Попаданка из семьи Русалковых

Сок дикого дерева

В этот раз мы должны были добыть сок дикого дерева. Звучало не очень. И было опасно — я вычитала это в книге ведьмы. Но для начала самым главным было вообще найти это дерево. Выглядело оно также, как и любое дерево. И любило маскироваться в самых густых лесах. И могло простоять так долго. Однако умело бегать. Прыгать. И хватать своими ветками. Но самым опасным было не это — самым опасным был как раз сок дикого дерева.

Однако до леса было еще далеко. Небо на горизонте посветлело, потом порозовело. Рассветы здесь были очень красивыми, и я не могла отвести взгляд от этой яркой полосы неба.

— Скоро заедем в тень, — покосился на меня Ринс.

Вероятно, принц решил позавтракать. Радость жизни била в нем ключом. Он выглядел усталым — наверное, не выспался — но довольным. Линс по-прежнему был молчалив. И снова внимательно наблюдал за мной. Мелькнула мысль, что ведьма не любила рассветы — и я отвела взгляд.

Мы заехали в небольшой лесок. Кое-где его пронизывал свет, где-то спустилась тень. Крошечный ручеек спешил куда-то, едва слышно журча. Трава была густо усыпана росой. Было сыро и прохладно.

Линс стал готовить привал. Моя лошадь отчего-то нервничала — не хотела ни есть траву, ни пить из ручья. Она косилась куда-то в лесок и норовила удрать. За это время мы познакомились — звали ее Коротконожка — но не подружились.

— Привяжи ее покрепче, Линс, — посоветовал принц, кивая на лошадь и падая на расстеленный блондином плащ.

Ринс лег, смотря в небо и пожевывая соломинку. А мне было не по себе. Лесок был небольшой, деревья стояли свободно и спрятаться здесь было сложно. И все же лошадь нервничала. Линс стал готовить завтрак, а я пошла пройтись по лесу. Шла, всматриваясь в росистую траву. Но вся она была рослой и непримятой, здесь явно никто не ходил этим утром. На ветвях тоже никого не было.

— Скучно! — заявил принц и достал что-то из поклажи.

Это было что-то вроде губной гармошки. Я улыбнулась, потому что любила музыку. Очень. Я прислонилась спиной к первому попавшемуся дереву, подняла голову к небу и стала слушать.

Звуки прорезали тишину и согнали улыбку с моего лица. Мне сразу вспомнилось, где я этот ужас уже слышала. На балу. Слуха у Ринса не было. Совсем. Он выуживал из своего инструмента такое звучание, что хотелось провалиться сквозь землю. А уж когда наследный принц запел… Я повернулась лицом к дереву, уперлась в него лбом и стала бить кулаками по стволу. Чтобы хоть как-то заглушить это. Колотила я изо всех сил.

Внезапно что-то ударило меня по голове, и довольно сильно. Я задрала голову — ничего, быстро огляделась — никого. Постояла еще немного, прислушиваясь и приглядываясь, но все было тихо.

Мы позавтракали. Еду Ринс любил больше, чем пение, к счастью. Но когда после завтрака он снова взялся за этот инструмент, я предложила:

— Может, поедем дальше? Пока утро и свежо.

Линс и Ринс разом глянули на меня. Принц едва не выронил музыкальный инструмент.

— Ээ, ты хочешь ехать прямо сейчас, Визифлюндия? — недоверчиво переспросил принц.

— Да, лучше сейчас, — ответила я и покосилась на почти-губную-гармошку.

— Значит, тьянсы не тронули ее, говоришь? — спросил принц у блондина, не сводя глаз с меня.

И я поняла. Ведьма ненавидела утро. Терпеть его не могла. И только из-за нее они прятались до полудня в тени.

— Ваше Высочество, — пришлось натянуть улыбку. — Чтобы не слышать этой музыки, я готова ехать под палящим утренним солнцем.

Брови Ринса полезли на лоб. Так высоко, как я никогда прежде не видела.

— Ведьма не любит музыку, — объяснил ему Линс.

— Да? — принц бросил на него взгляд. — Тогда ясно.

Он покрутил в руках почти-губную-гармошку и с сожалением спрятал обратно в свой мешок. А Линс глянул на меня. почти с благодарностью.

