Пошел к черту!

Глава 1

Я устало перевернула страницу какого-то гламурного журнала, который мама любила полистать на досуге, и прислонилась головой к холодному стеклу. Сегодня грустный день. Я бы даже сказала трагичный.

Я слышала, как внизу тихо разговаривает мама, и ее голос время от времени срывался. Мне было очень жаль ее. И мне было больно, что мама должна пройти через это. Она не заслужила такой судьбы.

Саша был хорошим отчимом, настоящим мужчиной и любящим мужем. Я была счастлива, что последние пять лет провела здесь, с ним. Пусть он и не смог полностью заменить мне отца, но все же стал кем-то ближе, чем просто отчим.

Саша был отличным человеком. Но рак – штука серьезная. Особенно, если это четвертая степень. Его печень стала мишенью.

О диагнозе мы узнали полгода назад. Это был настоящий шок. Мы даже не подозревали, что с ним что-то не так. Саша казался абсолютно здоровым. Я очень долго плакала, а отчим смеялся и грозился навалять этому раку. Но я не верила в хороший исход. С каждым днем ему становилось хуже, а боль в глазах матери становилась сильнее. Мама никогда не плакала при мне. Никогда. И при Саше тоже.

Эти шесть месяцев были тяжелыми. Очень тяжелыми.

Саша успел открыть некоторые свои секреты, словно тоже чувствовал, что готов умереть… А точнее один большой двадцати трех летний секрет, зовущийся Всеволодом. Это сын моего отчима, которого тот бросил, едва мальчишке исполнилось три года.

К сожалению, свою ошибку Саша осознал только на пороге смерти. Он пытался связаться с сыном, но тот, как оказалось, находился в тюрьме. За что парень сидел – не знаю. Не до этого было… Его срок подошел к концу месяц назад. Всеволод вышел на свободу и, наконец, встретился со своим биологическим отцом. Я не знаю, как прошла встреча и о чем они говорили, но Саша приехал домой очень довольный. Сказал, что Сева приедет, но только тогда, когда решит вопрос с университетом.

Не успел.

Три дня назад Саша умер. И вместе с ним умер наш мир.

Завтра похороны.

Я больше не могла плакать и старалась поддерживать мать, которая сломалась и больше не смогла сдерживать в себе эмоции.

Сейчас с ней была ее подруга, Катя. Так что я пока могла побыть наедине и собраться с мыслями. Но, к сожалению, ни любимые книги Анны Тодд, Дженнифер Арментроут и Пенелопы Дуглас не смогли улучшить мое настроение и отвлечь меня. Сериалы тоже не работали. Простите, Дин и Сэм, но сегодня не ваш день. Поэтому я схватила один из маминых журналов по теме, как вести свое хозяйство.

Но я все равно невольно думала о Саше. Меня начинало тошнить только от одной мысли о гробе и глубокой яме.

Прикрыла глаза и сглотнула, почувствовав неприятный привкус во рту.

– Ксюша? – вдруг раздался голос матери, и я вздрогнула. Обернулась и увидела маму в дверном проеме. Ее черный свитер делал лицо еще бледнее.

Я улыбнулась ей и похлопала по подоконнику, на котором сидела. Он был широким, и я любила сидеть здесь, читать, смотреть фильмы или делать уроки.

Мама улыбнулась и заправила волнистые пряди, выбившиеся из пучка. Она подошла ко мне и селя рядом. Я укрыла нас пледом.

– Ты как? – задала я совершенно глупый вопрос. Как может себя чувствовать вдова?

Мама сжала мою руку и прислонилась к моему плечу.

– Я позвонила Севе, попросила его приехать на похороны. Да и нужно узнать завещание Саши…

У мамы навернулись слезы на глазах. Я тут же обняла ее и зажмурилась.

Мы справимся.

Я в это верила.

***

Я не могла находиться в гостиной. Там стоял гроб, а в гробу был Саша. Я не знала своего биологического отца, поэтому за эти пять лет, что я прожила вместе с мамой и отчимом, Александр сумел стать мне кем-то большим, чем просто мамин мужчина. Я не называла его своим папой. Мне было четырнадцать, я прекрасно понимала, что он не отец мне, и категорически отказывалась называть его так. Хоть мама и пыталась меня заставить. И, если бы отчим повел себя не так, как нужно, то между нами бы не сложились те теплые и дружеские отношения, которыми мы безумно дорожили. В тот день, после очередного скандала, отчим отвел маму в сторону и сказал ей:

– Лена, не заставляй ее. Ксюша права, я не отец ей. И никогда им не смогу стать. Но я могу попытаться быть ей хотя бы другом. Не лишай меня и этого шанса.

