Попаданка для ректора или Звездная невеста

Глава 3

Вопреки всем опасениям, посадка прошла легко. За визуальными панелями воздвиглось громадное красно-коричневое брюхо Юпитера, все заслонившее собой и залившее каюту тревожным светом, а затем по кораблю прошла легкая дрожь, и Лиза увидела, как открываются створки шлюза гигантского купола, пропуская их внутрь.

— Сели, слава богу, — вздохнула Анна. Она провела целый час, пытаясь хоть как-то украсить наряд, который ей подсуропил Лаверн, но ничего не вышло. Даже красивый платок не дался — когда Анна попыталась набросить его на плечи, он соскользнул и убежал под кровать, на радость Комете.

У Лизы была та же проблема. Попробовав пройти по каюте, она запуталась в платье, два раза наступила на подол и в итоге чуть не упала. Ну не рождена она для таких платьев! Сволочь Лаверн знал, как ей подгадить.

Одним словом, настроение у девушек было ни к черту. Они равнодушно проследили за пристыковкой жилого сектора корабля — легкую радость вызвало лишь то, что их заключение закончилось. Двери открылись со слабым шипением, а на информационную панель пришло сообщение:

«Уважаемые студенты! В 15–00 по общему времени состоится торжественное собрание в Большом зале академии. Файлы с расписанием занятий прибудут завтра вечером в личные планшеты. В 17–00 начнется Праздник начала учебного года».

Лиза прочитала и фыркнула:

— Начнется Начало. Грамотеи, блин.

Анна только вздохнула. Маленькое темно-синее платье-футляр, приготовленное ею для праздника, так и болталось на вешалке на дверце шкафа, грустное и уже не нужное.

— Надо задать дрозда этой сволочи, — сказала Лиза, когда в половине третьего они вышли из комнаты и уныло поплелись к лифту. Решив плюнуть на все, она сгребла подол платья в охапку и подняла его так, что сразу стала похожа на пьяную Золушку, которая плелась с бала.

— Надо, — согласилась Анна. Похоже, она тоже решила смириться с тем, чего нельзя исправить, выпрямила спину и гордо вскинула голову. Лиза невольно решила последовать ее примеру. Конечно, вот так сразу из нее не выйдет леди, но не сутулиться по фермерской привычке вполне в ее силах.

— Чем его пробрать? — спросила Лиза, когда они вошли в лифт. Двое второкурсников оценивающе посмотрели на девушек, но обошлись без комментариев.

Анна только плечами пожала.

— Его бесило, когда я хозяйничала в саду, — ответила она. — Но сада тут нет, так что даже не знаю, что можно посоветовать.

— Надо что-то наглое и невероятное, — предположила Лиза. — Чтоб душа развернулась и назад свернулась.

— Вам самогонный аппарат надо. Тогда и развернется, и свернется, — посоветовал один из второкурсников. Судя по его физиономии, он точно знал, о чем говорит. Лиза мрачно посмотрела на него и ответила:

— Жопе слова не давали.

Парень опешил, зато его приятель расхохотался.

— Фу-ты, ну-ты, какие грозные понаехали!

На их счастье лифт приехал в Большой зал и выплюнул пассажиров в толпу народа. Лиза решила не отсвечивать видом и манерами и, сориентировавшись, предложила Колючке:

— Давай вон туда, на галерку. Дальше сядем — раньше выйдем.

— Ты прямо кладезь народного фольклора, — промолвила Анна. Девушки поднялись на самый верхний ряд, скромно сели у стены, и Лиза наконец-то вздохнула с облегчением и вытянула ноги, с непривычки гудевшие от каблуков.

— Мы сегодня не первые красавицы королевства, — вздохнула Лиза. — Посидим тихонько, пусть себе бубнят.

Впрочем, долго сидеть в одиночестве не вышло: на галерку забрался Сергей. Староста был одет в официальный костюм с галстуком, в руке держал планшет и стопку каких-то бумаг и выглядел очень взросло и солидно.

— Чего это вы в такую даль залезли? — спросил он после обмена приветствиями и посмотрел на Анну так, что стало ясно: он приятно удивлен ее внезапной переменой образа.

— Да так… — вздохнула Анна, и Лиза тотчас же пришла ей на помощь:

— Отсюда лучше видно.

Сергей неопределенно пожал плечами и сел рядом с Колючкой. В зал вошли деканы и заместители, устроились за круглыми столиками в самом низу. Мелькнул и Лаверн — он зашел в зал последним и скромно присел где-то с краю. Декан Браун поднялся и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, вышел к парящим в воздухе жучкам-усилителям голоса.

— Дорогие друзья! — произнес он. — Я рад приветствовать всех вас в лингвистической академии звездного флота. Надеюсь, это место станет для вас настоящим уютным домом. Здесь вы найдете поддержку, друзей и новое будущее, которое построите сами. Учеба в академии — это перспективы, которые…

Лиза вздохнула и завела глаза.

— Ну, пошел бухтеть, — сказала она. — Мы тут не молодеем, между прочим.

Анна и Сергей дружно хихикнули и одинаковым жестом закрыли рты ладонями. Лиза довольно подумала, что у Колючки все замечательно складывается.

Лунный аксолотль говорил еще пару минут, затем слово взял декан Лю Шень, который не считал краткость сестрой таланта — он отнял у собравшихся четверть часа жизни, цитируя классиков и современников и суля выпускникам золотые горы, и студенты потихоньку стали перешептываться, ерзать и смотреть по сторонам.

Но затем к жучкам-усилителям прямо-таки выпорхнул Лаверн, и народ в зале оживился. Девушки захихикали, заулыбались и открыли по фейери массированную стрельбу глазками. Лаверн одарил всех белозубой улыбкой и поднял руку, призывая к тишине.

Лиза невольно напряглась. Это была та тишина, после которой с потемневшего неба срывается стена ливня, а мир озаряют тысячи молний. Это была гроза.

— Дорогие друзья! — весело произнес фейери. — Меня зовут Лаверн Фро, и я хотел бы рассказать вам о переменах в руководстве.

Жучки-усилители испуганно затрепетали крылышками и вдруг разлетелись по залу роем золотых пчел. Зал стал меняться. Сквозь пластик стен начали проступать иные очертания: каменная кладка, алые мазки плюща, колонны, похожие на пшеничные снопы, которые взмывали вверх, чтобы расцвести на потолке каменным кружевом. В самом центре зала из мраморных плит пола вырвалась огромная яблоня, вольно раскинувшая ветви, усеянные плодами — но все вдруг увидели, что это не яблоки, а мелкие звезды.

Изменился и Лаверн. Куда-то пропал щеголь и весельчак, и Лиза увидела уже знакомый плащ и корону. Люди в зале не могли пошевелиться от ужаса. Декан Браун каким-то жалким нервным жестом опустил на макушку пушистую лапу.

— Я Лаверн Фро, король фейери, — Лаверн говорил мягко, но за этой мягкостью чувствовалась неудержимая мощь и сила, которой никто не смог бы противостоять. — Я объявляю это место своим и вас, друзья мои, тоже своими.

Лицо Анны дрогнуло, она взяла Сергея за руку и расплакалась. Лиза обняла ее, с трудом сдерживая собственные слезы.

— Декан Браун хорошо сказал о свойствах лингвистики, — продолжал Лаверн. — Все вы продолжите изучать ее и получите то, за чем приехали сюда. Знания, друзей и новое будущее. Разница лишь в том, что ваш диплом подпишет не ректор с Земли, а я.

