Последний призрачный танец

Глава 8

Пробуждение было странным. Начать хотя бы с того, что я вообще проснулся. Память услужливо подсказала, в какой именно момент я отключился, и чем мне это грозило. И поэтому, еще даже не открыв глаза, я вновь захотел умереть. Все кончено. Моей репутации конец, потому что я открыто вступился за девчонку. Кроме Лелуша этого никто не знает, но и этого вполне достаточно, чтобы уничтожить меня. А ведь я мог поступить иначе. Я мог просто приказать Рейн не участвовать в дуэли. Это мое право, как главы ученического совета Академии. За каким хаффом мне понадобилось убеждать её в своем предательстве? Я не могу дать ответ на этот вопрос. Я, наверное, идиот, раз сам, своими руками, все разрушил. У меня и так почти ничего не было.

Осторожно пошевелившись, я едва не заорал от пронзившей голову боли. Что-то горячее медленно сползло по лбу и закапало вниз. Кровь. Значит, меня не лечили. Стиснув зубы и стараясь дышать глубже, я больше не пытался двигаться. Вот оно, наказание. Я буду умирать от боли до тех пор, пока Алекс не решит, что хватит. В принципе, это можно терпеть. Сознание вновь скользнуло во тьму и холод, но чей-то насмешливый голос заставил меня вздрогнуть.

– Слабак, – горячее дыхание обожгло мне лицо. – Ты ничтожество, Клауд.

И ведь не поспоришь. Не могу понять, как ей удалось так быстро вырваться из цепких лап целителей.

– Отвали, Рейн, – не открывая глаз, выдохнул я. Грудь отозвалась тупой болью, и я понял, что у меня сломаны ребра.

Эльфийка тихо засмеялся, и от этого смеха мне захотелось сдохнуть.

– Хочешь знать, что сказал мне Лелуш? – она села рядом со мной, убрала с моего лица слипшиеся от крови пряди. Я так и не открыл глаза. Не могу сейчас смотреть на неё.

Не дождавшись моего ответа, девчонка хмыкнула.

– Он сказал мне «падай, Рейн. Падай после первого же удара. И ни при каких обстоятельствах не вставай». Я так и сделала.

После этих слов мои глаза распахнулись сами по себе. Девчонка улыбалась, но в этой улыбке было столько боли и горечи, что хватило бы на нас обоих. Значит, она всего лишь притворялась?

Наверное, вопрос отразился в моих глазах, так как Рейн едва заметно кивнула.

– Ты ничтожество, Клауд, – повторила она. – Трусливый ублюдок. Мне жаль, что милорд Моргенштерн оставил тебя в живых.

– Мне тоже, – с трудом разлепив пересохшие губы, сказал я и отвернулся. Хотелось смотреть куда угодно, только не в эти кровавые, полные искреннего сожаления глаза. Я не могу поверить, что она притворялась. Кровь на её лице была настоящей, я действительно немного не рассчитал силу удара. Все правильно, она упала сразу же. От этой мысли захотелось ухмыльнуться, наплевав на мучительную боль в разбитых губах.

Рейн так и не ушла. Что ей от меня надо? Я её предал, так пускай бежит к своему светлому. Для меня здесь все кончено. Если Алекс позволит мне жить дальше, я свалю из клана и навсегда вычеркну этот эпизод из своей памяти. Не будет больше никакого Лексиана, никаких мутантов с красными глазами, никаких мерзких светлых и темных на мою больную голову.

Холодные пальцы пробежались по моему лицу, и я слабо вздрогнул. Болело везде. Кажется, каждая клеточка моего тела испытывает агонию, мучительно цепляется за жизнь. Бесполезно. Это похоже на яд, медленно прожигающий мои внутренности и проникший в разум. Я понятия не имею, как Алекс смог сделать со мной такое.

После недолгого молчания эльфийка вновь заговорила.

– Это больно, – задумчиво произнесла она, прекрасно зная, что я её слышу. –У тебя крыло сломано и порвано в нескольких местах.

Знаю. Чувствую. Крыло – мое самое уязвимое место, и мои враги отлично это знают. Когда-то давно наша раса была наказана и проклята, и крыло стало напоминанием о том, что мы когда-то имели, и чего лишились. Я даже кивать не стал. Все итак очевидно. Хотя, несколько минут назад я сам признал себя идиотом.

Так и не дождавшись ответа, Рейн тяжело вздохнула.

– Клауд, – она ненадолго замолчала, видимо, собираясь с мыслями. – Я знаю правду. Я знаю, что ты хотел защитить меня. Но, на будущее... Знаешь, ты сказал, что тебе нельзя верить, а я все равно верю. Знаешь, почему? Потому что ты как и я, построил вокруг себя стену, замкнулся в своей скорлупе, и думаешь, что одному тебе будет лучше. Возможно, ты прав. Но я вижу тебя. Не палача, которым ты хочешь казаться, не того холодного и расчетливого короля, репутацию которого ты так тщательно поддерживаешь. Я вижу Клауда. И мне этого достаточно. И в следующий раз, когда захочешь помочь, мне будет достаточно одного твоего слова. Не надо разыгрывать спектаклей, не надо лезть в драку, не надо вмешивать сюда кого-то еще. Ты скажешь, и я просто тебе поверю.

