Полет звезды

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Это я, — тихо ответила Мария, прислонившись к стене.

— Привет, — сказал Гэйб. — Ты сказала Эду Стайлзу, что сама позвонишь нам — мне и Рео, но я просто не мог больше ждать… — его голос дрогнул, и на минуту на том конце провода воцарилась тишина, потом он продолжал: — В Техасе сейчас, должно быть, уже поздно…

Мария не могла не улыбнуться.

— Скорее, рано…

— Рано? О, черт, Джесси, — последние слова были обращены, очевидно, к кому-то стоящему рядом, — почему ты мне не напомнила о разнице во времени?

Мария услышала женский смех и что-то, сказанное в ответ. Что именно, она разобрать не смогла.

— Извини, — Гэйб опять обращался к Марии, — я не подумал об этом.

— Ну, что ты, я очень рада, что ты позвонил, — сказала Мария, стараясь, чтобы ее слова прозвучали не как простая любезность.

— В самом деле? Я тоже рад. Ну, не буду тебя долго задерживать. Я только хотел спросить: ты уже решила, когда мы встретимся?

Мария прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.

— Я подумывала о первом января…

— Но это же еще только через две недели!

— Получается, что так…

Мария вдруг почувствовала, что сзади к ней подошел Тони. Она с благодарностью ощутила прикосновение его плеча.

— Слушай, — сказал Гэйб, — я знаю, что все это не так просто, как кажется… поверь. Но может, ты приедешь к нам на Рождество? Рео с женой уже здесь. Джесси, моя жена, и наши дети тоже, разумеется. И мы все очень хотим, чтобы и ты была с нами в это Рождество.

— Я не хочу мешать вам…

— Мешать? О чем ты? Ты и Рео — единственные мои родные, и я хочу, чтобы мы все вместе отпраздновали это Рождество.

У Марии на глазах выступили слезы. Тони взял ее за руку. Казалось, он понимает ее и молчаливо поддерживает.

— Я… я даже не знаю.

Возникла неловкая пауза. В это время Тони крепко обнял ее. Его лицо было совсем близко.

— Мария? — встревоженно позвал Гэйб.

— Я здесь… Я просто немного боюсь, — она нервно засмеялась.

— Я все понимаю и прошу тебя сделать мне одолжение.

— Да, конечно.

— Закрой глаза.

Мария повиновалась.

— Скажи мне, что ты чувствуешь.

Внезапно Мария испытала такой покой, которого не испытывала, может быть, никогда. Новым было осознание того, что теперь она не одна на свете. В этом чувствовалась сила и уверенность, незнакомые Марии раньше.

— Жаль, что я не унаследовал от нашей матушки ее экстрасенсорные способности. А не то я бы нашел вас раньше.

— Мама была очень необычным человеком.

— Я умираю от желания узнать о ней все. Я надеюсь, что ты расскажешь мне о ней, когда приедешь к нам на Рождество. Пожалуйста!

Мария глубоко вздохнула, взглядом обращаясь к Тони за советом.

Он пожал плечами.

— Хорошо, — наконец ответила она, — я приеду.

— Ура! — закричал Гэйб. — Я пошлю тебе чек по почте.

— Я сама могу заплатить за перелет.

— Конечно. Но только не в этот раз, потому что впервые все оплачивает наш дорогой папаша.

— Что это значит?

— Мы получили кое-какое наследство. Эд Стайлз пошлет тебе чек на пять тысяч долларов, — ну, а потом, чуть позже, и все остальное.

— Остальное? — Мария почти кричала. — Какова же общая сумма?

— Точно пока не могу сказать. Но можешь быть уверена, что о таких деньгах ты даже и не смела мечтать.

Мария почувствовала, как Тони, слышавший голос Гэйба, весь напрягся при этих словах.

— Стайлз обещал подвести окончательный итог в январе, — продолжал Гэйб. — Ладно, думаю, тебе лучше пойти спать. — (Мария засмеялась.) — Очевидно, Гэйб услышал ее смех, потому что добавил: — Теперь ты понимаешь, почему и мне не спится? Ладно, мы еще обо всем поговорим, хорошо?

— Да, конечно.

— А если мне совсем станет невтерпеж, я могу и в Техас прилететь. Ты сможешь это перенести?

— Думаю, что да, — ответила Мария с радостным удивлением. — Спокойной ночи, Гэйб!

— Спокойной ночи… сестренка.