Он изящно провел руками по воздуху, словно разгонял невидимый дым, и Лиза увидела, как стволы лазерных винтовок, которые высунулись было из щелей в стенах, превратились в цветущие ветви. Декан Лю Шень уронил планшет на колени и закрыл лицо ладонями. Кто-то в центре зала расплакался навзрыд.

— Скажу сразу: я управляю всеми системами этой базы, — сказал Лаверн. — Это нетрудно, и это значит, что все вы вне опасности и вне контактов с посторонними. Я сделаю все, чтобы ваша жизнь была комфортной и легкой. Для этого вам следует всего лишь делать то, за чем вы сюда прибыли. Давать знания и получать их.

Он вновь улыбнулся и добавил:

— Часть знаний вам дам я.

Студенты разбрелись по комнатам так тихо и спокойно, словно были под гипнозом. Одна из первокурсниц плакала. Филин подумал, что переворот оказался бескровным.

Ну и слава богу. Узнать, что академию захватило чудовище, которое способно менять прошивки космических кораблей и сдвигать пространство — тут без истерик не обойдешься.

Обошлись. Вот и хорошо. Только, похоже, никто не хочет идти на бал. Не до плясок.

Импровизированный педсовет устроили в одном из лекториев. Лаверн принял свой обычный вид и, беспечно присев на край стола, дождался, пока преподаватели займут свои места, а затем сообщил:

— Итак, уважаемые коллеги. В учебном плане изменений практически не будет. Деканы Браун и Лю Шень остаются на своих постах, равно как и их заместители.

Филин смотрел, как нервно подрагивают кончики ушей Аберфорта и как сереет мех у него на затылке, и думал, что приятеля может хватить удар. В конце концов, почему никто не сопротивляется? Почему никто не поставит на место этого выскочку? Все сидят, как болванчики, покорно развесили уши, понимают, что всю академию буквально поимела какая-то пакость — и молчат! Один человек, разумеется, ничего не исправит, но если за дело возьмутся все…

Лаверн словно бы прочел его мысли. Филин ощутил легкий ветерок, пробежавший по лекторию — ветерок принес прохладный запах осенних яблок, которые висят на ветках уже после того, как опали все листья.

— Я очень люблю здравомыслящих людей, Андрей Петрович, — промолвил Лаверн. Коллеги заерзали, пытаясь отодвинуться от Филина подальше. — Здравомыслие не позволяет им связываться с существом, которое может, например, переписывать ваши цепочки ДНК. И сделать из вас, допустим, капусту. Это неприятно, правда. Да я и не хочу ничего плохого. Так что не удивляйтесь: ваши коллеги и студенты просто хорошо понимают ситуацию. И не лезут на рожон.

— Чего вы хотите? — подала голос Хуана, физкультурница, мастер спорта по каким-то там лыжам. Филин испытал острую радость: ну хоть у кого-то тут есть яйца, чтоб задавать вопросы этому хмырю.

— Это лингвистическая академия, драгоценная сеньорита Хуана, — с готовностью ответил Лаверн. — А слово обладает одной интересной способностью: оно может менять мир. Именно этого я и хочу. Обучить талантливых ребят изменению мира. Множества миров.

— Зачем? — не сдавалась Хуана. Лицо Лаверна вдруг стало очень печальным, и Филин к своему удивлению понял, что это вполне искренняя печаль. «Да он же просто транслирует свои чувства на всех нас!» — догадался Филин.

— Затем, что я хочу вернуться домой, — ответил Лаверн. — И не могу этого сделать в одиночку.

Когда дверь в каюту закрылась, то Анна и Лиза воскликнули в один голос:

— Сукин сын!

Комета с готовностью поддержал их веселым лаем. Он словно бы полностью разделял мнение хозяек по поводу нового ректора.

— Что поделать, девчонки, — вздохнул Сергей. Он отложил планшет и бумаги на тумбу возле двери, сел на стул и добавил: — Я не рискну с ним связываться. И никто не рискнет.

Лиза хотела было что-то добавить, но в это время Анна посмотрела на визуальную панель и воскликнула:

— Ребята, сюда! Смотрите!

Сергей и Лиза бросились к окну и на мгновение замерли от увиденного. Футуристические контуры первой базы дрожали, растекаясь туманом, дымные завитки утекали вверх, под самый купол, и здание менялось на глазах, превращаясь в старинный белокаменный замок со множеством башен и башенок, длинными стрельчатыми окнами и кружевными балкончиками. Стайка дронов вылетела откуда-то справа и, угодив в туман, вынырнула из него роем золотых колибри. Транспортный модуль, который полз по ленте, замер, завозился — и вскоре по булыжнику дороги уже мчался серебряный носорог. Водитель модуля вцепился в загривок животного и орал благим матом.

— Он все меняет, — вздохнула Колючка. — Переделывает по своему вкусу.

— Наверно, так у него дома, — откликнулась Лиза. — А знаете, мне нравится. Интересный такой антураж, бодренький. Как в сказке.

— Надеюсь, это будет не страшная сказка, — усмехнулся Сергей. — А то я что-то напрягся, когда в зале все началось.

— Не ты один…

Сергей вернулся к своему планшету, некоторое время, хмурясь, водил пальцем по панели, а затем удивленно произнес:

— Девчат, а все системы в норме. Все работает нормально, данные поступают со всех узлов. Он что, нас гипнотизирует?

— Может, это мара? — предположила Лиза и тотчас же пояснила: — Ну, типа миража что-то. Это в сказках было…

Сергей пожал плечами, вновь уткнулся в планшет и нашел ответ на собственный вопрос:

— На мираж непохоже. Смотри, — и он развернул к Лизе планшет. — Видишь, общая система контроля регистрирует перемену формы. Но не содержания.

— У нас получается огромный замок, оборудованный по последнему слову техники, — подала голос Анна. Она стояла у окна, Комета махал хвостиком рядом.

— Может, это и не так плохо? — спросила Лиза. — Мы приехали учиться — так вроде нам пока и не мешает никто. Сереж, глянь, на завтра есть изменения в расписании?

Сергей покопался в недрах планшета и сказал:

— Все, как было. Четыре пары, общегалактический русский, введение в обществознание, психология и физкультура.

— Ну вот! — воскликнула Лиза. — Давайте пока просто понаблюдаем. Думаю, и учителя того же мнения.

Сергей и Колючка удивленно посмотрели на нее.

— С чего ты так решила? — спросили они чуть ли не в один голос.

— С того, что они взрослые опытные люди, — ответила Лиза. — И если бы взялись все вместе, то давно бы выкинули Лаверна в космос. А они сидят тихонько и не жужжат.

Сергей усмехнулся.

— Пожужжишь тут, когда он такие вещи делает… Ладно, девчата, я пошел. Приходите в малый зал после ужина, посидим всем курсом, пообщаемся, раз уж на бал никто не захотел.

— Нам только балов не хватает, — вздохнула Лиза, разглаживая одну из складок платья. Она постепенно стала привыкать к пышному наряду — как и Колючка, которая уже чувствовала себя более уверенно в сельских тряпках.

Когда Сергей ушел, то Анна в очередной раз попыталась расстегнуть надоевшую рубашку — и в очередной раз у нее ничего не вышло. Девушка вздохнула и села на край своей кровати.

— Да чтоб тебе провалиться! — обиженно промолвила она. Лиза вполне разделяла ее чувства. Путаться в длинных шелестящих складках и дышать через раз в корсете — то еще удовольствие. Сомнительная, прямо скажем, радость.

