.

— Тогда я перезаряжу пистолет и пристрелю его, когда он придет за мной…

Минерва заметила, что его взгляд остановился на широкой балке, поддерживающей тяжелое водяное колесо.

— Таким образом, ему придется выйти из укрытия. Может он и не любит ее, но Ройс не позволит мне скрыться после того, как я убью его герцогиню. Так что он придет за мной, и у меня будет предостаточно времени, чтобы перезарядить пистолет и выстрелить в него, прежде чем он доберется до меня.

Она почувствовала нотки триумфа в его голосе.

— Да! Вот что я сделаю. Итак, сначала мне необходимо добраться до нужного места.

Уверенность в своих силах звучала в его голосе. Он крепче прижал ее к себе, приподнял и направился по сходням к верхней площадке мельницы.

Минерве не хватало времени, но она ничего не могла сделать.

Филипп продолжал что-то тихо бормотать, она с трудом разбирала его слова.

— Очень близко к веревкам, скоро я доберусь до своего пороха и выстрелю.

Он толкнул девушку в спину. Она увидела, что в нескольких футах левее от нее, на перилах, стоит мешочек с его порохом.

Минерва не могла использовать руки, но она могла поднять ногу и сбросить порох, или он ее застрелит немедленно? У него всего один выстрел. Он может убить только одного.

Если он выстрелит в нее, то не сможет убить Ройса. Филипп замедлил шаг. Минерва прикинула расстояние, напрягаясь, чтобы попытаться сбросить мешочек…

Какая-то тень проскользнула прямо перед ними, раздался удар, и мешочек с порохом полетел вниз и упал в бурлящий поток.

Что-то со звоном упало на пол. И она, и Филипп машинально посмотрели туда.

И увидели нож. Нож Ройса.

Как и у большинства джентльменов, он всегда его носил с собой, она знала об этом.

Глухой стук заставил их поднять головы…

Ройс вдруг оказался прямо перед ними. Его взгляд остановился на Филиппе.

— Отпусти ее, Филипп. Это я нужен тебе.

Филипп зарычал и прижал дуло пистолета к виску Минервы.

— Я убью ее, и ты будешь смотреть на это.

— Ты можешь сделать только один выстрел, Филипп. Так кого ты убьешь? Ее…или меня?

Филипп замер. Он в нерешительности качнулся вперед.

Вдруг зарычав, он отбросил Минерву в сторону и навел пистолет на Ройса.

— Ты! — закричал он. — Я убью тебя!

— Беги, Минерва! — Ройс даже не взглянул на нее. — К двери. Остальные ждут там.

И бросился в сторону.

Упав на жернов, Минерва задрала вверх юбки.

Сев, заметила сбоку Филиппа, держащего пистолет. На его лице была безумная радость. Пистолет был направлен Ройсу в грудь. Предатель торжествующе смеялся.

Ее пальцы сомкнулись на рукоятке ножа. Не задумываясь, Минерва бросила его в предателя.

Нож по самую рукоятку вошел в шею Филиппа.

Всхлипнув, он нажал на курок.

Раздался выстрел.

Филипп начал падать.

Минерва отскочила от жернова. Она не отрывала взгляда от Ройса. Он остановился перед своим кузеном и смотрел на него. Девушка внимательно скользила взглядом по герцогу, пытаясь найти рану…она чуть не упала от облегчения в обморок, когда, наконец, удостоверилась, что Ройс не ранен. Выстрел Филиппа ушел в сторону.

Ее взгляд вернулся к лицу Ройса; под его обычной маской невозмутимости, скрывалось изумление. Она знала, что не думал, что останется жив.

Он мог уйти от выстрела, отпрыгнув в сторону, но Ройс бросился на Филиппа, давая ей таким образом убежать, чтобы быть уверенным, что Филипп выстрелит в него, а не в нее.

Глубоко вздохнув, она встала и направилась к нему.

Двери распахнулись и появились Кристиан и Майлс.

Подойдя к Ройсу, Минерва взяла его за руку. Посмотрев на нее, встретился с ней глазами, затем перевел взгляд на нож в горле Филиппа и промолчал.

Остальные присоединились к ним; их лица были мрачными. Она заметила, как они прячут в карманах пистолеты и ножи.

