После исчезновения духа и долгоиграющего шока, из которого вышли не все и не сразу, народ начал постепенно покидать башню. Я пыталась протиснуться к Редфриту, но его величество обступили маги и лекари. Будь я королевой, попросту бы всех растолкала, чтобы удостовериться, что он в порядке. А еще… обнять крепко-крепко, ощутить под ладонью ровное биение его сердца. Почувствовать тепло сильного тела, услышать тихие слова: «Все хорошо, ничего не бойся».
Но я не была королевой. Я фиктивная невеста посла, а не жена короля, и не имею права на его объятия.
И я ушла. Выскользнула из зала, слетела по лестнице, торопясь оказаться как можно дальше от погибшего душегуба и вместе с тем борясь с желанием повернуть обратно, чтобы оказаться как можно ближе к Галеано.
Глупая я. И чувства у меня глупые. Неправильные. И такие… сильные, всепоглощающие, что бороться с ними с каждым днем становилось все труднее.
Неравный бой, из которого я вряд ли выйду победителем.
Может, после отречения они исчезнут? Ну а вдруг случится чудо? Об этом мне тоже следовало поговорить с Арайной, как и о загадочных Шептуньях, но до самого вечера ни о чем, кроме Редфрита, я не могла даже думать.
В конце концов не выдержала. Повинуясь внезапному порыву, отправилась к покоям его величества. Понимала, что стража не пропустит, да еще и выставлю себя дурой, но в тот момент меня это не волновало.
Даже усмешки на лицах стражников, которым честно сказала:
— Мне нужно увидеть его величество, — не поколебали мою решимость.
— Его величество не принимает, — скользя по мне взглядом, заявил бугай в форме.
— Меня примет.
Солдаты переглянулись.
— Женская ласка ему сейчас точно не повредит, — со знанием дела заметил второй громила.
А первый хмыкнул:
— Ну так это же невеста посла Сетхэйна.
— И что? Может, посол Сетхэйна не уделяет своей невесте достаточно внимания.
Стражник усмехнулся в усы:
— И то правда. Что взять с северянина? А у южанок кровь горячая.
— Вообще-то я еще здесь. И все слышу, — напомнила о себе.
— И пламя в чреслах неугасающее, — вдохновенно продолжал военный.
— Не думали переквалифицироваться в поэта?
Доморощенный поэт снова смерил меня взглядом, а потом, что-то пробормотав себе под нос, скрылся за дверью.
— Если что, я всегда к услугам леди, — сально ухмыльнулся его напарник. — Вдруг его величество откажется.
— Не откажется! — отрезала я и отошла в сторону, подальше от сластолюбца.
Спустя пару минут стражник вернулся. Лицо серьезное, почти каменное. Я уж было испугалась, что меня отправят обратно (ну или великодушно предложат свои услуги по погашению огня в интимных местах), но нет. Солдат почтительно поклонился, даже слишком почтительно, как если бы я была его правительницей, и проговорил:
— Госпожа Вертано, прошу, следуйте за мной.
Машинально коснувшись шеи (горло по-прежнему немного саднило), я последовала за военным. Миновала просторную приемную; ускоряя шаг, прошла по роскошной гостиной, а оказавшись перед дверями спальни, в нерешительности замерла, невольно вспоминая ту ночь, когда заявилась к Галеано и осталась с ним до утра.
Тогда у меня была уважительная причина и достойное оправдание: я жизнь ему спасала. А сейчас… А сейчас я не буду оставаться у него до утра! Просто удостоверюсь, что с ним все в порядке, по-дружески справлюсь о самочувствии.
Ничего больше.
Успокоив таким образом совесть, подхватила юбки и вошла в комнату. Бросила по сторонам взгляд, в нерешительности замерла, заметив расположившегося на кровати мужчину.
В не совсем одетом виде.
Редфрит не спал, иначе бы меня к нему попросту не пустили, но глаза его были прикрыты. Руки за головой, одна нога согнута в колене, и в целом вид такой расслабленно-безмятежный, что сразу стало ясно: я зря переживала.
Все с тираном в порядке.
Разве что на шее даже в полумраке были отчетливо видны следы пальцев — синюшные отпечатки темнели на коже, а ниже… А ниже его величество был без сорочки, и смотреть на него такого, полуобнаженного, было смерти подобно.
Ладно, я драматизирую. Умирать здесь точно не стану. Но силу воли свою на прочность сегодня явно испытаю.
Хорошо хоть штаны при нем, иначе бы меня уже тут не было.
— Так и будешь стоять в дверях? — спросил он, не открывая глаз.
— Могу присесть в кресло. — Кое-как справившись со смущением, посмотрела на приставленный к камину предмет мягкой мебели. Очень мягкий и… такой безопасно далекий от Галеано.
— Тогда нам придется перекрикиваться. — Он наконец-то открыл глаза и, улыбнувшись, мягко похлопал по постели рукой. — Может, присоединишься? Раз уж пришла.
К счастью, в спальне царил полумрак, иначе бы он заметил, как я покраснела: щеки горели.
— Я хотела узнать, как вы себя чувствуете?
Он снова заложил руки за голову и с видом довольного котяры признался:
— Намного лучше. Твое появление подействовало на меня исцеляюще.
И почему у него нет пивного брюшка, а вместо этого пресс из сплошных кубиков? И лучше бы грудь была волосатой, а не вот такой бесстыдно-идеальной: рельефная, твердая, загорелая.
Безобразие, а не тело.
— Даниэла…
— М?
Я встрепенулась и даже не сразу поняла, как он меня назвал.
— Побудь со мной, не убегай. Обещаю, что не позволю себе ничего лишнего.
— У каждого свои представления о лишнем.
Продолжать стоять истуканом было глупо, уходить не хотелось, а усаживаться в кресло… В общем, на него я больше даже не посмотрела. Пересекла спальню, наполненную отблесками пламени и мягкими тенями. Помедлив, в нерешительности опустилась на край кровати. Редфрит тут же перекатился набок, оказавшись рядом.