Это было последней каплей. Из глаз Марии хлынули слезы. Она пыталась положить трубку, но никак не могла попасть на рычаг. Тогда Тони взял трубку у нее из рук, а потом крепко прижал к себе Марию, ласково гладя по голове. Несколько минут она плакала в его объятиях. Наплакавшись вволю, она подняла голову и попросила:

— Скажи мне, это — сон?

— Нет, дорогая.

— О, Боже мой!

— Да…

В словах Тони послышалась грусть. Мария сделала шаг назад, вглядываясь в его глаза.

— Что случилось?

— Ничего, — торопливо ответил он. — Я очень за тебя рад.

— Я всегда мечтала о семье. И вот она у меня появилась. Это чудо! Сбылась моя самая заветная мечта, и теперь я больше ничего уже не прошу у жизни и ничего не хочу.

Тони не ответил. Он сильно, почти до боли, сжал ее руку, затем обнял и поцеловал. Мария почувствовала, как под тяжестью его тела буквально вжимается в стену. Он целовал ее так, как будто боялся потерять навеки. Почему? Ведь он всегда хотел завладеть ею только на мгновение. А теперь казалось, он боится, что она уйдет от него к своей новой семье и он больше никогда ее не увидит. Неужели в его отношении к ней была хоть капелька настоящего чувства?

— Мария, почему ты встала, что-нибудь случилось?

Голос Опал, донесшийся с первого этажа, заставил их отскочить друг от друга. Хорошо еще, что она не могла видеть их оттуда.

— Все в порядке, — Мария постаралась придать голосу веселую уверенность. — Это звонил мой брат, Гэйб. За завтраком я вам все расскажу.

— Хорошо.

Они услышали удаляющиеся шаги Опал.

Оставшись снова одни, Мария и Тони посмотрели друг на друга. «Как было бы хорошо просто увести его с собой в спальню», — подумала Мария. Огонек в его глазах говорил, что и он подумал об этом. Но… зачем усугублять их и без того непростые отношения сексом…

— Я рада, что поговорила с братом, — сказала она, нарушая неловкую паузу. — Ладно, пойду лягу и постараюсь уснуть.

— Уснуть? — удивленно повторил Тони.

— Да. Сегодня был тяжелый день. Я очень устала. Спокойной ночи, — сказала она, открывая дверь своей комнаты.

— Спокойной ночи.

Мария проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

«Вот и все. Прощай, Мария», — думал Тони, шагая взад-вперед по балкону, соединяющему его комнату с комнатой Марии. В тысячный раз он прокручивал в голове все встречи с Марией, их поцелуи, их разговоры — теперь всему этому конец. «Черт бы побрал этих новоявленных братьев», — подумал он, и в тот же момент ему стало стыдно. Он должен был радоваться за нее. Что она, наконец, обрела семью. А он чувствовал только досаду и боль оттого, что эта семья теперь никогда не станет и его. Да еще отцовское наследство, о котором упомянул Гэйб! Это было последней каплей. Теперь Мария потеряна для него навсегда.

Так что же ему теперь делать? Он вспомнил о работе в школе. Директор школы Вильярд Рейнолдс сказал, что с удовольствием взял бы его на эту работу и что готов продлить конкурс на вакансию, с тем чтобы Тони успел заполнить все требующиеся бумаги. Итак, у него есть реальный шанс получить эту работу. Но зачем она ему теперь, когда рухнули все надежды на то, что Мария будет с ним?

В конце концов, школа в Плезант-Рест не единственная. Он может найти себе место учителя и в другой школе, где-нибудь подальше от Марии. Ведь жил же он как-то без нее все это время, проживет и теперь… Но проживет ли?

Правда, за эти несколько дней много чего произошло. И он не сможет, а главное, не хочет жить без Марии. Из этого следовал один вывод: нужно бороться за нее, любыми средствами заставить ее полюбить его.

Увлеченный своими мыслями, Тони не заметил, как пошел дождь. Несколько капель упало ему на лицо. Это был как будто бы знак. Он резко шагнул к балконной двери и громко крикнул:

— Мария! Проснись!

Мария встала, подошла к окну, но дверь открывать не торопилась.

— Позволь мне войти. Нам надо поговорить.

Мария только покачала в ответ головой.

— Это важно, — умоляюще продолжал он. Мне нужно спросить тебя кое о чем.

«Выйдешь ли ты за меня замуж?» — хотел он сказать, но у него не хватило смелости.

Как будто прочитав его мысли, Мария неподвижно застыла около окна. Тони увидел в ее глазах страх. И в следующую минуту Мария резким движением руки опустила занавески на окнах. Она словно хотела показать, что не желает больше рисковать своими чувствами.

