Последний осколок (СИ)

Глава 21 Кто мы, стоящие на краю перемен?

Я стояла на том самом холме, где почти четыре месяца назад мы расконсервировали Три луча и впервые ступили на сожженные земли. Сейчас мало что напоминало мне о том ужасе, что творился здесь. Главный город, который окружали четыре действующих портала, сейчас встречал своих новых жильцов новыми домами и множеством строек по всей своей территории. Дриады были столь щедры, что предоставили нам все материалы для отстройки Первого луча, так мы назвали наш центральный и самый первый восстановленный город.

Впереди нас ждали еще сотни поселений и городов, что когда-то были густо населены. Север исправно занимали эльфы, оборотни и мелкая не опасная нечисть, на юге селились дроу и демоны. Запад оккупировали люди, а восток достался гоблинам, троллям и кочевникам. Гномы же облюбовали местечко на северо-востоке в горах Рвущие небеса. Атар лично трудился над их созданием около пятидесяти весен. У нас была даже пустыня для некоторых видов демонов, и море для водного народа. Не зря кашир называли самыми сильными магами земли. Создать целый мир в подпространстве способен только великий маг. И Атар был им. Одним из самых сильных воинов своего племени и, несомненно, самым талантливым творцом. Его долина была самой обширной и разнообразной. В ней каждый мог найти свое место.

Я снова окинула рассеянным взглядом развернувшуюся стройку и посадку леса с севера от города. Лес нам необходим, он прикроет Первый луч от порывистого ледяного ветра зимой. И дриады с удовольствием способствуют его росту, надеясь, что когда-нибудь на этой земле вырастут живые деревья и родят им новых сестер.

А вот нашей некогда полноводной рекой занимались кельпи. Им был обещан левый берег, если они наполнят пересохшую Мираши водой и восстановят ее ток. Трава же по всей территории долины начала расти сама собой, как только хозяин вернулся.

Да, хозяин вернулся в долину. Он очень быстро нашел желающих переселиться в Три луча и дал территории, где им предстояло обживаться и восстанавливать как флору, так и фауну. Всего четыре лунных цикла, а долина преобразилась до неузнаваемости. Ласкан постарался на славу. Атар бы им гордился.

Тогда, в эфире, кашир решил передать полномочия хозяина долины фениксу. Это было отличным решением, но оно не позволило Ласкану попрощаться с Атаром. После магического ритуала новый хранитель должен был уйти в долину и как можно быстрее. Цепь, связывающая Три луча и феникса, была неустойчивой и могла в любой момент оборваться. Только присутствие в самой долине могло ее укрепить. И все вышло. Подпространство слушалось Ласкана не хуже воина кашир. Возможно, сказалось долгое проживание в долине или крепкая дружба, породнившая Атара с фениксом. Тем не менее, связь была идеальной. Да уж, Коршун никогда не смог бы найти общий язык с Тремя лучами. У него долина медленно, но верно умирала бы.

— Данка! Слезай оттуда! У тебя работы по самое не балуйся! Отец уже зашивается! — громкий голос звал меня откуда-то снизу. Мне даже не нужно было опускать голову и смотреть на говорившего. Я и так знала, кто явился по мою душу. Второй зи Верт Нало, еще наглее и вреднее папочки!

Фиолетововолосый феникс перенял манеру разговора и поведения от Ласкана. А еще жутко любил меня доводить. В силу того, что официально он все еще ребенок, злиться на него всерьез глупо. Но подзатыльники никто не отменял.

— Всевышние, и пяти вар нельзя провести в одиночестве, — тяжело вздохнула и начала спуск в низину.

Я догадываюсь, почему они не оставляют меня одну. Не хотят, чтоб я грустила. Но боль не выключишь. Она уходит только когда сама того захочет. А моя боль подпитывалась отсутствием нескольких дорогих мне существ.

Баск вернулся в эльфийскую империю, как только остатки его войска залечили раны. Обещался приехать в конце весны, когда наладит все дела. Оно и понятно. Коронация кронпринца Марона назначена на второй весенний месяц. Ведь после похорон Альхерта должен пройти трехмесячный траур и месяц на подготовку праздника восхождения нового короля на трон. Раньше второго месяца весны торжество никак не проведешь.

Все главы государств обязаны присутствовать на коронации, в том числе король Гарны и Ритара. Принц Лиам Гарнский все-таки женился на принцессе Ритара и стал королем. Его коронация была на прошлой неделе. Похоже, мирный договор не за горами.

Естественно, в такой важный для нашего мира момент Широ и Шантэль тоже вернулись к своему народу. Помочь с восстановлением остались только гоблины и кельпи. Ах да, еще драконы подсобили с сожжением старых домов и транспортировкой крупногабаритного мусора. А по большому счету все разошлись, каждый вернулся к привычной жизни. Это же собиралась сделать и я.

Оставаться в долине в мои планы не входит. Слишком много воспоминаний о счастливых и болезненных моментах хранит это место. А еще здесь всюду чувствуется душа Атара. Он любил долину. Кропотливо создавал все, что сейчас окружает нас. Теперь каждый камень дышит его силой. Каждый холм, облако. Каждый порыв ветра шепчет его имя, скорбя по ушедшему хранителю. Долина стонет, перебарывает себя и восстает из пепла, следуя за новым хозяином. Но сила и чувства старого навечно отпечатались на ее лице. Суть кашир, его чувства и эмоции, испытываемые в момент создания, не исчезнут из нутра Трех лучей никогда.