Слишком близко. Так, что теперь его пальцы скользили по моему запястью дразнящей лаской.
То есть вот эти поглаживания он считает совершенно не лишними, а уместными и абсолютно невинными?
— Не хотите одеться?
— Не хочу.
— Тогда я лучше не буду на вас смотреть.
— Это ничего. Главное, что я могу тобой любоваться, — не стал обижаться Галеано, равно как и не перестал скользить по изгибу моего локтя подушечками пальцев, что-то неторопливо вырисовывая, посылая мурашки по коже.
Точно издевается. Или это я над собой издеваюсь… Вот только убрать руку и отодвинуться отчего-то не получалось.
В общем, Даня, эксперимент провалился. А может, наоборот увенчался успехом, раз в результате было доказано: сила воли у тебя никакая.
— Испугалась? — хрипло спросил Редфрит, явно имея в виду призыв древнего.
— Никогда не видела ничего более жуткого. И… не чувствовала.
— Это действительно было страшно. Надеюсь, нам удастся с ним справиться. — Он на миг прикрыл глаза.
— Продолжишь попытки с заключенными? — спросила осторожно.
— Тебе бы этого не хотелось.
Я не ответила, но он и так все понял по выражению моего лица. Сев на кровати, взял меня за руку, сплетая наши пальцы, а потом прижался к ним губами. Короткое, но такое желанное прикосновение, от которого даже сбилось сердце.
— В тебе слишком много света для этого мира, Даниэла. Слишком много света для такого, как я. Наверное, я демонов эгоист… Да, именно эгоист. — Он мрачно усмехнулся и чуть сильнее сжал мою руку. — Но я готов растерзать любого, кто только посмеет тебя коснуться. Задержит на тебе взгляд или даже в мыслях посмеет тебя желать. — Мгновение, и между нами не осталось расстояния, а у меня — желания сопротивляться. Когда почувствовала его дыхание на губах, хриплый шепот за мгновение до поцелуя: — Я хочу тебя всю. Для себя. Чтобы ты была только моя.
Я не успела ни отстраниться, ни напомнить ему о том, что кто-то тут собирался не позволять себе лишнего. Поцелуй, осторожный и одновременно пылкий, обжег губы, заставил задохнуться. Даже голова закружилась, и, наверное, если бы я стояла, а не сидела на кровати, попросту рухнула бы в его объятия. Редфрит осторожно раскрывал мои губы, подчиняя и околдовывая. Ни во мне, ни в нем магии не было, но сейчас мы оба были словно завороженные. Опьяненные друг другом и вспыхнувшим между нами чувством.
Я вся дрожала, ощущая тяжесть ладони на талии, возбуждающие прикосновения его пальцев. К груди, ключице, ставшей такой чувствительной мочке уха — и все это, не прерывая умопомрачительного поцелуя. С каждой секундой он становился все требовательнее, а прикосновения все более жадными и нетерпеливыми.
Да я и сама тоже хороша. Вместо того чтобы прекратить это безумие, скользила по его груди ладонями. Гладила напряженную спину, твердые плечи, борясь с искушением пробежаться пальцами по кубикам пресса и… продолжить путешествие к неизведанному.
Еще немного, и окончательно потеряюсь в своих чувствах и желании, что вызывал во мне этот мужчина.
Редфрит зря времени не терял: мягко опрокинул меня на кровать, навис надо мной, явно готовый к продолжению «банкета». И я тоже уже была более чем готова (вернее, мое тело), но…
Но между нами по-прежнему стояла Даниэла.
— А как же: «Ни о чем не переживайте, госпожа Вертано, я ни в коем случае не переступлю черту дозволенного»? — поддела тирана.
Редфрит плотоядно улыбнулся и, не собираясь поднимать белый флаг, стал покрывать поцелуями мои плечи, попутно воюя с крючками корсажа.
Сразу видно, опытный военный.
— Совсем забыл, что рядом с тобой я становлюсь совершенно безвольным.
Вот только не надо тут про силу воли.
Закусила губу, пытаясь сдержать стон, когда этот искуситель, добравшись до нижней сорочки и успешно ее приспустив, стал вырисовывать на груди запретные узоры, задевая языком тугие горошины сосков.
Черт.
Еще пара секунд промедления, и у меня возникнут реальные проблемы с ритуалом отречения.
Пришлось снова вспоминать о Фантальм. Образ красавицы-королевы вмиг понизил градус возбуждения, и я чуть ли не со стоном вытолкнула из себя:
— У тебя есть жена.
Редфрит замер на миг, зажмурился, как будто от боли. Словно я ему сердце ножом проткнула, а не напомнила о спящей супруге.
— Она мне не жена, — проронил он глухо. — Она мне чужая.
— По законам этого мира вы женаты.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом он тяжело рухнул на спину со мной рядом и сказал:
— Маги продолжают искать способ снять метку, которой она нас связала. Никогда не переставали.
— Но поиски, как я понимаю, успехом пока не увенчались.
— Разберемся со Спящим, потом решим, как быть с ней.
— Но Даниэла…
Редфрит прижал палец к моим губам. Привлек к себе и снова поцеловал. Мимолетный, но не менее сладостный поцелуй, к которому примешивалась и горечь осознания, что нам не жить вместе долго и счастливо.
— Не хочу о ней думать. И говорить о ней не хочу. Только не сегодня.
— Тогда я, наверное, пойду.
Думаете, его величество ослабил хватку? Как порядочный тиран убрал руки? Как бы не так! Наоборот, прижал к себе крепче и прошептал мне на ухо:
— Останься. Прошу. Еще немного, и начну умолять.
— Хотела бы я на это посмотреть, — хихикнула, не сдержавшись, и спросила, отводя с его лица темную прядь: — И чем тогда будем заниматься?
