Полночная аллея

12

Проникнуть в хижину Мирнина не составляло труда — вообще говоря, искусство требовалось для того, чтобы не оказаться там. И разумеется, чтобы выйти оттуда. Тонкие полоски света разрезали тьму, проникая сквозь неплотно пригнанные доски, но все равно видно было плохо, да и Клер практически не приходилось бродить в логове Мирнина в темноте. Или даже в полумраке. На полке рядом с дверью она нашла фонарик и включила его. Бледный круг света заскользил по пыльному полу и остановился на уходящей вниз узкой лестнице.

Она двигалась очень медленно, очень осторожно.

— Мирнин? — позвала она тихонько, зная, что он все равно услышит: из-за постоянной тишины и недостатка общения у него чрезвычайно обострился слух.

Никакого ответа.

— Мирнин?

У подножия лестницы Клер увидела яркий свет. Судя по его странному оттенку, хозяин задействовал все многообразные имеющиеся у него источники освещения: электрические, масляные и даже свечи.

— Мирнин, это Клер. Где вы?

Обычно хозяин постоянно находился в движении — словно колибри, перепархивал от одной привлекшей его внимание вещи к другой. Но сейчас он стоял в центре комнаты так неподвижно, что она едва не проскочила мимо. Вампиры дышат, правда, слабо: их потребность в кислороде ниже, чем у обычных людей. Однако его грудь не поднималась, глаза были открыты и неотрывно прикованы к чему-то в стороне. Он даже не заметил гостью.

— Мирнин? — Она медленно положила на пол рюкзак. — Это Клер. Вы меня слышите?

Его грудь чуть-чуть дрогнула.

— Уходи, — прошептал он.

Из широко распахнутых глаз по бледным щекам заструились слезы.

— Что такое? — Забыв об осторожности, она устремилась к нему. — Мирнин, пожалуйста, объясните, что случилось!

— Ты. Ты случилась.

И потом он просто рухнул, словно ноги больше не держали его. Падение вышло отнюдь не грациозное, и обычному человеку оно наверняка повредило бы: голова с громким треском ударилась о пол. Клер присела рядом и приложила руку к его груди, сама не зная, чего хочет. Уж точно не пощупать пульс: у вампиров он не бьется — по крайней мере, так, чтобы человек смог его обнаружить. Она знала это, потому что не раз прикасалась к Майклу.

— Я не могу! — простонал Мирнин. Его холодная рука взметнулась и сжала ее запястье с такой силой, что наверняка останутся синяки. — Зачем ты здесь? Ты не должна была приходить!

— О чем вы? — Клер попыталась освободиться, но руку словно перехлестнуло канатом. При желании или по неосторожности Мирнин мог запросто сломать ей кость. — Мне больно. Пожалуйста…

— Зачем? — Он встряхнул ее. В его глазах плескалась паника, и это заставило Клер забыть о боли в руке. — Ты не должна была приходить!

— Амелия прислала мне записку. Там сказано, что у меня есть только два дня для изучения…

Мирнин застонал, отпустил ее и прикрыл глаза руками:

— Помоги мне подняться.

Клер сунула руку ему под мышку и кое-как помогла сесть. Он прислонился к лабораторному шкафу, который, похоже, был привинчен к полу.

— Дай-ка мне эту записку.

Она метнулась к лестнице, схватила рюкзак и достала послание. Мирнин дрожащими руками развернул листок и внимательно прочел.

— Что? Это подделка?

— Нет, — медленно заговорил он. — Она послала тебя ко мне. — Он уронил записку на колени и откинул голову к стене шкафа. — Значит, она утратила всякую надежду. Ею владеют страх и паника. Это так не похоже на нее.

— Не понимаю!

— В том-то и проблема. Ты не понимаешь. И не поймешь, дитя. Я уже объяснял ей — даже самый одаренный человек не способен быстро это усвоить, а ты еще очень молода. — Его голос звучал устало и грустно. — И теперь давай сделаем вывод, Клер. Пойми суть: Амелия послала тебя ко мне, зная, что ты не решишь моих проблем. Так зачем она сделала это? Ты знаешь, кто я такой, чем занимаюсь и чего страстно желаю. Зачем она подтолкнула тебя прийти ко мне, если не затем, чтобы я… я… — Казалось, он умоляет ее понять что-то, но она не улавливала в его словах смысла. — Ты не знаешь, на что она способна, дитя. Не знаешь!

В его голосе и выражении лица так явственно проступал сильнейший страх, что он передался и Клер.

— Если она не хотела, чтобы вы учили меня, зачем же послала сюда?

— Вопрос в том, зачем она послала тебя ко мне одну — при том что ранее всегда обеспечивала надежную охрану?

— Я… — Клер помолчала. — Сэм советовал мне расспросить вас о других учениках. Он говорил, что я не первая…

— Сэмюель весьма умен. — Мирнин крепко зажмурился. — Ты мерцаешь, мерцаешь, словно ярчайшая лампа. В тебе заключено столько возможностей. Да, были и другие, кого Амелия присылала ко мне учиться. Вампиры и люди. Первого я убил почти случайно, пойми, но эффект… Видишь ли, чем лучше организован разум, тем дольше продолжается мой период ясного сознания; по крайней мере, так мы считали поначалу. Первый ученик дал мне почти год без приступов. Второй… всего лишь месяцы, и так далее, в неуклонно убывающей последовательности по мере развития моей болезни.

