После дождя

Мюр М. После дождя

Издательский Дом «Панорама», 2005.

ISBN 5-7024-1889-1

1

Роберт стоял в зале для вылетов аэропорта «Баррахос», сунув руки в карманы плаща, и задумчиво смотрел вдаль через забрызганное дождем тусклое оконное стекло на столь же тусклое и безрадостное весеннее небо над Мадридом. Вылет задерживался по метеоусловиям. Слегка познабливало, то ли от сырости, то ли от переутомления. Слишком много проблем пришлось решать в этой поездке. Да еще не повезло с погодой. Не удалось погреться в рекламируемых туристическими агентствами жарких лучах испанского солнца.

В конце марта три дня подряд лили дожди. Как пояснили его испанские партнеры, извиняясь за климатические причуды столицы, такое здесь бывает раз в сто лет. И как раз досталось на его долю. Что ж, усмехнулся про себя Роберт, зато чувствуешь себя совсем как дома, в родном Лондоне, который частенько приходится покидать, отправляясь в деловые поездки по разным городам и странам.

Вот и на этот раз он сможет пробыть в своем городе всего несколько дней. Пара дней уйдет на работу в штаб-квартире крупной компании «Эштон интернэшнл консалтинг». Хорошее название, начало которого совпадает с его фамилией. Впрочем, это неудивительно, ибо он является ее владельцем. Мистер Эштон самодовольно усмехнулся, мысленно закрутив залихватским жестом отсутствующие усы. Так всегда делал его отец, основатель данной компании, в минуты удачи, пока был жив и стоял у штурвала семейного бизнеса. Роберт, унаследовав дело, не пустил его по ветру. Наоборот. Фирма значительно расширила свои операции по всему земному шару и превратилась в своеобразного бизнес-осьминога, раскинувшего свои щупальца-филиалы по всем континентам. Недаром сотрудники его компании уважительно звали Роберта Эштона Большим Боссом.

Но мозг компании, ее штаб-квартира по-прежнему оставалась в Лондоне. Однако в последнее время у Роберта все чаще возникали мысли о переносе ее куда-нибудь в другое место, например, на американский материк. Для этого было вполне достаточно причин, в том числе и личного порядка. Например, развод с женой, которая живет слишком беззаботно в этом же городе, на отсуженные у него деньги, и имеет наглость периодически попадаться ему на глаза на различных светских мероприятиях. Да еще в сопровождении часто сменяемых смазливых молодых поклонников, совершенно одинаковых по типажу.

Роберт вздохнул и решил подумать о чем-нибудь хорошем, а то так и в уныние впасть недолго. Но уже через минуту на сердце потеплело. Он вспомнил о том, что, помимо работы, в Лондоне его ожидают на этот раз приятные встречи с родственниками, со многими из которых Роберт не виделся целую вечность. Съезжается весь семейный клан Эштонов, в том числе обе его замужние сестры, для участия в юбилейных торжествах по поводу дня рождения его матери. Маме исполняется пятьдесят пять лет. А он так и не успел порадовать ее к этой дате ничем, кроме традиционных подарков и своего присутствия. А ведь она так мечтала встретить этот день с внуком на коленях! Но вот как-то не получилось. Не сложилось. И ничего уже не поделаешь.

Его брак с Норой распался, не оставив после себя никаких следов, если не считать шрамов на сердце и солидных материальных потерь. И все же самое досадное то, что их «союз на небесах» не принес того, ради чего обычно создаются семьи. Нора не хотела иметь детей, которые, по ее мнению, только осложняли жизнь и портили внешность.

Но, может быть, в их случае отсутствие детей к лучшему. Никаких последствий, никаких обязательств, никаких поползновений вернуться к прошлому. И никаких отвлекающих от работы факторов. Теперь можно полностью уйти в любимое дело. Серьезный бизнес требует самоотверженности и постоянных жертв, а главное — почти полного отказа от личной жизни.

Роберт провел рукой по скрипящему под ладонью подбородку. Щетина слишком быстро растет. Наверное, пора бриться два раза в день, как и подобает истинно английскому джентльмену, питомцу частной школы в Итоне и выпускнику Кембриджского университета. В этом элитном образовательном дуэте нет никакой собственной заслуги. Просто выполнил волю отца и повторил его жизненный путь. И затем унаследовал его компанию, значительно расширив ее операции и активы всего за несколько лет.

По счастью, ему не пришлось насиловать свою волю. Профессия отца вошла в его гены. А вот с женой, в отличие от него, не повезло. Наверное, просто родился не в то время. В прошлом женщин воспитывали более разумно, с пользой для общества, готовя главным образом для семейной жизни, а не для деловой карьеры и борьбы за эмансипацию.

Да, женщины, женщины, извечная загадка природы, подумал он. И без них плохо, и с ними одни проблемы. Странно все-таки распорядилась природа. По идее, эти прекрасные существа созданы Господом для продолжения рода человеческого и должны изначально, по предназначению, нести в себе одни положительные черты. Быть символом устойчивости и рационализма. А в жизни как-то все наоборот получается. Или это ему так не везет? Любовниц много, можно даже упрекнуть себя при плохом настроении в сексуальном легкомыслии и беспорядочных половых связях. А вот ту, с которой хотелось бы остаться навсегда после проведенной в постели ночи, что-то не удается встретить. Или просто после развода он стал слишком осторожным и недоверчивым? Слишком требовательным?

Опять внезапно зазнобило, и Роберт повернулся лицом к залу, ища взглядом стойку бара. Надо бы выпить чашку горячего черного кофе перед тем, как идти на посадку. Да и двойная порция хорошего шотландского виски двенадцатилетней выдержки тоже бы не повредила. Он чувствовал себя совершенно измотанным после чересчур напряженной поездки. Сроки поджимали, и пришлось работать круглые сутки, выкраивая всего несколько часов в день на короткий сон, да и то урывками. Порой казалось, что он уже больше не выдержит. Да и вообще, нельзя так жить, постоянно на бегу, на скаку, мчась без оглядки все время вперед. Когда-то надо все-таки остановиться и оглядеться. Годы и дни, события и лица проскакивали мимо, уходя в прошлое. Отсчитывая отведенные судьбой сроки, осыпались листья календаря, как пожухлые осенние листья с деревьев под напором резкого и холодного осеннего ветра — посланца будущей зимы.

Он любил чувственные радости, унаследовав это качество от отца. Мать прощала тому в свое время многочисленные похождения, делая вид, что ничего не знает. Не упрекнут в этом и сына. Но личная жизнь наследника шла какими-то урывками, в коротких промежутках между работой, ничего не оставляя после себя, даже в памяти. Все сливалось в какой-то однообразный пестрый калейдоскоп.

Роберт все чаще задумывался о том, что помимо карьеры, помимо успехов в предпринимательстве есть и другие ценности в жизни. Особенно когда бывал в гостях у сестер, у семейных друзей и деловых партнеров. И даже порой задумывался над тем, что у каждого живущего на этом свете должен быть близкий человек, с которым можно было бы поделиться сокровенным и ради которого стоит жить.

В свое время отец передал ему свое дело. А вот кому он оставит свою разросшуюся деловую империю? Отец начинал в Лондоне, а теперь есть уже филиалы за рубежом, в Сиднее, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Оттаве и других городах. Есть крупные контракты по всему свету, и, видимо, скоро придется открывать новые офисы в арабском мире и в Юго-Восточной Азии, например, в Абу-Даби или в Маниле.

Но какой ценой это далось? И стоит ли оно того?

Нельзя же считать нормальной личной жизнью скоротечные и случайные связи с женщинами, без длительных ухаживаний и взаимных обязательств, часто во время поездок. Ночи в отелях, торопливые раздевания и быстрые ласки, больше похожие не на любовный акт, а на поспешное удовлетворение физиологических потребностей двух изголодавшихся и усталых особей разного пола, случайно оказавшихся вместе. Сняли напряжение и тут же заснули, отвернувшись друг от друга. А то и сразу расстались, как мыши, юркнув каждый в свою норку. Даже имена не запоминаются. Да и зачем они, если все равно предстоит скорое расставание?

Было, правда, особенно поначалу, сразу после развода, несколько попыток приручить его, окольцевать и стреножить, но безуспешных. Тогда он еще не чувствовал в себе способности и потребности вновь доверить кому-то свою опаленную душу и свое немалое состояние, вновь переживать горечь потерь. Попросту боялся повторения пройденного. Он же не мазохист и не сторонник непрактичной христианской заповеди — получив удар по одной щеке, подставлять другую. И даже выработал своеобразную тактику, заранее оговаривая условия взаимоотношений с женщинами, как в бизнесе, заключая устную сделку. Часто партнерши были такими же деловыми бизнес-леди, нередко уже замужем, и их это вполне устраивало.

А время уходило, просачиваясь как песок между пальцами. Метроном событий отщелкивал быстрый ритм жизни, дни превращались в недели и месяцы, складывались в годы. Стрелка жизни вращалась по кругу, все ускоряя ход. Через месяц исполняется тридцать пять лет. Интересно, где придется перейти этот рубеж? В каком городе, стране, на каком континенте? Может быть, пора уже подводить промежуточные итоги жизни? По медицинской теории, период молодости заканчивается, как и период гиперсексуальности, в эти самые пресловутые тридцать пять.

И придет время сказать последнее «прощай!» своей бурной молодости. Впереди скучная зрелость, потом жалкая старость... Конечно, для мужчины и сорок лет — не возраст. Он не женщина и не воспринимает это как конец света, но все же...

А не пора ли задуматься и попробовать что-то изменить в своей жизни? Сделать ее более понятной для себя и по-человечески теплой?

Эти мысли сопровождали его на посадку и даже проникли вместе с Робертом в самолет, который привычно и бережно подхватил и отнес утомленного путешественника на родину.

2

Дни, проведенные в Лондоне, пролетели как одно мгновение. Сейчас встречи с родными, роскошный и веселый праздник по случаю дня рождения мамы, уют родного дома — все это казалось Роберту прекрасным сном, приснившимся ему в самолете.

После Лондона он уже успел побывать в Нью-Йорке, а сейчас летел в столицу Канады, разбираться в проблемах, возникших со строительством гостиничного комплекса в парке Гатино.

В аэропорту Оттавы Роберта никто не встречал. Впрочем, он этого и не ждал. Большой Босс считал, что его сотрудники принесут больше пользы фирме, трудясь на своих рабочих местах, нежели разводя «китайские церемонии». Но и в офисе его, казалось, не ждали. Место секретарши пустовало, а руководитель местного филиала фирмы не вышел ему навстречу, хотя время было назначено заранее.

Роберт, уже начиная закипать, распахнул дверь в кабинет Питера Никлесса, местного босса. И застыл на месте.

Питера на рабочем месте не было. Никто не сидел за массивным столом с разложенными на нем бумагами. Никто не расхаживал по кабинету, размышляя над Проблемами фирмы. А проблемы у канадского филиала были, потому-то Роберт и примчался сюда, в очередной раз перемахнув через Атлантический океан.

Зато на небольшом и не очень удобном, судя по всему, кожаном диванчике лежала женщина. Было похоже, что она сначала присела на краешек дивана, а потом сон сморил ее и она прилегла, как бы на минутку, но заснула так крепко, что ни звук распахнувшейся двери, ни возмущенный возглас Большого Босса не смогли ее разбудить.

Роберт, онемев от злости и недоумения, некоторое время молча рассматривал эту нарушительницу трудовой дисциплины.

Она спала как ангел. Нежное лицо без капли косметики было абсолютно безмятежным. Длинные ресницы спокойно лежали на порозовевших от сна щеках. Припухшие как у ребенка губы, яркие и нежные, были слегка приоткрыты. Волосы цвета лугового меда разметались по черному кожаному валику.

Глаза Роберта скользнули ниже, и он почувствовал, как гнев начинает уступать место совсем другому чувству. Тело спящей девушки, несмотря на неловкую позу, было чрезвычайно соблазнительным. Белая блузка расстегнулась, приоткрывая белоснежные полушария юной груди. Короткая черная юбка сбилась, обнажая почти до самого основания стройные ножки с округлыми коленями. А изгиб бедра так и манил...

Роберт наконец осознал, что стоит уже возле самого дивана и больше всего на свете ему сейчас хочется вернуться к двери, закрыть ее на ключ и...

— Кто вы такая, черт возьми! И почему спите в рабочее время? Да проснитесь же, в конце концов! — Он поспешил вернуть на место привычный гнев. А что еще ему оставалось?

Девушка вздрогнула и открыла большие зеленые глаза, еще подернутые дымкой забвения.

Кристине снилось, что у нее целых пять детей: три девочки и два мальчика. Она кружилась с ними по поляне, едва касаясь ногами шелковистой травы. Вместе с ними в небе кружилось веселое желтое солнце, и, как его многочисленные отражения, кружились на головках детей и под их маленькими босыми ногами желтые головки одуванчиков. Кристине было так хорошо, так радостно... А тут еще из-за деревьев вышел высокий, плечистый мужчина, остановился на краю поляны и помахал рукой ей и детям. Она не видела его лица, так как он стоял против солнца. Но Кристина точно знала, что это ее муж, ее любимый, отец детей. И она протянула к нему руки, желая его позвать. Но он вдруг сказал резким, чужим голосом:

— Да просыпайтесь же, наконец!

Кристина вздрогнула и открыла глаза.

Сон растаял, оставив нежное воспоминание о себе. Но высокая фигура мужчины в длинном пальто не исчезла. Вначале смутно различимая, она постепенно обретала, все более явственный облик, с прорисовкой деталей. Такое впечатление, как будто шел процесс проявления фотографии или мужчина выходил из тумана. Кристина машинально потянулась и протерла глаза, еще не до конца осознав, где она находится. Сердце застучало быстрее и мощнее, разгоняя застоявшуюся кровь. И тут же чуть не остановилось, когда Кристина наконец рассмотрела того, кто стоял перед ней.

