Полумрак

— Зайди внутрь и оставайся там. Поняла?

Терпеть не могу, когда меня запугивают или указывают, что мне делать.

— Ты не знаешь меня, и ты точно меня не напугаешь, — сказала я сердито. — И я здесь не для того, чтобы подправить моё чёртово здоровье, так почему бы тебе не отвалить! — прорычала я и попыталась жёстко его оттолкнуть.

Это было похоже на попытку передвинуть запакованный морозильник. Он не сдвинулся ни на дюйм. Неожиданно меня отодрали от стены и толкнули вверх по лестнице.

— Что за ч...

— Пошли, — перебил он, и мужские руки удержали меня от приземления на задницу. Он подтолкнул меня вперед.

— Что за чёрт?! — сказала я, безрезультатно отбиваясь от него.

— Заткнись и иди, — сказал он. — Ты должна увидеть кое-что.

Я продолжила бить его, хоть это и было бесполезно. Теперь это было принципиально. Я не собиралась просто повиноваться его приказам.

Впервые за долгое время я чувствовала себя уязвимой, но я бы лучше съела свою руку, чем показала бы это ему. Он провел меня по переулку, по узкой и сырой аллее между «Татуманией» и бутиком «Бохо», где он меня и толкнул.

Я споткнулась и ударилась об мраморную стену (сделанную из устричных раковин и песчаного раствора) и вздохнула.

Сильный запах мочи и металла заполнил мой нос, и я рванулась обратно так быстро, что упала на него. Его стальной захват удерживал меня в вертикальном положении.

Янтарный свет фонаря за «Бохо» упал на дорожку и на раскинувшиеся фигуры на земле, которые так неестественно лежали, словно у них были сломаны все кости.

Я смотрела на тело молодого мужчины, у которого глотка и грудь были разорваны, не в силах оторвать взгляд, голос застрял где-то в горле. Темное вещество стекало по мраморной стене позади него, окутывая всё его тело. Кровь.

Широко распахнутые стеклянные глаза смотрели вверх, я зажала себе рот, попыталась оттолкнуться, чтобы уйти.

— Он мёртв, твою мать! — громко сказала я, глядя на лицо человека, скрытого в тени, того, кто привёл меня сюда. — Ты, — прошептала. Я замолчала, повернулась и бросилась с кулаками на него. — Отпусти меня! — закричала я, задыхаясь, и в следующий миг моё тело оказалось вновь прижатым к стене возле задней двери «Татумании». Он встряхнул меня. Сильно.

— Это не я, — сказал он. Моя голова дёрнулась, и я увидела только его профиль. Он был молодым. Возможно моего возраста. — Сейчас ты понимаешь? — сказал он, его голос перетек в низкий шёпот, губы шевелились возле моего уха. — Это больше небезопасно. И это не то, что ты думаешь. — Он толкнул меня. — Иди. Я найду твоего брата.

Первый раз в жизни страх сковал меня.

— Оставь моего брата в покое, — угрожала я, а голос мой дрожал. — Клянусь Богом, тебе лучше оставить его в чёртовом покое!

Он отодвинулся немного в сторону, и я смогла различить его черты. Прямой нос, выдающаяся челюсть, глаза — они сияли, чёрт возьми! Их вид заставил меня вздрогнуть.

— Зайди внутрь. Запри дверь, — выдавил он из себя, как будто ему было больно.

Стоя за моей спиной, он повернул дверную ручку, рывком открыл дверь и толкнул меня внутрь. Я приземлилась перед ступеньками, ведущими в мою и Сета комнаты, схватилась за перила и поднялась. Когда я сфокусировала взгляд на дверном проеме, он уже ушел. Я захлопнула дверь и одела цепочку, мое сердце бешено колотилось, и я отошла от двери. Я быстро поднялась по ступенькам, судорожно соображая, что только что произошло, что я только что видела и ничего не могла придумать.

Кем был этот парень? Что ему от меня нужно и откуда он знает Сета? Непривычное чувство охватило меня — паника.

Я поспешила в свою комнату, Чейз приветственно заскулил, когда я пронеслась мимо него прямо к телефону. Полиция. Мне нужно позвонить в полицию. Парень был убит не более, чем в пятистах футах от моего магазина.

Черт! Я схватила трубку беспроводного телефона со стены, и, как только мой палец прикоснулся к светящейся кнопке «9», телефон был выбит из моей руки, Чейз залаял и чьи-то пальцы, обхватили мою шею, словно тиски.

У меня не было времени среагировать. Перед глазами всё расплылось, в следующую секунду темнота охватила меня.

Когда позже я очнулась, яркий солнечный свет лился из окна и падал на мое лицо. Я лежала на диване, до подбородка мне был натянут плед.

Потребовалось несколько секунд, чтобы я всё вспомнила, а затем подскочила и побежала в комнату Сета, на ходу распахивая дверь. На меня обрушилась лавина спокойствия. Сет, растянувшись поперек кровати, крепко спал, его окно было широко открыто. Шокированная, я смотрела на это.

Как он попал внутрь? Я подошла к нему, провела костяшками пальцев по его щеке и почувствовала, что он холоднее меня.

Мой пристальный взгляд прошелся по телу Сета: его лицо казалось бледнее, темные брови и волосы резко выделялись на фоне кожи. Я убрала челку с его глаз и вздохнула. Единственным объяснением были наркотики. Как я могла позволить моему младшему брату попасть в этот ад? Но это было единственной причиной, которая могла объяснить его странное поведение. Я водилась с такими раньше — я была одной из таких. Я знаю знаки.

Закрыв окно, я натянула на него простынь. Я должна поговорить с Проповедником.

Потом воспоминания о прошлой ночи обрушились на меня. Мертвый парень. Кровь. Я побежала - вниз по лестнице и через заднюю дверь. И не остановилась, пока не оказалась на аллее рядом с «Бохо». Я чуть не упала, так резко остановилась. И увидела пустое место. Там ничего не было. Абсолютно ничего. Нет тела. Нет крови.

Голова шла кругом... я присела возле шероховатой полосатой стены и провела ладонью по ее поверхности. Ничего.

— Потеряла что-то Райли? — сказал голос, испугав меня.

Я оглянулась в тот момент, когда Бинг, владелица «Бохо», вышла на улицу, чтобы выкинуть пустые коробки в мусор. Я встала и улыбнулась.

— Я думала, что да, — ответила я, — но очевидно ошиблась. Пока.

Я пошла, и Бинг помахал мне на прощание

Бинг была филиппинкой, ростом примерно один метр и пятьдесят три сантиметра, и ее черные, остриженные по плечи волосы, покачивались с каждым шагом, который она делала, неся коробки.

Очевидно, что она бы упомянула убитого перед ее дверью парня, если бы он тут был. Я шла еще более озадаченной, чем до этого. После того как я выгуляла Чейза, я побежала к Эстель.

— Проповедник еще не вернулся? — спросила я. Проповедник был тем, в ком я крайне нуждалась.

— О, да, — сказала Эстель мелодично, смешивая травы на столике в центре кухни. — Он должен быть сегодня, — сказала она хмуро.

— Там творится какая-то чертовщина.

— Что случилось, девочка? Твоему брату лучше?

— Ну... я не уверена, — ответила, не желая ее беспокоить. — Он просто сам не свой последнее время. Может это просто «возрастные» подростковые изменения? Я думаю, что проповедник, как его «пример для подражания», ну ты понимаешь, сможет поговорить с ним?

Я даже не могу себе представить, как Сет отреагировал вчера ночью на предполагаемое мертвое тело на аллее. И ни слова о таинственном парне из тени, который, кажется, всегда рядом.

— А вообще эти чертовы парни крайне забавные существа, знаешь ли. Их возраст не имеет значения, — она засмеялась. — Вечно хвост пистолетом... вечно готовы меняться.

Я улыбнулась, встала, поставила чашку в раковину и обняла Эстель. Она всегда заставляла меня чувствовать себя лучше.

— Ты здесь справишься одна? Тебе что-нибудь нужно? Я могу забежать в магазин, если хочешь?

— Нет, детка, — ответила она и погладила меня по руке. — Я справлюсь. Дай мне знать как дела у твоего брата, хорошо?

Я согласилась и попрощалась, направившись домой, чтобы подготовиться к работе. Важность того, что на самом деле происходило с моим братом, не давало покоя мне весь оставшийся вечер. Не давало покоя как молния, периодически бьющая в одну точку.

Никс и я договорились по очереди проверять Сета, и на этот раз была ее очередь, так она сказала.

Я заканчивала обслуживать клиента, давая последние инструкции по уходу за татуировкой, поэтому поблагодарила Никс, и она исчезла в подсобке магазина.

Спустя какое-то время, я услышала ее слабый неестественный вскрик на лестнице:

— Райли! Сейчас же иди сюда! — визжала она. — Быстро!

— Вот, — сказала я клиенту, вручая ему все его документы. — Повязка выглядит чудесно, но я должна идти - извините!

Он хихикнул и сказал:

— Нет проблем.

Я была уже на полпути к моей комнате с бешено бьющимся сердцем. Я перебрала все возможные наихудшие сценарии, какие только могла представить, от передозировки наркоты до смерти — оба абсолютно не в духе Сета (надеюсь), но по правде говоря, последнее время он вовсе не был тем самым Сетом По.

Я корила себя за то, как сотни раз до этого я влетела вверх по ступенькам, что до сих пор не показала его доктору.

Но в тот момент, когда я увидела Никс, которая стояла в дверях комнаты Сета с недоверием и ужасом, застывшими на ее лице, клянусь Богом, я почти перестала дышать.

Я чувствовала себя так, будто в груди пробили дыру, я подбежала к дверям комнаты и пролетела мимо Никс. Уже внутри, я остановилась.

— Стоп! — вскрикнула я и замерла, мои глаза замерли на том, что я видела.

Я учащенно дышала... момент осознания накрыл меня. Я не могла дышать, кричать или плакать. Я просто стояла с отвисшей челюстью, уставившись в абсолютном ступоре на тело моего младшего брата парящего в трех метрах над кроватью, лицом к потолку, абсолютно неподвижно.

— Сет! — закричала Никс. — Проснись! Черт... Райли - что за…

— Позови Проповедника, — сказала я, не отрывая взгляда от своего парящего брата, и молясь, чтобы старый Галла вернулся домой.

— Но Сет! Что происходит? — вопила она, буквально подпрыгивая на месте. У нее началась паника, и я чертовски близко была к ней тоже. — Это не реально! Это не...

— Черт подери, Никс, сейчас! — резко сказала я.

Она уже практически ушла и спускалась по лесенке, когда я вдруг поняла, что скорей всего Проповедник еще не дома. Эстель недавно звонила и сказала, что он возвращается с острова.

Решив не ждать кого-либо, я поставила стул, залезла на него и, дотянувшись до ботинок Сета, потащила за лодыжку. Его тело, невесомое, поддалось без особых усилий, поэтому я слезла со стула и потащила Сета за собой.

Выглядело это также странно, как и звучит... я расположила его тело параллельно кровати, а потом приземлила на матрас. Если я отвлекалась и отпускала его, он начинал взлетать обратно к потолку.

— Черт! Сет! — я схватила его за лодыжку снова... паника накрывала меня...

Что за черт? Что я должна сделать? Этого не может быть! Я осматривала комнату, надеясь, что мой взгляд упадет на что-то, что даст мне подсказку, что мне к черту делать с Сетом. На чем он там сидит? Наркота, говорите? От этого люди не летают... О, черт, может он «одержим»?..

Я должна была уделять больше внимания католическому образованию, когда была ребенком. Я держала его, понимая, что еще чуть-чуть и моя крыша поедет окончательно, единственное, что я смогла придумать, чтобы он больше не взлетал - я села на него.

Сет не подавал признаков жизни, и по правде говоря, он выглядел также мирно как и всегда, когда спал, и мне очень хотелось, чтобы это так и оставалось, пока не прибудет Проповедник.

В течение нескольких минут - может даже секунд, по правде говоря, я потеряла счет времени - я услышала тяжелые шаги, спешащие вверх по лестнице, и к счастью, там были больше, чем одна пара ног.

— Поспешите! — закричала я.

Потом, все случилось одновременно. Проповедник ворвался в комнату. Чейз бросился на него с лаем. Сет проснулся. Никс закричала. В одно неуловимое движение — настолько быстрое, что я даже не заметила — мой брат оттолкнул меня со зверской силой, я пролетела через всю комнату и приземлилась у стены, а Сет исчез в уже открытом окне.

В момент, когда мое тело приземлилось, я вскочила и побежала к окну.

— Сет! — отчаянно кричала я и изучала булыжники под его окном. Пусто. Чейз бешено лаял, пытаясь залезть на подоконник, я выглянула из окна и посмотрела вдоль Ривер Стрит в сумерки.

— Сет! — позвала я вновь.

Это было бесполезно. Он ушел. Меня мутило от пережитого шока. Я не раздумывая оттолкнулась от подоконника и побежала к дверям, выкрикивая имя брата.

— Сет!

Он не мог просто встать и убежать после такого падения. Хотя, до сих пор не ясно на чем он сидит. Чёрт! Я сделала десять шагов до того, как Проповедник успел схватить меня за талию и остановить.

— Пусти! — вспылила я и начала вырываться. Он схватил меня сильней, и я уже никуда не могла пригнуть.

Адреналин спал и я осела в его руках. Мозг закипал - пытаясь понять, что произошло.

— Что происходит, Проповедник?

— Девочка, — мягко начал он. — Для начала успокойся.

Где-то рядом слышались всхлипы Никс. Он прикоснулся к моему подбородку, и я подняла голову и заглянула в его темные глаза. Он ни о чем не спрашивал, просто настоятельно просил. Очевидно, он что-то знал, так как ничего из произошедшего его не удивило.

— Ты пойдешь со мной! — сказал он и мотнул головой в сторону двери.

Ничто из того, что попало в мое поле зрения, уже не казалось мне прежним. Ничто и никто. Я не знаю как, но я смогла это пережить и принять, всего пять слов из уст мудрого Целителя Галла сотворили чудо. Чувства страха, паники, тревоги обрушились на меня. А также осознание того, что мой парящий братец-наркоман, болтавшийся под потолком двухэтажного дома исчез. Я взглянула на Никс, уже зная, что она ответит.

— Не могла бы ты закрыть магазин за меня и остаться здесь, на случай, если он вернется? — попросила я.

