5

Новость, которую Мерфи сообщил Уиллу, когда тот позвонил ему из телефона-автомата возле закусочной на Версаль-роуд, была не из приятных: Говард Лоуренс был мертв. Лоуренс работал тренером в Кловерлотских конюшнях и был осведомителем ФБР. Именно он снабдил Уилла всей информацией о происходящем в конюшнях, указал на Дона Симпсона и остальных; это он оставил в конюшне тот мешок с наличностью – взятку за заказную скачку. Словом, Говард Лоуренс был их козырным тузом в этой игре. Из-за вмешательства одной сексуальной особы, которую Уилл, к своему великому сожалению, только что отпустил, им до сих пор так и не удалось добыть хотя бы какие-то доказательства чьей-то вины.

– Что значит мертв? – вне себя от ярости заорал Уилл, когда Мерфи выложил ему новость.

– Ну, как еще говорят – почивший, безвременно ушедший…

– Он мертв!

– Именно это я и сказал.

– Как все это случилось, черт побери?

– Он покончил с собой.

– Покончил с собой?

– Да, – мрачно произнес Мерфи.

– Но ведь ты должен был держать его под наблюдением!

– Именно это я и делал. Я следовал за ним, когда он подъехал к закусочной, взял себе еды через окошко, потом отъехал на стоянку поесть. Я решил, что это займет некоторое время, и, запарковавшись с другой стороны, забежал в туалет. Когда я выехал из-за угла, он все еще был в машине. Я четко видел его. Правда, он как-то странно сидел: откинувшись на спинку сиденья, с закрытыми глазами, но я не придал этому значения. Подумал, что он решил передохнуть! Разве мог я предположить, что он вышибет себе мозги прямо там, возле «Дейри куин»? – Мерфи был явно оскорблен обвинением со стороны коллеги.

– Проклятье!

– Я то же самое сказал.

– Плевать мне на то, что ты сказал, Мерфи! Ты не должен был этого допустить!

– Что я мог сделать? Да ровным счетом ничего!

– Проклятье! – повторил Уилл.

– Старик, мне очень жаль.

Уилл ясно представил себе, как Мерфи смущенно пожимает плечами. Он стиснул зубы.

– Я так понимаю, местные ищейки уже в курсе?

– О да. Вышло так, что труп обнаружила девчонка, работавшая в закусочной. Она отправлялась с заказом к клиенту и, проходя мимо автомобиля Лоуренса, уронила поднос на землю и стала кричать. Полиция была на месте через пять минут.

– Ты говорил с ними?

– Нет. Поскольку девчонка разоралась, я так и не вышел из машины. Когда прибыли полицейские, я уехал. Мне не хотелось объяснять им, что у нас был свой интерес в Лоуренсе.

– А ты уверен… абсолютно уверен… в том, что он мертв?

– Да.

– Если ты даже не выходил из машины, как ты можешь быть уверен? – Терпению Уилла наступил конец. Черт бы побрал этого Хэллума, навязавшего ему такую дубину!

– Я все видел по телевизору в полуденном выпуске новостей. Это была сенсационная история: местный наездник кончает жизнь самоубийством в «Дейри куин». Можешь не сомневаться, он мертв. Уже начата подготовка к похоронам.

– Так это уже было показано по телевидению? Боже!

– Во всяком случае, никто не знает, что он был связан с нами. – Мерфи словно пытался утешить его. – Как бы то ни было, он уже рассказал нам все, что знал. И обвинение у нас готово.

Уилл на мгновение закрыл глаза.

– Ошибаешься, Мерфи. Ничего у нас с тобой не готово. Мы делали ставку на Лоуренса, но он мертв. Без его свидетельских показаний у нас нет ничего против остальных. Ни-че-го, ты это понимаешь? Ни свидетеля, ни улик, ничего. Кроме бесполезной шумихи, поднятой теперь. – «А это значит, что все усилия пошли прахом», – с горечью подумал он.

– Может, нам удастся припугнуть кого-то из остальных и заставить признаться. Вызвать всех к себе и объявить, что Лоуренс все рассказал перед смертью.