Облик этого человека впечатлял. В глаза бросались две его главные отличительные черты: мощное телосложение и жесткое выражение лица. Настоящий карающий ангел Господень, со сверкающими молниями в ярко-синих глазах, кстати, весьма редкого цвета для брюнета. Глаза такого насыщенно синего цвета бывают у новорожденных младенцев, но потом, к сожалению, тускнеют.

Молнии в глазах пришельца вот-вот готовы были извергнуться на золотоволосую нечестивицу и испепелить ее прямо на рабочем месте. На красивом и волевом лице с сурово сжатыми губами застыло выражение, которое любой человек однозначно воспринял бы, мягко говоря, как неодобрительное. Да и вообще, складывалось впечатление, что улыбка на этом лице появлялась не чаще, чем дождь в пустыне. Надо полагать, что в данном случае не одобрялось поведение Кристины. Сон на рабочем месте, в разгар трудового дня. Налицо все признаки должностного преступления, к которому следовало отнестись без всякого снисхождения, несмотря на внешность и молодость преступницы.

— Простите, я присела на диван, чтобы немного отдохнуть, и вот... — начала оправдываться Кристина, поспешно садясь и пытаясь поправить короткую юбку, забравшуюся во время сна на неприличную для офиса высоту над ее округлыми коленями.

Оглядев себя, она с ужасом заметила, что ее строгая белая блузка расстегнулась вверху на несколько пуговиц, открывая то, что обычно посетителям не демонстрируют. О Боже, какая неловкая ситуация!

Мужчина мрачно смотрел, как смущенная девушка поспешно приводит себя в порядок, почти одновременно застегивая пуговицы на блузке, одергивая юбку и поправляя разметавшиеся по плечам волосы.

— Да, я заметил, как вы тратите время компании, - сурово заметил он. — На оздоровительный сон после ланча, закончившегося, кстати, около часа назад. Я полагал, что служащие моей компании экономят каждую рабочую минуту. Даже в обеденный перерыв не выходят из офиса, oгpaничиваясь кофе и бутербродами. Теперь вижу, что ошибался. Во всяком случае, не во всех филиалах компании соблюдается этот принцип. Кажется, у вас свое мнение по этому вопросу. Не так ли, мисс или миссис? Как вас там по имени?

Просто кошмарный человек, подумала еще не до конца проснувшаяся Кристина. Кто он такой и откуда свалился на мою голову? И так некстати. Несколько мгновений она боролась с собой, чтобы не выпалить сразу, в гневе, все то, что она о нем думает. Несколько эпитетов уже крутились на кончике языке, готовые вот-вот слететь с него. Да как он смеет ее оскорблять! Как он вообще смеет читать ей нотации! Ох!

В ее мозгу молнией мелькнуло прозрение, и сработал предохранительный механизм. Так, не спеши, Кристи. Во-первых, не стоит ссориться с посетителями. Во-вторых, похоже, это не просто сварливый клиент. «Я полагал, что служащие моей компании»... Значит, я его служащая. Мозг напряженно заработал, производя несложные вычисления, сопоставляя увиденное и услышанное. Нет, этого просто не может быть! Ее бы предупредили...

— Я вижу, что вы уже достаточно проснулись и теперь понимаете, с кем разговариваете, - безжалостно продолжил жесткий мужской голос. - Не так ли? Или мне надо представиться?

- Нет, спасибо, мистер Эштон. Портрет владельца компании, как и положено, постоянно висит на стене в кабинете. Вы можете в этом убедиться. — Кристина, указывая в сторону портрета, висящего над письменным столом, не смогла удержаться от саркастической нотки в голосе, тут же мысленно сделав себе внушение за несдержанность.

Собеседник нервным жестом пригладил волосы, которые явно нуждались в стрижке. Да и побриться главе компании не помешало бы. Но при этом он умудрялся демонстрировать свое превосходство над ней. Он смотрел на нее, как боксер смотрит на побежденного соперника. Хотя перед ним была всего лишь слабая, усталая, измученная житейскими проблемами женщина, а не низколобый варвар-неандерталец с мускулистыми руками до пола. Какой самоуверенный и не терпящий возражений человек! Очевидно, он не допускает даже мысли о том, что кто-то посмеет игнорировать его указания. Хотя... он довольно симпатичный, если присмотреться, подумала она. Конечно, смотря на чей вкус. Все-таки лицо излишне жестковато...

Она встала, чтобы лишить его возможности смотреть на нее сверху вниз. Впрочем, это ей не помогло. Даже вытянувшись во весь рост, она доставала ему только до плеча.

- Итак, как вас там, мисс или миссис? — насмешливо спросил Большой Босс, как обычно именовали этого монстра служащие фирмы.

— Меня зовут Кристина. Мисс Кристина Блэквуд, мистер Эштон. Я временно исполняю обязанности руководителя филиала вашей фирмы. Впрочем, вы должны быть в курсе...

Большой Босс даже отшатнулся от нее.

— Что-о?! Вы — руководитель филиала... Час от часу нелегче. А куда девался Питер Никлесс?

— Питер лежит в больнице, его готовят к серьезной операции на сердце. Странно, что вы не в курсе. Месяц назад сюда приезжал ваш помощник, мистер Эдвардс, и мое назначение было согласовано с ним.

Роберт потер лоб. Как раз в это время он был занят процедурой развода. Да, Эдвардс говорил ему что-то... Кажется, девчонка была помощницей Питера, у нее за плечами экономический колледж, и она проявила такие недюжинные способности, что Питер ее рекомендовал на свое место. Гм, способности... Интересно, какого рода?

Он отступил на шаг и оглядел это воплощение разболтанности и легкомыслия... как ему показалось на первый взгляд. Но теперь перед ним стояла совершенно другая женщина. Собранная, подтянутая, деловая. Черный костюм, строгая белая блузка, застегнутая до горла, волосы собраны в тугой узел. И когда она успела так преобразиться? Ведь он, кажется, не спускал с нее глаз.

— Ну хорошо. С вашим поведением мы разберемся потом. Сейчас мы перейдем к делу, из-за которого я прилетел. Я только хотел бы, чтобы вы полностью отдали себе отчет в том, что произошло. — Сенсоры Кристины с тревогой уловили скрытый гнев пришельца, грозивший вот-вот выплеснуться на ее и без того распухшую от проблем голову. Но глава фирмы лишь зловеще процедил: — Сейчас 14.05. Вас должны были предупредить, что я буду ровно в 14.00. Я пересек Атлантический океан и половину Северной Америки, чтобы срочно решить ряд серьезных вопросов. Из-за плохих погодных условий самолет приземлился с опозданием. Чтобы не сорвать встречу, я даже не стал заезжать в отель. Я сторонник точности в отношениях с людьми, в том числе с подчиненными. И хотелось бы взаимности с их стороны. С теми, кто не разделяет моих взглядов, я расстаюсь быстро и без всякого сожаления. Вы меня поняли?

— Да, мистер Эштон, — покаянно склонила голову Кристина. А что еще ей оставалось делать? — Но... Возможно, это может служить для меня оправданием... Моя помощница не предупредила меня о вашем прибытии. Иначе я, разумеется, встретила бы вас как подобает.

— Вот как? - Синие глаза босса снова начали метать молнии. - Черт знает, что у вас тут творится! Надеюсь, ваша помощница будет немедленно заменена кем-нибудь более компетентным?

Кристина с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить дерзостей этому задаваке. Не может она уволить Фриду, эту бедолагу, мать-одиночку. Черт бы побрал их обоих, и главного босса, внезапно свалившегося прямо с небес, и ее несчастную китаянку-секретаршу, подставившую ее под удар. Но пострадают, конечно, они обе. Похоже на то, что они обе теперь потеряют работу. Как это не вовремя! Как раз тогда, когда так нужны деньги и стабильность в жизни.

— Хотелось бы посмотреть на эту девицу, - продолжил тем временем экзекутор. — Как на редкий экспонат. На моей фирме такие, уверяю вас, встречаются крайне редко. Как и руководители филиалов, спящие в рабочее время на диване... в расстегнутых блузках, - не удержался и добавил он, с несвойственным ему злорадством наблюдая, как по щекам строгой дамы разливается румянец. Так ей и надо! А каково было ему смотреть на эту блузку и на то, что она так соблазнительно приоткрывала... — Так где же ваша секретарша?

— Полагаю, что у себя дома, — пробормотала Кристина.

— Я смотрю, мои служащие живут намного лучше, чем я. Прекрасно устроились. Я бываю у себя дома раз в месяц, в лучшем случае. А они умудряются бывать там даже в рабочее время. Замечательно.

Мистер Эштон продолжил свою обличительную речь, в которую Кристина не особенно вслушивалась. Все было и так понятно. Главный босс сделал выводы и наверняка уже принял решение. Прощай, работа, а вместе с ней и репутация. Можно представить ту характеристику, которую она получит при попытке устроиться на новое место...

Заглядывать еще раз в свой рабочий календарь, чтобы убедиться в отсутствии в нем всяких записей о намеченной встрече, не было никакого смысла. Она и так помнила все, что туда было внесено не только на этот день, но и на неделю вперед. Ну и задаст же она Фриде! Но сейчас придется се защищать. Мистер Эштон был слишком хорошо известен своей безжалостностью к персоналу. Он выжимал из подчиненных все, на что они были способны, и даже сверх того. Не принимал во внимание никакие личные и форсмажорные обстоятельства. И успевал вникать лично во всякие мелочи, отличаясь неутомимостью, неожиданностью и быстротой перемещений по всем филиалам своей компании, разбросанным по разным странам и континентам.

— К сожалению, у моей секретарши больна дочь. Она мать-одиночка, ее девочке всего шесть лет, - пояснила Кристина. - Именно поэтому она находится сейчас дома. С больным ребенком.

— Допустим. Весьма сожалею, — отнюдь не сострадательным гоном ответил Большой Босс. — Но почему она не могла предупредить вас о моем приезде? Полагаю, это не сказалось бы роковым образом на здоровье ее дочери? Я думаю, что каков руководитель, таковы и подчиненные. Сужу по вашему поведению на рабочем месте.

Сердце Кристины заныло от раздраженного голоса этого ужасного человека, готового вот-вот взорваться от переполнявшего его негодования. Ее бедная голова, едва держащаяся на плечах после бессонной ночи, проведенной у постели больной матери, уже не могла вместить в себя эти потоки негатива. Но... В чем-то он прав, подумала она. Это жесткая правота руководителя огромной компании, где каждая шестеренка должна вращаться в определенном ритме, обеспечивая бесперебойную работу всего механизма. Но что поделать, если у этих «шестеренок» есть маленькие дети и старые больные матери, которые тоже требуют времени и сил. А и то, и другое, к сожалению, ограничено... Уже три ночи Кристина проводила без сна у постели матери, стонущей, ворчащей, беспрерывно требующей то одно, то другое... Из-за дождливой погоды у мамы все время ныла сломанная нога. Она не могла заснуть и не давала спать Кристине. Кристина вздохнула. Могла ли она, заснувшая от усталости прямо в рабочем кабинете, осуждать свою секретаршу, забывшую ей сообщить о приезде шефа? Ведь та проводит ночи у постели надрывно кашляющей малышки. Удочери Фриды был коклюш.

— Могу заверить вас, мистер Эштон, что такое с моей секретаршей случилось впервые, — как можно убедительнее сказала она, глядя прямо в глаза Большому Боссу. — Как и со мной. Прошу вас простить нас обеих и дать возможность доказать свою деловую состоятельность. Уверяю вас, это просто стечение неудачных обстоятельств. Может быть, я приготовлю вам кофе? И позвоню заодно в кафе, чтобы вам принесли что-нибудь перекусить с дороги. А затем свяжусь с Питером, я имею в виду, с мистером Никлессом. Он в курсе всех дел канадского филиала. Если вы не доверяете мне, можете навестить его в больнице, пока ему еще разрешают вести деловые разговоры. Мне бы хотелось также, чтобы он подтвердил, что до сих пор у меня была безупречная деловая репутация.

Владелец компании «Эштон интернэшнл консалтинг» недоверчиво посмотрел на нее, хмыкнул, пожал плечами, а потом начал снимать пальто. Затем быстро окинул взглядом комнату и подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид с высоты небоскреба на свинцовые воды реки Онтарио, на остров Виктории и мост Александера, а также на подернутый дымчатой вуалью парк Гатино, раскинувшийся за рекой на территории франкоязычной провинции Квебек. Небрежно бросив пальто на стоящий возле окна стул, он взялся рукой за его спинку и некоторое время вглядывался в даль, о чем-то размышляя.

— Да, красивый город. Впечатляет. И место для офиса выбрано удачно, — сказал задумчиво и негромко, как бы для себя.

Кристина невольно засмотрелась на него. Большой Босс был одет в отлично сидящий на нем темно-синий деловой костюм-тройку из тонкой английской шерсти, явно сшитый на заказ у одного из лучших лондонских портных. В тон костюму и цвету глаз были подобраны светло-голубая шелковая рубашка и темно-синий шелковый галстук. На ногах босса красовались черные кожаные туфли ручной работы от Гуччи. Все это однозначно свидетельствовало о развитом вкусе и высоком социальном статусе мистера Эштона, подчеркивая его право повелевать.

— Итак, насколько я понял, мисс Блэквуд, вы приняли дела у вашего шефа и теперь можете меня проинформировать по всем вопросам, которые у меня возникнут? — скептически спросил он у Кристины, окидывая ее каким-то странным взглядом. - Ну что ж. Я принимаю ваше предложение. Займитесь кофе и свяжитесь с вашим боссом. Позовите его к телефону, а я уж сам с ним поговорю. Насчет еды... — Он на секунду замялся, а затем продолжил: - Пока не надо. Возможно, мне придется некоторое время тут поработать. Тогда и решим хозяйственные вопросы. Не теряйте времени.

После этих слов мистер Эштон прошел к ее рабочему столу и устроился напротив, в кресле для посетителей. Вблизи его мощная фигура производила еще большее впечатление. Он просто подавлял своим величием. Однако в нем осталось и кое-что человеческое. Например, некоторые простые человеческие слабости. Кристина заметила, как пришелец подавил зевок и затем потер виски и глаза пальцами, как бы снимая накопившуюся усталость.