Пытка жить в током месте, и ее я не хочу испытывать. Ласкан догадывается о моем решении, но ничего не говорит. Как всегда, тактичен в серьезных вещах. А ведь балабол балаболом, когда дело касается повседневных мелочей.

— Я уже думал, ты никогда не спустишься, — прервал мои мысли внезапно появившийся впереди Лаэкан.

— Кто бы знал, что у нежного рубина и стойкого сапфира выродится тиран аметист, — пробурчала себе под нос и уже громко мальчишке, — иду я!

— Ты ползешь. И с каждым таром все медленнее, — меня подхватили под руку и потянули в сторону деревьев, где скрывалась полуразвалившаяся арка портала. Спустя вар я поняла почему. Возле пролеска нас ждал Кайа и исхудавшая Паля. Духу земли тяжело дался разрыв связи с хозяином, но она смогла выжить, став компаньоном молодого феникса. Лаэкан унаследовал вторую стихию от матери, и ей оказалась земля. Только это удачное стечение обстоятельств не дало Пале отправиться за Атаром.

— Эм, Дана…

— Цыц, мелкий, — перебил мнущегося кельпи Лаэкан, — я взял тебя не для разговоров, а как транспортное средство. Поэтому исполняй приписанные тебе функции. Обращайся.

И Кайя послушался. Он вообще старался брать пример с ответственного феникса. Возраст у них не сильно разница, но хранитель истории, как старший, взял на себя функцию главного в их дуэте.

— Садись, Дана, — кельпи опустился коленями в наст белоснежного снега. Я до сих пор не могу на него забраться без седла. А седла на нем никогда не будет.

Морозить дальше мелкого не стала и просто села на вороную волну. Тепло, сильное сердце бьется, отдаваясь глухим стуком в обхватившие бока голени. Умиротворение, что наплывало так же внезапно, как и боль по утраченному. Сколько не плачь над пролитым молоком, оно не вернется в прежнее состояние. И я смирилась со своей молочной лужей потерь. Правда, смирилась. Боль не ушла. Она, наверное, всегда будет тупым клинком биться в мою душу, но, к счастью, больше не введет меня в отчаяние. Я собираюсь стать счастливой. Ведь даже долину Мертвого рассвета смогли восстановить и вернуть ей ее прекрасное светлое имя. У Трех лучей будут новые поселенцы, молодые поколения всевозможных рас и их защита. Даже демоны, что живут где-то очень далеко, а я подозреваю, что вообще не в нашем мире, решились переехать в долину. Пусть всего пара кланов, но это уже больше того, на что мы надеялись даже в самых смелых мечтах. Наш мир возродился из пепелища старого, как и его новый хозяин. Феникс стал не только хранителем, но и символом удачи и долгой жизни для Трех лучей.

И я верю в это уже сейчас, сидя на вороном кельпи, кутаясь в ворот кожаной на меху куртки и смотря на совместную работу всех рас Синула. Даже зима не стала им помехой, как и пронизывающий насквозь ветер, что успокоился всего несколько рассветов назад. Но погода все еще стояла холодная. Снег шел чаще по вечерам, а на утро радовал глаз белоснежными барханами повсюду и ровным покрывалом на полях. Природа спала. Ветер веял безмятежностью. Все отдыхало от недавних смертей, боли и разрушений. Но всего через пару рассветов сойдет снег, Мираши выйдет из берегов, а на полях пробьются, впервые за пятьсот весен, ростки злаковых. Весна придет в наши края, неся жизнь и свет всему живому. Дриады как раз успеют высадить все саженцы до первых теплых рассветов. Тогда, вместе с жизненной силой весны, деревья примутся лучше.

За разглядыванием природы и тех изменений, что произошли с нашим приходом, я не заметила, как оказалась у отстроенного заново особняка — резиденции хранителя. Мой дом.

Сейчас это здание мало напоминало прошлого себя, но знакомые улицы и вид все равно будоражили память и бередили старые раны. За моей спиной стоит дом его семьи. Он поврежден, как многие здания, но не разрушен. Я помню, как кашир оставил меня в главном доме, а сам построил для себя другой, смотрящий прямо в лицо резиденции. Два мальчишки сорванца с белоснежными волосами и красавица жена — оборотница. Их лиц мне никогда не забыть. Не уберегла. Два свидетельства жизни Атара, два его продолжения. Они ушли вперед, ожидая, когда же отец пойдет за ними. Он и пошел. Только гораздо позже. И это тоже, отчасти, из-за меня.

На встречу из дома вышла гоблиана. Вот кто послал феникса за мной. Подруга уже изучила меня и принципиально не дает уйти в себя, загружая разнообразной, но, в принципе, не срочной работой.

— Сушка, ты хочешь, чтоб из тебя ледяными ветрами остатки души выдуло. Куда ты полезла в мороз, да еще в одной куртке! — ругала меня Ратха, укутывая в плед, и все норовила заглянуть в глаза и определить степень моего нежелания жить. Зря, жить я хотела. Меня мучало совсем другое. И избавит меня от этого только уход из Трех лучей.

