Попаданка по имени Счастье (СИ)

Свидание

— Леночка, ты очнулась? — самая молоденькая и самая хорошенькая из служанок чуть в ладоши не захлопала.

— Я что, болела? — Лена села на кровати. Голова кружилась, тело ощущалось хлипкой тряпкой.

— Ты два дня бредила! Князь был сам не свой от беспокойства!

— Нети, ты поможешь мне одеться? А вообще, я хочу принять ванну, это мне очень надо…

— Тебе покушать надо! Сейчас я сбегаю на кухню за бульончиком и заодно всех обрадую!

Через пять минут комната была полна народу. Лена удивилась, что ее судьба, оказывается, небезразлична в этом мире столь многим; кухарка даже прослезилась, полезла обниматься; но все же девушка бы предпочла, чтобы служанки выражали свою радость как-то иначе, например, принесли таз горячей воды и оставили в одиночестве приходить в себя. Не тут-то было! Затормошили и забросали вопросами со всех сторон.

За два дня в замке успело случиться многое. Руташир уехал — сбежал в столицу, якобы повез новости о уничтожении Сердца. Князь обещал найти его и убить, если Лена не очнется. Семья не разглашала произошедшее в спальне, но слуги, разумеется, все узнали… Рузама и Аталя уехали следом, как только в замке отбили последнюю атаку продавшихся и расчистили окрестности. Вскоре в крепость должна прибыть делегация жрецов, магов и военных; вместе с ирбисами они проверят Темный Замок, дабы удостоверится, что он действительно мертв, и взорвут. Князь с несколькими ирбисами и прадедушкой-шаманом уже совершили туда вылазку — забрать все ценное и важное до прибытия королевских посланников.

Князь был ранен…

Последняя новость Лену по-настоящему испугала, тем более, что у двери ее комнаты дежурили два молодых ирбиса, и девушку никуда не выпустили.

Кухарка уверяла, что, судя по княжьему аппетиту, смерть его еще в далеких странах.

За окнами шел снег. Молоденький ирбис, почти котенок, бегал по внутреннему дворику, кувыркался в сугробах.

***

Витор пришел ближе к вечеру. Одним взглядом разогнал всех слуг. Тяжело опустился на табурет возле Лениной кровати. Он слегка прихрамывал и казался уставшим. Лена торопливо закуталась в шаль. Она была в одной нижней рубашке, только что вымытые волосы топорщились в разные стороны. Неудобная в быту эпоха, проклятое невезение. Из раза в раз представать перед потрясающим мужчиной непричесанным полуодетым чучелом.

— Позвольте спросить, как ваше самочувствие, Элинэ?

— Хорошо, князь, а ваше? Мне сказали, вы ранены…

— В самое сердце, — подтвердил Витор. Встал, подошел к отступившей к окну девушке:

— Зачем вы сбежали, Элинэ? Зачем вы сбежали в Темный Замок?

— Я думала, они помогут мне попасть домой. — честно призналась Лена.

— И? Не помогли?

— Я не знаю… Может, Сердце могло бы… Теперь буду искать другой путь…

— Это невозможно, — резко сказал князь. — Даже прадед говорит, что это невозможно, а магов, равных ему, нет!

— Это вы так считаете.

— Вы очень сумасбродны. Наш мир опасен для одинокой девушки. Маги любят обманывать. Они умеют на самом деле очень мало, но обещают золотые горы, только бы получить хорошую плату. У таких, как вы, на все готовых, можно отобрать все, включая и… тело, и жизнь. Маги такое любят.

— Не надейтесь меня запугать.

— Вы ничего не знаете об этом мире, вы должны прислушиваться к советам. Вам стоит задуматься над тем, как вы будете жить, если никогда не сможете вернуться домой.

— К чему эти ваши нравоучения? — Лена была возмущена. — Вы мне уже обещали помочь когда-то. Не соврали. Помогли с трудоустройством. Уборщицей и посудомойкой. Не сочтите за неблагодарность, князь, но такую работу я даже в этом мире смогу найти самостоятельно, ваша помощь мне не нужна.

— Вы жили под кровом моего дома не на положении прислуги и вас никто ни к чему не принуждал. Вы же сами попросили у тети разрешить помогать в хозяйстве… А теперь сами же обижены. Что она вам могла еще предложить, если вы ничего не знаете о нашей жизни, не умеете ни прясть, ни шить, ни готовить…

Лена мрачно усмехнулась.

— Как любезно с вашей стороны намекнуть, что я на большее, чем посудомойка, не гожусь! Правильно ли я понимаю, что мне не приходится надеяться на вашу помощь в поисках мага более способного, чем ваш предок?