Пауза. И взгляд такой хитрый, такой красноречивый.
— Кроме этого, — добавив в голос строгих ноток, спустила неугомонного с небес на землю.
— Значит, будем лучше узнавать друг друга, — смирившись, ответил неугомонный.
— В смысле просто общаться? — уточнила на всякий случай.
А то мало ли…
— Просто общаться, — заверил Редфрит и, вызвав своего накшерра, велел подать ужин на двоих прямо в спальню.
— Есть тоже будем на кровати? — Приняв сидячее положение, я стала спешно поправлять корсаж и застегивать крючки на груди.
— А почему бы и нет? — с улыбкой отозвался его величество и, хвала Темному и Светлому пантеону, все-таки надел сорочку. — Главное, что рядом будешь ты. А где — не имеет значения.
Я так и не сдержала данное себе обещание — осталась у короля на ночь. Нет, ничего такого… интимного и запретного… между нами не было, зато было много разговоров, шуток и веселых историй из его прошлого. О своем прошлом я старалась умалчивать, а Редфрит, к счастью, не давил и не настаивал. Не лез в душу и больше не пытался добиться от меня признания, что никакая я не Элла Вертано, а редчайшее здесь явление, можно сказать, уникальное — попаданка.
Мы просто общались, просто шутили и смеялись, получая удовольствие от каждой минуты, проведенной вместе. По крайней мере, мне с таким Редфритом, не королем и не тираном, было интересно.
Не помню, когда уснула. Зато помню, как устроившись в его руках, долго вслушивалась в его тихий, ласкающий голос, пока не погрузилась в сон, постепенно им убаюканная.
Проснулась поздно и обнаружила, что в спальне я одна. Если не считать подноса на столике возле камина с еще теплой едой и короткой записки от его величества. Мне советовали никуда не спешить и оставаться столько, сколько моей душе будет угодно.
Но я не стала злоупотреблять королевским гостеприимством. Позавтракав, кое-как привела себя в порядок: разгладила складки на юбке, умылась, поправила прическу и пошла к себе. Надеялась, что сумею покинуть покои короля незамеченной, но не тут-то было. Как назло, в галерее, что вела в монаршие апартаменты, столкнулась с вездесущими фрейлинами.
Дружная компания одарила меня откровенно враждебными и презрительными взглядами, как будто безмолвно спрашивала: «И что это нищебродка себе позволяет? Мало ей было посла, решила заграбастать еще и короля!»
— Доброе утро, леди, — натянуто улыбнулась бездельницам.
— Доброе, — буркнула Веллея с таким видом, словно вместо этого хотела сказать: «Чтоб ты за завтраком булочкой подавилась!».
К сожалению для леди, я уже позавтракала, а давиться булочками и в будущем тоже не собиралась. Выставив из головы куриц в павлиньих перьях, в самом что ни на есть приподнятом настроении (и с чего бы это?) вернулась к себе.
Жаль, Велебор слегка понизил его градус, закатив сцену ревности. Ладно, пусть и не ревности, но вел себя так, словно я действительно его невеста или скорее даже его владение.
— Ты где пропадала? Я тебя с утра ищу! — раздраженно прорычал он, не успела я переступить порог комнаты.
— Гуляла, — соврала, не моргнув глазом.
Не собираюсь я ему отчитываться и признаваться.
— А вчера? Я заходил к тебе после десяти, и тебя тоже не было! — продолжал бушевать викинг.
— А зачем тебе было заходить ко мне после десяти? — тоже пошла в наступление.
Ярый замялся. Стрельнул в меня хмурым взглядом, раздраженно поправил легкую, из мягкой кожи куртку, которую предпочитал придворным камзолам, и процедил сквозь зубы:
— Хотел удостовериться, что ты в порядке.
— Я в порядке. Спасибо за заботу.
— Так где ты вчера была?
И снова пытливый, собственнический взгляд. В этом мире что не мужик, так начальник и командир. Все, решено! Выхожу замуж за Лео. Вот с кем буду жить и не тужить. А хотя… у него ведь есть невеста.
Повезло девушке. Вернее, накшерре.
— Вчера я тоже гуляла. Я вообще люблю гулять. По утрам и вечерам, когда не жарко.
— Тебе не стоит оставаться одной, — хмуро бросил Велебор.
— Почему?
Пауза.
— Так надо, — отрезал любитель покомандовать. Видя, что я не удовлетворилась таким ответом, снизошел до объяснений: — Во дворце может быть опасно.
С каких это пор?
— Ты из-за накаи переживаешь? — осенило меня. Внимательнее посмотрев на посла, не сумела сдержать улыбки. Все-таки хороший он, внимательный и заботливый. А то, что странный немного… Ну так идеальных людей (особенно мужчин… особенно в этом мире) в принципе не бывает. — Глупости. Они мои друзья и ни за что не причинят мне вреда. Никому не причинят.
— Ты слишком беспечна, Даниэла. — Он впервые за долгое время назвал меня настоящим именем.
Бросил в мою сторону последний взгляд и вышел, так больше ничего и не сказав.
Следующие несколько дней ни Редфрита, ни Арайну я почти не видела. И король, и принцесса то пропадали у магов, то… мотались по тюрьмам в поисках подходящих «сосудов». Об этом их времяпровождении я старалась не думать, равно как и о духе, одна мысль о котором вызывала во мне такой страх, что хотелось подобно Миуру забраться под кровать и больше никогда оттуда не вылезать. Почему-то при виде Ярого именно там перевертыш искал укрытие. Не то боялся князя, как я древнего, не то просто недолюбливал. Не знаю… Велебор сейчас был последним, кто занимал мои мысли.
Зато другой мужчина, напористый и синеглазый, из них почти не выбирался. Наваждение и засада. В общем, мое попадание продолжалось; можно сказать, было в самом разгаре.