Она чувствовала себя рядом с ним не слишком комфортно. Поэтому тут же поторопилась воспользоваться полученным распоряжением и отправилась варить кофе.

И все-таки вскоре ей пришлось подойти к нему практически вплотную. Шкафчик, где у Питера стоял красивый кофейный сервиз из тонкого фарфора, был как раз за спиной Большого Босса. Сама Кристина этими чашками не пользовалась, она наливала себе кофе в большую керамическую кружку, принесенную из дома.

— Простите, мистер Эштон, я вас побеспокою... - Кристина потянулась через его голову к дверце шкафчика и открыла ее, чтобы достать посуду, достойную главы компании.

О, ужас! Доставая чашку с блюдцем, Кристина задела какую-то коробку, та упала прямо на колени мистеру Эштону, и оттуда высыпалось ее содержимое. Сам по себе неприятный факт. Но когда Кристина поняла, что это за разноцветные пакетики, усеявшие колени босса и пол под его ногами, ее лицо приобрело модный цвет фуксии.

Да, она знала об этой слабости Питера Никлесса, своего непосредственного руководителя. Этот любитель молодых женщин, как правило, маленьких, худеньких азиаток, время от времени уединялся с очередным предметом своей страсти в кабинете, прося Кристину ни с кем его не соединять. Кристине это, разумеется, было не очень-то приятно, но она говорила себе, что ее это не касается. Тем более что ей самой это ничем не грозило, она была не в его вкусе. А во всем остальном Питер был просто безупречен. Всегда жизнерадостный, добродушный, энергичный. В работе они прекрасно понимали друг друга. А то, что время от времени Питер увлекался какой-нибудь китаяночкой чрезмерно и тогда встреч в кабинете ему не хватало, в общем-то и привело к тому, что она из простой секретарши стала его заместителем. Питер передоверял своей талантливой помощнице некоторые дела, просил вместо него присутствовать на переговорах и подготавливать отчеты. В результате Кристина оказалась в курсе всех тонкостей работы филиала и, когда Питер серьезно заболел, смогла успешно его заменить.

Похвально, конечно, что Питер, беспокоясь за себя и за своих мимолетных подружек, принимал меры безопасности... Кристина даже подозревала, что он начал это делать шесть лет назад, после того как... Впрочем, это не ее дело. Зато у Фриды Вонг есть теперь дочурка, которую та обожает. Но почему же этот бонвиван не удосужился убрать следы преступления!

Должностного преступления — было написано на лице мистера Эштона, с возмущением взиравшего на легкомысленные пакетики, лежащие у него на коленях.

- Так... - протянул он, медленно поднимая потяжелевшие веки и окидывая циничным взглядом покрасневшую до корней волос Кристину. - Теперь я понимаю, почему Питер вытребовал место заместителя для своей очаровательной помощницы, которая так любит спать на его диване...

Грубый намек был настолько очевиден, что не отреагировать на него было просто невозможно. Кристина выпрямилась, расправила плечи, глубоко вздохнула, чтобы не сорваться, и уже второй раз за встречу посмотрела прямо в его самодовольные глаза. Затем размеренно отчеканила:

- Меня не волнуют ваши инсинуации, мистер Эштон. Мистер Никлесс действительно никогда не был аскетом. Но это его проблемы. Что касается меня, то я придерживаюсь твердого правила не заводить близких отношений на службе. Тем более — с руководством.

Она могла бы добавить, что вообще еще не пробовала заводить с кем бы то ни было близких отношений. Но Большому Боссу об этом знать необязательно.

- В самом деле? Хорошее правило. Именно то, что я рекомендую для своих служащих. И что, вам действительно удается его соблюдать? — При этой фразе на губах мистера Эштона вдруг появилась улыбка.

Загар на лице этого красавца-мужчины оттенился идеально ровными, белоснежными зубами. Видно было, что его все больше развлекает этот диалог. В его голосе даже появились игривые интонации, а пальцы принялись машинально поглаживать лежавший на коленях пакетик.

Похоже на то, что этот деспот просто глумится над ней. Играет как кот с мышкой. Как он смеет так вести себя! Она как-то знакомилась с его биографией в справочнике. Весьма впечатляет, но одновременно накладывает определенные обязательства. Бизнесмен его уровня и происхождения должен быть более воспитанным и деликатным в обращении с женщиной. Он же не выросший в трущобах нувориш-скороспелка, гневно подумала она. Видимо, чрезмерная власть портит человека. Привык к безнаказанности и вседозволенности у себя на фирме. Привык к тому, что все боятся его. К тому, что никто не отважится поставить его на место. Да, она тоже боится потерять работу. Но еще больше она боится потерять самоуважение. Нельзя позволять издеваться над собой. Однажды согнувшись, можно уже никогда не распрямиться.

- Вам это трудно представить, мистер Эштон? Я не знаю, как ведут себя ваши секретарши, но для меня все, что касается секса, существует только за пределами работы. А теперь не потрудитесь ли вы немного отойти, чтобы я могла привести в порядок шкаф, а затем заняться заказанным вами кофе?

Некоторое время глава фирмы молча разглядывал ее. В его глазах, как на экране, явственно прокручивались различные варианты идей о том, как поступить с этой дерзкой девицей, невесть что возомнившей о себе. Посмевшей поучать своего благодетеля, работодателя и кормильца. Вместо того чтобы, осознав вину, пасть на колени и молить о пощаде, эта особа осмелилась дерзить, вступила в открытую конфронтацию, покусившись на его власть и авторитет. Может быть, сразу же покарать, чтобы другим неповадно было?

Впрочем, не стоит торопиться. Посмотрим, что из всего этого получится. Это становится даже забавным. Да и какой смысл воевать с женщинами вне постели? Славы это не принесет, уязвленное самолюбие не утешит. Правильнее будет просто проигнорировать ее выпад. Стоит ли обращать внимание на укусы комара? Тем более что в ближайшие дни «комар» вполне может пригодиться, чтобы помочь ему разобраться с делами в филиале. А вот потом его можно будет и прихлопнуть...

Грозный пришелец криво усмехнулся, пожал плечами, а затем решительно встал и проследовал к выходу, сухо бросив через плечо:

— Я предпочитаю черный кофе. Без сахара. И покрепче, пожалуйста.

3

Роберт с удобством расположился в кабинете руководителя филиала как в своем собственном. Он открыл кейс и достал стопку бумаг. Положил их на стол, аккуратно подровнял, вытащил из кармана авторучку с золотым пером и пристроил ее сверху. Затем болезненно поморщился и потер пальцами виски. Пульсирующая боль в голове все нарастала. Сказывалась усталость от долгой дороги. Утомительный и небезопасный перелет над постоянно неспокойным Атлантическим океаном, из Лондона в Нью-Йорк. День напряженной, суматошной работы в этом сумасшедшем городе. Дела на американском континенте быстро шли в гору, и основная прибыль компании шла с этого материка. Было бы логично управлять делами отсюда. Но уж больно разительным был контраст с лондонской жизнью. Пожалуй, в этом плане Канада была бы более подходящим местом. Своеобразным компромиссом между Старым и Новым Светом. Наверное, стоит подумать над этой идеей.

Затем опять кишащий самолетами, как улей пчелами, аэропорт Джи Эф Кэй — имени Джона Фицджеральда Кеннеди. Взлет в прозрачно-голубое весеннее небо, уже более короткий и безопасный перелет над сушей, заполненный просмотром деловых бумаг, и вот он уже в Оттаве, выжатый как лимон, но обязанный быть готовым к новому раунду борьбы за расширение фирмы. А тут еще совершенно дурацкие распри с этой легкомысленной особой. Подумать только, она ему надерзила! Мало того, что он застал ее спящей в служебное время, да еще в совершенно непотребном виде... Тут Роберт вспомнил этот «непотребный вид» и чуть не застонал от вновь охватившего его желания. Господи, какие у нее ножки... А если бы юбка была поднята еще чуть-чуть выше... А лицо... Он вдруг вспомнил это лицо сразу в нескольких вариантах. Словно рассматривал пачку ее фотографий.

Лицо спящее, ангельское, с легкой полуулыбкой на нежных губах... Интересно, что ей снилось?

Потом раскрасневшееся, гневное, когда она защищалась от его «инсинуаций». Она, видите ли, не заводит близких отношений с руководством. Роберт вдруг ощутил, что остро завидует кому-то неизвестному, с кем она их заводит.

Лицо смущенное, как у невинной девочки, увидевшей непристойность, когда рассыпались эти пакетики из шкафа Питера.

Лицо решительное и твердое, когда она выгоняла его из кабинета...

Вот это диапазон! И всего за каких-то полчаса. Да, непростая штучка эта мисс Блэквуд...

Он вздохнул и откинулся в кресле. Что это с ним? Уже битый час думает о какой-то дерзкой девчонке, забыв продела. Устал, наверное, вот мозг и увиливает от настоящей работы, занимаясь пустяками. Да, сейчас было бы неплохо прилечь хотя бы на пару часов, чтобы восстановить работоспособность. Заодно снять излишнее раздражение. Не стоит тратить и без того потрепанные нервы на мелких, никчемных людишек, на этот отработанный материал. Если люди не умеют и не хотят работать так, как это требуется, они становятся ненужным балластом, который надо просто сбрасывать за борт. Без всяких сантиментов. У него солидная коммерческая организация, а не благотворительное общество. В рабочее время надо заниматься исключительно работой. Никакие личные обстоятельства в расчет не принимаются. У одной дочка заболела, другую сон сморил, а в результате — сбой в работе огромного предприятия. В конце концов, от успехов в работе компании зависит жизнь и благосостояние сотен других людей. Так что он просто не может позволить себе поддаваться обычным человеческим слабостям, в том числе неразумной жалости. Пусть каждый получает то, что он заслуживает.

Секретаршу уволить. А эту мисс Блэквуд он сначала проверит. Погоняет ее по делам, посмотрит, насколько она компетентна. Если она не ответит хотя бы на один вопрос, тоже будет уволена без всякой жалости. Пусть демонстрирует свои ножки в другом месте.

У него есть право так рассуждать. У него тоже были «личные обстоятельства». И что? Разве это хоть как-то отразилось на его работе? Когда Нора заявила, что уходит от него, он не запил, не стал рыдать и глотать снотворное, чтобы забыться. Ни одна женщина не стоит того, чтобы так переживать. У него появилось даже больше возможностей для того, чтобы полностью отдать себя любимому делу. А рвать волосы на голове и топить печаль в бокале — это удел слабых духом людей. Это естественный отбор. Социальный дарвинизм. После ухода жены он работал по семь дней в неделю, от зари до зари, порой целыми днями не появляясь дома. И его деловая империя еще более укрепилась. Он сбросил балласт, и это пошло на пользу делу. Воздушный шар поднялся еще выше.

Его мысли вдруг обратились к Питеру Никлессу. Он отлично знал этого жизнерадостного сорокалетнего человека. Много лет тот работал безупречно, видимо как-то справляясь со своими тайными пристрастиями. Потом Роберт стал получать информацию от своих осведомителей из канадского филиала о том, что Питер частенько принимает в кабинете «девочек» и надолго покидает рабочее место. Но, поскольку работа филиала при этом была безупречной, Роберт счел возможным оставить эти сигналы без внимания. Потом ему стали сообщать, что Питер часто посылает вместо себя на переговоры свою помощницу. Дела по-прежнему шли хорошо. Потом ему доложили о большом скандале, когда жена Никлесса застала его с девочкой и каким-то образом выяснила, что эта девочка далеко не единственная его пассия. Кажется, это объяснение как раз и закончилось для Питера сердечным приступом. И как это Никлессу удалось так долго скрываться? Но больше всего удивляет то, что дела до самого последнего времени велись безупречно.

Неужели эта девица сумела так долго дурачить всю штаб-квартиру, все это время заменяя своего шефа? — мелькнуло совершенно невероятное на первый взгляд предположение. Да, скорее всего, именно так. Интересная штучка. С норовом. К тому же симпатичная. Надо бы к ней присмотреться. Ему нравились необъезженные, брыкающиеся лошадки. Интересно порой почувствовать себя в роли укротителя. Как долго она продержится, если уж пустит в ход все свое прирожденное обаяние и богатый опыт? Можно будет начать уже сегодня. Он заслужил небольшое дорожное приключение. Будем считать это маленькой наградой и разрядкой после всего произошедшего. Своеобразной компенсацией за причиненные неудобства и потери.

Ладно, об этом потом. А сейчас надо думать о том, как выйти с наименьшими потерями из идиотского положения. И как это он выпустил из внимания тот факт, что Питера уже с месяц заменяет эта очаровашка Кристина? Сейчас он точно вспомнил, что Эдвардс ему об этом докладывал. Причем весьма подробно. Но он в это время был занят разборками с Норой и прочими прелестями развода... Гм, выходит, он тоже небезупречен. Сработали все-таки «личные обстоятельства».

Придется задержаться в Оттаве и самому решить те проблемы, которые он должен был обсудить с мистером Никлессом. При содействии его помощницы, разумеется. Раз уж она сумела подменять так долго и успешно своего босса, значит, вполне в курсе всех основных дел своего филиала. Забавная ситуация складывается. Очень забавная. Посмотрим, на что эта птичка способна в работе. А может, и в постели. Нескольких дней ему вполне хватит на ее обработку. Обычно женщины сдавались гораздо быстрее. Не говоря уже о тех, кто сам напрашивался к нему в постель.

Он услышал шаги, поднял голову и открыл глаза.

