Последний подарок

Николай

— Ты сегодня кажешься озабоченным, — говорит мягкий голос справа от меня.

Это какая—то девушка, чьё имя я не могу вспомнить, но если честно, и не запоминал. Она вечно прерывает меня, когда я рисую или мечтаю. Сегодня она сломала грёзы о вчерашней любви.

Я стараюсь не сердиться на неё, ведь, скорее всего, в её в жизни нет такого человека, как Дейзи, который обожал бы её, а она его. Полагаю, что должен сочувствовать таким людям, поэтому я стараюсь не хмуриться на неё. Дейзи сказала бы мне, что надо быть вежливым.

— Я занят мыслями о своей любимой, — отвечаю я ей.

"Это вежливо". И я улыбаюсь себе. Дейзи бы мной гордилась. Я расскажу ей об этом позже, когда заберу с занятий.

Мысли об автомобиле стирают мою улыбку, заставляя хмуриться. Мы ездим на арендованном, так как ожесточенно спорим о характеристиках авто, которое я хочу купить для нас на самом деле. Мне хочется приобрести Майбах с бронированным корпусом и пуленепробиваемыми стеклами. Когда Дейзи увидела его цену в интернете, то вскрикнула. Думаю, цена оправдана. Но я помню её лицо, похожее на грозовое облако, когда она размахивала телефоном, что я ей купил.

Она говорит, что пока не может водить, потому что у неё нет прав. В отличие от шубы или нижнего белья, я не могу их просто купить. Она должна сдать экзамен. Я ей отвечаю, что она отлично водит, но она мне возражает. "Общественный транспорт тоже хорош", — говорит она. "Ведь есть автобусы, которые могут доставить нас куда угодно, а ещё поезда, которые ходят в пригород".

Общественный транспорт вполне сгодился бы для меня, но не для Дейзи. Многие люди захотели бы к ней прикоснуться или навредить.

Возможно, это паранойя, как говорит Дейзи, но мне кажется, это просто здравый смысл — выходя из дома, брать маленький револьвер в бардачок или складной нож в рюкзаке. В нашем доме я припрятал оружие из прошлой жизни, и о нём Дейзи даже не знала. Мне удалось что—то спрятать, как например, пистолет в шкафу и кухне, а также под столиком в зале. Я никогда не оставил бы Дейзи незащищенной, но знал, что она себя чувствовала бы некомфортно от такого количества оружия в доме. Когда она спрашивает:

— Где все твои пушки, Ник?

А я ей грустно отвечаю:

— Тот в тумбочке и вот, этот маленький.

Это ведь не ложь, просто я не утруждаю её деталями. Я в ответе за защиту моей сладкой Дейзи, а она отвечает мне любовью. Улыбаясь про себя, снова потерявшись в мечтах, я беру карандаш и начинаю заново.

— Своей любимой, — слышу я голос девушки, которая прерывает меня. — Так старомодно звучит, но так мило.

— Да, мило.

"Что Дейзи бы хотела, чтобы я сделал? Она бы хотела, чтобы я улыбнулся девушке, которая прервала меня. Ведь Дейзи всем улыбалась". Я стараюсь улыбаться этой девушке. "Как же её зовут? Пэтти? Дотти? Китти?" Я не могу вспомнить.

— Ты очень преданный, не так ли?

Я наконец—то посмотрел на девушку. Её темные волнистые волосы лежат на плечах. У неё длинные ресницы, похожие на паучьи лапки. Думаю, кому—то она бы показалась привлекательной, но она не Дейзи.

— Что ты приготовил ей на Рождество? — спрашивает она.

"Приготовил на Рождество?" Эти слова поразили меня, и я медленно поворачиваю голову к девушке:

— Приготовил на Рождество?

— Да. В смысле, раз она твоя любимая, ты же подаришь ей что—то, правильно?

Я киваю. "Да, точно. Подарок на Рождество". Пристально глядя на девушку, я спрашиваю:

— А что бы ты хотела получить, если бы могла иметь, что угодно?

Она складывает руки на груди:

— Боже, разве нужно что—то ещё, чтобы быть на седьмом небе от счастья с таким парнем, как ты. Где вы познакомились?

Подставив ладонь под лицо, паукообразная леди приближается ко мне. Мне некомфортно от её близости и её страшных ресниц. Я бы мог нарисовать их в своей следующей работе — "гигантские длинные усища на глазах".

— Мы познакомились...

Я останавливаюсь и задумываюсь: "Что Дейзи бы хотела, чтобы я ответил?" Правда была в том, что я шпионил за Дейзи, когда преследовал очередную цель. Знаю, Дейзи бы не хотела, чтобы я рассказал правду.