— Она послала меня на смерть, — поняла Клер. — Она хочет, чтобы вы убили меня.

— Да. Умно, не правда ли? Она понимает, в каком я отчаянии. А ты мерцаешь так ярко, Клер.

Искушение почти… — Он с силой затряс головой, точно отгоняя какие-то мысли. — Слушай, что я скажу. Она ищет способ предотвратить неизбежное, но на подобный обмен я не готов согласиться. Ты такая маленькая, хрупкая; не могу я лишить тебя жизни ради половины дня или, может, даже часа просветления. Оно того не стоит.

— Но… Вы ведь говорили, что я могу научиться…

— Хотелось бы, но это невозможно. — Он вздохнул. — Есть вещи, которые ты сможешь усвоить разве что через несколько лет. Мне очень жаль.

Иначе говоря, Мирнин считал ее глупой, и Клер почувствовала, как в ней разгорается гнев.

— Отпустите мою руку! — воскликнула она.

Он так удивился, что медленно расслабил пальцы.

— Объясните, в чем проблема. Вы не всеведущи и могли что-то упустить.

— Наверняка упустил, — согласился он с бледной улыбкой. — Но заметь, Клер: мышцы уже плохо повинуются мне. Скоро я не смогу ходить, потом говорить, а потом меня ждут слепота и безумие. И закончу я свои дни в мрачной темнице, умирая от голода. Неужели ты думаешь, если бы существовала хоть малейшая надежда избежать подобной участи, я не ухватился бы за нее?

Он говорил так спокойно, как если бы все это уже произошло. А ведь ей почему-то казалось, что однажды он просто исчезнет — без боли, без мучений, которых вовсе не заслужил. Даже Оливер не заслужил такого.

— Нет, — сказала Клер, хотя понимала, что поступает глупо. — Нет, этого не должно случиться. Вы знаете, что является причиной вашей болезни?

— Когда-то знал. — Теперь в улыбке Мирнина чувствовалась горечь. — Амелия помнит многое из того, что я забыл, но тебе проще найти ответ в моих тетрадях. Я, конечно, выражался осторожно, но при внимательном изучении все можно понять. В любом случае это больше не имеет значения. Я чувствую, как безвозвратно соскальзываю во тьму.

— Откуда вы знаете?

— Это происходит всегда одинаково, и мне уже случалось наблюдать… Амелия упрячет меня под замок, поскольку у нее не будет выбора. Она должна постараться сохранить тайну, а умирать я буду очень, очень долго, потому что стар. — Он покачал головой. — Это неважно. В данный момент важно одно — ты немедленно уходишь домой и никогда больше сюда не возвращаешься. Вряд ли у меня хватит силы воли дважды отказаться от такого прекрасного, вкусного подарка.

Глупость какая! Ведь ей не нравится Мирнин, просто не может нравиться! Он жуткий, странный и по крайней мере дважды пытался убить ее.

Тогда откуда это чувство, будто она вот-вот расплачется?

— Что, если использовать те кристаллы? — предложила она.

Мирнин сощурил глаза.

— Я многое усвоила, когда вы давали мне их. Что, если снова прибегнуть к ним? Причем нам обоим? Это поможет?

Она еще не договорила, а он уже затряс головой.

— Клер, это глупо. Какой смысл продолжать попытки разработать лекарство, если времени все равно не хватит…

— Это и есть лекарство от вашей болезни! — Роясь в рюкзаке в поисках склянки с кристаллами, она внезапно ощутила прилив надежды. — Разве не созданием его вы все время занимаетесь?

— Да. Ты правильно сообразила, умница. Но суть в том, что на разработку хотя бы этого средства потребовались годы, а оно в лучшем случае — лишь временная мера. Даже в больших дозах его действия хватает всего на несколько часов, а последствия для тебя…

— А вдруг мы сумеем разработать настоящее лекарство?

— Наивно рассчитывать, что можно проделать такую работу за несколько часов. Нет, думаю, тебе лучше уйти. Я был достаточно великодушен сегодня. Оставь мне хотя бы эту радость — пока она мне еще доступна.

Он перевел взгляд на склянку в руках Клер, и в его глазах вспыхнула искорка того интереса, который так притягивал ее к нему во время предыдущих встреч.

— Может быть… если я покажу тебе результаты своих исследований, ты сможешь сама продолжить их. Не ради меня — ради остальных.

— Сэм сказал, что больны вы все. Даже Амелия.

— Да. — Мирнин кивнул. — Если не найти способ остановить болезнь, то на протяжении ближайших десяти лет все вампиры пойдут тем же путем, что и я.

Десять лет! Все… Нет, только не Майкл! Она должна предпринять попытку, хотя бы ради него.

— Амелия привела нас в Морганвилль, чтобы выиграть время и успеть найти способ обеспечить наше выживание. По ее мнению, ключи от этой болезни в руках людей и мы не можем больше позволить себе жить так, как жили, — скрываясь и охотясь в ночи. Она думала, что люди и вампиры смогут совместно найти решение нашей проблемы. Конечно, очень быстро стало ясно, что это невозможно. Правду узнали всего несколько вампиров, но после этого они начинали сходить с ума и убивать всех подряд. Поэтому правда о нашей болезни хранилась в глубокой тайне. Амелия рассказала остальным лишь часть ее — что она ищет лекарство, которое сделает нас бесплодными. И ни слова об остальном.