Легка на помине. Да, хороша. Как раз в его вкусе. Сейчас, когда он немного расслабился и успокоился, Роберт смог оценить ее в полной мере. Прелестное личико. Выразительные, притягательные глаза, способные отвлечь от любых проблем и обязанностей. Неплохая фигурка. Просто точеная. Ноги, бедра, грудь - сплошная гармония. Радующая мужские глаза симфония форм. Элегантно сидящий черный деловой костюм и белая кофточка совсем не скрывают ее женские достоинства. Легко представить это роскошное тело в одном бикини или в открытом вечернем платье. Чудо природы, созданное для рекламных проспектов и светских балов. С учетом ее внешности, можно достаточно уверенно предположить, что у миледи толпа поклонников. И ее недосыпание имеет вполне понятные причины. Он бы и сам не смог заснуть рядом с ней, да и ей бы не позволил. А какой чарующий голос... Особенно если убрать из него раздраженные, гневные нотки. Да и коготки этой милой кошечке не мешало бы укоротить или, по крайней мере, не позволять ей выпускать их из пушистых лапок

— Ваш кофе, мистер Эштон. Как вы и просили, черный, крепкий, без сахара. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Поставьте сюда. Я поработаю немного за вашим столом, если вы не против.

— Сделайте одолжение. Стол не мой. В этом офисе все ваше.

— Спасибо за напоминание. Кстати, вам даже идет, когда вы злитесь. Глаза становятся еще ярче и выразительнее. А чем вы обычно занимаетесь после работы?

От неожиданного перехода в тематике разговора Кристина опешила. Не могла с ходу сообразить, как лучше отреагировать. На какое-то время возникла даже неловкая, напряженная пауза в разговоре. Что бы это могло значить? Какой-нибудь новый подвох или повод для нравоучений? Чего еще добивается этот грубый и безжалостный человек с ярко-синими и почему-то вдруг потеплевшими глазами? С таким участливым, внезапно изменившимся голосом. Неужели он вдруг прозрел и разглядел в ней не только служащую, но и привлекательную женщину? А в результате решил поиграть в обычные мужские игры, традиционные заигрывания босса со смазливой секретаршей? То, от чего она зарекалась, о чем сразу же предупредила его.

- Что вы имеете в виду? - сухо спросила она, старательно демонстрируя неприятие возможного флирта.

- Да ничего особенного, не беспокойтесь, — мило улыбнулся Роберт, игнорируя колючие нотки в ее голосе. — Просто хочу узнать, можно ли вас будет задействовать, если придется задержаться на работе. В связи с тем, что ваш бывший босс не в состоянии оказать мне содействие, придется просить об этом одолжении вас, мисс Блэквуд. Как исполняющую обязанности руководителя филиала. Естественно, сверхурочные будут оплачены. Я пробуду здесь несколько дней. Придется интенсивно поработать обоим. Насколько я понимаю, вы в курсе дел местного филиала моей компании и сможете оказать мне достаточно компетентную экспертную помощь. Надеюсь, делопроизводство у вас в порядке?

- Да, конечно, мистер Эштон. Вы сможете в этом сами убедиться. - Она с тоской подумала о том, как некстати прозвучало это предложение о сверхурочной работе.

Что скажет мама? Об этом было страшно даже думать.

Мать Кристины, женщина в высшей степени властная и волевая, полгода назад сломала шейку бедра. И... сломалась сама. Вынужденная неподвижность, неудачная операция, в результате которой поставленный протез не прижился. Потом еще одна... Кристина забыла обо всех обидах, которые нанесла ей мать, о своей несостоявшейся из-за этой властной женщины женской судьбе. Была только жалость и желание облегчить маме жизнь, поставить ее на ноги.

Она потратила на операции, на содержание матери в больнице, на ее лекарства, инвалидное кресло и приспособления для ходьбы все свои сбережения. Терпеливо ухаживала за мамой, заново учила ее ходить. Поначалу, напуганная, раздавленная болью, та испытывала к дочери благодарность. И, по крайней мере, на какое-то время перестала ее пилить и поучать. Но теперь, когда у нее была удобная, легкая в управлении коляска, да и вставать она уже могла сама, мать вдруг стала себя вести хуже прежнего.

Грейс Блэквуд родила Кристину без мужа. Сколько нелестных эпитетов девочке пришлось услышать в адрес своего биологического отца, а заодно и всех мужчин вместе взятых! То, что Кристи в свои двадцать пять лет оставалась девственницей, вовсе не было ее выбором. Просто мама категорически запрещала ей общаться с людьми противоположного пола, следя за каждым шагом дочери, устраивая ей страшные истерики...

Сейчас к мужененавистничеству Грейс Блэквуд прибавился страх. Страх, что ее хорошенькая дочка все-таки найдет себе мужа и оставит ее, калеку, одну. И она не давала дочери ни минуты покоя, занимая ее своими проблемами, изводя жалобами, истощая ее силы... Кристина должна была бежать домой сразу же после работы и до утра не покидать маленькую квартиру, которую они снимали вдвоем с матерью.

Как сказать матери, что она может задержаться до вечера? Немыслимо! Но и отказаться от предложения босса она тоже не может. Иначе совсем не останется надежды на то, что удастся сохранить работу... На что они тогда будут жить? Кристина постаралась быть дипломатичной.

— Я полагаю, что смогу остаться на работе подольше, если это необходимо. В разумных, конечно, пределах. Мне уже приходилось этим заниматься. В том числе приходить в этот офис в выходные дни. Надо будет только решить вопрос с моей матерью.

— Ну что ж. Я рад, что нам удалось договориться. А что с вашей матерью?

— Ну... она болеет сейчас и нуждается в уходе... — Кристина призналась в этом с опаской.

Боссы не любят сотрудниц, обремененных маленькими детьми или больными родственниками, полагая, что это мешает самоотдаче на работе и снижает надежность сотрудника. Во всяком случае, сейчас поднимать этот вопрос было совсем некстати.

Впрочем, ее мать тоже против работающих женщин. Во всяком случае, считает, что дочь могла бы ограничиться неполным рабочим днем, раз уж без этого совсем нельзя обойтись. Она совершенно не принимает во внимание реальную ситуацию и материальные проблемы. Полное непонимание происходящего с ее стороны. Врачи говорят, что иногда в результате перелома микроскопические частички кости могут быть занесены кровотоком в мозг, в результате чего в нем происходят какие-то функциональные нарушения... Может, именно поэтому мама иногда совершенно неадекватно воспринимает реальность? А может, это просто ее сверхъестественный эгоизм...

— Надеюсь, это не слишком серьезно? Я имею в виду, болезнь вашей матери. Передайте ей от меня наилучшие пожелания. Пусть выздоравливает. Кстати, вам удалось дозвониться до мистера Никлесса?

— Нет. Вы же сказали, чтобы я занялась кофе.

— Ах, да, припоминаю. Ну хорошо. Кофе уже готов, так что займитесь теперь телефоном.

И он демонстративно уткнулся носом в бумаги. Потому что, посмотрев на нее, стоящую от него так близко, вдруг припомнил, что кофточка мисс Брайтон была расстегнута, когда он разбудил эту негодницу, и обнажала весьма аппетитную ложбинку и два кусочка округлой плоти. А какие у нее чувственные губы... Да, работать становится все труднее. Наверное, сказывается то, что за последние две недели ему было совершенно не до любовных приключений. Работа, работа и еще раз работа. А в промежутках — пересадки с самолета в автомашину и обратно, а потом бесконечная смена земных и воздушных пейзажей то за окном, то под крылом. Да и сейчас еще рано расслабляться... Он приподнял голову и с удивлением отметил, что прекрасное видение напротив не-исчезло, застыв в выжидательной позе напротив стола.

— Вы что-то хотите спросить?

— Да, мистер Эштон. — Кристина вдруг решилась на безумный поступок. Наверное, не выдержала напряжения. — Я хотела объясниться по поводу своего сна на работе. Во-первых, это было впервые, и я заснула всего минут за пять до вашего прихода. У меня была бессонная ночь из-за болезни матери. Во-вторых, у меня хороший послужной список и высокий уровень компетентности. Вы можете выяснить это у мистера Никлесса, когда будете говорить с ним.

— Боюсь, что вы выбрали не слишком надежного свидетеля. Принимая во внимание его собственное поведение на рабочем месте. — Великий инквизитор откинулся на стуле и с любопытством взирал на «танец мотылька перед пламенем свечи». Своеобразный ритуальный танец смерти, да еще с песнопениями и речами. И в таком пылком, темпераментном исполнении, с горящими глазами и пунцовыми щеками.

— В любом случае, вы легко сможете выяснить все, что вас заинтересует в отношении меня, у других сотрудников. Когда надо, то я работаю без выходных, не считаясь со временем. Моя работа весьма важна для меня, и я отношусь к своим обязанностям самым ответственным образом. Меня не в чем серьезно упрекнуть, за исключением минутной слабости. А что касается мистера Никлесса... Да, у него есть некоторые слабости. То, что вы сегодня увидели, я думаю, не явилось для вас неожиданностью. Наверняка вы уже получали соответствующие сигналы... Но от этого он не стал плохим человеком. Он предан вашей компании. Он очень много сделал за годы своей работы для ее развития, для укрепления ее позиций здесь, в Канаде. Вы это знаете не хуже меня. Он талантливый человек. И как специалист, и как администратор. И, возможно, когда он выздоровеет, сделает еще много. Тем более что после шунтирования он вряд ли сможет продолжать вести прежний образ жизни...

Вся речь была произнесена убедительным деловым тоном. Но, упоминая о поведении своего шефа, Кристина неожиданно покраснела и опустила глаза.

Какая прелесть, подумал Роберт. Она краснеет при упоминании о пороке Питера, словно невинная девица.

— Из вас получился бы неплохой адвокат, мисс Блэквуд, — с иронией сказал он. — Наверное, вы выбрали не ту специальность. Я не монстр и полностью разделяю вашу позицию, как частное лицо. Но как руководитель фирмы, я не могу ее принять. Я должен на первое место ставить интересы дела и интересы доверившихся мне людей. Партнеров, клиентов, других служащих. Я не могу позволить, чтобы личная жизнь одного служащего разрушала то, ради чего работают все остальные. И, кстати, вполне реально могла бы привести к потере ими своих рабочих мест. Сожалею, но бизнес не сочетается с терпимостью. Фирма не церковь, и мы не отпускаем грехи кающимся грешникам. Если человек не может справиться со своими слабостями, ему находят замену. В Канаде найдется немало столь же способных людей, чтобы занять освободившуюся вакансию.

Да, этот человек рационален и беспощаден, подумала Кристина. Прагматик до мозга костей. У такого бесполезно молить о милосердии и сострадании. Такой не будет переживать чрезмерно, увидев грешника на раскаленной сковородке. Дилемма решается очень просто - или ты приносишь стабильный успех и доходы фирме, или ты ей не нужен. Похоже, Питера после больницы ждет увольнение. Приговор Верховного инквизитора в отношении главного грешника окончателен и обжалованию не подлежит. Остается решить вопрос о мелкой грешнице, то есть о ней самой. Сможет ли он простить ей ее «должностное преступление»? Стоит ли идти на жертвы, унижаться и ублажать непреклонного босса, если через несколько дней ее все равно уволят?

Слава Богу, я живу в свободной стране и вольна сама выбирать — получить повышение или уведомление об увольнении, мысленно подвела она итог своим размышлениям. Черный юмор нередко спасал ее в критической ситуации, исполняя роль шлюза при затоплении мрачными мыслями и эмоциями.

— Итак, мисс Блэквуд, — услышала она. — Насколько я понимаю ситуацию и умею читать женские мысли, в данный момент вас также интересует собственная судьба. Не только судьба вашего патрона, надсадившего свое сердце на непосильной... гм... работе. Для этого вам надо, прежде всего, определиться самой. Или вы разделяете мою точку зрения и зарабатываете себе прошение упорным трудом. Или же вы разделяете свою судьбу со своим шефом, нарушителем трудовой дисциплины. Выбор за вами.

Кристина еще больше выпрямилась, вытянувшись в струнку, расправила плечи, надменно вскинула подбородок и холодно отчеканила прямо ему в лицо:

— Ну если вы именно так ставите вопрос, мистер Эштон, то я готова разделить судьбу своего опального руководителя.

— Понятно. — Он усмехнулся, глядя в это милое женское личико, на котором явственно читалось желание бросить в него чем-нибудь тяжелым. — Готовы защищать до конца человека, совершенно этого не заслуживающего. Хотя вы явно сами не одобряете его поведение. И при этом вы не теряете надежду сохранить свою работу. Типично женская непоследовательность. Знаете, я не готов решить эту дилемму сразу. Давайте вначале все же поработаем вместе, чтобы я мог оценить ваш профессионализм. В отличие от вас, я полагаюсь в своих решениях не на эмоции, а на здравый смысл и объективные критерии. Так меня учили когда-то в Кембридже. Старые, добрые английские традиции в ведении бизнеса.

Роберт повернулся к шкафу, плотно уставленному папками с досье.

— Ваш звонок Питеру подождет. С ним я могу побеседовать и позже. Тем более что последнее время делами филиала занимались именно вы. Где у вас тут размещены текущие дела и еще не рассмотренные проекты? Давайте всю подборку на стол и приготовьте побольше крепкого кофе. Я просмотрю хотя бы бегло то, что нам предстоит решить в ближайшие дни, и намечу план действий. Будьте рядом. Если у меня возникнут по ходу дела вопросы, будете подсказывать.

Оба полностью ушли в работу с документами, и в кабинете царила тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и редкими четкими вопросами Роберта, на которые Кристина давала столь же четкие ответы. Мистер Эштон иногда делал пометки в блокноте и на отдельных листах бумаги, по какой-то своей собственной схеме. Так прошло более двух часов, и Кристина почувствовала, как у нее ломит спину и сводит шею от напряжения. Не говоря уже о боли в висках и затылке и шуме в ушах. Пора бы сделать перерыв, но она не осмеливалась предложить это вслух.

Внезапно резкий звонок телефона заставил ее вздрогнуть и одновременно внес некоторую разрядку в их «великое сидение». Она подождала пару секунд, вопросительно глядя на «напарника», и, не дождавшись никакой реакции, взяла трубку.

- Слушаю вас.