— Веди ее в дом. Я уже чай разлил, — на пороге появился Алкай, и тут же исчез в глубине предбанника.

Уже сидя за накрытым столом (вижу я, как у них работы много!) и медленно наслаждаясь горячим напитком, я кинула заинтересованный взгляд на сидящих напротив меня друзей.

Огонек нежно обнимал Ратху за талию, а та в свою очередь играла с воротом его рубашки. Необычная пара. Болотно-зеленая гоблиана, ростом с Алкая и рыжий смуглый оборотень. Он альфа, и у него стая. Она Первомать, за ней целый народ. Как они будут вместе? А все просто. Алкай переселяет всех рыжих волков в долину. Здесь условия благоприятней, чем на человеческих территориях. А его возлюбленная итак под боком. Она вполне может себе позволить большую часть времени проживать в Первом луче.

— Чего это ты так странно на нас смотришь и хитро улыбаешься? — заволновалась Ратха.

— Рада за вас. Искренне, — не соврала ни единым словом, — когда только узнала, не поверила. Удивили вы всех.

— Сами в шоке, — ответил Алкай. Ему-то побегать пришлось. Первомать не из робкого десятка, такую нужно добиваться. И судя по тому, что я вижу, оборотню удалось.

— Вот, держи, — на стол лег свиток, — хотела, чтобы ты поела вначале, — объяснила свою задержку в доставке почты Ратха.

Я взяла письмо и сорвала эльфийскую родовую печать. Никто, кроме меня, не смог бы распечатать свиток.

«Дорогая Суа, рад был услышать, что главный город почти полностью восстановлен. Жаль, в этом я не принимал участия, обстоятельства сложились против меня. Я приеду в конце весны. Возможно, даже в первом месяце лета. Раньше никак не выбраться. Совет злобствует! Как так? Владыка из правящего дома надумал жениться на девушке из какого-то второго дома. Ох, сестренка, какой был скандал! Пожалей хоть ты меня. Риандиэль вообще слегла с простудой от всех этих переживаний. Но положение спас дед. Он очень кратко и доходчиво объяснил, что потомкам богини не указывают, кого брать в жены. Как после его монолога совет в живых остался, ума не приложу. Поэтому буря миновала, и мы продолжаем готовиться к празднеству, что состоится в день осеннего равноденствия. Думаю, не стоит писать, что ты незаменимый человек на этой свадьбе. Обо всем остальном поговорим при встрече. Новости тебе расскажет курьер.

Дорожу тобой, сестренка!»

Навернувшиеся было на глаза слезы при прочтении письма вмиг высохли после слов о курьере.

— Кто принес письмо? — я насторожено посмотрела на заерзавшую парочку. Что-то здесь нечисто.

— Я, — раздалось из-за спины.

Тело будто молния прошибла. Зачем он явился? Мы же все уже решили. Нам не быть вместе. Я просила эльфа не приезжать в долину.

— Оставьте нас, пожалуйста, — мягко попросил Широ. Случайные свидетели нашей встречи поднялись и скоро вышли из столовой.

— Зачем ты здесь? — и только Всечувствующие знают, чего мне стоило не скатиться на визг. Отчаянный.

Я уже попрощалась с ним. У нас разные дороги и разные судьбы. Так зачем он сыпет соль на только начавшие затягиваться раны?

— Ты едешь со мной, — спокойный, решительный ответ.

— Нет.

— Да, Су. Здесь тебе нечего делать, — эльф сел напротив меня, — ты страдаешь, и не увидеть этого может разве что слепой.

Я отвела глаза. В этом он был прав, но с ним я точно не поеду.

— Я дал тебе достаточно времени успокоиться и осмыслить свою дальнейшую жизнь. Тебя здесь держат только не отпетые души. Спой для них, отпусти на перерождение, и покинь долину.

Он все просчитал. Насколько было бы проще, схвати он меня как обычно, перекинь через седло связанную и увези в закат. Не пришлось бы мучиться. Вот только в этот раз без моего согласия никак. Ему нужно мое добровольное решение, а не возможность через пару рассветов обозвать его тираном и обвинить в принудительном заточении. Такие отношения эльфу не нужны. Он пришел за чем-то большим, чем непостоянная связь.

Я искала того же. Но получить это не видела возможным. Если я сейчас соглашусь, уходить потом, громко хлопнув дверью из-за его женатости будет абсурдным. А этот момент его биографии будет грызть меня всегда. Так зачем соглашаться на то, что обречено на провал. Ведь его душа уже связана, и вряд ли мироздание даст Широ так легко сойтись со мной. Нам всегда было сложно друг с другом. А будет только хуже. Но даже это не было самой пугающей вещью. Страшной была наша несовместимость. Сила эльфа будит мою скрытую суть, которую я контролирую, но все еще боюсь. Одно дело, когда она спит и никто ее не трогает. Совсем другое, когда раздражитель находится рядом все время. И вот тут сомнения уходят, приводя к единственно верному решению, что уже принято. Возможно, я делаю ошибку, как и пятьсот весен назад, отказывая любимому мужчине, но я так чувствую.

— Нет, — и теперь окончательное. Последующее меня поразило настолько, что я просто застыла.