— Значит, Морганвилль — это что-то вроде заповедника и лаборатории. Амелия пытается найти лекарство и одновременно защитить всех вас.

— Правильно. — Мирнин потер руками лицо. — Я начинаю уставать, Клер. Дай-ка мне кристаллов.

Она высыпала несколько штук ему в ладонь. Их взгляды встретились.

— Еще, — сказал он. — Болезнь прогрессирует. Мне требуется большая доза, чтобы продолжать наш разговор.

Она высыпала около чайной ложки. Мирнин отправил их в рот, поморщился от горечи и проглотил. По его телу пробежала дрожь, зато усталость растаяла прямо на глазах, сознание обострилось.

— Превосходно. Вообще-то это, безусловно, изумительное открытие. Для доктора, правда, все кончилось плохо, а ведь у него действительно был блестящий ум.

О господи! Благодаря кристаллам Мирнина снова качнуло в сторону маниакального состояния. Это опасно.

— У тебя тоже блестящий ум. Ты, наверное, сможешь разобраться в моих записях.

— Я ведь только начала изучать современную биохимию…

— Чушь! Твои природные способности не вызывают сомнений. — Он кивнул на склянку в ее руке. — Давай, прими и ты тоже.

— Нет. Это ваше лекарство, не мое.

— Но оно поможет тебе идти в ногу со мной, Клер, а ведь у нас мало времени, очень мало. — Его глаза сейчас были блестящими и ясными, как у птицы, но почти настолько же холодными. — У тебя есть два способа помочь мне. Первый — принять кристаллы; второй — продлить мой период ясного сознания… по-другому.

— Вы же говорили, что не сделаете этого.

— Говорил. Но, видишь ли, болезнь делает меня сентиментальным глупцом. Поскольку я должен найти продолжателя своего дела и лекарство для своего народа, такие пустяки в счет не идут. — Он устремил на нее голодный взгляд. — Ты горишь очень ярко, знаешь ли.

Она ненавидела способность Мирнина за одну минуту полностью меняться, переходить от дружбы к вражде. Что из этого настоящее? Может, и то и другое?

Клер вытряхнула в ладонь половину чайной ложки кристаллов.

— Еще! — потребовал Мирнин. Она добавила парочку, но он вырвал у нее склянку и вытряхнул почти целую горсть. — Тебе так многому надо научиться, и лучше принять лишнее, чем потом сожалеть.

Она не хотела принимать кристаллы… Но в глубине души ее тянуло к ним — земляничный запах напомнил, каким ослепительно ясным и простым выглядел тогда мир. Трудно не желать этого ощущения снова.

— Принимай их, или мне придется «принять» тебя, Клер. Других ходов на нашей шахматной доске нет.

Она высыпала кристаллы в рот, и ее чуть не вырвало от горечи, даже земляничный привкус почти не чувствовался. Во рту остался гнилостный, холодный вкус; мелькнула мысль, что ее правда может стошнить.

А потом все вокруг разом обрело четкие, непогрешимо ясные очертания.

Мирнин больше не выглядел ни странным, ни жалким; он напоминал пылающий столб энергии, едва удерживаемой под кожей. Однако она каким-то образом видела, что он болен; тьма таилась внутри его, словно гниль в древесном стволе. Все в комнате феерически мерцало.

«Это нейротрансмиттеры, — подумала она. Мысль двигалась со скоростью миллион миль в час, что вызывало головокружение и затрудняло дыхание. — Мои реакции, наверное, в десять раз ускорились».

Мирнин вскочил, схватил ее за руку, подтащил к полкам и начал лихорадочно сбрасывать с них блокноты, учебники, обрывки бумаги, две тетради в черных обложках, скомпонованные из отдельных листов, — Клер писала в таких во время лабораторных занятий. Попалось даже несколько дешевых тетрадей в голубых обложках — такие она использовала для черновиков. И все это было густо исписано четким, прекрасным почерком.

— Читай! — скомандовал он. — Быстро.

Ей оставалось лишь переворачивать страницы. Глаза схватывали все сразу, словно камеры, а мозг работал так стремительно и эффективно, что она в случае надобности мгновенно переводила и понимала текст. Почти двести страниц промелькнули с той скоростью, с какой могли двигаться пальцы.

— Ну?

— Вот тут ошибка, — ответила Клер и пролистала обратно почти две трети тетради. — Здесь. Видите? Формула неправильная. Переменная не такая, как в предыдущей версии, и эта ошибка все время воспроизводится дальше…

Мирнин издал полный ярости крик, словно хищная птица, падающая на добычу, и вырвал у нее тетрадь.

— Да! Теперь я вижу! Какая глупость! Неудивительно, что он поддерживал мои силы всего несколько дней. Но ты, Клер… О, ты совсем другая!

Она понимала, что следовало бы опасаться этой его улыбки хищника, но ничего не могла с собой поделать и улыбнулась в ответ.

— Дайте мне следующую тетрадь, — сказала она. — И начнем делать кристаллы.

Когда действие препарата начало ослабевать, сперва это сказалось на Мирнине. Он принял больше Клер, но помогало ему меньше. Вот почему в прошлый раз он глотал кристаллы понемногу — чтобы продлить эффект, даже если изменения не будут так уж потрясающи.

А сейчас все для него закончилось так быстро, как если бы он на скорости девяносто миль в час врезался в кирпичную стену.