— Привет, Кристина, — донесся из-трубки слабый голос мистера Никлесса. - Как там дела?

— Здравствуй, Питер. У нас важный посетитель. Приехал мистер Эштон, мы просматриваем бумаги. Он уже в курсе всех дел...

Слова «всех дел» Кристина слегка выделила интонацией, надеясь на сообразительность Питера. Пусть он заранее подготовится к разговору.

На некоторое время в трубке воцарилась напряженная тишина. Слышно было только прерывистое дыхание абонента. Чувствовалось, что он пытается осмыслить полученную информацию.

- Так, понятно. Спасибо за предупреждение. Ну и дурак же я был, и как ты только терпела... А в остальном как? Дела фирмы в порядке?

- Почти, - уклончиво ответила Кристина. - Некоторые проблемы со строительством комплекса в Гатино. От нас не зависящие. Не волнуйся, надеюсь, мистер Эштон поможет мне с этим разобраться. — В этот момент тот поднял голову от бумаг и жестом показал ей, что хочет взять трубку. — Он хочет с тобой поговорить.

— Здравствуйте, Питер. Как ваше здоровье? Мы с мисс Блэквуд собираемся навестить вас в больнице... Вот как? Тем лучше. Ждите нас вечером, часов в семь. И не вздумайте суетиться, изображая гостеприимство. Берегите сердце. До встречи.

Оказалось, что Питер отпросился на день домой и вечером ждет их у себя. Сухо проинформировав об этом Кристину, мистер Эштон снова погрузился в изучение документов филиала. В таком напряженном режиме им пришлось поработать почти до шести вечера. За это время глава фирмы выпил три большие кружки кофе, черного, как безлунная ночь, и горького, как жизнь увольняемой им Кристины. Непонятно, как только его сердце выдерживает такие нагрузки. Наверное, ему дана от природы прекрасная энергетика и неисчерпаемая жизненная стойкость. Кристина даже позавидовала ему. Закончив перелистывать последнее из предложенных досье, Роберт отложил его в сторону, в груду уже просмотренных документов, устало потер глаза, потянулся, откинувшись на стуле всем своим массивным телом, до хруста в костях. Затем внимательно посмотрел на грустное лицо своей помощницы, застывшей в ожидании напротив, и промолвил:

— Ну что ж, мисс Блэквуд. Конечно, мы заслужили право на отдых. Но сначала заедем в гости к вашему, теперь уже бывшему, канадскому боссу. Это не будет выглядеть, как вторжение и нарушение неприкосновенности жилья, как вы думаете?

Он говорил совершенно серьезным голосом, но в его усталых глазах искрились смешинки.

Однако Кристине было не до смеха. С тоской взглянув на часы, она вздохнула и сказала:

— Да, надеюсь, что нас впустят в этот дом и не вызовут полицию. Но... извините, мистер Эштон. Официальный рабочий день закончился час назад. Я вам уже говорила про мать. Она наверняка беспокоится. Я должна позвонить ей и объяснить ситуацию. Если позволите, я отлучусь. Позвоню из другого кабинета, чтобы вам не мешать.

— Ах, да, конечно. Извините, что забыл про ваши проблемы. Сказывается перегрузка информацией за сегодняшний день. Кстати, не думаю, что мистер Никлесс накормит нас ужином, учитывая его состояние. Я предлагаю вам восстановить силы, потраченные за сегодняшний напряженный рабочий день. Чтобы вы не думали, что я такой уж безжалостный монстр. Так что после посещения болящего приглашаю вас в ресторан. Выбор места за вами. Думаю, что, как местный житель, вы лучше ориентируетесь. Мне нравится итальянская кухня, но я готов разделить ваш выбор.

— Спасибо за приглашение, но я не уверена... — Кристина замялась, не зная, как поступить, потом все же решилась. — Мне, право, неудобно вас затруднять, мистер Эштон. Да и, честно говоря, я веду затворнический образ жизни и не очень разбираюсь в этой сфере. Мне трудно сделать правильный выбор. Обычно ресторанами занимался Питер. — Она испугалась, поняв, что эта фраза может быть неправильно истолкована, и поспешно добавила: — То есть вопросами представительских мероприятий, я имею в виду. Обеды для клиентов с целью установления с ними более тесных контактов...

— Я вас правильно понял, Кристина, так что не надо смущаться, - усмехнулся Большой Босс. — Вы позволите так себя называть в нерабочее время?

— Да, конечно, если вам так будет удобно, мистер Эштон.

— Можете называть меня просто Роберт. Я думаю, что мы найдем, где поужинать, и без рекомендаций мистера Никлесса. Но неужели вы ни разу не были в ресторане?

— Сказать по правде, я обычно ужинаю дома, с мамой. Она у меня очень строгая, — неожиданно для себя призналась Кристина. — Но я была как-то раз в ресторане «360», почти сразу после его открытия. Только он, к сожалению, расположен в Торонто, а не в Оттаве. Мы ездили туда с мистером Никлессом по делам, и партнеры пригласили нас на обед. Если у вас найдется свободное время, то рекомендую вам там побывать. На меня он произвел впечатление.

— И чем же?

— Своей высотностью. Он расположен на Канадской национальной телевизионной башне, на высоте более трехсот метров. Представляете? Да еще и вращается по кругу на триста шестьдесят градусов, на полный оборот. Поэтому его так и назвали. Таким образом, вы получаете возможность, сидя за столиком и наслаждаясь едой и напитками, одновременно обозревать сверху весь Торонто. Если, конечно, с погодой повезет. Мы с Питером попали весьма неудачно. Над городом был сплошной туман. Правда, вино и кухня оказались отменные, а вот со зрелищной программой не получилось. Зато я забралась на «стеклянный потолок». Очень было страшно, - простодушно призналась она. - Представьте себе, стоишь на узкой пешеходной дорожке посреди стекла на сумасшедшей высоте, как будто на переплете оконной рамы, а внизу, в бездне, расстилается огромный город. Я не сразу решилась на это, но все же смогла себя пересилить, — по-детски похвасталась Кристина. - Кстати, Питер специально держит подборку рекламных проспектов по «злачным местам» для работы с клиентами. Сейчас принесу, и вы с ними сможете ознакомиться, пока я буду звонить домой. К сожалению, я не уверена в том, что смогу принять ваше приглашение сегодня. Все будет зависеть от моего телефонного разговора с мамой.

— Должны испросить родительское благословение на возвращение домой после комендантского часа? — пошутил босс, глядя на нее откровенно оценивающим взором.

— Что-то вроде того, — поддержала его шутку Кристина. — Можете считать, что у меня несколько затянувшееся детство и еще не изжитое почтение к старшим родственникам.

Она боялась предстоящего разговора с матерью. Сможет ли та понять, что вечернее отсутствие дочери вызвано производственной необходимостью? Как объяснить, что от ее отношений с боссом сейчас зависит их будущее? Практически никаких сбережений у Кристины не осталось. Даже квартиру с полгода назад пришлось сменить на более дешевую. Правда, в этом был свой плюс. Здесь у матери, как ни странно, образовалась своя компания. Новые соседи заходили к ней иногда по вечерам, чтобы сыграть в бридж. Они весьма ценили уют их небольшой гостиной, остроумие Грейс, невероятно оживлявшейся с приходом гостей, и бессловесную услужливость ее дочери. Кристина, довольная тем, что мама в такие вечера сменяет гнев на милость, угощала игроков ароматным чаем и вкусным домашним печеньем. Один из них, мистер Сазерлэнд, сухощавый джентльмен лет шестидесяти, напоминал ей полковника колониальных войск в отставке, прокаленного до костей жгучим солнцем Африки. Правда, ни в Африке, ни в других жарких странах он никогда не бывал и работал главным бухгалтером на фирме по продаже сантехнического оборудования. А «колониальный» загар приобретал, очевидно, в солярии. Впрочем, как и сама Кристина. Багамские острова и Карибы пока были не для нее. Кристине казалось, что молчаливый «полковник» неравнодушен к ее разговорчивой и остроумной маме, «даме с характером». К ее удивлению, мужененавистнические настроения матери явно не распространялись на этого пожилого джентльмена.

Итак, ей предстояло сообщить матери, что она ужинает вне дома. Кажется, это было впервые, если не считать ее редких деловых поездок в другие города.

Однако, как ни странно, разговор с матерью прошел довольно легко. Сообщение о том, что ее дочери придется поработать вместе с прилетевшим из Англии владельцем компании, мать восприняла на редкость благожелательно.

— Кристи, ты должна использовать этот шанс. Раз уж ты не хочешь бросить работу, то, по крайней мере, должна занимать более достойное тебя место в компании. Ты умная, способная, трудолюбивая. Тебя должны заметить. Не теряйся. Не нужно излишне скромничать. Как говорится, скромность — это путь в неизвестность. Покажи им себя. И не беспокойся. Несколько дней, пока мистер Эштон пробудет в городе, я потерплю. У меня тут мистер Сазерлэнд. Он тоже считает, что тебе следует сейчас уделить максимум времени своей карьере. Привет тебе от него.

Кристина положила трубку с чувством величайшего облегчения. У нее вдруг появилось ощущение, что жизнь налаживается. Совершенно необоснованное ощущение, принимая во внимание тот факт, что ее могут вот-вот уволить.

И все-таки она вернулась в свой кабинет с сияющим лицом.

Роберт вопросительно вскинул голову при появлений Кристины, и она тут же бойко отрапортовала:

— Я готова к поездке. Вопрос с матерью уладился. Мне вызвать такси?

- Нет, не требуется. Я взял в аренду автомашину сразу же, как прилетел, в аэропорту. Так что у нас есть свои колеса. Не беспокойтесь. Я хороший водитель, достаточно осторожный. Вы практически в полной безопасности. Конечно, я больше привык к левостороннему движению, но думаю, что справлюсь. И еще один вопрос. Я был несколько раз в Оттаве, но, естественно, город еще плохо знаю. Так что предлагаю вам стать штурманом в нашем экипаже. И буду признателен, если вы заодно сыграете роль гида. Мне нравится знакомиться с другими городами и странами, хотя, честно говоря, на это обычно не хватает времени. Я имею в виду, для серьезного изучения, а не поверхностного знакомства. Кстати, вы коренная жительница Оттавы?

— Да. Конечно, во мне не течет индейская кровь. Но я родилась и выросла в этом городе, закончила здесь университет. Мои предки по материнской линии — чистокровные англосаксы. Они переехали сюда из Старого Света в середине девятнадцатого века.

— А по отцовской линии? — полюбопытствовал Роберт.

Кристина нахмурилась, некоторое время помолчала, а потом неохотно выдавила из себя:

— Мой так называемый биологический отец бросил нас с матерью еще до моего рождения. Так что я его практически не знаю, да и знать не хочу. Он меня совершенно не интересует, как и его предки. Там чего-то много намешано. В том числе есть голландские и шведские корни. Надеюсь, они не слишком испортили мою кровь.

Роберт тактично переключился на другие вопросы:

- Ну что ж. А я надеюсь, что мы договорились о распределении ролей. Как городской старожил, будете выполнять по дороге роли штурмана и гида. Давайте поторопимся с отъездом. У нас еще масса дел.

4

Арендованная машина оказалась почти новым и вместительным «крайслером» нежно-голубого цвета, с откидным верхом и сиденьями, обитыми темно-синей кожей, в тон костюму водителя. Кристина, не дожидаясь дополнительного приглашения и проявлений мужской галантности, быстро оказалась на переднем сиденье, и уже через несколько мгновений машина рванула вперед, повинуясь ее указаниям. Водитель из Роберта действительно оказался неплохой, быстро адаптирующийся к местной дорожной обстановке. Да и трасса оказалась несложной. Всего два поворота.

Канадский офис филиала компании «Эштон интернэшнл консалтинг» находился на Веллингтон-стрит, а Питер арендовал квартиру в многоэтажном современном доме на улице Святого Патрика, недалеко от моста с одноименным названием через Ривьер-Ридо. Так что они отправились прямиком на восток по Веллингтон-стрит, пересекли канал Ридо, затем по улице Ридо до поворота на север, на авеню короля Эдварда, через некоторое время сделали поворот направо, и вот они уже на месте.

Кристина связалась с Питером по домофону, и уже через минуту они вышли из двери лифта на площадку, где их ждал хозяин квартиры. Питер сильно исхудал и выглядел постаревшим и каким-то жалким.

- Привет, Питер, — сказал Роберт. - Как я понял, вы не против нашего приезда. Мы с мисс Блэквуд решили узнать, как ваше самочувствие.

- Да, конечно. Я рад. - Питер вежливо наклонил голову и махнул рукой в сторону раскрытой входной двери. — Прошу вас, проходите.

В просторной и прекрасно меблированной квартире стоял затхлый запах пыльного, давно не проветриваемого помещения. После того пресловутого скандала жена ушла от Питера. Он теперь жил один, отказавшись даже от прислуги. Возможно, после всего пережитого у него была просто аллергия на представительниц женского пола. Кристина, как незаменимая помощница и верный друг, была исключением.

Она сразу же взялась за хозяйственные хлопоты. Вначале отправилась на кухню, прекрасно оснащенную всеми современными видами хозяйственной утвари, призванными облегчить жизнь домохозяйке. Однако никелированное покрытие на многих предметах уже не сверкало, а пластиковое заметно помутнело и кое-где покоробилось. Конфорки на электроплите были усеяны подтеками и запекшейся коркой подгоревшей пиши. Наметанным взглядом она сразу определила, что на этой плите давно уже ничего не готовилось. В мойке стояло несколько тарелок с заплесневелыми остатками пиши.

В холодильнике Кристина нашла остатки давно засохшего сыра и три яйца. А также зачем-то поставленную на верхнюю полку банку растворимого кофе без кофеина. Кроме того, Кристина отыскала в шкафу пакет с кофейными зернами и кофемолку.

— Питер, ты что-нибудь ел сегодня? - поинтересовалась Кристина, высовывая голову из кухни и глядя на двух мужчин, сидевших за журнальным столиком, напротив друг друга.