Широ уронил голову на стол. Я уже испугалась и даже вскочила, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, но он приподнял лицо и, не смотря на меня, снова резко опустил, весьма ощутимо ударяясь о деревянную поверхность лбом. Ноги подкосились и я снова бухнулась на отодвинутый мной же стул. И только после третьего повтора я сообразила: эльф просто бился головой о столешницу. Что делать в такой ситуации, мне было не ясно, и я продолжила ошарашенно наблюдать за самоистязанием светлого. После десятка ударов, эльф поднял совершенно красный лоб с уже видимой шишкой и раздраженно произнес в пустоту.

— Ты выиграла. Довольна? Выходи.

И здесь меня нашел второй мысленный ступор. Я начала хаотично вертеть головой, выискивая виновника творившегося здесь. Даже под стол заглянула, мало ли. Но новое действующее лицо появилось банально в дверях. Это была лилововолосая феникс, уже вернувшая свой взрослый облик, что удивило, но много меньше случившегося следом. Она вплыла в столовую и, положив свою бледную ладонь на плечо эльфа, произнесла: «Как всегда, милый». И вот тут у меня глаза на лоб полезли.

Откуда Энге знает Широ настолько близко?! Что вообще здесь происходит, орки засеки!?

— Энге… — в горле пересохло и вышел хрип.

Девушка вскинула на меня ясные голубые глаза с черными прожилками.

— Я была лучшего мнения о твоей сообразительности, — разочарованно произнесла она.

— Куилагур! — а теперь сухость в горле не помешала мне выкрикнуть имя богини.

— Умница, быстро исправилась. И предвосхищая твои вопросы, я могу явиться в закрытый и слабый мир, такой как Синул, только в исключительных случаях или в теле его жителей. Вот и вселилась в первую попавшуюся особь женского пола, что была к вам ближе всего.

Я завороженно слушала гипнотический голос богини и медленно складывала дважды два. Сложила.

— Ласкан!

— А! — розовая шевелюра качнулась и появилась в проеме столовой.

— А еще принц, — я осуждающе покачала головой.

— Эй, я не один был, — намекая на главную роль своей благоверной в деле подслушивания, феникс подошел к нам, — ты хоть раз пробовала остановить женское любопытство? Это не-воз-мож-но! — и он плюхнулся на стул рядом с Энге, точнее, ее телом.

— Верну я тебе жену, — буркнула Ку внимательно смотрящему на нее фениксу, — и нет, я не скажу, — не оставляя шансов передумать, отрезала она.

— О чем ты? — задал вертевшийся у меня на языке с самого появления богини вопрос эльф.

— Он хочет знать, ждать ему дочь или сына, — сдала с потрохами пернатого создательница миров, — будь терпеливее, хранитель истории. Немного загадки в жизни тебе не повредит.

— Поздравляю! — это первое, что пришло в голову от столь неожиданного объявления.

— Спасибо, Данка. Я тебе первой хотел сказать, — и он вновь испытующе уставился на богиню.

— Нет, ну непрошибаемый индивид, — Ку в теле Энге положила руки на талию, — я не по твою проблему пришла, — она низко наклонилась над Ласканом, грозно смотря прямо в его розовые рубины.

— Ладно, — феникс отвел глаза первым, — благополучие банши для меня тоже очень важный вопрос, — и теперь его внимание было всецело моим.

— Сынок, мы договорились о десяти ударах головой и еще десяти подзатыльниках, верно?

— Верно, — простонал эльф, явно пожалевший, что позвал богиню.

— Будешь знать, как спорить с матерью.

Куилагур замахнулась для первого подзатыльника и обрушила свою ладонь на… столешницу.

— Прощаю на первый раз, — и она озорно улыбнулась, — но вот сейчас кому-то будет очень стыдно, милый.

— Простите, — перебила ни орка не понимающая банши, — какой спор?

Объяснять взялась богиня.

— Да этот охламон, — кивок на нахмурившегося сына, — был уверен, что самостоятельно сможет уговорить тебя уйти с ним. А я решила наказать его за излишнюю самоуверенность и, прости сынок, тупость.

— Какую тупость? — огрызнулся эльф.

— Милый, Дана приняла бы твою силу и реагировала как на родную, если бы ты заключил с девочкой союз, — и Ку все-таки отвесила своему старшему отпрыску подзатыльник.

— Мама, — и это прорычали, — я женат уже не помню с какого тысячелетия. Ты смерти моей хочешь, — и он резко обернулся, зло буравя дыры в бессмертной.

— Дурак, — и новый подзатыльник. Если бы не руки, упиравшиеся в стол, нос был бы разбит. А так пострадал только лоб, — кто ты?

Ку требовательно взирала на сына, ожидая ответа.

— Эльф!

— И…

— Оборотень!

— И-и-и…

— Хр-р-ранитель р-р-равновесия! — Широ медленно закипал.

— Ты идиот! — вспылила богиня, и страдальчески приложила ладонь к лицу, — кажется, пребывание в закрытом мире и ограничение силы плохо влияют на твою сообразительность. Ладно, зайдем с другой стороны. Кто я?

— Богиня равновесия, — уже спокойнее ответил светлый, явно считая свою мамочку слегка «того». На ее вопрошающий взгляд продолжил, — моя мать.