— Он не вернется сегодня вечером, — ответил Проповедник из холла и мое сердце замерло. — Поздно уже, пошли давай, — сказал он командным голосом.

Я тяжело вздохнула и оцепенело побрела вслед за Проповедником в полумрак.

Глава 4

Знакомство

Я понятия не имела о том, куда мы направлялись, но я слепо верила Проповеднику, тихо следуя за ним во влажный сумрак Саванны. Я практически чувствовала, что была вне тела, я была невидима для всех вокруг меня. Все, о чем я только могла думать — это мой брат; что я действительно хотела услышать, так это то, что с Сетом всё будет хорошо. И у меня были серьезные сомнения насчет того, что я услышу это сейчас.

Проповедник двигался безмолвно, и он, безусловно, заговорит только тогда, когда будет готов. А я во время этого молчания умирала изнутри: боролась со слезами и паникой. Я испытывала желание закричать во всю мощь своих легких. Я держала рот закрытым, но несказанные слова обжигали мое горло.

В то время как мы спешили дальше, я знала — без толку спрашивать, куда мы собирались; он или проигнорирует меня или скажет замолчать и подождать, пока мы не доберемся до нужного места, поэтому я просто продолжала молча следовать за ним. Достаточное количество людей уже были на ногах, когда мы пересекали Бей-стрит; мы постарались скорее миновать экскурсионную группу тура «по следам привидений», что направлялась к дому Кехое. Люди сидели на скамейках в парке или прогуливались по кварталам — никто из них не подозревал, что только что произошло кое-что сверхъестественное.

Я могла чувствовать тяжесть собиравшегося в воздухе дождя, а также и привычную мне соленую воду на языке, едва эта мысль пришла мне в голову, как сверху раздались далекие раскаты грома.

Длинные тени накрыли улицы, а свет фонарей падал на памятники и скамейки, от этого все казалось искаженным, неправильным. Даже высокие дубы казались угрожающими, с длинными, протянутыми ко мне руками, которые пытались достать меня, когда я проходила под ними, они больше были похожи на нитевидные волосы ведьмы, чем на один из символов Саванны. Мир вокруг меня казался неясным и смещенным, словно я держала ракушку около уха. Я стряхнула с себя эти ощущения настолько, насколько смогла, поспешила за Проповедником.

Весь путь до улицы Тэйлор мы прошли без остановок и в полной тишине, там старый Галла повернул направо. Когда мы достигли Монтери-Сквер, он пересек улицу и остановился на углу около большого исторического трехэтажного здания из белого кирпича. Черные балконы из кованого железа на вторых и третьих этажах выходили в сторону квартала. Дом был укрыт громадными, покрытыми мхом дубами, типичными для района. На парадных воротах висела медная табличка, на которой было написано Дом Дюпре, 1851. Определенно — Дом Дюпре. Когда я росла, то видела его сотню раз. Я никогда ничего не знала о нем или о его обитателях, не считая того, что они были богатыми, радикальными интервентами, поэтому я не понимаю, почему или как они могут помочь моему брату.

У Проповедника, тем не менее, были связи, и я доверяла всему — и я имею в виду абсолютно всему — тому, что он считал необходимым. Возможно, Дюпре занимались той же темной африканской магией? Черт, я надеялась на это.

Проповедник словно прочел мои мысли, он остановился на ступени впереди меня и повернулся. Снаружи было достаточно темно, поэтому все, что я могла разглядеть – это белки его глаз, серебряные волосы на фоне эбеновой (тёмной) кожи, но я знала, даже не смотря на темноту, что он внимательно меня изучал. Он всегда так делал.

— Ты пила свой чай этим утром, да? — спросил он

Меня ошеломил этот странный вопрос, но я ответила:

— Да, Сэр.

— Ты же не пропускала ни одного утра с тех пор, как я уехал, ведь так?

Я знала, что вопросы сейчас задавать не следует. Когда Проповедник был предельно серьезен по поводу чего-то, он никогда не валял дурака, а именно сейчас он был серьезен — и не важно, насколько странным казался вопрос.

— Нет, сэр, я никогда не пропускаю ни одного утра. Никогда.

Тем не менее, внутри себя я кричала. Нафиг тебе это нужно знать? Я благоразумно держала комментарий при себе.

— Я знаю тебя, девочка, — мягко говорил Проповедник, — и тебя убивает то, что приходится держать этот красивый рот на замке. Тебе хочется знать, что же мы тут делаем, и как эти люди могут помочь твоему брату — я знаю. Ты хочешь знать, почему твой брат изменился, и как он выпрыгнул и удрал. Но сейчас я тебе вот что скажу — не надо тут трепать языком, даже если очень захочется. Держи рот на замке и не делай много движений, и во имя всего святого не бей никого, если они дотронутся до тебя. Что ты тут увидишь и услышишь? Сразу же это не уложится в твоей голове и сердце, и я прошу тебя просто принять это. — Он положил мне на плечо свою руку, и она была сильной и теплой.

— Обещаешь мне это, Райли По?

Если до этого момента я не была потрясена, то теперь была. Не думаю, что я когда-либо в своей жизни слышала, чтобы мой сводный дедушка говорил столько много слов во время одного разговора. Но Проповедник сделал бы всё для меня и Сета, и всё ради чего это затевалось — Сет.

— Да, сэр, — тихо ответила я.

Сам факт того, что Проповедник предупредил меня, что кто-то может дотронуться до меня, немедленно обострил мою бдительность. Он знал, что у меня был пунктик по поводу людей — незнакомцев — дотрагивающихся до меня. У меня были рефлексы, которые я не в силах изменить. Кроме того. С чего бы кому-то в доме Дюпре дотрагиваться до меня? Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я обещаю, — ответила я, и, черт возьми, надеялась, что смогу сдержать своё обещание.

Проповедник кивнул и повернулся к двери. Ему не надо было стучать или звонить в звонок. В тот момент, когда я шагнула на освещённую веранду вслед за ним, двойные двери из дуба и меди открылись, и на пороге появился старик в сшитом на заказ сером костюме. Высокий и жилистый, с коротко остриженными седыми волосами, он взглянул на меня, а затем обратился к Проповеднику.

— Они ожидают Вас в кабинете, мсье, — сказал он с сильным французским акцентом.

Не сказав ни слова, старик осмотрел моих драконов, ангельские крылья и костюм: тонкую короткую юбку с цветочным рисунком, разорванную белую рубашку, чёрные кожаные ботинки и широкий чёрный вельветовый воротник.

— Сюда, — сказал он, склонив голову.

Он прошёл через фойе, затем повернул в последнюю комнату на первом этаже. Мы проследовали за ним. Мои каблуки громко цокали по паркетному полу, нарушая тишину этого дома.

Античные вазы, старинные масляные портреты, и нетронутая мебель прошлого века — это лишь небольшая часть дома, которую мне удалось рассмотреть. Войдя в комнату, я остолбенела. Там находилось не меньше 15 человек, и все разом посмотрели на нас, как только мы вошли. Только 6 из них не были Галла. Молодая девушка, на вид ровесница Сета, стояла возле элегантной пожилой пары — женщины и мужчины.

Мои глаза внимательно изучали комнату. Я заметила двух молодых парней моего возраста. Затем я увидела парня, внимательно смотрящего на меня. Он находился от меня дальше всех и был почти окружён людьми Галла. По-видимому, это его не беспокоило, потому что он непринуждённо стоял у стены, скрестив руки на груди. Его коричневые волосы падали ему на глаза, которые, можно сказать, внимательно меня изучали.

На нём были выцветшие джинсы с дырой на бедре, кожаный ремень и аккуратная белая рубашка на худом, хорошо сложенном теле. Затем я обратила внимание на его челюсти, его профиль, и что-то знакомое мелькнуло в его облике.

Я удивлённо посмотрела назад, когда другой профиль, стоявший у стены, бросился мне в глаза. Это был он. Что за чёрт? Но прежде, чем я успела понять, что, чёрт возьми, происходит, моё внимание привлёк человеческий голос. Он был мягкий, завораживающий, французский.

— Bonsoir, ma chиre (Добрый вечер, дорогая), — произнес пожилой мужчина, медленно вставая с мягкого, обитого бордовой материей роскошного кресла с подголовником, стоявшего возле камина. Он приблизился, его пронзительный взор был направлен прямо на меня, и мне было сложно думать о чем-то или ком-то еще, кроме него и его голоса. Он передвигался весьма грациозно, почти казалось, что он парит над огромной комнатой. Остановившись в нескольких шагах, он быстро и изыскано поклонился и улыбнулся. — Accueillir а la maison de Duprи (Добро пожаловать в дом Дюпре).

Я беспомощно посмотрела на него и, когда уже было собиралась сказать ему, что совершенно не понимаю, о чем, черт возьми, он говорит, почувствовала руку Проповедника у себя на спине. Я приняла это как призыв хранить молчание.

— О, Жиль, — произнесла маленькая женщина, всё с тем же французским акцентом, — по-английски, любимый, — и посмотрела на меня.

— Ah, oui—pardon (Ах, да - пардон), — мужчина – очевидно Жиль – обратился ко мне, перейдя на английский: — Прошу меня простить, юная леди, от этой старой привычки, боюсь, сложно отказаться, - он сдержано кивнул в мою сторону. — Добро пожаловать в дом Дюпре, — пронзительные небесно-голубые глаза встретились с моими и задержались на мне. — Мы ждали тебя.

Я хотела уже сказать: «Это прекрасно, ей-богу, но чем вы можете помочь моему брату? И что насчет вон того парня, который преследовал меня?» Крепкая рука Проповедника на моей спине удержала меня от вопроса. Впрочем, глаза мои так и кричали: «Что происходит? Почему вы ждали меня?»

В тот же момент Проповедник заговорил с Жилем Дюпре на чистом французском языке. Ошеломленная, я ждала, выхватив одно-единственной слово из быстрой речи: Сет. Молчать становилось все сложнее и сложнее, мне уже было невыносимо от всех этих молчаливых пристальных и испытующих взглядов. Но в тот момент, когда я уже начала терять самообладание, Жиль снова повернулся ко мне. Он взял меня за руки, и я застыла. Проповедник стоял неподвижно рядом со мной, но я оставалось спокойной. Ну, спокойной для меня, так или иначе. По крайней мере, я не оттолкнула старика.

Жиль взглянул на наши сцепленные руки, а я наблюдала за тем, как его глаза скользят по хвосту татуированного дракона вверх по моей руке, пока мы не повстречались взглядами. И, когда он заговорил, меня снова охватило ощущение полного очарования.

— Райли По. Расписная, — почти с восхищением произнес он. — Ты очень любима своими темными братьями, как и твой брат. Вы... семья. — Он отпустил мои руки и величественно поклонился. — Я понимаю, что такое семья, ma chиre (моя дорогая), — протяжным, элегантным жестом он указал на других. — Это моя семья, мисс По. Вот моя возлюбленная, Элиза, моя прекрасная дочь, Жозефина, и мои мальчики, — он протянул свою руку еще дальше, — Серафим, Жан-Люк, а вон там, в углу, задумчивый, мой старший, Элигий.

Я молча окинула взглядом семью Дюпре. Элиза, маленькая, с превосходно убранными темными волосами, хвостиком откинутым назад, была как минимум на пятнадцать лет младше своего мужа. Она тепло мне улыбнулась и отвесила короткий изящный поклон. Их дочь, Жозефина, стояла подле кресла матери, с любопытством наблюдая за мной, и смотрела так, будто хотела сказать что-то так же сильно, как и я. Её светло-каштановые волосы свисали естественными локонами почти до самой талии и посередине разбегались по телу, длинная челка была заколота шпильками сзади, как у хиппи, а широкие небесно-голубые глаза, как у родителей, нарочито уставились на меня. Зауженные темные джинсы, ярко-розовые высокие сапожки и черная футболка с пацификой на груди - она была похожа на обыкновенного подростка. Она окинула взглядом мои ноги, потом встретилась со мной глазами.

— Мне нравятся твои ботинки. И меня зовут Джози, — едко ухмыльнулась она.

Проповедник снова сильно надавил мне на спину, молча говоря, чтобы я не разговаривала. Я посмотрела на Джози, не произнеся ни слова, и ее ротик скривился в улыбке — так, как если бы она читала мои мысли. Серафим и Жан-Люк изучали меня, так же, не проронив ни единого слова, и были настолько похожи, что можно было подумать, что они близнецы. Оба атлетичного телосложения и с темно-русыми волосами, у Серафима коротко стриженные, а у Жан-Люка длинные и беспорядочные. Они молча взирали на меня, но выражения их лиц выдавали серьезный интерес и что-то ещё, что в тот момент я не могла описать словами. Затем Жан-Люк изобразил мне пальцами знак мира и усмехнулся. Единственное, что было ясно, это то, что не важно, сколько глаз в комнате рассматривало меня в ту минуту. Элигий был тем, кто волновал меня больше остальных. И это раздражало сильнее всего.

Я лишь на мгновение бросила на него свой взгляд. Элигий Дюпре. Конечно, мне были знакомы эти милые подглядывания, и резкие просматривания, и я начинала злиться по-настоящему, и на него из-за всей этой ситуации в целом. Какого черта здесь происходит? Почему Элигий шел за мной, что случилось с трупом, и - черт! - я в полном смятении. Зачем Проповедник привел меня сюда? Как эти люди могут помочь Сету? И почему мне нельзя ничего говорить? Я посмотрела на Проповедника, как и я, не проронившего до сего момента ни единого слова, но я узнала этот взгляд. Он означал: «Делай, что я говорил, девочка». Наконец, я обратила свой взор к Жилю, который мягко улыбался. Ничего не оставалось, как ждать.

— Теперь, когда ты познакомились с ma famille, chиre (моей семьей, дорогая), прошу любить нас и жаловать. Так же, как мы любим и жалуем тебя. Мы все станем очень... близки, — он дотронулся до моего подбородка своим изящным пальцем, и я с трудом удержалась, чтобы не отмахнуться от него.

Он улыбнулся:

— Ах, oui (да), твой Проповедник сказал нам, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются другие, — он фыркнул и снова провел пальцем по моему подбородку. — Могу тебя заверить, это не то, о чем ты могла подумать.

Остальные Дюпре тоже засмеялись — все, кроме Элигия, и, несмотря на данное себе ранее обещание, я не смогла удержаться. Прищурив глаза, я выпалила:

— Вы понятия не имеете, о чем я думаю.