Ройс глубоко вздохнул, все еще не веря в то, что произошло. Не в силах поверить, что Минерва рядом с ним, целая и невредимая, что он все еще жив, чувствует такое жизненно необходимое тепло, идущее от девушки.

Эмоции, переполняющие его, были необычайно сильны, но жестоко подавил их, решив проанализировать все потом. Есть еще одна вещь, которую он должен сделать.

Единственное, что он может сейчас сделать.

Остальные столпились вокруг них. Филипп лежал на спине, его голова находилась недалеко от правого ботинка Ройса. С таким ранением он в любом случае умрет, но пока все еще был жив.

Герцог присел.

— Филипп, ты меня слышишь?

Губы Филиппа скривились.

— Я почти попал в тебя…Почти сделал это.

Он говорил шепотом, но в стоящей тишине они были хорошо слышны.

— Ты предатель, Филипп, не так ли? Ты работал в военном ведомстве. Ты, послал Бог знает сколько англичан на верную смерть. Тебе передавали сокровища французы, большинство из которых лежит на дне канала.

И хотя его глаза были закрыты, Филипп улыбнулся жуткой улыбкой.

— Ты никогда не узнаешь, какого успеха мне удалось достичь.

— Нет, — Ройс одной рукой ухватил Филиппа за подбородок, другую положил на его голову. — Мы не узнаем.

Он почувствовал, как к нему подошла Минерва, краем глаза заметил подол ее кружевного платья цвета слоновой кости. Герцог посмотрел на нее.

— Отойди подальше.

Филипп хрипло вздохнул. Нахмурился.

— Больно.

Ройс посмотрел на него сверху вниз.

— К сожалению, не так, как ты того заслуживаешь.

Резким движением он свернул Филиппу шею.

Он освободил его.

Протянув руку, дотянулся до рукоятки ножа и вытащил его. Так как сердце Филиппа уже остановились, крови было совсем немного. Он вытер лезвие об одежду Филиппа, поднялся и спрятал нож в кармане.

Минерва взял его руку в свою, переплетая их пальцы.

Кристиан шагнул вперед; за ним последовал и Девил Кинстер.

— Оставьте это нам, — сказал Кристиан.

— Вы очень часто помогали нам, убирая за нами, — сказал Чарльз. — Позвольте нам отплатить тем же.

Все члены клуба «Бастион» согласно закивали.

— Ненавижу, говорить, как гранд дамы, — сказал Девил, — но вы должны вернуться в бальный зал.

Майлс бросил взгляд на Руперта и Джеральда.

— Мы с Джеральдом останемся и поможем, мы неплохо знаем поместье. Во всяком случае, достаточно, чтобы помочь инсценировать несчастный случай со смертельным исходом. Полагаю, это то, что нам нужно?

— Да, — одновременно произнесли Руперт, Девил и Кристиан.

Руперт поймал взгляд Ройса.

— Ты и Минерва должны вернуться в бальный зал.

Они взяли вверх в этом споре, и на это раз Ройс уступил им. Девил, Руперт, Кристиан, Тони проводили их в замок, оставив остальных организовывать инсценировку несчастного случая Филиппа. Ройс знал, что они сделают; рядом было ущелье. Ножевую рану можно маскировать под рану от острого камня. Однако герцогу не понравился обсуждение этих деталей в присутствии Минервы.

Она шла рядом с ним, намотав юбки на руку, чтобы они не замедляли ее.

Когда они оказались недалеко от замка, дамы, которым запретили выходить за пределы сада, пока их мужья не разберутся с этим делом, и которые в этот раз подчинились, встречали их.

Должно быть, они дежурили по очереди: пока одна сторожила, остальные были в бальном зале. Летиция, Феба, Алисия, Пенни и Леонора столпились вокруг Минервы, сообщив, что все под контролем, хотя гранд дамы и что-то заподозрили. Однако никто еще не потребовал объяснений. Затем они заявили, что платье Минервы никуда не годится, ей придется переодеться.

— И это, — объявила Леонора, — прекрасное объяснение, куда вы подевались. Это платье настолько изысканно, что никто не удивится, что ты решила переодеться во время свадебного торжества.

— Но мы должны сделать это быстро, — Алисия позвала всех в замок. — Пойдемте.

Взволнованно шурша шелковыми подолами платьев, дамы вместе с Минервой направились к западной лестнице.