— Вот! Я ТВОЯ МАТЬ! Я БОГИНЯ! — и она подняла руки вверх, показывая все свое величие, что смотрелось не очень, учитывая, что это проделывало тело феникса, — я два раза была замужем, — Ку буквально перед носом первородного трясла двумя пальцами, — и два раза за эльфами. Полный союз. Завязка на жизненную энергию. Но, как видишь, я все еще жива и свободна. Нам, богам, индифферентно какими оковами нас связывают. Мы рвем их без последствий. Потому что мы выше! — она взяла эльфа за подбородок, требуя полного внимания, и проникновенным голосом спросила, — так кто ты, милый?

Дальше был хаос. Широ подорвался, опрокинул стол, отшвырнул стул, подошел вплотную к сжавшейся от грохота и летающей мебели мне и, перекинув через плечо, в пару прыжков оказался у дверей в мою спальню. Я не сопротивлялась, я просто ожидала развития событий. И оно последовало. Эльф открыл дверь ногой, так же и закрыл ее. Потом меня аккуратно, что поразило, ведь на плечо меня закидывали весьма грубо, ссадили на кровать. Я скованно замерла, а Широ на корточках присел между моих коленей.

— Дошло, наконец, — облегченный выдох богини донесся до меня приглушенно, но различимо. А мне предстояло узнать, что же понял эльф.

— Im allen meletha[47]

Сердце сжалось, но я не проронила ни слова. Эльф нежно коснулся моей щеки, запутал пальцы в распущенных каштановых волосах и мягко потянул на себя. Я знала, что последует дальше. Знала и не желала экспериментировать с жизнью любимого. Потому карамельные половинки губ встретились с моей щекой. Это было похоже на дежавю, только моя роль была другой.

— Позволь мне, любимая, — шепот шевелит волосы у виска.

— Не стоит, — как же тяжело было это произнести.

Я осторожно отстранилась и встала, готовая покинуть собственную спальню и прошлую жизнь раз и навсегда.

— Не стоило тебя отпускать с магом, — Широ не дал мне его обойти. Прижав к стене, он крепко держал меня за плечи, продолжая говорить все мне в лицо, — не стоило скрываться в твоей тени столько весен. Не стоило тянуть с признанием. Не стоило молчать столь о многом, строить огромные кружева лжи и непонимания. Совершенно точно не стоило отпускать тебя пятьдесят весен назад с разбитым сердцем и ненавистью ко мне. Много еще чего не стоило, но не это!

Загрубевшие пальцы медленно, но верно обхватили шею сзади, не оставляя и шанса вырваться, а большая ладонь обняла мою спину, прижимая еще ближе к столь желанному телу. Широ невесомо скользнул губами по переносице так, что нижняя почти не касалась лица, в то время как ее пара зацепилась за кончик моего носа на пару мучительных ван. Это была пытка и наслаждение одновременно. Ожидание поцелуя было много раз трепетнее его самого.

Но вот прикосновение срывается, и больше медлить ни один из нас не в силах. Обветренный бархат захватывает мои губы. Вкус горького меда на губах и непередаваемое блаженство внутри. Это больше, чем связь сердец. Больше, чем слияние тел. Это единство душ, разума и силы. И это я испытывала впервые. Такой поцелуй всегда с согласия двоих. С желанием стать оплетенными и связанными на всю оставшуюся жизнь. И мы стали!

Я, наконец, узнала его вкус. Наше слияние стало гораздо откровеннее. Уже не только губы связывали нас, но и влажный язык, что властно требовал к себе внимания и дарил яркие, чувственные ощущения.

Резкая, отрезвляющая боль в предплечье заставила промычать в губы эльфу. Широ понял и отпустил меня. И только спустя вар я осознала, что боль была общей. По нашим рукам, от запястья и до плеча вился золотисто-синий росток хейши. Брачная метка.

— Не может быть! Это… это…

— Да, — грудно произнес Широ, — она самая.

— Я что, замужем?!

— Да, — и эльф начал радостно скалиться, обнажая вторую ипостась.

— За тобой?! — мне в это не верилось и я попыталась оттереть рисунок. Полное игнорирование моих действий татуировкой привело к все тем же выводам. Я замужем за эльфом!

— Милая, ты можешь хоть до дыр стереть свою кожу, но связь душ тебе не разорвать. Ты сама отдала мне себя. Полностью.

И это было правдой. Иначе от простого поцелуя такого бы не произошло.

— Но как? Я теперь вторая жена, — и тут меня накрыло отнюдь не растерянностью, а чем-то более агрессивным.

— Тихо, моя девочка, — меня обняли, не без усилия, так как злость накатывала все сильнее.

— Объясняй, вислоухий. И лучше бы всему быть совершенно не так, как я думаю, — попыталась вырваться, но Широ был не промах и сообразил, что руки блокировать разъяренной банши нужно в первую очередь.

— Я полубог, Суа. Я могу разорвать связь с Зивелени просто одним желанием, что только что и сделал. Результат ты видишь.

— Так почему не сделал этого раньше? — только идиот не услышал скепсис в моих словах.

— Я слишком долго жил как светлый, отринув свою божественность. Сила долгое время была для меня проклятьем, а не даром. Но сегодня она спасла нас, — и меня крепко и страстно поцеловали.

— Ну здравствуй, жена, — дыхание у самых губ и новый головокружительный танец алебастровых половинок.