— Вот зараза, — буркнула Лиза и передразнила Лаверна: — «Вы их снимете тогда, когда я захочу!» Тоже мне, захочет он… Ань, он всегда такая дрянь?

— Всегда, — вздохнула Анна и вытянулась на кровати поверх покрывала. — Я думаю, такова его природа. И теперь этот сказочный пакостник — ректор нашей академии. И мы ничего не сможем с этим поделать.

— Погоди отчаиваться, — уверенно сказала Лиза. — Мы же на Ганимеде, тут океан и плавучие города. Если что — попробуем сбежать туда.

Она читала и смотрела передачи по сети об огромных плавучих городах коренных жителей Ганимеда, которые путешествуют по океану в своих обиталищах, похожих на ледяные ульи. Сами ганимедяне напоминали креветок, были склонны к спокойному и философскому образу жизни, и гуманоидные сотрудники посольств и совместных предприятий, которые жили на Ганимеде, непременно начинали прикладываться к спиртному. Почему бы и нет? Жизнь прекрасна, торопиться никуда не следует, а великий спящий бог Кахулха изобрел крепкие напитки для того, чтоб постижение мира было еще приятнее.

Слушая такие рассуждения, Лиза невольно вспоминала отца и дядьку.

— Ладно, — вздохнула Анна. — Найдем выход, никуда не денемся.

Однокурсники, сидевшие в малом зале, показались Лизе не студентами, которым сам бог велел веселиться и радоваться жизни, а каторжниками на галерах. Она сказала всем общее «Здравствуйте» и, подобрав пышные юбки, села на свободное место.

— Ты бы переоделась, принцесса на горошине, — язвительно посоветовала черноволосая девушка в алом мини-платье. — До сих пор празднуешь? А нам не до праздника.

— Не твоего ума дело, — отбила удар Лиза. Ну что такое, почему все тут хотят до нее докопаться? Да, она не фифа с длинными ногами, силиконовыми губами и длинными волосами, но это не значит, что она станет молчать. — Хочешь поссориться — вперед. Наши ссоры очень порадуют нового ректора.

Чернявая презрительно фыркнула, и Лиза подумала, что в первый же учебный день сумела обзавестись врагом среди сокурсников. Но в это время рептилоиды, которые смущенно стояли в углу, вдруг энергично закивали, неожиданно приняв сторону Лизы.

— У нас уже есть враг, — проскрипел один из них на всеобщем русском. — Незачем его тешить.

Некоторое время все разглядывали рептилоидов, да так, что они самым натуральным образом смутились, и чешуя на их щеках задрожала.

— Ребят, а вы вообще откуда? — спросил невысокий паренек, чем-то похожий на медвежонка. То ли приземистой фигурой, то ли лохматыми ушами.

— Система Малого Жука, — с готовностью ответил первый рептилоид. Второй, похоже, был слишком стеснительным для разговоров с однокурсниками. А может, просто хотел не разговаривать с ними, а жрать их. — Мы первые студенты, которых наш народ отправил в Галактическое содружество.

— Не повезло им, — услышала Лиза вздох Анны: Колючка села рядом с ней. Она задержалась в комнате: мыла Комету, который перевернул на себя стакан яблочного сока и весь в нем извозился. — Первые — и сразу в приключения.

— Грустно это все, — вздохнул один из парней, долговязый, с причудливой татуировкой на шее. — Но может, смажем такое дело? Чтоб повеселее было?

И он вынул из внутреннего кармана пиджака плоскую бутылку, в которой соблазнительно плескалось что-то зеленовато-золотистое.

— Меня Петр зовут, — сказал парень. — А это «Озерная фея», семьдесят пять градусов. Давайте знакомиться?

Такое замечательное предложение вызвало просто бурю восторгов. Вдруг откуда ни возьмись появились стаканчики и маленькие бутерброды, запахло почти домашними соленьями. Лиза осторожно придержала Анну за руку: Колючка влилась в коллектив с такой скоростью, что любо глянуть, и была очень даже не против свести знакомство с Озерной феей.

— Лучше не надо, — сказала Лиза. — Нам чистая голова нужна.

— Разумно, — негромко добавил Сергей: староста появился словно бы ниоткуда и тихо сказал: — Я Лаверна видел пять минут назад. Он, похоже, сюда идет. И Филин с ним.

Лиза почему-то обрадовалась. Заместитель Филин казался ей порядочным человеком, с которым можно иметь дело.

Первокурсники тем временем успели опрокинуть по первой стопке, и Озерная фея показалась всем очень приятной знакомой. Петр быстренько налил всем желающим вторую — его бутылка явно была в родстве с глубокодонным клатчем Лизы, и в этот момент двери распахнулись, и в зал вошел новый ректор и хозяин этих мест.

Помещение затопило густой тишиной — такой, которая бывает в туманных осенних оврагах в ноябре, когда остывает вода и ветер лениво гонит последние листья. Анна неожиданно для самой себя схватила Лизу за руку.

— Дорогие друзья! — улыбка Лаверна была просто лучезарной, верхом доброжелательности и радости. — Я хотел бы побеседовать с вами в неформальной обстановке… если вы, разумеется, не против.

Даже если кто-то и был против, он предпочел об этом промолчать. Лиза без всякого удовольствия заметила, что обаяние фейери действует на собравшихся просто сногсшибательно. Девушки чуть ли не в открытую стреляли глазками, парни одобрительно улыбались. Лиза поняла, что их с Колючкой готовность устроить бунт почти провалилась.

Лаверна обожали и не считали нужным это скрывать. Фейери покорил все сердца — жаль только, что для этого ему пришлось внаглую манипулировать и студентами, и преподавателями.

Лаверн присел на ближайший стул и произнес:

— Итак, дорогие друзья. Я понимаю, что вы чувствуете определенную растерянность. Вы не знаете, что делать, какой будет ваша дальнейшая судьба.

Студенты дружно закивали. Неудивительно, что никто не думает про бунт, хмуро подумала Лиза. Вон как смотрят на эту сволочь, чуть слюной не капают от обожания.

— Спешу вас заверить: вы получите ваши знания и ваши дипломы. Это даже не обсуждается, — улыбнулся Лаверн. — Помимо этого вы получите особые знания в фоносемантике — особые настолько, что их можно будет назвать магией. Слово имеет огромную власть и невероятную ценность. И вы все это получите, друзья мои.

Чернявая девушка незамедлительно решила брать быка за рога.

— И что, вот этим словом, например, можно будет парня приворожить? — поинтересовалась она с недюжинной хваткой.

— Ангелина, дорогой мой цветок, — обворожительно улыбнулся Лаверн, и в воздухе тотчас же повеяло тяжелым ароматом розового масла. — Вам никого не надо привораживать, все и так у ваших ног.

Ангелина якобы смущенно отвела взгляд, но торжество, охватившее девушку, было трудно скрыть. Почти все парни смотрели на нее с нескрываемым интересом, и она наверняка подсчитывала приглашения на свидание.

— Но если говорить более конкретно, то да, вы сможете приворожить, кого захотите, — Лаверн посмотрел на одну из девушек, которая выглядела явной серой мышью, и та сразу же залилась румянцем ярче платья Ангелины. Должно быть, обрадовалась тому, что сумеет приворожить какого-нибудь принца. — Сможете поворачивать реки вспять и выращивать деревья из пылинок. Заставите мир крутиться вокруг вас. Впрочем, все это мелочи, которые я вам оставлю, когда уйду.