Черт! От отчаяния Тони захотелось выбить эту проклятую дверь, как какому-нибудь герою второсортного фильма. В эту минуту загрохотал гром и накрапывающий дождь превратился в настоящий ливень. Тони ринулся к своей комнате. Дверь была закрыта. Очевидно, порыв ветра захлопнул эту треклятую дверь. Тони оказался пленником стихии.

— Прекрасно, — горько усмехнулся он и снова направился к окну Марии. — Мария, я тону!

— У тебя есть своя комната, — послышался ее голос из-за занавесок.

— Дверь захлопнулась!

— Врешь!

— Клянусь, — он умоляюще прижался к стеклу.

Снова сверкнула молния и раздался небывалой силы громовой раскат.

— Святые небеса!

Тони схватил стоящий тут же стул и высоко поднял его, готовый разбить проклятую дверь. Новая вспышка ослепила его, он потерял равновесие, поскользнулся и упал. Стул разлетелся на куски. Тони больно ударился обо что-то головой.

— О Господи! — Это было первое, что услышал Тони, когда пришел в себя. Он медленно открыл глаза и увидел лицо Марии, стоящей около него на коленях. — Ты в порядке?

— В полном, — пробормотал он. В голове все гудело, тело, казалось, не слушалось его. — Дай мне минутку, ладно?

— Нас сейчас убьет молнией, если мы не уберемся в дом, — закричала она.

Сделав усилие, Тони приподнялся. Мария пыталась ему помочь, но ей это плохо удавалось. Наконец Тони удалось встать и, пошатываясь, зайти в комнату. Мария вошла следом и захлопнула дверь.

— Подожди здесь. Пойду принесу полотенце.

Она с сомнением посмотрела на Тони, который стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене.

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Голова немного кружится.

Мария помогла ему сесть в кресло, затем принесла мокрое полотенце и обмотала им его голову.

— Я просто не понимаю. Зачем ты вышел в такую погоду на балкон? Ты в своем уме?

Тони открыл глаза и увидел перед собой полуобнаженную грудь склонившейся над ним Марии. Все, что он мог сказать в оправдание: «Я влюблен». Но мог ли он сказать это?

Он поднял глаза, посмотрел ей в лицо и медленно произнес:

— Я не сумасшедший, но я стану им, если уеду отсюда и никогда больше тебя не увижу.

Мария выпрямилась и уставилась на него.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что привык к тебе и не смогу и дня прожить, если тебя не будет рядом. Я сказал… я сказал… что мне кажется, что я люблю тебя.

Кажется? Любит?

Мария потеряла дар речи. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, опустив руки, так что полотенце, которым она обматывала ему голову, сползло ему на плечи.

— Очень подходящий момент для объяснения ты выбрал, — пробормотала она, обретя дар речи.

— Ну… так вышло, — он безнадежно пожал плечами. — Я понимаю, что тебе сейчас не до меня и что теперь у тебя появилась семья. Но я хочу знать, ты любишь меня или нет?

— Трудный вопрос.

— Что в нем трудного? Достаточно сказать: да или нет.

— Я знаю, что такое любовь, — голос ее задрожал.

— Ты думаешь, остальные это знают?

— Ну ты, похоже, знаешь. По крайней мере, можешь понять, что чувство, которое ты испытываешь, — любовь.

— Слушай, просто я уже был однажды женат, и…

— Ты был женат?!

— Я разве не говорил тебе?

— Нет.

— Извини. Я был уверен, что упоминал об этом.

— Так же, как и о том, что работал в школе учителем.

Тони сделал вид, будто не расслышал ее последних слов.

— Мой брак был ошибкой. Огромной ошибкой.

— Тогда почему ты думаешь, что на этот раз не совершаешь подобной ошибки?

— Я чувствую к тебе то, что никогда раньше не испытывал ни к одной женщине. — Тони взял ее за руку и посмотрел в глаза. — А ты? Что ты чувствуешь ко мне?

В комнате повисла тишина. Был слышен только равномерный шум дождя.

— Мария? — позвал он, нарушая молчание.

— Я не доверяю своим чувствам.

— Что ты имеешь в виду?

— Я, как мама, влюбляюсь легко, но быстро разочаровываюсь…

— Значит, ты признаешь, что влюблена в меня? — спросил Тони, затаив дыхание.

— Честно признаться, я несколько раз на протяжении этой недели задавала себе этот вопрос.

— И?..