— Попридержи сильфов, полубог! — я отстранилась и спросила в лоб, — Ты и меня так же бросишь, когда надоем?

— Ха… ха-ха-ха, Всевышние, Су! Ты прелесть, — и меня обняли еще сильнее, — всего вар как мы женаты, а ты уже ревнуешь и думаешь о разрыве. Ты в своем репертуаре, банши.

Меня чмокнули в нос и отпустили.

— С тобой, моя осторожная жена, я заключил союз как полубог, а не как эльф. Такой брак не расторгнуть даже мне.

Широ сел на кровать и поманил меня занять место рядом. Сопротивляться не стала. Мягко скользнула на шоколадное покрывало и, на удивление, без зажатости и неловкости обняла эльфа, будто поступаю так каждый рассвет. В ответ получила теплую улыбку.

— Моя мать никогда не выходила замуж в своем истинном облике. Она вселялась в существ, что умирали по каким-то причинам, и использовала их тело, как свое. Поэтому заключенные союзы обязывали только ее плоть, но не душу. Да и не влюблялась она настолько безрассудно, чтобы связать себя узами вечности. С моим отцом она прожила много тысяч весен, но когда пришло время, она не осталась с ним в истинном облике. Он вообще не знает, что был женат на богине, — Широ грустно улыбнулся. Видимо, разлука с женой тяжело далась его отцу.

— А второй муж?

Я аж подскочила на месте сидя, когда от дверей раздалось громкое:

— А второй был правителем дроу, сыном владычицы. От него у меня второй сын, Фистанир, — богиня все еще была в теле Энге, а по сему не удивительно, что за ее спиной маячил феникс.

— Ясно, — тихо ответила, лишь бы что-то ответить.

— После смерти сосуда, я ушла и от него, — ни капли не переживая по этому поводу, просветили меня.

— Ты что-то еще хотела, мама? — не скрывая раздражения, уточнил мой муж. Всечувствующие, как звучит-то!

— Фи, как грубо. Я тебе личную жизнь устроила, а ты мне не рад.

— Давай, я в другой раз порадуюсь, а сегодня у меня первая брачная ночь, — и эльф посадил меня к себе на колени, переплетая пальцы наших правых рук, тем самым выставляя на всеобщее обозрение еще светящиеся брачные побеги.

— О! Какие вы шустрые, — богиня подошла ближе и взяла нас за запястья, — ты в курсе, что попал, сынок. Тут даже Тьма не порвет связь.

— И слава Всезнающим, а то у моей жены сомнения слишком быстро убивают здравый смысл, — и извиняющийся поцелуй в щеку. Только раскаяния в глазах ни капли. Скорее подтверждение словам, что таки да, я люблю надумывать всякие страхи.

— Ну и ладушки! А теперь, как мать жениха, я преподнесу вам свадебный подарок.

Ку закрыла глаза, замерла и не шевелилась почти пять вар. Все это время мы дружно, молча, смотрели на нее. Тишину разрушили вошедший Палан и Кайа, но их быстро заткнул Ласкан, приобщая к всеобщему созерцанию живой статуи божества.

— Вот и все, — богиня резко распахнула глаза, даже немного напугав внезапным движением.

— Э-э-эм? А что вы сделали? — первой не сдержалась я.

— Она вмешалась в будущий поток событий, — настороженно пояснил Широ, — что ты сделала, мама?

— Много будешь знать, плохо будешь спать. Придет время, вы все поймете, — и Ку ласково улыбнулась, — тебе, моя последняя скорбящая, это будет приятным сюрпризом.

Больше мы не спрашивали. Даже эльф осознал, что пытать мамочку бесполезно. Богиня сказала свое слово.

— А теперь к вопросу о тех, кто с гривой, — Ку резко повернулась к кельпи, — долго молчать будешь?

Последующее меня крайне удивило. Палан повесил голову, не смея смотреть на мать Широ, а все его тело было крайне напряжено.

— Я не достоин смотреть на вас, не то что просить о чем-либо, — слова явно давались ему с трудом, — молю лишь оборвать мою агонию.

И кельпи грохнулся на колени, будто его скалой придавило. Кайя стоял неподвижно рядом с братом и беззвучно ронял слезы, сдерживая недостойные воина всхлипы. А я ничего не понимала.

— Драма-драма-драма, — богиня закатила глаза, — любите вы трагедии разыгрывать.

Одним плавным движением Ку оказалась в тане от Палана и, схватив того за подбородок, зло выдохнула прямо ему в сведенное судорогой лицо:

— Ты, безмозглая лошадь, заставил страдать собственного брата из-за якобы своей недостойности. Да, ты тварь еще та, и на моем попечении ванильных гор тебе не видать, но и смерти твоей не бывать. Пока.

И она оттолкнула тушу кельпи от себя, как пушинку.

— Она его lani, — пояснил ситуацию всем собравшимся Кайа.

— Пф-ф-ф ха-ха-ха, — это я не выдержала первой, — я же говорила, что ты свое получишь, ха-ха-ха.

Вот же попал зверобратец. По крохам того, что я уже знаю о Куилагур, ему будет очень весело и неспокойно житься.

— Не сомневался в твоей поддержке, миледи, — не упустил возможность рыкнуть на последок Палан.