Проповедник возле меня зашикал, чтобы я замолчала, и промямлил какое-то африканское слово, значение которого я не знала, но имела определенное представление, что бы оно могло значить. Я с любопытством посмотрела на него.

— Что? — спросила я еле слышно, хотя прекрасно понимала, что.

— Пойдем, моя свирепая расписная, — сказал Жиль.

Он схватил меня за локоть и осторожно потянул к креслу, которое оставил ранее, и по какой-то причине я позволила ему это.

— Садись. Нам нужно многое обсудить.

Я села, с любопытством посмотрев на Проповедника, который безучастно взирал на происходящее. Ждать долго не пришлось. Жиль встал у камина, опёрся на длинную, отполированную старинную каминную полку и начал:

— Твои братья Галла и моя семья знакомы друг с другом уже много лет, — произнес он с легким, изящным акцентом. — И с сожалением я должен признать, что мы слишком расслабились.

Он вздохнул, на короткое время закрыл глаза, затем снова посмотрел на меня.

— Нам не следовало ослаблять свою бдительность, ни на минуту, это было...

— Жиль, - нежным голосом сказала его жена, Элиза, — будь добр.

— Oui (да), ты права, любимая, — ответил он, — лучше всего обнаружить себя и рассказать все начистоту.

Он снова вздохнул.

— Между предками Проповедника и семьей Дюпре, много веков назад, был заключен договор, — продолжил он. — Они обязались обеспечивать нас... тем, что нам необходимо, а мы, в свою очередь - предоставить полную защиту городу и отдаленным островам. Опеку, если угодно.

Жиль смотрел на меня, ожидая, что я пойму его, хотя это было абсолютно невозможно. Я вообще не понимала, о чём он говорил. Я хотела спросить его, как старик, женщина средних лет, девочка-подросток и трое молодых парней могут продолжать выполнять многолетний контракт по охране целого города – и от чего. Но всё-таки я промолчала. Для меня это все длилось вечность, но, если мрачное выражение лица Проповедника могло означать что угодно, то сейчас я знала, что мне можно было остыть и послушать. Пока, во всяком случае. Это имело какую-то связь с тем, что, чёрт возьми, случилось с моим младшим братом. И, как ни странно, я почувствовала странную силу, исходящую от Жиля Дюпре. Я не могла объяснить это, но поняла, что оно заставило меня держать рот закрытым, а мой зад — прочно сидящим в кресле.

Жиль продолжил:

— Видишь ли, расписная моя, твой брат и его юные друзья разрыли могилу и неосторожно выпустили на свободу ужасные души двух братьев — Валериана и Викториана Аркос.

Он подошёл ближе и наклонил голову.

— Как и мы, они происходят из древнего могущественного румынского семейства стригоев. Они ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить то, чего захотят. И поверь мне, — он криво улыбнулся, — если они действительно захотят, то их будет непросто загнать назад в могилу.

Стригои? Что за чёрт? Отсутствующее выражение моих глаз было очевидно. Я не могла в это поверить. Я оглядела всю комнату, несмотря на просьбу Проповедника оставаться на месте и сохранять спокойствие. Мне было не по себе. Галла и Дюпре пристально смотрели на меня и молчали. Я поняла, что все ждут моего ответа. Я медленно поднялась с кресла, тряхнула головой и недоверчиво усмехнулась. Я всё ещё не могла поверить в это.

Повернувшись к Проповеднику, я спросила:

— Зомби, Проповедник? Вы серьёзно? Вы думаете, Сет и его друзья выпустили зомби из-под чёртового могильного камня? Я вас уважаю и ценю ваше предостережение – но зомби? Знаете, я не могу поверить в подобную чушь, и у меня нет на это времени. — Сказав это, я направилась к двери. — Пойду искать брата, — добавила я через плечо.

— Стой!

Знакомый голос заставил меня обернуться и открыть рот в полнейшем изумлении.

Элигий Дюпре преградил мне путь к двери и стоял так близко, что я могла почувствовать шедший от него сладковатый землистый запах. Как, чёрт возьми, он оказался здесь так быстро? Все Галла, находящиеся в комнате, включая Проповедника, двинулись ко мне. Комната наполнилась смесью африканского и французского языков. Меня обуяло желание закричать, заорать и бежать так, будто за мной гонится сам дьявол. Я с силой толкнула Элигия Дюпре.

— Подвинься, парень, — сказала я дрогнувшим голосом, который был мне несвойственен.

В фойе было свободно, поэтому я добежала до двери и выскочила наружу. Там стоял Элигий и ждал меня.

— Чёрт!

Я тут же остановилась. Ну, вот опять! Как же он так быстро перемещается? Дважды! Это было… невозможно! Мой мозг отказывался это осознавать. Даже не пытался. Ей-богу, я не придумала ничего лучше, чем спросить, едва дыша:

— Какого чёрта ты делаешь?

— Пытаюсь удержать тебя от совершения глупости, — сказал он тихо. Казалось, его мягкий голос звучал прямо у меня в голове. — А теперь, если ты хочешь найти своего брата, пойдём внутрь, — он сделал ко мне два шага. Часть его оставалась в тени. — Пожалуйста. — Должно быть, выражение недоверия на моём лице было более заметно, чем я думала, потому что Элигий слабо улыбнулся. — Да, прошлой ночью в аллее был мёртвый парень. Но я его не убивал. И мы не зомби. — Он наклонил голову. — Ну что, пойдём?

Когда кто-то другой, кроме меня, произносил слово зомби, это звучало гораздо глупее, чем когда это говорила я. О чем я думала? Но когда Проповедник уверен, ничто, включая зомби, не может стать исключением из правил. Проповедник и Эстель твердо верили им, несмотря ни на что.

— Возвращайся в дом, дитя моё, — сказал за моей спиной Проповедник. — Время идёт, а твой брат всё ещё не найден.

Мне пришлось послушаться Проповедника. Я последний раз взглянула на Элигия, поднялась по лестнице и молча проследовала мимо моего приёмного деда в фойе. Но от меня не ускользнул взгляд, который тот бросил на Элигия, прежде чем проследовать за мной. Этот взгляд я видела сотни раз.

Это был предостерегающий взгляд. Но мне было наплевать, я сделала, как он просил. Я вошла в комнату с надеждой, что это в последний раз, и удивилась, увидев всех там же, где их оставила.

Жиль вышел вперёд:

— Приношу свои извинения, дорогая. Я знаю, это слишком. Но прошу тебя, садись, — он указал рукой на кресло. — Есть кое-что, о чём тебе следует знать.

Я взглянула на Проповедника, он кивнул мне в ответ. Я пересекла комнату и погрузилась в кресло. Джози стояла рядом со мной и внимательно меня рассматривала. Я увидела двух других сыновей Дюпре, которые смотрели на меня с таким же вниманием, как и их сестра.

— Как видишь, нас нельзя назвать… обычными, — сказал Жиль, медленно расхаживая передо мной.

Я положила ногу на ногу, скрестила руки на груди и принялась пристально рассматривать старика: его дорогой костюм, ухоженные ногти, его аристократический профиль. Боковым зрением я видела у двери Элигия, который, вероятно, блокировал пути отхода для меня. В моей голове смешались сомнения и паника. Я бы сделала что угодно, чтобы спасти Сета. Но это было безумие.

— Что угодно? — спросил Жиль. Он остановился и посмотрел мне в глаза. — Честно, дорогая?

У меня по коже пробежал холодок. Старик читает мои мысли? Или я сказала это вслух?

— Да, — ответила я твёрдым, уверенным голосом, нарушая данное Проповеднику обещание молчать. — Всё, что угодно.

— Хорошо. Рад это слышать, — он подошёл ближе, остановился и наклонил голову. — Но чтобы помочь твоему брату, ты должна слушать внимательно, с открытым умом и сердцем.

— Хорошо, — ответила я, вспомнив недавние слова Проповедника.

— Дети, — позвал он свою семью.

Всё, что произошло потом, произошло так чертовски быстро, что я едва успела заметить. Я чуть повернула голову, чтобы посмотреть на Проповедника, а когда снова посмотрела на Жиля, его там не было. Вместо него стоял Жан-Люк. Я поискала глазами Джози, которая только что стояла около своей матери. Теперь она находилась на месте Элигия, а тот уже был возле очага. Я стояла, смущённо крутя головой. Я заметила, что лишь Жиль и Элиза поменялись местами. Никто не остался на месте, все сменили своё местоположение. И всё это произошло прямо у меня перед глазами. Я неуверенно смотрела вокруг, и чувствовала, что меня охватывает нервная дрожь.

— Что… происходит? — спросила я тихо. — Что это было, чудной цирковой аттракцион семьи дю Солей? Французские иллюзионисты? Или я сошла с ума?

Я не успела моргнуть, как Жиль снова оказался передо мной. Он тепло улыбался, глаза его блестели… что-то ещё в нём изменилось. Затем, громко прочистив горло, я подняла глаза и увидела Серафима, сидящего на шкафу в углу комнаты. Он с удивительной лёгкостью спрыгнул на пол и оказался рядом со мной – ей-богу – меньше, чем за секунду. Я заглушила крик.

— Мы – создания полумрака, — сказал тихо Жиль.

Он наклонился ко мне, взял меня за руку и повёл по комнате, продолжая говорить. Не знаю почему, но я покорно последовала за ним, в то время как мой мозг дико и мучительно пытался понять, кто такие создания полумрака.

— Около двух веков назад ночью меня забрал Аркос. Я до сих пор не знаю, почему, — он закрыл глаза и покачал головой, — я ушёл, когда началось моё перерождение. Вскоре я полностью изменился. Я понял, что не могу продолжать жить без моей любимой семьи. Поэтому эгоистично забрал их всех, одного за другим, прямо из их постелей. Я заставил их выпить моей отравленной крови, чтобы они стали такими же, как я. Затем последовал ужасный месяц перерождения.

— Жиль, нет, — тихо сказала Элиза. В мгновение ока она оказалась позади него и обхватила его руками. Положив голову ему на плечо, Элиза добавила: — Вовсе не эгоистично, любимый.

Я покачала головой в полнейшем изумлении.

— Забрал их? Создания полумрака? Перерождение? Что всё это значит? — спросила я. — И какое отношение всё это имеет ко мне и моему брату?

Полумрак – это понятно, Галла называли это сумерками. Но кто такие братья Аркос, ужасные убийцы, создания полумрака – абсолютно непонятно. Элигий немедленно оказался передо мной, сверля меня глазами.

— Аркос – это вампиры, потомки семейства стригоев, — сказал он, и его голос снова казался звучащим прямо в моей голове. Было странно наконец-то увидеть лицо, чей голос я слышала, и почувствовала, что не могу оторвать взгляд от его глаз. Его губы шевелились, должно быть, он говорил вслух. Он так резко схватил меня за руку, что я рефлекторно дёрнулась. Но это не помогло, он держал мою руку, словно в тисках, так что я не могла вырваться. Он подошёл ближе, и уголком глаз я увидела, что люди Галла сделали шаг вперёд. — Наш род малоизвестен за пределами румынских сказок и фольклора. Мы все считаемся членами клана Киндред, в наших венах течёт кровь стригоев. Однако существуют некоторые различия. Мы – бессмертны, и нам требуется человеческая кровь. Но наш голод был удовлетворён другим способом – гуманным. В этом нам помог Проповедник и его предки. Братья Аркос были погребены на целых 150 лет, однако, теперь они на свободе, и они не люди. Они охотятся.

Его лицо находилось так близко к моему, что я видела цветные крапинки в его яростных глазах.

— У них нет ни жалости, ни сострадания. Они никогда не насытятся и никогда не остановятся.

Мои мысли перескочили к мёртвому парню на алее. Я представила себе его изуродованное тело, лежащее на земле. Его плоть была разорвана, повсюду была кровь. Элигий крепко держал меня за руку, не спуская с меня глаз. Моё сердце бешено билось в груди, а кожа дрожала в том месте, где он касался. Внезапно вся комната перестала существовать, были только он и я. Он был единственный, кто мог дать мне прямой ответ на прямой вопрос.

Поэтому я спросила его:

— Что ты такое?

Мой голос слегка дрогнул. Я смело смотрела ему в глаза и ждала ответа. При этих словах по его лицу пробежала едва заметная дрожь.

— Мы похожи на вампиров, но мы не они, — сказал он возбуждённо, и в первый раз я заметила у него лёгкий французский акцент. Его челюсти напряглись, и я снова посмотрела на его полные губы. — Как сказал мой отец, мы заключили сделку с вашими собратьями. Они поддерживали нашу жизнь, а мы защищали город от других вампиров. — Он понизил голос, наклонил голову и внимательно смотрел на меня. — Однако сейчас, когда братья Аркос на свободе, у нас появилась одна большая чёртова проблема, моя дорогая.

— Ну, хватит! — ласково и одновременно строго заметила Элиза.

Лёгкое дуновение воздуха коснулось моего лица и заставило меня вздрогнуть. Открыв глаза, я увидела, что Элигий стоит на противоположном конце комнаты, оперевшись на стену так, будто он и не двигался с места. Я посмотрела прямо на Жиля.

— Как это может помочь моему брату? — спросила я, затем увидела Проповедника, тихо стоявшего перед дверью. — Как? — внезапно предчувствие того, что может случиться сдавило мою грудь, и я, задыхаясь, осела на пол. — Сет, — я произнесла имя моего брата, и к горлу подкатил комок.

В ту же секунду Проповедник оказался рядом со мной, и, хотя он ничего не говорил, его руки на моих плечах помогли мне успокоиться, насколько это было возможно.

— Твой брат перерождается, — сказал Жиль, и я заметила ноты сочувствия в его голосе. — Законченное перерождение займет полный лунный цикл. Поверь: он и его друзья — из-за их неумышленной помощи Аркосам — пока в относительной безопасности. Уверяю тебя, если бы братья хотели их убить, то они бы давно уже были мертвы.

Это был определенно перебор с информацией... даже для меня.

Голова шла кругом от всего, что было мной услышано и увидено. И не важно, насколько усердно пыталась это принять, не важно, что я знала о Проповеднике и о его вере, я провела чертову уйму времени пытаясь поверить, что стою в одном из знаменитых исторических зданий Саванны в компании любящей семьи, утверждающей, что они вампиры родом из Франции и Румынии. А также что существуют двое опасных, кровожадных, мерзких вампира бродящих по городу. И, вдобавок ко всему прочему, мой младший братец сбежал с ними.