— Не помню... — Он вяло пожал плечами.

— Но так же нельзя. Ты совершенно не бережешь себя. Давайте, я приготовлю всем кофе.

Ей совсем не хотелось присутствовать при воспитательной беседе, к которой явно был готов приступить мистер Эштон. Тот лишь сделал рукой неопределенный жест, который можно было истолковать любым образом по собственному желанию.

Кристина истолковала его в свою пользу и благоразумно исчезла в кухне, решив сосредоточить усилия на косметической уборке помещения и приготовлении кофе. Сняла жакет, закатала рукава блузки и занялась мытьем посуды. Хотя ее мучило вполне понятное любопытство, она не стала подслушивать, о чем пойдет речь между мужчинами. Даже демонстративно плотно прикрыла за собой дверь. Однако мощные звуки голоса Роберта все же периодически доносились до нее, не давая усомниться в характере беседы.

Кристина надеялась, что Большой Босс все же примет во внимание, что у провинившегося сотрудника больное сердце. По крайней мере, она по дороге напомнила ему об этом прискорбном факте.

После десяти минутной возни на кухне она вдруг почувствовала, что находится в помещении не одна. Кристина повернулась и увидела у входа массивную фигуру «воспитателя», без пиджака и галстука, в расстегнутой рубашке с засученными рукавами. Он выглядел великолепно, излучая всем своим видом мощь и уверенность воина-победителя. Можно было легко представить его в роли вождя индейского племени, обнаженным до пояса, на лице боевая раскраска, на голове убор из орлиных перьев, в мускулистых руках застыли томагавк и кинжал.

Без всяких предисловий «вождь» пояснил:

— Я попросил Питера письменно изложить все резоны вашего назначения на его пост. Временного назначения. Я думаю, пятнадцати минут ему будет достаточно. А вы пока приготовьте, пожалуйста, кофе. Ему без кофеина, если есть. А мне с кофеином и как можно крепче.

Кристина с облегчением вздохнула. Неужели ураган пронесся мимо? И этот страшный Большой Босс не уволит ни ее, ни Питера?

— Я нашла пачку натурального кофе в зернах, — сообщила она. — Сейчас все будет готово. А Питеру могу приготовить омлет.

— Да, немного еды ему не повредит. — Роберт обвел глазами кухню и, поморщившись, брезгливо добавил: — Полное запустение в квартире, даже в кухне. Не обязательно все делать самому. Но, по-моему, компания платит вполне достаточно, чтобы хотя бы нанять уборщицу.

Кристина только вздохнула, машинально проведя рукой по лицу и оставив на нем полоску мыльной пены.

И тут произошла удивительная вещь. Большой Босс шагнул к ней, приблизившись почти вплотную, и весьма естественным, непринужденным движением провел ладонью по ее щеке, вытирая пену.

Кристина была настолько поражена, что просто остолбенела, не в силах сдвинуться с места и раскрыть рот. В изумрудных глубинах ее глаз, обрамленных длинными, пушистыми ресницами, как на экране высветились одновременно изумление, вопрос и ожидание продолжения.

Для Роберта собственный поступок тоже оказался неожиданным. Какой-то спонтанный порыв. Столь же неожиданными и странными оказались эмоции, которые он испытал при этом прикосновении. Особенно сила этих эмоций. Настоящий взрыв. Это было похоже на касание волшебной палочки, мгновенно трансформирующей окружающий мир, когда все застывает вокруг, когда все видишь как в замедленной съемке, когда начинает вдруг звучать чарующая музыка и в воздухе разливается пьянящий аромат...

На какое-то время Роберт, как и находящееся напротив него живое воплощение изумления, тоже застыл, не в силах пошевелиться, не желая порывать с тем волшебным миром, в который внезапно попал. Он наслаждался остротой и полнотой ощущений; купаясь в них, как в морских волнах, прогреваемый, словно солнечными лучами, теплыми, ласковыми, давно уже забытыми чувствами. Однако он не мог позволить себе оставаться в этом заоблачном пространстве до бесконечности. Пора было возвращаться на грешную землю. А речевой аппарат, никогда ранее не подводивший его в разговоре с женщинами, на этот раз, как назло, не смог выдать ничего, кроме банальной фразы:

— У вас была мыльная пена на щеке.

- Спасибо, - прозвучала в ответ столь же банальная фраза.

И покоренный владыка вышел из кухни, слегка пошатываясь.

Через некоторое время все трое разместились за столом, друг против друга, и Роберт, попивая крепкий, ароматный кофе, продолжил разговор с Питером, вяло жующим приготовленную Кристиной яичницу.

— Надеюсь, вы еще не потерянный для бизнеса человек и, когда выздоровеете, сможете приступить в работе. Видимо, ваш ангел-хранитель на небесах присматривает за вами. К тому же у вас прекрасный заступник. Я имею в виду вашу помощницу. — Он выразительно посмотрел в сторону зардевшейся от смущения Кристины.

— Да, я Кристиной очень доволен. Ее квалификация значительно превышает требуемую для помощницы. Я перечислил все ее заслуги перед фирмой в записке. - Питер придвинул мистеру Эштону пару густо исписанных листов. — Уверяю вас, Кристина далеко пойдет, если останется работать.

— Ну а почему бы ей не остаться? — пожал плечами хозяин компании. — Кстати, я просмотрел ряд документов по текущим делам, хранящихся у вас в офисе. Попытался разобраться в них, насколько смог за столь короткое время. С помощью Кристины, разумеется. — Он взглянул на нее, и Кристина с трепетом увидела в его взгляде теплоту. - Так вот. Есть одна проблема. На завтра намечены переговоры с подрядчиками по строящемуся в Гатино объекту. Надеюсь, вы помните? Речь идет о крупном гостиничном комплексе в районе озера Леми. В него уже инвестированы огромные средства. При этом есть сомнения в целесообразности некоторых расходов. Налицо также ничем не оправданные потери и угроза выйти далеко за рамки сметы. Наш клиент просил провести серьезную проверку. У него есть некоторые претензии и к нам, ибо мы проводили предварительную экспертизу проекта. Под угрозой репутация компании, а вместе с ней потеря потенциальных клиентов. К сожалению, негативная информация распространяется быстро. Перед встречей с подрядчиками нам надо определиться самим. Могли бы мы с вами сейчас обсудить эту проблему? Встреча с партнерами назначена завтра на четыре часа.

Питер смущенно хмыкнул и посмотрел на Кристину.

— Честно говоря, я не владею этим материалом. Всем занималась Кристи.

- А что скажете по этому поводу вы, мисс Блэквуд? — спросил глава компании, пристально вглядываясь в ее лицо. - Вы в курсе данной проблемы? Насколько я припоминаю, в бумагах где-то проходило, что вы участвовали в предварительных переговорах с руководителем строительства и были на строительной площадке. Во всяком случае, в одном из протоколов совещаний значилось ваше имя как представителя «Эштон интернэшнл консалтинг». Я не ошибся?

— Нет, не ошиблись. — Кристина почувствовала, что сейчас решается ее судьба. От волнения ее голос внезапно сел, и она с трудом проглотила вязкий комок в горле.

— Стало быть, — продолжил мистер Эштон, — вы исполняли обязанности своего босса уже давно. Значит, тем более сможете их выполнить на предстоящей встрече.

Питер опустил голову, как бы безмолвно признавая свою вину.

— В таком случае, подведем итоги нашего небольшого совещания, — отчеканил главный босс. - Завтра в десять утра проведем предварительное обсуждение проблемы в офисе компании. Надо будет пригласить на совещание еще пару сотрудников, которые работали непосредственно по этому проекту. Но значительную часть работы вы возьмете на себя, мисс Блэквуд. Мне нужен компетентный помощник. А именно так вас рекомендует ваш бывший босс. Ну а что касается самого мистера Никлесса... По-моему, Питер, мы поняли друг друга. Каждый должен отвечать за свои поступки. У вас неплохой послужной список в прошлом. Я учитываю ваши заслуги перед компанией и вижу, что у вас есть определенный потенциал. Поэтому дам вам шанс исправить свою репутацию, когда вы выйдете из больницы. Но только не здесь, не в канадском филиале. Вы меня понимаете?

— Да, вполне, — хрипло ответил Питер.

Кристина выслушала тираду Большого Босса с нарочито отстраненным видом, с трудом скрывая свое удовлетворение. Справедливость восторжествовала. Ей удалось не только отстоять Питера, но и даже возвыситься в глазах мистера Эштона. Она одержана победу. Но какой ценой!

Только тут она ощутила, что ее физическое состояние оставляет желать лучшего. Голова уже не просто разбухла и трещит, но и, похоже, вот-вот взорвется и развалится на части. Тело тоже начинает распадаться на составные части. Руки и ноги как ватные, суставы ноют, во рту и в горле саднит. Даже есть не хочется, хотя за весь день проглотила только несколько ложек овсянки, и то это было еще утром, до отъезда на работу.

Неужели она заболела? Да, скорее всего. Наверное, где-то подхватила инфекцию, а бессонные ночи и стресс от приезда Большого Босса резко снизили иммунитет. И теперь, когда напряжение несколько спало, болезнь дает о себе знать.

Что же делать? Ведь если завтра она не сможет выйти па работу, не сможет принять участие в совещании и переговорах, то ее шансы на выживание в компании Эштона опять сведутся к нулю. Надо продержаться хотя бы еще сутки любой ценой.

— Ну что ж, мисс Блэквуд, — услышала она баритон мистера Эштона, прорвавшийся сквозь ее тревожные размышления. — Пожалуй, нам пора в путь. Мистер Никлесс все понял, не будем ему мешать. У нас много своих дел, связанных с подготовкой на завтра. — Он подошел поближе и многозначительно добавил вполголоса: - Мы ведь еще не ужинали...

Все время, пока они спускались вниз в тесном лифте, и потом, когда Роберт провожал ее до машины, галантно придержав у порога за локоть, Кристина испытывала ни с чем не сравнимые ощущения. Особенно когда их глаза встречались. У нее вдруг начинала кружиться голова, и тело становилось таким легким, что она боялась не удержаться на земле и нечаянно взлететь в темнеющее небо. Ничего подобного она раньше не испытывала. Может, это от простуды?

Они уселись в машину, и Роберт, включив двигатель, неожиданно спросил:

— Вы знали жену Питера?

— Ну... не слишком хорошо. Во всяком случае, почти не общалась с ней. А почему вы об этом спросили?

Он пожал плечами и немного смущенно улыбнулся, в который уже раз удивив Кристину. Странно было видеть это выражение на чеканном лице Большого Босса.

— Да так... Почему-то вдруг задумался о любви и прощении. Жалость — не очень характерное для меня чувство. Но, увидев Питера в таком жалком состоянии, я вдруг подумал, что, если бы женщина, любящая его, оказалась на нашем с вами месте, сострадание помогло бы ей преодолеть обиду и простить «изменника». Он в этом так сейчас нуждается. Правда, это в том случае, если она его действительно любила и ушла только потому, что была оскорблена предательством. Но, возможно, «разоблачение» Питера оказалось для жены предлогом, чтобы порвать уже ненужную ей связь.

Кристина с интересом посмотрела на Большого Босса. Кто бы подумал, что он способен на подобные размышления!

Они были вдвоем в уютной тишине автомобиля, отделенные в этот миг от всего остального мира. Обстановка располагала к откровенности. И, поразмыслив, она решила открыть этому незаурядному человеку тайну, которую до сих пор знали только три человека.

- Что касается бывшей жены Питера, то здесь скорее второй вариант. Они уже давно не ладили. Возможно, даже именно напряженность в семейных отношениях вынудила Питера так своеобразно «расслабляться». Она довольно способная балерина. Красивая, высокая для балерины, светловолосая. По характеру — амазонка. Питера все время пилила, вечно чего-то от него требовала. По ее мнению, муж слишком много занимался собой, не понимал ее стремлений, ее амбиций, недостаточно поддерживал ее психологически. Детей у них не было. Для балерины это было бы серьезной обузой. Издержки профессии. Насколько я понимаю, боязнь надолго оставить сцену. А это и потеря мастерства, и публика забудет, и продюсеры тут же замену подберут. В общем, их брак был неудачным даже на посторонний взгляд. Я думаю, Питер и женщин выбирал по принципу «полная противоположность моей жене». Маленьких, худеньких и кротких... Знаете, ваши слова навели меня на одну мысль. Одна из бывших любовниц Питера - Фрида Вонг, наполовину китаянка. — Роберт с удивлением отметил, что при слове «любовница» Кристина покраснела. — Это и есть моя секретарша. Ну та самая, у которой дочка болеет. Фрида, кажется, любит Питера по-настоящему. Возможно, что и он к ней неравнодушен. Это Питер попросил меня взять Фриду к себе в помощницы. И... ее дочка... В общем, она от Питера. Даже не знаю, почему я вам это рассказала. Я надеюсь...

Кристина замолчала, тревожно и вопросительно взглянув на Роберта. Он на секунду оторвал руку от руля и утешительным жестом коснулся ее плеча.

— Не беспокойтесь, — мягко сказал он. И, взглянув на ее виноватое лицо, вдруг лукаво добавил: — Я не проговорюсь об этом на завтрашнем совещании. А вы поговорите с этой Фридой. Пусть она навестит бедолагу в больнице. А вдруг, в результате, ее дочурка обретет папашу. Чем черт не шутит... Дети не должны страдать из-за глупостей взрослых. — И добавил, помолчав: — Я ведь тоже пережил развод. Вы, наверное, слышали об этом. И сейчас рад, что у нас с Норой не было детей. А вы были замужем?

— Нет, — тихо ответила Кристина, ошеломленная его откровенностью.

Эта короткая исповедь была неожиданной даже для самого Роберта. Он не мог и представить еще минуту назад, что вдруг раскроется перед этой, в общем-то, малознакомой женщиной, да еще и сотрудницей его компании. Интересно, что в ней так на него воздействует?

