Порочная любовь (ЛП)

Глава 6

Кали-Роуз

Мои динамики ревут, окна полностью опущены вниз, и я фальшиво подпеваю Эйкону песню «Right Now», умудряясь еще и пританцовывать. Затем я понимаю иронию всей песни и нажимаю «следующая» на своем iPod, меняя ее на другую песню Эйкона «Dangerous».

Что, черт возьми, здесь делает куча песен Эйкона? Чертов Картер.

Я чувствую, будто поскользнулась и упала, вернувшись обратно в начало двухтысячных. Однако, я продолжаю танцевать под эти песни, вытряхивая все свои проблемы.

— Ты можешь сделать это, Кали. Он даже и глазом не моргнет.

Перед отъездом у меня возникла дилемма, что же мне надеть. Поэтому я решила не беспокоиться по этому поводу и надела узкие джинсы, «Чак Тейлоры» и обтягивающую белую майку. Я действительно очень не хочу привлекать ненужное внимание. Мои волосы ниспадают на спину естественными волнами. Я нанесла лишь немного румян и тушь. Мои нервы мчатся со скоростью сто километров в час, и чувствую, что меня начинает тошнить.

Черт тебя побери, Вики Абрахамс.

Я въезжаю в ворота по адресу, который прислала мне Вики, и думаю, что меня сейчас вырвет. Мой желудок переворачивается, когда вижу все мотоциклы, припаркованные за пределами гаража.

— Черт возьми, — выдыхаю я в шоке.

Заметив молодого парня, который идет к воротам, уставившись на меня, вздрагиваю от его взгляда, но все равно выхожу из машины.

— Привет, я одна из подружек невесты Вики, — говорю ему, чувствуя себя немного неловко.

Возможно, мне следовало позвонить Вики перед тем, как приехать, но она сказала мне встретиться с ней здесь.

— О, понятно. Конечно, дорогая, иди сюда, — улыбаясь, говорит он и бросает на меня дьявольский взгляд. Он милый. Голубоглазый блондин, с детским личиком. Он машет головой в сторону здания напротив гаража.

Закрыв дверь и проведя ладонями вверх и вниз по рукам, я пытаюсь ослабить напряжение.

— Ладно, конечно.

Я следую за ним туда, что предполагаю, является клубом. Там есть огромная палуба, окружающая бар. Поднимаясь по ступенькам, ведущим в бар, молодой человек толкает дверь, а я прирастаю к месту — очевидно, я не в своей тарелке здесь. Тут только байкеры и… проститутки? Предполагаю это по их одежде. Кругом очень шумно из-за рева музыки, разговоров и выпивки. Я хлопаю по плечу парня — у которого нашивка такая же, как и у остальных, за исключением того, что под «Мотоклуб Грешные Души», написано «проспект» — и смущенно на него смотрю. Это должно что-то значить, но я, честно говоря, ни черта не знаю о работе мотоциклетных клубов. Прямо сейчас, возможно, я вхожу в змеиную яму. С другой стороны, если еще кто-нибудь из этих здоровяков упакован так, как Эд, то, скорее всего, это яма анаконды.

— Вики здесь? — спрашиваю я, стремясь убраться отсюда как можно скорее.

Он кивает.

— Она наверху. Подожди у бара.

Я следую за ним к бару, смотрю налево и вижу целующуюся парочку на одном из диванов в углу у бильярдного стола. Ну, я бы сказала, что это больше похоже на секс. Девушка слезает с колен парня и ведет его в комнату — как я предполагаю.

И вот тогда я вижу, на ком сидела едва одетая шлюха.

Эд?

Бл*ть.

Эд Никсон

Мне уже начинает надоедать то, что Гретхен трется о мою ногу.