А вишенкой на торте этого безумия является то, что он собирается стать одним из них. Меня мутило от всего этого.

Осознание всего, что произошло той ночью в Бонавентуре, накрыло меня непосильной удушающей волной: меня не покидало дурное предчувствие, отсутствие цикад и медленная трансформация Сета из милого, любящего брата в холодного, замкнутого парня... все это с трудом умещалось у меня в голове.

Чейз заметил это, и вдруг все симптомы обрели смысл. Сет спал всё время, стал гиперчувствителен к свету и потерял аппетит. Первичная лихорадка перешедшая в постепенное снижение температуры тела. Он конечно не совсем холодный, но температура тела заметно ниже нормы. Он почти напал на меня и швырнул Чейза через всю комнату.

Я зажмурилась, пытаясь дышать ровно.

— О, Боже, — бормотала я, а внутри разливалась боль, будто меня ударили в живот, что чуть было не заставило меня согнуться пополам. Я обхватила себя руками. — Вот как все это может быть правдой? — обратилась я к Проповеднику. — Как?

— В мире существует множество такого, о чем простые смертные даже и не подозревают, — ответил Жиль, повернувшись ко мне. — До тех пор, пока не становиться слишком поздно, конечно.

Я пристально взглянула на него, и это было все, на что я была способна в данный момент. Затем я окинула взглядом всех присутствующих: семью Дюпре, моих друзей Галла. Мозги явно перегрелись, и я понимала, что еще чуть-чуть - и они взорвутся.

Я повернулась к Проповеднику.

— Думаю, пора сваливать отсюда.

Он продолжал безмолвно, но пристально смотреть на меня.

— Мы думаем, что для первого раз более чем достаточно, — ответил Жиль, сложив руки за спиной. Хмурое выражение не сходило с его лица. — Но есть еще кое-что, что тебе следует знать.

Я взглянула на него.

— И что же это?

— Ты носитель очень редкой группы крови, Райли По. Ты практически второй смертный с такой группой крови, которого я встретил за всю свою длинную жизнь.

— Нулевая положительная, — ответила я. — Это не редкость.

Он слегка наклонил голову.

— Как ты думаешь, почему среди присутствующих сегодня так много твоих товарищей? — быстро окинув комнату взглядом, я пожала плечами.

— Не имею ни малейшего представления.

Он положил руку на мое плечо и каждый из присутствующих Галла сделал шаг вперед. Жиль улыбнулся.

— Они здесь, чтобы защищать тебя, дитя. Твоя группа крови особенно редка для нас.

— Жиль, прекрати пугать девочку, — сказала Элиза, неожиданно появившись рядом с ним.

Она перевела взгляд на меня и заговорила так же непринужденно, как и в первый раз:

— Твой Проповедник умело маскировал потенциал твоей крови все эти годы, — заметила она мягко. — Здесь для тебя нет реальной угрозы, дорогая, и твои друзья здесь, потому что они любят и заботятся о тебе. Они всегда были осторожны, и именно это является причиной жёсткой лояльности между нашими семьями и именно это заставляет соблюдать условия договора веками. И это должно оставаться неизменным.

Проповедник положил свою руку мне на поясницу.

— Тот чай, что ты пьешь каждый день... Это он маскирует твою кровь.

Я удивленно уставилась на него.

— Вы подмешивали мне наркотики? — уголки его губ приподнялись - совсем чуть-чуть - в улыбке, которую могла распознать только я.

— Для твоего же блага, — мягко сказал он. — В общем, мы знаем о силе твоей крови с самого твоего детства. А сейчас слушай его, — сказал он, кивнув на Жиля. — Есть кое-что, что мы должны сделать прямо сейчас.

Я кивнула голой и переключила все свое внимание на Жиля.

— Слушаю.

Даже несмотря на то, что до меня потихоньку начало доходить, что для этих ребят я не более чем деликатесный стейк из вырезки. Жиль скрестил руки перед собой.

— Братьев Аркос нелегко будет остановить. Их будет трудно найти, также как твоего брата и его друзей. Они искусно прячутся в течение дня, а перемещаются в тенях ночи.

Я не подумала об этом. Не удивительно, что Риггс вел себя так странно в магазине. И у меня закралось странное предчувствие, что они не просто охотники.

Он повернулся и напряженно взглянул на меня.

— Видишь ли, Викториан и Валериан юнцы - обоим 21 или 22 года - но, несмотря на это, они крайне хитры и опасны. Их внешняя привлекательность крайне обманчива - никогда не доверяй им. Их лица прекрасны и невинны, а их души прокляты. Мы постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы выманить их, и для этого нам потребуется твоя помощь.

Я кивнула еще раз, хотя мне и казалось, что все, что говорит Жиль не имеет ко мне никакого отношения.

— И чем же я могу помочь?

— Они создают армию, — серьезно сказал Жиль. — Из местных подростков, и твой брат в том числе. Именно это они собирались сделать 150 лет назад, и именно поэтому их заточили. Они будут искать своих солдат и жертв в самых темных закоулках этого города. Сейчас, времена еще более опасны, и на этот раз нам придется их убить. — Он склонил голову. — Ты же знаешь темную сторону этого города, не так ли?

— Темную сторону... о чем вы?

Я задала вопрос, хотя до меня уже начало доходить, что он имел в виду. И мне это определенно не нравилось.

— Притоны, наркотики, — пояснил Проповедник. — Нелегальные ночные клубы, которые ты посещала, и те отморозки с которыми ты общалась, когда была помоложе.

Мне было обидно, но я не подала виду. Я поклялась, что больше никогда не вернусь к той жизни. Все это в прошлом, я изменилась. Но это означало только то, что мой братец вляпался в это дерьмо так глубоко, что я даже себе представить не могу.

Я взглянула в глаза Жилю Дюпре:

— Я же сказала, что пойду на что угодно.

Жиль медленно прикрыл глаза, и легкая улыбка коснулась его губ.

— Чудно. Но пока нам остается только наблюдать, ждать и постараться защитить как можно больше людей. Город стал больше - будет сложнее, чем было в прошлый раз. И Элигий будет с тобой рядом все время.

— Папа?

— Нет, — сказала я одновременно с возражением Элигия.

Мы посмотрели друг на друга, а затем я обратилась к Жилю.

— Я конечно польщена вашей заботой, правда, но мне не нужны защитники. Проповедник живет совсем рядом. Я могу сама о себе позаботиться.

Быстро взглянув на Проповедника, который коротко кинул в ответ Жилю, за долю секунды сгреб меня в охапку, схватив за предплечья, и наклонил голову ближе ко мне.

Я удивленно моргнула, так как не смогла уловить того момента, когда его лицо появилось так близко от моего и разительно изменилось: его челюсть деформировалась и каждый зуб во рту стал длиннее и острее, глаза уже не были голубыми, а стали полностью белыми с кроваво-красными зрачками.

Внезапно меня начало трясти от страха, и я уже не могла ни дышать, ни двигаться, ни кричать.

В мгновения ока лицо Жиля вернулось к норме, точнее к тому выражению, которое я считала нормой. Он был красивым, выдающимся стареющим мужчиной. Неподдельное сожаление отразилось в его светло голубых глазах.

— Приношу свои извинения, моя дорогая, — сказал он тихо. — Но сейчас для вас более очевидно, почему вам следует принять помощь Элигия?

— Почему не Финн или Люк? — спокойно спросил Элигий. — Я не самый мудрый выбор.

Я не могла отвести глаз от Жиля. Неужели то, что сейчас произошло, действительно произошло? Неужели это то, что ждет Сета? Я сопротивлялась желанию подойти и прикоснуться к его лицу.

— Да, — ответил Жиль. — Именно это произойдет с твоим братом. Я боюсь, что даже хуже. Он потеряет контроль. Новорожденными вампирами движет отчаянный мучительный голод.

Я знала, что Жиль может читать мои мысли, но я не знала точно, делает ли он это случайно или же только тогда, когда считает нужным. Это было еще одно сумасшедшее открытие, которое мне следует переварить и усвоить. Я случайно взглянула на него, и он слегка усмехнулся мне.

— И что касается тебя, — сказал Жиль Элигию, — я выбрал тебя, сын мой. Ты самый сильный из нас, и никто не сможет защитить ее лучше тебя. Она должна вести свой бизнес как обычно — и постепенно готовиться к возвращению к своей прежней жизни. Мы не можем позволить Аркосам думать иначе, не так ли? — Жиль повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Ты будешь в абсолютной безопасности с Элигием. Просто… не забывай пить свой чай.

Люк, Финн и Джози усмехнулись. После быстрого взгляда на Элигия я обратилась к Жилю:

— Он может сделать то же, что только что сделали вы?

Жиль кивнул:

— Да.

У меня вырвался смех недоверия.

— И вы хотите, чтобы он остался в моём доме? Со мной? Пока я там, беспомощная, сплю?

Жиль не ответил. Я покачала головой.

— И от кого же Элигий должен меня защищать?

Строгое и в то же время опечаленное выражение лица Жиля заставило мои внутренности сжаться.

— От твоего брата.

— И также от Аркосов, — добавила Элиза. — Они смертельно опасны, милая. Даже больше, чем ты можешь представить. Они настолько могущественны, что могут оказаться вне своего тела. Они могут даже попасть в твои сны, если захотят. Так как твой брат всё ещё перерождается, у него остались сильны склонности смертного, которые будут манить его к тому, что ему лучше всего известно — к тебе. К сожалению, у него уже проявились склонности вампира, и они, в конечном итоге, могут пересилить его слабые человеческие желания, в том числе и любовь к тебе. — Её взгляд был полон жалости. — Он не способен помочь себе сам.

Я почувствовала отвращение при мысли, что мой брат причинит мне боль, но я знала, что теперь он это может.

Он уже это пробовал.

У меня не было иного выбора, кроме как довериться Дюпре... Проповедник же им доверял. А я полностью доверяла Проповеднику и его семье в том, что касалось моей жизни и жизни Сета. Ещё раз Жиль сжал мои руки.

— Достаточно для одного дня, не так ли? Я уверен, что Элигий сможет рассказать тебе историю семьи Дюпре и ответить на любые возникшие у тебя вопросы. — Я была уверена, что улыбка, коснувшаяся его губ, была заметна только мне. — Без сомнений, вы будете проводить много времени вместе. — Затем он бросил тяжёлый взгляд на Элигия. — Она никуда не должна уходить без тебя, понял?

На челюсти Элигия дёрнулась мышца.

— Да, отец.

— Когда вы начнёте свои поиски в низах, Серафим, Жан-Люк и Жозефина, конечно же, будут там.

Я стрельнула взглядом в сторону Джози, которая просто дьявольски усмехнулась.

— И сколько ей? Шестнадцать?

— Пятнадцать в смертных годах, — ответил Люк. Затем он злобно ухмыльнулся и бросил взгляд на сестру.

— Она опаснее, чем я и Финн вместе взятые. Она сможет справится сама.

Я медленно выдохнула.

— Да, конечно, — пробормотала я и взглянула на Проповедника. — Так мы что, ничем не можем помочь Сету сейчас? Сегодня вечером? Я что, правда, должна наблюдать за всем этим со стороны?

— Да, девочка, — ответил Проповедник, и я могла видеть, как сильно ему не хочется говорить мне эти слова. — Сейчас ты ничего не можешь сделать. Сейчас он вне опасности. Мы уберем сначала этих негодяев с нашего пути, а потом доставим Сета на остров. — Он положил руку мне на плечо. — А сейчас ступай. Мы сделаем всё правильно. Я обещаю.

Он посмотрел на Жиля. У них состоялся короткий разговор на французском, из которого я не поняла ни слова, они пожали руки, и мы покинули дом Дюпре.

— Мне понравились твои татуировки, — сказала Джози, внезапно очутившись рядом со мной. Она изучила моих драконов, осмотрела моё крыло ангела и одобрительно кивнула: — Клёво.

Если бы я не знала обратное, я бы подумала, что она одна из многих обычных впечатлительных девчонок-тинэйджеров.

Я неуверенно ей улыбнулась.

— Спасибо.

— Ещё увидимся, — скала она с улыбкой.

Я кивнула, и вместе с Проповедником, другими Галла и Элигием, который нёс брезентовый вещмешок на плече, мы оставили площадь Монтери. Весь обратный путь по аллее Фактор, Элигий Дюпре не давал о себе забыть, хотя он непринужденно тащился пол квартала.

Я бы солгала, если бы сказала, что не была взволнованна его присутствием. Я ощущала это с того самого момента, когда увидела, как он смотрит на меня через окно «Татумании». Даже сейчас, когда я вспоминаю о тех случаях, когда я видела его только в тени... И тогда я была взволнованна его присутствием.

Не важно, сколько раз я прокручивала в голове весь визит в Дом Дюпре, я казалась еще более ошеломленной тем, чему я была свидетелем, чем когда впервые увидела и услышала его.

Попытка Жиля испугать меня, искажённые черты его лица и смертельная сила вспыхнули у меня в голове, и я невольно вздрогнула от яркого видения того, как эти зубы разрывают моё горло. Потом я немедленно попыталась представить, как то же самое делает Элигий.

Не думайте, что я идиотка - я знала, что он был так же опасен, как Жиль и остальные, несмотря на его мальчишеское очарование.

Было так... странно представлять это. А Сет… Господи, я не могла себе это даже представить. Мне как-то совсем не верилось, что все это происходило со мной: перерождение, стригои, румынский фольклор, кланы.

Так что же все-таки происходит? И раз уж Элигий считается самым опасным, то он так или иначе должен обладать и сверх самоконтролем. Бред какой-то.

Все это просто бред... поэтому всю дорогу обратно я провела, пытаясь дать рациональное объяснение, всему, что со мной произошло.

Под фонарём, который отделял мой магазин от «Чёрного глаза», Проповедник остановился и схватил меня за руки. Он был одним из немногих людей, которые могли сделать это без последствий.

— Ты поступила разумно, девочка. За исключением той пары раз, когда открыла рот. — Он вздохнул. — Я знаю, что тебе будет тяжело принять это всё в своё сердце, но ты должна это сделать. Ты должна сделать всё, что они скажут тебе сделать.

— И что мне делать с ним? — спросила я, указывая головой на Элигия, который стоял в нескольких шагах позади. — Что ты можешь предложить? Я уже решила спать в шерстяном шарфе.