И пусть я не видела ни Арайну, ни его величество, зато имела неудовольствие общаться с Мильдгитой. Редфрит сдержал слово, велел своей демонической ведьме снять метки с моих фей и Лео. Оказалось, процесс этот был небыстрым, а еще довольно болезненным. Каждое утро мы с малышками и накшерром поднимались к колдунье на сеанс меткоуничтожения и нервотрепания. Оставаться спокойной в обществе Гиты у меня просто не получалось.
Сердце кровью обливалось при виде ее рабыни — той самой феи, что, рискуя собой, нашла меня в Жеиме. В такие моменты я жалела, что не осталась в теле Даниэлы. Будь я королевой, возможно, сумела бы добиться освобождения фей и накшерров, а так…
— Свою не отдам, — словно прочитав мои мысли, криво усмехнулась демоница. — Я скорее сверну ее тонкую шейку, чем отпущу обратно в Средиземье.
— Не отвлекайся, снимай метки, — процедила я, мечтая выпихнуть стерву в окно. Пусть бы летела с башни вниз головой!
Чувствуя, как в сердце вонзаются тысячи острых игл, посмотрела на малышку с поникшими крыльями.
Ненавижу Мильдгиту!
Во время визитов к ведьме мои феи не переставали реветь. Не то чтобы им было так уж больно и страшно, просто каждый новый день приближал их к возвращению в Срединные земли, а значит, и к разлуке со мной. Лео вел себя сдержаннее, хоть и в его больших глазах читалась грусть и бесконечная тоска.
Ну ничего, все плохое мигом забудется, когда он воссоединится с родными. Да и сентиментальные крохи, сбросив рабские оковы, постепенно обо мне забудут.
К счастью, Арайна согласилась забрать их с собой, позаботиться и доставить за завесу целыми и невредимыми.
— А ты что будешь делать? Так и останешься в Хельвиве?
Я неуверенно пожала плечами:
— Дождусь летнего солнцестояния, найду мага, который поможет провести ритуал отречения и…
— Этим магом должна быть Эдара, — уверенно заявила накаи. — Она перед тобой в долгу, вот пусть его и возвращает. Ты ведь не хочешь оказаться в руках шарлатана или недоучки, который по незнанию, не дайте боги, тебя угробит? Или думаешь, что столь крепкую связь так легко разорвать? Тут нужен опытный маг, а иначе можешь пострадать.
С шарлатанами в Хельвиве я уже сталкивалась, а потому очень боялась подобного финала.
— А ты? Ты бы могла провести обряд? — заикнулась несмело, с надеждой заглядывая в хищные глаза принцессы. — Тебе я доверяю больше, чем всем магам столицы вместе взятым.
Почему-то после моей просьбы Арайна поморщилась.
— Подобные ритуалы противоестественны и идут вразрез с божественной волей. Очень соболезную, что ты привязана именно к Редфриту…
Ну вот, снова морщится. Будто он жук навозный, а не мужчина, от мыслей о котором у меня начинается самая настоящая тахикардия.
— …но я бы не хотела гневить мать-природу. Уж если решила отречься от Галеано, требуй помощи от Эдары. Она ведь клялась, причем на крови, что выполнит свою часть уговора и сделает все, чтобы ты вернулась домой.
— Но свою-то часть я не выполнила, — возразила уныло. — Не стала Редфриту послушной женой.
Накаи тяжело вздохнула:
— Не торопись, Даниэла. Хорошо все обдумай. Разрушать легче, чем строить. Уж поверь, я убедилась в этом на собственном опыте. Лучше разберись сначала со своими чувствами и только потом действуй.
Легко сказать! Чувств во мне в последнее время было слишком много. Того и гляди скоро лопну, и останутся от родственной души тирана одни лишь жалкие клочки да ошметки.
Наверное, я слишком часто и слишком много думала о Редфрите, не замечая ничего и никого вокруг. Ни заполнивших дворец сплетен: о госпоже Вертано, своим коварством повысившей себя в звании — из невесты посланника перекочевавшей в любовницы короля. Для всех я теперь была наглой выскочкой без совести и малейшего стыда.
Не замечала я и взглядов одного из накаи. Того самого мускулистого красавца, у которого выпрашивала аудиенцию с Арайной. Эти взгляды я ловила мельком, думая о другом, а когда поняла, что с Диким что-то не так, предупреждать принцессу уже было поздно.
Поздно себя спасать.
Тот день не заладился с самого утра. Сначала Ринне стало плохо во время снятия метки. Это должно было быть последнее посещение ведьмы, но, когда малышка потеряла сознание, пришлось прерваться. Забрав своих подопечных, провожаемая насмешливым взглядом колдуньи, я поспешила к лекарю.
— Госпожа Вертано, вы прямо как наседка, — послала она мне вдогонку. — Носитесь с этой мерзостью, как ненормальная, а могли бы просто жизнью наслаждаться. Никогда ведь не знаешь, когда она может прерваться.
— Я бы сказала, кто тут мерзость, но думаю, это и так очевидно, — обернувшись, одарила «комплиментом» су… эту стервозную сущность и пошла к мэтру Вруктилсу, чтобы осмотрел Ринну, а заодно проверил и остальных.
Не дай бог, вместо снятия меток гадина Гита с ними что-нибудь сотворила!
Оставив фей и лягушонка у королевского лекаря, в растрепанных чувствах я отправилась к Арайне, узнать, есть ли какие-нибудь подвижки со Спящим. Мне повезло застать принцессу прежде, чем она умчалась из дворца, но разговор с ней оставил в душе неприятный осадок. Арайна выглядела раздраженной и вела себя так, словно одно только мое присутствие ее дико бесило. Да и на придворных тоже поглядывала искоса, с затаенной злостью в глазах.
— Все в порядке? — с тревогой спросила я, стараясь поспеть за принцессой.