— Ладно, дела я здесь закончила, можно и возвращать фениксу жену.

Да-да. Ласкан провел обряд втихаря, сообщив нам уже после всего действа, что женился.

— Не кисни, сынок, — богиня поцеловала сына в лоб, — за тобой позже вернусь, — обнадежила Палана Ку. А тело Энге начало светиться.

— Не ломай больше равновесие, мама, — тепло поддел Широ, и улыбнулся уходящей богине.

— Клянусь Тьмой, — хихикнула Равновесие и свечение погасло. Она покинула наш мир.

— Она никогда не измениться, — тяжело вздохнул мой муж.

— То есть? — мне было не понятно его недоверие к собственной матери.

— Она поклялась моим дядей, — не дождавшись понимания, эльф пояснил, — мой дядя — Тьма. Он бог и бессмертен. Как думаешь, она сильно переживает, что он умрет от не сдержанного ей обещания?

— А-а-а-а. Ну тогда да. Есть из-за чего тревожиться, — поддержала своего полубога, внутри свято уверенная, что Равновесие не первую тысячу весен без сына живет и пока миры не разрушила. Просто Широ сверх заботливый у меня.

— Энге, милая, ты в порядке.

Ласкан осторожно держал в руках жену, будто судьбу мира, и нежно спрашивал о ее самочувствии. По виду, с ней все хорошо. Но феникса не убедить. Слишком тяжелы воспоминания о прошлой трагедии и боли, что пережили оба.

И так ясно, что Энге была юной девушкой и легко попала под влияния недругов Ласкана. Она и предположить не могла, что ее любимого подставят, а она сама будет изуродована на всю жизнь. Мысль о самоубийстве так же легко поселилась в голове Энге, как и любовь к принцу, почти убитая произошедшим. Принцесса дала Ласкану выбор: взять вину на себя или выдать ее. Но мой благородный рубин поступил по совести, за что был изгнан. Всевышние, а ведь девушка была уже беременна, когда вонзила кинжал себе в сердце. И только чудо дало возможность Лаэкану переродиться вместе с матерью и появиться на свет спустя триста лет. Думаю, смерть феникса остановила развитие младенца до полного восстановления материнского организма. Ведь только наш Ласкан способен восставать из пепла без изменений. Остальные же возрождаются слабыми детьми, и им нужно много времени на рост и восстановление магических сил. Именно перерожденного феникса проще всего убить. У него нет сил на повторное восстановление, и существо гибнет. Правда, в большинстве случаев, магия рода охраняет птенца, создавая защитный барьер. Вот только охотники знают, как сломать его. Сложный ритуал, жертвоприношение Всенижнему, и у тебя универсальный исцелитель.

Не удивительно, что фениксы скрываются. Но теперь в этом нет необходимости. Три луча вновь станут им домом. Так сказала королева Энге.

Девушка восстановилась, разобралась в творившемся хаосе, что последовал после ухода фениксов из долины, и сместила короля. Изгнание Ласкана она себе так и не простила. Зато отомстила заговорщикам, метившим на трон. Энге убрала всех, завоевав корону действиями, а не интригами, и привела свой народ к миру и единодушию. Тогда же родился Лаэкан, как подтверждение любви.

Мальчик был сильным знающим. От отца ему досталась способность к мгновенному восстановлению и магии воздуха. Лаэкан стал самым сильным представителем своего рода, не подвергшись проклятию нимфы, что есть у Ласкана.

Феникс сильно гордится своей семьей. Узнав всю историю, он немедля простил любимую и потащил ее к храму. И я за него счастлива. Он любил за всю жизнь лишь одну женщину и, наконец, способен ее защитить.

Но больше всех горд Лаэкан. Он всегда стремился стать сильным и, однажды, найти отца. Мать много ему рассказывала о Ласкане, но мальчику этого было мало. Я до сих пор помню его сияющие счастьем глаза, когда он впервые увидел феникса в своих видениях. Тогда он видел его в бою. Не гордиться таким сильным и самоотверженным отцом было невозможно. Пожалуй, Ласкан и Лаэкан, «ла» от имени отца, «э» от имени матери, «кан» приставка клана, обладатели самых крепких семейных уз отца и сына.

— О чем думаешь? — мое ухо согрело дыханием.

— О том, что им нужна девочка. А то Энге этих двоих друг от друга не оттянет. Они ж с Лаэканом не разлей вода.

Я смотрела на суетившегося вокруг жены феникса и радовалась его счастью. А уж как наслаждалась вниманием будущая мать. Видно, что с ней все в порядке, но она не упускает шанса споткнуться или тяжко вздохнуть. Пользуется долгожданными ухаживаниями любимого по полной.

— Со мной такое не пройдет, — шепнули мне и демонстративно прикусили ушко.

— Посмотрим, — расплывчато ответила, будучи уверенной, что плющить эльфа будет гораздо сильнее.