Фейери повел плечами, и стильный костюм лимонного цвета стек с него, уступив место королевскому плащу, расшитому звездами. Кто-то восторженно ахнул.

— Я научу вас раздвигать границы миров, — проникновенно проговорил Лаверн, — и вы сможете открыть ворота туда, где я жил раньше. Задолго до того, как возникло человечество, это милое недоразумение. Затем я уйду, а вы останетесь с вашими новыми талантами… я полагаю, они в корне изменят вашу жизнь.

Лиза скользнула взглядом по лицам притихших однокурсников и спросила:

— А гарантии? Чем ты докажешь, что не используешь нас вслепую?

Лаверн обезоруживающе улыбнулся, развел руками.

— Мое честное слово, — ответил он. — Вам этого мало?

Сокурсники зашумели. Зачарованные фейери, они сейчас готовы были в буквальном смысле слова разорвать Лизу на шмотья: она осмелилась сомневаться в их новом кумире. Анна вновь сжала руку подруги. Мол, ты помолчи лучше, потом разберемся.

— Думаю, этого вполне достаточно, господин ректор, — практически пропела Анна. — Мы вам верим.

Лиза презрительно фыркнула и поднялась. Внутренний голос говорил ей, что не стоит лезть на рожон — но она сейчас при всем желании не смогла бы остановиться. Ее понесло.

— Вы что? — обернулась она к студентам. — Вы ему верите, да?

Кто-то засвистел, и в плечо Лизы ударился огрызок яблока. Если несколько минут назад студенты готовы были бунтовать против Лаверна, то теперь все изменилось, и Лизу почти до икоты испугала эта перемена.

Что они с ней сделают, если он прикажет? Убьют?

— Несносная девчонка, — устало вздохнул Лаверн и хлопнул в ладоши.

«Когда мы сможем их снять?»

«Когда я захочу».

Платье на Лизе зашевелилось, задрожало, растекаясь в воздухе туманными каплями. Кажется, кто-то изумленно вскрикнул — Лиза вскинула было руки, порываясь прикрыть обнаженную грудь, но потом подумала и не стала.

Раз уж стоишь перед всеми с голой задницей, постарайся удержать марку, не расплакаться и не сломаться. Лаверн, дрянь такая, хочет именно этого — чтоб Лиза разревелась со стыда, чтоб полностью покорилась.

Никогда этого не будет. Никогда.

Лиза опустила руки, посмотрела Лаверну в глаза и презрительно промолвила:

— Это все, что ты можешь, да?

Тишина была настолько плотной, что, казалось, ее можно было резать ножом. Лаверн смотрел на Лизу, и за невозмутимостью на его холеной физиономии проступало удивление.

И Лиза поняла, что победила.

Улыбнувшись, она кивнула собравшимся и неторопливой модельной походкой двинулась к выходу, изо всех сил стараясь не расплакаться от стыда и от чужих взглядов.

Получилось. Расплакалась она потом.

Вопреки опасениям Анны, первый учебный день прошел вполне спокойно. Самые обычные уроки, почти как в школе. Ангелина, с подачи Лаверна уверенно примерившая на себя корону первой красавицы факультета, презрительно фыркала, косясь в сторону Анны и Лизы, но девушки дружно старались не обращать на это внимания. Они не собирались ни ссориться с ней, ни уж тем более, конкурировать. Но было ясно: Ангелина всегда готова к открытому противостоянию с новыми заклятыми подругами.

На Лизу было жалко смотреть. Она взахлеб ревела весь вечер, Анна сидела рядом, пытаясь успокоить соседку и понимая, что все ее слова лишены смысла. Что бы она чувствовала, если бы ее вот так раздели перед всем курсом? Умерла бы от стыда — по крайней мере, не смогла бы никому смотреть в глаза.

Лаверн, конечно, сволочь, Анна привыкла к тому, что он постоянно творит какие-то пакости — такова, в конце концов, природа фейери — но в этот раз он действительно перегнул палку.

Лиза, надо сказать, держалась очень хорошо, с каким-то равнодушным достоинством. Разумеется, на нее все таращились, но она держала спину прямо и не обращала внимания на чужие взгляды. Анна обнаружила, что многие студенты смотрят со смущением и стыдом — должно быть, им было неудобно от того, что вчера они настолько рьяно поддержали Лаверна.

Неловкость была естественной: приятного мало, когда в твоей голове копаются. И используют тебя в своих целях так, что ты этого не замечаешь.

После четвертой пары из деканата прислали дополнение к расписанию: индивидуальные занятия с новым ректором, и Анна с неудовольствием обнаружила, что стоит первой в списке. Лиза, которая была на втором месте, резким движением выключила планшет и сказала:

— Никуда я не пойду.

Сергей, сидевший рядом, задумчиво посмотрел на нее и сказал:

— Нет смысла, Лиз. Ты не пойдешь сама — он возьмет и притащит тебя. Сомнительное удовольствие, сама понимаешь. Я бы все-таки не связывался.

— Я попробую его переубедить, — вдруг сказала Анна. Лиза удивленно посмотрела на нее, и та добавила: — Попрошу его оставить тебя в покое. Вдруг послушает?

Лиза посмотрела так, что стало ясно: не послушает. Потому что знает какую-то тайну Анниной соседки, и эта тайна очень нужна Лаверну. Можно даже не стараться.

Кабинет для индивидуальных занятий располагался в одной из башен, на самом верху. Шагая по коридору в направлении, которое подсказывал маячок планшета, Анна не могла избавиться от ощущения, что снимается в кино. Это ведь средние века какие-то! Высокие колонны, которые взмывают под потолок и превращаются в изящные раскрытые зонтики из камня или причудливые кроны деревьев; гобелены на стенах, изображающие мифических животных, винтовая лестница… Анне было и радостно и жутко — новый вид академии ей нравился, но она никак не могла к нему привыкнуть.

Впрочем, кабинет, выбранный Лаверном для занятия, выглядел вполне современно. Единственной вещью в стиле фейери была пышная виноградная лоза, которая вилась по стене, выбегая из пластикового стаканчика из-под кофе, небрежно брошенного в угол. Сапфировые гроздья готовы были брызнуть прохладным соком.

Дверь захлопнулась неожиданно громко. Анна вздрогнула.

— Привет, несносная девчонка, — без улыбки промолвил Лаверн. Он сидел за столом, легко скользил пальцами по экрану планшета, смотрел на таблицы, которые разбегались пестрым веером. — Как учеба?

— Вроде бы неплохо, — Анна пожала плечами и осмотрелась: сесть было некуда. — Мне нравится.

— Разумно, — кивнул Лаверн. — Ты очень талантлива. Я до этого молчал, не хотел, чтоб ты зазналась. Но в тебе не просто искра — в тебе уже пламя.

Анна вдруг обнаружила, что не знает, куда девать руки. Она поняла, что Лаверн не врет, и ей вдруг стало очень неловко, словно она в чем-то провинилась, но не знала, в чем именно. Что сказал бы отец, если бы узнал о том, что у единственной дочери, оказывается, есть магические способности?

Отец и не узнает. Наверняка Лаверн уже отправил всем родителям всех студентов вполне правдоподобные письма от их чад. И написано там только то, что он сочтет нужным раскрыть.

— Что я должна буду делать на этих занятиях? — негромко спросила Анна.