Просто мистика какая-то. Может быть, это неосознанное, глубинное чувство того, что ей можно доверять? Что эта женщина умеет понимать и сопереживать? К тому же любому человеку иногда требуется исповедаться или хотя бы просто выговориться. Не может же он постоянно хранить все свои проблемы под замком. Но, начав говорить, Роберт тут же пожалел о своем поступке. Как руководитель. О временной потере контроля. Стоит ли показывать подчиненным, что ты тоже человек и что у тебя есть человеческие слабости?

— А почему развелись вы? — робко спросила Кристина. - Ушла любовь?

— Боюсь, что она и не приходила... — Он пожал плечами и предложил: — Ладно, давайте оставим эту болезненную тему. Обсудим лучше, куда бы нам направиться. Я же пригласил вас на ужин. Найдем какую-нибудь уютную итальянскую тратторию, закажем телятину с луком и перцем и побольше спагетти с пармезаном и помидорами. Я сейчас готов в одиночку съесть целую кастрюлю.

Кристина внезапно чихнула, шмыгнула носом и полезла в сумочку за носовым платком.

— Извините, мистер Эштон, — смущенно сказала она. — Я вынуждена вас разочаровать. Вы так аппетитно рассказываете, и я вполне разделяю ваши гастрономические вкусы. Однако уже поздно и мне хотелось бы отправиться домой. Я вам говорила о больной матери. К тому же мне самой немного нездоровится, и я хочу срочно заняться собственным лечением. Не хочу вас завтра подводить.

— Насколько я понимаю, настаивать не имеет смысла?

— Если вы хотите увидеть меня завтра на утреннем совещании, то не стоит.

— Ага, понятно. Ладно, я принимаю вашу отговорку. Но при условии, что вы все же принимаете мое приглашение в ресторан. Просто его посещение мы перенесем по срокам. Договорились? И прекратите называть меня так официально, когда мы вдвоем, без посторонних.

— Хорошо, Роберт. — Кристина попробовала это имя на вкус. Звучало неплохо. Было в нем что-то романтичное и притягательное.

— Вот видите, вполне справились. Не так уж это сложно. У меня простое имя и легко запоминающееся. Ну что ж. Хотя вы и не можете сопроводить меня в ресторан, однако, как джентльмен, я все же обязан доставить вас домой.

— Но в этом нет никакой необходимости. Я могу взять такси.

- Можете, конечно. Но не стоит. Для меня будет удовольствием оказать вам эту услугу. Вы в каком районе живете?

— На Сомерсет-стрит. Эта улица идет параллельно Веллингтон-стрит, к югу от нее. Достаточно близко от места работы. Всего около мили. Удобно для меня. Можно добраться пешком. Я часто это делаю, когда погода позволяет.

— Тогда не будем терять времени. Поскачем галопом на всех лошадиных силах, впряженных в этот «крайслер». Держитесь крепче. Я вас мигом домчу.

5

Было уже совсем темно, но белый плащ Кристины, перехваченный на талии широким поясом, делал ее силуэт различимым в ночи. Роберт наблюдал, не выходя из машины, как девушка, с которой он провел весь этот необычный день, открывает дверь в свой подъезд и исчезает за ней, так и не обернувшись на прощание. Даже не помахав ему рукой. Жаль. Он даже немного расстроился. Хорошо еще, что он не стал загадывать желание и делать ставки в этой игре с самим собой. Конечно, все выглядело бы иначе, если бы он открыл ей дверь сам и сопроводил до двери квартиры. А еще бы лучше проникнуть в саму квартиру, напросившись на чашечку кофе. Хотя, впрочем, не стоит. Она же говорила о том, что живет не одна. Вместе с больной матерью. А преждевременное общение с близкими родственниками кандидатки на скоростное соблазнение не входило в его планы.

К сожалению, стоянка возле дома оказалась забита, а колесить вокруг квартала в поисках свободного места не имело смысла. Так что демонстрировать галантность не пришлось. Поэтому он просто суховато попрощался с ней, притормозив на некоторое время и не выходя из-за руля, заодно еще раз обговорив напоследок технические детали предстоящего на завтра совещания.

Да, крепкий орешек ему попался, но тем приятнее его будет раскусить, подумал он. Ему нравилось в ней все. И ее умение сострадать. И ее ершистость. Его всегда привлекали самостоятельные, умные женщины, знающие себя и то, чего они хотят. Умеющие ориентироваться в окружающей жизни и разбираться в людях. Способные найти в этом сложном мире себя и свое место. Умеющие постоять за себя и своих близких. Кристина была именно такой. И это только то, что он успел разглядеть за один день. Сколько всего в ней еще предстоит открыть...

В общем, ему есть за что бороться. И чем труднее окажется достижение поставленной цели, тем слаще будет полная и окончательная победа. Это даже хорошо, что она теперь исполняет обязанности Питера. И не только потому, что девочка оказалась весьма компетентной. Она станет его помощницей на все время пребывания Роберта в Канаде. Само постоянное нахождение рядом уже будет способствовать их сближению. Да и вообще, столько сразу возможностей открывается. У него однажды уже был опыт интимного общения прямо в кабинете. Да, Питера, пожалуй, можно и понять, и оправдать. В этом, безусловно, есть что-то романтическое и очень сексуальное.

Кстати, не похоже, чтобы она осуждала своего бывшего босса за его пристрастия. Может, она ничего не имеет против подобных развлечений... Он живо представил себе эту сцену. Он и она рядом, вплотную. Она стоит, с расстегнутой блузкой, почти прижатая к краю стола, упираясь ему в грудь руками, задыхаясь от возбуждения, на подгибающихся ногах, уже готовая сдаться. Но из последних сил пытается еще сопротивляться и, уже опускаясь спиной на стол, чувствуя его нетерпеливые пальцы, избавляющиеся от последней преграды под юбкой, шепчет: «Пожалуйста, Роберт, не надо», «Пожалуйста, не надо». Черт, это сопротивление так возбуждает...

Боже, как приятно будет все это испытать наяву. Так хочется показать этой гордой красавице все то, на что он способен, услышать ее сладостные стоны и крики, вырывающиеся после каждого яростного движения его бедер, в сплетении двух агонизирующих в экстазе тел. Но это потом. А вначале он осторожно прикоснется к ее чувственным губам, потом поцелуи станут все более жадными и требовательными. Затем осторожно расстегнет ее бюстгальтер, освобождая тугие, полные груди с уже набухшими, затвердевшими сосками. Они сами лягут к нему в ладони, и он будет по очереди целовать их вершинки, ритмично сжимая пальцами спелую мякоть.

От этого видения у него резко налилось и потяжелело в паху и стало неудобно сидеть. Нет, так нельзя. Еще не время будить воображение. Надо стряхнуть с себя это наваждение. Избавиться от галлюцинаций помог резкий сигнал клаксона, подхваченный стоящими сзади машинами. Роберт очнулся и увидел в зеркале заднего вида, что, пока он мечтал, не трогаясь с места и перегораживая движение, за ним уже выстроилась целая очередь колесных средств разного фасона и калибра. Сигналы нетерпеливых и яростно жестикулирующих водителей слились в сплошную какофонию возбужденной кошачьей стаи. А наперерез этой звуковой волне, рассекая ее, в его сторону, в сторону злостного нарушителя правил стоянки, двигался дорожный полицейский. Весьма колоритный, как будто только что спустился с боевого коня. Красный мундир со стоячим воротником, синие бриджи с желтыми лампасами, заостренная вверху шляпа с круглыми полями цвета хаки, краги до колен. На коне, с обнаженной саблей в руке, он смотрелся бы естественнее, чем среди толпы автомашин. Однако пора было срочно уносить ноги.

Роберт отпустил тормоз, включил скорость, нажал на газ, и хорошо отрегулированная, мощная машина умчала его буквально в последний миг, спасая от полицейских нравоучений и возможного штрафа. Нет, в большом городе, да еще за рулем, нельзя расслабляться. Впрочем, мелькнула скабрезная мысль, почему бы не попробовать заняться реализацией сексуальных видений в автомашине? Выехать на пикник за город или в парк, на лоно природы, или просто вечерком заехать в пустынный, не слишком освещенный переулок. Так, как он это не раз проделывал в молодости, в период своих первых любовных похождений, когда отец подарил ему первую в жизни автомашину. Точнее, отдал свой старый и уже довольно потрепанный «бентли», чтобы сынок учился водить на технике, которую в случае аварии не жалко и выбросить.

Так что одновременно довелось осваивать две житейских премудрости — как вести себя на дороге и как вести себя с женщинами. Второе оказалось гораздо сложнее, но зато и приятнее. Были и проколы, и издержки, особенно поначалу, по неопытности. Но в каком деле их не бывает! К тому же он быстро учился и оказался весьма способным учеником. Женщинам он, несомненно, нравился. Они ему тоже. До определенных пределов. И не все.

Впрочем, сегодня, пожалуй, не стоит больше размышлять на любовные темы. Слишком отвлекает отдел. Надо будет успеть позвонить в центральный офис, в Лондон, и предупредить о том, что он задержится в Оттаве в силу деловых обстоятельств. Предупредить также администрацию гостиницы, что оставит за собой номер еще на несколько дней. Кстати, он в ней еще не зарегистрировался. Заказал себе из Нью-Йорка, по факсу, номер в «Шератон Оттава Отеле», расположенном недалеко от офиса его компании.

Тут же, в процессе размышлений, мелькнула запоздалая, но здравая мысль, навеянная навалившейся усталостью и появившейся резью в глазах. Пожалуй, лучше всего будет сейчас сразу же направиться в отель, выполнить все необходимые формальности, занять свой номер, разложить вещи, принять душ. Там же, в ресторане отеля, можно будет и поужинать. И вытянуться потом на постели во весь свой немалый рост, одному, без помех, полностью расслабиться и отдаться во власть Морфея, для восстановления потраченных без меры и ограничений сил. И даже женщина не будет ему нужна. Но только на эту ночь...

Кристина опять не выспалась, хотя мама ее сегодня не беспокоила. Но вчера она легла поздно и не сразу смогла заснуть, перебирая в памяти прошедший день. А сегодня встала чуть свет. В восемь тридцать утра она была уже в офисе. Вначале зашла в дамскую комнату, чтобы хотя бы немного привести себя в порядок. Дома на это совершенно не было времени. Рассматривая себя в зеркале, Кристина отметила голубоватые тени под глазами от недосыпания, придававшие ей не столько усталый, сколько загадочный и томный вид. Правда, на душе у нее со вчерашнего дня значительно полегчало.

Глава компании явно не собирается ее увольнять. Более того, кажется, испытывает к ней повышенный интерес. Чем это может закончиться... Кристи старалась об этом не думать. Будем решать проблемы по мере их поступления. И очень кстати, что Роберт Эштон приехал именно сейчас. Кристина вовсе не была уверена, что ей удастся справиться в одиночку со сложностями, возникшими на стройке в Гатино. А с Большим Боссом все производственные проблемы казались пустяковыми и легко разрешимыми.

Домашняя ситуация тоже уже не казалась ей такой уж безнадежной. Мама совершенно преобразилась. Это казалось Кристине настоящим чудом. Всю жизнь, все свои двадцать пять лет, она видела рядом с собой вздорную, крикливую, придирающуюся к каждому ее слову и движению женщину. Кристи никогда даже не задумывалась над тем, как выглядит ее мать. Напряженные темно-серые глаза, выражающие тревогу, гнев, осуждение или страх... Всегда взлохмаченные волосы. Болтающаяся на худом теле одежда. Все это делало Грейс Блэквуд неприглядной. И надо же... Вчера, вернувшись вечером домой, Кристина застала мать в умиротворенном состоянии.

Грейс сидела в гостиной, в своем удобном инвалидном кресле, и читала книгу. Стол был накрыт к чаю. Лампа над этим круглым столом, украшенная связанным ее умелыми руками абажуром, освещала уютную комнату, отбрасывая затейливые тени на потолок.

Грейс подняла на дочь большие темные глаза и нежно улыбнулась.

— Устала, девочка? Садись за стол, я приготовила ужин.

Кристина с удивлением рассматривала мамино лицо, словно видела его первый раз в жизни. Грейс Блэквуд была красива! Прямые черные брови над большими глазами, короткий прямой нос с тонкими ноздрями, красиво очерченные губы, никогда не знавшие помады и потому сохранившие свежесть... Ее волосы были гладко зачесаны и забраны в тяжелый узел, открывая четкий овал худощавого лица, маленькие изящные уши и высокую шею.

Господи, как же она раньше не видела, что ее мама так красива?! И тут же поняла. Все очень просто. Кристи всегда избегала смотреть на мамино лицо, выражавшее то ярость, то страх. Ее колючий взгляд и нахмуренные брови отталкивали пугливый взгляд дочери.

— В чем дело, Кристи? Ты чем-то огорчена? Непривычно мягкий голос матери странно подействовал на Кристину. Ей захотелось встать на колени перед маминым креслом, прижаться лбом к ее руке и плакать, плакать... Но она привыкла всегда и во всем себя сдерживать.

— Нет, мама, все в порядке, я просто устала и, кажется, немного простудилась.

Потом они долго сидели за столом. Кристина пила чай с малиной и впервые в жизни рассказывала маме о том, как прошел ее день. А та внимательно слушала и задавала заинтересованные вопросы, но временами ее взгляд уплывал куда-то вдаль, и Кристина понимала, что у ее мамы впервые появилась какая-то своя, тайная жизнь. И, странно, именно теперь она по-настоящему заинтересовалась жизнью Кристины...

Жизнь Кристины... А была ли она у нее? По крайней мере, то, что называют личной жизнью. Учеба только на отличные отметки, уроки, уроки и уроки. Наказание за любой промах, за малейшее послабление самой себе. Вечный страх сделать что-то не так. Полное отсутствие друзей. Девочки могли ее испортить, Бог знает чему научить, отвлекали от уроков. Мальчики вообще не имели права на существование. По крайней мере, вблизи их дома. Школа, экономический колледж, зубрежка, глаза в пол. Насмешки сверстников. Работа, работа, работа. В свободное время - книги под контролем матери, освоение того, что должна уметь делать женщина. Готовить, шить, вязать, оказывать помощь больным. Все это пригождалось, когда мать заболевала, а это случалось нередко, и особенно когда та сломала ногу.