— Мы познакомились в кофейне.

— Твой акцент такой соблазнительный. У тебя есть братья?

Хлоп—хлоп и ресницы смыкаются.

— Нет. У меня нет братьев и сестёр.

Я смотрю на часы. Время занятия почти вышло, а я до сих пор не закончил работу. Вздохнув, я начинаю собирать вещи, чтобы не опоздать забрать Дейзи. В прошлый раз меня задержал очень долгий разговор с моим профессором о темноте моих набросков и о том, что мне нужно подбирать более легкие оттенки. Когда я приезжаю в университетский городок за Дейзи, вокруг неё стоит орда мужчин. По крайней мере, два или три. Дейзи говорит, что она заводит новых друзей, поэтому я скрываю свою растерянность.

— Ну, если ты со своей девушкой захочешь потусить, позвони мне. Дать тебе мой номер?

Сначала я отрицательно качаю головой, но Дейзи хочет заводить больше друзей. Возможно, стоит согласиться.

— Да, напиши мне номер.

— Просто дай мне телефон, и я забью туда свой контакт.

Нахмурившись, не знаю, должен ли я сделать это. Но вспомнив смеющееся лицо Дейзи, когда она общается с другими студентами, я передаю ей телефон. Тот, что для всех, а не тот, по которому я общаюсь с Дейзи. В том слишком много личных изображений и текстов, поэтому никто и никогда не должен их видеть, кроме меня.

Девушка улыбается мне, пока лапки паука ходят вверх—вниз. Она возвращает мне телефон, и я вижу, что её зовут Келли.

— Спасибо, Келли.

Я протягиваю ей руку, чтобы пожать. Она странно смотрит на неё, качая головой.

— Ты чудной. Симпатичный, но чудной. Хорошо, что мне нравятся чудаки.

Она берёт мою руки, пожимая её слишком долго.

— Боже, какие огромные руки!

Я держу руку перед собой, разглядывая её, и думаю, что она нормальная.

Она смеётся:

— Ты понимаешь всё так буквально!

— Спасибо, — говорю я, и пытаюсь вернуть её внимание к рождественским подаркам. — Ты — женщина, Келли, — говорю я.

Она округляет глаза:

— Так мило, что ты заметил.

"Конечно же, я заметил". Я замечаю всё.

— Да, заметил, — нетерпеливо продолжаю я. — Ты любишь Рождество?

Её глаза светятся:

— Кто же не любит?

— Что ты любишь больше всего? — спрашиваю я.

Традиции важны для Дейзи, а я хочу заложить наши собственные традиции.

— Подарки, конечно, — ухмыляется она.

Некоторые наши одногруппники стоят неподалеку, и я спрашиваю всех:

— Какой подарок вы бы хотели получить?

Они начинают выкрикивать ответы:

— Украшения.

— Игровую приставку.

— Машину.

Это говорит Келли. Я обращаюсь к ней:

— Ты дарила машину в качестве подарка?

— Хотела бы, — она потрясла руками. — Я бы хотела получить. А ты раздаешь их?

Я медленно киваю:

— Да. Думаю, да.

Я ударяю её по плечу, будто она — мой товарищ.

— Спасибо за твою дружбу.

Развернувшись, я иду к арендованной машине. Я возбужден. Очень возбужден. На Рождество я подарю Дейзи машину.

Когда я подъезжаю к кампусу колледжа Дейзи, воодушевление переполняет меня, и мне становится почти всё равно, что Дейзи окружена двумя самцами. Или тремя. Я не уверен, ведь там есть и несколько женщин. Интересно, что они обсуждают. Возможно, подарки. Надеюсь, кто—нибудь из них тоже хочет автомобиль, чтобы Дейзи понимала, что это нормальный подарок. Когда я приближаюсь, то разглядываю людей вокруг Дейзи. Её греет пальто. Мне хочется купить ей меха, но ей претит мысль, чтобы носить мертвых животных.

— Ник! — немедленно приветствует Дейзи меня.

Она вовлекает меня в толпу, а я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, лишь слегка коснувшись губами её щеки. Затем, чтобы все понимали, что она под моей защитой, я обнимаю её за плечи.

— Закончила, котенок?

Она активно кивает и прощается со своими друзьями.

— Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

— Да, я обогнал мотоциклиста по пути сюда. Это было очень захватывающе.

— Ник, — восклицает она, и бьет меня по плечу.

— Немного убийственного юмора, — шучу я.

Внезапно она останавливается и поворачивается ко мне лицом:

— Ты никогда не шутишь.

Её глаза изучают мои, но они не увидят там подарка, что я задумал. Только безграничную любовь и мысли о её сомкнутых веках, когда вчера ночью она сосала мне.