Ройс, переглянувшись вместе с остальными мужчинами, глубоко вздохнул и направился в бальный зал. Остановившись перед дверью в зал, они приняли вид веселой непринужденности и направились к гостям.

Никто ничего не знал, никто ни о чем не догадывался. Постепенно все, кто принимал участие в поимке последнего предателя, вернулись в бальный зал. Мужчины, весело смеясь, входили группами по три человека, дамы во главе с Минервой скользнули в зал, готовые объяснить ее отсутствие.

И если гранд дамы потом и удивлялись, почему Ройс не отходил весь вечер от Минервы и на шаг, а она крепко держала его за руку, то никто из них так и не озвучил свои сомнения.

Свадебное торжество десятого герцога и герцогини Вулверстон прошло весело и, к сожалению, для сплетников без происшествий.

Большая часть гостей разошлась только поздно вечером. Только вечером Ройс и Минерва смогли уйти, закрыть дверь своей спальни и подвести итоги дня.

Остановившись посреди комнаты, Минерва на минуту застыла, а затем, глубоко вздохнув, повернулась и ударила его кулаком в плечо.

— Не смей больше так делать!

Неподвижный, словно скала, и такой же бесстрастный, герцог лишь посмотрел на нее сверху вниз, высокомерно вздернув бровь.

Она не этого добивалась. Прищурившись, девушка подошла к нему вплотную и ткнула пальцем в грудь.

— Не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю. О маньяке, приглашающем невменяемого убийцу убить его?

Несколько мгновений он смотрел на нее сверху вниз, затем поймал ее руку и прижался поцелуем к ее ладони.

— Маньяк, который любит тебя. В глубине своего холодного, закаленного сердца.

У нее перехватило дыхание. Поймав его взгляд, Минерва мысленно прокручивала его слова. Судорожно вздохнув, кивнула.

— Я рада, что ты, наконец, понял это. Хоть этим оказался Филипп полезен.

Его губы скривились, но он сумел успокоиться.

— Филипп, — он покачал головой, его лицо было мрачным. — Я догадывался, что последний предатель тот, кого я знаю, но…

— Ты не мог и представить, что предатель так приближен к тебе, — она отступила назад, ее рука все еще была в его руке. — К тому же Филипп разговаривал сам собой, пока дожидался, когда я очнусь. Я уже пришла в себя, но притворялась, что все еще без сознания, и все слышала. Давай присядем, и я все расскажу тебе. Ты должен знать.

Ройс опустился в одно из кресел, посадил Минерву себе на колени.

— Расскажи мне.

Обняв его, Минерва рассказала все, что смогла вспомнить.

— Так это все из-за того, что он жаждал внимания своего отца и деда?

— Не просто их внимания, а их признание, что он равен тебе. Он чувствовал себя…слабым, когда этого не произошло. Независимо от того, что он делал, чего добился, они никогда не замечали его.

Ройс покачал головой.

— Я никогда не видел его, — он скривился. — По крайней мере, не то, чтобы они хвалили меня и ругали Филиппа, я редко слушал, что они говорили, — он снова покачал головой. — Мои дядя и дед были бы в ужасе, если бы узнали, что это послужило причиной предательства.

— Первопричиной, — сурово поправила она. — Они не подозревали об этом, это была мания Филиппа. Он повредился разумом, в этом никто не виноват.

Ройс приподнял бровь.

— Даже я?

— Меньше всего ты.

Страстные нотки в ее голосе согревали его.

Минерва нахмурилась.

— Я очень долго ломала голову над одной вещью: если Филипп хотел твоей смерти, и наверняка приложил все силы, чтобы убить тебя, почему он тогда спас тебя, вытащив из реки? Проще простого было отпустить тебя, и тогда твоя смерть выглядела бы, как несчастный случай.

Герцог вздохнул.

— Оглядываясь назад, считаю, что он был намерен дать мне утонуть. Он не мог отказаться участвовать в спасении, потому что в нем принимали участие все мужчины, но он был последним в линии… — Ройс крепче обнял ее, нуждаясь в ее тепле. — Тогда мне казалось, что я не смогу дотянуться до его руки. Он был вне пределе моей досягаемости, или я тогда так думал. Испытывая отчаяние, я приложил титанические усилия и успел ухватить его за запястье. И как только я это сделал, он не смог по-тихому разжать мою руку. Поэтому ему пришлось вытащить меня, и он упустил возможность разделаться со мной по чистой случайности.