Элигий позади меня засмеялся — по крайней мере, думаю, что он это сделал. Я стрельнула в него взглядом, но, кажется, он не обратил на это никакого внимания.

— Ты сделаешь то, что этот парень скажет тебе сделать, Райли По. Он позаботится о тебе. Его братья будут следить за Никсиньей.

— Что мне сказать ей? — спросила я и снова поразилась гробовой тишине ночи.

— Ты скажешь, что твой брат связался с плохой магией и Галла собираются это исправить. Это всё, что ты можешь сказать. — Он взглянул на тёмное небо, затем снова на меня. — Не думаю, что здесь безопасно, Райли По. Ступай внутрь и оставайся там. Будь милой с этим мальчиком Дюпре. Я бы не позволил ему даже зайти в твой дом, если бы думал, что он может причинить тебе вред. Он не станет.

Эмоции зашкаливали, и я протянула руки к Проповеднику, чтобы крепко обнять.

— Неужели все это реально происходит? — бормотала я в ворот его рубахи, вдыхая странную, сладковатую смесь ароматов стирального порошка и трав худу. — Это мне не кажется? Мой младший брат действительно собирается стать одним из них? — я подавила всхлип, застрявший в горле.

Я не была плаксой, но если уж случалось что-то подобное, то это было всерьез и надолго - поэтому я старалась, чтобы в этот момент меня никто не видел. Еще чуть-чуть и я готова была разреветься.

Большие руки Проповедника погладили меня по спине, успокаивая.

— Малышка, мы постараемся все исправить. Вот увидишь.

Я отстранилась от него и тяжело вздохнула.

— А как же ты и Эстель?

Проповедник хмыкнул.

— Ах та старая вздорная женщина и я, с нами все будет отлично, Райли По. Мы видали вещи и похуже, чем вампиры, поверь мне. И не забывай, что Дюпре не такие, как те... хорошо?

Он развернул меня к двери моего дома и слегка подтолкнул:

— А сейчас иди и отдохни немного. И не забывай, я жду тебя утром, на чаепитие.

— Не беспокойся, не забуду.

Я стояла у дверей своего дома под фонарем и наблюдала, как Проповедник идет к черному входу «Черного Глаза», переступает через порог и закрывает дверь за собой, оставляя меня наедине с Элигием.

Стоя там же, я посмотрела на него, шарф перекинут через одно плечо, темные волосы небрежно падали на глаза, он наблюдал за мной из тени. Это возбуждало и пугало меня одновременно.

— Заходи, — пригласила я, развернулась, чтобы вставить ключ в замок, и открыла дверь.

Как только я включила свет, он уже был возле меня, и, не смотря на переутомление и все беспокойство за брата, меня бросило в жар от его близости. Сразу же сработала защитная реакция.

— Отойди, — сказала я.

Я предупреждающе посмотрела на него и пошла к лестнице. Он последовал моему совету, закрыл дверь и запер на замок. В это самый момент Чейз ввалился в холл из помещения магазина с шерстью, стоящей дыбом и громко лая.

— Фу! Чейз прекрати! — крикнула я резко, и он прекратил лаять, но держался по-прежнему агрессивно.

Опустив голову и низко рыча, он пристально следил за Элигием. Это напомнило мне о его реакции на Сета за всю прошедшую неделю.

— Он не любит чужаков, — заметила я, хотя имела в виду вампиров. Я все еще была не готова произнести это слово вслух, ведь оно звучит так же глупо, как и зомби, хотя, думаю, теперь стоит задуматься и об их существовании тоже. — Чейз! Лежать! — скомандовала я, указывая на пол.

Элигий повернулся боком в узком холле и протиснулся в дюйме от моего тела, пристально глядя на меня из-под капюшона.

— Со временем он привыкнет ко мне, — ответил он и сделал шаг к моей ощетинившейся собаке.

Аккуратно он бросил свой шарф на пол и присел на корточки рядом с Чейзом, говоря спокойно на французском. Секунду спустя, мех Чейза разгладился, и он начал вилять хвостом. Слегка поскуливая, положив одну лапу на колено Элигию. Я была впечатлена и предана одновременно. Я взяла поводок Чейза со стены и похлопала по бедру.

— Пошли мальчик, погуляем. — Чейз поспешил ко мне, по дороге лизнув мою коленку. — Так-то лучше, предатель, — сказала я, и почесала его между ушей. Я взглянула на Элигия, который все еще сидел на корточках. — Мы быстро.

Он немедленно встал и уже стоял у двери рядом со мной.

— Я с тобой.

— Как хочешь, — буркнула я, отперла дверь и вышла в ночь.

Осторожно наблюдая за Элигием, пока Чейз играл в траве, я, в конце концов, не выдержала:

— Так что же ты ему сказал?

От реки послышался гудок буксируемого судна, кто-то поздоровался на тротуаре, и я неясно услышала музыку, идущую из Бо Хэд.

Элигий пожал плечами и взглянул мне в глаза.

— Я пообещал не убивать тебя.

— А... спасибо. — Я с трудом проглотила комок, который застрял в горле, но не подала виду, что подобное заявление меня беспокоит. — До тех пор, пока я пью чудо-чай Проповедника, не так ли?

— Не плохая идея, — заметил он, и от его слов меня бросило в дрожь.

Уже дома, я освободила Чейза от поводка и повесила его на стену, заперев двери.

Пока я разговаривала с Никс в своей комнате, объясняя ей, что произошло с Сетом, так как и советовал Проповедник, я также наблюдала за передвижениями Элигия по моей квартире. Казалось, он прекрасно знает, где что находится.

Он без колебаний направился прямиком в комнату Сета, скинув на пол свой шарф, зайдя туда, он замер, уставившись на что-то. Было крайне непривычно, что теперь со мной живет абсолютно незнакомый иностранец.

Он выглядел абсолютно обычно в простой белой футболке и потертых джинсах, ничто не выдавало в нем вампира, по крайней мере, то как все их себе представляли. Ни черного плаща, ни гроба. У него был безупречный цвет лица, не считая маленькой родинки, чуть ниже левого уха. Гладко выбрит, даже если недавно имелся только намек на щетину.

А вампиры бреются? — промелькнула абсурдная мысль в моей голове.

Я уже сама с собой начала разговаривать, все еще с трудом веря в то, кем он действительно являлся.

Я не была знакома с ним с чертовых незапамятных времен... и все, что у меня было, так это заверение Проповедника, что неплохо бы иметь существо полумрака, свободно перемещающееся по моей квартире, пока я дома.

Сет может вернуться и боль за судьбу моего брата заставила мое сердце сжаться. Он где-то там, слоняется по улицам с компанией более сомнительной, чем я когда-либо могла себе представить: с монстрами.

Поневоле, я попробовала представить себе его юное лицо, искаженное маской монстра, как было с Жилем, и не смогла. Неожиданно, образ Сета, набрасывающегося на невинного человека и выпивающего всю его кровь, всплыло в моем воображении.

Я постаралась поскорей отбросить подобные мысли. Эта мысль казалась неправильной. Все, что я могла вспомнить о нем это - его ласковые, выразительные, зеленые глаза, отражающие каждую эмоцию, которую он переживал.

Слезы навернулись на глаза, а ком застрял в горле. Я поспешила на кухню, открыла холодильник и схватила бутылку «Гиннеса». Я осушила три, прежде чем успокоиться.

Элигий стоял примерно в футе от меня, внимательно рассматривая. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Пока я вытирала рот рукой он пристально, с любопытством следил за моими движениями.

— Что было бы, если бы я не пила чай проповедника? — спросила я, и от его близости меня бросало в жар. Что если я просто перестану его пить?

Глаза Элигия пристально следили за пульсом на моей шее, и, клянусь богом, его глаза пылали.

— Ты была бы мертва еще до того, как успела бы поднести бутылку к губам.

Глава 5

Искушение

«Пока рассвет и тени убегают»

Анонимная эпитафия, кладбище Бонавентура

Ночь тянулась бесконечно долго, и я обнаружила, что постоянно оглядываюсь через плечо. Я знала, что если бы он хотел, то Элигий смог бы меня убить. Часть меня искренне верила, что он хотел. Это скептическое отношение сильно раздражало меня.

Мне не нравится, когда вторгаются в мою жизнь. Особенно, когда это безумно горячий парень — и в тоже время смертельно пугающий. Он заставляет меня пылать каждый раз, когда он рядом. Правда. Я хочу его с тех пор, как увидела сквозь витрину.

Меня всегда привлекали плохие мальчики, но это было смехотворно.

Я была уверена, что он владеет каким-то видом манипулирования сознанием. Это была единственная причина, которую я смогла придумать, чтобы объяснить его способность заставлять меня пылать. Опять же, это бесило меня.

Я не люблю терять контроль, особенно в том, что касалось парней. Это уже случилось однажды — и не повторится снова, никогда.

Моя квартира достаточно просторна для квартиры, расположенной у набережной исторического района, но, когда внутри оказался вампир, она стала казаться кукольным домиком. Он развалился на диване, при этом выглядел, как любой другой обычный парень с пультом в руках, листал различные каналы, которые включали все варианты мужских интересов: MTV, мотоспорт, экстремальный серфинг, CSI.

При этом он наблюдал за мной — за каждым моим шагом — и это было очевидно. Я уже выпила пиво и доела китайскую лапшу, и примерно к полуночи во мне стала скапливаться беспокойная энергия. Я хотела пойти на пробежку, но точно знала, что отделаться от компании мне не удастся.

Поэтому, вместо бега по историческим достопримечательностям, я решила супер-усердно потренироваться с грушей. Меня так и распирало что-нибудь ударить, выбить к черту весь дух из чего-нибудь и увлечься этим настолько сильно, чтобы мои лёгкие горели огнём.

Может быть, позже это поможет мне вырубиться и избавит меня от чудовищных картинок с Сетом в главной роли.

Я схватила пустую коробку из-под китайской лапши со стола, выкинула ее в мусор и направилась в свою комнату, все это время Элигий пристально наблюдал за мной. Проигнорировав его, я закрыла дверь в спальню, чтобы он, наконец, перестал пялиться.

Скинув ботинки, я стянула рубашку через голову и сняла юбку, бросив все в плетеную корзину в углу, даже носки.

Легкая дрожь пробежала по моему телу и, даже не поворачиваясь, я уже знала, что Элигий был за моей спиной, стоял в дверном проеме. Я удостоила его не более чем коротким взглядом через плечо, и да... он стоял там, опершись о дверной косяк в непринужденной позе свойственной парням: руки скрещены на груди, голова приподнята, он пристально смотрел на меня - и ни капли стыда в глазах.

На мне был кружевной бюстгальтер и черные трусы-шортики. Я не была голой, поэтому меня это тоже не смущало. Я развернулась.

— Меня трижды подвергали личному досмотру (с раздеванием донага) к тринадцати годам, так что не рассчитывай, что тебе удастся меня запугать, — сказала я, не глядя на него.

Я натянула обтягивающие штаны для йоги, которые валялись у ног и белую полосатую майку, которая едва прикрывала грудь.

— Ты можешь смотреть, если это поможет мне от тебя избавиться. — Я расставила ноги, делая растяжку, и, наклонив голову вниз, посмотрела на него из-под них. — Но не трогай. — Я схватилась за лодыжки и потянулась, растягивая ноги, руки и спину. Встав на цыпочки, я потянула икры и потом встала ровно. И посмотрела на него. — Я - не часть контракта. Понял?

Глубоко в душе я понимала, что моя дерзость была чрезвычайно смелым шагом. Я дразнила чертова вампира, Господи прости. И, даже понимая это, я ничего не могла поделать с собой. Элигий возбуждал и бесил меня тем, что живет в моем доме.

Я взяла свой айпод, выбрала альбом «Dear Agony» Breaking Benjamin, нашла песню «Я не склонюсь» и прибавила звук.

— Эли. Только родители зовут меня Элигий, — сказал он, и я услышала это в своей голове.

Я молча одела перчатки, настороженно глядя на него. Настороженным он не выглядел. Я почувствовала, что комната вдруг стала маленькой и наполнилась стопроцентной мужской энергией, и, хотя это и было тяжело, я отвернулась и начала бить грушу.

Несколько минут спустя я с головой погрузилась в тренировку: пинала и била грушу в такт музыке. И ни на секунду не забывала, что Эли был за моей спиной, а так же что мой брат не вернется домой. Я лупила по груше со всей дури, как будто это она была виновата во всем произошедшем, и потрясение от всего этого вибрировало в мускулах моих рук.

Отчаяние наполнило меня, и не помню, как долго я лупила по груше, но, когда дыхание сбилось, а мускулы начали гореть огнем, слезы полились градом из моих глаз. Злясь — на саму себя, Эли, Аркосов и всех тех, кого могла обвинить в исчезновении Сета — я стянула перчатки зубами и швырнула их через комнату.

Без единого слова и взгляда я распахнула двойные двери на маленький балкон и вышла в ночь. Я боролась с желанием упасть и разреветься. Сильно зажмурясь, я сжала прохладные железные перила.

— Черт возьми! — сказала я, стиснув зубы, пораженная размерами гнева, растущего во мне.

Мне хотелось кричать, сломать железные перила и выкинуть их в реку. Я наклонила голову к плечу и вытерла слезы, текущие по щеке.

— Лучше делать это вместе, Райли. Ты не можешь проиграть и можешь рассчитывать на победу, — сказал спокойно Эли, так близко, что я чувствовала, как он оттесняет меня к углу балкона.

Неожиданно, он прижался к моей спине: его руки вдоль моих, ладони рядом с моим на перилах. Я рефлекторно отреагировала, схватив его руку обеими ладонями. Не имей он вампирской силы, ничто не смогло бы остановить меня: я бы с легкостью скинула бы его с балкона. Я отпустила его, сердце бешено билось в груди.

Он продолжал стоять, плотнее прижимаясь, поймав меня на месте. Он был возбужден, и я это ощутила на себе. Это бесило и возбуждало меня одновременно.

— Монстр, живущий во мне, он все еще там, очень близко к поверхности, — продолжил он, как будто моя реакция его вовсе не беспокоила, его губы едва касались моей шеи.

Я вздрогнула, и, я знаю, он почувствовал это.

— Всегда помни об этом. Даже с учетом всей магии Гала, наполняющей тебя, я ощущаю аромат твоей неповторимой крови, — сказал он мне на ушко.