Лаверн выключил планшет и поднялся со стула — тот вздрогнул и медленно пополз к стене. Анна едва не ахнула, увидев, что это была большая золотая черепаха с причудливым узором из виноградных листьев на панцире.

— Учиться, — просто ответил Лаверн. — Держать глаза зрячими, а разум — открытым. Ты будешь здесь, везде и всегда, девчонка. Я научу.

Угрюмо простояв возле кабинета для индивидуальных занятий, Лиза вздохнула и села прямо на пол. Ну а что, здесь чисто. Из кабинета не доносилось ни звука — если бы не красный огонек, порхающий над дверью, то можно было подумать, что Колючка и Лаверн давным-давно куда-то ушли.

И чего они там так долго возятся?

Настроение было ни к черту. Лиза прекрасно понимала, что ничего хорошего ждать не приходится. Лаверн с необыкновенной легкостью опозорил ее перед всеми однокурсниками — просто так, почти без причины. Теперь еще и на индивидуальные к нему ходи… Что он выдумает, какую новую пакость?

Красный огонек стал медленно терять насыщенность и вскоре стал изумрудно-зеленым. Лизе показалось, что она чувствует запах свежескошенной травы, росы и луговых цветов. Дверь открылась, выпустив в коридор Анну — Колючка выглядела растерянной, словно только что очнулась от сна и никак не могла сообразить, где же находится.

— Ну как? Что там было? — Лиза поднялась с пола и снова удивилась тому, насколько опустошенной выглядит Колючка. Та оторопело посмотрела на соседку и едва слышно промолвила, слепо дотронувшись до виска:

— Что было… я не помню…

Анна встряхнула головой, похлопала себя по щекам, и Лиза подумала, что такие индивидуальные занятия не нравятся ей все больше и больше.

— Ну что? — чуть ли не испуганно спросила она. — Оклемалась? Может, тебя проводить?

— Нет-нет, — слабо улыбнулась Анна, и Лиза с облегчением заметила, что Колючка выглядит более осмысленно. — Я уже в порядке.

— Эх, хочется верить, — вздохнула Лиза, и из кабинета тотчас же донесся голос Лаверна:

— Ломинцевская, вас долго ждать?

Лиза презрительно фыркнула и пошла в кабинет.

Вопреки ее ожиданиям, обстановка была вполне цивилизованной — если, конечно, не учитывать пару золотых черепах, которые довольно шустро ползали по полу. Когда за Лизой закрылась дверь, черепахи замерли, превратившись в изящные пуфики с золотой обивкой. Лаверн опустился на один из них и указал на второй:

— Присаживайся, не стесняйся.

Лиза осторожно села на пуфик, прикидывая, как бы не свалиться, если он вдруг захочет сбежать у нее из-под задницы. Лаверн мягко улыбнулся — надо же, сама скромность и невинность! — и произнес:

— Для начала прошу простить меня за вчерашнее происшествие. Я вел себя так, как не подобает джентльмену. Надеюсь, ты достаточно добра, чтоб проявить снисхождение.

Лиза нахмурилась. Меньше всего она ожидала таких вот чопорных извинений и уж никак не могла поверить в то, что Лаверн искренен. Наверняка врет и не краснеет, зараза такая, и ни капельки ему не стыдно.

— Это было ужасно, — откровенно призналась Лиза. — Все на меня таращились. Как я теперь учиться буду?

Лаверн только рукой махнул.

— Хочешь, они всё забудут? Мне это ничего не стоит.

— Хочу! — выпалила Лиза прежде, чем подумала, что надо бы спросить об условиях такой щедрости. Лаверн поднялся с пуфика-черепахи и довольно произнес:

— Ну вот. Все забыто. Будем считать, что это была моя маленькая персональная радость.

Лиза выдавила из себя презрительную ухмылку.

— Что, настолько понравилось? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Лаверн приблизился к ней и опустил руку на плечо — словно сухая ветка упала.

— Дерзкая девчонка, — фыркнул он. — Ладно, начнем работу!

Некоторое время ничего не происходило. Лиза сидела, Лаверн стоял рядом, и его прикосновение было каким-то холодным, неживым. Лиза понимала, что должна что-то почувствовать — но не ощущала ровным счетом ничего. Только звонкую пустоту, которая бывает в ноябрьской роще, когда листья давным-давно облетели, и вот-вот пойдет снег.

— Странно, — наконец, произнес Лаверн. — Очень-очень странно.

— Что? — Лиза услышала испуг в своем голосе.

— Ты непроницаема, — произнес фейери. — Ты полностью закрыта для магии. Никогда ничего не сможешь сделать.

Несколько мгновений Лиза сидела молча, пытаясь разобраться с тем, что только что услышала, а затем спросила:

— А как же платье?

— Что «платье»? — ответил Лаверн вопросом на вопрос. — Я воздействовал на ткань, а не на тебя.

— А как ты узнал, что я из прошлого? — растерянно спросила Лиза. — Ты ведь использовал магию?

— Нет. Я увидел это без магии, — ответил Лаверн и снова сел на пуфик. Фейери выглядел удивленным, очень удивленным — и видит бог, Лиза не верила ни единому его слову.

— Но если это так… — осторожно начала она, — то я тебе не нужна. И ты можешь меня отпустить…

Лаверн расхохотался так, что отдалось по всему замку, а с потолка посыпались золотые снежинки.

— Отпустить? — переспросил он. — Ни в коем случае. Девчонка, это совершенно невозможно! Как ты вообще могла такое вообразить?

Лиза растерялась окончательно.

— Ты золотое яйцо, в котором спит дракон, — объяснил Лаверн. — И я собираюсь разбудить его.

Колючка лежала на кровати и, судя по бледному лицу, чувствовала себя неважно. Комета прыгал рядом, рассыпая по воздуху звездочки, словно это могло как-то подбодрить его хозяйку. Сергей, решительно взявший на себя заботы об Анне, хлопотал возле блока питания, пытаясь сообразить именно такой бульон, который готовила его бабушка.

Его индивидуальное занятие с Лаверном было назначено на завтра — еще можно было ни о чем не беспокоиться.

Лиза бросила планшет на стол и последовала примеру Колючки, устало растянувшись на кровати. Силы покинули ее неожиданно: вроде бы только что она твердо держалась на ногах, а теперь комната качалась и плыла куда-то, и останавливаться не собиралась.

— Лиза, ты жива? — подала голос Анна.

— Ты не говорила, что от него так плющит, — пробормотала Лиза. Анна издала жалобный вздох.

— Я не знала…

— Ладно, инвалидная команда! — бодро сказал Сергей: он, похоже, никогда не терял присутствия духа. — Вы пока лежите, а я расскажу вам, что успел узнать про нашего нового ректора.

— Ого! — у Анны хватило сил на изумленное восклицание. — Ты времени даром не теряешь!

— Когда успел-то? — Лиза была удивлена не меньше. Вроде бы староста, сидевший рядом с ними на занятиях, не отрывался от тетрадей и ручки. Вот ведь: цивилизация достигла невиданных высот, а в учебных заведениях по-прежнему пишут ручкой на бумаге, считается, что это развивает мозг.

— Успел, — Сергей улыбнулся и, вынув из своей тетрадки смятый листок, произнес: — Итак, фейери, легендарный дивный народ. Волшебные пакостники и мерзавцы, лукавые и мстительные, причиняют вред под видом добрых намерений.

— Вот! — воскликнула Лиза. — Так и есть! Сплошные гадости!