И мы остались в лесочке. Пока прохладное утро обещало легкую дорогу. Ринс помаялся от скуки и уснул. Линс бодрствовал.

— Во дворце все знают, что наследный принц талантлив в музыке, — сказал Линс. — И в пении.

Так значит, он хотел порадовать нас. Я посмотрела на принца — Ринс сладко спал. Так сладко, что меня тоже потянуло в сон. И я уснула.

Проснулась оттого, что вкусно пахло едой. Это Линс приготовил горячий обед. Был уже полдень, и солнце припекало даже в лесочке. Мы поели, умылись в теплом ручье и отправились в путь.

Лошадь моя все также нервничала, и Линс вел ее под уздцы. Ринс ехал впереди, размахивал мечом и бил им плашмя по стволам деревьев, как мальчишка бьет палкой по столбам.

Как вдруг одно из деревьев взмахнуло веткой, вцепилось в принца, вдруг резко высвободило корни из земли и помчалось прочь. Вместе с принцем. Когда ветка ударила его, он выронил меч, а теперь мельчайшие веточки оплели его. Ринс вопил изо всех сил.

Лошадь едва не скинула меня в этот момент. Если бы не Линс — точно бы скинула. Но едва дерево скрылось, животное пришло в себя. Линс перекинул мне поводья и бросился на помощь принцу. Я поскакала следом. Настолько быстро, насколько могла.

Повезло, что эта часть пути лежала через поля. Иногда встречались лесочки, но теперь дикому дереву нелегко было там спрятаться. Удивительно, что оно вообще забрело так далеко. Ринс говорил, что дикие деревья обитают только в самых темных и мрачных лесах за рекой.

Дерево и Линс все больше удалялись от меня. Но на открытом пространстве их было хорошо видно. И даже голос принца долетал.

Дерево мчалось к реке. Бурная, грохочущая, она заглушала голос Ринса. Линс почти догонял его. Видела это все издали — река была внизу, и все раскинулось, как на ладони. Должно быть, дерево перебралось на этот берег однажды ночью, иначе его было бы слишком хорошо видно.

Продвигалась я медленно — ездила раньше верхом только в турпоездках. Хорошо хоть ведьмино седло было каким-то особенным, и ничего не натирало. Тем временем Линс и дерево были уже у берега. Раз — и дерево сигануло в бурлящий поток. Ветка, обхватившая Ринса, исчезла под водой. Еще немного, и принц захлебнется.

Линс прямо на коне влетел в реку. Дерево боролось с течением, и иногда ветка с зажатым в ней Ринсом выныривала из воды. Блондин плавал явно быстрее этой дикой коряги. Он нагнал дерево и вцепился в него. Оно замахало ветками, но в руке Линса сверкнул меч. Обрубленные ветки полетели в воду. Течение подхватило их и закрутило. Дерево поджало другие ветви. И снова окунуло принца в воду.

Линс нырнул. Вместе с мечом. Всплыли какие-то ошметки веток. А следом — Линс и Ринс. Но они не устремились к берегу. Вцепились в ствол дикого дерева. Я не сразу поняла, почему. Потом Ринс отдышался и сорвал с пояса маленький кувшинчик. Линс неглубоко вонзил в ствол дерева меч и сразу вытащил. Из раны потек сок. Дерево снова вскинуло ветви, и снова Линс вступил в борьбу. Ринс тем временем пытался набрать сок. Он едва успел запечатать кувшин и подвесить к поясу, как дерево извернулось и вцепилось корнями в руку Линса. Как щупальца, они сжали правую руку блондина, заставляя выронить меч. Сок из раны на дереве попал в воду и течение понесло его прямо на Линса.

Принц бросился на помощь. Он перехватил меч из ослабевшей руки и атаковал корни. Дерево тут же поджало их, оттолкнуло Ринса и Линса и поплыло прочь. Сок из раны тек все медленнее и, наконец, загустел и закрыл рану. Дерево выбралось на противоположный берег и скрылось в темном лесу.

Когда я подъехала, Ринс и Линс лежали на берегу почти бездыханными. Конь Линса каким-то чудом выбрался из реки и уже пасся на берегу.