И сделал глубокий вдох.

— Ты даже представить себе не можешь, насколько большое искушение представляешь для меня, Райли По, — заметил он, и легкий французский акцент сделал его голос более эротичным. — Не представляешь, сколько усилий требуется, чтобы не сорваться и просто не попробовать то, что течет по твоим венам... И вряд ли твоя тонкая, как бумага, кожа способна остановить меня.

Дрожь пробежала по телу, когда он очередной раз выдохнул рядом с моей шеей.

— Чёртов контракт, способен, — бормотала я, и со всей силы попыталась толкнуть его, чтобы убежать. Он с легкостью развернул меня так, что мы оказались лицом к лицу, тело к телу, и на окраине моего сознания замаячила паника.

Продолжая слегка прижимать меня, он нависал надо мной до тех пор, пока я не начала отклоняться и не почувствовала холод железных перил, впивающихся мне в спину.

Я ощущала каждый изгиб и мускул Эли, прижатый ко мне. Я имею в виду действительно «каждый». Его взгляд прошёлся по мне, а затем задержался на губах.

— Не только жажда вампира присуща мне, но только ее я отчасти могу контролировать, — сказал он. — Я все еще ощущаю сексуальное влечение, как любой здоровый двадцатипятилетний парень, но увеличенное в сотню раз. — Он наклонился ближе, и его губы почти касались моих. — Не стоит дразнить меня, Райли, до тех пор, пока ты действительно не захочешь меня. Так как я не могу тебе обещать такого рада «выдержку». — Он приподнял голову и пристально посмотрел своими черными глазами на меня. — Я не думаю, что ты сможешь справиться со мной.

Страсть и ярость бушевали во мне — весьма опасная комбинация — настолько, что думала, что я кончу, если он прижмет свою промежность к моей еще чуть-чуть сильней и продержит там немного дольше.

Я желала его и ненавидела себя за это, понимая, что он всего лишь развлекается со мной.

— Отвали, — сказала я спокойно. — Немедленно. Придурок...

Уголок его губ слегка приподнялся, и он отодвинулся от меня. Я оттолкнула его и на ватных ногах побрела в дом за ним, закрыв за собой двери. Я направилась в ванну, но его следующие слова остановили меня.

— У нас есть три недели, но, несмотря на это, твой брат перерождается, и его желание вернуться к чему-либо знакомому, становиться сильнее. Он все сильней изменяется с каждым днем, процесс ускоряется, понимаешь? Скоро цикл завершится, и он совершит свое первое убийство, — меня убивала его чрезмерная честность, и, взглянув на него через плечо, я прервала его холодные рассуждения.

— Ладно, ладно, я поняла. И я обещаю, что я приложу все возможные усилия и спасу брата - во что бы то ни стало. И конечно я не вампир, но достаточно сильная и меня не так просто испугать. Я хочу, чтобы брат вернулся ко мне домой. Хочу, чтобы Сет вернулся и не важно, через что придется пройти ради этого. Я, черт побери, сделаю это...

Эли смотрел на меня в течение нескольких секунд, будто решая, несу ли я бред собачий или я серьезно так думаю.

Он решил.

— Я верю тебе, — сказал он, и могу поклясться, я слышала восхищение в его голосе.

— Хорошо. А теперь, я могу пописать и принять душ без твоего надзора? — спросила я.

Он убрал свою длинную челку с глаз.

— Да, я думаю.

Он равнодушно усмехнулся. Я кивнула.

— Хорошо. Держись подальше от моих личных вещей. Когда я освобожусь, нам нужно будет поговорить. Я кое-что хочу узнать, и, кроме того, пора обсудить правила совместного проживания. Договорились?

Он кивнул, но с места не сдвинулся:

— Договорились.

Разочарованно, я закатила глаза; казалось, будто он не собирается никуда уходить, пока я не закончу, поэтому я направилась в ванну и закрыла дверь.

Вода была ледяной, как раз то, что нужно — черт побери, я никогда в жизни так не реагировала на парней, как в случае с Элигием.

Возможность ясно мыслить и смотреть ему в глаза во время серьезного разговора по созданию правил, без давления его интеллекта на мое сознание — вот то, что должно случиться. Это то, что случится.

Как я могу так реагировать на парня, у которого нет даже долбаного пульса? Я не уверена, что смогла бы даже в ночь живых.

Клацая зубами, я выскочила из душа и была очень рада, что в свое время потратилась на лазерную эпиляцию на ногах, зоны бикини и подмышками: в сложившейся ситуации порез бритвой мог бы оказаться действительно смертельным. Закончив с душем, я обернула волосы одним полотенцем и завернулась в другое.

Когда вышла из ванной, я увидела, что Эли ушел из комнаты. И была слегка разочарована. Порывшись в шкафу, я, наконец, выудила пару домашних штанов и черную футболку, и пошла искать моего охранника. Когда я нашла его, он, растянувшись на диване, переключал каналы.

Я старалась держаться на безопасном расстоянии, приземлившись в мягкое кресло по диагонали от него. По телику шли новости 11-го канала, и я замерла на полпути, так как шел репортаж об еще одном убийстве.

Женщина двадцати с лишним лет, последний раз ее видели покидающей кампус Центрального Колледжа Искусств и Дизайна в 11 часов за ночь до этого. Ее тело было недавно найдено между двух парковочных мест на Ист Бэй. Я наблюдала, как еще один черный пластиковый мешок с телом скрылся в недрах машины коронеров.

Экран погас, и Эли бросил пульт на подушку рядом с собой. Он изучал выражение моего лица также тщательно, как и я его.

Наконец он потер подбородок и сказал:

— Обсудим правила? — спросил он.

Я кивнула в сторону телика.

— Эти убийства, — начала я. — Это ведь не нормально.

— Нет.

Я попыталась выбросить из головы образы мертвых тел, села, подтянув колени к себе, и обняла их. Пора сменить тему разговора, а то мне трудно будет успокоиться, если думать все время о мертвецах.

— Да, точно, правила совместного проживания, — произнесла я, и наши взгляды встретились. — Я хожу в туалет и душ одна. Пусть хоть что-то останется загадкой для тебя, особенно это, — заявила я уверенно.

Эли сдержал смешок и кивнул.

— Согласен. Дальше?

— Ты не вмешиваешься в мои дела в «Татумании», независимо от того, насколько грубы и невоспитанны, могут показаться тебе мои клиенты. Поверь мне, с этим я могу справиться сама, как справлялась до твоего появления. Это мое личное дело, как я зарабатываю средства, чтобы пристроить Сета в колледж.

На этот раз правило не показалось ему забавным, если я правильно поняла его взгляд.

— Постараюсь, — ответил он.

Я кивнула.

— Хорошо. — Я сменила позу в кресле и поняла, что устала. Выдохлась. Но все же постаралась сконцентрироваться на Эли. — Есть то, что мне нужно знать. Обо мне в первую очередь, — заметила я решительно.

Я понимаю, что все нельзя узнать за одну ночь, рано или поздно мне все же придется пойти спать. Эли кивнул, соглашаясь, пока я думала пару секунд.

— О контракте, — начала я. — Твой отец сказал, что Галла удовлетворяют ваши потребности, а в обмен получают вашу охрану. Какого рода потребности?

Эли встал и подошел к окну с видом на порт. Он стоял, пристально глядя в ночь.

— Когда мы с семьей впервые прибыли из Парижа, мы были дикими, нецивилизованными, неуправляемыми новообращенными. — Он повернулся ко мне: — Новоиспеченные, голодные, молодые вампиры. Мы убили многих. — Эли пристально посмотрел на меня. — Многие из жертв желтой лихорадки таковыми не являлись, если ты понимаешь, о чем я. До контракта с Галла. Не со всеми Галла - только с родственниками Проповедника. Тогда все было просто: они снабжали нас добровольными донорами, а мы брали ровно столько, чтобы оставаться в живых.

Холодок пробежал по моему телу от одной только мысли, об Эли и его семье, прильнувших к шеям добровольных доноров и пьющих кровь.

Я посмотрела на него снова.

— И что... они просто выстраивались в ряд, как на бесплатной кухне?

— Что-то вроде того.

— И никто из Галла не переродился? — спросила я.

Эли раздвинул занавески и выглянул из окна.

— Нет. Для этого им нужно выпить нашу кровь.

Я замерла.

— Ты хочешь сказать, что Сет пил кровь одного из этих ублюдков?

— Да.

Меня чуть не вывернуло от одной мысли об этом.

— Как они смогли заставить его сделать это? И когда?

Что-то снаружи привлекло внимание Эли. Глядя в окно, он продолжил объяснения.

— В склепе Сет и его друзья разбили вазу, содержащую магию Галла, которая удерживала Аркосов мумифицированными. Как я уже говорил, сотню лет назад все было намного проще и не настолько эффективно, как наши современные методы. Раньше, как только магия была помещена на место, она действовала столько, сколько оставалась на прежнем месте. Неизменно. — Он посмотрел на меня. — Я могу только предположить, что Валериан и Викториан кормились, как только накопили достаточно сил, чтобы призвать своих спасателей.

— Женщина, найденная мертвой на парковке? — начала я, заранее зная ответ.

— Да.

Меня передернуло, как от холода, когда я вспомнила о женщине, найденной в Дафин парке. Я медленно поднялась с места.

— И парень в переулке?

— Да.

Я тяжело вздохнула. Вдруг я вспомнила, что в первое утро, когда я нашла Сета спящим, его окно было широко открыто.

— Но почему они не убили Сета?

Эли пожал плечами.

— Аркосы слабы. Им нужна помощь, чтобы подавлять жертвы, пока они полностью не восстановятся.

Я молча уставилась на него, пока смысл этой фразы действительно дошел до меня.

— Ты хочешь сказать, что мой младший брат заманивает ни в чем не повинных людей в ловушку, обрекая их на смерть? — Сорвав полотенце с головы, я потрясла мокрыми волосами до тех пор, пока они не расправились в полную длину. И бросила полотенце на пол. — Я не могу поверить.

— Ты уж лучше поверь, — сказал Эли резко и придвинулся ближе. — Вампир, даже когда он крайне слаб, способен манипулировать сознанием смертных и может заставить их делать все что ему захочется.

Сейчас, мы стояли друг напротив друга, лицом к лицу, и да — я думала, как же легко Эли может мной манипулировать. Но речь не обо мне.

— Но почему мы их не ищем? Почему бы нам просто не поймать их и упрятать куда-нибудь подальше? Ну, в конце концов, почему бы нам просто не убить Аркосов? — Отчаяние и паника медленно захватывали меня, и я не знала, как это остановить. — Почему мы должны ждать?

Эли грубо схватил меня за плечи, и я впервые заметила, что его кожа была на удивление теплой.

— Я не собираюсь повторять одно и то же по тысяче раз, постарайся запомнить то, что я скажу раз и навсегда. Пока тела Аркосов слабы, их разум силен как никогда. Ни они, ни Сет и его друзья не должны знать, что мы их ищем. Зато они могут приказать сделать им то, что ты даже представить бы не захотела — просто усилием мысли. Им даже не надо находиться с ними в одной комнате для этого.

Его глаза впились в мои.

— Они будут устраивать заварушки лишь потому, что Аркосы прикажут им. Скорей всего уже.

В моей голове промелькнули сотни картинок того, что плохого может сделать один человек другому, и мне стало дурно от этих образов.

— Что же, черт побери, нам делать? — спросила я, глядя в самые ясные светло-голубые глаза, которые когда-либо видела. — Что?

— Мы наблюдаем и ждем. Сейчас, Валериан и Викториан слишком слабы, чтобы тайно передвигаться по городу. Именно для этого им нужны Сет и его друзья.

Я вспылила:

— Мы ждем и ничего не делаем?

Один взгляд на Эли уже не обещал ничего хорошего.

— Нет. Мы ждем и наблюдаем. Мы стараемся нейтрализовать как можно больше случаев. Их невозможно уничтожить до тех пор, пока они полностью не восстановят свои физические силы.

Он хмуро глянул на меня.

— Просто прими это как должное.

— Они знают, что вы здесь? — спросила я, пряча за этим вопросом то, что действительно меня волновало. — Они знают о контракте?

Эли скрестил руки на груди.

— Контракт был заключен после их погребения, и магия Галла используется нами примерно два века. Они могут подозревать, что мы тут, но не знают наверняка. Наш запах замаскирован, так же как твой.

— Они могут узнать вас? Точнее, они знают, как вы выглядите? — уточнила я.

Впервые за весь наш напряженный, серьезный разговор лицо Эли смягчилось.

— Ну, они знают, как мы выглядели в 1848 году. Вместе, как семью, вероятно, они опознают нас как Дюпре. Возможно. Мои родители практически не изменились. Но любого из нас, идущего в толпе обычных людей по улице?

Он почесал подбородок и отрицательно замахал головой:

— Нет. Я, мои братья и сестра, мы изменились за прошедшее время.

— Конечно, если учесть, что скорей всего ты носил бархатные шаровары, кружева, высокие сапоги и хвостик, то да - ты определенно слегка изменился, — заметила я и улыбнулась, надеясь разрядить накалившуюся обстановку.

Должно быть, он действовал на мой разум, я даже начала чувствовать себя лучше.

Эли усмехнулся.

— Это было крайне модно в те времена. И еще ты забыла про бархатный фрак. Да, и гофрированные манжеты, тоже. Я был крут и опасен.

Я рассмеялась про себя, хотя мне этого и не хотелось, должно быть это отразилось на моем лице.

— Ага, как скажешь. Горячий и крутой, я уверена.

— Ты даже представить себе не можешь насколько.

Я внимательно изучала Элигия Дюпре, и мне трудно было представить его в какой-либо другой роли, кроме как в той, которую он играет сейчас: сексуального парня со вспыльчивым характером.

Воспоминание о чудовищных изменениях в лице его отца промелькнули в моем сознании, и я попыталась представить Эли таким же жутким. Это не сработало.

Я поняла, что мне придется увидеть это собственными глазами, чтобы поверить. Прямо сейчас? Черт, нет. Это слишком даже для меня за один раз. Кроме того, даже с его слов, мне трудно представить его в качестве убийцы.

Глубоко в душе, я, конечно, понимала, как сильно ошибалась.

Я взглянула на него.

— А сейчас?

Он оглянулся:

— Что сейчас?

— Как вы удовлетворяете свои потребности в еде?