Что же касается Шантэля, то этого непоколебимого эльфа совратила-таки глава совета. Она и раньше на него заглядывалась, только дроу ходил в шрамах и все отнекивался тем, что слишком обезображенный для спутника главы совета. А тут на тебе, трансформация слизала увечья, как горгулья языком. На сто процентов уверена, что Шантэль знал об своих возможностях, но специально не избавлялся от шрамов. Они были ему напоминанием о жене и наказанием, за то, что не уберег свою светлую эльфийку. Да-да, мама Баска была светлой. Оттого Владыка и не похож на отца. Зато теперь он жутко счастлив за Шантэля. Эта дроу оказалась не робкого десятка и, увидев такую хорошую возможность, прибрала нашего эльфа в любовники. О большем пока даже говорить не стоит, но хотя бы дроу больше не одинокий затворник. Теперь он посол у черных драконов, с которыми они после войны решили наладить связи. Хоть один плюс у прошедших событий был — все расы сплотились как никогда.

А я была просто счастлива, что все закончилось. Моя первая брачная ночь была прекрасна. Она была полноценной, а наши души пели в унисон. Ничто больше не преграждало нам путь в будущее. Лучшее будущее, о котором раньше мы не смели и мечтать.

Крик. Крик банши раздался над всей долиной, неся за собой идеальную тишину. Все замерло в ожидании скорбной песни. Ее ждали так мучительно долго, что уже не надеялись когда-либо услышать. Но это не так. Даже умершие теплили маленький осколок надежды на новое рождение. Они мучились на грани, закинутые страшной мертвой силой, не имея возможности ступить на ту сторону и уйти в поток на перерождение. Страдали, стенали и яростно звали скорбящую, не получая ответа до тех пор, пока не остался маленький, еле чувствующийся в мертвых душах последний осколок надежды. Осколок, что дал им шанс дождаться своей песни и не сойти с ума. Даже в самые страшные и отчаянные времена он находит место в душах и сердцах всех, даря стойкость, силу и мужество пережить время ненастья.

И вот посреди луга стоит она. Плакальщица, что остановит страдания, спев свою песню. А вокруг огромное количество свидетелей церемонии отпущения душ. Светлый Владыка с женой и своим верным телохранителем Радианом сен Алет, что был крайне озадачен статусом Широварта и теперь чувствует себя неимоверно глупо. Первая мать и альфа рыжих волков. Алкай привел всю стаю, и они уже лунный месяц отстраивают свою деревню на востоке. Небольшой уютный домик уже готов принять хозяйку, и Ратха не собирается откладывать переезд.

Хранитель долины с семьей стоит за спиной банши. И только Энге, что обнимает его, знает, как бешено стучит сердце феникса от переживаний за дорогого человека. Лаэкан же не слышит этот надрывный стук, ведь его уши заложило от волнения, такого же сильного, как и у отца. За заботу об Ласкане и самоотверженность в прошедшей войне банши стала примером и дорогой тетушкой для молодого знающего.

С боку от хранителя за всем наблюдает король Марона, Аран. Его зеленые ведьмовские глаза отливают огнем в закатных бликах. Он единственный из трех сыновей Альхерта унаследовал силу своей бабки и деда. Третья страна людей в сильных и огненных руках.

Целый народ, что получил разрешение жить у реки, был еще одним свидетелем будущего ритуала. Но жрицу интересовали лишь двое. Черноволосый Палан и такой же темный юноша кельпи, только с белыми прядями. Тело Кайи вытянулось и обросло мышцами за предыдущую весну. Молодой конь подходит к своему совершеннолетию.

Светловолосый дроу соседствовал с брюнетом драконом. Они сильно контрастировали, но гармонии не нарушали. Вокруг них витала теплая и почти дружественная аура, заставляя окружающих смотреть на двух мужчин заинтересованно и с ноткой восхищения. Черный дракон иногда нервно поглаживал шею, поправляя отросшие до плеч волосы. Он никогда не признается, что опасается не найти шелковистые пряди сзади, которые символизируют его право быть вождем. Он, наконец, его вернул. На это с улыбкой смотрел Шантель, иногда косясь влево, где стояла стройня глава совета. Дроу не утруждала себя тайными взглядами и открыто пялилась на своего избранника. Ведь она так давно о нем мечтала.

Вокруг собралось еще очень много союзников и жителей долины, но только один посмел нарушить правила и встать на место прошлого хозяина долины. Хранитель равновесия стоял в двух шагах от жрицы, по другую сторону алтаря, на котором обычно лежит умерший, и молчаливо поддерживал половину своей души. И эту наглость ему позволили все. Место Атара должно пустовать, но никто не смог убедить эльфа в том, что его жена должна остаться без поддержки и родственного контакта глаз, когда песня позовет банши. Перечить полубогу не посмел никто. А Суардана ла Эк рен Сиу ва Куилагур и вовсе затаенно радовалась такому повороту. Пустота и отсутствие того, кто столько весен поддерживал ее в тяжелом деле упокоения умерших ввела бы девушку в уныние и душераздирающую боль. Хорошо, что эту пустоту заполнили. Она не исчезнет, а навсегда останется где-то глубоко внутри, но не замечать ее будет проще, ведь теперь она половинка чего-то большего.

Сапфировые глаза озорно блеснули, и, в очередной раз нарушая все каноны и предписания, первородный взял жрицу за руку. Со стороны зрителей раздался хмык и веселое «в своем репертуаре», что вызвало улыбки на лицах супругов.

Легкое сжатие сухих от ветра пальцев, еле уловимый кивок, и над летним цветущим лугом звучит начальное слово песни. Долгожданной и самой могущественной, что когда-либо знал этот мир.