— Пошли, — говорю я, шлепая ее по костлявой заднице. Она встает и тянет меня за руки, поднимая. Я с отвращением смотрю на нее, прежде чем встать и последовать за ней, и вот тогда я вижу ее. Кали стоит в баре с Трэвисом, выглядя чертовски красивой, как никогда. Клянусь Богом, она выглядит еще сексуальнее, чем в моих снах. Черт возьми! Она в простой обтягивающей майке, чертовски узких джинах, которые обнимают эту безумно идеальную задницу, и «Чак Тейлорах». Так чертовски просто, но так мило. Гретхен чувствует, мою заминку и мягко тянет меня за руку. Я хмуро смотрю на нее и убираю руку.

— Не делай этого… никогда больше, — оттолкнув ее с дороги, я иду к Кали.

— Привет, я не знал, что ты приезжаешь сегодня, — говорю я, изучая ее глаза и лицо. Она смотрит на меня так, будто у меня три головы.

— Зачем тебе это знать Эд? Все в порядке, возвращайся к тому, чем занимался. Я просто закажу выпивку и подожду «невесту Чаки», — она поворачивается ко мне спиной и уходит в бар с Трэвисом на хвосте. Я хватаю Трэва за жилет и притягиваю к себе.

— Отвали! Держись от нее подальше.

Трэвис в замешательстве переводит взгляд с Кали на меня.

Харви встает из-за стола.

— Трэв, это Кали.

После этого простого уточнения я вижу понимание в глазах Трэвиса. Хорошо. Я не хочу убивать этого маленького засранца.

Трэвис смотрит на меня, потом снова на нее.

— Извини, брат, я не знал.

Игнорируя его, иду вместе с ней к бару, отодвигаю стул и заказываю еще выпивки. Она смотрит на меня краем глаза.

— Возвращайся к своей шлюхе, Эйден.

Ухмыляясь, я провожу языком по нижней губе и вижу взгляд Кали, следящий за моим движением. Что-то подсказывает мне, что ее сладкая маленькая киска все еще изнывает, желая мой член.

— Что, если она не моя шлюха? Что, если она моя старуха? — спрашиваю ее, просто чтобы развеселить.

— Что? Твоя мать? Да это явно не правда, — заявляет она, закатывая глаза и поднося бокал к губам.

Я громко смеюсь. Я и забыл, что она понятия не имеет о нашем образе жизни. Старуха куда выше, чем «жена» в нашем мире. Когда один из братьев дает тебе титул старухи, ты имеешь над ними всю власть. Это самый высокий статус, который любая женщина может получить с одним из наших братьев. К этому нельзя относиться легкомысленно, а если что-то пойдет не так? Мы, как мотоклуб, будем убивать за них, отдадим свои жизни за любую из старух. Они имеют глубокий уровень уважения в сообществе байкеров. Говоря об этом, Гретхен ни в коем случае не старуха, и особенно не моя.

— Что? Нет. На твоем языке это жена.

Я вижу, как она застывает на месте, и бледнеет.

— Черт, мне так жаль, Эд. Я не это имела в виду, я пойду, — она стремительно встает со своего места и выскакивает за дверь так чертовски быстро, что я не успеваю ее поймать.

Я встаю и выхожу за дверь, наблюдая. Она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем сесть в машину. Гретхен подходит ко мне и обвивает мою руку своей, как раз вовремя, чтобы Кали увидела нас вместе. Я отталкиваю Гретхен и иду к машине, но Кали быстро разворачивается и выезжает на дорогу. Гретхен снова подходит ко мне и кладет руку мне на спину.

— Убери от меня свои гребаные руки, Гретхен. Тебе нужно вернуться в ту зону шлюх, из которой ты пытаешься сбежать.

Она фыркает и опускает руки.

— Почему ты такой злой, Эд? И кто она такая?

Распахнув дверь, я возвращаюсь в бар, где сейчас, уперев руки в бока, стоит Вики.

— Какого хрена ты сделал с моей подружкой невесты, Эд Никсон, — кипит она.

Я продолжаю идти к задней двери во двор, и как только выхожу, захлопываю ее за собой. Через несколько мгновений слышу, как открывается дверь и выходит Зейн.

— Что стряслось с Кали, брат? Всякий раз, когда вы рядом, она тебя заводит.

Я качаю головой.