— Прошлая ночь, — шепчу я. — Было хорошо, да?

— Да, — соглашается она.

— Сегодня вечером моя очередь.

Я наклоняюсь к её уху так, чтобы никто, кроме неё, не мог услышать моих слов:

— Сегодня вечером я буду стоять на коленях между твоих нежных бедер, и вылизывать тебя, пока ты не закричишь о пощаде. Но никакой пощады не будет. Я буду мучить тебя языком, пальцами и членом, пока ты не потеряешь рассудок и не почувствуешь удовольствие каждой клеточкой своего тела. На твоем теле не останется ни одного сантиметра, которого я не коснусь. И завтра, когда ты проснешься в нашей кровати, всё, что ты будешь помнить, это то, как я трахал тебя.

Её коленки подкашиваются, и она хватается за меня.

— Ты не должен говорить мне такие вещи в общественных местах, — говорит она, оглядываясь по сторонам.

— Никто, кроме нас с тобой, не имеет значения в этом мире, Дейзи, — говорю я ей со всей серьезностью. — Пойдем домой, где сможем начать трахаться.

Это заставляет её хихикать:

— Ты такой грязный и серьезный одновременно. Мне это нравится.

Я открываю для неё дверь дешевого седана. Это один из последних дней, когда она ездит в этом. Присаживаясь на сиденье, я отдаю ей свой общий телефон.

— Сегодня я завел для тебя друга.

— Правда? — она берет телефон и включает его. — Это Келли, да?

— Да, она предложила свой номер телефона, так что ты можешь встретиться с ней.

Она фыркает, блокируя телефон. Склонив голову на сиденье, она говорит:

— Я думаю, она хочет дружить с тобой.

— Нет, она пригласила тебя выпить с ней кофе. Я пойду с вами, чтобы ты была не одна.

Я говорю так, будто делаю ей великодушное одолжение, хотя мы оба знаем, что это я без неё одинок.

— Но она немного странная. Тебе не стоит слишком близко сидеть к ней. Её ресницы похожи на гигантские ноги паука. Трудно сосредоточится на том, что она говорит, когда эти длинные черные штуки шевелятся так близко к тебе, — раздаю я советы.

Дейзи вздыхает:

— Хорошо, Ник. Если мы решим отдохнуть с Келли, я буду сидеть подальше от неё.

Тон её голоса подсказывает, что она еле сдерживает смех. Я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на неё, прежде чем сосредоточиться на движении впереди меня.

— Что смешного?

На этот раз она смеется в голос.

— Возможно, у неё накладные ресницы, Ник! И ещё она флиртовала с тобой. Она хочет, чтобы ты пригласил её на кофе.

— Но я с тобой, Дейзи. Навсегда. Зачем мне пить кофе с девушкой, у которой пауки на глазах?

Она протягивает мне руку и кладет голову мне на плечо:

— Я люблю тебя, Ник. Мне нравится, что ты совершенно невежественен. Иначе я бы ревновала тебя.

— Никто, кроме тебя.

Небольшая остановка позволяет мне отвлечься на мгновение и поцеловать её в макушку.

— Когда мы приедем домой, я покажу тебе, что имею в виду.

Она дрожит:

— Не могу дождаться.

Я тоже.

***

Мой взгляд прикован к бедрам Дейзи, пока она подымается по лестнице. Кажется, я что—то говорю. Это как припев песни: "Следуй за мной, следуй за мной".

— Иду, — шепчу я, задыхаясь. — Даже за собственной смертью.

— Что? — говорит она.

— Твои бедра, — говорю я ей, ведь ничего не могу утаить от моей Дейзи. Ну, почти ничего. Подарок в виде автомобиля пока в секрете. — Они зовут меня. Думаю, твое тело чего—то хочет от меня.

— Правда? — бормочет она.

Её невинность проигрывает озорству, и я упиваюсь этому изменению. Слова скрывают её бурлящее желание, которое она прячет с тех пор, как мы сели в машину.

— Правда, котенок.

Я подымаюсь на ступеньку выше, где стоит она. Я выше и сильнее, чем Дейзи, но она не сопротивляется, а вместо этого встает на цыпочки, касаясь своим ртом моего подбородка.

— И чего ты думаешь, хочет мое тело?

— Я обещаю, что покажу тебе.

Без особых усилий я поднимаю её на руки. Хотя мои мышцы начинают дрожать, когда она покрывает поцелуями скулы. Мои колени становятся ватными, когда её язычок скользит по моей шее. Я как пластилин в её руках. Каким—то чудом мне удаётся открыть дверь и внести Дейзи в нашу спальню. Мне стоит нечеловеческих усилий, чтобы оставаться в вертикальном положении. Мой член так сильно стоит, что я едва могу наклониться, чтобы положить Дейзи на постель.