Я слышала эти слова. Они очень многое означали для меня. И именно тогда поняла, что шанс у него есть. Хотя у меня и были страхи. Родной отец же бросил меня, почему тогда посторонний дядька не может поступить в точности так же? Но все же я доверилась ему. И за пять лет Саша ни разу не обманул моего доверия. Саша стал полноценной частью моей жизни. Он учувствовал во всех важных событиях: дни рождения, выпускной, экзамены, поступление в университет… Так много, но в то же время так ничтожно мало. Я уже не представляла своей жизни без него. И сейчас никак не могла найти в себе силы, чтобы выйти и посмотреть на него. Пусть в моей памяти он останется живым. С улыбкой на лице. Не выдержала и всхлипнула. Было больно. Очень больно.

А в день похорон пошел дождь. Это было привычно, потому что в конце августа здесь всегда такая погода.

Я была одета в черное платье, как и моя мама. Сегодня день траура.

Мама постоянно оглядывалась, искала Всеволода. Я не знала, как она его узнает, ведь ни разу не видела. Но когда мы вышли из дома, то увидели высокого парня, стоящего возле крыльца.

Мама вздрогнула и прижала пальцы к дрожащим губам. На ее глазах навернулись слезы, и мама быстро спустилась с крыльца и обняла Севу. А это был именно он.

Слишком похож на отца. Такой же высокий и темноглазый. Он сжал челюсти и обнял маму в ответ. И что-то прошептал ей на ухо.

Я зажмурилась и отвернулась. Мне было больно наблюдать за ними.

Они так стояли несколько минут, а потом парень перевел взгляд на меня. Сева прищурился и окинул меня неприязненным взглядом. Что за черт?! Он реально собирался оценивать меня в такой день? Я в трауре. В отличие от него. Парень был одет в расстегнутую косуху, белую майку и потертые джинсы. Очень подходяще для похорон. Но не мне его судить. Он потерял отца, которого, правда, видел всего раз или два в своей жизни. Нужно подойти к нему.

Я решительно спустилась с крыльца, сжимая в руках мокрый платок. И чем ближе я была к Севе, тем сильнее мне хотелось плакать. Боже, он очень сильно похож на отца. Казалось, передо мной стоял молодой Александр, сошедший со старых фото. Высокий, я едва была ему по плечу. Широкоплечий. А еще под глазом у него заживал синяк. Интересно. Походу, кое-кто еще не отказался от своего криминального прошлого. Хотя я не знала, за что Сева угодил в тюрьму.

Я остановилась рядом с ними.

– Соболезную… – тихо проговорила я и утешающее похлопала его по руке.

Он ничего не ответил, а потом стали выносить гроб.

Наверное, следующие два часа были самыми тяжелыми в моей жизни. Я не удержалась и все-таки расплакалась, когда крышки гроба коснулась первая кучка земли. На похоронах было много людей: друзья и знакомые Саши, для которых это была огромная потеря. Плакали все. Но только не сын.

Потом были поминки в кафе, а ближе к вечеру мы втроем вернулись в наш огромный дом.

Я приняла душ и спустилась на первый этаж, чтобы перекусить. Но стоило мне зайти на кухню, как мое сердце рухнуло. Я просто не верила своим глазам.

Я действительно сначала подумала, что у меня галлюцинации на фоне сильнейшего стресса. Но нет. Мать сидела за столом, который стоял посередине кухни. От аккуратной прически не осталось ни следа: волосы темными прядями спадали на плечи. Взлохмаченные и неопрятные волосы. Лицо опухло: под глазами остатки теней, туши и подводки. Помада размазана по губам и подбородку. Одета мама была в свою ночную рубашку с вырезом. Вырез был настолько глубоким, что я видела ореолы ее сосков.

Мама была полностью разбита. И меня это пугало. Пугало ее состояние. Она… Она так долго держала себя в руках. Точнее… Теперь я все поняла. И от осознания мне становилось очень горько и больно.

Спасательный круг, который не давал ей тонуть, сдулся. Утонул. Пошел на дно.