В какой-то момент Мирнин утратил равновесие и сбил с лабораторного стола поднос; попытался поймать его в воздухе, но промахнулся, хотя час назад подобный трюк дался бы ему без труда. Теперь же он смог лишь огорченно пнуть злосчастный поднос, который пролетел через всю комнату и с дребезжанием врезался в стену.

Клер в это время выкладывала новые кристаллы для просушки. Она тоже начала чувствовать, что эффект ослабевает, — мозг работал медленнее, в теле появилась болезненная ломота. Мирнин наверняка чувствовал себя еще хуже.

«Не нужно было принимать кристаллы», — подумала она.

Маниакальная фаза у него всегда заканчивалась потерей рассудка, он испытывал яростное, хотя невыполнимое желание быть самим собой.

Однако, как надеялась Клер, сушившиеся на другом подносе кристаллы могли изменить ситуацию. Ошибку допустил не Мирнин, а его последний помощник — неизвестно, умышленно или нет. Новые кристаллы будут действовать эффективнее и дольше.

Они смогут стабилизировать состояние Мирнина.

— Это еще не лекарство, — сказал он, как будто прочтя ее мысли.

— Нет, но они позволят вам выиграть время. Послушайте, я могу прийти завтра. Пообещайте, что вы не тронете эти кристаллы, — они еще не готовы. И они сильнее, так что вы сможете начать с меньшей дозы.

— Не учи меня, что делать! — буркнул Мирнин. — Кто здесь учитель? Кто ученик?

Знакомые симптомы — и опасные.

— Вы учитель. — Она опустила голову. — А теперь мне пора идти. Вернусь завтра, хорошо?

Он не отвечал, не сводя с нее пристального взгляда. Она не знала, о чем он думает и думает ли вообще, но видела, что учитель находится на грани.

Клер сунула в рюкзак склянку со старыми, менее эффективными кристаллами — там осталось всего по одной дозе для них обоих, но они могут понадобиться, если он во время своей маниакальной фазы сотворит что-нибудь с новыми. Нужно попросить у Амелии что-то вроде сейфа, где можно было бы хранить…

— Почему? — спросил Мирнин. — Почему ты помогаешь нам? Разве для людей не было бы лучше, если бы мы умерли? Помогая мне, ты помогаешь всем вампирам.

Клер знала, как на ее месте поступил бы Шейн — просто ничего не делал бы, полагая, что победа у него в кармане. Так же, возможно, повела бы себя и Ева — если бы не Майкл.

А она… она помогала. И даже не могла толком объяснить почему. Просто устраниться ей казалось неправильным. Вампиры не все плохие, и даже во имя великой цели она не могла принести в жертву ни Сэма, ни Майкла.

— Знаю. И поверьте, меня это не радует.

— Ты делаешь это из страха, — предположил он.

— Нет. Просто потому, что вы нуждаетесь в этом.

Он смотрел на Клер с таким видом, словно не понимал, о чем она говорит. Пора было уходить. Она вздрогнула, повесила рюкзак на плечо и заторопилась к лестнице. Время от времени она оглядывалась, но ни разу не заметила, чтобы Мирнин двигался, — тем не менее он с каждым разом оказывался чуть ближе. Прямо как в детской игре, только убийственно серьезной. В тот момент, когда она смотрела на него, он замирал, а когда она отворачивалась — перемещался.

Клер развернулась и попятилась, в упор глядя на него. Мирнин издал смешок, похожий на шелест крыльев летучей мыши.

Коснувшись подошвами первой ступеньки, она повернулась и бросилась бежать.

Он мог ее схватить, но не сделал этого. Потная, задыхающаяся и дрожащая, она выскочила в проулок, и он не следовал за ней — наверное, не мог спускаться по лестнице. Почему? Этого она не знала. Может, те же силы, которые не позволяют жителям Морганвилля покидать город и стирают их память, удерживают Мирнина заточенным в его жилище?

И вдруг волосы на затылке встали дыбом, и чей-то голос шепнул в ухо: Шейн? Что здесь делает Шейн?

Он там, в хижине. И он попал в беду; ей нужно вернуться…

Клер безотчетно протянула руку к двери хижины…

— Мирнин, прекрати!

Она отпрянула, развернулась и бросилась по проулку в относительную безопасность улицы.

И только оказавшись там, осознала, что уже наступила ночь.

Эдди не поедет за ней в темноте, а до дома далеко — слишком далеко, чтобы добираться пешком.

Клер собралась было позвонить Майклу, но тут увидела медленно едущий по улице полицейский автомобиль. Не вампирский — передние окна лишь слегка тонированы, хотя задние зачернены. Клер замахала рукой. Эффект кристаллов почти закончился, она чувствовала себя выжатой как лимон. Хотелось одного — спать. Она поехала бы даже с самим Сатаной, если бы это дало ей возможность хоть на несколько минут прилечь.

Машина остановилась, окно со стороны пассажирского сиденья заскользило вниз. Клер заглянула внутрь и увидела офицера Фентона.

— Ты, должно быть, выжила из ума, — сказал он. — А ведь должна бы поостеречься. Твои друзья заявили, что ты пропала, и теперь все ищут тебя.

О боже! Подобное развитие событий даже не приходило ей в голову; она не осознавала, как долго отсутствовала.

— Я просто… — пробормотала Клер. — Не отвезете меня домой? Пожалуйста.

— Ну, залезай.

Она так и сделала. Теперь болело все — голова, глаза, каждая мышца тела. И она чувствовала, что дальше будет только хуже.