Она замолчала. Пока звучал её тихий, наполненный горечью и сожалением голос, я мучительно соображал, откуда она могла узнать правду. Не читает же она мысли, в конце концов. Каждое её слово прочно отпечаталось в моей голове. Но спросил я почему-то не то, что хотел.

– Почему? – я сам не узнал свой голос. Какой-то он совсем тихий и хриплый.

– Потому что в следующий раз ты не выживешь. И Лелуш тоже.

А этот-то тут причем? Ладно, с ним я позже разберусь. Значит, обманул меня светлый. Разыграл из себя послушного мальчика. Теперь, зная правду, он ни за что на свете не покорится. Да и мне это уже не надо. Я же решил уйти из Лексиана и начать новую жизнь. Палачу везде найдется применение.

– Как ты узнала? – спросил я, открыв, наконец, глаза. Рейн сидела рядом со мной, задумчиво опустив голову на руки.

– Очень просто, – она не обернулась и, кажется, вообще не пошевелилась. – После того, как ты меня ударил, я на некоторое время действительно отключилась. Когда пришла в себя, сразу же сообщила Лелушу, что со мной все в порядке, и что он оказался прав. Светлый не поверил мне и примчался убедиться во всем лично. Хотя, это ты и так знаешь. Когда светлый умчался за целителем, появился милорд Александр. Я тут же попросила Лелуша вернуться и держаться поблизости. На всякий случай.

Она вздохнула. Узкие плечи слегка дрогнули, и мое сердце сжалось от плохого предчувствия. Девчонка все правильно сделала, на мой взгляд. Не могу только понять, зачем. Да, она призналась, что верит мне. Но разве этого достаточно? И что она видит во мне? Кого разглядела под маской?

– Герцог закончил довольно быстро, – тихо продолжила Рейн, и я невольно замер. Кажется, сердце пропустило удар. Что Моргенштерн мог сделать со мной за столь короткое время? – Он знал, что Лелуш умчался за целителем для меня, поэтому просто бросил тебя на арене. Он был уверен, что помощь скоро придет.

Я едва пошевелился и с шипением выдохнул. Пришлось плотно стиснуть зубы, чтобы не заорать. Сломанное и изорванное крыло, придавленное весом моего тела, причиняло невероятную, сводящую с ума боль. Меня не удивило, что Рейн пытается оправдать Алекса, я же видел, какими глазами она провожала герцога каждый раз, когда видела. Скорее всего, он действительно хотел всего лишь стукнуть меня как следует, выместить злость и раздражение, но в итоге оставить в живых.

– Крыло тебе сломал не он, – эльфийка не обернулась, хотя прекрасно знала, что я смотрю на неё. Думаю, она просто злится. И думаю, что могу её понять. – Крыло тебе сломал Сайн. Он и еще пара темных пришли на арену после ухода герцога Моргенштерна и долго били тебя ногами, посылали какие-то проклятия. Мне Лелуш приказал ни в коем случае не вставать. Я лежала и прекрасно слышала все, что они говорили про некрополь, как обвиняли тебя в предательстве и непростительной жалости ко мне. Только тогда я поняла, от чего ты меня спас, поняла, ради чего ты решил вывести меня из строя. Я только не понимаю, зачем ты решил сломать светлого. Это что, игра такая? Новое развлечение? Зачем ты заставил его думать, будто хочешь причинить мне вред? Зачем заставил признать тебя своим хозяином? Как ты можешь быть таким уродом, Клауд? Почему поступаешь как последний ублюдок? Тебе так важно мнение окружающих?

Я почувствовал, как мой рот медленно наполняется кровью. Вряд ли я смогу ей сейчас ответить. Я и себе-то не в силах признаться в том, что мною двигало. Природный идиотизм, наверное. Значит, Сайн с дружками воспользовался моей беззащитностью и выместил на мне свою злость. Не могу понять, почему они не забрали Рейн и не исполнили задуманное. Вряд ли Лелуш мог бы им помешать. Что ж, прежде, чем уйти из клана, я расправлюсь со своими обидчиками так, как должен был сделать изначально. Я убью их, без жалости, без сожаления, и смерть их будет долгой и болезненной. А потом, возможно, я доберусь и до светлого.

Мои размышления прервал приход целителя. Мастер Кирио окинул меня долгим, внимательным взглядом и не сдержал колкого замечания.

– В последнее время мы часто видимся. Не так ли, Клауд?

Вместо ответа я выплюнул заполнившую мой рот кровь. Боль стала почти непереносимой. Но Рейн, схватив целителя за руку, потащила его прочь.

– Сначала вот этого, – послышался её тихий, но настойчивый голос.

Да что она себе позволяет?

С трудом повернув голову, я увидел лежащую на земле в паре шагов от меня бесформенную груду тряпья, вымазанную кровью. Сфокусировав взгляд, я увидел россыпь золотистых волос, полностью скрывших лицо. Кажется, волосы на моем затылке едва заметно пошевелились, потому что, даже не видя лица, я понял, что это Лелуш. Из-под пропитанной кровью одежды торчала бледная безвольная рука, пальцы судорожно сжимали пучок мягких коричневых перьев. На тонких пальцах засохла кровь, и мне хватило всего одного мгновения, чтобы понять, кому она принадлежит. Рядом с магом, нелепо растопырив крылья, лежала обезглавленная курица, до последнего защищавшая своего хозяина.