После долго и счастливо

Пролог. Эйден

Плейлист: Patrick Watson — Melody Noir

В день, когда я встретил Фрейю Бергман, я знал, что хочу жениться на ней.

Однажды жарким летним воскресеньем наши общие друзья организовали любительский футбольный матч и пригласили нас обоих. Я играл в футбол в старших классах, участвовал в матчах любительской лиги на последнем курсе колледжа. Будучи в то время бедным докторантом, я достаточно любил игру и ценил возможность развлечься безо всякой платы. Никаких неловких выходов в свет, где я не купил билет, потому что только что оплатил аренду квартиры и тем самым обнулил свои накопления, никаких доброжелательных друзей, которые (к моему унижению) настаивали, что заплатят за меня. Просто время и место, где я мог расправить плечи и чувствовать себя равным со всеми. Ленивое утро под ярким калифорнийским солнцем, возможность гонять мячик и дурачиться с друзьями.

Но потом вошла она, и всё дуракаваляние вылетело в окно. Каждый мужчина на том после застыл, все спины выпрямились, взгляды обострились, а всяческая глупость испарилась, когда над травой воцарилась тишина. Я прошёлся взглядом по полю, затем заметил высокую блондинку с хвостом волнистых волос, льдисто-голубыми глазами и уверенной улыбкой на розовато-красных губах. По моей спине пробежала дрожь, когда её прохладный взгляд остановился на мне, и её улыбка погасла.

Затем она отвела взгляд.

И я поклялся Господу, что снова завоюю её глаза, даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни.

Я наблюдал, как она старалась не красоваться, пока вела мяч и баловалась с разными абсурдными приёмами, которые ей чаще удавались, нежели проваливались; и как она без проблем находила баланс между навыками и игривостью. Я наблюдал за ней и хотел лишь оказаться ближе. Больше. Но когда мы разделились пополам, я с разочарованием понял, что нас поместили в разные команды. Так что я вызвался отражать её атаки, преисполнившись высокомерия, типичного для двадцати-с-чем-то-летних парней, и думая, что мужчина моих габаритов, способный быстро бегать, имел возможность поспевать за женщиной вроде неё.

Это был последний раз, когда я недооценил Фрейю.

Я чуть не угробил себя на поле, пытаясь следить за её проворными ногами, предугадывать её манеру игры, найти ту же взрывную скорость, с которой она носилась по полю, выдавая физическую подготовку, с которой я не совсем мог тягаться. Я помню, как поражался силе её длинных мускулистых ног, что заставляло меня грезить о том, как они обхватят меня за талию и докажут её выносливость в куда более приятных упражнениях. Я уже знал, что хотел её. Боже, как я её хотел.

Возможно, я воспринимал свою роль защитника чуть серьёзнее, чем все остальные на том поле. Возможно, я приклеился к ней как банный лист. Но Фрейя источала магнетизм человека, знающего себе цену, и я со вспышкой отчаяния осознал — я хочу, чтобы она увидела, что я тоже могу быть достойным, что я могу поспевать, держаться поблизости и никогда не уставать от её необузданной, захватывающей энергии.

Пребывая в ауре Фрейи, я забыл обо всём, что тяготило мой разум — деньги, работа, деньги, еда, деньги, моя мать, о, и конечно же деньги, ибо их никогда не хватало, и эта извечная тень омрачала моменты, которые должны быть яркими. Как солнце, затягивающее холодную одинокую планету на свою орбиту, Фрейя требовала моего присутствия. Здесь. Сейчас. Буквально несколько головокружительных минут в её гравитационной тяге, и та настойчивая тьма рассеялась, оставив лишь её. Прекрасную. Яркую. Головокружительную. Я оказался на крючке.

Так что, поддавшись своему интеллекту молодого парня, я решил продемонстрировать свой интерес, запустив в неё когти, следя за каждым её движением как гончая, и делая всё возможное, чтобы выбесить её.

— Боже, ты такой раздражающий, — пробормотала она. Сделав обманный манёвр вправо, она метнулась мимо меня слева и бросилась бежать.

Я нагнал её, положил ладонь на её талию, пока она обороняла мяч и прислонилась своим длинным телом прямо ко мне. Не в романтическом плане, но я помню, как именно ощущалась её округлая попка, прижавшаяся прямо к моему паху. Я чувствовал себя животным, а такое поведение было мне не свойственно — по крайней мере, до Фрейи. Но она ощущалась правильно, пахла правильно, она сама была правильной. Вот так всё просто.

— Тебе больше донимать некого? — спросила она, обернувшись через плечо, и эти поразительные глаза говорили нечто полностью противоположное. «Останься. Попытайся. Докажи мою неправоту».

— Неа, — пробормотал я, сжимая свою хватку во всех смыслах слова, и моё отчаянное желание заполучить её уже было слишком сильным. Борясь за обладание, я парировал каждое её движение своим в путанице потных конечностей и спешных усилий, пока наконец-то не отвоевал мяч на кратчайшее мгновение и сделал нечто чрезвычайно глупое. Я поддразнил её.

— Кроме того, — сказал я, когда она устремилась за мной. — Мне весело подначивать тебя.

— Весело, да? — Фрейя слишком легко увела у меня мяч, замахнулась и пнула его с такой силой прямо мне в лицо, что мои очки разлетелись на две половинки.

Как только я грохнулся на землю, она упала на колени и смахнула обломки с моего лица.

— Чёрт! — её руки дрожали, палец прошёлся по моей переносице. — Мне так жаль. У меня вспыльчивый нрав, а ты как будто настроен давить на все мои кнопки.

Я улыбнулся ей, хотя мои глаза слезились.

— Я так и знал, что между нами есть связь.

— Я правда сожалею, — прошептала она, игнорируя мой подкат.

— Можешь загладить свою вину, — сказал я, вложив в это как можно больше плавящего трусики обаяния Эйдена Маккормака. Что было… непросто, учитывая, что я только что получил по роже и выглядел просто кошмарно. Но если я и обладал какой-то чертой, так это упорством.

Фрейя прекрасно поняла, что я имел в виду. Опустившись на пятки, она выгнула бровь.

— Я не пойду на свидание с тобой просто из-за того, что нечаянно разбила тебе очки.

— Эм, ты намеренно расколошматила мои очки. И вполне вероятно, что и мой нос тоже, — я медленно сел и опёрся на локти, когда ветерок донёс до меня её запах — свежескошенная трава и высокий прохладный бокал лимонада. Я хотел вдохнуть её, провести языком по каждой капельке пота на её горле, а потом поймать зубами её мягкую нижнюю губу… ощутить её сладкий и терпкий вкус.

— Всего лишь один маленький поцелуй, — я постучал пальцем по своему носу, затем вздрогнул от боли в щиплющем ушибленном порезе от разбившихся очков. — Вот сюда.

Она упёрлась ладонью в мой лоб, заставив меня плюхнуться обратно на траву, затем перешагнула через меня.

— Я не раздаю поцелуи, очкарик, — бросила она через плечо. — Но после матча я куплю тебе пиво в знак извинения, а там посмотрим, с чем я буду готова расстаться.

И по сей день Фрейя клянётся, что метила в ворота (которые, знаете ли, были на шесть метров правее моей головы), но мы оба знаем, что на деле случилось не это. На деле в тот день мы оба выучили урок:

Эйден может напирать лишь до определённой степени.

Фрейя может терпеть лишь до поры до времени.

А потом что-то ломается.

Весьма плохо ломается.