— Совершенно верно, более способного мы не найдем. Почему не годитесь? Вы можете научиться хозяйничать и со временем стать прекрасной домоправительницей…

Лена отвернулась к окну. Снег все еще падал. Горы тонули в сером мареве.

Главное — не плакать. Не увидят они слез иномирянки…

А ведь несвободна. Ведь все равно придется унижаться, выпрашивать хоть сколько-то денег — на первое время, чтобы хватило доехать до столицы…

— Я что-то сказал не так? Элинэ?

— Уберите руки от меня, пожалуйста. Или на вашу порядочность тоже надеяться не приходится?

Князь отдернул руки от Лениных плеч резко, будто обжегся. Заходил по комнате:

— Разумеется, я давно должен был исправить случившееся в ту ночь… Но я ведь тогда совсем не знал вас… Руташир считал, что вы — ловушка продавшихся… А я несу ответственность за крепость, за всех людей и ирбисов, живущих здесь, я не мог рисковать ими…

Элинэ, вы согласны стать моей женой?

Лена обернулась к нему.

— Свободны! То есть, считайте, расплатились! Кровом и едой! Все, ничего не должны! И вообще, я ведь опасная темная, распутная иномирянка — считайте, сама вас соблазнила! Можете не мучатся совестью! Свободны!

— В таком случае, может, вы снова меня соблазните? — крепко взял Ленино лицо в ладони, впился в губы. Девушка укусила его, вырвалась.

— Уйдите от меня!

— Элинэ… Ты плачешь?

— Вам показалось!

— Я не уйду, — сказал очень тихо, но твердо. — Что ты там говорила о пытках? Я заставлю тебя согласиться.

Отступать было некуда, Лена и так спиной вжималась в стену. Князь расшнуровал горловину рубашки, запустил руку в вырез.

— Ты очень красивая. И одинокая. А наш мир полон опасностей. Знаешь, что делают с красивыми и одинокими девушками? Вот это. Только обычно замуж им никто не предлагает.

— Ну вы и сволочь. А я считала вас благородным человеком.

— Не-ее. Я деспот, самодовольная скотина, грязный феодал… Как ты еще меня называла?

— Лучше бы вы остались котом! Котом вы гораздо лучше!

— Я могу и котом. Не плачь. Смотри, что я принес, — поцеловал Лену в макушку и отпустил. Поставил на табурет принесенный сундук, откинул крышку.

— Это наши фамильные драгоценности. Иди сюда.

Поднял на вытянутых руках диадему. Лена не смогла удержаться — осторожно приблизилась, потыкала пальцем. Ноготь скользнул по твердому холодному камню. Целая россыпь, сотни бриллиантов, наверное, соединенных в многоугольники, похожие не то на пентаграммы, не то на снежинки. В центре каждой — огромные прозрачные камни, по Лениному мнению, смахивающие на аквамарины.

— Ой… — только и смогла она сказать, когда эта тяжесть легла на голову. Диадема немедленно сьехала к уху. Тяжело быть королевой…

— Мама носила ее только в самых торжественных случаях… — обьяснил князь. — Она больше любила этот обруч с жемчугом… Раздевайся.

— Что?

— Сними рубашку. Я хочу увидеть, как эти камни будут блестеть на твоей коже.

— Когда я только попала сюда, вы мне показались образцом порядочности и чести, какие только в сказке бывают, — князь сам взялся стягивать с нее рубашку и смешные местные панталончики с рюшами до коленей.

— Я еще и сьесть могу, особенно Темной Ночью — сказал на ухо. — Ты так хорошо пахнешь… Элинэ… Счастье… Ну сколько можно попрекать меня случившимся тогда? Я же пытаюсь все исправить.

Он, как кот, терся о Лену башкой, заглядывал в глаза.

— Странно вы пытаетесь… — сохранить спокойствие и достоинство в таком положении было довольно сложно, но Лена старалась. — В ту ночь… князь… Я могла вас прогнать и… Вы ни в чем не виноваты… То есть… Это и моя… вина… Я думала, что все происходящее — какой-то сон… Но потом… утром… Мне так нужен был друг, а вы заперли меня в этой проклятой комнатке и забыли… Я сходила с ума…

— Я приходил каждую ночь.

— Хорошо, я не знала, что это вы!

— И каждую ночь страдал. Ты меня обнимала во сне, голенькая, теплая, пахнущая розовым маслом и женщиной… Зверем я воспринимаю все запахи намного острее… Каждый раз я боялся не сдержаться… Ты мой подарок. Мне тебя подарила Тьма…

— Сердце говорило, что эта дама делает подарки весьма сомнительного качества и всегда требует платы, — пробормотала Лена, вздрогнув. Будто ледяной ветер промчался по комнате. Но князь обнял крепче, увлекая за собой на кровать — и прошлое с будущим перестали иметь значение ради нескольких часов настоящего.