— Чтобы я, бл*ть, знал. Займи меня чем-нибудь.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Уверен?

Я киваю, осматривая перед собой большой двор, который используется только для семейных мероприятий. Он оснащен всем, включая детскую площадку и место для костра.

— Ну, хорошо, — Зейн достает из внутреннего кармана жилета желтую папку и передает ее мне.

Поставив свой стакан с выпивкой перед собой, я достаю простой лист бумаги с фотографией человека, его именем и местонахождением.

— Это от Конфедерации убийц? — интересуюсь я, поднимая на него взгляд.

Он качает головой, засовывая руки в карманы.

— Это личная просьба надежного и безопасного источника.

Я прищуриваюсь.

— Ты уверен? Обычно я не выполняю личных запросов.

— Я знаю. Феликс дал его мне.

— Феликс? Он хочет, чтобы я сделал его грязную работу?

— Нет, это не для него. Он сказал, что это просьба от верного друга.

Я поднимаю брови.

— Ты доверяешь этому?

— Он брат. Мы должны доверять ему, даже если есть ощущение, что что-то не так.

Я снова киваю, беру свой стакан и допиваю остатки.

— Скоро вернусь.

Я ерзаю на сиденье, когда подъезжаю к бару, где находится моя новая цель. Вот так я зарабатываю, и этим мне удалось скопить чертову кучу наличных. Все остальные братья имеют реальные инвестиции, но не я, хотя бы предпочел сделать это. Закончить чью-то жизнь намного проще, чем управлять бизнесом. К черту это!

Сев снаружи бара, жду, когда выйдет Джастин Литтлтон. Я никогда не знаю, чем занимаются эти люди. Я просто получаю задание, делаю дело, а потом получаю деньги. Я убивал бесплатно, это детские игрушки. Закурив сигарету, прислоняюсь к байку и жду. Как только вижу, что он выходит из бара и садится в свой Мерседес, завожу мотоцикл и следую за ним до окраины Уэст-Бич и дальше в промышленную зону. Я заглушаю байк, снимаю шлем и оглядываюсь по сторонам. Я был здесь раньше — уверен в этом, все вокруг слишком знакомо.

Шестнадцать лет назад

— Куда мы идем, пап?

Отец заставил меня ехать с ним на работу, которую ему нужно было сделать. Мама сказала, что клуб был чист, но я то знал лучше. Возможно, я был молод, но не глуп.

— Заткнись, сынок. Никому про это не говори. Понял?

Я кивнул, глядя в окно на проплывающие мимо деревья.

— Да, понял.

Он подъехал к складу и въехал в ворота. Оглядевшись по сторонам, заглядывая в большие открытые двери, я увидел, что внутри повсюду стояли клетки. Боевые клетки.

— Выходи, сынок. У тебя бой, — сказал он, открывая свою дверь.

— Но почему? — спросил я, выходя из машины.

Он опустился на колено передо мной, чтобы быть на одном уровне. В его глазах я увидел чистое зло, ту самую тьму, которую, как говорили некоторые, они видели и в моих.

— Речь идет о кое-чем другом, сынок. Клуб об этом не знает, и знать не должен. Ты идешь туда, сражаешься и все. Понял?

Кивнув головой, я последовал за ним. У моего отца все еще был сильный акцент, хотя он с детства жил в США.

Войдя внутрь, я увидел еще троих здоровяков. Один, с золотыми зубами, курил сигару. Он заметил меня и опустился до моего уровня.

— Ты, должно быть, Эйден. Роджер отведет тебя в комнату, чтобы ты приготовился, сынок.

Роджер схватил меня за руку и потащил в комнату, которая находилась справа от клеток. Он втолкнул меня внутрь.

— Будь в этой клетке, — он указал на центральную сцену, — через пять минут, — и захлопнул дверь.