Накаи двигалась стремительно, словно надеялась от меня сбежать.
— А ты как думаешь? — усмехнулась она криво. — Этот идиот Галеано никак не желает понять, что сосудом может стать только здоровая, крепкая девица. Уже тошнит от насильников и душегубов… А вчера вообще заявил, что нам стоит остановиться и искать другой способ угомонить духа. Так я и думала! Зря только сюда тащилась… Вам, людям, всем не достает твердости и хладнокровия. Тоже мне, союзнички!
Я осторожно коснулась ее локтя.
— Может, Редфрит прав? Может, действительно стоит притормозить? Ни к чему хорошему насилие не приводит.
Накаи замедлила шаг, а обернувшись, хлестнула меня, как пощечиной, ядовитой иронией:
— Боги, Даниэла, прекрати наконец вести себя как его подстилка. Ты только и делаешь, что заглядываешь в рот этому монстру!
— Вовсе нет. И он не…
— Насилия он хочет избежать… Да ему просто людей своих жаль, а как убивать накаи — так это он с удовольствием и радостью!
Впервые я видела ее такой. Она и раньше не питала к королю теплых чувств, но сейчас накаи переполняла жгучая ненависть. Опасное, затмевающее разум чувство.
— Арайна, я тебя не узнаю, — начала было, надеясь ее образумить.
Но накаи нетерпеливо перебила:
— У меня нет времени подтирать тебе сопли. Умоляю, найди себе другую няньку и наконец оставь меня в покое! — Грубо оттолкнув, не обращая внимания на прислушивающихся к нашему разговору придворных, она слетела по лестнице.
Я проводила крылатую взглядом, пытаясь понять, какая муха ее укусила. Ясно, что расстроена из-за Спящего, но зачем же на мне срываться? И Редфрита едва не проклинала…
Последнее особенно волновало. Я даже попыталась разыскать короля, но, как назло, он снова уехал из дворца. Умчался ранним утром, а когда вернется, ни его накшерр, ни стражники не знали.
Еще и Велебор устроил очередное представление. Он снова дожидался меня в моей комнате. Нервно мерил ее шагами, а услышав звук открывающейся двери, ринулся ко мне и непреклонно заявил:
— Будет лучше, если ты уедешь из Хельвивы.
— Чего? — рассеянно переспросила я, продолжая думать о ссоре с Арайной.
Причуды северянина были последним, что меня сейчас волновало.
— Рута соберет твои вещи, я велю заложить карету. Отправишься в Айсорию, есть у меня там знакомые. Они о тебе позаботятся и…
— Велебор, прекрати. Я никуда не поеду. — Коснулась его плеча, заглянула ему в глаза. — Пока накаи здесь и решается вопрос с духом, я останусь в Хельвиве. А дальше… А дальше будет видно.
Терпеть не могу, когда он так смотрит. Словно я его собственность, у которой просто не может быть права голоса. По мнению Ярого, я обязана выполнять все его приказы, потакать любым капризам и вот таким спонтанным вывертам.
— Даниэла, ты многого не знаешь и многое не понимаешь, — не желая сдаваться, продолжал наступать посланник.
Теперь уже он сжимал руки на моих плечах и едва ли меня не тряс. Видимо, надеялся, что так я быстрее сдамся и уступлю его внезапной прихоти.
— Ну так объясни. Расскажи то, о чем я не знаю и чего не понимаю.
— Переговоры проходят не так гладко, как мы рассчитывали. Отношения между людьми и Дикими все более напряженные. Я опрометчиво понадеялся, что с легкостью смогу положить конец многовековой вражде. Но это не так. Не хочу, чтобы ты пострадала. Послушайся меня и уезжай. Так будет правильно.
Высвободившись из его рук, отступила под стремительно темнеющим взглядом.
— Тогда мне тем более стоит остаться. Возможно, я единственная смогу повлиять на короля и накаи, если они снова окажутся на грани войны. Так что пока Дикие здесь, я из Хельвивы ни ногой.
На какой-то миг показалось, что он сейчас зарычит и бросится крушить все вокруг: уж больно злой у князя был вид. Возможно, так бы и случилось, если бы не чародейки Сетхэйна. Я постоянно видела их вместе, этих северянок с надменными лицами.
Ко мне они тоже явились всем скопом и проговорили с порога:
— Ваша светлость, мы вас повсюду ищем.
В мою сторону даже не взглянули, будто его светлость общался с воздухом.
— Вы нужны нам, — добавила ведьма с толстой косой через плечо, а потом с нажимом уточнила: — Дело срочное.
Поморщившись, будто собирался сплюнуть себе под ноги, Велебор бросил на меня взгляд и командорским тоном сказал:
— Вечером продолжим.
После ухода посланника и речи не было о том, чтобы что-то там читать. С каждой минутой, каждым часом тревога ощущалась все сильнее. Удавкой перехватывала горло, ядовитой змеей сжималась вокруг сердца. Я не могла усидеть на месте, не могла ничем отвлечься.
То и дело убегала мыслями то к Арайне, то к Редфриту, то к князю, поведение которого мне все больше не нравилось.
Как только Редфрит вернется, обязательно поговорю с ним о Велеборе. Да, вот прямо сегодня. А чтобы не проворонить его возвращение, пойду-ка лучше на прогулку. Изнывать от беспокойства вполне можно и в парке. Заодно и от жары поизнываю, но хотя бы буду точно знать, когда вернется Галеано.
Возможно, даже получится перехватить его до того, как затеряется в хитросплетениях дворцовых галерей.
Схватив первую попавшуюся книгу, отправилась в королевский парк караулить свою родственную душу. К счастью, дневной зной спал. Медленно, как будто нехотя, солнце клонилось к кронам деревьев. Устроившись на скамейке под ветвями старого дуба, я раскрыла книгу где-то на середине. Даже взгляд на страницы опустила, мысленно уговаривая себя успокоиться и отвлечься чтением. Отсюда была хорошо видна подъездная аллея, так что незамеченным его величество точно не проедет. А от того, что буду себя накручивать, станет только хуже.