Анна устало кивнула и попробовала сесть, но почти сразу же вновь изможденно вытянулась на кровати.

— Как ты это узнал? — спросила Лиза и тотчас же поспешила добавить: — Если Лаверн управляет системами академии, то он просто мог подсунуть тебе то, что счел нужным.

Улыбка Сергея была веселой и хитрой, прямо под стать фейери.

— Компьютерные системы — да, контролирует, — сказал он, — но я ими и не пользовался. Сходил в библиотеку, посидел четверть часа с бумажными книгами. Он хитер, а я востер.

Девушки невольно рассмеялись — правда, смех тотчас же отдался спазмом в животе.

— Так вот, — продолжал Сергей. — В первую очередь я искал средства защиты от фейери, и знаете, что? Это железо, чистая древесина и хлеб, представляете?

Все трое разочарованно посмотрели друг на друга. Синтетический хлеб, который готовился из молекулярных капсул, вряд ли мог как-то повлиять на фейери. Что уж говорить о железе и дереве! Все вещи во Вселенной давным-давно делались из синтетических сплавов.

— Хреново, — вздохнула Лиза. Похоже, проклятый фейери, захвативший академию, был непобедим. Но Сергей и тут не сдавался.

— Есть у меня одна идея, — сказал он. — Кавалетта, один из плавучих городов ганимедян. Вы, наверно, не знали, но ганимедяне поклоняются статуе своего бога, которая сделана — внимание! — из железа!

Сергей обвел девушек довольным взглядом, но почти сразу же сник: его информацию не оценили.

— Ну офигеть теперь, — буркнула Лиза. — Нам надо покинуть базу, добраться до города этих креветок, свистнуть у них статую бога, которую наверняка караулят похлеще Мирового правительства, и вернуться с этой статуей обратно. Делов-то, на пять минут.

— Если у тебя есть идея получше, — недовольно сказал Сергей, — то я ее с удовольствием выслушаю.

Лиза хотела было ответить, но в это время дверь пискнула и открылась, пропуская в комнату заместителя Филина. Лиза и Анна попробовали сесть, но Филин только рукой махнул.

— Лежите, — сказал он. Осмотрелся, взял стул, сел — не утруждая себя просьбами о разрешении. — Как самочувствие после индивидуальных?

— Сами видите, — ответила Лиза. Почему-то заместитель Филин ей сегодня не нравился, она и сама не знала, почему. Тот сверился с какой-то таблицей в планшете и сказал:

— Вам, Ломинцевская, индивидуальные ставят ежедневно. Вам тоже, Эверетт. Одна талантлива до гениальности, — заместитель Филин кивнул в сторону Анны, а затем выразительно посмотрел на Лизу и добавил: — А вторая, я цитирую, тупая, как дерево.

Лиза презрительно фыркнула. От Лаверна она ничего другого не ожидала. Но раз она такая тупая, то и оставил бы он ее в покое… Филин вдруг резко обернулся к Сергею и приказал:

— Ваши записи, Гершензон. То, что вы сегодня искали в библиотеке. Показывайте.

— У меня ничего нет, — сказал Сергей с таким честным видом, что Лиза поверила ему — несмотря на то, что несколько минут назад он держал в руках исчерканный листок.

— А в кармане? — поинтересовался Филин. Сергей полез в карман, вынул бумагу и протянул ее заместителю: тот вчитался в пляшущие некрасивые буквы и переспросил:

— Пушкин? Письмо Онегина к Татьяне?

Сергей кивнул.

— Так точно. Хотел девушке признаться… ну, в любви. А лучше Пушкина никто… сами понимаете.

Филин покачал головой.

— Ловкий вы парень, Гершензон. Даже слишком ловкий.

— А чего теряться? — Сергей улыбнулся и осторожно вытянул из пальцев Филина свой листок — сопротивления это не вызвало. — Хороших надо сразу брать.

— Вы, ребята, замышляете очень опасное дело, — без улыбки произнес Филин. — И я уверен, что вы и близко не понимаете, с кем именно собираетесь столкнуться лоб в лоб. Силенок не хватит.

— Понимаем, — вдруг сказала Анна. Ее голос прозвучал устало и сурово. — Я много лет провела бок о бок с этим существом. Я-то понимаю лучше всех.

— Вы-то откуда знаете? — Анна вдруг поняла, что ее наполняет злость. — Вы вообще… вы на чьей стороне?

Филин посмотрел на нее так, что Лиза сразу же умолкла.

— Можете мне поверить, — сказал он. — Не на стороне чудовищ.

— Я так понимаю, вы очень невнимательно прочли ту часть памятки для студентов, где рассказано о структуре академии звездного флота.

Теперь, когда стало ясно, что Филин им скорее друг, чем недруг, Лиза взбодрилась, и заместитель снова начал ей нравиться. Хороший мужик, настоящий разведчик в тылу врага. Лишь бы зараза Лаверн не разоблачил его. Филин и Комете нравился: щенок ластился к нему так, словно любил заместителя больше всех на свете. Звездочки так и летели во все стороны.

— Так вот, наша база — это еще не вся академия, — по губам Филина скользнула хитрая улыбка. — Конечно, Лаверн ее захватил и теперь тут царствует и правит. Но ректорат и вся верхушка академии находятся на Земле.

— То есть, у нас есть шанс? — с надеждой спросила Анна. Колючке полегчало, она даже смогла сесть на кровати. Лиза так и валялась киселем или чем еще похуже.

Несмотря на общую слабость, Лиза все-таки заметила, что Сергей смотрит на ее соседку, словно кот на сало. Недаром, видно, Пушкина приплел. Ну что ж, совет да любовь. Сама она меньше всего собиралась крутить с кем-то романы.

— Разумеется, — кивнул Филин. — Конечно, все отчеты с первой базы переписаны так, как нужно нашему новому «ректору». Но вот о том, что после нового года к нам лично приедет настоящий ректор, Лаверн пока не знает. И я надеюсь, что не узнает. Он, конечно, хитрая бестия, но ему подвластно далеко не все. И это дает нам надежду.

— Вы ведь его знаете, — вдруг сказала Лиза. По лицу Филина скользнула тень: заместитель отлично владел собой, но Лиза все равно заметила, как на миг его лицо потемнело.

— Знаете, — уверенно повторила она. — Откуда?

Сергей и Анна насторожились. Даже Комета перестал охотиться за собственным хвостом и навострил ушки.

— А это, дети мои, пока не вашего ума дело, — хмуро произнес Филин. — Много будете знать, значит, что?

— Скоро состаримся, — протянули ребята. Филин довольно улыбнулся и добавил:

— А поэтому занимайтесь своими непосредственными делами. За прогулы сто шкур спущу. То, что у нас ректор король эльфов, еще не значит, что можно не делать уроки.

С этими вдохновляющими словами заместитель поднялся и, улыбнувшись на прощание, покинул комнату. Из коридора тотчас же донесся встревоженный механический писк, и голос робота подобострастно заговорил:

— Ой, Андрей Петрович, доброго вам вечерочка. Позвольте, я вам ботиночки метелкой обмахну, а то у этих первокурсников такой срач стоит, что я сегодня два фильтра у них загубил.

— Что он врет! — возмущенно воскликнула Анна. — Нет у нас никакого… этого самого!

Грубое слово явно смутило Колючку.