Я сорвал с себя майку и начал отжиматься сначала на двух, потом на одной руке, делать плиометрические отжимания (прим.: стиль тренинга, развивающий скоростно-силовые качества спортсмена, подразумевает выполнение взрывного усилия с максимальной скоростью и с наибольшей возможной амплитудой), отжимания «Алмаз», каждый вид отжиманий, после чего начал размахивать руками, практикуя свои удары. Я не нервничал. Никогда. Это было не из-за наглости, это было из-за уверенности в том, что когда я ударю в кого-то кулаком, удар может оказаться смертельным.

По истечении пяти минут направился к рингу. Огляделся и увидел еще один мотоциклетный клуб, но не «Грешные Души». Я был уверен, что они были нашими врагами, но мой отец, никогда не станет предателем. Они с дядей Дэйвом были братьями с самого детства, он бы так с ним не поступил. Я перестал сверлить их взглядом и запрыгнул на ринг. Когда я увидел своего противника, мое тело автоматически насторожилось. Этому человеку было за двадцать — по меньшей мере. Он был весь мускулистый и ростом около сто девяносто сантиметров. Я был большим для своего возраста, но этот чувак был совсем взрослым. Когда я посмотрела на отца, он кивнул. Мгновенно, я чертовски возненавидел его. Судья подошел к середине клетки.

— Вы знаете правила, ребята. Сдаться невозможно, единственный способ покинуть эту клетку — в мешке для трупа, — он опустил руки. — Боритесь, — он быстро выбрался из клетки.

Гребаный матч смерти? Вот во что втянул меня отец с взрослым мужиком? Даже для него это был рекордный минимум. Я поднял голову к мужчине как раз в тот момент, когда он кулаком ударил меня в челюсть, отбрасывая назад к клетке. Боль, которую я чувствовал на своей челюсти, была мучительной. Вот почему я не позволял людям подойти достаточно близко, чтобы ударить меня, но это был слепой выстрел, и теперь я знал, что этот человек был трусом. Я встал как раз в тот момент, когда он подошел ко мне, и снова замахнулся правой рукой. До меня сразу дошло, что он совсем не использовал левую руку, а только правую.

Блокировав его взмах правой рукой, я ударил его по лицу левой. Я амбидекстр (прим.: амбидекстрия — врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью), мой левый хук был таким же смертельным, как и правый. Он упал на спину, и я прыгнул на него, ударяя его по лицу, вкладывая всю свою силу в каждый удар. Каждый раз, когда кулаком касался его лица, я чувствовал хруст костей. Кровь была повсюду, на моем лице и руках, ее было столько много, что я чувствовал во рту металлический привкус. Увидев, как рефери вошел в клетку, в пылу момента я схватил голову своего противника и повернул ее с такой силой, что услышал такой хруст, после которого знал, он был мертв. В толпе воцарилась давящая тишина. Тяжело дыша, я встал, вся моя кожа была в крови. Я повернул голову на отца, в его глазах светилось возбуждение, а я продолжал пялиться на него.

Затем указал на мужика.

— Мы закончили, и с этим тоже покончено.

Потом я вышел из клетки, слыша, как комментатор кричал в микрофон: «Это, мои дорогие друзья, был Эд «Палач» Никсон». Я продолжал идти обратно в комнату. Был первый раз, когда я кого-то убил. Произошедшее, одновременно, возбуждало и пугало меня. Однако пугало только потому, что мне понравилось. Вот так и родился «Палач».

Наши дни

Я вхожу в знакомое здание, где ничего не изменилось: все те же клетки, расставленные повсюду и главная прямо в центре. Я смотрю на нее, вспоминая свое первое убийство в юном возрасте тринадцати лет. Полагаю, для обычных людей это прозвучало бы ужасно, но для меня просто еще одно воспоминание из детства. Я продолжаю идти, следуя за своей целью, и когда достигаю двери, в которую он только что вошел, останавливаюсь, прислушиваясь к голосам.

— Джастин, ты нашел нам бойца?

Я слышу знакомый голос, который принадлежал тому мужчине с золотыми зубами и сигарой, человеку, которого помню с того времени.

— Да. Его привозят из Великобритании. Такой же дерзкий.

Я слышу искру зажигалки.

— Сколько ему лет?