Так что взяла себя, Даня, в руки и бегом просвещаться! Что тут у нас? Ах да, легенда, повествующая об истоках вражды чудных народов с людьми.
Должно быть познавательно и интересно.
Увы, окунуться в предания прошлого я не успела. Вздрогнула, услышав, как за спиной хрустнула ветка. В следующее мгновение сильные мужские пальцы сжались на моих плечах. Острые когти вонзились в корсаж, и меня, словно перышко, подняли над землей. Испуганный крик смешался с глухим шелестом крыльев, а зов о помощи заглушила вжавшаяся в мои губы ручища. Другой рукой Дикий крепко удерживал меня под грудью. Оттолкнувшись от земли, взмыл над деревьями, с каждым мгновением отдаляясь от дворца.
Унося прочь меня.
Страх никуда не исчез, но притупился под накатившей злостью. Такой сильной и жгучей, что я, не теряя ни секунды, от души укусила наглого похитителя за руку. Прошипев что-то нечленораздельное, он отнял пальцы от моего лица, и я завопила так громко, как могла:
— Пусти! Пусти сейчас же! Ты совсем рехнулся?! Так подставляться и подставлять Арайну! Ты… м-м-м…
Рот мне снова зажали. За это я со всей силы ударила накаи каблуком. Судя по глухому рычанию, попала в яблочко, ну то есть в коленную чашечку. И чтобы мерзавцу совсем уж «хорошо» стало, впечатала локоть ему в ребра. Один раз, другой… Судя по ощущениям, долбила камень, но крылатого проняло.
— Шарх… ша-а-ас-с-с… фор-р-р… — прошипел он какую-то абракадабру, за что снова получил и каблуком, и локтем.
Идиот.
Мои старания увенчались успехом, хоть и весьма сомнительным. Дикий выпустил меня из своих пылких объятий, и… я полетела прямо в зеленый лабиринт, с высоты, на которой мы сражались, отлично просматривающийся. Крик застрял в горле вместе с ворвавшимся в меня воздухом. Всего пара мгновений стремительного полета, а кажется, будто, пока летела, миновала вечность. Зажмурилась, прощаясь с жизнью, но крылатый успел схватить меня раньше, чем мое тело повстречалось с острой крошкой гравия.
Без лишних нежностей и церемоний швырнул на землю, к аккуратно подстриженным кустарникам, образовывавшим ровную зеленую стену. Колючие ветви царапнули кожу, но боли я не почувствовала. Да и злость схлынула так же внезапно, как и появилась, стоило взгляду сфокусироваться на Диком. Остался лишь страх и отчаянное желание убежать. В желтых, как будто волчьих глазах этого существа таилось безумие и ярость. Вот только он был опаснее и сильнее целой волчьей стаи.
Один удар сердца, другой, и накаи, оскалившись, двинулся на меня. Попыталась подняться — лодыжку прострелило болью. Видимо, приземление было не таким уж удачным, да и как тут говорить об удаче, когда на тебя надвигается центнер безумной ярости.
Вжавшись в кусты, тщетно пытаясь отползти, я заговорила, захлебываясь словами:
— Не знаю, что на тебя нашло, но прошу, успокойся! Я ведь друг и никогда не желала вам зла. Если сейчас сделаешь мне больно, погубишь и себя, и своих собратьев. Пожалуйста… Одумайся! Ай!
Он грубо схватил меня за локоть, с такой силой, что думала, раздробит все кости. Протащил по земле до того места, где насыпная дорога резко вихляла влево, и был вынужден остановиться — я вцепилась в ветки мертвой хваткой, поклявшись ни за что не расставаться с чертовыми кустами.
— Перестань! Ты все разрушишь! Сожжешь между Средиземьем и людьми последние мосты!
Хищник обернулся, разжал пальцы, отпуская, но лишь на долю секунды. Я даже вздохнуть не успела, когда он повалил меня на землю и начал рвать на мне одежду.
— Нет! Помо…
Меня снова заткнули, на этот раз запечатав губы омерзительным поцелуем. Острые наросты, венчавшие крылья чудовища, вонзились в гравий, лишь чудом не оставив на моем лице шрамы.
— По…
Схватив за горло, чтобы больше не звала на помощь, Дикий стал шарить по моему телу свободной рукой, превращая платье в лохмотья. Брыкаться и вырываться, когда к земле тебя прижимает махина из мышц, воздуха в легких почти не осталось, а мир вокруг прячется за кожистым коконом крыльев, было непросто, почти невозможно. И тем не менее я сопротивлялась, из последних сил, отчаянно, чувствуя, как сознание начинает гаснуть, и я проваливаюсь в вязкую, тошнотворную тьму.
Еще немного, и окончательно в нее соскользну, утону. Но может, и к лучшему. Не почувствую того, что будет дальше. Не узнаю…
Мысль оборвалась, когда накаи, выгнувшись дугой, зарычал раненым, разъяренным зверем. Его действительно ранили, хоть и поняла я это не сразу. Не сразу в мое уже почти угасшее сознание проник голос Ярого:
— Даниэла, беги!
Накаи не потребовалось и секунды, чтобы оказаться с князем лицом к лицу. Заметила блеснувшее в лучах заходящего солнца лезвие, обагренное кровью. Темной, почти черной. Велебор крепко сжимал рукоять кинжала, готовый снова атаковать или, скорее, защищаться. Пусть Дикий и был ранен, но вряд ли посланник сумеет с ним справиться. Безумная ярость придавала силы крылатому, как и злость, и досада, что не успел закончить начатое.
— Беги! — повторил Ярый.