Минерва покачала головой.

— Нет. Ты не мог умереть. Время последнего предателя подошло к концу.

Он обнял ее сильнее, успокаивая. Затем пошевелился.

— Кстати… — опустив руку в карман, он достал нож, подняв его так, чтобы они могли видеть его. — Насколько я помню, он когда-то принадлежал мне.

Взяв его, девушка повертела нож в руках.

— Да, был.

— Что заставило тебя надеть его сегодня?

Ройс посмотрел ей в лицо. На ее губах играла улыбка.

— Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое. Моя диадема — что-то старое, платье — что-то новое, флердоранж моей матери — что-то взятое взаймы, но у меня не было ничего голубого, — она указала на васильково-синий сапфир в рукояти кинжала. — Кроме того, это показалось мне страшно романтичным, — она шире улыбнулась, поймала его взгляд. — Я думала о том, как ты увидишь его, когда мы придем сюда, чтобы продолжить наш праздник.

Ройс засмеялся; он не думал, что после всего, что ему сегодня пришлось пережить, способен на это, но она заставила его смеяться. Он снова посмотрел на кинжал.

— Я подарил его тебе, когда сколько тебе было? Девять?

— Восемь. А тебе шестнадцать. Ты подарил его мне в то лето и научил бросать его.

— Насколько я помню, там присутствовал некий элемент шантажа.

Минерва фыркнула.

— Тебе было шестнадцать, и в этом участвовала девушка. Не я.

Герцог вспомнил и улыбнулся.

— Дочь кузнеца. Она приходила ко мне.

Девушка внимательно посмотрела на него, ожидая, когда он…заметив, как она смотрит на него, Ройс недоуменно приподнял бровь, что ее позабавило. Минерва улыбнулась в ответ.

— Вспоминай.

Она внимательно продолжала смотреть на него. Его улыбка дрогнула, затем исчезла.

С невероятным выражением лица, встретился с ней глазами.

— Ты никогда не говорила мне, сколько всего видела.

Теперь настала ее очередь улыбаться, вспоминая дела минувших дней.

— Достаточно, — и добавила. — Достаточно, чтобы сказать тебе, что твои умения улучшились с тех пор.

— Я чертовски на это надеюсь. Это было двадцать один год назад.

— А ты не жил в монастыре.

Ройс проигнорировал ее последнее замечание. Нахмурился.

— Еще одна вещь, о которой я не задумывался много лет назад: как часто ты следовала за мной?

Девушка пожала плечами.

— Не во время верховой прогулки, иначе ты заметил бы меня.

Наступило молчание, затем он тихо спросил:

— Как часто ты шпионила за мной?

Она посмотрела на него, приподняв брови.

— У тебя такое же ошеломленное лицо, как и на мельнице.

Мужчина встретился с ней глазами.

— Это реакция на откровение, что я, пусть и невольно, оказался ответственным за обширные познания сексуального характера своей жены в довольно юном возрасте.

Минерва улыбнулась.

— Ты, кажется, не имеешь никаких жалоб относительно результата этого.

Поколебавшись, Ройс ответил:

— Просто скажи мне одну вещь: я был единственным, за кем ты наблюдала?

Девушка рассмеялась.

— Может я и была не по годам осведомленной, но меня интересовал только ты.

Хмыкнув, он крепче обнял ее.

Спустя мгновение, он уткнулся носом ей в шею.

— Возможно, пора напомнить тебе, как улучшил я свои умения за прошедшие годы.

— Хм. Возможно, — она поерзала у него на коленях, чувствуя под собой его твердую плоть. — Возможно, ты сможешь продемонстрировать мне что-то новое, — взглянув через плечо, поймала его взгляд. — Возможно, нам стоит расширить свой кругозор.

Ее тон не оставил сомнений в том, что перед ним настоящая герцогиня.

Ройс рассмеялся и поднялся, взяв ее на руки. Он отнес ее в спальню; остановившись возле кровати, посмотрел на нее. Встретился с ней глазами.

— Я люблю тебя, правда люблю, — он говорил тихо и искренне. — Даже когда ты отказываешься делать так, как я говорю. Даже, когда ты отказалась отвести взгляд, чтобы не встречаться с другой моей стороной.

Ее слова были искренне, как и его.