— Кстати, о твоих друзьях. Как они? Я слышал, что случилось с Шейном. Просто позор.

— Он поправится.

— А этот второй? Майкл?

— С ним все хорошо. Почему вы спрашиваете?

— Просто на всякий случай. Вообще-то за ним нужно приглядывать, поскольку мишенью первого нападения был именно он. — Фентон медленно развернул машину и повел ее по улице. — Тот парень искал конкретно его.

Голова болела так сильно, что Клер трудно было поддерживать разговор.

— Ну да, — согласилась она слабым голосом. И потом последняя вспышка ясности свела распадающиеся цепочки химических соединений в мозгу; сердце подскочило и забилось часто-часто. — Откуда вам это известно?

— Что?

— Что целью нападения был не Сэм? Он лежал без сознания, когда вы нашли его, и не мог ничего рассказать.

— Скажешь тоже — без сознания. Он был мертв.

— Но как бы то ни было, он не мог рассказать… — Отдельные кусочки мозаики встали на место, и в целом картина выглядела скверно. Очень скверно. — Вы оказались там еще до того, как завыли сирены.

— О чем ты?

— Выглянув наружу, мы увидели, что вы припарковались позади машины Сэма, и решили, что это вы нашли его. Но вы не просто нашли его на улице…

Офицер Фентон с силой вдавил педаль газа, и машина рванула вперед. Он включил мигалку, ночную тьму прорезали голубые и красные вспышки.

— Куда вы везете меня?

— Заткнись.

Клер взялась за ручку двери, но они мчались очень быстро, и она понимала, что не решится спрыгнуть.

— Если вы мне что-нибудь сделаете, Основатель…

— На это мы и рассчитываем. — Фентон усмехнулся. — Заткнись.

Шейн наверняка пришел бы в восторг от всей этой затеи с тайным обществом убийц вампиров. Клер же просто очень хотела домой.

Кроме самого офицера Фентона в сарае позади фотомагазина присутствовала его жена, та противная медсестра; она вела себя так, словно Клер была больна какой-то позорной, отвратительной болезнью, даже надела латексные перчатки, привязывая ее к креслу.

Остальных Клер едва знала. Один принадлежал к обслуживающему персоналу университета, она несколько раз видела его, другой трудился кассиром в банке, а третьим был тот неприметный парень, который сегодня днем принес записку от Амелии. Как выяснилось, настоящего курьера он убил, а перед этим долго выслеживал тех, кто работает на Амелию, и пытался выяснить, где она обитает.

Именно он, когда Клер привели, наклонился вперед, сжимая ручки кресла, и сказал:

— Мы не очень-то нянчимся с коллаборационистами, даже несовершеннолетними.

Рот Клер пересох, вкус в нем был мерзкий, она то и дело вздрагивала — сказывались последствия приема кристаллов. Мирнин был прав, предупреждая ее об этом.

— Капитан Откровенный, надо полагать, — сказала она.

Он засмеялся, обнажив хорошие белые зубы — без признаков вампирских клыков.

— Ты не склонна хитрить. Соответствуешь своей репутации. — Он постучал пальцем по ее золотому браслету. — Очень немногие люди когда-либо вообще видели Основателя, еще меньше становились ее любимцами. До тебя последним был Сэм Гласс. Ты знаешь, что носишь его браслет? Правда, наверное, пришлось немного подогнать тебе по размеру.

Она заерзала, но веревки держали крепко.

— Чего вы хотите?

— Ты — средство для достижения нашей цели. Вампы, похоже, любят тебя.

— Далеко не все, — сказала Клер. — И если вы воображаете, что Амелия принесет себя в жертву ради меня, то вы не в своем уме. Думаю, никто из них и пальцем не пошевелит…

Если бы они попросили Оливера спасти ее, он, скорее всего, просто зевнул бы в ответ, а Амелия уже предала ее, отослав к Мирнину с тем расчетом, что он ее съест. Клер просто повезло, что он этого не сделал.

— Майкл Гласс пошевелит, — сказал Капитан Откровенный, — а именно он нам и нужен. Она знает об этом, конечно, и делает все, чтобы уберечь его от нас. — Он открыл сотовый телефон и нажал кнопку в режиме быстрого набора. — Скажи ему, где ты.

— Нет!

Она стиснула губы, услышав, как далекий голос Майкла на другом конце произнес:

«Алло!»

«Не буду говорить. Не издам ни звука…»

Задняя дверь сарая распахнулась, и вошел худой, грязный человек в черной кожаной куртке, с безумными глазами и следами укусов на шее.

— Привет, Майк, это Джейсон, — сказал он, забрав у Капитана Откровенного телефон. — Просто заткнись и слушай. Клер у меня, и я уже прикидываю, что успею с ней сделать, пока ты будешь добираться сюда. Так что поторопись.

— Нет! — закричала Клер и тут же сообразила, что это было ошибкой. Она сейчас подтвердила, что и впрямь находится здесь, тем самым не оставив Майклу выбора. — Майкл, не делай этого!

Она слышала звук его голоса, но Джейсон прижимал телефон к уху, не давая ей разобрать ни слова.

— Да, все правильно. Даю тебе полчаса, а иначе я доставлю ее домой по частям. Нет, никакая это не ловушка, а деловое предложение. Ты прибываешь один, и вы оба уходите на своих ногах. — Пауза. — Где? Брось, парень. Ты знаешь где. Капитан ждет.