Я должна была спросить, не может быть, чтобы Галла все еще поставляли живых доноров им. Улыбка коснулась его губ, показав на свет ряд белых ровных зубов.

— Члены общины Проповедника все еще наши доноры, Райли, но, так же как и наши, их методы претерпели существенные изменения со временем. У них есть свой собственный Красный Крест, если ты знаешь, что я имею в виду. К нам кровь поступает в пакетах, и в нее уже добавлена колдовская магия.

Его улыбка стала шире.

— И только Богу известно, что там еще намешано. И да, — сказал он, встречая мой взгляд, — мы наливаем ее в стакан и пьем.

Я сделала заметку в своем сознании «вспомнить о В8», если я когда-нибудь увижу, как он пьет. Тут же в моей голове появилась тысяча вопросов, а мое тело требовало сна. Я взглянула на часы, висящие над маленьким каменным камином - почти два часа.

— Я на перезагрузку, — пробормотала я и взглянула на Эли. — Мне надо немного поспать, а то завтра я буду совсем никакой. — Потянувшись, я подняла брошенное полотенце с пола. — Ты вообще спишь?

Он выглядел посвежевшим и готовым к действиям.

— Ага, — ответил он. — Как в фильмах, только не весь день. — И снова он улыбнулся. — Всего пару часов, когда солнце в зените.

— А у Аркосов все также? А Сет?

— Нет. Наша генетика отличается от других, и в основном она изменилась благодаря колдовству. Аркосы будут спать от заката до рассвета, каждый день. Сет и остальные не закончили превращение: они могут проснуться и появиться здесь.

— Хорошо.

И направилась в спальню.

— Ты ешь? — спросила я, через плечо. — Что-либо, кроме пожертвований Красного Креста, я имею в виду.

— Да, я ем. Это исключительно для удовольствия. Мы не получаем питательных веществ из обычной еды и не чувствуем насыщения от нее.

Подавив зевок, я прошла через кухню и дальше по коридору в свою комнату. У своей двери я остановилась и оглянулась на него.

— Если так будет продолжаться, мне придется запереть дверь.

Эли взглядом пригвоздил меня к полу, и я еще раз вспомнила, что видела лишь часть того, на что он способен.

— Бесполезно.

Я уставилась на него, на пару секунд.

— Не беси меня.

— Даже не мечтал об этом. Иди, поспи. Тебе это нужно. — Он ухмыльнулся.

Без лишних слов я оставила Эли, почистила зубы, собрала волосы в высокий хвост и забралась в постель.

Лежа в темноте, я сосредоточилось на свете от уличного фонаря с Ривер Стрит, струящегося сквозь французские двери балкона.

Несмотря на то, что была крайне вымотана, я знала, что быстро не усну. Существовало ряд вещей и событий, которые мой мозг отказывался понимать ввиду отсутствия полной информации об их происхождении, и вампиры были в их числе.

Один из них обосновался в моей гостиной и безмятежно смотрел сериал «Морская полиция: Спецотдел».

Тем не менее... это правда. И я верю в это.

У меня не было других доказательств, кроме воспоминаний о полном изменении лица Жиля во что-то чертовски пугающее, а еще его дети и жена двигаются так быстро, что невозможно уловить невооруженным глазом, да, и невероятная сила Эли.

Да уж, надо будет как-нибудь вернуться к этим размышлениям. Надеюсь, этих доказательств будет достаточно. Странно и непонятно, есть о чем подумать.

Я провела последние семь лет под влиянием темной африканской магии, так что мне не привыкать к странностям.

Но когда что-то подобное происходит с тобой, как то - что произошло с Сетом, нападение так близко от дома - вот она пугающая реальность.

Мой брат был... Боже, мне противно даже думать о том, что он может делать в эту самую минуту, через что ему приходится проходить, и мне остается только гадать, ведает ли он, что творит.

Слезы навернулись на мои глаза, когда я подумала о нашем последнем разговоре, не считая инцидента в моей спальне. Он вел себя так холодно и отрешенно, это так не похоже на Сета.

Да, Проповедник может обклеивать старыми газетами стены, чтобы злым духам вуду было чем заняться, но он, прежде всего знахарь и колдун.

Он привел меня в дом Дюпре, так как считал это последним средством спасения. Он и Эстель никогда не настаивали на том, чтобы я и Сет разделяли их верования; они просто рассказывали нам о них, а уж верить или нет, решали мы сами.

И готова поклясться чем угодно, теперь я верю каждому их слову. Через три недели мой младший брат может превратиться в жестокого убийцу. Я не могла позволить этому случится.

Недовольно вздохнув, я отвернулась, взбила подушку и попыталась успокоиться. Где-то неподалеку, на улице, двое ненормальных орали на всю улицу всякую чушь - можно отнести это к одному из недостатков проживания на Ривер Стрит.

Перекатившись через кровать, я подошла к комоду и взяла айпод, а затем запрыгнула обратно в кровать. Я вставила наушники в уши и листала трек-лист до тех пор, пока не нашла группу «30 Seconds to Mars».

Возможно, их музыка поможет мне заглушить не только вопли орущих пьяниц, прогуливающихся вдоль реки, но и нескончаемую череду моих собственных мыслей о том, что же именно произошло.

Несмотря на все сопротивления моего сознания, мне, в конце концов, удалось уснуть.

Один раз в течение ночи я проснулась от одного из многих беспокойных снов. Мне снилось, что я проснулась. Но моя комната не была моей комнатой; моя квартира не была моей.

Я была в каком-то абсолютно незнакомом месте, но точно знала, что здесь я не была желанным гостем. Как будто я попала в странный апокалиптический мир, где жила на заброшенном складе с крысами, облупившейся краской и разбитыми окнами. А когда я выглянула наружу, все было серым, мрачным и безжизненным - все, кроме меня.

Потом я увидела их, вампиров, и сначала они были рядом на улице, где-то восемь или десять вампиров, молодые потрепанные панки. А секунду спустя, они запрыгнули на мой балкон, я же попятилась и побежала.

Через весь склад я пыталась убежать, но они были повсюду, прыгали со стропил над моей головой. Играли со мной, смеялись. И я знала, что мне никогда не убежать от них, поэтому я решила драться. К своему удивлению, я нашла маленький серебряный клинок, привязанный к бедру, хотя раньше его там не замечала.

У стены я развернулась, выхватила свое оружие и прицелилась. Один из них несся ко мне, с лицом монстра, искаженным жаждой крови и ненависти, с распахнутой пастью.

Это был Сет.

Мои пальцы замерли на клинке. Я не могла сделать этого.

Затем остальные присоединились к нему и начали надвигаться на меня, безжалостно и беспощадно, и я выкрикнула имя брата так громко, что горло начало гореть.

В следующую секунду пара железных рук вытащила меня из кошмара, и, когда я пришла в себя, первое, что узнала, было лицо Эли Дюпре. В сумраке моей комнаты его глаза светились недовольством; по крайней мере, я так решила. Он сел на кровать, повернувшись ко мне.

Все, что смутило меня сейчас, было то, что второй раз в моей взрослой жизни я чувствовала себя беспомощной и потерявшей контроль.

— Я не могу перестать трястись, — пробормотала я, и это было... так нелепо.

Я сидела, руки Эли все еще сжимали мои плечи, крепко обхватила руками ноги и наклонила голову к коленям.

— Дыши, Райли, — произнес Эли немного резко, затем нараспев по-французски, и это полностью изменило его голос. — Calme-toi.

Я понятия не имела, что это означало, и, Богом клянусь, мне было плевать. Звук успокоил меня, и через несколько секунд дрожь прекратилась. Его руки остались на мне. Мне хотелось, чтобы они там были.

— Ненавижу это, — сказала я тихо.

Хваткой, чуть менее сильной, чем, та, какой он держал меня за плечо, Эли поднял мой подбородок, так, что мне пришлось посмотреть на него.

— Это и не должно быть легко, — сказал он, — но ты собиралась попробовать.

Сквозь затуманенное зрение я изучала его.

— Этот сон был ужасным и таким реалистичным. Мой брат хотел убить меня, они все хотели - как будто я была чертовым ужином.

— Ты понятия не имеешь, насколько притягательна твоя кровь, — заметил он, все еще держа меня за подбородок. — Просто знать, что она там, хотя и замаскированная, это огромное искушение.

Я моргнула, и по правде говоря, мне становилось все труднее и труднее концентрировать внимание, пока он держал меня.

— Так Жиль послал тебя охранять меня потому что...?

И я позволила вопросу повиснуть в воздухе, с нетерпением ожидая приличного ответа. Эли тихо рассмеялся.

— Потому что я самый смертоносный из моих братьев, также я обладаю большим самоконтролем. И твой Проповедник хочет никак не меньше.

Я кивнула, он опустил руку, и я полностью осознала, как близко его тело было к моему. Я передохнула и нагло встретила его взгляд.

— Я давно поняла, что если у тебя есть проблемы, то не стоит плакаться, кому-либо в жилетку, поэтому все эти утешения просто ни к чему.

Взгляд Эли переместился от моего лица к моему плечу. Без какого-либо разрешения, он поднял мою левую руку, наклонился к ней и проследовал за изогнутым телом дракона от моей ключицы до указательного пальца, пристально разглядывая его.

Моя кожа мгновенно нагрелась.

— Я думаю, ты прячешься за своим искусством, — сказал он невозмутимо, затем опустил мою руку и посмотрел на меня. — Только то, что ты ругаешься, как сапожник, дерешься, как парень, и вся покрыта татуировками, — он поднял указательный палец и обвел крыло над моим глазом, — не значит, что тебе не нужна поддержка. — Он поднялся. — Каждый нуждается в этом, Райли. Даже мы, — он слегка улыбнулся. — Я думаю, ты говоришь ерунду. Под всей этой грубой внешностью ты действительно хочешь, чтобы кто-нибудь спас тебя. — Он пересек комнату и остановился у дверей, пока я замерла в изумлении. — Тебе повезло, что я как раз свободен в данный момент.

С видом абсолютного победителя, которого мне очень хотелось размазать по стенке, он покинул комнату. Подушка, которую я бросила, приземлилась слишком поздно — она ударила стену рядом с дверью, а его легкий смешок раздался из гостиной.

Раздосадованная, я встала и подняла подушку, а затем вернулась в постель. Высокомерный ублюдок.

— Что все это вообще значит? — крикнула я в гостиную. — Та французская чепуха!

— Это означало «успокойся».

Каким-то образом эти слова подействовали на меня. По крайней мере, Эли так подумал, скорей всего. Но я никогда и ни за что не признаю, что он был в хоть в чем-то прав. Не абсолютно прав, но все же в чем-то...

Вернув наушники на место, в уши, я врубила песню «Heads Will Roll» группы Yeah Yeah Yeahs и крепко уснула.

Когда я проснулась в следующий раз, утреннее солнце сияло сквозь балконные двери. Моей первой мыслью был Сет. И не совру, моей второй мыслью было — о, черт — я обладатель мега-аппетитной, необычной группы крови. Третья мысль? У меня чертово похмелье.

Медленно поднявшись с постели, я вошла в гостиную и замерла.

Я увидела Эли, валяющегося на диване, в то время как Чейз лежал рядом с ним, положив свою огромную мохнатую башку ему на колено.

Чейз заметив меня, не двинулся с места, лишь слегка взмахнул купированным хвостом.

— Были еще сны? — спросил Эли. Он выглядел так, как будто только что вышел из душа и переоделся. Никогда бы не подумала, что вампиры беспокоятся об этом. Он потрепал Чейза между ушей.

Скрестив руки на груди, я нахмурилась:

— Что ты сделал с моей собакой?

Эли пожал плечами:

— Мы теперь друзья.

— Хорошо. — Я взглянула на часы. — Этим утром новых тел не обнаружено?

Эли посмотрел на меня серьезно.

— Пока нет. Но их не всегда находят, Райли...

Я кивнула.

— Я к соседям в гости, вернусь минут через сорок. Моя первая встреча сегодня в одиннадцать.

Я поспешила из комнаты, почистила зубы на скорую руку и надела черные шорты с рисунком из мелких черепов и костей, легкую толстовку и шлепки, а затем подошла к дверям.

Я похлопала по бедру.

— Давай мальчик. Хочешь погулять?

Чейз взглянул на Эли, как бы спрашивая разрешения. Эли наклонил голову.

— Ты слышал ее. Иди.

Мой пес-предатель с лаем спрыгнул с дивана. Я взглянула на Эли, когда мы спускались вниз.

После нашей супер-быстрой прогулки, я запустила Чейза обратно внутрь, накормила его и мы поспешили к Проповеднику.

В тот момент, когда мы вошли, приветствие Эстель шокировало меня.

— О, вот мой мальчик! — сказала она, полностью игнорируя меня и поспешив в сторону Эли. Она обвила его руками и крепко обняла. Он обнял ее в ответ. — Где ты был, малыш? Я до смерти хотела тебя увидеть. — Она отодвинулась и посмотрела на него. — Сколько времени прошло? Почему тебя не было так долго? — она покачала головой и похлопала его по спине. — Ты давно уже должен был вернуться, Элигий Дюпре.

Я созерцала их странный, но нежный обмен любезностями несколько минут. Эли уходил? Все это время он был близок с Проповедником и Эстель? Странно, что-то я раньше этого не замечала.

Я направилась в кухню и села рядом с Проповедником, он же, как всегда был точен и уже ждал меня за столом с заваренным чаем.

Мы встретились взглядами, когда я садилась, он же слегка кивнул в ответ, и я начала наполнять мою кружку чаем. Я налила чай из дымящегося заварочного чайника в кружку и посмотрела на Проповедника сквозь дымку.

— Теперь я смотрю на этот чай немного по-другому, Проповедник.

— Ты жива благодаря ему, — ответил он просто, и я знала, что это была чистая правда.

— Почему я раньше его не встречала? — спросила я, кивая в сторону первого этажа, откуда слышался высокий голос Эстель, болтающей с Эли. — Никого из них, если на то пошло. Я хочу сказать, что сложно не заметить целую вампирскую семью в Саванне, разве я не права? А с другими ты сталкивался раньше, или они не имеют привычки часто посещать «Черный Глаз», да?

Мы услышали звук шагов, поднимающихся по ступеням, Эстель и Эли, Проповедник посмотрел на меня.

— Этот мальчик пропал на несколько лет, — сказал он, беря кусочек бекона. — Точнее на двенадцать. Но тебе придется спросить его почему. Об этом может рассказать тебе только он.