– А если они не сознаются, в чем я не сомневаюсь, мы останемся с носом. Да еще с огромным счетом понесенных расходов. И ко всему прочему дадим им знать, что об их махинациях известно, и тогда они вообще лягут на дно. Вновь оставив нас ни с чем.

– По крайней мере, будет положен конец их преступным деяниям.

– Пожалуй, я передам это Хэллуму. Может, он выдвинет наши кандидатуры на номинацию «Человек года».

– Как бы то ни было, мы уже бессильны что-либо изменить, – Уилл вновь уловил, как Мерфи беспомощно пожимает плечами.

Какое-то время Уилл молчал. Он просто не мог говорить, Мимо телефонной будки с шумом проносились автомобили по четырем полосам скоростного шоссе. Пара работяг в спецодежде вышли из магазинчика «Севен-илевен» и забрались в побитый пикап, который с оглушительным ревом тронулся с места. В нос Уиллу ударило зловонными выхлопными газами. Он невольно отвернулся.

А над головой сняло ослепительно голубое небо, по которому плыли редкие белые облака. Не по сезону теплый воздух ласкал лицо. В центре Чикаго в середине октября градусов на двадцать прохладнее, и воздух по-осеннему свеж. Улицы наводнены деловым людом. Ветер со свистом прорывается сквозь узкие каньоны, созданные небоскребами…

– Этлин, не забудь взять мне сигарет! Слышишь? – Из затормозившего «шевроле» высунулась толстуха, которая выкрикнула указание своей дочери, направившейся к магазину, на что та отреагировала раздраженным взмахом руки. В Чикаго уже никто не курил. А здесь впору было вывешивать транспаранты: «Табак – это овощ». Половина населения дымила, как паровоз. Господи, как же ему хотелось вернуться обратно, к цивилизации! От одной мысли о том, что он обречен остаться здесь до конца дней своих, ему становилось не по себе.

– Ты уверен, что это было самоубийство? – в отчаянии спросил он Мерфи.

– В двенадцатичасовых «Новостях» сказали, что в машине было найдено ружье с отпечатками пальцев Лоуренса. С ним никого не было. Что же это могло быть, как не самоубийство?

В самом деле, что же еще? То, что смерть Лоуренса была как нельзя более выгодна тем, за кем охотился Уилл, никак нельзя было считать убедительным доказательством факта убийства. И все-таки…

– Ты переписал номера машин, припаркованных на автостоянке?

– Нет. – Мерфи, казалось, был удивлен вопросом. – А разве нужно было? Я как-то об этом не подумал, ведь налицо был факт самоубийства.

«Ты не подумал, идиот», – мысленно взорвался Уилл, но вслух ничего не сказал.

– Ты нашел деньги? – спросил Мерфи.

– Да. – Погруженный в раздумья, Уилл отозвался лишь недовольным бурчанием.

– Да, Уилл… – Последовала пауза.

– Что? – Пауза насторожила Уилла. Он почувствовал, что плохие новости не исчерпаны.

– Девушку зовут Баллард, а не Батлер. Молли Баллард. Похоже, я неправильно прочитал, – жалобно произнес Мерфи.

– Спасибо, что сказал. – Голос Уилла прозвучал сухо. С Мерфи он все больше привыкал к осечкам. Что ж, по крайней мере, девушка не лгала, когда настаивала на том, что она не мисс Батлер. Вспомнив об этом, Уилл поморщился. Он терпеть не мог выглядеть дураком. На мгновение перед глазами всплыло видение, как он лежал распластанный на крыльце.

Впрочем, в череде непростительных промахов, допущенных в деле о тотализаторе, неверно названное имя подозреваемого занимало отнюдь не первое место.

– Деньги ты вернул, так что, думаю, ошибка с именем не имеет значения, – с надеждой в голосе произнес Мерфи.

Уилл оторвал трубку от уха и какое-то мгновение созерцал ее. Потом вернул ее на место и произнес:

– Да, если смотреть на все так, как это делаешь ты, тогда, конечно…

– Может, мне кое-куда позвонить и постараться добыть заключение по результату вскрытия? Или еще что-нибудь сделать?