Он захлопнул аппаратик, с улыбкой подбросил его в воздух и поймал — все это, не сводя взгляда с Клер.

Нет, Майкл не придет. Он же не тупица, верно? Но Шейн, к несчастью, в больнице, Майклу не к кому обратиться за помощью, кроме как к другим вампирам, а они и пальцем не пошевельнут, чтобы спасти Клер. Даже насчет Амелии она теперь сомневалась — раз та предложила ее Мирнину в качестве легкой закуски.

Дверь снова распахнулась; Капитан и Джейсон одновременно повернули головы.

Вошел детектив Трейвис Лоув. Он закрыл за собой дверь, и в душе Клер взметнулось облегчение, но почти сразу угасло. Лоув смотрел на Джейсона и Капитана Откровенного с таким выражением, словно ожидал их здесь увидеть, а когда его взгляд переместился на Клер, в нем не было ничего, кроме злости и раздражения.

О господи! Он заодно с ними!

— Можно ли действовать глупее? — спросил он негромко и сердито. — Я же говорил, Гласс не важен. Не нужно было этого делать.

— Он — самый младший и является символом, — ответил Капитан. — Кроме того, он был одним из нас, а стал предателем.

«Был одним из нас»?

Это означает… Нет, ни в коем случае! Это не может означать, что Майкл знал этих людей, участвовал в их мерзком заговоре. И все же Джейсон разговаривал с ним так, будто Майклу известно, где они находятся.

Сестра Фентон окончательно похоронила надежды Клер.

— Мы уже все это обсуждали, — заявила она. — Майкл слишком много знает. Если он заговорит, нам конец. Мы не можем рисковать. Во всяком случае, теперь. — Она бросила на мужа мрачный взгляд. — Если бы ты не напортачил…

— Хватит обвинять меня! Из дома вампира выехал автомобиль вампира, и как, спрашивается, я мог догадаться, что это не он?

Конечно. Неудивительно, что Клер все время беспокоила одна вещь — дом разбудил их из-за угрозы не Сэму, а Майклу, своему хозяину. Пусть даже самого Майкла там и не было; дом среагировал на преступное намерение.

Офицер Фентон вовсе не случайно первым оказался на месте преступления: он сам заколол Сэма и оставил умирать, а потом просто притворился, будто подъехал позже. Если бы Ричард Моррелл не появился так быстро, Фентон достиг бы своей цели.

Клер перевела взгляд на детектива Лоува.

— А я считала вас хорошим человеком.

На мгновение его лицо исказило выражение усталости и боли.

— Клер… — Он покачал головой. — Все не так просто. Ты не единственная, кого держат здесь.

— Это не его вина. — Джейсон оскалился в гнусной волчьей усмешке. — Он вынужден не делать никаких глупостей — если хочет получить обратно своего партнера.

Так они схватили и детектива Хесса! Теперь понятно, почему она уже несколько дней его не видела и почему Лоув ведет себя так странно. Приглядевшись к Фентону, она заметила на его левой щеке темный синяк и вспомнила о поцарапанных костяшках пальцев Лоува. Фентон находился в том доме, возможно, вместе с Хессом; тогда Лоув и врезал ему.

В мрачном взгляде детектива плескалась боль.

— Эта девочка тут совершенно ни при чем, — сказал он и отвернулся.

— Эта девочка, как ты говоришь, якшается с самыми высокопоставленными вампирами, — отрезала медсестра Фентон. — Много ли ты знаешь людей, имеющих доступ к Основателю? Она не подпускает близко к себе даже вампиров! Получается, что эта так называемая девочка тут очень даже при чем и знает гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

И уж конечно, больше, чем могла себе представить сестра Фентон. Клер подумала о том, что узнала от Мирнина — болезнь вампиров, пространственные порталы по всему городу, сеть домов Основателя, — и внезапно поняла, что со всеми этими познаниями могла бы уничтожить Морганвилль.

Тем не менее она изо всех сил старалась выглядеть растерянной и испуганной — что, впрочем, не требовало особых усилий. Джейсон медленно двинулся в сторону Клер и положил руку ей на плечо. Она вздрогнула. От него разило, как от груды мусора жарким летним днем; и еще она уловила исходящий от кожаной куртки запах крови. Крови Шейна, которого он пырнул ножом, — а теперь еще и улыбался.

— Не смей ко мне прикасаться! — Она вперила в него гневный взгляд. — Я тебя не боюсь.

Лоув схватил Джейсона за руку, развернул его и с силой ткнул лицом в грубые доски стены сарая.

— Я тоже, — проворчал он. — И я не привязан к креслу. Оставь ее в покое.

— Надо же, герой выискался! — воскликнула медсестра Фентон. — Ты и Хесс, вы оба такие жалкие.

— Правда? — Лоув болезненно высоко загнул Джейсону руку за спину. — Я не насилую и не убиваю девушек ради забавы.

— Джейсон тоже этого не делает, — сказал Фентон. — Ему просто нравится трепать языком.

— Тогда откуда ему известно, что одна из них была в нашем подвале? — спросила Клер.

Все уставились на нее.

— В рапорте ничего не говорилось о теле в вашем доме, — заметил Лоув. — Только о том, что на заднем дворе.

Джейсон издал сухой, каркающий звук — это он так смеялся.