Как изменится жизнь Кристины теперь, когда с мамы как будто сняли многолетнее заклятие, наложенное злым волшебником?

Кристи не сомневалась, что перемены в поведении и облике ее матери связаны с мистером Сазерлэндом. Кажется, Грейс Блэквуд впервые за свои пятьдесят пять лет любила и была любима. Чтобы получить этот вожделенный приз, ей пришлось пережить пятьдесят пять лет невзгод, женского одиночества и бедности и под конец сломать ногу. Металлический протез в суставе — последняя капля, переполнившая чашу накопившейся горечи? Любовь — сладкое утешение за долготерпение? Напоминание о царящей в мире Справедливости? Неужели и ей, Кристи, предстоит пройти многолетние страдания в чистилище, прежде чем попасть в рай? А так хочется счастья! Причем прямо сейчас.

Однако хватит размышлять. Пора привести себя в порядок. Сегодня она должна выглядеть великолепно. Все прекрасно, жизнь налаживается... все будет хорошо.

И не стоит тратить рабочее время на личные проблемы. Мистер Эштон прав. Офис компании не то место, где можно позволить себе расслабиться. Да и вообще, надо относиться ко всему философски. Такова жизнь. Она не единственная в этом мире, у кого есть проблемы. У каждого человека они есть. У мамы свои, у Питера свои, у Роберта свои. Конечно, иногда не выдерживают нервы. Она не бесчувственный робот, а обычная женщина. К тому же иногда сказывается усталость — ослабевает самоконтроль, рушатся сдерживающие психологические барьеры, перегорают предохранители.

В общем, будем считать, что отведенное на личную жизнь и воспоминания время закончилось. До начала совещания надо успеть связаться с двумя специалистами, работавшими над проектом строительства гостиничного комплекса в Гатино. Да и самой еще раз просмотреть документы по этому делу. Можно даже поздравить себя с повышением. Теперь ее статус утвержден самим Большим Боссом. Начало неплохое. Карьера ей не нужна, но вот сохранить работу в компании и свое деловое реноме было бы в самый раз.

Она взглянула на часы. О, пора идти. Еще несколько штрихов макияжа, слегка подправить губы и локоны, пару раз опробовать чарующую улыбку перед зеркалом, и вперед, к новым служебным победам. Да еще не забыть принять лекарство. Она и так себя напичкала без меры всякими снадобьями со вчерашнего вечера, в надежде на то, что удастся вовремя остановить развитие болезни. Вроде бы к утру положительно сказался кумулятивный эффект этой штурмовой атаки. Во всяком случае, она достаточно оптимистично смотрела на свои шансы продержаться сегодня до вечера. Лишь бы удачно прошел этот первый день работы в новом тандеме, с прибывшим из Лондона руководящим напарником. А там можно будет и немного поболеть, хотя бы пару дней. Тем более что сегодня благословенная Богом пятница, венец трудовой недели и временный перерыв на два дня в череде ее страданий.

Кристина убрала косметичку в сумочку, сделала пару шагов назад и еще раз оценила свой общий вид. С такого расстояния усталость и признаки болезни на лице почти незаметны. В зеркале отразилась молодая, стройная и элегантная леди, с аккуратно уложенной прической, в симпатичном деловом костюме из тонкой шерсти темно-вишневого цвета и кремовой шелковой блузке. На ногах телесного цвета колготки и кожаные туфли на небольшом каблуке, тоже вишневого цвета.

Туфли на шпильках ей бы больше подошли. Но проблема в том, что из-за специфики труда никогда не знаешь, как лучше одеться. За последний год, из-за «занятости» Питера, ей несколько раз неожиданно приходилось выезжать прямо из офиса на строительную площадку или на уже готовый к сдаче объект. А там, как известно, вместо туфелек на шпильках и мини-юбки гораздо больше подошли бы резиновые сапоги и глухой комбинезон.

Или, наоборот, по приглашению клиентов она пару раз попадала экспромтом, совершенно не подготовленной, на светский прием. Неудобно, конечно, и самолюбие страдает. Хотя она старалась держаться достойно среди сливок столичного общества. Красивая внешность может заменить красивый наряд. И все же, наверное, придется держать на работе несколько комплектов «служебных костюмов», от спецовки чернорабочего до вечернего платья. Во всяком случае, джинсы и кроссовки уже давно нашли себе место в ее шкафу и пару раз выручали Кристину во время сопровождения шефа для работы «в поле».

Так, но прическа ей все же не нравится. Распущенные золотистые волосы в сочетании с изумрудными глазами... Красиво и романтично, конечно, сразу привлекает мужское внимание. Но, с другой стороны, зачем ей это на работе? Да, пожалуй, это создает несколько фривольный, легкомысленный вид, особенно в глазах руководства. Надо выглядеть скромнее. Стянуть волосы тугим узлом... Да, пожалуй, так будет лучше.

Она быстро прошла в кабинет, присела за свой стол, открыла рабочий дневник и углубилась в чтение записей. В этот момент дверь отворилась. На пороге появился красавец-мужчина, живое воплощение древнегреческого божества - покровителя Олимпийских игр и, по совместительству, бизнеса. Он выглядел еще более импозантно, чем вчера. На нем был такого же покроя элегантный деловой костюм, но на этот раз не темно-синий, а дымчато-серый, в сочетании с белой рубашкой и темно-красным галстуком. Волосы он не успел подстричь, но зато аккуратно причесал. Свежевыбритый, приятно пахнущий каким-то терпким мужским одеколоном.

А главное, теперь он широко и приветливо улыбался. Если бы он держал в руках букет белых роз, его вполне можно было бы принять за прибывшего на свидание влюбленного, готового сделать с ходу предложение руки и сердца трепещущей от счастья и восторга даме. К сожалению, вместо цветов в правой руке ее шефа был вместительный кожаный кейс.

- Здравствуйте, Кристина. Надеюсь, я не заставил вас слишком долго ждать. Как самочувствие? Как ваша мама?

- Доброе утро. Обе дамы, о которых вы спросили, чувствуют себя значительно лучше, - пошутила она, одарив его лучезарной улыбкой, недавно отрепетированной перед зеркалом в дамской комнате.

— Вот и прекрасно. День начинается удачно и, будем надеяться, закончится так же.

— Я тоже на это рассчитываю, - бодро откликнулась его собеседница, всем видом излучая энергию и готовность отдаться работе. — С чего начнем?

— А вы уже вызвали на совещание наших экспертов?

— Нет еще. Как раз собиралась сделать несколько звонков.

— Ну в таком случае, занимайтесь пока этим вопросом, а я еще раз просмотрю досье. Я займу ваш кабинет на эти дни. Так что отберите и принесите туда минут через двадцать все нужные материалы. Вместе с кофе.

Его лицо, к сожалению, уже успело утратить приветливость. Оно вновь приобрело черты властной уверенности, ответственности и непререкаемости. Улыбка тоже исчезла. Речь стала жесткой, четкой, командной. Прелюдия закончилась. Большой босс приступил к работе. Все по правилам. Никакой фамильярности в отношениях со служащими. Никаких мужчин и женщин на работе. Есть только бесполые служащие. Есть только начальник и подчиненный.

Кристина с ходу приняла правила игры и перешла на такой же, сдержанно-деловой тон.

— Кофе черный, крепкий, без сахара?

— Да, совершенно верно. У вас хорошая память, — поощрительно бросил на ходу Большой Босс, скрываясь за дверью своих новых служебных апартаментов.

Роберт решил вначале слегка обжить свой временный кабинет, познакомиться с его «начинкой». Бегло осмотрел его еще раз, затем прошелся по шкафам, отметив легкий, но терпимый беспорядок. Он профессионально отметил, что делопроизводство хорошо налажено. В выставленных на полках папках с соответствующими обозначениями, расставленных строго по тематике, вполне можно было разобраться самостоятельно, без помощи «экскурсовода».

Он снял пиджак, пристроил его в один из шкафов, где оказался набор вешалок, ослабил узел галстука и достал из кейса пару свежих утренних газет. Решил, что было бы неплохо просмотреть новости, чтобы почувствовать деловой ритм канадской столицы.

Ровно через двадцать минут, как по звонку будильника, он был оторван от прессы и осчастливлен появлением Кристины, умудрившейся доставить одним рейсом несколько папок с документами и большую кружку дымящегося кофе, водруженную поверх них. Настоящий акробатический этюд в мастерском исполнении. Плавно продвигаясь к столу заказчика, балансируя разнородным грузом, она бодро отрапортовала на ходу:

— Оба эксперта, Годфруа Жильбер и Леон Крайски, оповещены, так что прибудут к назначенному времени. Я от вашего имени поставила им задачу: составить краткое резюме их докладов. Так вам будет легче ориентироваться.

Роберт на секунду задумался, потом кивнул головой.

— Разумная идея. Я всегда поощряю инициативу моих сотрудников, если она идет на пользу делу. Кстати, есть какие-нибудь материалы личного характера по подрядчикам?

- Да, в самом начале проекта я приготовила краткую справку по ним для мистера Никлесса. Всегда полезно знать, с кем имеешь дело. Во всяком случае, мне пригодилось, когда пришлось с ними работать самостоятельно. Эту справку вы найдете в нижней папке. — С этими словами кружка кофе и документы перебрались на стол.

- С вами приятно иметь дело, мисс Блэквуд, — услышала она повторную похвалу. — Работаете на опережение. Умеете предугадать то, что может понадобиться. У меня давно уже не было такой опытной помощницы. Даже в Лондоне, в центральной конторе. - Некоторое время он покачивался в кресле, вращая в руках карандаш, которым до этого делал пометки на газете, внимательно разглядывая стоящую перед ним молодую женщину.

- А вы не думали когда-нибудь о возможности найти работу в другой стране? - прозвучал совершенно неожиданный для нее вопрос. — Или вас что-то удерживает здесь?

Хорошо, что он спросил это, когда она уже успела избавиться от груза. Иначе ее эквилибристика могла бы закончиться плачевно. Интересный вопрос и странный. Из простого любопытства? Или это что-то более серьезное? Чего он добивается? Неужели хочет предложить ей работу личного секретаря в штаб-квартире компании? И это после того, как она поработала руководителем филиала. Тем более что это так сложно и так далеко от родных мест. А что, если еще придется и сопровождать его в бесконечных поездках? Нет, только не это. Слишком много проблем сразу обрушится на нее. Во-первых, с кем она оставит маму? Во-вторых, близость Большого Босса как-то странно на нее действовала. А если они будут встречаться постоянно... Что делать? Отказаться заранее? Но ведь прямого предложения не было.

Все эти тревожные мысли вихрем промчались в голове, лихорадочно вытесняя друг друга и выкристаллизовываясь в осторожный ответ:

— Право, не знаю, что и сказать. Серьезно о переезде куда-то я, конечно, не думала. Хотя я не исключаю возможность перемен в своей жизни.

— Ну хорошо. Я думаю, у нас будет еще время вернуться к этому вопросу. А пока о сегодняшнем совещании. Вы прихватили с собой блокнот для записей?

— Нет, — усмехнулась она.. — Иначе я точно не донесла бы кофе. Но я запомню, если это не слишком объемная информация: У меня хорошая память.

— Не сомневаюсь. Но все же лучше сразу зафиксировать на бумаге. Так надежней. Нам надо прикинуть те вопросы, которые необходимо будет обсудить на встрече. Если я что-то упущу, то не стесняйтесь, дополняйте. Сходите за блокнотом и прихватите заодно и себе чашку кофе. — Он как-то застенчиво улыбнулся и пояснил: — Не люблю пить кофе в одиночку. У него от этого портится вкус.

Да, подумала Кристина. Он прав. Кофе становится вкуснее, когда пьешь его вместе с приятным тебе человеком. Она вдруг почему-то представила, что завтракает вместе с Робертом Эштоном. Они сидят на открытой веранде собственного дома, друг против друга, и он поднимает на нее свои чудесные глаза, похожие на кристально чистые лесные канадские озера, в которых отражается голубое небо и зеленая листва прибрежных кленов. Бездонные глаза, в которых можно утонуть. Странно, почему всего день назад они казались ей холодными и жесткими? А сейчас в них явственно светятся мягкая доброта и понимание. Неужели возможны такие быстрые перемены? Или это в ней что-то сместилось, в ее восприятии окружающего? Мир всего за сутки стал заметно теплее и добрее.

6

Совещание закончилось к обеду. Роберт и Кристина наскоро перекусили бутербродами, кофе и вкусной китайской лапшой с креветками и зеленью, ловко орудуя палочками для еды. Все это любезно доставила им секретарша Кристины Фрида Вонг, миловидная китаянка. Ее родственники недавно открыли китайский ресторан как раз неподалеку от офиса компании. Малышка у Фриды почти выздоровела, и та вышла на работу, оставив девочку с кем-то из родни. К счастью, смягчившийся Большой Босс больше не настаивал на ее увольнении. Кристина улучила минутку и намекнула Фриде, что, возможно, Питер тоже любит китайскую лапшу. Тем более что в больнице кормят не очень... Он, бедный, так сильно похудел. Фрида вспыхнула и задумалась.

После обеда Большой Босс и его временная помощница отправились кавалькадой из двух машин под проливным дождем на строительную площадку в Гатино. По бульвару Конфедерации, через мост Макдональда Картье на северный берег реки Онтарио, и далее, до озера Леми.

Кристина с утра выехала на своей машине, чтобы не зависеть от Роберта. Ей по-прежнему нездоровилось, и она не хотела рисковать. Вдруг понадобится срочно возвращаться домой. Она возглавила их гонку, выделяясь в дорожном потоке на своем недорогом «форде» ярко-алого цвета, поскольку уже была на стройке и знала дорогу. Роберт на своем арендованном «крайслере» следовал сзади.