– Нет. – Уилл испытал ощущение, близкое к панике, при мысли о том, что Мерфи предпримет еще какие-то действия. – Сиди на месте. Я буду через двадцать минут. – И, не предоставив Мерфи шанса ответить, повесил трубку.

Возвращаясь к машине, Уилл с отвращением обнаружил, что к подошве его ботинка приклеилась жвачка. Жирный розоватый комок тянул свои длинные скользкие щупальца от дорогой кожаной подошвы к вязкой кучке, оставшейся на асфальте. Уилл не удивился: местные жители если не курили, то обязательно жевали жвачку и выплевывали ее куда вздумается.

Этот день не задался с самого начала – с того момента, когда девчонка стянула мешок с наличностью, призванный служить документальным доказательством получения взятки Доном Симпсоном. Все последующие события развивались по нисходящей. И вот в довершение – жвачка на подошве.

Как говорится, сегодня ты ешь медведя, а завтра он тебя.

Уилл соскоблил жвачку о бордюр тротуара, подошел к белому «форду-таурус» – не поддающемуся описанию автомобилю, выделенному ему конторой для проведения операции, – и направился в сторону Лексингтона, что находился милях в десяти.

Его вдруг охватило острое желание выпить стаканчик холодного молока и съесть «бигл»<beagle – сосиска (амер. жарг.). > под чтение «Чикаго трибюн». С тех пор как он отказался от кофеина в угоду своему желудку, который время от времени напоминал о себе обострением язвы, пятнадцатиминутный отдых с молоком, сосиской и газетой стал его излюбленным методом снятия стресса. Мало кто мог понять его.

Эти люди никогда не слышали о «бигл». Когда Уилл пытался заказать ее в местных закусочных и ресторанах, максимум чего он добивался – это недоуменного взгляда. Самый забавный ответ прозвучал из уст одного официанта, который посоветовал ему обратиться в зоомагазин по соседству. Ха-ха.

Местные определенно не лишены чувства юмора. Пожалуй, ему следует проявлять осторожность, иначе можно помереть со смеху.

Чуть больше недели провел он в этих краях, но уже чувствовал, как зашкаливает кровяное давление. Он окончательно понял, что генетически создан для жизни в большом городе. «Свежий» загородный воздух – на самом деле в нем было больше запаха навоза, нежели свежести, – доводил его до тошноты. Невтерпеж было глотнуть хотя бы немножко смога.

Жаль, конечно, что приходилось столько страдать из-за каких-то делишек на тотализаторе, на которые всем было бы наплевать, если бы прошлой весной сенатор Чарльз Пакстон со своими дружками не просадил здесь кучу денег. Гораздо хуже было то, что расследование, похоже, зашло в тупик в свете последних событий. Если ему не удастся спасти положение, в его послужном списке появится черная отметина. Карьера, безусловно, пострадает – и все из-за пустячного дела, которое даже не заслуживает того, чтобы именоваться «официальным расследованием". Их с Мерфи отвлекли на него лишь в угоду сенатору. Только Дейв Хэллум знал, где они находятся.

По дороге в Лексингтон Уилл вновь и вновь прокручивал в голове все детали дела, отчаянно лягаясь нащупать свежий след.

Факты были таковы: сенатор Пакстон – как выяснилось, совершенно справедливо – заподозрил неладное в делах ипподрома Кинленд, когда он, вечно выигрывавший на тотализаторе, вдруг начал резко проигрывать. Он попросил Джорджа Рииса, босса Хэллума в ФБР и своего близкого друга, провести проверку. Риис, в свою очередь, озадачил Хэллума, который, затаив обиду на Уилла из-за взорванной яхты, со злорадством поручил дело именно ему.

Когда Уилл попробовал возразить, сказав, что этим делом следует заняться агентам из луисвильского отделения ФБР, его одернули, заметив, что местных агентов хорошо знают в округе и не удастся сохранить конфиденциальность расследования, затрагивающего популярную сферу бизнеса целого региона.

Вот почему непременно нужен был аутсайдер – а именно Уилл. В помощь ему выделили Джона Мерфи, недавно переведенного в чикагский офис из Западной Вирджинии, где он, насколько понял Уилл, лет пятнадцать прозябал на ловле торговцев марихуаной.