Все эти годы мама держалась благодаря Саше. Именно ради него она брала себя в руки. Не ради меня. Меня ей было мало. А ради него. И при всей моей любви к отчиму, я не могла понять психологию поступков матери. Ведь это я ее кровь и плоть. Это я, будучи маленькой девочкой, вытирала следы ее рвоты и умоляла больше не пить. А она не слушала. Порой даже поднимала руку, могла легко шлепнуть по заднице, когда я уж слишком доставала с мольбами. Но я все равно любила ее. Больше всего на свете. Ведь она была единственной в моей жизни. Ни бабушки, ни деда. Только она и я. Одни в целом мире. Отца своего я не знала, да и никогда не имела в нем нужды. Я просто не знала, что такое «папа». Как это вообще можно произнести? И по отношению к кому? К пустому месту? Я не знала, какие могут быть отношения «отец-дочь». Как мне могло не хватать того, чего я никогда не проживала?

Я знала только одно: вечно пьющая мать. Бутылка сменяла бутылку. Слава Богу, что хоть мужчин она не меняла. На том спасибо, как говорится.

Я четырнадцать лет жила с матерью-алкоголичкой. А потом маму сбила машина, и она попала в больницу. Там она и познакомилась с Александром, который навещал друга. Разумеется, мама предстала перед ним в образе обычной, несчастной женщины. Ведь ее положили под капельницу, чтобы хоть немного протрезвела. Я иногда видела маму трезвой: так это симпатичная и привлекательная женщина. Но стоило ей выпить…

Александр действительно стал ангелом-спасителем. Они стали встречаться. Первое время тайно. Мама переживала о моей реакции. Ведь она никогда не приводила в наш дом незнакомцев. Переписывались, тайком созванивались, мама бегала к нему на дневные или вечерние свидания. А однажды ночью мама не пришла домой.

В тот момент я испытала настоящую боль. Ведь я видела кардинальные изменения в матери. Она стала ухаживать за собой, привела в порядок не только внешность, но и внутреннее содержание. И, самое главное, больше не пила. А я замечала эти изменения, вот не могла понять их причину! Истинную причину!

И когда она не пришла домой, то я потеряла всякую надежду. Я думала, что она сорвалась. Вновь запила. Но, к счастью, ошиблась. Эту ночь она провела с Сашей.

Пока я, одинокий подросток, плакала, дожидаясь утра, мама устраивала свою личную жизнь. За это я ее никогда не винила, но понять все же не могла.

Утром мама пришла вместе с Сашей и объявила, что они вместе. И больше они не расставались. До самой смерти… Поэтично и трагично. И мама все эти пять лет не пила.

До сегодняшнего дня.

Поистине, сегодняшний день стал роковым. Я не только похоронила члена своей семьи, но столкнулась с трагедией.

Я уперлась ладонью о дверной косяк. Я стояла и наблюдала за ней. Смотрела, как она уничтожала себя. Как теряла себя.

Когда мама потянулась вновь за бутылкой, я не выдержала и подошла к ней.

– Хватит! – громко проговорила я, вырывая из ее рук бутылку. – Что ты творишь? Неужели ты такая слабая?

Мой голос дрожал: то ли от злости, то ли от непролитых слез.

– Ты-ы-ы! – протянула мама и громко рассмеялась, – о, доченькая моя, родная моя, милая моя, единственная, никого кроме тебя больше нет… Его любила, но и его не стало.

– Хочешь, чтобы и тебя не стало? – не выдержала и прокричала я. Выхватила все-таки бутылку и вылила содержимое в раковину. Мама цокнула языком и осуждающе покачала головой.

– Ну-у-у-у, какая же ты жестокая, Ксюша! – мама ударила кулаком по столу. – Вылила мамино лекарство!

Я выбросила бутылку в ведро и повернулась к матери. Наша песня хороша, начинай сначала.

– Лекарство? От чего, стесняюсь спросить? – мне хотелось взять ее за волосы и утащить под холодную воду, чтобы хоть чуть-чуть пришла в себя.

Мама пьяно захохотала, а потом вдруг стала серьезной.

– А ты не стесняйся! Спроси! Вот спроси!

Я закатила глаза.

– Лекарство от чего? От скуки? – хотелось и смеяться, и плакать. От горечи. Пила она, но привкус алкоголя на языке чувствовала я. Меня пугало то, что она опять взялась за бутылку. Не хочу жить так, как жила четырнадцать лет.

Мама отрицательно покачала пальцем и усмехнулась, словно была экспертом в этой области. Хотя, почему словно? Она и есть мастер алкогольных дел. Правда, я думала, что это давно забытое мастерство… Ошиблась.

– От боли сердечной, – как-то отчаянно произнесла мама, а на ее глазах появились пьяные слезы, – Сначала он меня бросил, твой отец, даже не выслушал, выбросил, как шавку, даже не обернулся, взял и ушел.

Я замерла. Впервые мать говорила про моего отца. Видимо, настолько ее переполняла душевная боль, что та вылилась наружу. Значит, бросил ее?