— И… пришла к выводу, что нет. — (Тони застыл в своем кресле. Такого ответа он не ожидал.) — Ты очень привлекательный мужчина, Тони, — продолжала она, расхаживая по комнате. — И еще совсем недавно мне было очень тяжело при мысли, что ты скоро уедешь…

— А теперь?

— А теперь все изменилось. После того как мне позвонили и сообщили, что у меня есть семья, я обрела неведомое доселе чувство надежности. И признаться, ты перестал или почти перестал занимать мои мысли.

— Очень мило. Спасибо.

Тони поднялся и машинально направился к балконной двери. Теперь буря за окном была ничто по сравнению с той, которая творилась в его душе.

— Прости. Но если что-то, даже новообретенная семья, может вытеснить тебя из моего сердца, значит, я не люблю тебя. По-моему, это так.

— Это так. Надеюсь, ты не обманываешь себя.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Возможно, ты просто ищешь предлог, чтобы не рисковать и не влюбляться снова.

— Это глупо, — пробормотала она.

— Глупо? А может быть, как раз наоборот?

Мария сверкнула глазами.

— Мне кажется, я знаю себя лучше, чем ты.

— Все мы порой обманываем себя.

Тони знал, что говорил. Он сам сколько раз попадался на этот крючок.

— Тебе пора, — холодно промолвила она.

— Ухожу, — ответил Тони, делая шаг по направлению к двери.

Вдруг он резко повернулся, подошел к ней, схватил и начал целовать. Мария почти не сопротивлялась. Ее губы начали отвечать на его страстные поцелуи, руки крепко обвили его шею.

Тони наслаждался своей победой. Теперь-то она не могла отрицать, что любит его.

— Неужели твоя семья может дать тебе это? — прошептал он.

Мгновение — и Мария с силой оттолкнула его от себя.

— Уходи!

— Но мне показалось… — пробормотал он, отступая назад.

— Что? Что тебе показалось?

— Что я могу заставить тебя полюбить меня.

— Нет, не можешь. А теперь убирайся!

Тони не мог поверить своим ушам. Ему казалось, что он уже победил.

— Прощай, Тони.

— Ну, что ж. Я не хотел тебя обидеть.

— Я знаю. Пожалуйста, уйди. Я хочу остаться одна.

Он направился к двери, на пороге обернулся:

— Спокойной ночи.

Мария спала остаток ночи на удивление хорошо. Завтракали они все вместе, как обычно. Они с Тони вели себя так, как будто ничего не случилось. Только когда Опал заметила, что ночью ей слышался какой-то шум наверху, Мария невольно взглянула на Тони.

Ровно в десять Тони поднялся из-за стола и отправился к себе собирать вещи. А минуту спустя Опал вспомнила, что его выстиранная одежда висит в сушке, и отправила Марию за ней. Когда Мария, держа его одежду, постучала в дверь, ей было немного не по себе.

— Только не говори мне, что решила отправиться со мной в Амарилло, чтобы познакомиться с моей семьей, — насмешливо произнес он, увидев ее на пороге.

— Кажется, меня никто не приглашал, — заметила она.

Он выглядел сегодня, как никогда, привлекательно. Мысль о том, что она больше никогда его не увидит, больно кольнула ее в сердце.

— Я было собирался это сделать… вчера вечером и сегодня утром, но как-то не пришлось к слову, — его зубы сверкнули в улыбке. — Столько всего надо было сказать! Но в общем-то это к лучшему!

Она пожала плечами.

— Я думаю, мы еще поговорим обо всем, когда ты приедешь, чтобы расплатиться с Опал и Руби за жилье.

— Мы уладили все финансовые вопросы. Так что я вряд ли вернусь.

— А… — протянула Мария, чувствуя, как сердце внезапно ухнуло куда-то вниз. — Ну, тогда, «адиос амиго»! — выдавила она из себя.

— Да…

Она неловко протянула ему руку. Очень странно было прощаться так после всех горячих поцелуев, которые еще помнили ее губы.

Тони пожал протянутую ладонь и вдруг с силой прижал ее руку к себе.

— Поехали со мной.

— Зачем?

— Нам нужно побыть вместе, мы не можем расстаться так. Я познакомлю тебя с моей семьей.

— А как же моя семья?

— Ты успеешь в Вашингтон к Рождеству. — И будто предчувствуя ее отказ, он осторожно зажал ей рукой рот, добавляя: — Что, если мы созданы друг для друга, Мария? Но ты так боишься провала, что даже не хочешь попробовать.

— А вдруг ты ошибаешься?

— Мария! — послышался снизу голос Руби. — Мария, иди скорее сюда!