Уилл был не в восторге как от назначения, так и от нового партнера, но такова жизнь в ФБР. В сопровождении Мерфи он отбыл на место, поселился в ближайшем к ипподрому отеле и дал себе зарок управиться с расследованием ко дню закрытия сезонных скачек в Кинленде – к двадцать девятому октября.

У него были основания устанавливать для себя столь жесткие сроки. Не нужно было большого ума, чтобы составить предварительный список лиц, представляющих интерес для следствия, – достаточно было просмотреть записи, где фигурировали имена самых удачливых победителей последнего времени. Немного электронного наблюдения, немного общения с местной шушерой, кормящейся у тотализатора, – и у него уже появилось общее представление о том, что творится вокруг, а вместе с ним обозначился и квинтет подозреваемых. Чего ему не хватало – так это улик, которые могли бы подкрепить доказательства вины всех пятерых.

Знакомство с биографиями мошенников убедило его в том, что в жизни каждого из них было немало грязных страниц. Подозреваемый номер один – Говард Лоуренс – спал с несовершеннолетней. Этого факта было вполне достаточно. Он нанес визит Лоуренсу и запугал его перспективой осуждения за изнасилование, тем более несовершеннолетней, да еще за принуждение ее к аморальному поведению (этот идиот отправился в увеселительную прогулку в Нашвилл месяц тому назад, прихватив с собой и девчонку). После этого он привел беднягу в чувство, заявив, что печальной участи тюремного заключения можно избежать и, кроме того, получить хорошее финансовое вознаграждение, согласившись сотрудничать со следствием. Он пообещал Лоуренсу как защиту от преследования дружков-заговорщиков, так и неприкосновенность для правосудия. Лоуренсу хватило ума смекнуть, что в сложившихся обстоятельствах его шансы весьма ограничены. Он рассказал все, что знал, и согласился помочь в разоблачении остальных.

Схема, разработанная мошенниками, не предусматривала крупного обогащения, но лишь прибавку к жалованью вовлеченных в преступную группу лиц. Механизм был довольно прост: четыре местных тренера – Лоуренс, Дон Симпсон с Уайландской фермы, Тим Гарден из Гринглоу, Джейсон Брин из Суит Мэдоу – заключили сделку с Берни Коудиллом, в чьи обязанности входило нанесение губной татуировки лошадям в соответствии с регистрационными удостоверениями участников скачек. Эта процедура осуществлялась в целях контроля за тем, чтобы к скачкам допускались лишь специально отобранные для них лошади. Тренеры подсовывали своих лошадей со стороны, заменяя ими породистых, но уже неперспективных скакунов, и сильные новобранцы легко побеждали в заездах, организованных для их более слабых соперников. Тренеры, сделав крупные ставки на своих лошадей, выигрывали по-крупному, а прибыль делили между собой.

Все были счастливы. Все, кроме сенатора Пакстона, который воспринял проигрыш как личное оскорбление.

Уилл поморщился, мысленно представив себе, как он звонит Хэллуму и доказывает, что расследование, инициированное Джорджем Риисом в порядке оказания личной услуги другу-сенатору, зашло в тупик, поскольку свидетель, которого они были призваны одновременно «вести» и оберегать, покончил жизнь самоубийством. Выглядеть он будет, конечно, не лучшим образом. И эта перспектива его удручала. Место в «черном списке» у Хэллума ему было обеспечено лет на двадцать вперед.

О мстительности Хэллума ходили легенды. Зная, как Уилл ненавидит тупиковые дела, Хэллум наверняка обеспечит его подобной рутиной, и он до пенсии будет раскручивать аферы под стать нынешней.

Ему во что бы то ни стало нужно было найти выход из сложившейся ситуации. Но как это сделать?

Неожиданно в сознании возникли миленькое личико и прекрасные формы мисс Молли Батлер… вернее, Баллард.

Она была посвященной в тайну. И до сих пор, пока в его распоряжении находилась видеозапись ее маленькой авантюры с крупной кражей, она была в его руках. Он держал ее мертвой хваткой.

Вопрос состоял лишь в том, как лучше использовать Молли.

Загрузка...