Ринс был в относительном порядке. А вот у Линса дела шли не важно. Он был весь перемазан соком дикого дерева. И это было смертельно опасно — так написала ведьма в своей книге. Пока сок не загустел, его еще можно было снять с тела и тем самым спасти человека. Но стоило дать ему затвердеть, и человек умрет.

Я бросилась стаскивать одежду с Линса.

— Визифлюндия, — принц приподнял голову, — сейчас не время.

— Помоги мне! — потребовала я. — Ваше Высочество!

И быстро рассказала об опасности. Едва живой секунду назад принц вскочил и быстро освободил Линса от одежды. Почти от всей. Сок просочился сквозь ткань и кожаную накидку и растекся по всему телу.

Я принялась собирать сок, скатывая его. Так, как научила ведьма. Сначала с лица, потом с шеи. Потом с груди и спины. А когда нужно было спускаться ниже, и я снимала остатки одежды с Линса, он пришел в себя.

Крепкая ладонь резко схватила меня за руку.

— Что ты делаешь? — впился в меня холодный взгляд.

— Нужно убрать, — пробормотала я. — Он затвердеет.

Взгляд голубых глаз помрачнел. Ринс засмеялся и тут же закашлялся — ныряние в воду еще давало о себе знать. Но Линс не обратил на страдания принца никакого внимания. Он все также смотрел на меня. И не отпускал руку.

— Сок, — на всякий случай добавила я. — Сок затвердеет и. И ты умрешь.

Рука не разжалась. Взгляд не изменился.

— Сок дикого дерева очень опасен, — начала я лекцию, вычитанную в книге Визифлюндии. — Нам, ведьмам, хорошо об этом известно. Так дикие деревья защищаются. Еще с тех пор, как их выкорчевывали и вмуровывали в стены крепости. Чтобы своими ветками они помогали обороне от вражеских войск. Или выставляли перед стеной, приковав крепкими цепями. Свежий сок можно снять. Но если не успеть, он затвердеет и убьет человека.

— Ведьма… — сказал Линс и разжал ладонь.

Что это в его голосе — разочарование? И этот странный взгляд. Нет, конечно, это сок начинает действовать. И я бросилась скатывать остатки уже затвердевающего сока.

— И почему он не попал на меня? — принц подошел и внимательно следил, как мою руки снуют пониже спины Линса.

Я старалась не смотреть на Линса. Но не ощущать его сильное тело под своими руками не могла. Он не сводил с моего лица своего взгляда. Принц нервно перетаптывался рядом.

— Слушай, Визифлюндия, — сказал он, — а не лучше ли предоставить это мне? Линс мне как брат. А ты, все-таки, кхм.

Мои руки устали. Спину ломило. Пальцы почти не слушались.

— Это может сделать только ведьма! — соврала я и встретилась с голубым пламенем в глазах блондина.

Пусть остается в уверенности, что я ведьма. Мне бы только попасть в хижину на болота.

Мы устроили привал на берегу реки.

— Нда, — сказал принц, посматривая на бурные потоки воды, — надо было нам выплыть на другом берегу.

— Ведьма была здесь, — ответил Линс.

— Да, да, — печально покачал головой Ринс.

И только когда он достал с пояса запечатанный кувшинчик с соком дикого дерева, лицо его просияло торжествующей улыбкой.

— Пять! — гордо сказал он.

Линс удивленно посмотрел на принца. А я не удержалась:

— Разве не четыре?

Ринс бросил на меня насмешливый взгляд:

— Все-то ты знаешь, Визифлюндия. Да не все.

И не стал ничего объяснять. Они с Линсом обсудили, можно ли было использовать против дикого дерева отравленные стрелы. Этот яд действовал, если стрела оставалась в ране некоторое время. Однако король Лиринса запретил использование таких стрел.

Солнце постепенно скатывалось по небу и уже не жгло так, как днем. Лес за рекой темнел все больше и выглядел совсем недружелюбно. К тому же, где-то там притаилось дикое дерево. И все же, нам нужно было перебраться через реку и пройти через лес. Чтобы пройти следующее испытание капризной принцессы — добыть тягучее облако.