— Конечно, нет, — в комнату заглянула круглая голова робота, и все увидели, что на блестящем брюшке у него каллиграфическим почерком выведено: «Федор Сергеевич, руководитель клининга». Почерк несомненно принадлежал Лаверну. — Я же тут все вычистил, мешки вы бессовестные. С мясом.

— Задолбал! — рявкнула Лиза и швырнула в робота стакан. Робот ловко скрылся за дверью, а стакан ударился в стену и упал на ковровое покрытие.

— Еще и косоглазые, — презрительно хихикнул робот и, насвистывая какую-то песенку, покатился по коридору. Сергей фыркнул и покачал головой.

— Вот зараза! — промолвил он, и Анна добавила:

— Еще и бессовестная.

— Зеленая фея, зеленая фея, — с легкой издевкой напевал приятный мужской голос. — Объятья твои все теплей и милее…

Филин кашлянул, попробовал перевернуться на спину, но собственное тело казалось деревянным. Как, впрочем, и всегда после хорошей выпивки. Он никогда не выходил в академическое кафе, предпочитая напиваться в собственной комнате — Филин прекрасно понимал, что никто не должен его видеть в таком состоянии: жалкого, ничтожного, достойного только презрения.

А напивался он, как правило, до полного безобразия. Не мог остановиться и не считал нужным это делать.

— А это что? — поинтересовался голос, и Филин понял, о чем именно спрашивают. О разноцветной соли, аккуратно разделенной на тонкие полоски. Привычка со студенческой юности, от которой Филин тоже не собирался отказываться. В конце концов, это никому не мешало, а прием всего одной таблетки практически мгновенно устранял все последствия.

Филин услышал тихие шаги.

— А, ну конечно. Как я сразу не догадался. Еще одна зеленая фея. Правильно, так веселее.

— Ты все такой же, — сумел выдавить Филин. Лаверн негромко рассмеялся.

— И ты такой же. А зачем нам меняться? Вроде бы все и без того хорошо?

Филин мог бы с этим поспорить, но не стал. Сумев-таки перевернуться, он с трудом разлепил веки и увидел Лаверна, беспечно сидящего на стуле. В комнате вместо привычной вони перегара царил легкий аромат сосновой хвои и земляники — словно бы гуляешь по лесу, рвешь ягоды, слушаешь жужжание пчел…

— Ты меняешь запахи окружающего мира, — промолвил Филин. — Раньше ты выглядел иначе, но вот эта перемена ароматов…

Лаверн поклонился.

— К вашим услугам, Андрей Петрович. Вы, самое главное, не волнуйтесь так. Ректор академии сюда не прилетит.

Филина словно ледяной водой обдали. Не понадобилось таблеток, чтоб снять последствия выпитого и употребленного: он моментально пришел в себя.

— Почему? — только и смог спросить он. Фейери рассмеялся. Филин увидел, как из-под носков его туфель, прямо из коврового покрытия, пробиваются мускари, качают упрямыми темно-сиреневыми головками.

— Я здесь, я везде, я всегда, — мелодично проговорил Лаверн. — Первой базы больше не существует — ни для кого. Я стер ее и ее обитателей из мира.

От таких новостей Филин сел, свесил ноги с кровати и подумал, что ему срочно требуется выпивка, и побольше. Получается, это существо оказалось намного сильнее, чем все они полагали. Получается, оно… «А ничего не получается, — вдруг подумал Филин, — все он врет. Потому что если он способен стереть из реальности целую космическую базу так, чтоб никто не вспомнил, что она вообще есть на свете, то на кой черт ему нужны помощники? Врет, как дышит».

Он искренне надеялся, что его физиономия выражает только изумление.

— Ловко, — похвалил Филин. — Очень ловко. То есть, родители студентов забыли, что у них есть дети? А звездный флот забыл про целую базу?

Лаверн рассмеялся чуть ли не смущенно.

— Здорово, правда?

— Мне бы умыться, — произнес Филин. Лаверн с готовностью кивнул.

— О, разумеется. Я подожду вас, Андрей Петрович.

Когда Филин, освеженный и чисто выбритый, вышел из душа, то Лаверн уже успел подготовить для него бокал воды и таблетку. Филин послушно проглотил маленький оранжевый шарик, запил минеральной водой. Вот теперь все в порядке: по телу прошла дрожь, затылок лизнуло холодком, и алкоголик и наркоман снова стал заместителем декана, управленцем и чиновником от образования.

Осталось только одеться.

— Так чем обязан? — поинтересовался Филин. Фейери явно пришел к нему в такую рань не просто так.

— Самая малость, — Лаверн очаровательно улыбнулся и сделал молниеносный выпад правой рукой.

Боль, пронзившая Филина, была такой, что на мгновение перед глазами потемнело, а уши заполнило вязким назойливым звоном. «Да он меня убил…» — оторопело подумал Филин и опустил взгляд вниз в полной уверенности, что сейчас увидит рапиру, торчащую из его живота. Но ничего подобного: на его белоснежной футболке не было крови, а звон в ушах медленно уплыл куда-то в сторону. Филин обнаружил, что Лаверн заботливо поддерживает его под руку и внимательно заглядывает в лицо.

— Дышать можете? — спросил фейери. — Дышите.

Филин послушно сделал несколько вдохов и выдохов. Кончики пальцев зудели — поднеся руку с лицу, Филин увидел, что по пальцам бегают бледно-голубые огоньки.

— Не бойтесь, — ласково промолвил фейери. — Меня не надо бояться.

— Что вы со мной сделали? — прошептал Филин. Воздух наполнялся тяжелым дыханием идущего шторма, и Филин понимал, что это исходит от него, а не от Лаверна.

— Немного улучшил вас, — улыбнулся фейери. — Самую малость.

— Это просто ужас какой-то, я так не могу!

— У меня уже голова болеть от этих глаголов!

— Не «болеть», а «болит».

Студенты-рептилоиды, сидевшие в читальном зале библиотеки, хмуро готовились к практическому занятию по общегалактическому русскому, периодически взрываясь нервными воплями, и Анна, которая слушала их краем уха, думала, что этим ребятам придется приложить серьезные усилия.

Ее саму уроки почти не волновали. Она боялась практических занятий с Лаверном.

Фейери изменился: это было не то существо, к которому Анна успела привыкнуть, и это пугало ее все больше и больше. Если раньше у нее создавалось впечатление, что Лаверн видит в ней и остальных милых домашних питомцев, то теперь Анне казалось, что все они — инструменты в его руках. Плохо сделанные, непослушные инструменты, которые необходимо улучшить, чтоб сделать какую-то непонятную и странную работу. Если раньше она смела надеяться, что хоть чуть-чуть понимает Лаверна, то теперь он пугал Анну своей полной непредсказуемостью. Легкомысленный болтун постепенно исчезал, открывая облик таинственного пугающего создания, какого-то запредельного существа из мрачных глубин мира.

Заместитель Филин говорил о личном визите ректора. Но что если ректор просто не успеет? И Лаверн без всяких препятствий завершит задуманное? Получалось, что надежды нет — и это было просто невыносимо.

В кабинет для индивидуальных Анна вошла, не чувствуя ног. Лиза, которая вышла в коридор, выглядела бледной и вымотанной. На вопросительный взгляд соседки она только рукой махнула, ничего не сказала и поплелась к лестнице.

— Что тебе нужно? — спросила Анна, едва только дверь закрылась за ее спиной. Фейери, стоявший у окна и смотревший, как над башенками кружит стайка золотисто-зеленых колибри, даже не обернулся в сторону девушки.