И я побежала. Вернее, похромала, неуклюже припадая на одну ногу. Сейчас и от меня тоже зависело, чем закончится схватка. Если успею позвать на помощь, если стража где-то рядом…
Боги, пусть так и будет! Обернувшись, увидела, как Дикий бросился на посланника, и поспешила так быстро, как могла, выталкивая из себя хриплые крики:
— Помогите! Помогите!
Благо в лабиринте я неплохо ориентировалась и быстро отыскала выход.
— На помощь! Сюда!
Сложно описать, какое облегчение испытала, когда заметила бросившихся мне навстречу стражников. Один из них подхватил меня, легко подняв над землей, а двое других понеслись в лабиринт.
— Спасите посланника! Скорее… Пожалуйста!
Заверив солдата, что я в порядке, попросила его не со мной нянчиться, а бежать за подмогой. И лекарем. Кому-то из этих двоих он точно понадобится. Главное, чтобы не пришлось вызывать гробовщика.
Почувствовав, что меня больше не держат, без сил скользнула на землю и замерла, прислушиваясь. Изгибавшийся сложным узором кустарник поглощал крики и звуки борьбы, я почти ничего не слышала, а видела лишь обагренное закатом небо. Пугающе красное, словно забрызганное кровью Ярого.
Не знаю, откуда взялась эта бредовая ассоциация. Я тогда плохо соображала, мало что понимала и почти никак не отреагировала, когда в небо взметнулась темная тень. Раскрыв крылья, накаи исчез за багровыми облаками, и в королевском парке воцарилась пугающая тишина.
Вскоре лабиринт заполнился военными. Несмотря на все мои возражения и настойчивое желание задержаться, один из солдат взял меня на руки и понес во дворец, заверив, что там обо мне позаботятся младшие лекари. Мэтру Вруктилсу было велено заняться Ярым.
— Погодите уносить! Я должна знать, что стало с князем! — упрямо рвалась я обратно, но, как назло, на мое упрямство никто не обращал внимания. — Скажите хотя бы, он жив?
Про здоров, думаю, можно не спрашивать, и так все ясно.
— Он в надежных руках, — типа успокоил меня солдат, безжалостно приговорив к смерти еще несколько тысяч моих нервных клеток.
В общем, парень попался немногословный, поэтому я, не теряя времени, отрядила Лео добывать сведения. Иви и Лиа, уже успевшие вернуться из местного лазарета, при виде меня в разодранном платье, да еще и повисшую на руках у военного безвольной тряпкой, собирались удариться в панику, но я запретила им разводить сырость.
Дождавшись, когда солдат выйдет, велела:
— И вы тоже отправляйтесь на разведку.
— Но кто позаботится о вас? — заикнулись было малышки.
— Сейчас сюда примчится Рута, а с ней и целители, так что со мной будет кому возиться. А вы выясните, что стало с охраной принцессы, вернулась ли она, что говорят советники… В общем, жду подробнейший отчет. Да поскорее!
Пусть влияние рабской метки ослабло, но годы служения людям быстро не сотрутся из памяти. Стоило добавить в голос строгих ноток, как феи встали в стойку. Заверив, что все обо всех узнают и мне доложат, маленькими торпедами понеслись прочь из комнаты.
Следующие полчаса вокруг меня суетились лекари и Рута носилась по спальне, выполняя их указания. На лодыжку нанесли дурно пахнущую, но, по словам целителей, чудодейственную мазь, которая должна была в считаные часы поставить меня на ноги. Обработали также ссадины и синяки, которых от «нежных объятий» накаи на теле оказалось немало. Успокоительным напоили, чуть ли не силой.
Собирались для полного набора влить еще и снотворное (наверное, чтобы до утра больше никого не дергала), но тут уж я взбунтовалась и сказала, что на сегодня хватит целебных снадобий. Тут черт знает что творится, а они думают, я буду безмятежно дрыхнуть? Не-е-ет, пока не станет ясно, что с Ярым и как теперь сложатся отношения с накаи, об отдыхе не может быть и речи.
Вскоре после ухода лекарей вернулся Лео, а следом за ним прилетели и феи.
— Не буду вас обнадеживать, князь совсем плох, — тихо проговорил накшерр. — Накаи укусил его, и теперь одним богам известно, что окажется сильнее: тело посла или яд. С ним сейчас его чародейки. Выгнали всех, не подпускают к его светлости даже лекарей.
Демоны!
Помню, как Редфриту после укуса было плохо, и, если бы не наша связь, неизвестно, чем бы закончилось для него столкновение с Дикими. Жаль, у Ярого нет родственной души, а если даже и есть, я понятия не имею, где ее искать.
— Но накаи, они ведь могут дать противоядие? — Сев на постели, решительно сбросила одеяло. — Нужно с ними поговорить! Попросить о помощи, ведь это из-за одного из них князь едва не погиб!
А может, у него все еще впереди.
— Их взяли под стражу, — со слезами на глазах сказала Иви. — Нападавшего ищут, а принцесса так пока и не вернулась. Говорят, она с его величеством. Ужас! — Малышка судорожно вздохнула. — Когда король узнает, что на вас напали…
— Ее тоже не пощадят, — убито закончила Лиа.
— Он ведь поклялся не трогать посланников, — ухватилась я за зыбкое обещание его величества.
— Клятва теряет силу, если накаи кому-нибудь навредят, — озвучил Лео то, что и так было очевидно. — От действий накаи пострадали двое: женщина, которую он любит, и посол королевства, союзом с которым очень дорожит.
— Он их казнит, — прошептала я, испытывая стойкое желание вернуться в кровать.
В одно мгновение из меня будто выжали всю энергию, погасла надежда, опустились руки. А ведь я до последнего верила, что для людей и чудных народов началась новая эра. Все станет по-другому. Лучше.
Но из-за чертового нападения…
«Женщина, которую он любит», — эхом прозвучали в сознании слова накшерра.