— Тогда понятно, почему я его раньше не замечала, — ответила я. — Я была просто панком-подростком, одной из сотен, когда он был здесь в последний раз.

Мне трудно представить, что могло заставить Эли покинуть свою семью на столь длительный период, хотя, когда ты бессмертен, 12 лет это просто миг из жизни.

Быть может он хотел попутешествовать по миру, увидеть новые места. Но если так, то как он получал свою колдовскую-прокачанную кровь? От этой мысли по моему телу пробежала невольная нервная дрожь, и я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.

— Ты не замечаешь их вокруг себя, потому что они знают, что должны держаться от тебя подальше, — ответил Проповедник, глядя на меня сквозь чашку. — Та кровь, что течет по твоим венам, она слишком притягательна для них - как наркотик, даже с нашей магией вперемешку.

Ты же не будешь размахивать дозой перед лицом наркомана, если он пытается оставаться чистым, не так ли? Чай все еще был горячим, когда я наполняла вторую чашку.

— Почему ты мне раньше ничего не рассказывал, Проповедник?

— До сих пор не было необходимости.

— А Сет знал? Моя мама? — спросила я.

— Нет.

— Ну и как же я получила такую кровь? — спросила я разочаровано.

Попытка выудить информацию из уст Проповедника была похожа на попытку открыть сопротивляющуюся устрицу.

Его мудрые глаза пристально смотрели на меня несколько секунд.

— Не знаю, Райли. Должно быть, унаследовала её от своей бабушки или дедушки, а может и от прабабушки и прадедушки. Никому не известно.

Я вздохнула:

— Понятно.

— Ах, Проповедник, глянь ка на этого парня, а? Правда хорош? — заметила Эстель, таща за собой Эли в кухню, она усадила его рядом со мной. — Не беспокойся малышка - он тебя не укусит. Не так ли, Элигий Дюпре? — спросила она и рассмеялась, протягивая Эли кусочек булочки с беконом.

— Нет, мэм, — ответил вежливо Эли.

Он глянул на меня и приподнял бровь, а затем запихал в рот бекон.

— Хорошо... потому что это было бы плохо, верно, — сказала Эстель и посмотрела на меня. — Через какое то время ты поймешь что к чему, Райли По. Я всегда говорила тебе, Проповедник, что давно пора все рассказать нашей девочке, ей просто необходимо знать, что к чему, особенно с этой необычной кровью. — Она подошла и крепко обняла меня, так, что я чуть не пролила чай себе на колени. — Не волнуйся, девочка. Если и есть поблизости кто-то, кто сможет спасти тебя, прикрыв своей спиной, так это наш парень, что сидит рядом с тобой. — Она потрепала меня за обе щеки одновременно. — Ты можешь доверять ему, Райли По. И, малышка, тебе лучше поесть. Ты совсем исхудала.

— Не могу, Эстель. Просто не голодна. — Мой взгляд скользнул от Эли к Проповеднику и вернулся к моей приемной нахмурившейся бабушке. — Да, мэм, — ответила я, повторяя слова Эли. — Я попытаюсь.

И она успокоилась.

— Хорошо. А теперь ешьте.

Я расправилась с тостом, приправленным джемом, и, как только мы закончили, Проповедник повернулся к нам обоим:

— Эти парни скрываются в темных закоулках, и Райли знает подобные места лучше, чем кто-либо из нас. Она отведет тебя туда, но только через день или два.

Он посмотрел на меня:

— Я знаю, ты так и рвешься в бой, и тебе очень не терпится ввязаться в драку. Но тебе следует подождать, девочка. Твой брат больше не сможет узнать тебя как сестру, понимаешь? Он будет думать, что где-то видел тебя, твое лицо будет казаться ему знакомым, но он не узнает тебя. Если вы встретитесь слишком рано, то он узнает тебя и все испортит. Вы будете прикрывать спины друг друга, ты и этот парень, что рядом с тобой, и никогда не оставайтесь там надолго. Оставайтесь там ровно настолько, чтобы вас заметили, но дали потом уйти. Там, где вы заметите тех парней, и будет место их логова. Всегда проще обеспечивать жертвы для коварных братьев, если путаешься с наркотиками. Верно?

— Да, сэр, все ясно, — ответила я, отлично понимая, что «путаться с наркотиками» на самом деле значило «быть накачанным ими под завязку».

Я подумала о возвращении в местное нелегальное сообщество, подумала, как я опять незаметно скользну в безликую толпу, которую я покинула, как я думала, навсегда. Мне стало противно от одной только мысли об этом.

Но я сделаю это, и только одной мне будет известно, чего мне стоит возвращение в то место, которого я так тщательно избегала последнее время.

И дело не только в клубах... точнее не в клубах как таковых. Скорее дело в конкретных компаниях, и я отчетливо поняла, кого имел в виду Проповедник, когда говорил «те люди». Это именно те компании, в которых я путалась не с «теми парнями». Все это могло кончиться гораздо хуже, чем просто разбитым сердцем или внезапным путешествием в каталажку.

Я оттолкнула болезненные воспоминания и глянула на часы.

— Ох, пора бежать. Магазин вот-вот откроется.

Я поцеловала Проповедника и попрощалась с Эстель, и мы ушли.

— Мы проведем следующий день или около того в подготовке, — сказал Эли, когда мы пересекли мостовую у черного входа в «Татуманию». — Есть вещи, о которых тебе следует знать и которых следует ожидать. Я не хочу никаких запрещенных приемов от тебя.

— Как на счет тебя? — спросила я.

— Не беспокойся обо мне.

Вдруг ко мне в голову пришла шокирующая, неприятная мысль, и я чуть не задохнулась от осознания всего.

Я повернулась и посмотрела Эли в глаза.

— Молодой парень был найден мертвым несколько дней назад. 19 лет, выпускник военно-морской базы Пэррис-Айленд. Я делала ему татуировку за день до этого. — В глубине сердца я знала ответ, но, тем не менее, я быстро спросила: — Сет и его друзья сделали это?

— Нет, — сказал он без колебания. — Но они помогали Валериану и Викториану найти его, или они заманили его. Жертв гораздо больше, Райли. Тела просто еще не найдены.

Меня мутило от одной только мысли об этом. Всем, о чем я могла думать, был Зак и то, насколько он был мил и галантен. Он так хотел служить в морской пехоте.

Эли осторожно наблюдал за мной, а я не могла оторвать глаз от него.

Голубые глаза пристально смотрели на меня из-под длинных, густых темных, ресниц, и я заметила легкий намек на щетину на его подбородке и над верхней губой. Кожа на лице практически без изъянов, сливочного оттенка, на зависть любой девушке. Он совсем не выглядел, как убийца, но я точно знала, что он им был.

А теперь и мой брат тоже был им.

— Я хочу, чтобы ты мне сказал, что все это скоро прекратится, — заявила я яростно. Я схватила его за плечи и встряхнула как следует, желая вытрясти из него ответ, который меня устроил бы. Я должна это услышать. — Скажи мне.

— Мы прекратим это, — ответил он так, что я ему поверила.

Было столько всего, что я хотела узнать о нем, и так много вопросов, которые меня одолевали. Надеюсь, ночью я узнаю больше.

Оставив Эли в гостиной с Чейзом, я поспешила в душ, затем высушила волосы, заколола челку с красными прядями маленькими заколками, а остальные волосы оставила распущенными.

Одела потертые джинсы с кожаной жилеткой, которая выставляла мои татуированные руки напоказ и завершила сегодняшний образ парой коричневых кожаных сапог. Я взяла винно-красный бархатный ошейник из комода, повязала вокруг шеи, вышла из комнаты и замерла на месте от неожиданности.

Финн, Люк и Джози Дюпре присоединились к брату в гостиной, и теперь все четверо пялились на меня.

— Что случилось? — спросила я, подойдя к холодильнику, чтобы взять «Yoo-hoo» и у меня перехватило дух, как только я открыла дверцу. Вся верхняя полка моего холодильника была завалена маленькими, пластиковыми, желтыми пакетиками, и без лишних вопросов, я поняла, что это такое.

Я не страдала обычно брезгливостью, но, черт побери — ЭТО моментально выбило меня из колеи. Я быстро взяла свой напиток и немедленно закрыла дверь.

Трудно выразить словами, что чувствуешь, когда знаешь, что четыре вампира, как ни в чем небывало сидят в твоей гостиной, болтают, играют с твоей собакой и смотрят телик. Это совершенно НЕ НОРМАЛЬНО. Я сомневаюсь, что когда-либо смогу уложить это в своей голове.

— Доброе утро, — сказали Люк и Финн почти одновременно.

— У тебя мрачные татушки, — сказала Джози, уставляясь на мои татуированные руки.

Она взглянула на Эли:

— Можно мне такие же?

— Позже Джози, — ответил Эли и небрежно взглянул на меня. — Ты заинтриговала их.

Я на самом деле не была уверена, что именно интриговало их. Возможно, всему виной уникальный выдержанный кларет (сорт пурпурно-красного вина), текущий по моим венам? Лучше некуда.

— Ладно, у меня клиент через 15 минут, так что мне пора. Думаю, вы справитесь тут и без меня.

Честно говоря, у меня вряд ли найдется хоть что-нибудь по вкусу вампира, ну не считая моей крови, конечно, в общем, я даже не знаю, что, в таком случае, вам предложить.

— Спасибо, — сказал Финн с ухмылкой. — Мы просто занесли Эли завтрак. Я думаю, мы с тобой обсудим это позже.

— Можно я останусь с тобой? — спросила Джози Эли, бросив быстрый взгляд на меня. — Я хочу понаблюдать за ней.

— Не сегодня, выскочка, — ответил Эли.

Они казались такими нормальными, как все братья и сестры, что было странно думать о них как о вампирах. Хотя, наверно это совсем не важно, они же все-таки родня.

— Быть может в другой раз. И тебе придется спросить Райли. — Он кивнул в мою сторону. — Она босс.

Джози посмотрела на меня большими голубыми глазами.

— Можно? — спросила она. — Пожалуйста? Я не буду мешать, клянусь.

Она практически вжалась в то место, где стояла, одетая в свободную футболку, облегающие джинсы и высокие ботинки.

— Да, конечно. — Я улыбнулась и пожала плечами. — Клевая майка.

Джози просияла:

— Хорошая группа.

— Чертовски верно, — согласилась я. — Окей, мне действительно нужно идти сейчас.

Люк посмотрел на меня и улыбнулся.

— La paix hors.

А в следующую секунду они ушли, и я готова поклясться, что слышала хихиканье Джози внизу, пока закрывалась дверь. Я никогда к этому не привыкну.

Эли наблюдал за мной и развлекался.

— Перемирие? — сказал он.

— Ох, — ответила я, — хорошо, пойдем.

Ускоряя шаг, я поспешила вниз, Эли и Чейз буквально наступали мне на пятки. Я притормозила и развернулась, Эли остановился в шаге от меня, но не на достаточном расстоянии.

— Слушай, — сказала я, хватаясь за деревянные перила и глядя на него. — Сейчас ты познакомишься с одним из самых дорогих для меня мне людей. Она очень жизнерадостная, оптимистичная и милая - и она моя лучшая подруга. Она и так безумно переживает за Сета, поэтому, пожалуйста, не усложняй нам жизнь, беспардонно ее разглядывая, договорились?

Эли улыбнулся нежно, но эффектно.

— Почему ты думаешь, что я буду пялиться? — спросил он.

— Потому что ты постоянно на меня пялишься, — ответила я.

Он придвинулся ближе.

— Ты злишься?

Я боролась с нарастающим желанием прикоснуться к нему и вместо этого я свирепо смотрела на него.

— Нет.

Он снова улыбнулся.

— Хорошо. Так что мы собираемся ей сказать?

Я подняла голову и понизила голос до шепота:

— Большую жирную долбаную ложь, вот что мы скажем. — Я ткнула его в грудь. — Я не могу сказать ей о твоем наследии. Я поверила потому, что твой отец предоставил мне неоспоримые доказательства. Трудно понять, но я могу справиться с этим. Однако я не уверенна, что Никс готова к подобному. Так что, ты - мой ученик, которому необходима некоторая практика. Как-то так. И чтобы она не подумала, что это как-то связанно с моим братом. Он на реабилитации на острове. Понял?

— Все ясно, — ответил Эли, коснувшись указательным пальцем крыла ангела на моем лице. — Ты выглядишь... — его взгляд оценивающе прошелся по мне, — изумительно.

Почему этот комплимент подействовал на меня, я понятия не имела. У меня перехватило дыхание, и я ощутила, что теряю опору, погружаясь в странное состояние, желая большего.

— Спасибо, — ответила я и постаралась показать что в этом не было ничего особенного, но улыбка Эли доказала что он знал обратное. Я закатила глаза, повернулась, затем снова остановилась. — Ты ведь не собираешься соблазнять Никс, не так ли? Поскольку, если хотя бы один волос упадет с ее головы...

— Она в абсолютной безопасности! — прервал меня Эли. — Во мне достаточно крови Галла, не забывай об этом.

— Да, кстати, — добавила я. — Никс кинестетик. Она обнимает меня каждый раз, когда видит. Она будет обнимать и тебя. Так что просто смирись с этим.

Голубые глаза Эли засияли:

— Да, мэм.

В тот момент, когда я открыла дверь, Никс как раз повернула табличку, на которой было написано ОТКРЫТО.

Голубые глаза, подведенные широкой черной линией, как всегда одетой по последнему слову моды Никс, удивленно распахнулись.

— Райли! О Боже. Я уже начала волноваться! Как Сет? — затараторила возбужденно, устремившись мне навстречу

Я обняла ее так, как обычно это делала она, затем отпустила и начала изучать меня, ища ответа на свой вопрос.

— С ним все хорошо? Ты с ним разговаривала сегодня?

Только ее обеспокоенные вопросы заставили мое сердце сжаться. Было больно знать правду о том, что случилось с Сетом и держать это в секрете от Никс. Больно настолько, что кажется, будто я в аду.

— Нет, мы не будем общаться некоторое время, — ответила я, стремясь избежать откровенной лжи. Я ненавидела врать, особенно своей лучшей подруге. Но при таких обстоятельствах у меня не было выбора. Ей не нужно знать в какой опасности мой брат, она никогда не поймет эту правду. — Он проходит курс лечения от наркомании и алкоголизма.