Её веки чуть приоткрыты от похоти. Я быстро избавляюсь от своей одежды. И хоть она любит смотреть, но я не могу ждать, так как хочу оказаться внутри неё. И в этом расписываюсь в своей слабости.

— Не могу дождаться, когда твоя горячая плоть будет скользить по мне.

От моих слов в её глазах вспыхивает пламя, делая мою эрекцию ещё сильнее. Я глажу свой член, выжимая капли смазки и распространяя её повсюду.

— Тогда иди сюда.

По её приглашению я срываю с неё пальто и свитер. Я останавливаюсь, чтобы посмаковать её груди, которые так сладко покачиваются. Свободной рукой я удаляю оставшуюся одежду. Обеими руками я беру её груди и погружаю своё лицо в ложбинку между ними. Мои пальцы нежно трут её сосочки, и они почти сразу твердеют.

Её чувствительность изумляет меня. Я сосу её груди, пока она не изгибается, упираясь в меня бедром. Боль в члене становится неумолимой. "Позже", — обещаю я себе, — "я освобожу их от бюстгальтера и зацелую каждую из них".

Она издает нетерпеливый и разочарованный звук, понимая, что колготки и юбка сковывают её бедра. Я кидаюсь помочь ей, пока мы не оказываемся плоть к плоти. Мы снова падаем на кровать. Мой рот на ней, а моя рука между её ног.

Она мокрая, всегда такая мокрая для меня. Её бедра обвивают мою руку, и она начинает ездить на ней ещё до того, как я прикасаюсь к ней.

Мои пальцы извиваются сквозь её завитки, защищающие её нижние губки и нетерпеливый маленький клитор, который требует внимания. Игнорируя его, я ласкаю её губки и упиваюсь сочными звуками, которое издает её влагалище, когда я быстро вонзаю в неё два пальца.

Её натужный голос наполняет воздух:

— Да, Николай, мне это нужно.

— Я чувствую, — рычу я, двигаясь по ней. — Сначала я хочу попробовать.

Кусая её клитор, я ощущаю соответствующее стягивание вокруг двух моих пальцев, которые неумолимо двигаются внутри неё. Её мягкая плоть под моим языком, и я закрываю глаза от удовольствия. Этот вкус должен наполнить мой рот и горло. Двумя руками я широко развожу её плоть, освобождая место для своего языка внутри неё. Она сжимает мою голову двумя руками, одновременно дергая и толкая меня.

— Боже, Ник, это ощущение...

Её слова прерываются, когда я атакую её клитор своим языком, слегка покусывая, и снова сосу его, успокаивая.

Я никогда не могу насытиться ею и пью из неё как из фонтанчика, работая языком, губами, зубами и пальцами, пока она в слезах не метается подо мной. Сила её возбуждения заставляет меня сходит с ума от похоти. Я встаю на колени, натягивая её на себя одним быстрым движением. Чувствуя, как мягкие стенки её влагалища горячо цепляются за меня, я стискиваю зубы, чтобы не кончить в этот самый момент.

Не могу удержаться. Я ещё хуже, чем животное. Сильнее натягивая её бедра, я кончаю в неё.

— Ты удивительная, всегда такая удивительная, — шепчу я, задыхаясь между толчками.

Дейзи смотрит на меня с любовью без слов, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать её. Я совершаю такие же движения языком в её рте, как и членом в её влагалище. Она стонет, упиваясь своими двойственными горячими и влажными ощущениями.

— Быстрее, Ник, — умоляет она. — Не останавливайся.

Её бедра сейчас двигаются по тому же кругу, что и на лестнице, но быстрее и не в таком идеальном ритме. Скольжение её влагалища по моему члену — это как рай. Слишком сильное удовольствие от полного соединения.

Её пальцы зарываются в мои бедра, и я чувствую, как впиваются ногти в мою плоть. Она близка к разрядке. Мои яйца стягивает в узел, и я увеличиваю темп нашей страсти.

— Сейчас, кончи для меня сейчас, — требую я.

Её тело приподнимается в порыве оргазма. Я кричу во время своего облегчения и спускаю в неё, пока чувствую облегчение и в её теле. В этом мире нет ничего прекрасней, чем находиться внутри неё. Весь потный и опустошенный я обрушиваюсь на неё. Её руки и ноги слегка дрожат около меня.

— Ты — моя любимая, Дейзи, а я — твой. Никогда не покидай меня.

— Я не уйду, Ник, — шепчет она мне в ухо.

Не знаю, могут ли быть два человека ещё ближе друг к другу, чем мы.