А ведь Редфрит и правда что-то ко мне испытывает. Не уверена, что любовь, но я ему точно небезразлична. А значит…
Содрав повязку, я поднялась. Лодыжка все еще ныла, но не настолько, чтобы удержать меня в кровати.
— Лео, сможешь уговорить лакея Редфрита провести меня в его покои? Я должна быть первой, кого он увидит, вернувшись.
— Попробую. — Лягушонок одернул полы камзола и подбоченился, словно готовился к бою.
Удовлетворенно кивнув, я повернулась к своим палочкам-выручалочкам:
— Иви, Лиа, мне нужна будет ваша помощь и… немного вашей эссенции. Сегодня для Редфрита я должна стать самой желанной и притягательной. Такой женщиной, которой не отказывают.
Феи переглянулись, и на их лицах впервые за последнее время появились улыбки.
— Все сделаем, ваше величество! — выпалили они, позабыв, что никакое я уже давно не величество, и понеслись в ванную готовить меня к «очаровательным прихорашиваниям», как любили выражаться.
— Иди, Лео, все будет хорошо, — ободряюще улыбнулась накшерру. — Редфрит не тронет накаи, а вы станете свободны. Я ведь пообещала. Войдя в ванную, застала фей за очень необычным занятием. По крайней мере, мне ничего подобного раньше видеть не приходилось. Малышки сидели в позе лотоса, взявшись за руки, и с самыми одухотворенными лицами что-то беззвучно шептали. Между ними на кушетке мягко поблескивал в отсветах пламени сосуд с маслом для тела. Жасминовым, моим любимым.
И Иви, и Лиу окутывала белесая дымка. Тонкой полупрозрачной нитью она тянулась к узкому горлышку синего стекла и, закручиваясь в воронку, смешивалась с маслом на дне флакона.
Так продолжалось минуту или, может, две, а потом я, забеспокоившись, осторожно кашлянула.
Феи открыли глаза.
— Все хорошо, не переживайте, — успокоила Лиа.
— Мы совсем не чувствуем слабости, — обнадежила Иви. Бодро расправив крылья (наверное, чтобы меня совесть не заела), с заговорщическим видом призналась: — Мы и сами можем отдавать эссенцию, без помощи магов, но никому об этом не рассказываем.
— Не хотим упрощать леди задачу. — Лиа хихикнула. — Запечатав пробкой флакон, над которым все еще тонкой струйкой вилось волшебное марево, полетела к ванне, поманив меня за собой. — Сначала ароматные купания, а потом уже душистые притирания.
Обычно в горячей воде я легко расслаблялась, но не в этот раз. Казалось, каждая мышца и каждый нерв натянуты до предела. Такое чувство, будто стою на краю обрыва. Один опрометчивый шаг, и сорвусь, улечу.
Отринув тревожные мысли, поставила перед собой задачу: нужно во что бы то ни стало убедить Редфрита, что я не пострадала. Я ведь действительно не пострадала. Пара царапин не считается. Ну а что касается Велебора… Уверена, Арайна ему поможет.
Главное, чтобы Редфрит не прибил ее раньше.
Искупавшись, нанесла на кожу масло с чудо-эссенцией, не пропуская малейшего участка тела. Как известно, на войне все средства хороши. Значит, во-первых, надо будет убедить Галеано, что с накаи что-то произошло (он действительно вел себя странно, будто находился под действием дурмана), во-вторых, приложить все усилия (любые), чтобы сердце короля смягчилось.
Чувствуя себя чуть ли не куртизанкой и убеждая, что делаю я это исключительно ради поддержания мира во всем мире, а дрожь по телу просто от тревоги, ничего такого, облачилась в легкую полупрозрачную сорочку. Набросив сверху парчовый пеньюар, позвала Лео.
— Уговорил своего коллегу?
Накшерр кивнул, и я облегченно выдохнула.
— Удачи, Даниэла.
— Удачи, — пожелали феи.
Остались в комнате сходить с ума от неизвестности, в то время как я беззвучной тенью выскользнула из спальни и последовала за лягушонком. Слуга Редфрита ждал нас неподалеку с подсвечником в руках. Внешне, как обычно, спокойный, даже немного апатичный. Такими выглядели все накшерры до единого.
— Сюда, госпожа, — почтительно сказал он и повел меня за собой.
Прежде чем нас заметили слонявшиеся без дела леди, мы заскочили в глубокую нишу. Аккуратно обошли угнездившуюся в ней вазу, после чего лягушонок на что-то надавил в полумраке, и дальше уже перемещались тайными ходами.
— Как только Редфрит вернется, передай, что я его жду. Для важного разговора. Очень и очень срочного.
— Все передам, госпожа, — покорно кивнул слуга и посторонился, первой пропуская меня в спальню короля.
Я бросила по сторонам взгляд. Повсюду свечи, столик у окна предусмотрительно накрыт к ужину. На двоих. Это хорошо. Я не голодная, но путь к сердцу мужчины, которое мне непременно нужно сделать подобным пластилину, лежит в том числе и через желудок.
Постель оставим на крайний случай.
— Я пойду к воротам, чтобы быть первым, кто его встретит, — сказал накшерр и тихо добавил: — Надеюсь, у вас получится убедить его не делать поспешных выводов.
Лягушонок ушел. Мне же оставалось набраться терпения и ждать.
Пройдясь по спальне, наполненной мягким светом (в то время как за окном властвовал синий вечер), я опустилась на край кровати. Потерла место ушиба, который уже почти не ощущался, снова огляделась и… едва не захлебнулась застывшим на губах криком.
Мгновение назад все было в порядке, и вдруг мертвенный холод волной прокатился по коже. Сердце запнулось, защемило от боли, внезапно полоснувшей по ладони. Невидимая сила вспарывала кожу, но не это пугало. Не рана, проступившая на руке, не болезненные ощущения, а леденящее душу чувство, что с Редфритом что-то произошло.