— На самом деле я хочу вернуться домой, — негромко произнес он. — Туда, где мой настоящий дом. Только и всего.

От этой фразы повеяло холодной сыростью осенних болот и горьким запахом мертвой травы. Анна вдруг увидела: черные деревья тянут в небо мокрые скрюченные пальцы, сыплет мелкий бесконечный дождь, по бурой траве неторопливо шествует огромный ворон… Неужели это и есть дом Лаверна?

— Мне казалось, ты просто поехал за мной потому, что тебе было скучно, — проговорила Анна. Наваждение исчезло, она снова стояла в кабинете для занятий. Ей хотелось добавить «…потому что ты не хотел со мной расставаться» — но она промолчала.

До этого Анне верилось, что фейери испытывает к ней какую-то привязанность и теплую симпатию. А теперь это чувство ушло. Да и была ли в нем нужда? Раньше Анна была одна, а теперь у нее были Лиза, Сергей и Комета…

— Ох, девчонка… — вздохнул Лаверн. — Конечно, ты мне дорога. Конечно, я привязался к тебе. Но если ты захочешь более тесно пообщаться с тем мальчиком, который влюблен в тебя по уши, то я не против.

На какое-то мгновение Анна лишилась дара речи. Ощущение было таким, словно хозяин отдавал кошку, прибившуюся к его дому, в руки нового владельца. Но она-то, Анна, не кошка!

Только потом она осознала вторую часть сказанного.

— Что? — растерянно переспросила Анна. — Кто влюблен по уши? О чем ты?

— Староста вашего курса, — ответил Лаверн и в следующую минуту уже стоял рядом. Анна смотрела и снова видела того ворона, ходившего по траве. На голове птицы красовалась корона из мелких косточек, переплетенных золотой проволокой.

— Что ты видишь? — негромко спросил Лаверн. Его голос шел откуда-то издалека, из-под толщи воды.

— Ты сделал это специально, — промолвила Анна. — Ты влюбил его в меня, чтоб я тебе не мешала.

— Влюбить невозможно, — сказал Лаверн таким скучным тоном, словно речь шла о чем-то вроде манной каши. — Приворожить — да. Пусть ненадолго, но можно, если, конечно, наплевать на последствия. Но влюбить по-настоящему? Ни в коем случае. Наслаждайся искренними чувствами, девчонка, и скажи, что ты видишь?

Анна отвела взгляд и ответила:

— Ворона. Большого ворона в короне.

— Очень хорошо! — воскликнул Лаверн. — Он там один?

— Один, — кивнула Анна. Если бы этих воронов было несколько, она бы уже орала от страха: птица вызывала какой-то липкий непонятный ужас. Словно это было какое-то жуткое, непостижимое существо, по прихоти принявшее облик ворона. За чернотой его перьев скрывалась первобытная космическая тьма — без разума и без пощады.

— Это замечательно, — ласково сказал фейери и одобрительно погладил Анну по плечам. — Ты умница, хоть и невыносимая. Сделала нужное упражнение без всяких усилий.

Анне даже спрашивать не хотелось, что это за упражнение. Ничего хорошего, понятное дело. Лаверн вновь улыбнулся и подтолкнул ее к дверям.

— Иди. Наслаждайся искренней любовью…

И уже в коридоре Анна услышала последнюю часть фразы — услышала и окаменела от накатившей волны паники:

— Пока Царь-Ворон не пришел.

Лиза не видела тяжкой поступи Царя-Ворона по осенней траве — она вообще ничего не видела. Занятие с Лаверном прошло впустую — то есть, это Лиза так считала. Сам же фейери был очень доволен. Они провели вместе целый час: Лиза сидела на стуле, Лаверн стоял рядом, опустив руку ей на плечо, и больше ровным счетом ничего не происходило. За окном порхали дроны-колибри, по транспортной ленте, ставшей мощеной дорогой, чинно вышагивали белые носороги, и время тянулось невыносимо медленно.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — поинтересовался Лаверн в итоге. Лиза пожала плечами. У нее затекла нога, и очень хотелось есть.

Она так и сказала Лаверну:

— Нога болит и есть охота.

— Чудненько, — сладко улыбнулся Лаверн. Лиза ухватила самый краешек того травяного духа, который поднимается с полей, пропитанных полуденным солнцем. — Но нам еще предстоит большая работа, девчонка. Очень большая. Царь-Ворон должен получить по клюву.

Лизу охватило холодом. От этого имени веяло могильной сыростью, расклеванными костями погибших воинов, тьмой дождливых ноябрьских вечеров.

— Кто это? — испуганно спросила она. — Царь-Ворон… кто это?

По лицу фейери скользнула тень печали. Лиза подумала, что сейчас, в эту минуту, Лаверн настоящий. Не тот ядовитый пакостник, который только тем и занят, что подстраивает каверзы — перед ней было почти драматическое существо.

— Я хотел рассказать потом, — признался Лаверн. — Ну да ладно… Царь-Ворон — это тот, кто полностью истребил мой народ и изгнал меня. Это было очень давно, если считать вашими мерками. Вы, люди, тогда еще лазали по деревьям. А для меня все это случилось вчера. Я владел замками в небесах, а меня загнали под холмы, к корням трав.

Лизе стало грустно. Она прекрасно понимала, каково это — лишиться дома, потерять всех, кого любишь, утратить то, что привязывает тебя к жизни. Они с Лаверном были похожи, вот только ей повезло встретить Михайлину Ломинцевскую.

А он никого не нашел.

— Я тебе помогу, — вдруг сказала Лиза. — Ты ведь хочешь вернуться и победить этого Царя-Ворона, так я тебе помогу. Только ты потом отправишь меня обратно.

Лаверн удивленно посмотрел на нее. Должно быть, он ожидал от Лизы всего, чего угодно — только не этих слов. Не искренности и желания поддержать.

— Ты хочешь вернуться в прошлое? — уточнил он. — На Землю?

Тоска, уколовшая Лизу, была настолько невыносимой, что она испугалась, что сердце сейчас остановится. Да, она привыкла к новому миру, да, она смогла освоиться в нем и смириться, но каждую ночь ей снился дом и мама. Каждую ночь. Когда Лиза просыпалась, ее подушка была мокрой от слез.

Она навела справки в архивах: спустя несколько лет после исчезновения Лизы мама родила еще одного ребенка, Павла. Его потомок, генерал Вадим Фомин, усмиритель бунтующих окраин системы Пеликана, ни за что бы не поверил, что Лиза Ломинцевская — его очень дальняя родственница.

— Я хочу домой, — призналась Лиза, и голос вдруг дрогнул: — Я к маме хочу…

— Ну, ну, — Лаверн снова подошел, погладил ее по плечу, словно искренне хотел поддержать, но не знал, как это делается. — Я ни разу не пробовал пересекать реку времени, девчонка. Мне, честно говоря, страшно это делать. Но думаю, вдвоем мы справимся.

Лиза шмыгнула носом и провела ладонью по лицу.

— Что от меня потребуется? — спросила она. Лаверн одобрительно улыбнулся. Миг откровения закончился, теперь перед Лизой вновь был язвительный фейери, ни единому слову которого не стоило верить.

— Ты пока пуста, — сказал он. — Тебе нужно стать моим щитом. Не накапливать магию, как это делают остальные — отбивать ее. Тогда яйцо расколется, и дракон вырвется на свободу.

Лаверн сделал небольшую паузу и добавил:

— Ты умница, девчонка. Ты обязательно справишься.