— Они перевезли его. Эй, Клер, тебе никогда не приходило в голову, что, может, это сделал не я, а один из твоих бойфрендов, живущих в доме? Шейн, например, у него психика расшатана, знаешь ли. И кто может точно сказать, что теперь представляет собой Майкл?

Ей хотелось заорать на него, но она берегла силы. Запястья у нее были тонкие, и Капитан Откровенный не слишком усердствовал, связывая ее; веревки давали небольшую слабину, и по крайней мере одну руку она могла бы освободить. Грубая веревка натирала кожу, но Клер продолжала вытаскивать руку, стараясь делать это незаметно. Внезапно она почувствовала острую боль: сделанный Джейсоном порез снова открылся, по запястью потекла кровь.

К тому же она вспотела, и это помогло. Делая вид, будто раскашлялась, она сильно дернула и наконец освободила правую руку. Продолжая держать ее за спиной, начала возиться с узлом, привязывающим левую руку к перекладине спинки кресла.

— Так кто же вы? — спросила она, опасаясь, что в полной тишине ее манипуляции будут заметны. — Охотники на вампиров?

— Что-то в этом роде, — ответил Фентон.

— С трудом верится. — Клер насмешливо фыркнула. — Вот отец Шейна ворвался в город и убивал вампиров, это всем известно. А что вы сделали?

— Заткнись, — отрезала медсестра. — Ты здесь всего несколько месяцев, если не недель. И понятия не имеешь, каково это — жить в Морганвилле. Мы перейдем к действиям, как только будем готовы. У Фрэнка Коллинза идеи были хорошие, но планировать наперед он не умел.

— Значит, вы планируете мятеж, — продолжала Клер, — а не просто отдельные нападения.

— Может, хватит обсуждать с пленницей наши планы? — взорвался Капитан Откровенный. — Господи, вы что, не смотрите кино? Заткнитесь!

— Она никому ничего не расскажет, — без обиняков заявил Фентон.

Сердце Клер упало. Они не собираются выполнять данное Майклу обещание и не выпустят отсюда живыми ни ее, ни его.

«Не делай этого, Майкл! — мысленно взмолилась она. — Не приходи меня спасать!»

Однако пятнадцать минут спустя дверь распахнулась и внутрь ворвался Майкл, завернувшийся в плотное одеяло. Тем не менее в воздухе поплыл сладковатый запах горелой плоти. Майкл ногой закрыл дверь и, тяжело дыша, привалился к ней. Над ним поднимался густой, удушающий дым, и там, где одеяло не прикрывало кожу, она почернела.

— Только-только успел, — проворчал Фентон.

Из стоящего рядом ящика он достал черный жезл и направил его в грудь Майкла.

В первое мгновение Клер подумала, что это кол, но потом увидела искры, и Майкл рухнул на пол, погребенный под одеялом и по-прежнему источающий дым.

Фентон использовал «тазер».

Капитан Откровенный достал откуда-то деревянный кол и перевернул Майкла. В глаза Клер бросились золотистые волосы, бледное лицо, и она закричала. Голубые глаза были открыты, на коже рук и предплечий проступили черные ожоги, но Майкл был жив, хотя и не мог двигаться.

Капитан Откровенный установил кол…

Клер вскочила и повернулась вправо. Левая рука все еще была привязана к спинке кресла, но инерция помогла ей обрушить его на спину Капитана Откровенного — тот отлетел к стене. Фентон направил «тазер» в ее сторону, но Клер схватила кресло обеими руками; прикрываясь им, как щитом, одновременно она выбила у Фентона оружие, а ножкой кресла с такой силой ударила его в живот, что тот завопил от боли и попятился.

Трейвис Лоув выругался и защелкнул наручники на запястьях Джейсона.

— Сядь! — приказал он — напряженный, мрачный, полный решимости — и выхватил пистолет. — Отойди, Фентон. И ты тоже, Кристина. Лицом к стене!

— Не дури, Трейв, — сказал Фентон. — Если ты кинешь нас…

— Знаю. Вы до меня доберетесь. Постараюсь не описаться от ужаса. — Лоув посмотрел на Клер, отчаянными усилиями пытавшуюся освободиться от кресла. — Надень на них наручники. Я буду прикрывать тебя.

Он бросил ей две пары наручников; они оказались тяжелыми, а пальцы у нее онемели, и она выронила их. Когда она наклонилась, Капитан Откровенный, который никуда не делся, просто припал к полу, протянул руку над неподвижным Майклом, схватил Клер за ногу и дернул. Она вскрикнула, упала, и Капитан потащил ее на себя.

Лоув развернулся, целясь из пистолета, но было слишком поздно. В руке Капитана Откровенного сверкнул большой, устрашающего вида нож. Он приставил его к горлу Клер и вдавил в тонкую кожу.

— Положи нож, Джефф, — взорвался Лоув и сделал шаг вперед. — Я не шучу; я застрелю тебя.

И тут на спину ему обрушился заряд «тазера». Дернувшись, детектив рухнул, а Клер овладела паника.

«Сейчас они убьют нас, — мелькнуло в мыслях. — Всех троих».

Точнее, четверых, включая Джо Хесса, который тоже находится у них в плену.

Внезапно раздался громкий треск. Сквозь доски сарая рядом с головой Капитана Откровенного прорвалась бледная, сильная рука, схватила его и потащила. Вся эта секция дощатой стены отломилась, и Капитана поволокло вслед за ней. Клер почувствовала, как нож скользнул по шее, но уже без прежнего напора. Капитан выронил клинок, замолотил руками в попытке удержаться и… исчез в ярком солнечном луче, полном пляшущих пылинок. С сухим треском что-то переломилось.