— Я люблю тебя всего: и хорошее, и плохое — все, что есть в тебе, — положив ладонь ему на щеку, Минерва улыбнулась. — Я даже люблю твой характер.

Герцог фыркнул.

— Мне нужно записать это.

Девушка засмеялась и обняла его за шею. Он поцеловал ее и положил на свою кровать, на темно-красные шелковые простыни.

Его. Его герцогиня.

Его жизнь. Его все.

Позднее обнаженная Минерва откинулась на шелковых простынях, следя за тем, как последний луч солнца исчезает за холмами. Рядом с ней на спине лежал Ройс, закинув одну руку за голову, а другою обнимая ее.

Она была именно там, где должна была быть.

Его родители, размышляла девушка, были бы довольны; она выполнила свою клятву, данную им. Вполне возможно, они всегда предназначались друг другу. Они хорошо знали ее, а она сама понимала Ройса лучше, чем кто-либо.

Она пошевелилась, прижимаясь к мускулистому телу — телу, которое она подробно изучила и сейчас считала своим. Все еще не отрывая взгляда от открывающегося пейзажа, прошептала:

— Хэмиш сказал мне, что любовь — это болезнь, и ты можешь сказать, кто болен ею, определив симптомы.

И хотя она не видела его лица, точно знала, что его губы растянулись в улыбке.

— Хэмиш — это кладезь народной мудрости. Только не говори ему, что я это сказал.

— Я люблю тебя.

Для него это не было откровением.

— Я знаю.

— Откуда ты знаешь? — она совсем недавно призналась в этом самой себе. — Я так старалась это скрыть, отрицала это, — она повернулась в его объятиях, чтобы заглянуть ему в лицо. — Что я сделала, что заставило тебя подозревать, что я что-то чувствую к тебе?

— Я узнал… — он встретился с ней взглядом. — В тот день, когда приехал сюда, когда понял, что ты позаботилась о моих сферах.

Приподняв бровь, посмотрела на него.

— И теперь я знаю, что ты любишь меня.

— Хм, — звук напоминал мурлыканье.

— Признавайся, когда ты впервые понял, что любишь меня?

Он улыбнулся; поймав локон ее волос, заправил ей за ухо.

— Впервые я что-то почувствовал в первую ночь. Это чувство становилось сильнее, независимо от того, что я делал, но я даже и представить не мог, что это любовь. Я думал это…сначала вожделение, потом забота и масса аналогичных ей чувств, большинство из которых были мне в новинку. Но я знал, что они есть, но не догадывался, что это любовь, — он посмотрел ей в глаза. — До сегодняшнего дня я и не догадывался, что люблю тебя. Я бы без раздумий и колебаний отдал за тебя свою жизнь.

Несмотря на переполнявшее ее счастье, ей удалось нахмуриться.

— Я говорила серьезно. Никогда не делай этого снова, не отдавая свою жизнь за меня. Зачем мне жить, если ты умрешь? — прищурившись, Минерва посмотрела на него. — Я верю твоему слову, поэтому обещай, что никогда не отдашь свою жизнь за меня.

Так же серьезно, как и она, Ройс выдержал ее взгляд.

— Если ты пообещаешь не попадаться кровожадному маньяку.

Подумав, Минерва кивнула.

— Обещаю, насколько это возможно.

— Тогда и я обещаю, насколько это будет в моих силах.

Минерва посмотрела в его глаза, и поняла, что никогда не будет его удерживать.

— Хм!

Ройс улыбнулся и поцеловал ее в нос.

— Давай спать.

Это был один из предлогов всегда позволяющий уйти от ответа. Как будто прочитав его мысли, она хмыкнула и легла, положив голову ему на плечо, а руку на грудь.

Ройс почувствовал, как она расслабляется, успокаивающее тепло ее тела.

Закрыв глаза, он позволил сну сморить его.

Сейчас ничего не напоминало ему о тех чувствах неопределенности и одиночества, которые мучили его, когда несколько недель назад он мчался в Вулверстон, чтобы похоронить отца и принять герцогский титул.

С тех пор, послав ему Минерву, судьба протянула ему руку. Теперь он мог сдаться; наконец он обрел покой.

Наконец-то он мог любить, он нашел свою любовь, а любовь нашла его.

Все должно было быть не так.

Вот, что он думал, пока ехал сюда, но теперь он знал, что лучше.

Все так, как и должно было быть.

[1] «Мой друг» (фр.)