В сарай вошел Оливер — в длинном черном кожаном пальто, черной широкополой шляпе, черных перчатках — и одарил всех вампирской улыбкой.

— Ну вот и подкрепление прибыло, — сообщил он.

Потом он потянулся к Майклу, усадил его рядом с Клер и встал перед ними.

— Не могли, что ли, раньше прийти? — прошептал Майкл.

Он дрожал всем телом, но уже обретал власть над собой. Клер обняла его. Все еще неловким движением он достал из кармана носовой платок и прижал его к шее девушки; только тут до нее дошло, что из пореза течет кровь.

Оливер направился к чете Фентон, пытавшейся добраться до двери, и внезапно метнулся к ним с той головокружительной, змеиной скоростью, на которую при желании способны вампиры.

Клер содрогнулась при виде выражения их лиц — они понимали, что их ждет.

— Не волнуйтесь, будет справедливое судебное разбирательство, — заверил Оливер. — Поскольку Сэмюель не умер и сегодня вы тоже не преуспели, за содеянное вас, по крайней мере, не сожгут.

Он взял за руку Кристину Фентон, оторвал рукав блузки и обнажил серебряный браслет. Он плотно обхватывал запястье, но Оливер сунул под него палец, и браслет разошелся вдоль невидимого соединения. Спрятав украшение в карман, Оливер повторил ту же операцию с офицером Фентоном.

Полоски кожи, прежде прикрытые серебром, выглядели болезненно бледными, и Кристина потирала свою, как будто прикосновение открытого воздуха к незащищенной коже причиняло боль.

— Мои поздравления, — продолжал Оливер. — Я освобождаю вас от контрактов.

И потом он схватил Кристину. Клыки опустились, серебристые и острые; Оливер прижал женщину к стене и укусил.

Клер уткнулась лицом в грудь Майкла. Он положил руку ей на голову, удерживая в таком положении, и отвернулся, чтобы не видеть, как умирает Кристина Фентон.

Клер услышала, как тело женщины со стуком упало на пол и голос Оливера, хриплый и мрачный, произнес:

— Теперь твоя очередь.

Послышался резкий звук, словно что-то переломилось, и еще одно тело ударилось о пол.

Майкл отпустил Клер, но смотреть на тела она все равно была не в силах.

Вместо этого она взглянула на Оливера, который не сводил глаз с Трейвиса Лоува. Детектив только-только начал обретать способность шевелиться.

— А что насчет этого? Кто он, друг или враг? — спросил вампир и, не дожидаясь ответа, схватил Лоува за воротник и поднял над полом.

— Друг! Друг! — закричала Клер и увидела, как детектив с облегчением закрыл глаза. — Его партнер похищен. Думаю, они где-то его держат.

Оливер пожал плечами, уронил Лоува на пол и медленно повернулся, оглядываясь.

— Здесь был еще один. Где он? Джейсон. Ну и ну…

Пока Оливер расправлялся с Фентонами, Джейсон умудрился сбежать через дверь, а Майкл был то ли слишком слаб, то ли слишком занят Клер, чтобы остановить негодяя.

— Я найду его, — заверил Оливер. — Приходилось проявлять терпимость, пока он не угрожал нашим интересам, но теперь хватит. — Он перевел взгляд на Майкла и Клер. — Отправляйтесь домой.

И, не оглядываясь, вышел на яркое солнце, оставив позади три мертвых тела.

Трейвис Лоув со стоном сел и обхватил голову руками.

— Ненавижу «тазеры». — Он поднял взгляд налитых кровью глаз на Клер. — Как ты? Дай-ка я осмотрю твое горло.

Она убрала от шеи носовой платок; на нем осталась лишь тонкая красная полоска. С запястьем дело обстояло хуже. Перевязывая его платком, она подумала, что надо будет купить Майклу несколько штук. Непонятно, с какой стати сейчас в голову лезло такое — может, просто хотелось отвлечься на что-нибудь обыденное и забыть о том, что сейчас произошло.

Майкл встал и помог подняться сначала Клер, потом Лоуву.

— Подгоните машину багажником к двери, — попросил он, достав ключи и бросив их детективу. — Откройте его и просигнальте, когда все сделаете.

Лоув кивнул и вышел из сарая. Майкл обхватил ладонями щеки Клер.

— Никогда так больше не делай, — сказал он.

— А что я такого сделала? Просто поехала с копом, который оказался…

— Я не это имею в виду. Мирнин. Не ходи к нему больше. Ты можешь не вернуться. В следующий раз он убьет тебя.

Он знал, где она была. Наверное, вычислил — это не так уж трудно.

— Тебе не следовало приходить сюда, — ответила она. — Ты знал, что это ловушка. Ума лишился?

— Я позвонил Оливеру.

— Нет!

— Но ведь сработало, правда?

— Да. — Она оглянулась на лежащих вокруг мертвецов.

Снаружи послышался сигнал.

— Садись в машину, — велел Майкл.

Она кивнула и вышла на ослепительный свет, но не успела сделать и двух шагов, как кто-то быстро прошмыгнул мимо, и багажник захлопнулся.

Клер потащилась к машине и уселась на пассажирское сиденье. Она была измотана, чувствовала глупейшее желание расплакаться и на всем пути домой не произнесла ни слова.